Владыка пещерных фейри

Глава 6

— И что же это значит?

Ириада напряглась, в то время как Тил-Линг довольно кивнул собственным мыслям. Этого момента он ждал, предвкушал его с самого начала игры.

— Когда загорается синяя клетка, это означает, что задание нам даст сам артефакт и выполнять его мы будем вместе.

— Вот как, — хмыкнула Ириада. — Сам артефакт. Вместе.

И она зябко поежилась.

— Да, — улыбался Тил-Линг, ощущая, как сердце сбивается с ритма. — Он обнажит наши чувства. Разрушит все внутренние барьеры. Заставит нас уступить своим желаниям. Пока горит синий сектор, игроки делают друг с другом то, о чем давно мечтали. Ничто их не сдерживает.

Ириада сглотнула и с настороженным видом покосилась на артефакт, словно опасаясь, что из центра рулетки снова выплывут ленты алого дыма и устремятся к ней.

— То… о чем… мечтали.

Ее скулы порозовели.

— Что-то… что-то мне душно, — шепнула она, начиная обмахиваться ладонью, как веером.

Над ее верхней губой, утративший контур из-за размазанной помады, заблестел пот. Одинокая капля покатилась по шее и исчезла в темной расселине между налитыми, тяжело вздымающимися грудями.

Красная, охваченная внутренним жаром, Ириада завела руку назад, пытаясь ослабить шнуровку корсета. Казалось, ей мало воздуха.

«Началось!» — с восторгом подумал Тил-Линг, чувствуя, что тоже покрывается липким потом. Ткань под мышками и между лопаток намокла. По телу разливался томительный жар, собираясь внизу живота сгустком пульсирующего пламени.

Костерок возбуждения, горевший с первых секунд их встречи, вдруг обернулся пожаром до небес. Чресла набухли от крови, стали тяжелыми и горячими. Штаны спереди красноречиво натянулись. Член стоял колом. Мошонка окаменела.

— Что со мной происходит? — с тревогой в голосе спросила любимая и облизала пересохшие губы. Ее глаза блестели как при лихорадке и были черными из-за широких зрачков — цветной радужки почти не было видно.

Со стоном Тил-Линг упал на спину и раскинул в стороны ноги, пытаясь хотя бы немного облегчить свое состояние. Возбуждение причиняло боль. Он трясся, трепетал. Под кожей словно гулял огонь. Соски и мужская плоть молили о прикосновении, ныли, пульсировали, от них волнами расходилась мучительно-сладкая дрожь.

Тил-Линг почувствовал, как из дырочки на головке члена вытекает густая влага и струится по стволу, капает на окаменевшую мошонку.

Зажмурившись, он выгнул шею, вдавил затылок в матрас.

Больно. Хорошо.

Под сомкнутыми веками танцевало пламя.

Неожиданно постель между его разведенными ногами прогнулась. Ноздри уловили сладкий фруктовый аромат духов. Приоткрыв глаза, владыка увидел, что к нему на четвереньках крадется Ириада и буквально пожирает его голодным взглядом.

Ее губы с размазанной красной помадой выглядели так, словно она самозабвенно, не меньше получаса ублажала его ртом.

От этой мысли пах прострелило удовольствием. Мошонка поджалась еще больше. Он неосознанно качнул тазом.

И вдруг ощутил прикосновение к бедру, к его внутренней, самой чувствительной стороне, высоко, почти рядом с промежностью.

— Я давно хотела сделать это с тобой, — хрипло шепнула Ириада, ныряя пальцами за пояс его штанов. — Моя любимая ночная фантазия.

Живот напрягся. Сердце под ребрами оглушительно громыхало. Тил-Линг замер в предвкушении. Любимая сидела на коленях между его ног. Он чувствовал ее руки под краем своих штанов, на голой пылающей коже лобка. Искусительница не торопилась, заставляла его ерзать от нетерпения, умолять о ласке — сначала мысленно, а потом и вслух:

— Пожалуйста. Да. Пожалуйста. Сейчас.

Его гладкая грудь в капельках пота ходила ходуном. Соски вызывающе торчали, будто требовали уделить им внимание. Возбуждение было таким сильным, что даже прикосновение воздуха к этим напряженным, почти искрящим комкам плоти доставляло удовольствие.

— Сделай это со мной. Пожалуйста. Сейчас.

Он не мог ждать. Не мог. Даже поднял бедра, чтобы помочь любимой стянуть с него штаны, но эта вредная женщина притворилась, будто не поняла его намека.

— Тебе нравится меня мучить, да? — прохрипел Тил-Линг, задыхаясь от желания.

— Очень, — пропела Ириада с хищным оскалом. — А тебе нравится, когда тебя мучают, разве нет?

У него слишком пересохло в горле, чтобы ответить.

С преступной медлительностью любимая избавила его пах от ненавистной тряпки. Освобожденный член качнулся как маятник. Тил-Линг был весь мокрый. Его набухшая мужская плоть подрагивала, будто искала горячий рот.

— Пожалуйста…

Он никогда ни о чем не умолял в постели. Никогда ни при каких обстоятельствах не терял самообладания. Раньше.

Удерживая его взгляд, Ириада начала наклоняться.

Ее красные манящие губы разомкнулись, и между ними мелькнул юркий язычок.

Тил-Линг не дышал.

Голова любимой женщины опускалась к его паху. Острые ногти Ириады впивались в мякоть его раздвинутых бедер, но владыка не замечал боли. Он смотрел на ее приоткрытый рот, который с каждой секундой был все ближе и ближе к его промежности.

Ну же, ну же!

Тил-Линг уже ощущал на себе ее дыхание. Длинные волосы Ириады упали на его лобок.

Проказница высунула язык и кончиком поиграла с отверстием на головке члена.

Это был взрыв. Удар молнии. Ослепительная вспышка огня.

Тил-Линг дернулся и закричал.

— Тише, тише. — Любовнице пришлось отстраниться и придержать его за бедра, ибо он слишком бурно реагировал на ее ласки. — Можно решить, что это твой первый раз.

— Первый, — задыхаясь, подтвердил владыка и уточнил: — По любви.

Ириада усмехнулась и приказала властным, не терпящим возражений тоном:

— Смотри на меня.

Сотрясаемый мелкой дрожью, он приподнял голову и встретился с ней взглядом.

Глядя ему прямо в глаза, бесстыдница высунула язык и снова самым его кончиком толкнулась в то особое местечко, от прикосновений к которому минуту назад Тил-Линга подбросило на постели. Как и в первый раз, от наслаждения захотелось заорать на всю комнату, и, чтобы сдержаться, он крепко зажмурился. Мышцы бедер свело сладкой судорогой. Пережидая вспышку удовольствия, Тил-Линг напрягся всем телом.

— Смотри на меня! — недовольная тем, что любовник закрыл глаза, Ириада острыми ноготками царапнула его лобок.

Вспотевший, расхристанный владыка перевел на нее пьяный взгляд и застонал от увиденного. Ириада держала его изнемогающий от желания член в кулаке. Ее сочный чувственный рот был приоткрыт. От теплого дыхания по влажной головке бежали приятные мурашки. Дразня любовника, Ириада облизывалась, томно проводила языком по губам, но не спешила касаться перевозбужденной плоти.

Зачарованный этим зрелищем, Тил-Линг не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть.

Убедившись, что она полностью завладела вниманием своей жертвы, Ириада качнула кулаком вверх и вниз. Владыка заскулил. Прежде он не издавал в постели таких постыдных хнычущих звуков, не чувствовал себя настолько в чужой власти — беспомощным, открытым, уязвимым, готовым умолять и унижаться.

Очередное «пожалуйста» уже вертелось на языке, но Тил-Линг не успел его произнести.

Ириада разжала пальцы, выпустив его мужское достоинство на волю. А потом она наклонилась и широко, сладострастно лизнула напряженный ствол от мошонки до розовой вершины.

Живот дрогнул. Безумными горящими глазами владыка смотрел, как губы любовницы растягиваются вокруг его члена, как тот исчезает у нее во рту, как носом Ириада утыкается ему в лобок. Умирая от наслаждения, чувствовал, как сжимаются стенки ее горла.

Когда императрица начала движение обратно, ее щеки втянулись. Выскользнувшая наружу плоть блестела от влаги. Не дав своей добыче ни секунды передышки, Ириада принялась посасывать нежную налитую головку.

Захлебываясь стонами, Тил-Линг извивался на постели и скреб пальцами по матрасу. Его бедра дрожали. Глаза закатывались. Горло пересохло от того, как жадно он глотал воздух. Тил-Линг уже ничего не соображал, потерявшись в ощущениях. Кажется, даже что-то бормотал искусанными губами, не отдавая себе в этом отчета. Так хорошо ему не было никогда. Эта близость стоила того, чтобы ждать ее несколько десятков лет, страдая от одиночества и неразделенной любви. Его мучения окупились сполна.

Лаская Тил-Линга ртом, Ириада с упоением постанывала, и это заводило его еще больше. То, что она откровенно наслаждалась происходящим. То, что хотела его с такой неистовой силой — аж сама тряслась от желания. Взаимность чувств, о которой он грезил столь долго.

Миг ослепительного взрыва приближался. Удовольствие грозило стать нестерпимым. Мошонка поджалась, член начал пульсировать, из него вот-вот тугой струей должно было ударить семя. Владыка уже собрался шагнуть за край, но тут эта вероломная демоница, самая настоящая садистка, отстранилась, выпустив его готовую излиться плоть из плена своих горячих губ.

Невероятная жестокость!

Разве так можно!

Разочарованный Тил-Линг замычал, неосознанно потянувшись за своей ускользающей любовницей. Та с издевательским смешком шлепнула его по руке, не дав к себе прикоснуться.

Растрепанная, с припухшими губами, блестящими от слюны, с обнаженной грудью, за время ласк выпавшей из корсажа, Ириада стояла на коленях меж раздвинутых ног владыки и смотрела на него сверху вниз, как на свой законный трофей.

— Кончай, — приказала она, и Тил-Линг неожиданно для себя подчинился, словно эта необычная женщина и правда имела власть над его телом. От звука ее глубокого голоса по коже прошла волна дрожи. Пах обожгло огнем, и семя хлынуло из члена буйным неукротимым потоком, беспощадно забрызгавшим и вздрагивающий живот Тил-Линга, и его тяжело вздымающуюся от дыхания грудь. Несколько капель долетели даже до подбородка.

Безумие! Феерия!

Он кончил. По ее приказу. Под ее властным взглядом. Даже не коснувшись себя. Взорвался оргазмом от одного только слова, да так мощно, ярко, что едва не потерял сознание.

Это было что-то запредельное. Немыслимое. Невозможное.

Обмякший, он растекся по матрасу, весь измазанный своим семенем, испачканный до такой степени, будто излился не единожды, а как минимум раза три подряд.

— Это было… — шепнул Тил-Линг непослушными губами. — Что это было?

Он не мог даже пошевелиться. У него совсем не осталось сил. Его выжали досуха. Испили до самого дна.