Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

-Он не может меня убить - слишком сильный рам меня защищает,- а это значит, что Брадо не знаком с древними знаниями и это не иллар или отступник. Но и я его не могу умертвить, как ни стараюсь. Тогда кто же он? Откуда появился? И что мне сделать, чтобы он сгинул в небытие? Этим человеком не может быть и Сильвия - такое перевоплощение ей не под силу, тем более Бардо мужчина и опытный воин. Нет, эта девчонка не смогла стать таким противником даже при помощи Грагары. Но тогда кто он?!- шагая из угла в угол в каюте корабля, который стал для него чем-то вроде штаба в открытом океане, где рядом покачивались на волнах ещё пять судов - всё, что осталось от флота Селии,- рассуждал сам с собой Гелий.

В дверь каюты робко постучали и сразу внутрь шагнул Ази с новыми сведениями, которые изначально не могли обрадовать колдуна.

-Ваше Величество, наши шпионы докладывают, что принц Алил объявил о новом союзнике, который может по праву получить королевский трон Селии после смерти королевы Полии и... Вашей смерти,- начал свой тяжёлый доклад секретарь.

-Кто же этот наглец?- воскликнул Гелий, которому последнее время невезение не только действовало на нервы, но и причиняло реальную боль, словно каждое слово полосовал его по телу кинжалом.

-Ваш сын - Даид. Он наконец нашёлся, сейчас он во дворце, и хотя узулакам не удаётся проникнуть в Ставин, они не могут ошибаться - Ваш сын в стане врага и, кажется, по своей воле.

В пору было закричать, поднять в океане шторм, обрушить свою злость на несчастного секретаря или сделать что-нибудь ещё в колдовском духе, но на этот раз Гелий выслушал столь тяжёлую весть стойко и без капли эмоций. Он ожидал второго удара, который Ази озвучил незамедлительно, пока будущий король находился именно в этом спокойном состоянии, чтобы успеть вылететь из каюты прежде, чем колдун опомнится и станет рушить всё вокруг.

-Удалось кое-что узнать и о Брадо. Этот юноша родился в маленькой деревушке в Илие. Отец и мать его умерли и он рано был предоставлен сам себе. Вскоре он стал разбойничать на лесных дорогах и был безжалостен к тем, кого обкрадывал - единицам удалось выжить после его ограблений. В небольших городах его знают как заядлого выпивоху, задиру и любителя женских ласк. Он часто дерётся на поединках и всегда побеждает, потому что отлично владеет и шпагой, и ножом, и мечом. Отличный охотник и наёмник. Друзей у него нет, потому что он никому не доверяет, но легко становиться лидером, если ему это выгодно. Так кто-то из его знакомых вспомнил один случай, когда Брадо сумел организовать восстание против главы какого-то города только потому, что ему захотелось ограбить дом этого человека. И ограбил, пока остальные расправлялись над беднягой. Но никто никогда не замечал за ним магических способностей.

-Тогда откуда они у него появились?- выдавил из себя Гелий слова не просто голосом, а злом, которое у него накопилось против этого выскочки, испортившего победоносное шествие по Илие.

-Надеюсь, скоро узнаем.

-Я скоро всю армию потеряю! Да мне каждый день приходиться создавать двойников своих воинов и параков, чтобы потери меньше были. Вон,- кричал Гелий.

Над красочной страной поднималось спокойное тёплое солнце, но эти первые лучи нового дня не могли согреть колдуна, который терял победу и Илию, над которым снова издевалась судьба...

Конец первой части второй книги...

Вторая часть второй книги.

1 глава.

Отблески сияние лиизий постепенно тускнели, сливаясь с утренним голубым небом. В красочном лесу было тихо и спокойно, и первые солнечные лучи приятно согревали лицо и тело, которые нещадно знобило ночью. Молодой парень лежал на спине, закинув ногу на ногу и положив голову на согнутую в локте руку, и представлял, как вкусно сейчас позавтракает. Вокруг него постепенно просыпалась лесная жизнь, и его острый слух улавливал самые слабые звуки. Он проснулся со странным ощущением то ли грядущей новизны, то ли какой-то потери, и не понимал, чем это могло быть вызвано, ведь вчера ничего важного не происходило - всего лишь обычная охота и попытка ограбить последнюю повозку из десяти, следовавших в Ставин. Попытка не удалась, и, замеченный воинами, сопровождавшими королевский груз, Брадо был вынужден бежать, хотя позорное бегство он успел разбавить маленькой победой, убив одного преследователя из ветла. Без труда скрывшись от преследования и проспав сном праведника всю ночь, он теперь обдумывал не только внутреннее предчувствие, но и свои дальнейшие действия. С виду Брадо производил завораживающее впечатление, потому что обладал не только красотой, атлетическим телосложением и правильными чертами лица - оно выдавало внутреннюю сущность эдакого смельчака заводилы - но и взором, сила которого заключалась в хищном выражении и морозном равнодушии к чему бы то ни было, кроме собственной цели выбиться в люди. Зима редко приходила в этот мир, но всё же иногда случались заморозки, образуя на лужах тонкий слой льда. С холодным голубым льдом можно было сравнить его глаза, которые даже в минуты радости не согревали и скорее отпугивали безжалостным блеском (сам по себе блеск не является безжалостным ни у кого из здравствовавших в том мире, но другими словами трудно передать то впечатление, которое производили на окружающих глаза Брадо). В этой персоне с первого взгляда узнавали лидера, которому было под силу заставить любого следовать за ним, но он предпочитал бродить по лесам Илии в одиночестве, чтобы никто ему не докучал жалобами и пустыми разговорами. Когда он приходил в город (любой) и ступал по улице уверенной важной походкой в лохмотьях из шкурок лесных зверей, словно вельможа, женщины восхищались им и тянулись к нему, не пугаясь его дурной славы о плохом обращении с ними.

Вспомнив о том, что он давно не появлялся в городе и не развлекался, Брадо теперь знал, чем займётся несколько дней, тем более что ему удалось поднакопить деньжат достаточно, чтобы пошиковать на славу. Жадность ему не была присуща, и он с лёгкостью спускал на выпивку и развлечения всё, что с риском для жизни добывал на лесных дорогах. А чтобы выглядеть мало-мальски прилично - чистоплотность, на удивление другим разбойникам, составляла важную роль в лесной жизни Брадо,- он решил пойти искупаться, потому что, проведя по длинным белокурым волосам, сразу ощутил как сильно они слиплись от грязи, а на лице кололась щетина.

-А ведь мылся всего лишь пару дней назад,- придирчиво заметил Брадо, чем рассмешил бы мужиков, если бы они сидели рядом с ним.

Ночью ему пришлось забраться в глухую чащу, и теперь, чтобы выбраться к ближайшей речке, разбойнику нужно было сначала сориентироваться. В эту часть илийского леса он забрёл впервые, поэтому шёл осторожно и всё время прислушивался, держа длинный нож наготове, в правой руке остриём клинка вперёд. Неожиданно Брадо остановился и стал глубоко втягивать в себя воздух. Где-то поблизости было лежбище ригла, о чём говорил характерный запах гнилого мяса. Любой другой на месте разбойника повернул бы обратно, но скитаясь годами по лесам Брадо привык считать эту своеобразную крышу над головой своим домом, а значит и хозяином в нём, поэтому недолюбливал риглов, которых ему не удавалось победить и которые безнаказанно хозяйничали в его угодьях. Понимая, что полным безрассудством являлось его желание подобраться к лежбищу хищника, но сама хищная сущность Брадо стремилась испытать себя на прочность. Ступая бесшумно вперёд, он не продумывал разные варианты своих действий, не испытывал страха или волнения, потому что живя долго в лесу научился не тратить время на эту чепуху и всегда смело нападал, даже зная, что шансов победить слишком мало. Солнце плохо проникало сквозь густые ветви исполинов и Брадо приходилось с трудом разглядывать лесные тени, рисовавшие ригла везде, куда падал взор разбойника. Огромного хищника, казалось бы, трудно было не заметить, а сам зверь никак не развернулся бы в столь густой чаще бесшумно, да и крыльям его негде было расправиться, но, как на зло, Брадо не слышал никакого движения. Разбойнику пришла в голову мысль, что хищник отправился на охоту, но вдруг отвратный запах гнилья усилился и Брадо еле успел увернуться от зубов кровожадного зверя, появившегося из кустов и разломавшего пару деревьев, чтобы добраться до добычи. Оставалось загадкой, как риглу удавалось следить за человеком всё это время, ничего не ломая и не издавая никакого шума, но Брадо это не волновало теперь, когда опасность заставляла его защищаться и избегать попадания под большую когтистую лапу зверя. Он метнул нож в глаз зверя и попал в цель, но от этого ригл ещё больше рассверипел и ударил парня лапой с левого боку, так что Брадо отлетел на несколько метров и ударился спиной о ствол дерева. Боль разозлила теперь и разбойника, он закричал и, впившись взором в уродливую морду хищника, почувствовал, как из него рвётся какая-то потаённая сила. Голова ригла разлетелась на мелкие кусочки, и обезглавленная огромная туша упала на землю. Поражённый происшедшим и не веря ещё, что причиной гибели ригла стал он сам, Брадо бездумно уставился на тушу, глупо моргая глазами, словно настраивая резкость на реальность происходящего. Вдобавок внутри по всему телу Брадо струилось теперь удивительное тепло, которое и помогло ему выйти из оцепенения и осознать, что с ним что-то происходит.

-Так и знал, что сегодня что-нибудь случится,- пробормотал вяло Брадо, всё ещё не до конца поверив, что в нём проснулась магическая сила, о которой до этого момента он не подозревал.- Но как такое могло произойти? Родители давно сгорели на погребальном костре и спросить больше не у кого.

Но тут мысли Брадо круто повернули в сторону наживы, что было для него всегда важнее всего остального. Он смотрел на тушу ригла и понимал, что за это вкусное мясо, считавшееся деликатесом в любом городе, потому что слишком трудно и редко добывалось охотниками, могли заплатить хорошую сумму. И тут возникала следующая проблема: как мёртвого зверя дотащить до ближайшего города и продать его мясо, если соотношение размеров хищника и разбойника отличалось в три раза. Брадо вспомнил, что вытворяли илийские иллары на праздниках в Ставине, когда сам король просил их показать магическое мастерство. И самым элементарным для служителей светлой магии являлось поднятие огромных предметов на большую высоту силой взгляда.

-Ну что ж, коли я смог заставить лопнуть его башку, то и поднять сумею,- самодовольно, как обычно, заявил сам себе Брадо и снова почувствовал прилив тепла в теле, которое поструилось по рукам к подушечкам пальцев и, заставив вытянуть их вперёд, стало поднимать тушу в воздух, приводя лесного бродяжку в восторг. А когда вместе с мёртвым риглом и собственные ноги начали отрываться от земли, Брадо воскликнул:

-Да я теперь горы сверну, я теперь точно разбогатею,- ведь с ранних лет, испытывая нужду и лишения, он мечтал о домашнем уюте и богатстве, чтобы не ощущать ночной холод и голод, поэтому как-то по-детски прозвучали последние слова разбойника. Стал бы он убивать и грабить, если бы не заставила нужда и людское равнодушие к маленькому беспризорнику? - скорее всего - нет, но сам Брадо об этом никогда не задумывался. Он взлетал всё выше и вскоре уже парил над верхушками деревьев к городу, стены которого разглядел с высоты птичьего полёта.

На базарной площади продавцы оживлённо подзывали к себе покупателей, расхваливая свой товар, но как только на землю опустился Брадо с добычей, наступила мёртвая тишина и все люди застыли от удивления. Многие узнали разбойника, среди горожан были даже те, которых Брадо грабил несколько раз, но никто не мстил ему - страх перед этим человеком останавливал всякое желание наказать грабителя. А теперь, увидев собственными глазами, как он спустился с неба, они были счастливы, что не навлекли на себя ещё больший гнев разбойника.

-Ну что застыли?- кто даст больше, тому и жрать ригла,- воскликнул Брадо.

Перешёптываясь, горожане считали свои монеты, понимая, что это мясо слишком дорогое удовольствие для них, тем более сейчас, когда Алил задумал воевать с Селией. Видя, что бедняки не стремятся вырвать такую славную добычу из его рук, как представлял Брадо, летя сюда, разбойник разозлился и прокричал:

-Чего вы там шушукаетесь? Мясо ригла самое вкусное и сочное!

-Тебе надо в Ставин лететь - там больше монет дадут за твоего ригла,- выйдя вперёд, посоветовал парню старик, который не так сильно испытывал страх перед смертью в свои преклонные годы.

Эта мысль понравилась Брадо, тем более что теперь долететь до столицы Илии было проще всего и быстро. Не поблагодарив за совет, он поднялся в воздух только после третьей попытки, потому что никак не получалось вызвать в себе заветное магическое тепло, и направился в Ставин. Хотя рицы столицы ещё помнили о проделках самодовольного бродяги, Брадо не сомневался, что сможет дать им отпор, если они захотят напасть на него. Как обычно, не обдумывая наперёд, он был просто-напросто уверен в победе. И даже когда показался королевский дворец и городские стены, Брадо не задумался о том, как правильнее вести себя на этот раз в столице. Горожане заприметили его ещё в небе, поэтому на базарной площади, как он подумал, и было так безлюдно, потому что все перепугались. Но на самом деле торговля не шла, так как именно в этот день Алил отправился со своим флотом воевать, пустив вперёд свою армию. Все ждали вестей с начавшейся войны, и никому не хотелось покупать дорогую тушу ригла.

-Проклятье, придётся бросить его здесь, и, коли уж я в столице, найти домик побогаче, чтобы не уходить с пустыми руками,- нашёптывал сам себе Брадо, когда на площадь выбежал целый полк рицов. Они окружили бродягу и направили ветлы на него, готовые вонзить в его тело десятки стрел. В ответ на это Брадо рассмеялся, намереваясь взлететь, легко избежав ареста или смерти в столь неравной схватке. Но магическая сила, словно исчерпав свой запас, не подчинялась ему, и он продолжал стоять на месте.

-Брось нож и дай себя связать, иначе мы тебя расстреляем, Брадо,- выходя вперёд, приказал ему капитан рицов, у которого были давние счёты с разбойником.- На этот раз тебе не удастся сбежать.

-А ты попробуй отбери у меня нож,- с вызовом крикнул Брадо, не собираясь позорно сдаваться, пусть даже на этот раз шансы спастись были нулевыми.

Капитан что-то шепнул двум рицам и те выпустили по стреле из ветла. Наконечники вонзились в плоть Брадо, ранив в обе ноги, и, стиснув зубы от боли, он еле устоял, чтобы не упасть на землю. Нож оставался в руке упрямца, что вызвало лишь ухмылку на лице капитана, который сейчас чем-то напоминал самого Брадо своей безжалостностью. Теперь два других воина по его приказу целились в бродягу и выстрелили с такой силой, что пригвоздили Брадо к деревянной стене дома, пробив оба плеча и заставив отлететь от центра площади к упомянутому строению. Повиснув на стрелах, разбойник понимал, что проиграл, но на зло капитану сжимал в руке рукоять ножа и нахально улыбался, давая понять, что он не чувствует себя поверженным. Капитан вплотную подошёл к нему и тихо произнёс приговор:

-Теперь ты мой с потрохами и я буду тянуть из тебя жилы, сдеру шкуру и заставлю её съесть, чтобы ты до последнего момента своей подлой жизни помнил про мою сестру, гадёныш.

-Она была шлюхой и заслужила трёпку,- сказал Брадо, зная, что этим сделает больно капитану. Не только боль вызвал разбойник словами у капитана рицов, но и злость. С силой разжав пальцы Брадо, он взял в руки его нож и ударил по голове рукоятью с такой силой, с какой способен человек, которого вот уже несколько лет не покидало горе по гибели сестры от рук заезжего бродяги. Брадо потерял сознание и тяжело повис на стрелах.

Холодный пол тюремной камеры был залит многовековой кровью узников. Брошенный ждать своего смертного часа, Брадо очнулся и медленно обвёл глазами каменный потолок. Он не истёк кровью лишь потому, что капитан не желал для него такого лёгкого конца, поэтому чувствовалось, что раны были обработаны илларскими настоями, сняв и боль, и кровотечение. Хотя слабость мешала Брадо подняться, но всё-таки заставил себя встать на ноги и пройти пару шагов до лежанки из сена. Предательское тепло вновь циркулировало вместе с кровью, но разбойник уже не хотел обращаться к силе, которая так позорно подвела его на базарной площади. Конечно, его мысли были связаны с побегом, но не получалось придумать план, ведь составление порядка собственных действий было не в чести у Брадо, тем более что в плен он попал впервые.

-Проклятье, и дёрнуло меня тогда переспать с этой шлюхой. Сама напросилась на кулаки, а мне теперь отвечать,- понимая, что кривит душой как всегда, не признавая своей вины, недовольствовал разбойник.

В конце концов, он согласился сам с собой, что единственным способом выбраться из тюрьмы являлись его новые магические способности, которые в срочном порядке нужно было растормошить и освоить. Пусть в грамматике, как и основная часть населения Илии, чтении и чистописании Брадо был полным невежой, но умом природа его не обделила. Он умел сосредотачиваться и концентрировать своё внимание на цели. Как только ему захотелось поглубже ощутить новое состояние, роднившее его с илларами и колдунами, магическое тепло стало сильнее давить на все органы и кровь, казалось, бурлила в венах от напряжения. Словно какая-то тайна открылась Брадо в этот миг, память стала огромной и вселяла в себя несколько поколений, а внутри тела что-то по-настоящему ожило, давая подпитку мозгу и новым знаниям. Многие могли бы сойти с ума, если бы им довелось пережить в себе магическое пробуждение, но крепкое тело Брадо, его сила воли и многолетняя закалка сознания испытаниями - помогли ему выдержать. Он словно переродился в нечто иное и пока ещё не мог полностью вместить в своём сознании всего того, что позволил ему увидеть рам, но уже ощущал в себе силу, способную разрушать и исцелять, повелевать и подчинять, истреблять и создавать. Прикоснувшись поочерёдно к ранам правом рукой, Брадо избавился от них, не оставив даже следов ранений. Теперь вновь здоровый, сильный и злой (в основном на капитана) он был готов воевать хоть с целой армией, хотя и понимал, что многих магический знаний рам ему ещё не успел открыть.

Вырвав тяжёлую дверь с петель, даже не прикоснувшись к ней, Брадо вышел в коридор и разбросав охранников в разные стороны, оставил для себя в живых только одного. Сдавив ему горло, разбойник спросил:

-Жить хочешь?

В ответ кивок.

-Тогда говори где капитан ваш сейчас.

Немного ослабив пальцы, Брадо позволил пареньку, который был, наверное, ему одногодком, отвечать.

-Капитан домой отправился. Он хотел завтра начать с пыток над тобой. Я не виноват, я...

-Где живёт?

-На улице Весёлого Гайа, в сером доме в надписью "Анада",- последнее слово Рица хоть и интересовало Брадо, но он не стал больше расспрашивать и сдавил горло бедняге, ломая позвонки. Разбойник не сомневался, что рам поможет ему теперь не только магией, но и обычной силой, которая позволила бы ему теперь одним кулаком победить ригла, без участия волшебства.

В мире, где ни одному иллару не удавалось обходиться без порошков и настоев, а колдунам без зелий - каждому из них рано или поздно приходилось обращаться к приготовлению этих магических составов,- Брадо пока что не прибегнул к этим примитивным средствам. Он исчез из тюрьмы, не сломав больше ни одной двери и никого более не убив - просто прошёл сквозь стены и испарился, став невидимым. На такое даже Гелий был вряд ли способен. По мере того, как чувствовал в себе прилив всё новых возможностей, Брадо испытывал новое знание на прохожих, которые поздним вечером попадались ему на улице. Экспериментируя, не задумываясь о боли, которую причинял ни в чём неповинным людям, разбойник уже перестал сомневаться, что магия внутри него вновь пропадёт. Не предполагая кого ему благодарить за столь дорогой дар, Брадо трепетал при мысли, что вот-вот сбудутся все его мечты: власть, деньги, красивые женщины, в не те оборванки, среди которых он всегда был кумиром; собственный дом, слуги, корки, пиры и много чего ещё. Но вот, наконец, он подошёл к дому капитана, с надписью "Анада", которая непонятно что означала. Крики о помощи доносились из окон, но никто не выбежал спасать семью капитана, потому что страх слабых простых горожан был сильнее порыва чести.

2 глава.

-Как идут приготовления к встрече Гелия?- усталым голосом спросил Алил у Грагары. Он недавно сошёл с трапа корабля и ещё не полностью успел смириться с поражением карабов в битве с базанами, поэтому настроение у принца было хуже некуда. Ста-Ста не выходила из своей комнаты, обидевшись на Его Высочество за грубость, с которой тот высказал своё мнение о рагане за поражение, и, как настоящая преданная сестра, девушка обиделась на возлюбленного за оскорбление своей учительницы. Алил не понимал такой реакции, ведь любовница не спешила ему рассказать, кем приходилась ей Грагара на самом деле, но выпытывать причину обиды не стал, опасаясь, что Ста-Ста рассердиться ещё больше..

Грагаре сейчас тоже было не легко и ужасно стыдно, что она не предусмотрела вмешательство базанов в войну. Но у неё оставался один козырь, о котором быть может многие и догадывались, но вслух мало кто произносил - Даид - это она его похитила из Герана, как только поняла, что принц согласиться начать войну с Селией. Хотя сын Гелия никогда не стремился завладеть короной, как его папаша, Грагара была уверена, что ей удастся уговорить талантливого сынка остаться на их стороне хотя бы для виду. А пока что ей следовало отвечать на вопрос принца.

-Да, Ваше Высочество, мы готовимся встретить Гелия во всеоружии. Я надеюсь, что сдержим его наступление.

-Опять ты врёшь, бородатая дура,- снова грубо высказался принц,- никого мы не сдержим с моей-то скудной армией да без карабов. У меня хороший флот, но вот илларов маловато - ими кишит вся Селия, а вот Илия всегда была обделена всем, кроме оттенков красок.

-Но это поправимо,- вдруг раздался третий голос в кабинете, и от неожиданности рагана и принц вздрогнули в своих креслах и почувствовали, как сердце ушло в пятки от страха, ведь плести интриги и бросать в бой воинов не требовало большой отваги, а тут вдруг такая неожиданность. Повернувшись в тот угол, откуда доносился спокойный голос незнакомца, перетрусившие вояки с удивлением смотрели, как из темноты появляется молодой белокурый мужчина в богато-украшенной одежде, которую он, то принц и рагана ещё не знали, украл у одного богача по дороге во дворец, чтобы выглядеть приличнее.

-Ты кто?- спросила Грагара, готовясь бросить против незваного гостя, которого мог послать Гелий для расправы над ними, всю свою магическую силу с горстью пыльцы лиизий в руке.

-Я - Брадо. Мне думается, что я в силах помочь Илии противостоять Гелию и его армии,- став ещё более самодовольным, чем раньше, заявил новоиспечённый маг.

-Это каким же образом?- сбросив с себя оцепенение, поинтересовался принц.

-Магическим,- просто ответил Брадо.

Вновь наступила пауза, во время которой Алил и Грагара внимательнее разглядывали красавца, а рагана вдобавок старалась прочитать его мысли, но у неё ничего не получалось.

-Ты колдун?- спросила она.

-Нет. Я новичок в вашем деле, но посильнее и способнее.

-Наглец какой,- начиная восхищаться Брадо, с улыбкой сказал принц.- Ну, покажи тогда нам свои умения.

-Говорите, что хотите увидеть.

-Я хочу оказаться в пламени и не сгореть, а потом попасть к Гелию в кабинет, чтобы разузнать о его планах, а потом хочу защитить Илию от параков и других тварей, которых Гелий позвал себе на помощь,- заявила хамут.

С минуту Брадо собирался с мыслями, советовался с рамом как лучше это всё устроить, и потом, подмигнув рагане, зажёг из неё факел одним щелчком пальцев. Колдуны и раганы находились под магической защитой, но это не значило, что они не могли утонуть или сгореть, когда под рукой не было нужных порошков или рам был слишком слаб, чтобы сбросить пламя в землю. Поэтому Грагара не на шутку испугалась, что вот-вот сгорит, так как не успела приготовиться к огненному объятию. В панике она лишь через несколько секунд поняла, что пламя не жгло её, а лишь плотно окутало. Не дав опомниться ей, Брадо направил руку куда-то в сторону, и рагана исчезла, появившись через пару минут с записями секретаря Гелия в руках и обомлев от столь стремительных перемещений.

-А вот защита от армии у нас впереди,- завершил показательное выступление такими словами Брадо.

-Я что-то не слышал о тебе,- подходя к разбойнику, произнёс задумчиво принц.- Такой сильный колдун не мог ускользнуть и от взоров Гелия с Грагарой. Ты, наверное, тешишь себя надеждой заполучить мой трон. Тебе, я вижу, это легко сделать. Что же ты помогать мне хочешь?

-Я могу и к Гелию отправиться, если дверью ошибся,- по-простому выражался Брадо, ничуть не смущаясь высокого положения человека, с которым разговаривал.

-Его Высочество спрашивает тебя: как мы можем тебе доверять, ведь ты обладаешь такой удивительной силой и знаниями, которыми даже мне не довелось владеть,- вмешалась рагана.

-А мне не надо доверять - платите. Советником при короле быть тоже хорошо, а вот корона меня не притягивает - слишком много проблем и дураков вокруг короля,- привыкнув говорить то, что думает, произнёс Брадо, выдавая в себе простолюдина, что сразу понизило его статус в глазах принца и раганы, каким бы сильным колдуном или илларом не являлся. Но так явно показывать ему своё пренебрежение Алил благоразумно не стал, подозревая, что, как некоторые простолюдины, этот - столь же вспыльчив, когда хотят принизить его и желают, чтобы он беспрекословно выполнял приказы.

-Хорошо, отныне ты мой самый первый советник, Брадо. Если мы победим Гелия, то ты наравне с Грагарой станешь управлять Селией в моё отсутствие там. Такое предложение тебя устроит?- спросил Алил нового придворного, делая вид, что не замечает досады на лице раганы, которая не ожидала, что ей придётся делить управление Селией с кем-то ещё.

-Ещё как, Ваше Высочество. А теперь за дело, рагана,- фамильярно хватая Грагару за руку и выводя её из кабинета, сказал Брадо.

-Да отпусти ты меня, наглец, вцепился, тупица. Ты теперь во дворце жить будешь, так что учись и вести себя соответственно своему положению, иначе все тебя засмеют на первом же балу,- резко вырывая, сжатое цепкими пальцами мужлана, запястье, недовольно бросила ему Грагара.

-Рагана, ты чего злишься? Потому что не ты стала первым советником что ли?- дразнил Брадо Грагару и нахально подмигивал, что ещё больше выводило её из себя.

-Уж если нам вместе защищать Илию от Гелия, то лучше не зли меня. Я - рагана, а ты пока что никто в мире колдунов и илларов.

-Но я уже советник будущего короля Илии и Селии, а ты простая рагана.

-Мальчишка,- вздохнула хамут.- Всё-таки я тобой буду руководить, так что слушай меня.

-Уговорила,- решил пока что не ссориться с вздорной бородатой женщиной Брадо, чувствуя, что у неё тоже можно чему-нибудь научиться, ведь контролировать рам было не так уж и просто. Поднабраться опыта или получить какие-нибудь нужные советы он мог только от положительно-настроенной хамут. Так что Брадо теперь принялся играть роль эдакого послушного простачка.

-Во дворце есть комната, в которой я заперла Даида - сына Гелия. У тебя должно получиться уговорить его остаться на нашей стороне. Так Гелию будет обиднее, что его сын в который раз предал папашу и оказался вновь на стороне врагов колдуна.

-И что это нам даст?- задал Брадо резонный вопрос.

-Ничего важного, зато Гелию...

-Не продолжай,- оборвал её Брадо и попросил подробнее рассказать, где искать заветную комнату, где находиться столь "ценный" союзник.

Пройдя через светлую столовую, где король Вергий только-только приступил к вечерней трапезе в гордом одиночестве, и не обратив особого внимания на столь важную персону страны, Брадо перешёл в коридор и поднялся на последний этаж дворца. У одной из дверей стоял дворцовый стражник, что сразу подсказало, где искать сочинителя Даида. Не стесняясь испытывать свои новые возможности, Брадо подошёл к стражнику и попытался мысленно ему приказать открыть дверь:

"Дверь открой, болван",- уже в десятый раз повторял Брадо непонятливому воину, который, словно загипнотизированный, смотрел на незнакомца и добиться большего от него, казалось, было невозможно.

-Ты дверь мне откроешь или нет?!- закричал в бешенстве Брадо и, схватив, как пушинку, стражника, бросил его в дверь, выламывая её с петель. Перешагнув через непонятливого воина, потерявшего сознание от боли и переломов, первый советник принца оказался в маленькой комнате. Скудная обстановка, маленькое окошко, из-за которого полутьма в комнате не рассеивалась даже днём, да старенькая лелта скрашивали однообразные дни сына колдуна. В неволе Даид побледнел и осунулся, как когда-то в рыбацком городке, ожидая письма от отца и нервничая из-за предстоящего свержения королевской семьи. По комнате были разбросаны бумажные листы с музыкальными сочинениями. И, даже если бы рагана не принесла Даиду лелту, сочинитель всё равно бы сочинял музыку, потому что только это помогало ему не сойти с ума и не позволяло себя жалеть и причитать.

Появление Брадо - столь эффектное и жестокое по отношению к стражнику,- напугало Даида, и теперь он стоял, забившись в угол, полагая, что к нему явился палач или кто-то ещё более кровожадный. Его худая фигура и лицо с синяками под глазами, болезненный цвет кожи и манера сутулиться, конечно, произвели на Брадо должное впечатление - ему стало жалко сочинителя, но не от чистого сердца, а от искренней брезгливости к такому типу людей, как Даид. Поверить, что этот хлюпик являлся сыном могущественного Гелия, разбойник не смог бы, не знай он заранее к кому пришёл.

-Жрать больше надо, а то сдохнешь скоро,- сначала посоветовал сочинителю Брадо, а потом перешёл прямо к сути дела, видя, что хлюпик не спешит отвечать, дрожа от страха.

-Тебе сидеть здесь понравилось что ли?- спросил Брадо.

-Нет,- неуверенно ответил Даид потому, что он не знал, какого ответа от него ожидают.

-Тогда придётся повоевать против папаши.

-Как это?

-Война началась с Селией, а ты нам нужен по эту сторону. Если согласен показать папаше кулак, то можешь быть свободным прямо сейчас.

-Но что мне нужно будет делать? Я не смогу убивать. Отец, пусть и грезит давно короной, и совершил много зла, всё же не плохой человек, хоть и колдун. Я не смогу причинить ему боль.

-Остаёшься к этой комнате? А можешь быть гостем во дворце, сочинять и играть на лелте самому королю. А когда мы победим колдуна и илларов Селии, то возвращайся себе обратно в Геран и продолжай чахнуть.

-Я вижу, чего вы добиваетесь: разозлить моего отца, заставить его ненавидеть меня ещё больше. Надеетесь, что он совершит ошибку в пылу гнева, но в этом я вам не помощник,- геройски ответил Даид, сам себе удивляясь и начиная бояться ещё больше, видя, как не понравились его слова Брадо.

Редко кто перечил Брадо. Даже когда он позволял такую вольность хорошим знакомым или собутыльникам, они подозревали, что этот человек задумал что-то неладное, поэтому не соглашались с ним осторожно, по минимуму. Тон Даида - столь вызывающий и непривычный слуху разбойника - возымел должное действие на Брадо, и следующие несколько минут сочинитель висел над полом, задыхаясь и ощущая, как все его кости трещат, причиняя ему нестерпимую боль. Виновник мучений сына колдуна всего лишь стоял в стороне и, сжимая правую руку в кулак, глазами пересчитывал косточки своей жертвы. Такая практика была необходима начинающему магу, поэтому он заигрался и чуть было не задушил Даида. Вовремя опомнившись, Брадо бросил сочинителя на пол и предупредил, угрожая:

-Я вырву у тебя талант сочинительства, и ты на лелте не сможешь сыграть даже детскую песенку. Твоё последнее слово: ты с нами, или с папашей, которому до тебя никакого дела нет?

-Кто ты?- отдышавшись, спросил Даид человека, про которого и он никогда не слышал.

-Я - твой убийца, если ты против меня и Илии. Так как?

Трудное решение Даид не хотел принимать, но как только Брадо прочитал в его мыслях согласие, хоть и слабое, он даже не стал дожидаться ответа вслух.

-Вот и правильно, хлюпик. Пошли поищем где во дворце можно получше устроиться, а то я здесь тоже человек новый,- также, как Грагару, бесцеремонно хватая сочинителя за руку и таща за собой по коридору, говорил разбойник. Даид не возражал - тот смелый порыв уже прошёл, и он решил плыть по течению, презирая себя за трусость.

-Ты не переживай,- утешал его по-своему Брадо,- трусом быть - не так уж позорно, если с умом действовать. Ты просто понял, что музыка для тебя важнее злобного папашки - одобряю. Теперь ты сиди, сочиняй, ешь в три пуза и будь что будет. А мне придётся попотеть: против армии колдуна воевать будет нелегко.

Все последующие дни, до наступления армии Гелия на Илию, Брадо летал весь в заботах. Без отвара ваи ему удавалось проникать в Селию за мгновение и также быстро возвращаться обратно. Вместе с Грагарой они разузнали и количество солдат в армии колдуна, и их вооружение, и посчитали число кораблей флота Её Величества. Как только Брадо увидел табун Гелия (верхом восседали харки, благо Гелий уговорил крылатых коней слушаться мабринских воинов), сразу решил для себя какой трофей одним из первых попадёт в его руки, ведь такой скакун мог возвысить любого наездника не только в прямом, но и в переносном смысле. Собрать в стаю риглов для Брадо вылилось в непосильный труд, но он упрямо не сдавался. Затем последовала дрессировка всех риглов, которых ему удалось доставить в пригород Ставина, пока они не начали его беспрекословно слушаться. Жители близ лежащих деревень, естественно, бежали из своих жилищ, потому что соседствовать со столь кровожадными хищниками, даже зная, что они будут их защищать, им не хотелось. Но убежать далеко им не позволил Брадо, собиравший в королевскую армию и стар, и млад от имени принца Алила. Сёстры Грагары во главе с ней помогали ему во всём, часто больше мешаясь, чем угождая, но разбойник старался держать себя в руках и лишь иногда срывался на какой-нибудь рагане, чтобы не держать всю злость в себе. К веям он летал один, на удивление точно зная, где прячутся изгнанники из сияющей страны. И договориться с крылатыми малютками о помощи ему было не сложно, тем более что он пообещал им вернуть Валевию и освободить всех веев-невольников. И для веев было уже не важно: приютила их Селия, или Илия - они жаждали отомстить паракам и Гелию за порабощение их страны. Оставался ещё флот, но заботу о нём Брадо поручил Грагаре, чтобы последние деньки перед сражениями (он точно знал когда Гелий нападёт, в отличие от раганы, которая только гадала) насладиться женским обществом. Чуть ли не насильно он взял с собой Даида за компанию. Брадо нравился этот скромняга и неуверенный в себе парень. Главным образом потому, что рядом с ним разбойник ощущал себя всесильным покровителем таких слабаков, как сочинитель. Брадо возвышал себя над Даидом и был готов защищать, словно сочинитель был ему самым близким существом на свете. К тому же разбойник читал каждую мысль своего протеже, что не всегда получалось с Грагарой и её сёстрами, и мог быть полностью уверенным, что этот парнишка его не предаст (по крайней мере - в мыслях). В самом лучшем публичном доме Ставина Брадо наслаждался жизнью и подталкивал Даида не стесняться. Сочинитель хоть и упирался поначалу, вбив себе в голову, что без любви ему женское тело не следует трогать, но вскоре подчинился воли мага, против которой противостоять был не в силе. Брадо лепил из него того товарища, которого хотел бы видеть рядом с собой, а Даид был очень податливым материалом для этого.

С каждым днём прислушиваться к раму и управлять магической силой становилось легче для Брадо, но всё равно он был новичком и ему не каждое желание получалось воплотить в жизнь с первого раза, но об этом никто не знал, представляя всесильным.

3 глава.

В небе и на земле мерились силой, измученные непрерывными битвами, обе армии. Удивительным контрастом казались: не блёкнущая пышность цветов в Илии и жестокое кровопролитие, которое окрашивалось только в один цвет - красный. Третий месяц Брадо изводил Гелия по обе стороны материка. Всё чаще илийская пехота, риглы и веи нападали на Селию при помощи Брадо, что заставило Гелия отступить от берегов Илии и обращать внимание на собственную страну. И хотя ему на помощь пришли и Совет илларов, и иллары со всех сторон Селии, исход битв не удавалось повернуть в свою пользу. Брадо вместе с Грагарой и её раганами изматывал колдуна и его бородатых союзников, неся незначительные потери. По непонятной причине молодой маг не убивал илларов и колдуна, что выводило раган из себя, не способных понять такого малодушия.

Этим утром наступление селийской армии, как всегда, велось всеми силами одновременно. Параки летели и с севера (они единственные равнодушно принимали сияние лиизий в Валевии) и с трёх остальных сторон на Ставин, пуская иглы-стрелы в илийскую пехоту, защищавшую столицу на правом и левом берегу Бены, и в, летевших им навстречу, веев. Уродливые рожицы крылатых слепцов разрывались на мелкие куски и от уколов шпаг веев, клинки которых Грагара пропитала отваром из пыльцы лиизий и какой-то травы, и от взгляда Брадо, уничтожавшего этих слепцов, словно мыльные пузыри. В небе летали и риглы, огромной пастью стараясь заглотнуть параков, как мух, и крылатых корков, управляемых харками. Против хищников скакуны не обладали оружием, и мабринцы мечами старались взять верх над риглами, но тщетно - обладая большой массой, в небе кровожадные зверюги хорошо маневрировали и летали стремительнее корков. Видя, как умирают его сородичи, трофейный скакун под Брадо вставал на дыбы и, маша крыльями, бил копытами в воздух.

-Сами виноваты, что вмешались в эту войну,- утешал корка Брадо, хлопая по шее.

Неживой вид имела половина пехоты Гелия. С большим трудом материализовав и дублировав образы погибших воинов, колдун добился перевеса сил в свою пользу, но не мог заставить этих кукол мыслить. Брадо веселило это отчаянное представление, которое изо дня в день повторялось и ничему не учило Гелия. Вновь и вновь, бездумно маша мечами, воины Гелия шли в наступление и рубили всё, что попадалось им на глаза, даже своих. Смехотворность немного сглаживало вмешательство харков, которые большинством всё-таки сражались на земле, но к концу третьего месяца и они выдохлись. Брадо забросил часть своих войск в долину Герана, и на западное побережье Селии, так что Гелий был вынужден поставить против них в основном только мабринцев, потому что воины-пустышки не годились для защиты, хотя и пробовали мешаться под ногами. В итоге, сражаясь в разных частях света, измотались обе армии, и уже непонятно было простому люду: кто за что воюет. Часто Брадо, никогда не соблюдавший писанных и неписанных правил, помогал своим воинам, тем самым не проигрывая ни одного сражения и каждый день заставляя Гелия отступать, уводя армию в Илийские леса. Колдун вместе с илларами появлялся обычно под конец сражения, словно надеясь на чудо именно в конце дня. И на этот раз противники Брадо по магической линии прилетели на закате, когда войска Селии с позором вновь бежали в леса красочной страны. Для илларов и колдуна одной ночи уже было не достаточно, чтобы восстановить силы, которые высасывал из них Брадо. Лишь на лечение ран, полученных от врага, хватало им ночного времени, поэтому молодой маг искренне радовался, что силы этого противника иссякают вместе с людскими. Под защитой Брадо раганы не опасались гибели, поэтому это удваивало их силы, и они легко выступали против многочисленного илларского войска Гелия.

Чистое вечернее небо приветствовало илларов, Гелия, Брадо и Грагару с сёстрами. Теперь наступал черёд служителей магии показывать на что они способны. За три месяца войны, даже Гелий уже не надеялся на то, что ему под силу победить молодого выскочку. В тишине они смотрели друг на друга, ожидая первого шага противоположной стороны.

-В тебе ли сила Провидца?- вдруг спросил Гелий Брадо.

-Не всё ли тебе равно?- отвечал вопросом на вопрос молодой маг, не раз слышав этот же вопрос от Грагары, но не отвечал, потому что не знал ответа.

-Во мне рам Иина, а ты чем обладаешь? Почему тебя нельзя победить? Как тебе удаётся управлять магией одной силой рама, словно ты древний иллар или отступник. И почему не убиваешь нас? Чего добиваешься?- кричал Гелий и бросал в Брадо огненные шары с такой силой, что любой город был бы стёрт с лица земли, если бы находился сейчас на месте Первого советника Алила.

Отмахнувшись от всех шаров, Брадо сказал:

-Завтра последнее сражение. Вам выбирать: быть плененными мной и заточёнными в какую-нибудь глушь, или вернуться в Селию и смириться с победой Илии и с новыми хозяевами. А теперь пошли прочь - на вас противно смотреть,- не ответив ни на один вопрос, произнёс Брадо и исчез вместе с раганами. Растерянные и сгоравшие от стыда иллары и колдун вскоре тоже покинули небесное поле битвы, чтобы всю ночь размышлять о завтрашнем дне. Они не сомневались, что Брадо легко может их пленить и не сделал этого до сих пор по причине наслаждения военным процессом.

Ночью, когда все отдыхали, Грагара на повышенных тонах как обычно возмущалась, что он снова отпустил Гелия и илларов, а Брадо терпеливо выслушал её претензии, а потом устало изрёк:

-Сколько можно тебе повторять, бородатая, у меня не получается их убить. Твои зелья - детский лепет - и я не собираюсь брать их с собой, чтобы смешить врага.

-Не называй меня так,- каждый раз повторяла Грагара, но Брадо уже не думал называть её по имени и теперь всё время злил прозвищем "бородатая".

-Они понимают, что меня не победить,- продолжал этим вечером Брадо, удобно устроившись на софе в своей комнате. На полу были раскиданы донесения разведывательных отрядов веев, но эти листки Брадо не трогал, предпочитая выслушивать устные доклады, потому что при всей магической силе всё ещё не умел ни читать, ни писать, понимая только алфавит магических книг, которыми снабдила его Грагара.

-Ты мне об этом уже говорил.

-А я ещё раз скажу и добавлю. Мне как-то плевать: умрут ли иллары вместе с Гелием или останутся в живых. Цель войны какая?

-Завладеть Селией.

-Правильно. И если иллары и колдун настолько слабы, что не могут справиться с нами, то им ничего другого не останется, как сдаться или заключить перемирие, по которому, как объяснил мне Алил, Селия перейдёт под правление илийской королевской семьи. Подчиняться станут нам - тебе и мне - ведь Алилу не разорваться между двумя странами, а колдуна и илларов я сошлю куда-нибудь подальше, или заставлю нас слушаться.

-Наивный ты, если думаешь, что Гелий сдастся,- воскликнула Грагара.

-Заткнись, бородатая, и слушай меня,- приказным тоном сказал Брадо, вцепившись в рагану своим ледяным взором, в котором наивности было столько же, сколько человечности в риглах.- Бесконечно пополнять ряды армии двойниками погибших войнов Гелий не сможет, и он это знает. Параков становиться всё меньше, потому что для их создания колдуну требуются определённые компоненты, запас которых иссякает, и колдун это знает. Конница корков почти истреблена риглами, и после сегодняшней битвы не станет воевать со мной, и колдун это знает. Харки потеряли больше половины своих друзей и понимают, что продолжать воевать с Илией - самоубийство, и Гелий это знает, и всячески старается удержать мабринцев в армии. А от флота вообще осталось три корабля.

-Но Гелий всё равно не сдастся, потому что тогда он потеряет корону, к которой так стремился.

-Сдастся,- утверждал Брадо, уверенный в собственной непобедимости.- Завтра увидишь. Я тебе одну историю расскажу. Когда я разбойничал на лесных дорогах и не помышлял о магической силе, часто приходилось рисковать. И вот однажды угодил в ловушку - разбойничья шайка окружила меня (мы враждовали с главарём, потому что я набил ему морду). Я стоял и не мог придумать ничего другого, как уговорить их свергнуть главаря, потому что пообещал разбогатеть быстрее под моим началом. Разбойники знали, что я всегда выполняю свои обещания, и убили главаря. Через пару дней мы забрались в дом богатого торговца драгоценностями. Я знал, что его охраняет парочка илларов недоучек, которым ближе ремесло Гелия. Не предупреждённая об этом, шайка проникла в хранилище богача, и на миг разбойники разбогатели, но потом погибли от рук недоучек. Так вот я рассказал это к тому, что я держу обещание и всегда наказываю тех, кто пожелал мне смерти.

-Значит, они обречены?- улыбнулась Грагара, задавая вопрос.

-Да, но я смогу избавиться от них только тогда, когда научусь это делать, и когда наступит выгодный для меня миг. И не тебе меня учить, когда этому дню наступить.

Блуждая по лесам Селии не одну неделю, Олиан всё ещё надеялся помочь Инее и Астло найти иллара, способного освободить Валевию от параков. Вести о ходе войны им иногда приносила луния Звена или другие крылатые сплетницы, и не раз Олиан упоминал об Овие, которого так не хватало армии илларов. Он не сомневался, что служители магии, как говорится, старой школы давно бы уже расправились с Грагарой и Брадо, да и Гелия не забыли бы, но вся проблема состояла в том, что, хотя иллары и возомнили себя окрепшими и более сильными, на деле всё обстояло совершенно иначе. Полная неразбериха царила в городах Селии, в которые по дороге заглядывал путник с крылатыми поводырями. И даже после заверения посланников королевы, что ход войны ещё можно повернуть в пользу Селии, горожане уже не верили в такой положительный исход и готовились защищаться от илийцев.

Этой ночью, остановившись на ночлег, на берегу мелководной речушки, Олиан не спал. Веи мирно сопели в бутонах цветов, а он смотрел на ночное небо, освещённое сиянием лиизий, и думал о брате, о брачном союзе Шалуна с Камелией, не подозревая, что певицу в маске держали взаперти во дворце. Нянчить их детей Олиан мечтал, как искренне любящий брат и мужчина, надеявшийся хотя бы так окунуться с головой в простое человеческое счастье. Прежние времена ему тоже вспоминались, и невольно тяжело осознавал он, что его ослепшие глаза никогда не увидят солнечного света и, милых его сердцу, лиц. Вспоминал он и о Гольке, но уже не надеялся снова услышать голос птицы-поводыря. Мысли несли Олиана всё дальше от реальности, как вдруг его острый охотничий слух уловил еле слышное трепетание крыльев веев. Сначала он подумал, что Астло и Инее не спится, как и ему, но потом ясно ощутил на лице три кратких дуновения (одно за другим). Если бы зрение позволило Олиану, то он легко успел бы разглядеть три маленькие фигурки, мелькнувшие на фоне ночного неба, но вслепую он тоже сразу понял, что к ним прилетели непрошенные гости - посланники Верды. Веи-прахи могли напасть в любую секунду, и укол тончайшей шпаги в смертельную точку на теле человека не оставил бы шансов Олиану выжить. А потом они так же быстро расправились бы со спящими принцессой Инеей и Астло, если бы им не помешала бессонница охотника. Прикрыв глаза, Олиан, казалось, забылся крепким сном. Даже если бы он поднял шум, это не могло спасти его от смерти - слепого и беззащитного перед такими искусным убийцами, но зато он дарил шанс Астло и Инее, которые умели драться на шпагах не хуже этих наёмных убийц, ведь друг гнома сам являлся прахом, учась этому мастерству, где придётся. Раздумывать Олиан не стал и, резко вскочив на ноги, закричал:

-Инея, Астло, подъём, прахи нагрянули!

В тот же миг из зелёного бутона вылетел Астло, размахивая двумя шпагами, и напал на наёмных убийц, приказывая Инее не высовываться из своего цветка. Упрямица, конечно, не последовала его приказу, вылетев, как она предполагала, помочь возлюбленному, а на самом деле очень мешалась, потому что Астло теперь приходилось успевать отражать опасные удары не только от себя, но и от неё, да к тому же следил, чтобы ни один прах не подлетел к Олиану. А слепому охотнику оставалось только ждать, чем закончится бой между веями, и чисто машинально держал нож наготове, уже не задумываясь, что даже самый большой клинок против прахов ему не помог бы. Вскоре скрежет металла прекратился, и наступила волнительная тишина, которую никто не спешил нарушить.

-Кого убили? Убью сейчас... Эй,- вкрадчиво говорил Олиан и водил клинком по воздуху из стороны в сторону.

-Да все живы, кроме посланников Верды,- успокоил его Астло, отдыхая на ветке дерева и недовольно поглядывая на горе-помощницу.

-А чего молчите, негодники?!

-Устали,- раздался четвёртый голос.

-Кто здесь?- воскликнули веи и охотник хором.

-Иллар Первей. Что ж вы так далеко от Герана забрались? Что ищете здесь?

Из темноты вышел придворный иллар Её Величества Полии. Оправившись от ран, нанесённых ему Грагарой, он стоял перед мало знакомыми ему друзьями принцессы всё такой же неряшливый, в халате, сшитым словно на вырост, и спутанные волосы его хранили всё: от каких-то колючек и сухих листьев до застрявших кусочков обеда и капель каких-то отваров. Олиан часто слышал от Анари смешные истории о Первее и жалел сейчас, но не мог воочию убедиться в его смешной манере показываться на людях. Зато веи посмеялись от души.

-Милые создания,- комментировал их веселье Первей.

-Иллар, но ты же должен быть в Илии вместе с Анари,- сказал Олиан.

-Я был там и защищал принцессу. Алил не пожелал видеть законную жену и послал Грагару, чтобы расправиться со мной и запереть Анари в каком-то доме. Но и я, и принцесса сумели спастись, хотя, к своему стыду, должен сказать, что спасли Анари другие доброжелатели. Теперь она далеко, на земле базанов.

-А Сашка тоже пропал. Всё время что-то разлучает их. Иллар, будут ли они счастливы?

-Тебе смог бы ответить только Провидец.

-Ага, что-то он не предупредил никого про Брадо и о том, что сейчас твориться.

-Предупредил, только вы плохо слушали.

-А что же ты не воюешь вместе с илларами, Первей,- спросил Астло, кружась вокруг головы старика.

-Я, как и вы, ищу помощь - ищу иллара, который будет мудрее и старше, чтобы сказать что нам делать,- ответил Первей, располагая к себе тёплой и умиротворяющей интонацией.

-Тогда пойдём вместе с нами, нам пригодиться такой попутчик, как ты,- предложила Инея.

-Уж теперь я вас не оставлю, а то совсем тоскливо стало, я ведь не привык так долго быть один - во дворце всегда шумно и так много дел. И Ази всё время прилетал с какими-нибудь посланиями или вестями, и королева всё время нуждалась в советах. А теперь во дворце даже королевских рыцарей нету - Её Величество охранял сначала Совет илларов, а теперь - даже и не знаю кто вызвался.

-Так вернулся бы сам в Геран,- сказал Олиан.

-Много я видел во дворце, что мне не нравилось, но я всё равно продолжал служить королеве верой и правдой. Но она знала на что обрекает Анари, отправляя в Илию, и этого я не могу ей простить. Старый чудак, каким я стал давным-давно, не желает больше вариться в столичной суете. А Селии нужно помочь, потому что Брадо хуже Гелия и злее всех отступников.

Оставшуюся часть ночи уже никто не спал, обсуждая, где продолжить поиски.

А на рассвете с корабля харков, с названием "Накалт", воин на марсе увидел первый отблеск сияния Валевии вдалеке - это значило, что дом совсем уже близко. Он сразу возвестил об этом всей корабельной команде, и харки радостно подняли вверх мечи. Многие радовались спросонья, обнимая любовниц, с которыми каждую ночь делили ложе на палубе или в трюме. Такое поведение, без стеснения других, которые, впрочем, занимались тем же, было обычным делом для харков в походе. Женщины-харки дрались не хуже мужчин и не были против согревать земляков после битвы и во время обратного пути домой. Любвеобильность женщин-воинов доходила до того, что в их объятия, за три месяца путешествия (оно затянулось, потому что корабль не подгонял попутный ветер, посланный Гелием, который сопровождал корабль на пути к семи островам), успели попасть и чужаки - оба базана, да и Шек не остался без ласк. Зато Авион и Саша твёрдо не желали участвовать в этих оргиях и закрывались в каком-нибудь нижнем трюме, чтобы не слышать хоровых стонов наслаждения. Весть о том, что первые отблески Валевии показались на горизонте, до них дошла последней этим утром, когда в трюм вбежал радостный Шек и рассказал об этом.

-Ещё пара дней и мы увидим русло Бены, а там и до Ставина не далеко. Харки высадят нас в столице Илии и отправятся домой в Селию,- говорил Шек.

-И тогда придётся вызволять Анари. Даже не представляю, какими путями,- произнёс Саша и, глянув на Авиона, в который раз прямо посоветовал:

-Подумай, может тебе лучше вернуться в Селию вместе с харками, Лория с дочкой, наверное, места себе не находят от горя, что их отец семейства провалился куда-то.

-Если я тебя оставлю с базанами и Шеком, то глупостей сотворите много. А если я останусь, то глупостей будет не меньше, зато обдуманных. Поэтому вы вынуждаете меня не отправляться к жене и дочке,- улыбаясь снисходительно, ответил Авион.

-Шек, а что базаны к нам прилипли окончательно?

-Сашка, им столько пришлось узнать, что или в Мабрин, или в Илию он отправятся точно, но только не обратно в Огненные болота.

Возражать против участия базанов в освобождении Анари Саша не помышлял, потому что молчаливые клоны могли пригодиться в баталиях с королевскими стражниками, да и мало ли что ещё могло случиться с друзьями в Ставине, где могла пригодиться сила и ловкость близнецов.

Накалт приближался к побережью Илии, и никто из пассажиров корабля не мог догадываться, какие события разворачиваются в красочной стране, которая и для харков, и для простых селийцев уже не была дружественной и гостеприимной, как раньше.

4 глава.

В родное сияние лиизий окунулись тысячи веев, вернувшихся в Валевию. Они снимали кандалы с невольников и пели вместе с сизониями радостные песни, прославляя в них то и дело Брадо и его союзников. Война между Селией и Илией закончилась этим утром, и сияющая страна стала свободной от параков, потому что Гелий соглашался со всеми условиями принца Алила. То, что эти условия принцу диктовал Первый советник в лице Брадо, ни для кого не было секретом. Он сдержал слово, данное крылатым изгнанникам, и теперь знал, что по любому его зову, веи прилетят к нему на помощь в благодарность за освобождение от колдовского ига.

В Абаре, на вершине горы вдова принца Арлена - Верда праздновала и свою победу, внося в полуразрушенный дворец дочку. Инея не успела пройти испытание и потеряла шанс править Валевией. Теперь Верда, как любящая мать и вея, жаждущая править, становилась королевой до определённого возраста дочери. Никто из веев не смел перечить этому или осуждать, ведь хитрая вея победила честно, пусть и пришлось ей отправить Инею искать иллара, которого, скорее всего, невозможно было найти. А радоваться возвращению домой хотели все веи, и поэтому песни звучали до следующего утра, и над землёй танцевали счастливые пары. Дух единения лесных и городских веев сблизил ещё в изгнании крылатых малюток, и пока что сохранял свою силу, не позволяя никому заикнуться о недозволенности прахам находиться среди обычных жителей Валевии. И казалось, что даже лиизии сияли ночью ярче от счастья, и уверенность, что последнего парака Брадо убил на глазах у Гелия, согревала сердца неугомонных веев.

Радость победы и в Илии не позволяла никому спать. Все жители, даже те, кто не поднимал оружия, чувствовали себя героями и хозяевами, потому что Селия теперь считалась подданной страной, не имевшей особых прав. Побеждённая армия наполовину растаяла, унося души погибших на заслуженный покой, который у них пытался отнять колдун, а остальные воины, в том числе и харки, были отправлены восвояси. Проявив удивительное великодушие, победители отпустили даже илларов и Гелия, приказав готовить Селию к прибытию важных гостей: короля Вергия, принца Алила и его возлюбленной Ста-Ста, которая всё ещё не могла официально стать хотя бы невестой принца, ведь Анари всё ещё оставалась женой будущего короля и никто не спешил расторгать брак. В Селию готовились отправиться и будущие наместники принца в этой стране: Брадо и Грагара, а также сочинитель Даид, которого не спешили отпускать на свободу, оставляя про запас, словно важный козырь, хотя все понимали, что парень годиться только на сочинение музыки.

Кто-то видел хитрый ход в столь мягком обращении с побеждённой стороной, но, во-первых, никто ещё толком не знал насколько строго будут управлять страной хамут и разбойник, и, во-вторых, если Гелий оставался пребывать среди живых, то проблемы рано или поздно должны были возникнуть сами по себе. Поэтому любопытным оставалось только догадываться о задумках всей компании.

Брадо не побоялся отпустить Гелия в первую очередь потому, что с каждым новым днём становился сильнее и учился мыслить дальновидно, поэтому сместил колдуна до его прежней должности советника. И даже, не исключая каких-то козней со стороны Гелия, Брадо, конечно, не боялся. Он уверил себя, что с любой проделкой злопамятного колдуна, сможет справиться. Пусть Гелий потерял корону в очередной раз, женатый на королеве, снова у разбитого корыта, его не тыкали в грязь лицом, а наоборот оставляли во дворце вместе с жёнушкой. Конечно, для королевы Полии это могло быть унизительнее изгнания - находиться в собственном доме в услужении победителю в войне,- но силой её в столице никто не собирался удерживать, тем более после передачи короны королю Вергию, как правящему Илией. Но во все тонкости Брадо не вникал, зная одно - в отсутствии и Вергия и Алила он будет править Селией, а Грагара всего лишь подправлять. Поэтому вино текло рекой, небо озаряли вспышки разноцветных огоньков, и все веселились, вспоминая погибших и прославляя военачальника Брадо больше, чем королевское семейство и Грагару. В лесах риглы рыком вторили людским крикам от радости, что молодой маг позволил им вернуться в родные пенаты, и от предвкушения хорошей охоты, где можно было выслеживать добычу, а не пожирать всё, что движется, как приходилось во время сражений.

Зато в Селии все ходили с поникшей головой. Большинство женщин овдовели или потеряли сыновей, города не успели отстроить заново после нападения карабов, и даже королева Полия всё ещё ожидала когда же вторая половина дворца будет восстановлена. А после возвращения Гелия, позорно проигравшего войну, королева вовсе закрылась в своей спальне и не желала никого видеть, кроме Камелии.

-Спой мне мою любимую песню,- просила Полия девушку. Камелия не снимала маску, поэтому Его Величество не видела её грустного и уставшего лица. Девушка устала жить в неволе. Она скучала по забегаловке "Пей и пой", по гральчи и Бураку, по любящей многочисленной публике. И самое главное, её сердце не могло найти себе покоя от тоски по Шалуну. Это могло показаться смешным, ведь Камелия так мало его знала, но что-то тянуло её к этому разгильдяю и ловеласу, не желавшему взрослеть. Певица не сомневалась, что его покорил её голос и именно это Шалун полюбил в ней, но мысленно Камелия готовилась к их первой встрече без маски. Хотя охотник не мог видеть, она не смогла бы ему запретить прикасаться к обезображенному лицу, поэтому очень важно было видеть для неё реакцию поклонника, с которым хотелось петь сердцем, наполненным любовью. Ослепшие глаза не помогли бы увидеть ей выражение лица Шалуна, но, словно дополнение к прекрасному голосу, Камелия обладала даром видеть цветные силуэты людей. Каждый оттенок цвета ей говорил о многом и про человека, и про его мысли, и не скрывалась степень честности и истинная любовь. Только в Шалуне она смогла увидеть эту правдивость, на которую, в чём не сомневались его друзья, он не был способен, разбив сердца многим прелестницам столицы и её окрестностей.

-Твоё пение сегодня уж очень сонное,- недовольно бросила ей королева. Раздражение не смогла утихомирить даже Камелия, и это ещё больше выводило Полию из себя. Как вдруг она что-то вспомнила и выбежала из комнаты.

К прибытию гостей Гелий вместе с илларами спешил отстроить дворец в прежнем виде, и работа у них удивительным образом спорилась. Это занятие даже отвлекало от мрачных мыслей о поражении, но появление королевы вернуло колдуна в реальную серость, в которой пока что не существовало ни одного просвета надежды на изменение ситуации в свою пользу.

-Я желаю отправиться на Флиур,- прокричала Её Величество колдуну, парящему на уровне второго этажа, что оживлённо обсуждая с главой Совета илларов. Узнать в колдуне прежнего Гелия - лишённого мимики, холодного, равнодушного ко всему, кроме своей цели, в которой даже любовь к королеве играла роль лёгкого пути к трону, - было не так легко, потому что и улыбался, и даже смеялся, разговаривал много и быстро, а на лице впервые выступил румянец. Но Полия не задерживала своё внимание на таких мелочах, ведь сейчас решалась её судьба.

-Я не желаю дожидаться их появления - я хочу жить на Флиуре, среди своих подданных,- нервно топая ножкой, чтобы привлечь внимание занятого колдуна, крикнула королева.- И корону свою я заберу с собой.

-На Флиуре идёт война,- спустившись к жене, наполнил Гелий.- Правда я там давно не появлялся, быть может, харки уже победили ирнцев. Но там нет ни городов, ни богатства, ни придворных, достойных быть рядом с королевой. Подумай, жёнушка, потому что я с тобой туда не полечу - Брадо предложил мне стать его учителем и я использую это в свою пользу.

-Ты улыбаешься? Тебе напоили или Брадо подчинил себе твоё сознание - я не узнаю Гелия. Что ты улыбаешься?- в истерике негодовала Полия.

-Я радуюсь, что снова потерял корону.

-Ты сошёл с ума,- сделала быстро вывод королева.

-Брадо такой сильный противник, что я радуюсь новой цели - повергнуть его в пропасть, из которой он не сможет вернуться. Корона рано или поздно будет моей, а вот с той поры, как иллары стали слабы против меня, этот молодой выскочка вернул мне возможность тягаться магической силой и искать новые пути к победе. Я не сомневаюсь, что Брадо окажется слабее меня и тогда Селия и Илия станут моими, и твоими, жена моя. А на Флиур я тебя перенесу. Собери всех, кто желает последовать за тобой и в путь. Только где ты там спать будешь? - в хижине?

-Ты прикажешь харкам и илларам построить для меня город, или...,- королева надула губки от обиды,- или впадёшь ко мне в немилость.

-Ваше Величество, верный слуга Первей вернулся и готов верно служить вам,- вдруг раздался голос непоседливого иллара.

И сразу откуда-то сверху в его объятия кинулся преданный Ази, огромными крыльями обняв доброго старика.

-Как я соскучился, Первей, как волновался, что не увижу тебя больше,- причитал птица-секретарь.

-А где же Анари?- ища взором дочь, спросила Полия.

-Базаны забрали её, спасая от Грагары. Принц Алил собирался запереть её подальше от себя до окончания войны,- благоразумно помалкивая о настоящей цели, заставившей его нарушить обещание не возвращаться в столицу и появиться пред королевой.

-И тут базаны. Столько веков они не вылезали из своих болот, а теперь только о них и слышно,- возмущалась королева.

-Вот Вам, Ваше Величество, первый придворный иллар, который последует за Вами на Флиур,- сказал радостно Гелий, освободившись от одной проблемы.

-Как на Флиур?- вытянув от удивления лицо и выпучив глаза, переспросил Первей, как оказалось, не слышав громкого разговора между королевой и колдуном.

-Да, Первей, мы летим на остров, где я по-прежнему буду королевой, а ирнцы и поселенцы - моими подданными.

И Гелий, и Полия, и иллары, наблюдавшие за этой сценой с высоты второго этажа, заметили волнение Первея и явную его нерешительность. Что-то мешало ему исполнить без раздумий своё обещание служить верно. Проникнуть в сознание иллара стало бы напрасной тратой времени для колдуна лет пять назад, но сегодня он решил попробовать прорвать магическую защиту Первея. Сделать это тайком не представлялось возможным, поэтому иллар сразу почувствовал, как кто-то пытается копаться в его голове. Взломщик моментально ретировался, успев всё-таки увидеть краешком глаза то, что скрывал Первей. Улыбка колдуна говорила о том, что никакой опасности иллар не нёс, а всего лишь пытался помочь слепому охотнику освободить Камелию.

-Что ж, Первей, ты отказываешься следовать на Флиур?- спросил Гелий, с улыбкой ожидая ответа иллара, который метался теперь между друзьями и долгом, к которому вернулся хоть и по своей воле, но всё-таки зря.

Понимая, что колдун узнал секрет, Первей вытер испарину на лбу, посмотрел вверх на Совет, и нехотя произнёс:

-Иллары верой и правдой всегда служили правителям Селии. Я не предам королеву в беде.

-Замечательно,- хлопнув в ладоши, воскликнул Гелий.- Теперь осталось слетать на остров и узнать как там дела. Прикажи собирать вещи, королева моего сердца.

Когда через полчаса Гелий вернулся с острова (запасы ваи всё ещё помогали ему подчинять себе любое расстояние), у него для королевы не нашлось хороших сначала хороших новостей.

-Война закончилась в пользу ирнцев.

-Харки не могли проиграть войну с этими дикарями!- воскликнула королева.

-В этом есть и моя вина - любовник твоей дочери вместе с друзьями повернул ход войны, помирив врагов и убив главу Ирна. Их корабль уже подплывает к берегам Илии.

-Надеюсь, ты потопил его?! Я устала слышать об этом охотнике.

-Не успел: там завязался бой с кораблём илийцев, а потом и сам Брадо появился. Харки не знали, что нарушили соглашение между Селией и Илией, и теперь молодой выскочка маг знает, что они прибыли с далёкого Флиура. Он заметил моё присутствие и я вынужден был скрыться.

Крупные слёзы обиды на судьбу покатились из глаз королевы, портя красивое лицо горькой гримасой. Ей хотелось выть от досады, ведь теперь Брадо обязательно захочет посетить острова - её последнюю собственность, пусть даже и спорную, где ирнцы являлись владельцами этой земли по праву крови, пролитой веками в сражениях с дикарями. Но коли они являлись потомками мореплавателей, которых покорять новые земли послал король Селии, а значит - подданными Её Величества, то острова фактически принадлежали и ей тоже. Судебных процессов Селия не знала, поэтому оставалось только завладевать силой.

-Брадо, возможно, и появиться на островах, но не думаю, что эта далёкая земля прельстит его своей бедностью. Оставь корону во дворце, и я уверен, что он не станет тебе мешать жить на Флиуре. А уж я позабочусь, чтобы ирнцы присмирели.

-У меня есть вторая,- протягивая мужу переливающийся драгоценными камнями обруч, произнесла королева, стараясь достойно выдержать расставание с короной, ведь её двойник в сундуке являлся всего лишь копией - копией символа власти.

-Я обещаю тебе поставить сопляка на место и вернуть всё, что у нас отняли. А теперь отправляйся на Флиур со всей свитой - ирнцы не посмеют обидеть тебя, ведь Мали убит, а нового главу их убогого города они не выбрали ещё. У Мали был сын - его спрятали от меня,- но что они могут сделать, если знают, что я уничтожу любого, кто посмеет не подчиняться тебе. Новые королевские рыцари тоже отправятся вместе с тобой, и я буду навещать тебя как можно чаще.

-Я люблю тебя,- награждая поцелуем мужа, прошептала королева в благодарность.

Связанный по рукам и ногам, Саша стоял в огромном дворцовом зале. Его придерживали два илийских воина, чтобы он не упал. А вокруг израненного пленника ходил Брадо, изучая человека, в сознание которого он не мог проникнуть, как ни старался. Молодой маг чувствовал мысли Саши, но они не прочитывались ему. Дальше Гелия Брадо удалось проникнуть в голову чужака, но всё равно сознание оставалось закрытым на засов. Ни воспоминания, ни даже чувство, которое испытывал сейчас пленник, ни имени не увидел Брадо.

-А ты силён,- восхищался открыто разбойник.- Как звать?

-Саша.

-Я видел как ты дрался, а потом, словно баба, убивался, глядя на мёртвого харка. Почему?

-Этот харк был моим другом и другом Сильвии. Этот мир пожрал их жизни и даже не поперхнулся,- слабость от потери крови мешала Саше говорить громко.

-Хм, знакомое имя - Сильвия - мне что-то о ней говорили. Вроде бы избранница иллара, который пообещал всем с её помощью убить Гелия?- Брадо почесал затылок и хихикнул, сомневаясь, что кроме него кто-нибудь сможет уничтожить колдуна. Он поправил складки на кафтане из дорого материала, сшитого самым лучшим столичным мастером, посмотрел на носки сапог из лучшей кожи чёрного гара, и полюбовался кольцами, украсившими его пальцы, позволяя Саше собраться с силами, чтобы ответить ему. Молодой маг понимал, как тяжело пленнику и больно, и за секунду мог излечить его, но не спешил проявлять милосердие, не присущее его натуре.

-Она пропала, так что Гелий снова победил, ведь даже ты не убил его,- решив, если не ножом так словом, уколоть, высказался Саша.

Намёк на слабость Брадо мог закончиться для него плачевно, если бы не появление Даида. Сочинитель сразу узнал охотника - своего хорошего знакомого, который был вхож в дом их общего друга Бренлена, да и Анари хорошо знала сына Гелия. Такая радостная встреча заставила Даида невольно воскликнуть:

-Сашка! Я не верю своим глазам! - а потом обратиться к Брадо:

-Дружище, это же Сашка. Его в Геране все охотники знают. Он возлюбленный принцессы Анари, и друг Авиона. А где наш верный семьянин? Где Авион? Неужели ты один угадил в новую неприятность?

Саша опустил глаза, потому что последнее воспоминание из битвы было связано с другом, которого окружили пятеро воинов. Бойня, завязавшаяся между двумя командами кораблей, заставила харков, ничего не знавших о войне, принять илийцев за морских разбойников. Мабринцы не сомневались, что победят слабаков из Илии и успешно оттесняли врага к краям бортов, а многие харки перепрыгивали на вражескую палубу. Илийцам удалось взять на абордаж Накалт вначале битвы лишь благодаря неосведомлённости воинов из Мабрина, которые приветствовали приближающееся судно радостными криками, не подозревая, что соседи настроены поубивать их за нарушение границы. Плавный переход сражения на илийский корабль был, своего рода, закономерностью, если кто-то завязывал бой с мабринцами. Шек и базаны среди первых оказались на другом корабле, без сожаления наказывая негостеприимных моряков, и Саша с Авионом, воюя на той же палубе, не волновались за них, уверенные, что эти горячие головы смогут постоять за себя. Но вскоре в небе появился Брадо верхом на трофейном крылатом корке. Селийцы впервые видели этого человека, копирующего Гелия в поведении, и сразу догадались кому илийские разбойники были обязаны новым перевесом не просто сил, а чего-то большего - харки стали проигрывать сражение. Стремительно и остервенело илийцы нападали теперь, словно стальные, не неся потерь. Вокруг Авиона сомкнулось кольцо из воинов, и Саша потерял его из виду. Его самого отвлекли от друга семеро моряков, об которых тупился теперь меч, зато их мечи и ножи прокалывали плоть, пользуясь колдовской помощью и перевесом сил. Вскоре Сашу обезоружили и связали, оставив по мысленному приказу Брадо среди немногих оставшихся в живых. И только теперь охотник мог видеть мирно лежавшего Шека, закрывшего глаза навсегда. Пухлогубый харк погиб, так и не узнав что случилось с Сильвией и не поняв, как и все его собратья, почему на них напали илийцы во главе с таинственным франтом.

Саша искал глазами Авиона и базанов, но разглядел среди мёртвых тел только одного клона. Среди пленных его друзей не было видно, и только оптимистический вывод оставалось сделать, что Авион вместе с другим базаном спаслись. Каким именно образом - это уже был второстепенный вопрос, который интересовал Сашу меньше всего. За многолетнее пребывание в этом мире, он так часто попадал в неволю, что успел устать от такой странной экзотики. Мысль о том, что где-то в Илии его ждёт Анари, могла поддерживать в нём духовные силы бесконечно, но жизненные - подвели. Он потерял сознание, лишь выслушав вопросы Даида...

5 глава.

Тихое размеренное житьё, окружённое лесом поместье, заботы по хозяйству. Этим утром в этом, всеми забытом местечке, где даже трава колыхалась на ветру вяло и сонно, на открытую веранду вышел одноногий харк и уселся в любимое кресло. Он не был старым, но в его взоре уже не проглядывалась радость, получаемую от жизни. Усталость от грусти прибавляли ему морщинок на лбу, потому что харк вечно о чём-то думал, что-то вспоминал. Меч на его поясе всегда был наточен и он не снимал оружие, даже ложась в кровать. Это был опытный вояка, как любой мабринец, у которого отобрали возможность и служить, и драться в поединках в родном городе. Животный мир мало интересовал харка в другом виде, кроме жаркого, поэтому птицы, живущие по соседству, осторожно пели утренние песни, наученные горьким опытом рано не беспокоить обитателей поместья ветеранов. Здесь поселились те, кто стал не нужен королеве из-за своих увечий, полученных в нечастых, но зато кровопролитных битвах за её безопасность, да во время отлова колдунов. Харк был одним из королевских рыцарей, заброшенный сюда в угоду Полии, из принципа и страха не желавшей, чтобы её бывшие рыцари разгуливали по стране и раскрывали всем секреты её охраны. Она пожелала построить для ветеранов это большое поместье с большим хозяйством, и взяла клятву с каждого рыцаря, что они будут отправляться в это место, если не смогут больше исполнять свои обязанности. Ссылка мало кому нравилась из харков, и одноногий каждое утро невольно думал о том же, что осмелились совершить его товарищи - о самоубийстве, чтобы не прозябать в лесу до конца своих дней, словно прокажённый. Их уже осталось всего 25, и вчера они решились всё-таки нарушить клятву, чтобы отправиться в Геран и предложить свою помощь королеве, прослышав от птиц, что все королевские рыцари погибли. Но тем же утром пришла весть об окончании войны, и теперь было бессмысленно отправляться в путь - на место старых рыцарей королева могла теперь взять тех харков, которые отличились на войне храбростью и силой. А появление ветеранов не вызвало бы у неё радости, ведь ветераны хорошо знали свою королеву и её характер.

Одноногий харк начал тихо напевать одну из походных песен, чтобы меньше думать о новом дне, не сулящем ничего интересного, как всегда. Он уже знал кто проснётся следующим из домочадцев и ждал привычного приветствия. И только солнце полностью осветило старое засохшее дерево на краю поля, как одноногий услышал:

-Это ж надо - новый день, ясная погодка. Вот послушай, Блан, что мне приснилось сегодня. Может, поможет вспомнить.

На скамейку усаживался молодой харк, глазки которого всё время бегали, словно что-то искали. Сам он без конца дёргался, словно сел на иголки, и чесал голову. Красивое лицо молодого воина портила глупая гримаса - он всё время выпячивал вперёд нижнюю губу, потом улыбался, широко открывая рот, и напоследок крепко-крепко закрывал глаза, морща веки и заставляя губы растягиваться - это повторялось по кругу, когда он молчал. Но, разговаривая с Бланом, он старался меньше привычно улыбаться, помня, что одноногий быстро выходит из себя, глядя на столь нездоровую улыбку.

-И что тебе приснилось на этот раз, Гави?- вытянул из себя Блан.

Парень хихикнул, от радости, что ему позволили рассказать, и от предвкушения отличного разговора, который обещал пролить свет таки на боевое его прошлое, которое он забыл, получив ранение в голову и став таким, каким каждый день приходилось лицезреть остальным ветеранам. Конечно, ему тысячу раз рассказывали о том, кем ему довелось быть, кому служить, что совершить, но он не удерживал это в голове, забывая иногда даже своё имя.

-Я ловил рыбу. Думаю, я был рыбаком. Как ты думаешь?

Доказывать больному харку, что он, как говориться, не индюк, уже никто не стремился, поэтому каждый новый день становился для Гави поиском и расследованием свежих подробностей его жизни, приснившихся накануне. Иногда Блан даже завидовал ему, видя, с каким воодушевлением и упорством парень всё время находит себе развлечение, помогающее не задумываться о главном: почему он не может уйти из поместья.

-Вполне возможно, что ты всю жизнь ловил рыбу, Гави. Попробуй сегодня поймать одну,- зевая, посоветовал Блан.

-А где?- дёргаясь уже пуще обычного от нетерпения, спросил Гави.

-В нашем колодце. Ты забыл?- там же полно рыбы, парень. Я вчера в ведре вытащил огромную рыбу и съел от радости прямо сырую.

-А мне тоже ведром ловить?- наивными глазами глядя на уважаемого в поместье харка, спросил Гави. Одноногий не мог никак привыкнуть видеть отличного королевского рыцаря, остроумного и смекалистого когда-то парня таким недоразвитым и жалким.

-Не слушай его, Гави, Блан выжил из ума, и хочет тебя утопить, чтоб хлопот меньше было,- прихрамывая, выпалил одноглазый старик. Он почти ничего не видел вторым глазом, и поэтому привык опираться рукой на чьё-нибудь плечо. На этот раз плечо Гави подвернулось ему первым.

-А где же мне ловить рыбу, если не в колодце?- допытывался о своём Гави.

-Мы с тобой лучше охотиться пойдём, а то речка слишком далеко от поместья.

Блан рассмеялся, представив старика и умалишенного на охоте.

-Куда ты собрался, старый дурак, и ещё мальчишку с собой тащить вздумал?- раздался четвёртый голос, принадлежавший тоже старому харку, лишённому пальцев на правой руке. Оба старика когда-то были капитанами королевских рыцарей и теперь никак не могли решить кто из них главнее. И хотя первым в поместье попал Зов - одноглазый харк,- Жал утверждал, что это именно его недостаток, а не достоинство и что тот, кто пришёл последним, доказал владение силой и другими воинскими качествами хорошего капитана.

-А это не твоё дело, вонючий ригл, парню нужно вдолбить хоть что-то полезное в башку,- огрызнулся Зов, силясь увидеть слепнувшим глазом реакцию Жала.

На веранду, услышав привычные утренние крики старых капитанов, вышли остальные ветераны, среди которых было пять женщин-харков. Они не служили в ордене рыцарей, зато скрашивали однообразные будни харкам. Из Мабрина их привели сюда как невольниц по приказу королевы, но никто из бывших воинов Её Величества не захотел силой получать наслаждение. Женщины-харки всегда отличались податливостью в любовных утехах, не разбирая харков на красавчиков и не уделяя внимание какому-то одному из них. К тому же они очень помогали ветеранам по хозяйству, будучи здоровыми и неприхотливыми. По сути браки между мабринцами случались редко, поэтому женщины стали жёнами каждому харку, и о ревности не могло быть и речи.

-Что ж вы всё не угомонитесь, старички наши любимые? Сколько можно делить и дурить голову Гави?- устыдила мужчин упитанной внешности женщина-харк, против которой не осмелились бы идти с оружием даже пятеро опытных воинов, потому что она обладала богатырской силищей.

-Это Блан всё не успокоиться, глумиться над мальчишкой,- выдал Зов одноногого харка.

-А я пойду на охоту сегодня и потом найду рыбу в колодце,- сделал свою вставочку довольный Гави, не вникая в суть разговора.

Перебивая друг друга ветераны приступили к второй части пробуждения - утренней перепалки, которую, казалось, Блан затевал каждое утро, чтобы не умереть со скуки. Иногда перепалка перерастала в драку и заканчивалась поединками, как в Мабрине, но никто не дрался до смертельного конца, иначе поместье давно бы уже опустело. Этим утром ветеранам помешало размять руки появление двух странников. Мужчина с птицей лунией стояли перед верандой и внимательно слушали, как харки ругаются, не мешая им в столь важной церемонии.

-А вы кто?- заметив чужаков, спросили ветераны.

-Звена и Олиан, мы бродим по лесу в поисках иллара,- ответила птица с красным хохолком, раскрывая перед харками свой веерообразный длинный хвост.

-А мы знаем тебя - на королевском балу в честь победы мы видели тебя в кругу друзей принцессы и её любовника - охотника,- сказал Жал.- Помню королева тогда очень злилась, что была вынуждена пригласить вас.

-Тогда капитаном был я, откуда ты так много знаешь,- недовльно проворчал Зов.

-Да перестаньте вы, дайте нашим гостям рассказать, зачем они ищут иллара,- перебила стариков женщина-богатырь.

Ветераны усадили гостей за стол. Всех ожидал плотный завтрак. Стол ломился от разнообразных простых и, в то же время, вкусных кушаний. Звену впервые принимали так гостеприимно совершенно чужие люди, и от избытка благодарных эмоций она потеряла аппетит и только смотрела, как все уплетают за обе щёки. Олиан рассказывал, жуя, с самого начала, вплоть до того дня, когда им пришлось расстаться с илларом Первеем и веями, которые отправились в Геран узнать о Шалуне, о Бураке и о том, что твориться в столице после поражения в войне. Охотник не скрывал своей радости, что ему единственному посчастливилось найти то таинственное место, куда уходили все королевские рыцари после службы, ведь до этого дня даже птицы не разглашали эту тайну.

-Как много интересного происходит в нашей стране, а мы здесь прозябаем,- сокрушался Блан.

-А, может, рванём в Мабрин?- предложил один из харков.

-Если теперь меняется королевская власть, то никто не станет следить - остаёмся ли мы в поместье,- поддержал его другой.

-И там есть речка и много рыбы,- кивал Гави.

-Не спешите, ведь пока Гелий жив никто не может сказать чем всё закончиться,- предупреждал всех Жал.

-А с другой стороны вас никогда здесь ничего не держало, кроме клятвы, данной королеве,- вмешалась женщина-харк, у которой на голове, против всех правил, росли волосы. За это её изгнали из Мабрина и отправили в поместье ветеранов, надеясь, что она не выживет среди них. Её имя звучало так - Лефона. Как ни старалась она брить голову, волосы вырастали за ночь вновь, словно проклятье. Харки вывели гипотезу, что её мать зачала ребёнка не с харком, поэтому девочка уже родилась с волосиками, но никто этого не замечал до её совершеннолетия, потому что Лефона всегда ходила в шляпе и брила голову. Но в тот злополучный день девушка решила больше не скрывать отличие от остальных харков и вышла на улицу, позволив длинным волосам, выросшим за ночь, развиваться на ветру, за что сразу поплатилась.

-Полия собирается отправиться на Флиур, так что её долго не будет,- осведомила всех Звена.

-И наступают дни, когда уже Гелию потребуется наша помощь, потому что навряд ли Брадо полюбит Селию - страну, потерпевшую поражение в войне,- добавил Олиан.- Поэтому очень важно найти самого искусного из древних илларов, если, конечно, такой ещё жив.

Ветераны притихли, обдумывая слова охотника и птицы. Не ожидал Блан, что новый день принесёт ему столько нового. Рискнуть - покинуть поместье, чтобы вновь стать свободными и никому ничем не обязанными харками, - это оказывалось теперь реальным шагом, на который должны были решиться они. Глядя друг на друга, ветераны уже знали, как поступят, но что-то мешало им сказать об этом вслух. Женщины-харки радовались, предвкушая возвращение в Мабрин, где жизнь кипела и крутилась не только вокруг кастрюль и постельных сцен, но и в смешанных поединках. Особенно богатырю в юбке (образно выражаясь, потому что юбок мабринки не носили) не терпелось снова обнажить свой меч или просто закатать рукава, чтобы помериться силами с мужчинами. Лишь скромная и тихая Лефона, которую мать никогда не подпускала близко к аренам поединков, не выказывала радости, потому что не могла вернуться. Она отошла в сторонку и сдерживала слёзы, что уже само по себе не выглядело по-мабрински. Любопытная Звена, конечно, заметила такое поведение, да и густые волосы как-то странно вязались с обликом женщины-харка, поэтому она шепнула Олиану:

-Одна женщина не похожа на харков и почти что плачет там в стороне.

-Почему?- непонятливый Олиан спросил у лунии.

-Как это почему? Кто её в Мабрине ждёт, если она так выглядит, да ещё и жмётся вдалеке, словно забитая.

-Итак, решено, мы бросаем это поместье и возвращаемся в Мабрин,- сказал за всех Блан, и все, кроме Лефоны, поддержали его дружным гаком.

-Но как же эта девушка?- клювом тыкая в сторону Лефоны, спросила Звена.

-Она с нами пойдёт,- заверил птицу Гави, привязавшийся к девушке, как к сестре, которая его всегда утешала и играла с ним.

-Проклятье, она же не может вернуться,- опомнился Жал, и все остальные смотрели теперь на неё с разными чувствами - от досады до ненависти, что из-за неё их возвращение в Мабрин может отложиться. Снова наступила долгая пауза, которую никто не решался нарушить каким-либо спасительным предложением. Но находчивая Звена вывела всех из умственного стопора, заявив:

-Эта девушка пойдёт с нами, если, конечно, не хочет остаться здесь одна.

Лефона промолчала, а уточнять, о чём она думает, никто не стал, решив всё за неё. Пожитков у харков набралось очень мало, поэтому к середине дня они уже были готовы отправляться в путь, не затягивая с таким важным делом. Олиан и Звена, чувствуя немного свою вину в том, что "замутили воду" в этом местечке, из которого ветераны убежали бы разве что во снах, не появись здесь столичный охотник с лесной сплетницей. Они проводили харков, а сами решили остаться в поместье на несколько дней, чтобы решить в какую часть леса направиться теперь. Как ни в чём не бывало, Лефона направилась работать в саду, а Олиан задремал на веранде. Наблюдая за этой отшельнической идиллией, Звена уже подумывала лететь прочь, потому что теперь роль поводыря могла исполнять женщина-харк. В Геране происходило так много интересного, что луния не могла больше усидеть спокойно рядом с охотником, которого никогда особо не интересовали столичные сплетни. В конце концов, она решила слетать в Геран на пару дней и потом сразу же вернуться. К ужину Олиан так и не смог её дозваться и был вынужден сидеть за столом наедине с молчаливой Лефоной.

-Опиши мне это место - здесь красиво?- чтобы поговорить хоть о чём-то, спросил Олиан девушку.

-Красиво,- согласилась Лефона.

Выждав пару минут, надеясь на продолжение, Олиан продолжал интересоваться:

-Ты не хочешь идти с нами?

-Мне всё равно.

-Не верю. Скажи, чего ты хочешь? Неужели вернуться в Мабрин?

-Я...ешь, остынет.

Вдруг кусты возле веранды зашевелились, а Лефона увидела улыбающуюся чумазую рожицу Гави. Она ахнула и хлопнула от радости в ладоши, а потом быстро рассказала, что к ним вернулся один из её друзей.

-Он безобидный и нам не помешает,- усаживая Гави за стол, говорила Лефона охотнику, чтобы успокоить, если он вдруг вздумает сомневаться, что в дороге ему нужно столько провожатых.

-А почему ты вернулся?- спросила друга Лефона.

-Не хочу идти в Мабрин, потому что там не будет тебя. Я рыбу и здесь наловлю - в колодце.

-А почему именно там?- засмеялся Олиан, ещё не зная, что смехом принижает не его, а себя, и на первый раз Лефона простила его, потому что он не знал грустную историю смелого рыцаря, превратившегося в ребёнка, защищая королеву.

-Я помогу тебе, Гави,- сказала она харку и ласково провела рукой по голове.- Мы наловим много рыбы и накормим нашего гостя так, что он не будет больше смеяться.

Олиан услышал предупреждающие нотки в её голосе - так могла говорить или мать, защищающая своё дитя, или человек, оберегающий одного из близких и любимых. Умом охотник не был обделён, поэтому предпочёл перевести разговор на другую тему. И вскоре, без подсказки девушки, понял, что позорно было смеяться над больным харком.

-А хочешь, я научу тебя охотиться, Гави?

-Ты же ничего не видишь,- удивился харк.

-А это не помешает мне. Мы с братом научились на слух охотиться. Хотя, иногда, получается возвращаться без добычи - звери очень хитрые и осторожные.

Открыв рот, Гави продолжал улыбаться весь остаток вечера и надоедал Олиану расспросами об охоте. Терпеливо, охотник отвечал на самые нелепые вопросы, от чего Лефона невольно улыбалась, видя, как охотник старается понравиться не только ей, но и её подопечному. Гави не был никому нужен в Мабрине и, скорее всего, погиб бы в этом городе, где сила и воинское искусство значили для всех дороже жизни. На что надеялись ветераны, возвращаясь туда, она могла только догадываться, но кроме свободы, они не могли получить в городе харков ни славу, ни даже почёт, ведь доказать способность противостоять воинам с мечом в руках, как настоящие королевские рыцари, многим из них уже было не под силу.

-Похоже, Звена бросила меня вашим заботам,- собираясь ложиться спать, сказал Олиан.

-Я буду заботиться о тебе,- заверил его Гави.

-Не беспокойся, мы не бросим тебя,- добавила Лефона и отвела гостя в комнату. В её жизни остался взрослый мужчина с мышлением ребёнка, которого она любила, как брата, и появился ещё один человек, которого тоже следовало опекать, хотя он упрямо намекал на самостоятельность. Олиана не смущала слепота, когда он бродил по лесу с друзьями или наедине с поводырём Голькой, но в обществе Лефоны он терялся. Он посылал тысячу ругательств в адрес Звены, силясь заснуть, и не мог представить, как теперь быть. Он никогда не оставался подолгу наедине с девушкой, и радовало его хотя бы то, что Гави будет разбавлять их общение своей болтовнёй.

Шалун не мог знать об изменениях, которые происходили в жизни его брата, поэтому волновался и за него, и за Камелию. Бурак приютил охотника в своём доме, разграбленном карликами в его отсутствие. Противостояние между его бандой и карликами началось заново, но рицы больше не вмешивались, решив махнуть рукой на их давнюю вражду и дать шанс победить одной из сторон. Простые горожане были рады возвращению гнома и его головорезами, потому что без них порядка поубавилось. И пока иллары отстраивали дворец к прибытию королевской семьи Илии, Бурак снова строил своё питейное заведение "Пей и пой". Шалун старался помогать гному, но от Первея не было вестей уже третий день и волнение нарастало.

6 глава.

Ошибочно было полагать, что базаны скрылись на новую планету безвозвратно. Трудолюбивому карабу приходилось возвращаться то в Селию, то в Илию за нужными материалами для строительства и удобрения той земли. Планета нуждалась и в семенах, и в новых видах плодовых деревьев, и в зверях, чтобы пополнить иссохшую флору и фауну, которую Грагара за одно посещение лишь разбудила и вдохнула в неё новую жизнь. После отбытия раганы вместе с принцем и Ста-Ста в Илию леса продолжали расти и хлынул долгожданный дождь, приводя гипаров в неописуемый восторг, потому что многие их поколения не имели представления о небесном душе. Благодаря дождю смогла прорости и пыльца лиизий, словно семена, усеяв дивными сияющими цветами и вкусными питательными плодами землю и стволы деревьев. Почему сияние цветов Валевии на этой планете не ослепляло - ни оставленные заговорщиками карабы, ни тупоголовые гипары не задумывались.

Когда карабов забрала Грагара, отправляясь на войну, гипары повылезали из своих нор, чтобы вновь почувствовать себя хозяевами планеты, потому что поспешили представить смерть и карабов, и их новой хозяйки. Но никто из дикарей не предполагал, что базаны оставят в живых один ключик на эту планету - того самого караба, которого Кори и Агда встретили на своём пути. Даже во время нападения на Селию это наивное и доброе существо не могло следовать примеру остальных карабов, и предпочло скулить и фыркать в густой чаще, где его и нашли базаны. И вот теперь от Последнего, как нарекли его теперь, требовали не послушания, которое он и так предоставлял в полном объёме, а - терпения, потому что ни дня не проходило для него без отдыха. Клоны, разрушив все чаяния гипаров, с серьёзной хозяйственностью взялись за планету, которая теперь стала их родным домом и была в три раза больше того мира, в котором ютились Селия, Валевия и Илия. Город небоскрёбов вырос на том участке земли, которую ещё не успели затронуть лесные заросли, и пыльца лиизий, словно удобрение, падающее теперь с распустившихся бутонов, помогала приживаться и разрастаться всему, что бы не посадили базаны. Птенцы и детёныши самых разнообразных птиц и зверей познавали новую планету легче, чем, если бы, клоны заставили их родителей свыкаться с этим далёким местом. Постепенно новый дом базанов становился уютнее и крепче, радуя взор вождя клонов - Риты. Она видела, что ей достался мир, в котором магия зародилась или была одной из первых во вселенной, ведь лиизии не могли прижиться на простой земле, а - лишь на пропитанной многовековой чудотворной силой. Так много возможностей теперь открывалось для базанов, что от нетерпения воспользоваться всеми и поскорее она испытывала дрожь во всём теле, представляя свой народ могущественным на всю галактику или на всю Вселенную. И этими мыслями да другими делами Рита была занята каждый день, не обращая на Кори никакого внимания.

В образовавшемся кружке - Кори, Агда и принцесса Анари - рассуждали о многом за чашкой хориса или на прогулке. Чувствовать себя в безопасности от гипаров им помогала политика вождя базанов, которая в отношении к дикарям заключалась в постановке их перед фактом, что новые хозяева не потерпят никакого насилия над собой или неповиновения с их стороны. И хотя клоны не нуждались в прислуге, умея всё делать своими руками и умом, гипары превратились в обслуживающий персонал в местах, отдалённых от главного города - Зидана. И видя, что даже после появления цветов лиизий, в сознании гипаров не просыпалась магия, забытая ими много веков назад, Рита на время оставила их в покое, приказав базанам воспитывать их в строгости, но не в особой жестокости. Поэтому прогуливаться по лесу, не заселённому хищниками (базаны не рискнули доставлять из Селии этот вид лесного представителя, помогающего сохранять равновесие в природе), для Кори, Агды и Анари не представляло особой опасности, кроме как угадить в одну из ям, ведущую в нору гипара.

"Я решила вернуться в Селию",- сказала Агда друзьям на одной из таких прогулок.

-Так и есть - мы лишние здесь,- поддержал её Кори. По привычке он сливался с расцветкой лесной растительности, словно только это развлечение и осталось ему на этой планете. И только следы на земле выдавали его.

-Я бы тоже хотела вернуться. Не хочу ждать - чувствую, что Саше слишком плохо без меня, и ребёнок волнуется вместе со мной,- поглаживая рукой по круглому животику, сказала Анари.

-Не спешите вы обе - в Селии и Илии закончилась война, но всё равно ещё не спокойно. А в Геране теперь поселился Брадо и Грагара, которые не обрадуются возвращению принцессы в их страну,- напомнил им выведчик пагал.

-Оставь, Кори, я уже давно не принцесса - с того дня, когда позволила сердцу любить Сашу,- без сожаления о потерянном положении произнесла Анари, но Агда и пагал понимали, что принцесса рано или поздно захочет вернуться в роскош, ведь её, иногда, заносчивая и себялюбивая натура не могла иначе.

"Я так точно вернусь в Селию, только нужно придумать, как подобраться к Последнему",- продолжала развивать свою тему птица гайа.

-Отведя для единственного караба просторы, сравнимые со всей Селией, и окружив нитями, которые базаны называют "электрическим полем", Рита постаралась, чтобы до Последнего никто не смог добраться. Я видел, как обугливаются птицы, сев на эти нити. Агда, это будет очень сложно. Даже работая выведчиками, мы не подвергали себя такой опасности,- умничал Кори, которого, не смотря на новое равнодушие Риты, не хотелось возвращаться.

Агда расправила широкие крылья и замахала ими, поднимая вверх земную пыль. Голубое небо, ничем не отличавшееся от Селийского, помогало птице чувствовать себя свободной от чужой планеты. Она не стремилась походить на человека в своих привычках и действиях, прожив большую часть жизни среди людей. И Кори, и Анари давно уже не воспринимали Агду как птицу и не обращали внимания на отличия во внешности. Взлетев в небесную вышину, Агда хотела показать своим друзьям, что она свободна в своём выборе, каким бы сложным по исполнению он ни был. Глядя, как птица рассекает воздух сильными крыльями, и ощущая счастье не принадлежать никому, принцесса и выведчик пожалели, что стояли внизу волею судьбы не наделённые способностью парить над землёй. Невольно позавидовав Агде, они переглянулись и, не найдя слов, просто улыбнулись.

Анари оглянулась вокруг. Планета ожила и тоже расправила свои природные крылья, разнося цветочные благоухания. Растительность голый земной покров и обилие красок радовало взор, и, если бы не жгучее желание поскорее оказаться в объятиях Саши, Анари, скорее всего, смогла бы остаться здесь навсегда. Но она не могла приказывать своему сердцу. С самого начала она пыталась отмахнуться от любви к простому охотнику, но жизнь расставила запятые по своему усмотрению, а точку впечатывать пока что не спешила. Светские беседы о Селийской поэзии и художниках, о сочинителях и писателях - Анари когда-то обожала и в кругу своих друзей не уставала рассуждать об их творчестве. А Саша редко удостаивал её такими рассуждениями, но всё равно не отталкивал от себя Анари, а, наоборот, притягивал к себе необычностью и простотой. Они были разными не только по происхождению и мышлению, принцесса и охотник отличались друг от друга характерами и надеждами, но любили одинаково сильно, без колючих сомнений.

-Агда поможет мне вернуться,- уверенная в успешном исходе, прошептала Анари.

"А гнев Риты падёт на мою голову",- подумал про себя Кори и, словно прячась от возлюбленной заранее, слился с окружающей природой снова.

Вольер для Последнего раскинулся сразу за главным городом базанов. Окружённый проволокой для защиты от вторжения недоброжелателей, которые могли бы посягнуть на ценную собственность Риты и всех клонов, Караб мирно спал или купался в озере. Часто он бродил часами из одного угла в другой, зевая и принюхиваясь, а иногда валялся на спине, тря шёрстку о траву. Наблюдая за ним из окна небоскрёба, Рита сравнивала караба с собакой, которой пришлось вырасти до столь удивительных размеров. Взор её часто был прикован и к монитору, в котором сменялись плавно картинки с одними и теми же тремя героями - за ними следили камеры. Никто не мог затевать какое-либо деяние, шедшее в разрез с желанием вождя, на планете базанов и добиться успеха, потому что Рита не могла позволить этой земле снова превратиться в пустыню. С первого дня пребывания на новом месте она увидела недовольство Агды, и Анари несомненно должна была вскоре примкнуть в гайа, ибо любовь всегда не терпела границ и плохо переносила расстояния.

Как только Агда, Анари и Кори стали как бы между прочим прохаживаться вдоль забора вольера караба, Рита уже не сомневалась, что они готовят побег и отдала особые распоряжения. В просторном прохладном зале она прошагала, казалось, километры раздумий, решая как поступить с этой тройкой. Отпускать от себя Кори она не желала хотя бы потому, что он был единственным её воздыхателем и верным не по долгу, как базаны, а по зову сердца. Наградив его равнодушием, Рита всего лишь добивалась большей пылкости в их отношениях, которые на самом деле толком и не начинались, и ей уже начинало казаться, что она переборщила с эдакой стратегией.

Птицу гайа вождь клонов недолюбливала хотя бы за то, что никогда не знала о чём та говорит с Кори в её присутствии, когда та демонстративно не позволяла слушать их мысленный разговор. Поэтому без зазрения совести и даже самого малого сожаления Рита приказала бы расправиться с Агдой, если бы не третий персонаж в лице Анари. Размышляя о принцессе и Саше, ни о каком благородстве со своей стороны Рита даже не задумывалась. Жалеть принцессу она тоже не спешила, но и враждебности своей ей в глаза не бросала. Казалось, гостеприимство вождя клонов не знает границ и Рита с улыбкой слушала, как Анари предлагала друзьям поговорить с ней и попросить отпустить их обратно в Селию. Конечно, Анари услышала много доводов, чтобы не ходить в Рите, и уже не заговаривала с Кори и Агдой об этом. Но сама вождь серьёзно подумывала исполнить эту подслушанную просьбу принцессы.

"То, что Саша и Анари смогут наконец-то быть вместе, может поверить только идиот",- думала про себя Рита.- "И если сначала идея разлучить их показалась логичной, то теперь, когда она мозолит мне глаза каждый день своей слащавой физиономией, это раздражает до безумия, чёрт побери".

Из-за этих размышлений раздражительность Риты достигла своего предела к концу четвёртой недели, и тогда её советники, которые не были такими слепыми и недогадливыми, какими представляла их всегда вождь, приступили к осторожным толчкам в том направлении мыслей женщины, которые привели к нужному и своевременному решению.

-И в самом деле, ё моё, что я вцепилась в возможность отомстить Саше, забрав у него его невесту. Вот настоящей местью может быть только то, что, даже находясь в одной стране, они не заживут вместе,- разговаривала сама с собой Рита, наблюдая в монитор за тремя заговорщиками, которые пытались придумать как пробраться к Последнему.- Да и мстить-то уже давно не хочется, если честно признаться себе. Этот бабник не заслуживает даже этого. Меня не полюбил, Веронику забыл, а эту дуру - Анари - обрюхатил,- в своей манере выражаться продолжала Рита,- а теперь умудрился попасть в плен к Брадо. Принцесса чувствует это, но даже Кори держит язык за зубами - молодец. Анари и птица пусть посмотрят на перемены собственными глазами. А я наконец-то займусь Кори - этот поганец пагал не даёт мне покоя. Я знаю, что это не любовь, но почему не могу послать его ко всем чертям?!- отвернувшись к стенке, Рита заснула, чтобы проснуться на планете, на которой двумя жителями за ночь стало меньше.

Выбросив принцессу и гайа в поле, базаны верхом на карабе сразу вернулись обратно к себе домой. Над селийской землёй ярко светило солнце, хотя всего лишь секунду назад на планете клонов царил ночной мрак. Чтобы узнать, как далеко они находятся от Герана, Агда поднялась на крыльях вверх. Теперь, оказавшись в родной стране, скорбящей по погибшим воинам во время войны, с позором принявшей поражение от молодого мага, принцесса и гайа ощутили неприятное чувство, давящее на грудную клетку, словно пресс. Страдания по близким чувствовались чутким сердцем каждой женщины - будь то человек или птица. И сжималось оно каждый раз от боли, когда Анари невольно задумывалась о том, что может опоздать и не застать Сашу живым в Геране. Почему-то она была уверена, что её простоватый охотник именно в столице, и, как только гайа спустилась на землю, чтобы усадить на спину Анари, принцесса полетела в направлении главного города Селии к нему.

"Мы долетим до Герана за пять дней - базаны, словно, специально высадили нас в самой дальней стороне от Герана".

-Главное долететь, а остальное уже потом будем думать,- прошептала Анари и заснула, но тут же была разбужена Агдой, которая почувствовала как медленно руки принцессы слабеют и она вот-вот упадёт вниз.

"Думай о ребёнке, поспишь, когда спустимся ночевать",- приказала, а не попросила, птица Анари.

В малой гостиной дворца. Брадо, разодетый в роскошный наряд, обвешанный драгоценностями, словно новогодняя ёлка, украсивший длинные волосы искусственными цветами искусной работы, как требовала новая мода в столице, сближавшая внешний мужской облик с женским, скучал. Уже несколько недель он пытался наслаждаться балами и развлечениями, положенными особе столь высокого положения, но чувствовал, что такая жизнь ему успела наскучить за столь короткий срок. Сначала ему казалось, что ощутить раздолье и властную нотку мешает присутствие во дворце принца Алила, но после отбытия наследника престола обратно в Илию вместе со свитой и любовницей, которая заперла корону Полии в свой сундук, словно гарант того, что молодой маг не присвоит себе право править Селией бесконечно,- Брадо понял, что особого отличия не ощущает. Мелькание Грагары и Гелия ему не мешало. Он усердно учился у Гелия, но всё больше убеждался, что рецепты зелий и порошков ему мало чем могут помочь, потому что его сила противилась использовать эти примитивные методы магии. И в конце концов, Брадо согласился сам с собой, что ему не достаёт прежних переживаний и лишений, а особенно - действий. Будучи человеком, не привыкшим просиживать весь день в тени дерева и не думать ни о чём, молодой маг понимал, что если в самое ближайшее время не начнётся ещё какая-нибудь война или что-то в этом роде, способное растормошить его мускулы и мысли, то он размякнет окончательно. Но к своему удивлению, произошло совсем не то, на что надеялся Брадо. Вместо кровопролития, к нему пришла влюблённость - первая в жизни,- но, сидя этим жарким днём в малой гостиной, он не спешил думать об этом, как о свершившемся факте.

-Все заняты каким-то делом. Грагара, сорясь с Гелием каждый день, продолжают править Селией - не понимаю, что там они мутят и чем тут управлять. Слуги, понятное дело, суетятся на благо моего желудка и наводят чистоту. В Геране и остальных городах заканчивают восстанавливать дома после войны. Иллары, в чём я не сомневаюсь, строят планы, как прогнать меня и рагану из Селии. Горожане копошатся по своим делишкам. И только и ты спим, не зная чем себя занять. Каждодневные балы надоели даже местной знати, которые ходят на них только чтобы послушать новые сочинения Даида, а не посмотреть на мои новые наряды или то, как я танцую или соблазняю дочь какого-нибудь богача. Да, даже Даид занят делом - не вылезает из своей комнаты, сочиняя, и рад не встречаться с отцом. А я проснулся сегодня с мыслью, что могу в любой миг потерять магическую силу, ведь теперь она больше не нужна никому. Хотя осталось одно дельце - убить Гелия, но, как на зло, не имею представления каким путём придти к этому и стоит ли, ведь тогда настоящего противника у меня уже не будет. Что же замышлял Провидец, обещая всем, что Гелия убьёт его избранница, и где это Сильвия сейчас? Может нужно начать её поиски? Что скажешь, Сашка?

Саша, развалившись на диване, что казалось странным в поведении пленника, но не для Брадо, приблизившего к себе охотника, видя в нём равного себе, хотя и более благородного. Молодой маг теперь нуждался хотя бы в одном друге или, на худой конец, в приятеле, которым и стал не своей воле Саша. Он быстро разгадал сущность Брадо, в которой на своеобразных весах помещалась и жестокость, и наивность, но последнее молодой маг никому не показывал. Саша не сомневался, что в пылу ярости Брадо без сожаления сможет обезглавить его, но, находясь с ним рядом каждый день, пока что видел только заботу и защиту и от Гелия, и от любых опасностей. Раны охотника молодой маг залечил сам и не требовал от пленника ничего, кроме верности. Саша платил ему мнимой верностью, о чём догадывался Брадо, но на большее молодой маг и не мог рассчитывать от человека, друзья которого погибли из-за него.

-А фиг знает, Брадо,- лениво отвечал Саша.- Если честно, давненько я так долго не валялся на диване и ничего не делал. Поэтому я помог бы тебе во многом, но Сильвию тебе пришлось бы искать самому.

-Почему?

-Потому что она моя землячка и отдавать её в твои руки я бы не стал добровольно, и даже по принуждению не помог бы тебе, а послал бы на все четыре стороны,- честно сказал охотник и нагло улыбнулся.

Поведение пленника Брадо злило поначалу, но теперь честность и открытость Саши его не раздражали, а наоборот - радовали, ведь ему нравилось, когда пресмыкались только слабые люди, а притворство сильных всегда означало скорое предательство. Но и, так сказать, ослаблять поводья молодой маг был не намерен, поэтому сразу сделал нужный ход.

-Не зря тебя любит принцесса - ты достоин её. Станешь отличным отцом, если она сможет вернуться.

-Отцом?

-Конечно. А ты думаешь, что столько ночей гладко прошли и не оставили ничего в подарок твоей бабе?- медленно и растянуто произносил слова Брадо, растягивая себе удовольствие, наблюдая как волнение охотника растёт с каждым звуком.

-Брадо, не тяни резину и говори, что знаешь,- воскликнул Саша, забывая, что его пленителю не нравиться повелительный тон.

-Так и чешется рука свернуть тебе шею - что разорался?- поднимаясь с кресла, прокричал грозно Брадо. Он сжал кулаки и понимал, что готов применить свою силу на пленнике, словно смазав маслом начинавшее ржаветь ожидание действия. Но Саша сразу понял опрометчивую ошибку, и виновато потупил взор, потому что сейчас для него была важнее не гордость, а возможность узнать что-то важное о возлюбленной.

Кулак Брадо мягко коснулся плеча пленника, но через секунду Саша всё-таки получил сильную оплеуху, которая заставила его отлететь к стене и больно удариться об угол стола, когда тело падало вниз. Из брови хлынула кровь и, глядя, словно довольный творец на своё искусное творение, на эти красные струйки и ощущая, как Саша испытывает боль, Брадо удовлетворился увиденным и сел обратно в кресло.

-Воспитывать тебя никто не пытался раньше, но со мной все всегда становились очень воспитанными, как я того хотел,- заявил Брадо, гордясь своими методами воспитания.- Я и детей могу воспитывать, наверное, но пока ещё не пробовал. Вот, к примеру, твоему сорванцу стану первым учителем. А почему бы и нет, коли собственный отец не заботиться о своей жизни, чтобы увидеть как ребёнок повзрослеет?!

-Ты всё намёками говоришь. Неужели Анари беременна?- контролируя теперь и голос, и злость, спросил Саша, до боли сжав кулаки.

-Не сомневайся.

-Откуда ты знаешь?

-Гелий рассказал всем, кому только мог. Алил уговаривал меня убить тебя именно из-за этого. Так что из-за моего пленника был настоящий переполох. И каждый раз, когда ты забываешься, я готов исполнить просьбу принца, да и колдун меня об этом уговаривал.

-Тогда реши что ты от меня хочешь. Если надо, чтобы я ползал перед тобой на коленях, так мне не зазорно - ради Анари я и сапоги тебе целовать готов, но тогда не требуй, чтобы я тут вёл беседы о житье бытье.

-Нет, всё-таки как хочется ещё раз вмазать тебе,- снова не сдержался Брадо.