Ветер надежд

Глава 1

Я не помню, что произошло со мной в тот момент, когда я сделал шаг в сторону машины времени и прыгнул в голубой поток струящегося света. Он был настолько ярким, что я невольно зажмурил глаза и в этот момент почувствовал, что лечу. Я хотел было открыть глаза, и не мог этого сделать. Голова закружилась, и я потерял сознание. Сколько прошло времени после этого, я не знаю, но когда очнулся, то почувствовал, что лежу на покрытой ледяной коркой поле. Над головой синева неба и сверкающий диск солнца. Я был в легком свитере и сразу ощутил холод.

— Значит, получилось, я не умер, и на Земле, — подумал я.

Я продолжал лежать на снегу, словно парализованный, не в силах подняться. Безоблачное синее небо расстилалось передо мной, и я глядел на него, а мысли вихрем проносились в голове. Наконец я почувствовал, как холод начинает пробираться под рубашку. Попробовал пошевелить рукой и ногой и, видя, что они слушаются меня, поднялся. Вокруг расстилалось бескрайнее снежное поле. Вдали было какое-то строение, напоминавшее не то свинарник, не то коровник. Я пошел по направлению к нему, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, в надежде, что смогу встретить там кого-нибудь, кто поможет мне. Главное дойти, чтобы согреться и где-то раздобыть одежду. Быстрая ходьба не согревала, и я побежал. Однако весна уже чувствовалась. Снег был рыхлым, и ноги утопали в снегу. Бежать было трудно, и вскоре я почувствовал, что ботинки промокли. Я остановился, чтобы отдышаться, но холод всё сильнее сковывал мое тело. Снова пошел, делая широкие взмахи руками, стараясь всеми силами окончательно не замерзнуть, но в этот момент обо что-то споткнулся, и без сил упал в мерзлую землю.

Поднявшись, снова пошел, размышляя только об одном, — надо дойти, во что бы то ни стало, дойти до ближайшего жилья.

Сколько я шел, не знаю, но когда достиг фермы, мне казалось, что прошла целая вечность. Ноги заплетались, сбившееся дыхание говорило, что силы почти на исходе. Однако ферма встретила меня пустыми глазницами выбитых окон и полным отсутствием намека, что здесь возможно присутствие людей. Здание было заброшено, и, по всей видимости, много лет назад, о чем свидетельствовали два ржавых остова трактора и какого-то сельскохозяйственного агрегата, наполовину зарытого в навозную кучу. Я с тоской посмотрел на представшую передо мной картину и с замиранием подумал о том, что же делать дальше. В этот момент, я вдруг отчетливо услышал звук работающего поблизости трактора. Я выбежал из помещения и, осмотревшись по сторонам, увидел гусеничный трактор, который ехал по направлению к ферме. Решив не дожидаться, когда тот подъедет, ибо он запросто мог проехать мимо, или чего доброго повернуть в другую сторону, побежал к нему навстречу.

Поравнявшись с трактором, водитель остановил его и, высунувшись из кабины, незатейливо спросил, что я делаю здесь, да ещё в таком виде.

По его реплике, я сразу понял, что я оказался дома. Значит выбранная на машине времени точка координат оказалась правильной. Это сразу прибавило мне сил и уверенности, ибо я уже ни минуты не сомневался, что я где-то в глубинке России, а потому, не скрывая радости, произнес:

— Я живой, и снова дома!

— Вроде того. А чего раздетый-то в такую погоду?

Я посмотрел с улыбкой на мужика, сидящего в кабине и произнес первое, что пришло на ум:

— Да вот, выкинули на воздух подышать, в надежде, что к вечеру окочурюсь, да видно не судьба, раз вас встретил.

— Это как понимать, выкинули на воздух?

— То и значит. Разборки в бизнесе вещь обыденная и проявляются в различной форме. Хорошо хоть не пристрелили сразу, а решили дать шанс. Короче я проштрафился, вот меня и решили выкинуть с вертолета в поле на мороз, проверить на выживаемость. Скажите, хоть где я?

— Небось, из Москвы, судя по говору?

— Это вы точно угадали, — ответил я, начиная потихоньку стучать зубами от холода.

Видя, что я совсем скис и вот-вот упаду без сил, водитель кинул мне промасленную телогрейку и, открыв кабину, сказал:

— Залазь, чай в России живем, а не в Америке, раз живой, значит не помрешь.

Я залез в кабину, закрыл за собой дверь и с благодарностью посмотрел на тракториста. Тот усмехнулся и сказал:

— Москва, ядрена-матрена только и знает, что фортеля с людьми откалывать. А попал ты мужик, на Тамбовщину, самую, что ни на есть русскую землю, только не пойму какого х… они тебя в такую даль приперли?

— А я и сам не знаю.

— Ничего, ты покамест помолчи, а то совсем замерзнешь, и нако вот хлебни малек, — и он дал мне бутылку. Я открыл пробку и, понюхав, понял, что это самогон, но в данной ситуации мне было всё равно. Я сделал глоток, потом второй и почувствовал, как потихоньку возвращается жизнь в замерзшее тело.

Мы ехали минут двадцать. Сразу за косогором показались трубы домов и вслед за ними и сама деревня. Дворов тридцать, сорок с покосившимися домами, среди которых выделялось несколько хороших, которые особняком стояли на окраине деревни. Тракторист проехал почти всю деревню, а я так и не понял, живет кто-либо в домах или они пустуют и только по дыму из труб, догадался, что часть домов обитаема. Мы подъехали к деревянному дому, который выглядел, не так убого, как рядом стоящий. За калиткой яростно залаяла собака, сразу почувствовав присутствие чужого человека. Тракторист, перед тем как выйти из кабины спросил меня:

— Помочь, или сам дойдешь?

— Да нет, спасибо, я сам.

— Мое дело предложить. Ты только погоди малость, я собаку привяжу, а то покусает.

Я с трудом вылез из кабины и когда тракторист окликнул меня, вошел через калитку и направился к дому.

— Проходи, я сейчас поставлю воды, а ты пока залезай на печь, а как немного отойдешь, скажи, поедим и погутарим.

Я залез не без труда на печку и, почувствовав благодатное тепло, вскоре заснул. Очнулся от запаха молока, которое топилось в печке.

— Как ты там? — услышал я знакомый голос снизу, — живой?

— Вроде живой.

— Раз живой, тогда слезай, есть будем.

Я слез с печи. Тракторист, которого звали Николаем, предложил мне умыться, а заодно дал чистую рубашку и валенки. Мы сели за стол, картошка с салом и топленым молоком, показались мне самой вкусной пищей, которую я ел за последние полтора года. Наевшись, он предложил мне папиросу, но я отказался, сказав, что не курю. Николай закурил и, пустив струю дыма, спросил:

— За что же тебя подельщики так жестоко, если не секрет конечно?

Надо было придумывать на ходу более или менее правдоподобную легенду, и я рассказал, что работал в фирме, а накануне потерял финансовые документы, которые вез руководству на подпись. Фирму, в которой работал, держали бывшие братки. Вспомнив прошлое, решили наказать. Короче посадили в вертолет и выкинули, хорошо хоть не с высоты сбросили в чистое поле.

— Да, — многозначительно отметил Николай, пуская струю дыма, — ничего не бояться. За бумажки готовы убить человека. Вот давеча в телевизоре опять показывали, что у вас в Москве кого-то хлопнули, так я думал, брешут.

— Почему, брешут?

— Да потому, что каждый день, то убьют кого, то бомбу подложат, то ещё чего. А тут глядь и впрямь людей за бумажку из вертолета и на мороз. Ладно, считай что повезло. Второй раз родился, значит долго жить будешь.

— Это точно. Кстати, а какое сегодня число-то?

— С утра пятое февраля было.

— Все, теперь этот день, буду, как день рождения отмечать, — ответил я, а сам подумал, что машина времени переместила меня именно в пятое февраля, тот день, который я набрал на пульте управления.

— А далеко здесь до районного центра? — спросил я.

— Ежели на машине, то не очень, километров десять. Мы почитай в самой глубинке живем. Раньше колхоз был. Не шибко богатый, как везде. С голоду не умирали, но и не шиковали. А как перестройка началась, так всё и повалилось. Кабы председатель с умом был, он глядишь, фермером каким заделался или заводик по мясо переработке сгородил. А наш, медаль получит, и гулять почитай на месяц. Короче выпить крепко любил, а мозгами бог обидел. Вот колхоз и загнулся, как сорняк в огороде. Из деревни больше половины кто куда, кто в город на заработки, кто по стране в поисках счастья мотается, а кто и вовсе спился. Молодежь, так та первая в город сиганула. Так что ныне дворов десять в живых. Так, огородом, да собственной скотиной живем. Я вот тоже пару лет в городе пошабашил на стройках, да больно мне жизнь эта не понравилась. Не людская она. Живешь вроде скотины. Приведут на стройку, загонят в барак и вкалывай с утра до ночи, а потом сбегут и на тебе ни денег, ни жилья. Короче плюнул я и вернулся обратно. Вот только жаль, баба моя в прошлом годе померла, а так бы жили мы как у Христа за пазухой.

— Да, — как-то неуверенно произнес я, поскольку за то время, что прошло с момента прилета инопланетян, я совсем забыл, что была совсем иная жизнь, со всеми её человеческими, точнее земными проблемами. Я смотрел на Николая и мне хотелось сказать, — знал бы ты, что произошло на Земле, и нынешняя жизнь показалась бы тебе раем. Но я промолчал, и вместо этого, с аппетитом захрустел соленым огурцом. Между тем Николай, дымя папиросой, продолжал:

— А то. Я, конечно, выпить могу, но меру знаю. А работать могу хоть на тракторе, хоть топором, и каменщиком. Земли кругом навалом. Вот трактор сам восстановил, кому огород вспахать, кому дров и чего привезти, денег нет, так я натурой беру. Картошку сдал, опять значит с деньгами. Они хоть здесь и не шибко нужны, но всё же пригодятся. Скотина кой-какая есть, а главная никого сверху из начальства. Времена, сам знаешь какие. Хочу работаю, хочу на печи в потолок плюю, и никто ничего не скажет. Участковый из милиции последний раз лет пять назад приезжал, а ты говоришь, рай, да и только. До сих пор себя ругаю, что два года даром потерял в этом вашем городе, провались он пропадом.

— Возможно, ты прав, только каждому своё. Городскому жителю доведись жить в деревне, так он с тоски завоет через неделю. Ему подавай кино, телевизор, видео салоны, дискотеки и прочие удовольствия.

— Вот, вот, все эти дискотеки и привели к тому, что никто делать ничего не хочет, а только гуляют, да пьют. Я вот вечером как включу телевизор, так одна реклама. И главное ведь такую дрянь показывают, что нормальный человек от неё пить начнет, а не то, что смотреть или покупать.

Я разумно промолчал, понимая, что спорить на эту тему бесполезно, да и настроение у меня было не располагающее к спору. Я думал совсем о другом. Главное, как выбраться отсюда и добраться до Москвы. Главным препятствием для этого было полное отсутствие денег. У меня не было даже вещей, которые я мог бы предложить к продаже, к примеру, часы или кольцо. Я посмотрел в окно. В сумерках угасающего дня за окном ничего не было видно, только блики от лампы, висящей под потолком с постоянно мигающей лампой из-за перепада напряжения на линии.

— А дела не так уж и хороши, — подумал я. Без денег, без документов, добраться до дому будет не так просто. Надо было что-то придумать. Мои размышления прервал голос Николая:

— О чем задумался?

— Да вот думаю, как до дому добраться. Живым остался, только вот без денег и без документов до Москвы не доедешь.

— Э, нашел о чем печалиться. Ты что не в России живешь? Русский человек всегда в беде помогал. Это может у вас в городе народ стал другим. Жадным, да злым, а у нас в деревнях народ какой был, такой и остался. Одно слово простой русский человек. А до Москвы я тебе денег найду, не переживай. Пойдем лучше спать, а завтра встанем и решим твои проблемы.

Растроганный таким теплым отношением, я поблагодарил Николая за ужин и попросил разрешения переночевать на печи, а то в кои то века представится такая возможность, на что он, не без гордости заметил, что печь он сам мастерил в прошлом году и предложил для большего удобства толстую подстилку. Я ещё раз поблагодарил его и, пристроившись на печи, вскоре заснул.

Утро выдалось пасмурным. Дул сильный ветер и было на редкость холодно. Я вышел на улицу и, сбегав в туалет, успел замерзнуть. Николай поставил самовар, и мы некоторое время молча сидели и пили чай. Потом он сходил в комнату и достал старый потертый портмоне. Выложил на стол сначала пятьсот, потом еще пятьсот рублей.

— На вот. До Москвы должно хватить. Я тебя до райцентра на тракторе довезу, мне как раз надо по делам туда, а там купишь билет на автобус и до Тамбова, а там уж и до Москвы билет возьмешь на поезд.

Я посмотрел на Николая и сказал:

— А как же мне вернуть тебе их? Ты мне скажи хотя бы почту, куда я смогу переводом переслать тебе.

— Да ты не бери в голову. Раз даю, значит бери. А вернешь, когда будут снова выбрасывать с вертолета, прихвати кошелек с деньгами, вот тогда и отдашь, — и он весело засмеялся.

— Нет, я так не могу.

— А ты через не могу. А если не хош брать, тогда оставайся здесь, только больше я тебя задаром кормить не буду, придется в батраки идти. Согласен?

— Нет, в батраки не пойду.

— А раз не хочешь, тогда бери деньги и собирайся. Я твои вещи вчера просушил, так что одевайся и поедем.

Я переоделся и вышел в горницу.

— На вот накинь, а то на дворе чай не лето, — он дал мне старую ватную телогрейку. Я надел её и быстро забрался в кабину трактора, который уже стоял с заведенным мотором.

Мы доехали до райцентра. Небольшой провинциальный город Бондари, с незатейливой провинциальной архитектурой встретил нас свистком постового милиционера. Николай выскочил из кабины и, поздоровавшись за руку, стал с ним о чем-то разговаривать. Минуты через три он залез в кабину и радостный сообщил, что встретил бывшего односельчанина, уехавшего в город еще в начале перестройки.

После этого мы доехали до автовокзала, где и распрощались. Я снял ватник, но Николай уговорил меня оставить его, а то я не доеду до дома. Он помахал мне из кабины и уехал, а я пошел узнать, когда будет ближайший рейс на Тамбов.

Купив билет, я занял место на заднем сиденье автобуса, который должен был отправиться через двадцать минут. Кондуктор проверила билеты, и вскоре мы отъехали от станции. В запотевшее окно я рассматривал город. Ряды одноэтажных домов чередовались с двух и трехэтажными, построенными лет тридцать, а то и сорок назад. Палатки, с витрин которых смотрели знакомые товары псевдо американских сигарет, пиво, чипсы и пакетики сушеной воблы и сухариков. Жизнь шла своим чередом. По улицам то и дело проезжали хоть и старые, но иномарки. Все говорило, что жизнь медленно, но меняет ритм жизни людей даже здесь в глубокой провинции. Вскоре мы выехали на шоссе, и я постарался заснуть. Изредка я вздрагивал, когда автобус останавливался на остановках, двери со скрипом открывались, подбирая новых пассажиров, и автобус ехал дальше. Устав от жесткого сиденья и постоянной тряски я окончательно проснулся, а вскоре мы въехали в город и через минут десять были на автовокзале.

Боясь, что мне не хватит денег на билет до Москвы, я пешком отправился на железнодорожный вокзал. Взяв билет, на вечерний поезд, я вышел из здания вокзала и чтобы не привлекать к себе внимание милиции, пошел в ближайший универмаг, где, сняв при входе телогрейку, стал бродить по залам. Потом, купил газету и пару бутербродов с чаем и устроился в небольшом кафетерии. Время тянулось довольно медленно. Я прочитал почти всю газету, потом некоторое время снова походил по магазину, подолгу останавливаясь около витрин с бытовой техникой. Наконец, когда я увидел, что до отправления поезда осталось около часа, вернулся на вокзал. Состав подали минут за сорок до отправления. Предъявив проводнице билет, я вошел в вагон…

Поезд отошел от вокзала строго по расписанию и утром прибыл на Павелецкий вокзал столицы. С волнением я вышел из вагона и, пройдя по перрону, спустился вниз. Завернув за угол и направился было к метро, но в этот момент услышал фразу, которая заставила меня вздрогнуть:

— Извините, гражданин, будьте добры, ваши документы.

Я обернулся, позади меня стояли двое. Милиционер, судя по погонам, сержант и рядовой с повязкой на руке «патруль». Я порылся в карманах, делая вид, что ищу документы, но, поняв, что разыгрывать комедию перед ними бесполезно, сказал:

— Извините, у меня нет с собой документов. Поэтому наверно нам придется пройти в отделение, и объясниться.

Ожидавшие, что я начну оправдываться, что потерял документы или забыл дома, они несколько смутились моему ответу, но тут же спросили, откуда я и почему в таком виде.

— Я москвич, прописан по адресу, — я назвал свой домашний адрес, — провожал друзей в Тамбов и так допровожался, что был видимо кем-то раздет и как оказался в этом старом ватнике не помню. Главное, что денег в обрез и то, благодаря добрым людям, которые скинулись на тачку до дома.

Видимо я говорил так искренне, к тому же, в моем рассказе была доля правды, что они поверили и отпустили меня. Возможно, московский акцент тоже сыграл не последнюю роль, в том, что они не приняли меня за приезжего и не потащили в отделение уточнять подробности кто я и откуда.

Я извинился и, поблагодарив, отправился к выходу. Денег оставалось чуть более двухсот рублей. Прикинув, что на такси до дома хватит, а потому, подошел к краю дороги и проголосовал.

Пока мы ехали, я сидел и смотрел в окно. Все казалось знакомым и в тоже время, я никак не мог свыкнуться с мыслью, что всего этого нет уже почти полтора года. Москва, так же как и другие города уничтожена, и вместо зданий, проспектов и улиц, голая пустыня на десятки километров вокруг. Я потряс головой, словно хотел, чтобы мрачные мысли ушли и не возвращались, ведь все это лишь в будущем. В том будущем, которое теперь никогда не произойдет, потому что я этого не допущу.

— Вы что-то сказали? — произнес водитель.

— Кто я? Нет, это вам послышалось. Как хорошо снова оказаться дома.

— Эмигрант?

— Что?

— Говорю, уехали из Союза, а теперь решили навестить?

— Нет, что вы. Просто… Был в командировке… Полтора года. Соскучился по дому.

— А что в таком виде?

— А это, — я потрогал рукой стеганый ватник.

— Издержки обратного возвращения. Уснул, обчистили, хорошо хоть так.

— Бывает. Нас иной раз тоже кидают. Слава богу, что живой. Деньги, черт с ними, заработаем, а то и убить могут.

— Времена.

— Не то слово. Жизнь — дерьмо.

— Да нет. Жизнь — это здорово.

— Вам виднее.

— Уверяю вас.

— Может быть. Вас где высадить?

— Вон там, не доезжая светофора.

— Нет проблем.

Не доезжая светофора, водитель остановил машину. Я расплатился и вышел. Подойдя к подъезду, я неожиданно подумал:

— Интересно, а как я попаду домой, ведь ключей-то у меня нет?

Я прошел вдоль дома, думая как быть и что делать, как вдруг мне в голову пришла мысль:

— А что если в этом времени я существую? Выходит, что нас может быть двое? Почему-то за два дня эта мысль меня не посещала, а ведь она с самого начала напрашивалась, как само собой разумеющееся. А раз так, стало быть, я должен быть в это время на работе. Могу ли я встретиться с самим собой или нет неизвестно, что произойдет, если мы встретимся?

Я представил себе как я, протягиваю руку самому себе, и вакуумная воронка втягивает меня, происходит временной катаклизм и я погибаю. Кадры каких-то фантастических фильмов рисовали мне нечто похожее в моем воображении. Я стоял и не знал что делать. Наконец, почувствовал, что мне холодно, и решил, что надо что-то делать и для начала выяснить двое нас или я один. Я достал из кармана деньги, на карточку для таксофона хватало. Дойдя до ближайшего магазина, купил карточку и, подойдя к будке с телефоном, набрал свой рабочий номер.

— Алло, фирма «Вансервис» секретарь Евгения Ивановича слушает.

— Маша, это я Сергей.

— Ой, Сергей Николаевич, это вы! А мы тут все переволновались. Вы, как сквозь землю провалились. Уехали позавчера с этим, со своим напарником на заявку, а в обед он звонит, что вы вышли куда-то и больше не возвращались. А сегодня шеф сам звонил вам домой, вас нет. Что случилось? Евгений Иванович волнуется.

— Маша всё в порядке. Приеду, расскажу. Передай Евгению Николаевичу, что утром буду на работе, хорошо?

— Хорошо, передам, а где вы?

— В Москве, в Москве я. Не умер, не в больнице, приеду, расскажу.

Я повесил трубку и перевел дух. Значит я один. Видимо в момент, когда я из будущего переместился на Землю в прошлое, то каким-то образом совместился с самим собой и в этот момент исчез из того места, где находился до этого. Что же это значительно упрощает мою жизнь. Я радостно произнес, слава богу, что всё обошлось, и снова направился домой. Пройдя несколько метров, я чертыхнулся, поскольку вспомнил, что ключей нет, а стало быть, попасть домой не могу. Я остановился в раздумье как быть. Вынув из кармана телефонную карточку, я собрался было позвонить Наташе, у которой были ключи и попросить её привести их мне, но неожиданно мой взгляд упал на соседний дом. Я взглянул на окно на шестом этаже и подумал о Вике. Она ничего обо мне не знает, в будущем мы встретимся еще не скоро. Однако сердцем я рвался к ней.

— Нет, пожалуй, Наташе, я звонить не буду, — подумал я, и отправился в местный ДЭЗ за слесарем.

Диспетчер сказала, что такими вещами, как открывание дверей ДЭЗ не занимается и порекомендовала обратиться в службу спасения. Я попросил у неё телефон и, вызвав специалиста по открыванию двери, отправился домой. Они приехали минут через двадцать. Молодой парень посмотрел на замки и сказал, что вскрыть можно, но дверь придется ремонтировать, так как замки стоят хорошие, их так просто не вскроешь. Посмотрев на мое страдальческое лицо, он неожиданно сказал:

— А чего вы нас-то вызвали? Микрик горит. Стало быть, квартира на сигнализации в милиции. У них есть дубликаты. Съездите к ним, они откроют. В крайнем случае, штрафом отделаетесь, зато дверь ремонтировать не придется.

Я поблагодарил его и, извинившись, что не сообразил сразу, отправился снова в ДЭЗ, где раньше работал, чтобы одолжить у ребят денег и смотаться на пункт охраны.

Только к обеду я смог попасть в квартиру. После долгих уговоров и объяснений, они приехали вместе со мной, открыли квартиру, и когда я показал им документы, которые лежали в столе, что я, это действительно я, они заполнили протокол вскрытия и, пожелав мне все хорошего, удалились, напомнив, что придется уплатить штраф за ложный вызов.

Я закрыл за милиционерами дверь и усталый сел на диван. Усталость, волнения, события, которые произошли за последние двое суток, как снежный ком, навалились на меня. Я сидел и не знал, что мне делать, как быть, как жить дальше. Я не был здесь больше двух лет и окружавшие меня предметы, мебель, казались мне незнакомыми. Я сидел так около часа, потом подошел к столу, взял телефон и… набрал Викин номер.

— Алло, я вас слушаю, — услышал я до боли знакомый, родной Викин голос. Я молчал и слушал.

— Алло, говорите, я вас не слышу, — она повторила эту фразу еще пару раз, и повесила трубку, а я еще долго держал её у своего уха, слушая гудки, и чувствовал, как защемило в глазах, и они наполнились слезами. Я не в силах был остановить их. Как я хотел в этот момент, чтобы она прижалась ко мне, и ласково, проведя рукой по волосам, сказала:

— Я люблю тебя, Сережа, больше всех на свете.

В этот момент, я вдруг отчаянно понял, что, прыгнув в машину времени, возможно, навсегда потерял самое драгоценное, что у меня было в этой жизни, свою любовь, свою жену и сына. Я понимал, что обязан был попытаться вернуть все назад, но сейчас, мне хотелось хотя бы на миг прижаться к жене, посмотреть ей в глаза и сказать, нет, просто увидеть её взгляд….Но я понимал, что если это и произойдет, то не сегодня, потому что в этом времени мы не были даже знакомы друг с другом, хотя я знал о ней всё. Я осторожно положил трубку телефона, наивно сохраняя детскую надежду на чудо, что в трубке раздастся её голос, и она произнесет:

— Сереженька, милый, не молчи, я узнала тебя по дыханию. Я жду тебя…

Потом, помедлив секунду, снова взял, чтобы еще раз набрать Викин номер и услышать её голос, но в этот момент телефон неожиданно зазвонил и я, прижав трубку к уху, ответил привычным голосом:

— Вас слушают.

— Привет, это я, узнал?

Звонила Наташа. Я растерялся, не зная, что ответить.

— Алло, Сережа, ты меня слышишь?

— Да, да конечно, привет.

— Наконец-то. Ты куда позавчера пропал? Я звонила вечером, тебя нет, сегодня в обед, мне ответили, что ты не приходил, мобильный молчит.

— Да со мной столько всего произошло за эти, — я хотел сказать три года, — но вовремя спохватился и ответил, — два дня, что всего не перескажешь. Мобильный украли, как только куплю новый сообщу тебе новый номер. На работе сплошная нервотрепка, короче я в жутком, как говорят цейтноте. При встрече расскажу, а сейчас извини, я спешу, шеф вызвал на работу.

— Да ладно, только ты не пропадай больше. Я завтра позвоню. Все, целую.

— И я тебя.

Как странно было слышать Наташин голос. Прошло почти три года, с тех пор как мы расстались, так и не сказав друг другу о причинах разрыва. Но сейчас мне было все равно, почему мы расстались. И вообще, слишком многое пришлось пережить за это время, и оно навсегда унесло меня от тех далеких дней. Однако Наташин звонок неожиданно заставил меня задуматься о том, что мне придется объясниться с ней в ближайшее время. Мне нужно было заново приспособиться к прежней жизни, возможно ещё раз пережить события, о которых я знал, или изменить их и, следовательно, изменить свою судьбу, свою жизнь, а возможно и чью-то ещё.

Я сидел и размышлял, как мне жить дальше. Я посмотрел на часы. Было половина седьмого вечера. В моем распоряжении оставалась неделя, точнее восемь дней, прежде чем я услышу голос Гао. Впрочем, я могу и не услышать его, если захочу. А главное, что он не должен меня услышать, потому что я просто не в состоянии буду скрыть свои мысли, и он прочтет их и поймет, что я всё о них знаю. И что тогда? Тогда они будут снова и снова искать человека, который сможет поверить им и построит им телепорт. Пусть не скоро. Через пять или десять лет, но построит и тогда всё повторится сначала. Значит вторжение неминуемо и мир обречен. Рано или поздно кто-то обязательно пройдет моим путем и впустит их в наш мир, а когда поймет, какую ошибку он совершил, будет уже поздно.

Что же делать? Я лихорадочно искал выход и не видел его. Хорошо, а если пойти и всё рассказать компетентным органам, что если они поверят? Нет, это вряд ли. В лучшем случае мне скажут, чтобы я обратился к психиатру, а не к ним, и будут правы. Что я могу предъявить в качестве доказательства своих слов? Ничего. Нужны факты, тогда можно разговаривать. Так рассуждая сам с собой, я постепенно пришел к мысли, что ничего не остается, как начать второй тур игры, но уже по другим правилам, которые я еще не придумал, и в запасе у меня оставалось не так много времени.

Решение было принято. Мое самолюбие взыграло. Раз они сумели обвести меня и пробраться на нашу планету, настал мой черед. Надо было всё детально продумать. Я разделся, принял горячую ванну и вместо того, чтобы лечь на диван спать, улегся на кухне, прямо на полу, приспособив для этого всё, что было из мягких вещей.

Утро вечера мудренее, подумал я и заснул.

Глава 2

На следующий день с утра я отправился на работу. Всю дорогу, я придумывал, чтобы такое рассказать шефу, чтобы мое таинственное исчезновение и почти трехдневное отсутствие, выглядело правдоподобно. Понадеявшись на то, что импровизация по ходу дела, самое надежное в части оправдания, я вошел в офис фирмы.

— А пропащий, здорово, — громким возгласом приветствовал меня мой напарник Виктор, — ты блин, даешь. Я под раковиной ковырялся с краном, ты вроде стоял рядом, говорю, подай ключ на двенадцать, поворачиваюсь, тебя нет. Думаю, в туалет отошел или куда. Я поменял смеситель, пора ехать, а тебя нет. Спрашиваю у девчонок в салоне, Сергея кто видел, те говорят, да нет, вроде не проходил. Я тебе на сотовый, в ответ нет доступа или телефон выключен. Так и пришлось одному возвращаться в офис. А к вечеру я шефу доложил, он и давай тебя разыскивать, а тебя и след простыл. Короче, все на ушах. Что случилось то?

— Да ничего, — ответил я, — стоял, и вдруг голова закружилась, решил выйти на свежий воздух. А когда вышел, мне совсем плохо стало. Короче, я когда нагнулся, видно чуть не упал в обморок, меня мужик какой-то подхватил и в машину. А у меня всё перед глазами плывет, ничего толком объяснить не могу. Так он меня, вместо того чтобы в больницу, отвез к себе домой. У него жена медсестра, сделала укол, я и отключился. Очнулся только на вторые сутки, и сразу позвонил шефу, что жив здоров. Они сами были не рады, что меня к себе привезли и уже хотели скорую вызвать, чтобы в больницу отвезти.

— А чего мобильник молчал?

— Так я его видно выронил по дороге. Надо сходить новый купить.

В этот момент в коридоре показался Евгений Иванович. Привычным жестом он слегка сдвинул очки на нос и произнес:

— Сергей, что случилось? Тебя что, инопланетяне похитили?

— Почти, — шутливо ответил я.

— Тогда заходи ко мне, расскажешь, как они выглядят, — он вошел в свой кабинет, оставив дверь открытой.

Я поздоровался с Машей, положив ей на стол шоколадку, поскольку знал её слабость к сладкому и зашел к шефу в кабинет.

— Чего стоишь, присаживайся, рассказывай.

Я пересказал ему историю, которую только что сочинил Виктору.

— Может тебе к врачу сходить? — участливо спросил шеф.

— Да нет, наверно просто сильный обморок. Мне давление померили, оказалось пониженное, девяносто на пятьдесят. Жена этого водителя, который меня к себе привез, сказала, что я несколько раз приходил в себя, но даже до туалета не смог дойти, падал на кровать и снова засыпал, а когда утром проснулся, померили, вроде как все в норме.

— Ты знаешь что, со здоровье не шути. Сейчас особо большой запарки нет, поэтому, — он полистал на столе перекидной календарь, и сказал, — сегодня у нас пятница. Отправляйся домой и даю тебе неделю отпуска. Явишься на работу семнадцатого, а если что, я тебя вызову, понял?

— Понял.

— Только обязательно купи себе новый телефон, чтобы можно было с тобой связаться.

— Что за вопрос. Обязательно куплю, Евгений Иванович, — я поблагодарил его за отпуск и, попрощавшись, вышел из офиса. Погода по-прежнему была холодная, шел мелкий снег и я заспешил в метро, чтобы поскорее оказаться дома и спокойно обдумать план дальнейших действий.

Я ехал в метро, а мысли по поводу контакта с Гао одна нелепей другой, роились в моём мозгу. Когда объявили следующую остановку, я понял, что проехал и решил, что транспорт не самое подходящее место для размышлений на столь важную тему, поэтому чтобы отвлечься, стал просто рассматривать рекламные объявления, расклеенные вдоль стен вагона. Одно из них рекламировало новый фантастический боевик. Я так давно не был в кино, больше двух лет, последний раз с Викой. Мысли сразу переключились на неё и Алешу.

— Интересно как они там, впрочем, что за ерунду я выдумываю, их там нет. Вообще, всё, что произошло, это… А что это? Вот именно. То что было, история, которую я обязан изменить. Впрочем, может будущее, существует само по себе, а прошлое отдельно? Нет, так я окончательно запутаюсь, если буду философствовать на тему, если да кабы.

Я снова услышал объявление и понял, что снова пропустил остановку. Нет, так я никогда не доеду до дома, надо действительно отвлечься, а то так можно и умом тронуться.

Я вышел из вагона, пересел и поехал в обратную сторону, потом сделал пересадку и, доехав до своей остановки, поднялся по эскалатору и вышел на улицу. Зайдя в ближайшую пиццерию, взял порцию, чашку кофе и пирожок с вишневым вареньем. Усевшись за столик, я стал с аппетитом есть пиццу. За окном шел снег, медленно падая на асфальт. Я наблюдал, как из подземного перехода выходили люди и расходились по своим делам, кто-то спешил на остановку троллейбуса, кто-то шел к электричке или на рынок, который находился рядом. Бойкие старушки, торговали у выхода квашеной капустой и солеными огурцами.

Я медленно пил кофе и на секунду отвел взгляд от окна, чтобы посмотреть, который час, а когда поднял голову, увидел Вику. Она вышла из подземного перехода и остановилась, оглядываясь по сторонам. Чашка чуть не выпала у меня из рук, я еле успел её поставить на стол. При этом остатки кофе брызнули на стол. Копна рыжих волос выбивалась из-под вязаной шапочки, и каждый раз, когда она поворачивала голову, они веером разлетались и падали на плечи. Я затаил дыхание и не знал что делать, понимая, что через мгновение она примет решение и пойдет дальше своей дорогой и неизвестно, когда наши пути снова пересекутся. Вика, родная, любимая женщина, самый близкий для меня человек, был в этот момент так далеко от меня, что мне хотелось броситься к ней и обо всем рассказать, что было, и что станет с нами и совсем миром, но я понимал, что не сделаю этого никогда. Я сидел и смотрел на неё сквозь стекло, и только голос проходящей мимо девушки отвлек меня:

— Извините, у вас не занято?

— Нет, нет, пожалуйста, я уже ухожу, — я положил кусок недоеденного пирожка, который продолжал держать в руке, на блюдце, и быстром шагом направился к выходу. Когда я вышел из пиццерии, Вика уже удалялась по направлению к дому. Я не стал её догонять, просто молча пошел за ней. Проходя мимо видеосалона, в котором мы с ней познакомились, она открыла дверь и зашла. У меня перехватило дыхание.

— Может это судьба, — подумал я, — но ведь в той, прошлой жизни мы познакомились только через год. И что, — снова подумал я, — пусть так, но ведь сейчас я живу другой жизнью, все, что было, уже не повторится, а, следовательно, я сам определяю, как сложиться моя судьба?

Размышляя так, я подошел к дверям видеосалона, и смело вошел внутрь. Кроме Вики в зале никого не было. Она стояла спиной ко мне и о чем-то разговаривала с сотрудником салона. Я стал бегло просматривать новинки, пытаясь отыскать тот фильм, который я хотел взять в день нашего знакомства, но его не было, то ли он был на руках, то ли он к этому моменту ещё не вышел в прокат. Название его я не помнил, поэтому спрашивать о нем было бесполезно. Я не знал, что делать и, взяв с полки первую попавшуюся кассету, с учащенно бьющимся сердцем, подошел к Вике. Я стоял сзади и молчал. Слова застряли в горле. В этот момент Вика повернулась ко мне и легко и просто сказала:

— Пожалуйста, проходите, — и отошла в сторону. Парень за прилавком протянул руку, чтобы взять у меня коробку из-под кассеты и попросил у меня карточку. Я словно онемел и не знал что ответить, парень посмотрел на меня и обратился ко мне:

— Простите, вы берете или нет?

— Я хотел спросить стоит посмотреть или нет? — и протянул ему коробку.

— Да ничего, римейк старого фильма. Не шедевр, но вполне достоин внимания. Будете брать?

— Да, — ответил я и, достав из кошелька карточку, протянул ему. Вика всё это время стояла рядом, и не обращая на меня внимания, рассматривала коробки с фильмами в разделе фантастика. Парень сканировал мою карточку, списал с моего счета деньги и выдал мне кассету с фильмом.

— У вас осталось сто рублей.

— Не понял?

— Я говорю, у вас на счете осталось сто рублей.

— Понял, спасибо.

Я повернулся, и в этот момент Вика тоже повернулась в мою сторону. Мы встретились взглядами и несколько секунд молча стояли и смотрели друг на друга. Она первая отвела взгляд, а я набрал в легкие воздуха и, стараясь изо всех сил, чтобы мой голос не дрожал, произнес:

— Извините, кажется, я вас смутил и вдобавок задерживаю, — Вика держала коробку с фильмом в руке.

— Нет, нет, что вы. Вы меня вовсе не задерживаете, я даже еще не выбрала кассету.

Может быть, мне показалось, или мне этого так хотелось, но я решил, что её голос дрожал, когда она разговаривала со мной. Мои нервы были напряжены до предела, и я понял, что не смогу отступить.

— Вот как. Тогда рекомендую, — я бегло пробежал взглядом полку, и, мой взгляд упал на коробку с фильмом, название которого мгновенно всплыло в моей памяти. Я достал её и протянул. Она взяла коробку и вслух прочитала название:

— «Осиное гнездо-1», — она снова посмотрела на меня и неожиданно произнесла фразу, от которой у меня комок встал в горле и голова пошла кругом, словно у меня и впрямь было пониженное давление.

— Странно, что вам понравился этот фильм, очень странно.

— Почему?

— Люди вроде вас, как правило, предпочитают фильмы совсем другого плана…

Я не удержался и, прервав её, закончил фразу, сказанную мне два с лишним года назад:

— Комедии и мыльные оперы, поскольку, судя по одежде, я чиновник или предприниматель, а их жены, как правило, терпеть не могут ужастиков, боевики и фантастику. Вы это хотели сказать?

Вика смотрела на меня, не понимая, что происходит, но те струны души, которые тогда вызвали в нас взаимные чувства симпатии, видимо были снова задеты. Я увидел в её глазах до боли знакомые мне искры счастья и радости, когда мы разговаривали, целовались и любили друг друга. Пауза кончилась, и Вика смущенно ответила:

— Вы правы, а разве я ошиблась? — с неподдельной надеждой в голосе, что она действительно ошиблась, спросила Вика.

— Увы, да. Во-первых, я не бизнесмен, во-вторых, я не женат, и, в-третьих, я терпеть не могу мыльные оперы, а вот по части комедий, ответить затрудняюсь. Какие-то нравятся, какие-то нет. К примеру, «Полицейскую академию» могу с удовольствием посмотреть по телевизору, хотя и видел серии много раз.

Она стояла и слушала меня, продолжая держать коробку в руках.

— Вика вы будете брать кассету? — вмешался в наш разговор парень за стойкой.

— Да, да, — ответила она, но я снова вмешался:

— А мне почему-то показалось, что вы этот фильм уже видели и даже переписали себе копию.

Вика совсем смутилась, не зная, что сказать. Я угадывал её мысли, и она не знала, что ответить. Я понял, что пора принимать решение и, взяв коробку из её рук, поставил обратно на полку, сказал продавцу, что она передумала, и затем взял её за руку, произнес:

— Я вас смутил и прошу меня извинить, честное слово я не хотел, и чтобы загладить свою вину разрешите проводить до подъезда, чтобы быть уверенным, что вы благополучно добрались до дома, а то я буду переживать, если с вами что-то произойдет по моей вине, — с этими слова мы вышли из салона.

— Спасибо, я здесь рядом живу, мне даже дорогу переходить не надо, — ответила она, но в голосе слышались ноты, которые говорили совсем о другом.

— Я знаю, хотите, догадаюсь, где вы живете?

— Где? — почти шепотом спросила она.

— В восьмом доме, — и я показал рукой на её дом, — я угадал?

— Да, а вы тоже там живете?

— Нет, но я живу рядом, — и я показал ей дом напротив, край которого виднелся из-за угла здания, в котором находился видео салон.

— Как странно, что я вас раньше никогда не видела в салоне?

— То же самое готов сказать и я, поскольку хожу сюда периодически с момента его открытия.

Разговаривая, мы медленно шли к Викиному дому.

— Значит, Вас зовут Виктория.

— Просто Вика.

— Ах просто Вика, а меня Сергей Николаевич, а лучше просто Сергей, а то отчество, как-то старит человека.

— А сколько вам, если это не секрет?

— Летом стукнет пятьдесят, а вам?

— Достаточно много, уклончиво, но вместе с тем кокетливо ответила она.

— Можно я попробую угадать?

— Вы опять хотите поразить меня своей проницательностью?

— Конечно.

— Что же, попробуйте.

Я знал о Вике все, но понимал, что нельзя перегибать палку с угадыванием всего, поэтому сделал серьёзное лицо и, посмотрев на Вику, сказал:

— Вам двадцать семь, нет…, я ошибся, двадцать восемь, я угадал?

— А вот и не угадали, — весело ответило она, — мне тридцать пять.

— Не может быть, вы меня разыгрываете.

— Вовсе нет, я могу паспорт показать, если вы мне не верите.

— Что вы, что вы, охотно верю, просто вы выглядите гораздо моложе своих лет, хотя впрочем, — я секунду помедлил, из памяти всплыли слова, которые мы говорили друг другу в первые дни нашего знакомства, и, подумав, я сказал слова, произнесенные тогда Викой:

— Возраст это состояние души. Можно и в сорок быть стариком, вы согласны со мной?

Вика остановилась и посмотрела на меня.

— У меня ощущение, что вы и впрямь можете угадывать мысли. Странно.

— Правда!

— Да, словно мы… встречались раньше, только где, убей бог не помню. Возможно на вечеринке у моей одной приятельнице. Вы пишите стихи?

— Ой нет, что вы. Хотя, в молодости увлекался, как и многие. И вообще, у меня тоже ощущение, что я вас раньше… видел.

— Наверное, это было в прошлой жизни.

— Наверное, — медленно произнес я, — или, в будущей.

— Вы думаете такое возможно?

— А почему нет. Живут два человека на планете, никогда не встречались и не видели друг друга, а в прошлой жизни они были, к примеру, мужем и женой. Вероятность, что они снова встретятся и полюбят друг друга равно наверно нулю, а может и не нулю, а скажем один на сто миллионов. А раз так, значит когда-то у кого-то выпадет этот случай, и люди встретятся и снова полюбят друг друга и всё повторится как в прошлой жизни.

— Но так не бывает.

— Почему?

— Потому что это фантастика.

— Но вы же сами любите смотреть фантастику, боевики, ужасы. Почему происходящее в кино может, а в жизни нет?

— Потому что это кино.

— А разве кино, это не реалия жизни?

— Возможно и реалия, но фантастика в кино, это совсем другое. Фантастику авторы фильма придумывают не из жизни, а из…, — она запнулась, поскольку не знала, что сказать.

— Так откуда же берут сюжет для фантастических фильмов?

— Во всяком случае, не из жизни.

— Может вы и правы, но я в это мало верю.

— Напрасно.

— Вера и реальность неотделимы друг от друга, даже если они из области фантастики.

Снег перестал идти, и температура на улице немного повысилось, отчего снег начал таять, и проезжающие машины развезли на асфальте грязь, которая летела из-под колес. Я посмотрел на пасмурное небо и произнес:

— Погода не обещает улучшения, а так хочется солнца, моря или нет, лучше зеленой травы и пения птиц в тенистом лесу. А то такая погода приносит на память унылые мысли и унылые стихи, хотите, я почитаю вам стихи?

— Мне стихи? — удивленно спросила Вика.

— Да, а что это плохо?

— Нет, что вы, конечно почитайте.

— Кто это написал?

— Не знаю, может быть, я, а может быть какой-нибудь поэт, фамилию которого, я забыл.

— Какой вы странный.

— Почему странный?

— Ну как же. Читаете мне стихи и не знаете, вы их написали или не вы. И вообще…

— Я в детстве немного баловался этим, но потом забросил, посчитал, что это так, мальчишество.

— Увлекались поэзией?

— Читал Черного, Мандельштама, Клюева, но сказать, что увлекался, это громко сказано. Просто нравилось. Поэтому и пробовал писать, но быстро понял, что не дано и бросил.

— А чем сейчас занимаетесь?

— Сугубо земная специальность. Сантехникой.

— Торгуете?

— Нет, — засмеялся я, — ремонтирую. Работаю в фирме по обслуживанию салонов, саун и им подобных учреждений. Ванны, унитазы, раковины, батареи.

— Действительно весьма далеко от поэзии.

— Я же вам говорю. К поэзии весьма далек.

— А почему тогда фантастика, ужасы и боевики?

— Просто нравится. Не все конечно, но многое.

— Например?

— «Чужие», «Терминатор». «Матрица», — я перечислил еще десятка два названий известных фильмов, которые я смотрел, и которые мне действительно понравились.

— И даже «Матрица»?

— Только первая часть, а вот «Чужие-2», могу смотреть с любого места.

— Как понять первая часть? Вторая еще не вышла, обещают только к концу года, — удивленно произнесла она.

— Я имел в виду первую половину фильма, — ответил я, и подумал, что в ответах надо быть несколько более осмотрительным, а то можно попасть впросак из-за временных расхождений.

— А сериалы любите?

— Как вам сказать, «Вавилон-5» смотрел с большим удовольствием, а всё остальное быстро надоело. Например «Энтерпрайз» или «Звездные врата», скорее кино для детей, хотя это мое субъективное мнение.

— Я, пожалуй, с этим соглашусь, хотя я и не очень большая поклонница «Вавилона», он действительно заслуживает внимание.

Разговаривая, мы подошли к подъезду Викиного дома.

— Вот мы и пришли. Спасибо, что проводили до дома, — сказала Вика и посмотрела на меня. Я стоял и не знал, что сказать. Еще три дня назад Вика была моей женой, и я целовал ее, уходя утром на работу, а сейчас, несмотря на то, что она была рядом, она была бесконечно далека от меня. Я даже не знал, испытывает она ко мне какие-то чувства или нет. Но я не мог, не хотел просто отпустить её и в то же время не знал, что сказать. Я молчал, и казалось ещё мгновение и я не выдержу и всё ей расскажу, но в этот момент, она посмотрела на меня своими удивительно нежными, детскими глазами, и сказала:

— А у вас большая библиотека видеофильмов?

— Если честно не очень, фильмов двести, но зато есть много старых, не очень хорошего качества, так как писал «тряпичные» копии.

— А список есть, чтобы глянуть какие фильмы?

— Списка нет, а вот если вы не очень заняты, готов пригласить вас в гости посмотреть.

— Мне как-то неловко.

— Но я в некотором роде виноват, что вы остались на сегодняшний вечер без кино.

— При чем тут вы, я перед этим сразу выяснила, что брать нечего, а все, что было на полках стоящего, я уже видела.

— Значит, решено, идем ко мне.

— Как прямо сейчас?

— Нет, если у вас какие-то были планы, и я их нарушил, то можно отложить, — я сделал паузу, — скажем до вечера.

— Нет, планов вы моих не нарушили, просто я не готова, вот так вдруг идти в гости.

— К незнакомому мужчине, да ещё не женатому и такому пожилому как я, — снова продолжил её мысль я.

— Нет, нет, я совсем не это хотела сказать. Я просто не готова вот так сразу, вдруг и …, — она смутилась и покрылась румянцем.

Господи, до чего она была красивой в этот момент. Мне хотелось упасть перед ней на колени и сказать: — Викуша, любимая, дорогая моя, ведь это я. Я люблю тебя больше всех на свете. Только ты для меня одна в целом мире. Как трудно мне было прыгнуть в этот голубой поток времени, оставив тебя там и не ведая, что произойдет с тобой и Алешкой, и только одно утешало меня, что если всё получится, я снова увижу тебя и скажу слова, которые так мало говорил, люблю, всегда любил и буду любить. Я стиснул зубы и, стараясь не волноваться, хотя чувствовал, что у меня это плохо получается, сказал:

— Это тоже написали вы или…?

— Или не я. Честное слово, не помню.

Вика стояла и смотрела на меня и не знала что сказать.

— Значит да или нет?

— Да, — тихо произнесла она.

— Тогда пошли. До моего дома ровно пять минут хода. Посмотрите мою видеотеку и возможно, вам что-то понравиться, а если нет, прошу простить за назойливость.

Мы повернули и пошли обратно. Перешли улицу, потом завернули за угол и вошли в арку. Вика молчала. Мы прошли мимо цветочного киоска, и я вдруг попросил её на секунду задержаться.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Да, я забыл купить цветы. Буквально две минуты.

— Хорошо, я подожду вас здесь.

Я забежал в магазин и попросил большой букет хризантем, которые она больше всего любила. Продавщица стала их упаковывать, но я сказал, что не надо. Она любит, когда цветы без упаковки, и я указал на Вику, стоящую поодаль.

— Я по-хорошему завидую вашей девушке, — искренне радуясь за меня и Вику, сказала продавщица, принимая у меня деньги, — Желаю удачи.

— Спасибо, — ответил я и, выйдя из магазина, подошел к Вике. Она повернулась ко мне.

— Какой шикарный букет, это…, — я не дал ей договорить и протянул букет, сказав при этом всего два слова:

— Это вам!

— Мне! Но почему?

— Потому, что…, — я хотел сказать, потому что люблю… Нет, это было бы сумасшествие с моей стороны, самонадеянность, а потому я ответил:

— Разве нельзя просто подарить цветы девушке, или для этого нужен повод?

Вика ещё больше смутилась, прижимая букет к себе и вдыхая их аромат. Мы прошли вдоль дома и, и оказались возле моего подъезда. Поднявшись на лифте, я открыл дверь и, пропустив вперед себя Вику, пригласил её войти в квартиру. Она робко вошла, озираясь по сторонам. Одинокая холостяцкая квартира блистала чистотой и порядком. Я помог ей снять пальто и предложил положить букет в воду, пока она будет осматривать видеотеку.

— Что вы, я быстро. Не стоит беспокоиться, — произнесла она, одновременно протягивая мне цветы. Я отнес их в ванную и налив в раковину воды, положил букет. Затем зашел на кухню и налил в чашку воды, так как почувствовал, как во рту все пересохло. Вернувшись, я заглянул в комнату. Она с интересом рассматривала видеокассеты, и слегка наклонив голову, читала надписи на корешках.

— Как, что-нибудь нашли интересное? — спросил я, заметив, что она бросила взгляд в мою сторону.

— Я почти всё смотрела, хотя нет, вот фильм, который, кажется, не видела.

— Как называется?

— «Киборг особого назначения».

Чашка выпала у меня из рук и вдребезги разбилась о кафельный пол. Картина прошлой жизни мгновенно встала передо мной. Но в памяти всплыло, что именно этот фильм я ездил и купил на рынке в Марьино. Выходит, что он у меня был, и я просто не помнил этого. Голос Вики вернул меня из нахлынувших воспоминаний.

— Ой, простите.

— Нет, это вы меня простите за мою неловкость. Но зато это хорошая примета.

— Почему?

— Как почему, посуда бьётся к счастью.

— А мне жалко.

— Кого?

— Не кого, а что. Чашку конечно.

Она наклонилась в тот момент, когда я сделал аналогичное движение, чтобы собрать осколки, и мы стукнулись лбами. Вика звонко рассмеялась, и я последовал её примеру. Мы сели на корточки и стали подбирать осколки разбитой чашки. Один из осколков, за которым она потянулась, оказался острым и, уколовшись, она резко дернула руку, и я увидел, как на кончике пальца появилась кровь.

— Вы обрезались, дайте скорее ваш палец. Я прижал его к губам и поцеловал.

— Что вы делаете? — спросила она, не понимая того, что я делаю.

— Отсасываю яд, — шутливо ответил я.

— Какой яд, меня же не змея укусила, — рассмеявшись, произнесла она, продолжая держать палец в моей руке.

— Всё равно так положено, прежде чем смазать йодом, надо вначале выдавить или высосать из раны немного крови. В неё могли попасть микробы и проникнуть в общий поток крови. Это очень плохо.

— Не смешите меня. Какие микробы? — она говорила и смеялась, понимая, что я просто шучу.

— У вас сладкая кровь, Вика, — произнес я, став вдруг совершенно серьезным.

— Какая?

— Сладкая.

— Не может быть, кровь скорее соленая, а не сладкая.

— Хотите попробовать?

— Да.

Я приблизился губами к её губам и крепко поцеловал. Потом отодвинулся, продолжая по-прежнему сидеть на корточках.

— Как?

— Действительно сладкая, — тихо ответила она, — можно я попробую ещё чуть-чуть, — и она прильнула ко мне в жарком поцелуе.

Я не выдержал и тихо, чтобы только она слышала о моих чувствах, прошептал ей на ухо:

— Если бы ты только знала, как я люблю тебя.

Она отшатнулась от меня и, глядя на меня в упор, произнесла:

— Так не бывает. Это только в кино и дешевых любовных сериалах герои говорят о своих чувствах через час после первой встречи.

— Бывает, честное слово, бывает.

— В кино.

— Нет, и в жизни тоже.

— Правда?

— Правда.

— Но почему?

— Что почему?

— Потому что…, — она на секунду замолчала, а потом произнесла слова, которые сделали меня таким же счастливым, как три года назад:

— Потому, что я тоже… люблю тебя, — по её щекам текли слезы, а я продолжал целовать её и говорить о чувствах, переполнявших меня и остановить которые, я уже был не в силах.

Я не знаю, сколько времени мы просидели на полу в комнате. Наконец я поднялся и, достав из аптечки йод, решил помазать ей палец.

— Мне кажется, что рана совсем маленькая и крови уже нет.

— Сейчас я проверю, — я взял Викину руку и слегка коснулся ватным тампоном с йодом до пальца.

— Ой, щиплет.

— Вот видишь, а говоришь, что ничего нет, значит, рана есть, раз щиплет.

Она привычным жестом запустили руку в мои волосы и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала меня.

— И всё-таки, так не бывает.

— Чего не бывает?

— Мы знакомы чуть больше часа, а ты уже объяснился мне в любви.

— А ты мне.

— Вот именно.

— Мы знакомы с тобой давно, очень давно, ещё по прошлой жизни. В ней ты была моей женой и родила мне сына, и мы назвали его Алешкой. И жили мы долго и счастливо…

— И умерли в один день, — продолжила она за мной.

— Возможно, но этого я не знаю, я многого чего не знаю, но то, что я тебя люблю, это я знаю точно. Скажи ты выйдешь за меня замуж?

— Прямо сейчас?

— Да.

— Но мы же ничего не знаем друг о друге.

— А разве когда любят, нужно что-то знать? Или я ошибаюсь?

— Но почему так вдруг?

— Потому, что я боюсь тебя потерять ещё раз.

— А разве ты меня уже терял?

— В прошлой жизни да.

— А в этой?

— Всё зависит от тебя.

— Тогда я согласна.

— Скажи это, пожалуйста, ещё раз.

— Я согласна выйти за тебя замуж. Слышишь?

— Слышу, — и мы бросились в объятья друг друга.

Глава 3

Говорят, что любовь творит чудеса, меняет человека в лучшую сторону. Наверное, это правда. Во всяком случае, я второй раз в жизни влюбился в свою жену. Впрочем, нет, как я мог в неё влюбиться, если просто любил? Это она в меня влюбилась снова. Это был так необычно, так здорово, что я не верил своему счастью. Мы бродили по городу, сидели в ресторане, ходили в кино и любили друг друга, словно нам было по двадцать. Я очень много знал о Вике, её привычки, привязанности, вкусы, особенности характера, что мне было легко и в тоже время сложно. Я не хотел создавать иллюзию, что я фокусник, угадывающий мысли, но у меня это явно не получалось. Я знал, например, какие продукты она не любила, или старалась не есть, и наоборот, какие нравились, и мне было трудно устоять, чтобы не предложить ей, любимый клубничный компот или отварных креветок. Мы часами разговаривали о жизни. Я рассказывал ей о себе, а она о себе, и хотя, я большинство из того, что она говорила, знал, все равно мог слушать и слушать, потому что мне нравился её голос, интонация, манера разговора. Я по-новому влюблялся в свою жену. Это было прекрасно и необычно.

Был понедельник, я лежал на диване в Викиной комнате и смотрел в потолок, со следами протечки на нём. Странно, что раньше я этого никогда не замечал. В этот момент в комнату из кухни вошла Вика. Её распушенные волосы ниспадали со всех сторон на короткую ночную рубашку, на которой были изображены резвящихся на поляне зайчики. В руках она осторожно несла чашку кофе, помешивая ложкой сахар. Я слегка приподнялся и спросил:

— Это мне?

— Конечно, будешь?

— Да, — ответил я, и рукой пригласил её присесть на край дивана. Взяв из её рук чашку, я сделал глоток и поставил на край столика, стоящего рядом. На другом конце его лежала папка, из которой виднелась пачка бумаг. Я обнял Вику за плечи. Она потянулась ко мне и поцеловала. Потом неожиданно вырвалась из моих объятий с визгом и веселым смехом.

— Сережа, ты сводишь меня с ума. Так нельзя издеваться над бедной маленькой женщиной. Слышишь меня?

— Почему нельзя?

— Потому, — она посмотрела на меня своим ясным, но пристальным взглядом, — я не хочу, чтобы наши чувства иссякли слишком быстро. Я слишком тебя люблю и не переживу этой утраты.

— А с чего ты решила, что они могут иссякнуть?

— Не знаю, просто боюсь потерять нахлынувшее на меня счастье. Оно словно снег свалилось на меня, и мне кажется, что я открою глаза, а это всё сон. Простой сон в зимнюю ночь.

— Не бойся. Это не сон. Верь мне, пожалуйста. Плохие сны совсем другие, — мой голос изменился, и она сразу почувствовала это и потому спросила:

— А какие сны бывают плохими, тебя сняться плохие сны?

— Пока нет, — ответил я, — но я точно знаю, что в плохих снах счастья не бывает.

Она снова засмеялась и выбежала на кухню. Я сделал глоток кофе и, поставив чашку на стол, взял папку с бумагами. Открыв её, я прочитал название на первом листе: «Завтра конец света» роман.

— Странно, — подумал я. Вика обмолвилась однажды, что пишет роман, но в суматохе работ над проектом и последующим поспешным бегством, совсем забыл о нём и никогда не спрашивал ее, о чём она пишет и пишет ли вообще. Я перелистал страницы, они были написаны от руки и не пронумерованы, но их было не меньше ста. На многих страницах было много зачеркнутых строк. Видно, что текст не раз перечитывался, и в него вносились исправления. В этот момент Вика вернулась и, увидев, что я листаю папку с романом, неожиданно испугалась и сказала:

— Пожалуйста, не читай этого.

— Почему?

— Не надо, я жутко суеверная.

— Хорошо, не буду, — я положил папку с бумагами на место.

— Спасибо, — она произнесла это, стараясь придать голосу мягкий оттенок, но я почувствовал, что ей это не удалось. Было ощущение, словно у неё отлегло от сердца, что тайны, которая она хранила, остались не узнанными, и потому она поспешно убрала папку под компьютерную клавиатуру.

— Извини, что залез в личное, сам не люблю читать чужие письма.

— Всё нормально, — она уже успокоилась.

— Я давно пытаюсь что-нибудь написать, но это видимо не так просто. Мне постоянно кажется, что все надо мной смеются и говорят, что эта рыжая стала писательницей. Вот умора.

Я помнил эту фразу, сказанную ей два с лишним года назад слово в слово. Всё повторяется, только в другое время, в другом месте и при других обстоятельствах. Мне вдруг стало интересно, о чем роман, ведь я так и не спросил её тогда, о чем она пишет, а потом совсем забыл об этом.

— Извини, я прочел название, оно такое печальное, о чем он?

— О жизни, о смерти, о любви, обо всем, что связывает людей в этом мире и делает их далекими, когда приходит момент выбора между любовью и долгом.

— Значит это любовный роман?

— Не совсем.

— То есть?

— Это фантастика, лирическая фантастика. Основная сюжетная линия построена на любви двух героев.

— Ты меня заинтриговала. Когда-нибудь дашь почитать?

— Когда-нибудь дам, но не сейчас, хорошо?

— Хорошо, только скажи, конец хороший в романе или нет?

— Я его ещё не написала. А потому не знаю, какой будет конец.

— Напиши хороший, договорились?

— Хорошо, — она улыбнулась и посмотрела на папку, кончик который выглядывал из-под клавиатуры, и добавила:

— Без спроса не читай, а то обижусь, хорошо?

— Клянусь, — сказал я и протянул два пальца вверх.

Впереди была неделя свободного времени. Я был счастливым, и мне совсем не хотелось думать, что осталось всего пять дней, когда я впервые услышал голос Гао. Мне вообще хотелось выкинуть прошлое из своей жизни и начать всё с чистого листа. Забыть всё что произошло, весь этот кошмар и ужас пережитого и больше никогда не возвращаться к этому. Но что-то меня останавливало, нельзя сказать, что меня мучила совесть или жажда мести, нет, что-то совсем другое говорило, что я не вправе всё забыть и вершить историю без моего участия. Это была не амбиция, не героизм или порыв чувств, что-то другое толкало меня и говорило, точнее напоминало, сколько дней, часов и минут осталось до встречи и заставляло думать, как быть, как поступить, как придумать новую игру с далеким и коварным врагом. Только я один на Земле знал все их замыслы и мог остановить это вторжение, а то, что оно неминуемо, я был твердо уверен. У них не было другого пути, они слишком хорошо изучили Землю, её обитателей и запрограммировали себя на захват Земли любыми способами. Значит, мне надо было что-то делать и чем скорее, тем лучше. Время было на их стороне.

Я сказал, что мне необходимо съездить по делам на работу и к обеду вернусь, оделся, поцеловал Вику и ушел. Мне надо было немного побыть одному и подумать. Я отправился домой. Не раздеваясь, сел на кухне за стол. Сейчас мне казалось, что это самое спокойное место, где можно спокойно всё обдумать. Я сидел и думал, хотя мысли просто путались в голове одна за другой. Вика, воспоминания о прошлом, вчерашняя ночь, последний разговор с Артуром и Гао, всё, словно в калейдоскопе мелькало и перемешивалось в моем мозгу. Неожиданно поток этих воспоминаний прервал телефонный звонок. Я не спеша встал, но пока дошел до телефона, включился автоответчик. Я не стал поднимать трубку, а дождался когда раздался сигнал и на другом конце раздался Наташин голос:

— Звоню в третий раз. Что случилось? Перезвони. Наташа.

Понимая, что всё равно придется позвонить и объясниться, я поднял трубку телефона, и положил её на место.

— Нет, только не сейчас.

Сейчас я не был готов к разговору, да и что я мог ей сказать, что встретил другую женщину, которую люблю, что между нами всё кончено. Впрочем, именно это мне и придется сказать, хочу я этого или нет. И всё же сейчас я не готов к этому разговору.

Гудки кончились, и автоответчик перемотал ленту назад. Я посмотрел на индикатор. На нём горела цифра 4. Я нажал кнопку прослушивания телефонных звонков. Первые два были от Наташи, потом звонила Даша, справлялась о моем здоровье и хотела переговорить, но не застала, передала привет и сказала, что перезвонит на днях. Последний звонок снова был от Наташи, его я слушать не стал, поскольку только что прослушал. Я вернулся на кухню и заварил крепкий кофе сел за стол. По телевизору шли новости. Я быстро пробежал все телеканалы, и не найдя ничего интересного, выключил телевизор.

В воскресенье я должен услышать голос Гао. Но если исходить из наших первых с ним разговоров, они некоторое время просто сканировали мои мысли, не вступая в контакт. Как долго это продолжалось, было неизвестно. Возможно, что он уже просканировал меня и что-то знает, впрочем, сейчас, это не имеет особенно большого значения. В любом случае он ничего не подозревает, что я что-то знаю. С тех пор как я вернулся, он не мог просканировать мои мысли. В этом я был уверен. А раз так, значит, я имею определенное преимущество. Но что делать дальше, вот в чем вопрос? А что если попробовать вместо себя предложить им Вику? Она точно ничего не знает. Начнет с ними общаться, тем более что два года назад она восприняла это общение достаточно спокойно, значит можно через неё выйти с ними на контакт. Хорошо, а что дальше? А дальше начнется то же самое, мы подключим Артура, смонтируем телепортационную установку, а когда получим первую посылку, то получим и вещественные доказательства, вот тогда можно будет выйти на спецслужбы. Хотя стоп, они сами выйдут на меня, только теперь я сам к ним приду. А дальше что? — снова задал самому себе вопрос. А дальше загадывать слишком рано. Ещё не известно, что и как сложится на этом пути. Слишком много подводных камней. Вполне вероятно, что, выйдя на контакт с Викой, они не захотят иметь с ней дело, так как она покажется им просто не подходящей кандидатурой в столь важном вопросе. Значит надо как-то её подтолкнуть к тому, что она может и способна организовать постройку платформы.

С этими мыслями я допил успевший к этому времени остыть кофе и собрался к Вике, но в этот момент зазвонил мобильный, купленный накануне. Звонок был непривычным, и от неожиданности, я вздрогнул. Впрочем, мой номер знали только на работе. Определитель номера сразу подтвердил мою догадку.

— Алло, Серега, привет, — услышал я голос Виктора.

— Слушай, извини, шеф разрешил, с тобой связаться если, что.

— Я так и понял. Без меня никак?

— Вроде того. Тут такое дело. У Галины с Покровки потек теплый пол. Не по нашей вине, а из-за плотников. Они что-то там монтировали и попали в трубу. Короче пока они соображали, что и как, их там капитально затопило. Короче, она слезно молит её выручить за любые бабки. Шеф сказал, что это в обслуживание не входит, так что если хотите сорвать халтуру, в нерабочее время, он не возражает. Ты как насчет вечера?

— А ты чего один не справишься?

— Ты ж напарник. И потом, она кидает пятьсот баксов.

— Уговорил, договаривайся на пять, я к этому времени подъеду. Напомни мне адрес.

Он продиктовал адрес салона, и я дал отбой. Работа, не бог весь какая сложная, но времени займет часа три-четыре. Я достал фирменный чемодан с инструментами, посмотрел всё ли на месте и поставил у входа. Подумав, достал телефон и перезвонил Виктору.

— Слушай, я запамятовал. Мы у неё пласт клали или медь?

— Серега, ты даешь. Медяшку конечно. На позапрошлой неделе, забыл что ли?

— Вроде того. Все, до встречи, — я нажал отбой, и подумал, — для кого на позапрошлой, а для меня три года назад, могу и запамятовать. Пережил бы он с мое, вообще напрочь все забыл бы.

Я достал второй чемодан с инструментами и взял все необходимое для развальцовки труб и переходники. Время было два. Я оделся и отправился к Вике.

Она сидела и что-то печатала на компьютере.

— Отвлекаю от работы?

— Нет, что ты, я ждала тебя. Пойдем обедать, — и она тут же взяла меня за руку и повела на кухню. На столе уже стояла посуда, а на плите вкусно пахло борщом и жареной картошкой.

— Как на работе?

— На работе всё нормально, но без меня никак не могут. Слишком много начальства и слишком мало рабочих рук. Это означает, что к пяти надо быть на Покровке и ремонтировать прорыв в теплом полу.

— А я всегда считала, что теплые полы бывают электрические.

— Совсем не обязательно. Зачем платить лишние деньги, если можно закольцевать горячую воду, положив трубы на полу и использовать для обогрева. Фактически бесплатно.

— А разве это не опасно?

— В каком смысле?

— А вдруг прорвет трубы?

— Это как сделать. Если сделать правильно, то безопасно.

— Но ведь прорвало.

— Это совсем по другой причине. Там плотники постарались, просверлили не там дырку, вот и попали прямо в трубу. Кстати, если бы это был электрический пол, то ему был бы точно конец. А здесь починим и еще деньги заработаем.

— И много денег можно заработать, починив трубу?

— Когда как. Всё зависит от срочности, от хозяев и многих других факторов. Например, сегодня, пятьсот на двоих.

— Рублей?

— Долларов.

— Так много! Я столько за месяц вряд ли зарабатываю.

— Что делать. Труд ныне стал оплачиваться не так как раньше, вот и не поймешь, чем заниматься, чтобы хорошо получать.

— Это ты верно заметил. Значит, ты сегодня поздно вернешься?

— С чего ты взяла. К девяти буду дома, а если буду задерживаться, то позвоню.

Мы пообедали и стали пить чай с тортом, который я принес. Я смотрел, как Вика ела торт, и улыбался, глядя на неё. Как мало надо человеку, чтобы быть счастливым, просто видеть рядом любимого человека и чувствовать, что ему хорошо. Я посмотрел на часы.

— Всё, мне пора, а то я договорился с Виктором, что к пяти подъеду. Если что, звякну, — я поцеловал её, оделся и вышел. Когда она закрывала за мной дверь, я обернулся и успел заметить, как счастьем светилось её лицо. Я не выдержал, и хотя лифт уже распахнул передо мной свои двери, подошел к Вике, и нежно поцеловав, произнес:

— Я скоро, не скучай, я люблю тебя…

Устранение прорыва в салоне, как я и предполагал, заняло около трех часов. Основное время пришлось потратить на заделку того места, которое мы разломали, чтобы добраться до поврежденной трубы. Когда всё было закончено, Виктор ещё раз провел шпателем по только что заделанному месту, выравнивая его.

— Вот, как будто ничего и не было. Точно?

— Точно.

— А представляешь, если бы не стяжка, а уже пол лежал? Полный капец.

— Это точно. Все собираемся, и по домам, — произнес я и посмотрел на часы, было начало девятого.

— Спешишь куда, или махнем по паре бутылочек пивка?

— Спешу, — ответил я.

— Никак Наташка ждёт?

— Не угадал.

— Что, никак другую завел?

— В самую точку. Только не завел, а нашел. Да ещё какую! Скоро на свадьбу приглашу, — не удержавшись, произнес я.

Виктор сидел на корточках и складывал инструмент в чемодан. От этих слов он привалился к стене.

— Старик, ты даешь! Правда, что ли, или шутишь?

— Какие могут быть шутки. Любовь Витек, с большой буквы.

— А как же Наташка, ты же с ней почитай шестой год встречаешься?

— Так ведь она замужем. А я мужик холостой и потом я такую женщину встретил, что за ней хоть на край света, — я замолчал и перед глазами встал образ Вики, выходящей из ванны с распущенными волосами. Она вытирает их полотенцем, а потом наклоняет голову вниз и крутит головой, а они спадают до самого пола.

— Проснись, Ромео, — услышал я Витин голос.

— Я вовсе не сплю, просто задумался.

— Оно и видно. Вот уж от кого не ожидал такого фортеля, так это от тебя.

— Что значит фортеля. Ты вот, к примеру, женат. У тебя семья, дети. Почему я не могу с работы прийти домой, где меня будет ждать жена?

— Всё Серёга, молчу.

— Вот именно, главное на работе пока ни слова. Если узнаю, что проболтался, ты мне не друг, понял?

— Понял. Ты меня знаешь. Если ты меня просишь о чем-то, значит так и будет. Вопрос можно?

— Один.

— Понял. А ей лет-то сколько?

— Тридцать пять.

— Нормально, а то я решил что двадцать. Всё вопросов больше нет.

Я передал Виктору половину денег, которыё дала мне Галина за работу, и мы распрощавшись, разъехались по домам. То, что Виктор не разболтает на работе, я был уверен. Несмотря на его простецкий характер, он был надежный человек и хороший напарник. Я работал с ним уже почти три года и знал, что он не трепач. Он готов был работать день и ночь, так как имел трех дочерей, старшей из которых было всего пятнадцать, и мог рассчитывать только на свои силы.

Я поймал машину и по дороге заехал в магазин. Оставив в камере хранения чемодан с инструментом, я прошелся по секциям одежды, чтобы купить Вике подарок. Ей всегда нравились бежевые тона, поэтому я выбрал красивое бежевое платье и в цвет к нему туфли. Девушка продавщица упаковала покупки и сложила все в фирменный пакет. Я вышел из магазина и спустя двадцать минут стоял у дверей Викиной квартиры.

Она открыла мне дверь, и, увидав пакет, спросила:

— Что это?

— Это тебе, подарок. На то и работаем, чтобы тратить.

Пока я раздевался и умывался, Вика примерила платье и туфли, и когда я вышел из ванной комнаты с полотенцем в руках, она нарядная стояла посреди комнаты и на её лице расплылась улыбка.

— Как ты угадал мой размер?

— Не знаю, — соврал я, — сказал продавщице, что ты приблизительно её размера и как видишь, угадал. Тебе нравится?

— Очень, а тебе?

— И мне тоже. Ты такая красивая в этом платье.

Она бросилась мне на шею.

— Спасибо тебе Серёжа, — и на её глазах показались капельки слёз.

Я знал, что в минуты счастья, Вика могла прослезиться, и каждый раз, я пытался утешить её, хотя понимал, что это просто проявления радости. Вот и в этот раз, я прижал её к себе и, поцеловав, сказал:

— Ты чего?

— Это я так, от счастья.

— Верю, любовь моя. Просто я никак не привыкну к твоим слезам, и думал, что ты чем-то расстроена.

— Прости, я постараюсь больше не плакать, — сказала она, утирая слезы.

— Всё хорошо.

Прошло четыре дня. За это время звонков с работы не было. Только один раз позвонил Виктор, спросил как у меня дела. Я ответил, что всё нормально. Он пожелал мне не переусердствовать, на что я послал его к черту. Он добродушно рассмеялся и спросил, когда приглашу в гости знакомится. Я ответил, что скоро и повесил трубку.

Во вторник я набрался решимости и позвонил Наташе. Объяснение было не долгим. Я прямо сказал, что нам надо немного отдохнуть друг от друга. Она сразу поняла, в чем дело, и с присущей ей прямотой, спросила:

— Завёл другую?

— Да, — односложно ответил я.

— Желаю удачи, — сказала она и повесила трубку.

Так просто закончились наши отношения. Я думал, что разговор будет совсем иным, а оказалось, что достаточно было всего трех фраз. Я долго держал трубку в своих руках и слышал, как в ней раздаются гудки. Как просто и вместе с тем как сложно построены человеческие отношения. Возникает связь, которая может прерваться и разбить сердце, а может не оставить даже следа. Странно, подумал я, ведь в наших взаимоотношениях было много счастливых часов, а когда пришел час расставания, у меня даже не защемило в сердце. Значит, любовь обошла стороной, выжидая, когда придет настоящая, которая заставит совсем по-другому воспринимать, переживать, и думать о любимом человеке. Я положил трубку на базу и мысленно произнес:

— Прощай Наташка и прости.

Я встал и отправился за Викой, мы собирались пройтись по магазинам.

В субботу я весь день был сам не свой. Я понимал, что время на исходе и либо контакт состоится, либо нет. Всё что случится потом, определит, по сути, нашу дальнейшую жизнь. Я старался не нервничать, но Вика поняла, что со мной, что-то происходит, и к обеду не выдержала и спросила:

— Ты сегодня сам не свой, что-то произошло?

— С чего ты взяла?

— Я же вижу, ты весь на взводе.

— Это тебе показалось, — сказал я, как можно мягче. Просто сегодня плохо спал. Поэтому извини, если что не так.

— Да нет, я просто за тебя переживаю. Ходишь, словно потерял что, на время то и дело смотришь.

— Я же говорю, плохо спал, да и сон плохой приснился.

— Сон плохой?

— Вроде того. Обычно так, ерунда разная снится, а тут приснились голоса из космоса, разговаривают со мной, короче я так перепугался, что среди ночи проснулся. Смотрю, ты рядом, ну думаю всё нормально, и снова заснул. А с утра никак не могу от сна отойти. Мнительность, говорят вторая натура.

— Ничего, пройдет.

— Знаешь что, давай сегодня у меня переночуем, тем более что послезавтра на работу. За одно поживем немного у меня, ты не возражаешь?

— Конечно нет.

Вика помыла посуду, и мы собрались идти ко мне, в этот момент зазвонил телефон. Вика подняла трубку. Звонила подруга. Вика сказала, что перезвонит позже, и положила трубку.

— Я готова, можем идти.

Мы вышли на улицу, и не спеша пошли к дому. Погода была хорошая. Я отлично помнил этот сегодняшний день, ибо в той, прошлой жизни, завтра должен был поехать на дачу, скинуть снег.

— Может, зайдем, возьмем какой-нибудь фильм посмотреть? — предложил я.

— Давай.

Мы зашли в прокат. Двое ребят, с рюкзаками за спиной, шумно обсуждали какой-то фильм. В дальнем углу женщина с ребенком копалась в разделе мультфильмов. Мы поздоровались с продавцом и поинтересовались новинками.

— Вчера привезли пару неплохих фильмов, но они на руках, — он посмотрел по компьютеру, — нет, взяли сегодня, так что будут только завтра. Виктория, вам оставить?

— Конечно. Сереж, может что-нибудь из старенького возьмем? — обратилась она ко мне.

— Давай. Боевичок какой-нибудь.

— Нашла. «Крепкий орешек-3» возьмем?

— Напрочь забыл про что, хотя уверен, что смотрел. Бери.

Взяв кассету, мы направились ко мне.

После ужина, мы посмотрели фильм, и вскоре легли спать. Незаметно от Вики я завел будильник на пять утра. По мере приближения времени контакта я волновался всё больше и больше, и чтобы отвлечь Вику, сказал, что у меня сильно болит голова, пошел на кухню выпить таблетку. Вскоре мне удалось заснуть.

Будильник зазвенел ровно в пять. Я моментально проснулся и выключил его. Лежащая рядом Вика, спросила, что случилось, и я поспешил успокоить её, сказав, что случайно забыл выключить будильник. Она поинтересовалась, как моя голова, я ответил, что прошла, и сказал, что еще рано, можно спать. Она перевернулась на другой бок. Когда я убедился, что она спит, я осторожно вылез из-под одеяла и тихо вышел на кухню. Посидев около часа, я вернулся и лег. Спать не хотелось, поскольку мысли крутились, как пчелы в рою. Я не мог дождаться, когда Вика проснется, чтобы узнать, не слышала ли она голосов.

Время тянулось томительно долго. Наконец в начале девятого, она открыла глаза и, повернувшись в мою сторону, нежно прижалась ко мне. Видя, что я не сплю, она сказала:

— Мне такой хороший сон приснился.

От произнесенной фразы я весь замер и единственное, что смог произнести, чтобы не выдать своё волнение было:

— Правда! Какой?

— Мне приснилось, что мы поехали вдвоем отдыхать на море. Ты был когда-нибудь на море?

Я понял, что никакого контакта не было, а если и был, то, скорее всего, они просто сканировали её мысли. Я почему-то сразу успокоился и ответил:

— Был, только очень давно.

— А я никогда не была. Мне приснилось синее море, пляж и ты на водных лыжах.

— Нет только не водные лыжи, — я засмеялся, — Викуша, дорогая, ты не представляешь себе, как тяжело ехать на водных лыжах. Это только по телевизору показывают, что это легко и красиво. На самом деле, после них согнуться невозможно, словно ты траншею капал отсюда и до послезавтра, как в армии принято говорить.

— Так это во сне было.

— Тогда ладно, — я просунул руку ей под голову и спросил, — чем займемся? Хочешь, ко мне на дачу съездим, сегодня такой чудесный день будет, я просто уверен.

— Давай, — ответила она.

Прошла неделя, затем другая. Никаких признаков, что с Викой кто-то пытался выйти на контакт, не было, по крайней мере, я не заметил, чтобы она хоть немного нервничала, или пыталась от меня что-то скрыть. Я пошел на работу, и жизнь постепенно стала входить в привычную колею. Я успокоился и решил, что поскольку второй раз контакт не состоялся, значит не судьба, а раз так, то все мои мысли относительно реванша отпали сами собой. Возможно так даже лучше, не раз думал я, хотя нет-нет, а червячок сомнения давал о себе знать. А всё ли я правильно сделал? А может, на каком-то этапе я допустил ошибку, которая и привела к тому, что контакт не произошел? Но как я ни старался, я не мог найти веских причин в чем-то себя винить. Впрочем, я не очень опечалился, поскольку наши отношения с Викой заслонили всё. Мы были счастливы. На работе всё складывалось нормально. Единственно, что меня порой выбивало из колеи и заставляло вспоминать прошлое, так это то, что каждый рабочий день я словно проживал заново. Мы ездили на заявки, и я практически сразу вспоминал, что мы будем делать, и куда поедем. Сначала это было даже весело, но вскоре мне стало не по себе от всего этого, хотя я понимал, что изменить что-либо, можно было только одним способом, заболеть или уйти с работы.

Изменилось и моё отношение к работе. Я перестал заниматься халтурой, а старался больше времени быть дома и уделять внимание Вике. Да и вообще, я стал меньше дорожить работой. И на то были причины. Вернувшись из будущего, я по-прежнему в совершенстве владел тремя языками, и потому достаточно быстро понял, что могу найти гораздо более оплачиваемую работу, где мои знания могут быть востребованы. Мысль эта пришла ко мне совсем неожиданно.

В один из выходных мы с Викой поехали в театр Российской Армии и на обратном пути, она вдруг предложила мне зайти на китайский рынок, который находился прямо рядом с метро. Она там была несколько раз и покупала настоящий китайский зеленый чай. Мы подошли к современному красивому зданию, в котором располагались небольшие магазины с китайскими товарами и ресторан, и прошли в чайную секцию. Прямо на витрине в коробках лежали разные сорта чая. Вика начала рассматривать их. В этот момент пожилая китаянка на ломанном русском языке обратилась к нам с вопросом, что мы хотим купить, при этом она произнесла пару слов по-китайски. Неожиданно для себя, я по-китайски объяснил, что мы хотели бы приобрести немного зеленого чая, и попросил её порекомендовать не очень крепкий, а что-то среднее, но с хорошими вкусовыми качествами. Сказав это, я только тут понял, какую оплошность допустил. И китаянка, и Вика, смотрели на меня с изумлением. Одна была приятно удивлена моему идеальному произношению её родного языка, а другая, моим знанием китайского. В этот момент из-за ширмы, которая находилась за спиной продавщицы, появился китаец, примерно её возраста. Возможно, он слышал наш разговор, поскольку сразу же заговорил со мной по-китайски, и мне ничего не оставалось, как поддержать с ним беседу:

— Я очень рад, что услышал родную речь от русского человека, — сказал он и поклонился.

— Благодарю за комплимент, — ответил я и поклонился.

— Разрешите, я сам выберу для вас чай, который надеюсь понравиться вам и вашей…

— Супруге, — добавил я.

— … и вашей супруге. Это самый лучший чай, я сам его пью. Он придает бодрость и в тоже время не такой крепкий, как этот, — он показал на коробку, в которой был насыпан другой сорт чая. Насыпав в пакет немного чая, он передал его мне. Я достал кошелек и спросил, сколько с меня, но он сказал, что это подарок и добавил:

— Пусть этот чай напоминает вам о стране, язык которой вы так хорошо знаете.

Я поблагодарил его, и, повернувшись к Вике, передал ей пакетик с чаем. Она по-прежнему с удивлением смотрела на меня и чисто механически взяла пакет и положила его в сумку. Когда мы вышли из магазина, она, наконец, пришла в себя, и спросила:

— Ты знаешь китайский?

— Да, а что? Ты же знаешь английский, и я этому не удивляюсь, — сказав это, я подумал, что слишком много делаю промахов. Вика не говорила мне, что прилично знает английский.

Она посмотрела на меня с удивлением и интересом.

— А где ты его выучил?

Я чувствовал, что если начну врать, это может далеко меня завести, а мне делать этого совсем не хотелось, однако нужно было что-то придумать, чтобы как-то выйти из создавшегося положения.

— Знаешь, это долгая история, я как-нибудь тебе обязательно расскажу, а пока пусть это будет моим маленьким секретом, хорошо?

— Хорошо, только я от тебя всё равно не отстану, мне так интересно, как это ты смог выучить его, а ты и писать можешь?

— И читать тоже.

— Правда?

— Правда, — ответил я и рассмеялся, — Пойдем домой, а то чай выдохнется.

Я обнял Вику за плечи, и мы направились к метро. Я чувствовал, что она не успокоится, пока не узнает, как я сумел освоить этот сложный язык. Если бы она знала, что помимо китайского, я так же свободно владею испанским и английским, она просто была бы в шоке. Однако именно посещение китайского магазина, навело меня на мысль, что я легко могу сменить профессию и заняться работой, связанной со знанием языков.

Глава 4

Прошло три месяца.

Я обрёл покой семейной жизни. Мы подали заявку и в конце апреля расписались. Вика вначале отнеслась к этому несколько прохладно, она не видела большой необходимости в официальном оформлении наших отношений, но когда я подарил ей кольцо и попросил её стать моей женой, она согласилась. Особенно больших хлопот по этому поводу не предвиделось. Мы скромно оформили регистрацию в загсе, пригласив всего несколько человек в ресторан по случаю нашего бракосочетания, а в конце мая решили поехать на десять дней к морю, и провести там медовый месяц.

Работа в фирме мне порядком наскучила. Толи оттого, что я за последние два года основательно отошел от сантехники, толи по какой другой причине. Одним словом, я решил уйти и всерьёз заняться работой, где пригодились бы мои знания языков. Я хотел подождать повода, который привел меня когда-то к увольнению, но, подумав, что ждать достаточно долго, подал заявление и уволился. Вика была удивлена моим решением уйти, тем более что на фирме, я неплохо зарабатывал. Однако у меня был дополнительный источник дохода. После смерти родителей, я сдавал их квартиру. Поэтому я не очень волновался по поводу временной безработицы. Кроме того, у меня были небольшие сбережения, так что я особенно не переживал за будущее.

На майские праздники мы поехали с Викой на дачу. День выдался на удивление теплым. Немногочисленные тюльпаны и нарциссы цвели, разбросанные в разных местах участка. До обеда мы немного поработали в огороде, прибрали прошлогоднюю листву. Посадили для приличия кое-что из зелени. Вика всего второй раз была у меня на даче, поэтому мы решили прогуляться и осмотреть окрестности. Я ещё накануне обещал показать ей как здесь красиво. Мы прошли вдоль участков, рассматривая архитектуру домов. Это был старый дачный поселок, многим домам было под сорок лет. Мы подошли к последнему дому, дорога извивалась и шла под уклон к железной дороге. Мы спустились и, пройдя под мостом, пошли по направлению к реке. Речка, не более трех метров в ширину в этот период была чистой и прозрачной. Воды было много, и течение несло её вниз по излучине. Мы прошли через самодельный мост, который был сделан с незапамятных времен и постоянно, сколько я себя помню, ремонтировался. Буквально через несколько метров начинался лес. Мы остановились. Высокие сосны и река, делали воздух упоительно свежим. Хотелось набрать его полной грудью и задержать дыхание, чтобы насладиться всей прелестью лесных ароматов.

— Как здесь чудесно, — сказала Вика.

— Я же тебе говорил, что тебе здесь понравится.

— Правда, я не думала, что здесь так хорошо, почти как в деревне у бабушки.

Я вдруг вспомнил сон, о котором она мне рассказывала в свое время, но спросил совсем о другом:

— Ты провела там всё детство?

— Нет, только летом ездила. Многое забылось, ведь я ещё маленькой была, но, тем не менее, отчетливо помню, как там было красиво, лес, речка, прямо как здесь. Давай немного пройдем в лес.

— Я думаю, там ещё может быть сыро.

— Если будет сыро, мы вернемся. Совсем немного, хорошо?

— Хорошо.

Мы пошли по тропинке. Новая трава ещё только пробивалась, но стоящие погожие дни уже подсушили почву, и сырости совсем не чувствовалось. Мы углубились в лес и совсем скоро вышли на опушку. Тропинка обрывалась. Метрах в ста, сразу за опушкой шел березняк, куда я в молодости любил ходить с отцом за грибами.

— Вон там, — я показал рукой, — раньше было столько грибов, что я за час собирал целую корзину.

— А сейчас?

— Сейчас не знаю. Я последний раз за грибами ходил лет десять назад. Все как-то… — в этот момент Вика перебила меня и, показав рукой на небо, взволнованно сказала:

— Смотри, что это?

— Самолет, наверное, а может вертолет, — но то, на что показала мне Вика, стремительно двигалось в нашу сторону, постепенно принимая всё более и более четкие очертания. Мы смотрели на летящий объект, понимая, что происходит что-то странное. Когда он подлетел к опушке, мы поняли, что перед нами НЛО. Правда это была не летающая тарелка, он не испускал света, хотя был окружен каким-то неясным ореолом, словно окутан дымкой. Мы не сговариваясь, одновременно произнесли это слово — НЛО.

Корабль имел форму треугольника, одна сторона которого имела сопла двигателя, это мы успели заметить, когда корабль делал маневр и производил снижение и посадку. Он имел около тридцати метров в диаметре и двигался почти бесшумно. Лишь слабая вибрация воздуха говорила, что корабль двигается, а создаваемые им потоки воздуха свидетельствовали, что это не галлюцинация, а реальность. Зачарованные этой картиной, мы стояли, не в силах повернуться и бежать прочь. Корабль стоял метров в тридцати от нас посередине опушки, а мы, не зная почему, даже не ощущали страха перед этим пришельцем из космоса. Я не знаю, почему Вика не испугалась, но я, увидев корабль, сразу подумал, что это корабль не с планеты Эф. Корабли, которые я видел у них, были совершенно другой формы.

Пока мы, потрясенные увиденным, стояли, не в силах сдвинуться с места, дымка вокруг корабля внезапно рассеялась, и из корабля опустился трап и вышел пилот и направился к нам. Он шел быстрой походкой, скорее бежал, чем шел. По мере его приближения, я успел рассмотреть его одежду. Это было среднее между комбинезоном военного летчика и простого рабочего. Он подошел к нам и остановился напротив. Внешне он был похож на человека, и я даже подумал, что мы ошиблись. Видимо это никакой не НЛО, а экспериментальный военный самолет, который потерпел аварию и сделал вынужденную посадку, однако мои сомнения развеялись, когда он заговорил с нами на русском языке:

— У меня слишком мало времени. Я подвергаю себя и вас опасности, поскольку внешняя защита корабля отключена. Поэтому прошу пройти на борт корабля, там я смогу ответить на все ваши вопросы.

Он произнес это скороговоркой, и я не понял о чем идет речь, поэтому спросил:

— Кто вы и что вам от нас нужно?

Он посмотрел с некоторым укором на меня и сказал фразу, от которой мне всё стало понятно:

— Вас зовут Сергей? Не так ли. К сожалению не всё так хорошо как хотелось бы. Гао и его друзья не теряют надежду на захват Земли, — он взял меня за локоть и добавил, — прошу вас, пройдемте на корабль, я вам все расскажу по пути.

Вика, которая ничего не понимала о чем идет речь, стояла рядом, и, посмотрев на меня, спросила:

— Сережа, ты понимаешь, о чем идет речь?

— К сожалению, да, и думаю, что нам следует последовать за ним, — и мы буквально побежали к кораблю.

— Но зачем? — на ходу спросила Вика.

— Прошу вас не мешкайте, иначе будет поздно, — нетерпеливо сказал незнакомец.

— Вика пойдем, я тоже должен тебе многое рассказать.

Она стояла, продолжая держать меня за руку. Я чувствовал, что в ней борется страх, любопытство, любовь и вера в меня. Всё смешалось, и она не знала, как ей поступить. Я посмотрел на неё и понял, что надо сказать что-то особенное, чтобы она поверила, что все действительно слишком серьезно, и потому произнес:

— Помнишь, что тебе сказала та женщина?

— Какая женщина?

— Которую ты видела в детстве. Она сказала тебе про ягоды, которых у нас нет.

— Откуда ты про это знаешь? — с испугом и удивлением ответила Вика.

— Оттуда, — ответил я и рукой показал на небо, — пойдем, дорогая, нам действительно надо идти.

Вика, как бы нехотя пошла за мной. Мы дошли до трапа и, не сговариваясь, обернулись, словно хотели навсегда запечатлеть в своей памяти красоту, окружающего нас мира.

Трап поднялся за нами, и пилот предложил нам занять места в рубке управления, куда мы прошли. Несколько пустых кресел стояло перед черным экраном. Мы сели и спустя несколько секунд корабль плавно взмыл вверх. Экран перед пилотом превратился в голографическое изображение окружающего нас пространства. При этом он был условно разделен на три части и одновременно показывал вид спереди и с боку. Проплывающие облака очень быстро ушли вниз и вскоре мы вышли на космическую орбиту Земли. Вид на экране был потрясающим. Непередаваемая картина космоса была такой красочной, что Вика, которая по-прежнему испытывала страх, не выдержала и сказала:

— Боже мой, как красиво. Сережа ты посмотри, Земля и звезды, разве можно представить себе, что-то прекраснее, чем это? — она повернулась в мою сторону. Я сидел рядом и так же как она любовался открывшимся перед нами зрелищем. Она протянула руку и, взяв мою ладонь в свою, крепко сжала, словно хотела убедиться, что я живой и невредимый рядом с ней. Я почувствовал, что она немного успокоилась.

— Что всё это значит, объясни?

Я хотел было рассказать ей о нас, но в этот момент пилот, повернулся в нашу сторону и обратился к нам:

— Теперь мы в безопасности и я, наконец, могу вам обо всём рассказать, чтобы развеять ваши опасения и страхи. Во-первых, я инопланетянин. Мой внешний вид земного человека лишь внешняя оболочка, типа вашего скафандра. Это связано с тем, чтобы меньше воздействовать на вашу психику и, кроме того, в корабле создана атмосфера Земли, которая для меня, к сожалению не пригодна. А теперь перейдем о причинах вашего, если хотите, похищения. Я думаю, что Сергей отчасти уже понял, с чем это связано, я только не знаю в курсе или нет Виктория, — он вопросительно посмотрел на меня.

— Нет, она ни о чем не знает. Поскольку контакт не состоялся, я счел целесообразным обо всём умолчать.

— Тогда для ясности, придется всё рассказать или мне или вам. Я думаю, что вам это будет проще сделать, поскольку многих деталей мы не знаем, а они явно могут пригодиться по причине, о которой я скажу позже.

— Может быть все же, вначале, вы расскажите нам о причинах нашего «похищения»?

— Можно и так, но я думаю, что вашей жене станет все более понятно, если всё же вы расскажите, что было до этого, точнее будет.

— Хорошо, — и я стал подробно рассказывать, о голосах из космоса и Гао, о встрече с Викой, строительстве телепорта и захвате Земли инопланетянами. Я рассказывал и видел, как глаза Вики передают её переживания. В них читались удивление и восторг, ужас и скорбь, радость и печаль. А я продолжал свой рассказ обо всём, что произошло. Рассказывая, я порой замолкал, но Вика и инопланетянин молча ждали, когда я продолжу свое повествование, так как понимали, какие чувства и переживания происходят во мне. В конце, я вкратце рассказал о своем возвращение с Тамбовщины в Москву. Воцарилось молчание, которое прервала Вика:

— Разве всё это возможно? — я не понял, к кому она обратилась, то ли ко мне, то ли к инопланетянину, который, так же внимательно слушал мой рассказ.

— Да, возможно, — ответил он, — Теперь мне кое-что стало понятно, а потому, расскажу вам обоим то, о чем вы оба не знаете, и в частности, почему пришлось за вами лететь в прошлое.

— Как в прошлое? — одновременно произнесли я и Вика.

— Так, в прошлое. Но давайте все по порядку.

— Начну немного издалека, чтобы вам было более понятно. Ваша цивилизация насчитывает чуть более семи тысяч лет. Она была создана почти сразу после гибели предыдущей, которая в ваших мифах называется Атлантидой. Она действительно существовала, и достаточно долго. При этом ваша начала свое существование параллельно с ней, но была малочисленна и имела очень мало шансов на развитие. Однако после катастрофы, Атланты погибли, и Звездная федерация приняла решение продолжить эксперимент по развитию жизни на вашей планете. И те формы первобытной жизни, которые являются вашими прямыми потомками, стали основой нынешней цивилизации планеты Земля, как вы называете свою планету. Сразу отвечаю на ваш вопрос. Да, вы являетесь генетическим продуктом более развитой цивилизации, которая в условиях благоприятных для развития, сочла возможным активировать разумную жизнь. Иными словами, первобытный человек, благодаря генетическому вмешательству сделал качественный скачок в своем развитии и стал мыслить, иными словами, стал в полном смысле человеком, что ставит его на новую ступень эволюционного развития. Увы, к сожалению, природа не может сама перешагнуть этот барьер и превратить животное в человека. Вот почему все эти годы мы постоянно наблюдаем за вашим развитием. Те звездные корабли, которые вы наблюдаете и которые называете не иначе, как НЛО, это мы. Исследовательские корабли разных миров, входящие в состав Звездной Федерации имеют право периодически наблюдать за ходом проводимого эксперимента.

— Но зачем происходит похищение людей? — не выдержав, произнесла Вика.

— Пока ваша цивилизация не перешла на уровень самостоятельного развития и не вошла в качестве полноправного представителя в состав Федерации, вы являетесь по сути подопытными, поэтому людей берут для обследования, выяснения генетических преобразований, развития мозга и так далее.

— И когда же мы «созреем» по-вашему, до кондиции? — снова перебив его, спросила Вика.

— Трудно сказать. Вы развиваетесь не совсем так, как хотелось бы. Ваша психоэмоциональная характеристика, весьма низкая, в то время как развитие интеллекта, позволяющая двигать прогресс, весьма высокое. Отсюда возникает масса проблем, и их разрешение может быть весьма сложным. Только время покажет результат. Однако вернемся к причинам, побудившим меня прилететь за вами. Вы не одни в космосе. Планет, которые можно заселить разумной жизнью достаточно много во вселенной. Одной из них является планета Эф. То о чем рассказывал Гао в целом верно. Более ста лет назад их цивилизация действительно погибла в результате падения осколков метеорита, который они пытались разрушить. Проведя мониторинг, мы пришли к выводу, что выживание оставшихся сложно и трудно, но с учетом того уровня прогресса, которого они достигли, вполне реально, и потому решили отложить наблюдение за ними на стандартный для данного случая период, сто земных лет. Повторный мониторинг показал, что мы допустили ошибку. Развитие их цивилизации пошло иным, нежели мы думали путем. Создание биороботов, уничтожение человеческой расы и последующий расцвет новой цивилизации биокиборгов, как мы их назвали, привел к тому, что возник вопрос об их дальнейшей судьбе. Федерация посчитала возможным их существование, и ограничилась обычной процедурой наблюдения за ними. Однако они развивались стремительными темпами и достигли больших успехов в создании высоких технологий. Это привело к тому, что попытки наших наблюдателей проникнуть к ним и произвести анализ и оценку положения дел в их системе, привели к гибели нескольких исследовательских кораблей. Возник вопрос, как быть? С одной стороны они не являлись членами Федерации, с другой, они не являлись прямым продуктом наших экспериментов, а, следовательно, мы не могли напрямую воздействовать на них, так как это было вне рамок законов Федерации. Однако всё изменилось, когда произошел их контакт с Землей. Последующие события, захват Земли и почти полное истребление людей, привели к тому, что Федерация вынесла решение на уничтожение Эфской цивилизации, но в пределах Солнечной системы. В сторону Земли был направлена боевая флотилия, однако, в тот момент, когда была назначена атака на Лунные и Марсианские базы, они неожиданно исчезли.

— Значит, я изменил ход истории? — воскликнул я.

— Да, ваше возвращение в прошлое изменило ход истории. Мы поняли это достаточно скоро. Однако потребовалось время, прежде чем мы выяснили, что они узнали, о том, что произошло.

— Что значит узнали?

— Вы слишком рано успокоились, Сергей. Они всё-таки сумели просканировать вас и таким образом узнать, что проект, который они задумали, состоялся, и им удалось захватить Землю, однако в последний момент, своим броском во времени, вы изменили историю. Теперь они пытаются всеми силами использовать машину времени, что бы этого не произошло.

— Иными словами, они хотят сделать всё, чтобы я не вошел в поток времени и не вернулся назад на Землю?

— Совершенно верно. Пока им этого не удается, и они все силы бросили на разгадку оставшихся артефактов, о которых тебе рассказывал Гао. Кстати его изгнали из Совета и лишь благодаря руководителю Совета, он остался в составе основной исследовательской группы по запуску машины времени и раскодировке артефактов.

— А у них есть шансы сделать это? — с надеждой на отрицательный ответ, спросила Вика.

— К сожалению, да. Они близки к этому. И хотя нам удалось изъять пирамиду, которая является артефактом и ключом к разгадке принципов перемещения во времени, они весьма целенаправленно двигаются в этом направлении. И если они это сделают, то они смогут запустить машину времени и попасть в прошлое. Вопрос только времени, ведь как вы понимаете, машину времени они создали, раз вы оказались в прошлом, но с учетом того, что история изменилась, сдвинулись временные рамки её создания. Если они это сделают, Земля обречена, а ваша судьба тем более.

— Но если так, то зачем мы вам? — спросил я.

— В том то и дело, что вы являетесь очень важным звеном во всей цепи происходящих событий.

— Постойте минуточку, судя по вашему рассказу, вы знаете обо всём, и, следовательно, — я запнулся, внезапно осенившей меня мыслью, — значит, вы прилетели из будущего?

— Естественно. При этом, для того, чтобы это сделать пришлось пройти столько согласований, — он сделал знак рукой, показывающий каких трудов это стоило, — дело в том, что Звездная Федерация наложила запрет на использование машины времени в перемещениях в прошлое. Закон действует сотни лет. Он создан для того, чтобы избежать изменений в истории и возможных катаклизмов во вселенной. Поэтому мой полет к вам был санкционирован на самом высоком уровне.

Пока мы разговаривали, все, что происходило на голографических экранах, совсем не волновало меня. Однако, взглянув в очередной раз, я вдруг понял, что мы летим, и Земля давно исчезла из виду.

— А куда мы направляемся?

— Мы летим к орбите Плутона. Через двенадцать с половиной суток по земному исчислению мы выйдем к границам солнечной системы и сможем сделать пространственный скачок и вернуться в реальное время, из которого я прилетел, и в котором вы еще недавно пребывали.

— Значит, мы войдем в гиперпространство? — спросила Вика.

Инопланетянин неожиданно улыбнулся и сказал:

— Вовсе нет. Гиперпространство, это фантастика вашего мира. Никакого гиперпространства нет и быть не может. Пространство едино.

— А как же перелеты, ведь звезды так далеки друг от друга?

— Для этого мы и летим с постоянным ускорением до границ вашей звездной системы, а затем создаем искусственную черную дыру, входим в неё и таким образом двигаемся во вселенной.

— Хорошо, это не столь важно, как мы двигаемся, в гиперпространстве или в черной дыре, объясните, какая роль отведена нам во всём этом? Я не могу понять одного. Если они смогут запустить машину времени и переместиться вперед, они всё равно ничего не изменят. Наоборот, им надо вернуться в прошлое, чтобы не дать мне его изменить. Хотя нет, кажется, я запутался.

— Вот именно. Машина времени тем и опасна, что она изменяет временной континуум настолько, что может привести к очень опасным последствиям космологического характера. Я сейчас вам поясню, чего они добиваются. Вы абсолютно правы, говоря, что им нужно вернуться назад во времени. Но это было бы так, если бы история не изменилась. Но в том то и дело, что вы изменили ход истории. Телепорт не был построен. Они не захватили Землю и, следовательно, в прошлом они ничего не могут изменить. По сути, вы никогда в жизни не стояли у дверей машины времени. Поэтому им необходимо переместиться в будущее, чтобы открыть раньше времени способы перемещения в пространстве. Получить, в руки то, что будет изобретено через десятки, а возможно сотни лет. Имея это, они смогут добраться до Земли и без строительства телепорта.

— Простите, тогда я совсем ничего не понимаю, какая моя роль во всём этом. Если они смогут без телепорта попасть на Землю, выходит, я им вовсе не нужен. Или я чего-то не понимаю?

— К сожалению да.

— Что да?

— Вы не правы. В том-то и дело, что, изменив ход истории, вы внесли, как бы проще объяснить.

— Объясняйте как есть, постараюсь понять.

— Хорошо. Вы жили на Земле. Строили телепорт, затем посредством него соплеменники Гао смогли захватить Землю. Таким образом, за три года прошел определенный исторический путь, в конце которого, вы возвращаетесь посредством машины времени в исходную точку. Таким образом, вы единственный, кто знает, как сложится исторический процесс, и поскольку вы были активным элементом цепи событий, вы легко изменили будущее. Иначе говоря, никакого порта нет, и никто Землю не захватывает. Все прекрасно, но… вы-то знаете, какой она была, ведь вы прилетели из будущего. История изменилась, но, просканировав вас, биокиборги узнают, что они достигли своей цели, а из-за вас снова отброшены назад. Однако они узнают о том, что машина времени была создана и что она работает, а стало быть, можно захватить Землю иными методами, нежели столь сложное дело, как строительство телепорта. Если им это удастся, и они достигнут Земли, то они уничтожат землян. И вот тут наступает важный момент. Уничтожив земную цивилизацию, они уничтожат вас, а, следовательно, уничтожат фактор, приведший к изменению собственно события. Если это произойдет, то наступит временной коллапс. Иными словами, наступит рассогласование событий и тогда ваша система начнет сворачиваться.

— То есть как, сворачиваться?

— То и значит. Возникнет огромная черная дыра, которая начнет поглощать планеты Солнечной системы, а затем окружающее пространство. Такое периодически происходит в Галактиках. Таких дыр в одной нашей Галактике миллионы. Вот почему Звездная Федерация и наложила строгий запрет на перемещения во времени.

— Ничего не понимаю. То есть я понял, то, что вы рассказали, но не понял, как жизнь одного человека может привести к возникновению черной дыры, которая может поглотить Солнце и планеты нашей системы?

— Это действительно сложно понять. Тем не менее, это действительно так. Когда в колбу с раствором кидают песчинку катализатора, начинается реакция. Так и в этом случае. Человек, являясь материальной составляющей космоса, при определенных условиях может стать именно тем катализатором, который вызывает начало реакции зарождения черной дыры. Она не появляется сама по себе, а является продуктом нестабильности материи и пространства. Если вы исчезнете раньше времени, то есть в интервале двух событий…

— Простите, что прерываю, что значит в интервале двух событий? — спросила Вика.

— Так ведь вы же прожили три года, потом вернулись назад и в принципе должны повторить жизненный цикл вторично. Это и называется интервалом двух событий. Так вот, если вы исчезаете в этом интервале, ваша материальная сущность и становится тем катализатором, который вызывает возмущение во временном континууме, а он в свою очередь порождает возникновение черной дыры.

— Так как же быть, чтобы избежать этого?

— Для этого и была предпринята попытка, вытащить вас с планеты и перебросить за границы интервала времени. Иными словами вернуть туда, откуда вы решили вернуться назад на Землю.

Вика задумчиво посмотрела на инопланетянина и неожиданно задала вопрос:

— И что будет с нами?

— В каком смысле?

— В прямом. Когда Сергей перенесся в прошлое, он как бы слился со своим прошлым «я».

— Совершенно верно. Одна и та же материя не может существовать одновременно в двух измерениях в условиях, когда фактор времени для них идентичный. При переходе во времени вперед, происходит аналогичная ситуация, но в обратной последовательности. При этом происходит несколько иной порядок структурных изменений.

От всего этого я совсем запутался и, хотя инопланетянин говорил достаточно просто и убедительно, я никак не мог понять, причем тут я и черная дыра. Я постарался сосредоточиться и снова задал ему вопрос:

— Я понимаю, что всё, что вы сказали чрезвычайно важно, но скажите, захватили они Землю, или вам удалось остановить их?

— Этого я не знаю.

— Как, не знаете?

— Так не знаю. Когда я улетал в прошлое, они занимались строительством машины времени и проводили эксперименты. Вернув вас из прошлого в будущее, точнее сказать в настоящее, вы вторично вызовете временной сдвиг, и что произошло в том времени, из которого я улетел, и в которое мы возвращаемся, я не знаю.

— Не знаете?

— Не знаю.

— Вы хотите сказать, что мы летим не известно куда.

— В принципе да.

— Так может, мы окажемся в этой самой дыре?

— Для нас это совсем не страшно. Черная дыра своего рода тоннель, позволяющий перенестись из одной точки галактики в другую за очень малую единицу времени. По сути, за время равное нулю. Это своего рода телепортация, только на более высоком уровне, нежели чем та, которую используют Эфские биокиборги.

— А долго нам лететь до Плутона? — робко спросила Вика.

— По сравнению с межзвездным переходом, да. Чуть больше недели. К сожалению, приходиться использовать квантовый двигатель и идти на постоянном ускорении с минимальной перегрузкой, иначе для вас этот перелет будет весьма утомительным. Один я мог бы долететь меньше чем за десять земных часов.

— А совершив бросок во времени, мы снова окажемся на Земле? — опять спросила Вика.

— Нет. Сначала нам надо направиться на нашу базу, расположенную в окрестностях созвездия Лебедя. Там мы сможем безопасно войти во временной поток и вернуться в моё время, из которого я прибыл. А дальше, я и сам не знаю, что будет, поскольку как я уже сказал, не знаю, какие изменения произошли за время моего отсутствия.

Все невольно замолчали, размышляя каждый о своем. Я посмотрел на Вику. Внешне, она была спокойна, но я понимал, какая круговерть мыслей у неё в голове. Еще бы. Столько всего узнать. Инопланетяне, война, прошлое и будущее, к которому она оказалась причастна самым непосредственным образом. Любой бы на её месте был бы в шоке, а она продолжала молча сидеть и, как мне казалось, спокойно размышлять над услышанным. Все это время, мы продолжали лететь, хотя ощущения движения корабля не было. Казалось, что он неподвижно висит в пространстве. Я посмотрел на инопланетянина, и вдруг спросил его:

— Простите, а как нам вас называть?

— Извините, в этой спешке, я даже не представился. Меня зовут Лунгер. Я пилот-исследователь.

— Просто Лунгер?

— Да. У нас принято просто обращаться друг к другу по имени.

— Скажите, а почему нам необходимо лететь именно до Плутона?

— Плутон последняя планета вашей системы. Чтобы сделать бросок в пространство, необходимо создать черную дыру. Она достаточно малого размера, тем не менее, создавать её внутри звездной системы опасно, поскольку после броска она некоторое время существует и может при определенных обстоятельствах продолжить своё развитие, и в принципе поглотить звездную систему.

— Выходит черные дыры, которые наблюдают наши ученые и о которых так часто говорят, на самом деле не что иное, как следы перелетов космических кораблей?

— Отнюдь нет. Черные дыры появляются там, где возникает нестабильность материи и времени. Именно она, своего рода «провоцирует» возникновение черных дыр. В нашей Галактике, как я уже сказал, их миллионы.

— Но насколько я знаю, хотя и не совсем точно, черная дыра, это вовсе не дыра в прямом понимании этого слово. Это космическое тело, которое начинает уплотняться до такой степени, что гравитационные силы его становятся столь сильны, что затягивают в себя всё, даже световые волны. Я прав?

— Не совсем. Это достаточно сложное физическое явление, которое вы пока не совсем верно представляете, — он сделал паузу, видимо из деликатности старался подобрать доступное для нашего понимания объяснение, а затем продолжил, — честно говоря, я и сам не очень хорошо осведомлен о физической природе этого явления.

Он посмотрел на нас и неожиданно предложил нам ознакомиться с кораблем. Мы встали из кресел и прошли следом за ним в небольшой коридор.

— Вот здесь, — Лунгер открыл одну из дверей, — находится небольшая комната отдыха. В ней вы сможете отдыхать.

Следом за ней следовала комната, которая одновременно была складом продуктов, запасных частей, там же стояли ящики для хранения образцов, одним словом, обычная кладовка. Напротив находилась еще одна комната отдыха, только большего размера. В ней были расположены различные приборы и агрегаты непонятного назначения, на вид она скорее напоминала медицинский кабинет, чем-то, что в нашем понятии принято называть комнатой отдыха. Последняя дверь, которая находилась в конце коридора вела в двигательный отсек.

— Вот собственно и весь корабль, — сказал Лунгер, закончив демонстрацию корабля, — а теперь если хотите немного отдохнуть, вы можете пройти в первую комнату, прямо по коридору и на право. Если проголодались, то все продукты в шкафу, там же находится МП.

— Не понял, что находится? — спросил я.

— Забыл, — он улыбнулся, — знаете, я вам лучше сам покажу, где что и как им пользоваться. Я забыл, что у вас на Земле некоторых вещей ещё нет.

Мы зашли в комнату. Обычная, метров двадцати комната, мало чем отличающаяся от земной. Диван, два кресла с журнальным столом, шкаф, по всей видимости, кухонный, вот разве что окна не было, и привычных взгляду, штор и занавесок.

— Вот здесь находятся продукты, — он открыл вверх дверцу. В шкафу лежали небольшие кубики размером со спичечный коробок. Я подумал, что на Земле давно уже используют эту гадость в качестве еды, и от рекламы которой начинает тошнить при одном её виде. Однако Лунгер взял один из кубиков и, развернув, положил его на большую тарелку. Затем открыл ящик, который стоял под полкой и, засунув в него тарелку, закрыл дверцу.

— Теперь нажимаете кнопку и ждете сигнала. Примерно через десять секунд еда будет готова.

Раздался сигнал, он открыл дверцу и достал тарелку, на которой лежал большой запеченный и ароматно пахнущий кусок мяса. Вика в изумлении открыла рот не в силах произнести что-либо. От аромата, который издавала еда, мне вдруг так захотелось есть, что я сказал:

— А может быть нам пообедать всем вместе?

— Конечно, вы располагайтесь, а я вынужден вас покинуть, моя пища несколько отличается от земной, так что, как у вас говорят, приятного аппетита. Да, чуть не забыл. Вот там, — он показал на дверь у одного из кресел, — находится туалетная комната. Вода и напитки здесь, — он показал на шарики в коробке, — их готовят точно также, только учтите, один шарик на стакан. А если что будет непонятно, я в кабине, зайдете, спросите.

Он повернулся и вышел. Мы остались с Викой вдвоём.

— Серёжа, ущипни меня, пожалуйста.

— Зачем?

— Мне кажется, я сплю.

— В смысле?

— В прямом. Я до сих пор не могу прийти в себя от всего этого, и мне кажется, что всё, что сейчас происходит, мне снится.

— Нет, дорогая моя, это тебе не снится. Это всё наяву.

— Тогда я не понимаю, почему ты такой спокойный?

— Потому что я уже такого навидался, что меня трудно чем-либо удивить, разве что…, превращением кубика в курицу или баранью ногу.

— Нашел чему удивляться.

Она подошла к дивану, и словно боясь, что с ним что-то произойдет, присела на край.

— Послушай, расскажи мне…, — она сделала паузу, и пристально посмотрела на меня. Я смутился. В её взгляде было одновременно и тоска и скорбь и немой вопрос, — расскажи мне о нас и… о нашем сыне.

— Вика, зачем тебе это. То, что я пережил, точнее, то, что мы пережили, так страшно, больно, что я стараюсь забыть, хотя мне это не удается. Надо жить сегодняшним днём. Впрочем, всё так перепуталось, что я не знаю какой день сегодняшний, а какой вчерашний.

— И всё же, я тебя прошу, расскажи мне, пожалуйста, — она нежно посмотрела на меня. Я сел рядом и обнял её.

— Ты главное, ничего не бойся. Я думаю, что всё самое страшное позади. Впереди будет сложно, трудно, опасно, но не страшно, мне так хочется в это верить.

— Мне тоже, — она склонилась и положила голову мне на колени. Мы долго сидели так. Я гладил её рыжие волосы и рассказывал подробности своей, точнее нашей совместной жизни, стараясь по возможности обходить те трагические события и переживания, которые выпали на нашу долю. Я рассказал ей про Алешу и почувствовал, что она расплакалась. Я стал успокаивать её, говоря, что теперь мы точно уверены, что у нас родится сын, но она никак не могла успокоиться и тихо вздрагивала у меня на коленях. Рассказывая очередной эпизод из нашей жизни, я вдруг прервал его, так как неожиданно подумал совсем о другом:

— Слушай, Вика, а если мы являемся, своего рода потенциальной опасностью, то может и Артур тоже. Он ведь так же принимал участие в проекте.

Вика приподняла голову, и, подумав над моими словами, ответила:

— Ты абсолютно прав. Надо сказать об этом…, забыла, как его?

— Лунгеру.

Мы встали и пошли в командный отсек.

Скрестив руки на груди, Лунгер сидел перед экраном, и как мне показалось, играл в какую-то логическую игру, наподобие «го». Однако, когда мы подошли ближе, то оказалось, что он просто дремал. Я сделал вид, что кашляю, и тем самым разбудил его.

— Что-то случилось?

— Да, — сказал я, — нам необходимо вернуться на Землю.

— На Землю! Зачем?

— Вы же сами сказали, что нас необходимо изъять из этого времени, чтобы избежать катаклизма, но вы забыли, что в проекте по созданию телепорта участвовал ещё один человек, Артур, он ведь…, — однако Лунгер перебил меня, не дав договорить.

— Не волнуйтесь, Артур уже неделю дожидается вас на базе. Его то, как раз мы достаточно быстро смогли забрать с Земли. Это с вами были определенные проблемы, поскольку вы всё время находились в Москве. Так что всё нормально.

— Вот как! Значит он уже в будущем?

— Вроде того, — в голосе Лунгера послышались веселые нотки, — а вот нам еще лететь и лететь. Так что можете загорать.

— Чего? — удивленно спросил я.

— Я имел в виду, отдыхайте.

— Простите, а нельзя как-нибудь ускорить этот перелет или дело только в нас? — спросила Вика.

— В общем-то, да, только в вас. А ускорить полет до Плутона можно, но для этого вас придется поместить в специальный костюм и затем на несколько часов погрузить в сон, тогда мы завтра уже будем на месте.

— Тогда чего мы ждем? Мы согласны, — Вика посмотрела на меня, словно ждала, что я должен что-нибудь сказать, поэтому я поспешил заявить о своем согласии.

— Нет проблем. Раз вы за, тогда пошли, — он быстро поднялся со своего командирского кресла, и мы отправились в большую комнату отдыха. Надев на себя костюмы, напоминающие скафандр летчика или даже скорее космонавта мы сели в специальные кресла, стоящие у стены. Лунгер проверил крепления и включил табло, которое высветилось прямо перед глазами. Оно было встроено в стекло. На них высветились наши биопоказатели, пульс, сердечные ритмы и так далее. Нажав какие-то кнопки на ручке кресла, Лунгер помахал нам рукой и пошел в рубку. Перед глазами всё поплыло, и я погрузился в сон, так и не успев спросить, как долго нам придется спать в этих костюмах.

— Пора вставать, мы на месте, — Лунгер отстегивал ремни крепления от кресла и помог мне сойти.

— Как, мы уже прилетели? — сказала Вика, которая уже снимала костюм.

— Да мы уже на подходе к базе.

— Как к базе? Вы же говорили, что сначала мы выйдем на орбиту, а потом совершим пространственный прыжок? Выходит, мы пропустили полет сквозь черную дыру? — с неподдельным огорчением воскликнула Вика.

— Да, и не только. Мы прошли сквозь временной поток и теперь находимся в зоне реального времени, а что случилось?

— Нет просто для нас это впервые в жизни, а мы, можно сказать, проспали всё самое интересное.

— Должен вам откровенно сказать, что ничего особо интересного вы не пропустили. Ощущение не из самых приятных и, кроме того, экраны в этот момент отключены, так что рассматривать всё равно нечего. Но я думаю, вам ещё представится возможность все это испытать. А пока, через час мы будем на месте, так что вам надо переодеться в стандартные костюмы и вот там вам действительно будет что посмотреть.

— Правда?

— Клянусь, — ответил Лунгер, и поднял вверх руку.

— А что в этом нельзя? — я рукой показал на джинсы.

Он усмехнулся и ответил, — нет, к сожалению, в этом нельзя. Дело в том, что на базе живут и работают представители разных планет Звездной Федерации. Все они дышат различным составом воздуха, поэтому на базе атмосфера состоит из нейтрального газа, и поэтому все ходят в стандартных костюмах, позволяющих дышать воздухом своей планеты.

По нашему виду он понял, что мы не в восторге от такой перспективы, поэтому он поспешил нас успокоить:

— Да вы не волнуйтесь, костюмы удобные, вы сами в этом сейчас убедитесь, — и он проводил нас на склад и выдал два костюма. Мы отправились к себе. Костюмы действительно оказались симпатичными. Внешне, они напоминали обычные спортивные костюмы, облегали тело, но в то же время, в них было легко двигаться. По сути, это был скафандр, поскольку костюм закрывал не только туловище, но и голову. Головная часть имела большую зону обзора и была сделана из какого-то очень тонкого полимера, который не касался лица. На поясе находилась небольшая емкость для выработки воздушной смеси, рассчитанная на несколько сот часов работы. На рукаве имелось табло наподобие компьютерного блока, которое как пояснил Лунгер, имело большой диапазон возможностей, которые при желании можно освоить, что весьма пригодится в быту.

Мы вошли в пилотскую кабину, и увидели на экране огромный космический комплекс, к которому мы медленно приближались. Я и Вика затаили дыхание. Зрелище было непередаваемое. Переплетение кораблей, ферм, построек самых разных форм и размеров, тянулись на десятки километров. То и дело от них отходили или наоборот подплывали космические корабли, которые тоже имели самые разные очертания. Вика взяла меня за руку.

— Сережа, ты видишь это, нет, я просто глазам не верю. Неужели это на самом деле?

— На самом деле, — я обнял её.

Мы стояли и смотрели на это творение человеческого разума разных цивилизаций с восхищением и гордостью, что нам суждено было это увидеть.

Глава 5

Мы пришвартовались к станции.

— Вот мы и дома, прошу за мной.

Мы последовали за Лунгером. Дверь корабля открылась и, пройдя через шлюзовую, мы оказались в небольшом помещении, где прошли санобработку. Сразу после этого зажглась сигнальная лампа, и открылась дверь в просторное помещение. Первое, что нас поразило, это то количество народа, которое там было. Кто-то вез тележку с вещами, кто-то опаздывал на рейс и потому бежал, размахивая сумками и чемоданами. Ощущение было такое, словно мы оказались в обычном земном аэропорту, и где до нас никому не было дела. Если бы не одно но — сами пассажиры. Во-первых, все они были одеты в стандартную форму, подобно той, какая была на нас, и, во-вторых,… они такими разными. Гиганты под четыре метра ростом соседствовали с карликами тридцати сантиметров, худые с длинными почти до пола руками и тут же можно было увидеть фигуру, которая весила не меньше тонны, а может и больше. Глядя на эту картину инопланетного космопорта, я сразу вспомнил, как герой фильма «Люди в черном», оказался в таком же месте. Хорошо, что на нас были шлемы, поскольку от удивления я стоял, разинув рот, созерцая эту картину, и потому не заметил, как к нам подошли два инопланетянина и поздоровались с Лунгером, один из них обратился к нам:

— Добро пожаловать на базу Звездной Федерации, — сказав это, он протянул руку.

Я так разволновался, что вместо приветствия, ответил:

— Добрый вечер.

Он добродушно рассмеялся, видимо понимая наше состояние, и потому поспешил нам на помощь:

— Все нормально. Я прекрасно понимаю, ваши чувства. Не каждый день случается такое увидеть. Ничего, скоро привыкните и даже замечать не будете столь явных различий в облике тех или иных обитателей нашей Галактики, — вслед за этим он открыл лицевой фильтр. Его лицо имело привычный к человеческому облик, глаза, рот, нос, виднелись ушные раковины, но вместе с тем, было очевидно, что он инопланетянин. И все же, он отличался от нас, землян. Глаза были несоразмерно с носом большие, носовые отверстия наоборот, очень маленькие и как мне показалось, имели то ли мембрану, то ли их вообще их не было, рот имел очень тонкие губы, и когда он говорил, мне показалось, что зубы имеют совсем другое строение, чем у человека, волос на голове похоже не было вообще. Вместе с тем, нельзя было сказать, что черты лица были отталкивающими, скорее непривычными для человеческого восприятия. Меня поразила мимика и пластика лица. Она была такая же как у человека, естественная и давала возможность судить радуется он, или грустит. Я последовал его примеру и так же открыл лицевой фильтр, чтобы он мог рассмотреть меня, и ответил:

— Да нет, всё нормально. Хотя сами понимаете, такое можно увидеть разве что в кино, — и протянул руку.

Мы обменялись рукопожатием. Он представился:

— Меня зовут Фейнхотен, а моего спутника Гельвант.

Тот, кого представили как Гельвант, протянул руку. Его лицо было закрыто фильтром, и я подумал:

— Наверно не хочет нас шокировать своей внешностью. Впрочем, я сразу обратил внимание, что многие из пассажиров, проходящих мимо, шли с закрытыми лицами. Видимо так было принято.

— Что же, думаю нам надо пройти, наверняка, нас уже ждут, так что прошу следовать за мной.

Мы прошли мимо спешащих по своим делам обитателей и гостей станции до ближайшей кабины лифта. В отличие от привычных земных, она внутри имела круглую форму. Как только дверь закрылась, загорелся экран. Фейнхотен набрал последовательность команд, после чего, как мне показалось, на доли секунды неожиданно погас свет. Раздался знакомый всем зуммер, и дверь открылась.

— Так быстро я даже не почувствовала, что лифт двигался, — сказала Вика.

— Ничего удивительно, — ответил Фейнхотен, — это не лифт, а платформа. Мы просто телепортировались. Если бы добирались так сказать своим ходом, мы потратили очень много времени. А время, это самое драгоценное, что есть в этом мире. Время — это наша жизнь, а стало быть, его надо использовать с пользой.

— Телепортировались? — взволнованно произнесла Вика.

— Вика, не волнуйся, с нами ничего не случилось. Придется привыкать, ничего не поделаешь. Представь себе, что мы прилетели из каменного века, и сразу становится всё проще, — говоря это, я старался успокоить Вику, хотя сам тоже разволновался, узнав, что это не лифт, а телепортационная платформа.

— Тебе хорошо говорить, ты уже знаешь, что это такое, а я первый раз.

— Я, между прочим, тоже.

Нашу беседу прервал Фейнхотен.

— Разрешите представить вам члена координационного Совета Звездной Федерации от системы Альфа Лебедя Юглинда.

Перед нами стоял невысокого роста инопланетянин. Его фильтр на лице был открыт, и можно было рассмотреть лицо. Оно имело практически идентичный облик земному человеку, исключение составлял разве что нос, который был сильно приплюснут и почти сливался с лицом. Всё остальное, губы, глаза, скулы были такими же. Мы стояли и смотрели друг на друга, поскольку мой фильтр был так же открыт, он мог рассматривать моё лицо. Наконец он прервал паузу словами:

— Рад приветствовать представителей расы планеты Земля Солнечной системы на международной станции, которая расположена недалеко от моей родной звездной системы Альфа Лебедя. В нашем обозначении они все имеют иные названия, но я обозвал их так, как принято на вашей планете, чтобы вам было понятнее. Прошу, — и он сделал знак рукой пройти к столу, который стоял у стены. Вокруг него стояли кресла. За некоторыми из них сидели. Неожиданно один из сидящих встал и направился к нам. Я сразу узнал его, это был Артур.

— Вика смотри, Артур.

Вика вначале не поняла, поскольку все были одеты в одинаковые костюмы, и только по лицу сквозь пленку шлема она узнала Артура. Он подошел к нам.

— Виктория, как я рад вас видеть.

Я хотел было сказать Артуру, что я тоже рад его снова увидеть, но вовремя опомнился, ведь он совсем не знал меня, в измененном мной времени мы даже не встречались, поэтому вместо приветствия, я попросил Вику представить меня.

— Артур, познакомься, пожалуйста, это мой муж Сергей Николаевич.

— Я так и понял. Мне тут уже кое-что рассказали, поэтому я немного знаком так сказать заочно с Сергеем Николаевичем, — и он протянул мне руку.

Мы поздоровались и прошли к столу. Когда все расположились, Юглинд обратился к собравшимся:

— Полагаю, мы не зря просили Федерацию дать разрешение на полет в запретную зону.

Фейнхотен наклонился к нам и тихо произнес, что запретной зоной называется перемещение в прошлое. Тем временем Юглинд продолжал:

— За время проведения операции по переброске трех представителей планеты Земля из запретной зоны, изменений в текущем формате времени не произошло. Это радует, так как удалось избежать фактора нестабильности в данном месте Галактики, где проживает цивилизация землян. Однако есть и плохие новости, а именно, биокиборги с планеты Эф сумели понять принцип работы машины времени и запустить её. Это стало очевидно сразу после отлета Лунгера за землянами. Возмущения временного континуума показывают, что они проводят испытания полным ходом, а, следовательно, следует ожидать дальнейшего развития событий.

— Простите, что прерываю вас, — вдруг произнес я, — могу ли я задать вопрос?

Взгляд Юглинда в мою сторону был очевиден. Его недовольство тем, что его прервали, читалось на лице, тем не менее, он позволил мне задать вопрос.

— Еще раз простите, что прервал вас, но…, почему Звездная Федерация не может уничтожить Эфскую цивилизацию, ведь она представляет угрозу не только Земле и её обитателям, но возможно и другим мирам? Зачем нужно ждать, когда они смогут побывать в будущем или прошлом и использовать для своих коварных замыслов не только секреты перемещения, но и новые виды оружия?

Юглинд внимательно, выслушал меня и неожиданно весьма сурово ответил:

— Не вам решать эти вопросы. Ваша цивилизация находится на этапе бурного развития переходного периода, а стало быть, попадает под статус опытной. В лучшем случае пройдет лет двести, прежде чем вы сможете войти в Звездную Федерацию.

Посмотрев на меня и увидев, как я сник под суровостью его слов, он сменил гнев на милость и всё же ответил на мой вопрос:

— А что касается биокиборгов с планеты Эф. Да, они, безусловно, опасны. Но мы сможем пресечь эту опасность, поставив кордон на пути их продвижения в Галактике. По поводу их уничтожения, то об этом не может идти речи. Любая раса имеет право на существование, даже если она опасна для других. Совет Федерации никогда, я в этом уверен, не даст согласия на её уничтожение. Ограничение в продвижении и предупреждение да, но никак не в уничтожении.

Я хотел было задать еще вопрос, но подумал, что не стоит, и промолчал.

Он ответил на мой вопрос и, по сути, закончил своё выступление. Сидящие в зале еще некоторое время беседовали о чем-то между собой. Потом Фейнхотен встал и, подойдя к нам, сказал:

— Пойдемте, я провожу вас к себе. Там вы сможете отдохнуть. Несколько дней вам придется пожить на базе, а потом мы отправим вас обратно на Землю. Мы переглянулись и последовали за ним.

— Стоило из-за пяти минут собираться, — подумал я. Как всё же отличаются люди друг от друга в разных мирах. У нас бы наверняка такую встречу растянули часа на два, а тут и совещанием не назовешь, так «пятиминутка» и только. Странно, вопрос мирового уровня, да какой там мирового, галактического, а решали так, словно…, — я не знал с чем сравнить, и лишь хмуро посмотрел вслед уходящего по коридору Юглинду, — Надо же, как на нас похож, а может наоборот, это мы на него? — подумал я.

Очередное телепортирование вызвало у меня снова волнение, а Вика и вовсе перепугалась, когда увидела, что мы снова вошли в круглую кабину, и даже спросила:

— А нельзя ли просто пройтись, мы бы заодно станцию посмотрели?

Фейнхотен озадаченно посмотрел на Вику и ответил:

— Я даже понятия не имею, где находится отведенное вам помещение. Мы тут полдня потеряем, прежде чем найдем его.

Говоря это, он произвел очередное нажатие кнопок, и к концу диалога мы были уже на месте.

— Великая вещь телепортация, — восхищаясь, произнес Артур, — вот бы нам эту технологию, да на Землю. Представляете, какой прогресс. Как я без неё буду жить там. Просто ума не приложу.

— Ничего Артур, зато, если лифт застрянет, ты, по крайней мере, не распадешься на атомы, и тебя не надо будет потом клонировать обратно, достаточно будет нажать кнопку вызова, подождать часа полтора и лифтер выпустит тебя живого и невредимого на свет божий, — произнес я.

Мы дружно рассмеялись. Только Фейнхотен, который ни слова не понял из нашей беседы оставался невозмутимым и не разделил нашего веселья. Мы вышли в зал. Пройдя по коридору несколько метров, мы остановились напротив двери. Посмотрев на табло на рукаве своего костюма, Фейнхотен набрал код, и мы прошли в помещение.

Обычная гостиная, коих я за свою бытность за последние три года я навидался предостаточно. Без окон, мебель в стиле хай-тек, видео аппаратура, мини кухня и туалет, стандартный набор космического жилья.

— А куда делся Лунгер? — спросил я.

— Он пошел отчитываться перед командиром группы о выполненном задании и писать отчет. Обычная рутинная процедура. Насколько мне известно, у вас на Земле то же самое.

— Что верно, то верно, — подхватил его мысль, Артур, — видимо, бюрократическая волокита всесильна и как бы прогресс не двигался, ей всегда найдется место.

— Согласен с вами. Кстати, если у вас есть какие-то ко мне вопросы, я всегда к вашим услугам.

— Конечно, есть и даже очень много вопросов, — обрадовалась Вика, — может быть мы присядем, и вы ответите хотя бы на некоторые накопившиеся у меня за это время, а то я просто сгораю от любопытства, ведь мы, как вы сами сказали, скоро улетим обратно на Землю.

— Конечно, — и пройдя в комнату, мы уселись вокруг стола.

— Так что же вас интересует? — произнес он, глядя на Вику.

— Расскажите нам о Звездной Федерации, давно ли она существует, сколько в ней участников, чем она занимается?

— Звездная Федерация существует давно. Если исходить из земного летоисчисления, она существует, — он произвел подсчет на своём табло на руке и сказал, — около восьми тысяч лет.

— Так много! — удивленно произнес Артур.

— Для вас это кажется действительно большой срок. А по нашим не такой уж и большой. Первоначально в неё вошли представители шести звездных систем, постепенно к ним присоединялись новые члены. В настоящее время Звездная Федерация объединяет триста сорок два представителя звездных систем нашей Галактики и трех наблюдателей из соседней. Работу Федерации осуществляет её Координационный Совет, который состоит из одиннадцати представителей, они в ротационном порядке сменяются каждые десять лет по земному календарю. Соответственно раз в десять лет, происходит большой Совет, где собираются все представители Федерации. На нем происходит отчет Координационного Совета о проделанной работе, а так же прием новых членов и назначение нового состава Совета на очередной десятилетний срок. Роль Координационного Совета достаточно высока. Он регулирует все взаимоотношения внутри Галактики, проще говоря, он во многом напоминает Земную организацию ООН, но с более широкими полномочиями.

— Значит Федерация, точнее Координационный Совет Федерации определяет вопросы войны и мира? — спросил я.

— Безусловно. Более того, Звездная федерация имеет собственные вооруженные силы, которые используются для предотвращения агрессии между отдельными звездными системами и поддержания мира в Галактике.

— А что в Галактике имеют место войны?

— К сожалению да. В отдельные промежутки истории возникали военные конфликты, но за последние полторы тысячи лет имеет место мировое спокойствие. Хотя отдельные стычки постоянно случаются, но с этим ничего не поделаешь.

— А как та или иная система становится членом Федерации?

— В процессе естественного развития. Большинство звездных систем является продуктом искусственного происхождения, поэтому их развитие практически на семьдесят процентов происходит в определенной степени идентично. Как только система выходит в космос и овладевает способами перемещения в Галактике, она в принципе созревает для вхождения в Федерацию.

— Почему же тогда в земной литературе, посвященной теме космической фантастики такое большое место отведено космическим войнам? — спросила Вика.

— В этом, на мой взгляд, нет ничего удивительного. Вы как бы проецируете свое историческое развитие, наполненное войнами, в будущее. Со временем это пройдет, хотя процесс, не в обиду будет сказано, достаточно медленный. Каждая цивилизация взрослеет, если так можно сказать, по-разному и достаточно болезненно.

— Скажите, а почему наблюдатели, в период, когда на планете происходят чрезвычайные ситуации, например мировые войны или катаклизмы, или, к примеру, эпидемии глобального масштаба, не участвует в их устранении, или предотвращении? — спросил Артур.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Видите ли, Федерация в свое время наложила мораторий на вмешательство в процессы развития в искусственно созданные цивилизации. Считается, что вмешавшись раз, нарушается чистота эксперимента. Цивилизация хотя бы раз получившая помощь извне, может со временем лишиться своего рода иммунитета, точнее говоря, будет развиваться с оглядкой, что в случае опасности ей помогут, а она должна пройти весь цикл своего развития к моменту вступления в состав Федерации как самостоятельно созревшая и достойная этого вхождения, как равная среди равных.

— Но ведь всё равно члены Федерации находятся на разных уровнях развития? — снова спросил Артур.

— Вовсе нет. После вступления в состав Звездной Федерации, она получает доступ ко всем достижениям и достаточно скоро овладевает знанием всех остальных. Таким образом, достигается равновесие. Все члены Федерации находятся в равной степени развития, и им нет необходимости догонять и или обгонять кого-то.

— Действительно справедливое решение, — отметила Вика, — скажите, а всё же есть угрозы, которые могут помешать столь мирному развитию Галактического союза?

— К сожалению да.

— Вот как, а в чем они, эти угрозы?

— Как я уже сказал, в состав Звездной Федерации входят три представителя другой Галактики. Они сравнительно недавно вошли в её состав на правах наблюдателей. К сожалению, они несут эту опасность, поскольку их мир исповедует иные взгляды, имеет иное мировоззрение и посему, отличен от нашего. Пока мы не вступали с ними в серьезные конфликты, однако Координационный Совет очень строго следит за их деятельностью в нашей Галактике и ряд их действий говорит, что опасения не напрасны.

— Но почему Федерация опасается их, или они так сильны и могущественны?

— Этого мы не знаем, но видимо да, поскольку им доступны перелеты между Галактиками, а нам нет.

— Прямо какие-то «тени», — сказала Вика.

— Простите, не понял?

— Нет, это мы о своем. У нас на Земле принято часто сравнивая что-то, с чем-то, вспоминая известный фильм или литературное произведение.

— Ах, вот как. Что же, если я хотя бы отчасти удовлетворил ваше любопытство, то я, пожалуй, пойду. Если у вас возникнут какие-либо проблемы или ещё какие-то вопросы ко мне или кому-то, то в принципе вы можете воспользоваться помощником на вашей руке, — он показал на свое табло, — нажимаете вот эту кнопку, проецируете экран и, пожалуйста, любой вопрос и ответ на экране.

— Простите, можно ещё один вопрос, — произнес я, когда Фейнхотен уже встал и собрался уходить.

— Да, пожалуйста.

— Когда мы были, я не знаю, как это назвать, на совещании, то обратил внимание, что Юглинд имеет черты лица очень близкие к земным, это случайность или нет?

— Нет не случайность. Вы совершенно правы по поводу сходства. Дело в том, что цивилизация Альфа Лебедя, является основателем вашей цивилизации, и естественно создавая вас, в значительной степени они отталкивались во внешнем облике исходя из собственного, да и генная структура у вас практически идентична.

— Значит мы их потомки.

— Не совсем, скорее результат их эксперимента. Они внимательно наблюдают за вами на протяжении многих веков и потому особенно обеспокоены возможным вторжением с планеты Эф. Тем более, что это в период, когда вы вот-вот достигнете зрелости и станете полностью самостоятельной цивилизацией.

— Теперь я понимаю, почему он так сурово на меня посмотрел.

— Это вам показалось, хотя возможно вы и правы.

Мы поблагодарили его и попрощались. Перед уходом, Фейнхотен, сказал, что рекомендует, пока есть время погулять по станции, весьма интересное занятие.

Мы остались втроем. Я смотрел на Вику и Артура и вспомнил, как мы оказались на Луне, после того, как началось вторжение на Землю. Какие горестные чувства и мысли одолевали нас тогда, и какие радостные и светлые были сейчас, когда мир и спокойствие окружало нас здесь на станции, которая стояла на страже мира во всей Галактике. Я не выдержал своих эмоций, нахлынувших на меня, и сказал:

— А здорово, что мы опять все вместе и в таком месте.

— В каком смысле? — спросила Вика.

— В прямом.

— Я не понимаю тебя?

— Извини Викуша, я совсем забыл. Просто я вспомнил свою прошлую жизнь, как нас отправили на лунную базу в заточение, и сравнил с сегодняшним положением и подумал, что жизнь действительно имеет разные полосы и белые и черные. Сегодня белая полоса и всё так хорошо, что хочется просто радоваться жизни.

Артур неожиданно прервал мою радость и «опустил на Землю», сказав, — это конечно хорошо, только неизвестно, что эти биокиборги притащили из будущего помимо возможности двигаться по Галактике. А может, они привезли оружие, с помощью которого от нашей Солнечной системы останутся одни элементарные частицы.

— Сказал тоже. Неужели триста с лишним звездных систем не справятся с этими киборгами?

— Как знать. Машину времени они построили и запустили, а вот как далеко они на ней «слетали» и что они там узнали, я думаю, никто не знает. А раз так, то неизвестно, чем всё это обернется.

— Артур не будь пессимистом, — сказал я, и похлопал его по плечу.

— Я стараюсь, но после того, что мне рассказали про них и всю эту историю про наши дела по созданию телепорта и той роли, которую я сыграл…

— А какую роль ты сыграл? — спросила Вика.

— Как какую, а кто придумал возможность чтения чертежей, кто подсказал им, как переслать программы, да что говорить, если бы Сергей Николаевич не решился на этот отчаянный прыжок назад во времени, даже помощь Федерации нам не помогла бы, поскольку, сколько землян к этому времени уже погибло, а Земля была заражена радиацией. Так что неизвестно, выжили бы мы после этого или нет.

— Тебя послушать, так ты во всём виноват. Мы все в равной мере виноваты и нам…

Я не дал Вике договорить, прервав её:

— Всё, давайте на том, что было, поставим крест. Во-первых, все, о чем вы говорите, это только с моих слов, вы ничего этого не видели, не слышали, не делали, потому что в той жизни вас не было, я изменил её. А раз так, значит, вам нечего мучиться угрызениями совести и прочими измами. Надо жить тем, что есть и принимать жизнь такой, какая она есть, а вот поступки, которые мы совершим в будущем, возможно, стоит соизмерять с тем, что было или могло быть, короче называйте это как хотите.

Настроение из приподнятого стало вдруг угрюмо-сумрачным. Каждый думал о своем. Мы сидели и молчали. Неожиданно голографический экран, стоящего у стены проектора ожил и на экране появился Фейнхотен. Без предисловий он начал сразу с новостей:

— Наши опасения по поводу возможностей биокиборгов оправдались. Они направляются в сторону Солнечной системы. Ваш отлет на Землю откладывается.

— Надолго? — чуть не хором воскликнули мы.

— Пока затрудняюсь ответить. Как только будут какие-то новости, сообщу.

Изображение свернулось. Я посмотрел на своих спутников. Вика и Артур стояли, словно пришибленные. Их печальные лица выдавали полную растерянность. Казалось, что в случившемся, они винят себя. Впрочем, такая же мысль промелькнула и у меня в голове.

— Все будет хорошо. Я уверен. Теперь у нас есть те, кто придет к нам на помощь, а стало быть, надо надеяться на лучшее.

— Хотелось бы в это верить, — нерешительно произнесла Вика, и прижалась ко мне…