Владыка костей

Глава 31

Рэйвен

Все остановилось. Время. Мое дыхание. Кровь в венах.

На мгновение не существовало ничего, кроме имени на бумаге: Джон Карвер. Дата его рождения и смерти, которые я навсегда запечатлела в своей памяти, глядя на его надгробную плиту почти каждый день в детстве.

Мои легкие сжались, не давая воздуху проникнуть внутрь, и все, что я могла сделать, это смотреть на книгу с открытым ртом.

Я чувствовала, что снова задыхаюсь. Если это была еще одна из его игр, то она пересекла черту.

Но… дело в том, что демон играл только в те игры, которые мне нравились, по крайней мере, в какой-то степени. Он проявлял жестокость только для того, чтобы доставить мне удовольствие.

Если это была шутка, то она была просто жестокой.

Я едва знала его, но что-то подсказывало мне, что он не мог быть настолько злобным. Он не стал бы обманывать меня, говоря, что у него есть душа моего отца.

Это было реально.

Я не могла дышать. Как будто меня погрузили под воду. Мои легкие горели, как будто они собирались взорваться.

— Дыши, Рэйвен. У тебя паническая атака, — сильная, твердая рука погладила меня по колену. В тот момент, когда он коснулся меня, воздух хлынул в мои легкие.

Он сидел рядом со мной, положив руку на мое колено, не требуя ничего, просто удерживая меня на месте. И терпеливо ждал, пока я приду в себя.

— Рэйвен, — сказал он, но его голос звучал как будто за миллион миль от меня из-за шума крови в ушах. — Рэйвен, поговори со мной, если можешь.

Мне потребовалось собрать все силы, чтобы вернуться в реальность, оторвать взгляд от книги, вечного пристанища души моего отца, и посмотреть на Белиала.

Его глаза под маской были прищурены от беспокойства, и он резко закрыл книгу.

— Ты в порядке? Мы не обязаны это делать. Прости.

— Я…

Слова застряли в горле. Была ли я в порядке?

Нет, не в порядке и не чувствовала себя хорошо уже несколько дней. Я была пленницей настоящего Бога смерти, у меня было три дня, чтобы сбежать, иначе я стала бы его королевой. Что не звучало бы так плохо, если бы он не был ужасным монстром. Он хотел владеть мной, причинять мне боль, мучить меня вечно. Он был убийцей, а я должна была носить корону, сделанную из костей моего бывшего.

Он буквально убил Марка. И ему это доставило удовольствие.

Меня порезали, избили, почти съели заживо, утопили, изнасиловали, а теперь…

Теперь я влюбилась в загадочного психопомпа, у которого было столько секретов. Я знала, что не стоит ему доверять, знала, что не стоит отдавать ему свое сердце.

Он дарил мне душу моего отца, и зачем? Что он мог получить от этого? Я уже сказала ему, что сегодня вечером он может получить от меня все, что захочет, так что это не была уловка, чтобы затащить меня в постель.

Он делал это только для того, чтобы я могла снова увидеть своего отца. Чтобы сделать меня счастливой. Чтобы увидеть меня счастливой.

Я задумалась: способны ли демоны испытывать эмоции, выходящие за рамки похоти и одержимости? Потому что все это начинало казаться чем-то гораздо более значимым и гораздо более опасным.

Я не могла ясно мыслить.

Мой отец все это время был здесь. Он не был на небесах, как все эти годы рассказывала мне мать, паря в облаках и улыбаясь мне. Он был в книге, счастливо живя в своих воспоминаниях.

Информации было слишком много, чтобы быстро ее обработать, мой мозг едва справлялся. Была ли я счастлива? Опечалена? Зла на то, что так устроен загробный мир? И на то, что начальник, отвечающий за весь этот мир, был полным придурком?

С другой стороны, судя по всему, он не страдал. Владыка Костей мог отправить моего отца в нижние круги ада или даже оставить его гнить в своем царстве. Но он был одним из немногих, кого бережно хранили в Библиотеке Душ.

Может быть, Владыка Костей не был таким злобным козлом, каким я его считала. По крайней мере, может быть, он не всегда был таким. Может быть, смерть Катрин сломала его.

Возможно, я была слишком мала, чтобы хорошо помнить своего отца. У меня были только обрывки воспоминаний, за которые я могла ухватиться.

Мне в голову пришли воспоминания о всех моих поездках на его могилу. Я знала могилу лучше, чем самого человека. Текстуру надгробного камня, сложные узоры по краям. Яркие травинки вокруг нее и даже имена на могилах рядом. Я провела там много часов, мечтая снова быть с ним.

Комната закружилась вокруг меня, и слезы навернулись на глаза.

Я хотела сказать отцу так много. Столько лет, за которые я хотела извиниться, но эта книга была единственной возможностью приблизиться к нему.

— Все в порядке, — сказала я через несколько минут, медленно выдохнув и дрожащими руками взяв книгу. — Я готова.

Белиал напрягся, и беспокойство в его глазах заставило мое сердце сжаться.

— Ты уверена?

Нет, не уверена. На самом деле, я была чертовски уверена, что не готова. Кто, черт возьми, был бы готов? Но после этой ночи я больше никогда не вернусь в этот замок. У меня больше не будет такого шанса.

— Да, — заверила его. — Я хочу его увидеть.

Белиал колебался, как будто не верил мне. Как будто боялся, что у меня снова будет паническая атака.

— Тебе, наверное, кажется странным, что я столько раз была на грани смерти, причем в самых ужасных обстоятельствах, и даже глазом не моргнула, а когда ты пытаешься сделать что-то хорошее, показывая мне книгу, я впадаю в истерику.

Демон слегка покачал головой.

— Нет, Рэйвен. Я думаю, что ты чертовски красива. Сильная и до глупости упрямая. Внутри ты… страдаешь. Ты скучаешь по отцу. В этом нет ничего странного.

Он протянул мне книгу, и я на мгновение прижала ее к груди, прежде чем осмелилась открыть.

— Что, если он не счастлив? Что, если он не такой, каким я его себе представляла?

Белиал поднял руку и бездумно потянул за один из амулетов, свисающих с его рогов. Это был серебряный олень, и, судя по тому, как его блеск потускнел по сравнению с другими, он должно быть довольно часто играл с ним, когда нервничал.

— Может быть, тебе стоит открыть книгу и узнать самой.

Сдерживая нервы, я кивнула.

— Хорошо… Давай.

Он похлопал по кровати между нами, и я положила книгу туда, куда он указал.

Белиал развернул обложку и зацепил пальцами несколько страниц, откинув их. Сначала я увидела только пустую страницу, пожелтевшую и испачканную пятнами от времени, без единой капли чернил.

Затем из сгиба посередине начала вытекать магия. Яркая, белая и ослепительная.

Она росла, поглощая всю книгу, и я зажмурила глаза.

Через секунду мои ноги ударились о твердую землю. Мою руку взяла другая рука, наши пальцы переплелись, и когда я снова открыла глаза, мы с Белиалом стояли в незнакомой комнате.

Это была детская с моделями самолетов, висящими с потолка, и постерами супергероев, расклеенными на стенах. Мальчик не старше десяти лет лежал на полу и рисовал в альбоме.

Дверь напротив открылась, и в комнату заглянула женщина. Ее вьющиеся волосы и очки были мне знакомы. Я видела их на многих фотографиях и знала, что это моя бабушка, а когда она улыбалась, она очень была похожа на моего отца.

— Джон, — сказала она мелодичным голосом. — Ты помыл всю посуду и убрал ее?

Он поднял темные глаза от рисунка и улыбнулся от уха до уха.

— Я знал, что ты будешь уставшей после работы, и не хотел, чтобы тебе пришлось это делать.

— Ох, — сказала бабушка, и в ее голосе задрожали слезы. — Ох, я люблю тебя, Джонни. Я ценю тебя больше, чем ты можешь себе представить.

Дверь закрылась, и мой отец продолжил смотреть на место, где стояла бабушка, с блеском в глазах.

Сцена сменилась, детская превратилась в класс. Четыре ряда детей сидели тихо, а учитель с лысой головой и козлиной бородкой раздавал тесты с оценками. Разочарованные возгласы подсказывали мне, что почти все получили плохие оценки.

Когда учитель подошел к парте моего отца, он остановился, ухмыльнулся и положил тест на парту.

— Поздравляю, мистер Карвер, — сказал он, улыбаясь еще шире. — Еще один идеальный результат.

Гордость, сиявшая в глазах моего отца, когда учитель вручил ему тест с самой высокой оценкой согрела мое сердце. Он хорошо учился в школе. Этого я раньше не знала.

Появились новые образы. Первая машина моего отца, его первый хоумран, выпускной в средней школе. Я смотрела на все это, впитывая каждую деталь, узнавая человека, которого никогда по-настоящему не знала.

Воспоминание снова изменилось. На этот раз мы стояли в парке. Было лето, трава и деревья вокруг нас были яркими и полными жизни. Знакомость этого места вызвала у меня легкую тоску по дому. На этот раз мой отец был студентом, он был одет в джинсы и рубашку с воротником. Он шел под руку по протоптанной тропинке с миниатюрной женщиной с черными волосами, которую я узнала так же легко, как свое собственное отражение.

Моя мать.

Мой отец сиял, глядя на нее. Он лучился счастьем. Он был таким довольным, таким влюбленным. А она выглядела так, как будто ее только что сразил наповал принц на белом коне, ее щеки покраснели, когда она засмеялась над чем-то, что он сказал.

Они остановились посреди дорожки, когда мой отец наклонился, чтобы поднять что-то, черное воронье перо.

Он передал его моей матери, которая приняла его с улыбкой, которую я никогда раньше не видела.

У меня защемило в глазах, но я не успела заплакать, как сцена снова сменилась.

Их свадьба. Покупка дома. Новость о том, что моя мама беременна.

Когда появилась больничная палата, у меня сжалось сердце, и я схватилась за руку Белиала, чтобы не упасть. Моя мама спала в постели, от чего мое сердце упало в пятки, пока я не увидела отца, сидящего на стуле рядом с ней. Он был теперь на несколько лет старше, и щетина на подбородке делала его гораздо более похожим на фотографию, которая висела в гостиной моей мамы.

В его руках, плотно завернутый в розовое одеяло, лежал ребенок. Я.

— Папа? — это слово вырвалось у меня само собой, когда я уставилась на его знакомое лицо.

С выражением безудержной радости на лице он медленно раскачивался взад-вперед, слегка поглаживая мои черные как смоль волосы, пока я спала. Я подошла ближе, потянув за собой Белиала, и остановилась прямо перед ним, наслаждаясь этим зрелищем. Я видела похожие фотографии, спрятанные в нижнем ящике шкафа моей мамы, но здесь все было совсем по-другому.

— Моя маленькая Рэйвен, — прошептал он, стараясь не разбудить маму. — Ты лучшее, что я сделал в этой жизни, ты знаешь об этом? Я так тебя люблю.

Его слова поразили меня, как удар в живот, и слезы, которые я сдерживала, потекли по щекам.

— Мы можем уйти, когда ты захочешь, — заверил меня глубокий голос Белиала у самого уха.

— Еще нет, — покачала я головой.

Мой отец начал напевать детскую песенку, которая пробудила старые воспоминания. Моя мама пела ее мне перед сном бесчисленное количество раз, но, когда я услышала ее от него, — мое сердце разбилось на кусочки.

Я была в каждом из воспоминаний, которое последовало за этим. Мое первое слово, мои первые шаги, мой первый день рождения. И он был счастлив, безумно счастлив, в каждом из них. Блеск в глазах и улыбка на его лице говорили мне, что эта судьба, переживание самых счастливых моментов его жизни, была его собственным кусочком рая.

Это был его рай. И я была в нем.

К моему третьему дню рождения я рыдала, уткнувшись в рукав платья, охваченная неожиданными эмоциями. Белиал прижал меня к своей груди, и в мгновение ока мы оказались в его постели. Между нами лежала закрытая книга.

Он дал мне выплакаться, обнимая меня и гладя по волосам. От чего я плакала еще сильнее.

Эта ночь не должна была так пройти.

— Ты расстроена, что я показал тебе это? — спросил он через некоторое время, поднимая руку, чтобы вытереть слезы с моих щек.

Было тяжело. Гораздо эмоциональнее, чем я могла себе представить, но… облегчающе. Мой отец был и всегда будет в мире. И хотя было больно, осознание того, что я буду вечно с ним, пусть даже в воспоминаниях, утешало меня.

— Нет, — сказала я, глубоко вдохнув, чтобы сдержать слезы. — Это лучший подарок, который мне когда-либо дарили. Так что спасибо. Правда.

Он улыбнулся под маской, опустившись вместе со мной, так что моя голова лежала на его груди. Его пальцы пробежались по моим волосам, утешая меня.

— Создание рая не является сильной стороной Владыки, как демона, но он старается изо всех сил дать хорошую загробную жизнь хорошим душам, — сказал Белиал. — Твой отец был хорошей душой.

Я кивнула, прижавшись к его мускулистой груди.

— Да, был. Я боюсь, что никогда не буду даже наполовину такой же хорошей, как он.

— Ох, малышка… — промурлыкал он темным голосом, от которого у меня по коже побежали мурашки. Его рука поднялась, обхватила меня за спину и прижала к себе. — Из всех вещей, о которых тебе нужно беспокоиться, это не одна из них. Я могу обещать тебе это.