Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

-Корки не подозревали каких ценных гостей они преподнесли мне,- произнёс Иин.- Даже Гелий не знает, что его сынок у меня - рановато ему, пусть поищет. Принцесса, принц, слепцы братья, сочинитель и пагал - и все вместе. Я вижу ваш страх, и напрасно вы не хотите мне его показывать. Да, вы увидели то, что не предназначалось для глаз кого бы то ни было. Корки мои давние друзья, хотя и очень глупые - у них хорошо получается только летать. Когда-то иллары воевали верхом на них.

-Иин, тебе рано или поздно придётся раскаяться, потому что Овий и Леон узнают о твоём двуличии,- сказала Анари тем спокойным и убедительным тоном, который всегда раздражал предателя.

-Я оставлю в живых только одного из вас - самого трусливого и одарённого,- наигранно кланяясь Даиду, произнёс Иин и поднял вверх руку, чтобы избавиться от ненужных свидетелей...

"Я давным давно придумал эту игру, сразу после победы илларов над отступниками. Мой брат не понимал меня - почему я стремлюсь быть на той и другой стороне - глупый мальчишка, хотя ему уже было 200 лет. Если бы он знал, что колдуны стали лишь отдалённой копией тех своенравных мечтателей, которые захотели владеть и тёмной и светлой магией, то пожалел бы, что мы начали эту войну. Решать где править добру, а где злу; творить что придёт в голову, а не только то, что диктовали учителя - за это воевали отступники. А чего хотят колдуны? Они никогда не смогли бы победить илларов без моей подсказки - высасывать рам из них не додумался бы никто, даже Гелий. Иллары и не представляют, на что способен их рам вместе с изначальными знаниями. Напутствовать то тех, то других, и следить за тем, как станет развиваться жизнь дальше - это ли не самая интересная игра для скучающего старца, видавшего начало зарождения жизни, и лишённого возможности развиваться - я познал слишком много, чтобы мечтать о чём-то. Если бы мы не поссорились с братом, то обязательно придумали бы достойную цель, я уверен. Моё бессмертие и моя сила не могут мне вернуть брата, чтобы он показал мне новые миры. Подумать только, я уже праздновал победу в игре. А что теперь? - в долине, которую защищает моя магия, появляется кто-то, кто крадёт у меня пленников, мешая расправиться с ними. Я бы поверил, если бы кто-нибудь из древних моих друзей отважился на это, но ведь я последний из всех, ведь я сам помог многим из них сгинуть, чтобы не мешать мне - в одиночку они были слишком слабы, чтобы победить меня. И теперь оказывается, что кто-то из них выжил?! Ни Овий, ни Леон ...нет... на эту злую шутку мог решиться только тот, кто знал где искать меня, где искать то, что было предсказано...",- Иин сидел на холме и, размышляя, вглядывался в блики света и движение ветра, пытаясь увидеть ту невидимую силу, которая вырвала из его рук пленников. Старец был зол на весь мир за вторую в его жизни неудачу - ещё никому, кроме младшего брата, не удавалось убежать от него. Этот новый противник, конечно, делал игру намного интереснее, но неизвестность и неподготовленность не прибавляли уверенности в победе, а это могло вывести из себя кого угодно. Взмахнув посохом, Иин ударил в сердцах о землю, направив волну своей ненависти во все стороны, разрушая дома в городах и деревнях до самого побережья, так что даже в Геране посыпались башни карликов. Огромные каменные глыбы с грохотом пробивали потолок подземных ходов, обнажая для рыскающих шпионов потайные укрытия, в одном из которых прятались король Миций и его верный слуга Гордо. Но Иина это мало волновало - сбилось последнее предсказание брата "пленники не падут от твоей руки в долине корков",- и это значило, что никто уже не мог подсказать иллару о том, чем всё закончится. В скверном настроении он вернулся в Сонную долину и нашёл свой дом опустевшим. Все постояльцы куда-то разлетелись, хотя обещали ждать его. Только благодаря им он узнал, что Гелий привёз в страну армию ирнцев и почти сразу потерял её.

-Только такой глупец, как ты, мог всё снова потерять,- говорил Иин колдуну в лицо, не боясь, что Гелий сможет разгласить по всему свету ,что ему помогает иллар, ведь за пределами долины память играла злую шутку даже с колдунами. Только слова Иина было позволено запомнить Гелию, только советы, словно это собственные его мысли диктовали ему, как поступать теперь.

-Илия - страна риглов, которых никому не удаётся истребить. Да, ирнцы и флиуртийцы обладают магическими кристаллами и между собой им легко драться - пусть попробуют одолеть стаю прожорливых и вонючих хищников. Собери себе этих тварей и пусть твои колдуны оседлают их - посмотрим, подействует ли сила камней на тех, кто всегда слишком голоден и кровожаден. Когда-то мы создали их, чтобы отпугивать жителей от города илларов, а теперь пусть они послужат тебе, колдун.

-Они смогут сопротивляться магии Овия и Леона?

-Они глухи к ней, и слушают только мои команды - я один их помню.

-Почему ты помогаешь мне?

-Пошёл прочь, глупец, твоя рагана намного смышлёнее тебя, в следующий раз пришлёшь её.

-Слушаюсь,- сказал Гелий покорно, в затуманенном рассудке не представляя, что им манипулируют с самого начала. Он очнулся в своей башне как раз тогда, когда землетрясение стало рушить его кабинет. Колдун-король обрадовался новой блестящей мысли, которая пришла ему в голову, и ещё не знал, вылетая из дворца, что шпионы нашли Его Величество и гайа. Скоро должны были сойтись все силы в одной точке, но и об этом Гелий не догадывался, хотя и ожидал такого дня с нетерпением, проклиная ирнцев за то, что им удалось покинуть корабль.

-Нашли Миция и Гордо, Ваше Величество,- доложила Грагара как только землетрясение прекратилось.

-Избавься от обоих так, чтобы никто не знал куда они делись.

-А как наказать карликов?

-Я накажу их сам, ступай,- сказал Гелий, разглядывая трещину на потолке приёмного зала. Он знал, что все башни карликов были разрушены теперь и захотел оставить их жить в этих развалинах навсегда, превратив в тупых и нечистоплотных существ. Но столь тонкое магическое мастерство ему было не под силу, поэтому он послал к развалинам своих слуг, позволив им делать с карликами всё, что им придёт в голову. Добившись власти, колдун теперь учился не заботиться о своей популярности, а добивался всеобщего страха, особенно в бунтарских умах.

7.

Крики ужаса и паника творились на улицах Герана. Самые ветхие домики рушились, как карточные постройки у фокусников на представлениях. Везде слышались крики о помощи, крики от боли, и все горожане старались помочь несчастным, кто чем мог. И если раньше иллары занимались врачеванием, то теперь городские целители осматривали раненных и поили их настоями из трав, перевязывали им раны, успокаивали добрым и ласковым словом. Горько было наблюдать всем, как рушатся стройные башни карликов, и, спеша туда на помощь, никто не задумывался о том, что простым жителям Герана вход на их территорию всегда был закрыт - сейчас было важно участие в спасении тех, кто оказался под завалами. Наверное, быстрее всех и многочисленнее, прибежала в район карликов банда Бурака. Силачи гральчи живо взялись за дело и разбрасывали камни направо и налево, высвобождая из каменного плена детские тела - только с детьми по телосложению можно было сравнить жителей высоких башен. Остальные бандиты, под командованием оживлённого Бурака, которому впервые за последние месяцы выпало счастье действовать, разминая мускулы,- передавали камни друг другу по цепочке. Такая общая деятельность придавала всем какую-то особую энергию, отдалённо похожую на ту, когда банда общими усилиями грабила или убивала - все раскраснелись и слаженно исполняли приказания гнома, который таскал камни наравне со всеми, хотя и приходилось ему некоторые из них обходить стороной, потому что попадались глыбы высотой почти с его рост. Остальные горожане и мелкие банды, побаивающиеся громил Бурака, старались не приближаться к ним, не слишком доверяя их дружелюбному виду этим днем. Все косились на них, кто с ненавистью, кто с презрением, а кто и с уважением, но никто не смел открыто крикнуть им, что им здесь не место - гном успел расправиться со своими врагами так убедительно, что остальным осталось кусать локти из-за своей беспомощности. Но вот кто-то из спасателей крикнул, что камни проломили подземный ход карликов, и Бурак побежал туда так быстро, как только мог, потому что под землёй скрывался слишком важный горожанин - его награда на будущее. Картикту следовал за главарём следом, охраняя и готовясь растолкать всех, кто посмеет напасть или не пустить гнома в подземелье. Вскоре начался ещё больший переполох, потому что оказалось, что потолок подземелья был проломлен во многих местах.

-Я не успею везде,- воскликнул Бурак, жалея, что ему не под силу выгнать всех зевак отсюда.

-Соберём наших?- коротко, как всегда, спросил Картикту. Без своего плаща, в котором ему стало жарко, он красовался перед всеми своей чешуёй и пугал тех, кто не привык видеть вблизи это громадное, злобное с виду, существо.

-Пусть поспешат, короля не должен никто узнать.

-Гайа выдаст.

Гном громко выругался, а потом произнёс снова шёпотом:

-Дружище, ты прав, этот крылатый один на весь город и все знают где он живёт, чтоб он сдох.

-Я давно говорю об этом,- намекнул Картикту, давно мечтающий общипать Гордо.

Завалы общими усилиями горожан быстро уменьшались и, хотя в подземелье ещё никому не удалось заглянуть, потому что камни мешали проникнуть внутрь, любопытство заставляло всех таскать камни с необычайным остервенением, словно от быстроты зависела их собственная жизнь. Среди карликов не было ни одного, кто бы не пострадал во время землетрясения, поэтому потайные входы оставались нетронутыми и приходилось добираться до цели своими силами. Вспотевшие и уставшие, кучки спасателей, наконец, вскоре начали проникать в открывающиеся лазейки, чтобы разведать есть ли кто живой под землёй. И тяжелее всего для Бурака было в эти минуты ожидать, что они скажут по возвращении. Он подозревал, что узулаки, крутящиеся здесь и отпугивающие от себя горожан своим противным запахом, живо доложат Гелию о том, что нашёлся король, и не понимал, как теперь возможно скрыть от всех эту тайну, ведь в районе карликов собралась большая половина столицы.

-Так мне и надо, надо было спрятать этого сумасшедшего у себя в подвале в сундуке,- бурчал гном себе под нос.

-Там король и его секретарь,- вдруг заорал во весь голос один лазутчик - на этот раз это слово должно звучать не в плохом смысле, а в прямом от "лазать". Он выбрался из дыры, ведущей в подземелье, и кричал что есть мочи. Мгновенно все узулаки куда-то пропали, а все горожане стояли молча, не зная что теперь делать, ведь всем было ясно - Гелий вот-вот пришлёт своих слуг, чтобы вернуть Миция и Гордо во дворец. Стоять и смотреть, как их короля, хоть и плохого, но всё же ставшего такой же жертвой колдуна, как и они сами,- уводят насильно в плен, никто не хотел, поэтому перед горожанами вставало два выбора: или побыстрее уйти, или защищать Его Величество. Молчать и пугливо смотреть в землю, когда мимо проходит колдун надоело каждому, уважающему себя, мужчине - а здесь как раз собралось только мужская половина Герана,- поэтому никто не двигался с места. Но для принятия окончательного решения, и для начала бунта нужен был человек, который бы смог повести всех за собой вперёд и им вызвался быть гном, опережая тех, кто ещё сомневался стоит ли вслух произносить то, о чём все остальные думали в этот момент.

-Мы не отдадим Миция колдунам!- воскликнул Бурак.

Никто не увидел вызвавшегося предводителя, поэтому Картикту, показывая многозначительно рукой вниз, добавил:

-Слушайте его!- и попробовал бы в этот раз кто-нибудь возразить.

Почти никто не видел оратора, но многие подозревали, кому принадлежит голос, а кто не догадывался - слушал не менее внимательно.

-Они сейчас прилетят и пустят вход свои колдовские штучки, но нам уже всё равно, ведь никто из нас не хочет жить с ними в одном городе, в одной стране - мы будем драться. К нам на помощь придут иллары, услышав наш зов, и мы выиграем, потому что колдунам нет места среди нас,- закричал гном и все поддержали его громкими одобрительными криками. Бурак распорядился, чтобы кто-то следил за прибытием колдунов, а остальные продолжили разбирать завалы. Никто не уговаривал карликов присоединиться к ним, но многие спасатели замечали как легко раненные из пострадавших Башенного района, как иногда называли эту часть города, начали собирать мелкие камушки для своих рогаток, чтобы пустить в ход своё нехитрое оружие против надоевшего врага. Эйфория перед предстоящей битвой прибавила сил всем и, хотя многих посетил щекочущее волнение в виде мурашек, все ждали начала и, конечно, понимали, что не всем из них удастся выжить, но, привыкнув бояться каждый день, никто не позволял страху завладеть бойцовским духом, столь нужным перед любим сражением.

-Я не успел сказать,- еле произнося слова от волнения и пытаясь говорить как можно тише, сказал тот самый лазутчик Бураку.

-Что не успел?

-Говори,- прибавил Картикту и легонько ткнул пальцем лазутчика в плечо, так что тот упал и расплакался, потому что был совсем ещё мальчишкой, ведь пролезть в узкую дыру не было под силу взрослому мужскому телу.

-Их придавило, вся эта гора камней, которую мы разбираем, лежит на них,- пропищал мальчик, виновато глядя в землю.

От такой новости рот у гнома открылся, словно челюсти потеряли какой-то шурупчик и распахнулись не в силах соединиться снова, а кожа побагровела. Пока ещё не начавшейся бунт можно было остановить и отдать в лапы колдунов мертвецов, которые уже не могли принести пользы им всем, но что-то останавливало гнома. Хотя шок от неожиданной новости быстро прошёл, он не двигался с места и наблюдал за горожанами, словно обретшими крылья и стопудовую силу. Убийца и вор с многолетним стажем смог увидеть какую радость доставляет этим людям мысль, что они сразятся с теми, кого невозможно победить простому человеку. Они были готовы умереть за умалишенного короля, потому что хотели покоя для себя и своих семей, потому что мир стал слишком серым без илларов. Мог ли обычный главарь банды отнять у них эту возможность доказать самим себе, коль они решились, что их дух не сломлен страхом перед колдунами и их шпионами.

-Когда они узнают, что воевали за мертвецов, нам может не поздоровиться, поэтому в суматохе битвы нужно будет выкрасть тела и спрятать,- шепнул гном своему верному телохранителю.

-И ты нам поможешь,- строго глядя на лазутчика, прибавил Бурак и увидел в ответ послушные кивки.

-Летят!- закричал кто-то из толпы и показал рукой в направлении дворцового холма. Все взоры устремились туда и нетрудно было заметить чёрную колдовскую тучу.

-Слушайте меня!- воскликнул Бурак, потому что только сейчас придумал, как они могли победить тёмную магическую силу, или хотя бы удерживать натиск достаточно долго, пока им на подмогу не пришли бы оставшиеся в живых иллары(оставалось только верить, что служители белой магии не пропустят такую возможность сразиться с своими врагами).- Это в легендах колдуны могли убивать взором и ворочать всё вокруг как хотели, а в наши дни они доверяют только порошкам да силе, которая помогает им без рук доставать из мешков эту дрянь. Кто сказал, что отрубленная голова, сможет так же прирасти обратно к шее, как быстро рана заживляется на их телах. Никто из нас не пробовал отрубить им головы, так сегодня, наверное, только это может нам помочь победить. Рубите им головы, рубите на куски тела, только бы они не могли восстановиться заново мгновенно - нам надо продержаться. Охотники, ваши стрелы нам тоже пригодятся.

-Мы уже сбегали за ветлами и стрелами.

-Когда Гелий узнает, он тоже прилетит сюда, вот тогда нам придётся совсем трудно, но что будет, то будет - мы покажем этим гадам, как умеют драться геранцы!- закричал Бурак и толпа взревела, поднимая в воздух кленки. Никто из них не знал, что Гелий покинул Геран как только приказал расправиться с карликами - он вместе с хамут Грагарой отправился в Илию за риглами, не представляя какую услугу делает своим отсутствием восставшим. Взять с собой рагану он решил в самый последний момент, перепоручив убить короля и гайу другому колдуну, потому что помощь самой толковой помощницы и советчицы очень бы пригодилась ему в красочных лесах Илии. Колдун не мог себе представить, как сможет заставить риглов подчиняться его воле, но, как говориться, был полон энтузиазма, а вдобавок к этому заполнил походную сумку множеством зелий, способных подчинять его воле любое существо, если, конечно, напоить несчастного.

Короткохвостые узулаки появились на развалинах первыми. Их длинные ногти тянулись по камням, когда они шли, и невозможно было понять по волнующемуся пятну вместо головы на кого они смотрят, но было ясно, что они следят за каждым. Быстрая и слаженная работа горожан не прекратилась с их появлением и ничто не подсказывало приспешникам колдунов, что они обречены, ведь чёрная магия их не охраняла так хорошо, как самих колдунов. А потом прилетели сами виновники переполоха и их было всего лишь двадцать против пятидесяти тысяч геранцев, что было лишь малой долей жителей огромного города. Невольный смех прогремел, как гром, при виде жалкой горстки, и все вдруг осознали, что их ведь всегда было больше, чем колдунов. Неужели порошки могли спасти каждого из этих мрачных существ, потерявших связь с всем человеческим? Быть может сила чёрной магии, как рам илларов, мог легко врачевать их смертельные раны, но не такие, которые предложил Бурак - и горожане ринулись на врагов столь стремительно и неожиданно, что не оставили им возможности даже стать невидимыми или обратиться в птиц, уже не говоря о возможности остаться в живых. Месиво вперемешку с мясом и землёй теперь было под ногами тех, кому удалось пустить свои ножи в ход, и слышались досадные выкрики из задних рядов, потому что большинству даже не пришлось вытаскивать ножи из ножен. Но это было всего лишь начало битвы, потому что весть о восстании быстро долетела до дворца, где Гелий собрал для финального сражения большинство своих самых лучших колдунов. Пустив гонцов в другие города за оставшимися друзьями и за своими наёмниками, стотысячная армия тьмы покинула дворцовый холм, чтобы сразиться с жалким сопротивлением. И хотя уже вся многомиллионная столица стала единой армией, восставшей против общего врага, колдунов это не пугало, потому что они не собирались больше спускаться на землю - они собирались воевать с ними в воздухе, а точнее рассыпать смертельный порошок на головы бунтарей без риска для собственной жизни. Истребить хоть весь город - вот что была готова сделать армия колдунов, не запачкав свою чёрную одежду кровью. И как только серый порошок посыпался с неба, Бурак понял, что радовался слишком рано - ведь существам без чести и достоинства не пришло в голову драться с ними лицом к лицу, они спрятались за защитой невидимки.

-Охотники, стреляйте наугад, иначе нас всех отравят,- заорал гном и его приказ передали по всему городу такими же криками по цепочке. Сотни людей падали замертво, но и тучи стрел летели в воздух, раня невидимок и заставляя падать большинство из них прямо в руки тех, кто, испуская последний вздох, ещё успевал изувечить незримого врага, вымещая всю свою ненависть из себя на них. Не видя как стремительно колдуны летают над ними, восставшие всё-таки начали впадать в панику и прятаться по домам, видя как быстро облако серого порошка распространяется над Гераном и медленно оседает на улицы. Даже на развалинах башен появилось смятение среди бунтарей, видя, что их ряды редеют с каждой секундой. Все бросились в рассыпную, чтобы укрыться от колдовского порошка и никто даже не заметил отсутствия среди них предводителя восстания Бурака и его помощника Картикту, да и его банда куда-то подевалась в суматохе.

-Жалкое зрелище,- слишалось в воздухе - это колдуны смеялись над людьми, которые бежали прочь от их оружия, которое нельзя было назвать достойным мужества. Но в этот момент мощный удар повалил всю колдовскую армию на землю и чья-то нечеловеческая сила больше не позволяла подняться им над землёй, приводя в панику на этот раз служителей чёрной магии. С ужасом они наблюдали, как их серый порошок испаряется, открывая армии восставших безопасный путь к ним. Разделённые по маленьким кучкам и находясь в разных частях города, колдуны осознавали вдобавок ко всему то, что скоро действие воды-невидимки закончиться и их увидят горожане. Они не остались стоять на узких улицах, а попытались выйти на площади, надеясь, что так их шансы возрастут, ведь в отличие от простых смертных, которым было легче воевать на ограниченном пространстве, для колдунов начиналось раздолье только на поле, где могла развернуться их магия и где из-за угла на них не бросился бы враг.

-Вот теперь нам бы очень пригодились наёмники,- в страхе оглядываясь по сторонам, сказал какой-то колдун. На пустынных улицах лежали только мёртвые тела тех, кто не успел скрыться от порошка, но заметное движение подсказывало колдунам, что вот-вот начнётся наступление и, невольно разделившись, они осложнили себе задачу на выживание.

-Если Гелий не вернётся сейчас - нас раздавят,- высказал свою мысль вслух один колдун и, словно, подал сигнал противнику к наступлению, потому что как раз в этот момент защита недимки спала с их плеч. Крича и поднимая вверх клинки, восставшие выбегали из-за углов, из домов, вылезали из подвалов и бежали на врага волной, падая, сражённые магией, и уступая своё место следовавшим следом за ними. Теперь подобраться к слугам тьмы оказалось сложнее, потому что они были готовы к нападению и пускали в ход все свои умения и средства, но никого это не останавливало. Колдуны видели, как горожане расправлялись с узулаками на их хамах, приписав предательство и пособничество Гелию всем из них, и ещё с большим упорством отражали атаку за атакой, пока в ход не пошли стрелы охотников и камни карликов. Умение передвигать предметы на расстоянии помогало колдунам отражать стрелы и камни, которые они видели, но не те, которые летели им в спину или с той стороны, которая была обделена их вниманием в суматохе битвы. Ослабленные ранами от этого лёгкого оружия, колдуны становились жертвой геранцев, которые не упускали столь благополучного момента и наносили безжалостные удары. Теперь улицы столицы были залиты кровью обоих сторон, потому что даже раненные колдуны продолжали сражаться с восставшими на ножах.

В небе появились лунии и другие стаи птиц селийского леса, которые прилетели на подмогу людям. Впереди всех летела птица с красным хохолком и кричала:

-Иллары всё знают и сейчас прибудут на помощь.

Радостные крики наградили Звену за столь радостную новость, и наступление на ненавистного врага продолжилось с большей силой, но и колдуны из других городов стали прилетать из всех концов страны, пополняя ряды чёрной армии и увеличивая колдовскую силу. Никто не чувствовал усталости, никто не горевал о павших товарищах, оставляя это на день после битвы, но сомнения в победе теперь кололи только в чёрствых сердцах колдунов. Помощь птиц была как раз кстати геранцам, потому что они не могли разглядеть в какой части города их силы больше всего ослаблены колдунами и куда нужно посылать подмогу, поэтому крылатые друзья быстро навели порядок в рядах восставших, докладывая о состоянии битвы во всех районах Герана. Среди бунтарей снова появилась банда гнома во главе с самим Бураком и они дрались на равне со всеми, навсегда похоронив тайну о смерти короля и его слуги Гордо. Исчезновение из подземелья Миция и гайа будут предписывать колдунам и хитрый гном так и не поведает миру правду до конца своих дней.

-А вот и мы!- воскликнул кто-то в небе, и все посетители забегаловки "Стрела" узнали охотника Сашу, вернувшегося с того света. Вместе с ним был его названный брат Авион, стрижник Ровел (пытавшийся справиться со страхом на зло самому себе), два иллара и полуголый Нисан - о каком поражении теперь могла идти речь?! А когда птицы возвестили, что к городским стенам подходит армия харков, среди которых шествуют и чужестранцы в набедренных повязках, колдуны взревели в отчаянии и, собрав всю свою силу попытались спастись бегством, но всё та же таинственная рука сбросила их на землю перед городом. Кто-то решил, что окончательное сражение должно произойти именно на этом поле, между началом лесной зоны и Гераном, и слугам чёрной магии оставалось лишь подчиниться, потому что сопротивляться было бесполезно. Тех, кто передумал лететь сражаться, Рука насильно ставила в колдовские ряды, так что это зрелище забавляло восставших, заполнявших поле, и армию харков, которым даже не пришлось входить в столицу, чтобы встретиться с врагом лицом в лицу. Удивляя отца и брата, Нисан присоединился к ним и пообещал знаками, что всё объяснит позже.

-А как Вероника?- не мог находиться в неведении Катрей.

"Потом",- кратко ответил старший брат, понимая, что новость о любви Вероники и Мали сразу подкосила бы воинский дух братишки.

Как в средневековье, две армии стояли на приличном расстоянии друг от друга в ожидании начала нового наступления. Понеся многочисленные потери, геранцы всё-таки не были в меньшинстве теперь, когда к ним присоединились воины из Мабрина и Флиура, да и Овий с Леоном. Но какого же было удивление ирнцев, когда они увидели как в армии противника тоже появилось пополнение из дикарей, которые, как они думали, должны были воевать на стороне илларов.

-Почему так происходит?- недоумевал Глен.

"Нам пришлось сбежать из убежища того, кого мы считали другом - нам подсказали о его предательстве",- объяснил отцу Нисан.

-Кто подсказал?

"Даже иллары не смогли понять, но поверили, потому что услышали доказательства".

-Станет ли он скрываться?- спрашивал Леона Овий в это время.

Иллары стояли впереди всех и пытались увидеть почтенного старца, которому доверяли так долго и который был теперь разоблачён таинственным голосом - только голос было позволено им узнать о том, кто теперь вызвался помочь Селие и Илие. Именно он собрал их всех сегодня на этом поле и, словно за уши, тащил ото всюду, даже из Илии, колдунов именно сюда, мешая им покинуть навязанное пространство.

-Иин уже понял, что правда наконец-то вырвалась наружу, и попытается избавиться от нас всех, хотя и знает, что у нас появился новый помощник, такой же могущественный, как он сам,- ответил Леон.- Но кому мы обязаны столь скорой развязкой?

-Пусть он будет кем угодно, только бы колдуны не смогли избавиться от наших друзей илларов там, где они прячут их.

-Наш благодетель скидывает их всех сюда, так что я уверен, что вот-вот наши друзья появятся среди нас,- всего лишь предположил Леон, но его слова обрели материализованную форму именно в тот миг, потому что все иллары, которым удалось выжить в тюремных застенках, встали впереди армии, как Леон и Овий. Их рам пылал с прежней силой и, хотя их было всего лишь сто человек, даже старый усатый иллар на пару со своим упитанным другом почувствовали сколь сильное тепло исходит от них и какая мощная сила скрыта в этих телах.

-Мы победим,- шепнул Ровелу Саша, чтобы и успокоить стрижника и поставить перед фактом.

-Вот уж поверю, когда падёт последний колдун,- сказал в ответ Ровел, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от волнения и от ожидания.- Скорее бы уже, чего мы ждём?

-Гелия, конечно,- ответил Авион. Друзья стояли во втором ряду и, так же как стрижник, рвались в бой. Сашу немного удивило поведение илларов, не сказавших Овию и Леону ни слова после своего появления, словно никогда и не пропадали, но его названный брат объяснил ему:

-Показывать свои переживания или страхи не в их характере, только нашим двум старичкам не удалось стать такими как все иллары, поэтому...

-...Поэтому они и смогли продержаться на свободе,- закончил мысль друга Саша.

-Наверное.

-Но почему Иин не мешает тому, кто продолжает добавлять всё новых колдунов к нему в армию?- задумался Саша.- Может эта очередная ловушка?

-Это ведь игра, и провидец выжидает, чтобы напасть. Их силы равны и он не хочет спешить, - предположил Авион.

-С ровней он, наверное, трусит почище, чем наш Ровел,- сказал Саша.

Зловоние предвещало всегда появление чего-нибудь плохого и риглы всегда подтверждали это народное наблюдение. Гелий вернулся во главе с пол сотней этих летучих огромных хищников и никак не ожидал увидеть всех в сборе на поле перед Гераном. Лишь один взор на улицы столицы подсказал ему, что какое-то сражение уже состоялось, и теперь все ожидали только его. Колдуны расступились, чтобы дать место в центре прожорливым тварям и своему королю, который привёл их к власти и которому было под силу их спасти, как верили многие. Грагара тоже восседала на спине одного из риглов и, оценив ситуацию, начала прощаться с миром, ведь сотня илларов говорила обо всём, только не о победе колдунов.

-И как им удалось освободиться?

-Мой брат приложил к этому свою руку,- прекращая прятаться, сказал Иин, и все увидели его тоже сидящем на спине ригла.

-А ты кто?- спросил Гелий и понимал, что этот образ он всегда видел в своих снах.

-Тот, кто вёл тебя вперёд.

-А кто твой брат?- спросила Грагара.

-Тот, кто попытается помешать мне.

"И где же он?" собиралась уже спросить хамут, но в небе появился крылатый корк с всадником, который, как две капли воды, походил на того отшельника в российском лесу, которого когда-то повстречала Рита...

8.

Тихая и размеренная жизнь началась в горном городе Ирне с тех пор, как дикари покинули остров. И хотя жёны скучали по мужьям, беззаботная радость детей, которые теперь могли бегать по всему острову, отвлекала от тоски, перенося всё внимания на заботы. Ирнцы старались привыкнуть к Мали, как к новому горожанину и будущему мужу Вероники, и очень тихо между собой упрекали девушку за сделанный выбор, но не произносили этого ей в глаза. Если бы она была ирнкой с рождения, то никто бы не стал слушать её просьб не убивать дикаря, позволить им быть вместе, не разрушать их любовь, а, так как чужестранка пробыла на острове слишком мало, чтобы успеть стать своей, никто не посчитал своим долгом во что бы то ни стало разлучить столь странную пару. Мали быстро шёл на поправку с лёгкой руки Леона, и уже на следующий день встал с постели. У него не получалось передать словами свои ощущения, но Вероника видела в его глазах благодарность и то, что ей хотелось назвать любовью, но она понимала - дикари никогда не любили и ей будет трудно заставить себя отдать своё сердце Мали до последней клеточки. Всем своим незатейлевым существом, не обременённым философскими мыслями и высокопарными переживаниями, она тянулась понять себя и прильнуть к сильному мужчине, который бы охранял её покой и стал бы ей тем верным другом до конца жизни, который виделся ей в воображении в образе Саши. Так легко было встретиться с ним и выбрать дикаря в тот день, и так трудно теперь было справляться с запоздалыми сомнениями и сожалением, ведь Вероника заметила в Сашином взгляде желание взять её с собой - он сам сомневался в своём выборе между Анари и ею. Неужели она совершила непростительную ошибку?- этот вопрос мучил девушку по ночам. И один день развеял её сомнения. Ясное утро, похожее на обычное, пришло на остров медленно, даря свет и тепло. Но волнительное и, сжимающее сердце, предчувствие тяготило этим ранним началом дня всех женщин. Они не могли найти себе места, никакая работа не ладилась и совсем маленькие дети плакали, не переставая. Когда же по камням горных склонов потекли красные ручейки и ирнцы попробовали жидкость на вкус - крики горя раздались в воздухе, ведь она имела привкус крови. Горы плакали кровавыми слезами по тем, кто за много километров от острова сражался со своими и чужими врагами. Вместе с ними теперь рыдали и женщины, не зная ещё кто из них останется вдовой, а кому посчастливиться обнять, словно как в первый раз, вернувшегося супруга. Вероника не сомневалась, что в этот день с колдунами сражается и Саша, потому что чувствовала его злость, сгибалась от его усталости, сжимала в кулаки руки, на которых образовались мазоли, словно она сама держала рукоятку ножа. Между ними оставалась связь и теперь она возродилась с новой силой, потому что они снова встретились лицом к лицу и теперь знали о существовании друг друга в этот мире, а не в недосягаемом. И это сводило её с ума, ведь истинный возлюбленный находился так далеко, на другом конце света, а тот, которому она подарила надежду и что-то новое, жил рядом и каждый день напоминал ей собой об ошибке. И как не старалась Вероника прятать свои переживания, Мали почувствовал её холодность и отдалённость, которых раньше не замечал в удивительной ирнке. В этот день, когда слёзы лились рекой, когда тревога и горе тяготили каждое любящее сердце в Ирне, что-то подсказывало ему, что и его сородичам где-то приходиться не сладко, а слёзы Веро говорили ему о том, о ком он не успел ещё забыть, ведь они показали друг другу кулаки всего несколько дней назад. Тот странный гость не выходил из головы дикаря, потому что только теперь, вспоминая тот день, Мали видел, как незнакомец смотрел на его избранницу. И мог ли его кулак означать только ненависть к флиуртийцу?- задумался дикарь. До этого момента он не представлял, что бывает на свете ревность и даже не мог описать это чувство, возникшее в нём, когда он начал подозревать Веро в симпатии к другому мужчине. Омывая лицо в кровавом ручье и приводя в ужас женщин таким поступком, Мали направился в свой домик, искоса поглядывая на возлюбленную. Животный инстинкт убийцы, который почти заглушила в нём любовь, быстро просыпался, и злоба проникала в сердце дикаря, как смертельная инъекция, убивая в нём трезво мыслящего человека и являя миру существо, жаждущее крови. С отвращением Мали сдёрнул с себя набедренную повязку, которую он был обязан носить среди ирнцев, и, понюхав свою чистую кожу, сгрибился от отвращения, ведь это не был тот запах, к которому он привык и которого его лишили люди горного города. Шрам от, извлечённого из груди, камня зачесался и напомнил дикарю обо всём остальном - он был хозяином на острове и Веро отняла у него желание оставаться им. Осторожно выглянув в окно, Мали начал следить глазами не только за ней, но и за мужчинами ирнцами, которые охраняли женскую половину в отсутствии их мужей. Охотников насчитывалось не больше двадцати, но флиуртиец знал, что и сами женщины умели хорошо защищаться, обучаемые этому с самых ранних лет. Поэтому надо было выждать удобного момента - дождаться ночи. Сидя на полу и держа в руке нож, который он украл у одного охотника, Мали терпеливо ждал своего часа и, в отличие от своих сородичей, он умел охотиться с умом и кое-каким планом в голове. Он рассчитывал свои силы, когда был один, и даже одолеваемый ревностью не позволил себе потерять голову...

Чуть раньше на огромном открытом пространстве между Селийским лесом и Гераном, собрались с одной стороны - дикари, колдуны, риглы и Иин, чтобы сразиться в последней битве с харками, ирнцами, илларами, геранцами и Провидцем-отшельником. То, что правая сторона была многочисленнее, Иин поправил элементарным способом, создав у всех на глазах двойников каждого в своём войске, увеличив общую численность в два раза. Стаи птиц наблюдали за происходящим из леса, приготовившись полететь помогать людям, как только бой начнётся. Предупреждать об опасности сзади, не допустить окружения, спасать раненных - этим должны были заняться крылатые пернатые стаи во время битвы, и они распушили свои перья и навострили внутренний слух, приготовившись ко всему, даже к самому страшному, ведь более лёгкой мишени, чем они, не было среди восставших.

Восседающий верхом на красавце корке, на правой стороне, младший брат Иина усмехался и не испытывал страха.

-Ты тоже так можешь?- спросил его Овий.

-Все так могут - главное научить,- ответил отшельник.- Он думает, что может победить численностью, но он глубоко ошибается.

-Эй, Провидец, как ты смог вернуться без книги?- напрягая старческие связки, выкрикнул брату Иин.

-Научился, но тебе не под силу будет,- выкрикнул в ответ старик, зля врага.

-Козлы, хрен вам, а не умишко,- поддержал Саша нового союзника в перепалке, но сразу получил толчок в бок от Авиона.

-Не мешай им,- шепнул другу он.

-Это не простая ругань?- поинтересовался Саша.

-Конечно. Это традиция - перед боем унижать противника, и такая честь отдаётся самому сильному в войске.

-И что это даёт?

-Спроси у Овия - это иллары придумали ещё с тех пор, когда воевали с отступниками.

Конечно Саша не стал спрашивать у иллара об этом сейчас, зато приготовился слушать двух братьев. Сильно ненавидеть друг друга слишком просто, поэтому между древними илларами существовала сверхненависть, которая рвалась наружу и передавалась животным, на которых они сидели верхом - корк и ригл фырчали друг на друга, маша крыльями. Уродливая пасть крылатого хищника изрыгала зловоние, он линял на глазах от злости и клоки длинной спутанной шерсти падали на головы дикарей, потому что Иин парил на ригле как раз над ними. По чистой случайности среди дикарей, на которых падали эти странные осадки, был сам вожак Вау. Он давно потерял связь с реальностью и не понимал, как и его племя, что происходит вокруг, слыша только приказ убивать всех, кто находиться впереди. Его раздражение росло с каждым новым клоком, который падал на него. Наконец, он не выдержал и, не дожидаясь окончания перепалки сильнейших, закричал боевым кличем своему племени приказ наступать. Находясь по бокам от стаи риглов, дикари бросились вперёд, уводя за собой и хищников, и колдунов, и теперь Иину оставалось только присоединиться к ним. Два войска столкнулись между собой, сплетая чёрную и белую магию, кровь и плоть, ножи и пики, крики и дыхание. Иин управлял риглами силой мысли и они безжалостно рвали на части противника. Пастью они расталкивали воинов направо и налево, и ею же заглатывали свою жертву, и убить ножом их не получалось, и магия плохо помогала. Всюду сыпались порошки и звучали заклинания то илларов, то колдунов - люди падали и поднимались вновь, потому что их защищала белая магия, но и павшие служители чёрной магии, как и дикари, вставали благодаря Иину. И если сначала флиуртийцам удавалось наносить урон илларам и ирнцам, то вскоре они ослабли и их камни потеряли всякую магическую силу с лёгкой руки Провидца, оставляя им только крепость мускулов. Теперь иллары могли оставить борьбу с ними и задать настоящую трёпку своему истинному врагу - колдунам, а за дикарей взялись ирнцы, геранцы и харки. Хотя прахи нанесли большой урон племени Вау, оно всё равно было многочисленнее, чем три этих народа вместе взятых, благодаря стараниям Иина. Вооружённые не только клыками, но и ножами, на этот раз дикари были опаснее и смертоноснее и без магии камней. Битва разворачивалась теперь на двух флангах -людском и магическом. Кровь и пот лились на первом, магия - на втором, а над их головами летали птицы, заглушая своими криками звон стали. И никто не заметил как внезапно присмирели риглы. Когда Иин говорил, что эти хищники слушались команд только древних илларов, которые создали их, он не предполагал, что в битве примет участие тот, кто сможет отозвать этих животных - его брат. И хотя Гелию удалось заманить риглов в Селию благодаря подсказке старца, его сила была слишком слаба, чтобы управлять ими во время битвы. На его счастье древние иллары принимали участие в сражении, иначе прожорливые крылатые твари, закончив убивать врага колдунов, вскоре перевели бы своё внимание на самих служителей чёрной магии. Провидец никогда не был благотворителем, и поэтому сначала он хотел посмотреть на что способно его войско против риглов. И только когда он понял, что никому не под силу в этой суматохе убить хищников, отозвал их в сторону. "Город илларов давно превратился в руины, а риглы не исчезают - умели мы раньше создавать себе стражу",- подумал Провидец.

Дав возможность сначала слабым побороться между собой, оба брата иллары летали в вышине и не сводили друг с друга взора, жаждущего смерти. Они ждали отмщения слишком долго, чтобы простить и помириться, им нужно было оправдать свою бессмысленную ненависть. Когда-то Иин не помышлял существования без брата, а теперь только об этом и думал. Его злил тот факт, что Провидец нашёл способ вернуться из параллельного мира, а он сам так и не додумался, как можно путешествовать между мирами. Иина унижало возвращение того, кого он всегда считал слабаком, способным только видеть будущее, и поэтому старец с нетерпением ждал того мига, когда сможет вырвать из груди жизнь младшего брата.

Тем временем дикари и их противники грызли друг другу глотки, пусть не в прямом, а в переносном смысле, но от этого кровавое зрелище не становилось приятнее. Теперь иллары и колдуны оставили воинов наедине с их силой и воинским мастерством, и павших стало намного больше, и уже ничто не могло помочь им подняться продолжить бой. Лунии командовали мелкими птицами и оттаскивали раненных с поля битвы, становясь и жертвами клинков дикарей, но не останавливались. Искусно орудуя мечами харки рубили направо и налево, и Шек по ходу кровавого действа учил Катрея и невольно оберегал, понимая, что без его помощи мальчишка обречён. И хотя Нисан не отставал от них, преследуя ту же цель, что и харк, бой был настолько жестоким, что без воинского мастерства Шека младший сын Глена не выжил бы, оберегаемый только немым братом. Раненный в ногу, харк продвигался вперёд, зверея и хрипя, и мечтая о кружечке вина, оставаясь верным своей давней привычке. Катрей дрался справа от него, а Нисан - рядом с братом, как вдруг дикари напали волной, сбивая их с ног, и занесли ножи над лежачими. Много раз оказываясь в такой ситуации на аренах Мабрина, Шек ловко вскочил на ноги и отразил удар прямо и справа, где лежал его протеже, но, повернув голову, увидел, что опоздал - братья не справились с неожиданной атакой, ножи попали им прямо в сердце. Харк взревел, как дикий зверь, и уже не разбирал куда бьёт, снося с плеч головы и разрубая туловища пополам, потому что они забрали жизнь юноши, к которому он успел привязаться за столь короткий срок.

Саша и Авион, сражаясь плечом к плечу, хотели озвереть так же, как этот харк, чтобы забыть об усталости. Им приходилось трудно, потому что охотиться и воевать были два разных ремесла, и мастерства им недоставало. Но драться наравне со всеми было для их мужественных сердец верхом удовлетворения неугомонного духа( не плоти, что они оставляли любовным утехам), поэтому и страх уже отступил от них и показалось, что удача сопутствует им, но именно в такие моменты обычно незаметно подкрадывается беда. Хотя пятеро дикарей против двоих не являлось большим перевесом сил, оба друга почувствовали, что не в силах справиться с их натиском. Флиуртийцы окружили двух друзей и, как на зло, не было рядом ни одной птицы, которая бы предупреждала их об опасности сзади или сбоку. Кленки скрежетали и звенели, и в исступлении Авион и Саша разили своего врага, но тот оказался проворнее, и нанёс-таки им смертельные раны. Теряя свет в глазах, оба друга упали на землю и уже не смогли подняться. Потеряв ещё раньше Ровела из виду, Саша не знал, что его трусливый, но верный друг пал в самом начале сражения. И хотя это случилось так быстро, он смог бы гордиться стрижником, который сражался упрямо и не отступая назад только потому, что видел впереди своего друга - единственного и настоящего в его жизни.

Пусть дикарям легко удавалось победить простых геранцев, гральчи давали им достойный отпор, окружив Бурака в кольцо, так что гном мог безбоязненно продвигаться вперёд, не затрудняя себя даже взмахами ножа. Иногда он приказывал кольцу расступиться, чтобы в щелочку нанести удар какому-нибудь зазевавшемуся флиуртийцу, но зря не рисковал - не потому, что боялся, а потому, что осознавал противовес своей силы против дикарской - слишком неравными они являлись не в пользу главаря банды. Поэтому гному удалось наравне с харками продвинуться далеко вперёд, приводя в бешенство дикарей, которым не удавалось пробить толстую чешуйчатую шкуру гральчи. Битва могла продолжаться бесконечно, если бы Иин и его брат захотели этого - поддерживать силы обеих сторон было для них не сложной задачей,- но они пожелали увидеть, кто выиграет из слабых. И как бы успешно не удавалось дикарям предпринимать внезапные атаки, их численность убывала, в основном, под тяжестью мечей воинов из Мабрина. Медленно их окружали в кольцо и сужали его до тех пор, пока последний дикарь не пал, проколотый насквозь пикой. Крики радости и долгожданной победы раздались над землёй и к ним присоединились иллары, одолевшие всех колдунов, кроме одного - его они оставили в живых и связали верёвками, пропитанными магическим составом. Гелий только теперь увидел, как он слаб, оставшись без возможности высасывать рам из илларов. Всё его колдовство лопалось, как мыльные пузыри, по сравнению с белой магией. Он метался и выл, он скрежетал зубами, но не в силах был что-то изменить - его пленили и приговорили к скорой смерти. И осознание того, что хитрая Грагара успела убежать, вовремя увидев безнадёжное положение колдовского войска, ломало Гелия и заставляло бесноваться ещё больше, потому что он совершил глупость, не скрывшись вместе с ней, как она предлагала. Полная победа невольно заставила птиц запеть песнь о вечной справедливости на земле и все поздравляли друг друга, но окончательное слово осталось за Иином и Провидцем, поэтому радостные крики вскоре прекратились и все взоры устремились вверх. Старцы не спешили, зная на что способны. Их могучая сила могла создать ещё не одно землетрясение, разломить планету напополам, стереть с лица земли всё живое, но не способна была убить того, кто был настолько же силён. Вот почему воевать когда-то с отступниками илларам было сложнее, чем усовершенствовать мир вокруг. Они были равны, но не бессмертны.

-Пусть дикари спят с миром, пусть теперь успокоятся их предки. Пусть огонь поглотит их проклятье,- произнёс Провидец и мёртвые тела флиуртийцев превратились в пепел, развеиваясь по ветру.

В ответ на это Иин взмахнул рукой и отправил риглов обратно в Илию, чтобы не мешались ему.

-Оружие против отступников не сможет помочь нам сегодня,- сказал он младшему брату.

-Хотя ты во всеоружии, потому что знаешь о моих помыслах, я убью тебя, брат. Ты избавлялся от своих противников, нанося им удары в спину, теперь тебе придётся сразиться лицом к лицу.

-Ты ведь уже видишь чем закончится наша битва - и я уверен, что не в твою пользу, иначе ты не медлил бы так долго,- произнёс Иин и начал играючи крутить в руке свой хрустальный посох.

Отпустив корка, как брат ригла, Провидец поднял над головой руки и легко хлопнул в ладоши, вызывая мгновенно оглушительный гром и молнии. Небо заволокли чёрные тучи и на землю посыпались крупные водяные капли.

-И что ты этим хочешь сказать?- смеясь, спросил Иин.

-Увидишь.

9.

Голубое небо ушло на покой, позволив ночной темноте властвовать до рассвета. Город Ирн понемногу успокоился и тишина, нарушаемая редкими женскими всхлипами, доносившимися из пещер, убаюкивала людей. Горные склоны перестали кровоточить, словно давая понять, что где-то там далеко сражение закончилось и теперь осталось только ожидать возвращения как живых, так и вестей о мёртвых. Темнота была другом дикарей, ведь именно ночью они устраивали свою охоту, поэтому Мали чувствовал себя свободно в это время суток. Его глаза замечали каждое движение, которое не увидел бы простой ирнец, и лёгкая бесшумная поступь помогла ему без приключений добраться до жилища Вероники. Тупо наметив себе только одну цель - убить - Мали пробрался к ней в спальню, освещённую тусклым светом от горящего факела. Перед ним лежала девушка, которая вдохнула в него новую жизнь и её же у него забрала, сама того не ведая. То плотское желание, которое обуяло дикаря на пляже, снова проснулось в нём и становилось сильнее злобы и ревности. Ему захотелось схватить Веро и завладеть её телом так же насильно, как флиуртийцы поступали в своём племени с пленницами из Ирна. Удивляясь, что могло его останавливать до этого момента, Мали положил нож на пол за ненадобностью и стал медленно приближаться к кровати. Ровное и спокойное дыхание, милое лицо, покоящееся во сне, всё больше возбуждали в нём плотское желание. Крик девушки мог привлечь к нему внимание, поэтому нельзя было допустить этого. Ловко подпрыгнув, Мали сел на ноги девушки и сразу же зажал ей рот рукой. И хотя Вероника могла бы отбиваться от него руками, которые остались у неё свободными, от ужаса она не могла пошевелиться. Страх в её глазах радовал дикаря и новую мысль позабавиться прежде, чем убить, не опутывали сомнения. Слизывая со щёк Веро слёзы, он разрывал на ней одежду свободной рукой. Только мужская сила смогла бы его остановить теперь и девушка почувствовала, что обречена. Именно в этот момент шок отступил, освобождая её тело и руки от оцепенения, и она стала отталкивать от себя мускулистого дикаря, начала пробовать шевелить ногами, попыталась звуками, пусть и с закрытым ртом, привлечь к себе на помощь воинов. Такое сопротивление раззадорило Мали, его глаза заблестели и омерзительный смех раздался из его груди. Но вдруг он замер и его стеклянный взор застыл в одной точке. Рука, прижатая ко рту Вероники, ослабла, и она почувствовала, как всё тело дикаря словно обмякло. Что-то происходило с ним и это ещё больше напугало её, заставляя в ужасе прижаться к кровати и закричать. Словно очнувшись, Мали закричал вместе с ней и отскочил в дальний угол комнаты, оглядываясь и не понимая что только что произошло. На их крики сбежались воины и женщины и стали избивать дикаря, желая ему смерти с самого начала и теперь готовые привести мысленный приговор в исполнение.

-Да за что же вы так ненавидите нас? Это вы пришли на эту землю непрошенными гостями, а не мы; это иллары сделали нас такими, какие мы есть, а не мы сами! - вдруг воскликнул Мали, ошарашивая не столько содержанием речи, сколько ею самой - он говорил на языке ирнцев так складно и без акцента, что никто не мог поверить своим ушам.

-Колдун в него вселился что ли?- воскликнул кто-то и все в страхе отступили на несколько шагов назад от дикаря.

Окровавленный и растерянный, Мали чувствовал внутри себя безграничную пустоту, словно потерял в этот миг что-то очень близкое его сердцу. Он не мог догадаться, что эта пустота от потери его племени и от сожжения проклятья. Вернув ему человеческий облик не снаружи, а внутри, Провидец не позаботился изменить память дикаря, и Мали сводили с ума воспоминания тех безумств, что он творил вместе с сородичами, и то, что он всего лишь минуту назад задумал совершить с Веро. Да, он вдруг вспомнил её и начал искать взглядом. Испуганная, закутавшись стыдливо в покрывало, она стояла поодаль и, плача, с болью смотрела на него.

-Не плачь и не бойся, я не трону тебя больше. Ты выбрала его. Никому из вас не понять, да и мне - тоже, что произошло, но теперь можете спать спокойно. Пустота здесь,- он стукнул себя кулаком в грудь,- пустота вокруг меня. По чистой случайности я остался на острове и я ухожу. Теперь вы - хозяева Флиура, и сын вождя уступает вам свои земли. Я оставляю себе самый маленький остров и клянусь не покидать его до конца своих дней. Прощайте.

Никто не посмел остановить дикаря, все спрятали свои ножи и отпустили его из Ирна в то изгнание, которое он выбрал для себя сам. Только теперь Вероника начала понимать, что вызвало в сердце Мали злобу - она невольно дала ему повод ревновать и чувство вины отразилось на её краснеющих щеках. Не потеряв способность с достоинством сына вождя держать себя перед своими врагами, приобретя дар речи и человеческое мышление, красавец флиуртиец, отправившийся на Седьмой остров, оставлял в Ирне девушку, которую мучили сомнения пуще прежнего. Она стыдилась себя, чувствовала, что предала Мали, разочаровав, а взоры ирнцев, направленные теперь на неё, были до боли такими чужими, что Вероника не выдержала и выбежала из пещеры. Покинуть ненавистный город, остаться одной только бы не быть среди них - вот чего она хотела, мечущаяся, словно птица в клетке. Горожане зажгли факелы и вышли вслед за ней, молча наблюдая за чужеземкой и думая, что она сошла с ума. А Вероника начала бежать по горной тропинке вверх, не оглядываясь и не зная, что будет теперь делать в лесу одна. Пусть связь с Сашей ещё жила в ней, но потеряв Мали, она вдруг осознала, что вторая связь стала сильнее. Признаться себе, что любовь в её сердце тянулась к обоим, девушка не решалась до этой ночи, и, отталкивая одного возлюбленного, она ещё больше приблизила его к себе - и это было слишком сложно, чтобы разобраться сразу, пока Мали находился в пещере, а теперь было поздно. Перебравшись через горы, Вероника упала в траву без сил и заснула крепким сном. Разбуженная солнечными лучами, она посмотрела на голубое небо и почувствовала себя свободной впервые в жизни, потому что этим утром она любила и не сомневалась в своём чувстве. Наконец-то она навсегда отпустила от себя Сашу и уже не помышляла о нём, желая ему счастья с Анари. И понимая, что Мали не скоро простит её, Вероника знала, что прощение всё равно придёт и она сможет обнять своего упрямого дикаря. Даря свою улыбку всему вокруг, она шла по лесу и радовалась, что свободна от Ирна. Ветер развивал её белокурые волосы и так приятно было осознавать, что её душа свободна от страха, как ветер. Свободна от всего, кроме любви - Вероника была счастлива.

Гроза обрушилась на землю этой судьбоносной ночью, и прозрачная вода смывала с земли лужи крови. Сильный ветер гнул деревья и заставлял людей прижиматься к земле. И пока наверху, сопровождаемые громом и молниями, звучали гневные крики древних старцев, бьющихся на смерть, внизу иллары старались помочь раненным, а выжившие геранцы, ирнцы и харки следили за ходом битвы. Искры и разноцветные лучи сопровождали бой древних служителей магии, и уже никто не мог с уверенностью сказать какого цвета была она - чёрная или белая - это была изначальная магия, неразделённая и могучая. И Леону, и Овию очень хотелось наблюдать за этой борьбой, но нужно было спешить спасти как можно больше людей, ведь пока кровь текла, а сердце билось - насколько бы глубока или смертельна рана не казалась, илларам было под силу спасти раненного. Они прикладывали примочки, сыпали порошки, которые не намокали в воде и не распылялись ветром, в рану и произносили слова, наполненные магической силой. Многие воины вставали через несколько минут, многим предстояло ещё полежать, чтобы окрепнуть, но все они уже шли на поправку. Но среди живых оба иллара никак не могли найти своих молодых друзей - Авиона, Сашу и Ровела, а также Нисана, - и волнение стариков росло за их жизни. Кто-то из магических целителей наткнулся с Гленом на его сыновей и ничто уже не могло утешить горевавшего отца над мёртвыми телами самых родных ему людей. Харк стоял рядом с ним, как скала, которую не мог сдуть даже этот сильный ветер, что поднял над землёй Провидец, и говорил:

-Они дрались достойно и умерли не потеряв мужества и чести. Гордитесь своими сыновьями - они всегда этого хотели.

В это время, когда очень яркие молнии осветили долину, Леон и Овий увидели Ровела. Удивительно безобидный и трусливый стрижник принял смерть от трёх ножей и иллары прижали его к себе, прощаясь. Никто из друзей не питал иллюзий в том, что Ровелу удастся уцелеть в битве, поэтому Саша пытался его отговаривать от этой затеи - идти сражаться за илларов, за будущее,- но стрижник впервые в жизни проявил упрямство и показал твёрдое желание быть на этом поле вместе с ними, чтобы доказать самому себе, что он способен на мужественный поступок.

-Неужели и два названных брата погибли, Овий?- воскликнул Леон и, поднимая лицо вверх, закричал:

-Будь ты проклят, Иин. Умри же и ты поскорее!

-Надо искать, Леон, мы не видели их мёртвыми,- упрямо отвечал Овий.- Ты моложе меня, а уже сдался. Мы найдём их - им предсказано выжить.

С ещё большим упорством, спрашивая у других илларов, Овий и Леон начали искать братьев-охотников и по ходу поисков помогали вернуться к жизни другим раненным. Наконец, кто-то из илларов окликнул их и знаком позвал подлететь туда, где он стоял. В мокрой траве лежали Саша и Авион, и их сердца уже не бились.

-Нет, этого не может быть, вы должны жить!- закричал Овий, вытаскивая ножи из сердец. Кровь хлынула ручьём из ран и, прикоснувшись к сердцу каждого из друзей, иллары ощутили слабое тепло. Жизнь почти покинула тела Авиона и Саши, и каждая секунда приближала их к бездонной пропасти вечного забвения. Только одно могло спасти теперь небьющиеся сердца, и Леон прикоснулся губами к ране Саши, а Овий - к ране Авиона, и их дыхание впустило в неподвижные тела частичку магической силы рама. В этот миг оба иллара нарушали закон белой магии - не дарить часть своей силы простым смертным, а только ученикам,- но Овий и Леон чаще следовали зову своего сердца, чем неписанным законам. Рам мгновенно заживил раны двух друзей, и глубокий вздох ознаменовал их возврат к жизни. Капли дождя мешали Авиону и Саше открыть глаза и удивительное тепло согревало изнутри их тела. Оглушительные звуки в небе заставили их резко вскочить, чтобы защищаться, но они сразу увидели, что бой закончился без них. Еле справляясь с сильным ветром, Звена, немного потрёпанная во время сражения, подлетела к друзьям и с умным видом сказала:

-Вам повезло, Леон и Овий могли и опоздать.

Два друга улыбнулись илларам и их благодарного взгляда было достаточно старикам - никто не стал обниматься и произносить долгие речи, ведь слезливые сцены никогда не были коньком мужчин. Теперь Леон и Овий могли, не нервничая, спасать остальных, а оба охотника следили за ходом битвы, которая, казалось, будет длиться бесконечно.

-Сюда бы сейчас Валива - его восторгу не было бы предела,- произнёс Саша.

-Он не сможет больше прилететь в Селию,- понимая, что лучше сказать сейчас, чем тянуть до другого случая, произнесла Звена и половину её слов сожрал оглушительный гром.

-Что ты сказала?

-Валив умер.

Саша сел на корточки перед птицей и с недоумением посмотрел на ту, которая никогда не врала и ничего не придумывала, а всего лишь рассказывала сплетни.

-Зачем ты веришь таким сплетням, луния? Общипать бы тебя за это,- сказал, грозно сдвигая брови, Саша.

-Мне рассказали сизонии, они даже сочинили грустную песню об этом - Валива казнили в Абаре на глазах у всех горожан и королевской семьи.

-И Арлен был там?

-Да, а возлюбленная Валива рассталась с жизнью в тот самый миг, когда увидела, что нашего весельчака обескрылили и сбросили вниз со скалы.

-Но за что?- воскликнул Саша.

-Он стал прахом - стал убийцей.

Ослепительная вспышка заставила всех зажмуриться и все увидели, как вцепившись в друг друга, Иин и Провидец падают вниз, но не камнем по прямой, а по наклонной в сторону Сонной долины, в сторону огненных болот базанов. Никто не мог предположить, что отшельнику понадобилась тёмная завеса не для эффектности батальной сцены, а затем, чтобы отвлечь внимания брата от того места, куда он собирался с самого начала сбросить его. Прожив достаточно долго среди клонов, Провидец знал о смертоносной силе их озера и часто в российском лесу думал о радиации. Века сменяли друг друга и наконец наступило то время, когда человеческая наука продвинулась так далеко, что могла создать атомную бомбу и атомную электростанцию. Даже находясь не в своём магическом мире, иллар мог свободно перемещаться из страны в страну, из одной тайной лаборатории в другую и следить за производством смертоносного блага и погибели для человечества. Прикоснувшись к этому таинству, Провидец понял, что даже он не выживет, если не придумает для себя защиту. И именно тогда он понял, как нужно отомстить брату и заставить его страдать перед смертью. Во время битвы он заманил Иина как можно ближе к огненным болотам и в подходящий момент стал толкать его прямо в, заражённое радиацией, озеро. Защиты от этой заразы не существовало даже в раме, и Провидец намеревался отлететь в сторону, с силой окунув брата в воду, но Иин прокричал, связывая их двоих своим хрустальным посохом:

-Нет, ты не сбежишь опять!

Оба иллара упали в озеро, и сила их падения была настолько велика, что они ударились о дно и раскололи его. Вода стала убывать в образовавшуюся трещину и вскоре обнажила тела обоих братьев. Они сопротивлялись проникшей в них заразе, но она была в сто крат сильнее их. Язвы и ожоги покрыли их кожу с ног до головы и кровоточили, высасывая жизнь, которая считалась бессмертной.

-Обхитрил ты меня, братец,- произнёс Иин,- но не до конца,- и исчез.

-Посмотрим, братец, так уж и не до конца,- взлетая, произнёс Провидец, которому не суждено было увидеть такую развязку в своих вещих снах.- Она сможет найти защиту даже против этого и тогда илларам ничто не будет угрожать.

Рассвет мягко улыбнулся Селие и осветил долину, где каждый ожидал чем же закончится битва Титанов. Но небо очистилось от туч, выглянуло солнце из-за горизонта, а победитель так и не появился. Саша стоял над телом Ровела и вспоминал, как этот хилый парень выхаживал его и заботился о нём в самые трудные дни их пленения сначала у колдунов, а потом - у дикарей. Рядом тянулась дорога, ведущая в Геран, на которой стоял связанный по рукам и ногам Гелий в окружении илларов. Не было ни одного человека или другого существа среди мирных жителей Селии и Илии, которому бы не хотелось свернуть ему шею, и Саша был из общего числа. Когда-то колдун попытался задушить его взором, а теперь Саша смотрел на него, будто убивал глазами. Жалкое зрелище теперь представлял собой Гелий - избитый и бессильный что-либо изменить. Но вдруг чья-то невидимая рука подняла его, расталкивая илларов, и к удивлению всех присутствующих Гелий пропал, уронив чёрный медальон в траву. Поднялась суматоха, иллары летали из стороны в сторону, матерились на чём свет стоит, забыв про приличия, ведь сбежал их самый злейший враг, но это не помогло им вернуть беглеца. Овий взял в руки странный медальон, в котором проглядывалось очертание женского тела, и услышал зов о помощи.

-Ваше Величество, королева Полия?- изумился иллар.- Так вот где он Вас спрятал. Наверное, не без помощи Иина, даже илларам нужно постараться, чтобы сделать такое, а колдунам - никогда не додуматься. Но почему именно сейчас он потерял медальон?

Теперь уже вокруг Овия собрались все иллары и оживлённо обсуждали, как безопаснее можно освободить королеву из плена в медальоне. Предложений было бесчисленное количество, и, занятые таким важным обсуждением, служители белой магии не замечали, как из Герана тянулась вереница горожан с ветками и брёвнами для погребальных костров. Но не только из столичные жители подходили к полю битвы и скорби, из ближайших городов, чтобы отдать последнюю почесть павшим, присоединялись все, кто не остался равнодушен. И вскоре множество деревянных лежбищ положили на свои плечи тела героев великой битвы. И когда факелы уже приготовились зажечь первые погребальные костры, из Герана с криками прибежал карлик:

-Король со слугой исчезли!

В этот момент Бурак втянул в себя шею, словно прячась, а Картикту, у которого шея от роду была короткой, присел на корточки. Банда гнома понесла большие потери, но завоевала весомое уважение, и именно сейчас главарю стоило сказать что-то, что навсегда должно было отвлечь от него подозрения, если такие могли иметь место.

-Это колдуны виноваты,- крикнул Бурак,- они воспользовались тем, что мы отвлеклись, и выкрали короля Миция.

-Но кто теперь нам скажет, где искать Его Величество?- воскликнул кто-то из илларов.

-И Её Величество вот-вот обретёт свободу,- добавил Овий.

-Всё-таки колдуны победили - теперь мы никогда не найдём Миция.

-Отныне позор на нас!

-Бедная королева.

-И дочки лишилась вдобавок.

Заголосили все, перебивая друг друга, но тут опять вмешался Овий:

-Принцесса Анари и её муж принц Алил - живы.

Теперь уже наступило всеобщее замешательство, ведь радость и горе туго переплелись между собой и многие не могли решить для себя радоваться или горевать. Но всё-таки погребальные костры должны были загореться и это было пока что важнее всенародной радости. Догадываясь, что между древними илларами произошло что-то, что не выявило победителя, но и закончило колдовскую тему в мире, хотя бы на время,- иллары решили отнести медальон Гелия во дворец, чтобы там, а не в поле, вернуть королеве свободу. Чтобы быть вместе с друзьями и теми, кого они успели узнать и оценить, и кому предстояло отдать своё тело огню,- среди деревянных лежбищ остались стоять Леон и Овий, не рвущиеся, как освобождённые иллары, быть при дворе Её королевского Величества.

Огромное пламя напоминало издалека единый костёр, и клубы дыма, поднимавшиеся вверх в небо за многие километры от Герана, говорили жителям Селии, что там, возле столичных стен прощаются с неприхотливыми героями, которые сражались не ради наград, а ради мира. Иллары помогали дыму подниматься только вверх и не заслонять тёмной пеленой людей внизу. И хотя от огня стало невыносимо жарко, никто не хотел уходить, пока последний костёр не потухнет - уход означал бы неуважение к древнему погребальному обычаю и такого человека освистали бы все и перестали бы уважать.

10.

Как-то один иллар сказал:

-Дым уносит вместе с собой страдания и уступает место солнечному свету - и всходят ростки радости на лицах, в духе, на земле.

Пепел развеялся с погребальных кострищ и иллары залечили земные раны, покрыв молодой травой обожженные пятна. Уже к вечеру не осталось следов самой большой битвы за последнее столетие. Все вернулись в Геран праздновать затишье, а кто - и победу, не желая сомневаться в наступлении мира. В небе над столицей Селии вспыхивали фейерверки, сам Геран светился яркими огнями и утонул в шуме уличных гуляний. Хотя многим хотелось оплакивать погибших родственников, никто не показывал своего горя открыто, чтобы не разрушать общую радость, ведь им самим тоже хотелось чувствовать не только горечь утраты, но и лёгкое тепло от освобождения. На дворцовой площади развернулось самое весёлое гуляние - здесь собрались все богачи, которым удалось вернуться в свои большие дома, отобранные колдунами, и, хотя денежные хранилища были опустошены, никто из них не волновался о недостатке в средствах - главное было теперь остаться при дворе Её королевского Величества, которая освободилась из плена и очнулась от сна, заняв место своего мужа. Королева Полия восседала на балконе и с грустью наблюдала за весельем, думая о супруге и дочери. Красота этой женщины всегда завораживала её подданных и заставляла завидовать Мицию, что именно он женился на ней. Конечно, королева всегда замечала особое внимание к себе из-за её внешности и привыкла к этому, чувствуя дискомфорт, когда долго не слышала восторженных речей. И если Анари любила лес, потому что в нём она ощущала свободу и величественную силу природы, то её мать любила ходить в лес, чтобы позлить мужа - он всегда боялся, что там кто-нибудь украдёт её красавицу. И хотя, как добропорядочной жене, Её Величеству надлежало горевать по супругу, она всего лишь скучала по нему, понимая, что в то же время рада его отсутствию, ведь вышла за него замуж только для того, чтобы в один прекрасный день стать полноправной королевой, а не только супругой коронованной особы. Она приказала искать Миция и Гордо, а так же свою дочь, но очень не хотела, чтобы короля нашли живым. И Полию не смущал тот факт, что она может до конца дней остаться условной королевой, если тело её мужа не будет найдено, ведь от её условного положения на троне повеления Её Величества не становились слабее или не действительными. Наверное, только илларам было под силу услышать эти тайные мысли Полии и ужаснуться, но им было запрещено проникать в голову коронованной особы, поэтому все служители белой магии воздерживались от этого шага, тем более сразу после пробуждения к королеве был приставлен придворный иллар Первей, который следил за каждым дуновением любой мысли рядом с Полией.

В кабаке "Стрела" веселились охотники и рыбаки, провозглашая тосты за Её величество, и здесь же Бренлен играл свою музыку для Алель, уносясь от радости в далёкие дали подсознания. Первым делом, что сделали Овий и Леон по возвращении в Геран, освободили узников из дворцового подземелья. Горничную принцессы они нашли на грани жизни и смерти, но не сказали об этом сочинителю, когда, окрепшая от исцеляющих снадобий илларов, девушка предстала перед своим женихом. Из Кальта иллары переправили семью Севы и ворчуна Бабия в Геран, где было решено играть свадьбу на следующий день, потому что многострадальная пара не хотела больше разлучаться ни на минуту. Ворчун Бабий был рад за молодых и не встревал со своими обычными репликами о вреде женской половины мира, но невольно думал о Рите, которая хорошо сумела доказать правильность его теории. Чтобы как-то улучшить своё настроение, он подошёл к столику в углу, за которым сидели Саша и Авион, и сказал:

-Свадьбы - это для людей, которые не в своём уме,- и хихикнул, ощущая, как его настроение улучшается оттого, что он произнёс свою главную мысль вслух.

Зря он надеялся, что два названных брата поддержат его, потому что в ответ увидел только их недовольные взгляды. Саша после битвы думал только о Анари и о том, что случится, когда она вернётся в Геран вместе с мужем. Если до этого момента он воспринимал их любовь, как что-то самое простое, чему препятствовала всего лишь неуверенность, то теперь на сцене появились супруг и королева. Быть уверенным, что королева просто так разрешит дочери быть вместе с обычным охотником, у Саши не получалось, и, хотя иллары уверяли его, что брак между принцем и принцессой будет быстро расторгнут - всего лишь одним словом Полии,- он не мог поверить и этому, ведь перспектива породниться всегда нравилась правителям всех стран. Ожидая возвращения Анари, Саша не хотел не только смеяться над словами Бабия, но и вообще его тянуло поскорее спрятаться в лесу, на Белой поляне, представляя встречу с принцессой именно там - на месте их первого свидания. Видя, что оба друга не в настроении, Бабий ушёл в сторонку и начал искать взглядом новую свою жертву, которой бы смог выложить всю свою теорию от начала и до конца.

-А, может, рванём домой,- предложил Саша Авиону.

-Жаль, что наши корки пропали, придётся новых покупать. Пошли домой, мы там не были так давно, что приходиться верить только на слово луниям, которые говорят, что с домом всё в порядке,- ответил Авион.

-Какой кайф - ща лягу в траву перед домом и не буду волноваться, что меня загребут шпионы Гелия,- потягиваясь вверх руками, произнёс Саша.

-Кстати, узулакам из колдовских шпионов досталось больше всех, а остальные разлетелись, но королева и на них скоро охоту объявит.

-В лес вернёмся, не попрощавшись с нашими стариками?

-Овий и Леон собирались к Криставу - можем заглянуть и попрощаться, но, я думаю, иллары сами скоро в лес вернутся, ведь в городах мало кому из них нравится жить. Ты увидишь, какие они себе домики построят - в пещерах им привычно жить, прячась от колдунов, а не всю жизнь. Прежние их дома сожжены, так что теперь по всей стране развернётся большая стройка, да и не только домов илларов.

-Зато плевать нам теперь на шум, на звуки, да и вообще на всё подозрительное плевать - свобода всё-таки важнее, чем любовь.

-Ха, посмотрим, как ты запоёшь, когда Анари найдут - вот тогда-то твоей свободе и придёт конец, как сказал бы Бабий.

-Ага, если бы,- ответил Саша, подумывая, что до этой сладостной несвободы ему ещё нужно будет потерпеть.

Дом Кристава, как и раньше, стоял на самом углу перед поворотом дороги на дворцовый холм. Дверь двум друзьям открыл довольный слуга Лерни, которому иллары подарили два новых нижних зуба, как не смешно это звучит, и проводил гостей хозяина в гостиную, где собрались все, кого оба друга надеялись здесь увидеть. Ни от кого Лория и Авион не смогли скрыть волнительной радости от встречи, сами не понимая, почему их дыхание так дрожит, а взгляд, хоть и хотелось направить друг на друга, стыдливо направляли в сторону. Симпатия дочери к охотнику не смущала Кристава, и он поглядывал на илларов, широко улыбаясь, потому что радовался тому, что между двумя сердцами начинало зарождаться что-то светлое и долгожданное. Но обсуждать то, что ещё не случилось, ни у кого пока что не поворачивался язык, чтобы не спугнуть хрупкое движение чувства, поэтому разговор пошёл о возвращении в лес и о возрождении прежней Селии.

-Хотя Селия больше пострадала от колдунов, чем Илия, у нашего соседа тоже хватит забот. С помощью ваи мы уже побывали там и убедились, что брат Иина позаботился обо всех колдунах - все они участвовали в битве, и никого из служителей чёрной магии не осталось в красочной стране,- сказал Овий.

-Мы открыли двери тюрем и выпустили из подземелья короля Вергия. Его упитанная фигура пострадала, конечно, от "заботы" колдунов, но он выживет,- небрежно так подметил Леон, который недолюбливал королей.

-А вот как бы нам заполучить того крылатого корка, на котором летал брат Иина,- спросил Саша, полагая, что илларам уже известно где можно найти крылатых скакунов.

-Они прячутся и только Иину и Провидцу было известно, где их искать, так что пока крылатые корки сами не захотят тебе служить, скачи на простом корке,- ответил Леон.

-Пусть они летают, ненужно их неволить, ведь они такие красивые с огромными крыльями,- сказала Лория, не стесняясь своего мнения, потому что говорила то, что думала.

-Конечно, нам в лесу всё равно было бы неудобно на них летать,- согласился Авион, и на смешок Саши шепнул в ответ:

-А разве не так? Крылатые корки годятся для битвы или дальних путешествий, но не для охоты в густом лесу.

-Да ладно тебе оправдываться, конечно так оно и есть,- улыбаясь, сказал тихо Саша и похлопал друга по плечу.- А вот ответьте мне, иллары, куда Гелий подевался?

-Он вернутся,- ответил Овий, крутя длинный ус,- и будет обладать большей силой, чем все иллары, поэтому нам надо быть готовыми.

-Это ты сейчас придумал?- удивился Леон.

-Гелию суждено погибнуть и такой человек найдётся, но я не могу сказать когда это случиться - Иин хочет мстить, а его брату остаётся мстить ему в ответ - они обречены уже, но их магическая сила должна обрести хозяина - двух хозяев.

-Ну, если Гелий первый, то кто второй - ты?- спросил друга Леон.

-Нет, Провидец выбрал другого человека. Он рискует, потому что придётся ждать его духу, а не телу, и за эти годы Гелий окрепнет, но рано или поздно наступит эра служителей белой магии.

-Туману напустил ты, Овий,- произнёс Саша, задумчиво.

-Толком расскажи,- добавил Авион, но Овий перевёл разговор на другую тему.

За интересным разговором друзья не заметили как наступил вечер. И только после ужина Кристав и Лория отпустили обоих охотников домой. Когда друзья вышли за пределы городских стен, Саша невольно начал наблюдать за Авионом. Освобождённые от бесконечного бегства и скрывания от колдунов, они расправили невидимые крылья, отдавая жизни возможность раскрасить их ощущения заново. И особенно это касалось Авиона, хотя он давно уже не просил о счастье для себя. Старший названный брат казался Саше ожившим и воспрянувшим духом. Впору было растрогаться до слёз от радости за друга, но закалённый приключениями и лишениями, Саша не смог бы выдавить из себя слезу, да и не гоже было плакать настоящему мужчине, поэтому он легко улыбался и сохранял молчание, позволяя и себе и ему подумать. Когда они проходили недалеко от Белой поляны, Саша сказал:

-Я загляну туда, может там сизоний найду, так они мне расскажут всю правду о Валиве.

-Так привязался к этому весёлому летуну?

-Видеть вея и не привязаться к нему - это надо родиться у вас здесь, а не в России. Человек размером с мою руку, который умеет летать, говорить и веселить - он такой же брательник мне, как ты, хотя доставал меня меньше, чем ты.

-Сизонии не будут разносить сплетни - они всегда пели о том, что видели собственными глазами, поэтому будь готов услышать ещё раз горькую правду о Валиве.

-Самое хреновое, что ни Ритка, ни Арлен не заплатили за предательство и гадство, которое сотворили,- сказал Саша и нахмурившийся повернул к Белой поляне.

Конечно, Саша хотел узнать о вее, но сильнее этого он надеялся увидеть на поляне Анари, а не сизоний. Он сел под любимым деревом в одиночестве и даже обрадовался, что маленькие птички не спят на белых цветах этой ночью, потому что насладиться ночной тишиной было куда приятнее для него - в первую ночь после долгого отсутствия в этих краях. Он сидел и смотрел на, переливающееся ночным сиянием, небо и медленно задремал, опьянённый спокойствием в душе. Когда к его щекам прикоснулись чьи-то нежные руки, Саша сквозь сон подумал, что это ему сниться и сначала не отреагировал. Но потом ощущение тепла от пальцев на своих щеках стало настолько реальным, что он вздрогнул и открыл глаза.

-Меня что-то тянуло весь день сюда, на нашу поляну, и я догадывалась, что это был ты,- прошептала Анари Саше и поцеловала. Она сидела на коленях перед ним и была сейчас ближе к нему и сердцем и мыслями, чем когда-либо. Их поцелуй соединял не только губы, но и чувства, прошлое с будущим, судьбы и желания. Обнять друг друга после столь долгой разлуки было блаженством для двух любящих людей, и разрывать объятия не хотелось как ей, так и ему. За эти месяцы они многое поняли и научились ценить, и безмолвно клялись друг другу не только в любви и в верности, но и в понимании, отбрасывая упрямство и вспыльчивость в долгий ящик.

-Ты пахнешь какой-то ароматной травой,- прошептал Саша, утопая носом в волосах Анари.

-Мы спали в траве, а вечером нас нашли иллары и переправили сюда, они ждут меня на дороге, потому что я не хотела возвращаться в Геран, не побывав на Белой поляне.

-А кто с тобой прилетел?

-Твои друзья - Шалун и Олиан...

-Нашлись наконец...

-Да, ещё нашёлся сын Гелия и Кори.

-А он кто такой?

-Влюблённый в Риту пагал, он готов жизнь за неё отдать,- улыбаясь Саше, произнесла Анари, но потом вдруг приняла серьёзное выражение лица и сказала:

-Твои друзья ослепли в Валевии, Даид боится, что моя мать прикажет его казнить за то, что он сын колдуна, а ещё вместе со мной муж.

Принцесса опустила глаза и, словно прячась в сильном теле возлюбленного, уткнулась лицом в его крепкую грудь. Какое-то плохое предчувствие тяготило теперь оба сердца, и внутри них начинал снова зарождаться страх.

-Иллары вылечат двух братьев, ведь они попадут во дворец, в котором сейчас куча служителей белой магии...Я могу пойти с тобой?- спросил Саша.- Мы всё расскажем, твоя мать прогонит нафиг твоего мужа и... Или мне придёться жить во дворце или ты переселишься в нашу с Авионом хижину,- он улыбнулся, понимая, что для принцессы жизнь в лесу была бы и унизительной, и непривычной. Только теперь ему пришлось задуматься кроме чувства ещё и о будущем - навряд ли гражданский брак мог приветствоваться в Селии, и Саше предстояло или жениться на принцессе и стать когда-то королём, или оставить всё как есть, а такое положение вещей не устроило бы королеву и её приближённых.

-Я люблю свою матушку, но она ещё больше властолюбивая, чем мой отец. Я знаю, что и она меня обожает и с нетерпением ждёт моего возвращения, но и интересы Селии для неё важны... Она может поступить жестоко, оправдывая себя заботой о будущем страны. Я боюсь этого, но не могу не вернуться в Геран - убегать, не повидавшись с ней, не достойно любящей дочери. И тебе со мной нельзя, я не хочу тебя потерять.

-Мне ждать? Сколько?

-Овий и Леон будут во дворце?

-Не знаю - наши старики слишком своенравные и не любят кланяться, хотя и заслужили, согласись, огромной королевской благодарности и уважения у каждого жителя Селии, ведь только им удалось избежать пленения колдунов и помочь всем.

-Без них мне будет трудно передать тебе послание, но я всё равно буду отправлять тебе письма каждый день вместе с придворной лунией - я позову Звену к себе на службу. Она осталась вместе со всеми на дороге.

-Эта помощница сможет нам послужить, хорошая идея.

-Ещё чуть-чуть и я пойду,- шептала Анари, прижимаясь к Саше.- Когда от Иина нас спас Провидец и оставил в непроходимой чаще, только назвавшись братом старца и исчезнув, я уже тогда знала, что наша с тобой встреча вот-вот произойдёт. Но как же трудно теперь уйти.

-Я буду рядом, Овий поможет мне пробраться во дворец незамеченным и тебе не понадобиться посылать мне письма...

-Нет, если тебя поймают во дворце... Пока королева не возвестит жителям обеих стран о том, что Алил - не мой супруг,- нам нельзя показываться вместе. Тебя бросят в тюрьму за то, что ты запятнал мою честь и нанёс оскорбление принцу.

-....................,- Саша не сдержался и основательно выругался.- Но ваша свадьба была ненастоящей - все это знают, ты не могла по своей воле согласиться и произнести "да"!

-Не злись, прошу, всего несколько дней и мы будем знать о решении моей матери. И тогда я сама решу как мне быть дальше.

Заставив Сашу поклясться, что он не сдвинется с места, наблюдая, как она покидает поляну, Анари ушла. И опять словно тонкая нить оборвалась между ними, и Саша с силой упёрся спиной в ствол дерева, чтобы не нарушить обещание - он понимал, что Анари, не смотря ни на какой страх перед неизвестностью, должна увидеть мать, но в то же время чувствовал как ноет всё внутри него от тоски и любви, которой обстоятельства, как всегда, норовили обрезать крылья. До поздней ночи он просидел под деревом, прислушиваясь и надеясь, что очередной шорох принадлежит лёгкой поступи его избранницы, но она не вернулась. Тяжело встав, словно под грузом столетней усталости, Саша неторопливо пошёл домой. Как он и ожидал, Авион не спал в это время, а сидел на скамейке перед домом и смотрел на ночное небо, думая безусловно не о друге, а о Лорие. Сев рядом с другом, Саше ничего другого не оставалось, как предаться мыслям о Анари.

Небо уносило их далеко, ничего не обещая и ничего не загадывая, но и не забирала надежду на счастье. То, что скрывал Авион, постепенно теряло над ним свою власть; то, что горело в сердце Саши, разгоралось ещё с большей силой, когда он думал о Анари. Впереди было ещё много препятствий и приключений, но эта ночь всё равно осталась в их памяти особенной. Природа нашептывала обоим друзьям о грядущем счастье, зазывало и опьяняло, и усыпляло...

Нежный рассвет вернул всё вокруг в реальность...

Конец первой книги.

Везде светит солнце. Книга вторая

Первая часть второй книги.

1.

Солнце высунуло свою сверкающую макушку из-за горизонта и медленно расправило бесконечно длинные светлые лучи, заливая всё вокруг теплом. Оно помогло проснуться каждому цветку в лесу, каждому насекомому, всем зверям и птицам, и наградило всех ласковой улыбкой. К нему потянулись ветвями деревья-великаны, зевая, и зашелестели разноцветными листьями наперебой, приветствуя новый день. Их величавый, благородно-старческий вид с необъятными широкими стволами нравился светилу. Солнце ласкало каждый листок, проникая сквозь густые кроны деревьев дальше в глубь, поближе к земле,- каждый лепесток, словно прося цветы повернуть к нему свои личики. В солнечном свете капельки росы переливались бриллиантовым блеском, приманивая маленьких птичек полакомиться прохладной утренней влагой. Постепенно распускающиеся бутоны цветов раскрасили всеми оттенками красок лес, и ночная тишина забыла о своём существовании, потонув в шуме проснувшейся лесной жизни. Каждый обитатель леса после хорошего сна хотел успеть полакомиться чем-нибудь, побегать в высокой траве, разминая ножки, повидаться с сородичами. А у птиц было одно желание - поскорее выслушать новые новости, поэтому они летали туда сюда целыми стайками, выспрашивая и лакомясь по дороге ягодами и мелкими плодами.

Одна такая стайка пролетала уже десятый раз над домом Авиона и умоляла его рассказать им столичные новости, зная, что его прошлым вечером навещал Саша. Они и пели охотнику, и показывали свои красивые крылья и хвост, и обещали не мешаться на охоте, только бы он поведал им то, о чём они говорили с названным братом. Радуясь, что этим утром можно побегать за лесными сплетницами, стайку разгоняла трёхлетняя дочка Авиона, топая маленькими ножками по траве, скошенной заботливым отцом, чтобы ребёнок не утопал в зелёном море, а мог хоть что-то видеть. За этой картиной наблюдала счастливая супружеская пара, смеясь и выкрикивая птицам, чтобы они не злились на Нуру - так Лория и Авион назвали желанный плод своей любви.

-Летим отсюда, мы ему на охоте напомним о сегодняшнем дне,- скомандовала одна птица, и стайка упорхнула в голубую высь.

-Незачем им знать, что Сашке надоело всё время быть начеку, волноваться, что королевские слуги выследят Анари, что их гнёздышко разрушат однажды, а их разлучат,- сказал Авион жене.

-Они рискуют, милый, так давно, ещё до нашей свадьбы. Может быть Овию снова постараться поговорить с королевой, убедить её,- предложила Лория, понизив голос, чтобы их никто не услышал.

-В прошлый раз его уговоры чуть не закончились ссорой с Полией, а совет илларов пригрозил нашему старичку Пещерой. И это ему говорили те, кого он спас, кому предложил создать этот совет, чтобы ни один иллар, как когда-то Грагара, не смог предать, не смог думать об отступничестве,- также тихо отвечал ей муж.

-Но ведь Саша наш друг, он не может всю жизнь тайно встречаться с принцессой. Как же нам ему помочь?

-Принц Алил почти не покидает Илию, правя страной вместо больного отца, да и все знают, что Анари не желает признавать своего мужа. И пока что во дворце, я уверен, никто так и не подозревает, что каждую ночь принцесса покидает свою спальню. Им помогает Овий и придворный иллар Первей вряд ли может уследить за маленькой сизонией, которая покидает дворец через окно.

Подозвав к себе дочку, Лория взяла её на руки, словно беспокоясь в данный момент и за неё тоже, и с нарастающей тревогой в голосе произнесла:

-Мне никогда не нравилось, как они рискуют.

-Они сегодня прилетят к нам, пусть они хотя бы у нас не будут думать об опасности - подарим им маленький праздник, любимая.

Авион поцеловал жену и дочь и они в ответ обняли его. Лория никогда не возражала супругу, не потому что была безвольной и бездумно подчинялась каждому его слову, а потому что пока что муж не подал ей ни одного повода возражать ему.

Прогнанные с лужайки Авиона, птицы присоединились к пятерым луниям, которые важно, ведь пять лет назад они не только смогли снова стать придворными луниями и приняли участие в битве с дикарями, но и заслужили уважение всего леса,- прохаживались по лесу в поисках ягод. Пернатые сплетницы поменьше следовали за ними, словно притягиваемые магнитом, и старались повторять все их движения. Хотя Лунии жевали, они пытались и говорить, и ежесекундно искать любознательными глазками что-нибудь интересное, а тонкий слух жаждал уловить какие-либо захватывающие звуки.

-Смотрите, смотрите!- вдруг закричала одна луния и замахала в панике крыльями, не отрываясь от земли.

-Мёртвая!- кричали остальные, подлетая к бездыханному телу девушки, лежавшей в высокой траве.

Перебивая друг друга, птицы обсуждали, строя самые разнообразные версии, то, что произошло с бедняжкой и что им теперь делать. Они отмечали, что незнакомка далеко не красавица, но зато со стройной фигурой - это волновало птиц-самцов, которые наслушались человеческих речей, а самки, как нормальные птицы, были равнодушны к внешнему виду девушки и больше голосили о том, откуда она и кто сотворил с ней такое зло. Сквозь затуманенное сознание, находясь, словно, в другом измерении, девушка слышала этот шум, вокруг неё, но пока что не воспринимала это, как реальность. Вдохнув в себя побольше воздуха, она распугала птиц и повернулась на правый бок, пряча лицо от солнца. Ей сладко спалось на холме, с которого открывался прекрасный вид на долину и пока что не хотелось просыпаться. Доказав лесным сплетницам, что она жива, незнакомка всё-таки оставила им остальные загадки - что случилось с ней, что заставило заснуть в лесу. Осторожно возвращаясь к спящей девушке, птицы разговаривали теперь намного тише и замечали всё новые подробности в её внешнем облике: странное одеяние из штанов, короткой кожаной куртки и тяжёлых ботинок на ногах - удивляло стайку пернатых созданий. Они не встречали женщин в такой одежде и это заставляло их строить ещё более невероятные версии о происхождении незнакомки. Столь усиленное внимание, наверное, невольно подавало какие-то будоражащие импульсы, потому что девушка вдруг открыла глаза и приняла сидячее положение, распугав во второй раз лесных сплетниц, в панике разлетевшихся в разные стороны. Нервное дыхание и громкие фразы на непонятном языке, но с понятной интонацией испуга - говорили птицам, наблюдавшим за незнакомкой с деревьев, что она не понимает, где находится и что происходит. Оглядываясь по сторонам и словно не веря своим глазам, девушка со слезами на глазах что-то бормотала и хваталась руками за голову, словно заставляя себя вспомнить и осознать происходящее. Солнечные жаркие лучи заставили её снять куртку и вдруг лес разразился испуганными криками птиц - они вылетели из своих укрытий и стали летать вокруг незнакомки.

-Знак из трёх точек на правой руке,- кричали птицы наперебой.

-Треугольник из родинок, предсказание сбылось!

-У меня похмелье со вчерашнего не прошло что ли?- спросила себя незнакомка, протирая глаза, чтобы убедиться, что говорящие птицы ей не кажутся.

-Родинок моих испугались, тараторят чушь какую-то. А ну брысь!!!- прикрикнула на птиц девушка.- А откуда я знаю их язык?

Птицы успокоились, заслышав понятную речь, и внимательно приготовились слушать, любознательно наклоняя голову то вправо, то влево. Вот только незнакомка не спешила развлечь их рассказом. Она, казалось, замерла и прислушивалась не только к звукам вокруг, но и к внутреннему своему голосу, который, как теперь оказалось, умел говорить на чужом ей языке - она знала язык этого нереального мира.

-У меня крыша съехала так реально - я фигею просто. Ну такое ведь не может быть!!!

-Ничего опять не понимаем - говори так, чтобы мы тебя понимали,- сказала одна луния.

-Где я, крылатые твари? Куда меня занесло, ё моё? Теперь понятно я выражаюсь?

Птицы затараторили между собой, а девушка махнула в их сторону рукой и поднялась с травы. Ей открылся вид на долину, на огромную столицу Селии, вид на горы и три водопада, на широкую Сельвию - всё завораживающе живое и полное жизни, всё притягательно необычное и прекрасное. Пусть она говорила грубо - не многие бы удержались от этого в такой момент,- но она не была лишена тонкого чувства красоты. До слёз её тронуло увиденное, и она ещё больше испугалась, потому что ощущение, что всё это не сон, становилось более осознанным и необратимым в мир грёз. Тщетно она пыталась вспомнить как такое могло с ней произойти, но сделала для себя другое открытие - она знала этот мир и всё о нём. Ошарашенная этим, она смотрела теперь на всё другим взором - не изучающим, а убеждающемся в своей правоте, потому что она даже знала как каждый вид птиц называется и каждое растение вокруг неё.

-Я стою на холме селийского леса и смотрю на Геран. Вон, на холме возвышается королевский дворец - какое красивое здание. По реке Сельвие проплывают корабли в порт столицы Селии, а там впередитри водопада, а потом горы закрывают от меня Капризный океан. Я рехнуть сейчас! Откуда я всё это знаю?

-А ты знаешь зачем ты здесь?- спросила одна птица.

-Заткнись, я не хочу разговаривать с птицами - у меня пока ещё все дома.

-Вы только послушайте её!!! Фу, и зачем только Провидец выбрал её!!!

-Кто меня выбрал?- крикнула девушка со злостью, потому что её терпению пришёл конец. Но прежде чем она успела побежать в сторону стайки, все птицы уже разлетелись по деревьям на ту высоту от земли, на которой чувствовали себя в безопасности. И птицы, и незнакомка увидели как из западных ворот Герана выехали десять всадников и помчались по дороге в сторону леса. Корки быстро преодолели малое расстояние, свернули с дороги и остановились прямо у холма, что дало единственный намёк девушке - всадники прибыли по её душу, кто-то из птиц предупредил их о её появлении.

-Может сделать ноги?!- прошептала Сильвия - таким именем наградили её родители,- но в тот же момент поняла, что хотя этот мир ей необычным образом знаком в памяти, на самом деле он чужой для неё и скрыться будет слишком сложно.

-Королевские рыцари,- зашептали птицы, когда отряд из десяти человек поднялся на холм. Они были одинаково одеты и не имели волос на голове, и Сильвии знала, что этих людей называли все харками из Мабрина. В знак признательности и уважения королева Полия поручила свою охрану именно силачам из города воинов. Давно забытое слово "рыцарь" возродилось по приказу королевы, потому что сотня самых лучших харков объединилась в рыцарский орден и поселилась на дворцовом холме. Для личной охраны королевской семьи подсуетились и иллары, впервые принимая участие в создании рыцарской одежды, пропитывая ткани растворами, которым предстояло оберегать харков от стрел и ножей, и, хотя это не делало рыцарей совсем неуязвимыми, такая предосторожность могла помочь им удержать атаку малой армии, не истекая кровью. Сильвия недоверчиво смотрела на могучих рыцарей и пыталась не показывать им своего страха. Взгляды харков всё равно были направлены не на её лицо, а на правую руку, на которой чуть выше запястья были отмечены три родинки, которые образовывали между собой равносторонний треугольник без проведённых сторон.

-Тебя ждёт королева!!!- сказал торжественно один из рыцарей.

Его отличала от остальных харков одна особенность - браслет на шее из белого метала. Только капитан рыцарей мог носить такой знак отличия, и им был этот харк - Кальто. Он не любил выслушивать людей, не переносил долгих собираний, поэтому потащил бы Сильвию силой, если бы она стала медлить или сопротивляться. Но девушка сама хотела поскорее узнать что от неё все хотят и как ей быть дальше - а кто мог ответить на эти вопросы?- только правитель здешних мест. Она безмолвно пошла вперёд вниз, с интересом наблюдая за корками, которые ждали своих хозяев у подножия холма. Усатые мордочки необычных коней с крылышками заставили улыбнуться девушку - уж очень они показались ей милыми. Всё ещё не веря до конца, что всё происходит в реальности, Сильвия разглядывала по дороге в Геран каждую мелочь и вдыхала побольше воздуха, чтобы убедиться, что она не умерла и не находится в раю, где, как таковой, воздух не нужен был бы по определению, как ей казалось. Птицы летели впереди всей процессии и рыцари не сомневались, что к их приходу уже половина города будет знать кого они привезли в столицу. Их подозрения оправдались, когда у западных ворот толпа горожан начала приветствовать Сильвию, словно победителя.

-Теперь нам не страшно ожидать возвращения Гелия!!!- закричал кто-то из толпы.

-Прибыла наша защитница!

-Приветствуйте её, люди!

-Она - последняя из того мира, так предсказал истинный Провидец.

Смотреть на толпу, обезумевших от радости, людей без удивления Сильвия не могла. Будь на её месте кто-нибудь другой, ему было бы лестно слышать в свой адрес эти выкрики горожан, сулившие славу, уважение и узнаваемость. Но девушка всегда предпочитала находиться в тени, поэтому настороженно выслушивала толпу и медленно продвигалась вперёд следом за капитаном рыцарей. Теперь она видела, что её появления здесь ожидали давно и именно отметка из родинок говорила всем о том, что она избрана каким-то Провидцем для устрашения какого-то Гелия. И всё это свалилось на неё так внезапно, вырвав из обычной жизни ленивой молодой горожанки, не желавшей работать и учиться, а лишь хотевшей проводить время с подругами и иногда халтурить, чтобы раздобыть деньжат. Проезжая на корке мимо таверны "Стрела" Сильвия сразу подметила для себя, что эти молчаливые мужчины крепкого телосложения, провожавшие её изучающими взорами, ей понравились больше, чем все выкрики толпы вместе взятые. Почему-то она знала это местечко и то, что за ней наблюдают охотники и рыболовы здешних мест. Кто вложил в неё все эти знания? Для чего требовалась эта таинственность - почему благодетель не появился перед ней и не помог понять всё происходящее, а выбрал помощь исподтишка.

-Эй, друзья, это вправду она?- спрашивал какой-то слепой охотник.

-Да, Шалун, на её руке все видят знак. Слышишь, как по ту сторону кричат громче, чем на этой?- это потому что они стоят по правую руку и видят этот знак.

-Надо предупредить Овия. А хотя он, наверное, и без меня уже знает. Эй, а она красивая?

-Хм,- хмыкнуло много охотников.

-Тогда я не много теряю,- сказал Шалун и, выставив вперёд тонкую палку, пошёл по направлению к Западным воротам.

-Эй, Шалун, ты куда идёшь?- шепнула ему в ухо девушка и играючи легонько укусила за краешек мочки.- Ты придёшь ко мне сегодня? Отец и мать будут заняты разговором о девушке из другого мира, они не заметят что я улизнула из дома.

-У водопадов?- проводя рукой по талии девушки, спросил тихо ловелас, которого не могло изменить даже такое неприятное состояние, как слепота.

-Да, я буду мокрая от капель водопадов и вся твоя,- сказала девушка и упорхнула в переулок, радостно припрыгивая.

А Шалун поднял лицо к небу и крикнул:

-Зяби, а ну лети сюда!

Через несколько секунд на его плечо села маленькая синяя птичка и виновато сказала:

-Я полетал немного - не всё же сидеть на плече.

-Овий посадил тебя на плечо, чтобы ты предупреждал меня об опасности, а не летал где не надо,- пожурил своего поводыря Шалун, но по его спокойному выражению лица было видно, что он не злиться на птицу.

-Куда идём?- спросил Зяби.

-Охотиться, мне надоело ждать Олиана - он опять, наверное, застрял в доме Бренлена и Алель. Всё утешает сочинителя, что пропал его друг Даид.

-Говорят, что это подстроила королева.

-Зяби, я сейчас завяжу твой клюв тряпкой, чтобы ты в следующий раз думал прежде, чем говорить. Хотя, я того же мнения.

Тем временем Сильвия в сопровождении бравых королевских рыцарей приблизилась к дворцовому холму и, хотя внутренний голос советовал ей пустить корка вскачь прочь из города в эту последнюю минуту, она всё-таки не отступила и стала подниматься вверх, не представляя, что ей сулит встреча с королевой.

2.

Постукивая палочкой и слушая предостережения крылатого поводыря, Шалун вскоре вышел за пределы города и направился по дороге к лесу. Конечно, прохаживаться вслепую просто ради прогулки было бы не так удивительно для слепого человека, как то, зачем на самом деле он шёл в лес. Иллары не смогли вернуть зрение, выжженное сиянием лиизий, обоим братьям, но это не заставило их(братьев) опустить руки и сесть на лавочку, чтобы греться на солнышке вместо того, чтобы продолжать делать всё то, что приносило им удовольствие от жизни. Они не стали никому обузой, не просили милостыню, всего лишь научившись охотиться, быть с друзьями, радоваться и ухаживать за женщинами(этим по большому счёту занимался Шалун) - всё вслепую, в компании птиц-поводырей. Если раньше для Шалуна была важна внешность, то теперь он обращал своё внимание на запахи и голос незнакомок. Девушки сначала не замечали, что красноречивый юноша, смотрящий всё время куда-то вниз или в сторону, слепой, потому что были поглощены его словами. Но даже после того, когда они понимали какой недостаток скрывает охотник, им уже не хотелось уходить и не только влечение оставляло их рядом с Шалуном, но и любопытство, потому что у него мастерски получалось заинтересовать каждую из них, и восхищение, потому что они чувствовали достойную силу духа в нём. И такое положение вещей удовлетворяло Шалуна, потому что он не чувствовал себя слабаком, мог драться, мог охотиться, мог увлекаться женщинами, мог быть с друзьями и не ощущал себя белой вороной в их кругу.

-Сейчас придём к Авиону и перед охотой расскажем ему эту новость, если птицы уже не донесли,- сказал Шалун птице, с которой уже привык разговаривать, даже когда она летала над головой.

За спиной послышались быстрые шаги, и Шалун уже знал, что это к нему приближается брат. Голос поводыря Олиана - Гольки - слышался за километр:

-Осторожно, камешек; не так быстро - там ямка; тихо - слева и справа камни, шагай осторожно...,- громко говорила птица, предупреждая охотника о тех опасностях, которые можно было и не озвучивать, потому что они не могли причинить вреда Олиану. Терпеливо хозяин нервной птицы-поводыря шёл по дороге и также, как и Шалун, знал, что уже приближается к брату, хотя предусмотрительная птица забыла его предупредить о человеке на его пути. В отличие от оптимистично настроенного брата, Олиан не смог побороть в себе смущение перед женщинами из-за своей слепоты. Но зато в остальном не отставал от младшего братишки и даже превосходил его в мастерстве, потому что в его распоряжении было больше времени для тренировок, чем у любвеобильного Шалуна.

-Нашли Даида?- спросил Шалун брата как только они поравнялись.

-Нет, не нашли. Бренлен не знает что делать. А королеве всё равно, что её самый лучший сочинитель исчез.

-Сын Гелия с самого начала пользовался её милостью только потому, что Овий потребовал этого, ведь парень не виноват, что у него такой родитель. Сбежав от отца, Даид доказал, что не хочет иметь с ним никакого дела, но королева всё равно не могла относиться к нему с теплотой, как к Бренлену. Для неё сын Севы всегда был лучше Даида, так что не удивляйся, что она не бросает на его поиски своих рыцарей.

-Осторожно, дорога уходит в лес,- вставил своё предупредительное слово Голька, замолчавший только потому, что Олиан пригрозил ему, но всё-таки не выдержал такого долгого перерыва.

-Да знаем мы,- ответил птице Шалун, не переносивший это крылатое создание.

-Куда идём сейчас?- спросил брата Олиан.

-Я к Авиону хотел.

-Пошли спросим совета у Овия.

-Ладно, но тогда Авиону точно новость станет известна от птиц, поэтому после иллара сразу поохотимся, я обещал Суне купить ей платок, так что мне нужно немного деньжат.

-И сколько их у тебя сейчас?- усмехнулся Олиан.

-Ямка,- вмешался опять Голька.

-Заткнись,- крикнул Шалун на птицу, а потом ответил брату:

-Количество не важно - мне хватает.

-Хорошо, что ты их различать научился по голосу, иначе погорел давно бы уже.

Шалун рассмеялся, но не стал отвечать, потому что и сам часто думал как бы не перепутать своих женщин.

Как бы не перепутать реальность с сном мечтала и Сильвия, въезжая на корке на королевскую территорию. Ворота закрылись за ней и теперь предстояло проехать по аллее на дворцовую площадь. Сердце в груди девушки билось со страшной силой, но она старалась не показывать своего волнения, успокаивая себя тем, что все считают её не врагом, а спасительницей. Остановившись перед фасадом королевского дворца, всадники спешились и направились внутрь здания, которое поражало гостью красотой. Прохладой внутри встретило Сильвию свободное пространство залов с високими потолками. Роскошь не её мира, а этого - отличалась, но прекрасное оформление от этого не становилось хуже; полировка каменных узорчатых полов могла отражать каждое движение и стены были расписаны не простыми художниками, а мастерами создавать живые картины из красок. Никогда Сильвия не отличалась любовью к искусству, но на этот раз она позабыла обо всём, рассматривая шаг за шагом как меняется пейзаж и герои на стенах, как всё движется и переливается.

-Это...так красиво,- прошептала она.

-Иллары рисовали,- ответил капитан Кальто.

-Ущипните меня, пожалуйста,- попросила Сильвия капитана, чтобы окончательно убедиться, что она не спит.

-Это как?- удивился харк.

-Это вот так,- наглым образом продемонстрировала ему Сильвия, ущипнув за бок, да так сильно, что Кальто невольно поморщился, чтобы не ойкнуть.

-И вы хотите, чтобы я вас ущипнул именно так?- поднимаясь уже по широкой лестнице в рабочий кабинет королевы, спросил капитан.

-И сильнее, если можно.

Без предупреждения Кальто исполнил просьбу с таким рвением, что она взвыла от боли, но зато теперь точно знала, что сном всё вокруг не может быть. Перед дверью, ведущей в кабинет, рыцари остановились и, постучавшись, внутрь вошли только Кальто с гостьей. За большим столом сидела женщина и на её лице отразилась такая же радость при виде Сильвии, как и у толпы на улицах Герана. За спиной королевы стоял неопрятного и смешного вида старик с короткой бородкой и лукавым взором. Старичок был маленького роста и вся одежда была сшита для него, наверное, на вырост, потому что и рукава и полы халата тянулись по полу шлейфом. Старичок являлся придворным илларом Первеем и своей пышной спутанной шевелюрой заканчивал совсем непрезентабельный вид, недостойный придворного. Ярким контрастом были он и королева, даже не потому, что относились к разным полам, а по опрятности. Красивое лицо Полии сразу понравилось Сильвие, но она не спешила доверять этим, быть может, коварным чертам. Взор Её Величества не говорил ни о плохом, ни о хорошем, потому что глава страны рассматривала гостью незаметно и, словно, равнодушно.

-Она уже обладает силой?- спросила королева у капитана королевских рыцарей, будто сама Сильвия не находилась в той же самой комнате.

-Нет, иначе она бы сказала.

-Первей, ты что-нибудь чувствуешь?- обратилась Полия к иллару.

-Нет, она, как и все пришельцы из другого мира, как рассказывал Овий, не доступна проникновению в её мысли, но и рама я не ощущаю - девушка пустая,- протараторил иллар, запинаясь, словно, не выучивший урок, школьник.

-А можно поподробнее,- вмешалась в разговор Сильвия, наплевав на этикет и всякие придворные приличия, перебив саму королеву, которая уже собиралась что-то сказать. Возмущённая таким поведением, Полия недовольно сдвинула брови и произнесла с ноткой предостережения:

-Молчи, пока тебя не спросят.

Заносчивое движение головой и непокорный взор гостьи заметили все, даже капитан, стоявший за спиной Сильвии(он просто догадался). То, что она была приглашена во дворец не просто как пленник, а как человек, которому предстояло совершить что-то очень важное для всех жителей этой страны, было понятно девушке. Но почему королева не желает принять её тепло и по-дружески - это для неё оставалось секретом, который её раздражал. Тем более ей поскорее хотелось узнать когда она сможет вернуться домой, а все воспринимали её появление здесь, как счастье для неё самой, что было конечно ошибочно. И видя к себе такое отношение, она не собиралась склонять голову, потому что все свои 25 лет привыкла многое делать наперекор любой логике и всякому недоброму предчувствию, что зачастую оказывалось глупым поступком, но Сильвия никогда не жалела о содеянном, чтобы эти поступки не становились бесполезными и зазря совершёнными. Теперь ей тоже захотелось повернуться и уйти, но иллар Первей предупредил этот необдуманный её шаг, сказав:

-Остановись, потому что теперь твоим долгом является служение королеве и народу Селии. Тяжело быть оторванной от родных мест, но тебе придётся смириться с тем, что ты никогда не сможешь вернуться в свой мир. А это значит, что королева Полия вправе решать твою судьбу. Твоя судьба принадлежит теперь ей.

-Я - пленница?- спросила Сильвия дрожащим голосом, не в силах сдержать женскую слабость - слёзы. Но сразу прокляла себя за это, и заставила себя тут же успокоиться и уже не скрывать своего презрения ко всем присутствующим.

-Нет, ты - наша надежда,- объяснил Первей, видя, что королева не в настроении объяснять всё гостье.

-Тогда я не понимаю. Кто вам сказал, что я хочу быть вашей надеждой? Я хочу домой, ё моё!

-Предсказание говорило, что появиться девушка с тремя точками на правой руке, образующими между собой треугольник. Эта девушка будет наделена силой древнего иллара, которая поможет ей победить нашего злейшего врага - колдуна Гелия. Эта девушка - ты.

-Но у меня нет никакой вашей силы. Отдайте её кому-нибудь другому.

-Провидец избрал тебя в свои преемницы - ты унаследуешь его силу, желаешь ты этого или нет,- сама манера у иллара говорить была очень смешной, поэтому это умиляло Сильвию, помогая успокоиться и невольно улыбаться.

-И когда же эта сила снизойдет на меня?- спросила она, уже начав размышлять, как действовать дальше, потому что воевать с каким колдуном ей категорически не хотелось - они была упрямицей, но не дурой, и могла драться только тогда, когда ей хотелось, а не когда ей навязывали драку. То, что придётся сбежать из дворца, для неё уже виделось неоспоримым фактом, оставалось теперь только придумать, как это сделать.

-Мы не знаем, мы уже послали гонцов за Овием.

-А колдун где?- продолжала спрашивать Сильвия, совершенно не интересуясь на самом деле о том, где можно было найти её противника.

-Мы не знаем.

-А что вы знаете?- усмехнулась Сильвия. В этот момент в окно влетела птица луния и, сев на плечо к иллару, о чём-то доложила тихим шёпотом.

Первей наклонился к уху королевы и что-то ей тоже шепнул. Явно события разворачивались не так, как было запланировано, и Сильвия уже приготовилась к новым новостям. Королева взглянула на неё властно, наверное, надеясь, что такой взор должен повергнуть гостью в полное раболепие, и сказала приказным тоном:

-Мы надеялись, что Овий нам объяснит многое, о чём умалчивал до этого дня, но его дом исчез вместе с илларом. Поэтому нам остаётся только ждать и верить, что сила придёт к тебе, иначе колдуны снова захватят власть в свои руки. О тебе будет заботиться капитан Кальто и все королевские рыцари. Так ты будешь в безопасности, потому что Гелий может попытаться избавиться от опасного противника. Полное послушание - вот всё, что от тебя требуется. С этого дня ты 101-ый королевский рыцарь.