Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе

Глава 1

Свита темной звезды состояла всего лишь из трех планет. По всей вероятности, в пору ее юности она была гораздо многочисленнее, однако подрастаяла за многие тысячелетия странствования звезды по галактическим просторам. Небольшая флотилия из четырех обшарпанных, держащихся буквально на честном слове звездолетов уже побывала на двух из этих планет. А теперь все четыре корабля держались вблизи самой внутренней из планет в ожидании доклада с борта разведчика.

И вот наконец, этот доклад поступил. В битком набитой людьми рубке «Доброй Надежды» голос Сэма Флетчера звучал негромко и не очень-то четко, поскольку радио, как и все остальное на борту «Доброй Надежды» функционировало на крайнем пределе своих возможностей.

— На центральном плато имеется отменное место для посадки. Практически совершенно ровное.

— Послушай, — произнес в микрофон Гарри Экс. — Мне совершенно безразлично, насколько ровным является это место. Я вот что хочу знать, стоит ли вообще совершать посадку на этой планете. Мы уже и так потратили совершенно зря уйму времени на первых два огромных куля с фигами.

Гарри Экс был широкоплечим коротышкой, у которого туго затянутый пояс подпирал округлое объемистое брюхо, которому явно было тесно в засаленном, обтрепанном комбинезоне, а сам Гарри оброс уже до неприличия буйной щетиной, давно нуждавшейся в том, чтобы ее все-таки сбрили, а короткие волосатые руки по сути в последний раз были чистыми лишь в те времена, когда его мать тщательно соскребала с них грязь, с особой охотой пристававшую к ним вследствие того, что Гари была свойственна совершенно необычайная потливость. «Добрая Надежда» принадлежала ему лично целиком и полностью, а благодаря родственным связям ему же принадлежала и значительная доля стоимости остальных трех кораблей. Вот это-то и делало его боссом, фактическим хозяином всей флотилии, однако это само по себе отнюдь не делало его богачом.

— Давай, Флетч, рассказывай как на духу! — рявкнул он. — Обо всем, что ты там внизу видишь. Абсолютно обо всем, что только ни попало в поле твоего зрения, понятно?

— Самое замечательное, о чем стоит упомянуть, это дьявольски огромная расщелина, — раздался далекий голос Флетчера, — рассекающая чуть ли не всю поверхность планеты от полюса до полюса. Скорее всего, это результат тектонических подвижек коры планеты.

— Ну и что еще можно сказать об этой всепланетной щели в ее преисподнюю?

— Она черным черная, будто сплошь заполненная сажей. И глубиной во много-много миль!

— Флетч, скажи честно, ты трезв или нет?

— Трезв?

— Вот именно, трезв!

— Кто? Я? Совершенно трезв! Ни капли во рту! — произнес Флетчер и рассмеялся.

Гарри Экс плотно сцепил ладони и стал натужно дышать.

— Ладно. Ладно. Ты, как мне сдается, слишком пьян для того, чтобы рассказывать мне о том, что на планете есть хоть что-то ради чего, стоило бы совершить посадку?

— На плате, о котором я уже сообщал, имеются какие-то образования, едва ли естественного происхождения. Поскольку они квадратной формы. В виде геометрически правильных квадратов — по крайней мере, та часть из них, которая сохранилась до сих пор. По-моему, они очень похожи на массивные фундаменты, заглубленные в скальные породы.

— Вот те на! — воскликнул Экс, у которого вдруг пробудился огромный и неподдельный интерес к тому, что услышал из уст Флетчера.

— Вот так-то! И, очень большие! Зондирование показало, что металлов там более, чем достаточно. Сейчас я покажу, какой курс вы все должны взять, чтобы оказаться поближе ко всему этому.

— Отлично! И Флетчер, послушай: вот что, Флетчер! Ни единой капли в рот до тех пор пока все мы не совершим посадку. Понял, Флетчер?

В ответ — молчание…

Экс развернулся и пинком ноги вышвырнул своего зятя с сидения пилота корабля.

— Я ведь я говорил тебе, проследить, чтобы он не прихватил с собой бутылку. Разве тебе не ясно, Джо, что, собственно, ты из себя представляешь? Ты такое ничтожество, что тебе и жить не стоит! Ясно?

Джо Лиди выпрямился, задумчиво потирая свой подбородок. Это был высокий, крайне нескладный худой парень, настолько неухоженный, что всем своим видом очень напоминал непомерно разросшуюся сорную траву, его светлые, цвета соломы, волосы свешивались на лоб плотным снопом.

— Я обыскал его, Гарри, — кротко возразил он. — Но вы же знаете Флетча. Ему не занимать ума и хитрости, чтобы так припрятать бутылку, что ее не смогли бы найти ни дьявол, ни сам Господь-Бог!

— Он слишком умен для вас обоих, вот в чем все несчастье, — раздался женский голос у них за спинами, — независимо от того, пьян он или трезв. Из кормового отсека в рубку прошла женщина, не закрыв за собой дверь в переборке, отделявшей носовую часть корабля от хвостовой. Это была молодая женщина с полными чувственными губами и густыми светло каштановыми волосами цвета спелого меда, спадающими ей на плечи. Она очень гордилась своими волосами. На ней был вылинявший комбинезон, где-то подвязанный, где-то расстегнутый — в общем доведенный ею до такого состояния, что она умудрилась выглядеть полураздетой, оставаясь в одежде. Звали ее Люси, она была второй женой Гарри Экса.

— За каким чертом ты сюда приперлась? — грубо спросил у нее муж.

— Единственное в чем ты преуспел, это раздавать оскорбления и тумаки своим близким, — произнесла она, затем стала глядеть с явным неодобрением на своего брата. — Почему бы тебе, Джо, не дать ему сдачи?

Джо пожал плечами, голос его звучал весьма рассудительно:

— Я не хочу, чтобы у меня оказалась сломанная шея, вот почему. — Он прошел чуть дальше и расположился перед рацией.

— Так что, идем на посадку? — спросила Люси.

— Что за глупый вопрос? — переспросил ее Гарри Экс. — Ну а что же еще, как по-твоему, нам остается делать?

— Откуда мне знать, что у тебя на уме? — возмущенно воскликнула Люси. — Ты считаешь, будто мы хоть что-нибудь слышим через железную стенку, которой вы здесь отгородились от всех остальных? Кстати, все эти дети не только мои, но и твои тоже! И если они набьют шишки на свои головы, то тебе от этого будет куда больше, чем мне — и ты это прекрасно понимаешь без лишних напоминаний с моей стороны.

Она захлопнула дверь и отправилась на корму помогать жене Джо привязывать детишек к люлькам для смягчения ударов, неизбежных при выполнении маневров, связанных с обеспечением достаточно мягкой посадки.

Далеко внизу, между черным, усыпанным звездами небом и еще более черной поверхностью планеты, Сэм Флетчер постепенно снижался в своем разведчике с восхищением и благоговейным трепетом глядя на то, как вокруг него торжественно и чинно проплывают целые вереницы солнц — ярко голубых и кроваво красных, будто подхваченные неким галактическим течением, никогда не меняющим своего маршрута и оставляющего неизменным состав компании, увлекаемой им в глубины космического пространства. Затем Флетчер пригляделся повнимательнее к расположенной совсем рядом потухшей звезде, ее огромный черный диск полностью перекрывал все звезды, что в это мгновение оказывались позади него, а сам испускал едва различимое глазом мерцающее сияние, подобающее скорее призраку, а не живому организму. Но вот взгляд его остановился на расстилавшейся под ним поверхности планеты, над которой парил его крохотный, будто игрушечный, кораблик.

И сейчас в какой уже по счету раз он вновь задал себе все тот же, никогда не выходящий из его головы и успевший до чертиков надоесть, весьма каверзный вопрос. «Чем это, собственно, мы здесь вздумали заниматься? Почему вообще нам пришлось покинуть родную Землю — нам нежным крошечным существам из крови и плоти, какая безумная одержимость согнала нас с насиженных мест и заставила отправиться к звездам, для сообщества которых мы так и остались все теми же нежеланными и неизвестными гостями, какими могли быть и наши предки, обитавшие в пещерах и среди древесных крон, к звездам, которые отвергают нас как чужеродное тело, к звездам, что убивают нас на каждом нашем шагу по пути к ним? И стал ли хотя бы один-единственный землянин счастливее, в действительности счастливее вследствие того, что покинул такую уютную и безопасную планету? Стал ли я от этого хоть чуть-чуть счастливее?

Флетчер не видел никакой особой для себя пользы в размышлениях над этим вопросом. Земляне уже давным-давно отправились в свои странствия среди звезд, и теперь, какими бы мучительными или бесполезными они ни казались, они уже никогда не повернут назад. Да и он сам уже никогда не вернется на Землю.

— Да мне в общем-то можно сказать, еще и немало везет, — произнес вслух Флетчер. Затем выдернул из гнезда микрофонный штекер, чтобы никто не мог его слышать. — Я все еще летаю. А вот сейчас готовлюсь к тому, чтобы совершить посадку, и мне совершенно ни к чему особенно задумываться над чем-нибудь таким, что не имеет к этому ровно никакого отношения.

С этими словами он извлек из тайничка заветную заначку, небольшую пластиковую бутылку и сделал пару глотков из нее.

Точно под ним сейчас было темное, на вид неприветливое плато. Оно было расположенно неподалеку от загадочной расщелины, однако не так уж и близко. «Посадка не вызовет каких-либо затруднений, — не преминул отметить про себя Флетчер. Глаза его вдруг наполнились слезами. — Неужто этому так никогда и не будет конца? — спросил он самого себя, прекрасно понимая всю бесполезность постановки подобного вопроса перед кем бы то ни было еще. — Неужели вот так и придется перебарывать самого себя всякий раз до самой смерти, черт возьми?!»

Ответа на этот вопрос у него не нашлось.

А посему не осталось ничего иного, как еще раз приложиться к заветной бутылке. Не прошло и минуты, как унялась дрожь в руках, все еще крепко сжимавших рычаги управления. Подключив микрофон к бортовой рации, он принялся называть координаты, а сам тем временем медленно и осторожно стал совершать заход на посадку.

В это же время на свои посадочные траектории вышли один за другим все четыре остальных корабля, направляясь к погруженному во мрак космической ночи плато.

Был полдень того промежутка суток этой планеты, который в несколько других условиях можно было бы назвать днем, но сделать этого нельзя было по той простой причине, что на этой планете светлого времени суток не существовало как такового. Высоко вверху продолжало как ни в чем ни бывало висеть мертвое солнце — огромное круглое отверстие в небесной тверди, через которое не просматривались звезды. На небосводе планеты не было привычной для глаза землян луны, и темень была страшной, если не обращать внимания на зыбкие полутени, просматриваемые в мерцающем отраженном свете других, еще не отживших свой такой уж короткий век, солнц. Корабли, совершая посадку наугад, как взбрело в голову каждому пилоту, оказавшемуся в это время за пультом управления, образовали не очень-то правильной формы круг вокруг погруженного во мрак плато. Из них уже начали выползать огромные машины и незамедлительно принялись вгрызаться в толщу массивных стен фундаментов каких-то сооружений, разбросанных в беспорядке по всему плато. Лучи ярких прожекторов во всех направлениях рассекали мрак пространства над плато.

— О чем это, интересно, ты так сейчас сосредоточенно думаешь? Я, кажется не ошиблась? — спросила Люси, глядя наружу через иллюминатор.

Она переоделась в другой комбинезон, совсем недавно выстиранный и не такой вылинявший. Волосы ее были собраны лентой. Всем своим видом она пыталась показать полное безразличие к происходящему. Неряшливостью и вызывающими манерами она хотела доказать не столько остальным, сколько самой себе, насколько ей безразличен Флетчер и все, чем он занимается. Однако не требовалось особых усилий, чтобы понять истинную причину ее поведения. Жена Джо Люси, уже давно заметила ее интерес к Флетчеру. Она занималась в углу кормового отсека своим младшим сыном и тайком улыбалась происходящему, так, чтобы никто не заметил.

— О чем это? — произнес Флетчер, усаживаясь за стол. Теперь, когда посадка была успешно произведена, он методично решил накачать себя спиртным. Это было своеобразной премией, причитавшейся ему за двадцатичетырехчасовой полет в пилотском кресле разведывательного корабля, когда он нес ответственность за посадку всех кораблей флотилии. А теперь он мог позволить себе расслабиться и дать возможность другим проявить себя.

— А вот о чем! — игриво откликнулась Люси. — Об этих построенных инопланетянами зданиях. Гарри утверждает, что каждое из них в поперечнике должно было иметь не менее нескольких миль, если судить по размерам фундаментов, на которых они возводились. И наверняка такой же высоты. К тому же они настолько глубоко уходят в скальные породы под ними, что составляют как бы одно целое и никакая сила не сможет вырвать из этих стен что-нибудь полезное нам в дальнейшем. — Она не без определенной импозантности тряхнула головой, перебросив длинный тугой пучок своих волос таким образом, что теперь он свешивался не через плечо, а строго вдоль позвоночника. — Неужели у тебя не возникает вопроса, что за люди построили эти здания и зачем?

Флетчер в ответ только что-то произнес нечленораздельно.

— Я вот что имею в виду, — сказала Люси, отвернувшись от иллюминатора. — Это заставляет размышлять над течением времени, над смыслом жизни и смерти. В общем, о таких вот высоких материях.

В раздумьях она подошла к столу и села как раз напротив Флетчера.

— Неужели ты не думаешь никогда ни о чем другом, кроме выпивки? — спросила она.

Он ответил хоть и затуманенным, однако на удивление понимающим взглядом.

— У тебя именно тот тип мышления, который и положено иметь жене такого типа как Гари Экс, — он изобразил подобие улыбки и покачал головой. — Ответ мой: и да, и нет. Я думаю о ней, что да, то да! Однако я не тешу себя мыслью, будто ей самой так уж хочется, чтобы я только и делал, что думал о ней, отнюдь нет!

Контуры ее лица стали более жесткими, а в голосе появились нотки грубости.

— А что, собственно, ты имел в виду, столь красочно расписывая перед нами явившуюся твоему взору трещину, пересекающую чуть ли не всю эту мерзкую планетенку? Какие мысли возникли в твоем извращенном уме закоренелого алкоголика?

— Ты — просто расчудесная малышка, Люси. Это ведь так хорошо, что в действительности ты никогда не прячешь камень за пазухой, а говоришь честно и откровенно все, что у тебя на уме. Единственный твой недостаток заключается в том, что ты мечтаешь только о том, чтобы любой мужчина падал замертво, едва завидев тебя. — Он налил себе еще и сразу же выпил, продолжая улыбаться Люси. — Ты хочешь, чтобы меня до безумия изводили мысли о том, что ты принадлежишь Гарри Эксу, а я лишен возможности обладать тобою, — он сделал отрицательный жест рукой, давая понять, что дальнейшее препирательство не имеет никакого смысла ни для одного из них. — Ха-ха! Не на такого напала! Но пойми вот что, Люси! Кто-нибудь другой может и клюнет на твою наживку — вот тогда и жди по-настоящему крупных неприятностей от Гарри. Так что лучше уж изволь быть как можно более осторожней.

Лицо Люси теперь вновь раскраснелось, адское пламя вспыхнуло в ее глазах.

— Так вот ты каков, пьянчужка вонючий, вот какое поганое у тебя нутро, как же это я раньше тебя не раскусила? Вот что я не могу простить себе, — выпалила она. — И я вот что еще скажу вам, господин хороший! Я никогда не хотела заполучить тебя, если…

— А что, собственно, во мне такого особого? — возмущенно произнес Флетчер. — Я по-сути мертвец. Неужели это так до сих пор для тебя непонятно? Я мертв вот уже в течение семи — нет, даже девяти лет. О, как быстро летит время! — Он сгреб ладонью свою бутылку. — Адью!

— Как по мне, так можешь быть в самом деле мертвым, если тебе этого так хочется, — не без злорадного ехидства в тоне голоса произнесла Люси. — Как бы то ни было, для меня ты ровно ничего не значишь, поэтому вполне можешь считать себя кем угодно.

Люси с грохотом опустила на стол свои кулаки.

— Что это он себе втемяшил в башку? — прохрипела она. — Он прямо таки сводит меня с ума!

— Шшшш, — перебила ее жена Джо. — Ребенок только-только заснул!

Сэм Флетчер вышел в коридор и направился к своей койке в дальнем углу грузового отсека. По дороге он прошел мимо воздушного шлюза. Флетчер приостановился, продолжая раскачиваться из стороны в сторону, но держась на ногах все же достаточно крепко. Это был высокий мужчина, худощавый, но ладно скроенный, мускулистый, с лицом, изборожденным глубокими морщинами и высокими впалыми скулами, в его густых темно-каштановых волосах здесь и там пробивалась седина. Глаза его, наполовину спрятанные под лохматыми бровями полыхали недобрым огнем. Опустив на минуту на пол свою бутылку, он принялся возиться с ручками настройки изображения на экране просмотрового устройства воздушного шлюза. Голова его поднялась далеко вперед, чуть ли не в плотную прильнув к экрану.

На экране просматривалось совершенно все, что можно было увидеть с этой стороны корабля. Справа, до самого дальнего края плато вдаль уходили искореженные во многих местах и потерявшие былую прямизну контуров стенки цоколя грандиозного некогда сооружения. Одному Господу-Богу известно, сколько веков или даже тысячелетий они стояли здесь. Теперь подобный вопрос выглядел просто праздным, хотя все же было крайне интересно. Сколько же лет этим циклопическим развалинам и что из себя представляла эта планета, когда все эти сооружения были совсем новыми? Гигантские механизмы землян с жадностью вгрызались в самую толщу этих стен и крошили их в удобную для их пищеварения пыль, чтобы побыстрее извлечь из нее пусть даже ничтожные частицы таких драгоценных на Земле металлов, как вольфрам, ванадий, цикорий, молибден, иридий и многие другие, без которых трудно было представить технологическую мощь современной цивилизации. Все эти металлы непременно должны были быть использованы строителями этих фундаментных стен, если они желали придать им достаточную прочность и долговечность. Одному небу было известно в соответствии с какими вариантами молекулярных структур закладывались сюда эти металлы, нынешнюю рыночную стоимость которых невозможно было даже представить себе — именно они придавали этим стенам те свойства, что были столь же неподвластны всеразрушающему времени, что и базальтовое основание, на котором они возводились, полностью сохранившее ту первозданную структуру, что сложилась внутри него еще в ту эпоху, когда образовывалась из сгущавшегося звездного газа эта планета-спутник давно погасшего солнца. Завтра он будет наравне со всеми вгрызаться в кладку фундаментных стен и перекрытий. Это будет продолжаться до тех пор, пока каждая горсть редких металлов, которую удастся наскрести при переработке залежей космического утиля не будет соответствующим образом промаркирована и упрятана в трюмы кораблей, совершивших посадку на этом сулящем неслыханные богатства, ровном, как поверхность хорошо отполированного стола, базальтовом плато.

Спасательные суда — так они числились в регистрационных документах, освобождаемые от различных таможенных сборов. Куда более верным было бы простое и ясное всякому слово «мусорщики», а еще правильнее — «сборщики всевозможного космического утиля» или «космические старьевщики». Они подбирали, а затем продавали все, что только ни оставляли после себя на необъятных галактических просторах время и превратности судьбы. Именно к этому и сводилась в конечном счете вся их казавшаяся бесконечною, борьба с пространством и временем; к омерзительному зашибанию денег из многочисленных бед и несчастий, подстерегавших человечество при каждом шаге на пути освоения ближнего и дальнего космоса, сводилась к собиранию праха, оставшегося от смелых космопроходцев на поверхности тысяч разбросанных по всей Галактике планет. Вот на чем зиждилось благосостояние Гарри Экса и ему подобных, которых вернее было бы называть межзвездными «стервятниками» или «падальщиками». Вот истинное лицо компании, куда слепая судьба занесла меня, с горечью подумал Сэм Флетчер, глядя на копошившиеся среди завалов, обломков скал и фундаментных блоков могучие машины, завезенные сюда на борту кораблей, входивших в состав флотилии Гарри Экса. Они теперь деловито сновали здесь под покровом ночи по всему пустынному плато вплоть до загадочной расселины, а с другой стороны вплоть до самого горизонта.

И вдруг, в глаза Флетчеру бросилось нечто совершенно неожиданное для такого вот совершенно заброшенного пустынного места, как вот это плато на поверхности планеты-спутника давно уже испустившего дух солнца. На самом краю чего-то не заслуживающего даже самого малейшего внимания одиноко стояла четко различимая на черном фоне испещренного россыпью звезд неба бледно-серебристая фигурка какого-то существа, глядевшего на корабли и бурную деятельность людей и механизмов среди циклопических развалин.

Глава 2

«Похоже на то, что я хватил лишку и перепил, — отметил про себя Флетчер. — Разве хоть сколько-нибудь возможно то, что мне сейчас видится?»

Он предпринял попытку встряхнуться. Однако фигура оставалась в поле зрения совершенно не подвижная, у самого края загадочной расселины, столь поразившей его воображение. Она казалась совсем маленькой, впечатление было такое, будто это заблудился, отставший от взрослых ребенок, потерявшийся в безграничной, абсолютно темной и такой неприветливой вселенной, со всех сторон его окружавшей.

Флетчер отпрянул от экрана просмотрового устройства — его все еще продолжало качать. В рундуках, выстроившихся словно по линейке вдоль стен шлюзовой камеры хранились специальные костюмы для длительного пребывания в почти абсолютном вакууме безвоздушного пространства. Не прошло и пяти минут, как он уже был в одном из них, а еще чуть погодя он уже шагал по каменистой поверхности, на которую совершил посадку флагман флотилии Гарри Экса и которой, казалось, не было ни конца, ни края.

Фигура неизвестного существа все еще оставалась неподвижной на том же самом месте, где ее впервые увидел Флетчер. Он направился прямо к этой фигуре, а вот рацию своего гермошлема включить не удосужился, сделав это умышленно, чтобы не слышать голосов людей, работающих среди развалин, и грохота механизмов. Так что брел он сейчас в полнейшей тишине и никто и ничто его не отвлекало. Когда он обернулся, то не смог увидеть ни корабля, ни света прожекторов, что вызвало у него впечатление, будто их совсем не существовало. Он даже не слышал звуков собственных шагов, и на какое-то мгновение ему показалось, будто он спит, а ему снится, что он бредет по каменистым россыпям к загадочной бледно-серебристой фигуре существа, живущего в таких совершенно не пригодных для какой бы то ни было жизни условиях.

Существо увидело его. Он это понял вследствие того, что оно слегка пошевелилось, как-то все напряглось, как бы изготовившись к бегству, но приняло выжидательную позу. Он протянул к существу свои руки, как бы желая дать ему понять, что у него начисто отсутствует какое-либо оружие или намерения, которых следовало бы остерегаться. Их сейчас разделяло несколько сотен метров каменистой пустыни, и Флетчер передвигался бодрым пружинистым шагом, все время улыбаясь, не понимая того, что существо, кем бы оно в действительности не было, вряд ли способно видеть сейчас его лицо и тем более понять скрытый смысл такой улыбчивости Флетчера.

Внешние бледно-серебристые контуры существа свидетельствовали о том, что совсем не исключено было то, что оно было гуманоидом. И как и он сам, было вынуждено защищать свое тело особым нарядом, чтобы не замерзнуть и предотвратить закипание жидкостей внутри своего организма вследствие высочайшей степени вакуума пространства, в котором ему выпало жить. Голова существа была окружена подобием бледно-серебристого ореола и ничем особо примечательным не отличалась, внешне существо было точно таким же безликим, как и сам Флетчер, голова которого была спрятана под гермошлемом из особо легкого и совершенно прозрачного сплава.

Когда Флетчер оказался не более, чем в двух десятках шагов от существа, оно неожиданно повернулось к нему спиной и исчезло.

— Нет, нет! — пытался было остановить его Флетчер. — Подожди! — Голос его раскатами грома гремел внутри его шлема. Тут он вспомнил, что его рация сейчас не работает и не останавливаясь сразу же включил рацию, надеясь в душе на то, что существо вдруг да и услышит его, оказавшись способным принимать радиосигналы и еще, может быть, поймет его. Он побежал к самому краю расщелины, не переставая кричать на бегу.

— Подожди! Подожди!

Остановился он на самом краю бездны, качнулся несколько раз из стороны в сторону и едва не упал в нее.

Никогда еще за всю свою жизнь не испытывал он столь ужасного головокружения. Когда в конце концов, ему удалось отпрянуть подальше от той невидимой черты, ступив на которую, он мог поплатиться жизнью, его на мгновение сковал ужас, а затем его затрясло. Впечатление было такое, что он окунулся в ледяную ванну, наполненную собственным потом, выступившим по всему его телу. Вскоре он опустился на четвереньки и начал ползти вперед, с особой осторожностью прижимая руки к камням. К тому времени, когда Сэм достиг самого края обрыва, он лежал, распластавшись, на животе. Не в силах побороть искушение, он все-таки глянул вниз, в развернувшуюся перед его взором бездонную пропасть.

Но как он ни всматривался вниз, дна пропасти увидеть ему никак не удавалось, как будто его и вовсе не существовало.

Флетчер закрыл глаза, сделал глубокий вдох и предпринял еще одну попытку как можно повнимательнее обследовать явившуюся его взору бездну.

Единственное, что ему удалось различить на самом дне расселины — оказалось звездами. Правда, не такими яркими и отчетливыми как те, что мерцали у него над головой. Эти звезды светили как бы сквозь туманную дымку, свет их был неровным, они, казалось, то совсем угасли, то вдруг вспыхивали еще ярче, чем прежде.

Зрелище это непонятно почему особо захватило Флетчера.

— Подожди! — в который раз громко крикнул он. — Послушай-ка, ты что, в самом деле живешь там, глубоко внизу?

Ответа не последовало. Ему подумалось, что он видит какие — то серебристые пылинки, передвигающиеся по уступам на вертикальной стене, уходящей в недоступную человеческому разумению щели в теле этой достаточно своеобразной планеты. Однако эти пылинки мелькнули перед его взором всего лишь на какое-то совершенно ничтожное время, и больше не показывались. У него возникли весьма серьезные сомнения в том, видел ли он вообще что-либо внутри этой, такой загадочной расселины. Однако он и дальше продолжал лежать, словно загипнотизированный бездонностью расселины. Его просто завораживал вид, утонувших в ней звезд.

Гарри Экс, Джо Лиди и еще один мужчина по фамилии Закарян из экипажа одного из кораблей, женатый на родной сестре первой жены Гарри Экса, увидев Флетчера, направились в его сторону. Они осторожно подползли к тому месту, где он лежал и схватили его за ноги. Когда они все втроем оттащили его далеко от края пропасти, Гарри Экс спросил у него:

— Что это с тобой стряслось? Упился до такой степени, что потянуло на приключения? Кого это ты там внизу окликал?

— Там внизу имеется воздух, — сам не веря собственным словам, вдруг произнес Флетчер.

— О! Вот оно что! — отозвался Закарян. — Он в стельку пьян!

— Лучше погляди-ка сам, — предложил Флетчер, — и увидишь перед собой как бы некоторое подергивание, искажающее все, что только ни попадет в поле зрения. Подобное искажение можно объяснить только наличием какой-то газообразной среды внутри расселины. И еще далеко внизу виднеются какие-то огоньки, сам никак не пойму, что это за огоньки. Они кажутся настолько далекими, что никак не разобрать толком, что они из себя представляют.

— А вот я помню, ты говорил, что внутри расселины только черная сажа и ничего более, помнишь? — произнес Гарри Экс.

— Так мне показалось, когда я наблюдал картину из космоса. А теперь я смотрю на нее с более близкого расстояния. — Флетчер резко выдернул свои руки из цепких пальцев Экса, — вполне возможно, что это свет из окон домов. А может быть из отверстий в крышах домов, служащих аварийными выходами. Может быть, этот свет излучают жерла вулканов. Пока что, еще очень трудно разобраться, что к чему.

— Свет от домов? — переспросил визгливым тоном на грани злорадного смеха Джо Лиди.

— Так вот! — упрямо произнес Флетчер. — Где-то же они должны все таки жить?

— Кто? — спросил Экс.

— Кто? — презрительно фыркнул Закарян. Естественно, те самые ребята, которых он так настойчиво упрашивал задержаться. Зеленые человечки, ну кто же еще? — Он потянул тело Флетчера в ту сторону, где находилась «Добрая Надежда». — Давай, поднимайся-ка. Тебе нужно хорошо поспать!

Флетчер начал двигаться по направлению к кораблю. Затем произнес негромко, но как можно поубедительнее:

— Кто-то здесь за нами следил. Я вспугнул его, но он еще вернется. Вполне возможно, что вот эти самые стены, которые мы с такой яростью крушим, являются какими-то священными реликвиями или чем-то еще для обитателей этой расселины. И они возможно возражают против того, что мы здесь затеяли. На вашем месте, теперь как никогда еще нужен глаз да глаз, чтобы не нарваться на какую-то неприятность.

Гарри Экс что-то пробурчал и выругался, а когда заговорил, то в голосе его появилось определенное беспокойство. Такого рода неприятности у него уже когда-то бывали.

— Ладно! — произнес он. — Джо, побудь здесь какое-то время. Если что-то и вылезет из этой дыры, тотчас же дай мне знать об этом. Понятно?

Джо Лиди тяжело вздохнул и крайне неохотно засеменил назад к расселине. Флетчер прошел внутрь корабля, сбросил с себя скафандр и отправился в постель.

Угасшее солнце соскользнуло по небосводу к самой кромке горизонта. Следуя и после своей кончины по тому же маршруту, что и в пору своей молодости. Несколько погодя, когда оно скрылось из их вида, со своего поста вернулся Джо Лиди, неся под мышкой небольшое, безвольно свисающее тело. Это было похоже на тощую, одна кожа да кости, гончую, волокущую только что пойманного кролика.

Флетчер услышал шум множества людей, собравшихся на корабле и без труда пробудился ото сна. Поднявшись с койки, он позевывая и потягиваясь направился по коридору к помещению, выполнявшему роль кают-компании флагманского корабля. Там уже было полным полно народу и царило небывалое оживление. Лохматые головы детишек и их удивленные мордашки то и дело просовывались ближе к центру. Флетчер протолкнулся к тому месту, где Гарри Экс и Джо Лиди укладывали что-то на одну из коек. Это что-то было примерно метра в полтора длиной, возможно, даже и несколько больше.

— Я ведь говорил вам, разве не так? — произнес Флетчер.

Ему никто не ответил.

— Откуда, черт возьми, мне знать, — спросил Гарри, — что это человек? Из-за того, может быть, что все тело его покрыто одеждой, или чем-то таким, что ее заменяет? — Он рванул на себя небольшое тело существа, лежавшего на койке и оно мягко шлепнулось, упав на пол, не издав ни звука, как будто что-то мягкое. Вполне возможно, внутри него не было никаких костей и даже намека на скелет, который должен придавать телу жесткость.

— Что бы это ни было, вид у него безусловно мертвый. Послушай, Джо, ведь я тебя предупреждал быть поосторожней, а теперь тебе придется нести ответственность за это.

— Еще чего? — возмутился Джо, — я всего-навсего слегка похлопал по его верхней части шлема. Он вовсе не был склонен проявлять хоть малейшее дружелюбие к нам — вот он и сам виноват. К тому же, лично у меня нет ни малейшей уверенности в том, что он мертв.

Он нагнулся над существом, почти прильнув к нему головой и провел пальцами по серебристому материалу, который прикрывал тело существа. Голова была также прикрыта чем-то в виде шлема, за которым не было видно ничего напоминавшего лицо. Джо Лиди тихонько свистнул и произнес:

— А теперь, вот сами поглядите на этот материал.

Все подались вперед, чтобы получше рассмотреть, что же это за особый материал, которым было прикрыто тело аборигена.

— Черт знает, что это такое? — произнес Джо Лиди. — Ну просто паутина. Могу поспорить, что весь костюм весит не более пяти фунтов, вместе со шлемом и всеми причиндалами.

— Это скорее какого-то рода пластик, — предположил Закарян, затем добавил. — По-моему, ничего подобного я еще никогда не видел.

— Ну и сколько, — произнес Гарри Экс, с присущей ему расчетливостью, — можно зашибить за такой материал? Что ты скажешь по этому поводу?

— А разве тебе принадлежит этот костюм? — произнес Флетчер. — Пока что, это еще вот его собственность. И он ему очень нужен для того, чтобы благополучно вернуться домой, если он конечно еще жив и ты не собираешься прикончить его в обозримом будущем.

— Вот те на! — с пылом произнес Экс, оказавшись больше не в состоянии и дальше скрывать обуявшую его алчность. — Слишком много всяких если! Давай посмотрим, что еще имеется сейчас при нем или на нем.

Они принялись ощупывать один за другим многочисленные карманы костюма, выворачивая один за другим каждый из них. Флетчер низко склонился над телом аборигена, сильно прищурив при этом глаза. Неожиданно весь он обратился в движение, и притом очень быстро. Первым делом он с огромной силой заехал кулаком по самому кончику нижней челюсти Гарри Экса и отшвырнул его как можно дальше от тела аборигена. Одновременно этим ударом, задев локтем Джо Лиди, он оттолкнул и его в сторону Закаряна. Тот громко выругался и как можно скорее спрятался за спинами остальных подручных Гарри Экса, толпившихся в помещении кают-компании.

Флетчера, казалось, теперь уже никто и ничто не могло остановить. Обеими ручищами от обхватил обернутую в серебристый материал руку незнакомца и хоть и сделал это как будто очень быстро, однако все же не достаточно быстро, так как из узкой трубки в руке аборигена с громким шипением вырвался ярко-белый луч и угодил прямо в того, кто стоял ближе других к лежащему незнакомцу. В плече землянина, ставшего жертвой смертоносного излучения образовалось прожженное сквозное отверстие, после чего воспламенилась часть комбинезона, стоявшего за ним человека.

Оба они громко закричали. Тем временем толпа в беспорядке рассыпалась во все стороны, подгоняемая страхом и отчаянием, охватившими каждого из тех, кто глазел на события в кают-компании флагманского корабля Гарри Экса.

Воспользовавшись общим замешательством, Флетчер опустился на колени рядом с койкой с лежащим на ней незнакомцем и, приложив некоторое усилие, развернул его так, что сноп пламени с громким шипением взметнулся высоко вверх и разметался по потолку ярко-белыми пятнами огненных зайчиков.

— Бей его, — тяжело дыша, процедил сквозь зубы Флетчер. — Бейте его и притом посильнее, ради всего святого!

Джо Лиди, Быстренько приподнялся и ударил серебристый шлем холодным куском трубки, извергающей из другого своего конца, более длинного, смертоносное излучение. Тело внутри костюма несколько раз дернулось судорожно, а затем частично обмякло. Джо Лиди нанес еще один удар по шлему.

— Этого достаточно, — произнес Флетчер.

Он все еще был на коленях рядом с койкой, однако трубку уже держал в своей собственной руке, она все еще продолжала выпускать с громким шипением сноп ярко белого пламени. Он внимательно следил за концевым патрубком, стараясь удержать его в строго вертикальном положении, направляя струю пламени на потолок.

— Выключи эту дрянь! — крикнул Закарян.

— Ума не приложу, как это сделать! — ответил ему Флетчер.

Но вот наконец вышел из состояния оцепенения Гарри Экс и сразу же принялся истошно вопить:

— Осторожно, следи за тем, Флетч, что ты сейчас творишь! Ведь ты сейчас прожигаешь дырку в переборке, а затем, того и гляди, сделаешь дырку в корпусе — вот тогда всем нам здесь, хана!

— Ничего не могу с этим поделать, — спокойно произнес Флетчер. — Оставьте меня в покое.

Он начал поворачивать трубку пальцами одной руки, держа ее крепко в другой и внимательно разглядывая. Те двое, которых успел лизнуть язык вырвавшегося из трубки пламени, все еще валялись на полу и постанывали. Все остальные застыли, напряженно следя за каждым движением Флетчера.

Массивное стальное перекрытие потолка кают-компании раскалилось добела и с каждым мгновением полыхало все ярче и ярче.

Флетчер очень осторожно просунул палец в небольшую выемку на поверхности трубки. Она прекратила изрыгать пламя. После этого он разжал пальцы, а трубка упала на пол. Флетчер подошел вплотную к Гарри Эксу и вцепился пальцами в нагрудник его комбинезона. Его всего страшно трясло. Приблизив свое лицо почти впритык к лицу Гарри, он произнес:

— Ты — идиот, Гарри. Нечистый на руку, ужасно жадный дурак. Удивительно, как это мы не погибли до сих пор из-за твоей жадности?

— Ничего не мог с этим поделать, — виновато буркнул Гарри Экс, — если этот жалкий подонок придуривался мертвым, — резко повернувшись, он вырвался из рук Флетчера и принялся растирать челюсть. — Джо! — разгневанно возопил он. — Ведь это тебе я поручил внимательно следить за этим прохвостом! Насколько мне кажется, ты сам сказал, что вышиб из него дух!

— Нам следовало прежде всего обыскать его, Гарри, — начал оправдываться Джо. — Флетчер прав. Давайте лучше сделаем все, чтобы такое больше уже не повторилось. Да уберите же, хоть кто-нибудь, этот огнемет с дороги до того, пока его не подберет кто-то из ребятишек.

На сей раз они заломили руки незнакомца за спину и там же крепко накрепко их связали, после чего отобрали у него все, что только можно было сдвинуть с места. Затем посадили его и вот в таком положении привязали к одной из опорных стоек.

— Теперь он никуда не денется, — глубокомысленно заметил Гарри Экс, — этот паршивый крысенок.

— Не знаю, — произнес Флетчер. — Интересно, каково было бы тебе самому после того, как ты пришел в себя, оправившись после страшного удара по башке, а затем увидел бы стаю волосатых обезьян, ощупывающих тебя всего с ног до головы и с жадностью шарящих по всем твоим карманам и не стесняющихся запускать свои руки в самые интимные места твоего тела в поисках чего-либо такого, что может показаться им хоть сколько-нибудь подозрительным?

Экс полностью проигнорировал эту гневную тираду Флетчера. Закарян тем временем помогал выносить раненных, а жена Джо Лиди занялась детьми. Вот тут-то как раз и появилась Люси и расположилась между Гарри и Флетчером, воинственно выпятив грудь и всем своим видом давая понять, что не допустит дальнейшей перепалки.

— Похоже, внутри его шлема полным полно крови, — сказала Люси и показала на голову аборигена.

— Да, похоже не мешало бы как-нибудь снять с него шлем, — добавил Джо.

Снять шлем не составило особого труда, пришлось правда сорвать резьбу на очень прочных креплениях.

На какую-то минуту в помещении воцарилась полнейшая тишина, не нарушаемая досужими репликами никого из тех, кто находился в то время в помещении кают-компании, первой нарушила тишину Люси:

— Он выглядит таким диким, ну дикарь-дикарем! — сказав это, она отступила на несколько шагов и не замедлила спрятаться за спиной Гарри.

Верно, подумалось Флетчеру, диким и… каким-то крайне отощавшим, скорее всего, в результате длительного недоедания. Он, естественно, не очень то ясно представлял, что, собственно ожидал увидеть, но существо, если судить по его размерам, похоже на ребенка-недомерка. Лицо оказалось, в общем-то, лицом почти что мужчины даже несмотря на то, что у аборигена оказалась совсем небольшая голова, однако контуры черепа и выражение лица ни в коей мере не свидетельствовали о какой-либо, пусть даже самой мало-мальской степени физического или даже умственного вырождения этого существа. Весь внешний облик аборигена красноречиво говорил о том, что он никак не мог принадлежать к человеческому роду, однако, чем больше Флетчер размышлял над тем, что существо несмотря ни на что все же следует отнести к гуманоидам. Кожа его была белой, как мел, волосы были какого-то вроде бы дымчатого цвета, который вполне мог быть естественным, как является естественным седой цвет волос у людей достигших определенного возраста. Сами собой волосы были жесткими и крайне неаккуратно подстриженными. На лице аборигена не было никаких признаков бороды или какой-либо растительности, тем не менее лицо никак не было лицом молодым, ибо было изборождено глубокими морщинами, а рот искривлен в несомненно горькой ухмылке. Две тоненькие струйки крови сочились из ноздрей существа.

Глаза его были открыты и зорко следили за всем, что происходит в непосредственной от него близости. Именно глаза аборигена вызвали у Флетчера какое-то особое сильное душевное смятение. В них просматривался чуждый человеку, но очень-то близкий к нему разум, почти что человеческая боль, вызванная страданиями как физического, так и душевного свойства. В них было и еще какое-то чисто животное стремление и непреклонная воля выжить во что бы то ни стало. На какое-то время в подсознании Флетчера сформировалась чисто интуитивная картина того мира, в котором суждено родиться человеку, чтобы с годами трансформироваться в то особое существо, которое было перед ним. В душе он очень надеялся на то, что ему никогда не доведется узнать тех мельчайших подробностей быта и условий существования этого мира, наложивших столь глубокий отпечаток на лице существа и вызывавших искреннее сострадание у человека из совершенно иного мира с абсолютно иным мироощущением и душевным складом.

А вот Гарри Экс прежде всего был Бизнесменом, был человеком дела, а не эмоций. Его пониманию были не доступны те переживания, что довелось только что испытать Флетчеру. Да и вообще способность сопереживать была свойством абсолютно чуждым его сугубо прагматичной натуре. Он сейчас вертел в руках шлем аборигена, легкий словно солнечный зайчик и нисколько не деформированный ударами трубы. На нем даже не осталось малейших следов, различимых человеческим глазом. Он нежно поглаживал шлем, и лицо его было одухотворено множеством мыслей, роившихся в его сознании.

— Постарайся подружиться с ним, — вдруг произнес он, — скажи ему, что мы сожалеем о случившемся. Вытри ему нос вместо того, чтобы глазеть на него. Дай ему хлебнуть чего-нибудь покрепче, дай ему что-то пожрать — все что-угодно, что ему самому захочется, — взгляд его остановился на Флетчере, склонившемся над телом аборигена. — Послушай, ты, похоже, еще глупее, чем это всегда казалось! Неужели ты не в состоянии определить с первого взгляда истинную ценность той или иной вещи?

Джо Лиди по уже давно укоренившейся привычке решил, что подобное обвинение из них двоих с Флетчем может, относиться лишь к нему одному, и не стал отмалчиваться:

— Почему это? Я, самым первым усек что к чему. Разве не так?

— Сколько металла, как ты думаешь, нам удастся извлечь из этих чертовых стен? — спросил Гарри. — И сколько нам удастся заполучить за него на ближайшем рынке, если мы полностью загрузим два корабля? Не думаю, что это будет большая сумма, но и не малая. Хотя все может обернуться так, что ты не сможешь купить своей жене даже новый комплект заколок для волос. А что ты скажешь по этому поводу, Закарян?

Закарян поспешил с ответом. Покачивая головой, он заверил всех, что в действительности все обернется именно так, а не иначе.

— Ладно. Но ведь это вы заберете шлем и костюм, который был на этом красавчике. Вы считаете, они что-то стоят? Не как старье, а как что-то, что можно использовать прямо сейчас. Как нечто такое, за что заплатят настоящие деньги, лишь бы обладать ими. Мы должны устроить с ним какой нибудь обмен. Надо выяснить, каким образом они ухитряются производить материалы с такими замечательными свойствами. Мы хотим узнать, чем эти люди располагают еще таким, что нам не известно и могло бы привлечь особое внимание. Неужели вы не видите, какие широкие возможности могут перед нами открыться. Мы могли бы даже заняться здесь вполне законным бизнесом, основать нечто вроде фактории и сколотить не одно состояние. Такое вполне возможно. Может быть, на сей раз мы натолкнулись на настоящую золотую жилу, — он подался телом вперед, обворожительно улыбаясь крошечному аборигену. — Понятно? Друг, мы с тобою друзья! Дошло?

Человечек ответил ему равнодушным, однако пышущим ненавистью взглядом.

— Послушай, Гарри, выйди-ка отсюда и не мешай мне, — сказал Флетчер. — А ты, Люси, будь добра принеси мне сюда горячую воду и полотенце. Причем чистое! И еще какую-нибудь еду, какую угодно, любую, но побыстрей. Понятно?

Голодание, вынужденное и хроническое четко просматривалось на этом изнеможенном, почти человеческом лице, с которого ни на мгновение не сходило выражение загнанного в смертельную западню дикому животному.

С помощью полотенца и теплой воды Флетчер осторожно смыл все кровоподтеки на коже человечка. Плоть его на ощупь была такой же жесткой, как мрамор, а когда Флетчер принялся было массировать кожу, то тело нисколько не шевелилось. Флетчер дружелюбно улыбался, очень тихо и ласково приговаривая при этом, однако все его попытки растормошить аборигена оказались тщетными. В конце концов он отодвинул в сторону таз с водой и взял хлеб, который принесла Люси. Протянул его человечку. И на сей раз с его стороны не последовало совершенно никакой реакции. «Может быть, этот человек никогда не видел в своей жизни хлеба», такая мысль пришла в голову Флетчеру. Он отломал кусок хлеба, положил его в свой собственный рот и съел. Затем снова протянул хлеб и в глазах аборигена появилось совсем другое выражение.

— Развяжите его руки! — сказал Флетчер.

Как только они оказались свободными, Флетчер положил хлеб в руки аборигена. Тот общупал его, затем понюхал. Отломал кусочек и попробовал. Затем съел хоть и с жадностью, но далеко не как дикое животное, а как человек, приученный к определенным правилам хорошего тона, которых следует придерживаться при приеме пищи. Когда он разделался с первой порцией хлеба, Флетчер предложил ему еще. Он взял вторую порцию, удостоив Флетчера таким приветливым, но с изрядной примесью грусти, взглядом, который тронул и поразил Флетчера. Впечатление было такое, будто он хотел сказать: «Ладно, черт с вами, поскольку я все равно здесь и деваться мне некуда, то хоть какую-то пользу я должен извлечь из этого».

— Эй, — окликнул Флетчера Гарри Экс, — тебе, похоже, все-таки удалось договориться с ним. Славный ты парень, Флетч, что правда, то правда. Ну что ж, продолжай и дальше все в таком же духе.

Теперь, когда абориген съел весь предложенный ему хлеб, он с интересом принялся разглядывать помещение кают-компании и все предметы, которые находились в ней. Его взгляд только лишь на какое-то короткое время задерживался на мужчинах и женщинах. Наибольший интерес у него вызывали вещи и предметы обстановки. В выражении его лица появилась некоторая задумчивость не без определенной доли хитринки или даже озорного лукавства, однако все это очень быстро исчезло. Это настолько быстро исчезло, что только Флетчеру удалось заприметить эту перемену в настроении их пленника. А затем внимание его сосредоточилось на тех людях, что его окружали и в особенности на Гарри Эксе.

Он вдруг улыбнулся и заговорил.

У Гарри Экса тотчас же резко поднялось настроение. Все слова, произносимые крошечным аборигеном, были для него сущей абракадаброй, однако каждое новое слово Гарри Экс встречал очередным восторженным кивком головы и улыбался, развесивши рот чуть ли не до самых ушей, так, что были видны его коренные зубы.

— Друзья! Мы — друзья! — непрестанно приговаривал он. — Мы все здесь твои друзья. Понятно? — повернувшись затем к Флетчеру, произнес: — Похоже на то, что кое-чего мы все-таки добились, верно?

Да, отметил про себя Флетчер, только вот чего именно мы добились? И принялся более пристально изучать мимику незнакомца, пытаясь вникнуть в смысл того, что он довольно-таки возбужденно говорил.

Речь аборигена стала несколько более неторопливой. Он сделал жест рукой куда-то в сторону, затем недвусмысленно показал на что-то такое, что явно находилось где-то далеко внизу.

— Вот, вот! Я, кажется, понял, что он имеет виду! — воскликнул Гарри. — Этот жест куда-то вниз означает расселину. — Но тут абориген показал вдруг на самого Гарри, затем на себя. Поднял руки вверх, сжал ладони в кулак и несколько раз подряд разжал и выпрямил пальцы. И описал кистью руки полный круг, как бы включая внутрь этого круга все и вся, о чем он ни говорил до того.

— Он имеет виду себя и своих соплеменников, — произнес Флетчер. Мне не известна система исчисления, которую он использовал, но подразумевал он этим жестом огромное количество, которое может означать от пятидесяти до пяти тысяч.

Гарри Экс протянул незнакомцу шлем, затем показал на серебристый костюм, прикрывавший его тело, после чего сделал несколько различных жестов, смысл которых по мнению Гарри должен был означать передачу Гарри как шлема, так и всего костюма, который был на аборигене. Чтобы сделать более понятным смысл своих жестов, Гарри даже сделал вид, будто намеревался водрузить шлем на свою собственную голову. Он оказался, конечно же, слишком мал для него и так и остался нелепо торчать на самой макушке лохматой головы Гарри Экса. Видя это, крошечный абориген вроде бы почти что рассмеялся и тоже сделал несколько жестов, обозначающих передачу ему самому чего-то и жесты эти подкрепил весьма выразительной пантомимой, изображающей процесс поглощения пищи. При этом зубы его то и дело плотно смыкались между собой с характерным голодным клацанием.

— По-моему, — произнес Флетчер, — он имеет в виду то, что он и его соплеменники согласны отдать нам кое-что из того, что имеется у них, в обмен на продукты питания.

— О! Вот оно что! — удовлетворенно крякнул Гарри. — Именно этого я все это время и хотел добиться, — он убрал со своей головы глупо выглядевший на ней шлем аборигена, вернул его прежнему владельцу, понимающе кивнул и осклабился. Затем принялся мерить крупными шагами помещение кают-кампании.

— Я хочу собрать все, что можно пожертвовать из запасов провизии, имеющихся на каждом из наших кораблей. Я хочу, чтобы все, что нам удастся собрать, было погружено на борт разведчика, все до самой последней консервной банки и последнего мешка с мукой. Совершенно безразлично, что именно, главное, чтобы это можно было употреблять в пищу. Все равно многие из наших продуктов вот вот начнут портиться, так что самая пора избавиться от каких бы то ни было излишков. Флетч, распорядись от моего имени, чтобы разведчик был полностью заправлен горючим. А теперь, когда мы выйдем отсюда, я хочу чтобы все остальные из вас извлекли весь металл до последнего грамма из этих чертовых стен и погрузили в трюмы наших кораблей, так как не исключено, что стартовать будем с этой планеты в спешке. Понятно? Вперед и с песней!

Закарян, Джо Лиди и все остальные не стали дожидаться повторения команды своего босса. Гарри Экс повернулся к Флетчеру, который даже с места не сдвинулся, чтобы броситься выполнять указания Гарри.

— У тебя какие-то ко мне вопросы? — произнес он, — так надо понимать твое бездействие, верно?

— Нет, ответил Флетчер, я хочу сделать заявление! — он поглядел на крошку-аборигена, который тихо сидел с шлемом у себя на коленях, всецело погруженный в какие-то свои собственные мысли. Лично я считаю полнейшим безумием твое желание забраться в эту чертову щель там внизу.

— Какие соображения заставили тебя прийти к такому выводу? — сказала Люси и подошла вплотную к Гарри. Она стояла теперь фактически прислонившись к нему и глядела на Флетчера сквозь полузакрытые веки и недовольно выпятив вперед обе свои губы. — Он — трус, вот и вся логика, — произнесла она.

— Эгей, полегче на поворотах! — осадил ее Гарри. — С чего это ты взяла?

Все еще продолжая с презрением глядеть на Флетчера, она положила свою голову на плечо Гарри. Лицо ее расплылось в улыбке.

— Мужчина, который делает попытки украсть жену другого человека, стоит тому хоть немного отвернуться, никак не может быть никем иным, как самым настоящим трусом. А вот он-то как раз таков. Это уже поняли давно все, кроме, похоже, одного тебя, Гарри. В противном случае, он не стал бы тайком от всех остальных волочиться за женой одного из своих товарищей.

— Люси, зачем ты так? — послышался резкий голос жены Джо Лиди из противоположного угла помещения. — Это все придуманная тобою же наглая ложь, Люси Экс, и тебе лучше, чем кому бы то ни было другому, это известно!

— Не суй свой нос в чужие дела! — свирепым голосом ответила ей Люси и стала тереться головой о плечо своего мужа.

Гарри перевел взгляд со своей жены на Флетчера, затем снова опустил глаза на лицо Люси, он безусловно был крайне смущен возникающей перебранкой и к тому же и сам был почти что готов вскипеть в любое мгновение и дать полную волю душившей его ярости.

Флетчер отрицательно мотнул головой.

— Это ложь. Гарри, и она это сама понимает. Я очень сожалею о том, что ей недостает должной сдержанности. По-моему, я и сам в некоторой степени виноват в том, что она так поступила. Не думаю, что твоя жена настолько испорчена, что в самом деле хотела посеять какой-то раздор между нами, — высказавшись так, он многозначительно поглядел на Люси. — Могла бы, пожалуй, и подождать с этим до тех пор, пока мы вернемся. Если нам посчастливится вернуться.

— Валяй отсюда! — прогремел Гарри Экс, в голосе которого теперь громко зазвенел металл. — Я ведь велел тебе заняться дозаправкой разведчика.

Флетчер пожал плечами и вышел из помещения кают-компании.

Крошка-инопланетянин склонил голову над своим шлемом и улыбнулся.

Глава 3

Разведчик вынырнул из тьмы ангара в тьму царящей над планетой вечной ночи и почти мгновенно растворился в окутавшем его непроглядном мраке.

Носовая часть его была сейчас под таким углом направлена к поверхности планеты, что впечатление у пилота разведчика было такое, будто планета внизу была расщеплена огромной трещиной на две отдельные части да притом еще и так, что сквозь эту трещину отчетливо просматривались те звезды, которые можно было бы наблюдать лишь с обратной стороны этой планеты. Флетчер испытал острый приступ головокружения в то время, когда вокруг него начали быстро смыкаться две черные, будто бы идущие из самых недр планеты, почти строго вертикальные стенки расселины, внутрь которой нырнул его крохотный летательный аппарат. Впечатление было такое, будто он погружался в пропасть, расколовшуюся на две почти равные половинки. Именно это вызывало ощущение, будто сближаясь между собой они в любое мгновение могут раздушить как муху и крошку-разведчика и самого Флетчера, находящегося в кресле пилота. Одновременно с этим возникло и еще одно крайне неприятное ощущение, заключавшееся в том, что вторжение разведчика нарушило какое-то очень хрупкое равновесие, удерживающее до сих пор на почтительном расстоянии между собой две половинки планеты. Такое явление не наблюдалось ни на одной из многих сотен тысяч планет, имеющихся в той части Галактики, которая к тому времени уже была пусть и крайне поверхностно обследована представителями рода человеческого. Флетчеру казалось, что именно вследствие нарушения этого хрупкого равновесия и начали быстро сближаться друг с другом две половинки планеты.

Все эти ощущения, ужаснувшие Флетчера, еще сильнее усугублялись неповоротливостью и плохой управляемостью разведчика вследствие того, что он был перегружен пластмассовыми ящиками с продуктами питания, к чему совершенно не был приспособлен. Экипажи кораблей флотилии Гарри Экса обрекались на крайне урезанный рацион по пути домой, если Эксу удастся преуспеть в торговых отношениях, завязываемых им с аборигенами. Сам Гарри сидел рядом с Флетчером в кресле второго пилота, а Джо Лиди и Закарян занимали два места позади Экса и Флетчера. Крохотный обитатель расселины сидел между Флетчером и Гарри Эксом в особом на скорую руку сооружением из различных запчастей сиденье — сделано это было с той целью, чтобы он имел возможность корректировать курс разведчика и кратчайшим и наиболее безопасным путем вывести его туда, где имеющиеся на его борту продукты питания можно будет обменять на материалы и кое-какие предметы, которые изготовляет этот удивительный народец, хоть и не сумевший уберечь себя от весьма заметного физического вырождения, однако тем не менее умудрившийся достичь достаточно высокого, по человеческим меркам, уровня развития технологии. Абориген казался охваченным каким-то напряжением и очень обеспокоенным и взволнованным. Флетчер даже чувствовал как время от времени вздрагивает его крепкое и жилистое тело, хотя и не вполне осознавал, чем это вызвано: то ли страхом, то ли не в меру расшалившимися нервами аборигена. Голова его все время была прижата почти впритык к внутренней поверхности лобового стекла пилотской кабины и непрерывно вглядывалась в окутывающую корабль непроницаемую тьму.

— У меня такое впечатление, произнес Флетчер, — будто он очень опасается подстерегающих нас опасностей внутри этой чертовой дырки в теле планеты.

— Он просто напуган, — буркнул Гарри. — Ему, похоже, никогда еще не доводилось летать внутри какого бы то ни было летательного аппарата, — высказавшись подобным образом Гарри скосил взгляд в сторону Флетчера.

— Надеюсь, ты не ошибаешься, — произнес Флетчер.

— Что-то побуждает меня думать именно так, а не иначе. — Произнес Гарри, вдруг почему-то ставший без особой на то необходимости воинственно настроенным и агрессивным. — А вот мне, так все больше сдается, что ты больно хитер и смекалист для забулдыги-пьянчужки, где-то пропившего свои документы звездолетчика. Не попадись я на твоем жизненном пути, ты так бы и до сих пор болтался бы без работы, допивая сливы в забегаловках на всех без исключения самых захудалых галактических полустанках.

— Что правда, то правда, спорить не стану, — ответил Флетчер. Лицо его осталось по-прежнему совершенно невозмутимым, хотя и невооруженным взглядом было видно, что все его внимание сосредоточенно на управлении разведчиком. — Пусть это так, но это нисколько не меняет факты.

— Какие еще там факты? — воскликнул Гарри и вычурно выругался, помянув недобрым словом едва ли не все поколения предков Флетчера по женской линии. — Разве тебе известны хоть какие-нибудь факты в отношении этого малого между нами, которые остались неизвестными мне?

— Кое-какой факт мне в самом деле ясен как дважды два четыре! — произнес Флетчер. — Этот факт настолько очевиден, что его не возможно не заметить. Ты считаешь, что везешь его на живодерню, где без труда обжулишь, если не его самого, то его менее искушенных соплеменников. Но в действительности все обстоит наоборот. Это он ведет тебя на заклание.

— Черта с два! — произнес Гарри. — Твое дело маленькое, Флетч, сиди себе и не рыпайся, не отрываясь от рычагов управления. Занимайся своим делом, и не суй свой нос в мои дела, оставь мне деловую сторону нашей затеи — ведь кто из нас бизнесмен? Ты или я? Тебе это понятно? Или ты нуждаешься в более весомых разъяснениях, — прорычал Гарри и при этом красноречиво плотно сжал свои огромные кулачищи.

Джо Лиди и Закарян встревоженно заерзали на своих сиденьях и многозначительно переглянулись. Флетчер оставил без ответа слова Гарри. В кабине воцарилась почти что мертвая тишина, нарушаемая разве что приглушенными выхлопами реактивных двигателей.

Корабль вошел в атмосферу.

Она оказалась настолько разряженной, что практически совсем не ощущалась, не сказываясь на скорости и характере перемещения корабля. По мере того, как разведчик по круто ниспадающей спирали все ниже и ниже опускался между двумя гигантскими стенками, затягивающими глубокую рану в теле планеты, проделанную как бы ударом невообразимого гигантского ножа, воздух становился плотнее и теплее. На какое-то мгновение начали конденсироваться капли тумана на наружных поверхностях остекления иллюминаторов. Эти капли почти мгновенно же исчезали, поскольку Флетчер, заметив их, сразу же включил стеклообогреватели, являющиеся одной из составных частей бортовой системы противообледенения. Последние остатки всей атмосферной оболочки планеты, отметил про себя Флетчер, со временем сами собой осели в этой сравнительно небольшой луже на дне расселины. Тепло излучалось откуда-то снизу, и ему вновь припомнились подернутые туманной дымкой звездочки, которые он впервые увидел тогда, когда пристально вглядывался вниз, лежа на самом краю расселины. Возможно, эти огни вулканического происхождения. Однако он не мог спросить об этом у сидевшего рядом с ним обитателя этой расселины. Оставалось только одно — подождать немного и самому все выяснить.

Тем временем разведчик продолжал спускаться все ниже и ниже. В кабине резко изменился характер звука. Теперь были слышны не только звуки, которыми сопровождалось нормальное функционирование целого ряда различных систем, в том числе и системы жизнеобеспечения. Теперь внутрь кабины стали проникать и какие-то непонятные звуки снаружи. Значительно повысилась яркость багряного зарева далеко внизу, стало видно, что источники этого свечения разбросаны в беспорядке как по дну расселины, так и по боковым ее стенам, к тому же теперь они казались какими-то еще более размытыми и неустойчивыми, чем раньше.

Крошка-абориген схватил Флетчера за руку и сделал повелительный жест влево. Флетчер тотчас же изменил курс, правда сделав это крайне осмотрительно. Каменные стены здесь находились на расстоянии друг от друга этак миль за семьдесят, не меньше, по мнению Флетчера, и поэтому у него было вполне достаточно места для самых изощренных маневров. Однако полагаться только на это не стоило, ибо он не мог знать, какого рода препятствия могут встретить его внизу.

Он развернулся очень медленно, чуть ли не на ощупь продолжая свой витиеватый спуск на дно расселины.

Из мрака прямо перед кораблем вдруг материализовалось и понеслось навстречу нечто огромное белое, что-то вроде зловещего облака, состоящего из разрозненных клочьев тумана. Своими размерами это облако намного превосходило корабль. Оно издало хриплый рев, притом настолько могучий, что он был прекрасно слышен даже сквозь корпус и перекрывал рев реактивных двигателей. Крошка-абориген ойкнул, его полностью парализовал панический страх. Он выкрикивал какие-то отдельные слова: то ли молился, то ли яростно ругался, то ли отпускал проклятия по адресу явно агрессивного существа, все больше и больше обволакивающего будто саваном крошечный разведчик, то ли давал указания, что именно нужно делать, чтобы отогнать или отпугнуть это мерзкое исчадье ада, которое, как подумалось Флетчеру, скорее всего, могло зародиться в толще вулканической магмы, все еще бурлившей в глубинах этой далеко уже не первой молодости планеты. Флетчер увидел, как глаза аборигена вдруг полыхнули лютой ненавистью, теперь у него уже не оставалось сомнений в том, что существо это настроено крайне враждебно и должно рассматриваться как очень опасный противник. И вот оно в конце концов обрушило весь свой гнев, копившийся наверное, уже не одно тысячелетие, на крошечный разведчик, спрятавшийся среди множества остроконечных и зазубренных выступов, которыми был заполнен спуск и самый центр преисподней.

Разведчик накренился и перевернулся на бок. Тотчас же раздались громкие взволнованные крики всех, кто был внутри. С одной стороны весь прозрачный фонарь кабины покрылся белесой живой, размеренно колышущейся массой, сплошь покрытой чем-то вроде пушистого подшерстка, который в равной мере мог быть как перьями, так и пухом. Корпус корабля жутко затрясло, вибрация его достигала того уровня, который вполне мог оказаться смертельным для людей, поскольку частота вибраций была близка к собственной резонансной частоте кровеносных сосудов человеческого мозга. Это могло привести к быстрой и неминуемой гибели. Насколько эта вибрация могла быть губительной для аборигена — этого Флетчеру не дано было знать. Хотя можно было догадываться, судя по панике, которой был охвачен их проводник.

Страх, завладевший всеми, в первое мгновение сковал и Флетчера. Только один небольшой участок коры головного мозга, который продолжал функционировать сам по себе, что было результатом полученного многолетнего опыта полетов, продолжал функционировать, нисколько не потревоженный наводящей ужас вибрацией, которая сейчас завладела кораблем. Вот этот-то участок мозга подсказал рукам Флетчера, что они должны делать, и они повиновались ему. Пальцы его перебросили в положение «включено» один за другим все ключи зажигания маневровых реактивных двигателей, попеременное включение которых применялось при совершении разворотов, при торможении перед заходом на посадку и при осуществлении самой посадки. Он включил эти двигатели не в определенном для них порядке, а сразу все одновременно. Разведчик задрожал еще больше, корпус его протестующе заскрипел, впечатление было такое, будто он вот вот развалится по швам и одна за другой начнут отваливаться части. Белесая субстанция, которая успела затянуть весь самолет-разведчик, возбужденно затрепетала, как будто получила сдачи и ужаснулась возможностям противника. Существо в виде бесформенного рваного облака издало истошный негодующий вопль и оставило самолет в покое. Разведчик вышел на ровный киль и стал продолжать спуск по спирали к огнедышащим жерлам многочисленных вулканов далеко внизу, оставив позади растворяться во мгле нечто хрупкое, похожее на трепыхающуюся на сильном ветру мохнатую махровую простынь.

Крошка-абориген все еще продолжал сидеть в напряженной позе, прямо вжавшись в углубление своего кресла, самодовольно скаля зубы и раздувая от волнения то ноздри, то впалые щеки.

— Фу-у-у, слава тебе, Господи! — раз двадцать повторил Гарри Экс. — Что это, черт побери, было?

— Я всего лишь ничего не смыслящий пьянчужка да и только! — печально произнес страдальческим тоном Флетчер. — Спроси лучше вот у него, — добавил он, показывая кончиком большого пальца на своего соседа справа. Ему было до чертиков тошно. Больше всего на свете хотелось прямо сейчас же развернуться и взмыть в прохладное, свободное пространство наверху, не будь он зол как тысяча чертей на Гарри Экса, то сделал бы это незамедлительно и нисколько не колеблясь.

— Ну что ж, что бы это ни было, оно исчезло. Давай-ка, Флетч, поторопись вон туда. И неукоснительно придерживайся того курса, который подсказывает тебе твой сосед справа. — Гарри Экс вытер пот с лица рукавом рубахи. Все лицо его, кроме губ, было белым, как снег. Он развернулся назад, и услышал, как Джо Лиди произнес очень тихо и слегка запинаясь:

— По-моему, нам совсем не мешало бы побыстрее дать деру отсюда.

— Мы ведь убили эту тварь, вот какие мы молодцы! Мы в состоянии убить кого угодно, кому вздумается встать у нас на пути. Как бы то ни было, но если эти проныры-карлики могут жить здесь, то и мы, по всей вероятности, сумеем продержаться здесь те несколько часов, что понадобятся нам для того, чтобы каждый из нас успел сколотить здесь для себя состояние. Валяй дальше, Флетчер!

— Я бы теперь не повернул назад, сколько бы вы все ни умоляли бы меня об этом, — процедил Флетчер сквозь зубы, затем ткнул под бок своего соседа справа. — Куда? — спросил он, подкрепив вопрос соответствующим недвусмысленным жестом. Теперь крошка-абориген глядел на него совершенно иначе и, пожалуй, даже не без некоторого уважения. Он показал, куда следовало повернуть корабль, а Флетчер тотчас же выполнил его указание.

Теперь он особенно бдительно следил за появлением в небе огромных белых полотнищ. Пока что они больше не попадались на их пути, однако он посчитал затишье лишь временным и еще больше задумался над тем, какие формы жизни возникли в результате эволюции и оказались способными выжить и развиваться дальше в тех условиях существования, что сложились внутри расщелины.

Настроение его ничуть не улучшилось, когда он обратил внимание на то, что крошка-абориген все это время держался столь же насторожено, как и раньше, а нервничал еще, пожалуй, больше.

Разведчик тем временем спускался все ниже и ниже.

В двух — трех милях справа от Флетчера сформировались огромные клубы густого багрово-красного удушливого чада. Свечение его было мерцающим, оно то притухало, то вновь разгоралось с еще большей силой. Вскоре Флетчеру удалось различить группу из трех приземистых конусов, вершины которых изрыгали языки пламени. Они ярко освещали местность, наподобие гигантских подсвечников, и Флетчеру показалось, что при свете, отбрасываемом ими, ему удалось увидеть кое-что еще. Он решил, что узрел какое-то очень уж большое здание на равнине, которая была испещрена конусообразными вершинами вулканов. Здание со всех сторон было окружено мощными потоками докрасна раскаленной лавы и было, похоже, наполовину разрушено.

Изобразив на своем лице удивление и даже какую-то растерянность, Флетчер повернулся к аборигену и показал на это здание. Тот только бросил мимолетный взгляд в сторону здания, пожал плечами и сделал знак продолжать движение прежним курсом, не обращая внимания на здание.

— Когда-то здесь жило должно быть великое множество людей, — произнес Джо Лиди, явно очень заинтересовавшийся этим зданием. — В ширину оно, пожалуй, с добрую милю и представляет из себя одну цельную глыбу.

— Обрати особое внимание на несущие элементы этого здания, — произнес Гарри Экс, обращаясь к Флетчеру.

— А зачем?

— В них должно быть особенно много всяких металлов, пригодных для дальнейшего использования. Наверное, стоило бы как раз здесь посадить один из наших кораблей.

— Послушай, Гарри, мне никак не дает покоя вот какой вопрос: почему ты так до сих пор и не стал миллионером? — произнес Флетчер.

Разведчик благополучно миновал залитую вулканическим пламенем местность и вновь погрузился в темноту. Но это была не кромешная тьма. Кое-где все таки полыхали факелы, не имеющие никакого отношения к вулканической деятельности. Крошка абориген стал особенно пристально вглядываться в них, а затем все-таки сосредоточил все свое внимание на одном, давая понять Флетчеру, что это как раз и есть тот маяк, свет которого и должен показывать единственный верный курс. Он кивком головы показал направление. Разведчик быстро приблизился к нему — неужели, отметил про себя Флетчер, это и есть конечный пункт нашего путешествия по преисподней планеты. За стеклами фонаря кабины на какие-то мгновения мелькнули и тут же исчезли во мраке несколько случайно оказавшихся на пути разведчика на первый взгляд довольно таки плотных занавесов из пара и дыма, которые поднимались из трещин в черных, как уголья скалах.

— Откуда, интересно, здесь могло оказаться так много всякой дряни явно вулканического происхождения? — спросил Закарян. — Мне казалось, эта планета уже давно мертвым мертва.

— Дело в том, что сейчас мы где-то в непосредственной близости к ее сердцевине, — произнес Флетчер, — так что мы видим сейчас, последние еще едва-едва тлеющие головешки, оставшиеся от адского костра, что полыхал внутри этой планеты в течение многих миллионов лет. — При этих словах он содрогнулся. Было в этом месте нечто такое, что заставляло его искренне сожалеть о том, что в скором времени придется совершить здесь посадку.

Карлик справа от Флетчера взмахнул рукой и что-то очень взволнованно затараторил. Все люди непроизвольно тотчас же подались телом вперед.

Впереди виднелся один-единственный конус, казавшийся намного выше тех, которые они уже миновали. Он выдыхал из своего жерла особенно пышный факел ярко-багрового пламени. У его подножия далеко внизу во все стороны простиралась каменистая пустыня, и как раз посреди этой пустыни на достаточном удалении от продвинувшегося потока лавы стояло какое-то здание.

Оно состояло из скальных пород, которыми как раз, судя по всему и было заполнен но ядро этой планеты. И было оно огромным. Площадью в целую, а то и две квадратные мили — очень трудно было судить об истинных его размерах с высоты, тем более при неустойчивом свете, исходившем от многочисленных лавовых потоков, стекавшим по боковым стенкам конусообразной вершины вулкана. Однако было ясно, было оно в самом деле поистине чудовищных размеров, хотя и не выглядело очень уж высоким, насколько понял Флетчер, когда разведчик еще больше к нему приблизился, и сравнительно приземистым и чересчур уж массивным оно могло казаться лишь вследствие того, что было безмерно широким.

В нем было нечто несуразное. Белые огни освещали окна постоянным, непохожим на мерцающее неустойчивое свечение лавы, светом лишь в одной из частей этого здания, тогда как почти вся остальная глыба оставалась совершенно черной.

Тем временем крошка-абориген с завидной настойчивостью не прекращал раз за разом то вскидывать высоко вверх одну из своих рук, то очень уж выразительно почти что мгновенно опускать ее, многозначительно показывая вниз.

— Так вот чего ты дожидался, — грубо произнес Гарри Экс.

С огромнейшей неохотой Флетчер отобрал придирчивым взглядом самое ровное из всех мест в непосредственной близости и посадил разведчик примерно в полусотне метров от здания.

Крошка-абориген мгновенно аж подпрыгнул и прямо-таки сгорая от нетерпения, опрометью бросился к двери шлюзовой камеры. В глазах его сверкал жесткий, торжествующий свет.

— На вашем месте, я бы попридержал его, Гарри, — произнес Флетчер, — во всяком случае, до тех пор, пока не разберемся, куда это меня угораздило посадить разведчик, и каков характер окружающей местности.

Гарри застыл в нерешительности. Карлик скользнул взглядом по лицам четырех землян. Затем улыбнулся, протянул свой шлем Гарри Эксу, а рукой показал сначала на ящики с продуктами, затем на здание. Он говорил, улыбался и оживленно жестикулировал.

— Если мы не выпустим его, — рассудительно произнес Гарри Экс, — то каким тогда образом он созовет сюда своих соплеменников для того, чтобы мы смогли произвести запланированный обмен? — Он кивнул Джо Лиди. — Отопри шлюз. Нужно дать возможность завертеться колесам, будем потом разбираться, что из этого получится.

Джо Лиди отпер дверь шлюзовой камеры. Внутрь корабля тотчас же проник острый запах серы и наполнил весь воздух корабля. Тем временем карлик-абориген выкарабкался из шлюзовой камеры и низко припав всем телом к камням, принялся тщательно осматривать местность вокруг себя. Затем бегом пустился наутек прямиком к зданию, ловко перепрыгивая с одного камня на другой. Равнина вокруг корабля была сплошь завалена обломками скал. Удивительно, как ему удавалось с такой прытью передвигаться. Удалившись на приличное расстояние, он издал какой-то особенно пронзительный крик.

Закарян вытянул руку через плечо Флетчера, и глядя сквозь лобовое стекло, принялся показывать на что-то такое, что почему-то привлекло его внимание.

С крыши здания неожиданно полыхнул очень яркий луч света, осветивший крохотную фигурку бегущего аборигена и камни. Впечатление было такое будто это лунная дорожка на темной поверхности застывшей неподвижно воды озера или пруда. Но что привлекало внимание, так это часть крыши, на которой теперь можно было увидеть крохотных людей, казавшихся еще меньше, чем они были в действительности, на фоне каких-то огромных предметов.

Предметов, которые не могут быть ничем иным, отметил про себя Флетчер, как какого-то рода оружие.

— Может быть, нам все-таки следовало задержать его, Гарри? — громко пролаял Закарян.

На лбу Гарри Экса выступили крохотные бусинки пота.

— Я еще раз повторяю вам, все о'кей. С таким же успехом вместо вас всех, я мог взять с собою всю свору наших баб! Так что рекомендую и притом настоятельно, сейчас же успокоиться и баста!

— Кто, кто, но ты можешь быть вполне спокоен, — не без иронии в голосе заметил Флетчер. — Мы теперь всецело у них в руках, если это как раз то, чего они желали добиться. Они в состоянии укокошить всех нас по одиночке, стоит нам только отойти метра на три-четыре от корабля. Вот так-то, милейший мой Гарри!

Глава 4

Флетчер и Джо Лиди расположились снаружи корабля, но почти впритык к нему, сделав это ради того, чтобы иметь возможность мгновенно запрыгнуть внутрь, коль в том вдруг возникнет необходимость.

Прошло уже не менее тридцати минут, как Гарри Экс покинул корабль и теперь осторожно и не очень-то быстро передвигался по направлению к зданию, стараясь придерживаться точно того же маршрута, что и значительно опережавший его карлик-абориген. Довольно скоро он вернулся еще с двумя своими соплеменниками. Вот они-то и приволокли с собой кое-какие предметы: серебристый скафандр вместе с гермошлемом, несколько красивых безделушек со множеством крупных бриллиантов, а также два или три небольших механизма. Все это они передали Гарри Эксу и недвусмысленными знаками дали ему понять, что это все подарки, подкрепив затем это свое решение весьма изощренной, выполненной по каким-то строго установленным канонам, пантомимой.

Корабль находился на довольно таки значительном расстоянии от здания. Пока что со стороны здания не наблюдалось каких-либо враждебных действий по отношению к землянам. Видимо, слишком уж многие из его обитателей были очень не прочь наладить с землянами взаимовыгодные отношения, но не отваживались покинуть здание, так как корабль был не слишком уж велик и, разумеется, вряд ли смог вместить всех желающих побывать на его борту. К тому же, видимо, было далеко небезопасно появляться на совершенно открытой со всех сторон равнине, отделявшей здание от корабля. Множество огромных существ, как летающих, так и скачущих по камням, были хронически голодными и совсем не прочь поохотиться на любую добычу, какая окажется в поле зрения этих злобных, откровенно настроенных хищников этого, кажущегося землянам потустороннего мира.

Флетчер задал вопрос в отношении оружия на крыше здания, а абориген принялся имитировать маховые движения крыльями и угрожающе выгибать спину, явно показывая, что это оружие предназначено для защиты обитателей здания от противников, предпринимающих попытки атаковать его с воздуха. Припомнив жуткого вида белесое существо, которое буквально налету поймало разведчик и едва не уничтожило его, Флетчер сообразил, что все обстоит именно так, как пытается изобразить один из обитателей этого здания, ни на мгновение не усомнившись в подлинном характере вооружения, установленного на крыше здания. И все же внушительный вид вооружения очень настораживал Флетчера.

Карлики дали ясно понять землянам, что они хотят, чтобы те занесли имеющиеся на борту продукты питания внутрь здания, где как продукты, так и сами люди будут в куда большей безопасности, чем оставаясь внутри разведчика.

Гарри Экс, держа подарки в своих огромных ручищах и особенно ласково поглаживая кончиками пальцев замысловатой формы бриллианты на безделушках, лукаво ухмыльнулся и согласился перетащить часть припасенных им продуктов внутрь здания. Он также ясно дал понять карликам-аборигенам, что если случится что-нибудь такое, что вдруг встревожит его друзей, то разведчик незамедлительно улетит отсюда и вернется уже не с продуктами, а со всесокрушающими бомбами.

— Ведь в нашем распоряжении имеется не только горстка твердого топлива, необходимого для экстренного запуска ракет, — произнес он, хитровато похихикивая — только вот как они узнают об этом? Зак, ступай вместе с Джо и садитесь вон на той груде ящиков, держа наготове бластеры. Вот так-то. Благодаря этому, они возможно, станут немного посообразительнее и поймут, что к чему. А ты, Флетч, поможешь мне загрузить транспортер.

Они погрузили на платформу транспортера, представлявшего из себя приводимую особым двигателем тележку, предназначенную для переброски на небольшое расстояние сравнительно нетяжелых грузов, ровно столько ящиков, сколько он был в состоянии потянуть.

— О'кей, — небрежно бросил Гарри. — Ты, Флетч, отправляешься вместе со мной.

Лицо Гарри помрачнело. Он заметил трех карликов, наблюдавших за их маневрами. Один был одет в легкий скафандр, двое остальных в какой-то одежде вроде бы из очень прочного синтетического материала, раскрашенной довольно таки странно, скорее всего с помощью какого-то замысловато выполненного трафарета, что было сделано, скорее всего, с целью лучшей маскировки в условиях наблюдения с применением средств ночного видения, основанных на приеме инфракрасного излучения. Одежды эти были кое-как, явно наспех, обернуты вокруг худосочных тел аборигенов и выглядели нелепыми мешками. Карлики с любопытством пристально следили за каждым движением и жестом Гарри. Это ему не понравилось и он принялся весьма бесцеремонно выталкивать их через двери воздушного шлюза.

Когда гости ретировались, Джо обратился к Гарри.

— Ты, Гарри, что-то на взводе. Успокойся немножко, — произнес Джо. — Я знаю Люси в продолжение гораздо более длительного времени, чем ты, и знаю из-за чего она затеяла всю эту сегодняшнюю перебранку. Флетч, здесь совершенно ни при чем, понятно?

Он замолчал как-то совершенно неожиданно на полуслове, как будто очередное слово, которое ему хотелось вымолвить застряло у него в горле и лишило возможности высказываться поопределеннее. Одной из возможных причин того, что он столько неожиданно примолк, было то, что как раз в это же самое мгновение его ушей достигло очень громкое, пронзительное шипение, переходящее в угрожающий свист, способный порвать барабанные перепонки внутри ушных раковин и изодрать в клочья и без того уже напряженные нервные окончания. Флетчер обернулся и увидел, как сорвавшийся с крыши язык ярко-белого пламени устремился к одному из углублений между скалами, из которого валил густой молочно-белый шар. В непосредственной близости к этому месту ему не удалось различить ничего больше.

Карлики очень быстро затараторили на своем птичьем языке и при том все одновременно. Затем один за другим повыпрыгивали на камни, заулыбались и потянули за собой Гарри, уверяя его жестами в том, что руководствуются самыми благими намерениями по отношению к нему, и одновременно заверяя в необходимости делать это быстрее.

— Нам, пожалуй, самая пора в путь! — произнес Флетчер. У твоих партнеров, похоже, истощился запас терпения!

— Ладно, — рявкнул Гарри и многозначительно поглядел на Джо Лиди и Закаряна. — Хорошенько присматривайте за товаром, который вскоре мне придется тащить в это гнусное здание, понятно, олухи?

Он побрел прочь, ведя рядом с собой транспортер. Трое людей без особой зависти во взглядах, провожали его взорами.

— О чем это ты, Флетч, задумался? — вдруг спросил Закарян.

— У них лица, ну точь-в-точь волчьи морды, — покачивая головой, ответил Флетчер.

— Ты не думаешь, что они убьют тебя, ведь не думаешь? — произнес Джо.

— Нет, так не думаю, ответил Флетчер, затем, как бы еще поразмыслив немного, добавил, — пока что так не думаю.

Однако время тянулось очень медленно. Флетчер выбрался из шлюзовой камеры и стоял в задумчивости у выхода из корабля, пока через минуту или две к нему не присоединился Джо Лиди.

— Чудное какое-то место, загадочное, ведь верно? — произнес Джо и содрогнулся.

Более чем странное и таинственное, отметил про себя Флетчер. Было в нем что-то непотребное, что-то такое, что внушало самый настоящий страх даже в такого, как он, видавшего всякие виды, космопроходца. Этот мир напоминал темный искаженный негатив изображения нормального мира. Небо высоко вверху было всего лишь узенькой линией разграничения между двумя вздыбившимися высоко вверх глыбами, которые, как казалось отсюда прислонились друг к другу, готовые в любое мгновение опрокинуть одна другую. Здешний воздух был насквозь пропитан всепроникающим сильным запахом серы, здесь он казался особенно едким несмотря на постоянный приток холодного воздуха сверху и был насыщен зловонием и препротивнейшими испарениями самого различного происхождения. Багровое, мерцающее зарево над огнедышащими конусами непрерывно пульсировало, то разгораясь пуще прежнего, то совсем угасая. Вследствие подобной неустойчивости освещения весь окружающий пустынный пейзаж как бы размеренно дышал, дрожа и расплываясь, как пропадают перед самым пробуждением кошмарные образы, возникающие в сновидениях.

Чудовищное здание вздымалось высоко вверх черным обрывом, испещренным ровными, сделанными как по линейке, рядами огней. Высоко вверху, на самой вершине этой вертикальной каменной глыбы виднелись стволы смертоносных орудий и крохотные человечки, суетливо сновавшие между этими орудиями. Пространство, окружающее здание, безжалостно, словно заточенными мясницкими ножами, рассекалось мощными прожекторами, лучи которых бледнели на фоне багрового зарева, протискивавшегося над равниной, занимавшей значительную часть чудовищного провала, уходившего вглубь едва ли не до самого чрева планеты и лишь едва не разделившего ее на два самостоятельных небесных тела.

Последний бастион жизни на планете, отметил про себя Флетчер и тут же подумал, что было бы куда прекраснее погибнуть на поверхности планеты с гордо поднятой головой, не теряя чувства собственного достоинства в ту лихую годину, когда солнце, в конце концов, в последний раз скрылось за линией горизонта и погасло, чем вот так прозябать в этом уродливом кармане, дожидаясь пока до конца не будут израсходованы последние остатки жизненных соков этой планеты. И еще вот что подумалось Флетчеру, сколько же времени все-таки понадобилось солнцу, чтобы окончательно потухнуть, наверное это произошло гораздо позже, чем погибло все живое на поверхности планет, входивших в его свиту. Интересно, думалось ему, сколько же лет все-таки простояло это здание и сколько поколений провели в нем всю свою жизнь, поколений, родившихся в эту длящуюся целую вечность ночь, поколений, так никогда и не узнавших что такое утро.

Что-то пронеслось над головой у Флетчера, какое-то существо, взмахи крыльев которого прокатывались словно удары грома многократным эхом между не так уж далеко расположенными почти отвесными каменными стенами расщелины.

Люди, съежившись, тотчас же исчезли в шлюзовой камере, проделав такой же незамысловатый маневр, как прячется в раковину кем-то напуганная улитка. Однако неизвестное гигантское существо продолжало кружиться над дном расщелины, предпочитая оставаться на достаточно почтительном расстоянии от крыши здания. Но вот до слуха Флетчера дошли совершенно новые звуки, это были как раз именно те звуки, которыми была наполнена вся расселина. Среди них было и беспокойное урчание вулканов, ворочавшихся в своем сне, и громкое шипение пара и струй горячей жидкости, время от времени изрыгающихся многочисленными гейзерами, разбросанными по всей поверхности дна расщелины, и какой-то как бы потайной негромкий скрежет, сопровождаемый невнятным поскрипыванием и даже как бы шепотом, о происхождении которого можно было только догадываться, ибо источник загадочных звуков продолжал оставаться невидимым. К этой и без того богатой гамме всяческих звуков примешивался еще и какой-то поистине дьявольский хохот, какие-то вопли, напоминавшие жалобные стенания грешников, жарящихся на адском пламени такой преисподней, какая не могла привидеться ни в каком самом страшном сне великим земным певцам адских прелестей, начиная с Данте, Гомера и Мильтона и кончая Босхом и Дали.

— Давайте пройдем подальше внутрь, — предложил Флетчер, которого обуяли панические настроения. — У меня нет сил больше выдержать это!

— Подожди, — резко ответил ему Джо. — Вот он уже идет!

В нижней части той стены здания, что светилась множеством окон, открылись широкие ворота — вот как раз из них и выходил Гарри Экс вместе с десятком или даже дюжиной карликов. Рядом с собою он волочил без каких-либо особых усилий со своей стороны тележку транспортера. На ней было навалено несколько высоких груд различных грузов, причем груды эти были навалены довольно небрежно и сильно раскачивались из стороны в сторону либо взад-вперед при каждом повороте колес тележки и при соударении их с камнями, которые то и дело оказывались под колесами, когда тележка полностью выехала из ворот в стене здания. Рядом с нею бежали два карлика и придерживали эту шаткую конструкцию. Гарри Экс бежал впереди тележки, направляя ее движение и то и дело громко прикрикивая на карликов. Его зычный голос был слышен даже в коридоре, ведущем в шлюзовую камеру.

— Смотрите, что мне удалось достать! Вот, смотрите! Видите?

Остававшиеся в шлюзовой камере земляне бросились ему навстречу, подхватили тележку и принялись успокаивать его. Появление на сцене новой группы землян вызвало самое настоящее смятение среди карликов на крыше, которые теперь, склонившись над ограждением, пристально всматривались вниз, пытаясь рассмотреть, что же все таки происходит в темном пространстве за пределами тех световых кругов, что высвечивали на поверхности дна расселины многочисленные прожекторы, установленные на крыше здания.

Увидеть же они могли только бегущего по каменистой равнине Гарри Экса. Лицо его раскраснелось. Он смеялся и тяжело отдувался после каждого сделанного им шага, глаза его так и сверкали.

— Они — сумасшедшие, — произнес он, — совсем свихнулись. Вот что я вам скажу. Они с радостью отдали бы собственную кожу со своих спин, если бы я захотел этого, ради того, чтобы получить еду. — Он настолько разволновался, что его всего трясло. — Никому из нас никогда не доводилось видеть того, что увидел я, оказавшись внутри этого здания. Выходите, выходите и помогите мне зашвырнуть все это барахло внутрь разведчика, а затем вновь загрузить тележку продуктами.

Некоторые из карликов несли какие-то тщательно сложенные металлические решетки. Вот они развернули их, причем очень быстро и теперь у каждого из них оказалась небольшая тачка на колесиках. Даже тогда, когда они возились со своими портативными тачками, они продолжали вести пристальное наблюдение за небом у себя над головой и за всем, что делается на окружавшей их каменистой равнине. Какая-то часть карликов, у которых при себе тележек не было, взяла на себя роль охранников.

Гарри Экс небрежно забрасывал привезенные предметы в шлюзовую камеру, оставляя их там на попечении Флетчера и Джо Лиди. И все то время, пока он разгружал тележку транспортера, говорил без умолку.

— Они совершенно рехнулись. Готовы отдать своих жен, дочерей. Они там голодают, усекли? За еду они готовы расплачиваться всем, чем угодно! Нам крупно повезло всем, мы наткнулись на самую настоящую золотую жилу. Вы только поглядите на то барахло, что я сейчас приволок! Вам тогда сразу же станет все совершенно ясно!

Флетчер, конечно же, и не думал закрывать глаза, когда привезенное Гарри добро внутрь корабля. Вот серебристые скафандры, а вот шлемы из какого-то особого легкого сплава. Но больше всего здесь было различных усыпанных драгоценными камнями золотых и серебряных безделушек, а также различных тканей. Были здесь также и различные украшения и какие-то изящные штуковины, металлические детали которых были соединены между собой тоненькими проволочками, было еще множество всяких других предметов из хрусталя, о назначении которых можно было строить только догадки, но в основной своей массе это были вещи совершенно недоступные человеческому пониманию.

Доставленная Гарри партия товаров для старьевщиков была подлинным состоянием, причем размеры его определялись не столько сравнительно мизерной стоимостью драгоценностей и всякой прочей там мишуры, сколько новыми технологическими процессами и принципами, лежавшими в основе массового производства многих из оказавшихся среди этого сваленного кое-как барахла, оказавшегося почему-то совершенно не нужным, исстрадавшимся от хронического недоедания последним жалким остаткам некогда довольно-таки здорово процветающего населения этой планеты. Интересно, подумалось Флетчеру, а какова истинная стоимость всего этого для обитателей здания?

— Выносите теперь вон те ящики, — сказал Гарри Экс. — Все до самого последнего. Да поживее! Скажите нашим мужичкам, чтобы они поторапливались и перестали отсиживать свои жирные задницы!

Его все еще лихорадило. Закарян начал вынимать ящики из штабеля и передавать их Джо Лиди, тот в свою очередь передавал их оставшемуся в шлюзовой камере Флетчеру. Карлики ринулись к людям на помощь. Прошло совсем немного времени, как один из них был уже в шлюзовой камере рядом с Флетчером, а затем еще двое или трое из них оказались внутри корабля, включая и того самого первого, которого Джо Лиди ухитрился поймать на поверхности. Работали все они быстро, на лицах их было целеустремленное выражение, они теперь были крайне немногословны и лишь изредка перебрасывались короткими, отрывисто произносимыми словами. Вытащенные из корабля ящики они аккуратно складывали на своих портативных тачках.

— Живее, живее, — кричал Гарри. — Не сидите, разинув рты, поторапливайтесь!

Работа шла быстро, однако еще половина ящиков не была вынесена из корабля, когда из мрака вынырнуло нечто огромное и горластое и тот час же с оглушительным треском вниз устремились мощные снопы энергии, выпускаемой батареями, установленными на крыше здания. В течение какого-то промежутка времени снопы эти были наобум по внешним контурам тех кругов, что высвечивали на равнине прожекторы, светившие сверху.

У жителей расселины сразу же вытянулись лица. Они прекратили работу и теперь выжидали, изготовившись то ли к тому, чтобы пуститься в бегство, то ли к участию в схватке с практически пока что невидимым противником. Руки свои они держали на поясах, с которых свисали изрыгавшие пламя миниатюрные трубки.

Земляне также приостановили работу.

Показалось нечто гороподобное. Оно передвигалось как-то особенно замедленно, как и подобает горе, и громко орало на ходу. Орало так громко и таким голосом, какой и ожидать-то можно было лишь от обезумевшего очень массивного вулкана. Флетчер, выглядывая из наружной двери шлюза, посчитал было, что ему удалось разглядеть голову на высокой толстой шее, голову квадратную и такую же бесформенную, как скатившийся с высокого каменистого склона валун. Огромная нижняя челюсть свисала с этой безобразной головы, как ковш огромного экскаватора.

Силовые лучи в конце концов нашли тварюгу. Вся усыпанная огненными искрами и охваченная пламенем гора, неуклюже барахтаясь метнулась в сторону, однако тварюга умерщвлена пока что не была. Она неподвижно лежала за скалистым гребнем и выжидала, оставаясь начеку.

Карлики похватали оставшиеся ящики и принялись вышвыривать их из корабля.

Гороподобная тварюга пронзительно взвизгнула, взревела и выскочила из-за своего укрытия.

Гарри Экс незамедлительно запрыгнул внутрь шлюзовой камеры.

— Господи Боже! — кричал он. — Эта штука раздавит нас. Раздавит и сам корабль. — Он протолкнулся мимо Флетчера и устремился к сиденью пилота.

— Скорее. Давайте-ка убираться отсюда! Быстрее, ради всего святого!

Тем временем снаружи повторился мощный удар белых силовых лучей. На сей раз гороподобная тварюга перевернулась полностью и покатилась. Это было поражающее воображение грандиозное зрелище, но мертва она еще не была. Она перевалилась через скалистый гребень и забилась в предсмертной агонии, заставив зазвенеть утесы — настолько неистовым был припадок ярости, охватившей ее.

Гарри Экс трясущимися руками принялся наобум тыкаться среди многочисленных кнопок тумблеров на панели управления, не очень-то соображая, что же именно он сейчас вытворяет. К Гарри подошел тот из карликов, который был их проводником. Покачав головой, он показал на штабеля ящиков, все еще оставшихся внутри корабля. Его соплеменники все еще передавали ящики друг другу до тех пор, пока они не оказались на одной из их тачек, стоявших снаружи у выходной двери шлюзовой камеры. Проделывали они это так быстро, как только позволяли их весьма ограниченные физические возможности, Закарян и Джо Лиди тем временем стояли неподвижно, будто вдруг почему-то окаменев.

Гарри выпрямил одну из рук и не глядя с размаху саданул карлику по голове тыльной стороной кисти.

— Ну-ка тотчас же прогони всех их с корабля! — рявкнул Гарри. — Черт с ними, с этими ящиками. Они не стоят того, чтобы ради них подвергать смертельной опасности собственную жизнь.

Оказавшись отброшенным на пол, карлик прожег два аккуратных отверстия, очень четко различимых на запястьях Гарри.

Гарри вскрикнул, поглядел на свои руки и зажал их между своих ног, начал раскачиваться взад-вперед, не поднимаясь с сидения. А затем разрыдался.

Карлик тут же метнулся к выходу. Там стоял Джо Лиди, держа наготове свой бластер, чтобы отражать нападение огромной тварюги, притаившейся за скалами. Он даже не успел сообразить, что произошло, как лучемет проделал отверстие с левой стороны его груди. Не успев сделать и шагу, он повалился замертво не издав ни предсмертного стона, ни хрипа.

В то же самое мгновение еще один из двух карликов, находившихся внутри корабля, замахнувшись сзади обрушил пластиковый ящик с консервами прямо на голову Закаряна, и тот свалился навзничь.

Тем временем, оставшийся в шлюзовой камере Флетчер мигом развернулся и выхватил из-за пояса свой бластер. Он опрометью бросился на помощь, но как и Джо Лиди не успел. Словно охваченные безумным отчаянием снаружи в шлюзовую камеру сплошным потоком ринулась целая орда карликов и схватила его сзади.

Зависнув не его плечах и ногах и барабаня кулаками по его голове, они благодаря своему численному превосходству просто придавили его всем своим весом к полу. Он даже подумал, что они убьют его, но этого не произошло. Он продолжал яростно сопротивляться раскидывая карликов направо и налево, однако яростные удары карликов по его голове были настолько болезненными, что он почти полностью отключился.

«Ладно», — подумал он, слыша в сгущающейся тьме их все более учащающееся дыхание, словно это была свора сбесившихся псов. — «Ладно, если это все, чего вы хотели добиться, то вы уже добились своей цели.»

Он расслабился, тело его теперь совершенно обмякло.

Карлики поворчали немного и выволокли его из шлюзовой камеры. Затем зашвырнули его на груду ящиков, валявшихся с одной стороны двери, отобрали у него бластер и так оставили.

Голодная гороподобная тварюга громко взревела и начала хрипло постанывать, все еще оставаясь в своем прибежище за скалистым гребнем.

Глава 5

То что произошло позже, случилось со зловещей и даже лютой скоростью.

Флетчер видел все это. Поначалу он наблюдал за происходящим, оставаясь в том состоянии, когда замутненное сознание все-таки в состоянии отмечать и запечатлевать события, воспринимаемые органами чувств, функционирующими на пределе своих возможностей, но продолжал лежать неподвижно на ящиках не в силах пошевелиться. Фигурки карликов метались между выходной дверью шлюза и портативными тачечками, подхватывали и выносили ящики, а затем укладывали их на тачки. Как только одна из тачек заполнялась, ее быстро увозили в направлении к зданию. Лучи яркого белого пламени с оглушительным треском и завыванием непрерывно следовали один за другим, не давая возможности гороподобной тварюге покинуть свое убежище. Флетчер улыбался. Что за бредовый кошмар, отметил он про себя. Придется хорошенько попотеть, чтобы вспомнить все мельчайшие подробности после пробуждения.

Ослепляющая острая боль насквозь пронзила его голову. Изо рта хлынула кровь.

«Нет», — подумал он — «это уже отнюдь не кошмар, это суровая действительность.»

Ему вдруг стало как-то по-особому жалко Джо. Бедолага Джо Лиди, он мертв, и уже никогда не проснется, на что я сам все еще очень и даже очень надеюсь.

Гороподобная тварюга, исполнив какой-то чудовищный маневр в конце концов притихла в изнеможении и потеряв, похоже, всякую веру в себя перед лицом смертоносных ударов сконцентрированной энергии, следовавших буквально каждую минуту по месту, избранному тварюгой в качестве убежища. Однако теперь Флетчеру начали чудиться новые звуки где-то высоко над головой. Это было похоже на звуки крыльев, рассекающих плотный, наполненный серными испарениями, воздух пространства внутри расщелины. В этом мире, где после того, как погасло его солнце, прекратилась жизнедеятельность большинства организмов, люди служили приманкой для агрессивных и необыкновенно опасных хищников сумевших не только уцелеть, но и продолжать свое мутационное развитие, поражая как своими размерами, так и необыкновенной интеллектуальной способностью, свойственной лишь разумным существам на высших стадиях своего развития.

Съежившись от страха, Флетчер глянул вверх и увидел мерно помахивающее огромными крыльями крайне зловещее существо неопределенного цвета, скорее всего бесцветное с мутно-серым оттенком, а затем еще одно такое существо, и еще третье. Когда они приблизились, он смог рассмотреть их формы. Это были существа дельтовидной формы с вытянутой, очень далеко торчащей, достаточно массивной шеей, увенчанной несоразмерно крохотной головой. Энергозалпы с крыши теперь были направлены высоко вверх и по-видимому достигли своей цели. Небесные чудовища издавали громкие и зловещие крики, кружась над зданием, напоминая разжиревших чаек, парящих над трупом огромной рыбы, которую они никак не решаются клюнуть.

Понимая свою беззащитность в этой ситуации Флетчер мало-помалу, преодолевая с огромным трудом и предельным напряжением дюйм за дюймом заполз под выпуклое брюхо своего разведчика.

Карлики к тому времени заканчивали погрузку последних ящиков с продовольствием. Они работали с неукротимой энергией перед лицом угрозы со стороны гораздо больших по величине существ, чем они сами, которые также были готовы на все ради еды. Закончив погрузку они уложили тело Гарри Экса, которое нисколько не противостояло действиям карликов, оставаясь в горизонтальном положении и провисая так, как будто это было уже не тело человека, а самый настоящий труп.

Флетчер быстро и бесшумно полз под хвостовую часть корпуса разведчика, пока не увидел над головой круглые черные отверстия выходных сопел главных тяговых двигателей.

Над головами работающих вне корабля карликов непрерывно с громким свистом и шипением плясали белые лучи с рассыпающимися гирляндами искр разрядов энергии, предохраняющие их от внезапного нападения. Следом за Гарри, карлики выволокли из корабля Закаряна и положили прямо на камни рядом с транспортером.

Флетчер вытянул руки и уцепился за края самой нижней трубы, а затем подтянулся к черному зеву сопла, все еще источающему запах гари.

Теперь карлики выволакивали из корабля тело Джо Лиди.

Скорчившись и извиваясь в ограниченном пространстве выхлопной трубы, Флетчер умудрился развернуться так, что теперь ему было неплохо видно все, что происходит снаружи. Карлики теперь явно уже разыскивали его самого, не обнаружив Флетчера после того, как выволокли из корабля все, что оставалось от землян, находившихся на борту разведчика. Их голоса звучали отрывисто и очень сердито. Двое из них тем временем тащили тело Джо Лиди, будто это была длинная тряпичная кукла, по кратчайшему пути к тому месту, где притаилась голодная гороподобная тварюга. Вновь раздался оглушительный треск энергии с крыши здания. Он был встречен громкими криками одобрения карликов. Вниз с быстротой молнии падала огромная белая туша, один из лучей угодил точно в нее и разметал в мелкие клочья. То, что от нее осталось, падало вниз, отчаянно молотя воздух искалеченными крыльями. Прячущаяся до сих пор тварюга выскочила из своего укрытия и принялась с жадностью пожирать останки крылатого чудовища.

Два карлика бросили тело Джо Лиди и со всех ног побежали к кораблю. Наступает, похоже, далеко не самая подходящая пора для того, чтобы продолжать и дальше оставаться в роли стороннего наблюдателя, решил Флетчер. По всей вероятности, они решили, что он уже мертв и съедобен. Сейчас они все собрались толпой у загруженной платформы транспортера и быстрыми шагами пустились в путь по направлению к зданию. Энерголучи с крыши продолжали создавать своеобразное прикрытие их от нападения сверху. Периметр светового круга по мере их приближения, непрерывно сужался, все более удаляясь от Флетчера.

Две огромные белые туши спикировали вниз и вступили в схватку за то, что еще осталось им на съедение, оставив Флетчера на какое то время в покое.

Грохот канонады затих. Погасли прожектора на крыше. Теперь каменистую равнину освещали только тусклые отблески мерцающего багрово-красного света, испускаемого близлежащими лавовыми полями. В мерцающем свете было четко видно, как живая гора пережевывает брошенную ей падаль, плотно прижавшись брюхом почти к самой поверхности грунта. Две белые громко вопившие пернатые бестии отрывали своими клювами попеременно то куски тела Джо Лиди, то тела своего же сородича. Флетчеру страшно захотелось оплакать судьбу бедняги Джо Лиди, однако он не нашел у себя слез. В глубине его души оставались только ужас и ярость.

Если они не устроили какой-нибудь подвох, подумал Флетчер, заложив внутри корабля мину-ловушку, то я смогу вернуться в него и попытаться взлететь. Это конечно риск, но он вполне оправдан. А вот Гарри Экс, отметил про себя Флетчер, как раз и получил по заслугам. Ну и черт с ним!

Затем он подумал о Закаряне, который вовсе не заслуживал той печальной участи, которая оказалась ему уготована, подумал о том, как он будет смотреть в лица жены Закаряна и Люси Экс. Он даже представить не хотел, что они подумают и скажут, если он вернется один.

Флетчер размышлял над этим не более одной секунды. Эти мысли промчались у него в голове, пока он выбирался из патрубка одного из тяговых двигателей. Спустившись, он думал о наиболее существенном для него в данный момент. Он был сосредоточен на мысли, которая его тревожила и подталкивая к выполнению всего лишь одной, но вполне конкретной задачи. Цель, которую он поставил перед собой, вовсе не была такой уж возвышенной или благородной. Какая-то частица его сознания все же напоминала ему: Закарян — славный малый и я не могу вот так взять да и бросить его в беде. Кроме того, память подсказывала ему, что бесстыдная ложь Люси загнала его в безвыходное положение. Если он вернется один, то все решат, что это он их убил, и скорее всего, убьют и его. Так что хочешь, не хочешь, подумал он, придется вызволить всех, кого еще можно, из плена карликов и вернуться вместе к кораблям флотилии.

Это придется делать ему одному, ибо совершенно бессмысленно надеяться, что массивное нападение на жителей расселины произведут неуклюжие тихоходные корабли с множеством женщин и детей на их борту. Тем более, что они совершенно не готовы к боевым действиям. Чем они располагают, так это небольшое количество ядерного топлива для стартовых фотонных ракет, способных разогнать корабли до субсветовых скоростей.

Он пополз к зданию, стараясь держаться как можно подальше от злобных тварей, расположившихся, как у себя дома, на каменистой равнине, разделявшей разведчик и гигантское здание. Все они пока что были слишком заняты приемом пищи, чтобы обращать внимание на такую мелюзгу, как он.

Флетчер полз как только мог, скатываясь в углубления между камнями и на четвереньках переползая то и дело попадающиеся ему по пути бугры и крупные камни. Он держал путь к той из стен здания, которая была освещена ровными рядами светящихся окон. Однако он допустил ошибку в своих расчетах, когда выбрал маршрут, казавшийся ему кратчайшим. Когда он достиг здания, то оказался у темной его стороны.

Пришлось поменять маршрут. Когда он проползал между камнями на пути к освещенной стене здания, он оказался в том месте, куда был направлен первый энергоудар с крыши, так сильно поразивший тогда его воображение. Что-то бледное и ничего не имеющее общего с горными породами лежало рядом с трещиной, вытянувшись почти на добрую половину всей ее длины. Флетчер призадумался в нерешительности, но затем все таки осторожно подполз к этому таинственному предмету.

Им оказалось человеческое тело, у которого была начисто срезана голова, причем, судя по обуглившимся тканям, хорошо сфокусированным тепловым излучением.

Тело само по себе было невелико. Одежда и оружие, оставшиеся на нем были очень похожи, но не тождественны одежде и оружию тех людей, что пришли из здания. Флетчер почти прижался к грунту рядом с телом и призадумался.

Обитатели здания вряд ли бы стали убивать кого-либо из своих соплеменников. А кто-либо из них вряд ли скрывался в этой мерзкой трещине. Получается, отметил про себя Флетчер, что этот мертвец родом из какого-то другого здания в этой же расселине. Вспомнив о здании, уничтоженном лавовым потоком, Флетчер сообразил, что некогда здесь было по меньшей мере еще одно здание. По всей вероятности, такие здания существовали здесь еще и сейчас, и не исключено, это были враждующие между собой города-государства, ведущие непримиримую борьбу за существование, шпионящие друг за другом, время от времени совершающие нападения на соседние здания, а затем отражающие атаки этих же или других своих соседей. Такова была суровая действительность.

Флетчер задумался над тем, что же такое особенное удалось подсмотреть человеку, рядом с трупом которого он теперь лежал и был ли он лазутчиком-одиночкой. Испускавшая горячий пар и источавшая зловонный сероводород трещина вела к небольшой узкой горловине, которая витиеватой спиралью уходила вдаль, наводя своим видом на всевозможные предположения в отношении истинной своей природы, однако это была еще одна загадка, не дающая ответ на вопросы, которые мучили сейчас Флетчера. В глубине души он надеялся на то, что этот абориген был одиночкой. Если предположить, что с ним был попутчик, это могло означать возможность прихода подкрепления, а это очень усложнило бы задачу подобраться к зданию и остаться не замеченным.

Превозмогая охватившее его отвращение, Флетчер протянул руку и снял с пояса мертвеца трубчатый лучемет. Громкое хлопанье огромных крыльев над головой заблаговременно предупредило его, и он побежал то и дело скрываясь из вида за мощными фонтанами жидкой грязи, извергаемыми из трещины. За спиной у себя он услышал, как громко шлепнулось о каменистый грунт что-то очень тяжелое, а затем хруст разгрызаемых костей. Он бежал с наибольшей скоростью, какую только мог себе позволить, по направлению к неосвещенной части здания, позабыв об осторожности и забыв обо всем на свете, кроме насущной необходимости отыскать такое место, где ему удастся спрятаться.

Он добрался до стены. Она была прочной, без видимых проломов или дверей, окна были высоко над головой в метрах пятнадцати или даже двадцати над основанием. Флетчер стоял, задрав голову вверх и не зная, как проникнуть внутрь здания. Поверхность стены была гладкой и напоминала стекло, что исключало возможность вскарабкаться вверх. Флетчер продолжал стоять плотно прижавшись к стене, ощущая дыхание смерти, которым был пронизан каждый звук, каждый запах. Затем он начал передвигаться вдоль стены, все дальше и дальше в поисках малейшей возможности проникнуть внутрь.

Здание было невообразимо гигантским. Оно было таким же огромным, как и те здания на поверхности, которые сооружал этот народ или его предки в последние дни существования цивилизации на этой планете. Флетчер прошел вдоль стены целую милю, возможно даже и несколько больше, а затем в конце концов все таки обогнул угол. Впереди его ждала еще одна не менее протяженная стена, она была похожа на поверхность горного склона черного, как сажа цвета, уходящая в плохо просматривающуюся даль. Теперь в поле его зрения попадал высокий вулканический конус, увенчанный пышным багрово-красным пламенем, которое делало эту часть местности гораздо более освещенной. Теперь Флетчер буквально полз вдоль стены, помогая себе тем, что регулярно отталкивался от нее. Он чувствовал себя особенно беззащитным, оказавшись на виду у любых глаз, которые могли без труда наблюдать за ним. Но пока ему так и не удалось найти в стене какую-либо брешь, как не удалось найти и такого места, спрятавшись в котором можно было бы отдохнуть, чтобы со временем возобновить поиски входа в здание.

Он продолжал продвигаться все дальше и дальше, это было единственным, что ему оставалось делать в том положении, в котором он находился.

Тысячи окон безжизненных и пустых отражали свет полыхающих в дали зарниц. Стены из черных камней, чрезвычайно длинные и высокие были совершенно неприступными снаружи. Они казались вечными, как и само время, но вибрации грунта неумолимо подтачивали их изнутри и они разрушались, как и вымирали люди для защиты которых они были созданы.

Флетчер продвигался все дальше и дальше, крохотная искорка жизни на этой почти совсем уже мертвой планете, устало бредущая ощупью сквозь тьму кошмарного сна.

Еще один поворот и он вышел к той части здания, которая была противоположна обитаемой. Она казалась наиболее ветхой и долгое время не ремонтируемой. Вероятно эта часть была покинута обитателями первой, по сравнению с остальными.

Вот здесь-то он и наткнулся на пролом в стене. Видимо он произошел совсем недавно. Какое-то сотрясение, обусловленное вулканической деятельностью, привело к образованию разлома, а дальнейшие толчки привели к обрушению довольно значительного участка стены и даже части крыши. В круто вздымающемся далеко вверх разломе образовалось некое подобие дымохода. Флетчер, превозмогая усталость начал, как одержимый карабкаться вверх, отчаянно цепляясь за каждый бугорок и выступ, прекрасно понимая в душе всю безысходность своего положения.

Так, с огромным трудом и напряжением всех своих физических и душевных сил, он, в конце концов, взобрался на самую верхнюю часть разрушенной стены и нашел небольшое отверстие в ней.

Соблюдая величайшую осторожность он не замедлил протиснуться сквозь отверстие в кладке. Теперь ему еще предстояло прыгнуть сквозь проломленные перекрытия куда-то далеко вниз, но на какую глубину, он не мог определить. В тусклом мерцающем свете, проникающем через оконные проемы, далеко внизу все-таки виднелся покатый пол, провалившийся в одном из углов, но в остальных местах, по-видимому, достаточно прочный. Он прыгнул вниз, его ноги коснулись пола, пол выдержал вес его тела, свалившегося с высоты. Ну вот, он и добился своего, мелькнуло в голове Флетчера, он был внутри здания.

Перед ним была картина разрушений еще более ужасная, чем он предполагал. Массивные наружные стены держались прочно благодаря строительному гению их давно умерших творцов. А внутри здания стены и перекрытия обрушились почти повсюду. Блоки и панели повываливались, сквозь бреши в крыше багровое зарево освещало практически все внутри здания. Флетчер искал какие-либо проемы, ведущие наружу, однако не нашел. Нигде не было ни ворот ни дверей, только существа способные летать могли запросто проникать внутрь здания. Только к счастью лабиринт, образованный многочисленными комнатами и коридорами не позволял тварям с огромными крыльями передвигаться в этих жутких развалинах.

Флетчер время от времени приостанавливался и прислушивался, однако ему ничего не удавалось расслышать, кроме тишины здания, бесчисленных тысяч его помещений, все еще не тронутых временем, стены которых хранили царившую внутри них тишину, по полам которых никто не ходил, а сами эти помещения были при возведении здания предназначены для выполнения множества таких функций, о которых к этому времени обитатели здания совершенно забыли и даже не ведали вообще об их существовании. Эта тишина удручающе действовала. Она заставила Флетчера осознать всю бессмысленность и безнадежность существования, которое до сих пор вели все эти люди и которое все еще продолжали вести те из них, кому посчастливилось остаться в живых, их обреченность, неотвратимую и обусловленную необратимым процессом медленного умирания родной планеты. Это заставило его еще глубже задуматься над тем, для чего вообще они до сих пор с таким упорством цепляются за жизнь, прилагают такие отчаянные усилия для того, чтобы выжить. Это же заставило его глубоко задуматься над смыслом жизни вообще для любого народа.

Он очень долго бродил по бесконечным коридорам, которые вполне возможно, были чем-то вроде улиц этого города, переходил с одного уровня на другой, то спускался, то поднимался, обходил многочисленные завалы, не дававшие возможности идти дальше. Временами он шел в полнейшей темноте, вынужденный ощупью отыскивать тот единственный путь, по которому можно было пройти несколько дальше в избранном направлении. Иногда ему помогало тусклое мерцание над головой. Двери всех помещений были распахнуты настежь, либо сорваны с петель, а окна выходили на внутреннюю улицу, похоже на то, отметил Флетчер, что с одной стороны обитателям этого здания было чуждо само понятие личной жизни, а с другой стороны у них не было особого желания отгораживаться от своих соплеменников или что-либо скрывать от них. Стены общественных мест были совершенно прозрачными, хотя это было не во всех местах. Выцветшие надписи на вывесках говорили о том, какие функции выполняли когда-то эти помещения. Во многих местах на глаза Флетчеру попадались кое-какие предметы обстановки, давно поломанная мебель, обрывки ковров и вообще всякий хлам, который бросали люди, покидая то или иное место, где им довелось какое-то время прожить. Попадались и очень красивые вещи, сорванные со стен и повалившиеся на пол, которые давно бы уже истлели или сгнили, не будь они изготовлены из неподвластных времени материалов — таких, как мрамор или гранит. На них были запечатлены мечтательные лица мужчин и женщин. Как-то раз на глаза Флетчеру попалась статуэтка смеющегося ребенка, большинство из этих вещей было совершенно недоступной человеческому воображению формы и окраски, попадались среди них и какие-то непостижимые изделия из серебряной проволоки и ярко сверкающие металлические стержни. Все это были бытовые предметы, назначение которых было в том, чтобы скрашивать жизнь в этом бурлящем котле города-государства, освещать его «улицы» и помещения, насыщать их весельем и всем буйством красок, свойственным подлинной жизни, вселять в горожан бодрость и уверенность в правомерности избранного ими образа жизни перед лицом угрозы неминуемой гибели всего сущего на этой планете и медленного, но неотвратимого истощения все более скудеющих ресурсов, способных поддерживать существование перенаселенных гигантских городов, которыми сплошь была усеяна эта планета, в чем не раз уже имел возможность убедиться Флетчер, облетая вокруг всей этой планеты в своем разведчике и глядя на оставшиеся тогда для него загадочные циклопические сооружения на поверхности планеты. А вот теперь все эти предметы были обречены на то, чтобы неумолимое беспощадное время обратило их в прах. Теперь здесь всюду царила тишина, не слышно было производственного шума, неизбежного при функционировании заводов, фабрик и установок для изготовления тех синтетических материалов, в которых, судя по одежде аборигенов, жители города не испытывали особого дефицита.

Он начал обращать внимание на то, что о времени, когда была покинута та или иная секция, можно судить по степени сохранности перегородок, назначение которых, как показалось Флетчеру, состояло в том, чтобы предотвращать свободный доступ горожанам в те секции, где небезопасно было разгуливать, как вследствие угрозы обрушения отдельных полуразрушенных элементов здания, так и угрозы со стороны агрессивных и конечно же крайне голодных существ, которые непременно должны были шнырять там, где больше уже не жили люди, способные отпугивать и истреблять их. Даже в кошмарных условиях существования на этой планете инстинкт самосохранения у всех живых существ преобладал над чувством голода и стремлением дать выход собственной злобности и агрессивности. В этом Флетчер уже несколько раз имел возможность убедиться, наблюдая за поведением тех из существ, с которыми он сталкивался ранее.

Эти перегородки, как подумалось Флетчеру, были сравнительно поздним нововведением и, похоже, служили признаком определенного расслоения среди обитателей этого города-государства, разделения горожан на определенные касты. А вызвано это вполне могло быть той смертельной враждой, что со временем появилась во взаимоотношениях друг с другом между отдельными умудрившимися сохраниться дольше других городами-государствами. Подобная вражда, подумалось Флетчеру, также возникла, похоже, сравнительно недавно. Ибо на заре своей истории все эти государства в какой-то мере сплачивал дух солидарности, свойственный любой совокупности живых существ, ощущающих свою обреченность перед лицом опасности, в особенности если эта опасность обусловлена последствиями стихийного бедствия, повлиять на характер которого по той или иной причине не дано даже было представителям сравнительно высокоразвитой цивилизации. А как раз именно таким стихийным бедствием и было постепенное угасание жизни на этой планете и истощение ее ресурсов, притом и то и другое, в первую очередь, было вызвано необратимым процессом потухания солнца. Однако впоследствии, когда быстро сокращающееся население вынуждено было перейти к строжайшей экономии и рационированию последних оставшихся в его распоряжении скудных ресурсов, вот тогда-то и возникла настоятельная необходимость в создании сильных тоталитарных структур, способных осуществлять тот жесткий контроль за производством и потреблением, без которого, пожалуй, в тех суровых условиях просто невозможно было выжить, а как раз могучие твердыни, которые начали с лихорадочной быстротой возводить правящие олигархии как раз лучше, чем что-либо иное служили тем целям, которые вынуждены были поставить перед собой те сообщества, которые намеревались выжить даже в тех суровых условиях, что сложились после полного уже прекращения жизнедеятельности солнца. И как сами твердыни городов-государств служили защитой от посягательств на имеющиеся в их распоряжении ресурсы со стороны отставших в своем развитии соседних сообществ, так возникшие внутри здания перегородки своей целью имели защиту отдельных слоев общества, обладавших немалыми материальными богатствами, от посягательств со стороны своих же собственных низов.

Теперь эти древние перегородки имели множество брешей и Флетчер без особых усилий преодолевал их. Однако его все сильнее стали одолевать тревоги.

Теперь он продирался сквозь эти грандиозные руины куда с большей осторожностью, чем прежде, так как понимал, что все больше приближается к заселенным участкам здания. Немало поплутав среди груд обломков различных элементов здания и гор щебня, он снова подошел почти вплотную к наружной стене, и неожиданно вспышка лучей мощных прожекторов снаружи, полыхнувшая в окнах, словно целый пучок очень ярких молний, ослепила его и привела в состояние, близкое к замешательству. Осторожно выглянув из окна, он ничего не смог увидеть подозрительного, все его внимание отвлек лишь вулкан и то ровное зарево, которое омывало со стороны его жерла голые камни снаружи здания. Корабль был расположен с противоположной стороны здания, и его отсюда не было видно.

Флетчер побрел дальше, побуждаемый предчувствием того, что вот-вот все переменится и все его труды по пересечению загроможденного обломками здания будут не напрасными, хотя он не исключал возможности, что он найдет свою смерть в чреве этой огромной сооруженной человеческими руками горы. Он нашел широкий проход, который вел прямо туда, куда он с особой настойчивостью стремился попасть, и он продвигался по этому проходу до тех пор, пока не уперся в сплошную стену.

Флетчер заглядывал в каждое помещение, находящееся по обе стороны этого прохода, а затем совсем отчаявшись, решил продолжать свои поиски на других этажах. Однако всякий раз, когда он пытался перейти на другой этаж, на его пути вдруг возникало совершенно непреодолимое препятствие. Вот и на сей раз в той стене, в которую он уперся, не обнаружилось ни одной бреши, в которую можно было бы протиснуться.

С ужасом он вдруг понял, что забрел в тупик и понятия не имеет, как из него выбраться, если только не повторить весь уже проделанный им путь в обратном порядке.

Но вот вдруг он услышал звуки ожесточенного сражения, разворачивающегося на равнине внизу.

Глава 6

Первыми о начале сражения возвестили своими залпами батареи, установленные на крыше здания. Разряженный воздух наполнился грохотом и громким шипением, которым сопровождалась ионизация капелек водяного пара и сероводорода, вызванная мощными потоками энергии, рассекавшими все пространство вокруг здания. Этим залпам ответили своими выстрелами какие-то совершенно иные виды оружия, впечатление было такое, словно на здание с пронзительным свистом обрушился мощный град снарядов. Каждый раз, когда Флетчер в ужасе затыкал уши, чтобы от этого жуткого свиста не полопались барабанные перепонки, он отчетливо ощущал, как все здание вздрагивало, хотя и не так уж сильно. Стоило только канонаде единожды начаться, как она уже никогда не прекращалась ни на миг, но только становилась какой-то все более упорядоченной, а грохот и световые эффекты, которыми она сопровождалась, ошеломляли и вызывали такой ужас, какого, пожалуй, еще никогда не доводилось испытывать Флетчеру.

По-видимому у того карлика, у которого энерголучом была начисто срезана голова, в самом деле был спутник, и этот спутник, по всей вероятности отправился за подкреплением. Он должно быть догадался, что выгруженное из неизвестного летательного аппарата ящики были с продуктами, ибо что еще в жизни могло вызвать такой прилив энтузиазма и так разволновать обитателей близ расположенного здания, что они не обратили почти никакого внимания на набросившуюся на них живую гору, ни на агрессивно настроенные крылатые твари? По всей вероятности, он удостоверился в том, что обитатели здания, постоянно соперничавшего с тем зданием, откуда был родом лазутчик и сопровождавший его связник, установили весьма дружественные отношения с какими-то новыми для этой расселины существами, располагающими значительными запасами продуктов питания — именно к такому выводу он неизбежно должен был прийти, — да еще при этом понял, что обнаруженный им источник продуктов питания может стать регулярно пополняемым. В любом случае никак нельзя было позволить никакому другому городу заполучить столь огромное преимущество перед другими и позволить этому городу быть единственным, который имеет доступ к столь жизненно необходимому средству выживания в этой забытой Богом расщелине как запасы провизии.

Вот поэтому и развернулась отчаянная борьба, не на жизнь, а на смерть на прилегающем к зданию участке каменистой равнины, а Гарри Экс и Закарян оставались пленниками по другую сторону вот этой непреодолимой стены, служащей препятствием на пути Флетчера, если их до сих пор еще не умертвили. Флетчер беспомощно стоял в самой непосредственной близости к полю сражения, оглушенный и ошеломленный, и пока что не понимающий, как же теперь ему поступить, чтобы с честью выйти из сложившегося совершенно отчаянного положения?

Здание дрожало, не очень сильно, но весьма угрожающе. Канонада грохотала непрерывно.

Не помешало бы выбраться на крышу, отметил про себя Флетчер.

Как раз там находились батареи смертоносных орудий, там же находились и люди, обслуживающие их и управлявшие огнем этих батарей, что означало существование каких-то ходов, по которым люди могли выбираться на крышу. А коль эти люди заняты были большей частью тем, что наблюдали за перемещением сил противника далеко внизу, они вряд ли обратят внимание на то, как какой-то одиночка тихонько выползает на крышу из заброшенной секции, оставшейся у них за спиной.

Попытаться, конечно же, стоило.

Ему все-таки, хоть и с огромным трудом, удалось перебраться на наивысший этаж и вскоре он нашел люк в перекрытии. Устройство его было очень простым, но оригинальным: он легко открывался изнутри, но был неприступен снаружи. Флетчер открыл люк и выбрался на крышу.

Поначалу пришлось лечь на живот. Позади него уходила куда-то вдаль необъятная ширь верхней части грандиозного сооружения, погруженная во мрак ровная поверхность со множеством колдобин и трещин, чем очень сильно напоминала ту каменистую пустыню, над которой возвышалось само здание. С одной из сторон внешний край крыши ограждал невысокий парапет. Как раз рядом с Флетчером и находился тот участок крыши, где были расположены батареи, с несколькими рядами стволов своих орудий. Каждую из них обслуживала не очень многочисленная команда карликов. Именно здесь особенно ярко полыхали лучи множества прожекторов.

Высоко над головой где-то в сероводородных облаках слышались громкое хлопанье огромных крыльев и многократным эхом перекатывались голодные выкрики. Каждую минуту одна из расположенных на крыше батарей посылала высоко вверх сноп ярко белого пламени, предупреждая крылатых хищников о том, чтобы они не смели приближаться к зданию.

Флетчер даже отважился на то, чтобы заглянуть через верхний край парапета, так как для него очень важно было знать, как там внизу разворачивается сражение. С того места, где он находился, просматривалась лишь некоторая часть пространства, окружавшего здание. Он увидел противников обитателей этого здания. Штурмуя здание, они вели огонь из передвижных батарей — с высоты могучие орудия этих батарей казались совсем игрушечными, противник с немалым искусством прятался в многочисленных трещинах и провалах, веером расходившихся от стен здания, и большая часть из них представляла из себя воронки, образованные снарядами, выпущенными из орудий на крыше зданий, либо была просто выдолблена в каменистой поверхности потоками энергии опять таки с крыши здания, занимавшего круговую оборону. Похоже было на то, что атакующие не так уж далеко продвинулись в своем стремлении подобраться как можно ближе к стенам здания, к тому же немалое количество их батарей не принимало участия в сражении. Флетчер посчитал, что верх берут защитники здания, и мысль эта повергла его в уныние, так как если сражение прекратится, выполнение стоящей перед ним задачи существенно осложнится.

Примерно в ста метрах от себя он увидел открытый люк и ринулся к нему. Никто его не заметил, Флетчер никого не увидел на этаже, располагавшемся непосредственно под крышей здания. По всей вероятности все те, в чью обязанность входило дежурство на крыше, предпочитали не покидать своих постов и все время оставались на крыше, не позволяя себе передышек. А коль так, то вряд ли существовали еще какие-то причины, пор которым мог кто-то околачиваться на самом верхнем из этажей здания. Флетчер решил не упускать предоставившейся возможности и смело сиганул вниз. Он был один в широком вытянутом в длину коридоре, ярко освещенном, пыльном и защищенным особыми стрелковыми ячейками. Сейчас в них никого не было. Ячейки выглядели так, как будто ими никогда не пользовались. Держа наготове трубку лучемета, который он снял с мертвеца, Флетчер начал постепенно опускаться на нижние этажи здания. Он был весь охвачен довольно-таки странного рода отчаянием, страх и отвага для него стали пустыми словами. О подобных понятиях он больше не думал. Он стал похож на человека, который по той или иной причине оказался подхваченным могучим потоком и у которого уже не было выбора, как продвигаться дальше вместе с потоком, стараясь лишь как можно дольше оставаться на плаву и не захлебнуться.

Все этажи, по которым он проходил, были освещены, повсюду царила тишина и было полным полно пыли, коридоры были загромождены обвалившимися штукатуркой и грудами камней, щебня. Двери были просевшими и открытыми нараспашку. Застоявшийся воздух был наполнен запахом серы и гнили.

Флетчер спускался вниз по спиралевидным пандусам и винтовым лестницам.

Вдруг он ощутил, что к запаху серы примешался какой-то новый запах совершенно одинаковый для всех миров запах, в характере которого никак нельзя было ошибиться — запах человеческих испражнений, неизбежный спутник нищеты и морального убожества людей, опустившихся до того уровня, когда в них уже почти ничего не остается человеческого, а остается лишь стремление к быстрейшему удовлетворению самых низменных, чисто животных потребностей. Прошло совсем немного времени и Флетчер услышал голоса.

Теперь он стал особенно осторожным, проходя двери или выходя из дверей и обязательно заглядывал в окна, прорубленные в соседние помещения. Голоса звучали так, будто говорившие были где-то чуть пониже его, а вот иногда казалось, что они раздаются где-то впереди Флетчера. Он осмелился пройти на галерею и глянуть через ограждение, плотно прижавшись всем телом к задней части одной из колон.

Внизу он увидел огромное совершенно открытое пространство. По всей вероятности помещение это было задумано как зрительный зал и выполнено в виде амфитеатра, а может быть это был стадион для проведения игр. Для зрителей были предусмотрены особые галереи, как раз на одной из таких галерей он и находился сейчас. От пола ее отделяло еще несколько ярусов точно таких же галерей. В самом низу находился партер, полностью заполненный большей частью женщинами, детьми и очень небольшим количеством стариков. Флетчер решил, что перед ним зал для собраний всех обитателей этого здания, где они имеют возможность не только развлекаться, но и прятаться в те часы, когда небезопасно находиться в других помещениях здания. Это подтверждалось тем, что проводилась боевая операция и все, кто в ней не участвовал собрались здесь, в помещении, которое располагалось в самой сердцевине обитаемой части здания и было самым безопасным.

Здесь собралось, как показалось Флетчеру, не менее трех тысяч карликов. Пустые галереи, которые способны были вместить число людей, превышающее в десятки раз количество людей в партере, оставались пустыми.

Толпа казалась настроенной добродушно, если не весело. Все болтали без умолку, занимались детьми и всякими прочими пустяками, вроде прихваченного сюда с собою различного рукоделья. Собравшуюся здесь толпу, казалось нисколько не тревожила безопасность здания. По всей видимости, это было им не впервой. Пока со зданием ничего существенного не случилось, пожалуй, и никогда не случится. Дети бегали, гонялись друг за другом по нижним ярусам галерей со страшным шумом. Для них все это было естественным. Это был их родной дом. Здесь они родились и другого дома у них нет, да и вряд ли когда-либо будет. Им здесь было явно хорошо. Дети казались совсем крошечными и было их не так уж и много.

Флетчеру показалось, что в одном месте галереи ребячья баталия была наиболее шумной. Там у входа в ложу стоял какой-то карлик и энергично жестикулировал. Флетчер не очень рассмотрел кто это мог быть из-за активности назойливых карликов-детей, копошащихся вокруг, но ему показалось, что дети там не одни и он кажется знает в чем дело.

Он решил поближе подойти к ложе и начал, тщательно скрываясь от посторонних взоров, спускаться все ниже и ниже. По пути он подумал, что его задача в принципе выполнимая. Все мужчины заняты обороной здания, а все остальные сосредоточены в этом амфитеатре. Он решил свернуть в обитаемую часть здания, чтобы увеличить скорость своего передвижения и остаться не замеченным. Эта часть обитаемого здания выглядела еще хуже, чем заброшенная. Здесь все говорило об убожестве и нищете, тотальном разрушении всех вещей, которыми пользовались люди. Все здесь было запущено и никогда не ремонтировалось, оставаясь брошенным на произвол судьбы. Впечатление было такое, будто эти доведенные до отчаяния люди, понимая безысходность своего положения, махнули с горя на все рукой и не сговариваясь между собой порешили, а! Пропадай оно все пропадом! Механизмы все были сломаны, стены и двери покорежены и расписаны всевозможными надписями и рисунками. Все углы были завалены произведениями искусства и бытовыми предметами, так что теперь это некогда великолепное здание, созданное могущественной расой, борющейся с превратностями судьбы, которые поджидали ее в будущем в связи с угасанием солнца, было брошено на произвол судьбы вырождающимися остатками этой расы, которые теперь совершенно не заботились о чистоте своего жилища и собственной гигиене. Еще недавно его воображение рисовало картины мощных энергосиловых установок и полностью автоматизированных заводов по производству обладающих чудесными свойствами синтетических материалов и всего остального, необходимого для нормальной жизнедеятельности. А вот теперь к нему пришло понимание того, что как только что-нибудь из здешнего оборудования выходит из строя, оно так и остается поломанным. Этот народец со временем испытывает все большие лишения: нехватку продуктов и предметов первой необходимости, одежды и изделий из металлов, а также продуктов синтетического происхождения, которые являются основой существования этого народа. На какое-то время он представил, что с станет с ними, когда последняя уцелевшая горстка этих людей будет вынуждена покинуть здание. Они будут вынуждены охотиться на чудовищ, обитающих в этой расселине, сами станут объектами охоты, превратившись в таких же безмозглых, несчастных, диких зверей. Визг детей, не прекращавших ни на мгновение свои игры, стал более пронзительным и мало-помалу перешел в радостный смех.

Грохот сражения, как ему показалось притих, он поспешил по широкому грязному коридору, затем прыгнул в примеченную им ложу и сразу же принялся срывать обрывки веревок с запястий Закаряна, не обращая внимания на голоса людей в коридоре и на громкие звуки их шагов.

— Где Гарри? — спросил Флетчер.

— А я считал тебя мертвецом! — вскрикнул Закарян, — и думал, что вскоре пропадем и мы! — его руки теперь были свободными и он принялся поспешно высвобождать свои ноги, связанные в самом низу у лодыжек. — Флетч, нам надо поторапливаться!

— Ясно! — произнес Флетчер, — но где все-таки Гарри? Они убили его?

— Убили его? — переспросил Закарян, то голоса его поднялся до пронзительного визга. — Убили его? Как бы не так! Ни в жизнь не догадаешься, какой номер выкинул этот подонок! Он заключил с ними какую-то сделку. Похоже, как раз вот этого они больше всего и добивались от нас. Им захотелось, чтобы мы, когда будем улетать отсюда, взяли на борт разведчика пару-другую их людей, чтобы они под шумок пробрались на наши корабли и забрали все запасы продуктов, какие только еще у нас осталось. И вот Гарри именно так и собирается поступить.

Он выпрямился во весь рост, стряхивая со своих ног последние обрывки веревок, а затем пустился было бежать, но Флетчер поймал его. Закарян посмотрел на него так, будто он был его заклятым врагом.

— Ведь там наверху осталась моя жена и дети, — произнес Закарян и сделал попытку ударить Флетчера. — Отпусти меня, слышишь?

Флетчер встряхнул его.

— Прекрати, — разгневанно крикнул он. — Мы выберемся отсюда. Так. Значит Гарри собирается поднять в воздух разведчик, чтобы ублажить их?

— Они намерены расплатиться с ним и опустить его. Он считает, что в состоянии и зашибить деньгу и спасти собственную шкуру. Разве его натура могла отвергнуть подобное дельце? — Закарян предпринял попытку стряхнуть с себя плотно вцепившегося в него Флетчера. — Отпусти!

— А ты отверг эту сделку? — произнес Флетчер.

— Неужели ты и впрямь меня считаешь таким заядлым убийцей-садистом? Послушай-ка, сдается, ты плохо расслышал то, что я сказал тебе. Это Гарри заключил сделку с ними. Они как раз ударили по рукам в то время, когда на это здание было совершено нападение. Теперь они пустятся в путь, как только им удастся собрать вместе всех своих людей.

— Да, — произнес Флетчер, — я хорошо расслышал все, о чем ты мне рассказал.

Он ощутил всю безнадежность положения и был крайне разъярен услышанным из уст Закаряна. Он особенно остро ощущал всю неприглядность того, что был человеком и притом принадлежащим к тому же самому роду, что и Гарри.

Больше всего ему хотелось махнуть на все рукой, а уж там, что будет, то будет! Ну и Бог с ним!

Закарян все говорил и говорил:

— Нам нужно вернуться побыстрее к разведчику, Флетч. Если мы обгоним их, то может быть помешаем им в этом.

— Да, — сразу же согласился Флетчер. — Безусловно. Это все, что нам нужно сделать.

Закарян примолк. Он теперь молча следил за тем, как Флетчер сделал несколько шагов и снял с пояса мертвого охранника трубчатый лучемет и протянул его Закаряну.

Они вышли в коридор. В нем повсюду были слышны голоса и звуки шагов, однако пока что никого не было видно. Теперь уже с лихорадочной поспешностью Флетчер бросился к спиральному пандусу, который вел на верхние этажи. Они стали подниматься все выше и выше, пока голоса внизу стали почти не слышны. Флетчер не знал, спустились ли вниз те, кто дежурил на крыше, как не знал и того пользуются ли они этим же пандусом или спускаются по какому-то другому. Он решил, что в любом случае им угрожает опасность с кем-либо встретиться, а если они не проберутся внутрь разведчика раньше, чем это сделает Гарри, если он поднимет разведчик, не дождавшись их, то они в любом случае станут мертвецами. Поэтому он не снижая темпа поднимался все выше и выше и вот они уже достигли последнего этажа. В верхней части здания царила мертвая тишина, никто их не заприметил и не остановил.

Все люки, ведущие на крышу были закрыты. Флетчер открыл один из люков. Они выбрались на крышу, на ней было почти темно, в багровых отблесках зарева над кратером вулкана они увидели, что на крыше никого не осталось.

— Поторапливайся! — произнес тяжело дыша, спотыкавшийся едва ли не на каждом шагу Закарян, жадно ловя воздух широко разинутым ртом. — Поторапливайся!

— Вот сюда! — произнес Флетчер и метнулся к люку, который он оставил открытым. Сквозь него они проскользнули в какие-то давным-давно заброшенные помещения и Флетчер закрыл за ними крышку люка, которая тут же с характерным щелчком защелкнулась.

— Быстрее! — произнес Закарян.

— Терпение, — попытался было успокоить его Флетчер. — Нам еще предстоит очень долгий путь.

Он остановился и на какое-то мгновение задумался. Он вспоминал кратчайший путь, которым он проник сюда. Поскольку отыскать обратную дорогу всегда легче, чем идти наугад, он решил пересечь здание в поперечном направлении, стараясь держаться как можно ближе к наружной стене за которой находился разведчик.

Поперечные коридоры оказались длинными, показавшись им длинною чуть ли не в добрую тысячу миль. Казалось они бежали целую тысячу лет, пока не достигли нужной стены. Им казалось, что они уже опоздали.

Выглянув из одного из высоких окон, они внимательно осмотрели простиравшуюся перед зданием равнину.

— Он все еще там, — произнес Закарян. — Гляди, разведчик все еще там!

— Что же, интересно, задерживает их? — пробормотал Флетчер.

Затем скользнул взглядом по местности в непосредственной близости к зданию. Поле битвы было очищено от трупов людей, нашедших свою смерть во время недавно завершившегося сражения, очищено могучими изголодавшимися тварями, стервятниками — пожирателями падали, родными братьями Гарри Экса.

— Пошли, — произнес Флетчер. — Нам теперь надо спуститься еще ниже, а тем временем, гляди в оба, может быть среди всякого хлама и увидишь длинную цепь или что-нибудь в том же духе — длинное и достаточно прочное, чтобы выдержать вес наших тел.

Они ринулись вниз, обгоняя друг друга, спотыкаясь, падая, но неуклонно спускаясь по спиралевидным пандусам и крутым лестницам, заходя по дороге почти во все помещения не задерживаясь там надолго. В превеликом множестве пустых помещений им все-таки удалось найти бухту красивого серебристого провода, легкого и не тронутого коррозией, которая находилась в помещении когда-то выполнявшем роль дежурки персонала, обслуживающего сети электроснабжения. Они унесли эту бухту с собой и спустились еще ниже к самому нижнему ряду окон.

Разведчик все еще находился на равнине.

— Здесь стекла во многих окнах уже выбиты! — закричал Закарян.

В этом пожалуй и заключался весь ущерб, который нанес зданию огонь по нему со стороны агрессора. Флетчер выглянул наружу. Голодные тварюги не разбрелись, оставалось только одно — рискнуть и не обращать на них никакого внимания. Прочно закрепив один из концов провода, они вышвырнули другой конец наружу и тотчас же соскользнули по проводу вниз, прямо на голые камни.

Затем ринулись бегом к кораблю, пригибаясь как можно ниже и стараясь не показываться из-за скал.

Вся равнина буквально кишела пожирателями падали, высматривающими пищу и яростно дерущимися между собой за каждый кусок падали — здесь собрались сейчас и белокрылые чудовища и гороподобные тварюги, бродившие вперевалку среди скал и натужно ревевшие.

А они все бежали, две крохотные фигурки в непроглядной тьме ночи кошмарной расселины, и стоило им только остановиться отдохнуть между скалами, как под ними затрясся каменистый грунт и послышался громкий рев приближающегося к ним чудовища.

— Похоже на то, что нам уже не удастся увидеть корабль — произнес Закарян.

— Может быть и не удастся, — ответил ему припавший почти к самому грунту Флетчер, и при этом подумал: «Господи, за какие же, собственно грехи, вот таким вот образом приходится расплачиваться целой планете и ее обитателям. За что заслужили они столь плачевный и медленно мучительный конец?»

Зажглись прожектора, залив равнину мощным потоком яркого какого-то своеобразного света, при котором все вокруг стало неестественно плоским, потеряв пространственную протяженность и трехмерность. Подобна перемена обстановки подействовала даже на голодных бестий, заставив их разбрестись по отдельным укрытиям среди скал и провалов. Флетчер и Закарян обмерли, как только ожили батареи на крыше здания и целясь в зверей, стали посылать одну за другой очереди ярко-белых вспышек, отогнав их туда, где сейчас не осталось ничего пригодного им в пищу. Флетчер обратил внимание, что ни одна из тварюг ни пострадала серьезно, получив себе в спину чудовищную порцию раскаленной добела плазмы. Если бы была убита хоть одна из зверюг, то все остальные остались поблизости дожирать ее останки. Они яростно били крыльями и барахтались в углублениях между камнями, стараясь побыстрее оказаться за пределами круга света.

Открылась дверь здания и из него вышли Гарри Экс, а вместе с ним еще и шесть карликов.

Закарян разразился целым потоком проклятий по его адресу.

Флетчер вытащил его из облюбованного им убежища между скалами, и они, низко пригибаясь побежали к кораблю, стараясь придерживаться такого маршрута, чтобы их и здание все время разделяли нагромождение валунов.

Они были внутри разведчика, когда туда же подоспели явиться Гарри Экс и иже с ним.

Закарян захлопнул за ними дверь шлюза, чтобы никто из них больше уже не мог выбраться наружу, после чего и Флетчер и Закарян открыли огонь по скоплению карликов во главе с Гарри Эксом, застрявших в шлюзовой камере.

— Смотри не попади в Гарри! — закричал Флетчер. — Его нужно забрать с собой!

Лицо Закаряна превратилось в маску лютой ненависти. Гарри громко вскрикнул, упал на пол шлюза и пополз к ним, словно змея с перебитым хребтом, крича:

— Что это вы затеяли?

Над ним и позади него полыхали огненно-яркие лучи и один за другим продолжали умирать карлики, успевшие забраться в шлюзовую камеру.

«Несчастные вы, голодные выродки!» — подумал Флетчер. — «Я совсем не хочу убивать вас, но у меня нет никакого желания умереть самому, так что уж не обессудьте за то, что я вынужден делать с вами, просто у меня нет никакого иного выхода.»

Все было закончено в считанные секунды, и вот в шлюзовой камере остались только смерть и запах оплавленного металла. Флетчер вышиб лучемет из рук Закаряна.

— Нет, — произнес он.

— Что это на вас нашло, какой бес вселился? — несколько раз подряд спросил Гарри Экс. — Неужели вам непонятно, что я делаю? Я взял их на пушку в стремлении надуть их, я надеялся на вашу помощь. Неужели это так непонятно?

Флетчер пнул его ногой, но не очень сильно, только для того, чтобы выразить свое презрение.

— Ну-ка поднимайся! — произнес он!

Гарри встал и под бдительным присмотром Закаряна расположился на одном из сидений внутри корпуса корабля-разведчика. Флетчер прикрыл внутреннюю дверь шлюза — ему было тошно глядеть на гору трупов внутри шлюзовой камеры, а сам расположился у органов управления.

Батареи на крыше здания услужливо расчистили небо над разведчиком, чтобы он мог беспрепятственно взлететь, и вели прицельный огонь все то время, пока он поднимался из расщелины. В этом не было ничего такого уж противоестественного: Ведь на борту разведчика находились их же собственные смельчаки.

Глава 7

Четыре разболтанных изрядно проржавевших корабля дрейфовали в глубоком космосе, на значительном удалении от потухшей звезды.

В помещении столовой «Доброй Надежды» Флетчер сидел за столом с бутылкой и стаканом перед собой. Гарри Экс восседал за дальним концом стола, выставив перед собой туго перебинтованные запястья и держа их на замызганной, почерневшей от копоти столешнице. Люси стояла рядом с ним. Лицо ее раскраснелось, сквозь узкие щелки век были видны пылающие гневом глаза. Закарян сидел на одной из коек, обнимая рукой свою жену. Теперь они оба перешли на флагман, чтобы Закарян мог занимать место Джо Лиди, а вот вдову Джо Лиди пришлось перевести на другой корабль, чтобы она ненароком не убила Гарри Экса.

— Мне тошно и я устал от этих ваших чертовых приставаний с дурацкими вопросами. Я ведь ясно сказал вам, что никогда у меня даже в мыслях не было сделать то, что я пообещал этим маленьким подлым воришкам. Я только собирался отправиться за подмогой.

— Кому это вдруг так приспичило вам помогать? — спросил Закарян. — Даже не пытайтесь солгать мне, Гарри, я ведь был там вместе с вами. И видел, как вы стыдливо потупили свои крошечные, чисто свиные глаза, когда они всучили вам целый кошель, до верха наполненный камешками.

Он показал на ярко блестящую груду самоцветов в центре стола. Затем подался всем телом вперед и приблизил свое лицо почти вплотную к лицу Гарри.

— Если вы хотели всего лишь обмануть их, — произнес он, то почему не сказали мне этого? Они вряд ли сумели понять то, о чем мы говорим. Ведь я же, в конце концов, понадобился вам, чтобы подсобить, когда пришло время для этого? Но нет, вы так и не проронили ни слова. Вы были заняты только тем, что тайком распихивали по карманам вот эти самые камни и практически целовали их руки, не зная как отблагодарить их. Вы позволили целой группе их отправиться вместе с вами, а меня оставили связанным, чтобы я даже не смог подумать о том, чтобы остановить вас.

Остальные присутствующие в столовой мужчины внимательно следили за перебранкой и один из них задал вопрос:

— Ну и что вы в состоянии ответить на это?

Люси Экс посмотрела на Гарри, затем на груду переливавшихся всеми цветами радуги камней, и глаза ее разгорелись пуще прежнего.

— Ему ничего не нужно говорить! — пронзительно взвизгнула она. — Он здесь босс. А вот Закарян так просто лжет, возводя на него напраслину. Он завидует из-за того, что Гарри все-таки удалось вернуться и принести с собою все эти побрякушки. — Она повернулась лицом к Флетчеру. — А что касается его, то…

Закарян вытянул руку и закатил ей пощечину.

— Ты уже наделала немало бед своим языком, спокойно произнес он. — Так что сядь где-нибудь и не рыпайся!

— Ну, а вы что скажете? — Гарри со всех сторон засыпали вопросами.

Он покачал головой, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Ох, как мне тошно от всего этого — этого не передать никакими словами! Они пытали меня, неужели вам это не понять? Вы думаете, кто-то другой на моем месте смог пройти через все то, что довелось пройти мне. Вы даже представить себе не можете, насколько препаршиво я себя чувствую! Вы должны оставить меня в покое и баста!

— Ну что ты сидишь и оправдываешься Гарри, ну-ка поднимись и задай им всем жару, — выйдя из себя, раздраженно вскричала Люси. — Они не имеют никакого права вот так обращаться с тобой. Ведь босс-то ты, а не кто-то из них!

Однако Гарри только сидел, раскачиваясь, и уныло твердил о том, что он страшно болен и смертельно устал, и сейчас не самое подходящее время для подобных разборок.

— Дайте только срок, я оклемаюсь маленько и тогда, кое-кто из вас ох, как пожалеет, о том, что не приучен держать язык за зубами! Так Гарри подытожил все и дал понять, что продолжения не будет.

— Это ты во всем виноват, — гневно бросила Люси прямо в лицо Флетчеру. — Ты — паршивый пьянчужка, вот кто ты!

— Я сейчас всем вам кое-что расскажу, — спокойно, тщательно подбирая слова произнес Флетчер. — Девять лет тому назад я был одним из помощников «Сверхновой», когда она потерпела аварию, вернее даже катастрофу, при посадке. Я был одним из трех людей тогда спасшихся. Я видел мужчин, женщин, детей, совсем еще крошек, которые умерли, пытаясь достичь далеких звезд. Пытаясь достичь звезд! Вот после чего я стал выпивать.

Он протянул руку, взял бутылку, налил себе и тут же выпил. Затем заткнул бутылку пробкой и подтолкнул ее по столу в направлении Гарри Экса.

— А вот теперь, именно здесь, — произнес Флетчер, — я прекращаю пить.

Люси начала всхлипывать. Повернувшись, она со всей силы закатила по лицу Гарри Увесистую оплеуху, после чего опрометью выбежала из столовой.

Попозже, сидя один за органами управления, Флетчер глядел на звезды, и то и дело кивал головой в их сторону. Он теперь знал, почему девять лет тому назад умерли все мужчины, женщины, подростки и совсем еще маленькие дети, почему так много землян умерло от страшной болезни, названной им в душе безумной одержимостью звездами.

Можно быть сколько угодно благоразумным. Можно продолжать цепляться за родимый очаг, за уют, за благополучное безбедное существование на своей крошечной родной планете. Именно так поступили когда-то, давным-давно, нынешние обитатели расщелины, и он воочию убедился, чем все это закончилось, чем в конечном счете обернулось для всех них. Нет. В безумии землян как раз-то и заключалась величайшая мудрость.

Старатели пусть себе и дальше продолжают бродяжничать, кочевать из одной планетной системы в другую, но теперь пусть они обходятся без него. Он же вновь собрался отправиться к самым далеким звездам.

Он понял, в чем заключается его жизненное призвание, и почему. Знал и то, чему теперь он посвятит всю свою жизнь, и ради чего!

Глава 1

Пол дрогнул и пополз вниз. Я пролетел через всю каюту и врезался в металлическую переборку. Стены, потолок, пол, за которые я тщетно пытался ухватиться, закружились в безумном танце. Быстрый взгляд на иллюминатор показал, что все остальные корабли моей небольшой флотилии так же беспомощно кувыркаются в пространстве вслед за флагманом.

Когда дикая качка слегка ослабела, я вылетел из каюты, скатился по узкой лесенке в коридор и ввалился в маленькую навигационную рубку с прозрачными стенами и встроенными в них дистанционными экранами. Два моих необычного вида лейтенанта отдали честь.

— Корус Кан! Жул Дин! — проревел я. — Вы что, решили развалить нашу колымагу?

Корус Кан с Антареса принадлежал к расе разумных существ с искусственно изготовленными металлическими телами. Его мозг и сердце, нервная система и другие жизненно важные органы были упакованы в вертикально перемещающемся сверкающем теле. Три могучие руки и ноги не знали усталости, из шарообразной мозговой камеры смотрел треугольник из пронзительных глаз.

Жул Дин был уроженцем одной из планет солнечной системы Спика. Его большое тело покрывала жесткая черная скорлупа, из которой торчали короткие толстые руки и ноги. Из головы высовывались спаренные круглые глаза.

Надо сказать, что экипаж нашего патрульного отряда составляли существа, призванные на службу с различных заселенных систем нашей галактики, но эти двое, пожалуй, были самыми необычными на вид.

— Простите, сэр, — объяснил Корус Кан. — Это необычно бурное космическое течение не отмечено в лоциях.

— Необычно бурное?

— Наша флотилия имеет самые легкие корабли во всем Межзвездном Патруле, — добавил Жул Дин, — поэтому нас так безбожно трясет. Мы не успели освоиться с одним течением, как тут же попали в другое.

— Какое бы там ни было течение, мы не должны выделывать такие пируэты посреди космоса, — возразил я. — Патруль должен придерживаться установленного курса, мы ведь не какие-нибудь торгаши!

Пока Корус Кан пытался обуздать брыкающийся крейсер, я наблюдал через обзорные экраны за остальными кораблями флотилии, потом обернулся и замер от восхищения перед величественной картиной света и тьмы, простиравшейся впереди.

Курс кораблей пролегал точно по границе света и тьмы — справа по борту была сплошная тьма внешнего космоса, изредка нарушаемая слабыми точками света.

Слева тянулся облакообразный пояс бесчисленных сверкающих звезд. Он плыл в черной пустоте, как маленький островок света, и в сотнях биллионов миль от самого крайнего солнца этого островка, параллельно ему, рассекала пространство наша небольшая флотилия.

С такого расстояния звезды огромной Галактики казались спрессованной массой света, но в ней все же выделялись громады крупнейших галактических светил — голубое великолепие Веги и желтая пышность Альтаира, ослепительная белизна Канопуса. Неожиданно на краю галактики ярко вспыхнул выброс звезд из большого созвездия Рака, еще резче очертив границу черной, глубокой пустоты открытого пространства, титанической бездны, окаймляющей нашу вселенную. Черной пропасти ночи, распространившейся на бескрайние расстояния…

Я знал, что где-то далеко за ней, при помощи самых мощных телескопов, можно различить едва заметные пятнышки света — островки-вселенные, подобные нашему, отдаленные от нас и друг от друга колоссальной пустотой на миллионы световых лет пространства. Необъятной пустотой, которую даже наши сверхскоростные крейсера не смели пытаться преодолеть, и в сравнении с которой расстояния между нашими звездами казались крохотными и незначительными…

В полном молчании мы всматривались в эту грандиозную панораму. Из коридора долетали голоса остальных членов экипажа, заглушаемые сильной вибрацией корабля, пытавшегося выровняться на сверхсветовой скорости. Завороженный дикой естественной красотой этого мира, я не мог оторвать взгляд от экрана. Вдруг Корус Кан закричал, указывая вверх:

— Смотрите! Рой на космопланшете!

Космический планшет висел прямо над видеоэкраном.

Это был огромный прямоугольник отполированного металла, по которому мы могли следить за всем, что происходит непосредственно вокруг флотилии. Сейчас на его краю появились темные точки. Они двигались из внегалактического пространства перпендикулярно нашему курсу. Глядя на это плотно сбитое, массивное образование, я поразился его размерам. Это был огромный рой.

— Метеориты!

Конечно, это не могло быть ничем иным, ведь за нашей Галактикой, край которой был обозначен на другой конце планшета, начиналась бездонная пустота.

— Рой метеоритов из внешнего пространства… Движется на немыслимой скорости…

— Из внешнего пространства? — переспросил задумчиво Корус Кан. — Это невероятно… Но космопланшет не может ошибаться…

Я снова поднял голову.

— Рой нацелен прямо на нас. И движется до странности быстро. Должно быть, его подхватило необычайно мощное космическое течение, он несется с невероятной скоростью…

— Которая, как мне кажется, уменьшается, — вмешался Жул Дин.

Я кивнул.

— И, тем не менее, через несколько часов он нас догонит. Мы остановимся, пока он не приблизится. Когда же рой будет проходить мимо, установим его точные размеры, скорость и доложим в штаб-квартиру Межзвездного Патруля на Канопусе. А уж они вышлют метеоритных мусорщиков и ликвидируют рой раньше, чем он осложнит навигацию в Галактике.

Пока я рассуждал, Корус Кан медленно снижал скорость. Остальные корабли последовали нашему примеру.

Надрывный вой генераторов перешел в тонкий затихающий писк. Мы зависли в пустоте.

Точки крейсеров на планшете замерли. Но темные точки также начали замедляться, сбрасывая немыслимую скорость. Мы следили за их приближением с нарастающей тревогой. Из ужасной безжизненной бездны надвигался гигантский рой неизвестных предметов. Всех охватило странное напряжение. Без сомнения, каждый из нас повидал на своем веку сотни, тысячи крупных метеоритных образований. Сам я множество раз выполнял работы по расчистке межзвездных трасс, но с подобным столкнулся впервые.

Во-первых, с таким крупным образованием мне встречаться не приходилось. Во-вторых, метеориты извне Галактики — большая редкость. В третьих, мне не нравилась скорость роя.

Он двигался все медленее и медленнее, но скорость его все еще в тысячи раз превышала скорость света и наших крейсеров.

В молчании мы следили за приближением неведомого к нашей Галактике. Точки двигались по планшету все медленее и медленее, это было очень странно, но могло объясняться и естественными причинами — сильными встречными течениями. Так прошло два часа. Скорость роя за это время упала до пятисот-шестисот световых скоростей. На планшете нас уже разделяло едва ли полдюйма свободного пространства. Я напряженно всматривался в огромную черную бездну справа, откуда должен был появиться метеоритный рой, и отдал приказ, посылающий корабли по касательной траектории к приближающейся опасности.

Медленно, по большой спирали флотилия двинулась вперед. Носы кораблей были нацелены на галактику. Как только точки на планшете, обозначающие наши корабли, поравнялись с роем темных точек, мы рванулись вперед на скорости в пятьсот скоростей света — скорости роя, параллельно ему, всего лишь в нескольких тысячах миль над метеоритным образованием. Это был обычный маневр Межзвездного Патруля, применяемый в подобных случаях.

Теперь, когда крейсер двигался непосредственно над роем, мы с Жул Дином пристально вгляделись в дистанционные экраны, изучая бескрайнюю пучину космоса.

Но ничего не было видно. Я отдал следующий приказ, и крейсер начал медленно сближаться с роем. Остальные корабли двинулись за нами.

Это дало результат. Через некоторое время Жул Дин издал короткое восклицание:

— Вот он!

Я вгляделся в указанном им направлении, но ничего не увидел. Потом глаза привыкли к черноте и уловили несколько крохотных мигающих точек света далеко внизу, двигающихся к Галактике на одной с нами скорости. По мере приближения они становились все более различимы и многочисленны.

Рой был, сообразно ожиданиям, огромным. В нем насчитывалось более пяти тысяч мигающих световых пятен, одно от другого, по крайней мере, в тысяче миль. Он представлял собой треугольное или пирамидальное образование с вершиной, нацеленной на нашу галактику.

Он был подобен массе мелких блуждающих звезд, дрейфующих в пустоте, но такое явление возможно только в том случае, если метеорит состоит целиком из металла, отражающего свет звезд. В моей практике не встречалось до этого такого количества металлических метеоритов, мчащихся с огромной скоростью в правильном построении. Это походило на кошмарный сон. Смутная тревога все сильнее овладевала мной.

Когда же мы сблизились еще ближе, природа этих движущихся точек стала ясна и мы дружно вскрикнули от изумления.

Это были не метеориты!

В космосе неслись крупные объекты овальной формы из полированного металла.

Корабли!

Каждый из них был значительно больше нашего. Из кормы бил пульсирующий белый свет. Светящиеся точки тянулись и по всему корпусу — возможно, габаритные огни или свет иллюминаторов.

Мы до предела увеличили изображение, что дало возможность рассмотреть необычные пристройки на корпусах кораблей.

— Звездолеты!

Мое изумленное восклицание немного вывело нас из шокового состояния.

— Тысячи звездолетов из внешнего пространства…

Мой слова прервал крик Жул Дина. Неведомые корабли развернулись и рванулись к нам.

Я понял, как же легкомысленно мы себя вели.

Но было поздно.

Они атаковали. В нашем направлении понеслись пятна бледного света.

Я выкрикнул команду. Корус Кан молниеносно вздыбил крейсер, уводя его из-под удара в немыслимом кульбите. Луч бледного призрачного света прошел мимо нас и ударил во второй корабль. Он прошел через рубку управления легким скользящим движением, и фигуры, видимые сквозь прозрачные стены, скорчились и исчезли. А в следующее мгновение корабль закружился в пространстве, уносясь прочь в неуправляемом полете…

Атакующие корабли скользили к нам, изрыгая смертельные прозрачные молнии.

Они пришли, чтобы захватить нашу вселенную!

Глава 2

Мгновения ужасного скоротечного боя запомнились мне как беспорядочное дикое метание среди хриплых выкриков. Только молниеносная реакция и резкий маневр Корус Кана спас нас от уничтожения в тот первый неожиданный момент единоборства, когда бледные нереальные лучи обрушились на нашу флотилию, мгновенно разметав ее. Теперь часть кораблей бесцельно плыла в космосе, лишенная экипажей. Мы же обратились в бегство. Число атакующих кораблей уменьшилось: часть из них вернулась к рою. Преследовало нас теперь около сотни врагов.

Я отдал команду подготовить к бою излучатели. Уклонившись от очередной атаки, мы выпустили полдюжины тонких красных лучей. Четыре вражеских звездолета были поражены ими и под единодушный ликующий крик нашей команды исчезли во вспышках алого пламени.

Это были боевые лучи Межзвездного Патруля, уничтожающие любые материальные предметы, так как их прикосновение к веществу вызывало высокочастотные внутренние колебания, которые, лавинообразно нарастая, приводили к превращению вещества в кванты света.

Остатки нашей флотилии хаотично метались среди бледных лучей и алых вспышек, когда от роя отделились новые корабли и стремительно понеслись к месту сражения.

Казалось, нас атаковали со всех сторон. Генераторы корабля надрывно выли, а излучатели шипели от перегрева. Благодаря мастерству Коруса Кана мы все еще были невредимы, но никаких шансов выиграть сражение не было.

Оставалось бегство.

Я прокричал команду. Крейсер лег в крутой вираж, совершил совершенно невероятное сальто, затем последовал еще более немыслимый переворот и уход вправо.

Избежав каким-то чудом попадания лучей и столкновения с вражеским звездолетом, мы на максимальной скорости в пятьсот световых помчались в сторону нашей галактики.

Прежде чем атакующие поняли в чем дело, маленький крейсер вышел из зоны приборного видения и растворился в пустоте.

Взгляд на планшет приглушил радость: группа темных точек отклонилась от курса и двинулась за нашим крейсером.

— Полный ход! — прокричал я Корус Кану. — Они преследуют нас! Единственный шанс спастись — как можно скорее достичь Галактики!

Корус Кан сорвал вместе с пломбой крышку панели управления, снял блокировку двигателей и наш корабль на самой большой скорости, какую только можно было выжать из двигателей, понесся к Галактике. Мы мчались с скоростью, в тысячу раз превосходившей световую, приближаясь к могучей дискообразной массе сверкающих солнц, выраставших из черноты космоса.

А сзади на нас надвигался огромный рой кораблей.

Я понимал, что скорость роя намного превышала нашу, но еще как-то согревала надежда, что достигалась она за счет небывало мощного попутного космического течения.

Поэтому, не откладывая в долгий ящик, я нажал кнопку вызова базы на панели прибора мгновенной связи.

— Штаб-квартира Межзвездного Патруля на Канопусе слушает.

— Вызывает Дар Нол, капитан флотилии Патруля 598-77, — доложил я. — Обнаружен рой из неизвестных звездолетов. Численностью около пяти тысяч. Появились из межгалактического пространства и движутся к нашей галактике. Скорость их немыслима. Звездолеты вооружены неизвестной нам разновидностью смертоносных лучей, мгновенно уничтожающих все живое. При попытке исследовать рой мы были атакованы. Флотилия уничтожена, флагманский корабль уходит в направлении созвездия Рака. Рой преследует нас. Из размеров, количества и вооружения звездолетов ясно, что они собираются захватить нашу галактику.

Последовала недолгая пауза. Затем послышался такой спокойный, размеренный и бесстрастный металлический голос, будто я сделал заурядный, ничем не примечательный доклад о возвращении после дежурства на базу.

— …Лакью Ларус, Командующий Межзвездным Патрулем, у аппарата. Приказываю Дар Нолу. Попытайтесь уклониться от столкновения с вражескими силами. Заманивайте преследователей, не принимая сражения. Вы должны попробовать втянуть рой в созвездие Рака, там они потеряют преимущество в скорости. Все крейсера Межзвездного Патруля будут стянуты к созвездию как можно быстрее. Если вам удастся завлечь их в западню, весь наш флот обрушится на захватчиков и разгромит их, какими бы ни были их ресурсы и возможности. Вам понятен приказ?

— Да.

Я постарался ответить как можно спокойнее, но, возможно, мой голос выдавал некоторое волнение.

Корус Кан и Жул Дин оживились, когда осознали, что еще не все потеряно. Корус крепче сжал рычаги управления, угрюмо вглядываясь вперед. Жул выбежал из рубки и направился в машинное отделение. До нас глухо доносились его команды. Там снимались последние блокировки с генераторов, чтобы выдавить из крейсера оставшиеся в резерве капли скорости.

Глядя на космопланшет, я видел, что зазор между нами и преследователями был ужасающе мал — менее полудюйма, что составляло не более чем несколько биллионов миль пространства.

И этот промежуток уменьшался. Рой настигал нас. Я догадывался, что со своей колоссальной потенциальной скоростью они могли бы, при желании, догнать нас мгновенно. И понимал, что вряд ли они станут использовать ее вблизи галактики. А если и пойдут на это, мы все же сможем увернуться в сторону и уйти.

Уверен, что история не знала такого странного полета-преследования, как этот. Огромная эскадра с тысячами неизвестных существ висела у нас на хвосте, готовясь атаковать нашу галактику.

А далеко впереди вооруженные силы этой галактики готовились отразить нападение, и от центрального солнца Канопуса тревога неслась по Вселенной от звезды к звезде. Тяжелые крейсера Межзвездного Патруля собирались к созвездию Рака.

Сможем ли мы уйти от преследования и заманить врага в ловушку?

Эта мысль монотонно пульсировала в моем мозгу, а угрожающие точки на планшете медленно приближались.

Надрывающиеся генераторы сотрясали корабль от носа до кормы. Окраинные звезды Галактики становились все крупнее и крупнее, а рой неумолимо настигал нас, находясь уже всего в нескольких миллионах миль позади. Казалось, преследователи играют с нами, так спокойно и уверенно плыли они в космосе.

Охваченный отчаянием, я повернулся к обзорным экранам заднего вида. Через несколько минут на них появились огоньки тысяч кораблей, появившихся в пределах видимости оптики крейсера. Я знал, что они уничтожат нас, так как второй атаки мы уже не сможем отразить.

От мрачных мыслей меня отвлек Корус Кан. Он взволнованно указывал на космопланшет, его необычные глаза мигали от возбуждения.

— Если нам удастся сделать это, — воскликнул он, — мы снимем их с хвоста на какое-то время.

Я взглянул наверх и все понял.

Впереди, точно по нашему курсу, лежала красная неподвижная точка. Так высвечивались огромные космические бакены, которыми отмечались особо мощные космические течения, создающие угрозу для навигации. Это мог быть старый космический корабль, переоборудованный для этих целей, а мог быть и специально изготовленный бакен, подающий сигналы.

Течение, к которому мы приближались, было не просто одним из самых мощных на окраине галактики — оно было самым сильным из всех известных по лоциям. И теперь, когда наш крейсер на полной скорости направлялся к нему, я понял план Корус Кана, и во мне зародилась надежда.

— Когда мы достигнем его, — пояснил антаресец, — совершим маневр, резко свернув в сторону. Они, ничего не подозревая, влетят прямо в ловушку. Думаю, им здорово там достанется.

Гонка продолжалась, но настроение у нас заметно улучшилось. В соответствии с задуманным, когда наш корабль оказался впереди красной точки на одной линии с бакеном и роем, Корус Кан резко бросил крейсер влево.

Преследователи еще не успели ничего понять, как попали в мертвую хватку течения. Рой внезапно распался. Тысячи кораблей, не справившись с управлением, сталкивались, рассыпаясь на части, а уцелевших отбрасывало в разных направлениях по беспорядочным траекториям. Они были вынуждены погасить свою скорость во избежание столкновения.

В одно мгновение правильное пирамидальное построение превратилось в полнейший хаос. Им стало не до нас.

А наша одинокая точка-корабль продолжала нестись на максимальной скорости к галактике.

— Один-ноль в нашу пользу! — закричал я.

Теперь у нас появился шанс достичь созвездия раньше их.

Скорость роя оказалась слишком большой для быстрого перестраивания. Мы изо всех сил старались воспользоваться предоставившейся форой. Впереди яростно пламенели желанные галактические звезды, но биллионы миль пространства все еще лежали между нами.

Еще не оправившись от последствий триумфального хмеля, мы довольно скоро убедились, что рой становится все более упорядоченным. Потом от него отделилась группа точек и на скорости, в несколько раз превышающей прежнюю, пустилась вдогонку.

— Последнее усилие! — вскричал я. — Если мы не достигнем созвездия Рака раньше их — это конец!

Крейсер мчался на совершенно немыслимой для него скорости — нам оставалось лишь строить догадки о ней, так как приборы просто зашкалило. Но отряд овальных звездолетов перемещался еще быстрее.

Разделяющее нас на планшете расстояние сократилось до дюйма. Заключительный акт погони приближался. Не отрываясь, мы смотрели на планшет.

Где-то далеко впереди, у пылающих солнц, захватчиков ожидали боевые корабли нашей галактики, чтобы дать решительный отпор. Величественная красота созвездия медленно надвигалась на нас, но вражеские корабли неумолимо нависали сзади, быстро сокращая расстояние. Кровь холодела у меня в жилах при виде световых точек, уже хорошо различимых на обзорном экране.

Это были передовые корабли, а за ними, с незначительным интервалом, двигался весь рой. Зловещие точки приближались, увеличиваясь в размерах, но огромное созвездие было уже прямо перед нами.

Мириады пылающих разными оттенками звезд заливали все вокруг своим неистовым, потрясающе прекрасным светом. На самом краю, ярче других, пламенела колоссальная двойная звезда. Два гигантских белых солнца отделялись друг от друга лишь узеньким проходом. И наш корабль направлялся прямо туда.

Из передового корабля преследователей вырвался смертоносный луч. Но расстояние, видимо, было еще слишком велико, и он рассеялся в пустоте.

Жул Дин схватил меня за плечо и, перекрывая рев генераторов, закричал:

— Если мы не снизим скорость, то не проскочим! Врежемся в одну из звезд! Тяготение слишком велико!

Я покачал головой.

— В любом случае, мы погибнем! Не знаю, какая смерть лучше! У нас только один шанс — проскочить на полном ходу!

Казалось, мы попали в стену бушующего белого пламени и вот-вот влетим в расплавленный ад. Корус Кан своей неподвижностью напоминал каменное изваяние. Его мощные руки изо все сил сжимали рычаги управления. На максимальной скорости мы продолжали приближаться к узкому проходу.

Вражеские звездолеты тоже не затормозили. Они только перестроились, чтобы втянуться в проход один за другим.

А мы уже вошли в него!

Полыхающий свет, исходящий от светил, привел нас в состояние оцепенения, но корабль неуклонно следовал своим курсом. Через короткое мгновение крейсер вырвался из титанических языков пламени и понесся дальше.

Авангард, преследующий нас, тоже проскочил проход, но оказался значительно ниже. Бледные вспышки, подобно молниям, метнулись к крейсеру.

Корус Кан мгновенно среагировал, уведя корабль влево. Наши канониры ответили, но вражеские корабли были настороже и сумели увернуться от наших лучей.

На мгновение мне показалось, что, вырвавшись из одной беды, мы попали в другую.

Чужаки разделились и зашли с двух сторон.

Развязка приближалась.

Я понял, что это — конец.

Мы молча ждали, когда смертоносные лучи скрестятся на нашем крейсере.

Но прежде, чем это случилось, появились две мощные эскадры кораблей, преградив кораблям-захватчикам выход из пространства, ограниченного огромными светилами.

Корабли были похожи на наш крейсер!

Это был флот Межзвездного Патруля.

Глава 3

Корус Кан, разворачиваясь, бросил крейсер в крутой вираж.

Прежде, чем зарвавшиеся преследователи успели сообразить что к чему, на них посыпались удары.

Мириады красных лучей устремились к вражеским кораблям. По меньшей мере половина из них превратилась в алые вспышки, уцелевшие начали разворачиваться, пытаясь спастись бегством.

Мы орали от восторга.

Огромные светила сковали их маневр, а снующие вокруг боевые крейсера Патруля не давали возможности прорваться в обход звезд.

Красные лучи загнали звездолеты в круг смерти. Попав в капкан, уничтожаемые со всех сторон, пришельцы отчаянно сражались. Все больше неуправляемых патрульных крейсеров уносилось в пространство. С полдюжины вражеских звездолетов сумели в ожесточенной схватке прорвать кольцо и, используя преимущество в скорости, скрылись, возвращаясь крою.

— Смотрите! — торжествующе кричал Жул Дин. — Они потеряли больше сотни звездолетов!

— Подожди радоваться, — сказал я. — Главные силы их флота приближаются…

Меня прервал голос Лакью Ларуса, чей крейсер скользнул мимо нас.

— Всем кораблям собраться в боевое построение! — приказал он.

Корабли замедлили ход, перестраиваясь в три короткие толстые колонны, и неподвижно зависли в космосе.

На космопланшете мы видели массу из тысяч точек, застывших на краю галактики.

Это был наш флот.

Чуть в стороне от него находилась другая, почти равная по величине масса темных точек, которая, замедляя ход, приближалась к нам.

Рой вторгшихся звездолетов.

Он снова принял пирамидальную форму. Было ясно, что они не намерены отступать и будут драться до конца.

Наконец они остановились. Расстояние было слишком велико — корабли были вне досягаемости нашего оружия.

Наступила абсолютная тишина. Не сомневаюсь, история не знала еще такого необычного противостояния.

Резкая команда из динамиков вывела нас из бездействия. Наш флот мгновенно двинулся вперед.

Громада вражеских кораблей понеслась нам навстречу.

Битва началась!

Вражеский флот нацелился своей вершиной прямо в центр нашего построения. Я понял, что они хотят разрезать нас на две части.

Из аппарата мгновенной связи опять донеслась команда. Наша третья колонна взяла вправо, превращая построение в одну длинную колонну, которая лишь скользнула вдоль стороны вражеской пирамиды.

В центре их построения отчетливо стали видны дискообразные звездолеты.

И тут мы ударили.

Весь фланг пирамиды озарили алыми вспышками.

Они нанесли ответный удар. Все смешалось в переплетении красных и бледных лучей.

Наш маневр был так искусен, что огромная масса их кораблей не смогла участвовать в сражении без риска поразить свои же звездолеты.

Два флота сошлись лишь на мгновение, осыпая друг друга смертоносными ударами, и тут же умчались в разные стороны бескрайнего космоса.

Хотя мы и начали тут же разворачиваться, чтобы сойтись вновь, между нами уже лежало огромное расстояние.

Мы снова ринулись навстречу друг другу. Но на этот раз они учли урок. Поэтому, когда наш строй сместился вправо, они сделали то же самое и перестроились.

Теперь мы пронеслись параллельно друг другу на одинаковых скоростях, осыпая друг друга смертоносными ударами.

Боевые порядки каждой из сторон редели. Одни корабли исчезали в алых вспышках, другие беспорядочно уносились во тьму космоса.

Но сейчас звездолеты противника имели небольшое преимущество в ближнем бою — звезды слепили наших канониров, и наши крейсера все чаще выходили из боя.

Черный космос и пламенеющие звезды, бледные и красные лучи, овальные звездолеты и сигарообразные крейсера Межзвездного Патруля — все смешалось в дикой сцене из кошмарного сна. Но этот сон был явью.

Флагман попытался изменить нашу неудачную позицию, но колоссальная скорость чужаков свела на нет все его усилия. Я не мог представить, чем все кончится, если такое положение сохранится надолго.

Мы уже прошли созвездие Рака и начали удаляться от галактики. Раздалась новая команда. Крейсера собрались вместе, перестроившись в треугольник с вершиной, нацеленной на длинную линию вражеского флота, протянувшуюся между нами и созвездием.

Прежде, чем противник успел перегруппироваться, наш клин расчленил строй его кораблей надвое.

Последовали мгновения ожесточенной схватки. Наши крейсера проявляли чудеса храбрости. Я на всю жизнь запомню, как один из них протаранил корпус вражеского звездолета, и пространство озарилось вспышкой ярко-желтого пламени.

Мы прорвали их строй и, развернувшись, бросились опять к проделанной бреши. Они не успели ее затянуть.

— Мы победили! — заорал Жул Дин, глядя, как отпрянули в сторону овальные корабли, как лихорадочно заметался их полностью дезорганизованный флот.

— Мы победили! — продолжал кричать спиканец. — Мы победили!

Когда наш флот развернулся, чтобы нанести окончательный удар, все большее число вражеских звездолетов, увеличив скорость, выходили из боя.

Но я понимал, что они не просто уходят, а перестраиваются у дисколетов, которые заняли позицию над нами, пользуясь преимуществом в скорости.

Дисколеты собрались в плотное построение, а наш клин понесся прямо на них.

И тут я почувствовал, что что-то не так.

Действительно, какая-то непонятная сила отклоняла нос нашего крейсера прямо к центру скопления врагов.

Нижняя часть корпусов дисколетов была залита едва заметным пульсирующим зеленоватым светом.

Наши корабли продолжали подниматься вверх, но движение их замедлялось, а корпуса все теснее прижимались друг к другу, словно зажатые могучей неведомой схваткой.

— Притягивающие корабли! — закричал я. — Они притягивают нас, пользуясь неизвестной силой!

Я прокричал команду. Корус Кан налег на рычаги, крейсер рванулся в сторону и выскочил из объятий смертоносной силы. Еще несколько десятков крейсеров повторили наш маневр и вырвались на свободу. Но основная масса флота зависла в космосе, будучи не в силах разорвать невидимые путы.

Звездолеты, как стервятники, накинулись на беспомощные крейсера.

Мы ринулись на помощь. Но схватка была неравной. Среди вспыхивающих во мраке призрачных лучей очень редко мелькали красные. Парализованный флот пытался помочь нам огнем своих излучателей, но вражеские звездолеты держались мертвой зоны, нанося из нее смертоносные удары.

Мы сражались с неистовой яростью, но судьба битвы была предрешена.

Оставалось искать спасения в бегстве.

Но оно казалось невозможным.

Мы были заключены в плотное кольцо вражеских звездолетов. И вопрос заключался лишь в том, как быстро наступит наш конец.

Близость гибели толкнула меня на отчаянный поступок.

— Мы должны во что бы то ни стало прорваться! — закричал я. — Полный ход! Направление — Галактика!

Корус Кан бросил крейсер прямо на вражеские корабли, удачно развернувшись, мы выпустили залп красных лучей и, когда четыре овальных звездолета расцвели алыми вспышками, на полной скорости рванулись через образовавшуюся брешь к Галактике.

Но тут несколько бледных лучей скользнуло у нашего носа, а прямо перед нами возник корабль-чужак.

Я отчетливо увидел его рубку управления, наши траектории пересеклись…

…и мы врезались прямо в него!

Я помню страшный толчок, швырнувший меня на пол. Помню разлетающиеся во все стороны металлические и прозрачные части вражеского корабля.

В первое мгновение мне показалось, что сейчас и наш крейсер развалится на куски, но произошло то, что можно назвать чудом — проскочив крупную группу звездолетов, мы на максимальной скорости вошли в созвездие Рака.

Несколько кораблей-пришельцев пустились за нами в погоню.

Космопланшет показывал, что эскадра завоевателей, насчитывающая к этому времени около трех тысяч кораблей, вошла в созвездие и рассыпалась, готовясь, очевидно, высадить десант на планеты.

Мы уже выходили из созвездия, когда флот чужаков исчез с космопланшета — они приблизились к крупным планетарным телам и, таким образом, перестали быть досягаемы приборам, скрытые гравитацией планет.

Число наших преследователей уже уменьшилось до троих — остальные вернулись назад. Звездолеты быстро настигали нас, хотя и не могли использовать всю свою скорость. Оставалась последняя возможность. Я поделился своим планом с Корус Каном.

Прямо перед нами пламенела небольшая красная звезда, не имеющая населенных планет.

— Попробуем подойти к ней поближе и укрыться в ее короне.

Корус угрюмо кивнул и направил крейсер к красному карлику.

Преследователи висели уже прямо над нами. Два корабля шли спереди, один чуть отстал. Но мы уже погружались в яростно сверкающую красным пламенем ауру звезды.

Очутившись под защитой ее лучей, мы начали сбрасывать скорость, приближаясь к сверкающему шару. Преследователи, не снижая скорости, последовали за нами.

Конечно, мы могли бы попытаться уничтожить два передовых звездолета, но третий при этом неминуемо обнаружил бы нас, а его смертоносными лучами пренебрегать было нельзя.

Дав пару залпов наугад, овальные корабли стремительно приближались к мантии. Прежде, чем они успели нас разглядеть, Корус Кан увел крейсер в сторону от ядра звезды, а звездолеты на колоссальной скорости нырнули в раскаленную мантию и исчезли.

Третий корабль не последовал примеру своих товарищей. Он остался курсировать неподалеку. Нам ничего не оставалось, кроме как дрейфовать по орбите вокруг красного карлика, маскируясь в его короне.

Одинокий звездолет выжидал еще некоторое время, но затем, решив, видимо, что два передовых погибли вместе с крейсером, развернулся и направился к созвездию Рака, где закреплялся флот пришельцев.

Можно было, наконец, вздохнуть с облегчением. Но вместо этого мы вздрогнули, услышав в коридоре крик Жул Дина.

Мгновение спустя он влетел в рубку.

— Борт крейсера расходится! — вопил он. — Столкновение повредило каркас! Обшивка отходит! Через пять минут корабль развалится на куски!

После его слов в воздухе повисла гробовая тишина.

Через несколько минут крейсер развалится. А до ближайшей населенной планеты несколько часов пути.

Но я же командир, и обязан что-то предпринять!

Древние инстинкты поднялись из самой глубины моего сознания.

— Всему экипажу собраться у входного шлюза! — скомандовал я. — Одеть скафандры!

— Что вы намерены предпринять? — спросил Корус Кан.

— Мы совершим то, чего еще никто не делал среди этих звезд! — ответил я. — Возьмем вражеский корабль на абордаж!

Глава 4

Снова нависла жуткая тишина.

Мои лейтенанты в изумлении не могли произнести ни слова.

Наконец заговорил Жул Дин.

— А это выход… — и после небольшой паузы добавил, — если это удастся, мы спасены.

— Тоща вниз, к выходному люку, — приказал я. — Времени терять нельзя.

Теперь, когда генераторы работали на самой малой мощности, до нас непрерывно доносился зловещий треск. Казалось, корабль размышляет, развалиться ему сразу или же чуть подождать.

Корус Кан поставил управление на автомат с тем расчетом, чтобы крейсер подошел к вражескому звездолету как можно ближе, и последовал за нами.

Весь экипаж уже собрался в длинном коридоре у выходного люка — около ста «человек». Все они представляли разные расы различных звездных систем.

Осьминогоподобные с Веги, гигантские растительные люди с Капеллы, паукообразные с Мицара и другие, не менее странные существа, молча выслушали мой план. Тишина нарушалась только звуком моего голоса и скрипом корабельного корпуса.

Чтобы продлить время существования крейсера, Жул Дин отключил искусственную гравитацию. Поэтому мы находились в невесомости, сохраняя свое положение при помощи индивидуальных магнитных полей, вырабатываемых нашими скафандрами.

К концу моей речи воздух со свистом вырвался наружу сквозь щели в обшивке.

Оглядевшись в последний раз, я, застегнув шлем, открыл люк и шагнул наружу. Вторым вышел Корус Кан, за ним один за другим выбрались остальные члены экипажа.

На фоне черноты неба ослепительно сиял вражеский звездолет. Я перепрыгнул на него первым, за мной последовали все остальные.

Чувство горечи сдавило мое горло, когда крейсер, долгое время служивший нам верой и правдой, медленно проплывал мимо корабля пришельцев. Но вздыхать и сокрушаться времени не было. Нужно было действовать.

Очень скоро мы нашли круглый люк, служивший, скорее всего, входом, и принялись его изучать.

Он был изготовлен из толстого листа металла и крепился на огромных болтах. Используя прихваченные с собой инструменты, мы начали их отворачивать.

Наконец, дверь была открыта.

Послышалось шипение выходящего газа.

Что это за газ? Сможем ли мы дышать им? Что за существа находятся там, внутри?

Эти вопросы, как и многие другие, не давали мне покоя.

Прежде, чем двигаться дальше, мы герметично закрыли впустивший нас люк, поскольку могли сработать датчики, контролирующие расход газа.

Прямо перед нами находилась еще одна дверь. Чуть в стороне из стены выдавалась небольшая панель. Я коснулся ее.

Дверь отворилась.

После того, как все мы прошли, она автоматически закрылась.

Перед нами лежал коридор.

Готовясь к бою, мы крепко сжимали оружие.

Коридор был очень длинным. Скорее всего, он тянулся через весь корабль до рубки управления.

Я отметил, что пульсация генератора значительно превышала привычную нам, да и ритм был несколько иным.

Медленно и осторожно мы двинулись по коридору. На пути к рубке нам встретилась приоткрытая дверь. Поравнявшись с ней, я кинул взгляд внутрь помещения. Оно было наполнено огромными цилиндрами, биение которых передавалось кораблю. Возле этих машин находилось дюжины две чужаков.

Глаза мои широко раскрылись от изумления. Межзвездный Патруль мог похвастаться самыми различными с виду представителями необычных рас, но все они меркли перед странными, враждебными формами пришельцев.

Они были рептилиями.

Длинная, тонкая, извивающаяся плоть около десяти футов в длину и одного в диаметре. Конечности отсутствовали. Предметы, которые они использовали, обвивались верхней или нижней частью тела.

Тела змееподобных существ не имели ни утолщений, ни тонких мест. Сверху и снизу они были как бы обрублены, и на обоих концах помещалось по паре выпуклых глаз, похожих на глаза насекомых — таких же бездумных. Под глазами находились небольшие черные отверстия, напоминавшие по расположению и форме жабры.

Я отшатнулся.

— В рубку управления. Немедленно. Необходимо захватить корабль.

Приказ был отдан шепотом, товарищи в ответ молча кивнули.

Мы быстро прокрались через приоткрытую дверь и спустились в длинный коридор, ведущий, как предполагалось, к носу звездолета.

По пути нам встретилась еще одна дверь, но она оказалась закрытой. Оставалось только надеяться на удачу. Мы затаились у этой преграды.

Не прошло и пяти минут, как дверь в рубку управления открылась. Из нее выползло одно из змеесуществ.

Сначала оно замерло от неожиданности, затем издало странный шипящий крик, необычный для наших ушей.

Двери коридора, как по команде, начали открываться. Из них быстро выползали змееподобные.

— Живо в рубку! — крикнул я, перекрывая шипение. — Вперед, Жул Дин!

Мы ворвались в рубку. Там нас встретило полдюжины зловещих существ. Одно из них продолжало управлять кораблем.

Они пытались задушить нас, обвивая своими телами. Но жестким космическим скафандрам они не причиняли никакого вреда, а в это время мы сбрасывали змееподобных с тел друг друга, добивая их на полу излучателями.

Прежде, чем оставшийся в одиночестве пришелец у пульта попытался защититься, Жул Дин схватил его, поднял высоко над головой и с размаху швырнул в коридор. Существо ударилось о переборку и обмякло.

Корус Кан занял место у пульта управления и после нескольких манипуляций с клавишами и рычагами развернул трофейный звездолет прочь от созвездия Рака, направив его в сторону центра Галактики.

Мы с Жул Дином заняли позицию у выхода в коридор, наблюдая за схваткой своих товарищей с ордой змееподобных, сползшихся со всего корабля, помогая им время от времени огнем излучателей.

Неистовая борьба разгорелась сразу у нескольких выходов. Наш экипаж отбивался от врагов чем попало: инструментами, приспособлениями, захваченными с крейсера. Использовать излучатели в такой схватке было невозможно.

Паукообразный обитатель Мицара, схваченный в стальные тиски могучей тварью, яростно колотил рукоятью излучателя по верхней части тела противника, но силы уже оставляли его…

Не стану описывать все то, что произошло за время схватки. Скажу только, что в ней погибло немало наших друзей, а к концу ее, кроме нас, осталось только двое, способных передвигаться.

Сначала мы расчистили корабль от трупов, вышвырнув их через люк в космос, а затем вернулись в рубку управления.

Собственно, управление звездолетом оказалось несложным, но гораздо труднее пришлось с генераторами — они здорово отличались от наших.

Вместо колебаний, которые толкали наши крейсера вперед силой отдачи, они генерировали силу, которая сама перемещалась в пространстве, образуя вокруг корабля небольшое постоянное течение, которое увлекало и сам корабль.

Таким образом, скорость можно было увеличивать или уменьшать за счет силы, производимой генераторами.

— Держи прямо на Канопус, — скомандовал я, выискивая глазами огромную белую звезду в центре галактики. — Мы доложим обо всем происшедшем Совету Объединенных Звезд. Этот вражеский звездолет нам здорово пригодится.

Полностью освоившись с управлением, Корус Кан постоянно увеличивал скорость. Все быстрее и быстрее мы неслись через пространство к ядру Галактики. Я принялся за изучение приборов.

Звездная карта пришельцев по принципу действия была очень схожа с нашими космопланшетами. Я нашел точку, обозначающую наш корабль.

Кроме планшета, в рубке находилась масса рулонов из тонкого блестящего металла с нанесенными на него значками. Как я понял, это были письмена змеелюдей, хотя язык их был неизвестным.

Я оглянулся назад, на те бесчисленные миры, которые оставались за нами. Как было видно на карте, большие массы звездолетов перемещались от внешних звезд к центру Галактики, перевозя беженцев из окраинных районов. А в большом созвездии Рака захватчики истребляли сейчас жителей планет, готовя территорию для своих переселенцев…

Могли ли мы каким-либо образом предотвратить это завоевание?

Положение казалось безнадежным. Наш флот разгромлен.

Суда беженцев уступали нам дорогу. Корус Кан начал постепенно уменьшать скорость.

Мы приближались к планетам огромного солнца, направляясь к самой близкой к нему, где размещалась резиденция галактического правительства.

Ближе… ближе…

Белое солнце занимало уже весь экран. Корус Кан начал резкое торможение.

От сильного толчка я упал на пол, но быстро поднялся и посмотрел на экран.

Мы находились в самой гуще судов с беженцами, которые в панике шарахались от нас во все стороны.

Наконец на экране возникли очертания колоссальной башни Совета Звезд. Я отдал приказ. Корус Кан начал снижение непосредственно рядом с башней.

И тут из моего горла вырвался нечленораздельный звук…

…Как бы ниоткуда вынырнули три сигарообразные сверкающие тени.

Это были крейсера Межзвездного Патруля.

Они выплюнули в нас десяток сверкающих красных нитей.

Глава 5

Словно в трансе смотрел я на их траектории.

— Сигнал! — закричал Корус Кан. — Сигнальте позывные Межзвездного Патруля, пока они не уничтожили нас!

Он еще не закончил, а я уже выбивал клавишами идентификатора разноцветные огоньки по носу корабля, показывая нашу принадлежность к Патрулю.

В последний момент на атакующих крейсерах разглядели наши сигналы. И это спасло нам жизнь.

Корус Кан начал сажать корабль.

Я держался из последних сил. Когда же звездолет тяжело плюхнулся на поверхность планеты, потерял сознание…

Очнулся на металлической койке. Рядом лежал Жул Дин. Помещение было залито белым солнечным светом. Память постепенно возвращалась ко мне.

— Наконец-то вы пришли в себя! — воскликнул стоящий надо мной Корус Кан. — Вас ожидает Совет Объединенных Звезд.

— Совет… — повторил я.

Он кивнул.

— Мы здесь уже много часов, Дар Нол. В Совете уже обсуждают вторжение.

Мы прошли длинный коридор, свернули в другой. Потом спустились вниз и через широкую дверь вступили в грандиозный Зал Совета — комнату, знакомую любому в галактике.

Зал был полностью заполнен.

Мы стояли перед центральной платформой, на которой в кресле восседал Серк Хай — теперешний председатель Совета. Он был уроженцем Денеба. Его крупная мышеподобная фигура с черными огромными крыльями возвышалась над платформой. Места рядом с ним были заняты главами различных правительств галактики.

Нам показали наши места в зале. Оглянувшись, я увидел среди тысячи всевозможнейших существ одинокую маленькую фигурку представителя моей родины — Земли. Сердце у меня невольно защемило.

— …Поэтому, — говорил Серк Хай, — теперь совершенно ясно, что уничтожены все корабли нашего флота, за исключением нескольких. Это вызвало панику. В настоящее время положение таково. Несколько тысяч боевых кораблей пришельцев захватили плацдарм в галактике. Мы не можем не восхищаться подвигом Дар Нола и его товарищей, которые, уцелев в великом сражении, сумели совершить неслыханную в истории межзвездных войн вещь: захват вражеского корабля в космосе. Взять на абордаж! И, овладев им в рукопашной схватке, привести в целости на Канопус! Теперь его изучают лучшие специалисты-кораблестроители Галактики. В рубке управления найдены свитки с загадочными письменами змей-завоевателей. После многих часов работы наших лингвистов эти записи были расшифрованы. Теперь мы знаем историю и возможности пришельцев.

— Нам стало известно, что они пришли из отдаленной галактики, подобной нашей, находящейся в миллионах световых лет от нас в глубине внешнего космоса. Она не видна нам, поскольку состоит из темных, гаснущих звезд. Умирающая галактика.

Он сделал паузу, словно к чему-то прислушиваясь, но в зале стояла абсолютная тишина.

— Поэтому они вынуждены искать новую галактику для заселения. Для этой цели созданы огромные корабли, способные преодолеть гигантскую пустоту между галактиками. Пять тысяч первых звездолетов отправились разведывать вселенную, пригодную для заселения, захватить в ней плацдарм и удерживать его, пока бесчисленные змеиные орды не построят еще более могучий флот из десятков тысяч звездолетов.

— Сначала авангард отправился к Туманности Андромеды, ближайшей к ним галактике. Но достигнув ее, они обнаружили, что ее заселяет единая раса, чьи знания и могущество настолько велики, что эскадре вторгнувшихся агрессоров пришлось обратиться в бегство. Тогда завоеватели двинулись в нашу сторону.

Он вновь на мгновение умолк, а затем продолжил:

— После грандиозного перелета они разгромили наш флот и захватили плацдарм в созвездии Рака. Скоро к ним на помощь подойдут главные силы их могучего флота. И тогда, с ужасающей быстротой, завоеватели уничтожат все расы Объединенных Звезд. Такова участь, ожидающая нашу галактику. Но на этом космическая война не окончится. Чума завоеваний перекинется на другую галактику…

Серк Хай замолчал.

В огромном зале нависла тишина.

Наконец председатель Совета заговорил снова.

— Нам остался только один шанс избежать ужасной участи, — сказал он. — Змеевидные потерпели поражение в Туманности Андромеды и, наверняка, расправившись с нами, попробуют отомстить за свою неудачу. Единственный наш шанс — попросить помощи. Такую возможность нам предоставили Дар Нол и его товарищи, захватив вражеский звездолет. Используя его колоссальную скорость, мы можем достигнуть Туманности Андромеды, чтобы передать свой призыв о помощи. Наши ученые уже изучили звездолет, и теперь мы используем полученные знания при строительстве нового флота, которое уже ведется повсеместно.

— Мы отобрали экипаж, состоящий из лучших инженеров и воинов Галактики. Командовать им будет Дар Нол из Солнечной системы. Он захватил вражеский корабль, имеет опыт управления им. В полете примут участие и оставшиеся члены его экипажа.

После этих слов я, Жул Дин и Корус Кан поднялись и оказались в центре внимания Совета.

— Дар Нол, — обратился ко мне Серк Хай. — Вам уже однажды удалось совершить невозможное. Теперь от вашего умения зависит право на существование всех галактических рас. Вы посвятили свою жизнь службе Объединенным Звездам, поэтому мне больше нечего прибавить к сказанному.

Когда мы уходили, в зале была полная тишина. Казалось, представители галактических рас затаили дыхание.

Наш корабль уже был готов к отлету.

Экипаж его составляли по восемь представителей от каждого сектора Галактики.

Не теряя времени, я начал отдавать распоряжения. Двери лязгнули, закрывая рубку управления. Корус Кан взялся за рычаги.

Овальный звездолет поднялся в воздух.

Вместе с нами взлетели два боевых крейсера Патруля. Они шли чуть впереди, предупреждая роящиеся вокруг планеты боевые и вспомогательные корабли.

Отойдя от планеты на приличное расстояние, мы резко увеличили скорость и направились в сторону созвездия Рака. Но не созвездие было нашей целью. Несколько левее от него едва виднелось пятнышко света — Туманность Андромеды.

Но удастся ли нам миновать вражеские патрули неопознанными?

Сможем ли мы…

Мои мысли прервало приглушенное восклицание Корус Кана. Глянув влево, я увидел пять овальных звездолетов. Видимо, они обнаружили нас на своих планшетах.

Я затаил дыхание.

Передовой звездолет становился все ближе и ближе, его рубка управления уже четко различалась на смотровых экранах. Внезапно из него вырвался сигнальный свет. Звездолеты чужаков развернулись и направились прямо к нам.

— Они разгадали нас! — закричал Жул Дин.

Но я уже прокричал в переговорное устройство приказ.

Звездолеты метнулись в сторону, уходя от красных лучей, излучатели которых были установлены на трофейном корабле во время стоянки на Канопусе.

Два корабля все же оказались поражены, и в черноте космоса, слегка запачканной пятнышками света, вспыхнули два ослепительных алых цветка.

Но смертоносные руки трех уцелевших звездолетов потянулись к нам через пустоту.

Я знал, что обратиться в бегство не удастся. Оставалось принять бой.

Я отдал команду.

Проскользнув под бледными лучами, мы бросились в лобовую атаку. В который уже раз смертоносные красные и белые лучи скрестились в пространстве.

Призрачный луч слегка задел корпус нашего звездолета и я услышал крики членов нашего экипажа, пораженных смертельным оружием. Но в то же мгновение два вражеских корабля вспыхнули алым светом.

Последний звездолет пришельцев замер, как живое существо, потрясенное гибелью своих близких.

— Четверо готовы! — закричал Жул Дин.

Корус Кан направил наш корабль к завоевателю.

Но он не принял боя и, погасив на мгновение скорость, развернулся, чтобы спастись бегством в направлении созвездия Рака.

Итог схватки вселял надежду — мы прорвались через патруль, почти уничтожив его, хотя и боролись в одиночку.

Корабль снова нацелился на Туманность Андромеды. Мы неслись к ней на скорости в десять миллионов световых, чтобы спасти нашу Вселенную от ужасной участи.

Глава 6

Не знающее усталости металлическое тело Корус Кана бессменно стояло на вахте у приборов управления. Время от времени он оглядывался на меня.

Я мерял помещение шагами.

Прошло уже много времени после начала нашего полета. С сумасшедшей скоростью мы неслись через пустоту, наша вселенная все уменьшалась на экране, постепенно превращаясь в ряд неясных световых пятен, а галактики впереди становились все ярче.

Мучительные раздумья не покидали меня.

Сумеем ли мы достигнуть Туманности Андромеды?

Сможем ли найти общий язык с ее обитателями?

Жизнь в этой галактике была для нас тайной.

Даже если мы сумеем убедить ее хозяев помочь нам, пройдет очень много времени. Ослабленные силы объединенных флотов нашей Галактики вряд ли сумеют так долго продержаться.

Я отбросил свои мрачные размышления, услышав крик Корус Кана.

— Впереди мерцающий свет! Вы видите?

Я присмотрелся. В пространстве, неподалеку от Туманности Андромеды, тускло мерцало пятно света, а дальше — еще такое же пятно, но бледнее. Оно было едва заметно на видеоэкране.

Я понял.

— Галактика змеиного народа! Умирающий мир, который они решили покинуть!

Он кивнул.

— Да. И она ближе к Туманности Андромеды, чем наша.

Он был прав.

Туманность Андромеды и эта тусклая, умирающая галактика были близкими соседями. С нашей Вселенной они образовывали длинный равнобедренный треугольник. Наша Галактика являлась его вершиной.

Мы молча смотрели, как вражеский мир увеличивается в размерах. И тут я постепенно начал осознавать, что воздух в помещении заметно потеплел.

Приборы управления генераторами показывали полный порядок, но температура воздуха медленно увеличивалась.

— Что с кораблем? — закричал Жул Дин. — Внутренние переборки такие горячие, что к ним невозможно прикоснуться!

Мы в удивлении смотрели друг на друга. Приборы звездолета не были рассчитаны на такую температуру, а она все нарастала.

И мы не имели ни малейшего понятия, по какой причине.

Впрочем, причина вскоре стала ясна.

— Смотрите! — сказал Жул Дин. — Смотрите сюда!

Мы уставились на прибор, фиксирующий температуру внешнего пространства, которая всегда была близка к абсолютному нулю.

Теперь индикаторы дрожали на делении в тысячи градусов.

— Тепло! — закричал я. — Тепло в абсолютном вакууме! Это немыслимо!

Но прибор не мог ошибаться. Он показывал, что температура корпуса продолжает расти.

И тут на экранах посветлело.

Пространство, через которое мчался наш звездолет, залил тусклый красный свет. Впереди был виден район интенсивного алого свечения.

Внутри корабля раздались крики страха. Команда в ужасе ждала дальнейшего развертывания событий.

А жара все нарастала.

Я понимал, что долго этой ужасающей температуры не выдержит ни корабль, ни экипаж. Даже Корус Кан был на грани потери сознания.

Из последних сил я прокричал ему, чтобы он не сворачивал с курса.

Снаружи корабля не было ни пламени, ни пыли, ни какого-либо твердого вещества, ни газа. Только яркий красный свет.

Жара становилась все более невыносимой по мере увеличения свечения. Жул Дин открыл дверь в коридор, чтобы впустить более прохладный воздух, но это практически не сказалось на атмосфере внутри рубки управления.

Впереди, в глубине ужасающего района тепла я увидел яркую точку света, к которой мы приближались с огромной скоростью.

Температура все возрастала.

— Это центр ада! — прохрипел Жул Дин. — Уводите корабль в сторону!

Но сам был даже не в состоянии сдвинуться с места.

Корус Кан к тому времени уже потерял сознание. Его мозг, заключенный в металлическую коробку, не выдержал перегрева и отключился.

Напрягая все свои силы, я пробрался к пульту управления. Задыхаясь от невероятной жары, опаляющей легкие, я отвернул в сторону, чуть левее от эпицентра этого пекла.

Температура начала падать.

Силы, капля по капле, возвращались ко мне. Я пытался найти объяснение этому явлению. Почему обшивка звездолета, рассчитанная на колоссальные тепловые нагрузки вблизи звезд, не смогла справиться с резким повышением температуры.

Позже мы еще несколько раз попадали в подобные светящиеся области, но гораздо меньшей интенсивности.

Когда звездолет вырвался в чистое пространство, система кондиционирования понизила температуру до обычной величины. Прохладный воздух привел в чувство моих офицеров. Потрясенные пережитым, мы не могли оторваться от задних видеоэкранов.

— Тепло и свет в пустоте космоса… — бормотал я. — Это невозможно…

Корус Кан задумчиво покачал головой.

— Это не обычные тепло и свет, как в горящих звездах. Они сами генерировали себя в пространстве… Тепло и свет могут появляться под воздействием различных колебаний, радиоактивности или химических течений, электромагнитных волн, которые мы используем для сигнализации и передачи информации. Максимальная частота — у электромагнитных волн. Затем следуют тепловые, за ними — световые, радиоактивные и прочие колебания. Нашим ученым все это известно. Они считают, что в космосе множество различных течений с разными скоростями может создать черт знает что… Я кивнул.

— Правдоподобно.

— Это кажется достаточно странным, но не менее странными являются районы полного спокойствия…

Резкий возглас Жул Дина прервал нашу беседу.

— Стены! Они горят!

Я замер.

Занятые беседой, мы не заметили, что стены, пол и механизмы вокруг нас засветились загадочным люминесцентным светом, хотя вокруг корпуса звездолета простиралась сплошная тьма космоса.

Возникшее в рубке молчание нарушалось только потрескиванием прибора регистрации уровня радиации.

Этот звук все усиливался.

— Меняйте курс! — закричал опять Жул Дин. — Мы несемся в очередной район колебаний! Корабль развалится на части за считанные минуты!

Он ничего не сказал о наших жизнях — это и так было ясно.

Мы заметались у приборов. Жул Дин, который никогда не вмешивался в управление кораблем, когда у пульта стояли я или Корус Кан, сейчас изо всех сил старался нам помочь, но только увеличивал сумятицу. Мне пришлось его одернуть.

Ряд маневров вывел нас из опасного района. Оставалось лишь гадать, какую дозу радиации заработал экипаж. Впрочем, мы могли бы, прибегнув к помощи приборов, выяснить это. Но никто не решался…

Тишину, воцарившуюся в рубке, нарушил Жул Дин:

— Что еще нас ожидает?

Корус Кан покачал головой.

— Нужно быть осторожнее, внимательнее… и не болтать почем зря…

Так летели дни. Мы приближались к чужой галактике, обходя всевозможные препятствия, влетая в мощнейшие течения, районы действия природных сил и полей. Единственное, что скрашивало полет — это сознание того, что мы приближаемся к цели.

Звезды становились все ярче и крупнее, вселяя в наши души уверенность. Уже более двух третей пути было преодолено.

На двадцатый день мы с Жул Дином совершили осмотр механизмов звездолета. На обратном пути в рубку нас подстегнул голос Корус Кана:

— Звездолеты! Впереди звездолеты!

На звездной карте чуть впереди нас и параллельно нашему курсу двигалось в плотном построении с полсотни точек.

Не говоря ни слова, мы следили за сближением наших траекторий.

Целью неизвестных звездолетов тоже была Туманность Андромеды.

— Наверное, это корабли андромедян, — предположил Жул Дин. — Они заметили нас и сближаются.

Мы замедлили скорость.

Сначала на видеоэкранах показались огоньки. Когда же они начали вырастать… Овальные звездолеты!

— Змеиный патруль! — закричал я. — Они знают о нашей миссии и хотят перехватить нас!

Корус Кан дернул рычаги, но было слишком поздно.

Корабли схватили нас в клещи. Один из них перерезал нам курс. И прежде, чем мы смогли уклониться, бросился в лобовую атаку.

Через несколько мгновений он врезался в наш звездолет.

Глава 7

В очередной раз нас спасло искусство Корус Кана. Он все же успел отклонить наш корабль в сторону. И, поскольку скорость у нас была незначительной, то от касания с вражеским звездолетом наш корабль просто отшвырнуло в сторону.

Однако этого «легкого» касания было вполне достаточно, чтобы превратить пространство внутри корабля в сущий ад.

Надстройки на корме звездолета были смяты. Поднявшись, я первым делом бросился к иллюминатору.

Пространство вокруг нас было заполнено вражескими звездолетами и металлическими тросами. Подойдя вплотную к нам, они прикрепились к корпусу. Наше оружие стало бесполезным.

Змеевидные сооружали герметичный переход, чтобы попасть к нам внутрь.

Я прорычал в микрофон команду к бою.

Но коридоры нашего корабля уже были заполнены ползущими тварями.

Экипаж сопротивлялся отчаянно, но трудно сражаться с превосходящим в десятки раз по численности противником…

Скоро змеи уже вползали в рубку управления.

Ухватив толстый металлический щуп, я бросился им навстречу. Рядом размахивал могучими ручищами Корус Кан.

Только Жул Дин оставался спокойно стоять, заложив руки за спину.

Через несколько мгновений мы дергались на полу в тщетных попытках освободиться, обвитые многочисленными тварями. Жул Дин призывал нас не сопротивляться.

Наверное, он был прав. Большая часть команды звездолета была уничтожена, в живых остались лишь те, кто прекратил сопротивление.

Победители втащили нас в небольшую каюту под рубкой и закрыли.

Каюта была совершенно пуста. Иллюминатор позволял обозревать окружающее пространство.

— Они, судя по всему, собираются доставить нас в свою умирающую вселенную, — мрачно произнес Корус Кан. — Мы — пленники.

В состоянии полной апатии мы следили, как растет в иллюминаторе враждебная галактика.

Звездолет начал снижать скорость на третий день перелета. Прямо перед нами лежала огромная галактика — Вселенная смерти.

Ее многочисленные звезды умирали. Они давали слишком мало света окружающим их планетам.

По мере приближения к вселенной стало заметным необычное голубое мерцание, отделяющее ее от нас. Сильнее этого мерцания был только свет красных звезд за ним.

Это была колоссальная круглая оболочка, почти невидимая, и она охватывала всю массу умирающей галактики.

— Силовая стена, — прошептал я. — Эфирное силовое поле, охватившее всю эту Вселенную…

Это мог быть только природный барьер. Ни одна цивилизация не смогла бы создать такой. Он складывался из различных колебаний, которые были лишь изменены, подправлены, приведены к единому образцу искусственным путем.

Можно было догадаться, что этот барьер не только предохраняет змеиный народ от нашествий врагов, но и сохраняет тепло внутри галактики, продлевая ее агонию.

Мы медленно двигались вдоль края могучего барьера. Вскоре вдали показались два огромных темных монолита с точками белого света.

Через несколько мгновений они выросли до колоссальных размеров: две могучие конструкции из полированного металла — огромные ворота, неподвижно висящие в космосе, прямо в огромной голубой стене силового поля.

Между этими глыбищами находился узкий проход.

Могучие ворота поддерживались в пустоте при помощи мощных генераторов, подобных корабельным. Кроме того, они были оснащены смертоносными излучателями, за которыми следил обслуживающий персонал.

Обменявшись серией сигналов с воротами, наш корабль увеличил скорость и проскользнул вперед. За нами последовала вся эскадра.

Только теперь, когда звездолет плыл меж мертвых, потухших звезд, я до конца осознал, какая настоятельная необходимость искать новую родину двигала змеиным народом.

Далеко впереди светилось три звезды, довольно ярких, каждая почти достигала по величине Канопус. Одна из них была поменьше и потемнее остальных.

Только теперь, подойдя на минимальное расстояние к треугольнику звезд, мы смогли увидеть, что в центре его находилась темная планета невообразимых размеров, больше, чем любое из трех солнц, лучами которых она обогревалась.

Когда наш корабль заскользил к поверхности, стали видны некоторые детали.

Казалось, планета представляет собой огромную массу бледно светящихся структур непонятного назначения, каких-то башен и стен, необыкновенных построек, которые как бы излучали голубоватый свет.

По улицам, площадям и переходам ползли бесчисленные массы змеевидных созданий.

Грандиозный город-планета потряс меня.

Он был полностью создан из; силовых полей! Каких же вершин в технике владения этими полями нужно было достичь, чтобы создать его?

Мы приземлились в самом скоплении странных строений. Нас окружали бесчисленные тысячи тысяч овальных звездолетов, многие из них находились еще в стадии постройки. Возде них копошились непривычные на вид машины и орды змей-рабочих с различными инструментами.

Но в центре огромного круга пустого пространства высилась недостроенная конструкция, которая не была похожа на звездолет.

Это был конус с усеченной вершиной, диаметр которого в нижней части составлял несколько миль. Возле него работало огромное количество механизмов и змей.

Корус Кан, не отрываясь, смотрел на него.

— Да это же излучатель! — догадался он.

Как парализованные, следили мы за работами у этой конструкции.

Да, это был громадный излучатель.

Грандиозный конус был почти готов. Генераторы, которые двинут эту махину сквозь пространство, уже смонтированы, орды рабочих устанавливают механизмы, которые непосредственно будут вырабатывать призрачный луч смерти. Ужасное оружие сможет на огромном расстоянии нащупывать и уничтожать все живое. Вооруженные этим адским приспособлением, змеи приобретут неслыханное могущество. Лучевая пушка сможет расстрелять целый флот с большого расстояния, стереть жизнь с целой планеты.

Звук открывающейся двери отвлек наше внимание от иллюминатора. В камеру вползло четверо змеевидных, вооруженных излучателями. Они вывели нас из корабля и повели по узким переходам.

— Один шанс из миллиона смыться отсюда, — донесся до меня шепот Корус Кана. — Надо обезоружить стражников и вернуться к звездолету.

Я быстро составил в уме план и так же шепотом передал его товарищам.

Через несколько мгновений Жул Дин дернулся, упал и остался лежать недвижимым. Это был примитивный трюк, оставалось только надеяться, что он сработает.

Похоже, получилось. Двое из наших конвоиров осторожно подползли к упавшему, сжимая верхними частями своих тел излучатели.

Они были явно в растерянности.

Внезапно спиканец схватил их могучими руками и начал яростно бороться, стараясь не попасть под смертоносные лучи. Мы, в свою очередь, бросились на оставшихся.

Завязалась потасовка. Ошеломленные конвоиры не успели применить оружие, только шипели, призывая на помощь. Когда же мы расправились с последним из них, Жул Дин и еще трое наших товарищей уже были у звездолета.

Но было уже поздно. Масса сползшихся со всех сторон рептилий захлестнула нас.

Сквозь их яростное шипение мы с трудом расслышали звук взлетающего корабля…

Глава 8

Ошеломленные змеи не смогли помешать взлету, но через какое-то время несколько овальных кораблей отправились в погоню за беглецами.

Задыхаясь в змеиных кольцах, опутавших нас, мы ждали исхода погони.

Настигнут ли преследователи звездолет?

Медленно текли минуты, но никто не возвращался. В нас затеплилась надежда, что Жул Дину удалось оторваться от погони.

Пока что последствием этого побега было лишь увеличение числа конвоиров. Окруженные теперь уже двумя десятками стражников, мы медленно двигались по переходам, галереям и улицам, заполненным бесчисленными ордами длинных изгибающихся рептилий. По пути следования мы стали свидетелями того, как из одного причудливого сооружения эти существа выносили рулоны тонкого блестящего металла и грузили их на большую платформу — видимо, эвакуировалось какое-то учреждение.

Наши стражники остановились под дверью, подождали, пока подтянутся остальные и вползли вовнутрь.

После короткого путешествия по изгибающемуся коридору нас ввели в огромный зал.

Большие разноцветные анфилады зала были разбиты на длинные прямоугольные ячейки, которые отделялись от основного прохода голубой стеной силового поля.

В этих ячеистых камерах находились застывшие, бездыханные фигуры, настолько жуткие, что у меня перехватило дыхание. Их были сотни, тысячи. Существа, непривычные для наших глаз, видевших бесчисленные формы жизни своей галактики.

Ближе всего к нам располагалась огромная туша белой плоти, дископодобная, нескольких футов в диаметре. В самом ее центре располагался один круглый глаз. Другую ячейку занимал многоногий цилиндр с неразличимыми чертами. В следующей чернела невероятных размеров насекомоподобная тварь с двумя головами, на которых размещалось по две пары затянутых сеткой выпуклых глаз.

— Да это же музей! — воскликнул я. — Выдающаяся коллекция живых форм, когда-либо существовавших в этой вселенной! Она собиралась веками!

Нас подвели к ячейке, возле которой стояли, вертикально подняв туловища, двое змееподобных, выглядевших служащими музея. Они извлекли из стены два разноцветных баллончика с жидкостями. Первый был ярко-красным, второй — зеленым. За ними последовала длинная блестящая металлическая игла.

Вставив иглу в красный тюбик, служащий вошел в ячейку с насекомым и быстрым движении вогнал иглу в тело.

Сначала ничего не произошло.

А затем, к нашему удивлению и ужасу, страшилище зашевелилось.

Тварь была живой!

Держа излучатели наготове, хранители что-то злобно зашипели. Вероятно, существо обладало какой-то долей интеллекта, потому что она подчинилось и перешло в другую ячейку, заселенную иными необычными зверями.

После этого игла была пересажена в зеленый тюбик, и его содержимое было введено перемещенному существу.

Оно дернулось и окаменело. Казалось, жизнь полностью покинула его.

Меня охватил ужас.

Участь этих бесчисленных существ, пребывающих где-то между жизнью и смертью, ожидала и нас.

Но ведь жизнь и смерть несовместимы!

Тем не менее, мириады неподвижных тел живы. И живут так, возможно, уже бесчисленные века.

Живые мертвецы!

Мой мозг содрогнулся.

Хранитель с зеленым тюбиком направился к нам.

Крики ярости и негодования вырвались из наших глоток.

В едином порыве мы бросились на змеевидных.

В тот момент никто из нас не сомневался, что лучше умереть по-настоящему, чем вот так.

Однако, по всей видимости, стражникам было приказано доставить нас в это место в целости и сохранности, а не убивать. Из коридоров ползли на подмогу все новые и новые змеи. Вскоре мы были опутаны ими по рукам и ногам и замерли в полной беспомощности.

Ко мне подошел хранитель с зеленым шприцем.

Я дернулся.

Волна холода прошла по моему телу, сковывая его. Ни одна клеточка тела не могла шевельнуться. Легкие, сердце, кровь — все застыло. Я перестал дышать. Тем не менее, способность к мышлению не исчезла. Я все видел, слышал, но сохранял при этом полную неподвижность.

Не имея возможности двинуться, я смотрел, как змеи вливали зеленую жидкость моим товарищам. С Корус Каном они долго не могли справиться — иглы ломались о его металлическое тело, но потом они догадались использовать нервное окончание с краю глаза.

Окаменевшие, мы стояли, лежали, сидели в темнице и размышляли о своей судьбе. Нам было о чем подумать.

Шли дни. Первое время я тщетно пытался вернуть себе подвижность умственными усилиями, но очень скоро оставил эти бесполезные попытки, посвятив себя созерцанию происходящего вокруг.

И заметил интересную деталь.

Когда наступает ночь, замирает всякая активность. Маленькое красное солнце находилось дальше других, поэтому с исчезновением больших солнц наступала необычная пора. Все заливал густой красный свет, который с трудом можно было охарактеризовать как сумерки. Жизнь замирала. Даже хранители впадали в полудремотное состояние, время от времени просыпаясь, но тут же засыпая опять.

Время необычного плена тянулось тягостно. Спать я не мог от постоянных размышлений, мозг сильно уставал. Я старался отрешиться от всего, но это плохо снимало умственное напряжение. Тем более, я знал, что с каждым часом приближается к завершению строительство ужасного излучателя.

И что остается все меньше шансов на спасение нашей галактики.

Наступила очередная ночь. Сквозь голубоватые стены здания пробивались красные лучи света.

Стояла тишина. Только хранители посапывали во сне.

И вдруг я увидел неясную тень. Она внезапно появилась в поле моего зрения и тут же отпрянула назад, в коридор.

С возросшим интересом я стал ждать дальнейшего развертывания событий.

Тень появилась снова. Немного постояв, она осторожно двинулась вдоль ячеек.

Если бы я мог кричать, то наверняка бы вскрикнул от удивления и радости.

Это был Жул Дин!

С воскресшей надеждой на освобождение я нетерпеливо ждал, когда же он увидит нас.

Ждать пришлось недолго. Спиканец рассмотрел в красном свете наши неподвижные тела и бросился к ячейке, но сделал это так поспешно и неловко, что разбудил хранителей.

Раздалось яростное шипение, они схватились за излучатели. Положение стало критическим. Но Жул Дин не стал терять драгоценное время. В то же мгновение он бросился на них всей огромной массой своего тела.

Удар!

Шипение смолкло. Длинные тела на полу затихли.

Спиканец поднялся и подошел к нам. В его глазах читались удивление и жалость.

Несколько мгновений он растерянно топтался возле ячейки.

Если бы я мог подсказать ему!

Но тут он сам увидел нишу в стене, а в ней — два тюбика.

Взяв их в руки, Жул Дин некоторое время задумчиво смотрел на иглу, насаженную на зеленый. Потом быстро пересадил ее на красный и подошел ко мне.

Еще через мгновение часть содержимого тюбика попала мне в кровь. С небывалым наслаждением я ощутил, как она начала свое привычное течение. Сердце первый раз стукнуло, я подался вперед и чуть не упал — тело еще не полностью повиновалось.

Жул Дин поддержал меня. Потом ввел жидкость остальным. Пока мы осваивали заново свои тела, он рассказал, что произошло после взлета.

Конечно, кораблю не удалось далеко уйти. У угасающей черной звезды им пришлось вступить в неравный бой. Они неименуемо погибли бы, если бы не использовали хитрость — имитировали падение в ее мантию.

Преследователи поверили и ушли. Еще через несколько дней корабль приземлился на старом месте. На него никто не обратил внимания. Ночью спиканец вышел на поиски.

Ему повезло, что он сразу же попал в тюрьму-музей.

Мы горячо поблагодарили своего спасителя и подошли к выходу в коридор. Я осторожно высунул голову и тут же в страхе отпрянул назад.

В главный зал ползли змеи-хранители.

Должно быть, их разбудил шум схватки или же звук наших голосов. В любом случае, времени терять было нельзя.

— Тревога! — закричал я. — Быстрее к звездолету!

Мы скользнули в другой коридор и ринулись вперед, к долгожданной свободе.

Глава 9

Я догадывался, что уйти нам будем нелегко и мучил свой уставший за время плена мозг, пытаясь найти выход. Решение пришло внезапно.

— Бегите! — крикнул я товарищам. — Я задержу их! Они сначала заколебались, но потом подчинились приказу.

Подбежав к ячейке с омерзительной тварью, я вытащил из ниши полный тюбик, насадил на него иглу и влил его содержимое в страшилище. Оно сразу же начало подавать признаки жизни.

Пробегая от ячейки к ячейке, я выбирал существа покрупнее и пострашнее. Всего мне удалось оживить около двух дюжин страшилищ, когда жидкость в тюбике закончилась. Отбросив бесполезный шприц, я кинулся догонять товарищей.

В тот же момент в зал ворвались змеи.

Я увидел самое начало схватки.

Это была страшная мешанина, освещаемая вспышками бледных лучей. Чудовища дрались с дикой, копившейся веками ожидания, яростью.

У меня не было времени наслаждаться этим зрелищем. Бистро пробежав по коридору, я выскочил наружу и помчался, как на крыльях, по узеньким улочкам.

Из домов, тем временем, начали выползать змеи, разбуженные пронзительным шипением и леденящими кровь воплями, несущимися из музея. Но, очевидно, они плохо ориентировались в красном диапазоне световых волн, потому что никто не бросился за мной.

Не обращая внимания на шум, издаваемый моими ногами, я мчался во весь дух и довольно скоро догнал товарищей, когда до звездолета оставалось уже несколько сот футов.

Сзади уже доносилось злобное шипение.

Несколько наших товарищей остановилось, не в силах бежать дальше. Корус Кан подхватил их на бегу и понес. Погоня быстро настигала.

И вдруг со звездолета ударили бледные лучи, нацеленные в преследователей. Шипение стало пронзительным.

Как только за последним из нас захлопнулся люк, звездолет стартовал. Переводя дыхание, я вошел в рубку управления.

— Держать прямо к выходу из Галактики!

— Мы не сможем прорваться через ворота в стене, — ответил Жул Дин. — Они получат известие о нас.

— И все же проскочить необходимо. Попробуем обмануть их…

Звездолет летел на максимальной скорости. Центральный мир змеевидных уже исчез из виду, только солнца, освещающие его, чуть мерцали далеко позади.

Каждая секунда была на счету. У нас еще был шанс проскочить, подав ложный сигнал.

Быстрее… быстрее…

Бесчисленные умирающие звезды проносились мимо нас. Оторвавшись от экранов, я глянул на звездную карту.

И как раз вовремя. На ней появилась группа точек, которые только что отделились от одного из солнц. Они все увеличивали скорость, двигаясь в нашу сторону.

А впереди уже появился долгожданный бледно-голубой свет барьера.

— Снизить скорость! — скомандовал я. — Подготовить сигнал, чтобы нас пропустили.

Если им известно, кто мы такие — надежды проскочить эту твердыню нет. Я шел ва-банк.

Мы не будем подавать сигнала, пока они сами не запросят его. А чтобы не возбуждать лишних подозрений, подойдем на небольшой скорости. Она все же будет достаточно высокой, чтобы проскочить ворота и зону поражения вокруг них за считанные секунды.

На видеоэкранах уже появились наши преследователи. Они мчались к проходу, не снижая скорости.

Это было похоже на бредовый сон. Мы медленно тащились под прицелом сотен излучателей, а сзади настигали овальные звездолеты — еще с полсотни излучателей.

Положение становилось отчаянным, тем не менее, запроса не последовало. Видимо, внимание у ворот было отвлечено нашими преследователями, которые вели себя так, будто сами шли на прорыв.

Мы же уже были у самого прохода.

Я отдал команду, и Корус Кан выдал длинную тираду из беспорядочного набора световых сигналов, сразу же после этого до предела увеличив скорость.

Даже если кто-то и следил за нами, то прежде, чем он сумел разобраться, что сигнал неверен, мы уже вышли из внешней зоны поражения и стремительно уносились прочь от жуткой галактики.

Преследователи, не снижая скорости, ринулись за нами, но по ним ударили бледные смертоносные лучи. Мертвые корабли врезались в стену силового поля.

Мы взяли курс на Туманность Андромеды.

Глава 10

— Мы проскочили!

Глаза Жул Дина и Корус Кана светились торжеством. По звездолету разносились радостные крики экипажа.

Но радость оказалась преждевременной.

Раздался сигнал тревоги.

— Свыше пятисот кораблей! — воскликнул Жул Дин. — Овальные звездолеты! Они летят за нами!

Ясно было, что нас собираются преследовать до конца. Значит, снова гонки в космосе. На карту поставлено слишком много — судьба планет и целых галактик. Десятки тысяч боевых звездолетов змей уже готовы к походу, но гигантский излучатель еще не достроен. Значит, шанс есть. Необходимо только добраться до Туманности Андромеды…

Но сумеем ли мы уйти от преследования?

Прошло сорок восемь часов. Треть пути до Туманности Андромеды была позади. Расстояние между нами и вражескими звездолетами неумолимо сокращалось. Впрочем, оставалась надежда, что нам удастся достигнуть Туманности…

Зеленые, красные, желтые и голубые звезды желанной галактики сверкали в черноте, все больше разрастаясь на экране, а космопланшет хладнокровно показывал, что преследователи отстают от нас всего на один дюйм. На сокращение расстояния им потребуется несколько часов — гораздо меньше, чем необходимо нам для достижения своей цели.

— Не успеваем… — прошептал Жул Дин.

Ответом ему было гробовое молчание. Все напряженно всматривались в звездную карту.

А на видеоэкране уже отчетливо проступил район светящихся точек.

Это был конец.

За последние дни мы множество раз встречались со смертью во всех ее проявлениях. Бороться с такой армадой, похоже, было бессмысленно. Тем не менее, я начал буднично отдавать распоряжения.

— Боевая тревога. Все по местам. Излучатели к бою. Зададим им хорошего жару. Попомнят нас!

Противник приближался.

За овальными звездолетами уже хорошо просматривались дискообразные. Если мы попадем в зону их действия, те станем беспомощными.

Экипаж в молчании ждал приближения врага.

И тут раздался крик Корус Кана:

— Впереди радиоактивный район!

— Не сворачивать! — приказал я.

Это была не просто радиоактивная область. Причудливо переплетенные космические течения создали в ней еще и наведенную вибрацию.

Корабль затрясся. Казалось, что тела членов команды тоже дрожат мелкой дрожью.

Я ждал, что звездолет с минуты на минуту развалится на части. Но этого не происходило — видимо, мы все же оказались далековато от эпицентра зоны.

Преследователи, не снижая скорости, двинулись за нами. Первый из них выпустил бледный луч, но Корус Кан чуть отвернул в сторону и ответил красным лучом, который разнес вражеский корабль на фотоны. Не успевший увернуться следующий звездолет налетел на тот же луч и еще одна яркая вспышка озарила пространство.

Вопль радости пронесся по отделениям нашего корабля.

Несколько вражеских звездолетов попытались охватить нас слева, но слишком приблизились к эпицентру района. Один из них развалился на небольшие куски, другие в панике шарахнулись в сторону.

— Разворачиваемся, Корус Кан! — крикнул я. — Мы — межзвездный Патруль и не станем все время удирать, как зайцы. Встретим их лицом к лицу, как воины!

Корус Кан замер и оглянулся на меня. Его руки медленно, очень медленно потянули рычаги управления, как будто он ожидал, что я отменю приказ. Я молча смотрел на него.

Резко развернувшись, корабль сбросил скорость, зависнув в пространстве, и выплюнул сноп красных и белых лучей.

Но что такое?

Преследователи не приняли боя, даже не ответили на наш удар, хотя один их звездолет расцвел алым пламенем, а два других явно потеряли экипаж, уничтоженный бледными лучами. Развернувшись, они пустились было в бегство, но было слишком поздно.

Позади нас мгновенно выросла мощная эскадра необычных боевых кораблей — длинных, стройных, сплющенных с двух сторон. Они совершенно не были похожи ни на змеиные звездолеты, ни на крейсера нашей галактики. С их боков выдавались толстые короткие цилиндры, наведенные на наших преследователей.

И, хотя не было видно никаких световых лучей, звездолеты противника сминались, сплющивались, прессовались в бесформенные массы металла, словно попав в чудовищный кулак.

— Это корабли андромедян! — догадался Корус Кан. — Они пришли к нам на помощь!

Глава 11

Мы никак не могли прийти в себя, таким неожиданным было очередное возвращение от смерти к жизни.

Я видел, как длинные, плоские звездолеты андромедян, не менее тысячи единиц, налетели на корабли змеевидных существ, раздробили их на несколько мелких групп и смяли в металлический лом своим смертоносным оружием.

Вырваться из-под этого чудовищного пресса сумело около трех сотен звездолетов. Прикрывая дисковидные корабли, они устремились прочь от Туманности Андромеды.

Обратив врага в бегство, звездолеты андромедян построились в плотный рой и двинулись к нам.

Наш корабль продолжал неподвижно висеть в пустоте. Мы молча наблюдали их приближение.

Они двигались медленно, не наводя на нас свое страшное оружие, как бы давая понять, что считают нас уж если и не друзьями, то и не врагами. Когда расстояние между нами стало небольшим, от эскадры отделился один звездолет, подошел к нам и коснулся нашего борта. Из его корпуса выдвинулся переходной шлюз. Мы открыли люк, и обменялись представителями. По шести с каждой стороны.

О внутреннем мире наших защитников я мог только гадать, но внешность их поразила меня.

Они были газообразны!

В рубку управления по коридору скользили высокие колонны из мистического зеленого газа. Они имели четкую форму, но не имели индивидуальных черт. Это зрелище казалось диким, нелепым, но все же это были живые, разумные, могущественные существа.

Собственно, чему было удивляться? Точно так же, как наши твердые тела состоят из желеподобной жидкости, их тела сформированы из зеленого непрозрачного газа.

Андромедяне остановились перед нами, как бы приветствуя. Я сделал шаг навстречу и протянул руку. Один из них повторил мой жест.

Пожатие оказалось твердым и приятным. Рука была реальной, осязаемой и прохладной.

Что делать дальше?

Я громко и внятно заговорил, но андромедянин не стал меня слушать. Он обернулся, взял у товарища небольшой шар затуманенного стекла на металлической подставке. Затем нажал кнопку.

Как на крохотном экране, внутри шара задвигались фигурки.

В большой комнате с полированными стенами, заставленной необычными приборами и аппаратами, находилось около десятка андромедян. Они стояли возле огромного цилиндра, который, как я понял, был телескопом.

Изображение сменилось. Теперь внутри шара мчался овальный звездолет, преследуемый ордой таких же звездолетов.

Потом на экране снова появился андромедянин. Он подошел к какому-то прибору. И тут же мы увидели старт плоских звездолетов, их полет через пространство, сражение в космосе…

Наш гость снова нажал кнопку. Изображение в шаре исчезло, он потускнел.

Наступившую тишину нарушил Корус Кан.

— Это коммуникационное устройство, — догадался он, — которое переводит мысли в наглядные картины.

Я кивнул.

— Он хотел сказать нам, что они сознательно пришли к нам на помощь.

Андомедянин положил шар мне в руку, себе взял другой. Я собрался с мыслями и начал свой рассказ с самого начала, закончив его сценой в рубке нашего звездолета.

На экране в руках гостя возникла точка, которая начала расти, пока не превратилась в светило с темным пятном внутри. Мы расценили это, как приглашение.

Корус Кан занял свое место у пульта управления. Мы расцепились, и звездолет двинулся вперед. Газоообразные андромедяне стояли в рубке рядом с нами.

Многочисленные сверкающие звезды на экране, разнообразный спектр их излучения радовал сердце и вселял надежду в благополучный исход нашего предприятия.

Это была могучая галактика, как по размерам, так и по числу ярких звезд. Но в отличие от нашей, молодой, она была значительно старше, хотя и не настолько старой, как галактика змеевидных существ.

Мне бросилось в глаза, что звездные системы размещены здесь в строгом математическом порядке. Среди них не выделялись ни сверхновые, ни угасающие. Казалось, они сгруппированы по цвету, интенсивности свечения и величине.

Когда же мы приблизились еще ближе, я изумился.

Не только системы, но и группы звезд в них были отобраны и размещены по огромным окружностям. Внутри этих звездных кругов размещались сотни, тысячи планет, тоже двигающихся в правильном порядке.

Как завороженные, смотрели мы на это великолепие красок, грандиозное зрелище незнакомой галактики.

За одной группой звезд я увидел другую, так же сгруппированную в кольцо совершенной формы. А дальше еще, и еще, и еще… В этих кольцах были заключены бесчисленные планеты…

Мозг отказывался воспринимать увиденное.

— Звездные Кольца… — растерянно шептал я. — Они делают это сами… Сознательно… Размещают звезды по кругу, чтобы внутри могли существовать бесчисленные количества сородичей…

Какой же титанической мощью нужно обладать, чтобы передвигать звезды!

Они сами строили свой мир, давая тепло и свет своему-народу, упорядочивая природу, продлевая жизнь светил, взаимодействующих друг с другом.

Время полета как бы сжалось, оно пролетело в созерцании великолепного зрелища, увлекательных беседах с хозяевами галактики.

Мы жадно знакомились с достижениями их науки и техники, культурой, моральными принципами… две недели промелькнули, как один день.

Когда же мы, наконец, подлетели к цели своего путешествия и начали снижать скорость, послышался треск.

— Корабль раскалывается! — донесся до нас вопль изнутри звездолета. — Переборки треснули еще в радиоактивном районе! Мы разламываемся надвое!

Нависло молчание.

Андромедяне понимали сложность ситуации. У нас не было скафандров, и если звездолет действительно разваливается в безвоздушном пространстве, всех ожидает гибель.

— Полный ход! — рявкнул я. — Может, еще успеем посадить…

Звездолет рванулся вперед.

Эскадра андромедян окружала нас со всех сторон, но Корус Кан сумел протиснуться и, перескочив одним прыжком безвоздушное пространство, мы начали садиться на огромную неподвижную планету.

Ниже…

Ниже…

Леденящий кровь треск…

Отчаянно маневрируя двигателями, Корус старается не дать кораблю рассыпаться на части…

Треск становится все сильнее…

Мы входим в атмосферу планеты…

Внезапно треск перерос в визг раздираемого металла.

Страшный удар!

Звездолет начал валиться в сторону.

Еще один удар!

На этот раз с противоположной стороны и я, пролетев через всю рубку, с размаху врезался в видеоэкран…

Глава 12

Последней моей мыслью было, что андромедяне погибли бы, развалились бы в космосе. В вакууме их газообразные тела распались бы на атомы.

А первой, когда я очнулся, было удивление — мы все еще снижались. Глянув в иллюминатор, все понял — два звездолета андромедян пришли к нам на помощь, стиснув наш корабль с двух сторон, не давая ему развалиться. Видимо, это они своими корпусами нанесли те страшные удары, но я не был на них в претензии.

Посадка была удачной.

Удивительная панорама города открылась нашим глазам.

Все было густого черного цвета — деревья, здания, сооружения. Все постройки были низкими, поскольку основную их часть андромедяне упрятали вглубь планеты. Таким образом экономилась электроэнергия, питающая заводы и учреждения.

Растительный мир не изобиловал красками — самым «светлым» цветом был темно-коричневый. Это было довольно непривычно для нас, поэтому сразу же бросалось в глаза.

Бесчисленные толпы андромедян, встречающие эскадру, эффектно выделялись на темном фоне. Хозяева планеты отличались высоким ростом — не ниже семи футов. Видимо, это было связано с низкой гравитацией.

После церемонии встречи нас повели к входу одного из ближайших зданий, и мы стали спускаться вниз по многочисленным коридорам.

Свет внутри здания был мягким, а стены, в отличие от наружных, голубыми или светло-зелеными.

Наконец бегущая дорожка привезла нас в большое помещение.

Войдя в огромный зал, мы сразу обратили внимание на резкое повышение силы тяжести. По форме он напоминал цилиндр, а размерами превосходил зал Совета Объединенных Звезд на Канопусе. В нем совершенно не было мест для сидения. Гладкий черный пол расчерчивался на тысячи квадратов светло-голубыми линиями, и в каждом квадрате стоял неподвижный и молчаливый андромедянин.

Мы же занимали площадку в самом центре зала, отделенные от окружающих пространством в несколько футов.

Из потолка прямо над нами свисал шар мутного стекла. В отличие от того, которым мне уже приходилось пользоваться, этот был огромных размеров.

Кроме нас, в центре стояла группа андромедян во главе со своим вождем. Здесь же находился пульт управления шаром.

В момент нашего прихода шар демонстрировал историю, которую я поведал еще на корабле. Скоро она закончилась, и старший андромедянин сделал жест, приглашая меня продолжать.

Вглядевшись в тысячи зеленоватых колонн, окружающих меня со всех сторон, я сосредоточился. Необходимо было представить все достаточно убедительно, чтобы они согласились нам помочь.

Оглянувшись на товарищей, как бы прося у них поддержки, я начал показывать.

На экране появилась наша вселенная. Я рассказывал, как живут, работают, радуются существа на многих планетах, как общаются между собой. Затем я показал сражение у созвездие Рака, в котором был разгромлен наш флот, картину уничтожения рас, обитавших в этой системе. Потом в шаре возник интерьер зала Совета и председатель Серк Хай, поясняющий историю змеесуществ.

Потом я показал овальные корабли, идущие на приступ Туманности Андромеды. По залу прошло волнение — неподвижные до сих пор колонны заколыхались. Тогда я вернулся обратно в зал Совета и проиллюстрировал приказ достичь Туманности и заключить союз против змеиного народа.

После этого я рассказал об укреплениях у входа в галактику змеевидных, огромном излучателе.

Заключительные кадры моего рассказа продемонстрировали собравшимся картину боя, в котором плоские звездолеты андромедян и сигарообразные крейсера Межзвездного Патруля сражаются с кораблями противника.

Изображение погасло. Наступила тишина, длительная и тягостная для нас.

Андромедяне совещались.

По шару пробежала волна света. Мы догадались, что обсуждение закончено и сейчас они огласят решение.

Огромный шар вспыхнул вновь.

От множества солнц сотни звездолетов собирались к Центральному миру. Среди них выделялись необычные, напоминающие огромные полушария полированного металла, совершенно гладкие, без каких-либо видимых выступающих частей. Наверное, это были звездолеты, передвигающие звезды — могучие концентраторы энергии, сравнимой с энергией светил. Плотным построением эскадра двинулась через пространство к змеиной галактике. Достигнув ворот силовой стены, флот андромедян разрушил их и ударил по звездам и планетам умирающей вселенной.

Шар погас.

Это было решением Совета.

Нас охватила радость. Миссия удалась! Значит, все опасности, все жертвы не были напрасными.

Что было потом, я помню плохо. Нас куда-то водили, что-то показывали — какие-то машины, устройства… Ликующий мозг, переполненный собственными мыслями, плохо воспринимал информацию.

Оказавшись, наконец, в отдельной комнате, мы почувствовали, как же устали за этот день, и заставили себя отдыхать.

Когда я проснулся, все еще спали, но Корус Кана уже не было. Встав, я отправился его искать.

Зал Совета был пуст. Я подошел к блестящему диску у пульта управления шаром-видеоэкраном, стал на него и через несколько секунд оказался на поверхности, на вершине здания. Неподалеку от меня стоял Корус Кан, обозревая панораму города.

— Вы проспали целый день, Дар Нол, — сказал он. — Их звездолеты уже собрались, подтянулись со всех концов галактики.

Это было потрясающее зрелище. Десятки тысяч звездолетов уходили далеко за горизонт, покрыв почти всю поверхность планеты. Отдельное место занимала сотня кораблей-полусфер.

— Звездные буксиры!

— Да, — ответил он. — Они станут самым могучим оружием нашего флота.

В голосе его звучало невольное восхищение.

В это время со стороны солнца на посадку начало заходить сотни три кораблей. Появившись темными точками на фоне солнечного света, они быстро снижались.

Я похолодел.

Это были овальные и дисковые корабли змеиного народа!

Корус Кан проследил направление моего взгляда. На мгновение он застыл, потом бросился вниз, крикнув мне на бегу:

— Я предупрежу их!

Я видел, как экипажи андромедян, не подозревая о нависшей угрозе, спокойно работают поблизости от своих кораблей, готовя их к полету. И тоже побежал к ним, громко крича и указывая рукой на небо.

Очевидно, они поняли. Началась суматоха. Экипажи кинулись к звездолетам. Среди них отчетливо выделялась металлическая фигура Корус Кана. Я заметил, что он вбежал в дверь одного из звездных буксиров.

Но было поздно.

Корабли-пришельцы зависли прямо над ними и, сжав в могучих объятиях силовых полей сфероиды, умчались вверх, волоча в невидимых сетях богатый улов — сотню звездолетов, перемещающих звезды.

Глава 13

Как только дисколеты исчезли из виду, овальные звездолеты обрушились на корабли андромедян, взлетавшие в погоню за похитителями.

В воздухе завязалось сражение.

Звездолеты андромедян с уничтоженными экипажами падали вниз, круша наземные сооружения. Но большая часть кораблей, оставшихся на поверхности планеты, открыла огонь из цилиндрических излучателей гравитационного типа.

Свалка в воздухе стала поистине невероятной. Главной целью нападавших было задержать погоню на возможно большее время. Они таранили взлетающие звездолеты, осыпая их бледными смертоносными лучами.

Но силы были явно неравными.

Звездолеты, чьи стартовые площадки находились далеко отсюда, взлетали беспрепятственно, и на пришельцев посыпались удары со всех сторон. Они отчаянно сражались, но число их быстро сокращалось.

Я уже был в звездолете, который в составе нескольких сотен других кораблей бросился в погоню.

Вверх… Вверх…

Гигантский мир уменьшался, превратившись, наконец, в маленькую точку в кольце гигантских ярких звезд.

Но ни на одной из звездных карт беглецов уже не было видно. Они слишком хорошо понимали из опыта предыдущего сражения, какую могучую силу имеют андромедяне, и наверняка не собирались позволить снова применить ее к себе.

Было слишком поздно.

И мы возвратились на Центральный мир. На поле, где корабли готовились ко походу, я нашел Жул Дина и остальных наших товарищей.

— Мы потеряли самое мощное оружие, — сказал я. — И потеряли Корус Кана.

Потеря друга потрясла их больше, чем потеря звездолетов.

Через некоторое время меня известили, что я избран командующим флотом, так как знаком с тактикой противника.

Через шесть часов после отчаянного рейда звездолетов змеиного народа последний корабль андромедян стартовал в космос. Огромная эскадра, настоящая Великая Армада, насчитывающая свыше ста тысяч боевых звездолетов, отправилась в путь.

Прощание с руководством андромедян было очень трогательным. Их вождь крепко жал мою руку, долго не выпуская ее. Я знал, какая колоссальная ответственность ложится на мои плечи.

Управлял нашим флагманским кораблем Жул Дин. Я стоял рядом, упражняясь в управлении действиями флота по прибору, напоминающему чем-то клавиатуру музыкального инструмента Земли — перебирая пальцами многочисленные клавиши, старался обработать автоматизм движений.

Здесь же находилось несколько андромедян, не выражающих никаких чувств, хотя они покидали родину, не зная, вернутся ли обратно.

В пределах галактики мы двигались длинной, вытянутой колонной, но, покинув ее, предприняли ряд маневров, перестроив флот клинообразно. Мой флагман мчался в вершине клина, все больше и больше увеличивая-скорость.

Разговаривали мы очень мало.

Изредка путь преграждали опасные районы, мы обходили их — я не собирался рисковать ни одним звездолетом. Слишком высокой была ставка в борьбе, и каждый корабль мог решить исход битвы в нашу пользу.

Иногда меня все же одолевали сомнения.

А сможем ли мы сокрушить змей в их цитадели?

Наконец перед нами возникла гигантская силовая стена, мерцающая на фоне пустого пространства. Я приказал убавить скорость. Мы начали медленное сближение с твердыней.

Подойдя на достаточно близкое расстояние, я увидел, что проход загорожен тысячей звездолетов.

— Почему их так мало? — удивился Жул Дин. — Почему они не собрали там весь свой флот?

Не отвечая, я пробежал пальцами по клавишам, и наш огромный флот застыл в пустоте. Потом он перестроился в три колонны. Флагман занимал первое место в центральной колонне., нацеленной на штурм прохода, и эскадра медленно двинулась вперед.

Грянул неслыханный в истории космических войн бой.

Пока две колонны атаковали ворота, осыпая их гравитационными ударами, центральная пробивалась к проходу.

Нас встретила тысяча смертоносных лучей. Казалось, ими было расчерчено все пространство. Это было страшное зрелище.

Сплошная чернота космоса, подвергнутая с одной стороны голубоватой дымкой, от прорези в которой расходятся во все стороны снопы призрачных лучей.

Огонь врага наносил нам тяжелые потери, но мы не переставали осыпать ворота и овальные звездолеты гравитационными ударами. Корабли плющились, как консервные банки, а вот с воротами было труднее. Разрушить мощные стены космической крепости с большого расстояния было невозможно, а подойти вплотную мешали смертоносные лучи.

Вот когда я пожалел по-настоящему о звездных буксирах. С их помощью сокрушить эти укрепления не составило бы труда.

Сражение становилось все более ожесточенным. Несколько звездолетов моей колонны сумели пробиться к проходу, но экипажи их пали под ударами бледных лучей. Наша эскадра то и дело откатывалась назад.

Не знаю, как флагман не попал под удары. В горячке боя мы оказались у самых ворот, но вовремя успели отступить в тыл.

В это время звездолеты правой колонны, отойдя назад, на максимальной скорости ринулись на штурм. Призрачные лучи выпили из них жизнь, но под чудовищным ударом мертвых кораблей монолитная стена подалась внутрь и развалилась на части. Из нее посыпались обломки, куски механизмов…

Преграды больше не существовало.

Ценой гибели еще нескольких звездолетов мы смяли оставшиеся овальные корабли и прорвались в галактику. Я перестроил эскадру, потерявшую более двух тысяч кораблей, в одну колонну, медленно движущуюся к центральным звездам умирающего мира.

Приблизившись, мы поняли, что опоздали.

Повсюду царило запустение. Кое-где были видны следы поспешной эвакуации. Они ушли отсюда, оставив тысячу звездолетов прикрывать космическую крепость, чтобы задержать нас.

— Слишком поздно! — воскликнул Жул Дин.

Поздно?

— Нет! — рявкнул я. — Они не могли успеть достроить излучатель, просто забрали его с собой, чтобы доделать в нашей вселенной! Мы должны догнать их и разгромить!

Я повернул эскадру и мы бросились в погоню, перестроившись в пирамидальное построение.

Приближалась развязка.

Глава 14

Долгие сутки мчались мы в пустоте к желанной дискообразной массе света, нашей Родине.

Успеем ли мы вовремя?

Готов ли уже гигантский излучатель?

Рядом со мной раздалось негромкое восклицание Жул Дина.

Я очнулся и посмотрел туда, куда он указывал.

— Большой тепловой район, — предупредил спиканец.

Мы уже входили в него, приборы регистрировали непрерывный рост температуры, но менять курс не было нужды — мы проходили по самому краю района.

И вдруг нас начало сносить к его центру.

Сначала я подумал, что мы просто попали в течение, и сердито указал Жул Дину:

— Следи за управлением! Нас сносит.

Он дико глянул на меня.

— Корабль не слушается управления!

Вся наша эскадра неумолимо приближалась к центру района.

И тут я все понял.

— Притягивающие звездолеты! Они с другой стороны и пытаются загнать нас в ловушку!

Быстро переместив десяток клавиш на панели управления флотом, я приказал всем звездолетам немедленно повернуть вправо и идти в обход района.

Несколько тысяч последних кораблей успели развернуться и избежали смертельных объятий. Найдя на звездных картах притягивающие дисколеты, они бросились к ним в тыл.

Температура в нашей рубке все повышалась, дышать становилось все труднее и труднее. Пот тек с меня ручьем. От разогретых стен шел невыносимый жар. Но наши звездолеты уже атаковали врага.

Сила, влекущая нас к эпицентру теплового района, ослабевала с каждым уничтоженным дисколетом. Вот уже крайние корабли начали вырываться из тисков и помчались на помощь сражающимся.

А наш авангард все углублялся в центр ада.

Я был уже на грани потери сознания…

И тут смертельные объятия разжались.

Через несколько секунд мы уже были за пределами района, система кондиционирования охлаждала корабль, и я, не теряя времени, вновь собрал звездолеты в пирамидальный рой и двинул их к Галактике.

— Это была их последняя попытка задержать нас, — сказал я. — Но мы победили, и теперь ничто не мешает нам встретиться с ними лицом к лицу!

Мы скользили в пустоте, все увеличивая скорость, как будто с нетерпением ожидали решающей схватки.

И это действительно было так.

С каждым часом, каждым мгновением звезды Родины становились ярче и крупнее. Можно было уже различить желтое великолепие Капеллы, белое сверкание Ригеля…

Я отыскал взглядом большую красную звезду — родину Корус Кана. Сердце дрогнуло.

— Вы собираетесь ввести флот в созвездие? — прервал мои мрачные мысли Жул Дин.

Я кивнул.

— Это единственный шанс уничтожить излучатель… Если они еще не успели достроить его…

Созвездие Рака приближалось.

— Смотрите! — внезапно закричал Жул Дин. — Звездолеты!

Между солнцами созвездия появились бесчисленные пылинки. Тысячи, десятки тысяч точек, сто тысяч! Собравшись в огромный рой, они направились к нам.

Почти инстинктивно я уменьшил скорость нашей эскадры. И только потом понял, что поступил правильно — решающий бой лучше проводить за пределами созвездия.

Глава 15

Не отрываясь, смотрел я на звездную карту.

Это был огромный флот, численностью ничуть не уступающий нашему.

Я твердо знал, что это сражение будет последним.

Флот противника двигался в длинном прямоугольном построении. Я быстро перестроил свою эскадру в длинную пирамиду и мы, увеличив скорость, пошли на сближение. Затем, подойдя на достаточно короткую дистанцию, резко затормозили. Противник сделал то же самое.

Мои пальцы прошлись по клавиатуре управления эскадрой, и две тысячи самых скоростных звездолетов андромедян заняли позиции над и под нашим построением.

Армада пришельцев выбросила из себя линию передовых звездолетов-разведчиков. Передовые отряды флотов почти соприкоснулись, в то время как эскадры все более замедляли движение.

Черноту пространства внезапно озарили бледные вспышки.

— Это разведчики! — крикнул Жул Дин, глядя на звездную карту. — Они встретились и сражаются!

Я посмотрел туда же.

Главные силы обоих флотов сближались. Между ними был промежуток едва ли в дюйм. За линией сражения разведчиков показалось множество световых точек.

— Змеиный флот, — тихо произнес я.

Он приближался.

Тени кораблей вырастали, тысячи, десятки тысяч овальных звездолетов…

Разведчики ушли из промежутка между армадами, сгруппировавшись на флангах обоих флотов.

Огромные галактические эскадры сошлись в смертельной схватке.

Армагеддон вселенных начался.

Я перестроил флот в две длинные параллельные колонны. Держа руки на клавиатуре пульта, я смотрел, как вырастает перед нами вражеский флот. Прежде, чем плотная масса овальных звездолетов достигла нас, пальцы мои ожили, и колонны разделились. Одна, во главе с флагманом, ушла вправо, другая — влево. На змеиные корабли с двух сторон посыпались удары.

Вражеские звездолеты двигались на очень высокой скорости, их передовой отряд даже не успел понять, что происходит, как тут же был уничтожен в мертвой зоне между двумя колоннами андромедян, спрессованный в этой западне.

Но на флангах завязалось ожесточенное сражение. Наши экипажи гибли в бледных лучах, овальные звездолеты превращались в груды металлического лома, продолжая влетать в мертвое пространство между нашими колоннами.

Наконец, командующий змеиным флотом сообразил, что занимается самым настоящим избиением собственного флота, и дал приказ отступать.

— Первая кровь! — вопил над моим ухом Жул Дин.

Я снова бросил эскадру на врага.

Змеиный флот развернулся и, увеличивая скорость, понесся нам навстречу.

Из собственного опыта я знал, что второй раз использовать удачный тактический прием нам не удастся, поэтому на ходу перестроил флот в длинный клин с флагманом в центре основания, и отвел тысячу кораблей в охранение.

Но прежде, чем мы успели протаранить врага, часть овальных звездолетов перед нашим острием отошла назад, а затем зашла под наш строй и выше.

Только теперь я увидел, что большее число их — дисколеты в окружении овальных звездолетов прикрытия.

Положение стало отчаянным. Не оставалось ничего другого, кроме как бросить в бой корабли охранения. Вверху и внизу завязалась яростная схватка, и тут же десятки тысяч вражеских кораблей ударили по нашей эскадре, осыпая ее смертоносными лучами.

Потеряв возможность маневрировать, мы стремились создавать огнем районы повышенной гравитации, которые были хорошей ловушкой благодаря своей невидимости. Но под смертоносными ударами в сплошной гравитационной завесе то и дело возникали бреши, в которые устремлялись овальные звездолеты. Они пробились на помощь к: сражающимся за дисколеты, и битва над и под нами разгорелась с новой силой. Разведчики андромедян уже почти уничтожили охранение дисколетов, но подоспевшие враги не давали разжать тиски, в которые угодил наш флот.

А избиение его продолжалось.

Нескольким звездолетам андромедян удалось на огромной скорости проскочить заслон и обрушиться на дисковые корабли. Смертельные объятия разжались.

Еще через несколько секунд все дисколеты были уничтожены.

Пробежав пальцами по клавишам, я отвел свой флот, точнее, то, что от него осталось, в сторону.

Только теперь стало ясно, что потери наши ужасны. Змеиная эскадра тоже сильно поредела, но все же их численность почти на треть превосходила нашу.

Построив потрепанный флот в длинную колонну, я двинул его в центр созвездия, осыпая противника гравитационными ударами.

Два флота двигались параллельными курсами в проходе между двумя солнцами. Проход этот был так узок, что, казалось, чудовищное оружие должно уничтожить обе враждующие стороны.

Звездолеты андромедян, пораженные бледными лучами, покидали строй. Овальные корабли плющились, как жестянки. За несколько минут обе эскадры потеряли по несколько тысяч звездолетов.

Но мы упрямо рвались к планетам созвездия, и враг должен был принять участие в этой бойне, поскольку наша скорость была значительно выше той, которую могли развить их корабли — в противном случае мы бы попросту ушли от них.

Уже на входе в созвездие Жул Дин умудрился на какой-то немыслимой спирали ввернуть звездолет между двумя параллельными лучами, а канониры сумели накрыть оба обстреливающих нас корабля накрыть гравитационными ударами.

— Мы входим в галактику! — кричал Жул Дин. — Необходимо снизить скорость! Мы можем столкнуться с астероидами!

— У них тоже имеется такой шанс! — отрезал я. — Скорость не снижать!

Подходя на максимальной скорости к огромному зеленому гиганту, мы с неослабевающей яростью наносили друг другу удары. Мне снова пришла в голову мысль, которую я прогнал, когда мы проходили меж двух солнц, так как слишком очевидной была опасность и для нашего флота.

Я отдал команду.

Эскадра, развернувшись, атаковала противника.

Завязалась еще более жестокая схватка. На нашей стороне было преимущество в скорости и неожиданность удара. Не выдержав натиска, змеиный флот начал отступать и тут произошло то, на что я надеялся.

Не справившись со скоростью, около двух тысяч звездолетов влетели в мантию зеленого гиганта.

Звезды были уже совсем рядом. Мы неслись к ним, сопровождаемые вражеским флотом.

У белой сверхновой их командующий попытался повторить мой маневр, но мы опять атаковали их раньше и миновали звезду в отчаянном сражении.

К несчастью, у этой звезды оказалась развитая планетарная система. Ее сильная гравитация притягивала к себе большое количество блуждающих планет, астероидов и черт знает сколько метеоритов. На огромной скорости звездолеты обоих флотов врезались в планеты, спутники и прочую дрянь. В этом крошеве мы потеряли тысячи кораблей.

И все же сумасшедшая гонка продолжалась с неослабевающей яростью. Казалось, этот кошмар никогда не кончится.

Мы продолжали упрямо двигаться вперед, используя преимущество своего невидимого оружия, успешно маневрируя в сплетении призрачных лучей.

Мимо большого красного солнца наши эскадры проходили длинными тонкими линиями. Выйдя в полосу черного пространства, я увидел далеко впереди темную точку. Она была грандиозных размеров.

Черная звезда!

Их немало в нашей галактике. Пылающий черный шар несся нам навстречу. Вернее, это мы неслись к нему, хотя, как я узнал позже, первое предположение тоже было правильным.

Я отдал приказ сместиться правее.

Змеиный флот увеличил скорость, стремясь обойти нас, преградить дорогу и дать решающее сражение, пользуясь своим численным преимуществом.

Я решил не уступать, тоже разгоняясь. Конечно же, мы успели раньше и, заняв удачную позицию, перестроились в более плотное построение, и после короткого, но жаркого сражения прижали часть их флота к мантии черной звезды.

Ну и причесала же она их!

Пять длинных нитей звездолетов было уничтожено — тысячи кораблей.

И тут произошло неожиданное.

Вместо того, чтобы продолжить погоню, вражеский флот развернулся и начал уходить назад.

— Они бегут! — радостно закричал я.

Пальцы сами собой легки на пульт управления. Эскадра начала преследование бегущего врага.

В результате последнего маневра наша численность сравнялась. Жул Дин что-то неразборчиво, но очень воодушевленно орал, управляя флагманом. В числе первых мы обрушились на отставшие корабли противника и начали добивать удирающий флот.

И вдруг от него отделилась сотня больших кораблей, отличающихся от прочих обрезанным носом.

Чувство надвигающейся опасности заставило меня снизить скорость эскадры. Но к нам уже потянулись бледно-розовые лучи огромной толщины…

Чудовищный удар разметал корабли в стороны.

— Генераторы, создающие течение! — догадался я.

Тысячи овальных звездолетов двинулись к нам в плотных боевых порядках. Несколько сотен наших кораблей пытались их задержать. Это было напрасным самопожертвованием.

Я не мог произнести ни слова. А овальные звездолеты, коварно обманувшие нас, продолжали методично уничтожать разрозненные части эскадры.

— Все кончено! — закричал отчаявшийся Жул Дин.

— Попробуем отойти назад и собрать остатки! — прокричал я ему в ответ.

Положение наше было незавидным.

Пользуясь поддержкой своих генераторов течений, противник добился большого тактического преимущества, разъединив силы нашего флота.

Теперь у них появилась возможность уничтожить наши звездолеты поодиночке.

Но что это?

Змеиный флот замедлил движение…

Через минуту мы разразились радостными выкриками.

К месту сражения подходил огромный флот звездолетов, которые не походили ни на овальные корабли змеиной расы, ни на плоские корабли андромедян.

Это были длинные сигарообразные, с небольшим утолщением на хвосте, звездолеты, похожие на крейсера Межзвездного Патруля, но гораздо крупнее.

Огромная эскадра из десятков тысяч звездолетов пришла из центра нашей Галактики.

Ливень красных тонких лучей обрушился на плотную массу вражеских звездолетов, озарив черноту пространства алыми вспышками.

Это были новые крейсера Межзвездного Патруля!

Глава 16

Быстро собрав вокруг флагмана звездолеты андромедян, я обрушил их на флот завоевателей.

Сжатый с двух сторон змеиный флот отчаянно сопротивлялся. Жул Дин ликовал, наблюдая истребление вражеской эскадры. Но радость победы оказалась преждевременной.

Каким-то чудом противник сумел перестроиться в длинный клин и прорваться в стыке между нашими флотами, потеряв при этом половину своих кораблей.

Мы рванулись в погоню, осыпая арьергард змеиного флота смертоносными ударами. Крейсера заходили с другой стороны, и мы сообща нанесли еще один удар, расчленив вражескую эскадру на две части.

Сражение закипело с новой силой.

Крейсера, корабли андромедян и овальные звездолеты перемешались. Это была уже не организованная битва трех крупных флотов, а сплошная мешанина, в которой трудно было разобраться, где друг, а где враг.

Наш флагман благодаря Жул Дину оставался невредимым.

Битва продолжалась.

Ей не видно было конца.

Зрелище взрывающихся, сталкивающихся, стреляющих разноцветными лучами звездолетов было страшным. Я запомню его на всю жизнь.

В азарте схватки мы не заметили, как нас совершенно непонятным образом снесло к целому звездному скоплению. Быстро сориентировавшись, я отвел флагман ближе к мантии одного из светил и укрылся в засаде, поджидая зазевавшиеся вражеские корабли.

Относительный покой дал мне возможность снова обрести управление силами флота. По моим командам корабли сгруппировались и начали оттеснять врага к звездам.

Битва приняла обоюдоострый характер, поскольку соседство светил в равной степени использовали обе сражающиеся стороны.

— Бой идет внутри короны! — прокричал Жул Дин.

— Не лезь в драку! — ответил я. — Наше дело — управлять сражением!

Перестроив свой флот, я добился его целенаправленного действия. Титаническая битва достигла своего апогея и понемногу начала угасать. Потери наши были ужасающими, а флот змей перестал существовать. Их одинокие звездолеты вырывались и покидали поле сражения.

— Они уходят в центр созвездия!

Я бросил флот андромедян в погоню. Галактические крейсера последовали за нами.

Мы направлялись к месту концентрации змеиного народа и уже достигли центральных звезд, когда удирающие корабли внезапно развернулись, яростно напав на нас.

Это было так неожиданно, что мы не успели сориентироваться. Битва вновь разгорелась с диким неистовством.

Первым же ударом овальных звездолетов было уничтожено несколько сотен наших кораблей, но исход сражения был предрешен. Врагов становилось все меньше и меньше.

Вот остался один…

И ни одного!

— Победа! — закричал я.

Собрав флот в компактную массу, мы двинулись вглубь созвездия, чтобы уничтожить ужасный излучатель и орды змей, пришедших сюда с огнем и мечом.

Но что это?

Далеко впереди среди сверкающих звезд появилась огромная тень. Темная пирамида двигалась в нашем направлении.

Дыхание у меня перехватило.

Это был излучатель!

Колоссальный излучатель смерти…

Мы в молчании продолжали полет навстречу своей участи.

Неужели же они победили?

Внезапно по моим натянутым, как струна, нервам больно ударил жуткий крик.

Кричал Жул Дин.

— Ух-ха! Ух-ха!

Не сошел ли он с ума?

— Смотрите! Это же звездные буксиры! Корус Кан и буксиры!

Присмотревшись, я увидел сзади излучателя сотню огромных теней-полусфер. Да, это были звездные буксиры.

Корабли, которые мы навсегда считали потерянными, разорвали цепи притяжения и вырвались на свободу. Так вот почему звезды двигались нам навстречу!

И сейчас, у нас на глазах, они начали вершить возмездие.

Первым в недрах звезды исчез огромный излучатель.

Затем две звезды двинулись друг навстречу другу. Когда они подошли достаточно близко, планеты, вращающиеся по их орбитам, заселенные ордами змей, исчезли в адском костре их корон. Потом оба солнца подошли вплотную, резко заколебались, в месте соприкосновения возникла серия взрывов…

Через несколько мгновений в космосе пылало одно огромное и яркое солнце.

А звездные буксиры принялись за следующую пару светил.

Глава 17

Много дней спустя Корус Кан, Жул Дин и я, стоя возле башни Совета Объединенных Звезд, наблюдали прощание с союзниками-андромедянами.

От могучей армады осталось всего пять тысяч звездолетов. Экипажи выстроились у кораблей. Серк Хай пожимал руки вождей андромедян, избавивших нашу Галактику от ужасной судьбы.

Нам были оказаны не меньшие почести за беспримерные действия по захвату вражеского звездолета и полет к чужой галактике.

История Корус Кана тоже заслужила особый почет. Дождавшись, когда флот змей улетел, могучие звездные буксиры без труда забросили дисколеты в недра звезд — похитители не знали, насколько страшное оружие было ими захвачено. Потом, завладев гигантским излучателем, они двинулись через космос к нам на помощь.

Когда андромедяне подошли к нам, у меня перехватило дыхание. Печаль сковала сердце. А они так же беззвучно, как и всегда, заскользили к своим звездам.

Остатки эскадры Туманности Андромеды стартовали в сопровождении наших крейсеров — знак особого уважения к нашим товарищам.

Затем мы медленно двинулись к краю Галактики, в сторону Туманности Андромеды.

Глава 1

Когда большой аэроплан-амфибия спикировал на заросшее джунглями плато, Марк Брэдфорд сжался, прикрыв глаза рукой.

Крах! Со скрежетом рвущегося металла, в треске ломающихся ветвей самолет упал на поляну, которую Марк выбрал для вынужденной посадки.

Наступила тишина.

Дрожа, Марк расстегнул привязной ремень и, покачиваясь, вылез из разбитого самолета. Пока он изучал повреждения, его загорелое скуластое лицо оставалось непроницаемым.

«Ладно. По крайней мере, добрался до плато Сияющего Бога, — сказал он сам себе. — Но предстоит долгое обратное путешествие — восемьсот миль по джунглям».

Он повернулся — угловатый, мускулистый, одетый в хаки — и не спеша огляделся.

Высокие деревья. Поляна, заросшая розами. За деревьями, в полумиле к северу находился край плато, на которое приземлился Марк. Далее и гораздо ниже, отделяя его от цивилизованного мира, лежали густые зеленые джунгли Бразилии — величайшее белое пятно, оставшееся на картах Земли. Двадцать часов летел Марк над джунглями в поисках этого плато. И он нашел его — но как раз тогда, когда закончилось горючее!

Марк посмотрел на юг. Где-то за деревьями пряталось большое синее озеро. До него было около мили. Плато понижалось к центру.

Марк еще при посадке разглядел маленький черный островок — черный пик, и какое-то строение из черного камня на западном берегу озера.

— Пока, приятель, — бросил Марк развалившемуся аэроплану. — Ты доставил меня сюда… а теперь мне пора отправляться за Сияющим Богом.

Из разбитого самолета Марк вытащил патронташ с револьвером, пробковый шлем и маленький рюкзачок, а затем двинулся через лес, направляясь к далекому озеру.

«По крайней мере, всех опередил, — пробормотал он сам себе с усмешкой. — Я, кажется, опередил Хогрима и остальных! Здорово!»

Марк Брэдфорд был агентом военной разведки Соединенных Штатов. В эти неисследованные, дикие места Бразилии он попал, отправившись на поиски таинственного плато, чтобы раскрыть величайшую тайну.

Секрет невидимости!

Год назад отважный американский профессор Фрэнсис Траск, отправился в этот неисследованный район. А через месяц он, израненный, приплыл на каноэ по Тапаяусу к торговому посту. Умирая, он в иступлении кричал о невероятной тайне таинственного плато.

— Сияющий Бог! — кричал в бреду Траск. — Сияющий Бог, который может сделать невидимой любую вещь!

Траск умер. Но у него на спине в полузажившей ране нашли то, что частично подтвердило слова профессора.

Невидимый наконечник стрелы. Медный наконечник — совершенно невидимый для человеческого глаза. Однако постепенно, со временем, он стал видимым.

Значит, существовал секрет невидимости — секрет, который мог сделать армию и флот любой страны непобедимыми. Возможно, американские генералы тоже так решили и поэтому он, Марк Брэдфорд, здесь.

Марк знал: агенты других стран могли опередить его. Империя Балтии — жестокая страна, управляемая диктатором — угроза мировой демократии в течении последних нескольких лет, тоже отправила своего агента, прославленного шпиона Жозефа Хогрима.

Хогрим и агенты других европейских государств отправились раньше Брэдфорда… Новость об открытии Траска сперва достигла Европы. Но Марк Брэдфорд решил опередить всех, пустившись на поиски плато на аэроплане. Добравшись до диких земель, еще не нанесенных на карты, он нашел плато, но когда плато было найдено, закончилось горючее.

Теперь же Марк упорно пробирался по джунглям на юг. Если Сияющий Бог — тайна невидимости — и впрямь сокрыт тут, он добудет его для Америки.

Вокруг раскинулись молчаливые джунгли, если, конечно, не считать обезьян и попугаев, кричавших с вершин высоких деревьев. Тучи мух яростно набросились на Марка. По лицу американца струился пот, но он решительно двигался к огромному озеру.

Наконец он выбрался на полоску песка между водой и джунглями. Перед ним на дюжину миль вытянулось синее озеро. Далеко, в центре озера темнел остров. Его черная вершина напоминала монумент, возведенный человеческими руками.

Марк опустился на песок, напился чистой воды. А подняв голову, содрогнулся от страха.

Он стал свидетелем невероятного.

На берег из джунглей вышел ягуар. Марк ясно видел отпечатки больших кошачьих лап, видел как один за другим они появляются на песке.

Но он не видел зверя, который оставлял следы! К нему подкрадывался невидимый ягуар.

Марк Брэдфорд, словно пригвожденный к месту, уставился на появляющиеся следы. Он увидел, как невидимый зверь остановился. Новые следы не появлялись. Марк понял — ягуар готовится к прыжку.

Что-то вылетело из джунглей. Веревка обвилась вокруг невидимого зверя.

Невидимый ягуар ужасно зарычал, попытался освободиться, но лишь сильней затянул петлю.

— Невидимый зверь? — хрипло прошептал, вспотев, Марк.

Внезапно его захлестнула волна ликования.

«Секрет невидимости существует! Я обнаружил страну Сияющего Бога!»

В этот миг что-то острое уперлось ему в спину.

Марк вышел из транса.

Дюжина высоких, коричневых воинов в медных шлемах и нагрудниках молча стояли вокруг удивленного американца.

Воины выглядели свирепо. Несмотря на орлиный профиль, они не были индейцами-дикарями. Их шлемы и оружие указывали на принадлежность к полуцивилизованному государству. В руках они держали большие луки. Стрелы были нацелены в сердце Марка.

Один из них, видимо, был офицером. На шлеме он носил сверкающее золотое перо, а его длинный медный меч кончиком упирался в спину Марка.

Туземец-офицер грубо заговорил с Марком и американец удивился — туземец использовал древний язык, на котором говорила половина Южной Америки до появления белых людей.

— Что ты, белый чужестранец, делаешь здесь, на земле Крима? — спросил офицер.

Марк подобрался. Наконечники стрел казались ему сверкающими драгоценностями.

— Я прибыл сюда из Внешнего Мира, — объяснил Марк. — Я пил воду, когда на меня напал невидимый зверь…

Говоря, Марк Брэдфорд ухватился за рукоятку кольта. Офицер заметил движение Марка.

— Отпустика-ка эту штуку! — приказал он.

Марк заколебался. На него была нацелена дюжина стрел. Ему вряд ли удалось бы сбежать.

Он медленно отпустил револьвер и удивился — откуда воин-варвар знает, что это оружие?

— Я — Джусс, офицер Гроро, короля Крима, — объявил туземец. Его глаза широко раскрылись, когда он внезапно спросил. — Ты пришел в земли Крима в поисках Сияющего Бога?

Марк ощутил душевный подъем. Он оказался прав… Именно здесь Траск обнаружил Сияющего Бога — то, что могло сделать невидимым любой предмет.

Но Марк скрыл свои чувства. Возможно, для этих людей Сияющий Бог был священным. Нужно действовать осторожно.

— Нет, я ничего не знаю о Сияющем Боге. — ответил он. — Я заблудился.

— Думаю, ты лжешь, — со злостью заметил Джусс — Ты пойдешь с нами в город Крим, и пусть король Гроро сам судит тебя.

Он отвернулся и что-то приказал воинам. Те накинули сеть на невидимого ягуара.

— Свяжите зверя. — приказал им Джусс. — Остальные пойдут со мной назад, в Крим.

Медным мечом он указал на юг.

— Марш! — грубо приказал он Марку.

Марк понял: ослушаться, значит умереть, поэтому он решил покориться. Сияющий Бог — великий секрет невидимости, возможно, спрятан в городе Криме, о котором говорил Джусс.

Марк двинулся по узкому берегу, а офицер и восемь воинов в медной броне пошли следом, держа луки наготове. Четыре воина остались, осторожно стягивая сетью ягуара.

Уже час Марк и его эскорт шли по узкой полоске берега между джунглями и озером. Остров остался позади. В нескольких милях впереди лежал город из черного камня.

Город Крим занимал несколько квадратных миль. Его высокие стены в одном месте были разрушены. Каменные доки покрывала бахрома пришвартовавшихся каноэ. Рядом с городом раскинулись поля и пастбища для скота, отвоеванные у джунглей. Здесь, в городе, как и на середине озера, черная горная порода выходила на поверхность. Давным-давно в камне вырезали несколько тысяч одно и двух-этажных домов с плоскими крышами.

Над черным городом возвышались два огромных здания. Одно — чашеподобный амфитеатр, напоминающий футбольный стадион. Другое — квадратная башня в несколько этажей — черная колонна у озера.

— Дворец короля Гроро, — прорычал Джусс, кивнув на черную башню. — Мы направляемся прямо туда.

Население Крима с удивлением разглядывало Марка Брэдфорда, в то время как лучники вели его по городу-монолиту.

Тысячи людей с коричневой кожей и орлиными лицами. Большинство — рабочие или крестьяне. Они носили белые льняные туники, но среди них было много солдат в медной броне.

Стражи у входа во дворец ударили в медные щиты, салютуя, когда Джусс и его воины вместе с пленным американцем вошли в здание. Марк очутился в громадном помещении, полном теней — тронном зале.

Гроро, правитель Крима, сидел на возвышенности в центре, громко говоря что-то двум подобострастным слугам. Король был гигантом с бычьим торсом. Он повернул свое массивное, коричневое лицо к Марку Брэдфорду.

— Мы поймали белого чужеземца на северном берегу озера! — объявил Джусс. — Мой охотничий отряд преследовал ягуара из Корлу, когда мы увидели незнакомца.

— На берегу?! — взревел Гроро. Его рыжевато-коричневые глаза уставились на Марка. — Что ты делал там, чужестранец? Ты собирался отправиться на остров Корлу?

Марк Брэдфорд не слышал его. Молодой американец не отрываясь смотрел на человека, который стоял перед Гроро.

Белый! Коренастый человек в хаки с грубым, красным лицом. Его свиные маленькие глазки с удивлением уставились на Марка.

Потом эти глазки брызнули весельем, и незнакомец расхохотался во всю глотку.

— Брэдфорд — американский секретный агент! — со смехом воскликнул он. — Я надеялся, что ты появишься гораздо раньше. Что же тебя так задержало?

— Жозеф Хогрим! — не веря своим глазам, воскликнул Марк.

Все надежды рухнули. Хогрим — агент Балтийской Империи опередил его. Наверняка он уже узнал секрет невидимости.

Глава 2

Чувствуя тошноту от поражения, Марк Брэдфорд вглядывался в насмешливое лицо Хогрима. Тот взирал на него с нескрываемым триумфом.

Хогрим — агент Великой Балтийской Империи — безжалостной диктатуры, угрожающей всему миру! Хогрим победил его. Американец ничего не мог сделать.

— Конечно, печально, — дразня, заговорил Хогрим, — обнаружить, что тебя обошли. Твое начальство очень расторопно, друг Брэдфорд. Я отправился сюда месяц назад, когда известие об открытии Траска достигло моей страны.

— Значит ты уже узнал тайну Сияющего Бога? — спросил Марк.

— Нет, но с помощью моего друга Гроро скоро узнаю, — ответил Жозеф Хогрим.

Настроение Марка чуть-чуть улучшилось. Раз Хогрим не посвящен в секрет невидимости, то у него еще есть шанс… шанс Америки!

— Не обольщайся ложными надеждами, — захихикал Хогрим, увидев, как блеснули черные глаза Марка. — Боюсь, тебе осталось жить не так уж долго.

Гроро — король-гигант Крима разволновался, пока европеец и американец говорили на английском. Наконец, быкоподобный правитель вмешался в их разговор на своем языке.

— Этот новый чужеземец с белой кожей, он что — твой друг? — спросил король Хогрима.

— Нет, враг, как и остальные, — быстро ответил Жозеф Хогрим. — Он пришел, чтобы украсть Сияющего Бога.

Гроро взревел от ярости и вскочил на ноги, обрушив всю свою ненависть на Марка Брэдфорда.

— Так ты ищешь Сияющего Бога? — закричал он на американца. — Такая самонадеянность достойна ужасной смерти. Бог не для таких чужеземцев как ты… Он предназ-начем нам — жителям Крима. Скоро он будет нашим.

Понемногу Марк начал понимать происходящее. Сияющий Бог — вещь, которая делает невидимым, находилась не здесь, не в Криме. Жители Крима сами хотели достать ее… но пока у них ее не было.

Тогда где же она? Марк не мог понять. Но он догадывался, что Хогрим сыграл на желании Гроро достать Бога и стал союзником короля варваров.

— Этот человек уничтожит вас, хотя пока он изображает из себя вашего союзника, — заявил Марк Брэдфорд, показывая на Жозефа Хогрима. — Он тоже ищет Бога, но для себя.

— Ложь, — печально объявил Хогрим взбешенному правителю. — Ложь врага, который пытается уничтожить меня. Вы же, ваше величество, знаете — я обещал вам помощь достать Сияющего Бога. Больше мне ничего не надо.

— Конечно, я это знаю, — проревел Гроро. — Я уже придумал подходящую казнь для этой чужеземной собаки, которая посмела оскорбить тебя, мой друг и слуга.

Разъяренный правитель взглядом подозвал своего офицера, Джусса.

— Отведи его к двум другим чужеземцам и девушке, — проревел король, ткнув пальцем в Марка. — Завтра ночью начнутся Игры Полной Луны. Тогда мы и решим, как он умрет.

Жозеф Хогрим захохотал, когда Джусс острым мечом подтолкнул Марка к выходу.

— Ты встретишь тех, кто обрадуется твоему появлению, друг Брэдфорд! — насмешливо прокричал вслед Марку шпион Балтийской Империи.

«Что же все это значит?» — удивлялся Марк, шагая под конвоем стражников.

По темным коридорам воины Крима отвели его к ведущей вниз лестнице. Марк спустился по вытертым за века каменным ступеням. Солнечные лучи из редких бойниц лишь немного рассеивали темноту.

Его вели лабиринтом сумрачных коридоров и комнат. Все лестницы, стены и коридоры были вырезаны в монолитной, твердой скале. Снова Марк удивился, насколько искусна оказалась работа неведомых мастеров. Как могли создать такой город полуцивилизованные дикари?

Марка подвели к большой деревянной двери, запертой на медный висячий замок. Коренастый воин с суровым лицом вошел в комнату и одним из ключей, звеневших у него на поясе, открыл дверь.

— Смотри, чтоб он был хорошо заперт, Ручо, — приказал Джусс приземистому тюремщику.

— Все будет в порядке, — поклялся тюремщик Ручо. — Когда потребуется, вы найдете его вместе с остальными.

Кончиками копий конвоиры безжалостно толкнули Марка в дверь — в темную, маленькую, затхлую темницу. Его глаза лишь смутно могли рассмотреть окружающее. Он увидел двух мужчин, прикованных на цепях к каменной стене. На ногах у них были колодки.

Марка Брэдфорда грубо швырнули на каменный пол. Копья воинов Джусса не давали ему шевельнуться, пока низкорослый Ручо одевал на него колодки. Потом Джусс, его люди и тюремщик ушли.

Дверь со скрипом закрылась.

— Еще один белый, — рядом с Марком удивленно воскликнул кто-то.

— Кажется, — холодно протянул другой. — Кто ты, старина?

Марк Брэдфорд удивленно повернулся. Теперь, привыкнув к полутьме, он мог разглядеть лица других заключенных.

Они были белыми. Один — щеголеватый, жилистый малыш с вьющимися черными волосами и опрятными маленькими черными усиками. Он с недоверием разглядывал Марка.

Другой прикованный оказался долговязым и светловолосым человеком, с холодным, красивым лицом и спокойными серыми глазами. Его левая нога была перевязана грубым подобием бинтов, покрытых засохшейся кровью.

— Я же видел тебя раньше! — воскликнул Марк, обращаясь к тощему раненному блондину. — Ты — Питер Креллус, лейтенант Королевских Военно-Воздушных Сил! Год назад мы встречались на Ямайке.

— Правильно, — подтвердил англичанин. — Но месяц назад я оставил Королевские Военно-Воздушные Силы. Мне дали особое задание.

— Так ты — английский агент, которого отправили за Сияющим Богом!

Креллус пожал плечами.

— Это очевидно. Бессмысленно отрицать, янки. Ты же американец?

Марк кивнул.

— Американский агент, посланный сюда с аналогичной миссией, — и Марк назвал свое имя.

— Ха, жизнь сделала нас le trios mosquetaires! — воскликнул щеголеватый, усатый малыш. — Я Этьен Мореа, послан в это проклятое место из Франции, а свинья Хогрим побил меня. Он посоветовал бросить меня в эту грязную нору две недели назад.

— Со мной произошло примерно то же, — печально сказал Марку Питер Креллус — Только я поднялся на плато пять дней назад. Словно дурак, я пошел прямо в Крим, не подозревая, что Жозеф Хогрим опередил меня. По его приказу воины Гроро схватили меня. Я стал сопротивляться… и меня ранили.

— Почему вместо того, чтобы сразу убить, он посадил нас в тюрьму? — удивился Марк.

— Гроро не может нас убить, — ответил Креллус. — Стервятники Крима обычно не убивают пленников до начала праздника Игр Полной Луны. Думаю, заключенных держат для игрищ на том большом стадионе.

Неожиданно из темноты раздался мягкий женский голос, говорящий на языке туземцев.

— Я не понимаю твоей речи, Креллу. Кто новый пленник?

Голос шел откуда-то справа. Марк обернулся. В камере больше никого не было.

— Что за дьявол… — Марк от удивления открыл рот.

Усмешка исказила болезненное лицо Креллуса.

— Это всего лишь Луа, — объяснил англичанин.

— Но там же никого нет! — изумленно воскликнул Марк. — Там…

Слова замерли у него на губах, по спине пополз холодок, волосы встали дыбом.

У стены висели цепи и стояли еще одни колодки. Когда он вошел в темницу, то видел, что они были пусты.

А теперь эти колодки и цепи двигались! Марк вытянул руку и его пальцы дотронулись до теплого, упругого тела — невидимого тела!

Он потрогал обнаженное округлое плечо. Когда его пальцы медленно соскользнули ниже, он почувствовал грубую ткань примитивной домотканой одежды.

Рядом с ним была прикована невидимая девушка!

— Мой бог, это невозможно! — закричал он. — Девушка, которую я не могу увидеть…

— Ее зовут Луа, — повторил Креллус. — Она из Корлу — невидимых людей.

— Невидимые люди! — воскликнул Марк Брэдфорд.

Англичанин кивнул.

— Их несколько тысяч. Они живут на острове в центре озера. Там же находится то, зачем мы сюда приехали — Сияющий Бог.

— Невидимая девушка… невидимые люди… неужели это происходит на самом деле! — от удивления Марк открыл рот. — Я не верю в это!

Его рука сжала плечо невидимой девушки. Он почувствовал ее гладкую кожу и крепкие мускулы. Проведя пальцами вдоль ее тела, он обнаружил, что Луа носит короткую тунику, наполовину закрывающую ее длинные ноги. Одежда, как и девушка, была невидимой.

Марк ошеломленно дотронулся до головы невидимой девушки. Он обнаружил, что мягкие, шелковистые волосы, спадающие на плечи, перехвачены узким металлическим обручем. Кончики его пальцев скользнули по низкому, широкому лбу, тонко очерченному носу, мягким, полным губам и узким скулам.

Конечно, он не мог ее видеть. Глаза говорили ему, что перед ним никого нет. Жуть. Весь его жизненный опыт восставал против этого.

— Невидимые люди? — бессмысленно повторял он. — Невозможно… так же невозможно, как невидимый ягуар, напавший на меня на берегу озера.

— Ты встретил невидимого ягуара! — воскликнула Луа. — Что с ним?

— Воины Крима, те, что схватили меня, поймали его, — объяснил Марк.

— Они поймали моего Куро! — гневно воскликнула невидимая девушка.

— Твоего Куро? — недоверчиво повторил Марк. — Значит зверь был твоим другом?

— Да, — подтвердила Луа. — Они помогают нам защищаться от воинов Крима. А Куро — мой ягуар, мой товарищ и любимец. Четыре ночи назад он вместе со мной приплыл с острова. Я пришла сюда, разыскивая своего брата, но не нашла его, — продолжала невидимая девушка. — Я попала в одну из ловушек, расставленных на нас жителями Крима. Когда меня схватили, Куро убежал. Я надеялась, что он вернется назад, на остров.

— Воины не убили его. Лишь связали, — утешил ее Марк. — Но голос Луа остался печальным.

— Они убьют его каким-нибудь ужасным способом. Я знаю.

— Как твое имя, незнакомец? — с любопытством спросила невидимая девушка, а потом добавила. — Мне нравится твое лицо.

— Делаешь успехи, mon ami, — с улыбкой заметил Этьен Мореа.

— Ты видишь меня, Луа? — удивился Марк. — Ты, сама невидимая, а все видишь?

— Конечно, а почему все должно быть по другому?

— Не понимаю, — недоуменно обратился Марк к остальным. — Ученые, которые исследовали невидимый обломок наконечника стрелы сказали, что это невозможно. Частота колебаний атомов обломка была смещена так, что световые лучи проходили между ними.

Креллус кивнул:

— В этом тайна невидимости. Смещение частоты вибрации атомов. Сияющий Бог — источник некой энергии, которая может изменять, смещать частоту вибрации атомов.

— Но если световые лучи проходят между атомов глазной сетчатки, как девушка может видеть? — спросил Марк.

— Никогда даже и не задумывался об этом! — удивленно воскликнул Мореа.

— Послушайте, — задумчиво протянул Питер Креллус, — мне кажется, я понимаю, как это происходит. Свет, проходящий между атомами сетчатки способен вызвать реакцию чувствительной субстанции, так же, как это происходит, например, в телеграфном аппарате. Так что люди Корлу зрячие.

— Возможно, — не сразу согласился Марк. Потом он повернулся к девушке. — Вы — Корлу — невидимые от рождения?

— Нет, — ответила Луа. В ее голове послышались нотки раздражения. — Все из-за этих воинов-варваров. Мы вынуждены искать спасения в невидимости. Мы — Корлу, — продолжала она, — белая раса, а не коричневая, как жители Крима. Тысячи лет назад мы пришли с востока на это плато с земли, погрузившейся в пучину вод. Мы построили этот город, вырубив его из черной скалы. Вскоре мы открыли существование Сияющего Бога — удивительного, светящегося существа, обитающего на острове. Со страхом и почтением мы стали поклоняться Сияющему Богу. Мы поняли, что он может сделать невидимой любую вещь, даже нас самих. Но тогда, мы еще не хотели быть невидимыми. Мы предпочитали видеть друг друга, а не существовать подобно призракам. Потом, через несколько столетий на плато пришли нынешние жители Крима. Они явились с запада. Дикие, яростные воины, они захлестнули плато, напали на нас и вышвырнули нас из города. Мы нашли убежище на острове, где живет божество. Но жители Крима атаковали нас даже там. Они хотели истребить нас. Только тогда мы вынуждены были стать невидимыми. Конечно, мы сделали невидимыми и нашу одежду, оружие и наших ручных ягуаров. С тех пор мы успешно отражаем непрерывные атаки варваров на наш остров. Так продолжается до сих пор. Пока у нас есть еще силы сопротивляться, но наш народ испуган. Мы узнали о белом чужеземце, который пришел на плато месяц назад. Он придумал как Гроро сможет нас победить. Мы не знаем, что он придумал, но если Гроро и впрямь удастся перебить нас по одному, он овладеет Сияющим Богом!

Глава 3

Трепещущий голос невидимой девушки смолк. В тусклой темнице стало тихо.

— Это их история, Брэдфорд, — наконец заговорил Петер Креллус. Его красивое лицо скривилось. — Хогрим придумал что-то, с чем Гроро и его воины смогут победить Корлу и достать Сияющего Бога.

— Да. Тогда они станут le dieu radiante, — вспыхнул Этьен Мореа. Его усы трепетали от негодования. — Этот дьявол Хогрим как-нибудь выкрадет у варваров Сияющего Бога и отнесет своим хозяевам, Балтийской Империи.

— А ты знаешь, что это значит? — спросил Креллус. — Такая сила как невидимость в руках безумного диктатора! Невидимые аэропланы бомбят города, невидимые танки и солдаты атакуют крепости — безумец использует невидимость для уничтожения системы мировой демократии!

Марк Брэдфорд в порыве чувств вскочил на ноги. Цепь, прикрепленная к его кандалам громко зазвенела.

— Нет! Это не должно произойти! — закричал он. — Мы не дадим сбыться планам Хогрима!

— Мы, как три entente Cordinale? — энергично спросил Моруа. — Нам надо не дать Хогриму завладеть секретом.

— Согласен. Мы — три представителя трех великих демократических государств. Мы должны работать вместе.

— Я с вами! — объявил Марк. — Раз нас тошнит от планов Хогрима, постараемся, чтобы он не достал Бога. Мы должны спасти наши страны от величайшей опасности. Если Сияющий Бог достанется Балтийской Империи…

Они крепко пожали друг другу руки, но тут вмешался недовольный голос Луа:

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — заявила она. — Вы планируете убежать отсюда? Это невозможно.

Марк Брэдфорд успокаивающе похлопал ее по теплому, невидимому плечу.

— Как-нибудь смоемся, — решительно усмехнулся он.

— Легче сказать, чем сделать, — устало протянул Креллус. — Завтра ночью нам представится шанс. Завтра ночью Игры Полной Луны. Мы отправимся на арену.

— Думаете, я, гражданин Франции, стану персонажем «Римских Каникул»?! — воскликнул Мореа.

— Не римских, а кримианских, — поправил Креллус, слегка усмехнувшись.

— Никакой разницы! — кипятился француз. — Ах, как они будут обмануты. Вот увидите. Я, Этьен Мореа, этих кровожадных варваров разочарую.

— Сказать — не сделать, — фыркнул Марк. — Попытаемся снять колодки. Может, нам удасться отпереть замки.

— Мы целыми днями пытались это сделать, — беспомощно сказал ему Питер Креллус.

Марк задумался. Язычком своего пояса он попробовал открыть замок тяжелых кандалов, обмотанных вокруг тонких, невидимых лодыжек Луа.

— Если мы сможем освободить Луа, — прошептал он, работая. — Она поможет нам, так как она — невидимая.

Но замок оказался очень искусно сконструирован. Он успешно сопротивлялся всем усилиям Марка. Наконец, американец отступил.

Креллус откинулся назад, прислонившись к каменной стене. Его красивое лицо искривилось от боли в раненной ноге.

Этьен Мореа прилег и, казалось, задремал, во сне бормоча ужасные угрозы на французском.

Единственный луч света из окошечка тюремной камеры поблек. Царила полная темнота, которую рассеивал лишь тонкий луч белого лунного света. Ничего не было слышно, лишь один раз прошлепали тяжелые шаги — Ручо, тюремщик, прошел по коридору.

— Марк, с вами тремя мне не так страшно умереть на Играх завтра ночью, — ласково прошептала Луа.

Девушка прижалась к американцу и он почувствовал ее дыхание.

Марк обнял ее за плечи. Она прижалась к нему еще крепче; ее мягкие волосы касались его лица, успокаивая. Невидимая девушка… но теплая, дышащая, испуганная.

— Если я смогу хоть что-то предпринять во время Игр, ты не умрешь, — решительно сказал ей Марк. — Как-нибудь сумеем выбраться отсюда и расстроить дьявольские козни Хогрима.

— Боюсь за мой народ, — шептала Луа. — Да, боюсь, наступит время, когда воины Крим уничтожат мой народ и овладеют священным божеством.

— Но тогда гибель твоего народа означает гибель мировой системы демократии, — с горечью прошептал Марк. — Если Хогрим раздобудет Бога…

Он замолчал, рисуя в своем воображении мрачные картины.

Время от времени он слышал тяжелый вздох Луа. Но он знал: девушка спит. Потихоньку он и сам задремал в ее объятиях.

На заре, когда яркий солнечный луч проник через узкое окошко, в камеру заглянул Ручо. Осторожно двигаясь, он поставил на пол чашу с вареными овощами и бутыль с водой так, чтобы заключенные смогли дотянуться до них.

— Ешьте и набирайтесь сил, — посмеивался он. — Они вам понадобятся завтра ночью на Играх.

Но Луа не стала есть.

— Пища жителей Крима остается видимой, — объяснила девушка. — Это может лишить нас шанса на спасение.

— Никогда не задумывался об этом! — воскликнул Марк. — Значит, вы, Корлу, становитесь частично видимы после еды.

— Нет, Марк, — возразила ему невидимая девушка. — Перед тем как съесть, мы освещаем пищу перед Сияющим Богом, так что она тоже становится невидимой. В самом деле, не можем же мы ходить частично видимые…

За долгий жаркий день в темной камере Марк Брэдфорд составил множество планов спасения. Несколько часов он провозился с замками своих оков, но так и не открыл их. Наконец, он обратился к своим товарищам по несчастью:

— Есть только один шанс спастись. Мы должны сбросить цепи, когда нас станут выводить на арену. — сказал он.

— Я думаю, бесполезно, — печально ответил ему Питер Креллус. — Но мы попробуем.

Луч солнца медленно завершил круг по стенам камеры, потускнел и потух. А потом сверкающий белый луч луны осветил пленников.

— Теперь недолго осталось, — сказала Луа.

Сразу же после ее слов в коридоре послышались шаги, и дверь отворилась.

Джусс — офицер, который взял Марка в плен — вошел в камеру вместе с Ручо и полудюжиной солдат с обнаженными мечами.

— Начинаются Игры, — объявил Джусс, а потом с улыбкой добавил. — Мы не хотим, чтобы вы пропустили их.

Новые кандалы защелкнулись на их ногах, прежде чем тюремщик снял старые. Вооруженные солдаты не выпускали из рук цепей, к которым были прикованы пленники. Джусс кончиком своего медного меча подталкивал в спину невидимую Луа.

Они вышли в зал, в камере остался лишь Питер Креллус.

— А как же я? — удивленно спросил англичанин.

— Ты останешься тут до следующих Игр, — ответил ему Джусс. — Раненый не может заниматься спортом.

— Да, да, — злобно захихикал Ручо. — Я сделаю его здоровым и сильным к следующим Играм.

— До свидания, Креллус, — коротко попрощался Марк. — Если с нами расправятся этой ночью, удачи вам…

— …и, если вы останетесь в живых, дай вам бог убить этого дьявола Хогрима! — воскликнул Этьен Мореа.

Когда пленных повели по коридору, Луа плечом прижалась к Марку Брэдфорду. Их кандалы звенели. Вооруженные тюремщики крепко сжимали в руках цепи, сковывавшие пленников.

Они не пошли во дворец. Их повели через лабиринт туннелей, высеченных в скале. Вся огромная масса Крима изрыта ходами, уходящими в неведомую глубину.

Тюремщики освещали путь факелами. Они вышли к запертой на засов двери, позади которой лежало огромное поле. Было светло как днем — светила полная луна. Пленники услышали приглушенный рев многотысячной толпы.

— Арена, — насмешливо объявил им Джусс. — Вы пока подождете здесь.

Их оставили неподалеку от выхода на арену. Марк Брэдфорд облегченно вздохнул.

Кулаком он ударил одного из воинов Крима. Когда человек упал, Марк выхватил у него меч и с яростью напал на Джусса.

Туземный офицер отскочил и пронзительно закричал. Марк прыгнул вперед, потащив за собой тяжелую цепь. Его меч проткнул воина, державшего цепь Луа.

Мореа вступил в схватку с воином, державшим его цепь. Но тут на пленных набросились воины Крима.

— Не убивайте их! — закричал Джусс. — Мы не должны срывать Игры!

Марк пронзил медным мечом еще одного воина, и крикнул Луа, чтоб она убегала. Потом меч плашмя обрушился на его голову, он покачнулся, и коричневые тела смяли его.

Схватка длилась минуту. У закованной Луа не было шансов убежать. Мореа, сыпавшего гэльскими проклятьями, схватили два могучих воина.

Голова Марка была окровавлена. Его черные глаза сверкали в свете факелов, когда его поставили на ноги.

— Ты поплатишься за это, чужеземец, — прошипел Джусс, с ненавистью пожирая глазами американца.

— Не судьба! — тяжело дыша, Марк повернулся к своим спутникам. — Жаль, но не получилось.

— Чтобы очистить это дьявольское гнездо нужен целый полк! — яростно прошептал француз.

— Ты весь в крови, Марк! — воскликнула Луа, осторожно дотронувшись до головы американца.

Он услышал звук рвущейся ткани туники. А потом невидимые руки обмотали полосу невидимой ткани вокруг его головы.

Марку удалось на мгновение дотронуться до девушки. Его пальцы прикоснулись к невидимым, шелковистым волосам.

— Луа, ты должно быть шикарная крошка, даже несмотря на то, что тебя не видно. А здесь, похоже, все кончится плохо.

Рев толпы в залитом лунным светом амфитеатре внезапно разорвал протяжный, режущий ухо звук рога.

— Сигнал для первой жертвы! — пояснил Джусс и тут же ткнул пальцем в Марка. — Он пойдет первым!

Шесть воинов грубо схватили и потащили Марка к запертой на засов двери. Когда ее открыли, Марк увидел огромную арену, сверкающую в лунном свете.

С него сняли колодки, а потом выпихнули на арену. Он упал на песок. Когда он поднялся, Джусс, стоя в дверях, бросил ему свой медный меч, а потом дверь с грохотом захлопнулась. Воины изнутри опустили засов.

— Теперь защищайся, чужеземец, — насмешливо прокричал сквозь дверь Джусс. — Тебе надо быть осторожным.

Марк подобрал меч и завертелся, оглядываясь. На него обрушился возбужденный рев толпы.

Он посмотрел вверх.

Вокруг, залитые сверкающим серебряным светом, поднимались стены арены — в тридцать футов высотой — которые ни зверь, ни человек не смогли бы перепрыгнуть. А над ними, под углом, поднимались каменные ряды гигантского амфитеатра.

Эти сидения сейчас были заполнены людьми Крима — многие тысячи мужчин и женщин в белых одеждах ремесленников и медных панцирях солдат. Свирепая толпа варваров взревела, увидев молодого американца, который должен был стать первой жертвой Игр.

Марк Брэдфорд посмотрел на амфитеатр. Там, на каменном возвышении, восседал Гроро, король Крима. Стража, чьи медные мечи сверкали в лунном свете, выстроилась перед ним в шеренгу.

Рядом с королем стоял Жозеф Хогрим, агент Балтийской Империи. Он весь подался вперед, его маленькие глазки сверкали в лунном свете, когда он разглядывал Марка Брэдфорда.

— Языческая сцена, не так ли, друг Брэдфорд? — в голосе Хогрима послышалась насмешка. — Я боюсь, что вы не сможете оценить здешний колорит. Для вас подготовлено нечто особое.

Гроро поднял свою огромную руку:

— Выпускайте зверя! — проревел он.

Снова затрубили в рог. Открылась дверь в противоположном конце арены.

Зрители замерли. Все головы повернулись к открытой двери. Потом раздался ужасный рык.

— Ягуар!

Рана на голове Марка Брэдфорда все еде кровоточила. А теперь еще он должен сражаться медным мечом с диким зверем? В отчаянии он сжал оружие, наблюдая за открытой дверью в противоположном конце арены.

Но никто не выходил. Марк растерялся, но, посмотрев на песок арены, похолодел.

Как по волшебству, на залитом лунным светом песке, появлялись следы. Все ближе и ближе. Огромные следы с отпечатком когтей. Все ближе и ближе… Зверь-призрак!

— Боже! — приглушенно пробормотал Марк, когда ужасные воспоминания нахлынули на него.

Ему придется сражаться с невидимым ягуаром! Невидимый зверь, которого пленили Джусс и его воины, медленно приближался.

Марк, не отрываясь, смотрел на приближающиеся следы, словно кролик, загипнотизированный удавом. Он знал, у него есть всего один шанс на миллион в схватке с невидимым зверем. Следы приближались. Марк поднял свой меч.

Он словно оказался в каком-то кошмаре. Бриллиант полной луны сверкал в небе, заливая светом огромный амфитеатр. Толпа напряженно наблюдала. На серебряном песке один за другим появлялись следы зверя.

— Прощай, друг Брэдфорд! — насмешливо выкрикнул Жозеф Хогрим.

Зверь остановился в десяти футах. Когда песок взвился с того места, американец понял: ягуар прыгнул. Марк встретил его с занесенным мечом, яростно рубя невидимого хищника.

Меч со свистом рассек воздух. Марк едва успел отскочить в сторону, когда тяжелое тело ягуара рухнуло на песок. Крутанувшись, Марк упал, но тут же попытался встать на ноги.

Огромные невидимые лапы обрушились на плечи человека. Невидимый ягуар прижал Марка к земле. Ужасные клыки разодрали ухо, и американец почувствовал горячее, зловонное дыхание. Челюсти зверя открылись, готовясь впиться ему в горло.

Глава 4

Тысячи мыслей пронеслись в голове Марка Брэдфорда, пока он ждал, когда же невидимые челюсти огромного зверя сомкнутся на его глотке. Он еще механически боролся, но ягуар держал его словно беспомощную марионетку.

Словно отдаленный прибой, доносился до него рев жителей Крима. Марк задыхался от злости. Как хотел бы он, умирая, прихватить их с собой.

Но клыки ягуара не впились ему в горло! Что-то остановило зверя. Ворча, хищник держал американца в своих огромных лапах и обнюхивал его голову.

Неожиданно Марк догадался — полоска ткани от туники Луа, которой она обмотала ему голову! Куро, любимец девушки и ее спутник, почуял запах ткани ее туники.

Марк лежал в ожидании смерти. Сможет ли запах остановить невидимого зверя? Происходящее казалось невероятным, но ягуар не нападал. Он фыркал, принюхивался и утробно жалобно урчал, словно огромная кошка.

— Человек мертв, поймайте зверя и верните в клетку, — проревел Гроро.

Марк, распростертый под могучими лапами животного, заметил, что дверь, из которой его выпихнули, начала приоткрываться.

Появились Джусс и его воины. Они несли сеть, осторожно подкрадываясь к невидимому зверю, который, как они считали, уже убил американца.

Ягуар отвернулся от Марка, обратив все внимание на приближающихся людей. Марк тут же вскочил на ноги.

— Луа! — закричал он, обращаясь к ягуару. — Там Луа!

Он рванулся к остолбеневшим от удивления воинам. Еще одна безумная попытка… Марк надеялся, что имя девушки подстегнет зверя.

Замысел удался. Может потому, что в этот миг издалека донесся приглушенный крик:

— Куро!

— Назад… ловите зверя! — заорал Джусс.

Офицер и двое его стражников оказались сбиты с ног невидимой силой, обрушившейся на них. Между испуганными, кричащими воинами словно пронесся вихрь.

Невидимый ягуар Куро с легкостью раздавал удары налево и направо. Его огромные когти оставляли кровавые полосы на телах воинов. Ужасная сцена убийства в лучах полной луны.

— Куро! — снова позвал далекий, тонкий голос Луа.

Оставшиеся в живых воины с криками бежали, спасая свои жизни. Амфитеатр ревел. Гроро бранился, отдавая приказания своим воинам.

Марк Брэдфорд нагнулся и отцепил ключи от оков с пояса Джусса. Он помчался к открытой двери.

Впереди него летел Куро. Тонко запели стрелы — в Марка стреляли воины Гроро.

Марк очутился внутри освещенного каменного туннеля. Два воина были убиты ужасными ударами лал, невидимого ягуара. Мореа испуганно отпрянул к стене.

Потом Марк услышал радостный крик Луа и увидел, как покачнулись в воздухе колодки девушки.

— Куро! — воскликнула она.

Зверь радостно заскулил, и американец понял — с ним девушка в полной безопасности.

— Dieu, что случилось? — спросил ничего не понимающий Мореа. — Что…?

— Объясню позже. У нас появился еще один шанс. — ответил Марк. — У меня есть ключи.

Он наклонился над колодками девушки. Пока он возился с ключами, невидимый ягуар угрожающе рычал.

— Тихо, Куро, — приказала ему девушка. — Это — друзья!

Замолк щелкнул и оковы спали с невидимых ног. Но когда Марк наклонился к Мореа, он услышал лязг брони и яростные крики, доносящиеся из туннеля.

— Воины идут! — закричала Луа.

— Еще минуточку… — взмолился Марк.

Он успел освободить Мореа. Маленький француз тут же подобрал меч одного из мертвых воинов и замер. Его глаза сверкали, усы топорщились.

— Куда идти? — спросил он. — Мы должны вернуться к Креллусу и освободить его.

— Не можем! — воскликнула Луа. Она стояла где-то рядом с Марком. — Посмотрите, воины между нами и темницей. Если мы выберем этот путь, то погибнем, но если мы спасемся, то еще вернемся за Крелли.

— Она права! — согласился Марк. — Мы лишим Креллуса всякой надежды, да и сами погибнем, если они схватят нас.

Отблески факелов заиграли на стенах туннеля. Крики воинов раздавались все ближе и ближе.

— Сюда! — закричал Марк, рванувшись в темный, узкий боковой туннель.

Они скрылись. Помчались по совершенно темному коридору, вырубленному в монолитной скале.

Рев позади утих. Они бежали вперед. Ничего не видя, они потеряли чувство направления и заблудились в лабиринте катакомб твердыни Крима.

— Воины прочешут все туннели… и быстро схватят нас, если мы не сможем выбраться отсюда. — выдохнул Марк.

— Мы должны добраться до озера — там убежище моего народа, Корлу. Нам нужно добраться до острова, — объяснила Луа. — Там — безопасно.

— Может нам удастся по этим крысиным норам добраться до воды, а там мы украдем каноэ, — заговорил Марк. — Но в какую сторону идти, чтобы выйти к озеру?

— Бог его знает! — растерянно воскликнул Мореа. — Эти коридоры все одинаковы.

Луа внезапно остановилась, и Марк натолкнулся на нее.

— Нас отведет Куро! — воскликнула она с надеждой в голосе. — Он чует то, что не ощущаем мы.

Девушка позвала ягуара. Лапы огромного зверя прошуршали по каменному полу. Американец почувствовал, как хищник проскользнул мимо него, спеша на зов хозяйки. Он чисто рефлекторно отпрянул, когда хищник проходил мимо него.

— Куро, отведи нас к озеру, — внятно проговорила Луа. — Озеро… Вода.

Низким, отдающим эхом, рычанием ответил могучий зверь. Потом он, быстро двигаясь, мягко побежал сквозь туннель.

Луа пошла за зверем, держа руку у него на шее. Марк и Мореа побрели следом за ними, удивляясь, словно они видели удивительный сон.

Они миновали несколько коридоров. Внезапно впереди появился круг яркого серебряного света. Беглецы пошли осторожнее. Согнувшись, они двигались по туннелю, внимательно вглядываясь в темноту.

Перед ними открылось озеро, залитое лунным светом. У выхода из туннеля начиналась монолитная стена, прикрывающая Крим с воды. Чуть правее стены находились каменные доки.

Беглецы слышали голоса людей, работающих в доках, видели сверкающие медные доспехи солдат, бегающих с факелами по берегу.

— Нас ищут! — прошептал Марк. — Они поняли, что мы можем воспользоваться каноэ… теперь нам не удастся удрать этим путем,

— Я смогу пройти так, что они не увидят, — заявила Луа. — Я пригоню каноэ. Вы подождите.

Она похлопала ягуара по пушистому загривку и тот замер, оставшись в туннеле вместе с Марком и Мореа.

— Ты тоже подожди, Куро, — приказала она. — Ждать!

Крадучись, она ушла.

Марк сидел на корточках, не думая ни о чем, кроме близости ягуара, и усиленно пытаясь разглядеть его в сверкающем лунном свете.

Но он не видел ничего, кроме воды, городской стены и доков. Вскоре одно из пришвартованных каноэ, отвязавшись, медленно отплыло от берега.

Медленно и не спеша, словно подгоняемая легким ветерком, длинное каноэ поплыло к ним вдоль стены. Пустое на вид, оно остановилось точно напротив выхода из туннеля.

— Теперь пошли… быстро! — подгоняя, прошептала Луа.

Марк и маленький француз выскользнули из туннеля и нырнули в каноэ, а за ними, промчавшись по камням, прыгнул в лодку ягуар.

Тут Марк почувствовал, как каноэ медленно заскользило по озеру. Луа села на корточки рядом с американцем. Он слышал, как шуршит ее одежда. Девушка стала грести руками. Деревянные весла пока без дела лежали на дне лодки.

Лежа рядом с ними, Марк видел нависший над черной кормой удаляющийся берег. Каменные доки кишели солдатами, которые при свете факелов, искали беглецов. Рядом мерцали огни в окнах королевского дворца-башни.

Беглецы проплыли около полумили по посеребренному лунным светом озеру.

Марк увидел, как один из воинов на берегу внезапно остановился, заметив их каноэ. Яростный крик разорвал тишину ночи.

— Убегают! — завопил воин, показывая на их суденышко.

Марк тут же вскочил — скрываться больше не было смысла — и, схватив весло, начал грести. Мореа тоже схватился за весло. Описав круг в воздухе, оно с яростью врезалось в воду. Луа присоединилась к мужчинам.

— Мы должны плыть как можно быстрее… — если мы доберемся до острова — мы будем в безопасности! — воскликнула она.

Длинное тяжелое каноэ летело вперед, словно живое существо, подгоняемое бешеными ударами весел. Они выбрались на серебрянный простор озера.

Впереди, в миле или около того, из воды поднималась черная масса острова Корлу.

Но вслед за беглецами уже отплыло полдюжины лодок, заполненных вопящими воинами. От озверевших преследователей некуда было спрятаться.

Марк изо всех сил налегал на тяжелое весло, толкая лодку вперед мощными гребками. Весло невидимой девушки поднималось и опускалось очень быстро, словно гребла машина, да и маленький француз работал словно безумный.

Шли минуты, преследователи нагоняли. Смолкли дикие крики, люди Крима изо всех сил налегли на весла. В каждом каноэ сидело пять-шесть воинов, и они могли разогнать свои суденышки лучше, нежели их предполагаемая добыча.

А остров Корлу все еще маячил далеко впереди. Марк чувствовал, что постепенно слабеет. Силы уходили словно песок сквозь пальцы. Да и Мореа почти выдохся. Весло Луа тоже с трудом поднималось из воды.

Куро громко зарычал. Обернувшись, Марк увидел, что воины Крима нагоняют их, подпрыгивая и подвывая от нетерпения.

— Еще один рывок! — воскликнул он. — До острова всего миля!

Внезапно Луа пронзительно закричала. Она дважды повторила странный крик.

В ответ ей воины Крима тоже начали что-то выкрикивать в диком триумфе. Они уже почти нагнали свою добычу.

До острова оставалось с полмили. Темный, несколько миль в диаметре, он вздымался над озером. Но Марк уже знал, что они не успеют.

— Нас догонят! — закричал он. — Луа! Ты и ягуар… прыгайте за борт. Вы сможете спастись!

— Я не оставлю тебя, Марк! — воскликнула девушка.

— Я приказываю! — задохнулся американец. — Они же убьют нас… если ты убежишь, то сумеешь помочь Креллусу и расстроишь замыслы Хогрима.

— Qia! — завопил Мореа. В лунном свете его лицо выглядело мертвенно бледным. — Мы погибнем, но вы должны освободить Креллуса.

— Нет! — непокорно воскликнула девушка. — Мы спасемся вместе, Марк… Мы останемся в живых, или умрем вместе…

Марк Брэдфорд прекратил грести и встал, сжимая в руках тяжелое весло. Его лицо вытянулось, превратившись во вселяющую ужас маску.

Вззз! Прозвенело где-то поблизости, и одновременно огромный воин Крима, стоявший на носу одного из каноэ, схватился за горло.

Какая-то таинственная сила разворотила ему шею. Потом он медленно повалился в воду. И когда он исчез, воздух вокруг Марка загудел. Вззз! Вззз!

— Корлу! — ошеломленно закричали воины Крима. — Корлу напали на нас.

— Мой народ… я звала, и они пришли! — радостно прозвенел голос Луа. — Смотрите, как их невидимые стрелы поражают воинов Крима!

Глава 5

Эта сцена запомнилась Марку Брэдфорду как непостижимый кошмар. Звенели тетивы луков, и стрелы немилосердно косили врагов — невидимые стрелы, выпущенные невидимыми воинами в невидимых каноэ.

И не было силы, которая сумела бы предотвратить гибель безумно испуганных воинов Крима. Одна из лодок уже замерла неподвижно, наполненная мертвыми телами.

— Qieu! — задохнулся от удивления Мореа. — Мы спим или… это невозможно…

На поверхности воды появились длинные извилистые борозды. Они окружили каноэ с беглецами. Борозды и брызги, которые поднимали невидимые весла — все, что смогли различить глаза американца, когда невидимое каноэ с воинами приблизилось к ним.

— Луа, с тобой все в порядке? — донесся могучий мужской голос с одного из невидимых судов.

— Я здесь в безопасности, Фиор! — радостно ответила Луа. — Эти двое — друзья. Они помогли мне бежать из Крима.

— Твой отец, Нурт, будет счастлив, что ты жива, — продолжал невидимый Фиор. — Мы все думали, что ты погибла.

— Я бы погибла, если бы не эти белые чужеземцы, — ответила ему Луа. — Они спасли меня, и принесли известие об опасности, угрожающей нашему племени.

Вскоре Марк, девушка и француз снова взялись за весла, продолжив путешествие к острову невидимого племени. Вокруг них плыли невидимые каноэ Фиора.

Затем беглецы причалили к песчаному берегу. Чуть поодаль возвышался черный лес. Выбравшись на берег, Марк с интересом наблюдал, как на песке появляются все новые и новые следы: невидимые люди вытаскивали из воды невидимые каноэ.

Луа, взяв Марка за руку, повела его через лес. Мореа шел следом за ними. Марк слышал шорох шагов вокруг, радостно звенело множество голосов. А визгу Куро ответило множество мурлыкающих рыков других невидимых ягуаров.

— Очень рад, что их священные звери невидимы, — прошептал Мореа. — Может они и ручные, но если бы я увидел их… как вы говорите… хищников…

В сопровождении призраков невидимая девушка привела Марка и маленького француза через залитый лунным светом лес прямо к черной горе.

Вокруг росли фруктовые деревья, вдали виднелись возделываемые поля. Марк разглядел отверстие пещеры, закрытое толстой медной решеткой.

— Город Корлу, — объяснила Марку Луа, когда они подошли к входу в пещеру.

— Город? Где? — озадаченно спросил Марк.

Через несколько мгновений все объяснилось. Медная решетка поднялась, словно занавес, когда они подошли поближе, и они увидели туннель ведущий вглубь горы.

Город невидимых людей лежал внутри горы! Лабиринт огромных залов и туннелей вел вглубь черной скалы. Искусно вырубленные колодцы и бойницы позволяли свету и воздуху беспрепятственно наполнять все уровни города-лабиринта.

В темных проходах пылали факелы. Много сотен голосов. Потом беглецы вошли в совершенно круглую залу в сердце горы, освещенную факелами и яркими лучами Луны, которые проникали сюда по огромным наклонным вентиляционным шахтам.

Отсюда начинались галереи, которые служили рабочими и жилыми кварталами. Здесь, в освещенном факелами зале, было множество народа — разговоры, шорох бесчисленных ног — но одни только Марк и Мореа были видимы.

— Ciel! — прошептал Этьен Мореа. Его глаза вылезали из орбит. — Похоже на город духов!

— Вернулась Луа! — прозвучал глубокий голос Фиора. — Эти люди — друзья.

Громкий вздох облегчения пронесся по огромному залу Корлу.

— Луа, моя дочь… Я думал, ты мертва! — прозвучал каркающий старый голос.

Девушка отпустила руку Марка, и он услышал, как она уверенно побежала к невидимому человеку, который только что говорил.

— Отец! — в ее голосе слышались плаксивые нотки.

Марк и Мореа замерли, изумленно оглядываясь в свете факелов, пытаясь поверить в толпы призраков. Но тут Луа снова взяла Марка за руки и потянула его вперед.

— Мой отец, Нурт, — старейшина Корлу, — объяснила она. — Я рассказала ему, что ты сделал для меня.

Тощая, костлявая, невидимая рука пожала руку Марка и он услышал голос Нурта, дрожащий от переполняющих его чувств.

— Добро пожаловать, белые чужеземцы, — сказал Нурт. — Да, вы — первые чужеземцы за всю историю Корлу, которые пришли сюда на остров Сияющего Бога. Двенадцать лун назад другой белый человек пытался проникнуть сюда. Мы схватили его, но ему удалось бежать.

— Должно быть это был Френсис Траск! — внезапно воскликнул Мореа. — Человек, который открыл это место.

Марк кивнул.

— Наверное, они ранили Траска, когда он бежал. Вот откуда обломок невидимой стрелы, который извлекли из его раны.

Нурт заговорил снова.

— Луа рассказала мне, есть еще один чужеземец — краснолицый. И он вступил в сговор с Гроро, который хочет покорить нас. Его замысел может увенчаться успехом… но руки нечистивых не должны коснуться Сияющего Бога.

— Мы могли бы расстроить их планы, — вызвался Марк. — Но ведь и ваши люди… невидимы. Они могут легко остановить воинов Крима.

— Могут, — прошептал старый Нурт. — Но если злой белый человек снабдит людей Крима новым оружием, с тем, чтоб они использовали его против нас… Они могут выиграть. На несколько тысяч наших людей приходятся десятки тысяч людей Крима.

— Спроси его об освобождении Креллуса, — прошептал Мартину Этьен Мореа.

Когда Марк рассказал вождю о плененном англичанине, в голосе Нурта послышались нотки сомнения:

— Можем ли мы так рисковать ради него… проникнуть в Крим даже будучи невидимым опасно. Множество ловушек… Но мы сможем поговорить об этом позже, — протянул старый вождь. — Сейчас мои люди готовят пир в честь возвращения моей дочери. Вы будете почетными гостями на нашем празднике.

Весь лабиринт подземного города заполняла невидимая веселящаяся толпа. В огромной зале сверкало множество факелов. Столы ломились от медных блюд и кувшинов.

Луа взяла Марка за руку и отвела вместе с Мореа к стульям, возвышавшимся возле одного из столов. Она села рядом с Марком, и американец услышал голос Нурта, сидевшего рядом с французом. Над столами не смолкали шутки, веселая болтовня, смех. Шум голосов немного оглушал.

Казалось, что Марк Брэдфорд и Мореа сидели в огромном зале совершенно одни. Только тот факт, что сосуды, блюда и ножи находились в постоянном движении над столом, говорило о присутствии тех, чьи голоса он слышал.

— Праздник духов! — пробормотал маленький француз.

Сосуд рядом с Марком поднялся над столом и послышался звук льющейся жидкости, текущей прямо в медную чашу, стоявшую перед ним, хотя он и не видел никакой жидкости. Когда чаша наполнилась, невидимая рука поднесла ее к его губам.

— Выпей, Марк, — предложил мягкий голос Луа. — У нас хорошее вино.

Марк заглянул в чашу. На вид она казалась пустой, но когда он поднес ее к губам, сладкое, крепкое вино полилось ему в рот.

Мореа внимательно посмотрел на свою пустую медную тарелку, и его лицо стало унылым.

— Пир духов, — продолжал он в том же духе. — Но почему не принесли угощения?

— Оно перед вами, мой друг, — уверил его отец Луа.

Мореа в высшей степени осторожно дотронулся до тарелки и, казалось, удивился тому, что он почувствовал.

— Жаркое из птицы! — недоверчиво воскликнул он. — Невидимые пища и вино!

— Разве я не говорила, что мы, Корлу, всю нашу пищу носим к Сияющему Богу, чтобы не становиться частично видимыми после каждого обеда, — напомнила ему Луа.

Марк тем временем набросился на пищу. Может она и невидима, но осязаема и вкусна. Жареное мясо с овощами. Луа подливала ему вина, согревавшего его истощенное тело и мозг.

— Вы не боитесь, что жители Крима нападут на ваш город? — полюбопытствовал Мореа у Нурта, хотя не видел старика, сидевшего рядом.

— Нет, мы постоянно следим за озером, — ответил голос Нурта. — Если жители Крима появятся, мы просто выйдем из города и нападем на них в лесу. Они уже давно не делали попыток завоевать нас. Но и сейчас Гроро подумывает, как бы овладеть нашим богом…

— Не беспокойтесь о Гроро, — обратился Марк к вождю Корлу. — Освобождение Креллуса из адского города не займет слишком много времени, а потом мы втроем расстроим планы Жозефа Хогрима, чтобы он не задумал!

А действительно, как хорошо было сидеть на пиру за столом, освещенным факелами, в окружении Корлу! Пусть они были невидимы, но они смеялись, шутили, счастливо празднуя возвращение Луа.

Рука Марка, слегка нетвердая из-за вина, поднялась и прикоснулась к лицу невидимой девушки, дотронувшись до ее мягких волос.

— Ты прекрасна, Луа. Ах, если бы я мог увидеть тебя! — сказал он ей.

— Но ведь ты чувствуешь мою красоту, не видя ее, — усмехнулась девушка.

— Нет, во имя небес! — воскликнул он. — Ты самая отважная, самая прекрасная, самая искренняя девушка, которую я только встречал, несмотря на то, что я не вижу тебя.

Ее теплые пальцы встретились с его рукой. Она обняла его, прижалась к нему.

— Я счастлива, что ты так думаешь, Марк, — мягко проговорила она. — Я очень счастлива.

Пир шел своим чередом. Громыхали медные блюда и чаши, двигаясь над столами, жители города-лабиринта ели вкусные закуски и пили крепкие вина. Женщины, смеясь, приносили все новые и новые сосуды с вином.

Марк никогда раньше не чувствовал себя так хорошо. Все печали, связанные с Креллусом и Хогримом, а также со смертельной опасностью, нависшей над миром, растворились в тепле, разлившемся по телу.

Мореа уронил голову на стол и уснул. Факелы притушили, и пир начал потихоньку угасать. Голоса и веселый смех притихли.

Когда Нурт решил оставить их, Марк услышал, как Луа что-то прошептала своему отцу. Американец тем временем налил себе новую чашу крепкого вина. Он выпил ее, и вдруг засмеялся, заметив Мореа, уснувшего прямо за столом.

— Марк, — позвала Луа, сидевшая рядом с ним. В ее голосе зазвучали странные нотки. — Ты не боишься меня, несмотря на то, что я — невидима? Тебя это не пугает?

— Думаю, это шикарно! — ответил ей Марк. — Не обычная видимая девушка, а ты, Луа.

Его рука обняла ее невидимые плечи.

Внезапно сердце Марка застучало громче. Он обнял девушку за талию и подтянул ее поближе. Он почувствовал как вздымается ее грудь, прижимаясь к нему.

— Луа, — прошептал он. Его лицо напряглось, глаза стали серьезными.

— Да, Марк, — прошептала она. — Я знаю, что ты хочешь сказать.

Его руки скользнули по ее невидимому лицу. Он наклонился, и его губы впились в мягкий, трепещущий рот. У Марка закружилась голова.

— Луа!.. Луа… — шептал он снова и снова.

Они обнимались в свете факелов. Марк и не думал насколько сверхъестественную картину представляет собой, обнимая то, что со стороны казалось всего лишь пустым воздухом. Он не чувствовал в этом ничего необычного.

Невидимая девушка в его руках… Она не была уродцем чужого мира — существом, достойным балагана. Луа, его отважный маленький товарищ, девушка, в которую он влюбился.

Через некоторое время Луа зашевелилась в его объятиях. Она задала Марку неожиданный вопрос:

— Ты не хочешь увидеть Сияющего Бога? — спросила она, затаив дыхание.

Даже переполненный вновь открытой любовью, Марк Брэдфорд внезапно напрягся.

Сияющий Бог! Таинственная вещь, которая делает невидимым все на этом странном острове… вещь, которую он должен был бы утащить, чтобы спасти мировую систему демократии.

— Луа, а ты можешь отвести меня туда? — удивленно спросил он у девушки. — Это позволительно?

— Да. Я спросила отца, и он разрешил, — объяснила ему Луа. — Пойдем, Марк, тут недалеко.

Факелы в огромном зале потихоньку гасли, начиная чадить. Тени заполнили обширное пространство, кроме тех мест, где через глубокие воздушные колодцы в зал проникали лучи луны. Маленький француз крепко спал.

Луа подняла и зажгла новый факел. А потом, взяв его в руку, пошла через большой зал и нырнула в один из ходов.

Вино окутало туманом мозг Марка: он споткнулся, но его верная, маленькая, невидимая провожатая поддержала его. Они спустились по темной лестнице, которая привела их в горные глубины.

Луа вела Марка все дальше и дальше. Наконец, они стали спускаться по изогнутому мрачному туннелю. Воздух стал сырым и холодным, но они продолжали свой путь. Американец заметил следы сырости на стенах.

— Мы сейчас где-то под озером, — сказала ему Луа. — До Бога уже недалеко.

Сверхъестественный, слепящий свет сливался со светом факела. Светилось что-то впереди.

Неожиданно они очутились в обширной комнате, вырубленной в скале, столь же большой, как тот зал, который они недавно покинули. Комнату наполнял ослепляющий свет. Марк Брэдфорд сперва не мог ничего разглядеть.

— Сияющий Бог! — воскликнула Луа, с почтением в голосе. — Великий дар земли, который века скрывали и хранили люди моего племени.

Марк Брэдфорд приоткрыл полуослепленные глаза. Крик удивления сорвался с его губ, когда он стал присматриваться к сияющему объекту.

— Великий боже! — хрипло произнес он.

С восхищением и ужасом взирал американец на Сияющего Бога.

Сияющий Бог оказался необычной кристаллической массой десяти футов в высоту. Он поднимался из ямы в полу, словно цыпленок из скорлупы. И вся его кристаллическая масса сияла неземным, слепящим светом.

Каменные стены, пол и потолок пещеры были прозрачны на большую глубину.

— Это — невероятная масса радиоактивного материала! — воскликнул Марк. — Глубоко внутри земли…

— Да, — благоговейно прошептала Луа. — Наши мудрецы верят, что Сияющий Бог может привести к сильным конвульсиям весь мир. Здесь сокрыта тайна, которую человек не должен знать.

— Радиоактивный материал из земных недр, — повторил Марк, подставив свое темное лицо яркому свету. — Но современная наука еще не полностью изучила радиоактивность…

Удивляясь, Марк Брэдфорд хорошо понимал — тут не было ни альфа, ни гамма лучей, но, видимо, излучение обладало большой энергией.

Энергия, которая могла так усилить частоту вибрации атомов любого вещества, на которое попадали лучи. И вещество становилось невидимым. Могучая энергия таилась в Сияющем Боге!

— Посмотри. Тут вещи, которые принесли люди моего племени, чтобы те стали невидимыми, — объяснила Луа необычным для нее тоном.

Марк ничего не сказал. Вокруг сверкающей массы Сияющего Бога на полу лежало множество всевозможных вещей: каноэ, весла, копья, луки, стрелы, одежда, множество блюд с едой и кувшинов с вином.

Некоторые из вещей, которые принесли совсем недавно, были хорошо видны. Другие выглядели полупрозрачными, тускло просвечивали их контуры. Других уже совсем не было видно.

— Сюда мы, Корлу, приходим чтобы оставаться невидимыми. Каждый из нас должен провести тут одну ночь раз в две луны, — объяснила Луа.

— Но, думаю, если и не заходить сюда, любой из вас все равно останется невидимым, — удивленно произнес Марк.

— Нет, — ответила девушка. — Живые существа, если не приходят сюда раз в две луны, постепенно начинают становиться видимыми.

— Конечно! — воскликнул американец, внезапно все поняв. — Живое тело ведь постоянно создает новые клетки… Постепенно все старые клетки тела отмирают, полностью заменяются, и тогда существо становится видимым.

Тем временем Марк обратил внимание на кольцо с алмазом, которое носил на пальце. Внезапно он заметил — с кольцом происходит что-то странное. Драгоценный алмаз стал невидимым.

— Великий Боже! — воскликнул американец. — Только пару минут назад я хорошо видел алмаз. Лучи сделали его невидимым!

— С алмазами всегда так, — объяснила Луа. — Они и еще несколько других вещей, типа древесного угля, становятся невидимыми почти что сразу.

— Алмаз и древесный уголь — оба из углерода, — прошептал Марк. — Атомы углерода должно быть особенно чувствительны к лучам потому, что их атомная структура…

Он пошатнулся, внезапно почувствовав легкую слабость. У него закружилась голова.

— Луа, давай вернемся, — тихо пробормотал он. — Страшное излучение или вино… голова кружится.

Луа взяла его за руку и отвела чуть подальше. Марк почувствовал как у него потемнело в глазах, накатилась волна слабости.

— Останови… прекрати, — прошептал он, опускаясь прямо на пол. — Дай немножко поспать…

— Если хочешь — спи, Марк, — прошептала Луа мягким голосом, ее рука пригладила ему волосы. А я стану любоваться тобой.

— Так много вина… может быть… — он попытался сказать еще что-то, но тьма уже распростерла над ним свои крылья.

Когда сознание стало медленно возвращаться к Марку Брэдфорду, он почувствовал, что все его тело разбито. Прошло много часов. Страшно болела голова, во рту было сухо.

— Черт возьми. Чувствую себя, словно накачался наркотиков, — пробормотал он. — Но ничего… зачем Корлу так сильно меня напоили…

Он лежал на каменном полу. С трудом приподнявшись, он сел. Яркий свет ударил по глазам так, что американец вскрикнул от боли.

Сияющий Бог. Гора сверкающего радиоактивного вещества… и он спал в нескольких ярдах от него на полу огромного зала.

— Что же произошло, черт возьми! — изумленно прошептал Марк, вскочив на ноги. — Кто притащил меня сюда?

Потом, внезапно, ужасная мысль зародилась у него в мозгу. Ночной кошмар оказался реальностью. Он много часов проспал рядом с Сияющим Богом. Значит, ужасное излучение должно было изменить частоту вибрации атомов его тела. Значит…

Марк Брэдфорд медленно огляделся. Его сердце забилось учащенно.

Случилось то, чего он опасался. Он не увидел собственного тела. Он дико замахал рукой перед глазами, но не смог разглядеть ее.

Сияющий Бог сделал его невидимым.

Глава 6

Он — Марк Брэдфорд — стал невидимым!

— Но на самом деле этого не может быть, — хрипло прошептал он сам себе. — Я сплю… грежу…

Он поднес руки к глазам, но по-прежнему хорошо видел сквозь них сверкание Сияющего Бога. Его руки, все его тело растворилось в воздухе.

Марк закричал. Он стал невидимым человеком, фантомом! Все оказалось так неожиданно. Марк растерялся. Потом он снова закричал и его крик разнесся по огромному залу, но тут две теплые невидимые руки обняли его.

— Не бойся, Марк, — раздался счастливый голос Луа.

— Я не хочу быть невидимым! — отрезал Марк. — Я хочу быть нормальным живым существом, не духом, не невидимой тенью…

Он почувствовал, как Луа прижалась к нему, как напряженно зазвучал ее голос.

— Тогда я тень? Дух? — воскликнула девушка. — Марк, когда я спрашивала тебя, ты ответил, что спокойно относишься к моей невидимости, не боишься этого. Поэтому я получила разрешение от отца, и ты переночевал в обители Сияющего Бога, стал одним из Корлу… поэтому я и напоила тебя вином. Я думала, ты будешь счастлив, думала, ты любишь меня…

Она разрыдалась. Множество мыслей пронеслось в затуманенной голове Марка.

Луа хотела преподнести ему великий дар, великое сокровище ее племени, сделав американца невидимым. Девушка даже не могла и подумать, что он хотел бы остаться видимым.

Он притянул назад ее рыдающую маленькую фигурку, крепко обнял одной рукой, а другой вытер слезы на ее личике.

— Все так, Луа, — неуверенно начал он. — Я сказал правду, я люблю тебя, и очень хорошо, раз ты отвечаешь мне тем же.

Девушка прижалась к нему, ее рыдания стихли, когда он, утешая, стал нежно гладить ее волосы.

— Мы можем стать видимыми, если ты считаешь, что так лучше, — приглушенно прошептала Луа, прижавшись к его груди. — Мы должны подождать всего два месяца, и волшебная сила исчезнет. Если мы больше не станем приходить сюда, то станем видимыми.

— Поговорим об этом позже, — утешил ее Марк. — Видимые или невидимые, мы останемся вместе, Луа. И это — самое главное, — его руки сжали ее тельце.

Потом они вернулись через влажные коридоры из Обители Сияющего Бога. Марк не мог подавить в себе ощущения нереальности происходящего. Разве любой другой человек поступил бы иначе в подобной ситуации?

Лучи золотистого солнечного света проникали в огромный зал Корлу через воздушные вентиляционные колодцы. Луа позвала, и послышались многочисленные шаги, множество голосов, невидимые обитатели подземного города быстро собирались вокруг них.

— Теперь вы один из Корлу, — произнес голос Нурта. — Вы — первый чужестранец, который удостоился великого дара Сияющего Бога.

— Я ценю это, — ответил Марк. — Но мой приятель… где он?

Тут он увидел маленького Этьена Мореа, пробирающегося через толпу призраков. Щеголеватый француз оставался единственным видимым человеком во всем огромном, заполненном толпой зале.

— Брэдфорд! — позвал он, оглядываясь. Казалось, он был сбит с толку. — Они мне сказали, что ты тоже стал призраком!

— Это правда, Мореа, — засмеялся Марк, хлопнув француза по плечу.

Мореа резко обернулся. Он смотрел прямо на Марка, но не видел его.

— Dieu! — воскликнул он. — Это правда!

— И вашего друга мы сделаем одним из нас, — сказал Марку Нурт. Но когда Мореа понял смысл слов вождя он отпрянул в сторону.

— Я, Этьен Мореа, стану невидимым? Тысячу раз нет! Я и так нравлюсь девушкам! Я хочу спросить: может ли невидимый человек нравиться девушкам? Может ли он рассчитывать на победу у слабого пола?

Тут лицо француза внезапно стало серьезным.

— Брэдфорд, твоя невидимость должна помочь нам в одном деле… Теперь мы сможем без всякого риска освободить нашего друга Креллуса из тюрьмы.

— Знаю, — согласился Марк. — Я отправлюсь в Крим за Креллусом. И заодно постараюсь прикончить Жозефа Хогрима.

— Нет! — испуганно воскликнула Луа. — Ты не можешь вернуться в Крим. Коричневые варвары расставили множество ловушек на тот случай, если кто-то невидимый попытается проникнуть в город. Ты погибнешь.

— У меня есть шанс, — возразил Марк. — Питер Креллус наш товарищ и союзник. Мы не можем позволить ему умереть на следующих Играх. А Хогрим должен погибнуть до того, как он поведет жителей Крима на завоевание острова.

— Все так, — подтвердил Мореа. — Если Хогрим останется в живых, он приведет сюда воинов Крима с оружием, которое поможет им победить народ Корлу, и тогда Сияющий Бог попадет в его руки… В руки шпиона Балтийской Империи…

Марк Брэдфорд кивнул, совершенно забыв, что никто, кроме него не сможет заметить его жеста.

— Я отправлюсь в Крим этой ночью, — угрюмо объявил он. — На одном из ваших невидимых каноэ. Я незаметно появлюсь в городе. Войду через тот туннель, которым мы бежали.

— Тоща я пойду с тобой, Марк! — воскликнула Луа. Он запротестовал, но она остановила его.

— Ты говорил, что мы больше никогда не расстанемся — ты и я.

— Да, Луа. Ты можешь отправиться со мной, — наконец согласился Марк. — Но ты не будешь лезть на рожон.

— Я тоже отправлюсь с тобой, — заявил Мореа, но Марк отклонил предложение француза.

— С тобой моя экспедиция невозможна, Этьен… ведь ты — видимый.

Маленький француз яростно запротестовал, но потом смирился.

Подождав несколько часов, пока ночь не сменила день, они отправились в свое опасное путешествие. Марку Брэдфорду было не по себе от мысли о возвращении в Крим.

Он знал, что Жозеф Хогрим наверняка обнаружил способ победить невидимых Корлу. Хогрим придумал, как завоевать Крим. И если все пойдет по его плану, он наверняка придумает, как переправить радиоактивную массу через океан в Балтийскую Империю, чтобы снабдить диктатора ужасным оружием.

Ради мира, во имя сохранения мировой демократии, Жозеф Хогрим должен был умереть! Совершенно необходимо оборвать карьеру ловкого шпиона. Если его не остановить, он даст в руки своих хозяев оружие, которое убьет миллионы.

Луа все это время провела сидя, тесно прижавшись к Марку. Потом, взявшись за руки, они, пройдя через подземный город, пересекли остров. По пути они видели чарующий фантастический спектакль подготовки Корлу на случай нападения из Крима.

Молотки летали в воздухе, в то время, как невидимые кузнецы ковали медные стрелы, которые позже отнесут к Сияющему Богу. Щепки летели на землю от огромных древесных стволов, превращающихся в каноэ. По всему острову разносились всевозможные звуки: невидимые люди готовились к войне.

Они собирали плоды и относили их в подземный город, готовясь к возможной осаде. Фрукты и растения, казалось, сами внезапно отскакивали от веток и ныряли в корзины, которые покачивались в воздухе, двигаясь к входу в город. Рыба сама выпрыгивала на берег, пойманная на невидимые крючки, птицы мертвыми падали с деревьев, когда их поражали невидимые стрелы.

В то время как люди-призраки трудились, запасаясь всем необходимым, Марк Брэдфорд начал понимать до какой степени у невидимых людей развит слух. Они работали, различая каждое движение того, кто трудился рядом и даже на достаточном расстоянии выделяя его из общего шума. Они не натыкались друг на друга, не ранили сами себя, хорошо чувствуя положение своих ног и рук в пространстве.

Этьен Мореа тоже удивлялся. Он остался единственным видимым на острове существом.

— Dieu! Я напоминаю Робинзона Крузо, попавшего на остров духов! — объявил он вечером Марку. Становилось все темнее, всходила Луна. — Я хотел бы увидеть настоящий людей… может возьмешь меня с собой в Крим?

— Ты знаешь ответ на свой вопрос, — ответил ему Марк, а потом повернулся к туземцам. — Луа, Фиор и его люди готовы?

— Да, Марк, — ответила девушка. — Я тоже готова… У меня есть лук. К тому же, я надеюсь, мы возьмем с собой Куро. Он поможет нам отыскать дорогу.

Марк услышал мягкие шаги невидимого зверя, когда они направились к берегу, где их ждали Фиор и другие воины.

Они забрались на невидимое судно, невидимые весла опустились в воду, и они поплыли по залитому лунным светом озеру.

— Сейчас нам нужна вся сила Сияющего Бога, — прошептал Фиор. — Нас ждут великие опасности.

Каноэ уверенно двигалось по воде, посеребренной луной. Для глаз Марка это было просто длинная узкая вмятина, быстро двигающаяся по сверкающему озеру.

Марк чувствовал нож, висевший у него на поясе. Это было его единственное оружие: длинный, острый нож. Кроме того Марк был почти голым. Он не хотел, чтобы его выдал скрип обуви или шорох одежды.

Воины Фиора гребли около часа, прежде чем черная громада Крима нависла над ними. Город оказался залит светом многочисленных факелов, по улицам бродили толпы. Свет горел в каждом окне квадратного дворца короля Гроро.

Они осторожно приблизились к волнорезу из темных камней. Марк мельком заметил солдат в медной броне, марширующих по набережной, вдоль которой было привязано множество каноэ.

— Все правильно, — прошептала Луа Фиору, который правил призрачным судном.

Они очутились в густой тени высокого волнореза и стали двигаться еще осторожнее, чтобы не удариться о камни. Фиор точно вывел каноэ к темному туннелю, через который сбежали Марк, Мореа, Луа и ягуар.

— Я сперва пойду за Креллусом, потом за Хогримом, — сказал девушке Марк. — Ты подожди здесь с Фиором и остальными.

— Нет, Марк, — прошептала она протестующим тоном. — Я пойду с тобой.

— Я сказал, что ты останешься! — приказал он ей. Потом его голос смягчился. Он на мгновение обнял девушку. — Пожалуйста, Луа… ради меня…

— Я не хочу оставаться, — решительно прошептала она. — Но я сделаю это.

Марк поцеловал девушку, потом молча встал и выбрался в туннель.

Туннель выглядел мрачно, но Марк, сжав в руке нож, направился вперед. Его босые ноги совершенно бесшумно ступали по каменному полу.

Он уже далеко зашел в лабиринт, однако никого не встретил. Пытаясь вспомнить дорогу, Марк шел в темноте на ощупь, до тех пор, пока не заметил слабого мерцания факелов где-то над головой.

Пристально разглядывая этот коридор, Марк почувствовал как застучало его сердце, когда он понял: этот коридор ведет к темнице. Он слышал звон оружия и шопот голосов — где-то неподалеку скрывались воины Крима. Уверенный в своей невидимости, Марк осторожно скользнул вперед и прижал кончик кинжала к шее Ручо, стоявшего рядом с дверью темницы.

— Молчи или умрешь! — прошептал он.

— Корлу! — запинаясь, пробормотал приземистый страж.

— Открой камеру и войди, — приказал Марк.

Дрожащими руками тюремщик отпер дверь и вошел в тусклую темницу. Марк продолжал держать нож возле горла стража.

Креллус задвигался, сел и удивленно посмотрел на входящего в камеру Ручо с перекошенным от страха лицом.

— Это я, Креллус, — прошептал Марк, а потом приказал тюремщику. — Сними с него цепи.

— Брэдфорд? — задохнулся от удивления Креллус, осматривая камеру. Его красивое, светлое лицо выглядело удивленным. — Где вы?

— Здесь. Я — невидим, — ответил Марк, пока тюремщик возился с ключами.

— Боже! Значит ты стал как Корлу? — воскликнул Питер Креллус. Глаза англичанина засверкали. — Я рад, что ты пришел, Брэдфорд. Ты должен предостеречь Корлу… Гроро хочет атаковать их остров на заре.

— Этим утром! — воскликнул ошеломленный Марк.

— Да. Я слышал, как говорили об этом воины в коридоре, — быстро объяснил Креллус. — Хогрим хочет вооружить воинов Крима каким-то оружием, с помощью которого, как он клялся, они легко победят Корлу. Перед зарей они сядут в каноэ и внезапно нападут на остров.

— Хогрим должен умереть этой ночью! — сумрачно объявил Марк. — Я приду сюда к вам…

Внезапно Ручо рванулся. Почувствовав мгновение, когда внимание Марка отвлеклось, приземистый страж резко обернулся и оттолкнул Марка вглубь темницы. Потом Ручо рванулся к двери, его рот открылся и крик готов был уже сорваться с его губ, поднимая тревогу.

Глава 7

Однако крикнуть ему не удалось. Он кинулся к двери, но Марк Брэдфорд прыгнул на тюремщика, выставив вперед кинжал.

Острое, невидимое лезвие пронзило горло Ручо. На вид могло показаться, словно узкая рана внезапно с помощью волшебства появилась у него на горле. Хлынула кровь. Задыхаясь, булькая в агонии кровью, Ручо ужасно выпучил глаза и повалился на пол.

Марк склонился над ним. Тюремщик задрожал. Из его горла со свистом вырвался последний вздох. Он был мертв.

— Мой бог! — воскликнул Питер Креллус, дико уставившись на мертвого человека.

Для Креллуса, Марк знал это, схватка с Ручо выглядела борьбой с пустым воздухом.

Марк сорвал ключи с пояса мертвого тюремщика. Потом он стал быстро совать их в замки колодок англичанина, пока не обнаружил нужный ключ.

— Пойдем, — прошептал Марк, взяв англичанина за руку. — Мы должны смываться. Луа и другие из племени Корлу ждут нас в каноэ.

Он вывел искалеченного, спотыкающегося Креллуса в коридор и повел в лабиринт черных коридоров, которыми он пробирался сюда. Добравшись до выхода из лабиринта, американец быстро объяснил Креллусу как добраться до каноэ.

— А вы? — напряженно пробормотал Креллус.

— Я вернусь и убью Жозефа Хогрима, — угрюмо прошептал Марк. — Это единственный путь спасти Корлу от предстоящего завоевания и сохранить Бога подальше от лап Хогрима.

— Я пойду с тобой! — заявил искалеченный англичанин.

— Нет. Тогда у меня не будет никаких шансов! — яростно возразил Марк. — Иди в каноэ. Скажи Луа и Фиору, что если я не вернусь через час, пусть возвращаются на остров без меня. В любом случае Корлу должны успеть подготовиться к атаке.

И не слушая дальнейших протестов Креллуса, Марк, толкнув его по направлению к каноэ, скрылся в темноте. Он вернулся в лабиринт в поисках королевских палат.

Невидимый американец беззвучно прокрался к лестнице, ведущей из лабиринта во дворец. Он хорошо запомнил где она, когда его вели из дворца в темницу, и теперь без труда нашел дорогу.

Но у подножья лестницы, разговаривая, стояли два воина.

— Говорю тебе, мне это не нравится, — заявил один из них. — Хотя мы и собираемся напасть на Корлу на рассвете всеми силами, эти невидимые дьяволы могут устроить засаду и перебить нас.

— Ты забыл о новом оружии, которое белый чужеземец, союзник Гроро даст нам, — возразил второй стражник. — Он сказал: с таким оружием мы победим Корлу.

— Но я не понимаю, зачем чужеземец раздал нам эти странные штуки, — удивился первый.

— Я тоже, — согласился второй воин. — Но должно быть это и есть то самое оружие ужасной силы.

Марк прокрался вперед. Он проскользнул между воинами. Хотя расстояние между ними было два фута, они ничего не заметили. Потом американец поднялся по лестнице.

Сжимая в руке кинжал и прячась в тени, он поднялся по лестнице.

Марк возликовал, когда добрался до дверей, ведущих во дворец. Невидимый, он неожиданно почувствовал, что ему все удастся. Как он радовался тому, что невидим.

Во всех сумеречных коридорах дворца через равные промежутки стояли стражи. Смеясь про себя, Марк словно фантом благополучно обходил их. Но на всякий случай он держался в тени… Он искал Хогрима.

Его губы сжимались, когда он думал об агенте Балтийской Империи. Жозеф Хогрим должен был умереть. Это будет убийство — ударить человека невидимой рукой… но это убийство должно предотвратить мировую трагедию.

Марк услышал отдаленные голоса, и его пульс учащенно забился, когда он среди прочих разобрал грубый голос Хогрима. Американец отправился в ту сторону, откуда доносились голоса и вскоре оказался у входа в большой зал, который был освещен ярче, чем остальные комнаты дворца. Множество факелов горело в медных кольцах, вделанных в каменные стены.

Тут-то Марк и увидел Жозефа Хогрима. Грубое красное лицо агента было перекошено от возбуждения, его маленькие свиные глазки сверкали, он о чем-то спорил с гигантом, закованным в медь королем Гроро и с полудюжиной его офицеров.

Марк бесшумно проскользнул в комнату и замер в какой-нибудь дюжине футов от группы, уверенный в своей невидимости.

— Ваше Величество, — обратился Хогрим к Гроро. — Теперь, после всех этих столетий, вы сможете завоевать, уничтожить невидимых людей.

— Так в чем же дело? — недоверчиво проворчал Гроро. Грубое лицо короля выражало неудовольствие. Гроро разглядывал какую-то вещь, которую протягивал ему Хогрим.

Какие-то два медных шара. Лучше Марк Брэдфорд не смог рассмотреть.

— Я не вижу, как с помощью этой вещи можно кого-то убить, — продолжал Гроро. — Конечно, мои люди делали несколько недель эти штуки по твоим инструкциям безо всяких вопросов.

— Я ничего не рассказывал, потому что не хотел раскрывать секрет моего оружия. О нем могли узнать Корлу, — объявил Хогрим. — Когда мы начнем атаковать Корлу, я расскажу, как пользоваться ими.

С сильно бьющимся сердцем Марк Брэдфорд вышел на середину хорошо освещенной комнаты. Он должен убить Хогрима сейчас, до того, как тот объяснит действие своего оружия туземцам!

Шагнув вперед Марк поднял кинжал. Один удар — и Луа с ее народом окажутся спасены. Америка, весь мир будут спасены от Балтийской Империи.

— Посмотрите-ка! — внезапно закричал Гроро, указывая на Марка. — Один из Корлу!

Марк на мгновение удивился. Как мог король Крима увидеть его, когда он был невидимый?

Внезапно он понял, что увидел Гроро. Кинжал! Его кончик испачкался в крови Ручо. Маленькое движущееся красное пятнышко оказалось незаметным в тусклых коридорах, по которым он до сих пор путешествовал, но в ярко освещенной комнате Гроро сразу заметил врага.

— Убейте его! — закричал Гроро. Он взревел словно бык и вытащил меч из ножен.

Марк рванулся вперед, пытаясь проскочить мимо воинов Крима к Хогриму. Но два воина прыгнули вперед. Их мечи со свистом рассекли воздух.

Американец рубанул ножом по направлению к одному из них, снова испачкав алым лезвие ножа.

— Используй свое оружие против Корлу, — яростно закричал Гроро Хогриму.

Но Жозеф Хогрим, с перекошенным от страха лицом, выскочил из комнаты, вопя от ужаса.

Марка полукругом окружили воины Крима. Они выставили мечи, не спуская глаз с ярко-красного пятна, выдающего месторасположение невидимого человека.

Марк быстро отступил, но тут же обнаружил себя зажатым в угол. Гроро и его люди подступали.

Вззз! Один из воинов Крима внезапно упал. В конвульсии он схватился за что-то, ударившее ему в спину.

Снова зазвенела тетива. Еще один воин упал, пронзенный стрелой.

Гроро и оставшиеся воины отвернулись от Марка, повернувшись к двери.

— Марк… сюда! — позвал серебряный голосок от пустого дверного проема.

— Луа! — воскликнул он, и рванулся через сбитых с толку воинов к девушке.

Он столкнулся с нею в дверном проходе. Девушка схватила его за руку, и они быстро побежали через примыкающие комнаты. Но Гроро и его офицеры побежали за ними, поднимая тревогу.

— Стражи, закройте двери! — ревел король. — Корлу во дворце.

— Я предупреждала тебя, Марк, не делать этого! — воскликнула Луа, едва переводя дыхание. — Я подоспела как раз во время…

Когда они вбежали в тускло освещенную комнату, в нее с другой стороны ворвались воины. Они захлопнули двери и, выстроившись в линию, пошли через комнату, выставив перед собой мечи.

Марк повернул назад. Через дверь, которой они только что воспользовались, в комнату вошли Гроро его офицеры.

— Они в комнате! — взревел король. — Заприте двери… Позовите еще воинов.

— Мы в ловушке, — хрипло пробормотал Марк. Он огляделся.

В комнате было два больших окна, но они были закрыты, как и остальные окна во дворце, узорными металлическими решетками.

Гроро и его воины охраняли обе двери, уверенные, что они пленили невидимых мужчину и женщину. По всему дворцу слышались крики. Где-то топали стражи — спешили на помощь своему королю.

Марк схватил тяжелый стул, поднял его и со всей силой ударил в решетку. Та разлетелась на куски. Когда воины Крима увидели летящий по воздуху стул, они разом бросились вперед.

— Они хотят убежать через окно! — проревел Гроро. — Отрежьте им путь.

— Быстро, Луа! — воскликнул Марк и, схватив девушку за руку, выпрыгнул в окно.

Они очутились в темноте. Позади слышались яростные крики, несколько стрел пролетело у них над головами.

— Пойдем к озеру! — позвал Марк. — Нам еще придется пробираться по улицам.

Улицы были запружены жителями Крима, люди порой даже сталкивались. Всюду горели факелы. Все готовились к великому нападению.

Марк и Луа побежали к озеру. Вслед за ними, громко крича, бежали воины Гроро. Началась паника.

— Корлу в городе! — вопили стражи.

Новость мгновенно разнеслась среди толпы. Тем временем, невидимые Марк и Луа беспрепятственно бежали по улицам.

Марк столкнулся с маленьким коренастым человечком, который тут же завопил от ужаса.

— Они здесь!

Американец оттолкнул дикаря в сторону. До воинов, бежавших следом за ними, было далеко. Люди Гроро вместо того, чтобы бежать сломя голову, перегородили улицы живой цепью и, ощетинившись мечами, медленно, но неотвратимо надвигались на беглецов.

— Мы сумеем прорваться через их строй. Мы должны вернуться! — воскликнул Марк.

— Нет… они и впереди перекрыли нам дорогу! — закричала Луа.

Впереди них поперек улицы двигалась цепь воинов.

Две шеренги шли по улице навстречу друг другу, словно гигантские челюсти сжимались вокруг Марка и Луа.

Марк огляделся без всякой надежды. Здания с обеих сторон — сплошные стены. Они оказались в ловушке на улице города из монолитного камня. И хотя они были невидимыми, казалось, они обречены.

— Сюда, Луа! — воскликнул он, и толкнул девушку к двухстворчатой широкой двери, которую заметил в последний момент.

Дверь оказалась закрыта изнутри, но Марк выбил запор. Он услышал визг ужаса, а потом невидимый кулак ударил в искаженное ужасом лицо дикаря, пытавшегося закрыть дверь.

Марк и Луа промчались через темное, сумрачное здание, поднялись по лестнице. Следующая лестница привела их на крышу. Мгновение они постояли, переводя дыхание в свете полной луны.

— Крыши! — закричал внизу один из горожан. — Корлу избили меня. Они на крыше моего дома!

— Сюда, Луа! — воскликнул Марк, потащив девушку дальше. Он заметил сверкающее вдали озеро.

Девушка и американец перебрались на крышу соседнего здания, потом на крышу еще одного. Они двигались к озеру, видневшемуся в конце улицы.

Воины Крима с копьями наперевес и с факелами уже поднялись на крышу. Их крики пугали беглецов.

— Они хотят пробраться к озеру… они идут туда!

Американец слышал как воины Крима с грохотом прыгают с крыши на крышу. Но тут беглецы остановились. Дальше бежать было некуда, перед ними в лунном свете раскинулось озеро. Вдали виднелся волнорез.

— Прыгай, и плыви вдоль берега к нашему каноэ! — воскликнул Марк.

Два невидимых тела пролетели по воздуху и с всплеском ударились в залитую лунным светом воду.

Проплывая под водой, Марк почувствовал, как стрелы туземцев вонзаются в воду в нескольких дюймах от его тела. Воины Крима яростно ревели, стоя на краю крыши.

Марк увидел рядом Луа — вытянутый пузырь воздуха под водой, и подплыл к ней.

Оставаясь под водой, они быстро поплыли туда, где по их расчетам должно было находиться каноэ.

Когда они вынырнули перевести дыхание, то оказалось, что они уже на изрядном расстоянии от домов, почти у самого волнореза. Неподалеку в тени пряталось невидимое каноэ. Со стороны казалось, что Креллус как бы сидел на воде.

Англичанин с интересом наблюдал, как невидимый Марк зацепился за борт призрачного каноэ. Марк помог девушке забраться в лодку. Креллус, качнувшись вперед, сжал руку американца.

— Брэдфорд, это вы? Мой бог, я думал они вас…

— Они поблизости, — выдохнул Марк. — Фиор, поплыли отсюда, и как можно быстрее.

Фиор прошептал приказ, и невидимые весла невидимых гребцов опустились в воду. Каноэ поплыло вперед. Креллус — единственный видимый пассажир, лег на дно лодки.

На берегу, в том месте, где Марк и Луа прыгнули в воду, собралась толпа. Но никто из них не заметил отплывшего невидимого судна. Марк перевел дыхание. Он сидел, обнимая мокрую, дрожащую Луа.

— Вы добрались до Хогрима? — спросил Креллус.

— Нет, не смог, — сухо ответил Марк. — Я сделал ошибку… забыл, что мой кинжал испачкан в крови… и Хогрим спасся. Я видел оружие, которое он раздал воинам Крима для борьбы с Корлу. Это маленькие металлические шарики.

— Что же это такое? — озадаченно спросил Креллус.

— Не знаю, — с тяжелым вздохом произнес Марк. — Но видимо, что-то дьявольское. Я уверен в этом. Хотел бы я воткнуть нож меж ребер Хогрима.

Когда они достигли берега темного острова их уже поджидал Этьен Мореа и толпы невидимых людей. Француз сразу же подскочил к Креллусу.

— Брэдфорд, ты привез его! — радостно воскликнул маленький француз. — А что с Хогримом?

Марк вкратце рассказал ему о случившемся. Когда он закончил рассказ, толпа затихла.

Голос Нурта разорвал тяжелую тишину.

— Значит воины Крима нападут на заре? — подытожил старик. — Тогда мы подождем их. Нас ждет битва!

Корлу ответили ему яростными криками. А в это время Марк и Луа уже добрались до подземного города. В свете факелов им открылась сцена необычайно усердной работы невидимых жителей.

— Всевышний, в это невозможно поверить! — открыл рот от удивления Питер Креллус. Он выглядел ошеломленным. — Да и вы… Брэдфорд, невидимы, как и остальные.

Марк вместе с Фиором, который руководил войсками Корлу, вернулись в лес, чтобы быть готовыми встретить врага.

— Когда они приплывут, мы дадим им высадиться и встретим в лесу, — уверенно сказал Фиор. — Там мы сможем лучше использовать наше преимущество невидимости. Мы перебьем их нашими стрелами, как мышат. Мы всегда так поступали.

— Будем надеяться, — проворчал Марк, — что они не доберутся до Сияющего Бога.

— Они не смогут до него добраться, — раздался печальный голос Нурта. — Бог не должен попасть в плохие руки.

Марк не ответил. Он не разделял уверенности старого вождя Корлу и размышлял о предстоящем нападении, которое так и не смог предотвратить.

Мореа и Креллус яростно запротестовали, когда выяснилось, что они должны остаться в городе, в то время, как Марк и Фиор отправятся сражаться, вместе с остальными воинами Корлу.

— Не в моем стиле отсиживаться, пока где-то идет бой! — яростно возразил Питер Креллус.

— И не в моем, — запротестовал Мореа. Его усы топорщились от злости. — Parbleu, что скажут мои друзья, если узнают, как я сыграл роль труса!

— Вы не пойдете! — возразил Марк. — Вы двое — видимы, и вы просто выдадите наши позиции врагу.

Потом он попросил остаться в городе Луа, но девушка только посмеялась над ним.

— Нет, Марк, я отправлюсь сражаться, — сказала она ему, нежно прижавшись к американцу. — Ты же видел: женщина Корлу может использовать лук и стрелы так же хорошо, как мужчина.

— Я не пользуюсь ими, — обеспокоенно возразил он, но не стал менять своего решения.

По всему побережью острова были расставлены наблюдатели. К концу ночи все приготовления были закончены — невидимые копья, луки, стрелы и мечи были в полном порядке.

В молчании встретили туземцы рассвет. Эта заря могла стать их последней зарей. Когда Луна начала спускаться за горизонт, сидевший на земле Марк Брэдфорд задремал, нежно сжимая в руках давно спящую Луа. Девушка спала безмятежно, как ребенок. Ее ягуар Куро тоже был где-то поблизости.

Сердце американца стучало чуть сильнее от тепла ее прекрасного невидимого тела. Он чувствовал своей щекой ее мягкие волосы. Доживут ли они до исхода дня? Американец подумал об этом… и проклятия обрушились на голову Жозефа Хогрима.

Луна села. Бледным светом разгоралось небо на востоке. А потом, с западного берега острова, донесся необычный, улюлюкающий крик.

— Наши наблюдатели заметили врага! — воскликнул Фиор.

Луа проснулась и сонно спросила:

— Это ты, Марк?

Куро зарычал.

— Идут воины Крима, — сообщил ей американец. — Теперь мы будем сражаться за Сияющего Бога.

Глава 8

Губы девушки слились с губами Марка, теплые руки обняли его шею.

— Марк, если мы не победим… — прошептала она.

— Мы победим! Должны победить! — гордо объявил он. — Твое племя, Луа, сегодня будет сражаться за людей всего мира, против Хогрима и страны, которую он представляет.

— В лес! — приказал Фиор толпе невидимых воинов. — Вы знаете, что мы сражаемся за своего Бога!

— За Бога! — вырвался фанатический крик из сотен глоток невидимых людей.

Когда воины направились к лесу, Марк заметил, что Креллус и Мореа удивленно смотрят на него. Он подошел к ним.

— Хочется сказать так много, поэтому ограничимся коротким прощанием, — сказал Марку Креллус, пожав невидимую руку. — Я думаю, может вы измените решение и разрешите нам пойти с вами?

— Qui, дайте Питеру и мне достать этого дьявола Хогрима. Мы бы оборвали его карьеру с великим удовольствием! — воскликнул Мореа.

— Вы же знаете, что это невозможно, — воскликнул Марк. — Нурт уверен, что вы останетесь в городе.

— Я уверен, — согласился Нурт.

Марк и Луа направились в лес вслед за Фиором, идущим во главе воинов Корлу. Ручные ягуары шли вместе с людьми. Без всяких приказов они построились в линию, перегородив лес. Они ждали в зеленой полутьме — сотни невидимых воинов вместе с невидимыми ягуарами. Они ждали врагов.

Марк слышал стук сердца Луа, когда девушка прижималась к нему. Они стояли бог о бок. Девушка сжимала в руках лук, а Марк был вооружен длинным, невидимым копьем. На его поясе висел меч. Где-то рядом прятался Куро.

— Посмотри, они идут! — прошептал Фиор.

К берегу причаливали сотни лодок, наполненных коричневыми, вооруженными до зубов дикарями.

Вопя, словно дьяволы, потрясая луками и мечами, тысячами высаживались воины Крима на берег.

Марк видел, как гигант-король Гроро командует остальными. Он видел коренастую фигуру Жозефа Хогрима. Шпион носил костюм хаки.

— Попытайся застрелить Хогрима из лука, — прошептал Марк Луа.

— Да, Марк, — печально ответила девушка.

Но Хогрим, когда выбрался на берег, стал прятаться за спинами воинов Крима. Он вел себя как можно осторожнее.

Бычьим голосом Гроро выкрикивал приказы. Наконец, с дикими криками, толпы воинов Крима быстрой рысью помчались вперед.

Марк видел как они приближаются: волна перекошенных яростью лиц. Сверкало медное оружие. Наконец, до них осталось всего сто ярдов.

— Убивайте! — диким голосом закричал Фиор.

Лес вокруг Марка внезапно зазвенел. В воздухе зажужжали стрелы — смертоносный дождь невидимых стрел.

Стрелы приветствовали приближающихся солдат Крима и выкашивали их десятками. Ужасные стрелы из невидимых луков заставили перейти воинов Крима на шаг.

Словно распевая песнь смерти, продолжали звенеть луки Корлу, поражая врагов. Но и со стороны воинов Крима тоже полетели стрелы. Нападавшие стреляли вслепую, не видя врага. Они уже подошли почти вплотную. И тут, рыча, невидимые ягуары набросились на врагов.

— Они разбиты! — радостно воскликнул Фиор.

— Посмотри на краснолицего! — в голосе Луа прозвучала тревога. — Он отдает какие-то приказы…

Жозеф Хогрим выкрикивал что-то, прячась за спинами бронзовых воинов.

— Используйте свое новое оружие! — кричал Хогрим.

Марк Брэдфорд напрягся, когда увидел, как кто-то из воинов Крима достает из заплечных сумок медные сферы, похожие на те, что он видел в руках Хогрима.

Воины Крима стали бросать медные шары в воинов Корлу. Шары падали среди невидимых воинов. Каждый шар при ударе лопался, и от него во все стороны поднимались густые облака черного дыма.

— Дымовые бомбы! — взревел Марк. — Так вот, что придумал Хогрим. Но зачем они?

— Не бойтесь! — закричал Фиор, тоже попавший в черное облако. — Скоро дым разойдется.

Уже тяжелые скользкие облака дыма частично рассеялись, ветром их отнесло от позиций Корлу. Воины Крима снова яростно закричали.

Дым рассеялся. Но сердце Марка чуть не остановилось, когда он осознал, что видит вокруг своих товарищей ревущих ягуаров.

Они стали частично видимы! Сальный черный дым оставил тонкий угольный налет на невидимых телах, превратив их в серых призраков.

— Теперь мы можем видеть этих собак! — взревел Гроро. — Вперед! Убейте их всех!

Тучи стрел воинов Крима обрушились на призраков. Но Корлу продолжали стрелять им в ответ.

Многие Корлу удивились тому, что стали видимы. Они принялись стирать черный налет со своих тел, но растертая сажа делала их еще лучше видимыми.

— Мы погибли! — закричала Луа. — Краснолицый выполнил свою угрозу…

— Вперед! — яростно взревел Фиор.

Но Корлу, которых было меньше раз в двадцать, не принимая боя, начали отступать дальше и дальше вглубь леса, метко разя наступающих воинов Крима.

Марк почувствовал, что битва проиграна. Теперь стало ясно: у битвы будет лишь один исход. Скоро Корлу окажутся на открытой местности у подножья горы. Там исход битвы будет решен однозначно.

— Постарайтесь остановить их! — прокричал Марк своим невидимым спутникам.

— Во имя бога! — отчаянно закричали Корлу и, сжимая копья и мечи, ринулись на врага, чтобы сойтись с ним лицом к лицу.

Меч против меча, копье против копья. Безумный хаос битвы, где Марк Брэдфорд напоминал берсеркера.

Он старался спрятать Луа за спиной. Пронзил копьем двух воинов Крима, а потом, выхватив меч, ринулся вперед на вопящую толпу коричневых туземцев.

Снова стали взрываться бомбы, и теперь обе стороны оказались с ног до головы выпачканы черной сажей. Корлу стали еще лучше видны. Марк увидел, как пал Фиор, пронзенный тремя копьями. Он заметил Гроро — короля-гиганта, который крутил над головой огромный меч и яростно кричал. А потом Куро, пронзенный множеством стрел, мертвый упал на траву.

— Мы погибнем, Марк! — закричала Луа — стройный, измазанный сажей призрак. — Сажа на нашей коже сделала нас видимыми. Это — наша гибель!

— Сажа? — удивился Марк. В его голове зародилась невероятная идея. — Мой бог, почему я не подумал об этом раньше? Ведь сажа — углерод! Кажется, это поможет нам победить!

Он закричал так, что его голос перекрыл шум битвы:

— К горе! — кричал он.

— Плохо, если нас заставят отступить внутрь горы! — воскликнула Луа. — Они перебьют нас в пещерах.

— Но я думаю, это — единственный способ нейтрализовать действие дымовых бомб Хогрима! — воскликнул Марк. — Пойдем!

Корлу услышали его команду и, сомкнув ряды, стали отступать ко входу в пещеры.

Марк и воины Корлу вошли в туннель, и тогда американец распорядился, чтобы опустили решетку. Но до того, как ее опустили, небольшая часть воинов Крима прорвалась в туннель.

Марк и его покрытая сажей орда словно безумцы накинулись на врагов и вышвырнули их прочь из туннеля. Тут-то американец обнаружил, что Этьен Мореа и высокий Питер Креллус, схватив невидимые мечи, уже сражаются в рядах защитников.

— Дьявол Хогрим выигрывает! — с ненавистью воскликнул Мореа. — Проклятые дымовые бомбы… нам оставалось только отступать.

— Мы должны опустить решетку, чтобы задержать их хотя бы на несколько минут… тогда мы победим! — воскликнул Марк. — Я смогу нейтрализовать оружие Хогрима. Нужно всего несколько минут.

— Dieu, мы не сможем опустить решетку! — почти рыдал Мореа, яростно отражая удары могучих коричневых воинов. — Их слишком много!

Гроро, огромный король Крима, пробился вперед, ревя во все свое бычье горло.

— Вперед, люди Крима… Сияющий Бог станет нашим!

— Если приструнить эту птицу, у них поубавилось бы спеси, — сквозь зубы проскрипел Питер Креллус.

Внезапно тощий, искалеченный англичанин рванулся в самую гущу схватки, прямо к ревущему, быкоподобному королю.

— Нет, Креллус! — закричал Марк, но тут же понял самоубийственный поступок англичанина.

Четыре вражеских меча впились в его тело, но не остановили его.

Он пронесся прямо к Гроро. Король со всех сил обрушил на него свой огромный меч. Но перед этим Креллус последним усилием проткнул короля туземцев невидимым мечом.

Огромный король и его убийца упали одновременно. Печальный крик разнесся над воинством Крима, когда те увидели, что погиб их король.

— Теперь… все вперед! — закричал Марк.

Корлу волной захлестнули воинов Крима. И моментально враги побежали.

Клац! Тяжелая решетка скользнула по желобам и, встав на свое место, барьером отгородила толпу Корлу от воинов Крима.

— Берите бревна и ломайте решетку! — кричал снаружи Жозеф Хогрим.

— Отомстим за короля! Захватим Сияющего Бога! — ревели воины.

Крах! Огромный ствол ударил в решетку, и грохот пронесся по всем туннелям и пещерам городам-лабиринта.

— Они будут тут через минуту! — дико закричал Этьен Мореа. — Во имя бога, он умер как герой!

Голос Марка Брэдфорда заглушил грохот нового удара тарана. Воины снаружи дико взревели.

— Вниз, в обитель Бога, люди Корлу! — закричал американец. — Лучи Бога снова сделают нас невидимыми и мы победим!

— Но потребуются часы, чтобы стать невидимым в лучах Бога! — возразила Луа. — Воины Крима окажутся тут через несколько минут.

— В этот раз Бог сделает нас невидимыми за несколько минут! — закричал Марк. Лицо его пылало. — Сажа — углерод, Луа! А лучи Бога делают углерод невидимым всего за несколько секунд… Помнишь драгоценный камень в моем кольце? Он стал невидимым за минуту.

— Может получиться! — согласился тонкий, пронзительный голос Нурта. — К Богу!

Корлу толпой тусклых измазанных сажей духов, прошли через лабиринт пещер и туннелей, спеша к сияющей обители.

Решетка уже начала поддаваться ударам вражеского тарана. В хриплом голосе Жозефа Хогрима послышались торжествующие нотки. Он продолжал командовать жаждущими крови дикарями.

Снова услышав его голос, Этьен Мореа хотел было повернуть назад, чтобы рассчитаться с коварным шпионом, Но Марк крепко схватил француза и потащил его вместе со всеми в обитель Сияющего Бога.

Корлу ворвались в огромную пещеру Бога. Толпа, покрытая сажей, разбрелась по огромному залу в центре которого пылал радиоактивный камень, прожигающий насквозь ужасной радиацией, ослепляющий и превращающий реальную жизнь в сверхъестественную.

— Ciel! — удивленно воскликнул Мореа, когда увидел Бога. — Сияющий Бог… величайший секрет невидимости… Хогрим и не подозревает, на что это похоже.

Грохочущие, отражающиеся от стен пещер звуки эхом доносились сверху. Потом послышался ликующий рев.

— Марк, они сломали решетку! — воскликнула Луа. — Они скоро окажутся здесь!

— Но посмотри! — возликовал Марк. — Посмотри, лучи уже выполнили свое дело!

Сажа, покрывавшая тела Корлу уже стала совершенно невидимой! Орда теней Корлу исчезла. Марк и Луа тоже стали совершенно невидимыми. Лучи сделали невидимой сажу, очередной раз доказав силу Сияющего Бога.

Маленький Этьен Мореа остался один в большой, залитой ярким светом зале.

С триумфальным ревом воины Крима хлынули по туннелю в подземный город. Вопя во все горло Жозеф Хогрим подгонял их, перекрывая ликующие крики.

— Отойдите к стенам пещеры, — приказал Марк. — Когда они войдут, стреляйте из луков и бросайте копья, но только когда я вам прикажу.

Корлу быстро повиновались приказам Марка. Они рассредоточились вдоль стен гигантской пещеры. Луки оказались натянутыми, копья взяли наизготовку.

И вот, с ревом, воины Крима ворвались сплошной массой в палату. Они дико кричали. Их ослепило сверкающее великолепие бога невидимых людей, который мерцал в центре совершенно пустой пещеры.

— Сияющий Бог наш! — закричали они в безумном триумфе. — Корлу бегут!

Марк увидел коренастую фигуру в хаки. Жозеф Хогрим пробился сквозь толпу к возвышающейся над людьми массе Бога.

— Бог! — восхищенно закричал Хогрим. На его красном лице играли отблески сияния божества. — Теперь великий секрет в моих руках!

— Стреляйте! — закричал Марк Брэдфорд невидимым стрелкам.

И тотчас невидимые Корлу, стоявшие вдоль стен, опустили на столпившихся вокруг Бога воинов Крима облако стрел.

Воины с коричневой кожей падали под ударами невидимых противников. Дикий крик ужаса вырвался из их глоток, когда они осознали, что вновь столкнулись с невидимой смертью.

— Корлу снова стали невидимыми! — закричали воины Крима.

— Так используйте ваши бомбы! — приказал Хогрим. Некоторые из воинов Крима выполнили его приказ, стали швырять медные шары, которые, разрываясь, выбрасывали облака черного дыма.

Но дым поднимался… и тут же исчезал, становясь невидимым в излучении Сияющего Бога.

— Новое оружие не действует! — прокричал один совершенно испуганный офицер Крима. — Бежим… мы в ловушке!

Коричневые воины откатились назад к туннелю, ведущему в подземный город. Марк Брэдфорд и его невидимые союзники побежали вслед за врагами, держа мечи наготове.

Огромная пещера стала сценой кошмарной битвы, резни. Невидимые Корлу, словно духи, сеяли смерть, беспощадно поражая своих врагов.

У воинов Крима осталась лишь одна мысль… убежать туда, где их враги не смогут добраться до них. Но невидимые мечи и копья убивали их сотнями, в то время как они любой ценой спешили выбраться из пещер.

Марк Брэдфорд рубил и колол, прокладывая себе дорогу через бегущих, трясущихся от страха коричневых воинов, пытаясь добраться до Жозефа Хогрима. На красном лице шпиона Балтийской Империи был написан неподдельный ужас.

Тут Марк заметил Этьена Мореа, который гнался за Хогримом. Глаза маленького француза пылали от ярости, он размахивал своим мечом точно безумец.

— Мореа, вернись! — закричал Марк, но тут Хогрим и его преследователь исчезли в туннеле.

— Люди Корлу, убивайте! — звенел голос Нурта, перекрывая рев и гул битвы. — Не дадим спастись ни одной собаке!

Ужасное убийство продолжалось в лабиринте туннелей. Взбешенные, невидимые Корлу избивали бегущих, переполненных страхом воинов Крима.

У Марка не было возможности остановить убийство. Туземцы жаждали мести, ревели, гнались за своими врагами по лабиринту пещер и переходов, которые хорошо знали — толпа духов, обезумевших от крови своих врагов.

Американец натолкнулся на Луа и попытался сделать так, чтоб девушка держалась поблизости от него, пока он пробирался через безумную толпу, наполнившую подземный город. У выхода из подземелий Марк обнаружил груды убитых воинов Крима.

Выжившие мчались через лес к своим каноэ. Их преследовали невидимые Корлу, нанося удары со всех сторон. Лишь немногие воины Крима добрались до своих лодок.

— Мы победили! — с радостью воскликнул Нурт. — победу дала нам сила… сила Бога!

— Где Хогрим? — спросил Марк Брэдфорд. — Он не мог просто так удрать. Уверен…

— Сюда, Марк, — озабоченно позвала Луа.

Она отвела американца в огромный зал, где лежало множество мертвых воинов Крима.

Среди мертвецов лежал и Жозеф Хогрим. Его лицо стало пурпурным, щеки раздулись, а глаза вылезли из орбит, уставившись в пустоту.

Рядом с мертвым шпионом Балтийской Империи, сидел на коленях Этьен Мореа. Его тело покрывало с полдюжины ужасных ран, но на его обескровленном лице светилась улыбка. Его глаза, похоже, уже ничего не видели.

— Мореа! — испугавшись, рванулся Марк к маленькому французу.

— Я достал… Хогрима, — прошептал Мореа едва слышно. — Мой меч сломался, но я задушил его.

Луа всхлипнула. Слезы навернулись на глаза Марка, он присел рядом с французом.

— Креллус и я… сделали то, что нужно, — прошептал Мореа. — Но тайна Бога спасла вас, Брэдфорд, спасла Америку и весь мир.

Его голова поникла. Губы еще некоторое время двигались, но беззвучно, а потом прозвучали последние слова:

— C’est loin de France, — прошептал француз. — До Франции далеко…

После этих слов он откинул голову, тело его спокойно вытянулось.

Марк почувствовал, как его горло свел спазм и крепко обнял за плечи рыдающую Луа, прижал ее к себе. Минуту они сидели так, пока не услышали голос Нурта.

— Идите наверх, — говорил он невидимым воинам Корлу. — Ищите, где могли бы спрятаться воины Крима и будьте внимательны. Нападение может повториться. Даже если они и уплыли, и все благополучно закончилось, нам надо хорошенько следить за чужеземцами, которые могут принести в Крим новое оружие. А пока мы в безопасности. — Потом старик обратился к Марку. — Ты можешь остаться с нами, даже править племенем…

— Нет. Мне надо вернуться в свою страну и донести ваш секрет, — ответил старику Марк Брэдфорд. — Я… и Луа.

Он взял за руку невидимую девушку.

— Ты пойдешь со мной, Луа?

Теплые, невидимые руки обвились вокруг его шеи.

— Куда угодно, Марк! Куда угодно!

Эпилог

Военный секретарь что-то листал, когда его помощник, щелкнув каблуками, доложил:

— Агент Брэдфорд прибыл, сэр.

Квадратное умное лицо Секретаря засветилось от радости. Он встал и сам вышел навстречу вошедшим мужчине и женщине.

Марк Брэдфорд был одет в цивилизованную одежду. Подтянутая, спортивная фигура, темное мужественное лицо. Он отдал честь.

Рядом с ним стояла темноволосая девушка с приятной внешностью и большими темными глазами. Даже в простом белом костюме она выглядела как-то необычно.

— Брэдфорд, вы не представляете, как я рад снова видеть вас! — сказал Секретарь. — Я думал над вашим рапортом, о том, что вы и ваша жена были невидимы.

Марк нахмурился.

— Мы были невидимы… да, но путешествие через джунгли заняло слишком много времени. Мы очень долго плыли по протокам и рекам. За это время невидимые клетки отмерли, и мы теперь видимы, как и все остальные люди. Еще до того, как мы достигли цивилизованных мест, я впервые увидел лицо моей будущей жены.

И его рука легко обняла тонкую талию девушки.

— Вы, Брэдфорд, написали, — продолжал Секретарь, — что привезли с собой этот великий секрет.

Марк полез в карман и достал оттуда вещицу размером не больше теннисного мяча — кусочек камня, сверкающий, словно крошечное солнце.

— Вот, — спокойно сказал он. — Это — кусочек Сияющего Бога. Люди Луа позволили мне забрать маленький кусочек. Пусть наши ученые разберутся и искусственно создадут источник такого излучения, чтобы мы смогли сделать невидимыми нашу армию и авиацию.

Он передал камень Секретарю.

— Возьмите его, сэр… Он завернут в бумагу, но теперь она уже стала невидимой.

Секретарь удивленно взял маленький светящийся камень в руку и нажал кнопку на столе.

Он передал камень вошедшему офицеру.

— Отнесите это в лабораторию, — приказал Секретарь. — Мы соберем самых лучших ученых, чтобы они сделали анализ и воспроизвели такое излучение. А до тех пор камень останется в полной безопасности.

Когда человек в военной форме ушел, Секретарь снова повернулся к Марку и Луа.

— Я хочу добавить, сэр, — начал Марк, — что без помощи Питера Креллуса и Этьена Мореа мне никогда не удалось бы раздобыть этот секрет.

— Понимаю, Брэдфорд, — кивнул Секретарь. — Я хотел бы услышать всю историю. Но не здесь, кое-кто тоже хотел бы послушать.

— Кто? — удивленно спросил Марк.

— Президент.

Два часа спустя, когда хозяин кабинета, Марк и Луа вышли из Белого Дома под яркие лучи солнца, Марк глубоко вздохнул.

— Он заставил меня рассказать обо всем! — воскликнул Марк. — Но что он сказал, когда мы закончили… Пусть секрет остается секретом?

Секретарь кивнул и задумчиво замолчал. Тем временем Марк повторил про себя то, что услышал от президента:

— Тайна Сияющего Бога будет спрятана в архивах военного министерства. Она станет ужасным оружием, если конечно понадобится. Но давайте помолимся Богу, чтобы этот секрет так и остался секретом.

Глава 1

«Может быть, здесь повезет, — с отчаянием подумал Джон Норт. — Если только они не подумают, что я слишком стар».

Небольшого роста, плотный, жалкий в своем потертом черном костюме из синтешерсти, он пробирался между доками огромных межпланетных кораблей, среди торопливых чиновников, хвастливых молодых межпланетников и потных носильщиков, пока не достиг внушительной конторы Компании.

Оперативная контора Межпланетной Компании по металлам и минералам, этой гигантской корпорации, известной повсюду под именем просто Компании, была огромным зданием из сверкающего хромосплава. Позади нее возвышались склады, доки и краны, хлопотавшие с грузами из других миров.

Джон. Норт задержался перед входом, чтобы поглядеть на свое отражение в полированной металлической стене. Деловито разгладил измятую куртку. Сердце у него упало, когда он увидел свое отражение. Темные волосы поредели на висках, вокруг черных глаз виднелись усталые морщины, загорелое лицо казалось худым, осунувшимся и старым.

«Тридцать семь лет — не старость! — яростно сказал он себе. — Даже для межпланетника это не старость. Я должен выглядеть молодым, чувствовать себя молодым!»

Но чувствовать себя молодым нелегко, когда тебя мучают голод и предчувствия неудачи, когда плечи сутулятся от двадцати лет трудов, лишений и отчаяния.

— Выпрямиться — вот что нужно, — пробормотал Норт. — Выглядеть ловким и бодрым. И улыбаться.

Но он не мог сохранить механическую улыбку на своем худом, хотя и моложавом лице, когда шел по шумному коридору к кабинету нового Начальника кадров. Он прождал там, казалось, целую вечность, борясь с голодным головокружением. Наконец его вызвали.

Гаркер, новый начальник, был человек лет сорока, с глазами как буравчики и крепко сжатым ртом; он сидел за большим столом, читая список материалов почтительному молодому секретарю.

— Джон Норт, сэр, ищу работы, — произнес Норт, стараясь походить на изображение ловкого и расторопного межпланетника. — Имею свидетельство М.О.

— Межпланетный Офицер, да? — сказал Гаркер. — Ну да, нам нужно сейчас несколько хороших пилотов для рейса на Юпитер. Давайте ваши бумаги.

Это была минута, которой Норт боялся. Медленно протянул он сложенный, истрепанный документ. Плечи у него слегка поникли. Начальник отдела перевернул истрепанный листок, и его острые глаза начали читать послужной список на обороте. И вдруг он поднял их.

— Тридцать семь лет! — отрезал он, швыряя документ на стол. — Зачем вы сюда явились? Разве вы не знаете, что Компания не берет людей старше двадцати пяти?

Джон Норт с трудом удерживал свою механическую улыбку.

— Я могу быть полезным Компании, сэр. У меня двадцать лет опыта космических полетов.

— То есть пятнадцать лишних, — грубо ответил чиновник. — Межпланетник кончает в тридцать лет. У него уже нет координации, быстроты реакций и ловкости, какие есть у молодых. Мы не доверяем свои корабли изношенным, пожилым людям, неспособным больше управиться с неожиданностями.

Джон Норт почувствовал, что его слабая надежда гаснет. Этот новый Начальник по кадрам такой же, как и все прочие.

Молодой секретарь с любопытством глядел на Норта.

— Вы летали уже двадцать лет назад? Но это самое начало космических перелетов! Половина планет была еще не разведана.

Норт мрачно кивнул.

— Мой первый полет был с Марком Кэрью в его третьей экспедиции — девяносто восьмого года.

— И вы, кажется, считаете себя годным на большую работу лишь потому, что были героем двадцать лет назад? — неприязненно спросил Гаркер. — Вот в чем трудность со всеми вами, старыми межпланетниками. Вы думаете, что если вам случилось побывать в первых разведывательных перелетах, если вам тогда доставалось столько рекламы и поклонения, то вам и сейчас должны давать капитанские нашивки.

— Но я не прошу места капитана, — возразил Норт. — Мне не нужно даже офицерского места. Я приму любую работу — на циклотроне, на дюзах, даже просто на палубе. — Он прибавил с напряженной мольбой: — Мне нужна работа, очень нужна. А космические полеты — единственное дело, которое я знаю.

Чиновник фыркнул:

— Тем хуже для вас, если вы ничего другого не умеете. Будь вы даже достаточно молоды, Компания не взяла бы вас. Ваши лихие методы теперь устарели. Корабли управляются теперь по правилам науки, без этой тактики проб и ошибок. Кое-что изменилось.

Норт закусил губы и стал глядеть в окно, чтобы скрыть свои чувства. Его усталые глаза устремились на высокую, легкую металлическую колонну, поднимавшуюся в солнечном свете позади квадратного массива складов Компании.

Это был Памятник Пионерам Космоса, отмечавший то место, где много лет назад приземлился Горхэм Джонсон, вернувшись из первого исторического межпланетного перелета. Мысли Норта вернулись к тому дню, когда и сам он вернулся сюда вместе с Кэрью, — к безумным крикам толпы, к высокопарным речам…

— Да, — произнес он мрачно, — вы правы. Кое-что изменилось.

Он вышел из большого здания, сжимая в руке свой бесполезный документ. Выйдя на солнечный свет, к шуму и суете космопорта, он остановился.

Венерианский лайнер, возвышавшийся на ближнем стапеле своей сигарообразной громадой, готовился к старту. Норт слышал отрывистый гром проверяемых дюз. Пассажиры, носильщики, офицеры Компании в серых мундирах спешили к кораблю; в толпе их виднелось несколько ошеломленных венериан, красивых и белокожих, и двое-трое важных краснокожих обитателей Марса. Оркестр начал играть веселую, бодрящую мелодию.

Норт помнил, что двадцать лет назад здесь был пустырь. Не было ничего, кроме шаткого сарая, в котором десятка два пылких молодых людей под руководством искалеченного, но неукротимого Марка Кэрью, строили до смешного маленький и неуклюжий корабль для великого перелета, долженствовавшего прибавить Сатурн, Уран и Нептун к списку посещенных человеком планет.

Вот в чем дело, подумал с горечью Норт. Он все еще живет в прошлом, когда мир был моложе, а солнце — ярче и когда вся Земля приветствовала смелые свершения его самого и его друзей.

«Я должен забыть об этом, — решительно сказал он себе. — Перестать пережевывать прошлое. Но что мне делать тогда?»

Ему не хотелось возвращаться в убогий домишко на Киллистон авеню. Старый Питерс, Уайти и все остальные так горячо надеялись, что сегодня он получит работу. Им всем так нужны деньги.

Он беспомощно пожал плечами. Рано или поздно они узнают эту грустную новость. Он побрел прочь от космопорта, теряясь в пестрой, возбужденной толпе, собравшейся, чтобы проводить лайнер.

Киллистон авеню была одной из узких улочек вокруг космопорта. Ее грязные гостиницы, распивочные и дешевые ресторанчики ютились, как уродливые карлики, в тени огромных складов Компании. Норт свернул к своему дому и устало поднялся по темной лестнице на пыльный чердак, в котором жил с товарищами около полугода.

Некоторые из них уже были дома. Был, конечно, старик Питерс, сидевший в своем самодельном колесном кресле и глядевший поверх крыш на отлет лайнера. Он повернул свою седую голову.

— Это ты, Джонни? — пропищал он, щуря выцветшие глаза. — Я сейчас смотрел на этот лайнер. Самый скверный старт, какой мне приходилось видеть! — Он потряс головой. — Будь я проклят, если эти молодые межпланетники не становятся хуже с каждым днем! Посмотрел бы ты на посадку Марсианского почтового нынче утром. Да, когда я сам летал, я бы выбросил за борт всякого, кто так ведет корабль!

Норт рассеянно кивнул. Он привык к старику Питерсу. Старик не бывал на корабле уже пятнадцать лет, но никогда не уставал говорить и думать о прошлых днях.

— Мы бы не потерпели такой работы, — проворчал он.

Норт обернулся. К нему подходил Стини. Стини было сорок три года, но у него было гладкое лицо и ясные голубые глаза, как у 14-летнего мальчика.

— Мы отлетаем завтра, Джон? — жадно спросил он у Норта.

— Нет, не завтра, Стини, — мягко ответил Норт. — Может быть, послезавтра.

И Стини вернулся на свое кресло в углу и сел, рассеянно улыбаясь. Он улыбался так уже целые годы, с тех пор, как вернулся из последнего перелета с Венци — жалкий обломок человека с потрясенным разумом.

К Норту подошел Ян Дорак. Смуглый, плотный, коренастый межпланетник испытующе поглядел в утомленное лицо Норта.

— Как дела, Джонни? Новый начальник…

— Такой же, как и все, — медленно ответил Норт. — Я слишком стар.

Другие приблизились тоже — Хансен, Коннор и высокий Уайти Джонс. Они слышали его слова.

— Ничего, когда-нибудь они позовут нас, — с надеждой прошептал Ларе Хансен. — Они увидят, что мы, старики, им нужны.

— И во всяком случае, у меня была сегодня работа, и мы можем поесть, — заявил Майк Коннор. — Глядите, ребята, — консервы и синтепиво для каждого.

Рябое, веселое, красное лицо Коннора было беспечным, как всегда, пока он раскладывал свои пакеты. Коннор никогда не тревожился ни о чем, даже когда был третьим офицером у Кэрью в его злосчастном втором перелете много лет назад.

Но высокий Уайти Джонс, косматый белокурый гигант лет сорока, сочувственно похлопал Норта по спине левой рукой. Правый рукав у Джонса висел пустым, и висел так уже годы, после взрыва дюзы на корабле Венци.

— Чертовски скверно с этим новым начальником, Джонни, — прогремел он. — Я надеялся, что с ним ветер переменится.

— Правила Компании не меняются, — пробормотал Норт. — Человек старше двадцати пяти не может надеяться, что его возьмут.

— К черту Компанию! — проворчал Уайти. — Как будто ты не лучший межпланетник, чем все эти непропеченные младенцы, что ездят в их лоханках!

Норт не ответил. Что толку повторять это снова? Остальные слепы к совершившимся переменам. Они все еще считают себя молодыми пионерами — межпланетниками, летавшими с Джонсоном, Кэрью, Венци и другими великими первыми исследователями, которые открывали новые пути в космосе своими историческими перелетами к другим планетам.

Но все это было поколение назад. С тех пор межпланетная навигация выросла в обширное выгодное предприятие. Стремление алчных землян в другие миры, борьба за ценные металлы и минералы на других планетах заставили ее развиваться с невероятной быстротой.

И в этом взрывном росте пионеры космоса были забыты. Слава оказалась недолгой, эфемерной. Многие из них умерли от трудностей первых перелетов в ненадежных, плохо оборудованных кораблях. Великий Горхэм Джонсон, первый межпланетник в мире, не вернулся из своего третьего путешествия на Юпитер. Марк Кэрью, его славный преемник, погиб двумя перелетами позже. Венци недолго прожил после разведочного полета на Плутон. От лучевых ожогов, от незаметных повреждений внутренних органов пионеры космоса погибли почти все.

А уцелевшим жилось плохо. Это было более или менее неизбежно. Они были межпланетниками. Они умели лишь смело летать в иные миры. Они не собрали никаких богатств на планетах, которые открывали. За ними шли изыскатели и спекулянты, жадно делая заявки на залежи ценных металлов и собирая прибыль. А самая крупная добыча досталась, в конце концов, хитрым земным финансистам, образовавшим гигантскую Межпланетную Компанию по Металлам и Минералам, которая постепенно скупала или поглощала конкурентов, пока не стала владеть всеми межпланетными кораблями и высасывать прибыли из шахт на всех планетах.

Стареющие, обнищавшие, объявленные теперь непригодными к полетам — их единственной работе, уцелевшие пионеры космоса держались друг друга. Соединяя свои скудные случайные заработки, они жили мечтой когда-нибудь снова подняться в космос. Но сейчас последняя надежда Джона Норта и его товарищей, казалось, угасла навсегда.

— Какой страшный стыд для Компании — держать тебя привязанным к Земле, — повторил Уайти Джонс. — И только потому, что ты чуть старше мальчишки.

— Они еще попросят нас вернуться, — вновь изрек Хансен.

— Где этот чудак Коннор? — раздался сердитый пронзительный голос старого Питерса. — Я голоден и хочу ужинать.

— Утихни, старый бродяга, — ответил Коннор. Бывший офицер ставил на стол потрескавшиеся тарелки. — Идите, ребята!

Они вскрыли жестянки с синтепивом. Ели жадно, молча. Насытившись, стали обсуждать последние межпланетные новости: о судах, считающихся пропавшими, о рекордном перелете на Меркурий, о недавнем финансовом пиратстве Компании на Юпитере.

Разговор, как и всегда, перешел на прошлое. «Я помню, как…» «А вы помните, как…»

Джон Норт испытывал в этот вечер чувство гнетущей бесполезности. Он знал, что вся их нищая компания пытается убедить самих себя в том, что они еще кому-то нужны, что мир еще помнит об их былой славе. Но сегодня он не мог попасть в тон разговора старых своих друзей.

Уайти прервал вдруг горячий спор с Коннором и спросил его:

— Джонни, этот сумасшедший ирландец считает, что Кэрью мог бы достичь Плутона в своем третьем перелете, если бы постарался. Я сказал ему, что он дурак. А ты что думаешь?

Норт ответил с горечью:

— Думаю, все мы призраки, спорящие о тенях.

Все изумленно взглянули на него. Но горечь, которую Норт сдерживал весь день, вдруг выплеснулась наружу.

— Какая нам польза от всех этих разговоров о прошлом? Какая кому разница, кем мы были двадцать лет назад? Мир забыл обо всем этом. Лучше забыть и нам. Лучше нам забыть все о космических полетах и попробовать что-нибудь еще.

Уайти ответил ошеломленно:

— Но мы не умеем ничего, кроме этого.

— Мы можем стать садовниками, фермерами, кем угодно, — вспыхнул Норт, вскакивая. — Это будет лучше, чем жить всегда в забытом всеми прошлом.

И сразу ощутил острое раскаяние, увидев слезящиеся глаза старого Питерса, отчаяние в пустом взгляде Стини, тень сердечной боли на лице Уайти.

— Простите меня, ребята, — пробормотал он, отворачиваясь. — Я просто сорвался, кажется. Пойду подышу свежим воздухом.

Он распахнул дверь и тотчас же остановился. Там стояла девушка в легком белом платье из синтешелка. Рука ее была поднята. Она, видимо, только собралась постучать.

Она негромко вскрикнула от неожиданности:

— Вы меня испугали…

Норт окинул ее взглядом. Девушка была молода, высока ростом, движения ее были угловаты, но по-своему прелестны. Он увидел темные волосы, блестящие карие глаза, приоткрытые губы.

— Здесь ли живут эти люди? — серьезно спросила она, достав блокнот и стала читать: — Майкл Коннор, Джон Норт.

— Да, это наша резиденция, — иронично ответил Норт. — Чему обязаны честью вашего посещения?

Он подумал, что девушка была очередной сотрудницей какого-то из благотворительных обществ, уговаривающих время от времени их маленькую группу принять государственную милостыню.

Милостыню тем, кто проложил империи пути через миллионы миль пространства, тем, кто открывал миры!

Глава 2

Девушка, казалось, ощутила враждебность в жестких чертах Норта, так как в ее манерах появилась какая-то неловкость.

— Меня зовут Алина Лоурел, — сказала она неуверенно.

— А меня Джон Норт, — сухо ответил он. — Что вам, собственно, нужно от нас? Я сейчас ухожу.

Коннор, всегда бесконечно любезный, подошел, чтобы смягчить напряженность.

— Стыдно, Джонни, разве так встречают самое очаровательное видение, когда-либо посещавшее эту пыльную нору? — Ирландец сделал церемонный жест. — Войдите, мисс, и не обращайте внимания на этого парня.

Алина Лоурел нерешительно вошла. Легкая угловатость высокой тонкой фигуры делала ее моложе, чем Норту показалось сначала.

Он увидел огорчение в ее взгляде, когда девушка оглядела пыльный чердак, оборванных пожилых людей, вставших из-за стола. Потом она вгляделась в красное лягушачье лицо Коннора.

— Вы — Майкл Коннор, да? — быстро спросила она. — Я так и думала. Много лет назад я слышала, как отец говорил о вас.

Коннор озадаченно поскреб лысину.

— Ваш отец, мисс?

— Его звали Тори Лоурел, — пояснила она. — Вы помните?

— Ну конечно! — вскричал Коннор. — Он был главным штурманом у Кэрью еще на старой «Грезе Пространства».

— Верно, я тоже помню, — кивнул Уайти Джонс. — Высокий спокойный человек. Погодите, он, кажется, погиб где-то около Урана в 99-м году?

Алина серьезно кивнула.

— Да, я была тогда маленькой.

— Дочь Торна Лоурела! — воскликнул Коннор. — Ну, тогда вы одна из наших! Хансен, подай стул да оботри пыль с него.

Норт увидел, как его товарищи потянулись к девушке. И его враждебность растаяла.

— Извините за мою грубость, — сказал он. — Я думал…

— Вы думали, что я — чужая, — ответила Алина с серьезной улыбкой.

Коннор представил ей остальных. Они кивали, кто неловко, кто робко — девушке, внешность которой так не вязалась с этой потрепанной компанией.

— Ты забыл меня! — раздался пронзительный, оскорбленный протест Питерса.

Коннор широко улыбнулся:

— Старый бродяга в кресле на колесах — вот все, что осталось от Джезона Питерса, старшего по циклотронам у Джонсона.

— У Джонсона? Горхэма Джонсона? — недоверчиво переспросила девушка. — Вы летали с ним?

— Вот именно, молодая леди, — гордо пропищал старик. — Никто больше на Земле не может сказать так. Лишь я остался.

Глаза у Алины сияли.

— Ну, так я знаю почти всех вас по имени. Вы… Вы — история!

Норт пожал плечами.

— Мы древняя история, мисс, для всего мира.

— Теперь я вспоминаю вашего отца, — сказал Уайти Джонс своим низким голосом. — Он умер на Уране от травм, которые получил, когда пытался найти залежи левиума на луне Обероне.

— Да, я тоже помню его, — согласился Коннор. — Он был только одним из плеяды замечательных людей, погибших из-за этого лживого мифа о левиуме на Громовой Луне.

— Это не миф, — возразила Алина спокойно. — Отец нашел левиум.

Они изумленно воззрились на девушку. Норт недоверчиво сказал:

— Но будь так, об этом гремела бы вся Система! Такие залежи левиума, как о них рассказывали, стоят миллиардов! Вы хотите сказать, что ваш отец привез его тайно…

Алина покачала темноволосой головой.

— Нет, отец не привозил левиум с Оберона. Он едва вернулся сам, умирающим. Но он нашел там залежь левиума. Я знаю это.

Она сунула руку в сумочку и достала листок пожелтевшей от времени бумаги и осторожно развернула его.

— Отец написал это перед смертью, — сказала она, — и отдал моей матери. Она хранила записку все долгие годы, пока не умерла недавно.

Норт с трудом читал неразборчивые прыгающие строки:

«Залежь левиума в западном из трех вулканических пиков, поднимающихся из Пламенного Океана. Высадка возможна только на базальтовом плато близ копьевидной бухты на южном берегу. Применять двойную теплоизоляцию. Переезд к пикам на каменном плоту. Остерегаться Огневиков».

— Что это значит — Огневики? — спросил Коннор, почесывая лысину.

— Говорят, что на этой вулканической луне такая форма жизни, — ответил Уайти. — Странные живые существа, которым не страшна ужасающая жара. Наверное, о них писал старик Лоурел.

Норт произнес с сомнением:

— Ваш отец мог бредить. Немногие, вернувшиеся с Громовой Луны, потеряли рассудок после всего, что с ними случилось в этом адском месте.

— Да, — пробормотал Хансен. — Вот почему этот чертов спутник остается почти неисследованным. Во всяком случае, никто сейчас не верит этим сказкам о левиуме.

— Когда мой отец вернулся, в кармане у него было вот это, — серьезно произнесла Алина, доставая из сумочки стеклянный пузырек. В нем был крохотный кусочек минерала, сиявший холодным волшебным голубоватым светом. Сияющая крупинка была не на дне пузырька, а прижималась к пробке.

— Левиум! — ахнул Коннор. — Самый странный, самый редкий минерал во Вселенной! Да одно это крохотное зернышко должно стоить сотни долларов.

Все смотрели с жадным любопытством. Все они слыхали о левиуме, но никогда не видели его. Ведь до сих пор его найдено было всего несколько граммов. Это действительно было самое редкое, самое странное и самое неуловимое вещество во Вселенной.

Левиум был элементом с обращенной полярностью притяжения. Он отталкивал все вещества, а не притягивал их. Уронить левиум было нельзя, он просто улетал вверх.

Предполагают, что этот элемент родился невероятно давно глубоко в недрах Солнца; титанический электрический заряд внешних частей солнечного шара обратил нормальные заряды в субэлектронных частицах его атома, изменив и полярность его притяжения. Судорога Солнца, некогда образовавшая планеты, выбросила левиум в космос.

Большая часть планетного левиума, правда, исчезла. Он не мог удержаться даже мгновение на поверхности любой из планет. Но отдельные зерна захватила кора планет. Ходили слухи о том, что где-то есть и крупные залежи.

— В пузырьке его было больше, — сказала Алина. — Я недавно продала остальное, чтобы найти средства для своей экспедиции.

— Для вашей экспедиции? — переспросил Норт. — Уж не думаете ли вы послать корабль на Громовую Луну, чтобы найти эти залежи?

— Я сама хочу полететь с экспедицией на Оберон, — поправила она. — Вот почему искала всех вас, старых товарищей моего отца. Я хочу, чтобы вы отправились со мной за левиумом.

Предложение было настолько неожиданным, что все ошеломленно молчали. Наконец Коннор издал радостный вопль:

— Слава богу, мы опять можем лететь в космос! Мисс, вы принесли нам самую лучшую новость, какую мы когда-либо слышали!

Все были возбуждены.

— Не говорил ли я вам все время, что мы опять понадобимся когда-нибудь, — восторженно вскричал Хансен.

— Но я не понимаю, зачем вам горстка стариков для такого рискованного предприятия? — недоуменно спросил Уайти.

— Потому, что вы старые пилоты, — серьезно ответила Алина Лоурел. — Я знаю, что вы — лучшие пилоты-межпланетники из всех, какие есть на свете. Вы пионеры, забытые миром. Я знаю, вы согласитесь, так как это еще и шанс помочь всем другим забытым пионерам космоса, всем разбросанным по свету людям, которых космос вернул на Землю больными, искалеченными. Всем, кто беден и не может помочь себе сам.

Она торопливо продолжала:

— Эта залежь левиума — сказочное богатство. Мы найдем ее и разделим поровну. Но я хочу обязательно выделить средства для помощи всем больным, беспомощным, старым межпланетникам. Всем, кто еще жив… Я знаю, этого всегда хотел и мой отец.

Джон Норт ощутил комок в горле. Он знал, как много может значить такая помощь для его прежних соратников, разбросанных по свету инвалидов.

— Какая же вы славная, мисс Лоурел. Как хотелось бы исполнить вашу мечту. Но… боюсь, что такая экспедиция невозможна. Знай вы больше насчет Оберона, вы бы поняли, почему.

— Это верно, — пробормотал Уайти Джонс, остывая от своего возбуждения. — Ужасный вулканический жар и потоки лавы на этой луне убивали всякого, кто пытался ее исследовать. Оттуда не вернулась даже большая экспедиция, посланная для разведки Компанией.

— Но мой отец оставил указания, как бороться с тамошними опасностями, — напомнила Алина. — Он советует сделать посадку только в одном определенном месте: он считает, что можно высадиться на Обероне благополучно.

— Довольно слабая надежда, — задумчиво произнес Норт. — Не думаю, чтобы какое-нибудь место на Обероне оказалось безопасным для посадки. Но он, вероятно, узнал что-нибудь, как вы говорите.

— Конечно! — заявил восторженно Коннор, красное лицо которого сияло от возбуждения. — Черт возьми, это же возможность снова попасть в пространство! Неужели мы откажемся?

Норт пожал плечами.

— Но у нас нет корабля, нет денег на его покупку. Вот почему я сказал, что это невозможно.

— У меня есть корабль! — быстро возразила Алина. — Я продала кусочек левиума и купила старый 12-местный крейсер у Компании. Мы должны передать документы на него сегодня вечером.

И добавила нерешительно:

— Боюсь, что это довольно старая машина. Она делала рейсы на Сатурн, пока не вышла в отставку. Но это было единственное судно, на которое у меня хватило средств и которое могло бы дойти до Урана.

— Если у него держатся вместе хоть две пластины, мы донесем ее на руках до Урана и вернем обратно, — похвастался Коннор. — Мы не из нынешних ученых пилотов, мы ведь летали на самых первых ракетах.

Джон Норт почувствовал, что энтузиазм друзей заражает и его. Сама судьба, само бесконечное Небо давало последний шанс увидеть космос и завоевать богатую добычу, и не только для себя — для изгнанных в отставку, забытых всем миром товарищей.

— Мы с Уайти пойдем с вами осмотреть корабль, — быстро сказал он Алине. — Но как с оборудованием? Как с двойной теплоизоляцией, о которой сказано у вашего отца?

— Мы достанем все на Уране, в Лунном Городе на Титании, — ответил Уайти. — Там богатые склады.

Лицо у Алины вытянулось.

— Но на это понадобятся еще деньги. А их у меня осталось немного.

— Не тревожьтесь, мы позаботимся об этом, когда будем там, — бодро уверил ее Коннор. — Мы достанем все, что нужно даже если придется украсть. Ах, это будет опять похоже на старые времена, будем нестись по старой тропе в небесах, а циклотрон будет петь нам всю дорогу!

— Мы полетим послезавтра, правда, Джонни? — с ясной улыбкой спросил Стини у Норта.

— Конечно, Стини, послезавтра, — мягко ответил Норт.

— Я приготовлю свою сумку, — торопливо сказал Стини, забиваясь дальше в угол. — Я буду готов.

— Бедный полоумный, — пробормотал старый Питерс. — Думает, что мы возьмем его с собой.

Уайти поглядел на старика.

— Ты тоже надеешься полететь?

— А почему нет! Хотел бы я знать, — вспыхнул Питерс, и его выцветшие глаза часто замигали. — Я летал, когда все вы были еще сопливым пацаньем, не забывайте этого! Хотел бы я знать, как это вы оставите меня здесь…

Норт и Уайти спускались по лестнице с Алиной Лоурел.

— Женщина, которая убирает здесь, присмотрит за Питерсом и Стини, пока нас не будет, — сказал Норт. — Но нам придется быть дипломатичными с ними.

— Они… мне, глядя на них, хочется плакать, — тихо проговорила она.

Сумерки спускались над беспорядочной, шумной жизнью Киллистон авеню, когда двое мужчин и девушка добрались к космопорту. Пока они достигли верфи, где Компания держала запасные корабли и оборудование, стемнело.

Верфь была окружена высоким забором, длинными металлическими бараками, цилиндрами и шарами баков для горючего, кислорода и воды, штабелями ракетных дюз, частей к циклотронам и корпусных пластин. Подтянутый часовой у ворот, одетый в серый мундир Компании, узнал Алину и пропустил всех.

Она повела их к дальнему доку, где возвышался торпедообразный силуэт 12-местного крейсера для дальних перелетов. На его корпусе виднелись вмятины от ударов метеоритов. Выступающие дюзы казались изношенными и непрочными. На носу прочитывалось название «Метеор».

Вошли в корабль. Алина с беспокойством следила, как Уайти и Норт проверяли оборудование и осматривали все опытными взглядами. Они начали с потускневших циклотронов и внимательно прислушивались к их пульсирующему жужжанию, проверили управление, крепко нажимая на педали перед креслом пилота. Старый корабль подрагивал в доке, словно старый конь, на которого набрасывали упряжь.

— Ну, откровенно говоря, эта лодочка многое перетерпела, а ее циклотроны N3 и N5 не очень горячи, — сказал Уайти Алине, когда они вышли. — Но все равно она доставит нас на Уран.

Норт кивнул.

— Но мы должны смотреть в оба, чтобы не налететь на что-нибудь в пространстве. Управление не очень-то чуткое.

Алина облегченно вздохнула.

— Я рада, что корабль сможет работать. — Потом она указала на другой конец верфи: — Вон идет Карсон, у которого я его купила.

К ним подошли двое в серой форме служащих Компании. Карсон был коренаст, средних лет. Его спутник — молодой, внешне приятный человек, на воротнике — офицерские звездочки. Норт и Уайти застыли от отвращения при виде мундиров Компании.

— Моим друзьям понравился «Метеор», — быстро сказала Алина. — Мы сможем вскоре взять его отсюда.

Карсон покачал головой:

— Но, мисс Лоурел, боюсь, что мы должны расторгнуть сделку. Кажется, я вообще не могу продать вам «Метеор».

— Но вы ведь уже чек получили! — изумленно возразила Алина.

Карсон подал ей листок бумаги.

— Вынужден его вернуть, мисс Лоурел. Вот этот джентльмен, Филипп Сидней, объяснит вам все.

Молодой офицер Компании выступил вперед.

— Есть приказ Главного Управления, мисс Лоурел, — сказал он. — Генеральный Директор сказал, что мы не можем продать вам ни одного корабля. Но мы с радостью дадим вам новый корабль и команду для вашей экспедиции, если вы обещаете разделить с Компанией весь минеральный левиум, который найдете.

Норт быстро спросил у девушки:

— Говорили ли вы Компании, куда вы летите и зачем вам нужен корабль?

Она ошеломленно покачала головой:

— Нет, не понимаю…

Филипп Сидней пожал плечами.

— Мы знаем, что вы летите за левиумом, мисс Лоурел. Компания никогда не верила рассказам о больших залежах на Обероне и слухам о том, что ваш отец нашел их. Но несколько недель назад вы продали некой фирме маленький кусочек левиума. Мы узнали об этом сразу же. Не стоило большого труда понять, что ваш отец нашел этот минерал и что вы хотите лететь именно за ним.

— Значит, ваша прекрасная Компания решила немедленно вмешаться? — резко спросил Норт. — Так, что ли?

— А что за соглашение намеревается заключить Компания? — спросил Уайти Джонс.

Филипп Сидней покраснел.

— Это приказ Главного Управления, и я только повинуюсь. Если мисс Лоурел уступит Компании 80 процентов всех найденных ею драгоценных минералов, то мы дадим ей корабль и команду.

— 80 процентов?! — воскликнула Алина. — Но это оскорбительно! Я не сделаю этого.

— Тогда, боюсь, вы совсем не получите корабля. Продавать может только Компания, вы знаете.

Уайти Джонс с потемневшим от ярости лицом, сжимая кулак, выступил вперед.

— Ну, грязная вы крыса…

— Спокойно, Уайти, — прервал Норт. — Этот парень только выполняет приказ, Ссориться с ним бесполезно. Кулаком, даже твоим, Компанию не смиришь!

Он повернулся к Алине:

— Попробуйте обдумать это предложение. Грабеж, конечно, но вы все же сможете разбогатеть, а иначе не получите ничего.

Норт был внешне спокоен, но он чувствовал, как все у него внутри похолодело. Он вдруг понял, какой дикой, неосуществимой была надежда вернуться в космос, помочь старым товарищам.

— Это верно, мисс Лоурел, — серьезно произнес Филипп Сидней. — 20 процентов гораздо лучше, чем ничего. Вы должны все обдумать.

— Я никогда не соглашусь на такое, — вызывающе возразила Алина. — Друзья моего отца — мои партнеры, и я не откажусь от них. — И она сердито отвернулась.

Все трое ветеранов подавленно молчали. Мысленно они уже вернулись в старую гостиницу. И вот они снова бредут по Киллистон авеню. Мягко горят голубые светильники. В увеселительных заведениях уже собрались завсегдатаи и разного рода жулье, только и ждавшие возможности поживиться за счет команд, вернувшихся из долгих странствий.

Норт прервал тяжелое молчание.

— Спасибо, что вы вспомнили о нас, — сказал он девушке. — Но теперь мы не нужны. Сидней дал вам хороший совет.

Глаза Алины вспыхнули.

— Он отвратителен! Расторгать сделку после покупки корабля!..

— О, он только исполняет приказ, и это, кажется, не нравится ему самому, — сказал Норт. — Он прав: 20 процентов лучше, чем ничего.

— Конечно, не надо вам терять свой шанс ради помощи всем нам, — проворчал Уайти. Его массивное лицо помрачнело, когда он прибавил: — Но сказать это остальным будет трудновато.

Они вернулись в свою пыльную каморку. Коннор вскочил с жадным любопытством.

— Ты видел корабль, Джонни? — возбужденно спросил ирландец. — Может ли он дойти до Урана?

— Как с горючим? — интересовался Хансен. — Когда отлет?

Сердце у Норта сжалось, когда он рассказал о случившемся и увидел, каким подавленным стало выражение их морщинистых лиц.

— Не волнуйтесь, мисс, — отважно сказал Коннор Алине. — Так приятно, что вы хотели помочь нам. Но мы можем позаботиться о себе и сами.

— Слушайте меня внимательно, — многозначительно произнесла девушка. — Во-первых, меня зовут Алина, а не мисс. Во-вторых, я не приму никакого предложения, вроде того, какое мне делает Компания.

— Но вы не можете жертвовать собственными интересами ради помощи нам, — возразил Норт. — Это было бы глупо…

— Не глупее, чем вступать в договор с Компанией, — заявила она. — Разве вам неизвестна их разбойничья хватка? Неужели вы так наивны и верите, что, когда я расскажу им все, когда они прочтут записи отца, когда они добудут левиум, они поделятся хоть граммом со мной?

— Клянусь Небом, она права! — вскричал Коннор. — Эти пираты, что сидят в Компании, не задумается даже на миг. Обманут!

Смятение охватило Норта. Он знал, что это правда. Бессовестность и безжалостность Компании стали пословицей. Ее главное правление было заинтересовано только в том, чтобы выжимать прибыли из любой сделки.

— Это верно, иметь с ними дело нелегко, — медленно произнес он, хмурясь. — Но что вы можете сделать, раз не хотите сдаваться?

— Да, не хочу сдаваться, — твердо объяснила она. — Мы полетим на Оберон за левиумом, как условились. И полетим в моем корабле. Они продали мне «Метеор», и он мой, и я полечу на нем.

Уайти потряс своей крупной головой.

— Они никогда не дадут вам ни этот, ни любой другой корабль. Они затянут дело на долгие годы, если вы подадите на них в суд.

— Мы не пойдем в суд, — возразила Алина. — Мы просто возьмем свой корабль, оставим им чек и полетим.

— Но они обвинят нас в пиратстве, — запротестовал Норт. — Они…

Он запнулся. Он оглянулся на остальных и увидел в каждом лице ту же внезапную, возбужденную решимость, которую ощутил сам.

— Они обвинят нас в пиратстве, — пробормотал он. — Но нас уже не будет… если мы успеем уйти…

Лицо Уайти пылало.

— Черт, а почему бы и нет? Что для нас их новые каверзные законы? Корабль по праву принадлежит Алине. И плевать на их законы! Если сумеем взять его, чтобы найти этот левиум, так давайте возьмем его!

— Вот теперь ты говоришь дело! — каркнул Коннор. — Мы ворвемся, захватим корабль и улетим раньше, чем они сообразят, что случилось. Вперед, за дело!

— Не так быстро, дикая ты мартышка, — проворчал Ян Дорак. Его широкое лицо повернулось к Норту. — Как насчет горючего и оборудования, Джонни?

Норт торопливо заговорил:

— Нужно вылететь нынче ночью. Придется снять часовых и заправить горючим раньше, чем поднимется тревога. Все антитермическое оборудование придется добывать на Уране, на луне Титании, если, конечно, мы доберемся туда. — И добавил предостерегающе: — Но Компания поднимет бурю во всей Системе, чтобы остановить нас. У них есть станции почти повсюду.

— Ха, посмотрел бы я, как эти мальчишки, которых она называет межпланетниками, смогут остановить нас, — проворчал Хансен. Его синие глаза холодно сверкнули.

Событие вдохнуло жизнь в этих потерявших себя людей. Все они были искателями приключений. И теперь после долгого прозябания на Земле они снова услыхали трубный зов Приключения.

Глава 3

— Успеем ли все сделать этой ночью? — спокойно спросил Ян Дорак.

— Главное — горючее и провизия, — размышлял Норт. — Мы можем взять горючее, кислород и воду из бункеров на верфи Компании, если только выключим сигнализацию. Но провизия…

— Я могу закупить все, что нужно, и доставить ночью на верфь, — быстро предложила Алина.

— Ну, тогда пусть будет этой ночью! — взорвался огромный Уайти. — Что для нас несколько часовых, если они стоят на пути к удаче? Приказывай нам, Джонни!

— Я — вам? — изумленно отозвался Норт. — Что за черт, но я ведь не капитан. Я ведь младший среди вас всех.

— Потому тебе и надо быть старшим, — решительно загремел Уайти. — Ты самый молодой и самый проворный. У меня одна рука, Коннор — циклотронщик, Хансен — штурман, а у Дорака, ты знаешь, слабое зрение. Ты лучший из нас, и ты это знаешь.

Остальные отозвались одобрительным шумом. Норт нахмурился.

— Ладно, но будь я проклят, если мне будет так вот просто приказывать вам. И это капитанское звание приму временно.

Он быстро заговорил:

— Дорак, ты пойдешь с Алиной и пригонишь машину с провизией на ту верфь к двадцати трем. Хансен, вычисляй наш предварительный курс по С-образной кривой к Урану. Мы с Уайти будем там ровно в двадцать два.

Когда все разбежались, старый Питерс подкатил свое кресло и задал тревожный вопрос:

— Ты не забыл о нас со Стини, Джонни? Вы не оставите нас одних, не правда ли?

— Придется… Так нужно, — серьезно ответил Норт. — Ты же знаешь, что слишком стар для перелетов, Питерс. Перегрузки на старте убьют тебя.

Старик воспринял все спокойнее, чем Норт ожидал.

— Ну, может быть, ты и прав, — пробормотал он. — Хотя мне и хотелось бы увидеть пространство еще раз перед смертью.

— Разве мы не полетим с тобой, Джонни? — ошеломленно спросил Стини. — Разве ты не возьмешь меня?

— Не можем, Стини, — мягко ответил Норт. — Кто-то должен остаться, чтобы ухаживать за Питерсом. Мы хотим, чтобы это был ты.

— Но я вам нужен, я хороший пилот, — настаивал Стини. — Говорят, я был лучшим пилотом, когда-либо поднимавшим звездолет, правда, Уайти?

Уайти кивнул:

— Да, так говорят, Стини, и это правда. В те, прежние, времена, ты был величайшим пилотом из всех.

— Конечно, и ты понадобишься нам в следующем перелете, — подтвердил Норт. — Но на этот раз я хочу, чтобы ты остался. Это приказ, Стини.

Из туманного, полузабытого прошлого Стини извлек четкое движение салюта звездолетчиков:

— Есть, сэр! Я повинуюсь!

Вместе со стариком в кресле-каталке он следил, как в течение нескольких часов Норт и Уайти лихорадочно помогали Хансену рассчитать курс на Уран, затем упаковали несколько оставшихся у них летных костюмов.

Коннор поспешно вернулся в комнату. Его лягушачье лицо было пунцовым от возбуждения.

— На той верфи только двое часовых, — сообщил он. — Один у главных ворот и один у боковых.

— Мы с ними справимся, — заявил Норт. Он взглянул на свои часы. — Пора идти!

Они в последний раз глянули на Питерса, свернувшегося в кресле, и на Стини подле него.

Потом молча спустились по темной лестнице на улицу. С сумками на плечах они тихо двинулись по яркой, шумной, тесной улице к космопорту, красные и зеленые огни которого висели высоко в звездном небе.

Пламя ракеты косо рванулось к небу с громовым грохотом, когда очередной транспортный корабль снялся из дока. Норт затрепетал. Вот уже почти два года, как он не был в пространстве. Сейчас он чувствовал себя снова 17-летним, гордо шагающим рядом с молодым Уайти к сумасшедшему кораблику Кэрью, который должен нести их в Неизвестное. Приближаясь к воротам запасной верфи Компании, они замедлили ход. В тени башни Норт остановился.

— Нужно открыть дверь, — прошептал он. — Подождите здесь.

Он ступил в пятно света перед воротами и сильно потянул за стержень, ведущий к звонку в будке часового.

Часовой, низенький, коренастый человечек в серой форме Компании, вышел и стал зорко разглядывать его сквозь прутья ворот.

— Сидней послал меня за отчетом, который оставил здесь сегодня, — беспечно сказал Норт. — Откройте мне, ну-ка.

Часовой колебался.

— Вы не в форме, — заметил он.

— Я не из рабов вашей Компании, — весело возразил Норт. — Я товарищ Сиднея. Скорей, парень, не держи меня здесь всю ночь.

Часовой отпер ворота.

— Посмотрим теперь, где этот корабль «Метеор»? — сказал Норт. — Сидней оставил бумаги внутри, так он сказал.

Часовой повернулся, чтобы показать:

— Вот там…

Шмяк! Он упал, как груда тряпья, когда кулак Норта обрушился на его затылок. Норт тихо свистнул. Коннор, Уайти и Хансен быстро связали часового и воткнули кляп в рот, а потом молча поползли к боковым воротам. Второго часового тоже быстро связали.

— Стереги у главных ворот, Уайти, — приказал Норт. — Хансен, вот ключ от сигнализации. Ступай разыщи все выключатели.

Потом позвал Коннора:

— Теперь за горючим и кислородом. Идем!

Они помчались к «Метеору». Ирландец тихонько посмеивался, пробегая между темными складами.

— Опять ожили старые деньки, Джонни! Помню, была одна ночь, когда…

Норт достиг «Метеора» и, подсвечивая лампой, отобранной у часового, искал линии горючего, кислорода и воды. Они должны быть где-то в доке, он знал это — и наконец он обнаружил три трубопровода, идущих от огромных цистерн, стоявших на противоположном конце верфи.

Они на ощупь подсоединили к трубопроводам гибкие шланги, сомкнули их с входным патрубком в корпусе корабля.

— Теперь иди на склад и включай насосы, — сказал он, задыхаясь, своему товарищу. — Я буду следить за указателями и дам две вспышки, когда бункера наполнятся.

Коннор убежал. Норт услышал вскоре глухой стук насосов. А через несколько секунд в шлангах, ведущих в недра «Метеора», послышался журчащий шорох.

По одной из труб в бункера корабля шла пылевидная медь, служащая для питания циклотрона. Кислород поступал под давлением через другую трубу, а питьевая вода — через третью.

Норт зорко следил за указателями, сидя в тесной кабине, скорчившись в кресле пилота и пользуясь для освещения фонариком часового. Вдруг в тесную, темную каютку просунулась голова Хансена.

— Кажется, я нашел все сирены, — хрипло сообщил он. — Я был во всех уголках верфи.

— О'кэй, ступай к главным воротам, к Уайти, — приказал ему Норт. — Я думаю, Алина и Дорак уже привезли провизию.

Стрелки наконец показали, что бункера «Метеора» полны. Норт торопливо подал условный сигнал, и стук насосов смолк. Тогда Норт вышел из корабля, отсоединил патрубки.

Подбежал Коннор. Вслед за ним из тьмы появился грузовичок с выключенными фарами. Алина и Дорак быстро выскочили из него, а за ними появились Хансен и Уайти. Позади угадывался силуэт Алины. Голос ее дрожал от восторга, когда она сообщила Норту:

— Я оставила чек за корабль на часовом. В грузовичке — провизия.

— Загружайте! — приказал Норт. — Коннор, ступай к циклотронам, включай инжекторы. В нашем распоряжении считанные минуты!

Они втаскивали плоские ящики с концентрированной провизией, спеша и натыкаясь друг на друга в узких коридорах. Вдруг Норт услышал громкий, предостерегающий шепот Алины.

Норт выскочил в темноту. Его слух уловил слабый скрип колес. Потом тишину прорезал тонкий голос:

— Мы готовы к отлету, Джонни!

— Святые кометы, да это Питерс! — ахнул Уайти. — Как, черт возьми, он попал сюда?

Кресло старика инвалида вел Стини.

— Вы хотели оставить старика одного, да? — хихикал Питере. — Как бы не так! Как только вы ушли, я велел Стини катить меня сюда.

— Я лечу в этом корабле, Джонни? — жадно спросил Стини.

Норт застонал:

— Вам надо вернуться, Питерс! Вам со Стини нельзя лететь…

А пронзительный голос старика рвал тишину:

— Вы не посмеете отнять у меня последний шанс попасть в пространство. Я полечу или подниму крик на весь космопорт!

— Придется взять их, Джонни, — простонал Уайти. — Если нет, то старый негодяй разбудит всех!

— Ладно, тащи их внутрь, — махнул рукой Норт. — Только скорее — еще ведь не все ящики подняли…

Бам! Бам! — яростно и громко где-то рядом зазвонил колокол.

— О боже, я, наверное, не заметил какой-то сигнал! — вскричал Хансен. — Все пропало!

Сквозь адский звон сигнального колокола послышались отдаленные тревожные крики, свистки. Мощные прожектора на башнях космопорта брызнули голубовато-белыми лучами. Они быстро скользнули к этой дальней верфи.

— В корабль! Плюньте на эти ящики! — закричал Норт. — Полиция Компании будет здесь через две минуты!

Сирены уже кричали все громче и громче. Послышался рокот машин, мчащихся к верфи. Вот голубые лучи прожекторов поймали и ослепили межпланетников, устремившихся в корабль.

— Коннор, к циклотронам! — раздался голос Норта. — Хансен — двери! Остальные — по гамакам!

Он кинулся в кабину управления. Профессионально, не глядя, нажимал кнопки, клавиши, тумблеры. Вот брызнул свет из прикрытых абажурами ламп и осветил панель с циферблатами и маховичками, рычаги и педали. Шел отсчет последних секунд: 8… 7… 6… 5…

Норт с лихорадочной быстротой закрепил себя в пилотском кресле. Огромный Уайти уместился рядом. За лязгом герметической двери последовал взрыв стучащего грохота, сотрясший каждую заклепку на старом корабле. Это Коннор включил циклотроны.

Рука Норта крепко сжала пусковой рычаг, перевела его в положение «подъем».

— Контакт! — закричал он на весь корабль.

В иллюминатор он увидел с полдюжины ракетных машин, спешивших к кораблю. Из машин выскакивали люди, наводя тяжелые атомные ружья, выкрикивая неслышимые команды…

Норт ощутил вдруг ледяное спокойствие. Он был снова во власти дисциплины. Двадцать лет опыта пилота. Продолжая удерживать пусковой рычаг точно по центру, он быстро нажал на педаль циклотрона.

Застонали эластичные пружины в его кресле. Ускорение обрушилось на него всей многократной тяжестью. Железные тиски сдавили грудь, мешая дышать. В голове загудело, и глаза застлал красный туман.

Но он увидел, что и огни, и доки, и кричащие люди исчезли, как по волшебству, когда яростная энергия циклотрона вырвалась из килевых дюз обжигающей вспышкой. Звездное небо вверху шаталось от качки рванувшегося вверх «Метеора».

Норт перевел рычаг немного назад, продолжая жать на педаль циклотрона. Атомная энергия циклотронов, теперь слегка отклоненная к хвостовым дюзам, посылала старый крейсер вверх по крутой кривой.

— Я думал, пусковые дюзы не выдержат! — услышал он слабый возглас Уайти сквозь грохот циклотронов и дюз. — А они выдержали!

Норт не ответил, отклоняя рычаг все дальше от себя. И старый «Метеор», скрипя, качаясь и содрогаясь каждым бимсом, помчался по кривой все выше в усеянное звездами небо.

Огни космопорта казались крохотным красно-зеленым пятнышком на темном шаре внизу. Они вырвались из земной тени и увидели медный блеск Солнца.

Норт радостно, громко рассмеялся:

— Ура! Хороший подъем! Мы ловко ускользнули от них, Уайти!

Душа его пела вместе с циклотронами. Он был пьян от счастья. Ощущение рычага в руках было для него как вино, а сверкающие звезды в пространстве — как манящие маяки, а старый «Метеор» был волшебным кораблем, способным достичь самых дальних пустынь Бесконечности.

Старый звездолет и старые межпланетники, вчера еще заброшенные и всеми забытые, — они снова были в пространстве! И теперь Джон Норт знал, что не жил по-настоящему все эти скучные, серые месяцы на Земле. Он только существовал, ожидая того часа, когда оживет снова.

Пламя возбуждения на массивном лице Уайти подсказало ему, что в душе старого товарища те же чувства. Они были уже вне атмосферы, и Земля была выпуклым голубым шариком, удалявшимся назад и вниз.

Норт неохотно ослабил давление на педаль. Грохот циклотронов перешел в ровное жужжание. Старый корабль мчался к далекой зеленой искорке, которой был Уран.

В кабину управления вошла Алина Лоурел, бледная и потрясенная. Норт понял вдруг, что это, должно быть, ее первый полет в пространство.

— Вы больны? — тревожно вскричал он. — Я должен был бы знать это, но взлететь нужно было быстро…

Она покачала головой:

— Нет, я здорова. Но старый Питерс… Он ранен, Джон. Толчок на старте…

Норт спешно вызвал Дорака, передал ему управление, а сам вместе с Уайти поспешил в каюту, где лежал старик, окруженный всеми остальными.

Сердце у Норта сжалось. Глаза Питерса были закрыты, лицо посинело, из уголка рта сочилась тонкая красная струйка.

— Он без сознания, — прошептал кто-то.

— Я же говорил старику, что он не выдержит перегрузок, — воскликнул Норт.

На бледном лице Алины застыл вопрос:

— Он не…

— Он не выживет, — медленно ответил Норт. — Дело нескольких часов.

Часы шли, состояние старика не улучшалось. Корабль уже приближался к орбите Марса, Норт установил вахты и направил корабль по маршруту, рассчитанному Хансеном.

— Мы далеко обойдем Юпитер, чтобы избежать главных космических путей, — сказал он. — Компания вышлет полицейские крейсеры в погоню, будьте уверены. Но они не смогут прочесать все пространство.

Уайти сдержанно кивнул:

— Мы можем дойти до Урана, если эта штука будет работать. Но если с нами что-то случится вдали от главных путей…

Кончать было не нужно. Все знали, что тогда их уделом будет медленная смерть от голода или недостатка кислорода.

Норт внимательно вгляделся в Уран, прежде чем передать рычаг Хансену. Зеленая искра стала теперь ярче и больше. Ее лун еще не было видно простым глазом.

У него было ощущение какой-то нереальности всего происходящего. Полет на страшную Громовую Луну за левиумом, который половина Солнечной системы считает сказкой! Полет навстречу страшной опасности, а вместо точного руководства — записка мертвеца на клочке бумаги!

— Джон, Питерс приходит в себя! — окликнула его Алина.

Норт и остальные поспешили в каюту. Старик открыл выцветшие голубые глаза. Взгляд их был ошеломленным, затуманенным.

Потом старый Питерс взглянул в иллюминатор, увидел усеянное звездами пространство. Странное выражение триумфа и счастья зажглось в его глазах. И снова веки его сомкнулись.

— Он уснул, — с надеждой сказала Алина. — Может быть…

Норт мягко увел ее. Обернувшись, он тихо сказал Коннору:

— Заверни его, Майкл. Мы совершим обряд погребения в космосе. — Норт увел девушку в кают-компанию.

— Он не может быть мертвым! — воскликнула она.

— Я свидетель многих смертей в космосе, и со всеми было вот так же, — ответил Норт. — Но старый Питерс умер счастливым: он увидел перед смертью, что вернулся в пространство.

Старые друзья вынесли завернутое в ткань тело и осторожно поместили его в воздушный шлюз главного люка. Стини стоял, изумленно глядя на звездолетчиков. Он все еще не понимал, что произошло. Остальные повернулись к Норту.

— Можешь ли ты вспомнить ритуал погребения в космосе? — спросил Уайти.

Норт покачал головой:

— Ничего, кроме первых слов. «Так как этот человек, наш товарищ…» Как дальше, Уайти?

Уайти мрачно покачал своей большой головой:

— Я слышал их так давно, что уже забыл.

Норт обернулся к остальным. Но ни Коннор, ни Дорак не помнили.

Тут Стини удивил всех. Помешанный межпланетник смотрел на странный продолговатый сверток, и вдруг словно пробудилось что-то в его затуманенном мозгу, он шагнул вперед и заговорил:

— Так как этот человек, наш товарищ, встретил свой конец в опасном перелете, между миром и миром, и не может лежать ни в какой земле, ожидая суда в вечности…

Все молчали, пораженные почти мистическим ужасом, пока спокойный голос Стини произносил слова, которые когда-то Марк Кэрью говорил над Горхэмом Джонсоном, своим великим командиром, — слова, ставшие впоследствии ритуальными для всех погребений в космосе.

— …то мы вверяем это тело великим глубинам Бесконечности, дабы странствовало оно в просторах пустоты до того дня, когда последняя труба призовет из космоса его мертвых.

Стини умолк. Норт и остальные смотрели на него затаив дыхание, все еще надеясь в душе, что какое-нибудь чудо восстановит в нем погасший разум. Но лицо Стини оставалось таким же ясным, голубые глаза такими же пустыми, как всегда.

— Я вспомнил все, не правда ли? — гордо спросил он.

— Да, Стини, — неуверенно сказал Норт. — Ты вспомнил все.

Он подал знак. Хансен у рычагов дал «Метеору» резкий вираж, включив боковые дюзы.

Завернутый труп старого ветерана выскользнул из шлюза и, исчезнув в пустоте, затерялся среди звезд навсегда.

— Вот и ушел последний из команды Горхэма Джонсона, — пробормотал Уайти.

Алина плакала, прижавшись лицом к иллюминатору.

— Это по моей вине! Если бы я не предложила этот полет, он бы еще жил.

— Но, Алина, Питерс умер счастливым, — возразил он. — Этого он хотел больше всего — умереть в космосе, быть погребенным в космосе.

Норт утешал ее, Алина спрятала лицо на его плече.

Но все воодушевление Норта теперь исчезло. И когда он смотрел в иллюминатор теперь уже не на искру — зеленую горошину Урана, ему все больше казалось, что отчаянный полет ведет их не к Громовой Луне, а в вечный мрак.

Глава 4

Джон Норт не был на Уране уже четыре года. С острым волнением следил он, как зеленый шар становится все больше и больше.

Они были, с точки зрения закона, пиратами. И хотя земные законы не действовали здесь, на окраине Солнечной системы, длинные руки Компании тянулись и сюда. Ей принадлежала станция в Лунном городе. А они должны были идти в Лунный город, чтобы раздобыть теплоизоляционное снаряжение, необходимое для их путешествия.

Норт возвысил голос:

— Алина! Майкл! Мы скоро начнем торможение. Занимайте места в антиперегрузочных креслах.

Остальных вызвал в кабину управления. Красное лицо Коннора было беспечным, как всегда. Долгие монотонные дни, сделавшие Дорака молчаливым, а Хансена ворчливым, не затронули ирландца.

Алина еще не покинула кабину управления. Она была бледна от недостатка воздуха, а темные глаза казались огромными на белом тонком лице.

— Уран кажется таким большим даже с этого расстояния, — шепнула она. — И таким страшным.

— Он, конечно, большой и скверный, — согласился Норт, глядя в иллюминатор. — Это самая бурная их всех крупных планет.

Вид Урана был ужасным. Огромный зеленый шар закрывал половину неба — так близко от него был теперь «Метеор». Но поверхность его была плохо видна, так как он был окутан мутной атмосферой толщиной в сотни миль. Этот облачный покров кипел от страшных бурь, мчавшихся по планете.

Три из четырех лун большой планеты были сейчас видимы с освещенной Солнцем стороны. Две маленькие — Ариэль и Умбриэль — ползли поперек диска планеты. Ближе к кораблю плыла более крупная луна Титания.

— Она такая же страшная, как и Уран, — с сомнением прошептала Алина, глядя на луну, на которую предстояло сесть.

— Она не так плоха, хотя джунгли полны странных зверей и этих чудных титанических туземцев, — проворчал Уайти. Он указал на темное пятно на зеленом спутнике. — Вот и Лунный городок, самый дикий из всех шуми-городков в Системе.

— Там мы должны искать антитермическое снаряжение? — серьезно спросила девушка. — А вы уверены, что мы сможем добыть это?

Норт ответил мрачно:

— Я уверен, что оно там есть. Им нужно много антитермиков для разведки на южном вулканическом полушарии Урана. Но как мы достанем его без денег или кредита?

— А, да бросьте беспокоиться, предоставьте это мне, — самоуверенно возразил Коннор. — Разве я не говорил вам, что достану? У меня там есть друзья.

Они уже хотели разойтись по местам, когда Уайти поднял свою единственную руку и сказал быстрым шепотом:

— Вот и Оберон выходит из тени.

Четвертый спутник Урана выходил из-за большого диска планеты. При виде его Алина вскрикнула.

Спутник был ужасен. Это был тускло-багровый шар, окутанный неглубокой атмосферой, густо пропитанной темным дымом. В прорывах этой темной, мутной дымки виднелись вулканические материки, огненные острова, о раскаленные берега которых бился зловещий алый прибой огромного океана расплавленной лавы.

Громовая Луна, самый зловещий мир в Системе, арена необузданных вулканических сил, подобие древнего ада! Его красные лучи проникли в иллюминатор звездолета, их блики упали на лица звездолетчиков.

— Конечно, даже антитермическое снаряжение не сможет сделать посадку безопасной! — ахнула Алина Лоурел.

— Обычно нет, — согласился Джон Норт. — Но записи вашего отца указывают, что он нашел место, где можно высадиться, пользуясь усиленным снаряжением.

«Метеор» спускался к Титании по длинной, плавной кривой, Норт искусно пользовался боковыми дюзами и тормозами, чтобы погасить скорость. Когда они вошли в атмосферу близ Лунного городка, джунгли заволокла ночная мгла.

В сумеречном зеленоватом отблеске Урана виднелась кучка утлых хромосплавовых хижин на поляне, выжженной в джунглях. Несколько севернее был пустырь поменьше. Там расположен космопорт. Норт плавно повел старый, скрипучий корабль вниз, к красным и зеленым огням. Он задержал его на мгновение парящим на пламени килевых дюз, потом легко коснулся земли.

— Хорошая посадка, Джонни, — загремел Уайти, когда они стали расшнуровывать себя в креслах. — Ты сохранил мастерство!

Вот Хансен открыл люк, и в корабль ворвался поток теплого, влажного воздуха с едким запахом гниющей растительности.

— Всем надеть лунные башмаки, — предупредил Норт, и сам наклонился, чтобы пристегнуть свинцовые подошвы.

Они вышли в сгустившиеся сумерки, ступая по обожженной земле, еще дымящейся от выхлопов ракет. В космопорту неясно маячили силуэты других кораблей, транспортов и нескольких крейсеров.

Странные создания быстро кинулись к ним. Алина Лоурел отпрянула, вскрикнув. Это были зеленые фигуры с огромными без зрачков глазами на лицах попугаев. Одетые в лохмотья земных одежд, они протягивали к людям беспалые руки.

— Со, Земник, — проскрипели они Норту. — Со!

— Это туземцы Титании, — успокоил Норт испуганную девушку. — Они просят соли, дай им немного, Хансен.

Уайти схватил его за руку и кивнул в сторону одного из блестящих крейсеров.

— Это быстроходный крейсер Компании, Джонни, и он сел как раз перед нами. Смотри, почва еще горяча после его посадки.

Норт тревожно напрягся.

— Следовало ожидать этого, — пробормотал он. — Компания могла послать сюда крейсер с Земли и попасть раньше нас по обычному космическому маршруту.

— Если они попробуют отобрать «Метеор», будет драка, — вспыхнул Уайти. — Законы Земли не действуют дальше орбиты Юпитера. Мы оставим корабль за собой!

Остальные дружно согласились. Ненависть к Компании, так долго державшей их без работы, вспыхивала с новой силой.

— Легче, легче, драки еще нет, — отрезал Норт. — Может быть, Компания решила позволить нам идти на Громовую Луну и там следить за каждым нашим шагом. А может быть, считают, что за антитермическим снаряжением мы, кроме них, ни к кому обратиться не можем.

— Не только Компания владеет здесь таким снаряжением, — заявил Хансен. — Его можно получить и из складов, снабжающих разведчиков на Уране.

— Можно, если у вас есть деньги или кредит, — пробормотал Ян Дорак.

— У меня кредит есть, ребята, — весело объявил Майкл Коннор. — Я знаю здесь человека, который даст нам снаряжение напрокат за долю в добыче. Это Шарль Бердо, хозяин одного местного кабачка.

— Бердо? — прогремел Уайти. — Я ничего хорошего не слышал об этом межпланетном мошеннике. Его выгнали с Юпитера.

Джон Норт пожал плечами.

— Нам нужна любая помощь. Мы с Майклом пойдем в город и поглядим на этого парня. Остальным лучше остаться здесь.

— А мне с вами можно? — быстро спросила Алина Лоурел.

— И вам лучше остаться, — серьезно ответил он. — Лунный город — опасное, шумное место, он не годится для девушки. Можно нарваться на неприятности.

Норт и Коннор взяли атомные ружья и ушли в густеющие сумерки.

Было уже совсем темно, когда они миновали космопорт и направились по короткой дороге к городу. Влажный воздух был пропитан едким запахом густого леса папоротникообразных деревьев. Странные «летающие цветы» скользили мимо их лиц, оставляя невидимый след восхитительного аромата. Далеко в джунглях зловеще кричал древесный кот. Над головами раздавался сухой треск крыльев драконового коршуна. Пронзительно кричали летучие мыши.

Ярко сверкали звезды. А над восточным горизонтом поднималось призрачное зеленое сияние. Оно усиливалось с каждой минутой, и вот колоссальный зеленый щит Урана выплыл в небо, заполнив половину небосвода и разливая зеленоватое сияние, как невероятно огромная изумрудная луна.

Приближаясь к огням Лунного города, Коннор восторженно закричал:

— Ах, вот это опять жизнь, Джонни! А я-то боялся, что мы так и рассыплемся прахом на том пыльном чердаке!

Норт тоже чувствовал горячий трепет вернувшейся юности. Так хорошо было в этом странном, далеком, диком мире!

Но он подавил приступ эйфории. Слишком важное дело предстояло решить.

— Этот Бердо, где нам искать его?

— Где-нибудь здесь, если его еще не повесили, — весело ответил Коннор. Когда вошли в город, ирландец воскликнул: — Святые кометы, посмотри на улицу!

В зеленом свете могучего Урана Лунный город кишел жизнью. Сердцем шуми-городка была единственная короткая улица, густо обставленная по бокам игорными домами, питейными и прочими подозрительными заведениями. За ними темнели склады и мастерские Компании, независимых предпринимателей.

На грязной улице под яркими ионознаками, приглашавшими веселиться, толпились пьяные земляне, разведчики, пропивавшие радий или платину, ради которых они рисковали жизнью на Уране. Кучки зеленых попугаеклювых титанитов приставали к ним с просьбами о соли или восхищенно заглядывали в сверкающие здания, откуда раздавались гром и лязг шумной супермузыки.

Норт бывал в планетных шуми-городках и раньше. Все они были одинаковы. Они всегда были любимым местом шулеров, бандитов и межзвездных проституток, купцов и аферистов, наживавших богатство, с таким трудом и опасностями добываемое отважными искателями приключений. Но никогда, даже на Юпитере в старые шумные дни, не видел он такого бешеного темпа, какой правил здесь, под зеленым светом огромного Урана.

— Здесь можно и подраться и повеселиться, Джонни! — воскликнул Коннор, ухмыляясь всем своим лягушачьим лицом.

— Нам не до веселья, — отрезал Норт. — Где этот Бердо?

— Помяни черта и увидишь его, — ответил Коннор. — Видишь, Джонни?

Ионознак, на который он указывал, сверкал на хромосплавовом фасаде кабачка «Дворец Веселья Бердо».

Они приостановились, достигнув распахнутой двери. В освещенной криптоном комнате был настоящий бедлам. Звон стаканов за стойкой, громкие голоса пьяных, медный грохот барабанов и лязг медных тарелок музыкальной машины, играющей дикий танец, — все смешивалось в этом дворце.

Коренастые разведчики, на лицах которых еще сохранялась зеленоватая бледность, след многих недель, проведенных на Уране, толпились теснее всего у стойки бара и вокруг игральных автоматов в глубине зала. Возле них терлись «звездные девочки» — так в Системе называли земных проституток, которые, словно маркитантки, следовали за разведчиками, обживая один шуми-городок за другим.

Норт и Коннор протолкались к стойке. И ирландец о чем-то тихо спросил измученного потного бармена. Потом он обернулся к Норту.

— Бердо где-то здесь. Подожди, Джонни, я разыщу его.

Норт заказал себе марсианского вина и медленно пил легкую, сладкую жидкость, рассеянно слушая шумное хвастовство пьяного земного разведчика рядом.

— …и вот так я поймал ее на Южном Уране, приятель. Говорю вам, я просто чую платину! Я собрал целое богатство, чтобы везти обратно на Землю.

Норт горько усмехнулся. «Пьяный разведчик, — подумал он, — имеет один шанс из миллиона довезти свое богатство домой. О том, чтобы и этого шанса не осталось, позаботятся местные шулера и мошенники».

Общий гул в зале прорезал пронзительный женский голос:

— Пусти мою руку, болван!

Норт обернулся. Одна из звездных девочек, маленькая блондинка неопределенного возраста в коротком белом платьице из синтешелка, яростно вырывала свою руку из лап багроволицего сердитого рудокопа с Земли.

— Нет, нет, сестричка! — ревел рудокоп. — Ты заставила меня прокутить все до последнего цента, а теперь ты пойдешь со мной!

Норт спокойно вернулся к своему вину. Сей конфликт его не касался. Но он тотчас же повернулся туда снова, потому что услышал громкий голос Майкла Коннора:

— Оставь леди в покое, горилла! Разве не видишь, что она тебя не хочет?

— А ты кто такой, чтобы командовать мною! — проревел рудокоп.

Норт простонал:

— Проклятый ирландский дурак! Ввязаться в драку… из-за кого!..

Коннор воинственно встал между рудокопом и звездной девчонкой. Норт двинулся вперед, чтобы оттащить в сторону этого донкихота.

Вдруг кто-то предостерегающе вскрикнул. Разъяренный рудокоп выхватил из-за пояса атомный пистолет и прицелился в Коннора. Грубое лицо его побагровело от ярости.

— Убью вас обоих! — хрипло крикнул он. — Ты сутенер этой чертовой…

Норт мог бы выстрелить из своего атомного пистолета, но вместо этого стремительно бросился на ноги багроволицего гиганта и сбил его на пол.

Атомный пистолет рудокопа выстрелил обжигающей вспышкой над ухом Норта, когда они оба упали. Норт тут же нанес яростный удар кулаком, который обрушился на челюсть врага, и тот обмяк.

Норт отбросил ногой атомный пистолет и встал, тяжело дыша.

— Вышвырните этого бродягу! — закричал бармен, и слуга поспешил вытащить бесчувственное тело в уличную грязь.

Шум во Дворце Веселья, на минуту было стихший, возобновился. Драки здесь — дело обычное.

Норт гневно толкнул Коннора к стене:

— Идиот! Начинать драку, когда у нас и без того своих неприятностей хватает!

— Но я не мог позволить этому пьяному дураку обижать леди, Джонни, — защищался Коннор.

— На этой леди пробы негде ставить, дурак!

Кто-то коснулся его локтя, Норт обернулся и тут же брезгливо отдернул руку. Это была девушка, из-за которой вышла драка.

Она была почти ребенком. Ее белокурая головка едва доходила Норту до плеча. Ее лицо портили штукатурка грубой косметики и все знающие глаза.

— Меня зовут Нова Смит, — сказала она Норту. — И я вам очень благодарна за то, что вы прыгнули на этого пьяного.

— Вам не за что благодарить — я не дерусь ради звездных девочек, — отрезал Норт. — Я просто спасал этого дурня ирландца от пули.

Девушка вспыхнула.

— Не очень-то любезен! Разве я просила кого-нибудь из вас вмешиваться? Я могу позаботиться о себе и сама.

— Ваша сестра все может, — презрительно отозвался Норт.

— Ну, Джонни, так не говорят с хорошенькой девушкой, — упрекнул этот рыцарь Коннор. Его лягушачье лицо расплылось в то, что он считал победоносной улыбкой. — Он только подавлен, мисс Нова…

— Ты будешь придавлен моим башмаком, если не пойдешь сейчас же искать этого Бердо, — зловеще просипел Норт.

Коннор растворился в шумной толпе. А сумрачный Норт вернулся к своему стакану марсианского вина.

Звездная девочка последовала за ним и стояла, оценивая его холодным взглядом наглых голубых глаз.

— Вы из старых моряков, да? — спросила она. — Конечно, я могу вас отличить за милю.

— Слушай, ты не получишь от меня и глотка выпивки, если ради этого цепляешься ко мне, — отрезал Норт. — Подцепи себе кого-нибудь другого.

Нова Смит пожала голыми плечами:

— Ладно, моряк. Но вот вам кое-что за то, что вы сделали. Берегитесь, если хотите завести дело с Бердо. Он хуже всякого мошенника.

— Он ваш хозяин, да? — скептически спросил Норт.

— У меня хозяев нет, моряк! — вспыхнула девушка. — Я работаю на Бердо, но ни он и никто другой мне не хозяин. Так что не говорите так, будто…

Но Джон Норт уже не слушал ее. Он напрягся, увидев трех человек, которые вошли в зал и теперь зорко вглядывались в толпу гуляк.

Все трое были в серых мундирах Компании. В предводителе Норт узнал Филиппа Сиднея, молодого офицера, с которым он и его товарищи поссорились на Земле.

Взгляд Сиднея остановился на Норте. Тотчас же его лицо потемнело. Все трое решительно, сжимая оружие, направились в его сторону.

Глава 5

Рука Норта упала на атомный пистолет, прикрепленный у пояса. Ясно было, что Филипп Сидней прибыл на крейсере Компании, обогнавшем их на пути к Урану. Итак, Компания твердо решила завладеть левиумом.

— Буря грядет, — резко сказал Норт девушке, не оборачиваясь. — Лучше смывайся поскорей отсюда.

Нова Смит перевела взгляд на приближающуюся троицу.

— Так у вас стычка с Компанией, моряк? В чем дело?

Норту было не до ответов. Сидней уже стоял перед ним. Двое были по бокам и держали руки на пистолетах.

— Я так и думал, что вы где-нибудь здесь, — с деланным сожалением сказал Сидней. — Мы слышали, что вы недавно явились в эти края. Требую немедленно вернуть «Метеор» его законным владельцам — Компании.

— Законный владелец этого корабля Алина Лоурел, — холодно возразил Норт. — Она купила его.

— Сделка незаконна, и вы знаете это, — сказал Сидней.

Норт пожал плечами:

— Земные законы здесь не действуют. Что вы на это возразите?

Он напрягся в ожидании схватки. Но Филипп Сидней даже не притронулся к оружию. Он спокойно и серьезно продолжал:

— Норт, я повинуюсь приказам, нравятся они мне или нет. Но я скажу вам как мужчина мужчине: вас мало будет убить, если вы потащите такую замечательную девушку, как Алина Лоурел, на Громовую Луну!

Искренность Сиднея была столь очевидной, что Норт ощутил к нему невольную симпатию. Пришлось напомнить себе, что он говорит с офицером ненавистной Компании.

— Вы ужасно интересуетесь мисс Лоурел. Так интересуетесь, что сами готовы тащиться вслед за нами даже на Оберон, да?

Филипп Сидней пожал плечами:

— Я вижу, вы не хотите слушать резонов, Норт. Жаль.

Он повернулся, и остальные двое последовали за ним из заведения Бердо.

Что велела Сиднею Компания? Он был уверен, что это должен быть приказ следовать за экспедицией Норта на Оберон, но не захватывать корабль. Во всяком случае, они не могут взять «Метеор», пока Уайти и прочие на борту.

— Значит, вы идете на Громовую Луну, моряк? — спросила Нова Смит, покачав белокурой головой. — Скверный способ самоубийства!

Норт поглядел на звездную девочку с иронической улыбкой:

— Вы хотите рассказывать мне, как там, опасно? Я был на Обероне, когда никто из этих подонков не слыхивал об Уране, а вы сами были в пеленках на Земле.

Сквозь толпу протиснулся Коннор, весь в поту, а с ним кто-то еще.

— Вот Шарль Бердо, — весело представил его Коннор. — Я знавал его на Юпитере, когда он держал игорный дом в Новополисе. Он стриг мои карманы после каждого полета, правда, Чарли?

Бердо зажег зеленую папироску «риаль». Нагло оглядел Норта.

Авантюрист был худощав, смугл и красив, но чем-то напоминал волка. Что-то откровенно хищное было в его нагло-красивом лице, в блеске его белых зубов. Дорогой костюм из черного синтешелка был самого модного покроя, а на тонкой белой руке сверкал огненный опал с Каллисто.

— Коннор сказал мне, что вам нужно снаряжение для многообещающей экспедиции? — небрежно спросил он с деланным безразличием.

Норт коротко кивнул.

— Нам нужно усиленное антитермическое оборудование для 12-местного крейсера и не меньше десяти штук инсулитовых костюмов с индивидуальными антитермиками.

— Большой заказ, — нахмурился Бердо. — Куда вы идете?

— На Оберон, — спокойно ответил Норт.

Бердо разразился смехом:

— Вы что, хотите сказать, что собираетесь искать там левиум?

— Что в этом смешного? — спросил Норт резко.

Бердо хихикал.

— Не проходит и месяца, чтобы не являлась какая-нибудь старая космическая крыса и не рассказывала, как она собирается искать на Громовой Луне этот мифический левиум. Вы чуть ли не сотый, кому нужно снаряжение.

— А они показывали вам что-нибудь вроде этого? — сдержанно спросил Норт.

Он достал флинтглассовую склянку, полученную от Алины. Сияющая голубая крупинка левиума, прижимавшаяся внутри к пробке, мгновенно стерла улыбку с лица Бердо.

— Это левиум с Громовой Луны? — быстро спросил он.

— Да, и там его много, и мы знаем, где он и как его достать, — ответил Норт.

Черные глаза Бердо возбужденно блестели.

— Это другое дело! Я думаю, мы можем поговорить по-деловому. Идемте в мою контору…

— Сказал паук мухе, — вставила Нова Смит.

Бердо сердито повернулся к белокурой девушке:

— Не вмешивайся, мне и так хватает из-за тебя неприятностей! Найди Леннинга, Келлса и Дарма и пошли ко мне.

Норт и Коннор последовали за авантюристом сквозь шумную и буйную толпу в маленькую конторку.

Вызывающе красивое лицо Бердо стало алчным:

— Ну, а где же на Обероне этот левиум? Как вы думаете высадиться на этой адской луне, не изжарившись?

Норт коротко рассмеялся.

— Вы же не думаете, что я расскажу вам все? Вот наше предложение: дайте напрокат антитермическое снаряжение, и мы подпишем с вами контракт на 10 процентов левиума, который найдем там.

Авантюрист нахмурился:

— Вы хотите, чтобы я дал вам на 20 тысяч долларов снаряжения, а сами не доверяете мне?

Норт пожал плечами:

— Эта тайна не моя.

— Но вы можете хотя бы сказать мне немного больше, — настаивал Бердо.

Норт коротко рассказал ему о том, как отец Алины Лоурел нашел левиум, как она созвала старых межпланетников, чтобы искать этот клад, и как Компания помешала им.

Глаза у Бердо сузились.

— Если Компания гонится за вами, значит, здесь что-то есть, — пробормотал задумчиво.

На его лице отразилось внутреннее возбуждение. Он стал быстро шагать взад-вперед по конторке. Наконец остановился и протянул руку:

— Норт, вы можете мне не доверять, но я вам доверяю. Я дам снаряжение, нужное вам, и мне не надо никакого контракта — вашего слова достаточно.

Он направился к двери.

— Мы купим снаряжение и отвезем на ваш корабль сейчас же, пока Компания не вмешалась. Погодите, я достану деньги.

— Вот теперь мы достигли кой-чего! — бурно вскричал Коннор, когда авантюрист скрылся. — Разве я не говорил, что все устрою, Джонни?

Норт ощущал глубокую неудовлетворенность. Ему так не хотелось иметь дело с одной из этих хищных птиц, гоняющихся за богатством с планеты на планету. Он ни на грош не верил этому красивому волку.

— Все же, — размышлял Норт, — мы ничего не можем потерять на этом деле. Я ведь не выдал тайну месторождения.

Они с Коннором вышли и тотчас увидели Бердо, который о чем-то шептался с теми тремя, за которыми он посылал девочку. Леннинг был коренастый, широколицый землянин с невыразительным взглядом. Келлс и Дарм были моложе, с жестким выражением лиц.

— Мы готовы, — пылко сказал Бердо Норту. — Леннинг и эти мальчики помогут погрузить оборудование. У нас есть ракетный грузовик.

Они двинулись сквозь толпу. Кто-то дернул Норта за рукав. Это была Нова Смит.

— Моряк, мне нужно поговорить с вами, — настойчиво сказала она.

— Прости, мы спешим, — сухо ответил Норт, оттолкнув ее, и последовал за спутниками.

— С победой, Джонни, — усмехнулся Коннор. — Жаль только, что у тебя Алина на уме.

Грузовики двинулись по шумной улице, потом свернули к одному из больших складов. Нищие титаниты шарахались с его пути. Пьяные межпланетники и разведчики едва увертывались из-под колес.

На складе Бердо начал яростно торговаться. Основой снаряжения были восемь массивных антитермиков для корабля, похожих на большие серебристые цилиндры, наружный слой которых должен был давать особое непрерывное излучение, нейтрализующее и разрушающее волны лучистого тепла.

У десяти тяжелых инсулитовых костюмов такие же, но меньшего размера антитермики были укреплены на плечах. Костюмы походили на обычные скафандры, но состояли из слоистого материала, куда входили изолирующие от высоких температур вещества. В таком костюме человек мог ходить среди такого жара, который иначе превратил бы его в пар.

Когда тяжелое дорогое снаряжение было погружено на грузовик, Бердо приказал Леннингу вести машину к космопорту.

— Я знаю, что вам хочется лететь как можно скорее, — сказал он Норту. — Я буду ждать вашего возвращения с моей долей левиума.

Джон Норт ощутил некоторое облегчение. Может быть, он зря не доверял Бердо?

Грузовик выехал из Лунного города и помчался к космопорту. Они мчались по сумрачному темно-зеленому коридору между папоротниковыми деревьями. Большая летучая мышь на мгновение влетела в свет фар и снова исчезла, хлопая крыльями.

Они приближались к порту, когда Норт заметил впереди на дороге чей-то силуэт. Он вскрикнул, и Леннинг остановил машину.

— В чем дело? Кто это? — резко спросил Бердо. Он и его люди выхватили оружие.

— Это Стини, — с досадой ответил Норт, спрыгивая с машины. — Один из нашей команды — он помешан, и ему нельзя бродить одному здесь.

Пустые голубые глаза Стини мигали в свете фар, когда Норт подошел к нему.

— Это ты, Джонни, — с облегчением произнес помешанный пилот. — Я рад, что это ты. Я пошел искать тебя, только не знал, где искать.

И Стини удивленно указал на торжественно шумящие заросли папоротников, поднимавшиеся вокруг в зеленом сиянии Урана.

— Был ли я когда-нибудь на этой планете, Джонни? Кажется, был когда-то, очень давно.

— Конечно, ты был здесь много лет назад, — успокаивающе сказал Норт. — Разве ты не помнишь? Тогда ты был старшим пилотом?

— Я был когда-то пилотом, да? — быстро проговорил Стини. — Говорят, я был лучшим пилотом из всех.

— Да, — ответил Норт. — Но тебе нельзя бродить тут одному, Стини. Пошли обратно на «Метеор».

Пустые голубые глаза Стини отразили смущение.

— Нет, мы не можем вернуться на корабль, Джонни. Вот почему я пошел искать тебя. На корабле теперь другие люди.

— Другие люди? Какие другие? — тревожно спросил Коннор.

Стини сделал неопределенный жест.

— Другие, в серых мундирах.

— Компания! — вырвалось с отчаянием из уст Норта. — Молодой Сидней со своими людьми захватили «Метеор»!

— Как, черт возьми, могли они захватить корабль, если ваши люди были начеку? — спросил свистящим голосом Бердо.

Стини объяснил с детской простотой:

— Это случилось недавно, Джонни. Уайти сказал, что я могу пройтись, только не отходить далеко от корабля. Мне хотелось посмотреть кругом. Я хотел вспомнить, был ли здесь когда-нибудь раньше, когда я был пилотом…

— Да, но что сделали люди в сером? — напомнил ему Норт. — Как они вошли в «Метеор»?

— Я увидел, что к нашему кораблю идут люди в сером, — серьезно продолжал Стини. — Они выстрелили… штуками, которые взорвались у двери. И все другие заснули. Тогда серые люди вошли в корабль. Я боялся идти туда. Я думал, что должен найти тебя.

— Усыпляющий газ! — яростно вскрикнул Норт. — Сидней применил газ, чтобы завладеть кораблем!

— Мы отобьем «Метеор»! — вспыхнул Коннор. Рука ирландца искала тяжелый атомный пистолет. — Идем, Джонни, мы выметем проклятых компанейцев с нашей дороги!

— Погоди! — перебил Норт. — Так просто мы ничего не сделаем. Нас только двое…

Шарль Бердо прервал его. Красивое лицо авантюриста оскалилось, как у волка.

— Нас шестеро, Норт!

— Вы хотите поссориться с Компанией?

— Почему бы нет? Я вложил в вашу экспедицию 20 тысяч и могу нажить состояние, если она удастся. Я не хочу вашего поражения.

— Вот это дело! — вскричал Коннор. — Да мы вшестером сможем очистить от них всю луну!

— Легче, — отрезал Норт. — Нам не надо кровопролития. Может быть, мы сможем отобрать «Метеор» и без этого.

Они выключили фары и помчались по дороге в джунгли. На краю космопорта они остановились и пошли пешком.

Скрываясь в тени папоротников, они увидели все, что происходит. Корабль был в сотне ярдов, там, где они его оставили. Из открытого люка лился свет. Снаружи, настороженно оглядываясь, стояли трое часовых в сером.

— Не могу понять, зачем Сидней захватил корабль, — пробормотал Норт. — Я был уверен, что ему было приказано следить за нами.

— Ворвемся туда! — свирепо прошептал Коннор.

— Мы можем снять часовых и отсюда, — безжалостно добавил Бердо.

— Только без убийств, — быстро возразил Джон Норт. — Если бы мне удалось незаметно подкрасться и взять их врасплох…

— Но как пробраться в корабль? — спросил Коннор. — Люк ведь один, и они стоят возле него.

Норт быстро повернулся к Бердо.

— Есть у вас на грузовике цепной ключ? Достаточно большой, чтобы снять дюзу?

— Святые кометы, я понял твою идею! — воскликнул Коннор.

Шарль Бердо хмурился.

— Да, на грузовике есть инструменты. Но я не понимаю…

— Подождите здесь все, — приказал им Норт. — У меня тоже есть идея. Если все удастся, я дам сигнал.

— Разве будет битва, Джонни? — удивленно спросил Стини.

Но Норт уже скользил в тени зарослей к грузовику. Он шарил в инструментальном ящике, пока не нашел тяжелый цепной ключ, применявшийся для снятия вышедших из строя дюз. Взяв его и маленький ключ, он снова двинулся к «Метеору».

Скрываясь в густой тени высоких папоротников, он прошел по краю космопорта и оказался с противоположной стороны «Метеора», где его не могли видеть часовые. Тогда он стремительно помчался по бетонной площадке и нырнул в тень корабля.

Рядом с Нортом возвышались большие кормовые дюзы корабля. Их было 16, каждая в 2 фута диаметром. Норт торопливо приладил цепной ключ к одной из дюз. Потом остановился, прежде чем начать работу.

Он знал, как это было опасно. Дюза должна была заскрипеть, когда он станет отвинчивать ее. Норт заколебался. Вдруг он различил в глухом шуме голосов джунглей пронзительные крики летучей мыши, довольно громкие и ритмично повторяющиеся.

Норт заметил интервал между криками летучей мыши. Схватил ключ, напрягся, и в тот момент, как мышь закричала снова, он изо всех сил налег на него. Дюза сдвинулась с резким скрипом, который смешался с криком летучей мыши.

Норт стоял затаив дыхание. Но стражи у двери не обнаружили признаков тревоги. Они не отличили крика от скрипа. Переведя дыхание, он стал с бесконечной осторожностью отвинчивать дюзу. Неприятной была та минута, когда она освободилась. Вес массивной трубки был таким, что ему пришлось напрячь все силы, чтобы опустить ее наземь без предательского стука.

На месте дюзы теперь было в корме корабля отверстие диаметром в 2 фута. Норт вполз в почерневшую от нагара трубу, ведшую к дюзе. Отвинтил фланец и через несколько мгновений снял часть трубы.

Опустив инструменты на бетон, он вполз в отверстие и очутился в темном циклотронном отделении «Метеора», в лабиринте трубопроводов. Норт вынул атомный пистолет и осторожно направился по коридору.

Из главной каюты доносились голоса. Он тихо ступил на узкий мостик и осторожно заглянул в длинную светлую комнату.

Глава 6

Прежде всего он увидел Уайти Джонса, Дорака и Хансена, они сидели на полу у стены, связанные по рукам и ногам. Единственная рука Уайти была привязана к его телу, а массивное лицо белокурого гиганта было пунцовым от ярости.

Алина Лоурел стояла свободно, выпрямившись. Ее тонкое лицо побелело от гнева. Перед ней был Филипп Сидней. Стоя к Норту спиной, он серьезно говорил с девушкой.

— Но я действительно захватил корабль ради вас, мисс Лоурел! — говорил Сидней. — Я не могу видеть, чтобы такая девушка, как вы, погибла страшной смертью на Обероне в этой химерической экспедиции!

— Не ждете ли вы, что я этому поверю? — спросила Алина. — После всего, что ваша Компания сделала мне?

Сидней беспомощно пожал плечами.

— Пожалуйста, поверьте мне, — умолял он. — Факт тот, что Компания велела мне следовать за вами на Оберон и напасть на вас, когда вы добудете левиум. Я не могу позволить вам лететь на эту проклятую луну.

Норт быстро и бесшумно ступил вперед и ткнул свой атомный пистолет в спину молодого офицера.

— Не двигайтесь, Сидней, — приказал он. — Поднимите руки и не зовите своих людей снаружи.

Руки Сиднея быстро взлетели кверху. На белом лице Алины недоверчивое удивление сменилось радостью.

— Джон Норт, — тихо выкрикнула она. — Но как…

— Джонни, они ждут вас с Майклом у входа, — возбужденно сказал Уайти. — Они стреляли в нас сонными пулями.

— Я знаю, — ответил Норт. — Так они всегда и делают.

Он обыскал карманы Сиднея, не отнимая пистолета от его спины. В одном из карманов он нашел короткорылый пистолет с запасом сонных пуль.

— Алина, развяжите Уайти и прочих, — быстро сказал Норт. — Сидней, встаньте спиной к стене. Присмотри за ним, Уайти.

Филипп Сидней встал к стене, и Норт быстро его связал.

— Я позабочусь о людях у дверей, — прошептал Норт. — Подождите здесь все…

Схватив пистолет с сонными пулями, Норт пополз по мостику к шлюзу. Трое людей Компании все так же стояли у отверстия, зорко вглядываясь в зеленоватые сумерки.

Норт навел пистолет и выстрелил. Почти беззвучная струя сжатого воздуха вытолкнула из дула свистнувшие пульки; они попали в головы и плечи стоявшим людям и взорвались с легким шумом, оставив облачка беловатого пара.

Все трое поникли и упали, как только белые пары сверханестетика коснулись их ноздрей.

Норт оттащил их вялые тела от корабля и замахал рукой.

— Коннор! Бердо! — негромко закричал он. — Готово! Несите сюда все!

Он услышал стук ракетного грузовика. Не зажигая фар, машина помчалась через космопорт к «Метеору».

Норт быстро вернулся в главную каюту. Сидней был привязан к одному из пружинных кресел.

— Нам придется улетать сейчас же, — сказал Норт. — Здесь есть и другие офицеры Компании. Они придут на помощь.

— Как со снаряжением? — крикнул Уайти.

— Есть, — ответил Норт. Он быстро рассказал им о своей сделке с Шарлем Бердо. — Хорошо ли это, Алина? То есть что я предложил ему 10 процентов левиума?

— Конечно! — весело вскрикнула она. — Это решает самую большую нашу проблему — получение снаряжения.

С кресла раздался голос Сиднея. Молодой офицер обращался прямо к Норту.

— Так вы связались с Шарлем Бердо, величайшим негодяем в Системе? — едко спросил он. — Норт, вы совершите преступление, если повезете эту девушку на Громовую Луну.

— Вы просто хотите задержать нас, чтобы добыть левиум для своей Компании, — горячо обвинила его Алина.

— Верьте мне, мисс Лоурел, я думаю о вашей безопасности, — серьезно возразил Сидней. — Вся эта экспедиция на Громовую Луну — безумие. Но если Норт и прочие решили лететь, они должны хотя бы вас оставить здесь.

Норт чувствовал, что офицер говорит искренне. Видел, что тот испытывает к девушке нечто большее, чем восхищение…

— Он прав, Алина, — пробормотал он смущенно. — Вы должны ждать здесь, пока мы слетаем на Оберон.

— Не хочу, никаких разговоров об этом, — заявила девушка с неожиданной твердостью.

В каюту просунулось возбужденное лягушачье лицо Коннора, а за ним Шарль Бердо и Стини.

— Замечательно, Джонни! — воскликнул ирландец. — Вот такая ночь искупает все эти тусклые, мертвые месяцы на Земле!

Норт представил всем Бердо. Черные глаза авантюриста равнодушно скользнули по лицам мужчин, но остановились на девушке с явным одобрением.

— Я не знал, что буду иметь такого прелестного партнера, мисс Лоурел… Если бы я знал…

Норт настойчиво прервал:

— Нам нужно поскорее внести снаряжение. Медлить нельзя.

— Я велю Леннингу и мальчикам внести его, — ответил холодно Бердо и вышел.

— Уайти, погляди, чтобы они внесли его в циклотронную, — продолжал Норт. — А я пойду поставлю на место дюзу, которую снял. Коннор мне поможет.

Он поспешил наружу. Леннинг и остальные двое уже начали вносить тяжелые антитермики в корабль.

Норт поспешил к корме «Метеора». Он быстро поставил обратно снятый фланец, а потом вместе с Коннором поднял тяжелую дюзу на место и начал привинчивать ее.

Затягивая дюзу цепным ключом, Норт услышал, как вносят в корабль последний из антитермиков. В этот момент кто-то схватил его за руку.

Он быстро обернулся, уронил ключ, чтобы схватиться за пистолет. Но это не был человек Компании. Это была девушка в коротком белом платье из синтешелка, лицо которой скрывалось в сумраке.

— Моряк, я пришла предупредить вас, — раздался ее быстрый шепот. — Вы не хотели слушать меня там, во Дворце Веселья…

— Нова Смит! — Норт был поражен, потом рассердился. — Что за черт, зачем ты гоняешься за нами?

Звездная девочка крепче стиснула его руку.

— Моряк, слушайте! Бердо хочет обмануть вас! Я слышала, как он говорил с Леннингом и другими во Дворце Веселья. Он хочет напасть на вас и ваших друзей еще до отлета. Он не хочет, чтобы вы летели без него. Он хочет взять левиум себе!

— Она сошла с ума! — ахнул Коннор. — Это абсурд!

— Говорю вам, это правда! — яростно возразила Нова. — Вы оказали мне большую услугу, и я хотела предостеречь вас. Вы не хотели слушать, так что я последовала за вами сюда, ждала случая поговорить с вами так, чтобы Бердо не заметил.

Все подозрения Норта относительно Бердо вспыхнули снова. Он все время удивлялся странно-дружелюбному сотрудничеству авантюриста, но думал, что у того не будет случая обмануть его.

Сжимая атомный пистолет, Норт шепнул Коннору:

— Майкл, за мной! Останься здесь. Нова.

В этот миг раздался громовой выстрел атомного ружья, глухо отдавшись внутри «Метеора». Потом резкий вопль, яростный крик…

— Черт, мы опоздали! — вскричал Коннор и бросился вперед.

Норт обогнал его у двери корабля. Они ворвались в каюту, готовые стрелять.

Но тут Норт остановился, ошеломленный. На полу лежал Хансен, грудь его почернела. Уайти и Дорак, бледные как смерть, стояли, подняв руки.

Шарль Бердо смотрел на Норта из-за плеча Алины. Пистолет авантюриста был направлен девушке в спину.

Бороться было бесполезно. Дрожа от ярости, Норт и Коннор бросили свое оружие.

Позади себя Норт услышал крик ужаса. Нова Смит последовала за ними в корабль. Пылающие глаза Бердо заметили девушку.

— Так это ты предупредила их, Нова? — проскрежетал он. — Ты пожалеешь об этом. Стань рядом с ними. Чуть шевельнетесь — получите пулю в грудь, как этот ваш приятель на полу.

Леннинг и Келлс торопливо собрали оружие Норта и его товарищей. Дарм, третий сторонник Бердо, стоял в конце каюты с атомным ружьем в руках.

Коннор, все еще не веря, смотрел на труп Хансена.

— Они убили Ханси, — пробормотал он поражение. — Хансена, с которым я летал тридцать лет. Нет, это невозможно. Зачем…

Глаза ирландца были полны ярости. Бердо крикнул:

— Вы оба и девочка получите по пуле, если шевельнетесь!

Если бы смертельная опасность угрожала только ему, это не остановило бы Коннора. Но ведь атомный пистолет этого подлеца мог сразить Алину. Он задыхался от гнева:

— Бердо, я все равно вас прикончу.

Норт увидел Филиппа Сиднея, смотревшего расширенными от ужаса глазами из кресла, в котором был связан. В эту минуту рассеянно вошел Стини.

— Джонни, можно мне сесть ненадолго к управлению, когда мы будем подниматься? — спросил он. — Ты знаешь, я раньше был хорошим пилотом… — Тут голос у него замер, и пустые, голубые глаза недоуменно устремились на труп Хансена. — Хансена обидели? — сказал он с детской грустью. — Кто обидел Хансена?

Грубо, презрительно Леннинг сильно оттолкнул его к стене.

— Теперь слушайте меня все вы! — заскрипел голос Бердо. — Мы идем на Оберон за этим левиумом. Но теперь экспедицию веду я!

Кровь стучала у Норта в висках. Но он заставил себя говорить твердо:

— Бердо, эти девушки не помогут вам искать левиум. Оставьте здесь хотя бы их.

— Я не оставлю никого, кто бы навел на мой след Компанию или кого другого, — отрезал авантюрист. Он метнул злобный взгляд на звездную девочку. — Особенно Нову, которой я обязан кое-чем за то, что она пыталась мне помешать.

Маленькая фигурка Новы Смит гневно напряглась, на ее бойком крашеном лице не было и тени страха.

— Я жалею только, что не успела испортить вам всего дела, — вызывающе ответила она.

— Что касается мисс Лоурел, — продолжал Бердо, — то она — мой главный козырь. Ни я, ни мои люди не умеем управлять кораблем. Но ваши люди могут, Норт. И вы сделаете это для меня. Вы сделаете потому, что Леннинг будет держать мисс Лоурел на прицеле все время. И при первом признаке неповиновения атомный выстрел испортит ее красоту.

Алина Лоурел заговорила с Нортом. В темных глазах блестели слезы, но голос был ровным.

— Я не боюсь, Джон, — сказала она. — Делайте то, что считаете лучшим, и не обращайте внимания на его угрозы.

Норт понял, что побежден. Как бы страстно они ни желали отомстить за смерть Хансена, они не могли сделать этого, так как первое же их движение было бы смертью для Алины.

Он тихо заговорил с Уайти, Коннором и Дораком:

— Мы должны сделать то, что он велит.

— Вот теперь вы говорите дело, — иронично одобрил Бердо. Авантюрист смеялся, обшаривая их бледные лица черными блестящими глазами. — Трудно вам, а? Но вам, старикам, было бы лучше не возвращаться в космос. — Потом он прибавил хрипло: — Мисс Лоурел, мне нужна записка вашего отца о том, где и как искать левиум. Дайте мне ее или я прикажу Леннингу обыскать вас.

Алина взбешенно швырнула ему желтоватый клочок бумаги. Черные глаза авантюриста вспыхнули еще ярче, когда он проглядел неясные строки.

Потом он сказал:

— Садитесь в кресло. Леннинг, сядь напротив нее и держи на прицеле. Остальные готовьтесь к немедленному отлету. Норт, ведите корабль.

Дарм вытащил тело Хансена наружу и закрыл дверь корабля. Коннор под конвоем Келлса пошел включать циклотроны.

Авантюрист указал Норту на кабину управления и последовал за ним туда. Пока Норт медленно усаживался в кресло пилота, Бердо зашнуровался в другом кресле. Ружье все время было наготове.

— На Оберон, немедленно, — коротко приказал он. — Предупреждаю; не выкидывайте никаких штучек, Норт. Вы знаете последствия.

Норт взялся за рычаги. Горло у него пересохло, он дрожал от волнения.

— Контакт! — хрипло крикнул он и нажал педаль старта.

Старый «Метеор» рванулся вверх.

Они косо поднимались над зелеными джунглями Титании. Свист рассекаемого воздуха вскоре умолк. Крейсер вышел в пространство. Огромная масса туманно-зеленого Урана была слева от них.

Меньше чем в миллионе миль от них плыл тускло-алый шар Громовой Луны. Корабль направился прямо к ней.

Норт был ошеломлен крушением всех надежд. Это последнее космическое путешествие кончилось для него и его стареющих товарищей неудачей.

Глава 7

Внешний из спутников Урана был самой странной планетой Солнечной системы. Она была небольшой, эта луна, получившая столь зловещие имя и славу. В диаметре немного меньше тысячи миль. Такая небольшая масса давно уже должна была бы остыть и успокоиться, как у прочих спутников. Но Оберон не остывал с того самого дня, как вместе со своей планетой оторвался от Солнца. Большая часть поверхности отвердела, но под этой корой бушевал неугасимый внутренний огонь, вечно питаемый слишком высокой радиоактивностью ядра. Пламя этого огненного сердца непрестанно вырывалось из трещин и кратеров в коре и взвивалось из расплавленной лавы Пламенного Океана.

Окутанная мрачной, темной дымкой, вулканическая луна становилась все более страшной с каждым часом. Норт уменьшил скорость, растягивая перелет как можно более. Его мысль лихорадочно искала способы перехитрить Бердо и его шайку.

Но придумать он ничего не мог. Авантюрист с кресла второго пилота следил за каждым его движением. А первый же признак бунта, как знал Норт, был бы смертным приговором для Алины Лоурел. Он не смел предпринимать ничего, пока на страшной луне, к которой они летят, ему не представится шанс.

Норт сухо сказал:

— Пора включать антитермики. Они понадобятся нам на Обероне от первой до последней минуты.

Черные глаза Бердо сузились.

— Ладно, Норт, можете позвать кого-нибудь из ваших приятелей и передать ему управление, пока будете включать.

Сменить Норта пришел Дорак. Глаза старого межпланетника сверкнули на Бердо откровенной ненавистью, но он принял управление, не сказав ничего.

Взгляд Норта тревожно обратился к Алине, когда он вернулся в главную каюту. Девушка была бледна, но держалась спокойно. Сидней тихонько говорил с нею. Коренастый Леннинг упирал ружье в колено, целясь в нее. Другой из помощников Бердо зорко следил с другого конца каюты.

— Я в порядке, Джон, — сказала Алина в ответ на безмолвный вопрос Джона.

— Она не в порядке — она в смертельной опасности, и это ваша вина, — горько сказал Норту Филипп Сидней. — Это вы довели ее.

— Это не так, я настаивала, чтобы лететь, — возразила Алина.

Норт промолчал. Упрек молодого офицера был справедлив.

Он огляделся:

— Где Нова?

— В моей каюте, — ответила Алина. — Я дала ей жакет и брюки — нельзя же ходить в таком платье.

Норт подошел к Уайти.

— Мне нужно вернуться и включить антитермики. Мы скоро достигнем Оберона. Мне нужна твоя помощь.

Леннинг, слушавший и смотревший, бросил приказ решительному молодому человеку в конце каюты:

— Иди с ними, Дарм.

Пробираясь по узкому мостику к циклотронной, Норт тихо зашептал однорукому гиганту:

— Если бы достать атомное ружье и сбить эту скотину Леннинга, прежде чем он выстрелит в Алину…

— Невозможно, Джонни, — ответил шепотом Уайти Джонс. — Дарм и Келлс обыскивали весь корабль.

— Не шептаться, эй! — прорычал Дарм позади них.

В тесной циклотронной, дрожавшей от ровного гула массивных аппаратов, они нашли Коннора и третьего конвоира — негодяя Келлса.

Они принялись подключать большие антитермики к циклотронам. Дарм и Келлс зорко следили за каждым их движением. Но все же Норт уловил мгновение и успел шепнуть Коннору:

— Не затевай ничего, Майк! Наш случай придет, когда мы достигнем Громовой Луны.

Шепот Коннора был хриплым от ярости:

— Пусть никто не трогает Леннинга. Он мой. Я узнал, что это он застрелил Хансена. Я сам его прикончу. Сам!

Они включили антитермики. Тяжелые механизмы начали пульсировать. Вокруг них появился голубоватый ореол — туманный нимб, который окружил летящий «Метеор». Это была нейтрализующая жар энергия.

Норт направился обратно. На узком мостике его встретила Нова Смит, и Норт изумленно взглянул на звездную девушку.

Мягкий серый полетный костюм изменил ее. Она стерла всю косметику, зачесала назад свои светлые волосы.

— Не смотрите так удивленно, моряк, — сказала она несколько капризно. — Не думайте, что мне нравилось носить столько краски на лице. Но «наша сестра» должна и одеваться соответственно.

— Не нужно было предупреждать меня, Нова, — мрачно сказал он. — Вы только попали в неприятность.

— Моряк, попадала в неприятности я всю жизнь, — ответила она, задорно улыбаясь. — И ничуть не боюсь этого дешевого плута Бердо.

— Идите, идите, — проворчал Келлс позади них. Норт пробрался через каюту к кабине управления. Стини тревожно тронул его за рукав, чтобы задержать на минуту.

— Могу я теперь сесть к управлению ненадолго? — жадно спросил он в сотый раз. — Ты знаешь, я раньше был хорошим пилотом.

— Я знаю. Мы когда-нибудь дадим тебе править, — торопливо ответил Норт. — Лучше вернись к себе, Стини, и успокойся.

Дорак встал, чтобы уступить ему кресло пилота.

— Бери, Джонни. Мы скоро сядем, а мои глаза недостаточно хороши для этого.

Громовая Луна заполняла теперь половину неба своим багровым, дымчатым диском. Они увидели ее атмосферу, напоминающую бесконечное число смерчей, пронизанных алыми молниями и языками огня.

Норт напрягся, как струна, вводя «Метеор» в замыкающую путь спираль, в дымную атмосферу. Он крикнул в главную каюту, чтобы все зашнуровались, когда начнется спуск.

Далеко внизу он различил красный отсвет. Это был Пламенный Океан. И направил корабль к нему. Визг и вой рассекаемой атмосферы буквально резал нервы. Он напряг зрение, чтобы рассмотреть что-нибудь в стремительно летящих навстречу клубах дыма.

Бердо, глядя на взятый у Алины пожелтевший листок, хрипло заговорил:

— Базальтовое плато, указанное стариком Лоурелом, должно быть единственным безопасным местом. Постарайтесь опуститься там, Норт, или мы все погибнем.

— Знаю, — отрезал Норт. — У меня нет желания убивать своих друзей.

Мысленно лихорадочно повторял инструкции Торна Лоурела: «Залежь левиума в западном из трех вулканических пиков, поднимающихся из Пламенного Океана. Посадка возможна только на базальтовом плато близ копьеобразного залива на южном берегу… Пользоваться каменным плотом, чтобы достичь пиков… Остерегаться Огневиков…»

Норту почти ничего не было видно сквозь волны дыма — ничего, кроме огненных гейзеров на вулканических рифах. Спускающийся «Метеор» содрогался от страшной вибрации. Раскаты грома, давшие Оберону его имя, заглушали гул циклотронов и отрывистые выстрелы ракет.

Впереди и внизу в дымке пульсировал широкий отсвет. Облака дыма казались здесь менее густыми благодаря атмосферным течениям. Корабль неуверенно направился к этому району. Внизу лежало обширное море зловещей лавы, на волнующейся поверхности которого плясали разноцветные огни.

Они спускались к Пламенному Океану. Норт энергично перевел рычаг, включив килевые и боковые дюзы, чтобы свернуть к югу. Но яростные атмосферные течения над этим морем расплавленного камня швыряли «Метеор», как листок в бурю.

Норт все же повернул корабль и нажал педаль циклотронов. Старый корабль отважно рванулся вперед, пробивая себе путь к югу над расправленным морем. Теперь далеко к западу Норт заметил три острых вулканических пика, черными башнями круто поднимавшихся из красной лавы.

— Вот они, три кратера! — взвизгнул Шарль Бердо. Глаза его алчно запылали.

Никакой корабль не мог бы спуститься на обрывистые скалы этих огромных пиков. Норт знал это. Он повел «Метеор» к далекому южному берегу пламенного моря.

— Ищите копьеобразную бухту, — приказал Бердо.

Материк южнее Пламенного Океана летел навстречу. Это было кошмарное зрелище. Исковерканная пустыня из беспорядочно набросанных скал, адские, ало светящиеся реки жидкой лавы, мчащиеся к лавовому морю из огненных родников… Далеко к югу ряд больших вулканов бросал в небо тучи пепла.

Глаза Норта отчаянно шарили по берегу адского материка, но не замечали копьевидной бухты. Он передвинул рычаг, чтобы повернуть к западу, вдоль берега огненного океана. Но воющие потоки дыма бешено рванули «Метеор» кверху, и удар боковых дюз только еще больше вывел управление из-под контроля.

Хриплый, раскатистый гром в сумрачной дымке словно смеялся над бешеными усилиями Норта выправить курс. Уже на опасно малой высоте ему удалось поставить «Метеор» на ровный киль и повести его к западу.

— Вот залив! — завопил Бердо, указывая. — Но где же, во имя ада, базальтовое плато?

Норт увидел глубокий узкий залив одновременно с авантюристом.

Он безжалостно направил корабль вниз сквозь клубящийся дым. Наконец он увидел длинную, слегка приподнятую площадку черного базальта в миле от огненного моря.

— Вот оно, но оно страшно маленькое, чтобы посадить корабль при таких течениях! — воскликнул Норт.

«Метеор» мчался к адскому берегу. Норт понимал, что может промахнуться, не попасть на эту площадку.

Он лихорадочно переключил всю энергию циклотронов на килевые дюзы. Удар на мгновение помог удержать высоту. Густые облака черного дыма на одну ужасную минуту затмили окно. Раскаты грома смеялись над ними. Потом воющие вихри разорвали впереди слепящий покров.

— Вы перескочили! — тонким голосом закричал Бердо сквозь шум.

Руки Норта рванули рычаг с поразительной быстротой, нога прижала, отпустила и снова прижала педаль.

Трах! Трах-трах! Корабль встал на дыбы от сумасшедшего удара ракет, перевернулся и закружился на боковых дюзах, а затем медленно сошел к базальтовой площадке, спускаясь на пламенных столбах килевых дюз. Сильный толчок, скрип металла — и они сели.

— Клянусь Небом, вы пилот, Норт! — ахнул Бердо.

Потом авантюрист многозначительно показал своим атомным ружьем:

— Теперь возвращайтесь в каюту к остальным.

В главной каюте все смотрели в иллюминаторы с зачарованным ужасом. Но люди Бердо зорко следили за ними. Волнующийся дым скрывал многое. Но севший корабль ежеминутно содрогался от страшных раскатов грома, а внутри становилось все жарче, несмотря на защитный ореол антитермиков.

— Какой ужасный мир! — прошептала Алина Лоурел.

— Конечно, не курорт, — заявила Нова. — Я думала, мы пропали, когда начали падать к этому огненному океану.

— Это была замечательная посадка, Норт! — с горячим восхищением произнес молодой Сидней. — Кто обучал вас пилотскому искусству, знал свое дело хорошо!

Норт ответил измученно:

— Меня учил величайший пилот, когда-либо летавший в космос. Вот он — то, что от него осталось, — и кивнул на Стини, который сидел, глядя на затянутый дымом пейзаж с детским удивлением.

На пороге каюты показался Шарль Бердо. Черные глаза авантюриста холодно скользнули по враждебным лицам. Он заговорил резко.

— Вам всем пора ясно понять положение, — сказал он. — Я хочу иметь этот левиум и буду иметь его. Но я не хочу убивать никого из вас, пока в этом нет необходимости.

— Великодушный Чарли, как его звали на Титании, — хихикнула Нова Смит.

Бердо метнул на белокурую девушку свирепый взгляд, но продолжал спокойно:

— Теперь слушайте. У нас атомные ружья, и вы не можете сделать ничего. Этот мир опасен, и чем скорее мы его покинем, тем лучше для вас. Помогайте нам, и я обещаю отдать вам десятую часть левиума, когда вернемся.

— Какой же «помощи» вы от нас хотите — спросил Норт.

Авантюрист объяснил:

— Нелегко будет добраться до этих кратеров и добыть левиум. Нам нужна помощь. Окажите нам ее, не затевая битвы, и это для всех будет выгодно.

— Мы скорее увидим вас в аду, чем поможем вам и вашей грязной шайке! — вспыхнул Коннор.

Уайти кивнул своей большой белокурой головой:

— Не будь этого ружья, направленного на Алину, мы бы давно вцепились в ваше горло, Бердо.

Норт размышлял. В мозгу у него возник призрак отчаянной идеи. Если только он найдет случай для своей рискованной попытки…

— Что пользы спорить, ребята? — сказал он медленно своим товарищам. — Они победили. У нас нет другого выбора, как сделать то, что нам велят.

Они недоверчиво поглядели на него. Дорак сказал недоуменно:

— Ты думаешь, мы должны сделать то, чего хотят эти убийцы?

— А что еще мы можем сделать? — возразил безнадежно Джон Норт.

Голубые глаза Новы Смит яростно сверкнули:

— Моряк, не говорите глупости! Разве вы не видите, что Бердо уберет вас с дороги, как только вернется благополучно на Титанию с левиумом?

— Я предупреждал, чтобы не болтала лишнего! — вспыхнул авантюрист. — Еще слово…

Джон Норт знал, что девушка говорит правду. Да, Бердо потребует от него помощи, чтобы добыть левиум и вернуться на Титанию, а затем быстро отделается от них.

Но он пожал плечами.

— Нужно сделать то, что он велит, — повторил он. — Ради жизни Алины.

При этом напоминании Коннор, Уайти и Дорак сдались.

— Вот теперь вы поумнели, — холодно одобрил авантюрист и отдал приказ: — Норт, вы с Коннором пойдете со мной и Леннингом на разведку. Прежде всего нужно придумать, как переплыть Пламенный Океан. Дарм, ты с Келлсом останешься на страже здесь.

Сердце у Норта билось от подавляемого возбуждения, когда он доставал четыре инсулитовых костюма. Они были похожи на обычные скафандры, но были сделаны из плотного, сильно изолирующего материала, а шлемы были непрозрачными, с одной только прорезью для глаз. У каждого был кислородный прибор и стандартный радиотелефон.

Сначала оделись Бердо и Леннинг, потом Норт и Коннор. Все они включили индивидуальные антитермики, прикрепленные за плечами, и тотчас же каждого окутал голубой ореол нейтрализующей энергии.

— Не забудьте лунных башмаков, — предупредил Норт, нагибаясь, чтобы надеть тяжелые свинцовые подошвы. — Притяжение здесь слабое.

Бердо и коренастый Леннинг взяли атомные ружья и открыли шлюз. Норт и Коннор вступили в шлюз.

— Вы двое идите впереди, — приказал Бердо. — Поняли?

Норт и ирландец прошли через шлюз и ступили на шершавый черный базальт.

Вокруг них вились крутящиеся облака дыма. Сверху сыпался пепел, шурша по шлемам. И даже сквозь плотную изоляцию костюмов и защитный ореол антитермиков проникал удушающий зной.

Базальт качался и вздрагивал у них под ногами. Каждое колебание сопровождалось оглушительным, раскатистым взрывом, похожим на артиллерийский залп.

Залпы космического грохота, который вспухает, рокочет и опадает, а потом снова разражается! Этот хриплый гул колоссального эха в огненных облаках сокрушал разум. Удушающий жар и ослепляющий дым почти оглушили Норта.

В телефоне скафандра раздался голос Бердо. Авантюрист тоже был потрясен.

— Боже мой, что за планета! — бормотал он.

Он вышел из корабля вместе с Леннингом. Норт повернулся к ним и показал сквозь дым:

— Океан лежит в этой стороне.

— Идите впереди, — приказал авантюрист. — Мы за вами.

Норт не решался выполнить намеченный опасный план так близко от корабля. Его схема была крайне рискованной. Неудача стоила бы жизни не только им самим, но и Алине.

Они с Коннором зашагали вперед в тяжелых свинцовых башмаках, нащупывая дорогу в плотном дыму. Раскатистые удары грома звучали все громче. Очень скоро они потеряли корабль из виду.

Коннор вдруг тревожно вскрикнул и рванул Норта назад. Они достигли западного края базальтового плато и стояли в нескольких ярдах от пылающей реки красной, расплавленной лавы.

Норт понял, что в дыму сбился с пути, и повернул. Ему стало еще жарче. Он заметил в дыму пульсирующий алый отсвет Пламенного Океана.

Они окаменели, глядя на него. Бердо и Леннинг тоже пораженно смотрели, стоя поодаль. Зрелище было потрясающим. Море жидкой красной лавы простиралось перед ними до самого горизонта. Никакой ветер не мог бы взволновать тяжелую массу жидкого камня, но приливное влияние большой планеты вызывало длинные, высокие волны, разбивающиеся о берег огненными брызгами.

Далеко в Пламенном Океане поднимались три крутых вулканических пика. До них было три четыре мили. Сердце забилось быстрее, когда он взглянул на самый западный из пиков, в котором хранилось самое сказочное сокровище во всей Системе.

Тут послышался хриплый голос Бердо:

— Левиум в этом западном пике. Клянусь Небом, нам нужно как-то добраться туда! Норт, можно ли попасть туда на корабле?

— Никогда никакой пилот не сможет спуститься на эти крутые склоны в таких сильных атмосферных течениях!

— Старый Лоурел говорил, что можно переехать на каменном плоту, — пробормотал авантюрист. — Но камень не может плавать на этой жидкой лаве.

Норт наклонился и бросил в шипящие волны кусочек черного базальта. Камешек утонул.

— Базальт плавать не будет, но тут должны быть и более легкие породы, — сказал он. — Нужно поискать.

Они двинулись по дымящимся камням, таким горячим, что свинец их лунных башмаков стал размягчаться. Они бросили кусок еще какой-то породы в пламенное море. Он не тонул!

— Хорошо! — вскричал Бердо. — Мы высечем плот…

— Джонни, смотри! — дико закричал вдруг Коннор. — Направо!

Норт быстро повернулся и окаменел от ужаса. Сквозь дым к ним приближались какие-то неясные, скорченные фигуры.

Это не были люди, и они не носили защитных скафандров. Это были чудовищные порождения этой адской луны, подкрадывающиеся, чтобы напасть.

Существа были четвероногими и походили на больших павианов. Их тела отливали странным металлическим блеском. Действительно, никакая обычная плоть не могла бы просуществовать ни минуты в этом сжигающем жаре.

На мордах зверей виднелись только разинутые пасти с блестящими металлическими зубами и широко расставленные, неподвижные кристаллические глаза. На задних лапах были железные копыта, на передних — огромные металлические когти. Ужаснее всего было то, что при каждом дыхании изо ртов чудовищ вылетало пламя.

Норт знал, что это была форма жизни, бесконечно далекая от эволюции на всех других планетах. Здесь странная жизнь, зародившаяся в металлических солях, развилась до полуразумной формы. Он догадывался, что эти создания питаются минералами, которые добывают из скал. А то, что их тела способны усваивать такую пищу, доказывалось тем фактом, что химические процессы в их тканях были процессы непрерывного горения.

Коннор громко крикнул:

— Это, должно быть, Огневики, о которых предупреждал старый Лоурел!

Норт кинулся к Бердо и Леннингу, стоявшим в нескольких ярдах, окаменев от ужаса.

— За ружья! — крикнул он. — Они хотят напасть! Майкл, назад!

Бердо очнулся. Он и Леннинг прицелились в подкрадывающихся Огневиков из тяжелых атомных ружей и торопливо выстрелили.

Свистящая струя атомного пламени ударила в переднего из Огневиков — и отскочила от него без всякого вреда. Концентрированные выстрелы могли только поцарапать эти металлические тела, сами жизненные процессы которых были огненными.

— Господи, атомные ружья против них бессильны! — крикнул Леннинг хриплым от ужаса голосом.

— Назад к кораблю! — крикнул Норт, остальным. — Они разорвут нас в клочья!

Они повернулись и помчались сквозь дым к «Метеору». Но они не могли бежать быстро в тяжелых свинцовых башмаках, в которых только и можно было ходить нормально при этом слабом притяжении. Огневики погнались за ними неуклюже быстро, перебирая четырьмя лапами.

Норт услышал вопль ужаса Леннинга. Он обернулся и увидел, что Леннинг отстал. Огневики схватили его. Их металлические тела навалились на негодяя и свалили наземь.

Но Коннор тоже отставал. И его нагоняли два чудовища.

— Майк, берегись! — пронзительно крикнул Норт и кинулся к нему.

Но двое Огневиков нагнали Коннора и прыгнули ему на спину. Мощные когти одного из них вцепились в инсулитовый скафандр и разорвали его.

Коннор зашатался.

— Господи! — воскликнул он, задыхаясь от жара.

Норт схватил валявшийся обломок базальта и бросился на выручку. Коннор упал, и два Огневика навалились на него.

Норт бешено заколотил камнем по тварям. Они отпрянули от яростных ударов, которые, очевидно, могли повредить им больше, чем атомные выстрелы.

Он схватил Коннора за пояс и заковылял с ним сквозь дым. Слева он увидел четырех Огневиков, копошившихся над Леннингом, разрывавших его скафандр в клочья. Тело Леннинга уже обгорело и почернело.

Бердо исчезал в дыму. Норт последовал за ним с тяжелой ношей — потерявшим сознание, обмякшим Коннором на плечах. Двое Огневиков погнались было за ним, потом вернулись к остальным, раздиравшим скафандр Леннинга.

В дыму замаячил массивный корпус «Метеора». Раскат грома, удар плотной атмосферы едва не сбил Норта с ног. Но он достиг шлюза, проник в корабль и там свалился на пол.

Бердо уже срывал с себя скафандр, а Келлс и Дарм тревожно кинулись к нему с ружьями наготове.

— Они поймали Леннинга, — говорил Бердо, на бледном лице его выступили капли пота, голос был хриплым. — Разорвали на нем скафандр на кусочки…

Норт тяжело перевел дыхание, сорвал с себя шлем.

— Помогите… Майку! — задыхался он. — Ему порвали костюм… жар проник туда…

Дорак и Филипп Сидней уже снимали с Коннора шлем и скафандр. Ирландец лежал неподвижно с багровым, распухшим лицом. Неровное клокочущее дыхание вырывалось из горла.

К Норту подбежала Нова Смит.

— Моряк, вот аптечка! Ему обожгло спину…

Спина у Коннора вся почернела от ужасного жара, проникшего в разорванный скафандр. Сердце у Норта замерло, когда он увидел это. Ирландец застонал от прикосновения.

Потом глаза Коннора открылись.

— Бесполезно, Джонни… — прошептал он. — Я… готов. Простудился… — Глаза у него полузакрылись. — Мне… лучше бы выпить…

Нова Смит схватила бутылку бренди, приставила ему к губам. Рука Коннора опустилась на плечо звездной девушки. Мелькнула тень прежней улыбки.

— Вот так я всегда хотел умереть, — прошептал он. — Рядом с красивой девушкой и с бутылкой…

Последнее слово прозвучало, как замирающий вздох, губы раскрылись, глаза сомкнулись, голова запрокинулась.

Алина Лоурел разразилась рыданиями.

Нова глядела на Джона Норта. На ресницах ее застыли слезинки:

— Моряк, я понимаю, как вам тяжело…

Но Норт ничего не ответил. Он услышал: что-то скребется о металл корпуса. У Алины вырвался крик ужаса, когда они увидели за иллюминаторами жуткие серые силуэты множества Огневиков, любопытно скребущих «Метеор» когтями.

Келлс хрипло закричал:

— Да это просто черти!

— Это Огневики, о которых говорил старый Лоурел, — крикнул ему Бердо. — Атомные ружья им не вредят, но мы должны от них как-то избавиться.

— Если бы я включил циклотроны и ударил в них боковыми дюзами… — предложил Филипп Сидней.

Авантюрист кивнул:

— Хорошо, Келлс, поди с ним.

Через минуту раздался отрывистый стук ракет. Короткая вспышка пламени из боковых дюз отбросила от корабля Огневиков. Они умчались в дым.

В мертвом молчании Норт, Уайти и Дорак завернули труп Коннора, надев инсулитовые скафандры, они вынесли его, чтобы похоронить. С ним вышли Келлс и Дарм с ружьями наготове.

Они насыпали каменный холм над своим мертвым товарищем. Затем в полном молчании вернулись к «Метеору».

Стини недоумевающе посмотрел на Норта, когда тот снимал свой шлем.

— Разве Майк не вернется? — спросил помешанный пилот.

— Нет, Стини, — мрачно ответил Норт. — Майк не вернется.

Алина плакала.

— Уйдем с этой ужасной планеты, пока мы все не погибли! — рыдала она. — Она убила моего отца, она убивает всех…

— Мы не уйдем, пока не достанем левиум!

Голос Шарля Бердо прозвучал, как сталь, и рука угрожающе легла на атомный пистолет.

— Там, в этом кратере, лежит левиум на миллиарды долларов, — резко произнес Бердо. — Я не уйду, когда близко от меня лежит такая добыча.

Норт сказал тихо, с горечью:

— Коннора не убили бы, если бы вы не приказали ему идти с нами, Бердо.

— Он хотел начать бунт, я не мог оставить его на корабле, — отрезал Бердо. — Будет еще хуже, если вы попробуете не повиноваться мне. Мы отправимся сейчас за этим левиумом! — резко произнес он. — Пойдем все, кроме девочек и помешанного. Я не хочу оставлять здесь никого, кто бы мог захватить корабль и улететь, оставив меня жариться на этой проклятой планете.

— Но если мы все погибнем, то сами девушки не смогут улететь и тоже погибнут, — запротестовал Филипп Сидней.

— Это, — проскрежетал Бердо, — заставит вас быть осторожнее и следить, чтобы ничего не случилось. Надевайте скафандры. Возьмем с собой кирки, ломы и канаты. Мы должны быть достаточно сильны, чтобы отогнать Огневиков, если они снова нападут.

Норт начал медленно надевать инсулитовый скафандр и шлем. Сидней, Уайти Джонс, Дорак последовали его примеру.

— Я хочу идти в вами, моряк, — заявила вдруг Нова Норту. Ее бойкое личико было бледным и тревожным. — Я могу помочь…

Норт покачал головой:

— Вы останетесь здесь, с Алиной и Стини, Нова. Мы вернемся.

Наконец все оделись. Бердо мрачно указал на шлюз. Вместе со своими двумя сообщниками он снова двигался сзади.

Снаружи в грохочущем, вьющемся дыму Норт огляделся. Не было и признаков Огневиков, нападавших на них. Но все они крепче сжали в руках свои кайла, идя далеко впереди группы Бердо.

Базальтовое плато дрожало у них под ногами с каждым громовым ударом, отдававшимся в дыму. Они двигались вправо, приближаясь к берегу, пока не достигли плато из минерала, который был легче лавы.

— Он будет плавать. Глыба достаточно велика, чтобы поднять всех нас, — заявил авантюрист. — Норт, вы с Дораком и Джонсом начинайте высекать плот. Сидней, вы готовьте каменные весла.

Они принялись за работу, подрубая плоский пласт своими кайлами и ломами, а затем медленно сдвигая его к алым, шипящим лавовым волнам. Только малое притяжение спутника позволяло им проделывать такую работу.

— Огневики идут! — раздался вдруг хриплый, полный паники голос Келлса.

Целый десяток огнедышащих тварей неуклюже подбирался к ним с востока.

— Пусть кто-нибудь отгоняет их кайлами! — крикнул Бердо. — Остальные столкните плот!

Норт, Дорак и Уайти встретили кинувшихся Огневиков ударами ломов и кайл. Кайло Норта разбило кристаллический глаз одного из чудовищ, и оно слепо шарило, чтобы схватить его когтями. Уайти почти снес голову другому, яростно взмахнув тяжелым ломом. Огневики на мгновение отступили перед этой свирепой обороной.

— На плот! — крикнул Бердо. — Скорее, пока они не кинулись опять!

Сидней и Келлс спустили тяжелый пласт черного камня на жидкую лаву. Бердо уже стоял там, держа всех под прицелом своего атомного пистолета.

Норт и его два товарища прыгнули вслед за другими на качающийся плот. За ними прыгнул и Дарм.

— Гребите, живо! — крикнул Бердо.

Огневики бежали к берегу. Тяжелый каменный плот медленно двинулся по лавовым волнам. Обманутые твари столпились на берегу, следя за ними кристаллическими, похожими на блюдечки глазами. Бердо, стоя на носу странного судна вместе с Дармом и Келлсом, указал на север через Пламенный Океан.

— Держите к этим трем вулканическим пикам!

Норт почти залюбовался неукротимой решимостью авантюриста. Их положение было опасным, как никогда. Скользящее течение густой лавы подхватило плот и угрожало увлечь его к западу.

Зной, которым веяло от алой сверкающей лавы, был почти нестерпимым. Каждое движение каменных весел сыпало вокруг фонтаны огненных брызг.

Но все же грубый каменный плот продвигался к северу по огненному морю. Три крутых вулканических пика впереди вырастали. Пепел непрерывно сыпался на них, клубы дыма обвивали их зловещей мглой.

— Это… сам ад! — прохрипел Филипп Сидней, работая веслом рядом с Нортом. — Мы никогда не вернемся отсюда!

На поверхности лавы там и сям плясали столбы вьющегося пламени. Один такой тайфун заскользил прямо к ним.

— Греби к западу! — крикнул Норт. — Уйдем с пути этого смерча.

Они поспешно изменили курс. И огненный крутящийся смерч пробежал всего в нескольких десятках ярдов от них.

За длительными скрежещущими раскатами, идущими откуда-то из недр вулканической луны, следовали вздымающиеся волны лавы, раскачивавшие плот.

Норт выгребал каменным веслом снова, и снова, и снова, не глядя вперед. Но когда поднял голову, западный кратер был рядом.

Это не был действующий вулкан, хотя, казалось, извержение закончилось совсем недавно. Его зубчатый черный конический пик круто вздымался из Пламенного Океана. Но все же у края они заметили площадку, к которой и направили плот.

Каменный плот стукнулся о берег. Бердо и его сообщники выскочили первыми, сразу же отбежав на безопасное расстояние в 30 футов, чтобы следить за остальными.

— Берите с собой кайла, ломы и канаты, — быстро приказал Бердо. — Мы вытянем плот на берег.

Уайти, Сидней и Дорак вышли на берег с инструментами. Но Норт, проходя каменный плот, наклонился, словно споткнувшись. Его пальцы незаметно распустили застежки свинцовых башмаков.

Время для выполнения опасного плана настало. Он знал, что это единственный шанс.

Он выпрямился как бы для того, чтобы прыгнуть с плота. Но, сбросив с ног свинцовый груз, пригнулся и прыгнул прямо на Бердо и его людей.

И хотя все трое были в 30 футах от него, Джон Норт пролетел это расстояние, как бомба.

Он услышал удивленный возглас Бердо:

— Дурак…

В то же мгновение в Норта полетел разряд атомного ружья, но Бердо не смог прицелиться, промахнулся. Норт обрушился на авантюриста.

Он свалил Бердо наземь и одновременно ударил ногами Дарма и Келлса.

— Дорак! Сидней! Прыгайте на них скорей! — крикнул он.

Глава 8

Яростно борясь с Бердо, Норт услышал рядом выстрел атомного ружья. В телефоне у него раздались вопли и хрипение агонии, но он не мог обернуться.

Норт вложил всю свою силу в судорожный порыв, вырвал у Бердо оружие и прицелился в него.

— Отступить, руки вверх, или я стреляю! — крикнул он.

Короткая битва на узкой площадке кончилась.

Дарм лежал ничком и не шевелился, гласситовая щель в его шлеме была разбита, лицо почернело от жара. Над ним распрямлялась гигантская фигура Уайти.

Сидней отнял пистолет у Келлса и целился в негодяя. Но позади него лежал Ян Дорак, схватившись за ногу и корчась от боли.

— Дарм ранил Дорака, прежде чем я убил его, — прошептал Уайти Норту.

Норт оставил их сторожить Бердо и Келлса и наклонился над Дораком. Нога упрямого межпланетника была ранена атомным выстрелом и инсулитовый скафандр прорван.

Лицо у него исказилось от боли, и зубы были стиснуты.

— Нога… горит, — простонал он. — Но рана неопасная… Норт отрезал кусок инсулита от скафандра убитого Дарма и плотно обвязал ногу Дорака.

Потом они отрезали несколько кусков от каната и связали Бердо и Келлса по рукам и ногам.

— Я не смел рисковать раньше, — хрипло сказал Норт Уайти и Сиднею. — До тех пор, пока они держали Алину под прицелом.

— Это было хорошо сделано, Джонни, — горячо ответил Уайти. — Я уж боялся, что ты решил совсем сдаться.

Норт взглянул на крутой склон пика, у основания которого они стояли. Огромная космическая башня была покрыта корой застывшей лавы от прежних извержений. Вверх по склону вела узкая, опасная тропка.

— Теперь за левиумом, — сказал он.

Он повернулся к Дораку, который сидел, прислонясь спиной к глыбе лавы, и следил за ними, кривясь от боли.

— Ступайте, ребята, — пробормотал тот. — Я могу сторожить Бердо и Келлса, пока вы будете ходить.

Норт дал ему атомное ружье.

— Сожги их, если шевельнутся, Ян, — сказал он.

Они привязали тросом каменный плот к площадке и, взяв снаряжение, начали подниматься по склону огромного конуса.

Норт двигался впереди, стараясь держаться пути, намеченного им между лавовыми выступами и трещинами. Это был узкий, опасный карниз, тем более что грохочущие конвульсии Громовой Луны сотрясали весь пик и могли сбросить их в любое мгновение.

Черные облака дыма кружились и летали вокруг, как гигантские летучие мыши. Воющие воздушные вихри здесь были еще сильнее, чем внизу, и угрожали сорвать их с непрочной опоры. В сотнях футов внизу дымился багровый, огненный простор Пламенного Океана.

Мысли Норта сосредоточились на левиуме. Эту полулегендарную залежь самого таинственного из элементов нужно найти, иначе все муки, все лишения и смерти окажутся бесполезными. Если старый Торн Лоурел много лет назад действительно прошел этим опасным путем и нашел левиум, то этот клад еще должен быть здесь.

Они достигли усеченной вершины пика и кинулись на мгновение наземь, чтобы свирепые вихри, бушующие здесь, не сорвали их с утеса. Оказалось, что они цепляются за зубчатый край самого кратера.

— Неужели нам нужно забраться туда? — ошеломленно спросил Филипп Сидней, заглядывая в кратер.

— В записях Лоурела сказано, что левиум находится в кратере, — ответил Норт. — Должно быть, он нашел путь вниз.

Жерло было почти вертикальным, диаметром около ста футов, шахтой спускавшимся в черную глубину. Стенки этого вулканического колодца, как и склоны пика снаружи, были покрыты выступами и трещинами, а внизу отсвечивала жидкая лава.

— Я вижу тропинку по северной стенке жерла! — воскликнул Уайти.

— Это и должен быть путь, тот единственно возможный путь, которым спускался Лоурел, — сказал Норт. — Вперед!

Они обошли кратер, сгибаясь под ударами вихря. В жерле кратера адская буря стихла, но здесь еще опаснее были конвульсии планеты.

Этот спуск в недра Громовой Луны был еще страшнее подъема по наружной стене кратера. Им приходилось нащупывать дорогу от выступа к выступу. Любая ошибка означала падение в расплавленную лаву.

Вдруг Джон Норт заметил немного ниже слабый голубоватый отсвет из углубления в стене. Сердце у него забилось.

— Кажется, мы нашли его! — хрипло вскричал он. — Скорее!

Они спустились на покатую площадку, возле которой в стенке кратера открывалась глубокая впадина.

Норт вошел туда и очутился в небольшой пещере, которая была одним из множества пустот, пронизывающих толщу пика. Но эта пещера в скале сияла странным, холодным, голубоватым светом. Он исходил от кровли, и все трое взглянули вверх.

— Левиум! — взвизгнул Уайти. — Но, Джонни, посмотри на его размер!

Голос у Сиднея дрожал:

— Этого не может быть. Так много левиума нигде быть не может…

Сердце у Норта стучало от возбуждения, смешанного со странным чувством боязливого почтения, когда он смотрел на это чудо пламенной луны.

Словно подвешенная как раз под сводчатым потолком пещеры, виднелась масса плотного каменистого вещества, каждый атом которого сиял этим чистым, холодным, голубым светом. Эта масса была почти в 7 футов длиной и почти такой же ширины и толщины.

Это было словно сияющее голубое солнце, подвешенное к кровле пещеры. Но оно не висело там, Норт знал это. Огромная масса левиума в действительности прижималась вверх к кровле, напрасно стараясь вырваться из кармана, в котором так долго была заключена.

Норт мог представить себе геологическую историю этой массы левиума. Захваченный пламенной массой Оберона, когда спутник начинал затвердевать, левиум в течение миллионов лет продавливал себе путь вверх, чтобы потом улететь в пространство со всей своей странной силой обращенного притяжения, которой обладает он один. Но оказался в этой пещере, как в ловушке.

— Теперь мы знаем, почему Торн Лоурел смог привезти с собой только кусочек левиума, — хрипло сказал Норт. — Ни один человек не мог бы одолеть эту массу.

Сидней ткнул ломом, отколол маленький кусочек левиума, а потом схватил его рукой и притянул вниз.

Кусочек рвался из руки молодого офицера Компании, чтобы упасть вверх. Едва выпущенный, он взлетел и ударился о кровлю.

— Невероятно! — ошеломленно пробормотал Сидней. — Неудивительно, что это вещество так ценится. Оно единственное из всех элементов противостоит тяготению.

— Джонни, как вытащим эту штуку отсюда? — озабоченно спросил Уайти. — Мы не можем просто нести ее — она будет рваться вверх каждую минуту. Мы не сможем удержать ее.

— Есть только один способ, — ответил Норт. — Надо привязать ее к глыбе обыкновенного камня, достаточно тяжелой, чтобы уравновесить отрицательный вес левиума.

Они нашли такую глыбу в углу пещеры — обломок камня, упавший вследствие непрерывных содроганий Громовой Луны.

Встав на эту глыбу, они начали просовывать ломы в щель над массой левиума, чтобы накинуть канаты и стянуть вниз. Но едва они начали тащить левиум вниз, как с кровли пещеры, к которой он так долго был прижат, посыпались обломки камня.

— Джонни, кровля может осесть прямо на нас! — вскричал Уайти.

Норт понял опасность. Глыба левиума, давя кверху в течение веков, вызвала напряжение и трещины в кровле пещеры. Если убрать теперь левиум, то последняя опора кровли исчезнет, а постоянные сотрясения Громовой Луны быстро обрушат на них всю пещеру.

— Нам нужно вытащить его быстро, — заявил Норт. — Скорее, привяжем ее к камню.

Потребовалась вся сила троих людей, чтобы стащить левиум с кровли вниз с помощью накинутых на него канатов. Пока они торопливо привязывали его к глыбе черного камня, с потолка сыпались новые осколки.

Привязанный камень больше чем уравновесил отрицательный вес левиума. Обе связанные вместе глыбы имели несколько фунтов положительного веса.

— Следующий же сильный толчок обрушит всю пещеру! — тревожно крикнул Норт. — Скорее вынесем его отсюда!

— Нет еще! — проскрипел знакомый хриплый голос.

Они быстро повернулись. У входа стояла высокая, одетая в инсулит фигура Шарля Бердо с атомным пистолетом, направленным на них.

Бердо быстро вошел в пещеру, а на площадке снаружи они заметили силуэт Келлса. И взгляд Бердо сверкал торжеством в щели шлема, когда он целился в пораженных ужасом троих людей.

— Я еще не вышел из игры, Норт! — заявил авантюрист. — Вы даже не подумали, что ваш друг Дорак может потерять сознание от боли и дать нам с Келлсом возможность освободиться, правда?

Норт знал, что Бердо убьет их и что ни ему, ни Сиднею не удастся выхватить оружие, чтобы успеть помешать этому.

Но пальцы Бердо на мгновение задержались на курке, когда авантюрист восхищенно взглянул на невероятную сияющую массу левиума.

— Сокровище Громовой Луны! — прошептал он, трепеща от алчности. — Величайший клад из всех…

Громовой раскат нового сотрясения заставил их всех закачаться. С потрескавшейся кровли посыпался дождь каменных обломков, они выбили пистолет из руки Бердо, а его самого заставили в смятении отпрянуть.

— Пещера рушится! — завопил Уайти Джонс. — Бежим!

Они схватили связанные глыбы левиума и камня и быстро потащили ее к выходу. Безоружный преступник Келлс, ждавший на площадке, убежал.

Бердо вскочил и ошеломленно искал свое атомное ружье. Норт с Сиднеем торопливо вытащили левиум сквозь узкое отверстие. В это мгновение кровля пещеры обрушилась с оглушительным грохотом, просыпалась на авантюриста каменным дождем.

Сводчатый выход из пещеры оседал, сжимался над Нортом и Сиднеем. Но Уайта прыгнул в это отверстие, и его гигантская фигура напряглась в геркулесовском усилии, сдерживая массы рушащихся камней спиной и плечами.

Это дало Норту и Сиднею время, чтобы вытащить груз на площадку. Но когда Норт обернулся, то гигантские плечи Уайти сгибались под тяжестью оседающей скалы, а голос превратился в задыхающийся стон.

— Джонни…

Норт никогда не смог бы забыть выражения любви и отчаяния в глазах Уайти, когда его огромная голова все ниже склонялась под сокрушающей тяжестью.

В тот самый миг, как Норт яростно рванулся, чтобы высвободить гиганта, его бросило наземь от сотрясения, и вся пещера осела сразу.

Он поднялся на колени. Ни отверстия, ни пещеры больше не было — ничего, кроме груды обломков на том месте, где стоял Уайти. Он заколотил кулаками по камню, крича сдавленным голосом:

— Уайти! Уайти!

Но он знал, что Уайти погиб и погребен, как и Бердо, под тоннами камня, которые он поддержал, чтобы дать им последний шанс для спасения.

Дрожащий настойчивый голос Сиднея прорвался сквозь волну скорби, охватившую Норта. Молодой офицер цеплялся за глыбу левиума, скорчившись на сотрясающейся площадке.

— Келлс убежал! Он безоружен, но может захватить наш плот и уйти, если мы не настигнем его.

— Вы несите левиум, — хрипло сказал Норт Сиднею. — А я попробую догнать негодяя.

Выбравшись на вершину кратера, Норт увидел фигуру Келлса, бешено несущуюся вниз по склону пика. Он яростно кинулся в погоню, не обращая внимания на опасности.

Но Келлс, испуганно оглянувшись на него, удвоил бешеную скорость. Он уже достиг площадки на берегу Пламенного Океана, отвязывал каменный плот и сталкивал его на пламенные лавовые волны.

Норт выхватил атомное ружье и выстрелил, но Келлс с ужасом дернулся назад и уклонился от огненного выстрела. Каменный плот отошел от берега. В отчаянии Келлс разбежался и прыгнул на него…

Но свинцовые башмаки были слишком тяжелы. Норт увидел, как негодяй ударился о лаву и услышал ужасный крик, милосердно приглушенный радиотелефоном. Когда он решился взглянуть снова, то на поверхности лавы не было и следа Келлса. Темный каменный плот безмятежно уплывал.

Норт вернулся к вершине и помог Сиднею стащить упрямую глыбу левиума и камня вниз по склону, на площадку у подошвы пика. Там они склонились над неподвижной фигурой Дорака.

Дорак был без сознания, но дышал.

— Он выживет, если увезти его отсюда, — сказал Сидней. — Но как, Норт? Плот уплыл…

Помрачнев, Норт поднялся.

— Мы могли бы вырезать новый плот из камней здесь, — пробормотал он. — Но боюсь, что они слишком тяжелы, чтобы плавать.

Они попробовали, отколов кусок от основной породы, и бросили его в огненное море. Он медленно погрузился в шипящие алые волны.

— Я так и думал, — медленно произнес Норт. — Мы не сможем выбраться, так как это единственная горная порода на пике.

Сидней воскликнул:

— Но даже если с нами кончено, как быть с Алиной, и Новой, и Стини? Они там, в корабле, и они тоже не смогут уйти отсюда! А если они попытаются сделать другой каменный плот и приехать за нами, то Огневики наверняка поймают их!

Норт подумал.

— У них есть только один шанс, — сказал он наконец. — Это Стини. Если бы он смог увести корабль отсюда…

— Но он помешан! — воскликнул Сидней.

— Он был когда-то великим пилотом, много лет назад, — размышлял Норт. — Его разум, как бы он ни был затуманен, может вспомнить кое-что. Это единственный шанс спастись.

Он потратил несколько минут, чтобы присоединить батарею радиотелефона со скафандра Сиднея к своему прибору. Удвоенная мощность могла позволить маломощному прибору достичь «Метеора».

Он заговорил настойчиво:

— Джон Норт вызывает «Метеор». Вызываю «Метеор»!

Ответа не было. Он вызывал снова и снова. Прошел почти час, когда вдруг раздался возбужденный девичий голос:

— Моряк, это вы? Я Нова! Я попыталась настроить аудиофон и…

— Нова, слушай! Мы достали левиум, но не можем уйти отсюда. — Норт быстро рассказал ей, что случилось. — Вам надо уйти с этой луны на Титанию и позвать оттуда на помощь. Это единственный способ для нас спастись.

— Но мы не можем! — вскричала Нова. — И вы не сможете прожить там все время, которое понадобится, чтобы нам слетать за помощью!

— Нет сможем, — солгал Норт. — Мы нашли запасы, спрятанные старым Торном Лоурелом, — банки с кислородом, пищу, воду и портативную жароупорную палатку. Когда вы вернетесь, вы найдете нас здесь с левиумом.

— Если вы уверены, что это лучший способ помочь вам, моряк, мы сделаем это. Только как мы доберемся до Титании? Мы не умеем вести корабль — ни я, ни Алина.

— Я знаю, но Стини сможет, вероятно, — сказал Норт. — Дайте мне поговорить с ним.

Он ждал, пока Нова позовет помешанного пилота. И он увидел, что Филипп Сидней странно улыбался ему.

— Вы хорошо солгали, Норт, — тихо сказал Сидней. — Без этого они никогда не согласились бы лететь.

Норт кивнул.

— Они вернутся с помощью, если смогут благополучно улететь. Мы будем мертвы, но левиум останется и будет истрачен, как условлено.

Он прервал себя, услышав щелканье включенного на «Метеоре» аудиофона. Потом послышался неуверенный голос Стини.

— Стини, слушай, это Джонни, — сказал Норт медленно и внятно, чтобы затуманенный разум понял его. — Стини, ты хочешь вести корабль, не правда ли?

— Да, Джонни. Ты позволишь мне теперь?

— Ты думаешь, что сможешь, Стини? — напряженно спросил Норт. — Ты ведь давно не брал в руки управление. Думаешь ли ты, что вспомнишь?

— Я думаю, что вспомню все, как только возьмусь за рычаги, Джонни!

— Так слушай, Стини, — настойчиво произнес Норт. — Вот что ты должен сделать. Ты должен вести корабль прочь с этой луны. Ты должен идти на Титанию и сесть, в космопорт Лунного города.

Стини задал недоумевающий, нерешительный вопрос:

— А что с тобой и остальными, Джонни? Вы ведь не останетесь здесь, да? Здесь нехорошо оставаться.

— Знаю, но мы должны остаться, — объяснил Норт. — Мы не можем уйти с этого пика. Вам надо идти за помощью.

— Но я могу прийти за вами в корабле, — поспешно предложил Стини. — Я могу прийти и взять вас, а тогда мы улетим все вместе.

— Нет, Стини! — настойчиво повторил Норт. — Ты не должен пробовать этого! Здесь нет места, чтобы посадить корабль.

— Но я могу подвесить его достаточно надолго, чтобы вы вошли, — заявил помешанный пилот своим чистым, детским голосом.

— Не пытайся, Стини! Атмосферные течения здесь ужасны, никакой пилот не сможет совершить такой маневр, разобьется! Ты должен сделать то, что я тебе сказал, и уйти с этой луны…

Норт умолк, но ответа не было. Он громко закричал в передатчик своего шлема:

— Стини, слушай меня! Не пытайся это делать, иначе убьешь и себя и девушек…

— Норт, глядите! — Резкий крик Сиднея заставил Норта быстро поднять глаза.

Там, на юге, над пламенным огненным морем, что-то поднималось в дыму. Это был огромный, продолговатый «Метеор», поднятый на пламенных вспышках своих килевых дюз.

Его хвостовые дюзы запылали, и он низко над пламенным лавовым морем двинулся в сторону пика. При малой высоте и огромной скорости он, казалось, готов был разбиться о пик.

— Стини, назад! — напрасно кричал Норт в передатчик.

Слишком поздно. Огромная масса «Метеора» ринулась вниз, к узкой площадке, на которой они стояли.

Грохот дюз заглушил даже раскаты грома содрогающейся луны. Корабль падал рядом с ними, падал, чтобы раствориться в огненной лаве…

Килевые дюзы изрыгали вниз бешеное пламя, разбивавшееся о лавовые волны. Уравновесившись на этих огненных столбах, раскачиваясь в бурных вихрях, корабль замер, паря в воздухе.

— Сюда, Норт! — воскликнул Сидней.

Люк воздушного шлюза корабля был всего в нескольких футах от них. Они кинулись к нему вместе со своей драгоценной добычей.

Казалось безумием даже представить себе, что какой-нибудь пилот решится на такую посадку — для такого подвига нужны были сверхчеловеческие усилия. Но Стини сумел выполнить этот маневр! Он играл на килевых и боковых дюзах, как на огненном органе, держа корабль в опасном равновесии…

И вот Норт, Дорак, Сидней и драгоценный груз в шлюзе.

Захлопнулся наружный люк, распахнулся внутренний, и Норт хрипло крикнул:

— Вверх, Стини, вверх!

«Метеор» ринулся вверх сквозь волны дыма, словно брошенный гигантской катапультой. Выше, все выше, сквозь волны дыма и пепла Громовой Луны, к свободному пространству и дружелюбным звездам…

Норт отстранил бросившихся к нему Алину и Нову. Пошатываясь, он прошел в каюту управления. Стини сидел, согнувшись над рычагами управления.

Его лицо сияло. Оно преобразилось в эти часы. Весь пламенный гений его великого прошлого ожил в его мозгу.

А потом корабль пошел в свободном эфире, под ясным зеленым оком Урана, и Громовая Луна снова стала тускло-красным шаром, уходящим назад, и лицо у Стини стало таким же ясным и детским, как и раньше…

Он беспокойно взглянул на Норта.

— Я сделал это хорошо, Джонни? — с тревогой спросил он. — Не правда ли?

Рука у Норта дрожала, когда он положил ее на плечо товарища:

— Ты сделал то, чего не мог бы сделать никакой другой пилот в Системе, Стини.

Стини улыбнулся. Это была счастливая улыбка довольного ребенка.

— Я был когда-то хорошим пилотом, — сказал он.

Глава 9

Скрипя каждым бимсом, словно утомленный долгим путем, «Метеор» спускался на ночную сторону Земли. Вокруг черного пятна космопорта сияли дружеские красные и зеленые маяки.

Норт медленно посадил корабль. И когда тот сел и жужжание циклотронов смолкло, он еще некоторое время сидел неподвижно в пилотском кресле.

Сидней открыл люк. Внизу уже стояла санитарная машина. Дорака положили на носилки. Он смотрел мимо всех на Норта, и его бледное лицо было странно напряженным.

— Джонни…

— Поговорим после, Ян, — тихо сказал Норт. — Тебе нужно отдохнуть. И ты, Стини, иди. Я хочу, чтобы и ты пошел с ними, чтобы ухаживать за Яном.

Стини просиял:

— Я присмотрю за ним. Но ты придешь потом, Джонни?

— Приду.

Они вышли, и ясные глаза Алины затуманились, когда она смотрела им вслед. Голос у нее был хриплым, когда она повернулась к Норту.

— Они и все другие старые межпланетники вроде них, они никогда не будут больше нуждаться ни в чем, — сказала она.

Сидней сказал Норту:

— Мне не удалось поговорить с вами в пути, Норт. Но я хотел сказать вам… Неприятностей с Компанией не будет. Я ухожу в отставку, и я буду свидетельствовать, что Алина действительно купила корабль.

Норт благодарно кивнул:

— А как с левиумом?

Алина быстро кивнула:

— Филипп послал известие с Титании. За левиумом придут, мы его сдадим пока на хранение. Кажется, люди уже здесь.

Действительно, за сокровищем явились вооруженные стражи и бронированная машина. Норт проследил за погрузкой. Машина ушла. И он вдруг ощутил странную пустоту.

— Норт, есть еще кое-что, о чем мне не удалось сказать вам. Мы с Алиной… — услышал он голос Филиппа Сиднея.

Норт слабо улыбнулся и кивнул:

— Я догадался, Сидней. Вы любите друг друга.

Сидней смешался:

— Я боялся сказать вам. Я думал, что, может быть, Алина… может быть, вы…

Норт устало покачал головой.

— Нет, Сидней. Алина прелестна. Она дала нам возможность полететь в космос и сделать кое-что для старых товарищей. Она любила меня как одного из старых друзей своего отца. Вот и все.

Подошли Алина и Нова.

Белокурая звездная девушка протянула Норту руку.

— Прощайте, моряк, и спасибо, что довезли на Землю.

— Но, Нова, это мы все должны благодарить вас, — возразил Норт. — Не будь вас…

— О, забудьте об этом! — Она пожала плечами. — Звездные девочки всегда впутываются в неприятности. Я просто хотела освободиться сама.

Она резко отвернулась. Алина быстро проговорила:

— Мы с Филиппом… все мы… уходим вместе. Идемте.

Но Джон Норт медленно покачал головой:

— Идите. Мне нужно сделать еще кое-что. С кораблем… — И Норт остался один в лунном свете. Рядом с исцарапанным бортом «Метеора».

Потом он медленно зашагал через порт к стройной колонне Памятника Пионерам Космоса. Дул порывистый ветер, он доносил звуки подготовки к отлету венерианского лайнера: музыку и смех, голоса пассажиров.

Но Норт ничего этого не слышал. Он медленно шел к Памятнику. Остановился перед высокой колонной. Он чувствовал только глухую боль.

Он вспомнил тот день, когда приземлились здесь, вернувшись с Кэрью, из второго перелета. Он вспомнил шумные толпы, яркое солнце, улыбки и шутки Майкла Коннора, высокую молодую фигуру Уайти, возвышающуюся над всеми…

Норт наклонился, пытаясь прочесть имена, начертанные золотом, — имена тех, кто летал с Джонсоном, Кэрью и Венци. Там было и его имя, но он не искал его. Он читал бессмертные имена великих пилотов.

Джезон Питерс…

«…и никто не сможет помешать мне еще раз попасть в пространство…»

Майкл Коннор…

«…вот так я всегда хотел умереть, рядом с красивой девушкой и с бутылкой…»

Харлей Стини…

«…Я был хорошим пилотом, не правда ли?»

Уайтман Джонс…

«Джонни…»

Больше читать он не мог. Горло его сжала судорога, глаза застилали слезы. Кто-то схватил его за рукав.

— Моряк!

Это была Нова.

— Моряк! Я не могу оставить вас, я знала, что вы сюда придете, — сдавленно проговорила она.

Ветер донес до них звуки далекой песни. Это была старая песня:

«Мы построим лестницу до звезд!..»

Норт проговорил, глядя на тусклое золото великих имен:

— Они построили лестницу до звезд, Нова. А теперь они погибли, погибли и забыты…

— Моряк, не надо! — Нова плакала, прижимаясь к нему. — Я всегда буду с тобой, моряк, если только ты захочешь…

— Но, Нова… — Он удивленно взглянул в ее заплаканное лицо.

— Я знаю, что я только звездная девочка… — начала она.

— Вы — самая храбрая и красивая девушка, какую я только встречал, — ответил он. — Но я стар…

Она спрятала лицо у него на плече, не отвечая. И Норт почувствовал, как странная теплота растопила ледяную боль в его груди.

Космический инженер Лэрд Карлин направляется на Землю для лечения «звездной болезни». Здесь ему предстоит помочь землянам в решении их энергетических проблем и, разумеется, обрести любовь.

Глава 1

Когда Марн ушла, Карлин в изнеможении опустился на кровать. Это была реакция на утомительное, долгое путешествие. И, без сомнения, следствие звездной болезни.

В спальню доносились звуки приглушенного разговора:

— …если Контроль-оператор докопается до того, что мы делаем. — Карлин узнал голос Харба Ленда. Разговор вскоре затих.

«Что они замышляют? — подумал, засыпая, Карлин. — Видимо, это противоречит законам, с помощью которых Контрольное Консульство управляет объединением галактических миров…»

Когда утром Карлин спустился в нижний зал, он сразу почувствовал недружелюбие старшего брата. Харб, не глядя на него, процедил приветствие. Но Карлин не обратил на это внимания, а с ужасом смотрел на приготовленную пищу. Вместо нежнорозового синтетического желе, которое он обычно употреблял, на столе были вареные овощи, натуральное молоко и настоящие куриные яйца.

Преодолев отвращение, он немного поел и сразу же опьянел от слабости.

Харб с издевкой смотрел на него, а старый Грамп засыпал Карлина вопросами, связанными с полетами к звездным мирам.

— Я и сам кое-что видел! — говорил старик. — Космические путешествия в крови нашей семьи. Моя мать была прямым потомком самого Джонсона Корхема! — с гордостью закончил он.

— А кто он, Джонсон Корхем? — удивленно переспросил Карлин.

— И что только они изучают там, в своих школах? — сердито буркнул Грамп. — Разве вы не знаете, что Корхем был первым, кто проложил дорожку к звездным мирам две тысячи лет назад?

— Сожалею, теперь я вспомнил это имя, — смущенно ответил Карлин. — Я много занимался астрофизикой, и у меня не хватало времени на древнюю историю.

— Вы изучали субатомику или только пространственно-силовую динамику?

— И то и другое. А еще я электронный механик, — ответил Карлин и заметил, как при этом Джонни бросил на брата торжествующий взгляд. Это его очень удивило.

— Джонни знаком с этими штучками, — заметил Грамп. — Он космический инженер и учился в университете на Канопусе.

— Вы получили образование на Канопусе? — удивился Карлин. — Так какого черта вы торчите на этой планете?

— Я люблю Землю! — с достоинством ответил юноша.

— Но этот мир так изношен, здесь нет поля для С. Е. Вам надо ехать на Ангол, — возразил Карлин.

— Вы все советуете нам оставить Землю! — грубо перебил его Харб. — И Контрольный Консул по поводу всех наших бед твердит одно: «Почему бы вам не эмигрировать на другие планеты?»

— Зачем винить Контрольного Консула? — с вызовом спросил Карлин. — Ваша вина, что вы глупо израсходовали запасы меди и теперь испытываете недостаток мощности!

Лицо Харба потемнело от гнева, и он воскликнул:

— Да, мы глупо растратили энергетические ресурсы! Мы двадцать столетий назад открыли дорогу к звездам. Мы растратили свою медь, чтобы основать внеземную цивилизацию. Теперь забыты всеми!

— Харб, пожалуйста! — с огорчением воскликнула Марн.

Они закончили ужин в полной тишине. Когда Карлин поднимался к себе наверх, его остановил Джонни.

— Не принимайте к сердцу вспыльчивость Харба. Все люди на Земле до безрассудства обеспокоены недостатком мощности.

Карлин вошел в спальню. Свет автоматически не зажегся, а где искать выключатель, он не знал. В полной темноте Карлин медленно разделся, лег в постель и долго всматривался в ночь.

Через открытое окно вся комната была наполнена ароматом цветов, слышался шорох листвы от слабого ветра, и чужое незнакомое звездное небо…

Карлин затосковал по дому. Он подумал, что если бы сейчас вернулся на Канопус, то отправился бы с Найлой потанцевать в танц-зал Солнечного города или прогуливался бы в Желтых садах… Он незаметно для себя уснул.

Карлина разбудили солнечные лучи, нагло светившие в глаза. И, к своему удивлению, он почувствовал себя значительно лучше, чем вчера. На этой примитивной кровати он отлично выспался, и сейчас его уже не тревожило то, что придется надолго обосноваться на Земле.

Странные, пожалуй, музыкальные звуки лились в окно. Карлин догадался, что это пели птицы. А воздух был прохладным, чистым и немного пьянящим.

«Какой восхитительный воздух на этой старой планете», — подумал Карлин. Он оделся в приготовленный для него костюм на молниях из грубой ткани и спустился вниз.

В комнате была только Марн. В ее пепельных волосах красовался ярко-красный цветок. При виде спускающегося гостя по ее лицу скользнула беспокойная улыбка.

— Ну как, вам сегодня лучше? — спросила Марн.

— Немного. Боюсь, что вчера вечером я был резковат.

— Вы просто устали. Сейчас приготовлю завтрак.

Странное чувство испытывал Карлин, сидя в этой старой, залитой солнцем кухне и наблюдая, как девушка в своих варварских брюках готовила завтрак на самой обыкновенной электрической плите, вместо того, чтобы нажимать на кнопку и запрашивать из автосервиса все необходимое.

— Джонни с Харбом отправились на космодром, — через плечо бросила Марн. — Они готовят планетолет для полета на Меркурий.

— Меркурий? — удивился Карлин. — Это, кажется, самая удаленная и близкая к Солнцу планета?

— Да. Люди Земли часто отправляются на эту жаркую планету в поисках меди. Подобную экспедицию и готовят Джонни и Харб.

Завтрак, который Марн приготовила, Карлин, к своему удивлению, съел весь. Пища была грубая, но вполне приемлемая.

Позавтракав, Карлин поблагодарил девушку и добавил:

— Я постараюсь как можно меньше доставлять вам хлопот. Марн кивнула и, немного помолчав, сказала:

— У соседей останавливались путешественники, прибывшие отдыхать на Землю, и все они еще долго, после того как улетели, с удовольствием вспоминали нашу Землю.

Карлин думал иначе, но возражать не стал.

Марн заметила его молчаливое несогласие и добавила:

— Вы ведь много работали в космосе и на других мирах, Земля покажется вам скучной.

— Я должен воспринимать ее такой, какой она есть, — ответил Карлин. — Пойду прогуляюсь.

— Если вы подниметесь по ручью, то найдете Грампа. Он удит рыбу! — прокричала вслед Марн.

Карлин прошел мимо громоздкого, закрытого железобетонного сарая или склада, мимо большого, наполовину зарытого в землю, гидропонического резервуара, наполненного зеленой массой незнакомых растений, и вышел к дороге, которая тянулась широкой бетонной полосой, огибая лес. Впервые в жизни Карлин увидел дорогу, которая была не прямая.

«Бедная планета… Даже приличной дороги построить не могли». В небе было пустынно, лишь изредка голубой свод пересекал одинокий атомолет.

«Старая, допотопная модель…» — машинально отметил про себя Карлин.

«Нет ничего удивительного, что эти бедные и гордые земляне обижены на всю Галактику, — думал Карлин. — Ведь то же было и со мной, если бы, к своему несчастью, я родился бы здесь.»

Дорога бежала на запад вдоль опушки леса и походила на огромный змеевик — как она изворачивалась, обходя большие валуны и неглубокие овраги.

Раздался странный звук. Карлин остановился и невольно попятился к обочине. Мимо него проехала машина — боже! — на самых обыкновенных колесах, вместо того, чтобы скользить на воздушной подушке над полотном дороги.

А лес, по мнению Карлина, был в жутком беспорядке. Большие и маленькие деревья перемешались, душили друг друга, повсюду коряги, сухие ветви и ползучие растения.

Все это можно было встретить на необжитых планетах, но ведь Земля — старейшая планета Галактики! Карлин понимал, что здесь есть свои преимущества: чудесный, виноподобный воздух, и ходить гораздо легче, чем на других мирах. Ему было странным гулять вот так просто, без плаща дегравитации.

Он не нашел ручья, о котором говорила Марн, и присел на пень у края дороги, размышляя об этом, полным тишины и сонного спокойствия, мире. Нигде не было слышно деятельности человека.

Карлин все ещё чувствовал себя разбитым. Он лениво наблюдал за небольшим блестящим насекомым, порхающим с цветка на цветок рядом с ним. Легкий ветерок заставлял падать, кружась в медленном танце, освещенные солнцем одинокие листья. И всюду пели, перекликались, заливались трелями всевозможные птицы.

«Старая, всеми забытая планета, — думал Карлин. — Люди Земли живут в прошлом…»

Когда же, наконец, Карлин встал и выбрался на дорогу, то в удивлении заметил, что солнце уже высоко поднялось в небо, а на душе было спокойно и словно радостно…

Глава 2

Однажды, возвращаясь с очередной прогулки, Карлин увидел, что большой сарай позади дома был открыт. Карлин заглянул внутрь и с удивлением обнаружил, что помещение оборудовано современными приборами. В дальнем углу мастерской возвышалась массивная машина, центральная часть которой была скрыта под металлическим кожухом.

— Похоже на генератор силового поля… — пробормотал Карлин. — Интересно…

Неожиданно из-за машины выскочил низкий квадратный мужчина с рыжей бородой.

— Что вам здесь надо? — заорал он.

— Я хотел взглянуть на машину… — растерялся Карлин.

— Так я и думал. Я же предупреждал Джонни! — рыжебородый выхватил из кармана атомный пистолет.

Галактическая цивилизация достигла того уровня, когда насилие над человеком стало редкостью. Поэтому вид оружия не испугал, а изумил Карлина.

В этот момент в мастерскую вбежали Джонни и Харб.

— Лоссер, опусти пистолет! — закричал Джонни.

Рыжебородый резко повернулся.

— Этот парень шпионит за нами! Я давно уже слежу за ним!

— Джонни, я тебя предупреждал! — взорвался Харб.

— Этот человек сумасшедший? — в удивлении спросил Карлин. Юноша, прихрамывая, вышел вперед.

— Возвращайтесь на работу! — приказал он товарищам. — Карлин, я очень сожалею о случившемся. Сейчас я тебе все объясню. — Подхватив Карлина под руку, Джонни повел его к дому.

— Харб, Лоссер, я и еще несколько человек готовим экспедицию на Меркурий, — объяснил Джонни. — Мы изобрели новый металлоискатель, основанный на принципе радиолокации, с помощью которого надеемся найти на Меркурии медную руду. Эта машина и стоит в мастерской. Мы стараемся хранить ее в тайне: не хотели бы, чтобы другие воспользовались нашим изобретением. Боюсь, что Лоссер принял вас за шпиона. Понимаете, земляне подозрительно относятся к посторонним…

— Я это заметил, — перебил Карлин юношу.

Вернувшись на веранду старого дома, Карлин задумался. Объяснение Джонни его не удовлетворило. Эта машина мало походила на металлоискатель. В ее очертании было что-то другое, и это «другое» вызывало беспокойство и настораживало.

Прошло несколько дней, и Карлин стал забывать о машине в мастерской, хотя какое-то беспокойство осталось.

По вечерам в доме Лендов собирались соседи. Но Карлин старался держаться в стороне и не вмешиваться в спор. Постепенно неприязнь и подозрительность в отношении его стали исчезать.

Как-то вечером, после ужина, сестра Джонни предложила ему проехаться на космодром.

Карлин согласился. В космопорт они приехали в сумерках. Затем медленно брели по направлению к планетолету Джонни. Внезапно Марн заставила Карлина свернуть к устремленному ввысь бетонному лучу, смутно видневшемуся на темном фоне ночного неба.

— Это в честь первого человека, улетевшего к звездам, — объяснила девушка. — С этого места впервые взлетел Горхем Джонсон.

Карлин с трудом различал в наступающих сумерках ряд имен и дат, выгравированных на пьедестале монумента.

— Боже мой, почти две тысячи лет назад! — воскликнул Карлин. — Какие же маленькие, неуклюжие звездолеты они тогда имели?

Марн смотрела, задрав голову, на маячивший в темноте шпиль.

— Люди критикуют землян за их гордость. Мы горды потому, что являемся потомками тех, кто открыл Вселенную!

— Вы имеете великое наследство. Но главное все же настоящее, а не прошлое, — возразил Карлин.

— Вы, как и другие, считаете, что история Земли закончилась? — с вызовом спросила Марн. — Так ошибаетесь: земляне еще многое сделают.

Карлин попытался было спросить, что она под этим подразумевает, но девушка решительно направилась сквозь ряды планетолетов к кораблю брата.

— На солнечной стороне Меркурия ужасно, — быстро сказала Марн, увидев, что Карлин внимательно разглядывает генератор. — Для защиты экипажа нужно очень сильное заградительное поле.

В центре корабля находился большой трюм, он был пуст. И Карлин сразу вспомнил странную машину в мастерской Джонни: она как раз вошла бы сюда.

— Хелло, Марн! — раздался приятный голос. — Я видел, что вы проходили по космодрому. Как идут дела у Джонни?

К ним подошел молодой человек в форме агентства, следящего за соблюдением законности во всей Галактике.

— Я Росс Флоринг, — представился он Карлину. — Контролер-оператор. А вы тот парень, что прилетел на Землю лечиться и остановились у Лендов? Рад с вами познакомиться.

Он повернулся к Марн.

— Когда Джонни планирует полет на Меркурий?

— Не знаю, Росс… — Марн почему-то смутилась. — Им надо сделать какие-то приготовления.

В этом простом разговоре Карлин почувствовал какую-то недоговоренность.

— Марн, я люблю Джонни, — продолжал Флоринг. — И, поверь, мне бы не хотелось, чтобы он из-за этой экспедиции оказался в опасности.

Марн явно уклонялась от разговора.

— А что может произойти с Джонни в этой экспедиции? Полет на Меркурий ничего особенного не представляет. К тому же с ним будет Харб.

— Что-то я на это не надеюсь, — тихо ответил Флоринг. — Медь не стоит такого риска. Скажи Джонни это. Да, на днях я загляну к нему поговорить…

Девушка поспешила уйти, Карлин последовал за ней.

— Мы еще увидимся, мистер Карлин, и поговорим о доме, ведь я тоже с Канопуса! — крикнул им вслед Флоринг.

Когда автомобиль уже отъехал, Карлин сообразил, что он не называл Флорингу своего имени. «Интересно, о какой опасности говорил контролер-оператор?» — подумал он.

— Марн, Флоринг как будто неплохой парень?

Девушка была явно встревожена.

— Да, один из лучших, к тому же он любит Джонни. Но ради выполнения долга он забудет обо всем.

Карлину показалось, что Марн размышляла вслух, а не отвечала ему. Странно… Слова Флоринга звучали, как предупреждение.

Глава 3

Грузовик, пыхтя и громыхая, спускался по старой дороге. В черно-бархатном небе блеснула цепочка звезд: Вега, Арктур, Альтаир… — они были так далеко. Наконец, подъехали к дому, остановились, осмотрелись. Свет горел только в мастерской.

— Я отнесу Джонни инструмент, — девушка стала вылезать из кабины.

— Марн, а что на самом деле задумал ваш брат? — остановил ее Карлин. — И о чем таком знает Флоринг?

Марн вздрогнула и напряглась.

— Разве Джонни не рассказывал вам о своих планах? — с наигранным удивлением спросила она.

Маленькая обманщица в этот момент была такой привлекательной: ладная, миниатюрная фигурка и бледное одухотворенное лицо с широко открытыми испуганными глазами. Карлин поддался внезапному порыву, нагнулся и поцеловал ее.

Под его руками оказалось плотное и теплое тело. Она не двигалась, но ее губы были плотно сжаты.

— Вы… вы не противитесь мне? — удивился Карлин.

— Нет, — спокойно ответила Марн. — Это же привилегия для путешественников с дальних миров — немного пофлиртовать с девушкой Земли, прежде чем улететь обратно.

— Зачем вы так? — запротестовал Карлин, но тут же умолк. Понимал: она ведь в общем права.

— Ладно, больше не будем, — порывисто сказала Марн. — Доброй ночи.

В спальне Карлин долго смотрел в открытое окно, где внизу, в долине, ярко горели бакены космодрома.

Он уже лежал в постели, когда услышал, что Марн вернулась одна. Видимо, Джонни и Харб продолжали работать.

— Что, черт возьми, они там делают? И почему Флоринг так осторожен? Впрочем… это меня не касается, — Карлин сладко зевнул. — Что может быть опасного в этой маленькой планетной системе? Восемь или девять небольших планет и среднее, заурядное солнце…

— Солнце?.. — что-то, словно вспышка, озарило Карлина. Он поспешно сел на кровати. — Боже мой, а если они на самом деле задумали… Не может быть! Разработка солнечной фотосферы?.. Неужели они так обезумели, что пойдут на это? Эта сверхмощная термозащита корабля, сверхсекретность. И машина — та, что он видел в мастерской…

Разработка солнечной фотосферы! Невероятное, запрещенное Контрольным Консульством предприятие!

— Нет, Джонни Ленд не пойдет на это! Он же знает, что может случиться, — сказал он себе.

Сказал, но не убедил себя. Стал вспоминать о навязчивой идее, которая владела Джонни, о нехватке на Земле энергии, о предупреждении Флоринга.

— Я должен узнать правду! — Карлин вскочил и торопливо оделся. — Если Джонни с приятелями задумали такое катастрофическое предприятие, я должен остановить их.

Он осторожно спустился вниз, прокрался через спящий дом и вышел в слабо освещенный двор. Свет горел только в мастерской, и Карлин направился туда.

Он ненавидел шпионство, но сейчас выбирать не приходилось. Мастерская оказалась закрытой, свет падал из окна. Пока Карлин стоял в нерешительности, неожиданно, открылись передние ворота, и оттуда вышел Лоссер с двумя парнями. В их фигурах чувствовалась усталость.

— Придем завтра! — бросил в мастерскую Лоссер. — Пора кончать в ближайшие дни.

Все трое, шаркая ногами, побрели к машине и уехали. На минуту ворота оставались открытыми. Карлин быстро подошел к ним, вглядываясь в глубину большого светлого зала. Джонни и Харб ставили какой-то громоздкий металлический цилиндр — видимо, кожух центрального механизма машины. Карлину достаточно было одного взгляда: эта огромная катушка электромагнита, массивная балкообразная голова и батарея фильтров Маренхейма… Ленды планировали несчастье.

Что-то твердое вдруг уперлось ему в спину, и дрожащий от гнева голос проговорил:

— Это атомный пистолет. Руки вверх!

— Марн! — с удивлением узнал Карлин.

— Не поворачивайтесь! — предупредила девушка. — Я видела, как вы крались сюда. Шпион!

Карлин непроизвольно обернулся к девушке.

Это могло, конечно, обернуться убийством, держи Марн пистолет наготове. Но девушка была неопытная и не успела нажать на курок. А может, она вовсе и не хотела этого делать?

Прежде чем Марн успела опомниться, Карлин вырвал у нее пистолет.

— Харб! Джонни! — крикнула девушка.

Ворота распахнулись, и два брата выскочили из мастерской. Лицо Харба не предвещало ничего хорошего. Карлин отскочил и поднял оружие.

— Назад! — приказал он. А так как Харб был ослеплен гневом и был способен на что угодно, добавил: — Назад, я не хочу вас убить…

— Харб, остановись! — крикнул Джонни. Его лицо было бледным, но самообладания он не потерял.

Харб застыл на месте. Его гигантская фигура напряглась, огромные кулаки судорожно сжимались.

— Я говорил тебе! Говорил, что может случиться!

Марн бросилась к братьям:

— Это моя вина, Джонни! Я слышала, как он направлялся сюда, и последовала за ним, но он успел вырвать пистолет, прежде чем я выстрелила!

— Спокойно, Марн, — с нежностью сказал Джонни. — Все будет хорошо. Просто Карлин еще не все понимает.

Хромой юноша лучше всех сохранял выдержку и спокойствие.

— Я все знаю, — в волнении заговорил Карлин. — Вчера вечером я только предполагал, но один взгляд на вашу драгу убедил меня во всем. Так вы, говорите, направляетесь на Меркурий? Насколько я теперь вижу, у вас, по-моему, совсем другой план. Вы, кажется, решили заняться разработкой солнечной фотосферы?

Джонни сохранял полное спокойствие.

— Карлин, Земля задыхается от нехватки энергии. — Чтобы ее иметь, нам нужна медь. Но она давно уже израсходована. В нашей системе миллиарды тонн меди только в одном месте — на Солнце. В его горячем газе столько меди, что Земле и другим планетам хватило бы на тысячелетия.

— Вы так много рассуждали о меди, что стали безумными!

— А что, собственно, безумного в нашем намерении? — невинно спросил Джонни.

— Вы же С. Е. и еще спрашиваете? — вспылил Карлин. — Вы хорошо знаете, что разработка солнечной фотосферы приведет к катастрофе. На своем корабле вам удастся приблизиться к Солнцу, может быть даже с помощью специальной драги высосать из газа необходимую вам медь. Но что за этим последует?

— Вам не хуже меня известно, — продолжал Карлин, — что случилось, когда пытались это сделать. Положим, ваше устройство вгрызается в атмосферу Солнца. Через некоторое время на поверхности образуется небольшое пятно, которое вдруг неудержимо растет, превращается в гигантский сифон, затем… Затем, известно, следует взрыв и выброс в пространство сгустка плазмы, что приведет к гигантской катастрофе! Ведь не зря же Контрольное Консульство строжайше запретило заниматься разработкой солнечной фотосферы.

— А предположим, что мы нашли способ, с помощью которого можно вести разработку солнечной фотосферы без образования солнечного пятна? — возразил Джонни.

— Не может быть! Это еще никому не удалось. Есть только единственный путь, который автоматически приведет к образованию солнечного пятна.

— Но я нашел новый способ! — повторил Джонни.

Тут Карлин вспылил:

— Вы меня просто обманываете, так как знаете, что я доложу о ваших планах контролеру-оператору.

— Вы не сделаете этого! — выкрикнула Марн.

— Не хотел бы, но я должен это сделать! Я не могу позволить группе сумасшедших совершить катастрофу, которая погасит жизнь на планетах.

Лицо Джонни вспыхнуло, но он сдержался и, прихрамывая, вышел вперед. Он не обращал никакого внимания на пистолет в руках Карлина.

— Лэрд, будьте благоразумны! Вы задумались, почему вы живете у нас? Потому что вы С. Е., Лэрд! Я скоро буду нуждаться еще в одном опытном инженере. Так хотите, я докажу вам, что нашел безопасный способ разработки солнечной фотосферы?

Карлин почувствовал глубокую убежденность в голосе юноши. Возможно, Джонни и в самом деле может доказать, иначе зачем бы он разрешил ему остаться у себя в доме, когда рядом идет такая секретная работа?

— Словом, дайте мне возможность объяснить свой план, и я вам докажу, что смогу вести разработку солнечной фотосферы без малейшей опасности катастрофы! — энергично закончил Джонни.

— Если так, — не сдавался Карлин, — почему вы не смогли убедить в этом Контрольное Консульство и получить разрешение на разработки?

— Карлин, я пытался убедить Консула! Делал одну попытку за другой, даже дал детальный план. Но Консульство не имеет компетентных инженеров, а страх перед катастрофой велик.

— Вот почему Росс Флоринг и другие офицеры Консульства и не спускают с брата глаз! — добавила Марн. — Они знают о наших планах и подозревают, что мы тайно готовимся к их выполнению.

Все это звучало убедительно, но Карлин еще в нерешительности сжимал пистолет.

— Так договорились? — улыбнулся Джонни. — Я в деталях объясню вам свой план, и, если вы заметите, что он не полностью устраняет возможность катастрофы, даю слово, что позволю вам сказать об этом Флорингу.

Карлин еще раз в нерешительности посмотрел на Джонни, подумал и опустил оружие:

— Я не намерен принимать участие в этой авантюре, но готов выслушать объяснение.

— Уф! — вздохнул Джонни. — Драматический вечер закончился благополучно. Харб, запри мастерскую, работу оставим на завтра.

Когда Марн забирала свой атомный пистолет, Карлину было немного не по себе.

— Сожалею, что я так отплатил за ваше гостеприимство, — сказал он девушке. — Но иначе я поступить не мог.

— Знаю, — холодно ответила Марн.

— Джонни вам все объяснит, он знает, что делать.

— И я рад, что вы договорились! — раздался из темноты хриплый голос Грампа Ленда. — Время позднее, идите спать.

Старик вышел из темноты с усмешкой на морщинистом лице, покачивая в руке тяжелый атомный пистолет.

— Будьте уверены, мистер Карлин, эту штуку я держал за вашей спиной, — хихикнул старик.

Глава 4

Вернувшись домой, Карлин так и не уснул. Его одолевали сомнения. Почему он смалодушничал и дал Джонни убедить себя? Этот фантастический план. Ведь безрассудство землян было явным…

Карлин похолодел от ужаса, вспомнив, что произошло несколько лет назад в системе звезды Мизар. Как только луч магнитной драги врезался в атмосферу звезды, образовалось незначительное солнечное пятно, превратившись в водоворот плазмы. Пятно росло и расширялось с катастрофической быстротой. Вихрь раскаленных газов поглотил корабль, а затем последовал выброс плазмы в пространство. И прежде чем солнечное пятно исчезло, жизнь на планетах этой системы прекратилась.

Затем то же самое повторилось и в созвездии Поллариса. Не удивительно, что последовало всеобщее возмущение и Контрольное Консульство строжайше запретило заниматься разработкой солнечной фотосферы.

Теперь Карлин стал свидетелем того, что и умами землян овладела навязчивая идея солнечных разработок. Ведь медь в их истощенной системе была только в одном месте — на Солнце.

Карлин заснул на рассвете и встал, когда уже вовсю светило солнце. Он нашел Лендов за завтраком.

— Как позавтракаете, мы покажем вам свою установку, — тихо сказал Джонни.

— Хорошо, что вы оказались покладистым парнем, — добродушно прогудел старый Грамп. — Не то я еще вдруг прихлопнул бы вас вчера.

— Ты этого не сделал бы, — возразила Марн.

— Что ты мне говоришь? — возмутился старик. — Когда я был молод, меня называли самым жестоким человеком в космосе.

Карлин в сопровождении Харба и Джонни прошел в мастерскую. Хромой юноша отпер входную дверь и указал на возвышавшуюся цилиндрическую машину.

— Идите, смотрите сами!

Карлин быстро осмотрел ее. Это была магнитная драга несколько необычной конструкции.

— Вам, конечно, знаком принцип солнечных разработок, — начал объяснение Джонни. — Планетолет, защищенный от радиации силовыми щитами, приближается, насколько можно, к фотосфере Солнца. Силовое магнитное поле, созданное генератором драги, концентрируется в тонкий луч-шнур. Магнитный луч врезается в море солнечного газа, состоящего из различных элементов, и всасывает все без разбору. Затем газ, попавший в машину, проходит через фильтры Марнхейма, которые как бы просеивают эту смесь, не пропуская атомов меди. Медный газ сжижается в охладителях. Готовая смесь в виде крупинок-гранул складируется, а отработанная газовая смесь выбрасывается обратно в пространство…

Карлин грубо перебил его, воскликнув:

— Да, выбрасывается! Что вы мне рассказываете сказки… Отбирая газ, мы в какой-то точке звезды снижаем поверхностное давление. Возникает маленький водоворот, затем солнечное пятно, которое разрастается до гигантских размеров, выброс большого количества плазмы и… катастрофа!

— Карлин, не делайте поспешных заключений! Взгляните на лучевую трубу более внимательно.

Карлин последовал совету Джонни и, осмотрев трубу, удивился ее необычной конструкции.

— Не понимаю… Что это — две концентрирующие лучевые трубки вставлены одна в другую?

— Это и есть секрет моей схемы! — торжественно проговорил Джонни. — Две лучевые трубки, вмонтированные вместе в одну общую трубу. Первая предназначена для создания направленного луча с положительной магнитной тягой — всасывающая; вторая — для получения одновременного отрицательного магнитного потока. Она как бы выстреливает отработанные газы обратно на Солнце!

Карлин, ни слова не говоря, ринулся к магнитной драге. Он рассматривал ее снаружи, лазил внутрь…

— Ну? — с вызовом спросил Джонни.

— Гм… выглядит убедительно. Вы можете получить эффект всасывания газа без образования солнечного пятна. Но…

— Что но? — взорвался Харб.

Карлин покачал головой и спросил:

— Почему Контрольное Консульство не приняло ваш проект, если это выглядит так надежно?

— Я же объяснял, — с раздражением заговорил Джонни. — Перестраховщики! Консульство не имеет в штате компетентных инженеров. Они рассмотрели выводы экспертов и решили: «Теоретически такое решение возможно, но очень опасно вести солнечные разработки. Нет необходимости получать медь таким опасным способом!»

Пальцы Джонни сжались в кулаки, он почти кричал:

— В Галактике, мол, достаточно меди! А Земля… Какое им дело до маленькой планеты под названием Земля!

Никогда еще Карлин не видел Джонни таким возмущенным.

— Есть только один путь доказать Консульству, что богатства солнца можно эксплуатировать без опасности катастрофы. Мы должны отправиться туда и вернуться с полными трюмами меди. Тогда они увидят, что ЭТО не опасно, и разрешат нам вести солнечные разработки!

Карлин стоял, раздираемый противоречивыми чувствами. Он восхищался гениальной идеей и ее блестящим инженерным исполнением, но в то же время его обязанностью как гражданина Галактики было поддержать Консульство.

— Джонни! — раздался крик Марн. — Джонни!

— Что произошло? — юноша бросился к вбежавшей в мастерскую девушке.

— Сюда едет Росс Флоринг! — Марн еле говорила.

Снаружи послышался звук останавливающейся машины.

Харб выругался, но Джонни оборвал его:

— Росс посмотрит на машину и все. Он только подозревает, но доказать ничего не сможет!

Харб указал на Карлина и спросил:

— А если он скажет?

— Приветствую вас! — Росс Флоринг, подтянутый, стройный, в форме офицера Контроля вошел в мастерскую. — Джонни, я решил навестить вас. Вы все заняты, все возитесь со своим планетолетом?

— Да, я много им занимаюсь, Росс, — улыбнулся Джонни.

Карлин знал, что молодые люди симпатизируют друг другу, но сейчас в мастерской ощущалось скрытое напряжение.

Офицер прошел вглубь помещения, к возвышавшейся драге.

— Это твой новый металлоискатель, Джонни? — Росс остановился напротив драги. — С помощью этой штуки ты намереваешься искать на Меркурии медь?

Харб чуть было не ринулся вперед, но Джонни остановил его предостерегающим взглядом.

— Ты угадал, Росс. Не хочешь ли взглянуть?

Флоринг засмеялся и ответил:

— Ты же знаешь, что я не инженер! Эта штука не по моей части. — Он повернулся к Карлину. — Мистер Карлин, вы же С. Е.! Что вы думаете о новом металлоискателе Джонни?

В мастерской наступила тишина. Лицо Флоринга выражало только простодушие, но его ход был понятен всем. Карлин — гость на Земле и должен дать объективный ответ.

Карлин почувствовал, что все глаза впились в него. Сейчас настало время доказать, что он примерный гражданин Галактики. Его долг информировать обо всем Флоринга. Но… он не мог этого сделать, не мог разрушить надежды мужественных людей.

— Интересная штука, — как можно спокойнее сказал Карлин. — Никогда не встречал таких любопытных металлоискателей.

— Значит, вы одобряете план Джонни?…

В ответ Карлин лишь пожал плечами.

Видимо, Флоринг надеялся получить от Карлина необходимое заключение, без которого не имел право что-либо предпринять.

— Было бы, право, жаль, Джонни, если бы вы попали на Меркурии в катастрофу и эта замечательная конструкция была потеряна для человечества… — проговорил офицер.

Все наблюдали за Флорингом. Он медленно обходил драгу, как вдруг выхватил из кармана миниатюрную инфрастереокамеру и, прежде чем ему успели помешать, сделал ряд снимков.

Харб с проклятием ринулся к Флорингу, но было уже поздно.

— Я сохраню пленку. Вдруг в полете с вами что-то случится!

— Вы не имеете права снимать машину! — заорал Харб.

— Вы думаете, что я украду изобретение?

— Я ничего не думаю, но…

— Что но?.. — насторожился Флоринг.

Харб молчал. Его лицо было бледным. Он в замешательстве посмотрел на брата.

— Пускай хранит пленку, Харб! — буркнул Джонни.

Флоринг приложил руку к фуражке:

— Скоро увидимся!

Глава 5

Флоринг уже давно уехал, а они все еще молча стояли, не зная, что предпринять. Карлин высказал то, что было у всех на уме:

— Он пошлет снимки по космосвязи на Канопус, в главное управление. И оттуда придет ответ, что это магнитная драга.

— А когда придет ответ, он арестует наш планетолет и сорвет экспедицию! — прорычал Харб.

— Да, но у нас есть еще в запасе четырнадцать — пятнадцать часов! — с воодушевлением воскликнул Джонни. — Мы должны успеть до прихода ответа с Канопуса отправиться к Солнцу! Ведь машина почти готова.

— Монтировать драгу на «Фениксе», ночью? — лицо Харба исказилось от отчаянья. — Мы не успеем ничего сделать!

— Должны! — Джонни был тверд. — Харб, отправляйтесь за Лоссером и остальными. Пусть прихватят и трайлер. Если мы как следует поработаем, то к ночи установим драгу на «Фениксе», а монтаж закончим уже в полете.

Карлин больше не колебался. Он решил, что ему делать.

— Джонни, — сказал он. — Не забывай, что я инженер С. Е. и что я тоже собираюсь помочь вам.

— Я надеялся на тебя, Карлин! — признался Джонни. — Еще тогда, в порту, когда пригласил тебя к себе домой. Но предупреждаю: мы ведь все-таки нарушаем закон Контрольного Консульства. И даже в случае удачи нас будут ждать неприятности. Если вы делаете это ради нашей планеты, ради Земли…

— А кто сказал, что я делаю это ради Земли? — возразил Карлин. — Старая планета, для меня она ничего не значит!

— Карлин… — с упреком сказала Марн.

— Ладно, — перебил он девушку. — Не в этом дело. Я инженер, а это величайший эксперимент столетия. Разве я могу отказаться участвовать в нем?

— Тогда не будем терять времени, — напомнил Джонни.

Он стал объяснять Картину, что нужно делать в первую очередь.

— Питатели, силовые трубопроводы и магнитные головки надо снять краном. Остов драги закрепить на раме и погрузить в трайлер. Затем охладители…

Они окунулись в работу.

Спустя час на улице послышался звук подъехавшего трайлера, и в мастерскую ворвалась возбужденная компания молодых людей.

— Я хочу извиниться! — к Карлину подошел Лоссер. — Вот уж не думал, что согласишься нам помогать…

— Брось! Лучше лезь сюда и захвати плазменный резак. Я покажу тебе, что надо делать.

Воздух в мастерской был обжигающим. Слепила глаза плазмосварка. В мастерской висел смрад от горелого масла и расплавленного металла.

— У нас осталось два часа! — подгонял их Джонни.

И эти два часа вымотали Карлина до основания. Все это время какой-то дьявол нашептывал ему: «Это же не твое дело… Зачем тебе это?»

— Заканчивай! — прокричал Джонни. — Остальное доделаем в полете!

Они были пьяными от усталости, от двенадцатичасовой непрерывной работы. Перепачканные смазкой, с всклоченными волосами — они выглядели шайкой чертей.

— Марн, подгоняй трайлер! Харб, готовь подъемник! — командовал Джонни.

Когда все было готово и огромная драга закреплена на платформе, Джонни прокричал сестре:

— Марн, помни, ты остаешься здесь!

Лицо девушки побелело от волнения.

Она взглянула на Джонни, затем посмотрела, как Харб засовывал в карман тупорылый пистолет.

— Неужели! — воскликнула она, — что-нибудь может случиться?

— Ты же знаешь, Марн, мы ставим на карту все, — ласково обратился к ней Джонни.

Девушка заплакала, молчаливым взглядом простилась с братьями.

Когда Карлин садился в машину, она остановила его:

— О, боже… Вы ведь вернетесь? Вы все должны вернуться, — шептала Марн, и ее трясущиеся губы прижались к щеке Карлина.

Взревели могучие двигатели, и все они, близкие, дорогие ей люди, уехали в темноту ночи, на космодром.

В последний раз особенно остро били в нос земные запахи, зеленые звуки стояли в ушах, глаза видели огни старого космодрома и маячившую башню — обелиск Покорителям космоса.

Карлин понимал, что он сейчас немного сумасшедший — они все тоже были немного сумасшедшие, стремившиеся к великой цели.

С потушенными огнями, на малых оборотах трайлер пробирался в дальний конец космодрома, туда, где стоял «Феникс». Небольшой планетолет казался в темноте направленным в небо острым шпилем. Харб подогнал машину вплотную к кораблю.

Вдруг яркий луч света прорезал темноту. От планетолета отделилась темная фигура с зажатым в руке пистолетом.

— Я знал, что вы приедете, Джонни, — сказал Флоринг. — Я очень сожалею, но пока я вас ждал, я осмотрел планетолет. Вы установили мощные защитные экраны, и это доказывает, что вы намереваетесь лететь к Солнцу, а не к Меркурию…

— Вы не докажете этого, Росс! — вспылил Джонни. — Вы не имеете право нас задерживать!

Карлин заметил, как Харб скользнул в темноту.

— У меня достаточно прав, чтобы задержать ваш корабль до осмотра, — возразил Флоринг. — Утром придет ответ с Канопуса…

Позади Флоринга возникла гигантская фигура Харба. Он взмахнул рукой, и тяжелый пистолет опустился на голову офицера. Флоринг, как подкошенный, свалился на бетон.

— Посмотрите, нет ли кого в планетолете! — прошептал Джонни. Сам он нагнулся над лежащим без сознания офицером. — Заберем его с собой. Иначе его обнаружат и за нами отправят погоню.

Еще несколько недель назад Карлин был бы поражен, узнав, что может решиться на такое дело, как нападение на офицера Контрольного Консульства. Сейчас же он хладнокровно, будто это привычное для него дело, взвалил на плечо безжизненного Росса Флоринга.

— Свяжите его и оставьте в рубке управления! — приказал Джонни.

Харб вынырнул из планетолета:

— На борту никого нет!

Пока Карлин устраивал офицера в рубке управления, Харб с товарищами открыли главный люк и с помощью корабельного подъемника погрузили драгу в глубину центрального трюма.

— Быстрее! — торопил Джонни. — Взлетаем…

Прошло еще несколько минут в кромешной тьме. Карлин каждую секунду ждал, что в последний момент еще что-то случится, что их задержат.

— Го-то-во! — прокричал Джонни.

— Харб, подъем!!!

Глава 6

Взвыли моторы, завибрировали стены и дверь. Харб Ленд взобрался в кресло первого пилота. Быстрые, натренированные глаза пробежали по панелям, приборам, датчикам.

— Генераторы на ходу! — прозвучал по видеосвязи голос Лоссера. — К взлету готовы!

— Внимание! — громко и спокойно скомандовал Харб. — Старт!

И словно толстое одеяло окутало их, спеленало, повалило в кресло и сжало…

В голове Карлина промелькнула мысль: в какую авантюру он ввязался. На таком несовершенном корабле землян отправиться в очень опасную экспедицию. На тех звездолетах, на которых он летал, все было по-другому…

— Разрешение!!! — пискнул испуганный голос в приемнике универсальной связи. — Дайте разрешение на взлет!

— Уже да-ли! — и Харб, откинувшись в кресле, отключил универсальную связь. — Пускай немного поудивляются!

Атмосфера планеты возмущенно кричала, визжала и со вздохом облегчения замирала позади корабля. На востоке, подобно гигантскому глобусу, всплыла Луна, заняв собой весь экран. Но вот и она ушла в сторону, уступив место величавому Солнцу.

— О, черт! — рычал Харб. — Мы, с Земли, еще покажем, что можем прокладывать космические трассы там, где другой не посмеет. Мы еще покажем!..

По кораблю поплыла песня старых космических бродяг:

— И пусть порыв несет нас прямо к звездам…

— Да прекратите же, наконец! — словно выстрел, хлестанул голос Джонни. — Еще не время! Взгляните на Солнце…

Наступила гнетущая тишина. В душу забирался страх. Весь экран занимал гигантский огненный шар.

— Зачем спешить? — вопрошал Джонни. — Мы можем оказаться на орбите Солнца раньше, чем будет смонтирована драга. Всем в трюм!

Вокруг массивной драги закипела работа. Ее крепили на фундаменте. Змеевики охладителя, трубопроводы и силовые цепи собирались по схеме. Батареи фильтров Марнхейма заполнили задние бункера.

Планетолет дрожал, стены, пол, двери вибрировали. Гигантская сила толкала «Феникс» сквозь пространство. В помещении трюма воздух был удушающе горяч. Два кислородных регенератора не могли обеспечить нужной температуры и чистоты воздуха.

— Полный порядок! — после нескольких часов изнурительной работы прокричал Джонни. — Мы справились с монтажом вовремя. Харб, наверное, уже раскрыл главную часть заградительного экрана.

Когда Джонни и Карлин, покачиваясь от усталости, вошли в рубку, они были ослеплены. Мощный заградительный экран не мог сдержать яростного пламени. Солнце заняло все видимое пространство. Весь мир казался замкнутым вокруг полыхающего ядра, и «Феникс» словно падал в этот огненный ад.

— Еще час, и мы достигнем нужной орбиты! — раздался торжествующий голос Харба.

— Джонни, Харб! — взмолился Флоринг. Он давно уже пришел в себя и лежал связанный в кресле. — Вы должны повернуть обратно!

— Не пытайся меня убедить, Росс! — возразил Джонни. — Я очень сожалею, что втянул тебя в это опасное дело. Но мы уже не можем остановиться!

— Да вы просто не попадете к Солнцу! — воскликнул Флоринг. — Вас уже преследуют крейсера Контроля!

— Пустая трата времени, — засмеялся Харб. — Ищи ветра в поле!

— Джонни, посмотри на мой значок, — продолжал офицер. — Видишь на обратной стороне крохотный передатчик? Это «искатель», по его сигналам Контроль найдет своего офицера, как бы далеко он ни был. Они давно меня ищут!

— Это правда? — лицо Джонни потемнело. — Харб, включи универсальную связь!

Харб повиновался. Сквозь рев силового поля был слышен хриплый голос:

— Эскадрон Контрольного оператора номер четыреста тридцать вызывает «Феникс»! Последнее предупреждение! Вы обнаружены и, если не покоритесь, будете обстреляны. Последнее…

Харб переключил ручку экрана обзора. Позади «Феникса», в черной стене пространства, меж звезд, были видны четыре крохотных светящихся треугольника.,

— Проклятье! Они нас нагоняют! — прорычал Харб.

Еще несколько недель тому назад Карлин даже во сне не смог бы представить, что он не подчинился приказу Контроля. Но сейчас в его жилах бурлила кровь независимых людей Земли.

— Полный вперед! — прокричал он. — Они не смогут преследовать нас, если мы выберем орбиту вблизи фотосферы. Ни один крейсер Контроля не имеет таких мощных термозаградителей.

— Он прав! — загудел Харб. — Но я не могу увеличить скорость, пока мы не скорректируем изменение орбиты!

— Действуй, Харб! Рассчитывай орбиту и начинай разгон.

«Феникс» по касательной устремился к Солнцу.

Джонни развернул все резервные заградители, воздух в корабле был уже обжигающе горяч.

Харб застыл над пультом управления. Он задавал главному компьютеру режим, проверял данные, подбирал необходимое ускорение, и, наконец, «Феникс» вошел в колоссальную спираль, которая должна была закончиться у самого Солнца.

— Карлин, да растолкуй же им, что они сошли с ума! — кричал Флоринг.

Но Карлин не слышал его. Он не отрывался от экрана обзора, где были видны четыре преследовавшие их крейсера.

И началось… Четыре яркие вспышки, четыре ядерных взрыва располосовали на части темноту космоса позади «Феникса»…

Откуда-то послышался испуганный голос Лоссера:

— Следующим залпом они нас накроют!

— Джонни, закрой шестой и седьмой секторы заградительного экрана! — прокричал Харб. — Иду на орбиту!

— Осторожней, Харб, — вырвалось у Джонни.

Но Харб не слушал. Он знал свое дело.

Еще четыре вспышки брызнули вокруг них. На крейсерах знали, что на борту «Феникса» офицер Контроля и выстрелы были не прицельные. Но так или иначе, а контроль-оператор не мог допустить, чтобы начались работы, ведущие к катастрофе.

— Вы только взгляните!!!

«Феникс» вошел в корону Солнца. За стенами планетолета бушевала двухтысячеградусная жара.

Разум отказывался верить, а глаза не могли оторваться от экрана. Еще никто из живущих в Галактике (кроме тех смельчаков, которые погибли в катастрофах при разработке солнечной фотосферы) не приближался к звезде так близко. Перед глазами смельчаков волновался гневный океан полыхающих газов. Океан парообразных металлов и металлоидов. Все бурлило, переливалось, слепило и обжигало.

— Они отстали! Отстали! Не хватает силенки! — торжествовал Харб.

— Они будут поджидать вас. Держать в прицелах локаторов! — кричал Флоринг. — Как только появитесь с другой стороны Солнца, они обстреляют вас. Вернитесь!..

В кабине прохрипел голос из машинного отделения:

— Заградители не выдерживают…

— Еще немного! — молил Харб. — Выхожу на орбиту!

Выход на орбиту даже вокруг планеты нелегкое дело, а если это звезда с колоссальным полем тяготения — задача становится в сто раз труднее.

Фигура Харба казалась вырубленной из камня. При таком форсированном режиме компьютер-пилот не справлялся с задачей, и в помощь ему требовался ум и опыт человека. Вспыхивали индикаторы, щелкали решающие устройства, вычислитель с ловкостью фокусника оперировал гигантскими цифрами. Все застыли в тягостном ожидании.

Гул внезапно умолк. Стрелка гравитациометра, еще секунду назад неистово плясавшая, застыла в нейтральном положении.

— Мы на орбите! — прокричал Харб и в изнеможении откинулся в кресле.

У всех было такое ощущение, словно они висели в этом пространстве рядом с Солнцем. Сейчас они были не просто люди. Они были нарушителями покоя царственного светила.

— Пора начинать! — Джонни с трудом оторвался от завораживающей картины. — У нас не так много времени. Мы не сможем долго выдержать в этом пекле.

Карлин и Джонни спустились в душный трюм. Работа не прекращалась. Магнитоэлектрический ротор начал свой разбег, постепенно превращающийся в ровный гул-ритм, — создавалось магнитное поле.

— Крейсера начинают атаку! — закричал Харб.

Эти последние минуты перед запуском магнитной драги Карлин провел точно в кошмарном сне. Наконец было отрегулировано устойчивое магнитное поле, и сопла лучевых трубок выглянули из амбразур. Джонни включил двигатель поля.

— Пошла-а!..

Весь экипаж столпился в трюме у экрана обзора. Драга набирала мощность, концентрируя магнитное поле в одной точке пламенного океана. Время шло с беспощадной быстротой. Наконец из этого моря огня выстрелила струя газа. По сравнению с гигантской бурлящей массой это был всего лишь тонкий шнур огня. Нить раскаленных газов различных элементов тянулась вверх вдоль магнитного луча.

Планетолет яростно тряхнуло — снаряды крейсеров рвались в непосредственной близости. А в следующий момент все они услышали сверлящий рев — это газовый шнур достиг драги, и по силовым трубопроводам потек ручей парообразных элементов.

Заработали фильтры Марнхейма, а затем отработанный газ с «выжатыми» из него атомами меди резкими выхлопами пошел обратно, строго вдоль магнитного луча в точку отбора.

— Идея сработала! — воскликнул Джонни. — Только бы не возник водоворот…

Глава 7

Вдруг «Феникс» подбросило так, что в мгновение экипаж оказался на полу.

— Паропроводы! — истошно закричал Лоссер.

Взрыв снаряда не повредил обшивки планетолета, но две всасывающие трубы сорвало с места, а через образовавшиеся трещины со свистом вырывался цветной пар.

— Перекрыть! — и Джонни бросился в отсек охладителя.

Пока Карлин включал задвижку аварийного устройства, позади его раздался сдавленный крик. Карлин повернулся.

Лопнула еще одна труба, и Джонни, который оказался рядом, был сбит с ног струей перегретого пара.

Харб бросился к брату и оттащил его в сторону, а Карлин «отрезал» всю секцию поврежденного охладителя.

Харб вынес Джонни из трюма и положил его под струю свежего кислорода. Грудь и шея Джонни были как одна сплошная рана. Лицо — черно-красная маска.

Снова «Феникс» подбросило, тряхнуло…

— Остановите драгу! — приказал Карлин. — Мы уже доказали, что процесс безопасен. Но сейчас… ведь Джонни умирает!

Харб ринулся в рубку управления.

— Контрольным крейсерам! Вызывает «Феникс»! Мы капитулируем! Прекратить обстрел! Подготовьте врача!

Двигатели взревели, «Феникс» задрожал, вырываясь из могучих объятий солнечного притяжения, уходя с орбиты.

Весь экипаж собрался около Джонни. Он лежал, прерывисто дыша. Его лицо кривилось от боли.

— Джонни, слышишь, мы это сделали! Ты это сделал, — шептал Лоссер. — Скоро к Солнцу направятся корабли, много кораблей! Они будут добывать медь для нашей Земли!

Лицо Джонни передергивалось от боли. А когда затихла, вместе с ней ушла и жизнь…

Карлин почувствовал вдруг страшную усталость. Он видел, как уходил из жизни человек, ставший ему дорогим.

— Умер! — Карлин вошел в рубку управления.

Плечи Харба обвисли, но он не повернулся. «Феникс» уже приближался к крейсерам Контроля.

..Суд разместился в небольшом зале главного корпуса космопорта. Здесь не было адвокатов и присяжных заседателей. Лишь трое судей за столом внимательно слушали Карлина и его товарищей.

До этого все они в течение четырех дней были на обследовании у психолога, который составил для суда спецкарты на каждого из них. Теперь суд подходил к концу.

Главный судья читал:

— В нашем судебном разбирательстве было рассмотрено весьма сложное дело. С одной стороны, подсудимые нарушили закон Контрольного Консульства, а с другой — они доказали практическую возможность разработок солнечной фотосферы.

— Оправдать на том основании, что все окончилось благополучно, мы не можем, — продолжал он. — Иначе и другие будут считать, что в исключительных обстоятельствах можно переступить закон. И тем не менее суд сожалеет, что должен наказать вас.

Карлин знал: так и должно быть. Но теперь ему было уже все безразлично. Он просто устал.

— Согласно законам Контрольного Консульства вы приговариваетесь к двум годам тюремного заключения с содержанием в тюрьме на Ригеле, а также лишаетесь прав космонавтов на этот же срок.

Судья остановился, а затем добавил:

— Однако по усмотрению суда срок тюремного заключения и лишения прав снижается до одного года!

Он вышел из-за стола и подошел к осужденным:

— Мы поздравляем людей Земли с великим открытием!

Когда они вышли из зала суда, то увидели площадь, заполненную народом. Их появление было встречено гулом приветствий.

Харб улыбался и раскланивался по сторонам, пробираясь сквозь толпу туда, где стояли Марн и старый Грамп. Карлина окружили восторженные люди, хлопали по плечу, трясли руки, а один старик, схватив его за рукав, прокричал:

— Мы, земляне, показали всем, что именно мы — открыватели космоса!

— «Мы, земляне?» — Карлина вдруг оставило радостное возбуждение. Он… разве он тоже считает себя землянином?

К нему подошла Марн.

— Не думай о Джонни, Карлин! Женщины Земли давно привыкли, что их мужчины не всегда возвращаются из космоса.

К ним присоединился Флоринг.

— Идемте, я хочу вам кое-что показать, — сказал офицер.

Он повел их к возвышавшемуся Монументу Пионерам Космоса.

Они подошли. Карлин взглянул на пьедестал, и его глаза затуманились. Впервые за столетие в конце списка появилось новое имя:

«Джон Ленд».

Глаза Марн сияли, и Харб тоже, казалось, испытывал гордость. Лишь старый Грамп печально проговорил:

— Разве имя на камне заменит мне моего мальчика?

В этот вечер они сидели в полной тишине в своем старом доме.

За столом, казалось, кого-то не хватало, и они время от времени невольно поглядывали на дверь.

Карлин был возбужден.

— Вы знаете, когда врач до суда просмотрел наши спецкарты, — заговорил он, — то обнаружил там, что моя психика теперь уже снова стала нормальной, как у всех.

— Значит, ты в этом путешествии еще и выздоровел? — воскликнул Харб. — Вот уж не думал, что вся эта встряска пойдет тебе на пользу!

— Психологическое заключение гласит, — продолжал Карлин, — что некоторые из нас, жителей галактических миров, хорошо приживаются на Земле. Я оказался именно таким.

Немного помолчав, он грустно добавил:

— Кстати, сегодня вечером на Канопус отправляется звездолет. Другого долго не будет. Я должен решиться…

— Неужели ты летишь сегодня? — воскликнул Харб. — Зачем так спешить?

— Я думал, что улечу не скоро. Но теперь я здоров, мне надо домой, а затем в тюрьму, на Ригель.

Карлину хотелось, чтобы Марн прервала его, запротестовала. Но она только тихо сказала:

— Я провожу вас на космодром.

Уже смеркалось, когда Карлин, простившись с Лендами, в сопровождении Марн отправился по старой бетонке.

Они дошли лишь до первого поворота и остановились.

— Прощай, Марн!

Карлин некоторое время стоял, затем резко повернулся и решительно зашагал по выбеленной лунным светом дороге. К его горлу подступил комок, и он назло всему попытался рассмеяться. Эта маленькая, сумасшедшая, гордая планета… Он должен забыть ее, вернуться к своей собственной жизни, вернуться домой…

Но вопреки всему, вопреки своим рассуждением и логике он вдруг остановился и… пошел обратно.

Марн стояла на прежнем месте.

— Я ждала тебя, — просто сказала девушка. — Я знала, что ты вернешься!

Карлин обнял ее за плечи и прошептал:

— Я так и сделаю, Марн! Я много думал о Канопусе, о товарищах, о девушке, которая меня там ждет, о городском саде, где я любил… Но все это теперь так далеко и нереально.

Девушка тихо ответила:

— Это заговорил в твоей крови забытый тобою мир, наша старая и добрая Земля. Она нуждается в тебе, Карлин. Нуждается, чтобы ты занял место Джонни и возглавил солнечные разработки. И я… я тоже нуждаюсь в тебе. Я буду тебя ждать…