Властелин Колец

1. Немного о хоббитах

Речь в этой книге идёт большей частью о хоббитах, и любознательный читатель найдёт на её страницах многое об их характере и кое-что об истории. Дальнейшую информацию можно обнаружить в выдержках из Красной Книги Западного Края, которые уже опубликованы под названием "Хоббит". В этой повести пересказаны начальные главы Красной Книги, написанные лично Бильбо, первым повсеместно прославившимся хоббитом. Главы эти носят подзаголовок "Туда и обратно", потому что повествуют о странствии Бильбо на Восток и возвращении домой, — том самом приключении, по милости которого все хоббиты угодили в самую лавину великих событий этой эпохи, неузнаваемо изменивших весь облик прежнего мира.

Но, наверное, многим хотелось бы сразу познакомиться поближе с этим занимательным народцем, поскольку не у всех же есть под рукой книга "Хоббит". Для таких читателей и сделана небольшая подборка самых важных моментов, сохраненных преданиями хоббитов, и, на всякий случай, коротко рассказано про поход Бильбо. Подзабыли, наверное, да и в книге "Хоббит" кое-что не так.

Хоббиты — неприметный, но очень древний народец; раньше их было куда больше, чем нынче: они любят тишину, покой и добрую, тучную пашню. Их идеал — уютная, хорошо обустроенная сельская местность, а сейчас в мире стало что-то очень шумно и тесно. Умелые и сноровистые, хоббиты, однако, терпеть не могли — да не могут и поныне — устройств, сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки. Исстари сторонились они людей — на их языке "большого народа", — а теперь попросту и на глаза им не показываются. Слух у них завидный, глаз острый; они, правда, толстоваты и не любят спешки, но в случае чего проворства и ловкости им не занимать. Хоббиты привыкли исчезать мгновенно и бесшумно при первом появлении незваной "громадины", да так наловчились, что людям это стало казаться волшебством. А хоббиты ни о каком волшебстве и понятия не имели: отроду мастера прятаться, они чуть что — скрывались из глаз, на удивление своим большим и неуклюжим соседям.

Они ведь маленькие, в полчеловека ростом, меньше даже гномов: пониже и не такие крепкие да кряжистые. Сейчас-то и метровый хоббит — редкость, а раньше, говорят, они все были выше. Красная Книга повествует, что Брандобрас Крол по прозвищу Бычий Рык, сын Ломискала Второго, имел рост полтора метра и мог даже скакать на лошади. Превзошли его, согласно всем летописям Хоббитании (или попросту Шира), лишь две выдающиеся личности; впрочем, как раз об этих диковинных вещах и пойдет у нас речь.

В дни мира и благоденствия хоббиты жили, как жилось, — а жилось весело. Одевались пестро, все больше в жёлтое и зелёное, башмаков не носили: твердые их ступни обрастали густой курчавящейся шёрсткой, обычно каштановой, как волосы на голове. Так что сапожное ремесло было у них не в почёте, зато процветали другие ремесла, и длинные искусные пальцы хоббитов мастерили очень полезные, а главное — превосходные вещи. Лица их красотою не отличались, скорее, добродушием — щекастые, ясноглазые, румяные, рот чуть не до ушей, всегда готовый смеяться, есть и пить. Смеялись они от души, пили и ели всласть, шутки были незатейливые, еда по шесть раз в день (если получится). Радушные хоббиты очень любили принимать гостей и получать подарки — и сами в долгу не оставались.

Совершенно ясно, что хоббиты — наши прямые сородичи, не в пример ближе эльфов или гномов. Издревле говорили они на человеческом наречии, по-своему перекроенном, и во многом сходились с людьми. Но что у нас с ними за родство — теперь уже не выяснить. Хоббиты — порожденье незапамятных Древних Дней (эпохи Эльдер). Одни эльфы хранят ещё письменные предания тех канувших в прошлое времён, да и то лишь о себе — про людей там мало, а про хоббитов и вовсе не упоминается. Так, никем не замеченные, хоббиты жили себе и жили в Средиземье долгие века, и среди бессчетного числа самых странных существ этот народец казался самым незначительным. Но при жизни Бильбо и наследника его Фродо они вдруг, сами того не желая, стали всем важны и всем известны, и о них заговорили на Советах Мудрецов и Властителей.

Третья Эпоха Средиземья давно миновала, и мир сейчас уж совсем не тот, но хоббиты живут там же, где жили тогда: на северо-западе Старого Света, к востоку от Моря. А откуда они взялись и где жили изначально — этого никто не знал уже и во времена Бильбо. Стремление к учёности (за исключением того, что касается родственных связей) явно не относится к преобладающей страсти хоббитов. Однако в старейших родах всегда находились какие-нибудь чудаки, которые занимались изучением хоббитских летописей и даже собирали среди эльфов, гномов и людей сведения о былых временах да дальних странах. Летописи хоббитов начинаются с заселения Хоббитании (Шира), и даже самые старые их были восходят к дням странствий, не ранее того. Тем не менее, и по этим преданиям, и по некоторым словечкам и обычаям понятно, что хоббиты, подобно многим другим народам, пришли когда-то с Востока. В их древнейших сказаниях можно обнаружить намёки на те времена, когда обитали они на высоких террасах Андуина, между Великими Чащобами и Мглистыми Горами. Нельзя установить точно, почему именно решились они на тяжёлый и опасный переход через горы в Эриадор. Сами хоббиты объясняют это тем, что слишком уж много людей развелось, да и на лес упала Тень, так что тот омрачился и был прозван Лихолесьем.

Еще до перехода через горы хоббиты разделились на три слегка отличавшихся племени: Зайценоги, Голованы и Светлокожи. Зайценоги были посмуглее, пониже и пожиже прочих, безбороды, с небольшими проворными ногами и ловкими изящными руками; селиться предпочитали по нагорьям да в склонах холмов. Голованы были покоренастее, более крепко сбиты, с длинными руками и ногами, а жить любили по низинам и на берегах рек. Светлокожи отличались самой светлой кожей и волосами, были выше и стройнее прочих, любили деревья и лесистые местности.

В древности Зайценоги много общались с гномами и обитали в пригорьях. Они первыми стронулись на запад, прокатились по Эриадору и добрались до самой Заверти[1], тогда как другие все ещё медлили в Глухоманье. Эта разновидность хоббитов самая типичная и многочисленная. В большинстве своём они склонны к осёдлости и дольше всех сохранили древний обычай жить в пещерах и норах.

Голованы, более доверчивые к людям, долго прозябали на берегах Великой реки Андуин. К западу они двинулись после Зайценогов, спустились вдоль Буйной к югу и надолго поселились между Тарбадом и границами Сирых равнин, пока, наконец, снова не отправились на север.

Светлокожи — это северная ветвь хоббитов, самая малочисленная. Они водили более тесную дружбу с эльфами, чем все прочие, были искуснее в рассказах и песнях, чем в ремёслах, и издревле земледелию предпочитали охоту. Через горы перевалили они севернее Раздола и спустились по реке Туманной в Эриадор. Быстро смешавшись с другими племенами, которые пришли туда раньше, они остались более предприимчивыми и дерзновенными и часто становились вождями или верховными танами Зайценогов и Голованов. Даже во времена Бильбо сильная кровь Светлокожей сказывалась ещё в самых знатных родах, таких как Кролы и Забрендийские таны.

В западных землях Эриадора между Мглистым Хребтом и Лунными Горами хоббитам встретились и эльфы, и люди. В ту пору жили ещё здесь дунедаины, царственные потомки тех, кто приплыл по морю с Заокраинного Запада; но их становилось всё меньше, и Северное Королевство постепенно обращалось в руины. Пришельцев-хоббитов не обижали, места хватало, и они быстро обжились на новых землях. Большинство их древнейших поселений исчезло, и ко временам Бильбо сама память о них угасла, но одно из них, наиболее значительное, сохранилось до сих пор, хотя сильно уменьшилось в размерах: это Бри (Пригорье) и окружающий его Четвудский лес[2] (Старолесье), что лежит примерно в сорока милях к востоку от Шира.

В те же далёкие времена они, должно быть, освоили и письменность — на манер дунедаинов, которые когда-то, давным-давно, переняли её у эльфов. Скоро они перезабыли прежние наречия и стали говорить на всеобщем языке, распространившемся повсюду — от Арнора до Гондора и вдоль всех морских побережий от Дивногорья до Лунных Гор. Впрочем, кое-какие свои древние слова хоббиты все же сохранили: названия месяцев, дней недели и, разумеется, — имена собственные.

Начиная с этого времени, легенды хоббитов впервые становятся историей с хронологией. Ибо в 1601 году Третьей Эпохи братья Марко и Бланко из Светлокожей покинули Бри и, добившись разрешения короля в Форносте (согласно летописям Гондора, это был Аргелеб II, двадцатый король северной линии, которая оборвалась с гибелью Арведуя триста лет спустя), пересекли в сопровождении многих хоббитов мутное русло Барандуина. Перейдя по каменному мосту, который был построен в дни расцвета Северного Королевства, они поселились в краю между рекой и Дальним Взгорьем с тем условием, что признают власть короля, будут содержать в порядке Большой Арочный Мост и прочие мосты и дороги и способствовать продвижению королевских гонцов.

С момента перехода Брендидуина (так хоббиты перекроили название реки) и начинается хронология Хоббитании (таким образом, года Третьей Эпохи по счёту эльфов и дунедаинов можно высчитать, добавив 1600 к датам по счёту Шира). Западные хоббиты сразу же полюбили свою новую страну, прочно обосновались в ней и вскоре опять исчезли из летописей людей и эльфов. Пока на севере оставались Короли, они номинально считались их подданными, но фактически подчинялись своим собственным танам и в события за границей не встревали. Правда сами хоббиты утверждают, что в последней битве Короля с королём-чародеем Ангмара у Форноста участвовали их лучники, но в летописях людей об этом не упоминается. В той войне Северное Королевство пало, хоббиты остались сами по себе и, чтобы сохранить авторитет погибших королей, выбрали из своих представителей Тана. С тех пор, около тысячи лет после Чёрной чумы (37 г. по счёту Шира), жили они почти в полном мире и покое, всё умножаясь и процветая, вплоть до катастрофы, которую принесли с собой Долгая Зима и последовавший за ней голод. Тогда погибли многие тысячи хоббитов, но ко времени нашей повести те Голодные Времена (1158-60) давно остались позади, и хоббиты полностью восполнили все свои потери. Край был благодатен и изобилен и, хотя до прихода хоббитов пребывал в запустении, когда-то был любовно возделан, так что Король имел там много ферм, пашен, виноградников и лесов.

С востока на запад, от Дальнего Взгорья до Брендидуинского Моста земли их простирались на сорок лиг, и на пятьдесят от северных болот до южных пределов. Всё это и стало называться графством Хоббитанией (или попросту Широм) под властью Тана. В этом уютном закутке хоббиты жили и хозяйничали по-своему, ведя самый упорядоченный образ жизни и обращая всё меньше и меньше внимания на внешний мир с его тёмными делами, пока наконец не уверили себя, что покой и довольство — обыденная судьба всех разумных обитателей Средиземья. Они забыли или предали забвению то немногое, что знали о Стражах и об их ратных трудах, благодаря которым Хоббитания и наслаждалась миром так долго. Фактически, хоббиты состояли под их защитой, но перестали вспоминать об этом.

Чего в хоббитах не было, так это воинственности, и между собой они не враждовали никогда. В свое время им, конечно, пришлось, как водится в нашем мире, постоять за себя, но при Бильбо это уже было незапамятное прошлое. Последнюю битву, случившуюся до начала этой повести и единственную вообще битву в пределах Хоббитании, никто из живых хоббитов не помнил: это была Битва на Зелёных Полях, 1147 г. по счёту Шира, в которой Брандобрас Бычий Рык наголову разбил вторгшихся орков. Климат и тот смягчился, так что даже зимние нашествия волков с севера стали бабушкиными сказками. В Хоббитании, конечно, оставались кое-какие запасы оружия, но в большинстве своём оно использовалось как стенное украшение или было свалено в музее в Михелевых Норках. Их еще называли Брахолкой, потому что туда сносилось всё, что хоббиты не могли непосредственно использовать, но с чем было жалко расставаться.

Однако сытая и спокойная жизнь почему-то вовсе не изнежила этот народ. Припугнуть, а тем более пришибить хоббита было совсем непросто; может статься, они потому так и любили блага земные, что умели спокойно обходиться без них, переносили беды, лишения, напасти и непогоду куда твёрже, чем можно было подумать, глядя на их упитанные животики и круглые физиономии. Непривычные к драке, не признававшие охоты, они вовсе не терялись перед опасностью и не совсем отвыкли от оружия. Зоркий глаз и меткая рука делали их хорошими лучниками, да и не только лучниками. Если уж хоббит нагибался за камнем, то всякий залезший куда не следует зверь знал, что надо удирать без оглядки.

По преданию, когда-то все хоббиты рыли себе норы; они и сейчас считают, что под землёй уютнее всего, но со временем им пришлось привыкать и к иным жилищам. По правде сказать, в дни Бильбо в Шире по старинке жили только самые бедные и самые богатые хоббиты. Бедняки ютились в грубых землянках, сущих норах, без окон или с одним окошком; а те, кто позажиточнее, из уважения к древнему обычаю строили себе подземные хоромы. Не всякое место годилось для этих просторных, ветвистых туннелей (смиалсов, как они называли их), и в низинах хоббиты начали строить наземные дома. Даже в холмистых областях и старых поселках, таких как Хоббитон и Кролгорд, и в столице Хоббитании Михелевых Норках на Белом Взгорье, возникли деревянные, кирпичные и каменные строения. Особенно их облюбовали мельники, кузнецы, ткачи и прочий ремесленный люд, поскольку у хоббитов, даже когда они жили только в норах, давно вошло в обычай строить сараи и мастерские.

Говорят, что первыми строить фермы и амбары начали жители низин у Брендидуина. Хоббиты этого Восточного удела были долговязы, медлительны и в ненастную погоду носили башмаки на манер гномьих. В жилах их текла в основном кровь Голованов, на что ясно указывали бороды (заросшие подбородки для Зайценогов и Светлокожей — вещь невозможная). И действительно, население низин, а позднее и Забрендии на восточном берегу реки, пришло в Шир гораздо позже, с юга; среди них и поныне сохранились своеобразные имена и словечки, каких не сыщешь нигде по всей Хоббитании.

Весьма возможно, что искусству строить, как и много чему еще, хоббиты научились у дунедаинов. Однако многое было почерпнуто прямо от эльфов, наставников первых людей. Ведь Высшие эльфы пока не оставили Средиземье и в те времена ещё жили в Серебристой Гавани к западу, да и в других местах не столь уж далеких от Хоббитании. За западными болотами высились тогда три эльфийские башни, построенные в незапамятные времена. На многие мили разносился их блеск в лунные ночи. Самая дальняя и высокая стояла отдельно от прочих на зеленом холме. Хоббиты Западного удела утверждали, что с её вершины можно увидеть море, но вряд ли хоть один хоббит когда-либо поднимался туда. Собственно говоря, очень немногие из них когда-либо видели море или садились на корабль, и ещё меньше таких вернулось, чтобы рассказать об этом. Большинство хоббитов весьма неодобрительно относится даже к рекам и небольшим лодкам, а плавать вообще мало кто умеет. Время шло, и хоббиты всё меньше и меньше общались с эльфами, начали их бояться, а к тем, кто все-таки водился с Дивным Народом, принялись относиться с подозрением. Слово "море" стало внушать ужас, как символ смерти, так что, в конце концов, хоббиты и смотреть перестали в сторону западных холмов.

Впрочем, повелось ли искусство строительства от эльфов или от людей, хоббиты использовали его на свой лад. Башни их явно не вдохновляли. Дома хоббитов были длинными, широкими и уютными. Сперва их строили в подражание смиалсам, крыши крыли сухой травой или соломой, а стены делали несколько выпуклыми. Правда постройки такого типа относятся к самому началу Шира, с тех пор хоббитская архитектура весьма сильно изменилась благодаря планам, воспринятым от гномов, и собственным нововведениям. Главной её отличительной особенностью является пристрастие к круглым окнам и дверям.

Дома и норы в Хоббитании часто весьма велики и заселены огромными семьями (Бильбо и Фродо Торбинсы, оставаясь холостяками, были в этом отношении, как и во многих других — взять хотя бы их дружбу с эльфами — редким исключением). Временами, как у Кролов в Больших Смиалсах или Брендизайков в Брендихолле, в родовых многокоридорных особняках мирно (конечно, относительно мирно) уживалось несколько поколений. Хоббиты вообще до крайности привержены своему роду и весьма тщательно высчитывают степень родства, рисуя длинные фамильные деревья с бесчисленными ветвями. Когда имеешь дело с хоббитами, весьма важно знать, кто кому родственник и в какой степени. В этой книге невозможно поведать о родословной даже самых важных членов самых знатных семей: генеалогическое дерево в конце Красной Книги Западного Края само по себе представляет небольшую книгу, которую все, кроме самих хоббитов, находят необыкновенно скучной. Хоббиты просто-таки наслаждаются подобными сведениями, если они точны, — им нравятся книги о вещах уже известных и понятных, как дважды-два — четыре, причем без всяких противоречий.

2. К вопросу о табаке

Необходимо упомянуть ещё об одном древнем и удивительном обычае хоббитов: вдыхать или затягиваться через деревянные и глиняные трубки дымом от горящих листьев травы, которую они называют "трубочное зелье" или попросту "лист" (возможно, разновидность никоцианы). Происхождение этого забавного обычая ("искусства" по определению самих хоббитов) окутано тайной. Всё, что можно было обнаружить на сей счет в древних преданиях, старательно собрано Мериардоком Брендизайком (впоследствии — таном Забрендии) и обобщено во введении к составленному им "Табаководству в Хоббитании". Поскольку и он сам, и табак Южного удела играют немаловажную роль в грядущей истории, этим заметкам стоит уделить внимание.

"Искусство табакокурения, — пишет Мериардок, — мы совершенно определенно можем считать нашим собственным изобретением. Когда хоббиты впервые начали курить, точно неизвестно: все легенды и фамильные предания считают курение само собой разумеющейся вещью. Население Хоббитании издревле курило разные травы, похуже и получше, но общепризнанно, что Тобольд Звонкорог с Длинной Поймы, что в Южном уделе, впервые вырастил в своем саду настоящий табак. Было это в дни Ломискала Второго, примерно в году 1070 по счёту Шира. Лучшие сорта и поныне происходят оттуда, особенно известные под названиями "Лист Длинной Поймы", "Старый Тоби" и "Южная звезда".

Каким образом старому Тоби досталось растение, он не поведал до самой своей смерти. Он понимал в травах, хотя и не путешествовал. Говорят, что в юности он часто наведывался в Пригорье, но дальше от Хоббитании совершенно точно не забирался. Весьма вероятно, что Тоби познакомился с этим растением именно в Бри, во всяком случае, табак и поныне неплохо растёт там на южных склонах. Жители Пригорья утверждают, что это именно они начали первыми курить трубочное зелье. Безусловно, они всегда утверждают, что вообще всё на свете стали делать раньше хоббитанских хоббитов, которых называют "колонистами". Однако в данном случае, по-моему, их претензии обоснованы. И уж совершенно точно, что именно с Пригорья началось не так уж давно распространение искусства курить настоящий табак среди гномов и прочих народов: следопытов, магов и странников, которые постоянно проходят древним Перепутьем. Таким образом, источник и центр этого искусства находятся в Бри, в старом трактире "Гарцующий пони", который с незапамятных времен содержит семейство Буттербуров.

В то же время, наблюдения, сделанные мной лично в моих путешествиях к югу, убедили меня, что сам по себе табак не принадлежит нашей части света, а был занесен на север с дельты Андуина, куда, как я полагаю, попал из-за моря благодаря людям Заокраинного Запада. Он обильно произрастает в Гондоре, где гораздо кустистее и выше, чем на севере, на котором, вдобавок, никогда не встречается в диком виде, а цветёт только в тёплых, защищенных местах, вроде Длинной Поймы. Гондорцы называют его "ароматница" и ценят лишь за благоухание цветов. Из Гондора он, вероятнее всего, и был занесен по Зелёному (он же Неторный) Тракту в далеком прошлом, во времена Элендила. Но даже дунедаины Гондора признают, что хоббиты первые набили им трубки. До нас до этого не додумались даже маги. Правда один мой знакомый маг давно овладел этим искусством и достиг в нём, как и во всём прочем, чем занимался, высочайших вершин".

3. Устройство Хоббитании

Во времена, о которых идет речь, Хоббитания делилась на четыре удела: Северный, Южный, Восточный и Западный, а уделы — на округа, именовавшиеся в честь самых древних и почтенных местных родов, хотя потомки этих родов обитали порою совсем в другой части Шира. Почти все Брендизайки по-прежнему жили в Забрендии, но с Торбинсами и Булкин-сами, например, дело обстояло иначе. К четырем уделам с востока примыкала Забрендия (Восточная марка), а с запада — Западная марка, добавленная к Ширу в 1462 г.

"Правительства" как такового в Хоббитании не было. Все спокойно занимались своими делами, причем основная часть времени уходила на выращивание и поедание продовольствия. Во всех прочих делах хоббиты были, как правило, не скаредны, однако расчётливы и медлительны, так что имения, фермы, мастерские и небольшие лавочки не менялись на протяжении поколений.

Конечно, они оставались верны древним традициям, связанным с Королями Форноста, или, как его называли близ границ северного удела, Норбери, хотя королей там не было уже примерно тысячу лет и руины давно скрыла трава. Однако хоббиты и поныне с презрением говорят о дикарях и лиходеях (таких, как тролли), что те понятия не имеют о королевской власти. С королями древности хоббиты связывают все свои действующие законы, в особенности закон о свободе воли, включающий три так называемых Правила.

Самым знатнейшим считалось семейство Кролов, потому что на протяжении столетий (со времен Старозайков) им принадлежала должность Тана. Титул этот носил каждый глава дома Кролов. Тан считался главным военачальником и верховным судьёй, но, поскольку случаев реально воспользоваться этими знаниями долго не представлялось, танство постепенно превратилось просто в номинальное звание. Тем не менее, род Кролов по-прежнему пользовался большим уважением, так как они были многочисленны и весьма состоятельны. В каждом поколении его появлялись незаурядные личности, склонные ко всяким странностям и даже к приключениям. Впрочем, последнее качество скорее прощалось (богатым и знатным), чем одобрялось. Однако главу семейства по-прежнему было принято именовать Господином Кролом, а к его имени при необходимости добавлялась цифра, например, Ломискал Второй.

На деле же единственным официальным лицом в Хоббитании был Староста Михелевых Норок (Староста Хоббитании), который избирался каждые семь лет на Свободной Ярмарке на Белом Взгорье, проходившей в дни летнего солнцестояния (дни лита). Основной обязанностью его было председательствовать на банкетах по случаю частых хоббитанских праздников, но Главный Почтальон и Первый Шериф состояли под его началом, так что Староста возглавлял одновременно и Почтовую Службу, и Охрану. Это были единственные служащие в Хоббитании, причем почтальоны — особенно многочисленны и загружены работой: хоть и не все хоббиты были грамотны, да уж зато те, что были, постоянно писали всем своим друзьям и знакомым, до которых нельзя было добраться за вечернюю прогулку.

Шерифами хоббиты называли своих полицейских (по крайней мере, ничего более похожего на полицию у них не было). Они, конечно, не имели формы (подобные вещи были совершенно неизвестны), а выделялись только перьями на шляпах. Практически они выполняли обязанности полевых сторожей и занимались не столько населением, сколько бродячими животными. Во всей Хоббитании их насчитывалось двенадцать — по трое в каждом уделе. Для внутренних нужд этого вполне хватало. При необходимости набирали дополнительных добровольцев для "охраны границ", которые должны были присматривать, чтобы чужаки как из хоббитов, так и из большого народа, вели себя добропорядочно.

В те времена, когда начинается наш рассказ, число таких "пограничников" резко возросло, поскольку отовсюду приходили известия и слухи о невиданных зверях и непонятных чужеземцах, которые рыскали возле границ, частенько нарушая их: это был первый признак, что жизнь идет не совсем так, как надо, как было всегда, — ведь об ином, давно забытом, смутно напоминали только самые старинные сказания. Мало кто обратил внимание на этот знак, даже сам Бильбо понятия не имел, что это предвещает. Шестьдесят лет минуло с тех пор, как он пустился в свое памятное путешествие: он был стар даже по счёту хоббитов, хотя у них, в общем, было принято доживать до ста лет; но богатства, привезенные им, судя по всему, не истощились. Много или мало осталось у него сокровищ — этого он никому не открывал, даже любимому племяннику Фродо. И он по-прежнему хранил в тайне кольцо, которое нашёл.

4. О том, как было найдено Кольцо

Как рассказано в книге "Хоббит", однажды к Бильбо явился великий маг Гэндальф Серый, а с ним тринадцать гномов: царь-изгнанник Торин Дубощит и двенадцать его сотоварищей. Апрельским утром 1341 года от заселения Хоббитании Бильбо, сам себе на удивление, вдруг отправился далеко на восток, возвращать гномам несметные сокровища их королей, скопленные за много столетий в Эреборе, Подгорном царстве близ Дола. Им сопутствовал успех: дракон, который стерёг клад, был убит. Однако, несмотря на то, что для полного успеха предприятия понадобилась победа в Битве Пяти Воинств, в которой погиб Торин и совершено много ратных подвигов, долгая летопись Третьей Эпохи упомянула бы об этом в одной, от силы в двух строках, если бы не одно будто бы случайное происшествие на дороге. В Мглистых Горах, по пути к Глухоманью на путников напали орки; Бильбо отстал от своих и потерялся в чёрном лабиринте оркских туннелей, выкопанных глубоко под горой. Пробираясь впотьмах ползком и ощупью, он нашарил на полу какое-то кольцо и недолго думая положил его к себе в карман, просто как случайную находку.

В тщетных поисках выхода он забрёл к самым корням горы, к холодному озеру, посреди которого на каменном островке в кромешной тьме жил Горлум, мерзкое существо с белёсыми мерцающими глазами. Он плавал на плоскодонке, загребая широкими плоскими ступнями, ловил слепую рыбу длинными когтистыми пальцами и пожирал её сырьём. Он ел всякую живность, даже орков, если удавалось поймать и задушить какого-нибудь без особой возни. У него было тайное сокровище, доставшееся ему давным-давно, когда он ещё жил наверху, на белом свете: волшебное золотое кольцо. Если его надеть, становишься невидимкой. Только его он и любил, называл "прелестью" и разговаривал с ним, даже когда не брал с собою. Обычно не брал: он хранил его в укромном месте на островке и надевал, только если шёл охотиться на орков в горных туннелях.

Будь кольцо при нём, он бы, наверное, сразу кинулся на Бильбо, но кольца при нём не было, а хоббит держал в руке эльфийский кинжал, служивший ему мечом. И чтобы оттянуть время, Горлум предложил Бильбо сыграть в загадки: если тот какую-нибудь не отгадает, то Горлум убьёт его и съест, а если не отгадает Горлум, то он выполнит просьбу Бильбо и покажет ему дорогу наружу.

Бильбо согласился: смертельный риск был всё же лучше безнадежных блужданий, — и они загадали друг другу немало загадок. Наконец Бильбо выиграл, хотя выручила его не смекалка, а опять-таки случайность: он запнулся, подбирая загадку потруднее, зачем-то полез рукой в карман, нащупал подобранное и забытое кольцо и растерянно вскрикнул: "Что там у меня в кармане?" И Горлум не отгадал — с трёх попыток.

Существуют разногласия насчет того, можно ли считать этот вопрос загадкой, отвечающей строгим правилам игры. Но все согласны, что раз уж Горлум взялся отвечать, то обязан был соблюсти уговор. Этого от него и потребовал Бильбо, несколько опасаясь, что скользкая тварь как-нибудь его обманет, хотя такие уговоры издревле считаются священными у всех, кроме самых отпетых злодеев. Но за века одиночества и тьмы душа Горлума стала совсем чёрной, и предательство было ему нипочем. Он пронырнул тёмной водой на свой островок неподалеку от берега, оставив Бильбо в недоумении. Там, думал Горлум, лежит его кольцо. Он был голоден и зол, и ему ли с его "прелестью" бояться какого-то оружия?

Но кольца на островке не было: потерялось, пропало. От истошного визга Горлума у Бильбо мурашки поползли по спине, хотя он сначала не понимал, в чём дело. Зато Горлум пусть поздно, но понял. "Что там у него в карманишшке?" — злобно завопил он. С бешеным зелёным огнем в глазах он поспешил назад — убить хоббита, отобрать "прелесть". Бильбо спохватился в последний миг, опрометью бросился от воды — и снова его спасла случайность. Удирая, он сунул руку в карман, и кольцо оказалось у него на пальце. Горлум промчался мимо: он торопился к выходу, чтоб устеречь "вора". Бильбо осторожно крался за ним; из ругани и жалобного бормотания Горлума, обращенного к "прелести", хоббит, наконец, разобрался во всём, и сквозь мрак безнадёжности забрезжил свет надежды. С волшебным кольцом он мог ускользнуть и от орков, и от Горлума.

Наконец они остановились у незаметного лаза — потайного прохода к нижним воротам копей на восточном склоне. Здесь Горлум залег в засаде, принюхиваясь и прислушиваясь, и Бильбо хотел было его заколоть — но верх взяла жалость. И хотя кольцо он себе оставил — без него надеяться было не на что — однако же, не поддался соблазну убить захваченную врасплох злосчастную тварь. В конце концов, собравшись с духом, он перескочил через Горлума и побежал вниз по проходу, а за ним неслись отчаянные и яростные вопли: "Вор! Вор! Ворюга! Навеки ненавистный Торбинс!"

Любопытно, что своим спутникам Бильбо сперва рассказал всё это немного иначе: будто бы Горлум обещал ему "подарочек", если он победит в игре; но, отправившись на свой островок за проигранным сокровищем — волшебным кольцом, когда-то подаренным ему на день рождения, обнаружил, что оно исчезло. Бильбо догадался, что это самое кольцо он и нашёл; а раз он выиграл, то имеет на него полное право. Но выбраться-то ему всё равно было надо, и поэтому, умолчав о кольце, он заставил Горлума показать ему дорогу взамен обещанного "подарочка". Так он и записал в своих воспоминаниях и своей рукою не изменил в них ни слова, даже после Совета у Элронда. Должно быть, в таком виде рассказ его вошёл и в подлинник Красной Книги, а также в некоторые списки и выдержки из неё. В других списках, однако, приводится подлинная история (наряду с выдуманной): она явно составлена по примечаниям Фродо или Сэммиума — оба знали, как было на самом деле, но, видимо, исправлять рукопись старого хоббита не захотели.

Гэндальф же сразу не поверил рассказу Бильбо и очень заинтересовался кольцом. Он донимал Бильбо расспросами и постепенно вытянул из него правду, хотя они при этом чуть не поссорились; но, видно, маг полагал, что дело того стоит. К тому же, хоть он и не сказал этого Бильбо, его смутило и насторожило, что хоббит вдруг принялся выдумывать: это было на него совсем не похоже. Да и про "подарочек" сам бы он не выдумал. Позже Бильбо признался, что это его надоумило подслушанное бормотание Горлума: тот всё время называл кольцо своим "подарочком на день рождения". И это тоже показалось Гэндальфу странным и подозрительным; но вся правда оставалась скрытой от него еще многие годы. Что это была за правда, узнаете из нашей повести.

Нет нужды расписывать дальнейшие приключения Бильбо. Невидимкою проскользнул он мимо стражи орков у ворот и догнал спутников, а потом с помощью кольца не раз выручал своих друзей-гномов, но хранил его в тайне, сколько было возможно. Дома он тоже кольцом не хвастался, и знали о нём лишь Гэндальф да Фродо, а больше никто во всей Хоббитании — так, по крайней мере, думал Бильбо. И одному Фродо он показывал начатые главы рассказа о путешествии "Туда и обратно".

Свой меч, названный Разителем, Бильбо повесил над камином; чудесная кольчуга — дар гномов из драконова сокровища — была отправлена в музей (Брахолку в Михелевых Норках). Однако он хранил в ящике комода в Торбе видавший виды дорожный плащ с капюшоном, а кольцо было всегда при нём — в кармане, на цепочке.

Бильбо вернулся домой на пятьдесят втором году жизни, 22 июня 1342 года по счёту Шира, и в Хоббитании всё спокойно шло обычным чередом, пока Бильбо Торбинс не собрался праздновать свое стоодиннадцатилетие (год 1401). Тут и начало нашей повести.