Вихрь

Глава 35

Венлоу был уверен, что легко справится с заданием Вечного Императора — по крайней мере, в той части, что касалась убийства Искры и джохианских политиков. А вот идея прикончить Стэна, чтобы создать иллюзию заговора, не вызывала у него ни малейшего энтузиазма. И вовсе не потому, что Венлоу переполняли нежные чувства — именно Стэн и Махони нашли тайное убежище Венлоу, после чего его подвергли отвратительной процедуре сканирования мозга, — просто он считал, что Император перестраховывается.

С точки зрения Венлоу, никто за пределами созвездия Алтай не обратит ни малейшего внимание на смерть какого‑то паршивого диктатора. А многие наверняка обрадуются — несмотря на подозрения, что Вечный Император приложил к заговору руку.

Однако приказ есть приказ. Следовательно, Стэн умрет.

Чем больше Венлоу размышлял об этом, тем больше он убеждался в том, что ему выгодно убить Стэна, который слишком хорош в двойной и тройной игре и которого почти невозможно подловить на ошибках. Без Стэна ему будет легче убраться отсюда.

Венлоу по‑прежнему злился на Императора, приказавшего ему принять непосредственное участие в заговоре. Полнейший идиотизм!.. Венлоу заставил себя не думать об этом. Среди его клиентов было достаточно эксцентричных типов, требовавших выполнения абсурдных заданий, и Вечный Император не был первым в этом ряду, но зато, вне всякого сомнения, являлся самым влиятельным, а следовательно, Венлоу должен сделать все, чтобы он остался доволен.

Итак, Император хочет, чтобы Венлоу вспомнил молодость и еще раз продемонстрировал свои способности. Да будет так. Венлоу добавил лишний час к ежедневным занятиям физическими упражнениями, во время которых, как правило, обдумывал план на день.

Он был достаточно умен и понимал, что должен точно выполнить приказ Императора. Почти наверняка упоминание о «других агентах» в созвездии Алтай чистейшей воды блеф — но зачем рисковать?

Количество трупов не имело для Венлоу никакого значения. Он как следует продумал путь к отступлению — настолько простой, что обязательно должен был сработать. Выполнив задание, Венлоу просто уберется с Джохи и из созвездия Алтай. Отлично. За две недели до прибытия с доктором Искрой на Джохи Венлоу припрятал на запасном посадочном поле неподалеку от Сурика небольшую яхту.

Кто‑то однажды сказал, что Венлоу даже в сортир не пойдет, не убедившись предварительно в том, что там есть запасной выход — если надо, он и в дерьмо спрыгнет. Венлоу расценил это заявление, как комплимент.

Продумав путь к отступлению, он перешел к вопросу об оружии. Конечно, Венлоу предпочел бы воспользоваться имперским оружием из‑за его бесспорного качества, но он планировал оставить орудие убийства на месте преступления, следовательно, нужно было подыскать что‑нибудь местного производства. Венлоу ужасно гордился своим вкусом, поэтому решил, что для убийства следует выбрать что‑нибудь изысканное. В конце концов он остановился на древнем спортивном ружье, сделанном около века назад специально для охоты на диких животных, которые с тех пор давно перевелись. Он нашел место, где можно было отлить пули, и сделал несколько штук. После этого сам снарядил обойму.

Теперь пора заняться убийцей.

Точнее, убийцами, поскольку Император, который платит, жаждет получить за свои денежки грандиозное представление.

Это тоже совсем просто.

Венлоу начал с Отрядов Особого Назначения доктора Искры. У каждого диктатора, на которого Венлоу когда-либо работал, был свой собственный отряд бандитов с более или менее оригинальным названием.

Венлоу не очень серьезно к ним относился. Вслух называл их «бороды» или «бородатые» и отказывался объяснить почему. На самом деле он имел в виду одну из самых бездарных террористических организаций, когда-либо существовавших в природе. Она появилась на свет в незапамятные времена, на древней Земле.

Первый — и с точки зрения Искры — самый важный из этих Отрядов Особого Назначения, глубоко засекреченный, исчез из своего абсолютно надежного и безопасного убежища в одном из особняков, расположенных на окраине Рурика. По этому поводу не возникло никаких слухов, и ни один из штурмовых отрядов не взял на себя ответственность за это загадочное происшествие. Венлоу подумал, что, поскольку именно этот отряд, по всей вероятности, был ответственен за взрыв, организованный в бараках имперских гвардейцев, Стэн вполне мог доставить себе небольшое удовольствие и стереть отряд с лица земли.

Эта акция имела мгновенный и пугающий эффект. Несколько Отрядов Особого Назначения попросили, чтобы их в полном составе отправили на другие миры, где они готовы исполнить свой долг, сражаясь с богази, суздалями и торками. Некоторые отряды просто перестали существовать, а их члены разбежались. Это привело к тому, что те джохианцы, кто еще сохранил верность Искре, принялись охотиться за ними, объявив предателями.

Сам Венлоу не воспринимал подобные формирования всерьез. Однако вполне мог воспользоваться ими для выполнения задания Императора. Он поинтересовался у главы службы безопасности, кто из представителей джохианской армии вызывает наибольшие подозрения, является потенциальным предателем и может принять участие в заговоре и вооруженном мятеже против законного правителя Алтая.

И получил список.

Второй список составила для него армейская разведка. Тот, кто отвечал за него, явно находился в гораздо более уравновешенном состоянии духа.

Имена, встречающиеся в обоих списках, Венлоу заносил в свой собственный. И страшно удивился, обнаружив, каким большим он оказался — проклятье, даже окружить себя надежными людьми Искра не в состоянии.

Теперь Венлоу знал, каким будет его последний шаг — он соберет всех, кто дружил или состоял в тех же воинских подразделениях, что и военные, которых Искра репрессировал, когда прибыл на Джохи, и которые, по его словам, до сих пор содержались в крепости Гатчин. Венлоу ему, конечно же, не верил, однако не стал интересоваться, куда Искра подевал тела.

Венлоу остался доволен окончательным списком своих будущих «помощников». А узнав, что эти люди, у которых были все причины ненавидеть Искру, подавали прошения о переводе в определенные подразделения, Венлоу обрадовался еще больше.

Довольный Венлоу позволил себе даже выпить стаканчик веганского вина. Ничего нет лучше, чем обнаружить уже готовый заговор, который можно использовать в своих собственных целях, — не нужно тратить силы на его организацию. А потом Венлоу послал двух самых надежных агентов на задание: они должны были определить, кто возглавляет нарождающийся заговор.

Четыре молодых офицера. Ни один из них не имел ни малейшего представления о том, какое направление примет их деятельность, однако они поставили перед собой вполне определенную цель — уничтожить Искру, причем в самое ближайшее время. Эти офицеры не отличались особым умом или хитростью. Если бы Венлоу их не обнаружил, заговор наверняка раскрыла бы военная разведка или какой-нибудь из командиров Отряда Особого Назначения. Со всеми вытекающими последствиями.

В организации состояло тридцать человек — Венлоу решил, что использует всех. Как прекрасно все складывается! Техника убийства, которой Венлоу решил воспользоваться, в его собственном словаре называлась «Стая Алых Крыс». Поскольку Искра ему полностью доверял, Венлоу собрал досье заговорщиков, хранившиеся в разведке, и уничтожил их. Заговорщики стали его должниками — ведь теперь им не грозило превратиться в кучку пепла возле Стены Казней. Самое малое, что они могли сделать, это пожертвовать собой ради светлой мечты.

Агенты Венлоу связались с четырьмя офицерами, не сообщая им, естественно, что тайный советник Искры планирует перерезать своему боссу глотку. Венлоу оказался совершенно прав — офицеры были просто счастливы принести эту жертву на алтарь справедливости и светлого будущего народа Джохи.

Таким образом, Венлоу собрал половину своих актеров. Оставалось организовать наличие другой половины — иными словами, жертв.

Ну, и конечно же, необходимо подготовить сцену.

Это тоже совсем не сложно.

— Не понимаю, — заявил Искра, который сердито читал записки Венлоу, — с какой целью нужно устраивать весь этот фарс? Что я — иными словами, правительство Алтая — от этого выиграю?

— Солидарность, — ответил Венлоу.

— Каким образом?

— Во‑первых, крестьяне обожают дурацкие представления, вы сами писали об этом в одной из своих работ, которая называлась: «Революция должна понимать душу народа».

— Верно.

— Во‑вторых, возникли разговоры о том, что армия и Отряды Особого Назначения принимают участие в определенных событиях, происходящих на других мирах.

— Пустые разговоры необходимо прекратить и подвергнуть наказанию тех, кто их ведет.

— Вы совершенно правы, — продолжал Венлоу. — Ваши Отряды Особого Назначения успешно с этим справляются. Кроме того, у нас возникнет возможность создать положительный образ. Кто же поверит распространяемым грязным слухам, увидев, как благородные солдаты Джохи проходят торжественным строем мимо своего правителя.

— Точно.

— Да и вообще, такой парад — великолепная возможность продемонстрировать всем, что вы и ваше правительство пользуетесь всеобщей поддержкой, включая торков, потому что рядом с вами на трибуне будет стоять лидер торков, и жители Алтая увидят это на экранах своих телевизоров.

— Мениндер не согласится присутствовать.

— Согласится, — возразил Венлоу. — Потому что ему совсем не понравится предложенный нами альтернативный вариант.

Искра задумался.

— Да, да, Венлоу, я тебя понял. К тому же прошло слишком много времени с тех пор, как я последний раз выступал перед своим народом. Я уже указывал, делая анализ деятельности Ха… этого тирана и чудовища, что он сам подготовил свое падение, причем весьма разнообразными способами. А то, что он прятался в своем дворце, сыграло не последнюю роль. Об этом говорится во втором томе.

— Извините, — сказал Венлоу, — но после работы у меня не остается времени для чтения. И вот еще что, — добавил он, — необходимо пригласить имперского посла.

— Стэна? Я просил Императора заменить его, — заявил Искра. — Однако в очередной раз этот человек на Прайме никак не отреагировал на мое требование. Зачем приглашать посла?

Венлоу ужасно хотелось сообщить доктору Искре, что он о нем думает, однако он не доставил себе такого удовольствия. Этот правитель, несмотря на миллионы слов, посвященных политике и законам управления государством, ничего в этих вопросах не смыслил.

— Присутствие посла продемонстрирует народу, что вы пользуетесь высочайшей поддержкой. И что беспокоиться о нехватке АМ‑2 не стоит. Стэн примет ваше приглашение только по одной причине — он настоящий профессионал.

Стэн выглянул в окно. Погода по‑прежнему не обманывала ожиданий: сильная влажность сменялась тяжелыми облаками, которые затягивали небо, потом становилось невыносимо душно, начинался дождь, снова влажность, тучи, подталкиваемые вперед порывами ветра — никто не знал, как одеваться, если нужно выйти на улицу.

Килгур в это время просматривал поступающие в посольство сообщения.

— Чертов придурок тот, кто делал для меня килт! Посоветоваться со мной он, естественно, не догадался. Пусть только попробует еще раз сунуться к лорду Килгуру за заказом или деньгами, он у меня запоет! Сшил килт старого фасона, такого, как носили пастухи Кэмпбеллы. Представляешь, наглец заявил, что не видит никакой разницы между разными рисунками шотландки и тем, что принято носить у Килгуров.

— Ха.

— Посмотрим, посмотрим… какие у нас тут новости? Хм‑м‑м. — Алекс фыркнул. — Вот это да, босс. Смотри, как интересно.

Стэн отвернулся от окна.

— Ну, что там у тебя такое, мой нежный мотылек?

— Помнишь маленькое озеро Пита? И метеоролога, который на нас работал, мы тогда были в отряде «Богомолов»?

— Не очень.

— Мы еще должны были взорвать дамбу на планете, где живут такие странные существа, похожие на тюленей, от них даже пахнет, как от тюленей. Предполагалось, что мы устроим представление, когда начнется сезон дождей, чтобы с одной стороны не причинить больших повреждений, а с другой заставить местное правительство благосклонно отнестись к мирным посланникам Империи.

— А… да‑да. Подожди минутку. Метеоролог? Человек? Мы еще называли его мистер Ящерица?

— Тот самый.

— Как, черт подери, ему удалось не загреметь в тюрьму? Не говоря уже о суде военного трибунала?

— Понятия не имею. Может, мы в нем ошиблись, и все просто души в нем не чают. Может, девушкам нравится то, что он с ними делает. Не знаю. Пишет мне время от времени. Сейчас он просто процветает. Содержит конюшни с настоящими лошадьми с Земли и развлекает богатых барышень. Так вот, я написал ему и спросил, почему на Рурике такая отвратительная погода. Он ответил, что любая большая планета, которая вращается с такой скоростью, имеет большие моря и относительно малое количество земли, несколько лун и высокие горы, рано или поздно плохо кончает.

— Конечно, — проговорил Стэн.

Его не очень занимали проблемы погоды на Джохи. Дальше наблюдений он не шел — еще одна гнусность, характерная для помойки под названием Рурик.

— Он нас предупреждает. Про циклоны. Я лично ему верю. На, почитай сам.

Алекс передал Стэну длинное, написанное от руки письмо. Стэн начал его листать, пока не нашел то место, о котором говорил Алекс. Он, конечно же, помнил мистера Ящерицу, и ему ужасно хотелось как можно скорее расправиться с письмом и хорошенько вымыть руки.

Стэн пролистал еще несколько страничек.

Письмо было очень длинным, дальше шли бесконечные уравнения — похоже, мистеру Ящерице надоело пугать Алекса, и он решил повнимательнее изучить предмет разговора.

Стэн отбросил письмо в сторону.

— Спасибо, мистер Килгур, вы показали мне, что на этой планете есть еще одна штука, которой нам следует опасаться, поскольку она может, стоит ей только этого пожелать, с легкостью нас прикончить.

— Не стоит благодарности, босс.

Экран моргнул, и Алекс принялся читать сообщение, появившееся на нем.

— Ого! Эта новость будет почище ураганов мистера Ящерицы. Доктор Искра решил устроить смотр своих войск. И был бы очень признателен, если бы посол Стэн принял его приглашение присутствовать на параде. Зачем ему это надо, и дураку ясно. Он хочет, чтобы ты помер с тоски, глядя на бесконечные дивизии вышагивающих солдат…

Алекс повернул экран так, чтобы Стэн прочитал, что там написано. Только безмозглый кретин станет устраивать парад просто так, без какой бы то ни было видимой причины. Что у Искры на уме? Алекс задумался. Ну, во‑первых, необходимо поднять моральный дух гражданского населения. Во‑вторых, он получает возможность выступить перед народом. Диктаторы просто обожают подобные штучки.

Недостаточно.

Кто‑то постучал в дверь. Вошла секретарша и протянула Килгуру конверт, который Алекс распечатал.

— Пришло подтверждение о параде. Написано от руки, самолично Искрой, тебе ясно? Да еще и на настоящей бумаге. Интересно, — задумчиво проговорил Алекс, — какую очередную мерзость задумал наш дружок? Ну что, пошлешь вежливый отказ?

— Нет, пойду.

— Считаю это полнейшей глупостью. Разве ты не можешь заболеть сифилисом или еще чем‑нибудь таким же серьезным?

Стэн только покачал головой — оба понимали, что он не может не пойти на парад. В этом как раз и состояла его работа — он обязан принять приглашение, даже несмотря на то, что правительство, находящееся у власти, относилось к нему без особой любви и совсем без уважения. Стэн представлял здесь интересы Империи. Следовательно, должен, обязан присутствовать на параде в подтверждение того, что Император полностью поддерживает правителя Искру.

— Если ты туда отправишься, — тоном, не допускающим никаких возражений, объявил Килгур, — то не в своем бальном платье с фиалками в волосах и нежнейшей из улыбок на устах. В данный момент можешь рассматривать меня как главу службы безопасности. Коли ты вынужден играть в игры здешнего главного придурка, вовсе не значит, что партию следует вести по его правилам.

Стэн ухмыльнулся. То, что Алекс предлагал, было на самом деле настоящим нарушением протокола — ни один уважающий себя дипломат не пошел бы на официальный правительственный прием, как следует вооружившись и взяв с собой охрану. Просто немыслимо. Однако учитывая, как развиваются события в созвездии Алтай и природу прекрасных, прямолинейных и доброжелательных существ, населяющих созвездие, Стэн подумал, что будет правильно, если он не просто возьмет с собой охрану, а еще и удвоит ее.

Огромный кулак Килгура обрушился на металлическую скамейку. Поскольку скамейка предназначалась для хранения генераторов Маклина, используемых в гравитолетах, она только покачнулась, но осталась стоять на месте.

— Прошу вашего внимания! — взревел Алекс, и шум разговоров смолк. Килгур стоял перед гурками и бхорами, собравшимися в одном из гаражей посольства. — Я хочу, чтобы вы смотрели вот на эту карту на стене очень внимательно и до тех пор, пока я не прикажу вам заняться чем‑нибудь другим. Буду краток. Все, что вы должны делать, уже заранее определено. Около часа назад я и капитан Синд прочесали этот гараж — «жучков» здесь нет. Так что разговаривать будем прямо, без всяких там иносказательных глупостей. План таков — завтра босс отправляется на это кретинское представление. Оно будет проходить на площади Хакана. Мы считаем, что дело тут нечисто. Поэтому следует быть начеку, понятно? Я хочу, чтобы гурки разделились на группы — по две на каждый гравитолет. Ото, ты получаешь чин сержанта и назначаешься командиром бхоров. Понятно?

— Как скажешь, — прорычал Ото. — Только я не понимаю, как насчет нашего капитана?

— Капитан Синд займется снайперами. У нее превосходная винтовка — такой ни у кого нет. Мы расставим снайперов по двое на крышах еще до рассвета. А теперь слушайте приказ. Если будет совершена хоть малейшая попытка нападения на Стэна — виновник должен быть мертв. Мертв еще до того, как успеет нажать на спусковой крючок. Связь поддерживаем при помощи коммуникаторов, так что в случае покушения вы должны как можно быстрее оказаться на трибуне. Пусть вас не волнует проблема пленных и тому подобные глупости.

— Вопрос?

— Давай, приятель.

— Клянусь бородой моей матери, — прорычал молодой бхор, — вы собрали здесь целую армию только потому, что у вас возникли подозрения…

— И что?

— Я ни в коем случае не собираюсь вам возражать, сэр. Только я хотел бы знать, что вы стали бы делать, если бы были совершенно уверены, что послу угрожает опасность?

Лицо Алекса на мгновение окаменело, а глаза засверкали. Помолчав немного, он сказал:

— Я бы запер Стэна в каком-нибудь подвале, а потом взорвал бы всю их площадь к чертовой матери еще до того, как началась бы эта вонючая церемония. Ну, ладно. Все. Идите займитесь оружием, формой и так далее… Подготовьтесь как следует. Встречаемся за час до рассвета.

— Килгур, это же не мой фрак.

— Конечно. Заткнись и надевай то, что тебе дают. До идиотского парада осталось около двух часов.

— Сидит отвратительно, — пожаловался Стэн, хмурясь на свое изображение в зеркале. — Кто сшил это безобразие? Омар, изготовитель палаток?

— Пиджак сделан из пуленепробиваемой ткани, кроме того, внутри есть несколько потайных карманов для разных полезных вещей.

— Зачем это? На случай, если кто‑нибудь захочет застрелить меня из пушки?

— Точно, — улыбнулся Килгур. — Я всегда знал, что ты не так глуп, как утверждает Синд. «Пушка» — наш девиз. Так, а теперь давай, застегивайся. Если бы ты узнал, какими глупостями мне пришлось заниматься с тех пор, как пришло сообщение, то перестал бы меня уважать. Давай, парень, шевелись. Мне ведь тоже еще нужно нарядиться. Если будешь хорошо себя вести, я куплю тебе пинту пива, когда вся эта муть закончится.

«Если, — подумал Килгур, — вся эта муть закончится благополучно…»

Гравитолет посла приближался к дворцу, а Стэн разглядывал огромную толпу, собравшуюся по обеим сторонам бульвара.

Если сегодняшний день должен стать праздником, ожидания доктора Искры явно не оправдывались. Лица были сердитыми, такими же мрачными, как и тяжелые серые тучи, затянувшие небо.

Сначала Стэн решил, что гнев жителей Рурика направлен на гравитолеты с имперскими флажками, однако быстро понял, что ошибся. Ярость бушевала в сердцах людей и не была направлена против кого-либо в отдельности — Стэн заметил, как какой‑то человек поднял голову, посмотрел на один из военных гравитолетов, патрулирующих улицу, и плюнул себе под ноги.

Ото посадил официальный посольский гравитолет позади громадной трибуны, которая была специально построена для проведения парада. Гравитолет выглядел ужасно — почти все оружие с него сняли, но времени на то, чтобы покрасить машину и привести в порядок, не хватило. Она выглядела так, что ее не взяли бы даже на конкурс самых уродливых судов на свете.

Гурки в своей парадной форме, включающей обязательное наличие кукри и виллиганов, легко выскочили из гравитолета и отдали честь сначала джохианскому флагу, установленному у края возвышения, а затем главной трибуне, где должен был стоять доктор Искра, который еще не появился. Впрочем, все остальные высокопоставленные гости уже прибыли и заняли свои места.

Стэн вышел из гравитолета. Сразу за ним следовал Килгур, который решил надеть в этот торжественный день полный церемониальный костюм своей родины: ботинки на плоской подошве, клетчатые носки, в одном из них был спрятан кинжал, килт, спорран с пистолетом, еще один нож на боку, черная жилетка и куртка с серебряными пуговицами, кружевное жабо и кружевные манжеты. На голове Килгура красовался берет, а на одно плечо он набросил плащ из клетчатой шотландки.

Впрочем, если бы Килгур принимал участие в каких-нибудь торжествах в Эдинбурге в качестве лорда Килгура из Килгура, он оделся бы немного иначе. Ботинки он привязал к ногам, чтобы они не соскочили во время бега. Рисунок церемониальной шотландки был очень темным; Алекс объяснял всем желающим послушать, что это традиционное охотничье сочетание цветов, принятое в его клане. У Стэна были большие сомнения на предмет существования клана Килгуров, а также насчет того, действительно ли тысячи людей, живущих на землях Килгура, настолько точно выполняют принятые в древности традиции. Впрочем, от шотландцев можно ждать и не такого — в этом Стэн убеждался не раз.

Килгур решил не брать полагающегося к костюму меча — на случай осложнения ситуации. Меч — ужасно неудобная штука и обычно только болтается под ногами. Зато плащ Килгура звенел, стоило ему коснуться чего-нибудь твердого. «Похоже, Алекс прихватил с собой целую оружейную лавку», — подумал Стэн.

Посол Императора поклонился джохианскому флагу и, отчаянно ругаясь в душе, — гербу Искры. Ото улетел на гравитолете — он будет держать его наготове в парке за дворцом вместе с одним из резервных отрядов.

У подножия лестницы стояли два бандита из Отряда Особого Назначения Искры. В руках они держали детекторы. Алекс только посмотрел на них. Одного взгляда оказалось достаточно — даже у хулиганов время от времени просыпается здравый смысл. Головорезы молча посторонились, смущенно отсалютовав Стэну и его сопровождению.

Гурки остались за спиной у Стэна — и он сразу почувствовал себя спокойнее: за свой тыл ему не придется опасаться. Перед трибуной, плечом к плечу, стояли солдаты из Отряда Особого Назначения.

— У меня есть хорошие новости, — прошептал Алекс. — Всем войскам, проходящим мимо трибун, приказано направлять оружие в сторону. Нарушители приказа будут расстреляны на месте убийцами Искры.

Стэн, пробираясь к своему месту почетного гостя, был удивлен дважды. Во‑первых, он увидел Мениндера. Интересно. Что заставило хитрого торка прервать добровольное затворничество?

И второй сюрприз. Стэн не сразу сумел узнать этого типа — на трибуне, в черной форме нового «студенческого» движения, которое создал Искра, стоял Милхуз, бывший заговорщик. Рядом с Милхузом мялись двое пожилых людей — наверное, родители. Милхуз встретился со Стэном взглядом, испуганно вздрогнул, но потом, вспомнив о своем новом статусе, вызывающе посмотрел на императорского посла.

Стэн нахмурился, делая вид, что пытается вспомнить лицо этого юноши и не может, потом из вежливости кивнул — мол, наверное, нас представляли друг другу на каком-нибудь приеме.

Стэну стало даже немного жалко этого ублюдка. Предателям никто не верил — в особенности те, кому посчастливилось завербовать их. Как в шпионаже, так и в политике. Впереди у Милхуза обычное будущее предателя: Искра попользуется им некоторое время, потом выбросит на помойку. А если учесть, что представляет из себя уважаемый доктор Искра, бедняга Милхуз может рассчитывать лишь на неглубокую могилу.

Впрочем, ничего другого он и не заслужил.

Стэн в сопровождении Килгура пробирался к своему месту. Вежливо поздоровался с Доу, одетым в полную парадную форму, вся грудь в наградах — старых и новых. Кивал направо и налево другим политикам и государственным деятелям. Остановился рядом с Мениндером.

— Я рад, — проговорил он, — что вы оправились после вашей семейной трагедии.

— Да, — ответил Мениндер и чуть заметно кивнул в сторону герба Искры. — Никто не знает, насколько я счастлив, что у меня появились новые друзья, которые помогли мне пережить горе и понять, как много для меня значит моя семья, а еще напомнили, что неплохо было бы подумать и о поместьях. В общем, благодаря им я сумел справиться с меланхолией.

Как Стэн и предполагал, Мениндера вынудили присутствовать на параде.

Военный оркестр принялся играть — возможно, считалось, что беспорядочные звуки, рожденные духовыми инструментами, называются музыкой. С террасы дворца начал медленно спускаться доктор Искра — адъютанты следовали за ним по пятам, — потом он важно прошествовал через открытое пространство площади и подошел к трибуне.

— Как ты думаешь, — шепотом спросил Стэн у Килгура, — почему доктор не принимает парад там, где это принято делать?

— Я спрашивал, — прошипел в ответ Килгур. — Мне ответили, что терраса находится слишком далеко, а Искра желает находиться как можно ближе к своим героям.

— Дешевое вранье.

— Ясное дело. Кстати, ты заметил, что трибуна построена не совсем правильно? Мне это не нравится.

Килгур был совершенно прав — трибуна возвышалась над землей не более чем на полтора метра. При сооружении подобных штук было принято поднимать их на такую высоту, чтобы никто из толпы не смог на нее забраться.

Когда доктор Искра начал подниматься на трибуну, члены правительства отсалютовали ему. Зазвенели тарелки, вой, издаваемый оркестром, достиг крещендо и неожиданно смолк. В наступившей тишине Стэн услышал, как издалека доносится пение свирели — какой‑то уличный музыкант развлекал толпу.

И тут, словно по приказу невидимого повелителя, налетел ветер и разогнал тяжелые грозовые тучи — над площадью засияло непривычно яркое синее небо.

Оркестр снова проснулся и принялся за свою какофонию — парад начался.

На площади Хакана стучали кованые сапоги, громыхали гусеницы танков и визжала военная музыка. Время от времени из толпы раздавались отрепетированные заранее радостные вопли.

Стэн аплодировал, приложив руку с боку, как это принято на Алтае, а мимо трибуны все шли и шли ровные ряды солдат и офицеров.

— Пятый батальон, Шестой полк, Железные гвардейцы Перма, — раздавался из громкоговорителя, расположенного где‑то на площади, голос невидимого комментатора.

— По‑моему, мы их только что видели, или мне показалось?

— Не‑е‑е, приятель. То был Шестой батальон, Пятый полк. Тебе следует быть повнимательнее.

— Интересно, сколько еще времени это будет продолжаться?

— До бесконечности, — прошептал Килгур. — Пока мы не начнем плакать кровавыми слезами и бормотать славословия в адрес замечательного человека и прекрасного правителя доктора Искры. Это называется массовый гипноз, дружок.

— Пора, — сказала Синд.

Ее наблюдатель послушно откатился от прицела. Синд заняла его место и принялась оглядывать крыши дворца и окна своего сектора.

Остальные снайперские группы делали то же самое — один наблюдает, а другой находится возле винтовки. Наблюдатель мог работать эффективно всего несколько минут, потом начинал принимать за опасность движение занавески на ветру, тень от трубы или вообще видел несуществующие предметы. Архитектура дворца Хаканов только усложняла задачу. Поскольку он был построен, а затем восстановлен, в некоем раннем неоромантическом стиле.

Синд и ее наблюдатель заняли позицию на одной из крыш дворца. Ей удалось найти достаточно удобное место, чтобы разложить запасное оружие и патроны и подползти к краю крыши для более удобного обзора. Темно-алый чехол, как раз под цвет металлической крыши, на которой они лежали, скрывал оружие, а лица обоих снайперов были покрыты темно-коричневой краской.

Уже через несколько минут напряженного наблюдения глаза Синд начали слезиться. Раз за разом она осматривала крыши. Наконец перевела прицел обратно.

— Эрл, — сказала она шепотом, хотя в этом не было никакой необходимости. — Под прямым углом. Окно спальни.

— Вижу, — ответил ее напарник. — Окно открыто. Внутри ничего не видно. Слишком темно.

— Левее на полпальца, — приказала Синд.

— Ага.

— Я займусь ружьем.

Эрл начал было протестовать, а потом взял прицел на указанное место. Синд переместилась немного вверх, а ее руки автоматически принялись готовить винтовку к выстрелу.

На другой стороне площади, чуть левее окна спальни, открылся люк, ведущий на крышу — еще совсем недавно он был закрыт. Совсем рядом с этим люком шел низкий парапет, который сможет служить прекрасным прикрытием для того, кто захочет незаметно проползти тридцать метров до поворота стены, за которым находилось скрытое углубление — идеальное место для отхода.

Окно располагалось примерно в шестистах метрах от трибун внизу и…

— Прицел?

— Двенадцать… двенадцать — двадцать пять.

— У меня то же самое…

…И вдвое дальше до позиции Синд.

Синд застегнула куртку и прижала приклад винтовки к плечу. Теперь ее тело застыло в полной неподвижности, словно было сведено судорогой смерти. Существовало лишь открытое окно, находящееся более чем в километре от нее.

Она едва расслышала, как Эрл сообщил остальным снайперам, что они засекли возможную цель, и приказал другой группе вести наблюдение.

Венлоу был готов. Его огромное спортивное ружье удобно опиралось о край стола, а сам стол для устойчивости был аккуратно обложен мешками с песком.

Он находился примерно в трех метрах от открытого окна спальни — здорово придумано, снаружи его практически невозможно заметить. Никакой человеческий глаз, даже усиленный оптическим прицелом, не сможет засечь человека в сумраке комнаты, а если какой-нибудь сверхосторожный, помешавшийся на безопасности псих захочет использовать прибор для усиления видимости, отсветы на крыше мгновенно его ослепят.

Венлоу еще раз посмотрел через прицел винтовки, а потом потер глаза. Он успел забыть, каким трудным делом была снайперская стрельба и как быстро рассеивается внимание.

В шестистах метрах под ним находились трибуны.

Венлоу выбрал цели, шесть сигарообразных толстых пуль ждали своего часа в массивной обойме.

Если будет допущена ошибка… первая цель — Искра.

Потом Стэн.

Затем…

Крошечный передатчик, стоящий возле его руки и настроенный на официальную волну, заговорил:

— Восьмой отряд, Гвардейцы поддержки, Спасители Гамрака. Группа разведчиков. Восемьдесят третья легкая пехотная дивизия.

Оно.

Настала очередь Стаи Алых Крыс.

Гравитолеты поддержки пехоты медленно выдвинулись вперед, по три в ряд. Перед ними бежали трусцой легко вооруженные разведчики.

В каждом гравитолете находился отряд солдат в полной боевой готовности. Пилоты гравитолетов старались держать строй, а командир пехоты отсалютовал трибуне.

В шестом ряду, в самом центре, шагала первая группа убийц Венлоу. Пилот гравитолета, как и все остальные солдаты, принадлежал к числу заговорщиков.

— Шестнадцать… семнадцать… восемнадцать…

При счете двадцать, как и предполагалось, гравитолет оказался в нескольких десятках метров от трибуны.

Пилот включил генераторы Маклина на полную мощность и резко бросил свою машину вправо.

Гравитолет сделал пируэт, врезался в своего соседа, который мгновенно потерял управление и рухнул на марширующих солдат.

Молодой пилот с трудом удержал управление, а потом гравитолет помчался вниз, ударился о землю и, отчаянно раскачиваясь, заскользил в сторону трибун.

Из него начали выскакивать солдаты — как только их ноги касались земли, они устремлялись вперед, стреляя и бросая гранаты в Отряд Особого Назначения.

Пока охрана приходила в себя, заговорщики успели уничтожить каждого третьего. Затем атакующие перенесли огонь выше, теперь пули ударили по трибуне.

Гравитолеты, летевшие позади, разорвали строй и начали набирать высоту. Отряды Особого Назначения немедленно открыли огонь по ним — выполняя приказ стрелять, как только случится что‑нибудь непредвиденное.

Взвод разведчиков тоже разорвал свой строй и залег. Зазвучали приказы, и ружья взяты наизготовку.

Началась стрельба по трибуне.

Один залп, и новая команда:

— Гранаты!

После чего взвод бросился в атаку.

За четверть секунды до этого гурки, стоявшие за спиной у Стэна, были уже наготове. В следующий момент совершенно неожиданно для всех они оказались в самом центре трибуны, растолкали обезумевших от страха политиков, и пули из их виллиганов, начиненные АМ‑2, начали косить заговорщиков.

Стэн полез за отворот своего дурацкого костюма, чтобы вытащить пистолет, но в этот момент на него обрушился Килгур, прикрывая друга телом. В следующий миг Алекс выпрямился, виллиган, словно по мановению волшебной палочки, появился из‑под плаща и заработал на полную мощь.

Доу, впавший в транс, уставился на упавшую перед ним гранату — какое безобразие, — а потом как следует лягнул ее. Граната свалилась с трибуны и тут же взорвалась, отбросив генерала на Мениндера. Оба упали. Доу был сильно контужен.

Мениндер начал было отталкивать массивное тело генерала в сторону, но потом передумал. Лучшего щита сейчас нигде не достанешь, сообразил торк, а затем направил все силы на то, чтобы прикинуться настоящим трупом.

Глаза доктора Искры округлились, он начал хмуриться, совсем как профессор, который собрался отругать любимого ученика за то, что тот не может ответить на простой вопрос, и тут прямо перед ним возникла залитая кровью женщина. Искра поднял руки, пытаясь оттолкнуть от себя эту ужасную фигуру.

Женщина успела выстрелить в лицо Искры четыре раза, прежде чем ее прошила очередь из автомата одного из охранников.

Стэн, зажав пистолет в руке, откатился в сторону и начал подниматься на колени, а его сознание фиксировало крики толпы, вспышки выстрелов, рев двигателей гравитолетов, работавших на полную мощность.

Краем глаза он заметил, как к трибуне несутся гравитолеты бхоров, потом увидел, что в него целятся два человека, и выстрелил… бум, бум… они упали замертво… надо искать новую цель…

Довольная улыбка застыла на лице Венлоу, когда он коснулся прицела и навел его на цель.

Искра мертв. Точно.

Мениндер и Доу ранены — скорее всего. Не имеет значения — не они его беспокоили.

Так. Теперь пришла очередь Стэна.

Этого ублюдка невозможно убить. Он поднимается на ноги… Задерживаем дыхание… медленно выдыхаем… касаемся спускового крючка… готовы к отдаче… начинаем нажимать… Пора!

Он почувствовал, как приклад ударил ему в плечо. Дымящаяся гильза отлетела в сторону, щелкнул механизм винтовки, следующая пуля вошла в дуло, проклятье, прицел ушел в сторону…

— Стэн упал, — произнес лишенный эмоций голос по коммуникатору.

«Запрещаю, — приказала себе Синд. — Не смотри. Не поворачивайся. Продолжай наблюдать за окном этой спальни, и тогда ты увидишь, как занавеску отбросило вспышкой изнутри, ублюдок знает свое дело, спрятался в темноте…»

Она послала три пули с АМ‑2, одну за другой, в открытое окно…

Килгур сделал парадный костюм Стэна пуленепробиваемым. Однако человек ни за что не сможет устоять на ногах, когда пуля весом более сотни грамм ударит в него на скорости порядка восьмисот метров в секунду, если только он или она не находятся внутри танка — пуленепробиваемый жилет столь же полезен пешеходу, в которого врезался автобус.

Видимо, Венлоу слишком давно не тренировался, потому что отдача показалась ему слишком сильной.

Расстояние в шестьсот метров не является проблемой для современного оружия. Тем не менее, этот фактор следует учитывать, в особенности, если твое оружие должно донести до цели такую тяжелую и массивную пулю. Поэтому траектория, которую описала пуля, пущенная из древнего ружья Венлоу, представляла из себя высокую арку. Сказывалось влияние ветра, а также потоков горячего и холодного воздуха.

Пуля должна была попасть Стэну в живот. Вместо этого она сначала ударила в тяжелый стул под ним, а потом разорвалась. И в основном срикошетировала в неизвестном направлении. Однако оболочка пули ударила непосредственно в защитный костюм Стэна, как раз в основание одной из бронированных пластин, вставленных Килгуром. Стэна отбросило с трибуны. Самовключающаяся подушка сообразила, что настал нужный час, и неожиданно императорский посол стал ужасно похож на детскую игрушку, плавающую в ванне; затем, когда он упал на трупы, подушка лопнула, а перед Стэном оказался кто‑то со штыком на ружье.

Каким‑то образом пистолет так и остался в руке Стэна, поэтому он моментально пристрелил противника и принялся оглядываться по сторонам, прежде чем сообразил, что все еще жив и слышит чудесный, чудесный боевой клич: «Айо!..» На помощь прибыли гурки.

Заряды АМ‑2, выпущенные Синд, превратили маленькую комнату в ад и, оглушив Венлоу, заставили его сделать несколько шагов назад; однако он быстро пришел в себя и, спотыкаясь, побежал в сторону открытого люка. Но нет, там его наверняка ждут, он ведь сам все спланировал заранее, ему нужно вниз, вниз.

Рука Венлоу сама нашла шнур, дернула, и две дымовых шашки, которые он приделал по обе стороны от люка, взорвались одновременно.

Подожди… подожди… подожди, пока станет побольше дыма… пора.

Сквозь люк — и прочь отсюда.

— Вот черт, промазала, — пробормотала Синд, когда перевела перекрестье прицела к открытому люку, который теперь заполнял дым.

— С послом все в порядке! Повторяю, с послом все в порядке, — проблеял коммуникатор.

Неужели в результате взрыва начался пожар…

«Дьявол! Это же дымовая завеса, — сообразила Синд, увидев быстрое движение — человеческая фигурка скрылась за парапетом. — Э, да ты хитрец».

— Эрл. Три коротких очереди. По центру вон той стены. На один метр от водосточной трубы. Давай!

Бум… бум… бум.

Старый камень, из которого был сделан парапет, раскрошился. Сквозь прицел Синд увидела небольшую зазубренную дыру.

Ну, как тебе там, за стеной, о чем ты сейчас думаешь? Может быть, считаешь, что достаточно быстр — или что я промахнусь, а ты успеешь проскочить мимо этой маленькой дырочки?

Синд вздохнула и выстрелила. Ее единственная пуля пролетела сквозь отверстие и взорвалась где‑то по другую сторону парапета.

Да, дружок. Я из тех стрелков, что могут положить пулю в это отверстие столько раз, сколько захотят.

Теперь, как мне кажется, у противника должен возникнуть вопрос: хорошо ли он продумал путь к отступлению, потому что я бы предпочла уходить другим путем.

— Эрл, присматривай за дымом.

— Его дело дрянь. Дым рассеивается.

Очень хорошо. Ну, так что мы имеем? Мы имеем тебя, ты лежишь на брюхе за парапетом. Путь к отступлению заблокирован дырой, которую Эрл просверлил в парапете, ну, и кроме того, тебе известна одна совсем простая вещь: покажись мне на одно коротенькое мгновение — и тебе конец. Примерно в двенадцати метрах в стороне от дыры, пробитой Эрлом, возле самого окна в спальню парапет кончается. Значит, ты лежишь где‑то там, в этом промежутке.

Начнем потихоньку исследовать территорию…

Синд выстрелила еще раз в подоконник, который с грохотом рассыпался. Да. Ну, если бы я лежала там, какое бы место я выбрала? Ближе к окну или к этой трещине? Я бы подобралась к трещине и стала ждать чуда, которое поможет мне проскочить мимо.

Прицел на подоконник… Так. Синд зафиксировала положение прицела. Начала перемещать его в сторону, так что перекрестье заскользило вдоль парапета, однако дуло было по‑прежнему направлено на разбитый подоконник. Примерно… здесь. Готово. Синд выстрелила. Пуля с начинкой из АМ‑2 мигом пролетела километр, разделявший здания. Затем, в соответствующем месте, пуля заложила вираж.

Венлоу лежал на животе, стараясь придумать, что делать дальше — в точности так, как и предполагала Синд.

Пуля ударила его в основание крестца и взорвалась. Верхняя половина тела Венлоу подпрыгнула вверх, перелетела через парапет и приземлилась на наклонную крышу. Потом, раскинув руки, словно пытаясь за что‑нибудь зацепиться, то, что раньше было Венлоу, соскользнуло вниз, перевалилось через край и упало на площадь с двухсотметровой высоты.

С того момента, как взорвались дымовые шашки, прошло немногим меньше двух минут.

Милхуз стоял на трибуне один. Он вдруг понял, что все еще жив.

Только он.

Там… лежали тела его родителей.

Он будет скорбеть о них.

Однако их династия не умрет.

Искры больше нет.

Но Милхуз жив.

На его лице появилось выражение священного благоговения и самодовольства.

Именно в этот момент один точный удар кукри снес ему голову, и она, оставляя алые следы, покатилась с трибуны.

Джемедар Лалбахадур Тапа сделал шаг назад, когда обезглавленный труп упал на пол трибуны. Затем убрал свой кукри и удовлетворенно кивнул.

Гурка был в университете Пушкан.

На площади Хакана было почти тихо, если не считать стонов раненых и рева моторов разбившихся гравитолетов.

Стэн слышал крики, доносившиеся из толпы, когда еще не до конца пришедшие в себя отряды безопасности начали расчищать площадь. В нескольких метрах от себя Стэн заметил тело доктора Искры.

Яркое синие небо над головой снова затянули грозовые тучи. «Вот так‑то, — подумал Стэн, — вот чем кончаются прогнозы погоды, колдовские предсказания и прочая чушь».

Он подошел к телу и перевернул его ногой.

— Мертвее не бывает, — заметил Алекс.

— Это точно.

— Ну, — Алекс зашагал рядом со Стэном, — король сдох, да здравствует король и все такое прочее. Что будем делать?

Стэн как раз об этом и думал.

— Будь я вдвойне проклят, если у меня есть хотя бы малейшее представление, — честно признался он.

Глава 36

Тридцать семь земных часов спустя над Руриком разразилась гроза. Стэн составлял подробное сообщение об убийстве доктора Искры — вслед краткой телеграмме, которую он послал Вечному Императору на Прайм-Уорлд через несколько минут после того, как вернулся в посольство.

Позвонил кто‑то из космопорта и сообщил, что имперский отряд или отряды передали, что они готовятся к высадке.

Ни Стэн, ни Алекс не успели даже подумать: что это такое — поддержка или просто имперские отряды, случайно оказавшиеся поблизости. А может быть, вторжение?

В небе раздался грохот, который перекрыл бы самую сильную джохианскую грозу, — мимо посольства пронеслись корабли.

— О Господи! — воскликнул Алекс. — Я и не видел столько с тех пор, как закончилась война. Кажется, их… две, нет… три эскадрильи. С летающими крепостями. Кто‑то решил взяться за дело всерьез — или просто они узнали, что мы тут.

Стэн ничего не ответил — он тоже смотрел на небо. За военными двигалась вторая волна кораблей.

Большие суда для транспортировки войск, запасные корабли и прикрытие. Целая дивизия имперских солдат прибыла на Джохи.

Ну и какого черта…

— …вы здесь, Ян?

— Ты хочешь получить ответ позавчерашнего дня, — спросил Ян Махони, — или тебя интересует, что произошло после того, как мы перехватили твое веселенькое послание на Прайм?

— Любой — только чтобы я понял, — ответил Стэн.

Они стояли на флагманском мостике имперского линейного корабля «Отпор», на котором развевался флаг Махони. Пустой до этого космопорт Рурика заполнили корабли, совсем как на военных базах Прайм-Уорлда.

Стэн и Алекс не ошиблись — прибывшее подкрепление состояло из трех эскадрилий и собственного отряда Махони. Первой гвардейской дивизии. Ян поприветствовал их, представил адмиралу, возглавлявшему флотилию, довольно официально державшемуся типу по имени Лангсдорфф, отослал его с мостика и открыл бутылку напитка, который производился специально для Императора и назывался виски.

— В таком случае, я расскажу вам все с самого начала. Сразу после бомбежки бараков Император приказал мне собрать воедино все здешние миротворческие силы и прибыть в подходящий момент с подкреплением на Джохи. Я должен поддерживать тебя и проследить за тем, чтобы Искра остался на троне.

Стэн поджал губы.

— Значит, он так и не изменил своего мнения? Относительно Искры.

— А что, должен был?

— Угу. Я из кожи вон лез, чтобы убедить его сделать это. Ладно, позже расскажу. Ситуация с Искрой разрешилась сама собой.

— И мои приказы изменились, — сказал Махони. — Созвездие Алтай должно полностью подчиниться Прайм-Уорлду.

— Централизованное правление, — присвистнул Алекс. — Да это же никогда не было решением проблемы!.. Простите, сэр.

— Килгур, тот день, когда ты не вставишь в разговор свое веское словечко, будет для меня великим днем, нет, праздником. Мне сложившаяся ситуация тоже не нравится, но я получил приказ.

— И на какой срок установлено правление?

— Мне не сказали.

Стэн держал в руках стакан с нетронутым виски и раздумывал, как бы лучше сформулировать вопрос.

— Ян, каковы ваши приказы относительно меня?

— Ничего, а что?

— Не знаю.

Стэн объяснил Яну, что просил Императора освободить его от должности посла, но получил отказ. Теперь, когда Искра умер, а созвездие находится на грани хаоса, он предполагал, что его либо с позором отправят домой, либо, по меньшей мере, предложат новое назначение.

— Я думаю, — произнес Махони, — ты должен оставаться послом. По крайней мере, до тех пор, пока все здесь не успокоится. А потом, как мне кажется, одного из нас отправят куда-нибудь в другое местечко. Вряд ли Император станет держать двух своих самых лучших специалистов по урегулированию конфликтов в одном и том же регионе в течение длительного времени. Ему есть куда нас послать.

— Это уж точно.

— Кроме того, по‑моему, нет никакой необходимости беспокоиться о проблеме старшинства и должностей.

— Я не это имел в виду.

— Ладно, договорились. Давай посмотрим, как заставить этих кретинов подписать что‑нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее перемирие, начиная с завтрашнего дня. И выбрось все эти глупости из головы, Стэн. Живя среди местных кровожадных уродов, ты стал каким‑то нервным, прямо параноик, да и только.

— Похоже, — согласился Стэн и, выполняя приказ Махони, попытался расслабиться.

Теперь, во всяком случае, появился человек, на которого можно рассчитывать при принятии ответственных решений. Впрочем, в глубине души Стэн считал, что созвездие Алтай непременно найдет способ втянуть Махони, вооруженные силы и имперских гвардейцев в кровавую анархию, столь милую их душам.

Глава 37

Они сидели на берегу безжизненного пруда Мениндера. В то время как Стэн рисовал мрачные картины будущего, ожидающего Алтай, старый торк молчал.

— Вы находитесь в такой точке истории, — говорил Стэн, — когда возможность улучшить положение и катастрофа имеют одинаковые шансы. Вам выбирать, что произойдет дальше.

— Не мне, — проговорил Мениндер. — Выбор делают люди, у которых есть надежда. А у меня сейчас столько же надежды на лучшее будущее для моего народа, сколько на то, что я поймаю хоть какую-нибудь рыбешку в этом пруду. — Он махнул рукой в сторону мертвой воды.

— Но кто‑нибудь же должен заменить Искру! — воскликнул Стэн. — Вполне возможно, что один тиран придет на смену другому. Зачем оставлять решение такой серьезной проблемы на волю случая?

— Потому что в одиночку никто не сможет успешно управлять Алтаем, — объяснил Мениндер. — Это я вам сообщаю на случай, если вы не заметили, что договориться с нами не так‑то просто.

— Я заметил, — сухо сказал Стэн.

— По правде говоря, мы вообще плохо ладим друг с другом. Многие из нас с удовольствием поубивали бы своих соседей. Так что на верхушку пирамиды заберется самый главный убийца. По определению, так устроена наша дурацкая система. Самое большое и самое гнусное племя старается вытряхнуть душу из всех остальных. Поэтому ничего и не меняется.

— У меня есть несколько идей на этот счет. Я хотел предложить вам создать коалиционное правительство.

— Коалиция, — фыркнул Мениндер. — На Алтае? Исключено.

— Но вы же почти организовали ее, — спокойно сказал Стэн.

Глаза Мениндера сузились.

— Что вы имеете в виду?

Стэн не стал притворяться и сказал напрямую:

— Тот обед с Хаканом… я ни на секунду не поверил в вашу историю.

— А во что вы верите? — ледяным тоном поинтересовался Мениндер.

— Я думаю, что Хакана никто не приглашал. Он ни за что не сел бы за один стол с кучей суздалей, богази и торков. А уж тем более не стал бы есть с ними. Я думаю, вы — генерал Доу, Ютанг и Диатри — не имели ни малейшего понятия о том, что он появится на вашем собрании. На самом деле вы встретились для того, чтобы придумать способ от него избавиться. А вы являетесь единственным существом в этом созвездии, кто в состоянии собрать в одном месте представителей всех народов, живущих на Алтае, и организовать заговор. — Стэн холодно улыбнулся. — Если это так, следовательно, вы — единственный человек, кто подходит для воплощения моей идеи о создании коалиционного правительства.

Мениндер молчал. В похвале посла звучало обвинение.

— Я не понимаю только одного, — заметил Стэн, — как вам удалось убить старого ублюдка.

— Я этого не делал, — ответил Мениндер. А потом добавил: — Мы этого не делали.

Стэн пожал плечами.

— Впрочем, меня это совершенно не интересует.

— Вы согласились бы отдать власть убийце?

— Назовите мне кого-нибудь, кто не является убийцей, — попросил Стэн.

Мениндер немного подумал, а затем сказал:

— А если я не соглашусь? Вы отстанете от меня?

Стэн только посмотрел на него.

— На этот раз нет.

— Значит, на самом деле у меня нет выбора, — подытожил Мениндер.

— Может быть, и нет. Только вы сумеете добиться успеха, если будете думать, что выбор у вас все‑таки был.

— В таком случае, лучше я как можно быстрее скажу «да», — со вздохом проговорил Мениндер.

— Тут я с вами совершенно согласен, — кивнул Стэн.

— Снова Мениндер, — рявкнул Вечный Император. — Почему ты все время настаиваешь на его кандидатуре?

— Потому что, сир, он самый подходящий человек для этого поста, — ответил Стэн.

Вечный Император, прищурившись, посмотрел на него.

— Не означают ли твои слова, Стэн, вот что: «Я вам это уже говорил, сир?» Не хочешь ли ты сказать, что я все испортил, назначив правителем этого кретина доктора Искру?

— Не мне судить о правильности ваших решений, сир.

— Почему же тогда я слышу упрек в твоем голосе? — спросил Вечный Император.

— Профессор был самым лучшим выбором из совершенно негодных кандидатур, сэр, — вмешался Махони. — Это же любому ясно. Именно поэтому, сир, я считаю, что в идее Стэна есть свои достоинства.

— Комитеты издают отвратительные законы, — возразил Император. — Так было всегда. И так всегда будет. Не успеете вы и глазом моргнуть, как у каждого члена комитета возникает своя собственная идея и своя собственная повестка дня — причем все это основано на чистейшем эгоизме. И тогда консенсус превращается в фарс. За него платят властью, деньгами или похотью, а иногда всем сразу.

Император осушил свой стакан. Голографическое изображение великого правителя махнуло рукой, чтобы Стэн и Махони последовали его примеру.

— Комитеты — это куча дерьма, — сказал он, но настроение его заметно изменилось.

Стаканы опустели и снова наполнены спиртным. Стэн начал было что‑то говорить, однако Махони едва заметно ему подмигнул, и он замолчал, предоставив своему старому другу продолжить этот тяжелый разговор.

— Я с вами совершенно согласен, сир, — сказал Ян. — Управление страной при помощи коалиционного комитета скорее всего окажется абсолютно бесперспективным. Но в данном случае это может быть временным решением проблемы. Которое, в конечном итоге, приведет к возникновению стабильного правительства.

— Ну‑ка объясни, что ты имеешь в виду, — приказал Император.

— Создание коалиции, — начал Махони, — будет иметь побочный эффект. Эта акция может привести к тому, что страсти немного поутихнут. Они хотя бы на время перестанут думать только о насилии.

— Ход твоих рассуждений вполне логичен, — согласился Император. — Давай, продолжай.

— А что если мы поставим коалиционное правительство в жесткие временные рамки, сир? Это и вот это должно быть сделано к такому‑то сроку. В противном случае коалиция прекращает свое существование. Автоматически.

— Этакий хитрый закон, — прокомментировал Император.

— Вот‑вот, сир, — согласился Махони. — Комитет должен быть заменен более стабильной системой к назначенному вами сроку.

Император задумался. И сказал:

— Ладно. Победил. Разворачивайте кампанию.

— Спасибо, сир, — сказал Стэн, стараясь скрыть облегчение, которое почувствовал. — И вот еще что…

Император только махнул рукой.

— Да‑да, знаю. Вам нужна какая-нибудь демонстрация моего благорасположения, того, что я с вами заодно.

— Да, сир.

— Как насчет императорского приема? Отправьте Мениндера и остальных на Прайм. А я устрою при дворе целое представление. Благословлю их священную миссию, несущую мир… ну и тому подобное… Они вернутся домой героями. Подойдет?

— Просто замечательно, сир, — сказал Стэн.

Император потянулся к кнопке, собираясь отключить связь, но потом остановился.

— Надеюсь, на этот раз у вас все получится как надо, — рявкнул он, и его изображение исчезло с экрана.

Стэн повернулся к Махони.

— Ян, я ваш должник.

— Запиши куда-нибудь, а то забудешь, — рассмеялся Махони.

— Это Конни Джордж, я веду прямой репортаж из космопорта Соуард. Господа, делегация из созвездия Алтай должна приземлиться с минуты на минуту. Посмотрите, сколько народу собралось, чтобы встретить и поприветствовать их. Том!

— Грандиозная встреча на Прайме, Конни. О Господи! Исторический момент! Не сомневаюсь, что наши зрители не могут оторваться от экранов телевизоров, ожидая, когда им представится возможность увидеть уважаемую делегацию — и все это благодаря тому, что студия «КРСАКС» получила эксклюзивные права на репортаж. Интересно, о чем сейчас думают наши зрители, Конни.

— Наверное, о том же, о чем думаю я, Том. Ой‑ой‑ой! Какая потрясающая новость!

— Точно, Конни. Точно… гм‑м… Ну‑ка, скажи нам, что ты думаешь об этом… гм‑м… историческом… гм‑м… моменте, Конни.

— В официальном сообщении императорского пресс-агентства говорится, что на борту находятся четыре существа. Цель их жизни — творить мир. В официальном сообщении больше почти ничего и нет, Том.

— Нет… гм‑м… да?

— Извини, Том, я попрошу капитана Пауэрса сделать так, чтобы мы оказались немного поближе. Вы можете подобраться немного левее, к посадочной площадке, Гэри?

— Попытаюсь, Конни. Только тут довольно-таки интенсивное движение, и диспетчеры сегодня ведут себя даже слишком сурово.

— Они же стараются как следует выполнять свою работу, Гэри. А ведь это такая трудная работа!

— Ты права, Конни… Ладно… Держи линию… Господи, откуда взялся этот лихтер?

— Может быть, это наши конкуренты, Гэри. Ха‑ха. Прости меня, Том, надеюсь, наши зрители поймут нас правильно.

— Конечно, Конни. Они знают, что именно мы являемся главной студией новостей на Прайме. «КРСАКС».

— Ты совершенно прав, Том. Ну‑ка посмотри, какой вид!

— Да уж, впечатляющее зрелище. Вы отлично работаете, капитан Пауэрс!

— Спасибо, Том. Проклятье! А ну, вали отсюда, ты грязный ублю…

— Осторожно, Гари. Нас ведь и дети смотрят. Ха‑ха… Теперь, когда мы получили совершенно исключительный вид для нашего исключительного прямого репортажа, Конни, почему бы тебе не рассказать зрителям, что ты еще знаешь про созвездие Алтай.

— Чудесно, Том. Так вот, потрясенный трагической гибелью профессора Искры, Вечный Император придумал план — специалисты утверждают, что план просто гениален, — как разрешить жизненно важные проблемы Алтая. На борту этого корабля находятся существа, которые поведут свой регион галактики к миру. Возглавляет делегацию выдающихся политических деятелей созвездия сэр Мениндер. Его миротворческие усилия на тысячу процентов поддерживают все торки, населяющие Алтай. Том!

— Так и должно быть, Конни. А теперь расскажи нам о… гм‑м… об остальных. Очень представительная группа граждан, не так ли, Конни?

— Ты прав, Том… Суздалей возглавляет Ютанг, известный дипломат и политический деятель созвездия Алтай. Богази представляет существо, пользующееся таким же бесконечным уважением, — Диатри. И наконец, сэр Грэй от основного населения — джохианцев.

— Отлично сработано, Конни. Расскажи, пожалуйста, нашим зрителям, какие праздники будут устроены в честь… гм‑м… почетных… гм‑м… гостей.

— Ну, можешь не сомневаться, Том, жители Прайм-Уорлда, знаменитые своим гостеприимством, не подкачают и на этот раз. Во‑первых, гостей ждет грандиозный прием в Соуарде.

— Извини, Конни, я хочу только напомнить нашим зрителям, что мы будем передавать этот прием в прямом эфире. Как только корабль приземлится.

— Давай, Том.

— Гм‑м… я только что это сделал, Конни. Ха‑ха.

— Ха‑ха. Ладно. Затем Вечный Император наметил большой официальным прием во дворце. Его мы тоже вам покажем.

— Исключительный репортаж, Конни. Прямой и исключительный.

— Вот именно, Том. А за официальным приемом будет императорский бал, который назначен на сегодняшний вечер. Затем…

— Извини, что прерываю тебя, Конни, но к нам поступило сообщение: корабль приближается.

— Не стоит извиняться, Гэри, ты же делаешь свою работу. Ха‑ха. А теперь давайте посмотрим, на какое расстояние мы можем к ним приблизиться. Зрители «КРСАКСА» получат потрясающую возможность увидеть этот исторический момент своими собственными глазами.

— Диспетчеры рассердятся.

— Не беспокойтесь, капитан Пауэрс. Там, в диспетчерской башне, сидят отличные ребята. Кроме того, они всего лишь…

— Я знаю, Конни… делают свою работу.

Мениндер смотрел на корабельный видеоэкран — космопорт быстро приближался. И вынужден был признать, что его охватило волнение.

«Ты волнуешься, как мальчишка, старый, глупый торк. А что в этом плохого? Ну что ж, будь честным до конца. Ты ни разу в жизни нигде не был. А теперь увидишь Прайм-Уорлд. Об этом мечтает каждое живое существо с… да, черт подери, с начала времен».

Мениндер рассмеялся про себя и посмотрел на остальных членов делегации. Они были так же взволнованы, как и он сам. Обычно сердитая усмешка Ютанг превратилась в восторженную щенячью улыбку. А Диатри раскрыла свой клюв, изумленно таращась на чудеса Прайма. Мениндеру было не видно джохианца, Грэя, но зато он слышал, как тот тихонько фыркает.

«Ну‑ка, прекрати, Мениндер. У тебя впереди серьезное дело. Да‑да, можешь не сомневаться… Но разве сейчас, всего на несколько мгновений, я не могу снова стать ребенком? Ведь я увижу Вечного Императора. В самом настоящем замке. Может быть, даже пожму ему руку. Проклятье. Проклятье. Проклятье. Жаль, что меня сейчас не видит моя мама».

Неожиданно Мениндер заметил на экране гравитолет. На его боку было написано: «КРСАКС». Какие‑то телевизионщики? Потом он мельком подумал, что капитан подлетел уж слишком близко. Нет. Это же лучшие из лучших, разве не так? Самая великая компания, передающая новости с великого Прайм-Уорлда. Настоящие профессионалы.

Но… о, кретинство! Гравитолет приближается! Эй… Что происходит?

— Берегитесь! — крикнул Грэй. — Мы сейчас…

Мениндер почувствовал толчок и увидел, как экран почернел, а потом взорвался. Огромная тяжелая рука ударила его в спину. Затрещало кресло.

Мениндера бросило вперед. Ему навстречу неслась дальняя стена каюты.

Он услышал крикикрикикрикикрикикрики. Подумал… вот дерьмо!

— Это «КБНСК», мы ведем прямой репортаж из космопорта Соуард. Сообщаем тем, кто присоединился к нам позже, — на главном космопорте Прайм-Уорлда произошла страшная трагедия. Корабль с делегацией представителей народов созвездия Алтай, которая направлялась сюда для жизненно важных мирных переговоров с Вечным Императором, столкнулся в воздухе с лихтером, на борту которого находились представители местной службы новостей. Предполагается, что все погибли. На место происшествия выехала имперская группа расследования. Вечный Император приказал приспустить все флаги и объявить недельный траур. А теперь мы возвращаемся к другим новостям. Как только появятся новые сообщения, мы немедленно поставим вас в известность. Это Пит’р Джиннингс, прямой эфир, «КБНСК». В следующие двадцать две минуты…

Глава 38

Стэн в задумчивости смотрел на темное небо Рурика. Единственный свет исходил от вечного огня на площади Хакана. Все застыло в ожидании.

Он почувствовал, как рука Синд коснулась его плеча.

— Мениндер был нашей последней надеждой, — промолвил Стэн.

— Я знаю.

— Это я уговорил его. А он хотел только сидеть и смотреть в мертвый пруд. Хотел покоя.

— Я знаю.

— Он был хитрым старым псом, но… черт побери, я хорошо к нему относился.

В ответ Синд только сильнее сжала его плечо.

— Я не имею ни малейшего представления о том, что делать дальше, — сказал Стэн.

— Может быть… Император что‑нибудь придумает.

— Конечно.

— Ну, тогда Махони.

— Он растерян не меньше меня. Сейчас Ян задраивает люки. Готовится.

— Ты считаешь, что ситуация настолько серьезна?

— Да, дело дрянь.

— Но ведь никто не виноват. Если не считать вонючих кретинов из службы новостей. Проклятье, это же несчастный случай!

— Они думают иначе. — Стэн показал на притихший город. — Они считают, что это был заговор. Что Император выманил Мениндера и остальных на Прайм, чтобы покончить с ними.

— Просто смешно. Зачем ему их убивать?

— Им не нужна причина, — ответил Стэн. — Они хотят свалить вину на кого-нибудь. Наконец‑то мы облажались. Значит, крайний нашелся.

Синд вздрогнула. Стэн обнял ее за плечи.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что ты здесь… со мной… Вот и все.

Синд еще теснее прижалась к нему.

— А ты попробуй выгнать меня, — пробормотала она. — Только попробуй.

В полном мраке, который окружал их, Стэн впервые увидел слабый лучик надежды. Они молча сидели обнявшись.

Наступил рассвет. Над горизонтом медленно всходило огромное солнце — красное и злое.

Несколько минут спустя раздались первые выстрелы.

— Начались налеты, повсюду снайперы, город наводнен мародерами, — сказал Килгур. — Это, конечно, не радует, но тут есть свои плюсы.

— Интересно, что может быть хуже? — поинтересовался Стэн.

— Именно этого я и боялся, дружище.

— Чего именно?

— Их вонючая армия. Разве ты не заметил, что нигде нет солдат?

— Если подумать, я и вправду нигде не видел джохианских войск. Но я считал, что это хорошая новость. Давай. Убеди меня в том, что я ошибаюсь. Я уже начал привыкать к такому положению вещей. Мне даже будет этого не хватать — потом.

— Именно присутствие армии здесь вносило во все путаницу, разве ты не заметил? — сказал Алекс. — Они все тут какие‑то несчастные. Даже радоваться не умеют. Наверное, на них действует отвратная погода. Мне их немного жаль. Такое впечатление, что на завтрак они поглощают большие порции ненависти вместо хаггиса.

— Спасибо, что напомнил о набитом овечьем желудке, Килгур. Ням‑ням. Теперь я чувствую себя гораздо лучше.

— А я радуюсь, глядя на тебя, приятель.

— Расскажи об армии.

— Об отсутствии армии, сынок.

— Ладно, ладно.

— Ну, черт побери, ее здесь нет, не так ли? Ни одного солдата, ни одной солдатской шлюхи в целом Рурике. Мои летучие мышки уже давно носятся над городом — успели всюду сунуть нос. Бараки пусты. Офицеры куда‑то смылись.

— Проклятье, и где же они?

— Мудрый вопрос. Я хотел задать его нашей серебристой лисе.

— Генералу Доу?

— Угу. Только его тоже нет.

Стэн подскочил на стуле.

— А он‑то где?

— Отбыл вместе с войсками. Маневры, так объяснил отсутствие генерала его пресс-атташе — настоящий вонючий хорек. Большие маневры в Альпах. — Алекс показал в сторону мощной горной гряды, широкой дугой опоясывающей долину Рурик.

— Маневры? Вот дерьмо! Ты ведь в это не веришь, да?

— Не‑е‑ет. Если только джохианские войска — храбрые парни и красотки — не отправляются на маневры с полным боезапасом.

— Дерьмо, — пробормотал Стэн.

— Не напрягайся так, старина. Будет еще хуже.

Возможно, Доу и был седым дураком с крошечным, усохшим мозгом. Однако усевшись на походном стуле в своем горном командном пункте, он выглядел, как настоящий военачальник. И вел себя со всей строгостью, положенной чину.

— Нам не требуется никаких доказательств, — оскалился генерал через стол переговоров. — Настаивать на доказательствах — последнее прибежище трусов.

— Еще ни одного суздаля никто не называл трусом, — последовало ответное рычание.

Это был Тресс, предводитель военных сил суздалей.

— Не стоит обижаться, — вмешался Снайдер. Он был кузеном Мениндера и теперь стал фактическим вождем торков. — В этом и состоит наша главная проблема на Алтае. Всякий раз, когда мы пытаемся объединиться, кто‑то начинает крутить носом, и все рушится.

— Уважение должны иметь мы, — сказал Хоатцин.

Его голос был хриплым и усталым. Жена Хоатцина, Диатри, погибла вместе с Мениндером и остальными. И теперь именно Хоатцин должен был вести богази в битву. Если до этого дойдет.

— Разделяй и покоряй. Разделяй и покоряй. Таким всегда был девиз Императора, — сказал Доу.

И он вовсе не лицемерил. Генерал и в самом деле забыл, что доктор Искра говорил теми же словами, хотя и в ином — джохианском — контексте.

— Значит, мы сражаемся, — сказал Тресс. — Какой у нас есть шанс? Против Вечного Императора? Его могущество…

— Кого волнует его могущество? — вмешался Доу. — Созвездие принадлежит нам, населяющим его народам. Объединившись, мы обязательно победим.

— Император не так силен, как он думает, — сказал Хоатцин. — Сражался с Тааном много лет. Победил, да. Но это была плохая победа. Слишком долгая война. Солдаты, я думаю, устали. Кроме того, я согласен с генералом, это не их земля. За что им сражаться?

— И все же, — не сдавался Тресс, — Императора еще никому не удавалось победить.

— Однажды такое случилось, — возразил богази. — Должно было случиться. Почему же еще Император исчез? Я думаю, он сбежал от Тайного Совета.

Никто до сих пор не рассматривал исчезновение Императора в таком свете. Так нельзя было думать. Подобные размышления могли повлечь за собой обвинение в предательстве.

— Нам необходимо объединиться, — сказал Доу. — Впервые в нашей истории мы должны встать плечом к плечу в борьбе за общее будущее. Наше дело правое. Наши солдаты не знают страха. Нам не хватает только доброй воли.

Наступило долгое молчание.

На дереве запела птица.

Тресс поднялся на задние лапы.

— Я должен поговорить со своим народом, — заявил он.

— И что вы им скажете? — спросил Доу.

— Что мы будем сражаться. Вместе.

Синд никак не могла разобраться со снайпером.

— Только не надо суетиться, красавица, — посоветовал Алекс. — Они следили за всеми.

— Клянусь замороженными ягодицами моего папаши, ты меня достал.

— А теперь ты поносишь меня по‑бхорски. Никакого уважения к седому мудрому наставнику. Тебе должно быть очень стыдно, барышня.

— Кончай трепаться, Алекс. Как он мог пробраться во дворец? Каким образом оказался в самом удобном для стрельбы окне? Почему у него было столько времени на подготовку? Откуда он узнал, где будет Стэн? Как ему удалось подготовить путь для отхода?

— Целая команда наших людей пытается найти ответы на твои вопросы, Синд. Они допрашивают заговорщиков.

— Ну, тогда у нас нет никакой надежды, — вздохнула Синд. — Слишком много подозреваемых. Слишком много разных показаний. Гораздо больше шансов выиграть в имперскую лотерею.

— Ты считаешь, что смогла бы добиться большего?

Синд немного подумала, а потом кивнула.

— Конечно. Потому что они ищут не там, где надо. Этот парень был профессионалом. Выбор позиции, старое спортивное ружье, пули ручного изготовления… У меня нет никаких сомнений.

— Ладно. Твой мертвый стрелок был профессионалом. Снайпер есть снайпер. Что еще тебя гложет? — Неожиданно для себя Килгур заинтересовался. Возможно, Синд что‑то нащупала.

— Две вещи. Первая — личная. Он пытался убить Стэна. Проклятье, ему это почти удалось!

Тут Килгуру было нечего возразить — он только развел руками.

— Однако больше всего меня поразило то, что он был единственным снайпером. Черт возьми, это же абсурд. При данных обстоятельствах на крышу должен был забраться целый взвод. Или ни одного. Если только кто‑то не хотел наверняка покончить со своим врагом. Понятно? Мы знаем, что к тому моменту ему не нужен был Искра. В докладе коронера говорится, что атака снизу была вполне успешной. Но Стэна им убить не удалось. Поэтому… бум! Он попытался покончить со Стэном. И если бы не ты и твой костюм…

Алекс задумался.

— М‑да… Однако этого еще мало.

— Мало чего? — раздался голос Махони. — Какую еще гадость вы тут готовите?

Они повернулись и увидели вошедшего в комнату Яна Махони. Синд уже успела привыкнуть к тому, что крупные существа умеют двигаться почти беззвучно. Взять хотя бы Алекса или ее приятелей бхоров. Но Махони ее удивлял. И дело тут не в том, что Ян был уже совсем немолодым человеком… Его крупное тело ирландца и круглое доброжелательное лицо совсем не подходили существу, способному красться, как кошка, и беззвучно появляться прямо у тебя перед носом.

Она собралась было встать по стойке «смирно», чтобы поприветствовать старшего офицера, однако Махони небрежно махнул рукой.

— Признавайтесь, что вы тут замышляете.

Синд рассказала ему о таинственном снайпере. Махони внимательно выслушал ее, а потом покачал головой.

— Согласен, тайна заслуживает внимания, — сказал он. — Этот человек несомненно был профессионалом. Значит, его наняли и работодатель уже успел замести следы. Следовательно, если вам даже удастся установить личность снайпера, больше вы ничего не узнаете. В некотором смысле этот человек может оказаться весьма интересным типом. Однако боюсь, что решить вам уравнение все равно не удастся.

— Я не могу согласиться с вами, сэр, — сказала Синд. — Никак не могу. Это некий инстинкт. Профессиональный. Понимаете, когда я пыталась поймать гада, мне пришлось заставить себя думать, как он.

— Естественно, — проворчал Махони, — продолжай.

Отставной шеф «Богомолов» вдруг почувствовал, что ему становится интересно.

— И очень скоро мне это практически удалось. Я даже мысленно прозвала его Хитрец.

— Ну так чем же Хитрец отличается от других? — нетерпеливо спросил Махони.

Синд вздохнула.

— Он прекрасно знал местность и цель. Я хочу сказать, что Хитрец провел некоторое время во дворце. И еще мне кажется, что он сделал все, чтобы получше познакомиться с привычками своей будущей жертвы. Иначе он чувствовал бы себя неуютно. Да. Хитрец хотел знать Стэна. По‑настоящему. Иметь представление о его привычках. Он должен был понимать, куда Стэн кинется, когда возникнет неожиданная опасность.

Махони ударил ладонью по столу.

— Конечно! Он наверняка пытался проникнуть в посольство. Или присутствовал на каком-нибудь официальном приеме, который устраивал Стэн.

— Именно, — сказала Синд. — А это значит, что Стэн или Алекс могут опознать его. — Она посмотрела на Махони. — Сэр, я хочу, чтобы Стэн отправился в морг и осмотрел труп.

— Вот ты ему об этом и скажи, — нахмурившись, предложил Махони.

— Он посчитает, что это пустая трата времени, сэр. Может быть, вы… — Синд замолчала.

— Я притащу его туда за ухо, — пообещал Махони. — Пошли, Алекс, поболтаем с послом.

В подвальном помещении морга, где, несмотря на обработку антисептиками, стоял неприятный сладковатый запах, от которого начинало щипать язык, было холодно.

— Подождите секунду, — сказал служитель. — Я еще не закончил ужинать. — Он помахал в воздухе толстым бутербродом. Томатный соус просочился сквозь хлеб.

Синд была готова вцепиться ему в глотку. Им с трудом удалось уговорить Стэна отправиться в морг. Поддержка Махони и Килгура не помогала — он наотрез отказывался идти.

Забавно, что теперь именно он выступил вперед. Вместо того чтобы приказывать, кричать и возмущаться, он вытащил из кармана пачку кредиток и помахал ею у служителя под носом.

— Вы вполне можете захватить ужин с собой, — небрежно бросил Стэн.

Служитель одной рукой схватил деньги, а другой, с зажатым в ней бутербродом, предложим им пройти внутрь.

— Это единственная возможность привлечь к себе внимание бюрократа, — прошептал Стэн на ухо Синд. — От криков они становятся еще упрямее и тупее.

Служитель шел вдаль ряда холодильников.

— Так, посмотрим… Куда я положил этого типа?

Он ткнул в какую‑то кнопку, и из холодильника выдвинулись носилки с трупом. На посетителей повеяло холодом.

Служитель взглянул на труп. Капелька соуса упала на тело. Он вытер капельку пальцем и облизал его.

— Нет. Не тот. — Нажал кнопку, и дверца с шумом захлопнулась. Служитель рассмеялся. — Кажется, я зря потревожил его покой.

Никто никак не отреагировал на шутку. Он пожал плечами.

— У нас было много работы после того, как умер Хакан. Клиентов столько, что мы просто сбились с ног. — Служитель снова рассмеялся. — Моя жена теперь счастливее, чем свинья в дерьме. Уже несколько месяцев я получаю двойную плату за сверхурочные. Еще один такой матч со стрельбой, и мы купим домик, о котором давно мечтали. Тогда и на покой можно уйти.

— Вам повезло, — проговорила Синд.

Служитель понял ее тон.

— Это ведь не я прислал их сюда, леди, — сказал он. — Ваша работа. Вы кончаете их, а я складирую. Таков мой девиз.

Он нажал на другую кнопку. Снова открылась дверца. Служитель заглянул внутрь.

— Вот он, тот самый тип, за которого вы выложили денежки. Все еще мертвый. Ха‑ха. Животик ему отхватило, ребята. Ну, можете посмотреть, что вас ждет в будущем. — Он ухмыльнулся в сторону Синд. — И вы, леди, тоже.

Однако первым заглянул Махони.

Он отреагировал мгновенно. И бурно.

— Боже милосердный! Это же Венлоу!

Стэн отшатнулся.

— Не может быть. — Потом посмотрел сам. — Проклятье! Действительно Венлоу.

— Совершенно невозможно, — пробормотал Алекс, когда пришла его очередь, — но это он.

Сначала Синд не понимала, о чем они говорят. Потом вспомнила. Венлоу был убийцей Императора!

— Я думала, он…

— В тюрьме самого строгого режима, — закончил за нее Стэн. — Последний раз, когда я о нем слышал, Венлоу находился так глубоко под землей, что солнечный свет приходилось туда закачивать искусственным способом.

— Наверное, сбежал, — предположила Синд.

— Абсолютно исключено, — сказал Стэн и снова посмотрел на труп. — Однако… он здесь.

— Во всяком случае, его верхняя часть, — уточнил Алекс.

Махони нахмурился, глядя на восковые черты покойника. Он вспомнил тот день, когда доставил Венлоу наверх. И их последующий разговор. Венлоу обладал способностью выбираться из любых передряг — даже если попадал в самую надежную тюрьму Империи.

— Интересно, что он здесь делал? — спросила Синд. — Кто мог…

В этот момент загудел передатчик на поясе у Махони. Он быстро включил его.

— Махони, слушаю.

До них донесся встревоженный голос дежурного офицера:

— Вам следует вернуться обратно как можно быстрее, сэр. Мы только что засекли флот, приближающийся к Джохи. Они не отвечают на наши запросы, сэр.

Махони бросился к выходу. Остальные последовали за ним.

Забытый труп Венлоу так и остался лежать в морге — угроза немедленного нападения заставила всех забыть о его тайне.

Служитель морга, который подслушал сообщение, поспешил к жене, чтобы доложить ей о радостной новости.

Глава 39

Адмирал Хан Лангсдорфф, очевидно, проспал или прогулял лекцию об основных стратегических ошибках — впрочем, это произошло лет пятьдесят назад.

Он был полон презрения ко всем и уверенности в своих силах, когда взял три боевых имперских эскадры, чтобы остановить вторжение объединенных флотов богази и суздалей. Простая, но кровопролитная операция. Во‑первых, он предполагал, что эти примитивные существа — Лангсдорффу довольно успешно удавалось скрывать тот факт, что он являлся ярым ксенофобом, — разом наложат в штаны, когда увидят железный кулак Империи. Ну а потом немного придут в себя, испытают священный ужас и, в самом худшем для флота Империи случае, пойдут в лобовую, безрассудную атаку.

Лангсдорфф оставил небольшой отряд крейсеров в качестве приманки, а основные силы расположил по большому кругу у них за спиной.

Противник попытается атаковать имперские силы, развернется к Лангсдорффу флангом, после чего будет разгромлен.

Не слишком сложный план. Но простота есть главное преимущество в сражении. А кроме того, что могут объединенные силы пернатых и зубатых против Империи?

Конечно же, адмирал Лангсдорфф был не первым командующим, который с презрением относился к врагу. История сохранила подробный список подобных случаев.

Катастрофа, случившаяся с Ксинг‑Ню в Туркестане. Маленький Рог. Изандхлаана. Магерсфонтейн. Суомуссалми. Дьен Бьен Фу. Сарагосса. И так далее, и так далее…

Наверное, имя флагманского корабля тоже сыграло свою роль. Лангсдорфф смутно помнил, что много, много веков назад существовал морской корабль, который его создатели окрестили «Отпор». И что корабль такого класса назывался боевым крейсером. Правда, больше Лангсдорффу ничего о том корабле известно не было.

Он не знал, что тезка «Отпора» — и еще один боевой корабль — спокойно заплыли в нейтральные воды, уверенные в том, что уже само присутствие боевых кораблей вселит в сердца врага ужас; что никто не станет рисковать и посылать в открытое море самолеты; и уж конечно же, ни один из представителей столь презираемой монголоидной расы не посмеет напасть на великолепные создания Империи.

Японским бомбардировщикам потребовалось меньше часа на то, чтобы потопить оба боевых корабля.

Лангсдорфф осмотрел экран. Мощные имперские сенсоры засекли объединенный флот суздалей и богази. Адмирал презрительно фыркнул. Эти существа ничего не могут сделать, как следует. Если бы он собрался атаковать чужую звездную систему, то собрал бы побольше боевых кораблей — даже если бы для этого пришлось реквизировать грузовые и транспортные суда.

Две эскадрильи крейсеров нанесли прямой удар по имперским кораблям — приманке, которую оставил адмирал. Всего несколько минут спустя два других соединения суздалей и богази — они сосредоточились вокруг тактических кораблей и тяжелых крейсеров — атаковали имперские силы сверху и снизу одновременно. Челюсти щелкунчика сомкнулись.

Имперские крейсеры повели ответный огонь — но силы оказались неравными.

Тогда адмирал Лангсдорфф бросил в сражение линейные корабли, чтобы рассечь левый фланг противника. Точно так же попытались нанести удар турки в морском сражении при Лепанто. Однако, в отличие от турок, Лангсдорфф не оставил никаких сил в резерве.

Командиры флота суздалей и богази, как и Лангсдорфф, считали, что план сражения должен быть максимально простым. Их тактика опиралась на классическую картинку: маленькую рыбешку заглатывает другая, побольше, а ту хватает акула, которую, в конечном счете, проглатывает кит.

Потому что вне сомкнувшихся на приманке челюстей находились истинные силы суздалей и богази. Их адмиралы дождались, пока весь флот Лангсдорффа вступит в бой. После чего они сомкнули вторые челюсти на куда более привлекательной добыче: на сей раз им попался весь ударный флот Империи.

Лангсдорфф был мертв прежде, чем успел послать призыв о помощи — помощи, которой не существовало.

Для Империи битва оказалась настоящей катастрофой.

Флот суздалей и богази потерял пять крейсеров, четырнадцать истребителей и ряд вспомогательных кораблей. От всего имперского флота остался лишь один линейный корабль, три крейсера и несколько вспомогательных суденышек.

Суздали и богази с триумфом возвращались на Джохи. Их победу, однако, никто не будет изучать в военных академиях — даже на Алтае.

Почему‑то бойни никогда особенно не интересуют солдат.

Поражение Лангсдорффа создало предпосылки для широкомасштабного вторжения — и Первая гвардейская дивизия устремилась к враждебному миру.

Глава 40

Здание посольства содрогалось под мощными порывами ветра, налетевшего с гор. Даже здесь, в конференц-зале, расположенном в подвале, Стэн слышал раскаты грома.

Его била дрожь, но не от холода и промозглой погоды, а от слов, произнесенных необычным существом, парившим в метре от пола.

— …К сожалению, должен сказать, что я не ошибся. Чтобы убедиться в собственной правоте, я, невероятно рискуя, отправился к доктору Рикор. Меня не покидала надежда, что я неправ. И что наш мудрый друг сможет вернуть меня к реальности.

Сэр Эку взмахнул хвостом, подлетел к Стэну и коснулся его руки щупальцем.

— Однако я не ошибся. Вечный Император сошел с ума — в результате чего нас ждут ужасные несчастья.

Стэн ничего не сказал. Во второй раз в жизни он почувствовал, что осиротел. Он работал и сражался для Императора с тех самых пор, как повзрослел и после того, как погибла вся его семья.

— Не могу в это поверить, — сказал Махони, который уже довольно давно начал подозревать, как на самом деле обстоят дела, и тем не менее, не мог смириться с жестокой правдой.

— Мне очень жаль, мой старый друг, — проговорил сэр Эку. — Но вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что я прав. Однако… я должен сказать вам обоим еще кое‑что.

Он спустился поближе к полу и поискал что‑то в открытом чемоданчике. Через мгновение в руках у Махони оказалась микрофиша.

— Это данные, собранные агентами. Видите ли, когда я убедился в безумии Императора, мне стало интересно, кто же является его советчиком сейчас. С кем он общается? И кто выполняет его приказы?

Махони посмотрел на микрофишу.

— И что же вы узнали?

— Пойндекс, — ровным голосом ответил Эку.

Стэн присвистнул — еще один, и весьма неожиданный, удар.

— Он же предатель, — запротестовал Махони. — Сначала предал Императора, чтобы стать членом Тайного Совета, а потом — их всех, чтобы спасти свою шкуру!

— Именно. А теперь Пойндекс занят тем, что пытается воплотить в жизнь идею Императора о превращении имперских провинций в доминионы. Мои агенты сообщили мне, что вы отказались от этой работы. По моральным соображениям.

Махони в отчаянье откинулся на спинку стула.

— Неужели такое возможно? После стольких лет?

Но манаби еще не покончил с плохими новостями. Теперь настала очередь Стэна. Ему сэр Эку вручил две папки в картонных обложках. Одна была голубой, другая красной. Стэн послушно прочитал надписи на обеих.

— Ваше личное дело, — объяснил сэр Эку. — Прошу прощения, что вмешиваюсь…

Стэн пожал плечами. Разве теперь это имело значение?

— Первая папка — голубая: официальные данные, предназначенное для публики перечисление ваших заслуг перед Империей. Если прочитать эту папку внимательно, можно заметить определенные пробелы, пропуски, которые очень искусно закамуфлированы.

Стэн и Махони знали, что эти так называемые пропуски были секретными миссиями, выполненными Стэном на службе Императора.

— Вам не стоит тратить силы и пытаться объяснить мне, что вы делали в те, пропущенные, годы, — сказал сэр Эку. — Я, естественно, догадываюсь о природе заданий, которые вы тогда выполняли.

— Спасибо, — устало кивнул Стэн, — вероятно, я должен вас поблагодарить.

— Стэн, я прошу вас, загляните во вторую папку, — промолвил сэр Эку.

Стэн открыл красную обложку и увидел титульный лист со знаком Внутренней Безопасности. Тут он с удивлением посмотрел на Эку.

— Мной занималась… Внутренняя Безопасность?

— Расследование в данный момент уже закончено, — сказал сэр Эку. — Когда у вас появится время прочитать, что там написано, вы узнаете, что у господ из этой организации совсем другое мнение на предмет пропущенных в вашем официальном досье лет. Они приходят к совершенно бесспорному мнению, что вы предатель, Стэн. Вы, один из самых лояльных подданных Императора, стали инструментом в руках его врагов.

Стэн быстро пролистал страницы и увидел нанизанные, словно бусины на нитку, факты. Закрыл красную папку.

— Оружие против меня, не так ли?

— Совершенно верно. Если вы потерпите неудачу в каком-нибудь предприятии — или навлечете на себя гнев Императора, — все ваши достижения отправятся псу под хвост, прошу извинить за грубость.

Стэн почувствовал, как на него надвигаются стены комнаты. С трудом взял себя в руки.

— Спасибо за предупреждение, сэр Эку. Все же… мне кажется, что вас беспокоит не только моя репутация.

Сэр Эку ужасно рисковал, предпринимая этот визит. Да, конечно, он воспользовался абсолютно надежным транспортом, которым обеспечила его Ида из Рома — старая приятельница Стэна еще по тем временам, когда они вместе служили в отряде «Богомолов». Если кто‑нибудь узнает о природе его миссии, опасность угрожает не только сэру Эку, но и всему его народу.

Манаби решил забыть на время о дипломатических приемах и красивых словах.

— Я надеялся, что вы сумеете помочь, — сказал он.

Стэн был потрясен.

— Помочь? Но… как? Я не командую армиями и флотами. Я всего лишь…

— Не надо пугаться, юноша, — проговорил сэр Эку. — Я и сам толком не знаю, о чем вас прошу. Кроме как… подумать… хорошенько подумать. Когда эта гнусная алтайская история закончится… навестите меня на моей родной планете. И вы тоже, Ян. Как‑то раз, в прошлом, нам удалось совершить чудо, помните?

— Ну, это же был всего лишь Тайный Совет, — возразил Стэн, — а не Вечный Император.

— Мне кажется, Стэн, мы должны прислушаться к тому, что он говорит, — сказал Махони, почему‑то переходя на шепот. — Я давал присягу на верность символу. Вовсе не человеку.

Стэн молчал. Он не знал, как объяснить свои чувства. Никакими словами нельзя было описать его потерю. Король и вправду умер. Да здравствует король. Неожиданно он подумал: «Ну и что меня теперь удерживает? Разве я кому-нибудь что‑нибудь еще должен? Не считая Синд, конечно. И моих друзей». Он подумал о Мостике, и ему ужасно захотелось оказаться в своем домике на берегу замерзшего озера, окруженного лесом и горами.

— Поищите кого-нибудь другого, — заявил он сэру Эку. — Я не хочу показаться неблагодарным, но собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы использовать ваше предупреждение с самыми эгоистичными целями.

— Я все равно буду вас ждать, юноша, — ответил манаби. — Потому что верю в вашу способность находить правильные решения в любой ситуации.

— Вам, пожалуй, пора отправляться домой, — резко сказал Стэн. — Мои люди проводят вас на корабль. Желаю счастливого пути. И спасибо за визит.

Стэн поспешил к двери. Махони последовал за ним, только гораздо медленнее.

— Рикор так и сказала: сначала вы откажетесь, — крикнул вслед Стэну Эку. — Но в конце концов все равно придете ко мне.

Стэна охватила ярость. Он сердито посмотрел на существо, проделавшее столь далекий и опасный путь, и прорычал:

— Ваша Рикор может валить ко всем чертям!

— Просто подумайте хорошенько, Стэн, — донеслись прощальные слова Эку. — Это поможет нам сэкономить кучу времени.

Ослепленный яростью, Стэн промчался сквозь приемную. Ему было необходимо убраться отсюда. Подальше. Все равно куда. Напиться. Сломать что‑нибудь.

Он даже не заметил перепуганное лицо офицера, дежурившего в приемной, когда пронесся мимо входных дверей и направился в само здание посольства.

Тяжелая рука опустилась Стэну на плечо, и Махони резко повернул его к себе. Стэн чуть не ударил старого друга.

— Стэн! Послушай меня, черт тебя подери! Ты помнишь, что я сказал тебе тогда, на Прайме? Еще прежде, чем началась вся эта кутерьма? А теперь… по‑моему, мне известно, где может находиться ответ на наш вопрос.

Стэн стряхнул его руку.

— Ян, с меня достаточно этих развлечений. Пусть кто‑нибудь другой поищет ответы на любые вопросы, какие только пожелает. Провались оно все пропадом! Меня это больше не интересует.

Неожиданно они увидели четырех громил в форме службы Внутренней Безопасности. Когда Стэн сообразил, что может означать их присутствие, он похолодел.

Представители ВБ направились прямо к ним. Капитан показал ордер. Другой моментально вытащил пластиковые наручники. Стэн выпрямился — он был готов.

Однако капитан ВБ прошел мимо него и обратился к Яну — вот тут‑то у Стэна закружилась голова.

— Прошу вас следовать за нами, правитель Махони.

Стэн смотрел на них, широко раскрыв рот. Что за кретинство тут происходит? Почему они не арестуют его?

— По чьему приказу? — услышал он громоподобный голос Махони.

— По приказу Вечного Императора! — рявкнул капитан ВБ. — Вас обвиняют в некомпетентных действиях перед лицом врага. Вы освобождаетесь от командования. Вас отправят на Прайм-Уорлд, где предадут суду… и если суд признает вашу вину, вы понесете наказание.

Стэн отчаянно пытался понять, что происходит. Вероятно, они сейчас говорят о том, что произошло на Спорных мирах. Глупое, унизительное поражение адмирала Лангсдорффа.

Он встал между офицером ВБ и Махони.

— Но… Ян тут совершенно не при чем!

— Освободите дорогу, посол, — приказал капитан.

Стэн повернулся, чтобы позвать на помощь, однако вовремя сообразил, что вряд ли здесь найдутся люди, которые окажутся настолько глупы, чтобы поспешить на его зов.

— Все в порядке, Стэн, — сказал Махони. — Давай не будем усложнять ситуацию. Я готов. — Ян повернулся к офицеру.

Стэн беспомощно наблюдал, как его друга грубо толкнули к стене, заставили расставить ноги и подвергли тщательному и унизительному обыску. Руки Махони, заломленные за спину, были так туго стянуты наручниками, что налились кровью и стали пунцовыми.

Прошло всего несколько минут, а Махони уже вывели из здания посольства.

— Я свяжусь с Императором, — крикнул ему вслед Стэн. — Это же ошибка, я знаю. Ужасная ошибка.

— Отправляйся домой, приятель, — прокричал в ответ Ян, когда дверь за ним практически закрылась. — Вспомни, что я тебе говорил — и отправляйся домой!

Щелчок… дверь захлопнулась. Яна Махони увели.

Стэн бросился в комнату связи и оттолкнул офицера в сторону. Сам набрал код и нажал на кнопку сигнала.

— Я хочу поговорить с Императором, — рявкнул он, когда ему, наконец, ответил какой‑то клерк. — И немедленно, чтоб ты сдох!

— Прошу прощения, посол, — ответил клерк. — Однако я получил четкие указания. Император не желает с вами разговаривать. Ни при каких обстоятельствах.

— Подожди, ты, грязный ублюдок! — Стэн уже практически не владел собой. — Это посол Стэн! А не какое-нибудь вонючее ничтожество вроде тебя.

Представитель Императора сделал вид, что внимательно изучает бумагу на своем столе.

— Извините. Никакой ошибки нет. Император лично приказал нам вычеркнуть ваше имя из списка лиц, имеющих доступ к его системе связи. Мне очень жаль, если этот факт причиняет вам неудобства… не сомневаюсь, вы сможете получить все, что вам необходимо, по официальным каналам.

Экран потемнел.

Стэн откинулся на спинку стула. Теперь единственное, что он мог сделать для Махони, — молиться.

Но ведь он же только что лишился всех богов…

Глава 41

Увольнение и арест Махони окончательно подорвали боевой дух имперских вооруженных сил. Для Стэна Ян Махони был не только учителем и другом, но и человеком, спасшим ему жизнь на Вулкане. Для Килгура, практически не доверявшего офицерам, Махони, среди всего прочего, являлся уважаемым командиром — он служил под его началом в спецотряде «Богомолов» еще до того, как встретил Стэна.

Для Синд, Ото и бхоров Махони был старейшиной и почтенным полководцем. Все дружно согласились с тем, что если он каким-нибудь образом оскорбил Императора, тот должен был дать ему шанс отрезать бороду при большом скоплении народа — на каком-нибудь официальном собрании — и оставить его ждать приговора, а не заставлять покинуть посольство в сопровождении вооруженных солдат, словно какого-нибудь преступника.

Для Первой гвардейской дивизии Махони был не просто одним из них, поскольку начал военную службу именно в рядах этой дивизии, но и самым уважаемым командиром. Он возглавлял ее во время таанской войны. Нынешний командир дивизии Пайдрак Сарсфилд имел под своим началом лишь один из батальонов, когда они выполняли задание на Кавите — планете, напоминающей преисподнюю.

Никто не мог понять, какую ошибку, не говоря уже о преступлении, совершил Ян Махони.

Впрочем, никто не обсуждал случившееся.

Это событие, да и сама ситуация были слишком спорными, чтобы вести о них разговоры. Солдаты даже не возмущались странным происшествием.

Стэну придется предпринять какую-нибудь акцию, чтобы поднять боевой дух своих людей. Правда, он плохо себе представлял, что тут можно сделать. К тому же стремительно развивались события: к Рурику на полной скорости приближался флот суздалей и богази. Стэн не знал, как остановить вторжение.

Гурки и адмирал флота Масон имели свое собственное мнение на предмет отставки и ареста Махони.

Алекс ворвался в кабинет Стэна, с грохотом захлопнув за собой дверь. Во все стороны полетели щепки, но дверь устояла.

— Только что, — заявил он, сразу переходя к делу, — я раскодировал наш приказ к выступлению. Так вот, мы никуда не выступаем. Гриф «только для прочтения». Приказ исходит не от нашего кретинского и всеми уважаемого Императора, чтоб он горел в адском пламени, а от какого‑то придурка из его кабинета.

Он бросил на стол Стэна распечатку.

Она была короткой:

— И написано, как это сделать, — возмущался Алекс. — Кое‑кто там окончательно спятил — и я знаю, кто именно. Этот летучий парень был совершенно прав.

Стэн не обращал ни малейшего внимания на возмущение Алекса.

— Ну и что теперь? — поинтересовался Килгур.

Стэн принял решение.

— Ты можешь внести кое‑какие изменения в журнал приема сообщений?

— Левой ногой. Хочешь представить так, что мы получили приказ отвалить или?..

— Нет. Слишком сложно будет подтвердить этот приказ. Мы его просто не получали.

— Есть, сэр. — Килгур повернулся, чтобы уйти. — Знаешь, приятель, когда мы отсюда в конце концов слиняем, я не стану больше служить Императору. Он не заслуживает той клятвы, что я ему принес.

— Давай сначала позаботимся о том, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову. Это довольно трудно будет сделать, — спокойно проговорил Стэн.

— Адмирал Масон, я освобождаю вас от командования «Победой».

— Есть, сэр.

— Я хочу, чтобы вы возглавили то, что осталось от флота этого придурка Лангсдорффа, — плюс корабли сопровождения, которые прибыли с гвардейским транспортом.

— Есть, сэр.

— «Победой» и крейсером с тактическими кораблями, который привел ее назад, буду командовать я.

— «Беннингтоном», сэр.

— Благодарю вас.

— Каковы будут ваши приказания? — спросил Масон по‑прежнему холодным, безжизненным голосом.

— Мы готовимся к эвакуации всех имперских подданных с Джохи и со всего созвездия Алтай. Правда, я не очень понимаю, как это можно сделать с минимальными потерями.

— А Первая гвардейская дивизия?

— Я беру под свое командование и их тоже.

— Есть, сэр. Могу я высказать свое мнение?

— Можете, — ответил Стэн.

— Вы считаете, что имеете достаточно высокую квалификацию, чтобы взять на себя роль генерала?

— Адмирал, я считаю, что никто не обладает достаточной квалификацией, чтобы организовать отступление под огнем противника, — а именно это мы и собираемся предпринять. Но должен напомнить вам, что однажды мне уже удалось успешно провести подобную операцию. Во время военных действий. На планете, которая называлась Кавите. Ну, какие еще оскорбительные инсинуации вы заготовили? Давайте, выкладывайте.

— У меня есть всего один вопрос.

Стэн кивнул.

— Почему все изменилось? Мне казалось, что Император хочет сохранить за собой созвездие Алтай. Мне казалось, что эта дыра имеет принципиально важное дипломатическое значение, хотя я и не знаю всех деталей.

— Сегодня утром я отправил донесение на Прайм, — соврал Стэн, — в котором сообщил Императору, что мы не сможем удержать Алтай. И не получил никакого ответа. Поэтому я считаю, что необходимо начать эвакуацию. Если ситуация изменится, вы узнаете об этом первым. Это все, что я хотел вам сказать.

Катера-разведчики сообщили, что корабли суздалей и богази находятся в трех земных днях от солнечной системы Джохи.

— Генерал Сарсфилд, вы один?

— Да, сэр.

— Я хочу, чтобы вы занялись своей дивизией. Упакуйте все, что не имеет отношения к военным действиям. То, что не является жизненно необходимым для сражения на земле, можно погрузить на транспортные суда. Меня интересует минимальное время, за которое ваша дивизия может сняться с места.

— По инструкции мы должны быть в состоянии полной боевой готовности через десять земных часов. Можем справиться за пять.

— Хорошо.

— Могу я спросить, куда мы направляемся?

— Домой. Надеюсь. Впрочем, по дороге может возникнуть несколько непредвиденных остановок.

— Достаточно, — приказал Стэн и потер глаза, в которые точно насыпали раскаленного песка.

Он выключил все экраны в конференц-зале, и в комнате воцарилась тишина — больше не ощущалось неумолимой поступи судьбы.

Стэн подошел к столу, где стоял накрытый поднос, на который он до сих пор не обращал внимания. Поднял одну из крышек и взял бутерброд — всего лишь чуть-чуть несвежий. Стэн передал бутерброд Алексу, а себе взял другой.

Рядом с бутербродами стоял графин. Стэн открыл крышку и понюхал. Стрегг.

Стоит ли это делать?

А почему бы и нет? Будет он трезвым иди немного выпьет, несчастье все равно может свалиться на их головы.

Он налил полные стаканы, протянул один из них Алексу, и они выпили.

Господи, благослови Синд! Она, наверное, приказала кому‑то тихонько поставить тут поднос с едой и графин со стреггом, в то время как сама занималась гвардейцами, охранявшими посольство.

— Ну что, придумал какой-нибудь гениальный стратегический план? — поинтересовался Алекс, который в единый миг заглотил бутерброд и потянулся за другим.

— Лучше, чем на Кавите, ничего придумать не удалось, — ответил Стэн.

Махони начал эвакуацию имперских сил с планеты — противник заметно превосходил их по количеству людей и вооружения, — а Стэн довел это дело до конца. Ему удалось вывезти всех гражданских лиц и почти две тысячи имперских солдат. Сам Стэн при этом попал в плен. За подвиг он был награжден самыми почетными медалями и прославился как блестящий военный командир. Впрочем, он никогда не относился всерьез к похвалам, ведь на Кавите они потерпели сокрушительное поражение, и его усилия всего лишь немного компенсировали неудачу.

По крайней мере, здесь не так много гражданских лиц, кроме работников посольства.

— Верно, — согласился Алекс, хотя сам он никогда не оценивал их деятельность на Кавите так же сурово, как Стэн.

— У меня есть парочка идей, — продолжал Стэн, — только сейчас мне кажется, что мои мозги пошли погулять, не спросив у меня разрешения.

— Неудивительно, — проворчал Килгур. — До рассвета остался всего час. Может, пойдем поспим чуток?

Стэн неожиданно почувствовал, что умирает, как хочет спать, и широко зевнул.

— Отличная идея. Скажи, чтобы нас разбудили через два часа.

Кто‑то постучал в дверь.

— Убью га…

— Войдите, — крикнул Стэн.

Дверь открылась. На пороге стояли трое гурков. Неожиданно Стэна охватили мрачные предчувствия. Несмотря на ранний час, все трое были одеты, словно готовились к смотру.

Стэн с трудом сдержался, чтобы не застонать. На него смотрели джемедар Лалбахадур Тапа, только что получивший повышение хавилдар Читтаханг Лимбу и Махкхаджири Гурунг.

В прошлый раз эта троица предстала перед ним на Прайме, когда они предложили Стэну взять на службу их троих и еще двадцать четыре гуркских бойца, нарушив таким образом многолетнюю традицию, по которой наемники непальцы служили только Императору. Тогда Император был явно недоволен таким поворотом событий.

Гурки отдали Стэну честь. Он ответил на их приветствие и скомандовал «вольно».

— Простите, что беспокоим вас в такой час, — начал Лалбахадур. — Но нам не удалось выкроить другого времени. Мы хотели бы поговорить с вами наедине, если это возможно.

Стэн кивнул — и Алекс, проглотив бутерброд, запил его стреггом и исчез. Стэн предложил своим посетителям сесть. Они предпочли остаться стоять.

— У нас есть несколько вопросов, касающихся будущего, на которые мы не в состоянии ответить, — продолжал Лалбахадур. — Спрашивать об этом, естественно, полнейшая глупость, поскольку злобные пернатые хищники, что собираются на нас напасть, вне всякого сомнения, разорвут нас на мелкие кусочки и выбросят эти кусочки на мусорную кучу на радость своим дружкам шакалам. Разве я не прав?

— Вы абсолютно правы, — ответил Стэн.

Все четверо улыбнулись, по крайней мере, изобразили некое подобие улыбки.

— Когда мы покинем эту помойку, каково будет наше следующее задание?

— Мне… я думаю, вы вернетесь во дворец Вечного Императора. Во всяком случае, пока не закончится срок вашей службы.

Стэн раздумывал над тем, почему гурки задают ему столь несущественный вопрос именно сейчас, почему отнимают у него время, а его сознание продолжало твердить, что эти солдаты никогда не подходят прямо к проблемам, имеющим для них жизненно важное значение.

— Я так не думаю, — твердо сказал Лалбахадур. — Мы должны будем переговорить с нашим королем, который находится на Земле, и с командирами, несущими службу по охране Императора, чтобы окончательно убедиться в том, что нам следует предпринять. И тем не менее, я не думаю, что мы вернемся во дворец. Мы, непальцы, покинули имперскую службу, когда Императора убили, отказались от всех предложений, исходивших от гнусных собак, называвших себя Тайным Советом, и от других бандитов. Мы вернулись только тогда, когда вернулся Император.

— Древняя история, джемедар. Кто ж этого не знает. А я ужасно хочу спать.

— В таком случае я постараюсь объяснить вам нашу точку зрения как можно короче. Мы считаем, что, вернувшись, совершили ошибку. Этот Император, которому мы присягнули на верность, совсем не тот человек, кому мы служили в прошлом. Мы считаем, что возродился не он, а Ракаша, демон с его лицом.

— Дед моего деда, — заговорил Махкхаджири Гурунг, — сказал бы, что Император сейчас ведет себя, как Бхаирава Ужасный, и что поклоняться ему может только горький пьяница, который никогда не трезвеет.

— Я с удовольствием поболтал бы с вами, джентльмены, — произнес Стэн, чувствуя, как усталость практически лишила его способности соображать, — но не могли бы вы побыстрее подойти к сути проблемы?

— Ну хорошо, — сказал Лалбахадур. — Если мы не нарушаем наш контракт, но даже и в этом случае… Мы хотим вам служить на постоянной основе, сэр. И снова должен заметить, что говорю не только за нас троих, а от имени остальных двадцати четырех гурков.

«Великолепно, — подумал Стэн. — Император полюбит меня еще нежнее».

— Благодарю вас. Я потрясен оказанной мне честью. И буду помнить о вашем предложении. К сожалению… Я не знаю, что стану делать после того, как мы выберемся из этой помойки, однако уверен, что телохранители мне вряд ли понадобятся.

— Ошибаетесь, сэр. Впрочем, вы поймете это позже. Мы благодарим вас за то, что вы оказали честь нам.

Гурки отсалютовали и вышли из комнаты, оставив Стэна в полнейшем недоумении по поводу последних слов.

Ладно, провались они пропадом! Он слишком устал. А ему еще предстоит придумать способ убраться отсюда без потерь.

— База… это «Маленькое Ушко Три Четыре Браво», — бормотал коммуникатор голосом, который был специально натренирован, чтобы никогда не показывать никаких эмоций — ни страха, ни напряжения, ни просто огорчения. — У меня тут на экране много, много вражеских судов, которые направляются в вашу сторону. Предполагаемое время прибытия — около двадцати земных часов. Основной курс…

Передача с разведывательного катера прекратилась.

Офицеры в коммуникационном зале нового флагманского корабля Масона «Калигула» знали, что «Четыре Браво» больше не пошлет ни одного сигнала.

— Адмирал Масон, — сказал Стэн. — Ждите приказаний.

— Есть, сэр.

— Я хочу, чтобы вы подняли весь флот с поверхности Джохи. Займите наступательную позицию — любую, по своему выбору — примерно в пяти астрономических единицах от звездного скопления.

— Есть, сэр. Я не оспариваю ваш приказ, но надеюсь, вам известно, что противник превосходит нас — восемь к одному.

— Точнее, двенадцать к одному. Не имеет значения. Вы ни в коем случае — повторяю, ни в коем случае — не должны вступать в соприкосновение с врагом. Вам необходимо отвлечь на себя только те корабли суздалей и богази, которые попытаются атаковать вас. Вам следует сохранить, насколько это возможно, видимость боевого имперского флота, готового броситься в бой в любой момент. Вам ясно?

— Совершенно. Итак, вы собираетесь блефовать?

— Именно. Можете строить грозные рожи и делать самые разнообразные устрашающие жесты, только в боевые действия не вступайте.

— А почему вы думаете, что я смогу отвлечь их? Может быть, они вообще не обратят на меня ни малейшего внимания? Вряд ли они поверят тому, что я располагаю каким-нибудь секретным оружием или готов совершить самоубийство.

— Если бы вы были суздалем или богази и стали свидетелем того идиотского номера, который отмочил Лангсдорфф, разве вы не подумали бы, что имперские военные способны на все? Причем чем глупее их действия, тем лучше?

Масон помолчал секунду, затем промолвил:

— Можно попробовать.

После этого нажал на кнопку и отключил свой коммуникатор.

Стэн очень рассчитывал на то, что Масону удастся выбраться из этой передряги. Пусть темная аллея катится ко всем чертям — он отделает Масона средь белого дня, прямо на плацу для парадов в замке Арундель.

— Ну, хорошо, воины, собираемся, — голос Стэна эхом разнесся по огромному ангару для тактических кораблей на борту «Победы». Всем пилотам такшипов и двух эскадрилий истребителей «Беннингтона» было приказано явиться на совещание. — Я буду краток. Проинструктируйте свои команды самостоятельно. Вот что у нас тут происходит: к нам приближается флот противника с самыми серьезными намерениями. Остановить их мы не в состоянии. Попытаемся по возможности усложнить жизнь этим ублюдкам, пока мы — трусливые гражданские лица — попробуем унести отсюда ноги. Вы, ребята, сделаете все, что в ваших силах, чтобы оправдать свою шикарную форму и зарплату, которую получаете из карманов налогоплательщиков.

Пилоты засмеялись и немного расслабились. Всем был известен послужной список Стэна в качестве пилота и командира тактического корабля.

— Адмирал Масон увел за собой тяжелые корабли, они сейчас находятся недалеко от звездного скопления. Он там немного покрутит задом, постарается убедить наших друзей, что намерен на них напасть. Им придется построить что‑нибудь вроде защитного рубежа между своими кораблями и нашим флотом. И тут вступите в дело вы. — Теперь Стэн заговорил совершенно серьезно. — Командиры звеньев… эскадрилий… можете атаковать любыми формированиями, какими только пожелаете. Ваша цель — транспортные суда. Уничтожьте их. Если вы нанесете удар вне пределов звездной системы, не теряйте времени на завершающие атаки. Находясь поблизости от планеты, вы должны сделать все, чтобы ни один из вражеских кораблей не совершил вынужденную посадку на поверхность. Если они успеют сбросить катера с солдатами, прежде чем вы уничтожите основной корабль, займитесь катерами. Если вы окажетесь недалеко от планеты и увидите вражеские войска — кончайте с ними. Включая суздалей, богази, джохианцев и торков. Усильте посты возле орудий. Если ваши корабли снабжены противопехотными минами, воспользуйтесь ими. Это приказ. Я хочу, чтобы вы устроили настоящее светопреставление — по полной программе. Любого пилота, попытающегося изобразить из себя аса или звезду вооруженных сил, я собственноручно сотру в порошок. И запомните вот еще что: каждый солдат, которому вы позволите ступить на землю Джохи, сделает все, что в его силах, чтобы убить как можно больше имперских гвардейцев. Это все. Свободны.

Стэн устал повторять: «Это приказ». Но он хотел, чтобы пилоты и командиры считали, что это сражение — последний шанс на спасение.

Он знал, как многие годы, века, эпохи назад разворачивались события, когда одна сторона пыталась вести войну цивилизованным образом, — он не только видел, как была уничтожена его первая команда, но и сам лично похоронил столько друзей, что не испытывал ничего, кроме желания убивать по отношению к кровожадным жителям Алтая.

Адмиралы суздалей и богази, проанализировав ситуацию, когда их флоты приближались к Джохи, пришли к выводу, что ни вблизи планеты, ни вне звездного скопления нет имперских вооруженных сил.

На самом деле единственным противником, о существовании которого им было известно, являлся небольшой флот, находившийся в боевой готовности довольно далеко от Джохи, на орбите между двумя ее лунами. Вопрос номер один: можно ли проигнорировать этот флот? Ответ: нельзя. Если имперские суда перейдут в наступление, могут возникнуть паника и беспорядок. Вопрос номер два: следует ли отложить высадку до того момента, пока имперский флот будет уничтожен? Ответ: нельзя — он не представляет серьезной опасности.

Кроме того, один из богази, хорошо разбиравшийся в политике, заявил:

— То, что нас объединяет, весьма ненадежно. Торки. Джохианцы. Суздали. Рано или поздно они поведут себя как обычно и начнут нападать сзади. Поэтому сначала нужно захватить Джохи. Потом уничтожить имперские корабли. Имея Джохи в качестве базы, будет легко реагировать на изменение в поведении союзников.

Основные боевые корабли суздалей и богази стартовали в сторону флота Масона. Заняли оборонительную позицию. И стали ждать.

Транспортные суда направились на посадку под защитой всего лишь нескольких истребителей.

Первая волна имперских кораблей нанесла по ним удар в верхних слоях джохианской атмосферы.

Ханнелора ла Сиотат, по ее собственным словам, была крутым пилотом. С этим никто не спорил, в том числе и пилоты из ее эскадрильи. Не таким крутым, как она думала, и конечно же, не такой крутой, как они, но все‑таки крутой.

Она потом и кровью сумела дослужиться от второго стрелка до командира истребителя. Ханнелора утверждала, что полезно видеть всю картину боя, а не маленький кусочек из хвостового отсека.

На экране возникло большое транспортное судно. Оно сверкнуло опознавательными огнями, компьютер принял сигнал, расшифровал его, но ла Сиотат пока не обращала на него внимания.

— Сближаемся… сближаемся… на прицеле… на прицеле… — бормотал стрелок.

— Полная готовность…

Теперь транспортное судно занимало большую часть экрана.

— Отказаться от запуска «Кали», — резко отдала команду ла Сиотат, и стрелок переключился с мощной, дальнобойной «Кали» на «Гоблинов», предназначенных для стрельбы на средних дистанциях.

— На прицеле… на прицеле… на прицеле…

— Полная готовность…

Ла Сиотат чувствовала себя крутым пилотом — но что еще важнее, у нее имелся секрет: она вовсе не была крутым стрелком. Поэтому предпочитала наносить удары с близкого расстояния и желательно в упор.

— Полная готовность… проклятье!

Должно быть, сенсоры транспортного судна уловили присутствие тактического корабля, и капитан принял решение произвести экстренный сброс катеров с войсками в атмосферу Джохи.

— Транспорт…

— На прицеле.

— Первый залп! Немедленно!

Она сдвинула шлем наведения на затылок, не обращая внимания на призрак снаряда, врезавшегося в брюхо транспорта, который безуспешно попытался уйти вверх. Ее пальцы танцевали на панели управления, ноги нажимали на педали, она отводила тактический корабль назад — несущий смерть ястреб, парящий над мечущимися в страхе утками.

— Прицел… прицел…

— «Гоблины» — совместный запуск, направление на одиночные цели… готово?

— Готово! Прицел… прицел…

— Автоматический… огонь?

Тактический корабль был снабжен восемью ракетными установками «Гоблин», в каждой по три ракеты. Установки заворчали, давая старт десяти ядерным боеголовкам.

Девятнадцать катеров с солдатами взорвались в воздухе, разбросав вопящие, умирающие существа в атмосферу; солдаты пытались ухватиться за пустоту, а сила притяжения тащила их вниз, на землю.

Неожиданно ла Сиотат перестала рассматривать свои цели как неодушевленные изображения на экране. Они превратились в живые существа, умиравшие мучительной смертью, задыхавшиеся в ледяной атмосфере или мгновенно потерявшие сознание — этим еще повезло.

Ла Сиотат увидела смерть совсем рядом, и ей стало нехорошо. Ее затошнило и вырвало прямо на экран панели управления. Однако она потянулась к кнопкам, чтобы довести дело до конца — оставался последний, двадцатый катер.

Стэн наблюдал за расправой над боевыми частями суздалей и богази, сидя в посольстве. Он следил за ходом сражения по видеоэкрану, запретив себе думать о том, чем на самом деле являются крошечные вспышки, возникающие перед его глазами. Он мог бы уйти из этого полуподвального помещения и выглянуть в окно — грандиозное сражение бушевало в районе гор, окружавших долину, где был выстроен Рурик. Только от этого ему стало бы еще хуже.

Рядом с ним последние из оставшихся работников посольства торопливо упаковывали оборудование и папки, которые собирались забрать с собой.

Во дворе полыхали костры, где горели остальные документы.

Стэна удивило, что эвакуация не вызвала паники, и у него не возникло никаких дополнительных проблем. Килгур объяснил: для обеспечения безопасности посольства он взял отряд гвардейцев, приказал бхорам и гуркам отложить на время оружие и помочь с эвакуацией. Когда на четверых гражданских приходится один опытный солдат, паника возникнуть просто не может.

— Здесь все проходит гораздо лучше, чем на Кавите, босс.

На Кавите Алекс отвечал за эвакуацию гражданских лиц — и поклялся своей собственной страшной клятвой никогда больше не принимать участия в подобном мероприятии.

— Что будем делать с посольством, босс? Взорвем? Или просто оставим несколько ловушечек?

— Ни то, ни другое. Через некоторое время сюда может прибыть другой посол. Зачем усложнять ему жизнь?

Взгляд, которым наградил его Алекс, был весьма многозначительным.

Кого волнует, что произойдет со следующим правителем или с другим идиотом, который будет настолько глуп, что согласится пойти на службу к Императору?

Однако он промолчал.

— Каковы прогнозы на возможность высадки, генерал? — спросил Стэн.

— Не совсем понятно, — ответил Сарсфилд. — Такое впечатление, что они собрали двадцать дивизий. Пять в первой волне, пять во второй, пять в третьей и пять — резерв. Это мое предположение; по крайней мере, я бы поступил именно так. Во всяком случае, других вариантов не возникает.

— Продолжайте.

— В данный момент мне кажется — пожалуй, я в этом даже уверен, — им удалось посадить не более восьми дивизий. Остальные либо погибли во время приземления, либо по‑прежнему находятся на орбите.

Стэн тяжело вздохнул, хотя в данном случае речь шла о погибших врагах. Первая гвардейская дивизия в полном составе насчитывала примерно восемнадцать тысяч человек.

Предположим — а экран, находящийся поблизости, показывал, что это предположение вполне корректно, — объединенные силы суздалей и богази обладали примерно такой же численностью.

Триста шестьдесят тысяч разумных существ, и только половина из них сумела приземлиться — атакующие понесли колоссальные потери еще до того, как началось настоящее сражение.

— Конечно, — энергично продолжал Сарсфилд, — ни одна дивизия не была уничтожена полностью. Части всех отрядов, несомненно, сумели добраться до поверхности Джохи.

«Сарсфилд — настоящий гвардеец, — подумал Стэн. — Похоже, его совершенно не волнует, что на Джохи в данный момент находится около ста пятидесяти тысяч врагов плюс торкская милиция, которая насчитывает около ста тысяч человек. И еще примерно полмиллиона существ входят в состав джохианской армии. Итого три четверти миллиона против восемнадцати тысяч».

— Меня радует, — проговорил Сарсфилд, — что, насколько известно, пока еще они не доставили на поверхность Джохи артиллерию и тяжелую технику.

Она им и не понадобится, это Стэн понимал. У Доу и джохианцев и так вполне достаточно возможностей справиться с имперскими войсками. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы организовать нападение на город?

Ответ на этот вопрос был тоже прекрасно известен всем. Не более трех земных дней.

Потери среди имперских солдат были совсем несущественными — врагу удалось сбить только пять тактических кораблей. Однако их было нечем заменить.

Стэн, Сарсфилд и Масон переговаривались по секретному каналу связи, пытаясь решить, какие действия необходимо предпринять.

Следовало погрузить весь персонал на имперские суда и отправить домой, на Прайм. Однако существовали две небольшие проблемы: флот суздалей и богази, находившийся неподалеку от Джохи, и приближающаяся армия союзников.

Около дюжины Фриков и Фрэков было сбито, прежде чем Килгур получил надежные и вполне подтвержденные сообщения о том, что Алтайская Конфедерация выступила против Империи.

У Стэна было два преимущества: во‑первых, корабли Масона, расположенные вне Джохи, — они обязательно должны вызвать беспокойство у адмиралов суздалей и богази. Кроме того, у него хватало подразделений, чтобы сделать воздушное пространство над Руриком не очень доступным для вражеского флота.

Тяжелые корабли суздалей и богази скорее всего не станут стрелять ракетами по имперским силам, расположившимся в столице Джохи. Никто из союзников, включая суздалей и богази, не согласится уничтожить древнюю столицу только для того, чтобы разобраться с имперскими солдатами. Такую победу вряд ли кто‑нибудь сочтет великой. Даже с точки зрения жителей созвездия она была бы пирровой.

И, конечно же, флот — разве что в самом крайнем случае — не пожертвует маневренностью и не спустится, чтобы раздавить гнусных тварей под названием тактические корабли, которые к тому же в состоянии уничтожить врага, превосходящего их числом. Кто же решится потерять крейсер или линейный корабль ради того, чтобы вывести из строя посудину, в которую помещается не больше пятнадцати человек?

С другой стороны, приближающаяся армия Доу в самом ближайшем времени лишит имперские силы воздушного преимущества.

Неожиданно на Стэна снизошло озарение.

Во‑первых, у него была дисциплинированная, опытная сила — Первая гвардейская дивизия — они еще не участвовали в сражениях и, следовательно, были полны энтузиазма. А во‑вторых, Стэн понял, что, если ему удастся вывезти людей из Рурика, погоня будет чисто символической.

Тот факт, что имперские силы изгнаны из созвездия Алтай, будет расценен, как грандиозная победа.

По крайней мере, так будут считать жители Алтая.

Стэн некоторое время слушал предложения Масона и Сарсфилда, а потом задумался, пытаясь найти наилучший способ вытащить подданных Империи из ловушки, в которую они попали.

Наконец у него появились проблески надежды. Он некоторое время обдумывал свою идею, рассматривая ее со всех сторон. И решил, что ею можно заняться. Вполне возможно, что ничего не выйдет, но ситуация при этом хуже не станет.

— Мистер Килгур, — обратился он официальным тоном к Алексу, сидевшему в стороне от экранов. На лицах Масона и Сарсфилда появилось изумление — они не знали, что Килгур присутствует при разговоре. — У нас есть какой-нибудь простенький код? Что‑нибудь такое, что они смогли бы расшифровать — частично и не очень напрягаясь?

Алекс пожал плечами и позвал начальника шифровальщиков. Масон хотел было что‑то сказать, но Сарсфилд махнул рукой, чтобы тот помолчал. Через пять минут Килгур представил Стэну три кода, которые, по мнению шефа шифровальщиков, были частично раскодированы и с которыми он имел моральное право расстаться.

— Отлично. А почему бы нам не… — Стэн рассказал о первом этапе своего плана.

Сарсфилд никак его не прокомментировал, поскольку первый этап не предполагал участия его солдат в операции. Стэн видел: Масон изо всех сил старается быть справедливым — но ему все равно ужасно хочется сказать, что любой план, придуманный Стэном, обязательно провалится и окажется никудышным.

— Главное мое возражение, — начал Масон, — заключается в том, что мы уже один раз это сделали.

— Не совсем, адмирал, — заметил Стэн. — Мы испробовали простой вариант обманного трюка. Вы когда-нибудь играли в игру: «В какой руке зажат шарик?»

— Конечно. Когда‑то и я был ребенком.

Стэн сильно в этом сомневался, но решил не отвлекаться и продолжить объяснения:

— Когда вы попытались провернуть эту аферу в первый раз, вы просто солгали. Потом сказали правду. А после этого опять солгали. Вранье движется по нарастающей. Именно это мы и попробуем сделать, если ни у кого, естественно, не возникло каких-нибудь других, более разумных, идей — или вы сможете указать мне, в каком месте я ошибаюсь.

Итак, они приступили ко второму этапу Блефа.

Сначала расположение флота Масона покинул истребитель — его послали по направлению к Прайм-Уорлду.

Как только истребитель оказался вне пределов досягаемости суздалей и богази, он передал закодированную информацию Масону и осажденным имперским силам на Рурике.

Стэн ждал шесть часов, наблюдая за сообщениями, которые поступали благодаря летучим мышкам Алекса. Армия Алтая неуклонно приближалась к Рурику. Благодарение богам — Стэн не знал, кого благодарить, и решил, что, скорее всего, им помогают боги бхоров: Сарла и Лараз, — армия двигалась невероятно медленно. Причин, видимо, было две: во‑первых, жители Алтая еще ни разу не сражались с силами Империи, а во‑вторых, союз, в котором все ненавидят всех — вещь практически неуправляемая.

Он приказал тактическим кораблям подняться в воздух и организовать прикрытие, выбрав основными целями главные дороги, перекрестки и тому подобные вещи.

А затем к нему обратились с докладом Фрестон, офицер связи посольства и офицер связи Масона: корабли суздалей и богази активизировали передачи, посылая друг другу сообщения, закодированные редким — следовательно, очень сложным — кодом. Кроме того, на столичные миры богази и суздалей были посланы одновременные сигналы.

— Мистер Масон?

— Да, сэр. Мы в пути.

Кажется, рыбка клюнула.

Стэн на самом деле только что придумал второй вариант операции — они с Масоном делали вид, что посылают ответные сообщения приближающемуся имперскому флоту.

Истребитель, находившийся на окраине созвездия, отправил сигнал, закодированный тем самым легко читаемым кодом, который, казалось, исходил от авангарда мощной, ударной имперской флотилии. Там сообщалось, что Масон получит подробные инструкции позднее и что флотилия послана специально для того, чтобы навести порядок и наказать возмутителей спокойствия — суздалей и богази, атаковав их столичные миры. О людях, участвующих в восстании, ничего сказано не было.

Идея Стэна была слишком сложной — он забыл сделать скидку на тот факт, что именно так, оказавшись на месте Императора, поступил бы любой народ, населяющий Алтай.

Три земных часа спустя корабли суздалей и богази покинули орбиту и устремились к своим собственным мирам.

Стэн, изо всех сил старавшийся удержать в голове запутанный геометрический рисунок астронавигации, решил, что они, по всей вероятности, направляясь домой, проложат свой курс в направлении X. Этот курс, естественно, будет более прямым, чем предположительный курс Масона, и не должен совпасть с направлением Y, которое по логике вещей избрала бы имперская флотилия.

Ха‑ха! И этот изысканный план придумал человек, нуждавшийся в дополнительных занятиях по астронавигации одного космического корабля, когда учился в Навигационной школе. Конечно же, они быстро разберутся, что к чему. Однако Стэн надеялся, что ему хватит времени, чтобы предпринять второй шаг, иными словами, что Масон успеет обойти флоты суздалей и богази и вернуться туда, где он будет больше всего нужен.

Ловушка перестала быть такой смертельно опасной.

Через четыре часа разведчики армии Конфедерации Алтая вошли в пригороды Рурика.

Стэн не приказывал Сарсфилду, только высказал ему свои пожелания. Он не хотел, чтобы Первая гвардейская дивизия чувствовала, что ее понуждают совершить совершенно ненужное, хотя и геройское самопожертвование.

Остановите армию. Попытайтесь заставить их окопаться. Пусть противник считает, что мы решили контратаковать.

Сарсфилд, как и Стэн, был человеком разумным. Ни тот, ни другой и не надеялись, что этот номер у них пройдет. В конце концов невозможно блефовать с игроком, у которого на руках три туза и джокер, а у тебя ничего похожего на приличные карты нет и в помине.

Вражеские разведчики вошли в город без потерь.

Однако им пришлось немного понервничать. В одном месте они заметили брошенную баррикаду. В другом — несколько перевернутых гравитолетов. На крыше какого‑то здания работала антенна. На асфальте валялись всевозможные загадочные предметы.

Разведчики продвигались вперед — но теперь уже гораздо осторожнее.

Они нигде не видели имперских солдат.

Впрочем, это было совершенно естественно — разведчики-гвардейцы славились своим умением оставаться незаметными в самых сложных ситуациях.

О продвижении сил Конфедерации постоянно сообщалось в посольство.

Фрики и Фрэки оставались в запасе, дожидаясь появления в городе тяжелых орудий и гравитолетов. Никто не захочет рисковать дорогими танками и еще более дорогими гравитолетами, опасаясь попасть в ловушку на улицах города. Однако у солдат Алтая не было выбора.

Потому что они уже попали в ловушку.

Сарсфилд отдал артиллерии приказ начать обстрел. Его собственные орудия открыли огонь по заранее определенным целям, которые в данный момент прикрывала вражеская техника.

Тактические катера, стартовавшие с корабля-носителя, приземлились позади посольства, около огромного парка, там, где Стэн приказал посадить транспортные суда.

Крутой пилот Ханнелора ла Сиотат подняла свой катер, заметила, как поворачивается орудие танка, и нажала на кнопку запуска ракет, которые выпали прямо из брюха катера, а потом, для верности, еще я обстреляла территорию из автоматического оружия. Только после этого она решила, что можно улетать.

Ла Сиотат ругалась практически непрерывно. Проклятье. Вполне могла бы записаться в кретинскую пехоту! Промчалась на своем катере вдоль улицы в поисках новой цели.

Взвод был уничтожен — и атака временно приостановлена.

Однако враг продолжал наступать.

Джохианские танковые и пехотные войска быстро и четко продвигались к центру города. Отлично вымуштрованные солдаты, которые к тому же находились на своей территории. Танки нанесут удары по тем целям, с которыми не сможет справиться пехота. А пехотинцы защитят своих бронированных приятелей от противотанковых стрелков.

— Батарея «А»… огонь!

Казалось, взорвалось сразу четыре имперских гравитолета — на самом же деле сорок восемь ракет, закрепленных на задней панели каждого гравитолета, стартовали одновременно, создав иллюзию грандиозного взрыва. Безоружные гравитолеты в это время под шумок взлетели и направились в другой район.

Ракеты были всего лишь управляемыми реактивными вертушками с боеголовками. С точностью попадания в цель плюс-минус пятьдесят метров. Отвратительно. Но когда сто девяносто две такие ракеты, каждая начиненная пятьюдесятью килограммами соответствующего вещества, взрываются на площади, равняющейся примерно ста метрам и занятой танково-пехотным взводом, результат производит впечатление.

Джохианские пехотинцы погибли все до единого. Несколько танков пострадало от прямого попадания и вышло из строя. Однако большинство все‑таки осталось в строю.

И тогда из своих укрытий поднялись противотанковые группы, состоящие каждая из двух человек, и принялись за дело, поливая танки ракетным огнем.

Но Конфедерация продолжала наступать.

Небо потемнело, где‑то на горизонте собирались черные грозовые тучи.

Килгур вытер пот со лба.

— Сейчас разразится гроза, и мы потеряем все наши тактические катера.

Синд поморщилась. Катера были снабжены аппаратурой, позволявшей им функционировать при любой погоде. Однако не предполагалось, что космические корабли станут летать по городу, сражаться с наземным врагом и при этом не испортят внешний архитектурный вид данного города. А в случае Рурика, где строили достаточно прочно и надежно, машины частенько разбивались сами.

Вскоре началась гроза, и огромные капли дождя с шумом застучали по крышам домов. Килгур выругался и попытался где‑нибудь спрятаться, но довольно быстро сообразил, что вряд ли сможет это сделать, поскольку нигде не было ничего подходящего для этих целей. А когда на него обрушились градины величиной с горошину, его выражения стали такими впечатляющими, что могли напугать кого угодно… только не джохианских богов погоды.

«Просто расчудесно все складывается, — подумал Алекс. — Мало того, что приходится иметь дело с кучей придурков, жаждущих перегрызть нам глотки, так еще и погода взбесилась».

Мичман ла Сиотат стояла возле своего катера, не замечая дождя, который стучал по открытой двери ангара «Победы». Корабль приземлился позади посольства рядом с другим носителем тактических катеров «Беннингтоном».

— Сэр, я хотела бы попробовать, — возразила ла Сиотат. — Мы воспользуемся сенсорами «Кали», я полечу по приборам и прихвачу цели изнутри ракеты.

— Запрещаю, — заявил ее командир. — Мы приземлились. Вскоре покинем эту систему. А если у нас ничего не получится, тогда мы действительно выступим в роли камикадзе… вместо обычного риска, на который ты хочешь пойти. Это приказ.

— Я получил сообщения, — ровным голосом проговорил Сарсфилд, — что мои артиллеристы стреляют по открытому пространству. Враг приближается.

— Прикажите им взорвать орудия и возвращаться на транспортные суда.

— Есть, сэр.

— Каково положение с погрузкой?

Сарсфилд проконсультировался с адъютантом.

— Почти все батальоны уже заняли свои места на судах, один находится в процессе погрузки, и Первый батальон защищает позиции на площади. Мне кажется, — продолжал Сарсфилд, — Первому придется прикрывать отход. Проклятье. По крайней мере, — грустно добавил он, — они сами вызвались…

Как и все остальные батальоны Первой гвардейской дивизии — это Стэну было хорошо известно.

— Персонал посольства эвакуирован и размещен на кораблях, — сказал Стэн. — Вы должны поднять все имперские суда в воздух, когда Первый батальон пойдет в контратаку. «Победа» будет оставаться на земле до самого последнего момента, чтобы забрать тех гвардейцев, кто останется после вашего взлета. Прерываю связь.

— Последний вопрос: вы отправляетесь на «Победу»?

— Нет, — ответил Стэн. — Я отправляюсь в Первый батальон. Конец связи.

Сарсфилд не успел даже рта раскрыть, чтобы что‑нибудь возразить. Стэн встал, потянулся, разминая затекшие мышцы, и начал надевать боевое снаряжение.

Его ждал Алекс, тоже готовый к бою. Они направились к лестнице. Килгур повернулся и потянул за тоненькую проволочку, а потом они поднялись на первый этаж.

Через десять секунд в конференц-зале и комнате связи раздался взрыв.

— У тебя есть план? — удивился Килгур.

— Конечно, — ответил Стэн. — Много-много планов. Я буду молиться об установлении мира. Постараюсь сделать все, чтобы остаться в живых. Добраться до «Победы» прежде, чем она взлетит. Прервать связь к вечеру, а потом… залечь в кусты.

— Ну и через сколько времени, по твоему мнению, — поинтересовался Килгур, — наш полоумный Император сообразит, что нужно послать отряд и освободить человека, нарушившего его приказ?

— Нужно верить, Алекс, — торжественно проговорил Стэн, — и тогда рано или поздно мы сможем улететь домой… на собственных крыльях или на чем‑нибудь в таком же духе.

Во дворе Стэн увидел Синд, гурков и бхоров. Они ждали их с Алексом.

Стэна это нисколько не удивило.

Но в горле у него застрял комок.

Синд отсалютовала ему, и как раз в этот момент с носа у нее стекла огромная капля дождя.

Стэн ответил на приветствие, и его крошечный отряд отправился в путь по широкому бульвару, прямо к площади Хакана, туда, где гвардейцы Первого батальона удерживали последний рубеж.

Адмирал флота Масон с возмущением смотрел на экран — планета Джохи приближалась с головокружительной скоростью. Это задание — натуральное дерьмо!

«Сначала мне пришлось работать шофером ублюдка Стэна на вонючей яхте, которую ему отдал Император. Потом играть в прятки и морочить голову куче инопланетных кретинов. Вот он я, смотрите… только хорошенько… а теперь меня нет, я скрылся в тени. Фу, мерзость!.. Прав я был тогда на Прайме, когда сказал Стэну, что в мире нет правды и весь он выкрашен в серый цвет… По крайней мере, мне не грозит отставка и суд военного трибунала, как случилось с Яном Махони, — подумал Масон. — Я беспрекословно исполняю приказы. Солдат не может ошибиться, выполняя приказы своих командиров».

— Приближаемся к Джохи через два земных часа, — доложил вахтенный офицер.

Солдаты Алтая уверенно ступили на площадь Хакана. Никто не оказал им сопротивления. Теперь они возьмут дворец, а потом двинутся дальше, чтобы полностью уничтожить ненавистных подданных Императора.

Раздался дружный торжествующий клич. Солдаты подошли к самому сердцу власти, к ее трону. Отсюда веет могуществом. Теперь — каждый солдат джохианской армии думал в этот момент о своем, в зависимости от того, представителем какого народа являлся, — теперь в созвездии Алтай будет новый правитель.

И тут началась контратака. Многочисленные ракетные установки были демонтированы с гравитолетов и спрятаны под балюстрадами, террасами и даже статуями. Кнопки нажаты, и над площадью заметались ракеты и разнеслось эхо взрывов. А потом в наступление пошел Первый батальон, который мощным ударом отбросил солдат Алтая назад.

Прошло всего несколько секунд, и послышались новые раскаты грома. Однако этот грохот был рожден не разбушевавшейся стихией и не орудиями гвардейцев.

Ослепительные вспышки рассеяли сумрак — хотя, строго говоря, на Джохи был еще день. Это имперские транспортные суда стартовали из парка за зданием посольства и устремились прямо в открытый космос.

Стэн смотрел, как они, один за другим, исчезают среди грозовых туч. Хорошо. Просто отлично. Даже лучше, чем на Кавите.

Теперь посмотрим, есть ли какой-нибудь способ спасти свою собственную задницу.

Лил сильный дождь, грохотал гром, а ветер ревел на огромной площади, раскинувшейся перед Синд.

Она спряталась за лестницей, сильно поцарапанной пулями, и не обращала ни малейшего внимания на то, что лужа, в которой она лежит, постепенно становится алой от крови гвардейца, живого еще несколько минут назад.

Рядом с ней примостилась ее собственная винтовка — сейчас от снайперского оружия было мало пользы.

На противоположной стороне площади, усеянной разбитыми танками и гравитолетами, силы Конфедерации, словно не замечавшие разразившейся бури, готовились к новому наступлению.

Прошло время. Синд не знала, сколько.

Враг перестроился и пошел в атаку.

Они пустили вперед танки — но гвардейцы с противотанковым оружием, засевшие на верхних этажах дворца, стреляли в незащищенные крыши боевых машин.

Следом за танками на площадь устремились гравитолеты, пытаясь прорваться сквозь редеющие цепи гвардейцев. Их остановили.

После этого Конфедерация бросила в бой людей. Не обращая внимания на ураганный огонь, бесстрашно пошла вперед пехота — мужчины и женщины, выкрикивая злобные антиимперские лозунги.

Они умирали — но гибли и гвардейцы.

Синд видела, как Алекс, отчаянно ругаясь, наложил повязку на хотя и поверхностную, но сильно кровоточащую рану от шрапнели у себя на бедре, прежде чем снова отправиться в бой. Ото тоже был ранен. Однако после перевязки вернулся в строй, присоединившись к отряду, ведущему огонь из пушки.

«Интересно, — подумала Синд, — сколько еще атак мы сможем выдержать — две, три или всего одну, прежде чем нас накроет волна наступающей пехоты противника».

И ни малейшей возможности даже попробовать добраться до «Победы», если корабль вообще не улетел.

На землю рядом с ней плюхнулся Стэн.

Оба грязные, перепачканные кровью — но пока это не их кровь. Глаза у обоих блестят.

— Ну?

— Осталось только два магазина, босс.

— Вот, держи. — Стэн передал Синд еще один магазин с пулями, снаряженными АМ‑2.

— Сделай мелодраматический жест, — предложила Синд. — Поцелуй меня.

Стэн состроил гримасу, собрался было выполнить ее указание, но потом, снова услышав скрежет гусениц приближающихся танков, быстро отодвинулся в сторону.

— А, черт! Будь я проклят! Ты только посмотри.

На этот раз в атаку пошли танки вместе с пехотой. А на броне переднего танка стоял…

Синд схватила свое экзотическое ружье и прицелилась. Она тоже увидела красивое лицо и серебристые волосы.

— Это он! Хочешь с ним посчитаться?

— Кончай сама. Последнее время все удовольствия доставались мне.

Человеком на танке был генерал Доу. Видимо, он решил, что эта атака будет последней и им удастся смять имперские силы, поэтому сам возглавил наступление.

Смело.

Смело, но глупо, решила Синд, нажимая на спусковой крючок. Мгновение спустя пуля, начиненная АМ‑2, разорвалась в груди Доу.

— Большое тебе спасибо, — сказал Стэн.

Синд бросила снайперскую винтовку и взяла в руки виллиган. Солдаты не заметили гибели своего командира. Волна за волной наступали они на площадь. Синд стреляла без промаха, но потом решила, что стоит подпустить противника поближе. Она немного подняла голову, чтобы получше оценить ситуацию, и глаза у нее округлились.

— Джемчиид и Колерик, — прошептала она преисполненным благоговения голосом, призывая бхорских богов так, словно и в самом деле в них верила. — Сарла и Лораз.

Из‑за высоких городских крыш, точно огромная черная змея, сметая все на своем пути, приближался циклон. А за первым смерчем… еще один… второй… Синд насчитала шесть — они извивались, точно бедра танцовщицы, продолжая неотвратимо продвигаться вперед.

Стэн вспомнил: «…Убивает тысячу людей за сорок минут… пробивает соломинкой наковальню… отбрасывает тактический корабль на километр…»

На своем пути торнадо захватывал все больше и больше обломков. Крыша. Сарай. Гравитолет. Прогулочный катер. Разбившийся такшип. Смерч раскручивал свою добычу, ломал так, что все предметы становились неузнаваемыми, а после этого использовал, как оружие.

У Синд заложило уши, и она сглотнула.

Теперь рев стал громче, он даже перекрыл пушечную канонаду… Войска алтайцев остановились, повернули назад — и увидели смерч.

В этот момент первый вихрь ворвался на площадь Хакана. Он подхватил солдат и их оружие, как пылесос — мелкий мусор, поднял их, поиграл немного, а потом отбросил в сторону.

Стэн вскочил на ноги. Что‑то крикнул. Потом еще раз. Его никто не слышал.

Тогда он помахал рукой — назад. Назад — прочь отсюда. К «Победе»!

На площадь ворвался второй смерч. Завис в воздухе, словно раздумывал, что делать дальше.

Имперские солдаты отступили перед этим новым демоном, с которым невозможно было сражаться.

Однако паники не возникло. Солдаты бежали, забирая с собой своих раненых товарищей. И оружие они не оставили врагу, отступление было четким и организованным.

Стэн и Алекс остановились в начале широкого бульвара, над которым, как теперь им казалось многие годы назад, пролетела «Победа», перед тем как приземлиться возле посольства.

Черный вихрь хозяйничал на площади, но Стэн заметил, что приближается еще один. Стены дворца затрещали и рухнули, их стало затягивать в область низкого давления, почти вакуум, а потом смерч подхватил обломки и поднял на тысячеметровую высоту, и они исчезли в нависших над городом тучах.

И снова вихрь перешел в наступление, набирая скорость, взревел ветер, мигом пролетев через дворец, еще недавно бывший гордостью Хаканов и ставший на короткое время домом доктора Искры. В долю секунды дворец исчез.

Теперь настала очередь детей торнадо, порожденных этой огромной черной стеной туч, которые, не зная жалости, сметали алтайских солдат, продолжавших сражение за свою только что появившуюся на свет Конфедерацию и дворец Хаканов — последний памятник тщеславию, исчезнувший с лица Рурика. И не осталось ничего — только хаос.

«Победа» все еще стояла на земле и ждала.

Уже находясь на расстоянии одной астрономической единицы от Рурика, Стэн послал сообщение по прямому каналу связи с Императором — открытым текстом — а копию отправил в его офис:

«А теперь давай, предай меня военно-полевому суду, — подумал Стэн. — Обезумевший ублюдок».

Глава 42

Махони ждал своей участи, сидя в камере, находившейся в подвале большого нового здания Внутренней Безопасности. Это была узкая комнатка с белыми пластиковыми стенами, складной койкой и дырой в полу для оправления естественных надобностей.

Через несколько минут он предстанет перед имперским судом. Махони был одет в белый комбинезон, как это предписывал преступникам закон. Цвет имел важное значение. Белый — символ невиновности. А еще того, что заключенный дал показания не под пыткой.

В случае Махони это было чистейшей правдой. По крайней мере, до этого момента. С ним обращались грубо, но с профессиональным уважением. Его, конечно, били. В первый раз, когда они поднимались на борт корабля, отправлявшегося на Прайм. Но это было сделано только затем, чтобы он понял — теперь его положение кардинально изменилось; синяки и кровь должны были показать Махони, кто сейчас босс. Его били без энтузиазма. Ничего личного. И так каждый раз, когда агенты ВБ передавали его из рук в руки.

Когда Яна перестали бить, он понял, что назначен день слушанья его дела. Обычная предосторожность. Чтобы все наверняка зажило к тому моменту, когда обвиняемый предстанет перед судом.

Махони держался прекрасно. Не то чтобы он философски относился к своей судьбе, просто запретил себе думать об этом. Если начать размышлять о предательстве, станешь слабее — сомнительная подготовка для почти неизбежного сканирования мозга.

Тогда Ян принялся вспоминать старые приключения. Друзей. Любовь. Совсем не думал о еде. Его радовало, что в тюрьме прилично кормили. Иначе обеды, которые готовил для него Император своими собственными руками, обязательно всплыли бы в памяти. Инстинкты, рожденные во время службы в спецотряде «Богомолов», неожиданно подсказали Яну, что за ним кто‑то наблюдает. Он заставил себя расслабиться. Услышал шорох у двери в камеру.

«Ага, они наконец пришли, Ян. Не стучи так сильно, сердце. Вы тоже успокойтесь, легкие. Возьми себя в руки, приятель. Вспомни о своих ирландских предках».

Пойндекс наблюдал сквозь стекло, как солдаты ВБ вытолкнули Махони из камеры. Его удивило, что Махони так хорошо держится, он даже подумал о том, как выглядел бы сам, оказавшись на его месте. Быстро отогнал от себя подобные мысли. Пожалуй, он готов остаться в неведении на этот счет.

Пойндекс вышел в коридор, чтобы остановить Махони и его тюремщиков. По тени, промелькнувшей в глазах маршала, Пойндекс понял, что Махони его узнал. На лице заключенного появилась ухмылка.

— О‑хо‑хо. Итак, босс послал первый состав, — проговорил Махони. — Я бы сказал, что польщен, но не хочется врать.

Пойндекс рассмеялся.

— Ради меня не следует так напрягаться, — сказал он. — Не нужно начинать суд с неверной ноты.

Пойндекс приказал снять с Махони наручники и знаком показал, что охрана ему больше не нужна.

— Я буду вас сопровождать, — сказал он Яну. — Не сомневаюсь, что вы не станете делать никаких… глупостей.

Махони потер запястья.

— С какой стати? Я же ни в чем не виноват. И с радостью жду свершения правосудия. — Он улыбнулся.

Пойндекс улыбнулся ему в ответ и показал на дверь, расположенную в конце коридора. Они зашагали в указанном направлении, Пойндекс позади Махони.

— Я прибыл сюда, чтобы убедиться в том, что правосудие будет свершено, — заявил Пойндекс. — Император хочет, чтобы справедливость восторжествовала.

— О, не сомневаюсь, — бросил Махони. — Передайте ему, что его старый друг Ян благодарит за проявленную заботу.

Пойндекс выдавил из себя смешок. Это задание вызывало у него смешанные чувства.

С одной стороны, Ян Махони был его единственным конкурентом за власть, которой Пойндекс сейчас обладал. Позор старого вояки положил конец этой конкуренции.

— Скажите ему, чтобы не волновался, — продолжал Махони. — Когда меня будут допрашивать, я стану придерживаться фактов. Поскольку не имею ни малейшего намерения впутывать его имя в эту процедуру.

— В подобном обещании нет необходимости, — спокойно ответил Пойндекс. — Однако я не сомневаюсь, Император будет рад, что вы по‑прежнему заботитесь о его интересах и помните о ваших прежних отношениях.

С другой стороны, Махони был когда‑то на месте Пойндекса. В течение многих десятилетий Ян оставался верным слугой Вечного Императора. Видя, с каким достоинством Махони готов встретить судьбу, Пойндекс стал опасаться за свою собственную. «Со мной произойдет то же самое, — подумал он, — если я лишусь милости Императора».

Где‑то в глубине его сознания кто‑то тихонько прошептал: «Не если, а когда».

— Скажите боссу, что я все помню, — говорил Махони. — Я помню все очень хорошо.

— Обязательно, — ответил Пойндекс. — Обещаю.

Он опустил руку в карман, а потом вытащил ее. Когда они подошли к двери, Пойндекс приставил дуло пистолета с глушителем к шее Махони. От соприкосновения с холодным металлом Ян вздрогнул.

Пойндекс выстрелил.

Махони повалился вперед. Наткнулся на дверь. Сполз на пол.

Пойндекс с удивлением посмотрел на тело. На лице Махони застыла его проклятая ирландская ухмылка.

Тогда Пойндекс наклонился, приставил дуло к голове Махони и снова выстрелил.

С человеком вроде Яна Махони нужно на всякий случай подстраховаться.

Глава 43

— Прощайте, берега Сицилии, прощайте, ручейки и долины, ведь не осталось шотландских солдат, которые могли бы оплакать вас, — напевал Алекс, с вожделением думая об очень высоком запотевшем стакане, который возьмет в руки, когда флот навсегда покинет распроклятое созвездие Алтай.

Он наугад переключал каналы станций, вещающих с различных миров Империи. Рядом с ним в кресле капитана «Победы» развалился Стэн — никто не мешал ему отдыхать. На обоих все еще была надета рваная и грязная военная форма.

На командном мостике было почти тихо — вероятно, ни один из них не верил в то, что на сей раз им удастся спастись.

— Спорт, — пробормотал Килгур, поймав очередную передачу. — Не понимаю, какой интерес бессмысленно таскать надутую кожаную сумку от одной меловой линии к другой. Напоминает, — продолжал он, обращаясь к Фрестону, сидевшему рядом у консоли радиосвязи, — о том времени, когда меня заставили играть в одну кретинскую игру — джентльмены называют ее крокет. Сначала я думал, что они окончательно спятили…

Тут его челюсти с треском захлопнулись.

Никто потом не мог вспомнить точно, что говорил диктор в этой прямой передаче. Но смысл был абсолютно ясен:

«Позор… бывший герой таанской войны… маршал… генерал-губернатор… высшая мера наказания… Ян Махони… Имя должно быть вычеркнуто из всех хроник и стерто с монументов… предательство…»

Стэн вскочил на ноги. Его лицо стало совершенно белым.

— Ну, уж это слишком, — прошептал он.

Килгур собрался было что‑то сказать, но только покачал головой. Язык не слушался. Офицер, несущий дежурство, что‑то прорычал у него за спиной.

— Следите за экранами, мистер. Какое сейчас передавали сообщение?

— Э‑э‑э… виноват… оно закодировано.

— Я и сам это вижу, — проворчал офицер связи. — Кому оно предназначено? И от кого?

— Сэр… я полагаю… Прайм. И… оно предназначено для «Калигулы»… Так я думаю.

— Думать не надо, мистер! Ну!

— Сэр… у нас нет соответствующего кода. Он отсутствует в перечне.

Стэн заставил себя на время забыть о смерти Махони.

— Что это за передача?

— Не знаю, сэр. С Прайма на «Калигулу», сэр.

— Это я уже слышал. Свяжите меня с Масоном.

— Есть, сэр… «Калигула», это «Победа»…

— «Калигула» на связи.

— Это «Победа». Какое сообщение вы получили?

— Подождите, сигнал расшифровывается…

— Какого лешего, — удивленно присвистнул Килгур, в душу которого начали закрадываться подозрения, — как это может быть, что у них код есть, а у нас его нет?

— Сэр! «Калигула» прервал связь.

— Восстановите.

— «Калигула», это «Победа»… «Калигула», это «Победа». Вы получили сообщение?.. Сэр, «Калигула» ведет передачу.

— Ну?

— Они обращаются не к нам, а к своим кораблям прикрытия. Сообщение закодировано. Я не успел записать его.

Стэн пытался понять, что же все‑таки происходит, а потом бросил взгляд на основной экран.

«Калигула» вышел из общего строя, и вместе с ним еще четыре истребителя, которые обычно прикрывали линейный корабль.

— Сообщите, куда направляется «Калигула».

— Подождите минутку, сэр… похоже, это обратный курс. Прямо — насколько я понимаю — назад на Джохи!

Послышались удивленные возгласы.

— Ну‑ка тихо на мостике!

Стэн заставил себя сосредоточиться. Что, черт подери, происходит? Тут только он заметил, что говорит вслух.

— Сэр? — к нему обратился Фрестон. — Мне кажется, я знаю.

— Наконец‑то луч света. Говорите!

— Э‑э… сэр, прежде чем меня перевели под ваше начало, я исполнял обязанности офицера связи на «Черчилле». Когда капитан принял командование, ему выдали личный код. В сейфе корабля содержится копия этого шифра — на случай, если командный мостик будет выведен из строя.

— Понятно. Но почему, черт возьми, «Калигула» — или Масон — получили код, которого нет у нас? Ведь «Победа» — флагманский корабль.

— Так точно, сэр. Но… именно на «Калигуле» установлено устройство для уничтожения планет.

Конечно, Империя не любила признаваться в том, что обладает оружием, способным уничтожить целые планеты. Однако такое оружие у нее было. Оно никогда не использовалось — даже в разгар таанской войны, в самые трудные для Империи времена.

Для Императора это практически не было связано с моралью. Он часто говорил, что геноцид не самая лучшая политика. Так Император считал раньше. «Очевидно, — мрачно подумал Стэн, — Вечный Император изменил свою точку зрения».

Вероятно, моральные соображения теперь им вовсе не принимались в расчет. Однако Стэн относился к этому вопросу иначе.

— «Калигула» вышел на связь? — спросил Стэн.

— Нет.

— Командор, у вас есть наготове тактический корабль?

— Конечно.

— Мне нужен только один корабль. С лучшим пилотом «Победы». Снабженный «Кали». Он должен стартовать, как только я спущусь в ангар.

Килгур вскочил на ноги и устремился к двери.

— Алекс! Я хочу, чтобы ты остался здесь, на мостике. Я буду находиться на тактическом корабле и должен иметь постоянную связь с «Победой».

— Это вполне может сделать кто‑нибудь другой, шкипер.

— Мне нужно, чтобы ты постоянно анализировал ситуацию.

— Ладно. Понял. До встречи, приятель.

Стэн уже мчался в сторону ангара «Победы».

Тактический корабль стартовал с «Победы» и, едва оторвавшись от корабля-носителя, сразу перешел на АМ‑2.

— Насколько они нас опережают?

Ла Сиотат даже не нужно было смотреть на экран.

— Пятьдесят три… пятьдесят одна минута, сэр.

— Отлично.

Стэн сидел рядом с пилотом, настраивая шлем управления.

— Ситуация такова. «Калигула» взял курс на Джохи. Они собираются взорвать планету.

Ла Сиотат, которая всегда гордилась умением играть в покер, на сей раз не смогла совладать со своими эмоциями.

— Но как… адмирал Масон поднял мятеж или…

— Вам это знать ни к чему. Я хочу, чтобы мы взяли курс прямо на «Калигулу», держите линию связи с «Победой» постоянно включенной. Сообщите мне, когда мы будем… в пяти минутах от «Калигулы». У вас есть сомнения по поводу моих приказов?

— Нет, сэр.

— Постарайтесь сделать так, чтобы нас не засекли истребители. Я практически уверен, что они получили приказ нас остановить.

— Это меня совершенно не беспокоит. Сэр.

Стэн едва сумел сдержать улыбку — похоже, ла Сиотат действительно крутой пилот.

— «Калигула», это «Победа». Адмирал Масон, говорит Стэн. Конец связи.

По‑прежнему никакого ответа.

— «Калигула», говорит Стэн, конец связи. Немедленно ответьте. Это приказ. Конец связи.

— Семь минут до перехвата, сэр.

— Черт возьми…

Неожиданно экран связи на тактическом корабле засветился, и Стэн увидел лицо Масона.

Масон — так, во всяком случае, надеялся Стэн — видел его, точнее, компьютерное изображение с борта «Победы» и ни в коем случае не должен был догадаться, что на самом деле Стэн находится на тактическом корабле, который уже почти нагнал «Калигулу».

— Адмирал Масон, я думаю, мне ясна ваша миссия, — начал Стэн.

— Я получил приказ, сэр, не обсуждать свое задание ни с кем.

— Я не собираюсь с вами ничего обсуждать, Масон. У нас тут не дискуссионный клуб. Кроме того, мне известно, что вы получили приказ взорвать Джохи. Вы не вправе этого сделать.

— Я получил приказ, сэр.

— Значит, вы подтверждаете, что вам приказано взорвать планету? Масон, неужели вы хотите стать первым человеком — за многие, многие века — уничтожившим целый мир? Там не все спятили, Масон.

— Не вижу никаких оснований для продолжения связи, — механическим голосом ответил наконец Масон.

— Масон… подождите минуточку.

Стэн выключил микрофон и натянул шлем управления на голову.

— Мисс ла Сиотат, я запускаю «Кали».

— Есть, сэр. На полном драйве… Мы находимся в одной целой и трех десятых минуты… по корабельному времени в двух минутах.

Стэн нажал на красную кнопку на панели управления оружием — единственное физическое действие, которое он должен был сделать.

Страшная ракета вылетела из шахты тактического корабля — двадцатиметровое чудовище с боеголовкой, содержащей шестьдесят мегатонн смертоносного вещества.

Стэн направил ее при помощи своего шлема на быстро приближающегося «Калигулу» и корабли сопровождения. Затем открыл глаза и увидел лицо Масона на экране.

— Обращаюсь к вам в последний раз, адмирал Масон. Вы же знаете, что служите безумцу. Мы только что слышали — Император приказал расстрелять Махони.

В глазах Масона что‑то промелькнуло, но он быстро справился с собой и снова превратился в робота.

Стэн сделал еще одну попытку — прекрасно понимая, что все бесполезно.

— Послушайте, приятель. Неужели вы хотите, чтобы ваше имя вот так вошло в историю — Масон, уничтоживший целую планету?

Масон неожиданно ухмыльнулся.

— Стэн, как раз в этом и заключается разница между нами. Вы думаете, что обладаете богоданным правом судить, какие приказы следует исполнять, а какие нет. Это неправильно. Возможно, именно поэтому и был казнен Махони. Вам когда-нибудь приходили в голову подобные мысли? Я выполняю приказ Императора… Нет, Стэн, я не стану предателем. Конец связи.

Экран потемнел.

Стэн закрыл глаза и превратился в единое целое с «Кали». Он готовился нанести удар.

— Сближаемся… сближаемся… — доносился до него издалека монотонный голос ла Сиотат. — Вас заметили… вы прорвали защитный экран… запускаю… сближаемся… перехват невозможен… сближаемся… цель… попадание!

Мир Стэна взорвался.

Он стянул с головы шлем управления и, посмотрев на экран, увидел, что «Калигула» перестал существовать. Возникло что‑то похожее на взрыв, и больше ничего. Словно он смотрел в черную дыру.

Стэн знал, что истребители «Калигулы» попытаются поразить тактический корабль, если, конечно, они уцелели — но экран оставался черным, слишком велика была сила взрыва.

Его это не беспокоило. Уйти от истребителей было делом ла Сиотат.

— Вот и все, мисс, — устало сказал он. — А теперь обратно на «Победу».

Масон умер, как и жил, — исполняя приказ.

Но вместе с Масоном погибло более трех тысяч человек — и Стэн сильно сомневался, что в память о них в темном межпланетном пространстве будет когда-нибудь воздвигнут монумент.

Глава 44

Стэн продолжал действовать автоматически. Вернувшись на борт «Победы», он снова направился на мостик и отдал необходимые приказы.

— Теперь мы освободились от этого палача, сынок, — сказал Килгур.

Говорил Алекс тихо, но его слова вернули Стэна к реальности. Он посмотрел на своего друга. Лицо шотландца было таким спокойным, будто он обсуждал детали предстоящего обеда.

Потом Стэн обвел взглядом командный мостик «Победы». Неожиданно здесь оказалось много народа.

Ото с несколькими бхорами. Маленькие подтянутые гурки во главе с Лалбахадуром Тапа. И другие.

Знакомые лица. Но имена… К собственному стыду, Стэн вынужден был признать, что имена он забыл.

И еще Синд.

У нее на лице было точно такое же выражение, как и у всех остальных. Они ждали его решения.

Стэн быстрым движением стер набежавшие слезы.

Они были с ним — все до одного.

Стэну страшно захотелось обнять Синд. Ему было необходимо, чтобы кто‑то его успокоил и утешил. Уверил в том, что все будет в порядке.

А потом он осознал, что совершил.

Теперь он оказался вне закона.

Из‑за него пострадают все, кто ему доверял.

Очень скоро Вечный Император узнает о предательстве и пустит по следу ищеек. Стэну придется спасаться бегством. Им всем придется спасаться бегством.

Он начал было что‑то говорить… Потому что знал множество мест, где можно спрятаться. Нужно только выбрать и назвать координаты.

Замолчал.

Везде им грозит опасность. Рано или поздно их настигнут слуги Императора.

Стэн снова посмотрел на лица своих верных друзей.

Возможно, они не одиноки. Он вспомнил про сэра Эку. И про его предложение.

Что толку?

Стэн пожалел, что рядом нет Махони. Ян бы знал, как следует поступить. Он бы сказал: «Прекрати ныть, парень. Ты жив и здоров. У тебя есть подружка. Рядом с тобой твой друг, уродливый шотландец Алекс Килгур, и еще множество верных друзей. И отличный боевой корабль. Собственный корабль Императора!»

В этот момент джемедар Лалбахадур что‑то прошептал своему отряду. Гурки встали по стойке «смирно». Подняв вверх кукри, что на их языке означало: «Мы готовы вам служить, сэр!»

И Стэн принял решение.

Если он побежит, Император обязательно его поймает. Поэтому он должен добраться до Вечного Императора первым.

Стэн отдал приказ.