2
"История планеты непосредственно связана с Пришельцами из Космоса. На Уолле издавна обитали мирные племена растениеводов и ловцов морских животных. Но много инггов тому назад на Уоллу опустился потерпевший аварию космический аппарат. Для Пришельцев атмосфера планеты оказалась пригодной для жизни. Будучи не в состоянии исправить повреждения самостоятельно, они были вынуждены остаться вечными жителями-пленниками Уоллы. Однако это были представители совсем иного мира: там царили жестокость и насилие. Обладая совершенным оружием, они без особого труда покорили практически беззащитные племена и вскоре сделались полновластными хозяевами планеты. На космическом корабле не было женщин, и Пришельцы брали в жены аборигенок. Инопланетяне создали на Уолле единое государство, где они были единственными вершителями судеб населения. Горячая кровь чужеземцев, смешавшаяся с мирной кровью местных жителей, дала планете потомство совершенно других людей. Предприимчивые и решительные представители новых поколений за короткий срок преобразили планету. На ней развилась достаточно сильная технократическая цивилизация. Но бурлившая в их жилах кровь предков вызывала у отдельных людей непомерное честолюбие и жажду власти. От единого государства стали отделяться провинции, провозглашавшие самостоятельный путь развития, со своими особенностями и даже вновь изобретенным языком. Возглавлявшие их потомки Пришельцев объявляли себя монархами, правителями и абсолютами. Постепенно на планете образовалось множество мелких государств, враждовавших друг с другом по различным, порой несущественным поводам. Постоянно возникали взаимные территориальные претензии. Начались беспощадные войны. Каждое государство стремилось обеспечить себе приоритет в создании новых видов оружия. В некоторых из них было изобретено оружие огромной мощности, применение которого могло привести к катастрофическим последствиям. Кровопролитные войны истощили запасы людских и материальных ресурсов. В конечном итоге большая часть стран пришла к соглашению: образовалось Сообщество государств, стремившихся к миру, обладающее мощным промышленным и людским потенциалом. Оно уже могло диктовать свои условия государствам-агрессорам, раздираемым внутренними противоречиями и стремящимися поживиться за чужой счет. В конце концов огромное большинство стран вступило в Сообщество, встав на мирный путь развития. Предложение о взаимном уничтожении запасов оружия массового поражения не нашло отклика у нескольких государств. Их правители не смирились с таким положением дел и, не оценив сложившейся ситуации, продолжали лелеять мысль о господстве над планетой. Среди них была страна Таннея, правитель которой Зорнерр, прямой потомок одного из космических Пришельцев, в глубокой тайне готовился первым применить оружие массового уничтожения, завоевать все государства и, стать Диктатором Уоллы. Так в одном из отдаленных уголков Таннеи - высокогорном хребте - по личному указанию Зорнерра стала создаваться база специального назначения.
Багроволицый, маленького роста, с коротким ежиком седеющих волос Зорнерр производил далеко не приятное впечатление. Надменные позы, повелительные жесты, пристальный взгляд немигающих глаз с черно-зеленым расширенным зрачком вызывали у горнерра Олтоффа скрытое раздражение. Старый солдат, прошедший не одну войну, Олтофф ни когда не испытывал почтения к подобного рода "кривлякам". Для них армия была просто "пушечным мясом", которую они бросали вперед для достижения своих честолюбивых целей. Олтофф добился своего высокого воинского звания н полях сражений, а не в тиши кабинетов, как некоторые и его коллег, выслужившихся благодаря умению красноречив" приписывать себе несуществующие заслуги. Зорнерр пригласил Олтоффа, чтобы возложить на него миссию особого рода... "Горнерр, - сказал правитель, восседая за огромным столом, притаившемся в уголке гигантского кабинета, - я хочу поручить тебе задачу чрезвычайной важности и особой секретности. Здесь, - он ткнул пальцем в какое-то место на лежавшем перед ним рельефном изображении Тайней, - будущее моей страны и я, правитель Зорнерр, вручаю его тебе. Тебе, горнерр Олтофф! Тебе и особо проверенным людям я вручаю судьбу Таннеи. Там построена база специального назначения. Ты и эти люди будете ее охранять. Охранять и беречь. Запомни, Олтофф, навсегда запомни: никто и никогда, ни при каких обстоятельствах, без моего личного разрешения не имеет права выйти на связь с внешним миром и тем более отлучиться с ее территории. Повторяю, Олтофф - никто и никогда!" Правитель встал со своего сидения, на которое было подложено еще одно маленькое, чтобы хозяин его мог казаться выше ростом и внушительнее, и добавил: "И ты тоже, горнерр, не имеешь права. Только пока я и только я не дам соответствующего указания. Ты должен молчать. Молчать и ждать. Молчать и ждать, что бы ни случилось и ни произошло. Ждать сколько потребуется... и сколько понадобится! За неисполнение моего приказа может быть только одно наказание - смерть! Все, горнерр, иди и помни - я и родина тебя не забудут, остальные инструкции получишь у моего помощника". Олтофф немедленно вылетел к месту дальнейшей службы. База специального назначения была гигантским холодильником, призванным на длительное время обеспечить правительство страны продуктами питания на случай военных действий с использованием оружия массового поражения. Высоко в горах на севере страны, в местечке Ленгги, циклопические пещеры за сравнительно короткий срок переоборудовали под огромные морозильные камеры. На вершине горы Эндда искусно замаскировали площадку для приема вихролетов - летательных аппаратов вертикального взлета и посадки. Эти машины непрерывным потоком доставляли на базу продукты питания для создания стратегических запасов. Руководство по охране и защите этой базы и было поручено горнерру Олтоффу. Персонал базы укомплектовали проверенными военными. Некоторым из них разрешили взять жен и не более одного ребенка. Олтофф, у которого недавно умерла жена, прибыл на место с грудным младенцем и специализирующейся на лечении детей доктором Геллой. Хотя ребенок был лишен возможности питаться материнским молоком, на базе нашлась кормящая мать, которая с удовольствием согласилась прикармливать малютку. Гелла поселилась вместе с малышом, а горнерр - в выделенном для него особом помещении, где был установлен аппарат личной связи с правителем. Практически весь обслуживающий базу персонал располагался в раттах, обычно используемых для перевозки населения и оборудованных специальными ложами и всем необходимым для проживания в условиях военного времени. На базе господствовала строжайшая дисциплина и порядок. Учитывая, что численность персонала сравнительно невелика, каждый человек был на счету. К концу рабочего дня люди буквально валились с ног от усталости и добравшись до своих раттов мгновенно засыпали. Площадка работала безостановочно. Прибывающие один за другим большегрузные вихролеты быстро разгружались и немедленно поднимались в воздух за новой партией продуктов. Ненасытное чрево морозильных камер непрерывно заполнялось запасами продовольствия. А правитель постоянно требовал ускорения темпов работы. Лишь однажды, когда горнерра Олтоффа неожиданно вызвали к правителю, наступило некоторое затишье в работе. Вернувшись, взволнованный Олтофф объявил экстренный сбор и- рассказал о чрезвычайной ситуации, складывающейся на Уолле. Обстановка становилась настолько напряженной, что только случайность сдерживала всепланетную войну. Надо сказать, что обязательным условием работы на базе являлось полное отсутствие связи с внешним миром. Люди получали огромное вознаграждение, но находились в полной изоляции. На базе отсутствовали все виды связи, за исключением аппарата прямой связи с правителем, находящимся в помещении горнерра. Именно поэтому информация Олтоффа произвела потрясающее впечатление: ведь у многих имелись родственники. Если здесь, в практически неприступном уголке дикой природы, они были почти в полной безопасности, то это отнюдь не касалось их близких, жизни которых в случае военного конфликта могла угрожать серьезная опасность. Однако Олтофф привез настолько напряженное задание, что его выполнение для малочисленного гарнизона было на грани человеческих возможностей, так что страсти быстро улеглись и все немедленно приступили к работам. Однажды на площадку не прибыл очередной вихролет. С этого времени ни одного вихролета на базе больше не появилось. Обрадованные неожиданно полученной передышкой, люди отсыпались, приводили себя в порядок, рассортировывали по морозильным камерам скопившуюся на площадке массу продуктовых грузов, занимались другими, требующими безотлагательного решения проблемами. Только гор-нерру, который знал несколько больше других, этот вынужденный перерыв в работе не давал покоя. Встревоженный. он несколько раз подходил к аппарату личной связи с правителем и все не решался взять трубку. Наконец, увидев, что длительное бездействие оказывает на людей разлагающее влияние, Олтофф не выдержал и включил аппарат. Связь не работала. Олтофф был типичным служакой и поэтому повиновение и дисциплина составляли его натуру. По его личному указанию вскрыли несколько морозильных камер для питания персонала. Он ужесточил распорядок дня, организовал несколько дополнительных постов наблюдения. Вскоре на базе установился довольно сносный ритм жизни. Правда, некоторых вынужденное бездействие тяготило. За исключением дежурства на постах наблюдения, основной контингент военных ничем не был занят. Олтофф заметил, что от отдельных военнослужащих попахивает элббой. Этот крепкий напиток в изобилии находился в одном из тщательно охраняемых складских помещений. Особенно возросло злоупотребление элббой после появления неизвестной болезни. Ее -первые симптомы почувствовали наблюдатели, находящиеся на площадке для посадки вихролетов. Некоторые из них докладывали Олтоффу о странных белесо-черных хлопьях, периодически падающих сверху. Внезапно почти все наружные наблюдатели полысели. Часть из них постоянно испытывала слабость, головокружение, а отдельные - теряли сознание прямо на посту. Вскоре эпидемия облысения коснулась всего персонала, в том числе женщин, и детей. Немного погодя умер один из наружных наблюдателей, первым из всех видевший падающие сверху белесые хлопья и слышавший звуки отдаленных взрывов. Горнерр распорядился снять пост наружного наблюдения, так как на поверхности планеты заметно понизилась температура, возникал сильный порывистый ветер, сбрасывающий с гор каменные лавины, под одной из которых оказалась частично погребенной площадка для вихролетов. Неожиданно прервавшаяся связь, резкое похолодание и неизвестная болезнь, поразившая военное и гражданское население базы, давали горнерру основание полагать, что на Уоллу обрушилась гигантская катастрофа. Не привыкший ни с кем делиться. своими мыслями, Олтофф как-то не выдержал и высказал свои сомнения Гелле, недавно ставшей его женой. Та не только согласилась с Олтоффом, но и высказала предположение, что симптомы этой болезни связаны с последствиями применения оружия массового поражения. Некоторое время назад в числе немногих она побывала на одном из сверхсекретнейших полигонов, где по указанию правителя Зорнерра испытывалось оружие принципиально нового типа. Впоследствии у военных, принимавших участие в экспериментах, повыпадали волосы, их преследовали слабость, головокружение/ рвота, а некоторые быстро скончались. Недавно лишившийся своей огненно-красной шевелюры Олтофф для успокоения жены хотел погладить ее длинные, струившиеся по плечам серо-стальные волосы, но вдруг резко отдернул руку назад, увидел прилипшую к ладоням пушистую прядь. Гелла побледнела и попросила Олтоффа уничтожить все зеркала. Ей, женщине, врачевателю, более чем кому-либо было понятно, к каким последствиям может привести ситуация, когда женщинам придется рассматривать свои обезображенные, безбровые лица и лишенные волос голые черепа. Вскоре умерло еще двое наблюдателей. Дисциплина резко упала. Почувствовав свою беспомощность перед лицом наступающей смертельной опасности, часть людей пала духом и начала слоняться из угла в угол, не зная, чем заняться. Наиболее волевые и закаленные невзгодами мужчины сплотились вокруг Олтоффа, пытаясь бороться с трудностями, которые одна за одной обрушивались на горстку обреченных людей. Первая из проблем, с которой столкнулся персонал базы, - куда девать умерших людей? Совершенно очевидно, что попытки похоронить их в пределах территории базы привели бы к самым печальным результатам. Разлагающиеся трупы могли вызвать в небольшом замкнутом пространстве различные эпидемии и отравить окружающую среду. Надо сказать, что все решилось довольно быстро, когда был найден второй выход из пещер в глубокую ледниковую трещину: ее стены стали своеобразным кладбищем. Второй, не менее важной задачей, было дать в подземелье тепло и свет. К этому времени постоянный источник энергопитания вышел из строя. А из имевшихся в наличии нескольких временных источников работоспособными оставались только три. Если бы заместителю Олтоффа, подгорнерру Кринггу, не пришла в голову интересная идея, то маловероятно, чтобы кто-нибудь из присутствующих здесь дожил до дня вашего появления..." В этот момент рассказчик почтительно склонился перед Пришельцами, затем выпрямился, обвел глазами полуискалеченных, измученных больных людей, плотной толпой заполнивших его жалкое жилище, криво усмехнулся и продолжил свое тягостное повествование. "Крингг изобрел прибор, позволяющий из растопляемого льда и воздуха создать почти неисчерпаемый источник энергопитания, позволивший оставшимся в живых продлить на неопределенное время свое существование. Постепенно жизнь стала входить в свое русло, пока не произошло одно ужасное обстоятельство. Однажды вечером Гелла, уже давно носившая под сердцем ребенка, разбудила Олтоффа диким криком. Встревоженный горнерр бросился к соседям и... все женщины, ранее рожавшие детей, появились в его жилище. После длительных страданий Гелла родила. Очнувшись, она увидела орущее существо, которое произвела на свет в страшных мучениях, и снова потеряла сознание. На нее таращилась огромная голова с выпученными глазами, обвислыми губами, из которых желтой змейкой ползла тягучая слюна и вываливался узкий длинный язык, покрытый черными пятнами. Из головы, как щупальца морских животных, свисали четыре тонких конечности неимоверной длины, заканчивающиеся трехпалыми отростками. Когда Гелла пришла в себя, то увидела, что лежит одна на измятой постели, а рядом на небольшом возвышении хрипел завернутый в белое полотно ее чудовищный младенец. С трудом приподнявшись, она сползла на пол, нашарила под кроватью завернутый в черную ткань сверток, в котором хранилось единственное целое зеркало, сохраненное ею вопреки приказу Олтоффа, Взглянув на безобразное, без бровей и ресниц лицо, с совершенно лысым черепом, она недобро усмехнулась и с размаху швырнула на пол зеркало, разлетевшееся на мелкие частицы. Схватив ребенка, в одной рубашке, босиком, с трудом выбралась наружу и, оставляя за собой кровавые следы, медленно побрела к заброшенной площадке для посадки вихролетов. Она доковыляла до площадки, обернулась, услышав голос Олтоффа, который, встревоженный отсутствием жены, бросился ее искать, на мгновение замерла на краю пропасти и, прижимая орущего урода к груди, бросилась в темнеющий провал. Еще долго в пасти ущелья громыхало и грохотало эхо предсмертного крика Геллы. Затем потревоженная лавина обрушилась с гор, и огромный столб снежной пыли высоко поднялся над ее могилой. Не выдержав очередного удара судьбы, ошеломленный горнерр хотел последовать за женой, но подоспевшим во-время товарищам удалось оттащить его от кромки бездны, жаждущей новой жертвы. После трагической гибели Геллы Олтоффа словно подменили. Обычно подтянутый, в превосходно вычищенном отглаженном мундире, он являлся для всех образом порядка и внутренней самодисциплины. Сейчас угрюмый, с потухшим, ничего не выражающим взором, в грязной изодранной одежде он бродил по базе, а чаще сидел в углу своего осиротевшего жилища, молча уставившись в одну точку. Рождение еще двух уродов привело к еще большему падению дисциплины: по территории шатались пьяные мужчины и даже женщины. В никем не охраняемых, с распахнутыми дверями складах и морозильных камерах постоянно копошились взрослые и дети, выбирая продукты, наиболее подходящие каждому по вкусу, оставляя после себя горы огрызков и объедков. Выходить из подземелья почти никто не решался. Над площадкой проносились смерчи и бури. Температура понизилась еще сильнее. Небольшая группа людей, сплотившись под руководством подгорнерра Крингга, пытавшаяся навести на базе хоть какой-то порядок, начала утеплять входные двери, тамбуры, чтобы сохранить во внутренних помещениях остатки тепла. Почти каждый день кто-нибудь умирал, и чтобы трупы не разлагались, их тут же тащили в ледниковую трещину, ставили в вырубленную во льду нишу, обливали водой и замораживали. Прошло немного времени, как на базе умерло большинство мужчин: оставались лишь женщины, дети, Олтофф, Крингг, и еще трое молодых офицеров, которые в свою очередь прекрасно осознавали, что обречены. Олтофф уже не мог подняться: неподвижно лежа в своем углу, отказываясь от пищи, медленно и безропотно угасал. Оставшиеся без присмотра подростки и дети играли в свои игры, непонятные для взрослых. Самой любимой игрой у детей, которую придумала Дзентта, ее родители умерли одними из первых, было состязание в лазаний по ледовой трещине. Ловкой и крепкой Дзентте с помощью различных уловок и приспособлений удалось выбраться из трещины на поверхность. Когда она впервые вылезла на ледник, то была буквально потрясена обрушившейся на нее лавиной света, казавшегося особенно ярким после сумрака подземелья, открывшейся панорамой огромных неприступных гор, диким свистом ветра, порывы которого взметали ввысь белоснежные вихри. Дзентта была совсем ребенком, когда отец привез ее на строительство базы. С тех пор она ни разу не была на поверхности, не считая кратковременных выходов на площадку для вихролетов. Осмотревшись, она увидела в значительном отдалении поблескивающий край голубого высокогорного озера. Решив добраться до него во что бы то ни стало, она уговорила нескольких крепких мальчиков последовать за ней. Как-то, захватив с собой запас еды и намотав на себя как можно больше тряпья - одежда у всех поизносилась, а на леднике было особенно холодно, дети тронулись в путь. Помогая друг другу, ребята выбрались из трещины и двинулись к голубоватой кромке еле видневшегося вдалеке озера. Когда дети, наконец, достигли конечной точки своего маршрута, то были весьма удивлены и обескуражены. Вблизи от берега покачивался на воде огромный металлический шар со светящимися круглыми иллюминаторами.
3
С целью отработки методов и способов погружения на большие глубины с предельно низкими температурами, а также проверки максимально возможного срока пребывания группы людей в замкнутом пространстве, обеспечивающем все необходимые условия для нормальной жизнедеятельности, Сообщество стран направило специально оснащенную экспедицию в один из труднодоступных регионов планеты на высокогорное озеро Латто, находившееся в Тайнее. Шла подготовка к длительному космическому полету на планету Эндду, самую отдаленную в звездной системе Ильтты, к которой принадлежала и сама Уолла. Жители Уоллы в поисках братьев по разуму обследовали уже все близлежащие планеты, - ведь до сих пор никто не знал, откуда в глубокой древности прибыли Пришельцы. Эндда была последней планетой, на которой, по предположениям ученых, могли быть обнаружены сложные формы растительной и животной жизни. В состав экспедиции, прибывшей на озеро Латто, входили ученые и специалисты различных областей науки. На берегу озера был сооружен комплекс лабораторий и помещений для проведения всесторонних исследований. Вихролеты доставили в разобранном виде модульные конструкции для сборки на месте подводного корабля, способного на значительных глубинах длительное время плавать в автономном режиме. Учитывая специфические особенности эксперимента, наиболее оптимальной была признана сферическая форма корабля. Экипаж из трех человек возглавил специалист в области Космоса известный лечитель Лен Кидд. Ученые провели под водой около четверти положенного срока, как неожиданно прервалась связь с берегом и надводными кораблями, участвующими в исследованиях. Ленн Кидд, проводивший в это время наружные наблюдения, через иллюминаторы заметил странную картину. Чистейшая прозрачная вода озера внезапно потемнела от падающих сверху белесо-черных хлопьев. Их сплошная стена практически полностью изолировала судно от внешней среды. Аппаратура и все приборы были мгновенно выведены из строя. Табло высвечивали чудовищные цифры и показатели. Не работало ни одно устройство связи. Ленн Кидд дал команду поднять корабль на поверхность и временно прервать эксперимент. То, что увидел экипаж, казалось кошмарным сном. Не когда цветущие леса, окружавшие котловину озера, превратились в обугленные столбы. На месте колоссального лабораторного комплекса виднелись развалины. Вся поверхность озера, на котором не было видно ни одного надводного корабля, была покрыта толстым рыхлым слоем черно-седеющих хлопьев. Резкий порывистый ветер разносил тучи пепла, густой пеленой скрывающие изменившиеся очертания бере гов. Стало очевидно - на Уолле произошла страшная катастрофа. Скорее всего, было применено оружие массового поражения. Ленн Кидд достаточно хорошо знал возможные последствия применения этого чудовищного вида оружия и принял, по его мнению, единственно правильное решение: вновь опуститься на дно и пробыть там до тех пор, пока все запасы продовольствия не будут исчерпаны. Это было самое мучительное и трудное для экипажа корабля время. Оставаться в живых, влачить жалкое существование на ограниченном рационе питания, в условиях железной дисциплины, которую установил Командир, и ничего, практически ничего не знать о судьбе родных и близких. Лени Кидд тянул с подъемом до самого последнего момента, пока не был съеден последний кусочек пищевого концентрата. Когда судно, наконец, всплыло на поверхность, то команда увидела полузамерзшее, с редкими полыньями воды озеро, и засыпанные толстым слоем снега обледеневшие берега. Над котловиной бушевали снежные смерчи и бураны. Взламывая пока еще тонкий слой льда, корабль приблизился к берегу. Ленн Кидд поручил самому молодому члену экипажа Мизз Терр Соллу попытаться выбраться из котловины, пересечь горный хребет и спуститься в долину, чтобы выяснить, что же все-таки произошло на планете. Одновременно позаботиться о продуктах питания для команды. Преодолев небывалые трудности, Мизз Терр Солл вернулся н обнаружил своих голодных товарищей в почти бессознательном состоянии. Быстро вскипятив питательный мясной бульон и напоив друзей, он поведал им о своих злоключениях. Его рассказ привел в уныние даже командира, постоянно подававшего экипажу пример стойкости и выдержки, обладавшему сильным и решительным характером. Мизз Терр Солл встретил единственного живого, но уже умирающего человека, разводившего чаххов. Эти четырехрогие грациозные красивые животные водились только в горных районах Тайней. Их мясо отличалось особой питательностью и превосходным вкусом, а длинная шелковистая шерсть, используемая для производства некоторых видов одежды, высоко ценилась на всех рынках Уоллы. Перед смертью незнакомец, к счастью, оказавшийся выходцем с родины Мизз Терр Солла, которого много лет тому назад судьба забросила в этот неприветливый угрюмый край, успел сообщить, что довольно давно над долиной пронесся необычайной силы смерч. За несколько мгновений он уничтожил и повалил все деревья в округе, разметал на куски его сложенную из камней хижину. Вслед за ним выпал темный дождь, после которого шкуры чаххов облезли, а большинство из них сразу погибло. Незадолго до смерча он видел, как за горами вспыхнул ярко-желтый ослепительный шар, превратившийся в исполинских размеров черное клубящееся облако, захватившее собой половину неба. Он сам в это время с несколькими чаххами и со сторожевым прирученным шейббом находился в пещере, благодаря чему остался жив. Он умер от неизвестной болезни. После него осталось несколько кусков мяса последнего несъеденного чахха, которые он попросил передать товарищам Мизз Терр Солла. Увязавшийся за Мизз Терр Соллом шейбб привел его к небольшой расщелине, в которой чудом сохранилось небольшое жилое помещение с пристройкой, а в ней большие запасы сухопродуктов, оружие и уллеход с полным баком горючего. Восстановив силы, неукротимый Ленн Кидд тут же распорядился привести уллеход, загрузив его питанием и оружием, а всплывший корабль определил местом постоянного жительства. Так вчетвером, вместе с лохматым ласковым шейббом они прожили еще достаточно много времени. Единственное, что беспокоило команду, это подходивший к концу запас продуктов питания. По распоряжению командира периодически включались приемо-передающие устройства в тщетной надежде услышать живой голос или хотя бы какие-то звуки. Однако планета хранила молчание, что особенно угнетало ученых. Лишь их мохнатый товарищ носился по округе, нарушая тишину веселым пронзительным визгом. Но больше всего их томила и угнетала неизвестность. Однажды после грохота сползшей с гор громадной лавины они услышали с берега протяжный вой шейбба. Выскочив из корабля, Ленн Кидд увидел, что тот тащит за собой большую тушу горного чахха, видимо, убитого лавиной. Впервые за столько времени команда вместе с шейббом, которому особенно надоели сухие концентраты, до отвала наелась вкусного мяса и каждый считал своим долгом погладить и при ласкать их четвероногого друга. Как-то вечером, когда все, сидя на борту судна, наблюдали за высыпавшими на небе звездами, шейбб поднял голову, прислушался, стремглав бросился в темноту и исчез. Встревоженный его отсутствием экипаж кинулся в разные стороны на его поиски, оказавшиеся, к сожалению, безрезультатными. Шейбб пропал и, похоже, навсегда. Особенно тосковал по нему Мизз Терр Солл, который был настолько привязан к шейббу, что они даже спали в обнимку. Внезапно рано утром команду разбудил веселый визг неизвестно откуда появившегося шейбба. Как ни в чем не бывало он облизал всех членов экипажа. Больше всего, разумеется, досталось не помнящему себя от радости Мизз Терр Соллу. Отказавшись от еды, шейбб стал подскакивать и прыгать, заглядывая в глаза Ленн Кидду. Затем лизнул его в руку и повел к уллеходу. Судя по лоснящейся гладкой шерсти, шейббу в это время жилось совсем недурно. Видимо, он нашел где-то людей и сейчас стремился привести к ним своих друзей. К поездке готовились особенно тщательно, - ведь ехать приходилось в неизвестность. Одного Ленн Кидд оставил дежурить, а сам с Мизз Терр Соллом завел уллеход и двинулся за уверенно бегущим впереди шейббом. Перевалив второй перевал горной гряды, учёные почувствовали запах дыма костра и аромат жареного мяса. Шейбб исчез за очередным крутым поворотом, а уллеход с разгона вылетел на большую поляну, окруженную высокими, со слегка обуглившимися кронами, хэннами, наиболее распространенной на Тайнее породы деревьев. В ее центре стоял; завалившись на одно крыло, воздушный лейерр, несомненно армейские. Неподалеку на костре жарилась туша чахха, вокруг сновали одетые в защитную форму военные. Они насторожились и взяли висевшие на шеях короткоствольные автоматические ружья наизготовку. Ошеломленные таким приемом Ленн Кидд с товарищем буквально застыли на своих местах. Неприятное положение спас шейбб: он бросился к Мизз Терр Соллу, потянул за рукав к костру. Нехотя повинуясь, тот бросил оружие и осторожно двинулся к группе людей, напряженно вглядываясь в их заросшие лица. Судя по форме, они принадлежали к армии граничившего с Таннеей государства Сиетт, воинственный властелин которого находился в недружественных отношениях с правителем Зорнерром. От группы отделился высокий широкоплечий военный и, что-то произнеся на сиетском языке, направил оружие прямо в грудь оторопевшего Мизз Терр Солла. Услышав знакомую фразу, Ленн Кидд, - он был уроженцем этой страны, - бросился вперед и скороговоркой выпалил, кто они и откуда. Имя космоведа, лечителя Ленн Кидда, было широко известно не только на Сиетте, но и всей планете. Военньн улыбнулся, опустил свое оружие и, сделав шаг вперед, пред ставился, четко назвав свое воинское звание и имя: "минкетт Пастт Коргг". Настороженность и недоверие, сквозившие в каждое жесте военных, тут же сменились радушием и гостеприимством. Все окружили вновь прибывших, дружелюбно хлопали их по плечам, наперебой приглашая к костру отведать запеченного мяса. Не заставляя себя долго упрашивать, Ленн Кидд с товарищем сразу присели к огню. Завязалась дружеская беседа, которая особенно оживилась, когда одна и женщин, а их здесь оказалось несколько, принесла большой сосуд с хмельным напитком, приготовленным из колючих плодов хэнны. Ленн Кидд с особым нетерпением ждал конца трапезы дабы получить возможность уединиться с Пастт Корггом и выяснить масштабы происшедшей на Уолле катастрофы.
4
Минкетта Пастт Коргга с группой военнослужащих забросили на лейерре в район грандиозного лесного пожара, захватившего большую часть северо-западного региона Сиетта. Проводником отряда была молодая женщина, жена лесного наблюдателя, погибшего во время этого небывало сильного пожара. В их задачу входило произвести разведку местности, подготовить площадку для посадки вихролетов и транспортных воздушных кораблей. Завозились продукты питания, горючее, возводились временные жилые сооружения. Когда практически все подготовительные работы были завершены, минкетт со всеми людьми, за исключением женщины и одного солдата, оставшихся готовить еду для команды, зашли в кабину лейерра - требовалось доложить о готовности площадки для приема десанта. Вдруг связь будто взорвалась от дикого возгласа диктора: "Это война! Война! Они напали!!!" Затем его голос потонул в хаосе непонятных звуков, визгов, скрежета, обрывков бравурных маршей, глухих взрывов. Потом все смолкло. И только где-то далеко на общепринятом морском коде кто-то беспрерывно быстро выстукивал: "Помощь... Необходима помощь! Срочно нуждаемся в помощи! Помо..." Вскоре пропали и эти последние звуки. Тишина, гробовая тишина в тесной кабине. Все присутствующие, как вкопанные, стояли на месте, не в силах шевельнуться в этой зловещей, напряженно-звенящей тишине. Внезапно разделся страшной силы глухой удар, земля охнула, и огромной силы ударная волна бушующим ураганом пронеслась над площадкой. Тяжелые вихролеты, военная техника в одно мгновение были смяты, чудовищная сила взметнула их в воздух и рассеяла, разбросала по сторонам. Большие деревья, вырванные с корнем, носились в воздухе, словно тоненькие сухие былинки. Казалось, из глубины, из самого ядра планеты доносился глухой стон ужаса и боли. Содрогнулась, задрожала, завибрировала под ногами Уолла. Ослепительная вспышка света за горизонтом превратилась в черную тучу, которая медленно и тяжело наползала, погружая все вокруг в непроглядную, глухую мглу. Мрак, беспросветный мрак накрыл Уоллу своим непроницаемым покрывалом. К счастью, стоявший в углублении лейерр пострадал сравнительно мало, у него отломалось лишь одно крыло и слегка покорежилось хвостовое оперение. Первым пришел в себя минкетт, выбравшийся из-под кучи опрокинутых, лежащих друг на друге людей. Он пробрался в салон и дал команду полностью загерметизировать внутренние помещения корабля. Только когда все было исполнено, вспомнили о женщине и солдате, находящихся на краю поляны. Все взглянули на минкетта. Пастт Коргг, немного помедлив, разрешил включить наружную громкоговорящую связь и вызвать на борт оставшихся, разумеется, если они еще живы. Немного погодя появились двое бегущих. По выброшенной из хвостового отсека надувной лестнице женщина и мужчина поднялись внутрь корабля. Теперь весь отряд был в сборе. Но каково им, случайно уцелевшим, было думать о своих близких, женах, детях, родителях!? Остались ли те живы после разыгравшейся на планете трагедии? Они были военными и прекрасно сознавали последствия применения оружия массового поражения, а в том, что оно было использовано, уже не было никаких сомнений. Установленные за бортом приборы показали колоссальный уровень радиации. И это здесь, в заброшенном уголке страны! Что же должно твориться там - в городах, поселениях! Ведь совершенно очевидно, что эпицентры взрывов в основном приходились на населенные пункты и базы стратегического назначения. Тягостное молчание длилось довольно долго, пока минкетт не прервал его, объявив, что вся группа, включая женщину, переходит на осадное положение. В таких условиях спасение людей - в железной воинской дисциплине и беспрекословном подчинении старшему по званию. До резкого уменьшения уровня радиации ни о каком выходе из лейерра не могло быть и речи. Необходимо максимально предохранить лейерр и команду от воздействия внешней среды. Выручало то обстоятельство, что воздушный корабль был оборудован специальными средствами пожаротушения и на борту имелся небольшой запас питьевой воды и продовольствия. По указанию минкетта с внешней стороны корпус покрыли изоляционной пеной, а все натянули на себя противопожарные комбинезоны с масками для автономного дыхания. Дальнейшее поведение людей зависело от скорости снижения уровня радиации. Быстро выполнив поставленные командиром задачи, люди в изнеможении откинулись на спинки расположенных в салоне кресел. Однако никто не мог уснуть. Каждый думал об одном, только об одном: что же с его родными и близкими? Утром минкетт разрешил снять защитные комбинезоны и объявил, что за ночь уровень радиации резко понизился. Более того, по его поручению один из специалистов через хвостовой отсек покинул лейерр и установил, что из имевшихся в их распоряжении вихролетов, три уцелело. Причем два, находившиеся в укрытии, почти никаких повреждений не имели, а третий нуждался в небольшом ремонте, после чего будет вполне пригоден к эксплуатации. Поглядев на воспаленные от бессонницы глаза команды, минкетт добавил: если уровень радиации будет снижаться в таком же темпе, то вскоре появится возможность отправиться на поиски родных и близких. Пастт Коргг не менее других беспокоился за судьбу единственного сына. После смерти жены тот жил у его матери в небольшом поселке на берегу моря. Однако минкетт умел держать себя в руках и не выказывал своих переживаний Строгий, подтянутый, он ходил между кресел, являя собой образец достоинства и чести офицера. В центральном салоне, разобрав кресла, организовали пункт питания. Пастт Коргг сразу установил строжайший режим экономии, поэтому рацион был достаточно скуден. В то же время понимая, в каком напряженном состоянии находились люди, он вытащил из неприкосновенного запаса фляжку с элббой и разрешил сделать по нескольку глотков. Пили молча, сосредоточенно, каждый думал о своем горе. Вторая ночь прошла относительно спокойно, но ранним утром к Пастт Корггу подошел его давний друг и товарищ. Пристально глядя в усталые глаза минкетта, он смахнул со щеки набежавшую слезу и простонал: "Коргг, ты меня знаешь давно... Я никогда, ни о чем тебя не просил. Но сейчас... Я больше не могу! Хочешь, я встану перед тобой на колени? У меня ведь, кроме нее и малыша, никого нет. Без них мне жизнь не нужна. Коргг, понимаешь, я должен попытаться их найти. Я никогда не прощу себе и тебе тоже, Коргг, если не сделаю этого. Ты меня обязан понять... Понять как друг, как товарищ, как отец..." Минкетт поднялся со своего кресла, походил по салону и, дотронувшись до плеча друга, произнес: "Хорошо, иди... И вот что: собери людей в центральном салоне. Я скоро приду туда..." Когда Пастт Коргг вошел в салон, все сидели на местах, выжидательно глядя на него жалобными, полными слез глазами. Немного помолчав, минкетт сказал: "У меня только что был один из вас... Вы все для меня солдаты, соратники, братья по оружию. Здесь, на этом лейерре частица нашей родины, родного Сиетта. И я, комендант, пусть маленького, но военного гарнизона. Я не имею права отпустить вас на гибель. Но я не имею морального права и удерживать вас. Учитывая исключительные обстоятельства, я, минкетт Пастт Коргг, принимаю решение. Все три вихролета отправить на поиски ваших родных и близких. При этом ставлю одно... одно-единственное условие. Беспрекословное выполнение всех моих инструкций, которые каждый получит перед вылетом.,." В соответствии с указанием минкетта на одном из вихролетов вначале был произведен облет близлежащей местности. Серым тусклым утром машина взмыла в мрачное небо с редкими клочковатыми облаками. Пожар погас. Все огромное видимое пространство было заполнено черной копотью и пеплом. В западном направлении одиноко тянулась длинная полоса чудом уцелевшего леса. Из трясины соседнего болота виднелось хвостовое оперение воздушного транспортного корабля, навечно там похороненного вместе с сотнями человеческих жизней. Это было все, что осталось от десанта, прибытия которого с таким нетерпением ожидали минкетт и его группа. Вернувшись, пилот доложил обстановку, и Пастт Коргг разрешил своему другу с двумя членами экипажа вылететь на поиски родных и близких. Одновременно он попросил слетать в небольшой приморский поселок, где должен был находиться его сын. По инструкции минкетта каждый следующий вылет вихролета должен был следовать после возвращения предыдущего. В горьком молчании тянулось время. Мгновения казались вечностью. В создавшейся обстановке все привычные понятия теряли свой смысл. Гибло все живое, гибла цивилизация, гибла планета, а случайно уцелевшие люди, не взирая на грозившую им опасность, хотели собрать своих близких для того, чтобы все равно умереть, но умереть вместе. И каждый из них, несмотря ни на что, все-таки продолжал хранить тщетную надежду: вдруг судьба смилостивится, вдруг хоть кто-нибудь останется в живых! Напряжение было настолько велико, что любая мелочь .могла вывести людей из равновесия: косой взгляд, случайно брошенное слово неприязни. В таких обстоятельствах Пастт Коргг, достаточно опытный командир, принял вполне обоснованное решение: предоставить возможность вылета оставшимся двум вихролетам до возвращения первого. Вскоре оба корабля взяли курс по намеченным маршрутам. С трудом дождавшись возвращения первого вихролета, вконец измученный непрерывным ожиданием Пастт Коргг, едва услышав гул моторов, бросился встречать. Однако ни один мускул не дрогнул на его мужественном лице, когда он услышал леденящий душу рассказ. Практически все города планеты превращены в руины и глубокие тлеющие воронки. Почти все живое, вплоть до птиц и насекомых, сожжено дотла. Вся Уолла затянута непроницаемым туманом, смешанным с пылью и грязью. В городах, поселках, на дорогах, вернее на том, что от них осталось, обугленные, тлеющие трупы. И везде и всюду, куда ни бросишь взгляд, ни одного живого существа. Всюду трупы, трупы, трупы, груды трупов... Когда пролетали над огромной, еще дымящейся воронкой, образовавшейся на месте города, где с грудным ребенком жила жена друга минкетта, он открыл люк и с большой высоты выбросился вниз. Поселка, где отдыхал сын Пастт Коргга, на месте не оказалось. Более того, очертания побережья настолько изменились, что их просто невозможно было узнать. Причем часть суши опустилась, а уровень моря поднялся до немыслимой высоты. Экипаж второго вихролета постигла такая же неудача. Они не нашли никого из своих близких, никого, ни одного человека. Единственно кому повезло, так это пилоту третьего вихролета. Ему в отдаленной пустыне удалось разыскать жену и двоих детей. Она была уроженкой тех мест и случайно вышла из дома посмотреть на раскопки древнейшего жилища священнослужителей. Пилот провел вихролет на небольшой высоте над небольшим поселением, от которого остались лишь руины, и медленно двинулся по направлению к видневшемуся вдалеке тоненькому столбику дыма. Каково же было его удивление, когда в глубоком раскопе он обнаружил свою жену с сыновьями, трех молодых женщин и старого ученого, руководившего исследованиями древностей. Голодные, озябшие, плотно прижавшись друг к другу, они сидели на дне углубления, в центре которого скапливалась вода. Незадолго перед неожиданной встречей, они сожгли последнюю охапку колючего кустарника, чтобы хоть как-то согреть совершенно замерзших детей. Они рассказали, что некоторое время назад над пустыней пронесся необыкновенной силы смерч. Буря подняла в воздух колоссальное количество песка. Ничего не было видно даже на расстоянии вытянутой руки. Раскаленный песок обжигал органы дыхания и только, натянув на головы всю имевшуюся у них одежду, они смогли дождаться конца необычайно сильного и длительного урагана. Когда все было кончено, они выбрались на поверхность из котлована, в котором ученый демонстрировал им великолепно сохранившееся изваяние какого-то божества. На месте стоянки их лагеря - лишь голое место. Никаких, буквально никаких следов пребывания значительной группы людей! Все, все было засыпано песком, занесено горами песка. Чудом сохранившийся раскоп дал им возможность продлить свое существование. Видимо, где-то неглубоко проходил водоносный слой, и на дне маленькой лунки постоянно скапливалась вода, что, собственно, и позволило им выжить. Не будь этой крохотной лужицы, вряд ли пилот застал бы в живых свою жену и детей; Накормив и отогрев потерпевших, экипаж вихролета взял обратный курс. Чтобы спасенные не видели ужасающей картины разрушенной и опустошенной планеты, их напоили снотворным и весь путь они крепко спали. Вихролет встречала вся группа во главе с минкеттом. Помогая женщинам и детям войти в салон корабля, глядя на их измученные, изможденные лица, Пастт Корггу и его товарищам не составляло особого труда представить, в каком состоянии они находились. После обеда Пастт Коргг рассказал вновь прибывшим о разыгравшейся на Уолле трагедии и ее страшных последствиях. В салоне стояла гробовая тишина, даже дети, понимая серьезность момента, молча сидели, тесно прижавшись к материнским плечам, тараща на взрослых испуганные глазенки. Учитывая значительное прибавление населения маленького лагеря, в первую очередь следовало позаботиться о продуктах питания. Проблемы воды, к счастью, не было: неподалеку протекал маленький ручеек, начинавшийся от крохотного родничка. В пораженных радиацией разрушенных городах искать продукты не имело смысла. Их можно было найти только в отдаленных регионах, наименее пострадавших в ходе войны. Один из пилотов вихролета доложил: пролетая над одним из северных горных районов, он заметил большое неразрушенное хранилище зерна. Туда и направили первую экспедицию. Одновременно Пастт Коргг предложил построить заглубленный склад для хранения продуктов. Вихролет полетел в заданном направлении, а остальные обитатели лагеря принялись за сооружение склада. Когда он был готов, все с нетерпением ожидали возвращения корабля. Оказалось, что корпус еле дотянувшего до площадки вихролета весь пронизан пробоинами от огнестрельного оружия: на хранилище засела группа молодчиков и открыла стрельбу по вихролету, что едва не стоило жизни экипажу. Произвести ремонт корабля не удалось и на следующее утро вся команда под руководством минкетта на двух вихролетах с боевым снаряжением взмыла в воздух. Не успели они приблизиться к хранилищу, как от строения отделился большегрузный уллеход и без единого выстрела, вздымая клубы пыли, умчался в сторону находившегося неподалеку горного ущелья. Чудом сохранившееся хранилище было основательно разграблено. Видимо, в этих местах орудовала банда опустившихся, жестоких подонков, в этом не было никаких сомнений. У входа в здание лежал еще не остывший труп молодой девушки, почти девочки, над которой они гнусно надругались, а теперь трусливо сбежали, заслышав гул боевых вихролетов. Все помещения, где хранилось зерно, были загажены, кругом валялись осколки битого стекла, кучи мусора, двери взломаны, через разбитые оконные проемы врывался ветер, перемешивающий остатки драгоценного зерна с пылью и грязью. Тщательно, по зернышку собрав все, что осталось, команда двинулась обратно. Преследовать бандитов не было никакой необходимости, рано или поздно они сами себя уничтожат. После возвращения минкетт ввел в лагере военное положение. Не исключалось, что какая-нибудь шайка мародеров могла забрести и в этот забытый уголок. Женщин научили владеть оружием и они наравне с мужчинами несли нелегкую караульную службу. Вскоре в лагере появилось и мясо, настоящее мясо, тем более, что изрядно надоевшие концентраты подходили к концу. То ли почуяв запах жилья, то ли еще по каким-либо причинам, но в окрестности поляны забредали и огромные рогатые мягги, и прямостоящие растениеядные пэллы, обладающие прекрасным мехом. Откуда-то с гор спустилось небольшое стадо чаххов. Одна из девушек, спасенных в пустыне, знала толк в кореньях и травах, что также разнообразило стол обитателей лейерра. В общем, постепенно жизнь как-то входила в колею. Если бы не внезапно начавшееся похолодание, можно было бы прожить достаточно сносно. Правда, выручили шкуры пэллов и чаххов, из которых женщины смастерили недурные для холодной погоды одеяния. Ходить в них было не совсем | удобно, а тем более охотиться, но зато тепла хватало. Резкий порывистый ветер и частые снегопады вынуждали людей большую часть времени проводить в салонах корабля. Несмотря на ограниченное пространство лейерра, тесноту и неудобства, отнюдь не без влияния Пастт Коргга между всеми установились ровные дружеские отношения. А между тремя молодыми девушками и тремя воинами, один из которых был пилотом вихролета, эти отношения стали более близкими. Вскоре перед минкеттом встала проблема, как разместить вновь образовавшиеся семейные пары. По предложению вдовы лесного наблюдателя надумали рядом с лейерром из стволов деревьев построить отдельное жилище для семейных. Осталось дождаться теплой погоды. На Уолле было два времени периода. Большую часть стояла сухая жаркая погода и лишь треть периода занимала более прохладная, сопровождавшаяся дождями. Время шло, однако тепло не приходило. Лишь изредка сквозь лохматые черные тучи проглядывали робкие тусклые лучи бледного светила. Наконец, немного потеплело. На поляне появились первые проплешины почвы, скупо разбросанные между потемневшими сугробами. На ветвях деревьев набухали почки. Воспользовавшись ослаблением морозов, все с удовольствием приступили к строительству семейного жилья. Работали весело, с песнями, почти до глубокой ночи. Потом усталые, но довольные замертво засыпали. Однажды ранним утром всех разбудил визг и крик молодой жены пилота вихролета, охранявшей в это время спящий лагерь. По приказу минкетта караульную службу несли круглосуточно и от нее не освобождались даже женщины. Шуткам не было конца, когда выяснилась причина ее испуга: под хвостовым оперением лейерра притаились два маленьких детеныша пэллы. Один из них тихо скулил - у него вместо уха болтался окровавленный обрубок. Звереныша перевязали и обоих подкидышей перенесли в свежесрубленную хижину. Мужчины взяли оружие и пошли осматривать окрестности в поисках самки пэлла. Пэлла - крупный зверь с острыми зубами и когтями, так что встреча с ним наедине, тем более с разъяренной самкой, не сулила ничего хорошего. Однако до самого вечера так никто и не ппишел. С тех пор в лагере появились новые поселенцы. Детеныши пэллы доставляли много веселых мгновений, особенно детям. Неизвестно сколь долго продлилось бы мирное сосуществование с природой жителей маленького лагеря, пожалуй единственного, как они считали, островка жизни, на безмолвной, обреченной планете, если бы не трагическое происшествие. Видя, как успешно продвигается строительство их семейного жилья, две молодоженки, одна из которых была беременной, решили украсить почти готовое строение ветвями и пошли к темневшей неподалеку лесной поляне. Мужчины уже заканчивали внешнюю отделку фасада, когда услышали истошный женский вопль. Завизжали, заметались в поисках спасения малыши пэлла. Схватив оружие, все бросились навстречу женщине, бежавшей из леса с искаженным от страха лицом. Не добежав до них нескольких шагов, она лишилась сил и в изнеможении опустилась на непросохшую проталину. На посыпавшиеся вопросы: что же все-таки произошло, она не могла даже ответить. В ее глазах застыл неподдельньш страх и ужас, она только мычала и показывала рукой в сторону леса, откуда выбежала. Наконец, выдавив из себя: "Скорее, скорее... спасите ее..." - потеряла сознание. Пастт Коргг немедленно распорядился привести беременную в чувство и отнести в лейерр, а заодно отправить туда под усиленной охраной и остальных женщин. Сам минкетт с оставшимися вооруженными мужчинами двинулся в сторону леса на поиски пропавшей. Шли медленно, плотной толпой, пристально вглядываясь в надвигающиеся черные стволы деревьев. Только пилот вихролета, муж исчезнувшей женщины, белый от возбуждения, озираясь, как затравленный зверь, отделился от группы и метался по сторонам, подгоняя товарищей. Уже вошли под кроны ближайших деревьев, но никаких следов не обнаружили. Кругом стояла тягостная тишина, нарушаемая лишь шорохом осторожных шагов. Вдруг шедший впереди Пастт Коргг поднял вверх руку - группа остановилась и указал на зацепившийся за куст чуть покачиваемый ветром женский меховой капюшон. Увидев его, пилот закричал: "Это ее... ее... ее.. Она где-то здесь... совсем близко!" - и рванулся вперед. В этот момент раздался треск ветвей, все замерли. На них с воинственным видом надвигались два огромных спонтсса. Раньше эти маленькие, безобидные шестиногие насекомые, обитавшие в лесистых местностях Уоллы, считались санитарами лесов. Из мусора, мелких веточек, остатков листьев они возводили многоэтажные, с бесчисленным количеством ходов жилища и трудолюбиво тащили туда все, что попадет, для питания своих прожорливых личинок. Оба спонтсса медленно, не торопясь, покачивая темносерой громадиной голов с выпуклыми фасетчатыми глазами и раздвигая наводящие ужас челюсти, ползли на людей. Перед одним из них вырос ствол довольно толстого дерева - легкий взмах челюстей и оно, как подкошенное, рухнуло, освободив чудовищу дорогу. Одновременно раздалось несколько выстрелов. Прошитые очередями спонтссы забились в предсмертных судорогах, с корнями выворачивая ближние деревья. Минкетт скомандовал: "Бегом!" И все бросились в направлении, откуда выползли эти гиганты. Вскоре перед ними выросло циклопическое сооружение. Высоченной горой с множеством отверстий возвышался над лесом завал из стволов трухлявых деревьев, ветвей и кустарников. Вокруг него суетилось несколько монстров. Увидав людей, они двинулись, шевеля канатами усов. Расстреляв в упор насекомоподобных страшилищ, люди наткнулись на проем, прямо перед которым лежал обрывок шарфа жены пилота. Тот, обезумев от горя, не обращая внимания на предостережения товарищей, ринулся внутрь. Минкетт, дав указание поджечь завал с нескольких сторон, бросился за ним. Изнутри пахнуло теплом, сыростью и тошнотворным смрадом. В темноте широкого, плотно утоптанного тоннеля замелькали бесформенные тени, раздался топот могучих лап. Открыв беспорядочную стрельбу, пилот и минкетт сразу спохватились, что так можно задеть и женщину. Тогда минкетт, схватив первый попавшийся сук, сорвал с себя меховой головной убор, обмотал им палку, поджег и, размахивая тлеющим факелом, бросился вперед. Следом за ним, тяжело дыша, бежал пилот. Через несколько мгновений их догнали еще двое, успев на ходу сообщить, что завал полыхает с четырех сторон. Испугавшись пламени факела, спонтссы бросились врассыпную, уступив дорогу Пастт Корггу и его товарищам. Едкий дым от вспыхнувших в разных концах пожаров уже заползал в тоннель. Задыхаясь и кашляя, не останавливаясь, люди продолжали бег. Неожиданно перед ними появилась огромная яма, почти доверху заполненная бело-желтыми червями - личинками спонтссов. Волнообразно изгибаясь, сегментарные туловища, шевеля короткими отростками усов и взмахивая зазубренными серпами челюстей, устремились к брошенному сверху полуобнаженному женскому телу. Мерзкие твари уже развернули свои безглазые морды и выпускали ядовитую слюну, готовясь присосаться к живой человеческой плоти. С края ямы свешивалась полуистлевшая шкура большого пэлла, рядом валялись тщательно вылизанные и очищенные от остатков мякоти череп и кости. Видимо, это все, что осталось от матери маленьких пэллов, найденных у лейерра. Минкетт вместе с мужем несчастной спрыгнули в яму, полоснули очередями по ближайшим личинкам, схватили тело женщины и с помощью оставшихся на краю ямы друзей быстро выбрались из отвратительного месива. Размахивая факелом, минкетт бросился обратно, а за ним, прижимая к груди драгоценную ношу, несся пилот. Двое оставшихся, выпустив тем временем несколько очередей по содержимому ямы, прикрывали отход товарищей. Несмотря на бушующее пламя разгоревшегося пожара, множество спонтссов, почуяв угрозу своему будущему поколению, устремилось в погоню. Отстреливаясь, всем пятерым удалось благополучно выбраться из исполинского костра. Едва последний переступил порог, как стены проема обрушились, и преследователи оказались погребенными под охваченными огнем стволами. Остальные спонтссы, не обращая на них внимания, растаскивали горящие деревья, пытаясь хоть что-нибудь сохранить от своего жилища. После возвращения всей группы в лейерр женщины долго пытались привести спасенную в чувство. Когда все методы были исчерпаны, несчастная вдруг приоткрыла глаза, из ее груди вырвался дикий вопль, тело свела судорога и, скорчившись на ложе, не приходя в сознание, она скончалась. Ее подруга, видимо, на нервной почве, лишилась рассудка. Она постоянно плакала, пугалась всякого шороха. Полуодетая, держась руками за живот, она бродила по салонам, непрестанно повторяя одну и ту же фразу: "Где они! Где? Я боюсь! Где они?" Чтобы обезопасить лагерь от незваных гостей, Пастт Коргг приказал удвоить караулы и обнести территорию туго натянутым канатом с прикрепленными к нему пустыми металлическими банками от пищевых концентратов. При прикосновении к канату раздавался такой грохот и звон, что всякое неожиданное нападение практически исключалось. Некоторое время спустя под утро раздался перезвон пустых банок и выстрелы. На том месте были обнаружены трупы трех убитых караульными спонтссов, остальные ушли или затаились. Это было очень плохим предзнаменованием. Похоже, что монстры ни коим образом не собирались оставлять их в покое. Пастт Коргг решил на вихролете обследовать всю лесную полосу. Вдоль нее было обнаружено еще несколько исполинских завалов. Пожар на соседнем, где они обнаружили пропавшую женщину, был потушен. На его месте зияла лишь огромная яма, чуть тлеющая, почти до половины заполненная пеплом. Никаких признаков движения вокруг не обнаруживалось, скорее всего спонтссы перебрались на новое жительство. Становилось очевидным, что радиация, обычно уничтожающая все живое, благотворно сказалась на этом виде насекомых. Они выросли до гигантских размеров и вскоре, пожалуй, останутся единственными обитателями Уоллы. Одновременно Пастт Коргг хотел долететь до хранилища, где неизвестными лицами был обстрелян их вихролет, чтобы установить, насколько далеко распространились владения исполинских спонтссов. Уже при подлете к строению они увидели уллеход, остановившейся у ворот. Едва вышедшие из него люди приблизились к зданию, как целое полчище спонтссов набросилось на них. Твари обхватили, как соломинки, людей и ринулись в сторону завалов. Прекратить это насилие не было никакой возможности: людей всего несколько человек, а спонтссов - бесчисленное количество. Минкетт и его товарищи могли лишь наблюдать, как спонтссы сцеплялись друг с другом в смертельной схватке, борясь за обладание человеческой плотью. Когда один из них разжимал страшные челюсти, чтобы отогнать бросившегося на него противника, ношу подхватывали другие, тут же устремляясь прочь, кормить прожорливое потомство. Погибших в схватках сородичей они также растаскивали, стремясь урвать кусок лакомой добычи. Минкетт приказал облететь все обнаруженные завалы, облить топливом и поджечь, чтобы хоть таким образом остановить нашествие ненасытных чудовищ. Вскоре опять резко похолодало, завыли ветры со снежными метелями. Теплый период, так и не начавшись, отступил перед натиском свирепых морозов. С наступлением холодов прекратились и нападения на лагерь спонтссов. По-видимому, стужа оказалась для них более опасной, чем радиация, хотя вовсе не исключалось, что они также успешно приспособятся и к морозам. Несмотря на окончание строительства жилища для семей, никто не хотел туда переселяться. Все продолжали тесниться в узких салонах лейерра. Люди, так привыкшие друг к другу, за это тяжелое время почти сроднились. Как-то под вечер в сильных мучениях, при преждевременных родах, умерла подруга жены пилота. Уже перед смертью .в какой-то момент ее разум просветлел, она слабым голосом подозвала мужа, взяла его руку, прижала к груди, взглянула с укоризной и, прошептав: "Что же ты меня не уберег?" скончалась. К счастью, она не видела родившихся близнецов, Это были два сросшиеся спинами урода - со звериным оскалом и скрюченными мохнатыми конечностями. Но они ненадолго пережили мать. Утром не стало и их. Мать и детей хоронили вместе. Так в трудах и заботах прошло еще несколько периодов. Однажды тягостную атмосферу их бытия ненадолго разрядил неизвестно откуда появившийся шейбб. Он принялся прыгать, лизать всех в лицо. Особенно обрадовались дети, каждый стремился приласкать его, погладить лохматый загривок, а то и поцеловать в мокрый холодный нос. Шейбб прожил у них немного и вскоре также неожиданно, как и появился, исчез. В то утро минкетт решил устроить для своего маленького гарнизона необычную трапезу. К лагерю прибилось несколько чаххов и тушу одного из них целиком зажарили на костре. Услышав гул мотора, он дал указание женщинам и детям скрыться в лейерре. Несколько человек заняли позиции, удобные для обстрела, а сам Пастт Коргг с шестью солдатами ожидал незваных гостей. Это и были Ленн и Кидд с Мизз Терр Соллом. Если бы не шейбб, неизвестно, чем могла бы закончиться встреча. Только сейчас, после рассказа минкетта, Ленн Кидд смог по-настоящему почувствовать и оценить размеры происшедшей на Уолле катастрофы. Ему, видному ученому, особенно были известны все последствия применения оружия массового поражения. Планета обречена. Пока неизвестно, сколько времени смогут прожить оставшиеся в живых люди, но их смерть будет мучительна и ужасна. Пастт Коргг пригласил Ленн Кидда и его товарищей , присоединиться к ним. После недолгого колебания ученый согласился и, усевшись вместе с Мизз Терр Соллом в уллеход, они двинулись обратно к озеру забрать оставшегося там товарища. Шейбб за ними не последовал, как будто понимая, что они должны скоро вернуться. Однако судьба распорядилась совсем по-другому. Прибыв на озеро, Ленн Кидд обо всем рассказал ожидавшему их другу и тот с удовольствием принял приглашение присоединиться к минкетту и его группе. Ученые поужинали и пораньше легли спать, чтобы наутро собрать вещи и двинуться к лагерю Пастт Коргга.
5
Ленн Кидд проснулся от стука в люк корабля. Сначала стучали тихо, потом все громче и громче, наконец, кто-то устроил такой шум и гам, что стало не до сна. Когда полусонный Ленн Кидд открыл люк и выглянул наружу, то был настолько удивлен появлением детей, что чуть не закрыл люк обратно, подумав, что все это ему приснилось. Но нет, около люка действительно стояли пятеро детей, одна из них девочка-подросток. Увидев незнакомого бородатого человека, дети собрались убегать, но Ленн Кидд улыбнулся и поманил их рукой. Первой несмело приблизилась девочка. Ленн Кидд спросил: "Кто они и откуда?" Девочка молчала. Тогда Ленн Кидд задал вопрос на всех языках, которые знал. Девочка закивала головой и что-то ответила, но этот гортанный, со щелкающими звуками язык был ему незнаком, хотя скорее всего походил на таннейский. Это сравнительно небольшое горное государство хотя и граничило с Сиеттой, но благодаря своему правителю Зорнерру, известному на Уолле диктаторскими замашками и претензиями на мировое господство, практически не поддерживало контактов с другими странами. Зорнерр установил на Тайнее режим террора и насилия. Это было одно из немногих государств, не вступивших в Сообщество. Девочка выразительными жестами дала Ленн Кидду понять, что есть люди, нуждающиеся в срочной помощи. Долг лечителя звал, а нравственные и моральные принципы Ленн Кидда не позволили ему остаться равнодушным к молящим глазам и просьбам ребенка. Он предложил товарищам самим принять решение: перебраться в лагерь к Пастт Корггу, или идти с ним. Оба учёных, не сговариваясь, решили следовать за ним. Девочка сразу поняла, что они согласились, захлопала в ладоши, что-то сказала детям и жестами показала, что надо торопиться. Шли долго, с остановками на отдых. Впереди шла девочка, определяя дорогу по только ей известным приметам. Пришлось преодолевать многочисленные наледи, валуны, глубокие сугробы. Наконец, достигли заветной трещины. С большим трудом, помогая друг другу, все спустились вниз. Весть о прибытии гостей быстро разнеслась по подземелью. Все, кто мог стоять на ногах, пошли встречать вновь прибывших. Усталых, измученных длительным переходом ученых, под предводительством Дзентты и мальчиков провели в помещение, где лежал горнерр Олтофф. Он сразу оживился, воспрял духом и пытался задавать вопросы. Находящиеся рядом подгорнерр Крингг и другие наперебой пытались хоть как-то объясниться с Ленн Киддом и его спутниками. Переговоров не получилось - они не понимали друг друга! Взволнованный Крингг, сидя у стола, рассеянно забарабанил по нему пальцами. Вдруг Ленн Кидд вскочил и принялся выстукивать по столу общепринятую на Уолле азбуку звуковых сигналов, используемых в приемо-передающих устройствах. Крингг мгновенно среагировал и сначала неуверенно, затем все быстрее и быстрее застучал костяшками пальцев по столу, передавая свои вопросы. Ленн Кидд отвечал. Все, как завороженные, следили за этим своеобразным диалогом. Для Олтоффа и других офицеров не было необходимости в каком-то переводе изучение этой азбуки входило в программу обучения в военных заведениях. Когда переговоры окончились, Крингг поведал остальным присутствующим о страшной трагедии Уоллы. Гнетущую, тягостную тишину, воцарившуюся в комнате, прервал слабый стук пальцев по стене. Это Олтофф попросил прибывших остаться и по возможности помочь вымирающему населению базы. Ленн Кидд тут же простучал по столу согласие. После сытного ужина - надо сказать, что Ленн Кидду и его друзьям не приходилось видеть такого великолепного стола - ученых отвели в большое помещение. Там решили разместить госпиталь, так как Ленн Кидд сообщил, что он лечитель и все ждали от него помощи. После тщательного медицинского осмотра вывод Ленн Кидда был однозначен: практически все население базы, включая детей и женщин, получило сильнейшую дозу радиации. Болезнь прогрессировала. Необходимо было срочное переливание крови. К счастью, Олтофф вспомнил об одном, только ему известном складе. Там обнаружилось большое количество самых разнообразных медикаментов и, что самое главное, сосуды с консервированной кровью. Из пятерых оставшихся на базе в живых мужчин больше всего нуждались в переливании Олтофф и минкетт Сайдерр, Ленн Кидд и его товарищи почти без отдыха делали все возможное, чтобы облегчить участь жителей подземелья. Они производили переливание крови, использовали другие методы лечения, чтобы приостановить, действие лучевой болезни и облегчить страдания людей. Постепенно установился дружеский контакт. Особенным расположением и уважением пользовался лечитель Леш; Кидд. На редкость способная Дзеитта быстро выучила сиеттский язык. В свою очередь ученые стали немного понимать по-таннейски. Когда Олтоффу после переливания крови полегчало и он смог даже ходить, горнерр предложил изолировать выход на площадку. Совершенно очевидно, что основную дозу радиации люди получили на площадке для вихролетов. Кроме того, постоянно дующие в этом направлении ветры через ущелье заносили прямо в подземелье дополнительные порции радиоактивных осадков. Было принято решение подготовить направленный взрыв и с помощью горных пород перекрыть выход. Подготовка к взрыву велась очень тщательно. Любая неточность могла привести к самым неожиданным последствиям: завалить вентиляционные отверстия, а что еще хуже - не исключалась вероятность обрушения части свода пещеры. Крингг и уже вполне хорошо себя чувствующий Сайдерр помогли Олтоффу выбраться на поверхность, чтобы последний раз попрощаться со светилом, последний раз взглянуть на темнеющие на горизонте горы, последний раз вдохнуть свежего воздуха родной Таннеи. Несколько лишних доз радиации уже не повлияют на состояние его здоровья. Олтофф, как и все окружающие, прекрасно понимал, что его дни сочтены. Пошатываясь, придерживаясь за выступы скал, горнерр добрался до края площадки. Несмотря на холод, долго стоял и смотрел вдаль. Резкий порывистый ветер трепал лохмотья его военного мундира, звенели награды, полученные на полях сражений. Скупая слезинка, выкатившаяся из уголка глаза, медленно спускалась по морщинистой щеке и невесомой, маленькой ледышкой застыла на упрямом, почти квадратном подбородке. "Где-то там, в том мире оставалось все... и первая жена, и бросившаяся в пропасть вместе с сыном Гелла. Там лежали в руинах города и поселки его родины. Там, только там оставалось его сердце. Ну а тело... что ж, тело! Тело может остаться и здесь, в этом сыром и мрачном подземелье. Пока он нужен соотечественникам, пока они нуждаются в нем, в его советах, в его интеллекте, в его разуме. Он останется с ними здесь". Взмахом руки Олтофф подозвал друзей, чтобы они помогли ему вернуться обратно. В этот момент со стороны ущелья послышался гул моторов вихролета. Все с удивлением, подняв головы, разглядывали боевую машину с опознавательными знаками армии Таннеи. Внезапно из вихролета ударили автоматные очереди. Горнерр Олтофф сделал шаг вперед и заслонил своим телом подгорнерра Крингга. Прошитое пулей тело Олтоффа тяжело рухнуло на усыпанную камнями, заснеженную площадку. Это был последний подвиг горнерра. Крингг, обхватив руками командира, попытался оттащить его за выступ скалы, но сердце старого солдата уже не билось. Пули свистели не переставая. Рядом, как подкошенный, упал окровавленный минкетт Сайдерр. Крингг подполз к нему, пульс не прощупывался. Тогда он мелкими перебежками бросился к люку и скатился внутрь. Раздосадованные пули зацокали по захлопнутой металлической крышке. Выглянув в вентиляционное отверстие, Крингг увидел, что вихролет завис над площадкой, а по болтающейся под порывами ветра веревочной лестнице спускаются три вооруженных человека. Крингг приказал включить взрывное устройство. Раздался оглушительный взрыв. В момент взрыва Крингг, державшийся руками за прутья вентиляционной площадки, услышал пронзительный вопль, Подняв голову вверх, он увидел, как один из спускавшихся из вихролета вооруженных людей, сорвался вниз и рухнул на искореженную взрывом и засыпанную камнями и кусками горной породы площадку. К удивлению Крингга, упавший остался в живых и, протянув руки к вихролету, закричал: "Помогите!" В ответ на его просьбу один из спутников полоснул очередью по лежавшему, видно сильно покалеченному товарищу, а вихролет улетел в сторону ущелья. Брошенный на произвол судьбы военный приподнял окровавленную голову, проводил взглядом улетающую машину и бессильно распластался на груде камней. Неожиданно со стороны, где лежали погребенные осколками скального грунта Олтофф и Сайдерр, послышался шорох, почва зашевелилась, и Крингг увидел, как из нее вырастает фигура минкетта. Живого, по-видимому сильно израненного, но живого минкетта Сайдерра! Зажав пятерней висящую плетью левую руку, сильно пошатываясь, он двинулся к вентиляционной решетке. Заметив лежащего беспомощного врага, приблизился к нему, опустился на колени и приложил ухо к груди. Подняв голову, встретился взглядом с недоумевающим, совершенно обескураженным Кринггом, ведь тот был уверен, совершенно уверен, что минкетт, также, как и Олтофф, мертвы: пульс не прослушивался, пульса не было, не было... Иначе он никогда, никогда бы не бросил раненого друга. Взмахнув здоровой рукой, Сайдерр крикнул: "Он жив, он еще дышит, скорее сюда, скорее..." Крингг с двумя офицерами быстро перепилили несколько ячеек вентиляционной сетки и устремились на помощь раненым, втащили их внутрь и вскоре те лежали на операционном столе Ленн Кидда. Сайдерр был ранен дважды - в руку и в грудь, но раны, к счастью, оказались не очень опасны, чего нельзя было сказать о его противнике. Тот был тяжело ранен в голову, грудь и живот. Кроме того, сломанные при падении ноги казались в нескольких местах прошитыми пулями. Ленн Кидд делал все. что мог, но шансов выжить у пострадавшего почти не было. Долгое время он лежал без сознания, а когда пришел в себя, то оказалось, что ранение в голову оказалось роковым, человек потерял зрение, более того, он не мог даже говорить. Ленн Кидд долгие часы проводил у постели больного, пока наконец не сказал: "Жить будет, но не долго... говорить сможет. Видеть - никогда..." Лечитель не скрывал правду от пациентов. Это было его жизненным правилом. Он считал, что каждый человек должен знать свое начало и свой конец. И любой приговор обязан переносить с достоинством и мужеством. Услышав слова врача, больной дернулся, хотел было приподняться, затем бессильно опустился на подушку, прошептал: "Воды...". Напившись, вздохнул и слабым голосом попросил: "Пусть ко мне подойдет тот, кто спас меня..." Приблизившись к кровати, минкетт Сайдерр и подгорнерр Крингг представились. Раненый протянул ладонь и сказал: "Эта рука не замарана кровью честных людей. Пожмите ее. Я долго не мог говорить, но я хорошо слышу. Здесь живут настоящие, достойные люди, которых ничто не может согнуть и сломать, никакая беда, никакие трудности. Спасибо вам, что вы есть, что вы существуете. Меня зовут Овнерр, минкетт Овнерр... Я личный пилот правителя Зорнерра... Я знаю свое состояние, так что жить мне осталось недолго, совсем недолго... Хотя не так уж много людей на планете, кто намного меня переживет. - Печальная усмешка чуть тронула его спекшиеся губы. - Я слышал ваши разговоры. Вы знаете, что Уолла обречена. Но не знаете, кто... кто начал эту всемирную бойню, кто развязал эту чудовищную войну. Это Зорнерр! Гнусный, разложившийся подонок и негодяй... Это он, он... первым использовал оружие массового поражения... Он, чьи портреты висели в каждом нашем доме и... на каждом перекрестке... Он, кто обещал народу, что Таннея будет самым благословенным государством в мире... Он, которому слепо верили каждый солдат и офицер... Он, по чьему приказу сотни, тысячи людей, пытавшихся донести правду до народа, гнили, заживо погребенные в многочисленных горных подземельях... Зорнерр и только Зорнерр виноват в этом злодеянии, виновен в гибели нашей Уоллы... Я хочу, чтобы все, все знали об этом. И... помнили, помнили, пока будут... жить! По указанию Зорнерра тайно построили воздушный корабль специального назначения: неуклюжую на вид, но самую грузоподъемную, сделанную по последнему слову техники машину. Она могла взлетать и садиться на самые маленькие площадки. Она обладала сверхвысокой скоростью и небывалой высотой подъема... Она была буквально напичкана электронными приборами и различными автоматическими устройствами. На ее борту имелась установка по выработке питьевой воды из воздуха, большой запас продовольствия и несколько комфортабельных салонов. По приказу Правителя я и четверо членов экипажа должны были дни и ночи проводить в кабине, практически не покидая ее. Мы свято верили Зорнерру и... потом нам за это платили огромные деньги... Так что с неудобствами мы мирились. Я постоянно сидел в правом кресле, перед которым находился аппарат прямой связи с Правителем. Только по его личному указанию я имел право поднять лейерр в воздух. Воздушный корабль находился на поляне, окруженной со всех сторон высокими деревьями. Рядом располагалась загородная резиденция Правителя, к которой вела прямая скоростная трасса. В то злосчастное утро я услышал зуммер, поднял трубку аппарата, и властный голос Зорнерра приказал: "Сегодня быть наготове... Ждать!" Единственным нашим развлечением в то время было приемно-передающее устройство. Мы слушали последние новости, песни, музыку. И в этот день, как обычно, мы вслушивались в звуки прелестных мелодий известного таннейского музыканта Ингленна, как внезапно - оглушительные шумы, треск, шипение... И сквозь эту дикую звуковую какофонию прорвался совершенно явственно слышимый голос Правителя: "Еду... Готовь взлет, Овнерр". Через какое-то время со стороны города полыхнуло зарево, раздался страшной силы взрыв, вздрогнула и осела почва. Почти перед самым лейерром, едва не задев его, пронеслась небывалой силы ударная волна. Высокие толстые деревья ломались, как соломинки, все кругом окуталось пылью, туманом, дымом, запахло гарью. Пламя разрасталось, и вскоре весь горизонт представлял сплошную стену огня, который неумолимо двигался в нашу сторону. Обезумев от страха, мы хотели уже взлетать, чтобы никогда больше не видеть этого ужаса. В этот момент на трассе из леса, ставшего красновато-оранжевым, показался несшийся на высокой скорости уллеход Правителя, окруженный светящимся маревом. Уллеход у корабля резко затормозил и из него выскочил Правитель и трое вооруженных людей в военной форме. Со всех ног они метнулись к трапу. За ними, что-то крича и размахивая руками, бросился водитель броневика. Зорнерр Повернулся, выхватил из кармана небольшой автоматический колкк и разрядил всю обойму в водителя. Как только за вошедшими захлопнулись створки люка, корабль взмыл в небо и, быстро набрав высоту, потерял за облаками объятую Пламенем Уоллу. Правитель с сопровождавшими его охранниками находились в центральном салоне. Не зная дальнейшего курса, я был вынужден по громкоговорящей связи спросить Правителя о маршруте следования. После некоторого молчания я услышал его голос: "Достичь северной точки планеты и облетать ее по кругу до тех пор, пока не останется горючего для дозаправки на острове Дилтт". С момента этого распоряжения жизнь потекла размеренно и однообразно, правда, в двух измерениях. В кабине нес вахту экипаж, непрерывно сменяя друг друга у рулей управления, а из центрального салона доносились возбужденные голоса, звон бокалов и пьяный раскатистый хохот Правителя и его собутыльников. Однажды под вечер в кабину застучали, - сначала негромко, потом сильнее, затем заколотили ногами. Не обращая внимания, я сидел на своем месте, глядя на показания приборов, полагая, что стучит кто-то из помощников, перепутав двери. Но внезапно раздавшийся громкий голос Зорнерра: "Овнерр, это я, открой", - заставил меня немедленно открыть дверь. В тесную кабину ввалились совершенно пьяный Правитель вместе со своими помощниками, и обняв меня за плечи, сунул в лицо сосуд с элббой: "На, выпей, Овнерр, за меня выпей, за мою удачу, за мою победу!" Я хотел было отстраниться от его зловонного дыхания, тем более, что до сих пор не мог простить ему убийства водителя. Я неплохо знал того человека. У него была большая семья и больной отец калека, и он служил Правителю днем и ночью, как верный шейбб, преданно охраняя, скрывая от всех его похождения и пороки. Но волосатые пальцы Зорнерра впились в плечо и голос, хриплый после многодневного пьянства, вкрадчиво и зловеще произнес: "Ты что, Овнерр, не хочешь выпить со мной, с твоим Правителем?" У меня от страха затряслись руки. Я не первый день служил Правителю и прекрасно знал, что может последовать за отказом. Я осушил до дна предложенный мне сосуд, причем маленькие глаза Правителя следили за каждый моим жестом, напряженно вглядываясь в лицо. Увидев опустошенную бутыль, Зорнерр просипел: "Ну вот... так-то будет лучше", - затем круто повернулся к выходу и сказал: "А теперь все за мной... Все! А ты, Овнерр, включи автоматическое управление, нечего изображать из себя незаменимого..." Когда мы вошли в салон, то увидели стол, заставленный бутылками, яствами. Следы пиршества говорили, что хозяин салона со своими прихлебателями все это время беспробудно пили. Под бдительным оком Правителя вскоре "накачался" и мой экипаж. У наших собутыльников постепенно развязывались языки, и по оживленным разговорам, отдельным фразам нам, наконец, стало ясно, что же произошло на Уолле. Мысль об этом не давала нам покоя с момента старта нашего лейерра.
Война!
Страшная война с применением оружия массового поражения загнала нас сюда, на северный полюс планеты. Загнала вместе с организаторами и исполнителями чудовищного, злодейского замысла. Воспоминания о погибших родных и близких жгли наши сердца, иссушали мозг, отравляя необходимость существования на этом свете, тем более в компании с таким сбродом. А распаленные алкоголем, воодушевленные наличием новых слушателей Правитель и его прислужники разглагольствовали о беспредельной власти над планетой. Строили безумные планы об обладании всеми ценностями Уоллы. Восхваляли мудрость и величие своего подонка Шефа, называя его величайшим из величайших Правителей Вселенной. Да, только так и не меньше! Оказывается, этот сумасшедший выродок, этот безумец хотел быть диктатором не только Уоллы, но и всей Вселенной! Мне стало стыдно и больно за своих товарищей, за свой народ. Ведь столько лет мы преклонялись перед этим ничтожеством, безумным маньяком, вообразившим себя божеством, вершителем судеб всех цивилизованных планет. Наконец, Зорнерр со своей компанией угомонились и захрапели в своих креслах. С чувством тоски и обреченности мы покидали это прибежище негодяев и скотов. Буквально опустошенные, раздавленные увиденным и услышанным, мы вошли в кабину и плотно задраили входную дверь. Для всех нас было совершенно очевидно, что пока этот корабль нужен Правителю, нам ничего не грозит, но как только Зорнерр переберется в одно из заранее приготовленных для него убежищ, от нас немедленно избавятся. Лишние свидетели Зорнерру не нужны. Спокойно и хладнокровно он уничтожит экипаж, так же как безжалостно пристрелил преданного водителя уллехода. Обсудив положение, мы единодушно приняли первое и самое главное решение уничтожить этих негодяев, жестоких хищников, принявших человеческое обличье. На Уолле не должно быть места для таких гнусных выродков. Второе - необходимо было завладеть планами и картами Правителя и, в первую очередь, узнать точные координаты заправочных станций и подземных убежищ, где хранились продукты питания. В дальнейшем, оставляя кабину лейерра и включив автопилот, мы присоединялись к пассажирам центрального салона, делая вид, что с удовольствием участвуем в их пьяных оргиях, а сами постоянно пытались что-либо выведать у Правителя и его своры шейббов. Особенно это удавалось моему заместителю Миркку. Он быстро втерся в доверие к Зорнерру и тот называл его не иначе, как "мой дорогой Миркк". Вскоре удалось выяснить и шифр от металлического сейфа, где Правитель хранил самые ценные документы. Миркк даже узнал будущее количество членов экипажа. Как мы и предполагали, нас ожидала судьба водителя уллехода. Терпеливо вынося присутствие этих ублюдков и необходимость постоянного общения с ними, мы крутились над северным полюсом, как волчок. Шесть раз мы дозаправлялись и пополняли продукты питания на острове Дилтт. У Зорнерра была предусмотрена еще одна запасная база. В последний раз мы выгребли все запасы и из нее. Наконец, наступило долгожданное время возмездия. Пришел момент расплаты с кучкой подлых ублюдков, недостойно носивших высокое имя человека. Я доложил Правителю, что горючее на исходе. Хотя он был сильно пьян, но весьма удивился, так как рассчитывал, что оно имеется еще в достаточных количествах. Однако не спорил и назвал координаты новой базы. Потом тут же назвал другие. Затем - следующие. Сообразив, что в таком состоянии ему точные координаты не вспомнить, Правитель вошел в салон, открыл сейф и стал копаться в ворохе бумаг. Непослушными пальцами он доставал документы, рассматривал, откидывал в сторону, пока, не выдержав, вытряхнул на пол все бумаги и, бросив: "Ищи сам, а я пойду выпью с моим дорогим Миркком", вернулся в центральный салон. Я долго ползал по полу, перебирая каждый документ и пытаясь найти необходимую карту. Он вскоре мне попался на глаза: кроме того, я обнаружил зашифрованную карту, на ней, как оказалось впоследствии, были нанесены хранилища ценностей и драгоценных металлов большинства государств планеты. Все прихватив с собой, я пошел к кабине, где меня уже ждали Миркк с товарищами. До сих пор не могу забыть омерзительнейшую сцену. Проходя через центральный салон, я видел, как мертвецки пьяный, с красным от возбуждения лицом, совершенно голый Правитель пытался овладеть одним из своих помощников. Тот истошно орал и что было сил отбивался от этого похотливого животного. Захлопнув дверь кабины, я показал экипажу обе карты и рассказал о препакостнейшем инциденте, свидетелем которого я только что оказался. Ни слова не говоря, Миркк плотно изолировал входную дверь и по громкоговорящей связи сообщил пассажирам центрального салона о приговоре, вынесенном им от имени народа Таннеи и всей Уоллы. В разгерметизированный салон проник космический холод, уничтожив соучастников страшного преступления... Вскоре, дозаправившись горючим на небольшом островке, точные координаты которого были указаны на карте, мы взяли курс на столицу Таннеи. Идя на небольшой высоте, сбросили над центром города замороженные трупы Правителя и его сообщников. Из-за плотного устойчивого тумана, окутавшего столицу непроницаемой тусклой серой мглой, буквально ничего не было видно. Вдруг на лейерре раздались тревожные сигналы опасности. Замелькали, заметались цифры на приборах, показывая колоссальный уровень радиации. Быстро надев защитные маски - в свое время Зорнерр позаботился об этом, - мы немедленно набрали высоту, однако тревожные сигналы не унимались. Стало ясно, - пролетая над столицей, корпус корабля покрылся радиоактивной пылью. Единственное, что могло нас спасти, - это немедленная очистка корпуса от радиоактивных осадков. А выполнить это было возможно только с помощью воды. Нужен дождь, самый обычный дождь! На Уолле бывали ураганы, но довольно редко. Чаще всего они налетали с моря, обрушиваясь на берега порывистым ветром с потоками воды. Несколько раз смерчи налетали на Таннею. Один раз мне самому довелось попасть в такую переделку, находясь в кабине лейерра. Надо сказать, что тогда мне просто повезло и я благополучно "унес ноги", а сейчас попасть в зону действия урагана было для нас просто спасением. Мы заметались от полюса к полюсу в поисках "хорошенькой" бури, пока не увидели черно-багровую тучу с туго закрученными алыми краями, закрывавшую весь видимый горизонт. Пожалуй, это был тот самый ураган, так необходимый для корпуса нашего уже довольно потрепанного сверхдлительным полетом воздушного корабля. Не раздумывая, я бросил машину в эпицентр циклона. Но оказалось - это вовсе не циклон, а смерч, вызванный взрывом гигантской разрушительной силы. Началось такое! - трудно даже представить себе в самом кошмарном сне: тяжелую машину трясло, бросало из стороны в сторону, как крохотную песчинку, потом она завибрировала и едва не отвалились крылья и хвостовое оперенье. Казалось, что мощный корпус вот-вот рассыплется на куски, а мы сами на мелкие частицы. Внезапно нас сильно тряхнуло. Потеряв сознание, я на какое-то мгновение выпустил рули управления, и машину завертело, закружило и потащило вниз. Придя в сознание, я увидел прямо перед собой циклопической высоты волны с белыми лохматыми бурунами на широких разлапистых гребнях. Одна из них дотянулась до корпуса и потащила за собой в бездну; казалось, еще мгновение и она поглотит нас в своей ненасытной беснующейся утробе. В этот момент, как по волшебству, перед нами возникли заросли каких-то растений. Направив корабль прямо на них, я каким-то чудом успел найти миниатюрный участок суши, не заливаемой штормом, и в изнеможении откинулся на спинку кресла. Блаженное оцепенение разлилось по телу. Товарищи бросились ко мне, и не скрывая слез, крепко, до боли обнимали и жали руки. Сигналы опасности давно стихли. Выбравшись из корабля, мы забрались под корпус и тут же, завалившись на песок, заснули мертвецким сном. Осмотр корабля подтвердил полное отсутствие следов радиации. Машина почти не пострадала. Быстро набрав высоту, мы взяли курс на базу подводных кораблей, помеченную на карте рукой Правителя как объект особой государственной важности. Вместо базы мы обнаружили развалины, груды камней, спекшихся с металлом. Уцелела лишь узкая длинная полоска врезавшегося в море песчаного мола. С большим трудом лишь после третьего захода мне удалось посадить на него наш многострадальный лейерр. Взяв оружие и надев защитные маски, я и Миркк направились к подземному убежищу, отмеченному на карте тремя черными жирными крестами. Вход в него был завален. Но мы с собой захватили несколько ручных взрывных устройств - на Тайнее их называют ирггами. Чтобы расчистить дорогу, Миркк швырнул один за другим два иргга в обрушившийся проем. Мы осторожно спустились в образовавшийся после взрывов лаз. Крутая лестница вела глубоко вниз. Кругом глухая темнота. Включив нагрудные светильники, мы добрались до самого дна, по которому медленно ползла густая полоса черного дыма; долго шли по бесконечным переходам широкого тоннеля, пока не остановились перед сорванной с петли толстой бронированной дверью. На ней красовалась покосившаяся табличка, украшенная гербом Тайней и грозной надписью: "Вход категорически запрещен. Объект особой государственной важности. За нарушение - расстрел". Перешагнув через полуразложившийся труп человека, лежащего на пороге, мы вошли в круглый зал, сразу определив, что попали в Центральный Пункт Управления Армии. Вдоль стен установлено множество пультов, висели настенные карты всех государств Уоллы с намеченными объектами первого удара, схемами расстояний до столиц и временем подлета ракет к целям. Именно отсюда были нанесены удары по всем странам и континентам. Именно отсюда, с этих красных вдавленных кнопок пошли сигналы к ракетным установкам. И на мирные города, поселки, беззащитное население обрушились смертоносные заряды. У самого последнего пульта, уткнувшись лицом в пол, лежал в парадной форме со знаками различия эндгорнерра труп седого мужчины, сжимающего в иссохших, закостеневших пальцах маленький колкк. В виске убитого зияла огнестрельная рана со следами пороховой гари и запекшейся кровью. Кругом хаос и запустение. На полу валялись осколки стекла, обрывки бумаг и около десятка застывших в разных позах трупов офицеров. С тяжелым чувством покинули мы этот мертвый уголок и медленно, не глядя друг на друга, поднялись на поверхность. Выбравшись из узкого лаза, мы увидели бегущих навстречу товарищей, которые кричали, махали руками и показывали в сторону моря: недалеко от берега торчал из-под воды стержень прибора наружного наблюдения подводного корабля. Вскоре он всплыл, открылся люк и на борту появился высокий человек в форме морского офицера, взмахивающий зажатым в ладони обрывком белой ткани. Из люка поднялись. еще двое и, присоединившись к первому, начали что-то кричать. Затем они сели в небольшую лодку и поплыли к берегу. Когда лодка причалила, они выбрались на мол и пошли нам навстречу. Шли настороженно, пожалуй, даже боязливо. С тревогой взглядываясь в наши лица, они подняли руки вверх, демонстрируя свои мирные намерения. Не доходя пяти-шести шагов до нас, остановились. От группы отделился офицер, подошел, и отдав честь, представился: "Минкетт Стилл". Мало кому из таннейцев не известно имя командующего подводным флотом Таннеи - эндгорнерра Стилла! Фотографии этого высокого седовласого человека часто появлялись на страницах печати, причем текст почти никогда не менялся: "Надежда Таннеи эндгорнерр Стилл". Действительно, Правитель Зорнерр, паталогически нелюбивший людей высокого роста, всегда выделял эндгорнерра из своего окружения. В своих интервью, встречах с представителями печати Правитель никогда не забывал упомянуть о надежде Таннеи - эндгорнерре Стилле. Эндгорнерр был советником Зорнерра в военных вопросах. Правитель использовал его знания, опыт, но никогда Стилл не склонял своей гордой головы перед диктатором. И мало кто знал, что Правитель смертельно боялся и ненавидел эндгорнерра, хотя постоянно называл его своей правой рукой. Я, личный пилот Зорнерра, и то прослышал об этом совершенно случайно: из его пьяной болтовни, когда мы крутились над северным полюсом. "Вы сын эндгорнерра Стилла?" - спросил я моряка. Он кивнул головой. Мы молча смотрели на горящие голодным блеском глаза моряков, на изможденные бледные лица, на потрепанные, болтающиеся на костлявых плечах мундиры. Опустив оружие, мы подошли, пожали всем руки, по очереди представились. Они, растроганные теплой встречей, не скрывали слез, текущих по впалым щекам. Давно, видимо, очень давно не видели они живых людей! Я пригласил гостей в салон лейерра. На стол мы выставили все, что у нас имелось. Моряки с такой жадностью набросились на еду, что и без слов было ясно, насколько они изголодались. Когда гости насытились, я попросил Стилла рассказать обо всем, что с ними произошло.
6
"Отец был доверенным лицом Правителя Зорнерра, который поручил ему руководство центральным стратегическим пунктом управления Обороны страны. Так он назывался, хотя на самом деле это был пульт Первого Удара, как значилось в совершенно секретной инструкции, которую я случайно видел на письменном столе отца. Там постоянно дежурили доверенные лица Зорнерра, подчинявшиеся только Правителю. По личному поручению Зорнерра отец на подводном корабле нового типа готовился к длительному автономному плаванию без всплытия на поверхность. На корабле имелись установки регенерации и очистки воздуха и опреснения воды, а также большие запасы продовольствия. Формально командиром подводной лодки считался я, хотя фактически походом руководил отец, как командующий подводным флотом страны. Корабль уже давно был готов к отплытию, но отец не выходил из своей каюты, углубившись в расчеты. Я несколько раз заглядывал в дверь, но он, не поднимая головы, что-то быстро писал. Когда на пульте управления лодкой раздался продолжительный зуммер связи с берегом, я вызвал отца к аппарату. Тот с раздражением взял трубку, но, услышав голос, сразу оттаял и заговорил с давнишним другом нашей семьи доктором Гроллом. Когда-то давно он спас жизнь мне и :оей матери. Звонил он очень редко, так как был руководителем какого-то сверхсекретного Центра исследований, расположенного на южном побережье Таннеи. Совсем неожиданно для отца он попросил с ним встретиться, хотя, как правило, на такие встречи у него обычно не хватало времени - настолько он всегда был занят. К моему удивлению, отец быстро согласился, хотя установленный срок отплытия уже давно истек. Встреча была назначена в одном из портовых ресторанов. Отец вызвал вихролет и улетел. Я очень долго ждал отца, но он не возвращался. Наконец, раздался зуммер, я бросился к аппарату и с трудом узнал его голос: изменилась даже манера говорить. Обычно он разговаривал резко, отрывисто, будто подавал команды. А сейчас со мной говорил почти незнакомый человек, хотя тембр голоса оставался прежним. Мало того, что язык отца заплетался - видимо, они крепко выпили, - но он то бормотал скороговоркой, то, надолго замолкая, тягуче и нудно растягивал каждое слово. Вдруг он начинал неожиданно хохотать, потом замолкал снова. Насколько я его понял, друг приехал из своего Центра показать ему какое-то новое изобретение. То, что рассказал ему доктор Гролл, настолько удивило и потрясло отца, что он не поверил, не мог поверить. Оказывается, Гродл по указанию Правителя Зорнерра работал над изобретением специальных капсул. Проглотивший такую капсулу становился машиной, игрушкой в руках человека, управлявшего особым устройством. Содержимое капсулы воздействовало на мозг, лишая его воли и сознания. Человек становился рабом, обязанным слепо повиноваться сигналам, идущим из специального устройства. Гролл сказал, что сейчас за пультом этого устройства находится Правитель Зорнерр. Не зная об их давнишней дружбе, он поручил доктору заставить отца проглотить капсулу. Но Гролл не хочет больше выполнять волю Правителя... В подтверждение своих слов доктор выложил на стол маленькую прозрачную капсулу с каплей красно-малиновой жидкости внутри. "Это самая настоящая ерунда и глупость. Никогда не поверю в такую чушь", рассмеялся отец, взял капсулу и проглотил ее, запив стаканом элббы. Гролл испуганно посмотрел на него и, не говоря ни слова, рванулся к двери. Все это было так не похоже на всегда спокойного и уравновешенного доктора, что отец насторожился и решил все-таки мне позвонить. Вдруг он стал заговариваться, мысли перескакивали с одной темы на другую. Потом он заговорил о долге перед Таннеей. О том, что надо с ними покончить. Скорее всего, действительно, на его мозг стали воздействовать какие-то импульсы. Внезапно отец, очевидно, собрав всю свою волю твердым голосом заговорил: "Немедленно уводи корабль в океан и оставайся там на предельной глубине, как можно дольше. Немедленно, слышишь, немедленно!" Затем он опять замолол чепуху, а потом, немного помолчав, стал говорить, что обязан выполнить свой долг перед Таннеей. Ведь он эндгорнерр Стилл, ее надежда и правая рука Правителя Зорнерра. Он сейчас пойдет на Центральный Пункт. Они не успеют нажать ни одной кнопки. Ответного удара не будет. Будет только Первый. Он спасет нацию! - и неожиданно послышались короткие гудки. Я попытался хоть что-то сказать ему, но понял, что он бросил трубку. Не зная, что же делать, что предпринять, я заметался по каюте. Наконец я сообразил, что надо бы позвонить на Центральный Пункт Управления. Набрав секретный кодовый номер, известный лишь нескольким людям в стране, я услышал спокойный голос дежурного, который ответил, что сработала автоматика и эндгорнерр Стилл сейчас будет. Я отчетливо слышал, как он приветствовал появившегося отца и сказал ему, что его просят к телефону. Вместо ответа я услышал выстрелы, удары упавших тел, какие-то непонятные громкие звуки, звон разбитых стекол, треск. Похолодев от ужаса, я что было сил заорал, но трубка не отвечала. Потом снова послышались выстрелы, крики, обрывки слов, последний выстрел. И тишина. Мертвая тишина. Я нажал кнопку тревоги и срочного погружения. Подводная лодка ушла в открытый океан, в глубину, унося меня вместе с моими ужасными догадками и предположениями. Выполняя последнее указание отца, я вывел корабль в район, наиболее удаленный от материков. До сих пор не знаю, сколько времени мы провели под водой. Ссылаясь на предписание эндгорнерра, я приказал уничтожить все календари и опечатал приемно-передающее устройство. Офицерам и другим членам команды я объяснил, что в целях секретности и проверки особенностей нашего подводного корабля мы должны находиться в режиме автономного плавания максимально возможный срок. За все время плавания мы всплыли лишь один раз: у нас испортилась установка регенерации воздуха, а починить и проверить ее действие можно было только на открытом воздухе. При всплытии часть команды обратила внимание на необычно резкое похолодание и порывистый ветер, что никогда раньше в этих широтах не наблюдалось. За долгие и почти бессонные ночи плавания, я приучил себя к мысли, что Уоллу ждут большие перемены, хотя оставлял маленькую, совсем крохотную надежду: а вдруг этого не произойдет?... Изменение климата все расставило по своим местам, Более того, при выходе на борт я захватил с собой небольшой прибор для проверки уровня радиации и осторожно, чтобы никто не заметил, произвел необходимые замеры: цифры были настолько велики, что все сомнения сразу отпали. На планете было применено оружие массового поражения! Если даже здесь, вдали от берегов, прибор показывает такие громадные числа, то что же делается на материках? При одной этой мысли холодок пробежал по телу и перехватило горло. Я дал команду быстрее заканчивать ремонт и срочно опускаться на глубину. На вопросы членов команды, чем вызвано изменение климата, я попытался объяснить это аномалией и сослался на научную гипотезу о якобы возможных изменениях такого рода, связанных с расположением нашего светила. Когда запасы продовольствия подошли к концу, я, несмотря на неудовольствие команды, приказал урезать ежедневную норму питания. Вскоре продукты почти иссякли, а среди членов экипажа началось брожение. Слишком долго мы пробыли под водой. Тогда я собрал команду и рассказал всю правду, все, что было известно самому. Это вызвало такую бурю возмущения и негодования, что меня чуть не разорвали на куски. Чтобы предотвратить волнения на корабле, я выложил из кармана колкк и сказал: "Любой из вас, кто посчитает мои поступки неверными, направленными во вред команде, может немедленно пристрелить меня". Мое хладнокровие хотя и стоило мне лишней седой пряди, но убедило моряков лучше любых слов. Все моментально успокоились, а мой заместитель с двумя выбранными от команды представителями пошли к приемо-передающему устройству, сорвали печать и включили его. Эфир молчал. Молчал на всех диапазонах. Кроме треска и пощелкивания ничего не было слышно. Когда мне доложили об этом, я распорядился взять обратный курс. По прибытии на место, направив прибор наружного наблюдения на родную гавань, мы не узнали ее. От строений, сооружений, складов ничего не осталось: сплошные руины и развалины. Окружавшие бухту горы, даже горы изменили свои очертания и форму. Резко изменилась и береговая линия. Всплыв па поверхность и открыв люк, мы рассыпались по бортам, пытаясь хоть что-то разглядеть в этом бесконечном нагромождении камней и металла. Людьми овладело отчаяние. Многие потребовали немедленно высадить их на берег. Никто ведь не знал о судьбе своих родных и близких. Кроме того, большинство не знало и не предполагало о возможных последствиях применения оружия массового поражения. Я старался как можно спокойнее объяснить людям наше положение: выход на берег без защитных масок и специальных костюмов может привести к самым тяжелым формам лучевой болезни, - хотя прошло много времени, но радиация продолжает действовать, непосредственное соприкосновение с продуктами распада приведет к гибели людей, Для наглядности я продемонстрировал показания прибора измерения уровня радиации. Он был настолько высок, что пока о высадке на берег не могло быть и речи. После такого вступления пыл команды несколько охладился, но двое не удержались от безумного поступка: на глазах у экипажа они бросились в воду и поплыли к берегу. Достигнув земли, беглецы стали пробираться вдоль развалин портовых сооружений. С трудом преодолевая завалы и глубокие ямы, они добрались до забросанного каменными глыбами бункера. Внезапно один из членов команды, с ужасом воскликнул, указывая на беглецов, которые светились, окруженные странно мерцающим, красновато-оранжевым ореолом. Через несколько шагов один из них упал, второй попытался его поднять, но не смог и, пошатываясь, двинулся дальше. Затем споткнулся и упал тоже. Хотел приподняться на руках, но они подломились и он затих. Еще долго мы ждали, что хотя бы один из них зашевелится. Но, увы! Эти несчастные пошли на смерть от горя, от отчаяния. У одного в этом прибрежном городе была невеста, у второго оставалась маленькая дочка, жившая с его матерью, - жена умерла во время родов. Желающих последовать их примеру больше не оказалось. Еще раз собрав команду, я обсудил с экипажем наше положение. Здравый смысл подсказывал только одно: найти одну из секретных баз, а их было наверняка достаточно много, пополнить запасы продовольствия, и ждать, ждать пока не понизится уровень радиации. Шансы найти родных и близких, а тем более застать их в живых на пораженной язвами взрывов и радиоактивными остатками планете, практически равнялись нулю. Долго, очень долго в поисках живых людей и съестных запасов мы скитались по морям и океанам. За это время восемь человек из команды при различных обстоятельствах погибли, а оставшиеся в живых заболели лучевой болезнью, да и психика пострадала. В одном из последних, еще не обследованных прибрежных городов, где мы рассчитывали найти продовольственные склады, к нашему удивлению уровень радиации оказался значительно ниже, чем в других регионах страны. Когда мы всплыли в гавани этого порта, то не обнаружили и особенно значительных разрушений. Единственное, что причиняло беспокойство, так это страшное зловоние, исходившее от гниющей мертвой рыбы, толстым слоем покрывающей всю поверхность лагуны. Я решил пойти с десантом на поиски продовольствия. Надев защитные маски и взяв оружие, воспользовались одной из лодок, в изобилии болтавшихся среди дохлой рыбы, мы причалили к берегу. Шли медленно, осторожно поглядывая по сторонам. Кругом горы мусора, хлама, часть портовых сооружений была сильно повреждена, искореженные грузоподъемные устройства лежали грудой ржавого металлического лома. Везде на складах, как крылья больших птиц, болтались и скрипели под порывами вонючего морского ветра трухлявые двери со сшибленными замками и насквозь проржавевшими петлями. Нервы были настолько напряжены, что каждый шорох, каждый шелест заставлял нас останавливаться и прислушиваться... Ведь сколько трагедий, случаев бандитизма, мародерства, даже людоедства пришлось нам увидеть во время посещений казавшихся мертвыми городов и поселков. Мы нашли единственный полупустой склад с остатками зерна, но прибор показал высокий уровень радиации. Приняли решение двинуться в центр города: там, по некоторым данным, было несколько подземных хранилищ, принадлежавших военным ведомствам. Наш путь лежал через огромный припортовый полуразрушенный склад. В здании царил глухой полумрак. Шедший впереди включил нагрудный светильник, все последовали его примеру и стало несколько светлее. Неожиданно перед нами выросла преграда из толстых, переплетенных канатов. Один из нас приподнял нижний канат, чтобы, пригнувшись, остальные могли пройти друг за другом на другую сторону завесы. Как вдруг преграда дернулась, зашевелилась и, прочно приклеившись рукой к канату, он мгновенно взлетел вверх и нелепо повис, беспомощно вращаясь в воздухе, как вздернутая за веревочку детская кукла. Направив светильники вверх, все буквально похолодели от ужаса. Многим из нас не раз приходилось смотреть в глаза смерти, тем более в подводный флот набирались люди с очень крепкими нервами. Но то, что мы увидели, было действительно страшным зрелищем. Прямо под крышей была растянута гигантская паутина, на ней вздрагивало множество черепов и белых костей. А кто-то невидимый, не торопясь, неутомимо подтягивал канат с приклеившимся к нему моряком в самый центр этой смертоносной сетки. Выхватив свободной рукой нож, несчастный хотел перепилить канат, но лезвие сразу прочно прилипло к нему. Тогда, дотянувшись до висевшего за спиной автоматического ружья, он полоснул очередью по центру паутины и выше, по надвигающейся гигантской полутени. Однако невидимая сила, не обращая внимания на все попытки освободиться, неумолимо затягивала его в раскинутые клейкие сети. Еще мгновение, и вот он уже в центре паутины. Чем яростнее и ожесточеннее его движения, тем плотнее его тело приклеивается к частой ячеистой сетке. Вот он уже распятый, не в силах шевельнуться, лежит, захваченный упругими кольцами капкана. Дикий, нечеловеческий вопль вырвался из его груди, когда из темноты, из дальнего угла показалось огромное, лохматое чудовище. Его безобразное бочкообразное туловище с белыми круглыми пятнами было покрыто длинной шерстью с торчащими из нее острыми иглами. Голова напоминала приплюснутый с двух сторон, вращающийся во все стороны шар с фосфоресцирующими желтыми глазами и двумя, заходящими друг за друга, челюстями с множеством острых зазубрин с внутренней стороны. Вся эта гигантская масса поддерживалась восемью мощными изогнутыми, покрытыми панциревидными наростами ногами, каждая из которых заканчивалась тремя крючкообразными захватами, плотно обхватывающими нити паутины. Кто-то воскликнул: "Да это же нихтт!" Мы вгляделись внимательнее: да, это действительно был нихтт, неприятное мелкое паукообразное, которое, удобно устраиваясь в темных уголках, оплетало их своей липкой паутиной и затягивало в свои сети зазевавшихся насекомых. Но до каких же гигантских размеров он вырос! Неужели сбылись предсказания выдающегося ученого-биолога Уоллы доктора Инкк Мискк Белла, который утверждал, что в случае применения оружия массового поражения погибнет цивилизация, погибнут люди, но некоторые виды насекомых могут выжить и достичь циклопических размеров, став единственными живыми обитателями мертвой планеты... Стараясь не задеть нашего товарища, мы принялись прицельно стрелять в надвигающегося монстра. Не обращая никакого внимания на грохот выстрелов, тем более было похоже, что пули не причиняют ему никакого вреда, мерзкая хищная тварь нависла над безмолвно распростертой жертвой. Из черной зловонной пасти медленно вылез облепивший все тело клубок тягучей зелено-серой слюны. Мы были вынуждены прекратить беспорядочную стрельбу из-за боязни попасть в человека, хотя лучше ему было бы умереть от пули, чем от челюстей этого омерзительного животного, с хрустом впившегося в его грудь и жадно высасывающего кровь. Не в силах больше выносить жестокое зрелище, мы стремглав выскочили наружу. Оглушенные случившимся, оторопелые, мы долго стояли на одном месте, не зная в какую сторону двинуться. Но идти было надо - на борту корабля нас ждали, ждала голодная команда, ждали друзья. Обходя строения, мы тронулись дальше. Мы шли мимо полуразрушенных зданий с мертвыми глазницами выбитых стекол, пустыми проемами дверей. Мимо разбитых, изуродованных взрывами транспортных средств, раскиданных ветром обрывков бумаги, мусорных куч и хлама. Изредка попадались уллеходы, но, как правило, все неисправные. Так, пробираясь через руины, дошли до центра города, пока не увидели находящийся в приличном состоянии уллеход, стоящий у обочины дороги. Я рванул на себя дверцу и едва успел отскочить в сторону: на меня обрушились два полуистлевших трупа и легли под ноги, уставившись пустыми глазницами черепов в серое сумрачное небо. Взглянув на сиденье и увидав там массу копошившихся белых жирных червей, я от отвращения вздрогнул и отшатнулся. Несколько поразмыслив, я все-таки решил повести свой маленький отряд в правую сторону, так как приметил достаточно широкую, почти лишенную строений дорогу. Буквально через несколько шагов мы натолкнулись на большегрузный уллеход с совершенно исправным двигателем и полными баками горючего. Вскоре, промчавшись по трассе, достигли городской окраины и уперлись в массивные металлические ворота. Перед нами высилось несколько гигантских строений. По полустертым табличкам можно было предположить, что это комплекс складов-хранилищ, принадлежащих военным. Дверь проходной была распахнута, и мы беспрепятственно вошли на территорию. На ней друг за другом, прямо перед воротами стояло пять уллеходов. Четыре из них полностью загружены продуктами. Пятый - с распахнутыми дверцами - был пустой. Уровень радиации был незначительным, так что продукты были вполне пригодными для питания. Этих запасов нам должно было хватить надолго, поэтому я принял решение дозагрузить пятый уллеход и возвращаться обратно. Не без труда открыв дверь, склада-холодильника, мы увидели такую картину, что кровь буквально застыла в жилах. Он был весь набит замороженными трупами людей. Да, именно замороженными... Причем, судя но их позам, они были загнаны внутрь насильно. Некоторые из них убиты выстрелами в затылок... Стоявший непосредственно у проема мертвец, по-видимому, из охранников этой базы, под сильным порывом ветра качнулся, рухнул на пол и рассыпался на мелкие части, будто стеклянный. Не будучи уверенным, что в других складах можем увидеть иную картину, я дал команду немедленно возвращаться в порт. Попытки открыть ворота базы изнутри результата не дали. Я сел за руль первой машины, завел мотор и на большой скорости вышиб створки ворот. Дав указание следовать за мной, соблюдая необходимый интервал, я возглавил колонну и повел ее в порт. Грозный рев двигателей нашей четверки был особенно слышен в безлюдной тишине разрушенного города. Внезапно я резко затормозил, чуть не врезавшись в два уллехода, стоящих поперек улицы. И в это же время со всех сторон посыпались очереди, загремели одиночные выстрелы. Засада! Очевидно, в городе обитала какая-то банда. Неприятеля видно не было. Укрывшись за остатками разбитых машин, за ближайшими развалинами строений, кто-то непрерывно осыпал нас пулями. Внезапно раздался оглушительный взрыв, и запылал уллеход, следовавший непосредственно за мной. Открыв дверцу, я закричал: "Забросайте их ирггами и за мной..." А сам, метнув подряд два иргга по стреляющим руинам, развернул уллеход и двинулся в левый проулок. В этот момент от ближайшего здания отделилась какая-то тень и с истошным криком забарабанила по капоту. Распахнув на ходу дверцу, я схватил незнакомца за плечо, перекинул на сиденье и на максимальной скорости погнал уллеход к гавани. Оглянувшись, я увидел, что за мной следует лишь одна машина, а остальные пылали огненными факелами в быстро надвигающихся сумерках. Вглядевшись в спасенного, я понял, что передо мной женщина. Мы летели, как на крыльях. Я буквально кожей чувствовал преследователей. Неожиданно, когда я хотел бросить машину влево, женщина произнесла первую фразу: "Там тоже засада... Туда нельзя... Если вам надо в порт, то есть проезд по набережной... Там свободно", - и показала рукой. Вскоре мы были у пирса и в бешеном темпе приступили к перегрузке на корабль продовольствия. Но не успели мы разгрузить и первый уллеход, как услышали выстрел и грохот разрыва: на территорию порта вползал бронированный уллеход, направляя в нашу сторону ствол орудия. Откуда-то неподалеку доносился рев двигателей второго броневика. Один из членов команды, схватив в каждую руку по ирггу, не пригибаясь под пулями, пошел навстречу уллеходу и подорвал его, но упал рядом и больше не поднялся. Скомандовав: "Всем на корабль", - я вместе с женщиной последним взобрался на борт. От всего десанта, не считая женщины, осталось три человека. Выделив женщине отдельную каюту, я направился в свою, глянул в зеркало и обомлел. На меня глядел совершенно седой офицер с изможденным лицом в изодранном окровавленном мундире морского минкетта... За ужином Алтта, так звали женщину, рассказала о своей трагической судьбе.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ