Вмерзшие в S-T-I-K-S

Глава 15. Проблемы не кончаются

Мы поймали такси. Олени переминались с ноги на ногу. Чукотский возница даже виду не подал, что со мной что-то не так. Видать всякого насмотрелся. Ну, пырнули человека, с кем не бывает, а не хочет он куртку менять из принципа, может, ждет, что опять зарезать попробуют, так зачем две вещи портить?

Доехали почти до самых южных ворот. Там к крепости вояк примыкало небольшое одноэтажное здание. Мы отпустили возницу и зашли внутрь. Протопали по узкому коридору и остановились у закутка с двумя кабинетами. Там я оторвал номерной талончик, от деревянной катушки и уселся ждать на лавочку в коридоре.

На удивленье желающих оформить документы передо мной было трое. Двое свежаков, которых подобрали караванщики с Ледокола и один переселенец оттуда же.

- Иди пока сфотографируйся. – сказал мне Воронцов. Я прошел прямо по коридору, где была крохотная комнатка со стулом на белом фоне. Молодой дерганный парень оторвался от игры в телефон и сфотографировал меня на этот же мобильник.

- Все. Готово. – сказал он мне.

- А фото?

- Уже в базе.

Ну в базе, так в базе. Я вернулся назад. Очередь не сдвинулась. Пришлось прождать еще полчаса. Затем я вошел в кабинет, где за компьютером сидела молодая девчонка в белой блузке лет семнадцати на вид.

- Возраст? – сходу спросила она противным надменным голосом. Вот так не год рождения, а возраст. Привыкать надо. Вроде год здесь уже, а жизни не видел, бросаются в глаза такие вещи.

- Двадцать четыре. А нет, двадцать пять уже. – девушка закатила глаза и нервно защелкала по клавиатуре.

Что-то я как-то этот год в Улье за год жизни и не считал. Да и не живал пока, а все больше выживал. Со службы в армии я тоже, к слову, год к обычной жизни все время забывал приписывать, вроде как не со мной это было, слишком уж там другой мир по сравнению с гражданкой.

- Имя.

- Фарт.

Тут все в порядке. С этим именем я уже сжился, словно с рождения так звали. Я вроде и не вспоминал данное родителями ни разу как сюда попал, и даже в воспоминаниях теперь меня в том мире Фартом все зовут. Вот как оно, оказывается, бывает. Есть в этом что-то мистическое все-таки.

- К ментату проходите.

Я прошел в еще один кабинет, где высокий молодой брюнет пижон долго задавал мне всякие заковыристые вопросы по типу, не желаю ли я навредить стабу и все такое прочее. Почему долго? Да потому, что немалый блок вопросов был посвящен знакомству с сектантами. И на вопрос «имелись ли контакты с сектантами». Я ответил утвердительно, после чего пришлось долго ему втолковывать способ моего попадания в город.

Потом он куда-то звонил, что-то уточнял. В общем, вышла заминка. Стандартный опросник для меня подходил лишь частично, а новые вопросы ментат генерировал с пробуксовкой. Вот, что, значит, рутина. Мозг совсем засох. Нейропластичность утеряна. Пришлось даже Воронцова вызвать из коридора, совместными усилиями как-то разобрались.

Потом мне вручили пластиковую карточку размером с кредитку, которая этот кредиткой по сути и являлась. Я мог спокойно сходить в банк и перевести любую местную валюту в электронный вид. Только вот аппаратов под карточки пока нигде не было, кроме самого банка, работают так сказать на перспективу. Оно и правильно. Москва, как говорится, не сразу строилась.

На задней стороне карточки был уже знакомый мне логотип шестиугольной цитадели. На документах в левом верхнем углу красовалась моя физиономия. Под ней подпись «гражданин» и цифра шесть.

То есть, шестой категории. Проживу здесь два месяца, стану пятой. Через полгода четвертой. Через год третей. А спустя пять второй. По прошествии десяти лет, присваивается первая категория. Это вроде критерия благонадежности граждан.

Второй интересный момент, это то, что справа пустовало поле. Как мне объяснил Воронцов, туда специальными значками вносятся твои правонарушения. То есть, например, останавливает тебя патруль, смотрит документы и понимает, что в стабе ты меньше полугода, а уже два раза штрафником был, причем не за долги, а за серьезные правонарушения.

Опять же, если у человека документы пробивают по базе и видят, что он в стабе уже два года, а отметок не стоит, то это наводит на мысль, а собственно, чем этот гражданин занимался?

Это они хорошо придумали. Удобно.

- А чего меня сразу с ментатом не допросили? – задал я вопрос Воронцову уже на улице.

- У нас тут только снега много, а всего остального мало, включая ментатов. Дар это редкий. Если подобный специалист попадает за него сразу такая грызня начинается. Тут уж как говорится, кто больше предложит, и кто сильнее надавит. Если у тебя дар ментата, все, считай, жизнь удалась. Думать больше не надо, за тебя уже все давно продумали. Ментаты и ксеры – это самые шоколадные места.

Но свои риски тоже есть. Существует прослойка населения, которая терпеть не может ментатов. Так что при случае их и привалить могут. Поэтому ментат всегда с охраной. Такой специалист у нас в красную книгу занесен потому, что это барьер от всего криминала, считай. Поэтому данную популяцию некоторые люди постоянно пытаются снизить.

А нужно их много куда, считай, на каждые ворота обязательно. На документы опять же. Группировок много и всем для дела свой ментат нужен, а иначе как понять, что к тебе крот или крыса не проник. Вот и получается, что они нарасхват.

Мы снова поймали такси, точнее попутку, рейдеры приехали откуда-то с юга и подбросили нас до своего квартала. Там я забежал в прачечную и снова переоделся в стираное белье. Купил новую куртку и пару комплектов запасных вещей. Все-таки теперь мне комнату выделили, есть куда это все складывать. Закинул в изрядно разбухший рюкзак ботинки.

- Слушай, – спросил я у Воронцова, – а если я на свидание с прекрасной дамой собрался в ресторан, например, ты тоже за мной везде ходить будешь?

- Ну, ты даешь. Нашел время личную жизнь обустраивать.

- Что поделать, душа требует. Ты с темы не съезжай.

- Ну, понятно, что за одним столом с вами сидеть не буду и вино разливать. Пристроюсь где-нибудь в уголке ресторана.

- Ладно. Что-нибудь придумаем. Ты же почти следователь, так?

- Так.

- Значит, можешь неофициальное расследование запустить?

- Какое еще к черту расследование?

- Надо мне пробить, куда мои стволы ушли. Поинтересоваться у знающих людей, чтоб цепочку отследили. Ты же мое дело видел?

- Видел.

- Знаешь, кто в той группе вояк был, что меня сюда доставили.

- Всех не помню, смотреть надо.

- То есть, в случае чего, не проблема будет их найти.

- Не проблема. А насчет оружия, есть у меня один человечек. Я же раньше помощником оружейника был. У него и спросим, он вполне знать может. Поехали на торговую площадь.

- Нет. Давай сначала поедим чего-нибудь.

- Давай. – легко согласился Воронцов.

Мы забурились в какую-то рейдерскую харчевню в скандинавском стиле. Все было вырезано из дерева, даже посуда и столовые приборы. Стояли общие длинные столы с лавками. Хозяин высокий толстый мужик в заляпанном фартуке и с длинной плетенной бородой назвался Бьерном, чему никто из нас не удивился и без разговоров поставил две резных кружки пива. А уже потом выслушал заказ.

Мы уселись за стол. Еду подал парень с отрезанными большими пальцами. Тут я конечно в шоке был.

- Насколько такое соответствие антуражу вообще законно? – спросил я у Воронцова.

- Какое соответствие? – не понял стажер.

- Согласно мифам на пиру у Одина подавали те, кому отрезали большие пальцы.

- А вот оно что. А все думал, почему Бъерн именно такой способ наказания выбрал. А тут мифы. Меч держать не можешь, значит прислуга, а интересно придумано.

Оказалось, разносчик попался на воровстве, а хозяин тут уже лет десять живет, на короткой ноге с администрацией, вот и договорился и вместо отправки в отработку, предложил вот такой способ покарать преступника.

- А что тут вообще с наказаниями? Я местных законов знаю, только, что бывает за кражу оружия, как бы не погореть на чем.

- Тут веселуха полная. Самое распространенное это, конечно, отработка. За мелкие правонарушения, ну и если денег нет штрафы и налоги платить. Но иногда могут и на безнадежное задание подписать.

Если конкретно набедокурил, то в изгнание отправят. Выпрут за стены с коробком спичек и пайком на сутки. Ну это я условно. Кому-то, конечно, побольше с собой дадут, а кого и вовсе с голой заднице за стены выдворят.

Самое жесткое наказание за педофилию. Слышал наверно, что в Улье у некоторых проявляются такие наклонности. А детей тут сам понимаешь, раз два и обчелся. Поэтому, если кто попался, то его в камеру садят на площади. И тот медленно загибается от спорового голодания, а когда становиться ясно, что еще немного и человек умрет, ему дают живца. А потом все по новой. И главное его держат в смирительной рубашке и в комнате с мягкими стенами, чтоб сам себя убить не мог.

- И сколько такая пытка длиться?

- Пока у клиента трясучка не начинается. Тогда он от нее подыхает.

- С ментатом риск судебной ошибки отсутствует, так что вполне справедливо.

- Еще есть обычная казнь или разборка как ее называют. Отдают человека внешникам на органы. Тут те, у кого голова на плечах есть ко всему, что связанно с криминалом подходят очень аккуратно. Законы здесь такие, что лучше не попадаться.

Кормили, к слову, много и вкусно. То, что доктор прописал. Мне как раз вес набирать надо. А то так и останусь скелетом, и если вдруг в следующий раз в анабиоз впаду, уже могу не очнутся, просто помру от голода во сне. Довольные и сытые мы покинули столовую суровых викингов и поехали на торговую площадь. Я даже начал догадываться куда.

И точно. Уже знакомая нива шевроле остановилась у магазина с вывеской «белкин глаз».

- Вот она обитель великого и могучего, тобишь Вима. Я целый год у него проработал, до того как в органы попал. Хороший мужик. – сказал Воронцов и потянул дверь на себя.

Хозяин магазина Вим стоял за прилавком. Он оказался полноватым усатым дядькой лет за сорок пять в серой клетчатой рубахе и серыми же брюками на подтяжках. Торговец явно напрягся, завидев бывшего подчиненного.

- Воронцов. Ты по работе или как?

- Я для работы и по делу. – туманно пояснил стажер.

Продавец сразу расслабился, и по его лицу расплылась вполне искренняя улыбка.

- Давненько ты не захаживал.

- Да зайдешь тут куда с этой работой. Это сейчас мне подфартило.

Я улыбнулся двусмысленности выражения.

- Катаюсь по городу, балду пинаю. Вот человечка тебе для знакомства привел. Это Фарт.

Я пожал торговцу руку. Из мастерской поднялся Кузнец, обнялся с Воронцовым через прилавок и протянул мне руку. Я ему подмигнул и показал большой палец. Мол, спасибо, работает на ура. Вим скосил взгляд, удивленный нашему знакомству.

- Купить чего или как? – спросил торговец.

- Купить это обязательно, но попозже. – осторожно начал я. – Скорей спросить.

- Ааа, это ты вчера заходил.

- Я.

- Подумать ты меня заставил. У Картежника мы больше товар не возьмем. Нам лишние проблемы не нужны. Насчет штуцера могу кличь кинуть, известно станет, где всплывет. А вот с «вальтером» все куда интересней.

Если вояки сами завезли пистолет, то он скорей всего уже на черном рынке. Искать его смысла нет. А вообще на будущее, на оружие опознавательные гравировки делаются. Обращайся, если что.

- Обязательно. Это вы хорошо придумали. Как только оружие верну, так сразу к вам за гравировкой.

Почему сразу не заявил о воровстве, а действую окружными путями? Да потому, что я пока никто и звать меня никак. Здесь рука руку моет и все это не совсем структуры, а организованные группировки. Если заявлю, я только добьюсь того, что наживу себе кучу врагов.

Будь я начальником, отдал бы под трибунал группу спецов по заявлению какого-то залетного хера, которого глядишь, не сегодня завтра, сектанты грохнут? Да не в жизнь. Чем потом кадровые дыры латать? Если ребят от кормушки отрывать, они же потом тебе в спину нож воткнуть могут.

Воронцов начал о чем-то болтать с торговцем, а я отозвал в сторонку Кузнеца:

- Пойдем покурим.

- Пошли. – сказал он и вышел за мной на улицу, прям в своей безрукавке. Торговец снова покосился, но ничего не сказал.

- Не знаю даже как тебя благодарить. – сказал я парню. – Если б не твоя работа, валяться мне сейчас скучным, холодным и мертвым.

- Как работает?

- Да замечательно, только патроны переделывать надо. Можешь еще две таких же сделать? А то от той пришлось избавиться.

По лицу Кузнеца мелькнула тень обеспокоенности.

- Пальцы стер, не ссы. – тут же успокоил его я. – Сможешь?

- Смогу. Не вопрос. Но только не сегодня. Или если срочно надо, то после закрытия подходи. Начальство не одобряет, сам понимаешь.

- Ты сделай, а я не знаю, когда смогу забрать. Но патронов давай сейчас. Еще три картечи, и две пули. И мерку для пороха, пыжи тонкие…

- В общем, весь набор «собери сам». Я тебя понял.

Мы зашли внутрь, я расплатился, Кузнец под удивленные взгляды Воронцова и Вима выставил на стойку нужное количество патронов и набор для сборки гильз.

Мы тепло попрощались и вышли на улицу.

- Что-то я за всей этой суетой забыл спросить. Как там расследование движется?

- Да почти никак. Вычислили тех, кто каждые определенные промежутки времени в стабе бывает. Но почти никого из них сейчас нет в городе. А те, что есть, не те, кто нам нужен.

Мы шли по тротуару. Я глядел на прохожих, пытаясь угадать, кто они такие. Кто рейдер, а кто городской житель. Кто каким даром может обладать. Хотя, такое уже не угадаешь.

- Что вообще никаких зацепок?

- Выяснили личность нападавшего. Но это ничего не дает. Обычная шпана, которая перебивалась темными делишками. Ствол уже у нас проходил, висело на нем одно убийство в драке по пьяни.

- А как он потом с вещь доков ушел?

- А очень просто. Ты думаешь, они тут годами хранятся? Дело раскрыли, ствол в чистку на перебивку и в оружейку. Или на продажу. Финансирование все-таки как везде – не очень. Конкретно этот «макаров» был выдал патрульному, которого убили три месяца назад в промзоне во время плановой чистки, когда коллеги подоспели на теле даже сапог и куртки не осталось, не то, что оружия.

- Что за промзона такая?

- Самая северная часть города. Гетто конкретное. Там одни развалины заводов, ангары, бараки, гаражи. Там еще одни ворота есть, но их без крайней необходимости не используют. Просто группа дежурит и все. Промзона – это яма дерьма. Там иногда даже зараженные приличные отъедаются.

- Откуда им там взяться?

- А вот это хер знает. Одна из теорий, что человека вывозят и бросают без живца. Он тогда в зараженного обратиться может. А если он зараженный, то условные наручники его уже не удержат. Он себе руку отгрызет и дальше побежит. А там столько трупов по подвалам и сугробам спрятано, что твари растут как на дрожах. Поэтому там зачистки проводятся.

Раньше они плановые были, но потом местные эту фишку просекли, прятаться начали. Поэтому сейчас они тоже как бы плановые, но уже в случайные промежутки времени проводятся, чтоб был элемент неожиданности, так сказать. Но шпана тоже не пальцем деланная, дозорных ставят.

- Тут в вашем клоповнике еще разбираться и разбираться.

- Теперь уже и в твоем. Ты еще и не видел Цитадели, только вон по центральным улочкам ездишь. А вся жизнь, все дерьмо, вся реальность – она во дворах. Ты зоопарк сунься только, сразу на всю жизнь впечатлений получишь. Или в общаковский район, а еще лучше в Гадюшник который к нему примыкает.

Туда, где нет этого наносного благополучия. Это нереально отрезвляет, я даже иногда специально туда захаживаю. Помогает за реальность крепче держаться.

- Что-то теперь мне там появляться совсем не хочется. Мне другой вопрос покоя не дает. Если сектанты регулярно бывают в городе, где они прячутся? Если не бывают, где такой толпой укрываются за стенами? Как выживают? Должна же у них быть какая-то материально-техническая база, ресурсное обеспечение и все в таком роде. Если моих вещей не тронули, значит, у них всего в достатке.

У памятника Ленина опять разглагольствовал представитель Ордена.

- Это что за чудо? – спросил я у Воронцова.

Из-за угла на улицу вышел странного вида субъект. Одет он был легко, в серо-синую засаленную ветровку и тонкие штаны и ботинки. Седой или так кажется из-за вечно покрытой инеем морды. Сосульки свисают с усов и клочковатой бороды. Худое лицо. Безумные глаза. В руках консервная банка, в которой что-то побрякивает.

- Это Туррет – городской сумасшедший. Ходит по городу и выпрашивает милостыню. Вечно читает свои безумные стихи про Улей и Север. Иногда дебоширит в приступах, и патруль отправляет его в камеру на ночь или на сутки.

Да, от жизни такой не трудно башкой поехать. – подумал я.

- Знаешь, что меня больше всего волнует, кто их главарь? Всей этой системой должен кто-то управлять.

- Все кого ловили из сектантов и их пособников, говорят, что его видно и не видно. Станет видно, когда увидишь.

- Бессмыслица какая-то.

- Угу.

Городской сумасшедший приближался к нам, протягивая банку к каждому прохожему и что-то бормоча. С каждым шагом его слова становились все отчетливей, наконец, стали различимы.

- Не безызвестный всем Тантал

в подвалы килдингов попал.

И как придумал эту пытку,

так на себе и испытал.[1]

Бродяга поравнялся с нами и вдруг схватил меня за руку. Я рефлекторно, дернулся и чуть не дал ему в морду, но он заговорил:

- Мерзляк не согрел мозги, но еще не замерз навсегда. – его голос был скрипучий, чем-то напоминал Горлума. – Мерзляк хочет знать, где прячется черная снежинка? Думай, мерзляк.

- В черном кластере. – выдал я первое, что пришло в голову.

- Глупая ледышка, совсем мозги отмерзли. – рассмеялся псих.

- Где прячется черная снежинка? Не почему черная снежинка закружилась с белыми, а где она прячется?

- Да не знаю я.

- В самом большом сугробе.

- Что это значит? – крикнул я ему вдогонку.

Но бездомный словно забыл про мое существование и побрел дальше, бормоча себе под нос свои безумные стихи:

- Снега мало. Лишь немножко дорога припорошена.

У меня есть два спорана и одна горошина.

- Что это значит? – снова кринул я.

- Пошли. – потянул меня за рукав Воронцов. – Он же просто псих.

Действительно просто псих. Туррет дошел до орденского глашатая и пытался его перекричать своими стихами. Прохожие даже начали останавливаться, чтоб посмотреть на бесплатный концерт. Который, впрочем, продлился не долго. Подъехал патруль и закинул сумасшедшего машину.

УАз проехал мимо нас, и мы услышали как изнутри доносится приглушенное:

- Все ушли на Север мысли.

Я за ними улетел.

Что дороже вашей жизни?

Только тепло ваших тел.

Сумасшедший жутко рассмеялся, у меня даже мурашки по спине пробежали.

- Все-таки весело у вас тут. – заключил я.

Чувствуется, что затерянный в снегах город кипит, люди в нем живут и жмутся к друг другу, излучая тепло. Так что псих был по-своему прав. Именно тепло, а не спораны и жемчуг здесь высшая валюта.

____________________________________________________________

[1] Отсылка автора к его рассказу «Тантал и килдингов подвал».