Виражи эскалации

Геометрия развёртывания. Апрель тысяча девятьсот восемьдесят пятого

Черноморцы

К турецким проливам шли возможным полным ходом.

Темп движению отряда задавал крейсер «Москва». «Подбиравший» кильватерный след флагмана мателот – БПК «Твёрдый» – выдерживал походный интервал в два с половиной кабельтова.

«Старт» взяли резво, добрав до двадцати семи узлов, однако только для проверки подновлённых в ходе ремонта ГЭУ[33]. На самом деле для ПКР «Москва» двадцать семь узлов были порогом, и то на кратковременный «рывок», форсируя паровые и электромеханические установки.

Ещё в свою бытность сдаточных испытаний на мерной миле корабль выдал максимальные двадцать восемь и пять, при этом выявив какие-то конструктивные просчёты – значительную вибрацию в корме на больших оборотах…[34]

Так что на практике обычно ходили, не превышая двадцати четырех узлов. Как и сейчас, экипаж знал все нюансы в управлении кораблём, не допуская пороговых режимов.

Тем не менее, за незначительно малыми и допустимыми погрешностями, необходимый спланированный отрядный темп выдерживался.

Турцию корабли проходили засветло: Босфор… Мраморное море… На Дарданеллах включили ходовые огни. В проливах дали передых механизмам, перейдя на среднескоростной режим – десять-пятнадцать узлов… В узостях, разумеется, меньше.

Ещё в виду стамбульского предместья (на траверзе маяка Румелифенери[35]) отряд приветствовал буксир под флагом вспомогательных судов ВМФ СССР, взяв неуклюжий на малых ходах вертолётоносец под опеку… скорей, номинальную и на всякий случай, Босфор ПКР способен был пройти самостоятельно.

Спустя несколько минут, на подходе к мосту Ататюрка, нарисовались «местные» – пара патрульных катеров береговой охраны… Турецкая сторона вдруг отметилась на УКВ недовольством.

«Минный кризис» и набирающая обороты «танкерная война»[36], а в связи с этим и наращивание присутствия морских сил США на Ближнем Востоке, вынуждали СССР на ответное наращивание. Советские военные корабли и суда гражданского флота через Босфор-Дарданеллы ходили много, часто и без ограничений.

Практически без ограничений.

Конвенция о черноморских проливах обязывала предварительно уведомлять Анкару о военном трафике. Посему оперативное управление штаба КЧФ не менее чем за 72 часа подавало заявку, куда вносило все корабли и суда обеспечения, которые должны были проследовать через турков.

Согласно установленным правилам – в сутки СССР мог проводить через Босфор и Дарданеллы не более трех боевых вымпелов. С оглядкой на эти условия составлялось соответствующее расписание движения. Всякое изменение (в названии, типе кораблей, времени и датах) являлось предметом дополнительного предуведомления.

Надо полагать, ввиду спешности и спонтанности выхода «Москвы» эти самые «предуведомления» оказались неточными… Отсюда и стамбульские претензии.

Впрочем, для командиров кораблей советского отряда дело «эфирным недовольством» и ограничилось. Иных заявлений и тем более препятствий проходу не последовало! Турки – те ещё мастера до бюрократических проволочек… Даром, что «сидели в НАТО», к подобным весомым (всё-таки 15000-тонная величавая махина вертолётоносца) аргументам своего давнего исторического противника, как и ко всей советской военно-морской мощи, относились, мягко сказать, уважительно.

Весьма уважительно.

Уже в Эгейском море, примерно за сто миль до условной его южной границы, приёмо-передающие антенны «Москвы» «включились» в информационное поле средиземноморского… неправильно было бы сказать «театра боевых действий», но арены взаимно противоречащих интересов, пожалуй.

Службы РТР[37] фиксировали, пеленгуя отдалённые радиопередачи авианосной группы 6-го флота США, «прячущейся» за радиотенью Крита. (Связь с кораблями 5-й ОпЭск[38] была установлена несколько раньше.)

А вскоре отряд вошёл в визуальное соприкосновение… сначала с американцами: прошлось «по головам» звено палубных «Интрудеров»[39], затем на правой раковине вдогонку обозначился фрегат типа «Перри» – и уже два его вертолёта кружили беспокойными стрекозами, нагловато зависая на траверзах и по корме, ведя фотосъёмку.

Очень уж штатовцев (а здесь наверняка не обошлось без услужливого стукачества турков) интересовало, что же там русские везут на полётной палубе вертолётоносца.

С «Москвы», дабы отогнать нахалов, сравнительно неспешно (это было не совсем просто ввиду заставленности полётной палубы – работал только один, кормовой лифт-подъёмник) выпустили свои «вертушки».

Ка-25, пользуясь численным преимуществом, отжимали SH-60[40], резали их курс, норовя нависнуть сверху – придавить воздушной подушкой.

Янки убрались, но «обиделись» и вызвали подкрепление…

Вернувшиеся «Интрудеры», поревев в опасной близости от надстроек, параллельно затеяли учебные бомбометания, роняя в нескольких десятках кабельтовых по курсу отряда свободнопадающие «чугунки».

Однако это развлечение палубных асов продлилось недолго… Будто и самим надоело…

Минутами позже появилась причина их поостывшей прыти.

Самолёты тяжёлого авианесущего «Киева» тактически уже дотягивалась до места отряда – серия «М» Як-38 (модернизированная) могла выполнять укороченный взлёт, несла подвесные топливные баки (дополнительные), что вкупе повышало боевой радиус, сиречь увеличивало полётное время.

Да и штурмовик Яковлева против штурмовика А-6 – это вполне на равных.

Четвёрка Як-38М парадно просвистела на низкой высоте, одним своим появлением дав понять, что… В общем, дав понять.

Американцы на отвороте показали пустые подвески, покачав крыльями… Мол, если что, мы-то свою работу всё же сделали.

Такие вот… «реверансы».

Поисково-ударная группа 5-й ОпЭск, куда входил «Киев», маневрировала к юго-востоку от острова Крит, «бодаясь-контактируя» с американской АУГ 6-го флота, которая в свою очередь отиралась далее к западу.

«Москва» с мателотом по диагонали резали Средиземное море, расходясь с КПУГ[41] траверзом на удалении более чем в десять миль, успев увидеть в бинокли лишь противолодочный корабль дальней зоны дозора.

Рандеву или других каких-либо остановок не предусматривалось. Спешили к Суэцу. График движения выдерживался даже с запасом, но по последним сводкам в районе Баб-эль-Мандебского пролива опять произошёл подрыв танкерного судна миной-хлопушкой[42].

А значит, проход отряда в опасных водах нуждался в тральном обеспечении, что могло привести к потере темпа.

Увязавшийся фрегат убедился, что русские целенаправленно следуют в сторону Порт-Саида, о чём известил начальство и, очевидно, получив обратный приказ, отвернул. Присмотреть за вертолётоносцем «комми» в Красном море и далее будет кому и без него: Ближневосточную зону у американцев контролировали корабли всё того же – 6-го Средиземноморского флота. За Суэцем Индокитайский сектор «держал» 7-й флот США, соперничая в «геополитических водах» с 8-й ОпЭск ВМФ СССР.

Дальневосточники

Основу 8-й оперативной эскадры (эскадры Индийского океана) формировал Тихоокеанский флот. Боевая служба кораблей происходила на ротационной основе, выполнялись межфлотские переходы из мест основных дислокаций и обратно, так как пункты материально-технического обеспечения, которыми располагал СССР в регионе, не соответствовали потребностям флота, случись надобность в качественных профилактических работах, не говоря о серьёзном ремонте и крупнотоннажном доковании.

Поэтому натовцы, в лице их «главных предводителей – американцев», смотрели на постоянное движение туда-сюда советских кораблей спокойно.

Шестого апреля сингапурский филиал агентства «Рейтер» отметил в своей новостной сетке, что «…советский авианосец в сопровождении 6000-тонного ракетного крейсера, эсминца и ещё двух судов, был замечен береговыми наблюдателями, когда следовал на юг к Малаккскому проливу»[43].

Восьмого апреля в Индийский океан прошли ещё два военных корабля – класса «фрегат» и класса не меньше крейсера[44].

По сообщениям тех же СМИ, «…еще три советских судна, по всей видимости, принадлежащих военно-морским силам Советов, замечены на подходе к Малайзии в Южно-Китайском море, выдерживая курс по направлению к Сингапурскому проливу».

Американские штабисты в центре управления тихоокеанскими силами аккуратно фиксировали всю получаемую информацию, ставя необходимые пометки на Большом тактическом планшете, отслеживая и анализируя все изменения в оперативной обстановке.

Так, по данным других источников (фото с патрульного самолёта австралийских ВВС) выяснилось, что «Рейтер» ошиблось – обнаруженные суда (те три) несли обычные для торговых судов СССР красные флаги.

Однако! – компания странная: плетущийся в составе каравана быстроходный ролкер-контейнеровоз[45], второе судно – БМТ (в советской терминологии – «большой морской танкер»). А вот «концевое» явно выдавало в себе обеспечитель подплава…

Это наводило на определённые мысли о наличии и самой субмарины, использующей означенные суда в качестве «накидки».

– Ставлю двадцать долларов, что она там есть! – всегда находился кто-нибудь, кто…

– Ерунда! – почти всегда находился другой, кто принимал вызов.

– Не вижу смысла! – скептически аргументировал третий, мол, Сингапурский пролив, как и Малаккский, субмарины любых стран обязаны проходить в надводном положении! Иначе… при той тесноте и интенсивности трафика это было, в конце концов, опасно для самих подводников. Тем более прячась под днищами неповоротливых обеспечителей или иных судов.

Предположение, что под (или за) гражданским транспортом может скрытно следовать русская подводная лодка, относилось к числу заурядных. Тем не менее заурядный факт перехода ПЛ «красных» из Тихого океана в Индийский все же был для американцев предметом пристального внимания.

Распоряжением командного центра в район местонахождения подозрительных судов направили патрульный «Орион»[46] с Филиппин – «посмотреть».

…И были самоудовлетворительно награждены, застав русских со «спущенными штанами»: один из танкеров прямо в море совершал заправку советской субмарины типа «Foxtrot»[47].

(Честная «двадцатка» перекочевала из кармана в карман.)

Подумал ли кто из спорщиков в Пёрл-Харборе, что им попросту позволили «посмотреть»?

Или вовсе – специально «показали»!

С какой целью?.. Например отвлечь! Да и просто, чтобы создать уверенность, которой у янки и без того хоть отбавляй – дескать, русским от нас не скрыться.

А если обобщённо – официальная Москва декларировала межфлотские переходы (в конкретном случае отряда противолодочного крейсера «Москва» и группы «Минск») нагнетанием конфликтной обстановки в зоне Персидского и Оманского заливов, участившимися атаками на танкерные суда, мотивируя необходимостью общего контроля и защиты грузоперевозок, как советских, так и других дружественных стран. Попутно упоминалось о намерениях совершить деловой заход на Сейшелы (обычно такие визиты заранее согласовываются на дипломатическом уровне). Затем, по факту вновь подорвавшихся на минах судов в Красном море, прозвучало что-то и об участии кораблей в тральных мероприятиях.

Американцами все обоснования Советов были учтены как не выходящие за рамки общепринятой ситуационной доктрины, однако…

Кто-то из штабных офицеров заметил старшему дежурному:

– Сэр, когда приводят два и даже три целеполагания, истинное «четвертое», вероятно, хотят завуалировать.

Особого значения словам молодого энсина[48] придано не было.