Закон и честь! – 2. Власть закона

Глава 14

Карлтон-стрит располагалась в одном из самых процветающих и фешенебельных районов столицы. С южной стороны она граничила с Честерским парком, а с северной упиралась в Университетскую площадь. Люди здесь жили отнюдь не бедные, занимая под стать своему положению и деньгам вместительные, окружённые высокими заборами дома. Улица была одной из самых старых в городе и ещё носила все признаки постепенно уходящей эпохи правления первых королей. Сюда ещё не добрался прогресс, освещая себе дорогу электричеством и пробивая путь паровыми машинами. Хотя далеко не одна семья на Карлтон-стрит уже имела вместо конюшен гаражи с новеньким паромобилями. Тут же располагалась одна из самых известных и дорогих гостиниц этой части столицы под названием «Семь башен».

Массивное пятиэтажное строение из тёмного мшистого камня, напоминающее небольшую крепость, без труда вмещало более сотни постояльцев и заслуженно пользовалось постоянным спросом и хорошей репутацией.

И именно в «Семи Башнях» со всеми удобствами расположился Невидимка. Кому придёт в голову искать самого опасного и разыскиваемого террориста чуть ли не в центре столицы, буквально под носом у Империал-Ярда, располагающегося всего в каких-то нескольких милях отсюда? Да никому, скажете вы. Вот и Невидимка считал так же.

Разгар рабочего дня застал Невидимку в дорогом номере со всеми удобствами (включая даже личную ванную комнату), в кресле, сидя за столом перед зажжённой свечой, в маленьком, но прожорливом пламени которой он только что сжёг зашифрованное донесение о провале утренней операции. Невидимка отряхнул пальцы от пепла и поджал твёрдо очерченные губы. В принципе он и не сильно удивился, прочитав наспех накарябанные строчки. Ещё тогда, в небопорте, он понял, что старший инспектор Джентри крепкий орешек. Такой просто не раскусишь. Можно легко и зубы сломать. Что, судя по всему и сгоряча сделали подосланные к дому полицейского камрады.

Разумеется, знаменитый террорист и предположить не мог, что к исчезновению с улиц города шайки Сломанного носа сам Джентри не имеет никакого отношения. Ухлопавшая трёх отпетых бандюг из охотничьего ружья хрупкая домоправительница могла присниться только в кошмарном сне!

Однако, невзирая на неудачу, Невидимка был полон оптимизма и свежих идей. У него и раньше случались незначительные провалы, что никогда его не сбивало с толку и ни в коем разе не останавливало. В конце концов существует великое множество вариантов решить поставленную задачу.

Невидимка подошёл к окну и раздвинул шторы. По небу бежал табун серо-свинцовых туч, подгоняемых холодным октябрьским ветром. По улице, вдоль сбросивших листву клёнов медленно пробирались дворники, сноровисто махая мётлами. Невидимка даже пожалел их. Неблагодарный труд. Ветер тут же набрасывался на сметённые кучки багряных листьев и играючи кружил их в неистовом танце. Похолодало. Обычная погода для осенней столицы. Холодно, ветрено и промозгло. А стоит ветру подуть с моря, так станет ещё и сыро. А следом не замедлит появиться и вездесущий туман.

С высоты третьего этажа спешащие по уличной брусчатке люди казались Невидимке карликами, а изредка проносящиеся экипажи детскими игрушками. Стекло приглушало уличные шумы, но чуткие уши Невидимки слышали всю какофонию звуков, от гиканья возниц до лая выгуливаемых степенными горожанами собак. Честерский парк, как известно, был излюбленным местом заядлых собачников. Террорист криво усмехнулся и задёрнул шторы.

Плотно запахнутые шторы на двух больших окнах создавали вечерний полумрак, а нескольких трепещущих огоньков зажжённых свечей явно не хватало развеять эту иллюзию. Но Невидимку всё устраивало. В полутьме ему лучше думалось. Поэтому он не стал включать подвешенную под потолком люстру, ограничившись одними свечами. Он подошёл к бару, плеснул в стакан бренди, пригубил и вернулся в кресло, придвинутое к массивному письменному столу.

Бренди было совсем неплохим. Как бы там ни было, «Семь башен» это вам не ночлежка. Так что не мудрено, что и спиртное в номерах соответствовало деньгам, что просили за все эти удобства. Впрочем, Невидимке, по большому счёту, было глубоко наплевать и на выпивку, и на дорогую обстановку, и на отделанную шенгенским кафелем ванную комнату, и на увенчанную балдахином кровать в спальне. Он обычный человек, простой парень, которому всего лишь повезло немногим больше, чем другим бедолагам, вынужденным горбатиться с утра до вечера, чтобы заработать на краюху хлеба, да на оплату учёбы детей в церковно-приходской школе. Невидимка был патриотом, готовым к незамедлительному действу, а не привыкшим к роскоши неженкой.

Невидимка нанёс первый удар и проиграл. Это было неприятно, но не смертельно. Отнюдь. Сложности в данном случае лишь добавляли остроты всему делу. Террорист не был идиотом. Он знал, что сложности зачастую возникают на пустом месте, там, где их обычно не ожидаешь. Но он всегда преодолевал их. Невидимка всегда выигрывал. Иначе бы уже давно болтался на виселице или же отбывал десять пожизненных сроков в застенках Касл-Стоун. И это дело он выполнит, пусть сейчас он вынужден играть и не на своём поле. Всё-таки слежка и похищение людей несколько ни его профиль. Но на этот раз в АНА думали по-другому. А Невидимка всегда был рад помочь своим товарищам. Пусть иногда их мнения не совпадали, но Невидимка никогда не отказывал этим борцам за свободу и права трудового люда.

Но при всём своём участливом отношении к АНА и её сподвижникам, Невидимка сильно не любил, когда его держали за полного недоумка. И так же не любил играть вслепую, когда не знал полного расклада. А сейчас вырисовывалась как раз такая ситуация. У Невидимки были завязаны глаза. Другими словами, он не знал, что именно такого ценного в изобретении этого Гордона Крейга, раз к нему у АНА возник настолько повышенный интерес. Не знал и даже предположить не мог. И это незнание изрядно бесило террориста. И что-то не похоже, чтобы давние боевые товарищи спешили поделиться с ним информацией. И пусть Манфред увиливает как хочет, туманно намекая, что, дескать, им и самим точно не известно, что же за дьявола прячет в своей коробочке Крейг, одни пустые догадки… Ха, как же.

Невидимка умел разбираться в людях и с первого взгляда видел, когда ему лгали. А Манфред лгал. Лидер движения гарантированно знал больше, чем хотел показать. Не факт, что то, что известно ему, знали и остальные члены верхушки АНА, но Манфред точно был в курсе. Сам Невидимка был готов присягнуть, что речь идёт о каком-то новейшем оружии, способном одним нажатием хитрой кнопки обрушить на любую армию все казни господни разом. Иначе какой тогда смысл всей затеянной шумихи? Ясно как день, что располагая этим сверхоружием, правительство сможет на расстоянии диктовать свою волю кому угодно и заткнуть любую недовольную глотку. А вот если убрать Крейга до того, как он передаст своё изобретение куда следует… Или же выкрасть его разработки… Хм, всё сводилось к одному.

Сделав последний глоток, Невидимка отставил стакан и откинулся на спинку кресла. Сдаётся ему, что при любом раскладе этот Крейг не жилец. Неважно, насколько благими целями он руководствовался, изобретая эту так интересующих многих штуку, важно лишь, что он увяз по полной. Его будут держать под колпаком, как подопытную крысу. А если понадобится, уберут, возникни опасность. Уберут свои же, лишь бы он не попал в руки чужим. Невидимка знал, что правительство ни на секунду не замешкается. Прихлопнут этого умника как букашку. АНА поступит так же, как только изобретение Крейга окажется у них в руках. Даже если Невидимка достанет этот чёртовый чемодан, с которым Крейг ни расстаётся ни на секунду, его уберут. Чтоб больше неповадно было выдумывать нечто подобное. Если только…

Если только Невидимка не ошибается и Гордон Крейг действительно изобрел что-то особенное, невероятное, но не оружие. Но что? Невидимка почувствовал, как у него голова идёт кругом. Проклятье, он слишком много думает над этим делом. Странно. Раньше всё казалось таким простым и понятным. Подпали фитиль и наслаждайся делом своих рук. Смотри, как огонь пожирает десятки жизней, а политиканы попискивают от страха, мечась из стороны в сторону, как трусливые крысы, увидевшие над собой занесённый сапог правосудия. Но нынче ситуация иная. Непонятная. Невидимка не любил, когда ему лгали, не любил, когда его принимали за кретина, и не любил, как выяснялось, подобных вот непонятностей.

У АНА была хорошо налаженная разведывательная сеть. Целое скопище стукачей, кротов, соглядатаев исправно вносили свою лепту в общее народно-патриотическое дело. Само собой, и в Империал-Ярде у Манфреда имелись свою людишки. Невидимка не знал, кто они, да, если честно, и знать не хотел. Ему был достаточно своевременной и точной информации, поставляемой этими достойнейшими камрадами. Террорист никогда не влезал на чужое поле. Зачем? Каждый должен выполнять свою работу. То, что получается лучше всего. Кто-то умеет следить, кто-то копаться в грязном белье, а кто-то решать любые проблемы.

Иногда Невидимка задумывался о том, что будет, если он всё-таки оплошает, где-то ошибётся и даст повод себя прижучить. Сможет ли он пойти на крайние меры, прижми его к стенке? У него на руках было достаточно крови, и видом свежепролитой его было не смутить. Но вот хватит ли у него духу войти в море крови по колено, по пояс, по горло? Лес рубят, щепки летят. А ради цели, ради общего процветания державы он найдёт в себе духу пойти до конца. В конце концов, что такое жизнь десятков, да пусть даже и сотен людей по сравнению с будущим целой страны? Ничто. Пыль. Тлен.

Этим вонючим жирным политиканам, засевшим на верхушке власти, уж точно на всё плевать. Невидимка голову давал на отрез, что они не задаются подобными вопросами. Да Невидимка просто агнец божий в сравнении с некоторыми обосновавшимися в парламенте фигурами. Но вот только почему-то никто не торопится их обличать в грехах и клеймить последними словами. Но чему тут удивляться? Всё давным-давно сто раз куплено, продано и опять куплено. Политическая братия умело манипулирует сознанием народа. Министр и его приближённые знают, как задурманить мозги. Продажные щупальца парламента проникли всюду, во все информационные агентства. Все без исключения газетные издания были прикормленными и писали лишь то, что им говорили. Даже появившееся сравнительно недавно радио вещает только тщательно отобранную для эфира речь. И эти люди присягали на верность стране перед Господом⁈

Невидимка в ярости сжал кулаки. Костяшки пальцев побелели. Он всегда злился, рассуждая на подобные темы. Заполонившие парламент чинуши во главе с министром вели свою тонкую и расчётливую партию. Они действовали умно. Давили, но не сильно. Выжимали, но не до конца. Они создавали иллюзию. Иллюзию общей свободы и процветания. Невидимка криво усмехнулся. Чёрт возьми, да премьер-министр кудесник почище изобретателя иллюзиографа! Гениальный фрамантиец заставил двигаться картинки, а министр заставил всё страну верить, что всё хо-ро-шо. Вот только кому? Те, кто имел деньги и власть, всегда жили припеваючи, в любые времена и при любом строе. И сейчас, в стране, где всем правят шайки хапуг, а королевская династия играет роль подвесных марионеток, словно выставленных на показ, хорошо жилось одним избранным. Всем остальным подсовывали иллюзию. Иллюзию порядка, благополучия, процветания. Иллюзию жизни.

Он, Невидимка, тот, кого давным-давно приговорили к виселице, будет тем, кто разобьёт этот мираж, этот иллюзорный мир. Даже если ему придётся засыпать кровавыми осколками каждый квадратный дюйм земли.

В дверь его номера негромко постучали. Невидимка, даже не вздрогнув, перевёл обманчиво-спокойный взгляд на дверь. Его рука плавно нырнула под стол. Пальцы нащупали рукоять пристроенного к изнанке столешницы револьвера. Террорист был готов к любым неожиданностям. И стрелять он тоже умел. Не только взрывать.

— Войдите, — Невидимка вжался в спинку кресла, прячась в тени.

Приоткрыв дверь, в комнату засунул голову одетый в ливрею коридорный.

— Сэр, утренняя газета.

Если коридорный и был смущён царившим в номере полумраком, то виду не подал. Наверняка за время работы в «Семи Башнях» он повидал и не такое. И его было трудно удивить задёрнутыми средь бела дня шторами и зажжёнными свечами.

— Спасибо, милейший. Будь добр, положи на стол.

Потребуй того обстоятельства Невидимка умел быть обходительным и вежливым. И щедрым. Одарив коридорного шиллинговой монетой, Невидимка брезгливо взял в руки ещё пахнущий типографской краской утренний выпуск Ньюс и швырнул его в корзину для бумаг. Одна сплошная пропаганда и надувательство. Газеты — для слабоумных недалёких идиотов, которые не могут мыслить самостоятельно.

Вновь наполнив стакан отменным бренди, террорист задумчиво посмотрел на входную дверь. Иногда на него накатывались приступы подозрительности. Вот взять хотя бы этого коридорного. Обычный парняга, затюканный въедливым начальством и вынужденный каждый день чистить выставленные постояльцами в коридор башмаки да угодливо кланяться, в надежде заполучить лишний пенни. А с другой стороны он вполне мог оказаться внештатным сотрудником Империал-Ярда. Одним из множества, работающих на полицию. А то и агентом ВВР. В этой стране все за кем-то да следили.

Никто, кроме Манфреда, лично отдающего приказы самым надёжным и проверенным людям, не знал, что Невидимка обосновался в «Семи Башнях». У полиции не было на него ни единой зацепки, так же как не было и подробного описания его внешности. Ни фотографии, ни вонючего, накарябанного полицейским художником портрета. Ничего. И вместе с тем… Нет, Невидимка не был параноиком. Вовсе нет. Просто он всегда готовил себя к худшему. Чрезмерная самоуверенность и чувство непогрешимости — первый шаг к провалу.

Невидимка далеко не в первый раз посещал Столицу. И всегда останавливался в дорогих гостиницах. Он всегда был на виду у всех, не таясь и не скрываясь. Хочешь спрятать какую-то вещь, положи её на самом видном месте. Так же и с человеком. Не хочешь, чтобы тебя нашли, будь на виду. Невидимка всегда тщательно готовился к поездкам. Он внимательно изучал маршруты, пути отступления, избирательно подбирал места проживания. Всегда докапывался до каждой мелочи. И к моменту приезда в любую гостиницу, знал о ней больше, чем местные старожилы. Каждый уголок и каждый закуток. И в «Семи Башнях» были норки, о которых далеко не каждая проживающая в здешних стенах мышь знала…

Невидимка допил бренди и задул свечи. Ему нужно поспать. К вечеру намечено слишком много работы.