Вмерзшие в S-T-I-K-S

Глава 11. Цитадель

Я как деревенщина в мегаполисе улыбался во все тридцать два и пялился по сторонам. Мы проскочили между двумя пятиэтажками и выехали со дворов на узкую улицу. Там разминулись с еще одними такими же санями, где похожий как брат близнец на нашего извозчика мужик отсалютовал нам пятерней.

- В городе есть две основные улицы. – начал объяснять Йен. – Продольная с южных ворот до северных и Поперечная, соответственно, с западных до восточных.

- Понятно. Я заметил у вас тут теплее, чем за стеной.

- Может быть. – пожал плечами стажер.

- В городах всегда теплее. – вклинился в диалог возница.

- Почему Психа так зовут? Нормальный же вроде мужик.

- Это для тебя нормальный. Он следак очень толковый, но через чур не сдержанный. Обычно следователь в одиночку работает, а к нему Якимуру приставили, для баланса. А то у него подозреваемые часто не доезжали до участка.

- Завладевали табельным и совершали самоубийство?

- Оно самое, еще и признание успевали написать.

Я лишь ухмыльнулся.

- Что здесь вообще за народ?

- У кого дар фуфло, все больше в городе осели. У кого что получше в рейдерах, наемниках или вояках ходят. Народ сюда прилетает разный и специфичный. Рабочие с северов, охотники с тайги, молодежь с горно-лыжных курортов, альпинисты, ученые-полярники, всякие там геологи-гляциологи и прочие любители Антарктиды. Моряки, чукчи, якуты, эвенки и другие представители малых народностей севера. Много блатных и зеков. В стабе всем рулит совет. Туда входят главари местных объединений и группировок. Не всех, конечно, только самых крупных.

- И много таких?

- Да прилично. Это Север, у нас тут своя специфика. Людей мало, поэтому все жмутся к друг дружке. Мы сейчас в районе нимф. Так как каждый человек на счету, они не убиваются как в остальном Стиксе, а точно такая же группировка как остальные, большинство там женщины, но на самом деле нимф среди них не много.

Сами называют себя амазонки. За глаза их зовут лесбы и фемки. Мужики тоже есть, но не очень много. В основном боевики. Раньше была простая банда. Теперь типа или ЧОП, или ЧВК при них. Зовут себя Кирпичи. А за глаза их, естественно, все каблуками прозвали.

- Многие говорят про остальной Стикс. Я уже в курсе, что оттуда сюда проникали люди, но откуда все знают, как там и чего?

- У нас есть Институт. Местные яйцеголовые, институтские, ученые. Как хочешь, так и зови. Они двигают прогресс, изобретают всякие штуки для выживания. Патроны, технику, маскировку. Изучают зараженных и все такое прочее. Несколько случаев, когда на север забредали иммунные с остального Стикса, ими четко запротоколированы и задокументированы. Отсюда знание города о порядках в остальном Улье. Если интересно, можем заехать в магазин, купишь себе книжицу. Там все написано.

- Даже так. – удивился я. – Давай, конечно.

- Командир…

- Да понял, понял. – сказал возница.

Сани вырулили на широкую улицу. Копыта оленей месили грязный снег. Мимо пронеслась белая нива, а затем газель с синей полосой на борте и надписью «СБГ». Йен помахал им, а они в ответ посигналили.

- У тебя хоть какие-нибудь сбережения есть?

- Есть. У меня всегда что-нибудь припасено.

Возница снова повернул, и мы оказались на улочке, где первые этажи всех домов сплошь были превращены в магазинчики. Сани остановились у лавки с вывеской «Выживает умнейший». Я вышел из саней, толкнул толстую деревянную дверь. Зазвенели китайские колокольчики.

Внутри было как-то лампово, по-другому и не скажешь. Книжные шкафы, запах бумаги. Продавцом оказался сухонький мужичок в полосатом свитере с оленями. Он поправил на носу круглые очки и спросил:

- Что-то конкретное ищите?

- Книжку про остальной Улей. – сказал я, осматривая полки. У большинства книг в название присутствовало слово «выживание».

- А-а-а – понимающе протянул мужчина. – Недавно к нам.

- Да. А зачем очки носите? Здесь же зрение восстанавливается. По себе знаю.

- По привычке, молодой человек, я в них сорок лет отходил, с четвертого класса. Пришлось вот заказывать с простыми прозрачными стеклами. Очки – это уже образ жизни. Очки и книги.

- И что, окупается? – я обвел пальцем помещение.

- Мне с моими скромными запросами хватает. Гильдия торговцев особо не давит, не те у меня объемы продаж, сами понимаете. – мужчина выложил на прилавок книжицу в мягкой обложке с виду страниц на сто всего. – Или вам лучше электронную версию?

- Нет. Давайте бумажную.

Тут атмосфера как-то больше для бумаги. Чтоб вот так вот сесть с книжкой и горячим чаем у камина в кресле качалке. Но это все мечты. Пока с моей жизнью не в кресле каталке, и то хорошо.

- Сколько?

- Пять споранов. Брошюры для новичков не интересуют?

- Нет, спасибо. Книжку в стабе печатают. Получается, здесь где-то типография есть?

- Есть, а как же. – он указал на настольную визитницу, выудил оттуда карточку и вручил мне.

- Спасибо.

Появилась у меня пара задумок насчет этой типографии. Но это на будущее.

Я отсчитал нужное количество споранов и положил в специальную глубокую чашку, по типу обычной монетницы для мелочи в магазине. Убрал книжку под куртку за пояс. Попрощался с продавцом и вышел.

Йен докурил, бросил окурок в ведро, стоящее у магазина. Бычок ударился о край, сыпанул искрами и с шипением затух в снегу.

- Не быть тебе баскетболистом. – прокомментировал я его действие.

- Да, похоже, придется уйти из большого спорта.

- Что за гильдия торговцев? – спросил я.

- Объединение торговцев. Контролируют почти все магазины и организации в городе. Занимаются торговлей, в том числе и межстабовой, с Ледоколом, пещерниками и дикими. Тут у всех должна быть крыша. Если тебя доят не торгаши, значит, кто-то другой.

К саням подошли двое бойцов в черной военной форме с нашивками «СБГ». На плече у одного была полицейская «открывашка»[1], а у второго «гадюка»[2]. На поясах у обоих поверх курток по кобуре с пистолетом. Йен поздоровался с мужиками, дал одному из них сигарету.

- СБГ – это аналог полиции? – снова задал я вопрос.

Йен рассмеялся.

- Ну пусть будет так. Служба безопасности города следит за порядком внутри городских стен. Из-за огромного количества группировок постоянно возникают противоречия, конфликты, стычки и стрельба, убийства, грабежи и тому подобное. Поэтому СБ расследует преступления и по возможности предотвращает их. Мы тоже своего рода группировка, просто существуем отчасти на налоги, поэтому имеем некие обязательства перед гражданами стаба.

- А почему вооруженных людей так мало?

- По той же самой причине. Огнестрел в пределах города строго запрещен. Поймают со стволом – несколько месяцев штрафных отрядов обеспеченно. Чтоб ходить с оружием, нужна специальная лицензия. Вот если ты, например, владелец того же магазина, то имеешь право хранить помпу под прилавком. Следователям опять же. – Йен похлопал себя по плащу в том месте, где он чуток оттопыривался из-за кобуры. Только я не понял, зачем так носить, случись чего – выдернуть не успеешь.

- Если, например, тебе нужно купить ствол в рейд. То в магазине говоришь, через какие ворота будешь выходить, и тебе его туда доставят. Потом заберешь, уходя. Если же, наоборот, пытаешься занести, то тут есть два варианта. Если хочешь его обслужить или там продать, то тебе ставят магнитную пломбу. Ключ-карта от нее есть только у оружейников и вояк на КПП.

Второй вариант – это оставить стволы на хранение. Возле каждого въезда стоят склады. Там все четко. Оружейка под охранной. Есть отдельные ящики. Есть даже вип-хранилища. В общем, система продумана. Если б каждый тут с волыной шастал, у нас бы не по десять трупов, а по сто за ночь находили. Пещерники бы нас голыми руками взяли.

- С ними война что ли?

- Можно сказать и так. Долго объяснять.

- А вояки чем заняты?

- Вояки осуществляют контрольно пропускной режим, занимаются внешней охраной периметра. Проводят операции по сбору ресурсов. Точнее осуществляют охрану штрафников, пока те ишачат. Ну и убийством зараженных промышляют.

Мимо промчался грохочущая сабом заниженная и тонированная в ноль лада.

- Это что еще за клоуны?

- Молодежь общаковская. Общак – это группировка блатных. Живут за счет крыши и всяких грязных дел, но и торговлей тоже промышляют. Черный рынок опять же, наркота и все такое прочее.

Дорогу перебежал какой-то мужик со словно пузырившимся лицом. Сани резко затормозили. Возница выругался.

- Вали в свой Зоопарк, уродец!

- Это что такое было?

- Атомит. Мы тут все вместе живем. В массе своей они сохраняют рассудок. Живут в отдельном квартале – Зоопарк называется. Институтские изобрели процедуру помощи таким людям, но полностью она не спасает, лишь помогает сохранить человеческое сознание. Их больше всех не любят в городе. Некоторые из них все же слетают с катушек, поэтому случаются всякие нехорошие прецеденты. Поэтому, чтобы покинуть зоопарк, им специальное разрешение нужно.

Мы выехали на площадь, где возле облепленного голубями памятника Ленина стоял мужик, похожий на попа, и читал проповедь. Возле него собралось человек десять народу. Остальные просто проходили мимо.

- Не пускайте холод в сердца ваши! – вещал мужик. – Ибо холод и есть тьма. Изнанка вселенской материи. Ее полная противоположность. Не жизнь. Грех во плоти.

- Не понял. Я думал, тут сектантов не любят.

- Это не сектанты – это Орден. Группа фанатиков, ищут мистический смысл существования Стикса. Хотя изначально вышли из Института. Они как раз таки сектантов терпеть не могут потому, что те, вроде как, бросают тень на их деятельность.

- Тут у каждого что ли своя компашка? Как быть тем, кто никуда не вступил?

- Все вольные сталкеры, тороговцы, мелкие предприятия и прочие небольшие объединения людей, кто никуда не прибился, иногда зовутся просто неприсоеденившимися или непрами.

- А про нас забыл. – ехидно заметил возница.

- А, точно, еще есть Чукотка. Квартал, где обитают, в основном, представители малых народностей севера. Чукчи, нанайцы, якуты и прочие. Делают ножи, продают одежду из оленьих шкур, снегоступы, лыжи. Держат оленей. Все возницы в городе их представители.

- Круто. Я вот чего понять не могу, почему сбором средств за оплату лечения занимается Кесарь?

- Администрация оплатила тебе лечение. Ты ценный свидетель, и они решили держать тебя на крючке.

- Могут использовать как приманку?

- Вполне.

- А вот, например, нет у меня ни копейки, как мне выплачивать такой огромный долг?

- Можешь к кому-нибудь на работу устроиться, и если работодатель подпишет поручительство, то половина твоей зарплаты будет уходить в счет погашения долга. Если ты неблагонадежный представитель, скорей всего тебя просто загонят в штрафники. Самая большая смертность населения именно среди них.

- Это что? – указал я пальцем на новенькое, прям таки сияющее здание, которое выделялось на общем сером фоне обшарпанных пятиэтажек как монахиня в борделе.

- Это клиника внешников. Людей, что пробили себе путь порталом в этот мир. Теперь вывозят в свой наши органы и кровь. У нас же измененные организмы.

- Как так клиника у них тут? И что, люди добровольно к ним идут?

- Идут, конечно. Здесь же всякий народ. Есть просто колдырье опустившееся, или те, у кого мозги от спека совсем отмерзли. Им проще задницу в тепле держать и кровь сдавать или почку, например. Еще есть заложники ситуации. Вот представь, лишился ты, например, ноги. Надо под присмотром у нормального знахаря долго отлеживаться, так как процесс этот сложный, и много чего не так срастись может.

А чем платить? В долги лезть? Потом как отдавать? Подпишут тебя за это дело на гнилье, на мокруху, например. А если у стаба занял, в отработку за такое на полгода попадешь. Кому так хочется? А там все честно, отдаешь кусок печени или почку и спокойно отлёживаешься у них в больничке. Они следят, чтоб у тебя все нормально было.

- Ахренеть.

- Да и магазин у них приличный.

- Нахрена они торговлей занимаются еще?

- А если подумать и не задавать тупых вопросов? Спораны, горох, жемчуг и прочая местная валюта откуда у них возьмется тогда? А если не возьмется, чем с рейдерами и администрацией рассчитываться?

- А администрация тут причем?

- У города существует договор, по которому все трупы, а так же люди, приговоренные к смертной казни, сдаются внешникам в обмен на полезные предметы, технику, снаряжение и информацию.

- Понятно, что нихрена не понятно. Сложно тут все у вас.

- Да это только поначалу так кажется. Потом вникаешь в местные расклады, и все более менее ясно становится. Хотя соглашусь, тут много всяких движений. Даже я не за всем поспеваю. А мне, сам понимаешь, по долгу службы положено.

- А дети здесь есть? Я что-то ни одного не видел.

- Есть. Иногда спасают, но их очень мало. Если ребенка привозят, его сразу в семью определяют. Очередь на детей на годы вперед расписана. Привилегии, конечно, у полных, хорошо обеспеченных семей. В этом плане мне политика совета очень нравится.

- Ты говорил, что в совет только самые влиятельные входят. Это кто?

- Институтские, вояки, СБГ, нимфы, торговцы, ну и рейдеры само собой. На последних тут все и держится. Они, считай, самые главные добытчики. Они и свежаков привозят, и полезности всякие, все такое прочее.

- А кто меня вообще спас? – задал я вопрос, который давно следовало уточнить.

- Разведгруппа возвращалась с рейда и наткнулась на вас. Сектанты часто им такие подарочки подкидывают.

- А кто конкретно там главный был, кому спасибо сказать?

Йен задумался.

- Трахом – зам начальника разведки.

- А где он сейчас?

- На базе скорей всего.

- Где тут у вас алкоголь хороший купить можно?

- Хороший. – снова ушел в раздумье Йен. – Давай на торговый пятак у южных ворот. – обратился он к извозчику.

Сани снова ушли в поворот. Выехали на Продольную. И тут я увидел стену.

- Вот это да-а-а.

Стена высотой с шестнадцати этажный дом опоясывала город. Она была похожа на огромную дамбу.

- Это от кого такую выстроили?

- Неизвестно. Я поначалу думал, что тот мир не сильно дружелюбней нашего был. А в последнее время у яйцеголовых теория появилась, что это от потоков воды защита. Недаром же Цитадель шестиугольная.

Мы остановились у лавки где-то в юго-западной части города. Я зашел в винный магазин и купил хороший по заверению продавца коньяк тридцатилетней выдержки с этикеткой на неизвестном мне языке.

- Поехали. – скомандовал я вознице, запрыгивая в сани.

- А вот если б я, скажем, не купил этот коньяк, а украл, что бы со мной сделали?

- Раньше за любое воровство вешали, но потом законы смягчили, когда в отработку стало некому ездить. Теперь вешают только за кражу денег, оружия и защитного снаряжения. За все остальное на бабки ставят и в отработку загоняют.

База вояк располагалась в этом же районе почти у самой стены. Она представляла из себя прямоугольную мини крепость. Мы попросили возницу подождать, а сами пошли к воротам.

На входе высокий боец с пластырем на носу и ефрейторскими погонами остановил нас.

- Кто такие? К кому? – не очень-то по уставному спросил он.

Йен показал корочку следователя СБГ, предусмотрительно закрыв большим пальцем надпись «стажер».

- Как представить? – спросил боец.

- Скажи, спасенный хочет видеть своего спасителя. – ответил я.

На столе у солдата стоял обычный телефон с барабаном. Боец крутанул диск шесть раз, доложил о нашем приходе и положил трубку. Через минуту телефон затрезвонил.

- Проходите. – сказал он.

Рядовой на воротах распахнул калитку, и мы зашли внутрь крепости.

- Нам в комендатуру. Это направо. – сказал Йен.

Мы зашли в типичное казенное здание. Даже зеленая краска на стенах присутствовала. В окошко у дежурного уточнили, где найти Трахома, и поднялись на третий этаж.

Я постучал костяшками пальцев в деревянную дверь и вошел в приемную. За столом сидела вполне себе гражданского вида миловидная шатенка.

- Вы из СБГ? Проходите. – сказала она каким-то совсем детским голоском.

Мы прошли в следующую дверь.

- Очнулся все-таки. – сказал хозяин кабинета, встав из-за стола. Он был одет в военную форму с майорскими погонами и носил усы. Чем напомнил мне злосчастного старика.

- Фарт. – протянул я ему руку.

- Трахом. – представился он в ответ.

- Йен. – сказал стажер.

- Чем обязан? – спросил майор.

- Да вот, зашел спасибо сказать за спасение. – я выставил на стол пакет.

Трахом заглянул внутрь и вытащил коробку. Открыл ее и улыбнулся, разглядев этикетку.

- Белебердынский. Хороший. – улыбнулся майор. Прочитав недоумение на моем лице, он решил пояснить. – Мы так все зовем, где языки на наши не похожи. Белеберда всякая написана.

- Удобно придумали.

- Слышал, спокойно пожить тебе на дают.

- Есть такое дело.

Мы поговорили. Трахом рассказал, как нашли меня. Как выдалбливали изо льда, пытаясь не отрубить мне пальцы на ногах. В общем, нормально так посидели. Я спросил, что сделали с телом Дембеля. Оказывается, с ним возиться не стали, и он все еще стоит ледяной статуей. Под конец беседы я сказал:

- Слушай, Трахом, тут такое дело. У меня вещи пропали. Ружье ижевское, пистолет «вальтер», обрез, два ледоруба и пакет с почти пятью десятками горошин. Ты поспрашивай у своих бойцов, может, кто знает, куда запропастились.

- Сектанты, наверно, забрали. – не очень уверенно выдал он.

- Нет. Сектанты ничего не тронули. Я точно помню.

- Я поспрашиваю. – без особо энтузиазма ответил зам начальника разведки. – Но на многое не рассчитывай.

- Поспрашивай. – кивнул я. – Воров здесь очень не любят. Сам знаешь, небось не одну сотню повесил. Ну ты учитывай, что если я кого-нибудь прирежу, мне за это совершенно ничего не будет, потому что в своем праве буду. И любой ментат подтвердит это.

- Я поспрашиваю. – снова повторил хозяин кабинета.

Мы попрощались и вышли на улицу. Йен, закрываясь рукой от ветра, закурил.

- На ловца и зверь бежит. – сказал я.

- Ты о чем?

- А вон того парня видишь?

- Эй, дружище. – окликнул я одного из вояк, с до боли знакомым ледорубом.

- Чего тебе? – не очень дружелюбно ответил он.

- Откуда у тебя инструмент такой интересный? – спросил я, тыча пальцем.

- Купил. – набычился тот. – А тебе какое дело?

Остальные вояки подошли к нам и встали поодаль, недобро глядя на меня.

- А у кого купил?

- У товарища.

- Херовые у тебя товарищи, раз ворованную вещь тебе впарили.

- Чем докажешь?

- Там если приглядеться, то очень мелко выгравировано мое имя.

Выгравировано слишком громко сказано, скорей нацарапано. Скучно было на уступе ждать очередной перезагрузки.

Парень начал вертеть ледоруб в руках, остальные вояки подтянулись и выглядывали у него из-за плеча.

- Фарт. – прочел он.

- К тебе никаких претензий нет. Купил, так купил. Развести каждого могут. Хоть это и некрасиво. Но товарищу своему передай, пусть мне занесет точно такой же ледоруб, желательно вообще этот же. У него срок неделя. – сказал я, грубо толкнул плечом нежелавших расступаться вояк и пошел на выход.

- Зря ты так. – сказал мне Йен на улице.

- Ничего не зря. – не согласился я. – Одному это спустишь, другому другое и вот уже не заметишь, как они дружной человеческой многоножкой сели тебе на шею и эти же ножки и свесили. Большинство людей почему-то доброту за слабость принимают. А я и правда добрый, но не слабый. Весь в деда в этом плане.

Он человек советского склада ума. Когда все вокруг развалилось, а люди озлобились и поменялись, он остался верен своим принципам и никогда ничего ни для кого не жалел. Да только никто ему взаимностью не отвечал. Капитализм он к общественным интересам не взывает. Только к своим собственным. У нас общество индивидуалистов.

Так что пусть еще спасибо скажут, что я их всех по одному не выловил и не допросил с пристрастием, где и сколько всего они выпили за мой счет.

- Нарвешься ты тут с такими взглядами.

- Конечно нарвусь. – согласился я. – И чем раньше, тем лучше. А как еще отстоять свои принципы, если не доказать на деле, что ты готов за них побороться? Чем раньше сейчас все поймут, что я не лох залетный, тем меньше мне потом придется тратить время, обозначая людям границы дозволенного.

- Ты, похоже, серьезные дела мутить собрался.

- Было, знаешь ли, время обкатать в голове парочку бизнес идей.

Мы вышли на улицу. Возница все еще ждал нас. Интересно, сколько там уже набежало за день покатушек? Мы загрузились в сани и помчали дальше.

[1] КС-23 — многофункциональное полицейское оружие, предназначенное для пресечения массовых беспорядков, избирательного силового, психического и химического воздействия на правонарушителей.

[2] Пистолет-пулемёт MP5