Владыка пещерных фейри

Глава 5

Взгляд его гостьи не предвещал ничего хорошего. Тил-Лингу было и любопытно, и тревожно узнать, что она задумала.

— Ита-а-ак, — казалось, Ириада мысленно потирает руки. — Я хочу…

Улыбка на алых губах, густо обведенных помадой, растеклась шире, глаза хищно сверкнули.

Интриганка тянула паузу, мучая владыку неизвестностью.

— …хочу, чтобы ты…

Узел в районе солнечного сплетения закручивался все туже. В ожидании продолжения Тил-Линг начал ерзать на постели. Крылья-предатели в очередной раз изменили цвет и стали синими, как матрас под ним.

— …чтобы ты…

— Ну же, говори скорее!

Он знал, что эта фраза порадует Ириаду, а потому позволил себе произнести ее вслух, показать свое беспокойство и нетерпение. Она ведь хотела помотать ему нервы. Пусть знает, что у нее получилось, и торжествует.

И плутовка торжествовала. Пила его эмоции, будто настоящий вампир.

— …чтобы ты подписал договор, согласно которому до конца года должен поставить в Аталан три сотни ездовых стрекоз.

— Три сотни стрекоз? — воскликнул владыка, стукнув себя по колену. — До конца года? Да ты с ума сошла!

Лучше бы она потребовала от него нагишом пролететь по всей крепости фейри!

Откинувшись на локти, Ириада расхохоталась с ликующим выражением на лице.

— А что тебя не устраивает? Таково мое задание. Ты сам предложил сыграть в эту игру.

Тил-Линг захлопал глазами, чувствуя себя одураченным.

Кажется, его обвели вокруг пальца.

Он понял, что теперь каждый раз, когда на рулетке будет загораться красный сектор, ему придется посылать слугу за пером и бумагой. Эта расчетливая женщина ни за что не упустит шанса заключить еще парочку выгодных для ее империи соглашений.

— Может, все-таки поцелуй? — спросил владыка без особой надежды.

Три сотни ездовых стрекоз! До конца года! О Великий, помоги ему!

— Нет, — Ириада лучилась самодовольством, буквально упивалась своей местью. Ей удалось его переиграть. — Думаешь, я за поцелуями сюда приехала?

Их взгляды встретились. И почти сразу императрица отвела глаза.

Что бы Ириада сейчас ни говорила, Тил-Линг знал, почему она здесь. Не ради стрекоз, не ради блага Аталана. Ради себя самой.

— Хорошо, игра есть игра, — сказал он тоном: «Сам дурак».

Когда затеваешь нечто подобное, будь готов к последствиям.

Пришлось прерваться на составление и подписание договора. После того как владыка скрепя сердце поставил на бумаге королевскую печать, Ириада свернула документ в трубочку и передала доверенному лицу из своей свиты.

— Продолжим? — поиграл бровями Тил-Линг, когда они вернулись в гнездо и устроились на синем матрасе, рядом с артефактом. — Моя очередь. Этот финт дорого тебе обойдется, моя проказница.

Его угроза была шутливой, и чаровница в алом весело рассмеялась. От смеха ее упругие белые груди в вырезе платья соблазнительно колыхались. Наблюдая за своей гостьей, Тил-Линг думал о том, что перед ним самая красивая женщина на свете. Красивее не бывает.

Рулетка остановилась, и в этот раз ярче прочих на ней горела ячейка черного цвета, а это означало, что владыка мог задать своей любимой какой угодно вопрос. Даже очень личный.

— Почему ты держишь меня на расстоянии? — спросил он, поймав взгляд Ириады. — Почему не даешь нам сблизиться? Я же вижу, что у тебя есть ко мне чувства.

Правда, последнее он понял лишь во время сегодняшней игры, когда эта прекрасная гордячка, пылая румянцем, уютно устроилась у него под боком.

— Чувства? С чего ты взял?

Ириада насмешливо вздернула бровь, но получилось неубедительно. Несколько секунд она упрямо пыталась держать на лице маску, но потом обреченно вздохнула и отвела взгляд.

Тил-Линг просиял.

От его крыльев исходили волны мягкого пульсирующего света, золотисто-медового.

— Ладно, слушай, — Ириада растянулась на матрасе, сложила ладони на животе и устремила взгляд к неровному каменному своду гнезда. — Раз уж тебе так хочется залезть своими грубыми руками мне в душу, я, так и быть, утолю твое любопытство. Тем более выбора у меня нет.

— Это не праздное любопытство. Я хочу разрушить преграды, которые ты возвела между нами.

— Преграды…

Ириада зябко повела плечами и начала свой рассказ. Ее тон был глух и бесцветен. На владыку она не смотрела.

— До знакомства с тобой я была замужем трижды. Первого своего мужа я любила до потери пульса. Он погиб во время нападения орков, потому что никогда не прятался за крепостными стенами и стремился защитить свой народ. Я с трудом пережила его смерть.

Стало тихо. Так тихо, что слышался гул ветра, путешествующего по туннелям горной крепости.

Тил-Линг смотрел на Ириаду огромными глазами. Он знал ее много лет, и всегда она казалась ему холодной, как ледяная статуя, не способной на глубокие, сильные чувства.

Как же он заблуждался на ее счет! Под железной броней билось одинокое, раненое сердце.

Ириада продолжила, и с каждым ее словом ему открывались все новые неожиданные детали ее прошлого.

— Мой второй муж в первую брачную ночь подсыпал мне в вино яд. Он был лучшим в империи зельеваром, считался очень могущественным магом и после моей смерти мог претендовать на престол. Позже выяснилось, что три прежних покушения на мою жизнь были организованы им. От гибели меня спас амулет, подаренный матерью.

Ошеломленный Тил-Линг покачал головой. Стало ясно, почему душа Ириады очерствела. После такого горя и ужасного предательства — это неудивительно. Захотелось обнять ее, вернуть в свои ласковые объятия и растопить ледяные стены, которыми она себя окружила.

— С моим третьим мужем… Вообще официально он моим мужем не был. После своего второго неудачного брака я с этим делом завязала. Лейран имел статус моего главного фаворита. Я была очарована им. Такой красивый, пылкий, с подвешенным языком. — Ириада поджала губы. — Я почти растаяла, а он… изменил мне со служанкой. Взял ее силой, когда она пришла убирать его покои. Приказал ей молчать об этом под угрозой смерти. Думал, что я не узнаю, а у меня глаза и уши по всему дворцу.

Повисло молчание, вязкое, глухое, неловкое.

Тил-Лингу пришлось собраться с духом, чтобы его нарушить.

— Ты ведь знаешь, что я никогда тебя не предам и умирать не собираюсь?

Впервые за время своей исповеди Ириада обратила к нему взгляд.

— Откуда же я могу это знать?

— Так спроси у меня, — Тил-Линг коснулся края деревянного колеса с разноцветными секторами, приводя его в движение. — Спроси. И артефакт не даст мне солгать.

Более не прячась под масками, Ириада повернулась на бок и подперла рукой голову. Ее губы тронула грустная улыбка.

— Что спросить? — шепнула она под гул вращающейся рулетки.

— Можешь ли доверять мне.

— Сегодня — могу, и твой ответ будет правдив. А через год? А через два? Мужская натура переменчива. Да и как ты можешь обещать мне, что завтра или через месяц тебе на голову не упадет камень или что стрекоза во время полета не выкинет тебя из седла на острые скалы?

— Даже если выкинет, у меня у самого есть крылья, — с шутливой улыбкой Тил-Линг подвигал серебристыми крыльями за спиной. — Не пропаду.

— Тебе легко быть таким беспечным, ты никого не терял.

Колесо остановилось, но Ириада даже не взглянула, какого цвета ячейка загорелась в этот раз, — она метнулась к владыке, повалила его на постель и оседлала его бедра. Ее ладони легли ему на грудь.

— Клянись, что будешь любить меня всю жизнь! — горячо зашептала она Тил-Лингу в губы, обдавая его запахом переспелых фруктов. — Что никогда-никогда не посмотришь на другую женщину. Что не станешь холоден и равнодушен. Что не предашь и не ранишь. Что будешь беречь свою жизнь и не рисковать ею понапрасну. Клянись! Клянись самым дорогим, что есть у тебя на свете, потому что я не могу больше рисковать своим сердцем.

— Клянусь, — пылко, с готовностью ответил Тил-Линг, опустив руки на ее талию.

Волосы Ириады красной завесой упали по бокам его лица. Ему не нравился аромат ее духов, слишком навязчивый и сладкий, но он вдыхал его жадно, полной грудью, ибо под ним улавливал тонкий, нежный запах ее собственного тела, и тот был упоителен. В широких зрачках императрицы отражалось его лицо, словно бледный призрак, маячащий в ночном небе.

— Я буду любить тебя вечно.

Сказав это, Тил-Линг скосил взгляд на артефакт и успел заметить, как гаснет таинственное мерцание черной ячейки.

А в следующую секунду Ириада с голодным утробным стоном затянула его в поцелуй.

Ее пальцы зарылись ему в волосы. Кончик ее языка мягко скользнул между сомкнутыми губами Тил-Линга, словно приглашая приоткрыть их, и, когда владыка уступил, проник ему в рот. От этого простого прикосновения сотни крошечных молний, потрескивая, разбежались по телу короля фейри.

Как приятно было ощущать на себе вес любимой женщины! Ириада сидела на нем верхом и мерно качала бедрами, потираясь промежностью о его член, стоящий колом. И с каждым таким движением возбуждение крепло, росло, готовилось выплеснуться за край.

Проказница дразнила его и поплатилась. Не выдержав, Тил-Линг с рычанием подмял Ириаду под себя. Нетерпеливым жестом он рванул ее платье вверх, чтобы оно не мешало ему развести в стороны ее длинные стройные ноги и устроиться между ними.

Ткань не вынесла такого надругательства над собой. Раздался характерный треск, и нитки в районе шва лопнули. И без того провокационный разрез на юбке побежал выше, до самой талии.

Ириада рассмеялась, в восторге от напора своего любовника.

Тил-Линг опустился на нее сверху, накрыл ее собой, придавив к постели. Теперь в этой игре вел он.

— Ты моя.

Он поднял руки Ириады и прижал запястья к матрасу по бокам от ее головы.

— А я твой. Да? — Тил-Линг посмотрел ей в глаза и настойчиво повторил: — Да?

Ириада усмехнулась и ничего не ответила.

Они снова поцеловались.

Это было похоже на попытку приручить самку хищного зверя. Его любимая ясно дала понять, что с ней просто не будет. В постели с Ириадой Тил-Линг ощущал себя как на поле боя. Каждая победа давалась ему ценой боли. Он мягко посасывал губы строптивицы, а в ответ на его нежность она кусалась до крови. И ему нравилось ее игривое сопротивление, это хождение по краю. То, с какой страстью любимая на него смотрела, то, какими широкими были ее зрачки.

Когда он отпустил ее руки, Ириада сжала его длинные волосы в кулаке. Опьяненный ее дыханием, ее запахом, ее близостью, Тил-Линг углубил поцелуй.

Ириада попыталась вытолкнуть его язык из своего рта, но, как только у нее это получилось, недовольно зарычала.

«Как ты смел поддаться! — словно говорил ее взгляд. — Немедленно верни все как было».

Но едва он возвращал все как было, притворная борьба продолжалась.

Обезумевший, он двигал бедрами, имитируя те самые понятные всем движения, притираясь к ней через одежду, через два слоя ненужной ткани. Им бы обнажиться… Да! Им надо обнажиться!

Но лишь только эта мысль родилась в его голове, Ириада столкнула любовника с себя, и это уже не было игрой.

— Хватит.

Разочарованный Тил-Линг распластался на спине.

Рядом пыталась отдышаться Ириада, растрепанная, в порванном платье, с размазанной по лицу красной помадой.

Почему она остановила его? Чего испугалась? Силы своих чувств? Того, что вот-вот потеряет над собой контроль?

Болели искусанные губы. И корни волос. В порыве страсти эта бешеная женщина едва не сняла с него скальп.

Тил-Линг довольно улыбнулся. Наверное, он полный извращенец, раз ему нравится такое обращение.

— Моя очередь, — владыка лениво потянулся к артефакту.

— Как это твоя? Моя.

— Ты уже задала свой вопрос, — мягко возразил Тил-Линг. — И я ответил. Взгляни. Ни одна ячейка не горит.

Ириада резко села на постели и уставилась на рулетку с приоткрытым ртом.

Та снова вращалась, чуть слышно поскрипывая.

После остановки впервые за время игры артефакт подмигивал им синим светом.