История 5


Помимо денег и ювелирных изделий в чемодане нашлось семь золотых слитков, навскидку по пять килограмм каждый. Лежало – несколько красивых статуэток и странный предмет из жёлто-белого металла, величиной с ладонь. Больно он понравился причудливыми рисунками и фигурными стрелками. Клава покрутила загадочную штучку, находя забавной положила в карман вязаной кофточки. Хотела взять пару колец, но ограничилась примеркой и то, в спешке, услышав вой пожарной сирены.

– О! дают… вечно к шапочному разбору поспевают. Видно пожарники и менты однояйцовые, – усмехнулась она и потащила находку в тайник. И вовремя.

* * *

…Горизонт оживил пылящийся облик мотоцикла. «Участковый катит. Понятно, пытать будет?» – насторожилась Клавдия.


И не ошиблась: вопросы что видала или слышала, и тому подобное Клавдия слушала минут двадцать. Устав от бесплодных усилий, Антон Кузьмич собрался искать пользу в другой вотчине. И тут Клава изумилась тому, что участковый зарабатывает свой хлеб честно. Он заметил подозрительную бякушку в шерсти козла и спросил:

– Синицына, что же у тебя Муж неухоженный? – суровый вопрос отпечатался на женском лице румянцем.

Спасло то, что Антон Кузьмич, по старой памяти, не решился подойти к животному. Случился с ним однажды казус: поддела его под зад животина, невзирая на погоны, когда решил изъять у Клавы самогонный аппарат.

– Сними-ка, милочка, вооон… ту соринку, – прищурился Кузьмич.

– Вам же надо, – женщина демонстративно отвернулась.

– Побузи ещё!

– Муж, подь сюда, сечёшь, начальник велит!

Козёл послушно лёг у её ног.

«Тварь рогатая, весь в язву-хозяйку», – выругались мужские мысли, язык же велел, подать мусор. Понюхав и повертев огарок, участковый усмехнулся:

– Говоришь, не видела, а это что? Гарь-то свежачок…

– Вы, это у меня нашли? Нет! Вот и дознайтесь у собственника. Ко мне какие претензии. Повторяю, стадо как могла бросить! То-то… Если волки аль другая напасть. Оклад у меня с фигу. А козёл… он и есть козёл: гуляет, где хочет, перед вашим визитом явился, красовец! Мне пройдоху разглядывать некогда, тридцать голов внимания неустанного требуют, потом, пасу не его, а тружениц молочного хозяйства.

– Несознательная, ты, особа! Там люди погибли. А, ты, выкрутилась значит, – буркнул Антон Кузьмич.

– Выходит… как-то так, но я, как и вы при исполнении…

– Смотри, если что пронюхаю, не обессудь!


И тут он допустил глупость, нахмурив брови, погрозил пальцем. Козёл поднялся, выгнул спину и выставил рога.


– Беги, начальник, беги,– посоветовала сквозь смех Клавдия.

Участковый, придерживая фуражку, понёсся быстрее вихря, крича на ходу:

– Клавка, прибью при случае трёхрого беса, как пить грохну!

– Начальник, мне твоего железного коня вечером к сельсовету пригнать? Машина-то казённая, а ты бросил…

Замечание стегнуло, как огненным кнутом, остановив Кузьмича. Он ссутулился и вернулся за имуществом, косясь на козла, замёршего в ожидании.


…Полуденное солнце разморило теплом. Клава сняла кофту и повесила на сучёк, подставив плечи и руки под свежесть ветерка.

– Да… брат, угодили мы в переплёт. Давай почищу, то ты ходячий вещдок. Зачем за мной поплёлся, а если бы сгорел? Фу… чёй-то я… Извини, – рассуждала она, осматривая любимца.

Загрузка...