Власть беспризорная. Книга I

Глава 13

— И что же такого было в том дневнике, что сначала убили Кротова, а потом и тебя пытались прикончить? — метался из стороны в сторону, взволнованный Стас.

— Не знаю, но однозначно, что-то очень важное. Я знаю Варфоломеевича много лет, он бы не выкинул подобного без весомой причины. — ответил я, принимая из рук Юлии, чашку крепкого кофе.

— И что теперь делать? Не думаете же вы, что на этом, попытки завалить Семена закончатся? — нервно массируя виски, выдал Денис.

— Не закончатся, если не устранить первопричину. — задумчиво заявил Павел.

— А вы уверены, что именно инквизиция причастна к покушению? — ковыряясь в своем ноутбуке, спросила Катрин.

— Не уверены, но все факты указывают именно на это. — покачал головой я.

— Надо бы пробить тачки, вдруг удастся найти их владельца. — предложил Стас.

— Уже пробовали, тачки чистые, нигде не светились. Да что уж там говорить, на них не то что регистрационных документов нет, официально, эти тачки до сих пор рассекают по просторам Германской Империи. — закуривая, ответил Денис.

— Значит у ребят, действительно серьезный работодатель. — кивнул Паша.

— Где там Мажор завис? — рыкнул я и стал набирать его номер в манофоне.

— Ему Анна Сергеевна, раны обрабатывает. — хихикнула Катрин.

— Мда…. — протянул я, откладывая манофон в сторону.

— Господа, хочу напомнить вам о том, что в доме ребенок, а сигаретный дым несет серьезную угрозу молодому организму. — вмешался в разговор дворецкий, меняя заполненную до отвала пепельницу.

— У ребенка есть целое крыло в этом доме и туда сигаретный дым точно не доходит. — возразил Док.

— Кстати Феофан Антипович, не приходило ли Кириллу Викторовичу, пригласительное письмо из поместья Князя Коршунова? — вспомнил я о деле, на которое подписал нас Орлов.

— Приходило и будет лично передано в руки Его Сиятельству. — делано заявил дворецкий.

— Отлично, тогда я вас попрошу, пригласить юного Графа Быкова к нам за стол, желательно, как можно скорее.

— Но Кирилл Викторович…

— Феофан, не вынуждайте меня делать это лично. — с металлом в голосе, перебил я старика.

Дворецкий резко покраснел и демонстративно задрав подбородок, направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Спустя пару минут, в комнату вошел недовольный Мажор, в сопровождении еще более недовольного Феофана Антиповича.

— У вас вообще совести нет? — недовольно проворчал Кирилл и уселся за стол, доставая сигарету из общей пачки.

— Я нанял горничную, но никак не персональную шлюху для графских хотелок. — сверля его взглядом, холодно сказал я.

— Не называй ее шлюхой, у нас все серьезно.

— Пха-ха-ха. — наигранно засмеялся Стас. — Настолько серьезно, что она в первый же день, раздвинула для тебя ноги. Ну да, ну да.

— А ну ка повтори…. — попытался вскочить с места Кирилл, но Павел тут же прижал его к стулу.

— Мне стоит напоминать о том, кто в этом доме главный? — сказал я, глядя в глаза Мажора.

— Нет Бать, извини, больше не повториться.

— Само собой не повториться. Сегодня же, ты избавишься от своей подстилки и ее младшей сестры. Сделаешь это лично, возражения не принимаются. Ты меня понял?

— Бать, но за что ты так жестко с ней? Она же не сделала ничего плохого.

— Она обманула меня и тебя, воспользовалась нашей добротой. Или ты думаешь, что я поверю в то, что будучи целкой, она так спокойно легла под нового Графа?

— Ну да, она не девственница и что с того? Разве это так важно? — попытался вновь вскочить с места Кирилл, но Док был наготове и усадил его обратно.

Я достал из кармана манофон, набрал номер Дездемоны, включил громкую связь, положил аппарат на стол. Пару гудков и на вызов ответила сильно подвыпившая владелица барделя.

— Чем обязана? — заплетающимся языком, спросила она.

— Мне нужна от тебя информация, о той девушке, которую мы забрали от тебя не так давно. Какая она и как давно на тебя работает? — проговорил я, не отводя взгляда от Мажора.

— Ты про Нику что-ли?

— Про нее самую.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Шлюха как шлюха, хитрая, находчивая, мастерски строит из себя недотрогу, из-за этого кстати, была весьма популярна у всяких больных на голову маньяков. Хм, что же еще тебе о ней рассказать.... — задумалась в конце Дездемона.

— Этого достаточно. Спасибо. — сказал я и повесил трубку.

Выражение лица Кирилла, говорило о многом. Беднягу впервые в жизни обманула женщина, втерлась в доверие, воспользовалась, манипулируя чувствами. Нет, мне и вправду было за него очень обидно и я прекрасно понимал его чувства, но пройдет время, рана затянется и обернувшись назад, он скажет мне спасибо. Несомненно скажет. А пока, перед ним стоит непростая задача и мне очень важно знать, как он поступит и выполнит ли мой указ.

— Кирилл, мы все тебя прекрасно понимаем и искренне желаем тебе, найти свою спутницу по жизни, но не стоит цепляться за каждую юбку. В мире полно других девушек, воспитанных, образованных, нравственных. — обратился я к Мажору.

— Я понял Бать. — промямлил он — Спасибо тебе, что беспокоишься за меня.

— Не за что. Ты наш брат и наш долг оберегать тебя от бед, даже если ради этого придется сделать тебе больно.

Мажор вытер рукавом нос, закурил сигарету, встал из-за стола и удалился прочь. Я уловил на себе одобрительный взгляд дворецкого, который все это время стоял в сторонке и молча наблюдал за происходящим.

— Семен Евгеньевич, признаюсь честно, я не ожидал от вас подобного поступка. Мне казалось, что вы обычный бандит, вцепившийся в шею беззащитного наследника рода. — подойдя к столу, проговорил дворецкий.

— Спасибо Феофан Антипович. — благодарственно кивнул я.

— Как ты понял, что эта она не та, за кого себя выдает? — усаживаясь напротив меня, спросил Стас.

— С этой девушкой, с самого начала все было как-то не так. Сначала Анна заявила о своей невинности, но не прошло и пяти минут, как она без малейшего стеснения, оголила перед нами грудь, якобы демонстрируя побои. Потом попыталась флиртовать со мной, но увидев мое безразличие, переключилась на Мажора. Уже тогда меня стали терзать сомнения, но когда я узнал, что она спит с Кириллом, причем явно стараясь привязать его к себе, то мне все сразу стало ясно.

— А вдруг, она просто хотела любви и ласки? — встала на защиту девушки Катрин.

— Тебе не хватило того, что рассказала о ней Дездемона? — включился в обсуждение Патч.

Я заметил, как к Феофану Антиповичу подошла молодая кухарка и встав на носочки чтобы дотянуться, что-то шепнула на ухо.

— Господа. — прервал нашу беседу дворецкий. — Вынужден вас попросить, пройти в переговорную, дабы позволить Юлии Степановне, спокойно накрыть на стол.

Никто спорить не стал. Вся банда разошлась по комнатам, а я накинув на плечи куртку, вышел из дома и направился к уже полюбившейся лавке в саду. Смахнув ладошкой снег, уселся поудобнее, закурил сигарету и с интересом стал наблюдать, как покидают территорию мастера, что целый день возводили вольеры для псарни Дока.

В кармане зазвонил манофон и я в очередной раз выругался, увидев, что номер скрыт. Это означало, что либо у нас очередная внеплановая работа, либо проблемы, второго честно говоря, мне и так хватало с лихвой.

— Внимательно. — ответил я, роняя изо рта сигарету.

— Добрый вечер, Семен Евгеньевич. — раздался в динамике, по обычному восхищенный голос Главного Инквизитора.

— Никодим Варфоломеевич? Неожиданный звонок, честно говоря.

— Это еще почему? Ах да, вы небось решили, что это я свернул шею Графу Кротову.

— Не буду скрывать, вы абсолютно правы, именно так я и подумал. — немного замявшись согласился я.

— Произошло нечто удивительное, после вашего отъезда. — изменившись в голосе, заявил Никодим Варфоломеевич.

— Поделитесь, если не секрет?

— Семен Евгеньевич, я знал вас еще ребенком. Разве между нами, могут быть секреты?

— Кто знает, Никодим Варфоломеевич, кто знает.

— Не буду заваливать вас ненужной информацией и скажу сразу, в нашем соборе пойман шпион. К какому роду он принадлежал, нам увы выяснить не удалось, но что самое интересное, при нем оказался конверт с какими-то бумагами. Видимо это те бумаги, о которых вам говорил Кротов.

— Этот шпион, он мог убить Кротова?

— Несомненно. Подлец обладал магией иллюзии и без труда передвигался по собору, будучи неосязаем для других. Ставлю на то, что именно он убил графа, дабы тот не выдал известную ему информацию.

— А что в конверте? Вы его вскрыли? — закуривая снова, спросил я.

— Даже при всем желании, мне и моим людям вряд-ли бы удалось это сделать. Он запечатан магией крови и только тот кому предназначен этот конверт, сможет открыть его, слегка окропив своей кровью.

— Кровь Кротова уже пробовали?

— Обижаете Семен Евгеньевич, конечно же пробовали. Ведь были случаи, когда люди запечатывали книги и важные документы, для самих себя. Еще два десятка лет назад, это был очень популярный способ защиты информации. Такую печать не сможет разрушить даже Архимаг Его Величества. К сожалению, те времена давно прошли и теперь магия крови вне закона, с тех пор как пала старая Империя. — как-то грустно пояснил Инквизитор.

— Когда я могу получить этот конверт?

— Если меня не обманывают часы, то мой человек прибудет в ваше поместье с минуты на минуту.

— Вы как всегда предусмотрительны, Никодим Варфоломеевич. — довольно оскалился я.

— Ой да бросьте Семен Евгеньевич, я всего лишь выживающий из ума старик, который ценит наши добрые и взаимовыгодные отношения. — со смущением в голосе, отмахнулся Инквизитор.

Я увидел как к воротам подъехал черный внедорожник, с символом Святой Инквизиции на капоте. Из машины выпрыгнул коренастый мужичок в тактической экипировке и помахал мне бумажным пакетом.

— А вот и ваш посыльный подъехал. — направляясь к воротам, сообщил я собеседнику.

— Отлично, тогда не смею вас более отвлекать.

— Спасибо Никодим Варфоломеевич, приятно иметь с вами дело.

— Взаимно, Семен Евгеньевич. — ответил Инквизитор и повесил трубку.

Подойдя к воротам, я забрал из рук посыльного конверт и направился в дом, чтобы попробовать вскрыть загадочную посылку. На пороге встретил разгневанного Кирилла, заплаканную Анну и осыпающую всех проклятиями Настю, которая истерически верещала и теперь точно не походила на семилетнюю девочку. Войдя в дом, первым что я увидел, были ошарашенное лицо Стаса и покрасневшую от нескончаемого смеха Катрин.

— Чего с ней? — спросил я у Стаса, кивая на девушку.

— Ты сейчас офигеешь. Наша малютка, Настенька так называемая, оказалась вовсе и не малюткой. Катрин прогнала ее фото по базам службы безопасности, чтобы убедиться, что ребенок не краденный и не находиться в розыске и что ты думаешь? Программа выдала стопроцентное сходство и досье на некую Щирицу Клавдию Петровну, двадцати семи лет от роду, трижды судимую за кражу в особо крупном размере.

— Не понял, ты хочешь сказать, что сестра Анны, уголовница рецидивистка? А почему тогда она выглядит как ребенок?

— Генетическая болезнь какая-то, типо перестала расти в этом возрасте или что-то вроде того. Ну не запомнил я эти умные медицинские формулировки. — развел руками Стас.

— Сукаааа. — протянул я, почесывая затылок.

— Угу. — согласился брат.

Опечаленный тем, что меня развели словно лоха, я направился в комнату, по пути рассматривая странный пакет. А рассматривать и вправду было что. Помимо сургучной печати дома Кротовых и кровавого отпечатка пальца на бумаге. Я обнаружил слегка заметную алую дымку, окутывавщую конверт по кругу. Видимо это и есть та печать, о которой говорил Инквизитор.

Войдя в комнату, я закрыл за собой дверь на замок, скинул обувь, закрыл распахнутое настежь окно. Подошел к камину и уложил небольшую стопку щепок поверх высушенной березовой коры. Одна спичка и жаркое пламя охватывает нутро камина, будто бы его облили горючей смесью. По быстрому накидав сухих дров, я приоткрыл заслонку дымохода, подтащил к камину старое кресло и уселся, беря в руки таинственный пакет.

Конечно же вскрыть его просто так, не получилось, хотя это и дураку было понятно, но я был бы не я, если бы не попробовал. Сняв с пояса складной нож, надрезал палец и выдавил небольшую капельку крови на конверт. Вопреки моим ожиданиям, ничего не произошло, конверт по прежнему оставался неприступен. Капнул кровью на сургучную печать, тоже безрезультатно. Хм, а что если? Я приложил кровоточащий палец к кровавому отпечатку на конверте, явно оставленному самим Кротовым. Конверт зашелестел, треснула сургучная печать, выпуская из себя ярко алую, пахнущую железом дымку. Я осторожно надорвал язычок пакета и вынул стопку старых, потрепанных бумаг. Содержимым пакета, оказались личные записи Графа Кротова Старшего, насильно вырванные из личного дневника, а также несколько банковских документов и какие-то вырезки из старых газет.

Я отложил в сторону лишнее и достал из шкафа бутылку коньяка, которую не так давно, обнаружил в процессе наведения порядка в комнате. Подвинул к креслу небольшой журнальный столик, поставил на него пепельницу и приступил к чтению. В первую очередь, я бегло пробежался глазами по записям старого Графа Кротова. Большинство из них рассказывали о службе и процессе командования дружиной, но пару листков не на шутку меня зацепили.

*****

“Двести девятый день войны. Наша армия истощена, новобранцев не видел уже больше недели. Враг, воюет грязно и без зазрений совести использует некромантию, обращая тела павших солдат, в безмозглую, управляемую нежить. Я готов поклясться, что видел в толпе мертвецов, своего покойного брата. Это первая на моей памяти война, где противник не скрывает своей отвратительной сущности и не чурается водиться с предателями Империи.”

“Двести двадцать шестой день войны. Меня отправляют в бой, навстречу войскам Барона Коршунова. Разведка докладывает, что среди его войска, замечены флаги дома Горчаковых, а это значит, что нам придется иметь дело с первоклассными стихийными магами. Его Высочество, Светлый Князь Петр Алексеевич, обещал лично присутствовать в этой битве. Воистину, он Великий правитель и единственный, кто достоин унаследовать Престол Империи.”

“Двести сороковой день войны. Две недели полномасштабного наступления, две недели кровопролития и бесконечных сражений. Мы потеряли десятки тысяч солдат, десятки тысяч чьих-то сыновей, чьих-то мужей, чьих-то отцов. Но не смотря ни на что, мы выполнили поставленную задачу, весь Южный округ наш.”

“Трехсотый день день войны. Прошло два месяца, с момента моей последней записи. За это время изменилось многое, слишком многое. Бесконечные, кровопролитные сражения, принесли свои плоды. Москва полностью зачищена от войск противника, а лишившийся войска Барон Коршунов взят в плен и будет казнен, по законам Империи.

“Триста десятый день войны. Я пишу это в дневник, чтобы не позволить себе забыть этот день. Час назад, долгожданный наследник рода Бессоновых, появился на свет под звон клинков, выстрелы артиллерии и крики растерзанных нежитью солдат. Светлый Князь Петр Алексеевич, нарек сына в честь своего великого деда, Ярослава Мудрого.”

“Триста одиннадцатый день войны. Я был первым, кто присягнул в верности Ярославу Петровичу. Сразу после церемонии, вороны принесли весть. Княжеский дом Львовых, предлагает заключить мирный договор, дабы закончить бессмысленное кровопролитие. Как по мне, смысла в перемирии не было, ведь мы и так побеждали на всех направлениях. Я даже высказал свое мнение Светлейшему Князю Петру Алексеевичу, когда он собрал нас в тронном зале. Но к моему сожалению, большинство решило, что должен был заключен мир.

“Триста двадцать первый день войны. Сегодня, все политиканы рода празднуют. Светлейший Князь Бессонов Петр Алексеевич и Князь Львов Александр Андреевич, подписали мирный договор, пожали руки и заявили о немедленном начале разоружения своих армий. Также, в соответствии с договором, был освобожден Барон Коршунов, приговоренный ранее к смертной казни. Подобный жест доброй воли, мне показался невероятно глупым, но кто я такой, чтобы сомневаться в мудрости Петра Алексеевича.”

“Триста сороковой день войны. Все случилось так, как я и предполагал. Дом Львовых не сдержал обещания и осадил поместье Светлейшего Князя Бессонова, сразу же после того, как Петр Алексеевич, публично сообщил о завершении разоружения армии.”

“Триста сороковой день войны. Светлейший Князь Петр Алексеевич, дал мне задание, о котором я даже не мог и мечтать. Я должен спасти Княжича Ярослава Петровича. Мне дали двадцать минут на сборы, после чего, я подвяжу к себе дитя и спущусь с ним в канализационные ходы. В Москве сейчас идут бои и люди Львова, несомненно будут нас искать, поэтому я укрою наследника в трущобах, до того момента, пока не затихнет буря войны.”

“Триста сорок второй день войны. Удар был молниеносным. Дом Бессоновых, так же как и остальные союзные дома, были безжалостно истреблены Львовым и его приспешниками. Но надежда есть, надежда Империи сейчас спит на моих руках, тихо причмокивая розовыми губками. Я обещаю Ваше Величество, я спасу Вас и рано или поздно, вы займете трон принадлежащий Вам по праву.”

“Триста сорок пятый день войны. Я подвел Вас, Ваше Величество, не спас как обещал, не уберег, не усмотрел, не справился! Кто же знал, что прихвостни Львовых найдут нас даже в забытых Богом трущобах? Кто знал, что спрятав Княжича в переулке, мне больше не доведется увидеть его вновь? Ваше Величество, как же жалок ваш верный слуга, что не смог уберечь, доверенное ему дитя.”

*****

Я сидел на кресле и застывшим взглядом смотрел на огонь. В моей голове крутились образы, накладывая прочитанное, на то, что мне было известно о своем детстве. Эти сны, эти образы, пробуждение. Пазл складывался в единую картину, но по прежнему оставлял кучу вопросов.

Достав из кармана манофон, посмотрел на время, половина третьего, мда, нормально я так увлекся чтением. Отложил записи, взял со стола банковские документы, которые к моему удивлению, оказались не выписками со счетов, а всего лишь доверенностями для доступа к банковским ячейкам. Хм, интересно. Надо бы их с утра показать Денису, он вроде как у нас спец по банковским бумагам.

Решив, что на сегодня хватит, я вернул бумаги в конверт и положил его в сейф, обильно присыпав пачками наличности. Подошел к окну, раскрыл створки, впуская свежий, морозный, ночной воздух в сильно прокуренную комнату. Разгоряченное от камина тело обдало прохладой, из-за чего волосы на коже, мгновенно встали дыбом.

Краем глаза я уловил движение снизу и всмотревшись в ночную тьму, обнаружил Мажора, сидящего на полюбившейся мне лавке. Он держал в руках тлеющую сигарету и время от времени прикладывался к горлышку странной, квадратной бутылки.

Накинув куртку, я забрал со стола сигареты, вышел на улицу и подойдя к Мажору, плюхнулся рядом.

— Как все прошло? — спросил я, рассматривая бутылку, стоящую рядом Кириллом.

— Знаешь, ведь по началу, мне было даже немного их жаль, но когда мы оказались в лесу, я увидел все то, чего не заметил будучи одурманенный ее чарами. Я увидел перед собой тварь, способную пресмыкаться, прогибаться, продаваться, лишь бы шкура осталась цела. А эта мелкая…. Кто бы мог подумать, что под видом ребенка, по моему дому разгуливает карлица-уголовница? — вскинул руками Мажор.

— Жизнь скрутит и не на такое пойдешь, не нам их судить за это.

— Я вот тоже подумал, а чем мы лучше этих двоих?

— Как минимум, мы не шлюхи и купить нас за деньги, не получится, даже при всем желании. — ответил я, делая глоток из бутылки Кирилла. — Странный у тебя коньяк и некрепкий вовсе, хм, даже сладенький слегка.

— Ага, некрепкий, с учетом того, что это не коньяк, а слабительная настойка из мякоти Алоэ. У меня запор третий день, вот Феофан и достал ее из погреба. Настоялась с годами и слегка забродила. — прыснул со смеху Мажор.

— А сразу сказать нельзя было?! — подскочил я с места, ощущая странное урчание в животе.

— Ну так ты и не спросил. — продолжал ржать брат.

— Сука! — ругнулся я, аккуратно семеня к дверям дома.