Ветры Дарковера

6

Меллита кралась вниз по туннелю, ощупью находя дорогу во тьме. После того как смутный свет из проломов за ней угас, она оказалась в полной темноте и ей приходилось нащупывать ногой каждую ступеньку, прежде чем ступить на нее. Она жалела, что не взяла светильника. Но, с другой стороны, ей требовались обе руки, чтобы находить дорогу и держаться. Она шла осторожно, не становясь всем весом на ступеньку, прежде не опробовав ее. Она не спускалась сюда раньше, но детство ее было наполнено историями о ее предках Сторнах и предшествовавших им строителях замка, и она знала, что тайные выходы и туннели могут быть напичканы неприятными сюрпризами для тех, кто станет шляться по ним без соответствующих мер предосторожности.

Осторожность не была излишней. Не прошла она еще и полкилометра во мраке, когда стена слева от нее исчезла и сменилась дуновением сырого воздуха, поднимавшегося, казалось, с неимоверной глубины. Воздух двигался, и она не боялась задохнуться, но эхо откликнулось на таком расстоянии, что она вздрогнула при мысли о том, что лежало слева, а когда столкнула ногой маленький камешек, он скользнул через край и исчез без следа, пока с огромной глубины не донесся слабый шепот удара.

Внезапно ее руки уперлись в холодный камень, и она поняла, что попала в тупик. Отпрянув на мгновение, она начала ощупывать все вокруг и поняла, что двигается шаг за шагом вдоль узкого уступа у подножия лестницы. Она чувствовала, как руки ее рвут толстую паутину, и ежилась при мысли о невидимых во тьме созданиях, сотворивших ее. Она не боялась обычных пауков, но кто мог сказать, какой ужас мог расплодиться здесь, не видя света с начала времен, как она находили во мраке дорогу и какие призрачные создания служили им пищей. Она сидела, подперев ладонью маленький подбородок, и думала что ее они в любом случае не станут есть. Она сжала рукоятку своего ножа и выставила перед собой.

Слева от нее появился слабый зеленоватый отблеск. Может быть, она уже подошла к выходу из туннеля? Это не было обычным сиянием дня или лун. Свет этот приходил откуда угодно, только не снаружи. Выступ внезапно расширился, теперь ома снова могла идти спокойно и легко.

Зеленоватое сияние медленно приближалось, и наконец она увидела, что оно исходит из-под арки в конце каменного прохода, по которому она двигалась. Меллита была не робкой, но что-то в этом зеленом свете не нравилось ей с того самого момента, как она увидела его отблеск, что-то происходившее, казалось, из самых глубин подсознания и пробуждавшее древние полузабытые воспоминания.

Дарковер был старым миром, а горы — самой костью его, и ни один человек не ведал, что могло скрываться за ними, когда солнце тысячелетия назад впервые начало остывать, чтобы затаиться там и расти невидимым кошмаром.

Она шла бесшумно в своих подбитых мехом ботинках, она призрачно кралась, едва шевеля воздух вокруг, затаив дыхание из опасения потревожить странное НЕЧТО. Земное сияние приближалось и, хотя оно было не ярче света луны, от него почему-то болели глаза, и она до предела сузила веки. Там, внизу, таилось что-то ужасное.

Ну, подумала она, даже если это и дракон, он не страшнее людей Брайната, В худшем случае он просто съест меня. Да и нет уже драконов на Дарковере уже много тысяч лет. Их всех убили еще до Века Хаоса.

Проход, откуда исходил зеленый свет, был совсем рядом.

Ядовитое сияние непрерывно давило на глаза. Она подступила к арке и заглянула внутрь, затаив дыхание, чтобы не вскрикнуть от открывшейся ей отвратительной картины.

Зелёный свет исходил от больших ядовитых грибов, росших в медленных потоках воздуха. Это помещение было высоким и полукруглым, она могла рассмотреть выбоины, заросшие грибами, а в дальнем углу — смутные обросшие формы, раньше бывшие помостом и чем-то вроде кресел.

Меллита взяла себя в руки. Почему это можно считать ужасным? Только потому, что оно зеленое и скользкое на вид.

Лягушки тоже такие же, а они не опасны. И мох на камнях.

Почему растения, растущие сами по себе, внушают мне это всеподавляющее чувство чего-то дурного, нечистого? И тем не менее, она не могла заставить себя пройти через арку. От зеленого света болели глаза, а в воздухе ощущался слабый запах, напоминающий запах падали.

Постепенно, когда глаза ее привыкли к зеленому, она увидела то, что ползало меж грибов.

Оно было белым и слизнеобразным. Глаза, большие и радужные, медленно повернулись в ее сторону, и девушка почувствовала, как ее сердце уходит в пятки под этим невидимым взором. Она стояла замерев, думая в отчаянии, что вероятно это новые, они не могли здесь жить всегда, дорога эта была в полном порядке еще сорок лет назад. Я помнила, как отец рассказывал о пещере, хотя он не был в ней с моего рождения.

Она отступила назад, изучая зеленые сосульки грибов ползунов. Выглядели они отвратительно, но были ли они действительно опасными? Даже при виде их у нее по коже бежали мурашки, они могли быть безвредными, как большинство пауков. Может быть нужно только набраться смелости и пробежать мимо.

Слабый хруст сзади заставил ее опустить взгляд. Возле ее одежды сидел на задних лапах, с любопытством глядя на нее, маленький, с рыжеватой шерсткой грызун, отпрянувший от входа в пещеру. Он негромко и немного нервно завизжал, и этот звук показался Меллите точным отражением ее собственных чувств. Зверек был маленьким и грязным, но, по сравнению с обитателями зеленой пещеры, он казался нормальным и дружелюбным. Меллита чуть улыбнулась ему.

Он снова пискнул, а затем внезапно, рывком, кинулся сквозь грибы.

Зеленые ветки схлестнулись на маленьком создании. Оно тонко закричало и замерло, окутанное зеленью, пульсировавшей отвратительным светом. Через сияние надвинулся, сгустился и разошелся маленький золотоглазый ужас. Не осталось даже костей, только крошечный обрывок красной шерстки.

Меллита закусила запястье, чтобы не закричать. Конвульсивно отступив назад, она наблюдала, как медленно опадают грибы. Это заняло несколько минут.

Прошло еще какое-то время, прежде чем у нее утихло сердцебиение и она обнаружила, что отчаянно ищет выход.

Если бы мне только удалось как-нибудь заманить сюда людей Брайната, подумала она сухо, но это, похоже, никуда не вело.

— Огонь, все живое боится огня, кроме человека. Если бы у меня был огонь…

У нее не было светильника, но в кармане у нее лежало огниво и трут. На Дарковере находиться вне помещения в снежный сезон без возможности развести огонь означало верную смерть. Она научилась разводить огонь, прежде чем ей исполнилось восемь, всеми способами, в любой ситуации.

Пытаясь не дышать, она вытянула материалы для добывания огня. У нее не было ничего подходящего для факела, и она содрала с себя шарф, намотала его на маленький камень и подожгла. Затем, держа его перед собой, вступила в пещеру грибов. Зеленые ветки отпрянули, когда свет и жар коснулись их. Слизняки, ползшие к ней, заставили задохнуться от ужаса, но они не пытались атаковать, и она снова размеренно двинулась вперед, через пещеру. Ей следовало идти быстро, но не настолько, чтобы не смотреть под ноги.

Шарф не протянет более минуты. К счастью, полоска грибов тянулась, похоже, не более чем на сто метров, дальше снова начиналась темнота.

Один из ползунов коснулся ее ноги. На ощупь он был скользким, как лягушка, она ахнула, покачнулась и выронила свой фонарь. Она кинулась подобрать его, но…

Ползучая мерзость издала высокий пронзительный писк.

Зеленые грибы у ног ее двинулись, и она замерла, ожидая удара.

Пылающий шарф коснулся зеленой ветки и ту охватил огонь. Вспышка ужасного красно-зеленого пламени взвилась до потолка. Меллита ощутила удар жара, когда огонь перепрыгивал с ветки на ветку. В полминуты все стены пещеры были охвачены огнем, маленькие ползуны кричали, корчились и умирали у ее ног, а зеленые ветви, извиваясь, старались вырваться из полосы огня, но тоже подхватывали пламя и вспыхивали.

Казалось, целую вечность стояла она так, стараясь уберечь от огня свою одежду, уши ее разрывали вопли, а глаза жег зеленоватый дым. Сознанием она понимала, что прошло всего лишь несколько минут, пока пламя, не находя больше пищи, умерло, оставив ее одну в благословенном непроницаемом мраке.

Она медленно двинулась вдоль пещеры туда, где, как она помнила, находилась дальняя дверь, стараясь не вдыхать ядовитую жгучую пыль сгоревших грибов. Под ногами неприятно хрустело, и она с отвращением ступала на землю, но с этим ничего нельзя было поделать. Она двинулась оцепенело, запомнив направление лоскута тьмы после пещеры грибов.

Она поняла, что достигла его почти сразу, потому что воздух стал чище, а под ногами не осталось ничего, кроме твердого камня. Откуда-то также падал слабый свет, вероятно лунный, из открытой вентиляционной шахты. Воздух был холодным и сладким, строители туннеля пошли на некоторые сложности ради того, чтобы в нем приятно было передвигаться. Где-то вдалеке она услышала плеск воды, и для ее горла, все еще забитого пылью сгоревших грибов, это было как обещание.

Она спускалась, двигаясь на далекий плеск. Дважды она отклонялась, заметив на стенах слабый, не более мазка, налет зеленого, заметив про себя, что если случится сюда вернуться, то я спущусь сюда с огнем и выжгу все напрочь.

А если нет, я надеюсь, сюда раньше спустится Брайнат!

После неспешного спуска она обнаружила воду — журчащий ручеек, вытекающий из камня и медленно струящийся вниз вдоль лестницы. Она подставила ладонь и напилась. Вода была хорошей, она умыла покрытое сажей лицо и съела часть своей провизии. По тому как воздух касался ее лица, она могла судить, что ночь приходит к концу.

К утру ей нужно найти убежище.

Но стоит ли? День-другой я могу прекрасно пролежать в туннеле, пока не уляжется суматоха.

Затем она поняла, что это невозможно. Она просто не могла настолько довериться Аллире. Сестра не предала бы ее сознательно, но если Брайнат заподозрит ее, он сделает все, чтобы выжать из нее информацию. Она не верила в способность Аллиры хоть сколько нибудь противостоять допросу.

Спускаясь вниз, она внезапно осознала, что наклон туннеля уменьшается, пока наконец не вышла на уровень обычного горного спуска. Вероятно, она достигла конца длинной лестницы. Она умела хорошо оценивать расстояние и знала, что прошла этой ночью прилично. Туннель, вероятно, вел глубоко за замок и вниз, в пещеры и горы за ними. Затем она подошла к двойным большим бронзовым дверям, распахнула их и встала на свежем воздухе, уже на свободе.

Было еще темно, хотя судя по запаху, до восхода оставалось не более двух часов. Луны сели, и дождь прекратился, но туман все еще лежал на земле. Она посмотрела назад, на закрывшиеся за ней двери.

Она знала теперь, где находится. Она видела эти двери снаружи в детстве, играя в деревне кузнецов. Сейчас она стояла на открытой каменной площади, окруженной со всех сторон дверями, врезанными во вздымавшиеся ввысь утесы.

От неба виднелась лишь узкая полоска далеко вверху. Она осмотрела темные двери домов, некоторые до сих пор распахнутые, и всеми членами истощенного тела ощутила, как это было бы прекрасно — заползти в один из этих домов И выспаться хотя бы несколько часов.

Она заставила себя подняться и двинулась вниз по тропе меж скал. Как и туннель, заброшенная деревня кузнецов будет первым местом, где будет искать ее Брайнат, сумей он вырвать тайну ухода у Аллиры. Она прошла мимо стоявших на улице горнов, где бесчетное число лет назад работали кузнецы, творя свои прекрасные и странные изделия из железа, а также медные драгоценности и железные ворота ее собственного замка, сейчас разбитые и сброшенный в пропасть. Она бросила быстрый взгляд наверх. Отсюда виднелась часть внешних укреплений. Брайнат, не теряя времени, восстанавливал оборону Сторна. Очевидно, он полагал, что ему придется защищать их от вторжения.

Клянусь Аваррой и Зандру, клянусь Шаррой, богиней Огня и Горнаэ, он десятикратно оплатит…

Не время для подобных мыслей. Если она хотела заставить Брайната страдать, для начала ей нужно скрыться самой. Сначала нужно подумать о собственной безопасности.

Она прошла старый круг печей, холодных и заржавевших.

Даже резной лик Шарры над центральным горном потускнел, и золото ее цепей, приваренное к тусклому металлу статуи, покрывалось паутиной и птичьим пометом. Она задержалась у алтаря. Она не принадлежала к поклонникам Огнекудрой, она, как всякое дитя гор, хранила глубокое уважение и восхищение к тайному искусству кузнецов.

Если я вернусь — когда я вернусь — образ Шарры вновь очистят, и поклонение возобновится. Об этом тоже не стоило сейчас думать.

Горизонт заметно покраснел, когда сбившая ноги Меллита, схватилась за дверь маленького домика в деревне, недалеко от замка, и слабо постучала. Она собрала последние силы. Если никто сейчас не услышит и не поможет ей, она упадет здесь и будет лежать до тех пор, пока ее не найдут люди Брайната.

Но прошло всего несколько мгновений, и дверь приоткрылась, а затем ласковые руки схватили ее и втащили внутрь.

— Быстрее — запри дверь, опусти шторы. Дамисела, оттуда вы взялись? Мы думали, вы погибли в битве, или еще хуже. Как вам удалось освободиться? Храни вас венда! Ваши бедные руки, ваше лицо! Риэль, дубина, принеси немного вина, и побыстрее, для нашей маленькой госпожи!

Несколькими минутами позже, выпив горячего бульона, сняв ботинки и протянув ноги к огню, завернутая в одеяла, Меллита вкратце описывала историю своего побега аудитории, которая слушала, широко раскрыв глаза.

— Леди, вы должны спрятаться здесь, пока не улягутся поиски… — но лица их были напряжены, и Меллита быстро сказала: — Нет. Брайнат наверняка убил бы всех вас, — и увидела стыдливое облегчение. — Я могу спрятаться в пещерах наверху до наступления темноты, а затем уйду в Неварсин или дальше. Но вы можете найти мне пищу и, может быть, лошадь, способную преодолеть перевал.

Все это было быстро организовано, и до конца для Меллита отдыхала, завернутая в шаль и меха, в запутанных пещерах долгие века являвшихся последним прибежищем Сторнов. Один день она будет здесь в безопасности, потому что Брайнат наверняка обыщет сначала близлежащую местность, а к ночи она уйдет. До Карфона путь неблизкий.

Вымотанная девушка уснула, но одно слово путалось в ее снах КАРФОН…