Владыки Мегамира

ГЛАВА 8

По совету Соколова это дитя природы и будущего императора оставили перед заинтересовавшим его дисплеем. Пусть смотрит скринсэйверы, красивых женщин, прочие картинки, лишь бы не шатался по Станции. Варвару явно нравится тыкать пальцем в кнопки, чувствовать себя способным вызвать новое изображение, сменить на другое.

Возможно, он старался понять, что же в этом находят остальные мужчины этого племени, что не ходят на охоту, не дерутся, не проводят время в бурных пирах. Или же считал, что принимает участие в неких ритуальных действах, что придадут ему добавочную мощь и подчинят насекомых демонов?

К концу дня варвар наткнулся на ключ, позволяющий подключаться к банку данных. Весь вечер тыкал пальцем, не сводил глаз с экрана – там сменялись картины, чертежи, графики, статистические данные, топографические карты. Глеб был доволен: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не слонялось по Станции, пугая развитой фигурой и свирепым видом. Зато Касю это бесило. Сидит как богомол в засаде, забавляется сменой цветных пятен. Или считает себя великим магом?

– Великий Воин, – спросила она наконец. – Ты, конечно же, вообще величайший из воинов, я в этом не сомневаюсь… но что ты видишь на экране?

Ей показалось, что дикарь прислушивается к чему-то, прежде чем ответить.

– Экран… Это что?

– Это… это вот это волшебное стекло!

– А что такое стекло?

Кася ткнула пальчиком в экран, успела подумать, что это не совсем стекло, давно уже не стекло, но для дикаря объяснение сойдет.

– Вот это волшебное окно. Или волшебное дупло. Ты по нему гонял муравья.

Он ответил мирно:

– Интересно. Очень.

– Ты хоть понимаешь, что видишь?

С легкой усмешкой, которая выводила девушку из себя, он откровенно разглядывал ее:

– Нет.

– Тогда зачем?

– А ты всегда смотришь только на то, что уже знаешь?

В словах Влада почудилась усмешка, хотя глаза, синие голубые озера, говорили о другом: они были чистыми, честными. К щекам Каси почему-то прилила кровь. Сам кажется прост, но вопросы задает такие, что сразу ответить на них непросто.

Головастик, следуя инстинкту, начал таскать на Станцию добычу. Места были ягодные, и могучий ксеркс через каждые одну-две минуты появлялся перед дверью. Его шарахались: в мощных жвалах обычно трепыхался зверь покрупнее самого охотника. Иной раз оставлял добычу прямо в коридоре, торопливо убегал за следующей. Сотрудники в панике разбегались – полузадушенная добыча начинала метаться, биться о стены, громить Станцию изнутри.

– Что делать, – говорил Глеб нервно, – муравьи – коллективисты. Пытается накормить всех. Увидел, что запасиков у нас тю-тю…

– Как это тю-тю? – обиделся Семен, он по совместительству заведовал и продовольствием. – Странно от вас такое слышать, Глеб Иванович! Никакое не тю-тю. Еды на три месяца, не меньше!

– Но на зиму не хватит? Так чего хотите от бедного зверя? Торопится заполнить до холодов все кладовки.

– Бедный, – съязвила Кася. Ее плечики зябко передернулись. – Совсем несчастненький! А мы тогда кто? Иван Иванович, что будем делать с поисками?

Соколов сидел за рабочим столом, заваленным срезами тканей, вытяжками из хромосом, инструментами для операций на генах. Глеб сидел возле двери, время от времени с опаской выглядывая в коридор. Семен рассеянно перебирал колбы с растворами, смотрел на свет, вздыхал.

Соколов тоже вздохнул, сцепил и расцепил пальцы. Кожа на суставах растрескалась, шелушилась от ядовитых смесей, изменила цвет.

– Что делать… – повторил он. – Из-за того, что ваш топтер разбился, мы дали беглецам выиграть время. Они могли уйти очень далеко. Впрочем, отказываться от поисков нельзя. Они не просто опасные преступники, они… гораздо опаснее. Семен, распорядись позвать варвара.

Кася удивленно вскинула брови:

– Зачем?

– Есть идея, – ответил Соколов. Он улыбался, но глаза оставались грустными. – Сумасшедшая, правда… Что, если его нанять проводником?

Влад заботливо чистил дима, соскабливал плесень, вышвыривая в коридор – там уберут, а Хоша прыгал по спине могучего друга, обследовал на предмет вкусных клещиков. Он почти всегда отправлялся с могучим другом на охоту, но и там большей частью бесстыдно спал, вцепившись всеми шестью лапами и прижавшись к панцирю.

Влад еще издали почуял приближение невысокого краснощекого мужчины средних лет, а когда тот подошел к двери, уже ощутил по смеси запахов, мимики, которую эти тонкошкурые не умеют скрывать, что ему скажут и предложат.

– Эй, высокий гость! Тебя вызывает начальник Станции.

Влад повернулся с угрожающим видом. Ладонь звучно шлепнула по поясу, где в пальцы сразу скользнула рукоять ножа:

– Вызывает? Вызывают рабов или слуг вроде тебя!

Человек мгновенно отпрянул. Голос его затрясся, как паутинка на ветру, а краснощекость перешла в смертельную бледность:

– Прости, великий и трижды великий! Я человек простой, простодушный, доверчивый, наивный. Живем в глуши, Великих Воинов не видим, драконов не побиваем, куды уж до манер! Я хотел изречь, что наш Верховный Вождь будет счастлив видеть… лицезреть тебя на пиру, который дает в твою честь!

Влад спросил подозрительно:

– А кто ты сам?

– Я… гм… термокристаллограф первой гильдии, географ второго класса. Я провожаю к нашему вождю особо знатных императоров, королей и прапорщиков, они же завхозы-умельцы. Если, конечно, к нам забегают на огонек.

Влад понимал не все, но посыльный уже совладал со страхом, кланялся почтительно, говорил льстиво, глаза опускал. Влад велел грозно:

– Веди, серв.

Хоша недовольно застрекотал. Влад помахал ему, объясняя, что придется одному закончить чистку дима. Остались только голова, грудь и шесть лап с абдоменом!

Буся возмущенно взвизгнул, гигантским прыжком догнал Влада, брякнулся ему на плечо, вцепился лапами, прижался теплым пузом – один густой мех, сразу блаженно задремал.

Провожатый опасливо пошел впереди по длинному коридору, часто косился на Хошу, но тот уже посапывал, жутко скрежетал во сне жвалами, попискивал.

– Сюда, – говорил посыльный, кланяясь. – Теперь сюда…

Влад послушно следовал, вернее, делал вид, что следует. Он с первого часа знал, кто и что, где и почему. Во всяком случае, местопребывание Соколова мог определить с точностью до двух шагов.

В главной пещере, маловатой для Верховного Вождя, уже расположились на столах, стеллажах и даже на потолке несколько работников Станции, а также уже знакомые ему Глеб и Кася. Соколов сидел за большим столом, собранный, с пронизывающими глазами, но Влад видел по окружающему запаху, что у него ноет желудок, а завтра разболится сильнее, если сегодня же не выпьет очень много соленой воды. Едва удержался, предупредить бы, но тогда придется объяснять многое, приоткрыться! Лучше позже, невзначай…

Сотрудник, сопровождающий Влада, объявил с порога громогласно:

– Великий Воин, сын Кремня, изволил… великолепно… великославно… великодушно прибыть к Верховному Вождю племени Ивану Соколову!

Соколов скривился, словно хлебнул муравьиной кислоты. Глаза метнули молнии, но осадил себя, лишь подозрительно обшарил взглядом застывшие лица сотрудников, где не увидел ничего, кроме чересчур почтительного ожидания.

– Эх… Великий Воин, добро пожаловать. Здесь счастливы лицезреть героев!

Влад коротко наклонил голову.

– Благодарю. Я вижу.

Соколов с подозрением всмотрелся в его неподвижное лицо, но варвар стоял прямой как столб, в глазах спокойствие, челюсти плотно сжаты.

– И ты видишь? – сказал он. – Надеюсь, мы оба видим одно и то же.

– Если смотрим на одно и то же, – ответил варвар, – трудно видеть разное.

Соколов вздохнул, глаза его то и дело дергались в сторону застывших ученых.

– Да-да, разумеется!.. Хотя, сам знаешь, такое случается. Семен Тарасович, ты уж распорядись, пожалуйста, насчет пир-р-р-ра в честь гостя, раз подал эту идею… А ты, Великий Воин и даже Величайший, в чем я не сомневаюсь, не обессудь, ежели наши обычаи в чем-то разнятся. Садись к столу, добро пожаловать… и твоему пету.

– Я чту чужие обычаи, – громыхнул Влад.

Длинным рассчитанным прыжком он с порога описал ровную дугу, опустился на скамью за стол. Семен покрутил головой, глаза блестели восхищенно: щель между лавкой и столом едва ли шире бедра. Хоша приоткрыл один глаз, внимательно посмотрел, запоминая, на Соколова, посмевшего назвать его каким-то петом, опять опустил плотное непрозрачное веко. Впрочем, сяжки тихонько шевелились, но никто не обратил внимания.

– Влад, – сказала Кася просяще, она снова чувствовала себя неуверенно, видя варвара холодным и надменным, – расслабь кутикулу. И мембраны. Ты среди друзей. Ты Великий Воин, на Станции нет тебе равных.

– Разве кто-то сомневается? – удивился варвар.

Хоша открыл другой глаз, окинул всех прицельным взглядом, снова втянул голову, задремал.

В комнату въехал столик на колесах. Семен катил бережно: прямо на полированной доске в три этажа колыхались разноцветные шары, исходили паром сочные ломти мяса. Отдельно пламенели уже знакомые Владу баночки со специями. На самой нижней доске выстреливали ароматные струйки вырезки из ягод.

Соколов вопросительно посмотрел на Касю. Она кивнула незаметно, села рядом с варваром, услужливо положила самый крупный кусок. Семен придвинул с другого бока баночки со специями, подмигнул:

– Твое здоровье, Великий Воин!

Соколов свирепо шикнул, Семена с двух сторон ткнули локтями. Он взлетел до потолка, не выронив колыхающуюся прозрачную каплю. Влад кивнул, указывая на место рядом. Семен каким-то чудом ухитрился извернуться в воздухе, сделав двойное сальто, упал рядом на скамью. Варвар ел шумно, с хрустом разгрызал хрящи, дробил крепкими зубами кости, осколки выплевывал на середину стола. Соколов, Глеб, Кася и остальные сидели неподвижно, лица вытянулись. Семен ел деликатно, мясо держал обеими руками. Хоша вытянул шею, рассматривая пряно пахнущую добычу в руках Семена. Тот заметил, сунул ломоть любопытному бусе. Зверек понюхал, отвернулся.

– Здоровье твоего головастого… головастикового коня! – провозгласил Семен.

Он припал широко распахнутым ртом к пахучей капле, потянул. Лицо покраснело, шар быстро уменьшился в объеме. Соколов бросал злые взгляды.

Семен отдышался, сказал с подъемом:

– За здоровье чуда, что сидит у тебя на плече! Оно кукарекать не пробовало?

Глеб наблюдал с неудовольствием. Семен дурачится рискованно, опасности шуток с варваром не понимает. Глеб проговорил вполголоса на ухо Соколову:

– Иван Иванович, это авантюра… Будь он трижды величайшим воином-следопытом, я не поеду. И никого не отпущу.

Соколов ответил еще тише, не спуская глаз с пирующего варвара:

– Последний шанс! Пока те не ушли далеко. Этот твердокожий знает Лес. Вы на его ксерксе быстрее отыщете преступников, чем на коптере или топтере.

Глеб уронил голову, лицо потемнело:

– На топтере постарались… Бедный Катриченко!

Варвар казался довольным. Пряно пахнущую каплю выпил умело, не дав расползтись по губам и лицу. Соусницы брал руками, вылавливал из желеобразного бульона сочные ломти, бросал в рот. У присутствующих вытянулись лица, а руки опустились. К тому же Хоша внезапно принялся чесаться, не открывая глаз, пара мелких чешуек упала на стол.

Гора костей росла. Глядя на варвара, Семен ради экономии времени тоже стал бросать кости на середину стола. Нетронутым оставалось блюдо с пирогами по-мегамирски. Влад щедро полил последний кус мяса острым соусом, отхватил острыми зубами половину, прислушался, остатки соуса вытряхнул прямо в широко раскрытый рот. Семен распахнул глаза во всю ширь, покачал головой.

Кто-то робко потрогал Влада за локоть. Кася. Она казалась совсем маленькой, съежившейся, голосок стал сладеньким и трусливым:

– Великий Воин, твой наплечный дракончик спер самое сладкое…

Хоша запрыгнул обратно на плечо, с недоумением держа в передних лапах лакомство по-мегамирски. Остальные на блюде были разворочены, начинка раскрошена по столу. Буся в подражание хозяину все разворошил, расковырял, растащил, теперь сидел надутый, вяло крошил мякотью. Влад тоже распустил пояс, сыто отрыгивался, ковырял в зубах длинным узким ножом.

Соколов все не мог выбрать момент, чтобы начать серьезную беседу. Или мешал Глеб, что сердито сопел и что-то нашептывал в ухо. Наконец Кася проговорила погасшим голосом:

– Великий Воин, у нас беда. Большая! Ты взялся бы нам помочь?

За столом наступила мертвая тишина. Умолкло чавканье, чмоканье, сопение. Варвар оглядел собравшихся исподлобья. Мужчины отводили взгляды. Семен выковырял начинку чудом уцелевшего пирога, тыкал Хоше в морду, тот брезгливо отворачивался.

– Вряд ли, – ответил Влад мрачно.

Соколов не сводил с него строгого взгляда. Влад ответил ему прямым светлым взором, хотя чувствовал сильнейший позыв опустить глаза или посмотреть в сторону. Верховный Вождь очень непрост, всегда на страже. У него параллельно открытым речам, словам, жестам идет постоянный слой совсем других мыслей, очень мощный. К несчастью для него, не догадывается, что запахи выдают его с головой – сам Соколов бы назвал это почти чтением мыслей, – а сами запахи скрывать эти люди пока не научились. Но, к сожалению, запах идет настолько незнакомый, сложный, многоцветный, что Влад выделил только две мысли Верховного Вождя: он не так прост, что-то скрывает и хочет послать с ним в Лес женщину. Касю!

– Мы хорошо заплатим, – сказал Соколов, глаза его ярко блеснули.

Влад покачал головой:

– Я не могу быть богаче вас.

– Но у нас есть многое, чего нет у тебя!

Влад пожал плечами:

– А нужно ли оно мне?

Соколов медленно, не сводя с него странно мерцающего взгляда, проговорил:

– Необходим человек, знающий Лес. У меня в племени люди, владеющие магией превращения металлов, выращивания камней. Умеют делать удивительные вещи… но не знают Леса. Ты же спас троих! Понимаешь, о чем говорю. Без скафандра, без мудрой летательной машины доставил на Станцию уцелевших. Без помощи могучей техники, компьютеров, бластеров!

Влад икнул, поинтересовался ленивым жирным голосом:

– Зачем вам Лес?

Соколов замялся, страдальчески передернулся. Глеб наклонился всем телом, лег грудью на крышку стола:

– Срочно нужно отыскать одно племя… Еще не племя, а восьмерых сбежавших. Они опаснейшие преступники!

За столом воцарилась мертвая тишина.