Властелин воды

Глава 26

– Чтовы имеете в виду, говоря «когда утихнет буря»? – гаркнул Смэдли. Они все – барон Гильдерслив, Генрик, Клаус и заляпанный грязью сэр Персиваль, который только что вернулся из Лондона, – собрались в покоях Клауса в Гильдерслив Грейндж.

– Ох уж эта чертова буря! И что мне за дело до какой-то там бури? Да я вымок до нитки, возвращаясь из города в такой ураган! Поэтому я говорю: тащите его на болото сейчас же и покончим с этим!

– Ваш покорный слуга, сэр, – сказал Клаус, кланяясь. У него заходили желваки на лице и зачесались кулаки.

– Н-нет, не будем торопиться, – вмешался Гильдерслив. – В этом нет необходимости. В конце концов, мы держим этого человека под стражей, и…

– Ха! Помнится мне, в прошлый раз его тоже охраняли, но это не помешало ему просочиться через стражников подобно призраку. Вот если бы я был здесь тогда…

– Но вас не было, – перебил его Гильдерслив, – а мне как-то не хочется торчать под дождем по колено в грязи и ждать, пока один из вас прикончит другого. А потом тело убитого будет лежать и смердить, пока не утихнет буря и мы не сможем его по-человечески похоронить. Так что подождем, пока погода наладится.

– Он ее где-то прячет! Я знал это с самого первого момента, Гильдерслив. И если я узнаю, что вы сговорились, то он будет не единственным в этой комнате, кому понадобится секундант!

Барон помрачнел и глубоко задумался, потом заговорил снова:

– Все вон отсюда! Смэдли, иди проспись! Ты, я вижу, совсем окосел. Сюда перегаром несет. Прими еще, если нужно, и угомонись. Позже я поговорю с тобой с глазу на глаз, а пока мне нужно перемолвиться с графом.

Взяв сэра Персиваля под руку, он подтащил его к двери и вытолкал вон. Захлопнув дверь, он повернулся к Генрику.

– Ты тоже, – сказал он. – Ну? Чего уставился? Выметайся, парень!

Поклонившись, Генрик направился в сторону гардеробной и, остановившись в дверях, бросил на хозяина пристальный взгляд. Клаус заметил, что он прикрыл дверь неплотно. Шпионить для старейшины было так же естественно, как дышать. Впервые в жизни Клаус этому обрадовался.

– Ты действительно где-то ее прячешь, Линдегрен? – возбужденно зашептал барон, как только за Генриком закрылась дверь. – Это с Рэбэккой ты был всю эту неделю?

Клаус сжал зубы. Гильдерслив был прозрачен, как стекло в трясущейся от порывов ветра раме. Его совершенно не волновало, что дочь могут скомпрометировать, лишить невинности. Важно было только, чтобы она была жива, чтобы с этого можно было сорвать куш. Его ничуть не заботило ее благополучие, ее безопасность. Его волновало только, как рассчитаться со Смэдли, покрыть долг, и избавиться от непокорной дочери. Чтобы можно было спокойно переходить к новым пари и ставкам. Клаус начал закипать от злости.

– Она жива, – процедил он сквозь зубы, – но я был не с ней. Я джентльмен, сэр. И я сказал вам правду. Я искал ее, пока не нашел, – это произошло только сейчас. Она спасалась бегством от ненавистного брака, который вы пытаетесь ей навязать, как и в прошлый раз. И будет сбегать еще и еще, если вы будете на этом настаивать.

– Он был прав! Ты таки где-то ее спрятал!

– Да, я предоставил ей убежище. Я хочу, чтобы она стала моей женой, Гильдерслив. Если бы не эта дурацкая дуэль и ваша непроходимая глупость, я бы уже возвратил ваш долг Смэдли, а мы с вашей дочерью уже давно были бы женаты.

Ухмылка барона померкла.

– Он не откажется. На это можно даже не надеяться. Дуэль состоится, но, как я уже говорил, он неизлечимый пьяница. Он уже и сейчас много выпил, сами видели. Через час он будет вдрызг пьян. Если бы не эта треклятая буря…

– Я джентльмен, сэр. К тому же отличный стрелок. Мне необязательно спаивать его, чтобы победить. Я воспринимаю это как оскорбление в свой адрес!

– Да-да, как пожелаете… Но что, если нам все же провести дуэль сейчас и забыть, как досадное недоразумение? К черту бурю! Что плохого в том, что мы воспользуемся его опьянением и погодными условиями в наших с вами интересах и тем самым увеличим шансы на победу? Поверьте, у меня нюх на такие вещи. Я же все-таки игрок, Линдегрен!

– Мне это слишком хорошо известно! – бросил Клаус, саркастически приподнимая бровь и поджимая губы.

– Мы же не преднамеренно его напоили. Он сам набрался, без нашей помощи. Мы здесь не при чем, слава божественному провидению! Так пусть провидение возьмет нас под свое крыло!

– Меня можете смело вычеркивать, Гильдерслив. Мне был брошен вызов. Это дает мне право выбора, и я говорю, что нам лучше подождать. Вам, может, и нет дела до собственной совести, но я не хочу, чтобы моя меня мучила. Независимо более того, накачаете вы его своим дрянным виски или нет, этот человек и без того в проигрышном положении – буря там или не буря. К тому же я не хотел бы начинать с этого.

– Начинать? – переспросил Гильдерслив.

Клаус откашлялся. Последние слова вырвались у него мимо воли – он случайно подумал вслух.

– Я… я имел в виду женитьбу, – выкрутился он кое-как. – Обман в любом его проявлении – не самое лучшее начало для семейной жизни.

– Гм-м. Вам решать. Но я бы все же…

– Как только буря уляжется. А Генрик тем временем вызовет секунданта Смэдли. И сам будет моим секундантом, так как я не знаю никого из присутствующих здесь гостей. К тому же я полностью ему доверяю.

– Очень некрасиво, Линдегрен. Сейчас вы наносите мне оскорбление.

– Пусть так, зато теперь мы квиты. И все будет как я сказал. Перед дуэлью Генрик проверит, чтобы Смэдли был трезв как стеклышко. Это моя забота, однако я надеюсь и на вашу порядочность, потому что, если он будет хоть слегка пьян, дуэль не состоится. Если этот человек встанет к барьеру подшофе или случится еще что-то непредвиденное, можете забыть о нашей так называемой сделке. Вы не получите от меня ни фартинга.

– Вы уверены, что так хорошо владеете оружием?

– Лучше, чем хорошо, – отрезал Клаус.

И так оно и было – от большого лука до боевого топора, от копья до рапиры – вот уже много веков. А что касается обращения с пистолетом, то он в свое время взял один или два урока в галерее Мантон. Такое оружие было настоящей роскошью! Особенно после всего того, которое ему пришлось осваивать прежде, пока он бывал среди людей.

– Хорошо, если так, – буркнул Гильдерслив, уходя.

Клаус брезгливо поморщился, когда дверь с громким стуком захлопнулась за ним и донесся скрежет ключа, поворачиваемого в двери. Все двери в его покоях закрывались на замок, так было с тех пор, когда астрал вышвырнул его на пол спальни в Гильдерслив Грейндж. Даже Генрика запирали в гардеробной. Они даже не подозревали, что старейшина может в мгновение ока покинуть эту жалкую тюрьму. «А стоило бы это организовать, просто чтобы посмотреть, как отвиснут их чертовы челюсти!» – подумал Клаус злорадно.

– Отлично сработано, милорд, – сказал Генрик, появляясь на пороге гардеробной.

– Ты слышал? – спросил Клаус, наливая себе бренди. Генрик кивнул, всем своим видом выражая удивление по поводу того, как Клаус вообще мог в этом сомневаться.

– Я не собираюсь драться со Смэдли, пока он лыка не вяжет. Бедный пьяница! Лучше бы мне предстояло драться с Гильдерсливом. Этого человека не мешало бы хорошенько отхлестать.

– О какого рода договоренности вы с ним говорили, милорд?

– Ха! Погоди и сам увидишь, Генрик.

– Милорд, если этот человек получит хоть мизерную подачку, то присосется к вам, как пиявка, и будет до конца своих дней тянуть из вас деньги.

– С бароном Гильдерсливом я и сам как-нибудь разберусь, – сказал Клаус, с отвращением помешивая бренди в бокале. – Я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке среди смертных… я словно голый без своего второго «я».

– Это пройдет, – заверил Генрик.

Клаус оставил свой бокал в покое и посмотрел ему в глаза.

– Я не имею права об этом просить, но, сам знаешь, должен. Не бросай меня, старина.

Старейшина помедлил с ответом, потом его сморщенные губы растянулись в грустной улыбке.

– Я никогда не покину вас… духом, милорд. Помните, я сказал, что останусь там, где от меня будет больше пользы, и пока вы не перестанете нуждаться в моей помощи?

Клаус кивнул.

– Ты повторяешься.

– Я уже слишком долго живу, чтобы от этого отказываться. В отличие от вас, я обожаю бессмертие – даже в столь престарелом, ветхом состоянии. Когда-нибудь и вы бы к этому пришли, если бы остались. Вы быстро постареете – как стареют все смертные, понемногу с каждым годом, пока не… умрете. Простите, но перспектива вскоре вас потерять меня очень беспокоит. Мне больно из-за того, что удастся это преодолеть только по прошествии многих веков, когда я пересеку Золотой Предел богов и выйду на бесконечную пенсию. Мне будет вас не хватать на этом этапе существования. – Он покачал головой. – Любовь! – выдавил он насмешливо. – Все из-за проклятой любви…

– Когда ты оставишь меня? – спросил Клаус, со страхом ожидая ответа.

– Я никогда не оставляю вас, милорд, только не в абсолютном смысле. У меня до сих пор есть дар перемещаться между мирами, вопрос лишь в том, что сейчас я больше нужен вам в астрале. У вас по-прежнему остался там заклятый враг, да еще старейшины, которые до конца не успокоились и тоже жаждут возмездия. Не говоря уже о богах… если, конечно, вы хотите, чтобы восстановились некоторые ваши способности – хотя бы ментальное общение и умение читать мысли. Как вы думаете, сколько таких особо одаренных «людей» ныне скитается по физическому миру после изгнания? Думаете, вы единственное астральное создание, которое впало в немилость? Вы еще многих встретите, милорд. Они странствуют по планете в большом количестве. А вы думаете, почему боги так разгневались?

Зацикленный на своих проблемах, Клаус даже не задумывался над этим.

– С врагами из числа смертных вы вполне можете справиться сами, – продолжал старейшина, – а вот астральных доверьте мне. И держите свою даму сердца подальше от воды. Это все, что я могу предложить против русалок. Как только дуэль состоится и вы воссоединитесь с невестой, вы больше меня не увидите… без острой на то необходимости. Так нужно.

– Мне будет не хватать тебя, старина.

– И мне вас. Как до вас не хватало вашего отца. Боги были жестоки к нам, лишив нас таинства земной любви, но оставив взамен муки человеческой тоски.

Буря улеглась ко вторнику, последний раз взвыв над мысом, прежде чем унестись в море. Ветер наконец-то стих. Утром все было окутано густым туманом, не уступающим по плотности мгле, стелящейся над пустошью к югу от Боскасла.

Клаус был вне себя. Он не мог больше ждать. Генрик тоже не мог уехать, чтобы успокоить Бэкку, потому что его исчезновение грозило разоблачением. Их усиленно охраняли днем и ночью. Сегодня утром Клаус позвонил в звонок и сообщил, что дуэль состоится, как только просветлеет небо.

Равнина утонула в тумане, моросил упрямый дождь. Только Элджернон Пэмброук, местный сквайр, крепкий и довольно жесткий на вид мужчина, согласился быть секундантом Смэдли. Реджинальд Сомерс, доктор из долины, был назначен судьей и определял победителя. Оба мужчины принадлежали к партнерам барона и остались в Грейндж на всю неделю – обычные нахлебники, которые практически жили за игорными столами Гильдерслива. Никто из них не был Клаусу знаком. Клаус вышел из повозки и увяз по колено в тумане. Он снял сюртук и передал его Генрику. На нем не было жилета, он решил стреляться в одной рубашке, чтобы тем самым максимально увеличить свои шансы на победу. Он не сделал и двух шагов, как поскользнулся на мокрой, скользкой, давно не кошенной траве. Восстанавливая равновесие, он цветисто выругался. Надо быть осторожнее…

На краю специально расчищенного участка поставили складной стол. На столе под зонтом, защищающим от накрапывающего дождя, лежало несколько пистолетов в деревянном футляре, обитом красной байкой. Когда пистолеты были выбраны, секунданты зарядили их и отдали в руки дуэлянтам, а судья отмерил шагами расстояние, установил отметки и огласил правила. Клаус примерил пистолет к руке. Он был холодным и твердым на ощупь. Он держал его легко, с ловкостью, что не осталось незамеченным Смэдли. Клаус излучал уверенность. А почему бы и нет? Через его руки прошло много пистолетов. Его противник был заметно напуган. Генрик шепнул:

– У него поджилки трясутся, милорд. Будьте осторожны – испуганные люди очень опасны.

– Уж я-то знаю. Он пьян? Старейшина кивнул.

– И довольно сильно, милорд. Поэтому так и трясется. Вы дадите ему шанс отказаться?

– Конечно, но он не станет этого делать.

– Откуда вы знаете? Вам что, вернули ваши способности?

– Едва ли. Он возомнил себя игроком, как и Гильдерслив. Он слишком горд, чтобы признать себя побежденным. Когда люди его склада решают драться до смерти, обычно это заканчивается их смертью.

– Но помните, что вы больше не защищены от смерти, милорд. Помните, но пусть это вас не пугает. В вас соединено лучшее, что есть в этих двух мирах. Делайте так, как велит ваш дух. Не все способности имеют астральное происхождение.

В его словах была доля истины, но Клаус не стал тратить время, вникая в это. Он стоял, прищурившись, а Генрик тем временем под нестихающим дождем подошел к Смэдли.

– Его светлость предлагает вам отозвать свой вызов, – сказал старейшина.

– Никогда! – взвился Смэдли.

Клаус сухо кашлянул, подавая старейшине знак.

– И еще раз, сэр… Согласны ли вы отказаться от своих слов? – предложил Генрик.

– Нет, сэр. Я не трус.

Но хотя Смэдли и приосанился, пистолет в его руке по-прежнему ходил ходуном.

– Значит, так тому и быть, – сказал Генрик, кивая Клаусу.

– Я объявляю о начале дуэли! – провозгласил доктор Сомерс.

Клаус со Смэдли прошли по влажной траве и встали друг к другу спиной.

– Как только достигнете каждый своей отметки, развернитесь и спустите курок, – распорядился доктор Сомерс. – Но не раньше, чем я подам сигнал стрелять.

Краем глаза Клаус заметил, что Гильдерслив крутится около секунданта Смэдли и бегающими глазами наблюдает за тем, как дуэлянты проходят отмеренное расстояние. Клаус только дошел до своей отметки и начал поворачиваться, как прогремел выстрел. Ощущение было такое, будто его ударило молнией. Что-то подбросило его в воздух и крутануло. Кто-то закричал, наверное Генрик.

Его рука ослабела, пистолет выскользнул и упал на землю, а за ним упал Клаус. Острая, оглушительная боль разрывала ему грудь… или это было плечо? Клаус точно не знал. Он лежал, скорчившись, на мокрой траве, его рубашка насквозь пропиталась кровью. Неужели он снова поскользнулся?

– Дай мне пистолет, ты, олух! – потребовал Гильдерслив у Пэмброука, секунданта Смэдли, который стоял как громом пораженный, уставившись вслед убегающему Смэдли. Когда Пэмброук никак не отреагировал на эти слова, барон вырвал оружие у него из рук, прицелился и выстрелил.

Смэдли застыл на месте, сжался, дернулся и начал оседать. Удар его тела о землю заставил Клауса, который скорчился и утоптанной траве, вздрогнуть. Эта трава напоминала ему кольца примятой травы на астральном острове, которые стали для него ловушкой.

– Вот так! – закричал Гильдерслив. – Теперь мы в расчете!

Кто-то застонал, и Клаус не сразу понял, что это он сам. Внезапно в глазах потемнело. Это люди, склонившиеся над ним, заслонили свет.

За их спинами на дорожке что-то происходило. Генрик и Свен отправились разбираться, что случилось. Клаус никогда раньше не видел, чтобы старейшина двигался так быстро. Он и не думал, что такое возможно. Наверняка, все это был просто сон. Во сне все возможно. Скоро он проснется и закончит дуэль…

– Нет, миледи, назад! – закричал Генрик.

Что за миледи? Клаус никого не видел, только нахмуренное лицо доктора Сомерса, склонившегося над ним. От него пахло луком. Он ничего не чувствовал, только то, как пальцы этого человека ощупывают, обследуют его тело. Что он говорит? Клаус никак не мог понять. Не делайте этого! Боль! Адская боль!

– Клаус!

Бэкка? Теперь он точно знал, что это сон…

– Вы убили его! – закричал родной его сердцу голос. – Разойдитесь! Дайте мне пройти!

Вдруг ее неповторимый аромат заполнил все вокруг, заглушив запах лука изо рта доктора. Он жадно вдохнул его. Последним, что он увидел, было ее лицо. Последним, что почувствовал, – нежное прикосновение лепестков ее губ к его губам.