Вернуться с призраком

Почти все.

— Декс? — прошептала я, опуская ладонь на его плечо и тряся его.

— Надеюсь, камера в порядке. У вас плохая удача с этим.

Я взглянула на камеру. Фонарик на ней уже не горел, мог разбиться, но это тревожило меня меньше всего.

Макс сел на корточки перед Дексом и робко улыбнулся. Как в прошлый раз, я была потрясена тем, каким целым, настоящим и, кхм, большим он выглядел. Словно для него ничего не изменилось. Словно смерть была икотой, и он не был в аду долгое время. Я даже не могла представить, что это делало с человеком, живым или мертвым. Или он всегда был крепче, чем казался, или он смог пережить такое. Может, то, что он был Джейкобом, помогало.

— Я в порядке, — тихо сказал мне Макс. — Не переживай за меня. Давай переживать за него.

— Ты сказал, что он может пережить почти все! — завопила я.

Он рассмеялся.

— Да, не сомневаюсь. Но как он справится со мной? Это другая история.

Но я видела по изгибу его губ, что он этим насладится.

Он кашлянул и опустил ладонь на руку Декса.

— Декс? Тебе пора вернуться, сынок.

Декс застонал, и я озарила фонариком его лицо. Он зажмурился от света.

— Блин, — выдавил он, хмурясь. — Что только что было?

— Ты упал, — сказала я ему.

Он застонал, пытаясь двигаться, глаза были все еще закрытыми. Он поднял ладонь, чтобы закрыться от света.

— Я будто врезался в дерево.

Я взглянула на Максимуса, а потом посмотрела на Декса.

— Как — то так и было. Помнишь шутку про секвойю?

Он моргнул и в смятении открыл глаза.

И увидел улыбающегося Максимуса.

— Рад тебя видеть, старый друг, — сказал он.

Двенадцать

Потрясение.

Декс был в полном шоке, глядел на Максимуса, и его глаза становились все шире, пока тело будто примерзло к месту.

— Декс? — спросил Макс.

А потом Декс вскрикнул и попытался отпрянуть, отполз по полу и врезался в стену.

— Все хорошо, — попыталась успокоить его я. — Это на самом деле он.

Декс тяжело дышал, посмотрел на меня, как на безумную, а потом взглянул на Максимуса.

— Это не настоящее, — потрясенно сказал он. — Тебя тут нет. Ты не настоящий.

Макс с сочувствием склонил голову и повернулся ко мне, протянул руку.

— Перри! — рявкнул Декс. — Что ты делаешь? Не трогай это.

Конечно, я не послушалась.

Я опустила ладонь на руку Макса, и он поднял меня на ноги. Я благодарно улыбнулась ему и посмотрела на Декса, приподняв бровь, словно говоря, что он настоящий.

— Что происходит? — спросил Декс и потер руками лицо с силой. — Как сильно я ударился головой? — он убрал руки, нахмурился, поняв, что Макс все еще стоял тут. — Не понимаю.

Максимус скрестил руки и посмотрел на него.

— Должен сказать, что ты тупее, чем я думал.

Декс посмотрел на меня, качая головой.

— Почему ты не перепугана? Не понимаю. Потому я и знаю, что это не настоящее, — он направил палец на меня, а потом на Макса. — Будь это настоящим, Перри была бы в ужасе.

— О, она уже боялась, — сказал Макс. — Помнишь, как ты был тут в прошлый раз и застрял в комнате? Я удивил ее тогда.

Декс смотрел на меня, быстро разглядывал мое лицо.

«Это правда», — попыталась сказать ему я.

— И когда я поцеловал ее, это ее перепугало.

— ЧТО?! — взревел Декс, вскакивая на ноги.

Я закрыла глаза, прижала кулак ко лбу. О, блин.

— Макс! — зашипела я. — Ты хочешь, чтобы тебя убили?

— Уже мертв, милая.

Декс стоял, глаза были огромными, ноздри раздувались, кулаки сжались. Он ужасно злился, но и боялся.

— О чем ты говоришь? Ты поцеловал ее? — он посмотрел на меня. — Он поцеловал тебя?

— Я пытался доказать слова, — сухо сказал Максимус. — Это подошло. Эй, если тебе поможет поверить мне, я и тебя поцелую.

Декс был в таком ужасе, что я чуть не рассмеялась.

— Еще чего.

— Предложение в силе, — он подмигнул, чтобы позлить его сильнее. — Теперь все ощущается реальнее?

Декс качал головой, шагая ко мне.

— Этот козел реально поцеловал тебя?

— Боже, Декс, серьезно? Это тебя волнует?

— Точно, точно, — его глаза вспыхнули. — Меня тревожит, почему это случилось дни назад, а ты так и не рассказала мне.

Я знала, что это аукнется мне.

Я махнула на Максимуса.

— Он запретил.

— И ты поверила ему? Поверила, что он настоящий?

— Кхм, нет, — осторожно сказала я. — Я уточнила у Джейкоба.

Его глаза чуть не выпали из головы.

— Джейкоба? Когда… черт, Перри! Потому ты поехала с ним?

— О, ты видела Джейкоба. Хорошо, — сказал весело Максимус. — Надеюсь, он в порядке.

Я хмуро посмотрела на Макса, чтобы он заткнулся, и посмотрела на Декса.

— Мне нужно было убедиться.

— И ты не сказала мне!

— Он запретил! — крикнула я в ответ. Я повернулась к Максимусу. — Ты сказал, что нельзя рассказывать ему о тебе.

Он пожал плечами.

— Да, милая. Я так говорил.

— И ты выполнила его желание, не сказав мне? Своему мужу? — едко спросил Декс. Я знала, что он злился. Я просто хотела, чтобы он не звучал при этом так уязвленно.

— Он мертв, — возразила я. — Нельзя не выполнять желания мертвых. Я не знала, что делать.

Он обратил ярость на Макса.

— И почему она не могла мне сказать?

Макс провел ладонью по челюсти, подавляя улыбку.

— Нет повода. Просто так веселее, — теперь он широко улыбался, выглядя радостно. — Я не променял бы это ни на что на свете.

— Фу, не говори, что ты снова ведёшь себя как придурок, — я нахмурилась.

— Я был в аду, — отметил он. — Спасал ваши неблагодарные задницы, если забыли.

— И это мы получим, когда вытащим тебя отсюда? — сказала я. — Ты будешь напоминать об этом? Потому что это быстро надоест.

— О чем ты? — спросил Декс. — Откуда вытащим?

— Он в Вуали, — сказала я, махнув рукой вокруг. — Этот дом как Вуаль. Джейкоб вытащил его из ада, но не смог вывести дальше.

— Ты издеваешься, — Декс потрясенно смотрел на Макса. — Так это правда ты?

— Как — то так, — сказал он. — Ты меня обнимешь, или как?

Декс сморщил нос.

— Не знаю. Ты попытаешься меня поцеловать? Потому что мне нужен освежитель дыхания.

Я изумленно смотрела, как Макс с улыбкой подошел к Дексу, опустил ладонь на его плечо и притянул в объятия. Декс скривился, словно его раздавил огромный рыжий. Но Декс похлопал его (неловко) по спине, и я могла поклясться, что видела тень эмоций в его глазах.

Максимус отпустил его и шлепнул Декса по спине с СИЛОЙ, и тот закашлялся.

— Ладно, понял, — сказал Декс, кривясь от боли. — Ты настоящий. Не нужно было так ломать мне ребра, — он посмотрел на нас. — Что теперь? Декс все знает, больше тайн нет. Да? — он хмуро посмотрел на меня.

Я вскинула руки.

— Больше тайн нет. Прости, что не сказал. Я хотела. Я сказал бы, если бы мы не увидели его этой ночью.

— И ты хотела вернуться этой ночью из — за него, — он махнул большим пальцем на Максимуса.

— И Саманты, — сказала я.

Стоило мне произнести ее имя, и дом наполнил грохот с этажа выше, будто дверь открылась медленно и со скрипом, а потом ударилась об стену.

Ванная.

Я посмотрела на Декса большими глазами. Я не хотела снова столкнуться с ней.

— Эй, великан, — сказал Декс Максимусу. — Ты не можешь ничего сделать с проблематичной мертвой женщиной?

Макс помрачнел, и это, признаю, вернуло мне страх.

— За мной, — он понизил голос. Он пошел вниз по лестнице, мы с Дексом удивленно переглянулись, и Декс быстро схватил камеру и посмотрел на нее, пока мы шли за Максом.

— Надеюсь, она не разбита, — проворчал он. — И я не могу поверить, что он поцеловал тебя, а ты ничего не сказала об этом.

— Прости, — тихо сказала я. — Это не впечатлило меня.

Макс фыркнул впереди нас, пока вел нас по лестничному пролету к подвалу. Это место было сложно осветить фонариком.

— Сюда, — он открыл тяжелую дверь.

— О, отлично, он ведет нас в подвал, — сказал Декс. — Обожаю подвалы.

Мы прошли в холодную комнату, которую озаряли окна цвета охры, которые тянулись в верхней части одной из стен, с видом на улицу, фонари давали достаточно свечения. Там был кирпичный камин с аркой, разбитые лампы лежали на старой кожаной мебели.

— Что это за место? — спросила я, двигая фонариком.

— Думаю, тут была комната отдыха в прошлом, — сказал Максимус.

Декс был больше занят тем, чтобы включить камеру. Я расстегнула сумочку и нашла еще один фонарик, вручила ему.

— Вот, — сказала я. — Думаю, я оставила измеритель ЭДС наверху.

— Ты сможешь прийти за ним в следующий раз, — сказал Макс.

— В следующий раз? — повторила я. — Думаешь, он будет? Если в той ванне была Саманта По, прости, но мы не будем говорить с ней, — и я видела ее вне дома. — Нет, мы выведем тебя отсюда этой ночью.

— Я говорил в прошлый раз, милая. Все не так просто.

— Но ты сказал, что у тебя связь со мной.

Декс поднял взгляд от камеры и хмуро посмотрел на нас.

— Связь?

Я с мольбой посмотрела на Макса, чтобы он не портил момент словами, которые разозлят Декса.

Но Макс ухмыльнулся, и мне не нравилась эта ухмылка.

— У нас есть связь, — медленно сказал он. — Так бывает, когда ты близок с кем — то.

Декс чуть не раздавил камеру.

— Если не замолкнешь, — прорычал он, — я тебя убью.

— Как я и сказал, я уже мертв.

— А если мы оба убьем тебя? — пригрозила я. — Это может считаться. Хватит вести себя как подстрекатель. Мы пытаемся тебе помочь, дебил.

— Я уже сомневаюсь, — сказал Декс.

— Похоже, банда собралась вместе, — отметил Макс с улыбкой.

— Умолкни, — сказали мы с Дексом в унисон.

Звук скрипа пола над нами отвлек нас. Мы подняли головы, затаив дыхание. Мы с Дексом, я не знала, дышал ли Макс.

Кто — то шел по коридору на первом этаже. Я хотела думать, что это был Атлас, но знала, что вряд ли так было.

— Уверен, что мы тут в безопасности? — спросила я у Макса, пытаясь убрать панику из голоса.

— Думаю, да. Она никогда сюда не спускается. Никто из них.

— Из них? — Декс почти сплюнул. — Кто остальные? Есть кто — то без ноги?

— Ах, вижу, ты встретил Виктора.

— Думаю, я встретил ногу Виктора…

— Что это за место, Макс? — спросила я. — Это не просто дом. Джейкоб это сказал. Он сказал, что дом существует в другом измерении.

Он вздохнул и сел в кожаное кресло, пыль поднялась от его веса.

— Не знаю. У меня нет ответов на все.

— Что сказал Джейкоб, когда привел тебя сюда? — спросил Декс. — Ты не спросил его, где оказался? Просто поблагодарил за поездку, и все? Никаких вопросов?

— Нет, — Макс пристально посмотрел на него. — Если бы вы понимали мое состояние тогда, вы бы знали. Вы оба не знаете, что такое ад, — Декс открыл рот, но Макс быстро махнул на него. — Ты не знаешь, ясно? Поверь мне. У Вуали есть слои. Самые глубокие… кхм, я рад, что не был там. Вряд ли кто — нибудь смог бы вытащить меня, а если бы смогли, уверен, мой мозг был бы уже как взбитое яйцо.

— Чудесно, — буркнул Декс.

— Так что нет, хоть у меня мозг не стал взбитым яйцом, я не знал, куда меня привел Джейкоб. Я не знаю, когда это вообще было. Что время здесь? Это могло быть на прошлой неделе. Сколько времени прошло с моей смерти?

— Три с половиной года, — серьезно сказала я. — Примерно.

— Ого, — он опустил ладони на подлокотники и постучал пальцами по коже, задумавшись. — Вот это да.

— Ладно, — сказал Декс через миг, и я видела, что он пытался не подходить к нему. — Ты заперт в доме, который может быть огромным порталом или залом ожидания. Тебе точно пришлось общаться со всеми тут.

— Не со всеми, — медленно сказал он, глядя на камин. — И не всё. Тут есть то, с чем я не хочу встретиться. То, что может забрать меня в ад.

— Что именно? — мне было не по себе.

— А вы не видели это с ведьмой?

Я моргнула и посмотрела на Декса. Он смотрел на меня так же ошеломленно.

— Ведьмой? — повторила я.

— Саманта По. Она ведьма. Или была ведьмой. Разницы нет, как по мне.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я у него.

— Я могу узнать ведьму по ее виду, — просто сказал он. — Если бы вы покопались в этом деле, тоже узнали бы об этом.

— Тогда Эдгар Аллан Гад — сын ведьмы, — сказал Декс, качая головой. — Я знал, что он что — то скрывал.

— Может, он не знает, — отметила я.

— О, он знает.

Максимус в смятении смотрел на нас.

— Эдгар Аллан Гад?

— Атлас По, — ответила я. — Сын Саманты.

— Ах, да, сын. Я его тут видел. Он говорил с ней.

— Погоди, пока не стало еще страннее, ты сказал, что мы не видели это с ведьмой. Что именно? — спросила я.

— Демона, — сказал он. — Я думаю, это демон. Я не хочу сталкиваться с ним и узнавать. Пока я тут, любой демон может вернуть меня, полагаю.

— Этот демон, кхм, ходит на четырех лапах и ползает по потолку? У него черная густая шерсть, белые глаза и длинный кожистый хвост?

Я ощущала, как Декс хмуро смотрел на меня, и я знала, что была близка к правде. Я надеялась, что это не навредит мне потом. Я боялась, что с каждым моим признанием об ужасах, случившихся со мной, Декс вот — вот передумает о ребенке.

И от этой мысли Макс поймал мой взгляд. В его глазах мелькнуло узнавание, и я не знала, услышал ли он меня. Я надеялась, что нет. Я не хотела обсуждать это с ним сейчас.

Он поднял голову и кивнул.

— Да. Так выглядит демон или что это. Ты его видела?

— Мы его видели в школе с призраками на побережье Орегона, — сказал Декс. — Страшнее я еще ничего не видел.

— Но ты видела его недавно, — сказал мне Макс с пониманием.

Я взглянула на Декса.

— Да. В гараже под домом.

— Ты сказала, что это мог быть енот! — закричал он.

— Это ты сказал! — напомнила я. — Но так было. Я, кхм, видела его еще кое — где.

— Где? — спросил Декс.

— В ресторане.

— Ресторане? — повторили он и Максимус.

— Ого, — добавил Максимус. — Вот это был бы отзыв.

Декс сжал мою руку, глаза были безумными.

— Почему ты не сказала мне это? В каком ресторане? Когда?

— Когда мы с Ребеккой и Люсиндой ходили на обед, — виновато сказала я. — Я увидела ту же женщину, которую мы увидели в ванной. Я не видела ее лица, но знаю, что это была она. У нее эта штука была на поводке, это сидело под столом. Я не разглядела его, но увидела хвост. Я знала. И Люсинда назвала это монстром.

— Люсинда увидела его? — потрясенно закричал Декс. — А Ребекка?

Я покачала головой.

— Нет. И это быстро пропало, — я знала, что Декс кипел. Я ощущала, как волны гнева исходили от него. Я продолжила. — А потом я увидела ее в океане у Кэннон — бич. Я помню теперь. Это была она. И меня будто влекло туда. Это была Саманта.

— Черт, — Декс выругался, бросил камеру на кожаный диван, запустил руки в волосы и повернулся, пошел прочь от меня. — И все это время ты мне не говорила.

— Я не хотела, чтобы ты переживал, — взмолилась я.

— Я — твой муж! — взревел он, развернулся и подбежал ко мне, направляя палец на мое лицо. — Моя работа переживать за тебя! Я это делаю!

— Не хочу лезть в ссору мужа и жены, — тихо сказал Макс. — Но чем больше энергии вы сюда приносите, тем больше это место ее съест.

Декс закрыл глаза, тяжело дыша. Он повернулся и плюхнулся на диван рядом с камерой, пытаясь осознать то, что раскрыла я.

Макс с сочувствием посмотрел на меня.

— Я рад, что ты рассказала нам. Судя по всему, она тебе там не навредила, — он махнул на окна. — Думаю, этот дом работает так же для нее. Будучи ведьмой, она может проецировать себя лучше меня, но ее настоящая сила лежит в доме. Ты видишь ее, потому что она хочет, чтобы ты была тут, поговорить с тобой. Хочет от тебя что — то.

— Опять я популярна, — буркнула я.

— Или она просто издевается, — добавил он. — Я не знаю. Думаю, сюда надолго приходить не стоит.

— Нам нужно забрать тебя, — сказала я. — Просто скажи, что нужно сделать для этого.

Он выдохнул и провел ладонью по волосам, сжал на миг губы.

— Я думаю, что с вами двумя получится. Но вряд ли, и не хочется пробовать этой ночью. Может, придите еще, когда будете спокойнее. Нам нужна спокойная энергия. Забудьте пока о ведьме. Просто вернитесь и идите сюда. Вы будете в безопасности.

— А если это не сработает?

— У меня есть еще один человек, — он опечалился. — Хотя я не знаю, где она, как живет, и захочет ли она прийти сюда ко мне.

— Роза, — прошептала я.

Бывшая девушка Максимуса, которая чуть не стала снова его девушкой перед его смертью. Я общалась с Розой после его похорон в Нью — Йорке, но она не хотела иметь ничего со мной и Дексом. Она была расстроена, винила нас в его смерти. В этом была доля правды.

Макс кивнул.

— Если сможете связаться с ней…

Это будет непросто, но я хотела попробовать.

— Конечно, — сказала я.

Макс встал.

— Не хочу выгонять гостей, но вам стоит уйти, пока вы еще можете.

— Пока можем? — повторил Декс, его голос был тихим, лицо — мрачным, он старался не смотреть на меня.

— Идемте. Я вас отведу, — Макс пошел к двери.

— Декс, — шепнула я, подошла к нему и коснулась его руки. — Прости, я…

— Не надо, — он вырвал руку, в глазах бушевала буря гнева и обиды. — Я злюсь на тебя.

— Тише, — напомнил Макс, открывая дверь. — Сохраняйте спокойствие.

Блин. Я знала, что было плохо скрывать что — либо от Декса. Я просто не думала, что он так плохо все это воспримет. Я всегда была такой, но у всех была точка кипения. Может, этой ночью мы достигли своей.

Я вышла за Максимусом и Дексом, поднялась по лестнице, сердце ощущалось тяжелее с каждой минутой.

Мы добрались до входной двери без проблем, оставили Максимуса внутри, и он быстро помахал нам перед тем, как дверь закрылась.

Мы с Дексом шли в тишине под мелким дождем к его машине.

Поездка домой была ужасно неловкой.

Тринадцать

Декс все еще злился на меня.

Я только проснулась, но уже это поняла. Его враждебность сидела в спальне как дым в замкнутом помещении.

И, когда я повернулась, его не было в кровати со мной. Обычно я вставала первой, и я даже не спала утром.

Я вздохнула и перевернулась, посмотрела на потолок, собираясь с мыслями.

Когда мы вернулись в квартиру прошлой ночью, я тщетно пыталась извиниться за то, что все скрывала от него, не только о Максимусе, но и о Саманте. Но он не слушал. Декс был опасен, когда злился. Такое бывало редко, но когда бывало, тучи сгущались, и он мог быть жестоким. Он не кричал, пока его не провоцировали, но он замыкался и кипел, испуская пар.

Мои извинения не были приняты. Мы уснули, не помирившись, а я это ненавидела. И теперь, хоть утром обычно все казалось ярче и светлее, я ощущала, что ничего не изменилось. Он злился, как раньше, настолько, что не хотел проводить со мной время в кровати дольше, чем нужно.

Мне было плохо. Меня мутило, сердце физически болело в груди. Я уже ощущала себя так из — за Ады, а теперь это перешло на другой уровень.

Я села, прижимая одеяла к себе, прислушиваясь, ожидая уловить звуки Декса на кухне. Было тихо. Может, он ушел.

От этой мысли мне тоже было плохо.

Но я знала, что должна была делать сегодня. Мне нужно было позвонить гинекологу и договориться о вынимании внутриматочной спирали. Мне нужно было попытаться связаться с Розой, и я хотела сходить утром в тренажерный зал. Туда можно было дойти пешком, и если пропустить кофе и отправиться туда сразу, я успею.

Я встала, надела штаны пижамы и прошла в квартиру. Я отправилась в ванную, а когда вышла, чуть не выскочила из кожи, увидев Декса на диване с Жирным Кроликом на его коленях, он пил кофе из своей любимой кружки.

Он не посмотрел на меня, хотя пес повернул голову, и я невольно ощутила, что он настраивал собаку против меня.

Я могла быть мелочной. Я могла провернуть «раз ты злишься на меня, то и я злюсь на тебя», потому что я была хороша в этом. Но я не хотела добавлять топлива в огонь — я просто хотела, чтобы он поговорил со мной.

— Я в тренажерный зал, — сказала я, кашлянув. — Я немного опаздываю. После этого позвоню Розе.

Тишина. Я ощущала себя ужасно неловко. Холод от него наказывал.

Он сделал глоток кофе, но не смотрел на меня.

— Звучит неплохо. Я свяжусь с Гарри или Атласом. Один из них даст нам ответы.

— Ладно, — сказала я слабым голосом.

Я поспешила в спальню, закрыла за собой дверь и шумно выдохнула. Я упоминала, как сильно не любила ссориться с ним?

Я быстро надела штаны для йоги, спортивный лифчик, футболку и кроссовки, схватила бутылку для воды из шкафа и сняла телефон с зарядки. Я собрала волосы в хвост и пошла к двери, накинула объемную черную куртку, в которой я ощущала себя как готический зефир.

— Напиши, если нужно будет что — нибудь купить, — сказала я ему.

Он просто помахал на прощание.

Фу.

Я покинула квартиру, ощущая себя ужасно, надеясь, что пять минут ходьбы и сорок пять минут занятия поднимут мне настроение. Я пыталась ходить в зал дважды в неделю, хотя стоило делать это чаще, но это было лучше, чем ничего. Я не была так одержима весом, как раньше, и за это я была благодарна Дексу, ведь его дико влекло ко мне, как бы я ни выглядела (и я не собиралась отдавать свою попу и грудь, чтобы влезть в сорок первый размер), но я хотела поддерживать форму по многим причинам.

Хорошо было то, что это отключало мой мозг, разум пустел.

Я забралась на велотренажер в дальнем конце зала, робко кивнула остальным завсегдатаям этого занятия и всем, кто был на других тренажерах. После пяти минут разогрева я думала обо всем от моего тела и того, как я выглядела на тренажере, до Декса, Максимуса, Розы, ребенка, Ады и всего о Саманте По. Я прокручивала сцены в голове снова и снова, излишне анализируя все.

А потом, когда скорость увеличилась, и стало сложнее, и на моем лбу выступил пот, я перестала видеть эти сцены.

Я перестала думать.

Голова опустела.

Было так приятно.

Но и нет, потому что ноги были напряжены, легкие пылали, и я хватала ртом воздух, я потела, и было так жарко, словно меня жарили. Все мысли сменились чувствами. Не эмоциями, а ощущениями моего тела. Я могла сосредоточиться только на этом.

Когда занятие закончилось, и я устала, я все еще не могла думать почти ни о чем. Я была пустотой. Я получила эндорфины, это успокоило меня. Я знала, что в моей жизни сейчас происходил кошмар, это должно было расстраивать меня, но разум не принимал это.

Перри сейчас тут не было.

Я прошла в зал дальше и стала поднимать свободные гантели. Тут было почти пусто, как и бывало посреди утра по выходным, потому мне тут и нравилось. Я могла заниматься, не слушая лекции мужчин о моих упражнениях с гантелями, не чувствуя себя неловко.

Когда мне хватило приседаний и подъемов груза, и эндорфины угасли, и я стала думать о том, какой ужасной была моя жизнь, я пошла к раздевалке, чтобы принять душ.

Я любила личное пространство (я переодевалась в закрытой душевой кабинке), так что раздевалки не были моим любимым местом, но тут были кабинки, и в это время дня тут никого не было.

Когда я прошла внутрь, тут было пусто. Я использовала туалет, прошла к своему шкафчику, где оставила пухлую куртку и телефон. Я не сразу смогла вставить ключ в замок, пришлось остановиться и проверить, что я открывала правильный шкафчик, а не чей — то еще.

Я попробовала снова, и в этот раз он легко открылся. Я хотела распахнуть дверцу, но мне показалось, что кто — то прошел за мной.

Я развернулась, ожидая, что пропустила кого — то в туалете, но никого не было. Хорошо.

Да, было глупо думать, что Декс написал мне, пока я была на занятии, но я все равно проверила телефон. Конечно, там ничего не было, и мое сердце сжалось. Я не спешила домой, и я замерзла, ощущала себя неприятно, так что убрала телефон в шкафчик, заперла его, схватила чистое полотенце из стопки в углу.

Убрав концы волос под резинку, я пошла в душевую кабинку, заперла за собой дверцу. Я жалела, что не взяла сменную одежду, но я особо не соображала. По крайней мере, домой идти было близко. Я хотела забраться в уютную пижаму и свернуться под одеялами, ожидая, пока Декс оттает.

Я быстро разделась и включила воду, неловко ждала, дрожа от брызг, пока вода медленно нагревалась. На мне не было тонны макияжа, но я переживала за волосы, не хотела мыть их тут, ведь шампунь и кондиционер тут были ужасными, от них пряди становились как солома.

Наконец, вода нагрелась достаточно, я встала под струи, стараясь не промочить волосы.

За звуком душа я слышала, как дверь раздевалки открылась.

Но не слышала шагов.

Странно.

Может, уборщица проверяла, был ли кто — то внутри.

Я продолжила мыться, набрала гель в ладонь, но услышала, как дверца соседней кабинки открылась и закрылась на замок. У человека были тихие шаги. Конечно, в ряду были четыре кабинки, и я не знала, почему нужно было выбрать ту, что была рядом с моей.

Там включили душ, шипение воды присоединилось к моей, и я стала смывать с себя мыло, глядя, как пена стекала в сток, кружась.

Кровавая вода текла из — под стенки кабинки, почти задевая мои пальцы ног.

Я вздрогнула, невольно отпрянула к стенке.

Я подумала, что кровь пошла у меня, хотя до месячных была еще неделя, а потом поняла, что кровь текла из другой кабинки.

Я старалась не ощущать отвращение — может, у нее были месячные — но дно каждой кабинки было с углублением, чтобы вода не могла течь ко мне, если только ее сток не забился.

Стоило подумать об этом, больше крови потекло из другой кабинки.

Я охнула и быстро вышла из воды, избежала крови вовремя, сердце колотилось так, что я дрожала.

— Вы в порядке? — спросила я у человека, голос разносился эхом по комнате.

Я слушала, но был только шум воды, и я видела только красный в воде, текущей под стенкой кабинки в мой сток.

Боже, это было плохо. А если там кто — то был ранен?

— Ау? — спросила я.

Я хотела уже заглянуть в щель, когда ступни появились у стенки кабинки, повернутые в мою сторону.

Я смотрела миг на ступни, страх во мне усиливался. Ступни казались знакомыми, призрачно — белые, с черными трещинами на коже и сломанными ногтями. Кровь текла по ногам бесконечной рекой.

А потом одна ступня пропала.

За ней и другая.

Металл стенки выгнулся, словно кто — то толкал в него с другой стороны.

Я тут же посмотрела на вершину стенки, успела увидеть длинную белую руку, тянущуюся туда, макушку черной головы, тело вот — вот могло перелезть ко мне.

Я закричала.

Я визжала, повернулась и чуть не упала на скользком полу, мои руки потянулись к замку дверцы кабинки.

Она не открывалась. Не отпиралась.

Ясное дело!

— Помогите! — закричала я, отчаянно пытаясь открыть дверь, стуча в нее, пытаясь сорвать ее с петель. — Прошу, кто — нибудь, помогите!

Я услышала влажный стук за собой.

Она была теперь в кабинке со мной.

Плеск воды.

Холодное дыхание на моей шее сзади.

Я не давала себе обернуться.

Я не могла обернуться.

Наконец, дверь раздевалки распахнулась, раздались шаги, крики, и женщина открыла дверь, и я чуть не упала в ее руки, полностью нагая.

— Что случилось? — спросила она, сжимая меня. — О, боже.

Но я не могла говорить. Даже если бы могла, правда мне никак не помогла бы.

Потому что, когда я оглянулась, все было нормально, дверь медленно закрылась.

Вода текла.

Там не было Саманты По.

И не было крови.

Но я знала, что видела.

— Я… — выдавила я, паника смешивалась со смущением, другие работники зала прошли в комнату, глядя на меня с тревогой. Я выдавила фальшивую улыбку. — Простите. У меня бывают панические атаки. Дверь не открывалась…

— Все хорошо, милая, — тепло сказала женщина, сжимающая меня. Она посмотрела на другую девушку, намекая взглядом, что справится, и та девушка ушла.

Но я не могла справиться.

Я сходила с ума. Я была мокрой и нагой, и меня держала незнакомка.

Я как — то смогла взять себя в руки, смущенно улыбнулась ей, хотя страх остался под поверхностью. Я не хотела, чтобы женщина оставляла меня тут одну.

— Простите, — сказала я. — Я не хотела кричать, — я оглянулась на кабинку, которая сама закрылась. — Не хочу просить, но можете забрать мои вещи? — я слабо указала на душ. Я не могла туда вернуться.

— Конечно, милая, — сказала она.

Я села на ближайшую скамью, неловко прикрылась ногами и руками, пока она не вернула мне одежду.

— Можете подождать, пока я переоденусь? — спросила я. Я ощущала себя так слабо, делая это, но я не могла стоять тут одна.

Она кивнула и отвернулась, давая мне уединение, пока я быстро натягивала одежду, а потом обувь. А потом я снова стала бороться с замком, слезы раздражения и страха подступили к глазам.

Женщина подошла ко мне, спокойно открыла шкафчик и вытащила мою куртку.

Я быстро надела ее и попыталась храбро улыбнуться ей.

— Вас проводить домой? Вас могут забрать? — спросила она.

Я покачала головой.

— Тут недалеко. Я справлюсь.

— Ладно, — медленно сказала она. — Только не перенапрягайтесь, ладно?

Я кивнула.

— Да.

Я быстро покинула раздевалку, мои щеки пылали, пока я шла через фойе, люди смотрели на меня, гадая, что случилось.

Я еще никогда не шла домой так быстро. Страх встряхнул меня, и я не могла его выпустить, так что я едва держалась.

Когда я добралась до нашего здания, я пошла по ступенькам, а не поднялась на лифте, не могла вытерпеть мысль, что долго буду стоять на одном месте.

А потом я открыла дверь квартиры.

Жирный Кролик поднял голову на диване и гавкнул мне.

— Декс? — я надеялась, что он уже не злился, не сейчас. Но я не слышала его. Я была одна.

Я подошла к Жирному Кролику, подхватила его на руки и обняла, боясь до смерти, надеясь, что он меня успокоит. Он лизал мое лицо, обдавая вонючим дыханием, и давление моей крови понижалось.

А потом входная дверь распахнулась.

Жирный Кролик спрыгнул с моих рук на диван, Декс ворвался в квартиру.

— Перри! — закричал он, подбегая с диким видом.

Он схватил меня за плечи, притянул к себе и крепко обнял. Я была потрясена на миг, а потом прильнула к его груди, ладони легли на его спину, ногти впились в футболку.

— Что случилось? Я пошел тебя искать, — спросил Декс.

— Откуда ты знал? — тихо сказала я, подавляя слезы. Если объятия с Жирным Кроликом понизили давление, то объятия Декса были как двойная доза «Ксанакса».

Я была в безопасности.

В безопасности.

— Я тебя слышал, — сказал он, тяжело дыша. Он явно бежал. Он прижал ладонь к моему затылку, мое лицо уткнулось в его грудь. — Я слышал, как ты звала на помощь. Слышал в голове. Я еще никогда так не боялся. Я думал, что потерял тебя. Я побежал в тренажерный зал, но они сказали, что ты ушла. Мы разминулись.

Он отодвинулся, сжимая мои плечи будто тисками. Дикие глаза, полные боли, вглядывались в мои.

— Я думал… думал, что больше не увижу тебя. В голову пришла ужасная мысль, что тебя больше нет. И я даже не успел… и под конец я ужасно с тобой обошелся и…

— Все хорошо, — твердо сказала я. — Я в порядке. И прости.

— Нет, — сказал он мрачно. — Нет. Это ты меня прости. Я знаю, почему ты не сказала мне. Я знаю, что перегибаю с защитой тебя. Я знаю, что ты думала, что я передумаю насчет ребенка. Я все это знаю. Стоило поговорить с тобой, а я не знал, как принять это…

— Я должна была все рассказать о происходящем.

Он закрыл глаза, глубоко вдохнул носом.

— Мне было больно, что ты не доверяла мне. И все. Но это не оправдание. Детка, я так тебя люблю, — он прижал ладони к моим щекам. — Я люблю тебя. Прости меня.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Нечего прощать. Это была просто ссора. Мы порой так делаем, сам знаешь.

Он нежно поцеловал меня, снова обнял, обвив меня руками.

— Что случилось? Женщина в зале сказала, что у тебя была паническая атака?

Я почти боялась говорить, словно разговор об этом, мысли об этом пригласят Саманту в наш дом. Но я не собиралась больше скрывать хоть что — то от него.

— Я была в душе после занятия. Кто — то вошел в кабинку рядом с моей. Оттуда потекла кровь, и… я увидела ее ноги. И ее рука зацепилась за стенку сверху, она лезла в кабинку. Это была она, Декс. Это была Саманта.

— Блин, — он сжал меня крепче.

— Да. Я пыталась сбежать, но не могла выйти. Я слышала ее за собой. Хорошо, что женщина пришла и выпустила меня. Конечно, там не было крови и мертвой ведьмы. Пришлось врать, что у меня была паническая атака. Она не поверила бы мне.

Казалось, он пытался сломать мне ребра объятиями.

— Ты больше никуда не пойдешь без меня.

Обычно я сказала бы, что он перегибал, и я пыталась этого избегать, но я не спорила с ним. Я не хотела больше быть одна, если честно.

— Я никуда не пойду, — прошептала я и смогла посмотреть на него.

Он глядел на меня, миллион эмоций мелькал в глубинах его глаз, морщина между бровей стала глубже.

— Не люблю, когда мы ссоримся, — хрипло сказал он, запустив ладони в мои волосы. — Это убивает меня. Я не простил бы себе, если бы… все так закончилось.

— Но не закончилось. Я в порядке.

— Не важно, детка. Я… не могу тебя потерять. Нет. Ты не просто моя вторая половинка, ты в моей крови и костях. Потерять тебя — потерять мою душу. Потерять тебя — это смерть.

Мое сердце рассыпалось на нежные кусочки, ослабевшее от его слов.

Когда я ощутила силы, я смогла слабо улыбнуться ему.

— Не будь таким…

«Драматизирующим».

Но мои слова оборвал его рот. Поцелуй был сладким, печальным и отчаянным, мое сердце расширилось в груди от него. Я поджала пальцы ног в кроссовках, сжала его плечи. Во влажном скольжении его языка были безопасность и утешение, голодный пыл переходил с его губ на мои. Этот поцелуй был дверью в становление целой, к исцелению ран.

Мы отшатнулись к дивану, двигались сразу быстро и медленно. Словно у нас было все время мира, но тревога подгоняла нас, нам нужно было слиться воедино, все исправить между нами.

Мы всегда хорошо мирились.

Одежда летела в стороны, и, к счастью, Жирный Кролик получил намек и спрыгнул с дивана, ушел в кабинет Декса.

Я прижала ладони к плечам Декса и толкнула его на диван, чтобы он сел, и я оседлала его, мои колени оказались по бокам от его бедер, пока я терлась об его член.

Он низко застонал, ладонь легла на мою шею, другая — на мою грудь, он подхватил ее вес, его дыхание дрогнуло. Он склонил голову, лизнул мой сосок, дразнил его, пока огонь во мне разгорался. Он лизал меня, словно я была сокровищем, которое нужно было оберегать, и мой сосок стал камешком под его языком, нервы искрились, как провод.

Я охнула, склонилась, сжала твердо его член, его кожа была горячей, твердой и нежной одновременно. Я ощущала его желание, пульсирующее под моей ладонью, растущее с каждой секундой, жар давил на мою ладонь.

Я должна была не спешить с ним, растягивать наслаждение, пока мы не кончим вместе, стирая ссору, боль и гнев, но я не могла. Мне нужно было забыть о произошедшем, мне нужно было все мысли, чувства и желания сосредоточить на нем, на нас.

Я медленно сжала его член, поправляя его положение, постепенно опустилась на него, пока он не вошел в меня, пытаясь завладеть контролем.

Он зашипел, поднял голову с еще одним обжигающим влажным поцелуем, который ощущался как прощение и надежда, и я расширялась вокруг него, пока он не вошел полностью, и мое дыхание не сбилось снова.

Это было так приятно…

— Перри, — прошептал он, прижимая ладони к моему лицу, моим волосам, скользя ладонями по моей спине к талии, где он поймал меня, растопырив пальцы.

Он больше ничего не сказал, мое имя звучало у него как молитва, и я закрыла глаза, двигаясь вперед — назад, вверх и вниз, пытаясь управлять собой. Каждый миг был блаженством, шелковистое дыхание его тела во мне, чистота нашей связи.

Он не смог долго держаться. Он редко мог, когда я управляла. Его хватка на моей талии стала сильнее, он стал поднимать меня и опускать на своем члене быстрее, глубже, и я впилась пальцами в спинку дивана, чтобы хоть немного сохранить контроль.

— Я не знаю, как, но я продолжаю влюбляться в тебя, — сказал он, эмоции и желание звенели в его голосе. Его темп замедлился на миг, он убрал волосы с моего лица, продолжая направлять бедра ко мне, оживляя этим все части моего тела. — Я не могу остановить это.

Он поцеловал меня, поймал мою нижнюю губу, потянул на влажный миг в свой рот. А потом он отпустил мою губу, глубоко и судорожно вдохнул и прижался лбом к моему лбу.

— Вряд ли нормально так сильно в ком — то нуждаться.

Я хотела сказать ему, что понимала его чувства. Что тоже это ощущала, была в браке с ним, но чувства во мне все еще были сильными, глубокими и вечными, пугали меня. Но он сжал сильнее мою талию и поднял меня.

— Вставай на колени, чтобы я взял тебя сзади, — хрипло сказал он.

И он из милого стал грубым, меня перевернули его сильные руки, чтобы я оказалась попой к нему, моя грудь прижалась к спинке дивана. Он просунул ладонь между моих бедер, грубо раздвинул их, а потом вошел в меня. Он был таким твердым там, где я была мягкой, и смена позиции завела меня, я будто ощущала его глубже, чем он был раньше, мы словно не могли разделиться.

Он судорожно дышал мне на ухо, целуя мою шею, его бедра двигались управляемыми кругами, его тело напряглось за мной, он старался сдержаться, не давал ритму стать жестоким. Я любила, когда он был на этом этапе, когда хотел кончить, подавлял желание поддаться этому.

Он воевал.

Еще управляемое движение бедрами, ладонь скользнула между моих ног, другая втиснулась между моей грудью и диваном. Я попыталась отодвинуться, но он был там, горячая хаотичная энергия разбивала меня.

Он стал двигаться сильнее, диван на дюймы сдвинулся на полу. Каждый толчок заставлял меня открыть рот, мои глаза закатывались, тихие вскрики с придыханием вылетали из моего горла.

Он хрипло шептал мне, целуя мою шею и плечи.

Говорил, как приятно я ощущалась.

Как сильно он любил меня.

Как сильно хотел, чтобы я кончила.

Что я была хорошей девочкой.

Что он не мог быть без меня.

Его палец скользил по моему клитору снова и снова, и я не могла сдержаться. Я охнула, оргазм сотряс меня, он рос, волна становилась выше, и я уже не знала, где это кончится, смогу ли я вернуться. Мои крики стали громче, стали невнятными, и я могла взорваться, как бомба.

Я была уничтожена.

Как и он.

— Черт! — заорал он сдавленно, толкаясь как можно глубже, крепко прижимая меня к себе, чтобы мы сливались. Он дрожал, кончая, и то, как он повторял мое имя, будто молясь, вызвало слезы на моих глазах, эмоции последних суток наполнили меня.

Он склонился, влажная грудь прижалась к моей спине, его лицо уткнулось в мою шею, он тяжело дышал.

Мы оставались так пару мгновений, и стало так тихо, что я слышала, как загудел холодильник, смешиваясь со звуком нашего дыхания. Что бы мы ни переживали, мы всегда так соединялись. Будто в наших сердцах были магниты.

— Это моя девочка, — прошептал с дрожью Декс в мои волосы. — Это моя девочка.

Слеза катилась по моей щеке, и я быстро стерла ее ладонью. Я не всегда испытывала такие эмоции во время секса, и почему — то сегодня это меня смутило. Я была разбита.

Он вышел из меня, и мне не нравилось пустое ощущение после этого, хоть я ощущала себя сейчас целее, чем до этого.

— Ты в порядке? — прошептал он, целуя мое плечо и вставая на ноги.

Я кивнула, закрыв глаза, повернула голову и слабо улыбнулась ему.

Я вдруг ощутила усталость, и было сложно повернуться к нему. Я рухнула на диван.

Он натянул трусы, улыбаясь мне с удовлетворенным взглядом, который говорил, что все между нами вернулось в норму. И тут его телефон зазвонил из его куртки на полу.

— Наверное, Атлас, — он вытащил телефон из кармана, посмотрел на номер и пожал плечами. — Алло? — ответил он.

Я собрала свою одежду, собиралась отнести ее в корзину для белья в спальне, но я замерла, заметив, что Декс молчал, выглядя ошеломленно.

— Как? — выдохнул он в телефон. Я смотрела, как на его лице усиливались смятение и страх. Лед пробежал по моей спине. — Ладно, спасибо, — сказал он. — Мне жаль, — шепнул он.

Он опустил руку с телефоном и посмотрел на меня, моргнул пару раз.

— Что такое? — спросила я.

Его рот открылся и снова закрылся.

— Гарри мертв.

Четырнадцать

Я смотрела на Декса, не понимая его.

— Гарри мертв? — повторила я. — Как это — мертв?

Он сглотнул, сел на диван и уперся локтями в колени.

— Он мертв. Это была его бухгалтерская фирма. Я оставил им сообщение, когда не смог связаться с ним или Атласом. Они сказали, что вчера его нашли на берегу парка Сьюард в штате Вашингтон. Они сейчас делают вскрытие, но они зовут это случайным утоплением.

Я прижала ладонь к груди.

— Боже.

И тут я поняла, что была все еще голой. Я устала бояться, пока я была голой.

— Погоди, — я поспешила в спальню и бросила вещи из тренажерного зала в корзину с бельем. Я быстро оделась в длинную водолазку и леггинсы, собрала влажные волосы в пучок. Я прибежала обратно, Декс застегивал джинсы, покачивая головой.

— Это не может быть совпадением, — мрачно сказал он.

— Может, он… попытался убить себя.

— Тогда не попытался. А преуспел, — он надел футболку, растрепав волосы. — Почему Атлас пустил нас в дом?

— Может, он не знал, что его отчим умер? Они не были близки, судя по его словам. И Гарри не упоминал Атласа.

— Я знал, что что — то в них обоих было не так.

— Мы оба это понимали. Он заплатил нам так много за пустяки… — я замолчала, кое — что поняв. — Боже. Они подумают, что мы — подозреваемые!

Декс нахмурился.

— О чем ты говоришь?

— Они увидят, что Гарри выписал нам огромный чек. Задумаются, почему он так много заплатил нам, а потом умер через три недели после этого.

— Судя по словам его компании, у них нет подозрений.

— Точно! Зачем тогда делать скрытие?

— Так заведено? — сказал он, неуверенно приподняв брови.

— Не знаю. А если полиция свяжется с нами?

— Пускай. Мы ничего плохого не делали.

— Мы были в его доме.

— В заброшенном доме с его разрешения.

— Нам нужно связаться с Атласом, — квартира вдруг показалась холодной, и я потерла руки. Словно мне было мало тревоги, ужасов стало больше.

— Я попробую еще раз, — он схватил телефон с кофейного столика. — Я звонил и писал ему все утро. Конечно, я проверил его в Фейсбуке, Инстаграме, как обычно. Ничего нет. Только номер телефона. И теперь я задумался…

— О чем? — с тревогой спросила я.

— Он вообще живой?

— Атлас?

— Да. А если нет? А если он — призрак?

Я вспомнила все наши встречи. Мы видели его только у дома, больше нигде. Он не садился в машину или такси. Мы не видели его вне территории дома. Он просто… возникал. И был жутким и загадочным.

— Может быть, — сказала я. — Но… в этом нет смысла. Если он мертв, зачем мы ему?

— Чтобы открыть Вуаль и вытащить его мать. Посмотри на рыжего гада. Он смог сделать только этого.

— Но у Атласа есть телефон. У каких призраков есть телефоны?

Декс пожал плечами.

— Понятия не имею. У современных? Но я знаю, что нам нужно поговорить с ним, и мы не пойдем в тот дом, пока так не сделаем.

— Декс, мы не можем так поступить с нашим другом, — но Декс до этого так злился на меня, что мы даже не успели обсудить Максимуса. Тут нужно было о многом поговорить.

Он слабо кивнул мне.

— Ты права. Но нам сначала нужно поговорить с Атласом. Мне нужно узнать, кто его мать.

— Если не можешь найти ничего об Атласе в интернете, может, есть что — то о Саманте? — отметила я.

Он согласился, прошел мимо меня в кабинет. Я шагала следом, села рядом с дремлющим Жирным Кроликом на кровати, пока Декс открывал Гугл на компьютере.

Мы нашли ее старую страницу в Фейсбуке, но она была закрытой. Фотография профиля была в гробу, это пугало. Видимо, после ее смерти Гарри или Атлас зашли на ее страницу и так сообщили людям, что она умерла? Все равно было жутко.

А потом я вспомнила, что Максимус звал ее ведьмой и попросила Декса ввести «Саманта По ведьма», хоть не надеялась на результат, но выдало публичную страницу в Инстаграме языческих ведьм штата Вашингтон. Около десяти лет назад Саманта По была среди лидеров трехдневной программы на Олимпийском полуострове о стихийной магии.

— Это может быть что — то, — сказала я.

— Возможно. Но может быть миллион ведьм с именем Саманта По. Если бы ты была ведьмой, ты не выбрала бы такое имя?

— Ведьмы вообще реальны?

— А призраки? Сасквоч? Зомби? Малыш, ты должна знать лучше.

Должна была.

— Что теперь? — сказала я.

— Нам нужно пытаться связаться с Атласом.

— Когда похороны Гарри? Почему не следить за колонками некрологов и узнать, когда это? Тогда мы появимся там и поищем Атласа.

— Если он не призрак.

— Даже если он призрак, он может быть там, и мы сможем поговорить с ним.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — сказал он. — Кстати, ты уже пробовала писать Розе? Нельзя забывать о ней.

— Забыла, — призналась я. Такое бывало, когда чуть не погибал от рук мертвой ведьмы в душевой кабинке в тренажерном зале. Я пошла в гостиную, достала телефон из куртки (и вспомнила, что оставила любимую бутылку для воды в зале), вернулась в кабинет, листая список контактов, пока не нала номер Розы.

Было так странно. Последние сообщения Розе были три года назад, я отправила пять подряд, и она перестала мне отвечать. Первый звонок ей был с ужасной новостью, что Максимус умер. Тот звонок разбил меня.

Я пыталась после этого оставаться на связи, узнавать, как она жила.

Я увидела последнее ее сообщение мне: «Я знала, что ему не стоило уезжать в Нью — Йорк. Он все еще был бы жив».

То есть, если бы я не подняла шум из — за пропажи Декса, Максимус не прибыл бы на помощь и не умер бы.

Я ответила на это, попросив о прощении, сказав, что мне было жаль.

Я писала несколько недель.

Ничего.

Теперь я собиралась снова написать ей. Я надеялась, что новости были лучше, но что ей сказать? Твой парень вернулся, и у тебя будут проблемы?

Я написала: «Привет, Роза. Надеюсь, это все еще твой номер. Это Перри. У меня есть информация о Максе, которую тебе нужно слышать. Прошу, дай знать, можем ли мы поговорить по телефону».

Я нажала «отправить», гадая, дойдет ли сообщение до нее.

Отправив сообщение, я решила написать другой блондинке, которая не говорила со мной.

— Что ты делаешь? — Декс посмотрел на меня.

— Снова пишу Аде.

— Она все еще не говорит с тобой?

— Говорит, но односложно, — я сдула прядь волос с лица с раздражением. — Я не смогла ничего у нее выяснить, и чем больше я спрашиваю, тем больше она закрывается. Я знаю, она хочет справиться сама, может, потому что ощущает себя глупо. Поверь, когда ее гордость задета, она становится бешеной.

— О, я знаю.

— Может, это к лучшему, но все же. Она была рядом, когда ты подвергал меня ужасам.

Он нахмурился.

— Эй. Не надо грубостей. Дексу 1.0 нужно было многому научиться.

— А Дексу 2.0 нужно говорить о себе в третьем лице? — спросила я, он закатил глаза. — Я просто хочу помочь. Мне не нравится, что она одна в том доме.

— У нее есть твой отец.

— Ты знаешь, что он плохо справляется, — вздохнула я, опустив лоб на ладони. — Боже, нужно столько всего отследить. Я не могу сосредоточиться.

Декс встал из — за стола и сел рядом со мной на кровать, заставляя собаку отодвинуться, и он громко пожаловался фырканьем. Он обвил меня рукой, и я опустила голову на его плечо.

— Давай делать по пункту за раз. Так у меня получается лучше, и тебе так будет лучше. Саманта сейчас главная проблема. Мы разберемся с ней. Потом с Максом. Потом с Адой. Потом с твоим отцом.

— А ребенок? — прошептала я.

Он отклонил голову и посмотрел на меня.

— Тут проблемы нет. Это случится, когда случится. Не переживай, ладно?

Я вздохнула, радуясь, что могла отодвинуть хотя бы эту тревогу. Он все еще хотел этого, что бы ни происходило.

— Мы отыщем Атласа, — сказал он. — Это произойдет.

— А Макс?

— Мы можем и ему, как сможем.

Я подняла голову и посмотрела на него, наши лица были близко.

— Разве это не безумие? Что он тут? Максимус?

Он шумно сглотнул и кивнул.

— Да. Если честно, это все еще ощущается как сон. Словно он не там. Будто это мне показалось.

— Я тоже такое ощущала в первый раз. Теперь это кажется реальнее.

— И мы уверены, что дом не издевается над нами?

Я покачала головой.

— Я уверена, что он издевается, но после разговора с Джейкобом я знаю, что это настоящее. И он настоящий.

— Было бы намного проще, если бы Джейкоб просто закончил работу. Почему он не смог быть всесильным?

Я вспомнила его слова о восстановлении порядка.

— Дело в том, что вряд ли у него вся сила мира. Думаю, он может сделать только то, что ему позволяет его роль. Значит, он отвечает перед кем — то.

— Чертова иерархия рыжих.

— Он хотя бы привел Макса туда. Я не думала, что увижу его снова, — я сделала паузу. — Иначе я не делала бы эту татуировку в его честь.

Декс резко рассмеялся.

— Он, наверное, сделал это намеренно, — он выдохнул, провел большим пальцем по моей руке. — Я рад снова его видеть. Просто… я не знаю, могу ли сейчас расслабиться. Что это означает? Если мы вытащим его из дома, он останется призраком? Или станет человеком? Джейкобом? Что будет делать, куда пойдет? Как можно было пробыть в аду годами и вернуться, как ни в чем не бывало? Я просто не знаю. Я знаю, что нам нужно ему помочь, что мы обязаны, но стоит оставаться настороже.

Я не хотела с ним спорить. Максимус в доме был тем же, какого я помнила. Немного гада, бесящего Декса, ужасно беспечный. И удивительно бескорыстный. Но Декс был прав. Мы не знали, что с ним случилось (и он мог не знать), и что будет, если мы освободим его.

Но мы оба собирались совершить это.

* * *

Прошли четыре дня с новости о смерти Гарри.

Почти ничего не произошло за это время.

Роза не ответила.

Ада продолжала отвечать кратко.

Отец не помогал с этим.

Я была все время рядом с Дексом, не покидая дом, даже чтобы выгулять собаку самой.

Я хотя бы договорилась на визит к гинекологу на следующей неделе.

Три дня назад появился некролог для Гарри в газетах, и там было кратко написано о нем и его «случайном утоплении» в озере. Они отметили, что люди видели, как он шел к берегу, раздеваясь, а потом зашел в озеро Вашингтон, доплыл до середины и утонул.

Я хотела бы поговорить со свидетелями. Я спросила бы у них, казалось ли, что Гарри пытался кого — то спасти, шел ли он в воду с оглушенным видом, словно его влекло туда. Я была удивлена, что они не назвали это суицидом, или они так и назвали это, просто не поместили в газету.

Похороны Гарри были сегодня в два часа дня на кладбище в Белвью. Связаться с Атласом не вышло, и мы с Дексом решили заглянуть на похороны, надеясь увидеть его там.

Да, это звучало грубо, но мы были тут и ради Гарри. Я его не встречала лично, но Декс встречал, и он дал нам достаточно денег, чтобы нашу жизнь, хотя бы ненадолго. Я просто надеялась, что мужчина был упокоен, и что его смерть была не от рук его жены, которую он так любил.

— Я всегда хотел это сделать, — сказал Декс, останавливая машину возле кладбища. Лил дождь, стук капель по крыше наполнил машину, и вдали люди с зонтами собрались посреди кладбища.

— Что сделать?

— Быть загадочным человеком на фоне на похоронах, сжимая большой черный зонт, — он полез на заднее сидение и схватил черный зонт, хитро улыбаясь мне.

Понятно.

Он вышел из машины и подошел ко мне, открывая дверь и поднимая большой зонт, чтобы укрыть нас обоих.

К сожалению, мы сделали так, как и хотел Декс. Мы стояли на фоне, стараясь выглядеть вежливо, но оставаясь подозрительными, пока мы искали взглядами Атласа.

И тогда мы заметили его.

Было сложно не заметить.

Один человек закончил говорить у разрытой могилы, и Атлас в черном вышел из первого ряда, встал перед толпой.

У него не было зонта, и он промок от дождя, пока не подошел священник, прикрыв его своим зонтом.

— Вот как, — сказал Декс. — У призрака есть зрители.

— Вряд ли он призрак, Декс.

Мы не слышали, что говорил Атлас, он явно говорил об отчиме, и не очень долго, потому что отошел в толпу, и заговорила женщина, наверное, тетя.

— Что нам делать? — спросила я у Декса.

— Ждать и смотреть.

И мы ждали. Было холодно, я прижималась под рукой Декса, облачка нашего дыхания поднимались в воздух, дождь ритмично стучал по зонту.

Люди стали расходиться.

Атлас серьезно поговорил с парой человек, пожал несколько рук, и я вдруг ощутила себя ужасно за то, что мы ненавидели его (или считали призраком), когда он только потерял отчима. У него могло уже не быть биологического отца, и он мог лишиться семьи.

— Эй, — я ткнула Декса локтем в ребра. — Будь с ним вежливее, ладно?

Он кивнул, будто понял.

Мы смотрели, пока Атлас не покинул толпу. Он пошел в другую сторону от многих пришедших.

Мы пошли за ним. Вряд ли он видел нас, но мы не хотели терять его из виду.

Он был почти у ворот кладбища, когда Декс закричал:

— Эй, По!

Так незаметно.

Атлас застыл, оглянулся на нас. Он не убежал, но выглядел недовольно при виде нас.

Мы быстро догнали его.

— Я знал, что вы были тут, — тихо сказал он. — Но не хотел верить в это.

— Нам очень жаль, что так случилось с твоим отчимом, — сказала я. — Не могу представить, как это тяжело.

— Потому ты звонил мне день и ночь? — спросил он, глядя на Декса.

Декс пожал плечами.

— Мы хотели выразить соболезнования.

— И у нас есть ответы, на которые тебе нужно ответить, — сказала я. — Прошу, — добавила я, почти умоляя.

Он смотрел на нас, а потом убрал мокрые черные волосы с лица. Его зеленые глаза сегодня сочетались с цветом кедров.

— Ладно, — он утомленно вздохнул. — Я знал, что это грядет.

— Что еще ты якобы знал? — Декс прищурился.

— Больше, чем должен человек, — ответил Атлас. — Я видел кофейню за углом, — сказал он и зашагал.

— Тебе не нужен зонт? — спросил Декс, и я тут же испугалась, что он предлагал свое место под зонтом рядом со мной Атласу.

Атлас отмахнулся.

— Я люблю дождь. Он очищает.

Он шагал дальше.

Я с опаской переглянулась с Дексом, и мы последовали за ним.

Пятнадцать

Шагать было не лучшей идеей. Стоило поехать, и когда мы добрались до кофейни в стене, ставшей закусочной, мои джинсы были в воде, я замерзла. Конечно, Атлас выглядел как утонувшая крыса, но это его не беспокоило.

В кофейне было тускло и почти пусто, кроме пожилой пары за столиком в углу и работника у стойки, говорящего с официанткой.

Мы сели у окна, и Атлас ушел в туалет.

— Лучше бы ему говорить, — прорычал Декс, когда Атлас ушел, хотя как только подошла официантка, он включил очарование. — Здравствуй, Фло, — сказал он, хотя ее бейджик гласил «Ким». — Что за пирог подают в этот красивый день?

Я пнула Декса под столом, но это не помогло.

Она мрачно посмотрела на него и постучала по своему бейджику.

— Яблочный.

— Что за сорт?

— Яблоки, — повторила Ким, глядя на него, как на тупого. — С дерева.

— Мы будем два кофе, — быстро сказала я ей, широко улыбаясь, пытаясь загладить вину Декса. — Сливки и сахар.

— Оки — доки, — сказала она и пошла прочь.

— Ты больше не даешь мне веселиться, — проскулил Декс. — Ты знаешь, как для меня важен пирог, — но он выпрямился, когда Атлас вернулся.

Атлас почему — то был почти сухим. Волосы были мокрыми только на концах.

— Как ты смог высохнуть? — спросила я.

Он сел напротив нас и странно посмотрел на меня.

— А?

— Ты был мокрым насквозь.

— О, — он пытался привлечь внимание официантки. — Я использовал сушилку для рук.

— За две минуты? — спросил Декс.

Атлас напряженно улыбнулся ему, это не затронуло его глаза. Их цвет точно отличался от того, какими они были раньше, уже не зеленые, как кедр, а серо — голубые, как ель в холодный день.

— Думаю, вы хотите перейти к делу.

Мы хотели. Но меня интересовало, как он так быстро высох, ведь это было невозможно.

Но официанта принесла кофе, который выглядел гуще моторного масла, и Атлас заказал зеленый чай.

— Что вы хотите знать? — наконец, спросил он, сцепив ладони перед собой. У него было много серебряных колец на пальцах, я не замечала этого раньше. Наверное, потому что еще не была так близко к нему в свете дня и общественном месте.

Я посмотрела на Декса, пытаясь понять, кто должен начать. Он кивнул мне. Видимо, это была в основном моя история.

— Атлас… — начала я. — Я не знаю, как это сказать, но, думаю, твоя мама преследует меня.

Конечно, официантка в этот миг принесла его зеленый чай, странно посмотрела на нас троих и быстро ушла. Вряд ли она будет рада принести нам что — то еще.

Он взял нитку пакетика с чаем, двигал его туда — сюда в горячей воде, ничего не говоря минуту. А потом:

— Откуда ты знаешь, что это моя мать?

— Что с ней случилось? — спросил Декс, вмешиваясь. Не долго я была у руля. — Ты соврал нам.

— Я вам не врал, — просто сказал он сухим тоном, который у него хорошо получался, глядя на чашку.

— Врал. Ты сказал, что она утонула. Ты не уточнил, что она утонула в луже своей крови. Она убила себя? Кто — то убил ее? Что случилось в том доме?

Нога Декса стала подпрыгивать, в нем гудел адреналин, и я опустила ладонь на его бедро, напоминая ему сохранять спокойствие. Он уже был на взводе.

Атлас поднял голову и посмотрел в глаза Декса.

— Гарри сказал, что она утонула, потому что не мог смириться с правдой того, что она делала, и чем она была. Он так и не смог. Потому убил себя.

— Думаешь, он убил себя? — прошептала я.

Он посмотрел на меня, но его глаза ничего не выдавали.

— А есть другие варианты? Что он пошел купаться?

— Что его завлекли туда, — предложила я.

Он слабо улыбнулся.

— Тогда ты знаешь о ней.

— Есть теории, — сказала я. — Но нам нужно услышать правду от тебя. Обо всем этом. Вы оба врали нам с самого начала, и нам нужно знать, почему.

Его глаза закрылись, ресницы были темными. Он вдохнул и резко выдохнул, словно вдруг погрузился в медитацию.

— Я все расскажу, — тихо сказал он, Дексу пришлось склониться, чтобы его слышать. — И когда я закончу, больше ничего не скажу. Не смогу. Поверьте мне в этом.

Я опустила тут же ладонь на ногу Декса, заглушая его, зная, что он хотел парировать.

— Ладно, — сказала я Атласу.

— Что бы я ни сказал, — его глаза все еще были закрытыми, — вам стоит мне верить, ради вас самих.

Его глаза открылись, и теперь они были не зелеными, а серыми. Тусклыми, как серый цвет Вуали. Моя ладонь на ноге Декса стала кулаком.

— Слушай, — прошептал Декс, — ты знаешь, что твои глаза только что поменяли цвет?

— Да? — спросил он, не выглядя изумленно. Он посмотрел на меня. — Я из длинного рода ведьм. Это качество мне передалось.

Ведьмы. Максимус был прав.

— Твоя мать была ведьмой, — сказал Декс.

— Все еще ведьма, — сказал он. — То, что она мертва, ничего не значит.

— Ты… ведьма? — спросила я. — Парень может быть ведьмой.

Он снова не повеселел. Его глаза были тусклыми.

— Тут важен не я. Дело в женщинах. Дело в роде. Я не врал, когда сказал, что я в родстве с Эдгаром Алланом По. У него был ребенок вне брака за два года до смерти. Женщина, Ясинда, была ведьмой, взяла его фамилию, хотя он не хотел ничего с ней делать. У нее родился сын, и он женился на ведьме. У них родился сын и женился на ведьме. И так далее. Кровь передавалась поколениями и смешивалась с силой.

— Так ты на самом деле сын ведьмы, — Декс потер ладонью челюсть.

— Да, — сухо сказал он. — И я такое уже слышал.

— Твоя мать, ведьма, вышла за потомка По. Не Гарри, — сказала я.

— Нет. Она вышла за моего отца, Виктора.

Мы с Дексом напряглись.

Атлас с тревогой посмотрел на нас.

— Вы видели его в доме?

Декс кашлянул.

— Эм, его часть.

Атлас кивнул.

— Ясно. Это был Виктор. Он был ужасным. Просто ужасным. Мучил меня, был жестоким с мамой. Ненавидел зверей, людей, особенно меня. Ненавидел все и обожал вредить другим. Он был психопатом, и, пока я рос там, я каждый миг боялся, что мы с мамой умрем от его рук.

— Боже, — тихо сказала я, Декс громко сделал глоток кофе, глядя на Атласа.

— Он хотел управлять ею, хотел ее силу. Она не была особо сильной ведьмой или пророчицей, но умела работать со стихиями. Вода, огонь, ветер. Особенно вода. Птицы были ее фамильярами. Но он ненавидел это, ненавидел то, что она могла то, чего не мог он, — он сделал глоток чая, выглядя спокойно. — Это была судьба, как видите. Ведьме суждено выйти за сына По. Так получается. И после многих поколений суждено выйти за мужчину с плохой кровью. У нее хотя бы был я, это ее успокаивало. И она терпела насилие, пока однажды ее терпение не лопнуло.

Он оглянулся на кофейню рассеянно, словно вспоминал, где был. Он заметно расслабился и сдержанно посмотрел на нас.

— Она убила его.

Черт.

Саманта По убила своего первого мужа. Я не была удивлена.

— Это была самозащита, — Атлас пожал плечами. — Но это было сделано ритуалом. Худшим. Черной магией. Она не должна была трогать такое. И его убийство нарушило шансы на продолжение рода, и я не… поддамся судьбе, как они сказали.

— Что за ритуал? — спросил Декс.

— Я пришел со школы и увидел отца на кухонном столе, как на алтаре, он был разрезан в нескольких местах.

Я чуть не подавилась кофе, ладонь дрожала, и я опустила чашку.

Твою мать.

Конечно, Атлас был таким странным.

— Я думал, что у меня было плохо, — присвистнул Декс.

— Тебе все еще было плохо, Декс, — сказал Атлас, и я не стала спрашивать, откуда он знал о Дексе. Похоже, он знал все о нас. — Не давай чьей — то ужасной истории перекрыть это. И у меня все еще была мама.

— Твоя мама попала в тюрьму? — спросила я.

Он терпеливо посмотрел на меня.

— Когда знаешь черную магию, когда заходишь так далеко, ты можешь все. Нет, она не попала в тюрьму. Она смогла скрыть все мороком, сказала людям то, что они хотели слышать. Никто не любил Виктора, и когда она сказала им, что он бросил нас, никто не стал проверять и искать его.

— Откуда взялся Гарри? — спросил Декс. — Потому что он выглядел так, словно боялся бы графа Чокулу*.

Он искренне хоть раз улыбнулся, хоть и не разжал губы.

— Она вышла за Гарри, потому что он любил ее, и он был самым безопасным и скучным человеком. Она так окутала его мороком, вертела им, могла делать все. И это помогало, ведь она была проклята. И все еще проклята.

— Проклята? — повторила я.

Он кивнул.

— Да. В этом и проблема.

Я посмотрела на Декса, он приподнял бровь.

Этого было много. Сначала Атлас с его меняющимися глазами рассказал нам, что его жестокого отца убили ритуалом черной магии (может, потому Декс и нашел его ногу на стене), и теперь его мать была проклята.

— Прошу, объясни, — сказала я Атласу, крутя чашку кофе в руках.

Было неприятно видеть предвкушение на его лице. Вряд ли Атласа было легко испугать, ведь мы сидели в этой закусочной.

— Это было ее наказание, — осторожно сказал он. — Не знаю, от кого. Я не знаю, бывает ли такое, когда переходишь черту, когда используешь темные силы. Но проклятие — не просто идея. Это существо.

— Какое существо? — Декс нахмурился.

— Демон, — тихо сказал он.

Мои вены наполнились ледяной водой. Я тут же посмотрела на свою грудь.

— Ты его видела? — спросил Атлас. О, он знал, что я его видела.

Я кивнула.

— Думаю, да, — мой голос прозвучал как писк.

— Жутко, да? — отметил он, потягивая чай. — С этим нам обоим приходилось жить. Он был привязан к ней поводком, не отпускал ее. Она была навеки прикована к нему.

— Так не она держит его на поводке.

Печальная ухмылка.

— Нет. Он держит ее на поводке.

— И Гарри… — сказал Декс.

— Не мог это видеть, — сказал Атлас. — Но я мог. И, конечно, мама могла. И она пыталась жить с этим, но не выдержала. Она убила себя в ванне лезвием бритвы, надеясь, что проклятие утонет с ней, но… — он вздохнул, опустил кружку, глядя на нее, будто что — то искал в воде. — Теперь она привязана к дому. Проклятием. Навеки.

Это почти звучало печально, если бы она не пыталась меня убить.

— И ты хотел, чтобы мы ее освободили, — сказал Декс. — Верно?

— Гарри хотел. Она манила его после смерти. Он был одержим ею. Это все делала она, управляла этим она. Она знала, что освободится, если вы это сделаете, так что заставила Гарри связаться с вами. Дать вам денег. Дать вам все.

— Но и ты хочешь, чтобы мы ее освободили, — сказала я.

Его улыбка была сдавленной, он посмотрел на меня, глаза колебались между серым и зеленым. Я вдруг осознала, как ему было больно.

— Да и нет. Хочу, потому что она моя мама, и я люблю ее, и меня влечет сделать это, но и не хочу, потому что она проклята, и она вредила людям, и я боюсь ее. Черная магия не покидает тебя. Она меняет тебя, портит, рушит.

— Она давит на тебя? — тихо спросил Декс после минуты.

Он закрыл глаза.

— Вряд ли я спал годами. Она всегда там, в моем разуме, говорит освободить ее. Порой она не только в разуме, но и передо мной. Кричит на меня.

Я едва могла сглотнуть.

— Она… тебя ранит? Она появляется перед тобой?

— Я не знаю, может ли она ранить физически, если ты об этом. Но она может проецировать себя. Она показывалась и тебе, если ты думаешь, что она преследует тебя.

— Мне просто нужно знать, в опасности ли я.

Он открыл глаза и пронзил меня взглядом.

— Она физически задевала тебя?

Я покачала головой.

— Нет. Но она как… в комнате. Она может открыть двери, включить душ, все такое.

Атлас смотрел на меня миг, размышляя.

— Думаю, ты должна знать уже, может ли она ранить тебя или коснуться. Ты в порядке. Это ужасает, но не опасно.

— Перри не может так жить, — сказал Декс. — Никто не может, даже ты. Как нам избавиться от нее?

Атлас вздрогнул, проливая чай. Он взял салфетку и вытер лужу, качая головой.

— В этом проблема. Я не знаю, как. Я не могу избавиться от нее, даже когда хочу. Но большую часть времени я бы не дал вам сделать это. Я хочу, чтобы вы освободили ее, хоть и знаю, что это плохая идея. Потому что порой она получает контроль и…

Атлас явно хотел помочь, но его мать заставляла его делать то, что она хотела.

— Если мы будем подальше от дома, — сказал Декс, — она может потерять интерес к Перри?

— Может быть. Попробовать стоит. Я не жду, что вы туда вернетесь. И это к лучшему.

— Да, но проблема в том, что нам нужно вытащить Макса.

Глаза Атласа расширились.

— Кто такой Макс?

— Ты не встречал Рыжего? — спросил Декс. А потом улыбнулся мне. — Хоть что — то он не знает.

— Максимус — наш друг, — сказала я Атласу. — Друг, которого затащило в ад в обмен на спасение наших жизней, и он теперь в доме.

Он покачал головой.

— Чертов портал, — выругался он. — Там все время Самайн.

— Мы хотим вытащить его, — продолжила я. — Когда мы сделаем это, тогда можно не возвращаться.

Атлас приподнял брови.

— Вы думаете, что можете его вытащить?

— Мы пытаемся понять это, — сказал Декс. — Хотя ты, видимо, думаешь, что мы можем вытащить твою мать.

— Другая история. Ваш друг — ведьма?

— Нет, он Джейкоб.

— Я его не знаю.

— Сверхъестественный опекун для одаренных? — сказала я. — Нейтральный хранитель врат? Паранормальная няня? Рыжеволосые?

Атлас пожал плечами.

— Есть много других созданий, с которыми я не знаком. Но если вы думаете, что сможете вытащить его, вы никак не сможете сделать это, не вернув и мою мать.

Его слова сыпались на нас как пепел, закусочная стала тихой, только ровно стучал дождь снаружи. Джейкоб тоже говорил это, но от Атласа это звучало хуже.

— Блин, — сказал Декс, отклонившись на спинку дивана.

— Точно, — сказал Атлас.

— Но нужно попытаться, — тихо сказала я. — Может, нам удастся сделать так, чтобы она не смогла выйти, — я хотела упомянуть, что Максимус считал, что был в безопасности в комнате в подвале, и что Роза или кто — то еще сможет открыть Вуаль там, и Саманта не узнает. Но я не сказала, ведь не доверяла Атласу. Он сам сказал, что им порой управляла его мама.

— Как хотите, — сказал Атлас. — Но помните об этом.

— И что теперь? — сказал Декс. — Самая большая проблема — твоя мама, Атлас. И то, что она что — то хочет от Перри.

Атлас разглядывал меня.

— Я не знаю, что она хочет от Перри, — сказал он. — Может, пытается манипулировать тобой, как мной. Может, пытается заморочить тебе голову или заманить.

Сердце колотилось в моей груди.

— Для чего?

— Чтобы ты ее освободила? — он слабо улыбнулся. — Если это тебя успокоит, она любит женщин. Она ненавидит мужчин. Я не думаю, что она хочет тебе навредить, женщине, которую она не знает. В этом нет смысла.

Но ее демон мог желать разрезать меня. И эта штука управляла.

— Во всем этом нет смысла, — сказал Декс, качая головой. Он взглянул на Атласа. — Но я должен поблагодарить тебя за встречу с нами и правду.

— Пусть это подарит нам свободу, — Атлас резко встал и вытащил из пальто черный кожаный кошелек. Он бросил купюру в пять долларов и кивнул нам. — Увидимся. Наверное.

— Ты будешь хотя бы отвечать на мои звонки? — крикнул Декс ему вслед, пока Атлас шагал к двери.

Атлас оглянулся через плечо, но не ответил. Открыл дверь и вышел под дождь, пропал из виду.

— Что ж, малыш, — сказал Декс, тяжко вздохнув, опуская ладонь на мою. — Все оказалось ужасно запутанным.

— И не говори.

— Мне почти жаль парня. Ты можешь представить детство в том доме? Видеть эти кошмары? Все еще быть игрушкой мертвой матери? Да, со мной такое немного было, так что не мне говорить, но все же. Конечно, он такой странный.

— Интересно, ведьма ли он? Колдун? Маг?

— Он — что — то, уверен, — он поднял другую руку, пытаясь привлечь внимание официантки. — Эй, Фло? Можно нам еще кофе и немного яблочного пирога?

— Декс, — возмутилась я.

— Что? — сказал он, шевеля бровями. — Думаю, нам нужен десерт после основного блюда с ведьмами и демонами, да?

Я так не думала, но с аппетитом Декса спорить нельзя было.

Значит, яблочный пирог.

* * *

Три часа утра.

Грустно вздохнув, я опустила телефон на тумбочку экраном вниз, проверив время.

Худшее время для пробуждения посреди ночи. В этот час все плохое происходило в фильмах ужасов… и в жизни. Я надеялась, что было хоть шесть утра, чтобы я могла встать и начать день, но не повезло.

Я лежала на спине, смотрела на потолок, пока фонари плясали за шторами. Снаружи все еще лил дождь, и хоть звук успокаивал, когда мы засыпали под него, теперь звук был жутким. Напоминал смех.

Я взглянула на Декса, спящего на животе рядом со мной. Он растянулся на кровати, одеяло наполовину съехало. Его волосы были темными и спутанными, спина осторожно приподнималась от глубокого дыхания. Я посмотрела на татуировку на его плече, слова, которые он нанес для меня. Что я — его свет.

Только сейчас я ощущала тьму. Густое ощущение давило на меня, как невидимый плащ.

Я протянула руку, ладонь замерла в дюймах над тату. Я ощущала жар его кожи у кончиков пальцев, словно они жаждали коснуться, ощутить связь. Энергия в нем желала связи с моей энергией. Я хотела провести по нему пальцами, одолжить немного его света, согреться внутри, потому что кровь текла ужасно холодной.

Но я не хотела его будить. Это было бы эгоистично, будить его из — за того, что я была напугана и не могла спать.

И я убрала руку и осторожно выбралась из кровати, запустила ноги в тапочки из овчины и схватила мягкий халат со стула. Было холодно, холоднее, чем должно быть.

Я прошла к термостату и заметила, что он не был включен. Я была рада, что этому было объяснение. Я включила его, услышала, как обогреватель щелкнул, а потом вышла в квартиру.

Тут тоже было холодно. Я прошла на кухню, слушая, как громко храпел Жирный Кролик на диване. Он спал какое — то время в лежанке, но мы признали, что квартира была его, а мы были его гостями. Было приятнее, когда он спал на диване, а не на нашей кровати.

Я вытащила стакан из шкафа и наполнила его водой из крана, жалея, что не было трюка или таблетки, которые помогли бы мне уснуть, не испортив весь следующий день.

Я повернулась, чтобы выпить, прислонилась к стойке. Если я чему и научилась в этой квартире, так это тому, что в три часа утра нельзя было расслабляться, а еще нельзя было оставаться спиной к комнате.

Медленно глотая воду, я не могла успокоиться. Густая чернильная тьма все еще душила меня, будто пыталась проникнуть в мои вены, и становилось невозможно стряхнуть ее. Каждый миг, который я стояла там, я ощущала, как ждала, что со мной что — то случится, и чем больше я думала об этом, тем больше ощущалось, что меня выманили из кровати, и я не управляла собой.

Хотела ли я пить?

Почему я была тут?

И тогда это произошло.

Мой взгляд упал на пространство перед ванной.

Тьма медленно растекалась из — под двери.

Кровавая вода.

Черт, нет.

Я опустила стакан на стойку, пока не уронила его, и это было последним, что я смогла сделать, потому что тело вдруг застыло. Я не могла двигаться, меня словно приклеило к полу, словно кто — то проник в мой разум с ножницами и разрезал надвое центр управления.

Я посмотрела на крепко спящего Жирного Кролика, а потом на ванную. Мой рот открылся, чтобы позвать Декса, но не вылетело ни звука. Голосовые связки будто тоже разрезали.

Дверь ванной с медленным скрипом открылась. Я не видела боком, кто это был, но было понятно, что это была она. Я просто не знала, как она собиралась выйти. Медленным шагом? Или выбежит на четвереньках? Или ее демон, проклятие, выйдет первым?

Появилась нога.

Узкая ступня, бледная, как луна, опустилась на паркет.

Саманта появилась следом.

Крик застрял в моем горле.

Но эта Саманта выглядела не так, как до этого.

Кровь все еще обильно текла из ее запястий, стекала струями на пол, но ее кожа была иной. Гладкой, без пятен. Ее белая ночная рубашка была чистой, свободно ниспадала с ее тела, как шелк. Она немного просвечивала, и я видела ее соски сквозь ткань, силуэт ее подтянутого тела. Она была телом как супермодель.

И выглядела так же.

Ее лицо было как гладкий фарфор, с большими темными глазами, длинными ресницами и полными красными губами.

Она была красивой, и вряд ли ей было больше тридцати пяти.

Я не должна была так думать. Да, я должна была бояться, но ничего не могла поделать. Саманта По, выглядела она так в смерти или нет, была роскошна.

Она восхищала.

Она медленно шагала ко мне, ставя одну ногу перед другой, уверенно подняв голову. Она смотрела мне в глаза, пока я не ощутила покалывание электричества на шее.

Жирный Кролик поднял голову, его большие глаза следили за ее движениями. Я думала, что он залает, но она подняла руку в его сторону, не глядя, и махнула. Он фыркнул, опустился на диван и закрыл глаза.

— Было так сложно поймать тебя одну, — сказала она, ее голос был хриплым и холодным, от него внутренности ощущались как желе. — Я пыталась.

«Ты напугала», — подумала я.

Она ухмыльнулась, ее глаза загорелись.

— Порой я не могу сдержаться, — сказала она. — Ты понимаешь, что со мной случилось, да?

Она шагала, была все ближе и ближе.

И ближе.

Она остановилась в футе от меня, достаточно близко, чтобы я ощущала ее энергию, как от ядерного реактора. Энергия была холодной, мое дыхание вырывалось паром, кожу покалывало, как от обморожения.

Я была в ужасе.

— Не бойся, — сказала она с улыбкой. Ее зубы были белыми и идеальными.

Она подвинулась ближе, разглядывала мое лицо.

— Я тебя не обижу, — добавила она. — Я просто хочу открыть твои глаза.

«Мои глаза открыты».

— Они смотрят на меня, но не видят правду, — прошептала она.

Она подняла ладонь и медленно потянулась к моему лицу.

Я не могла дышать.

Она не могла меня касаться.

Не должна смочь.

Но смогла.

Ее пальцы легли на мои скулы, и ток ударил меня, проник в мой череп, вызвал дрожь моих костей. Было почти больно.

— Я знаю, что ты говорила сегодня с моим сыном, — тихо сказала она. — Жаль, ты уже занята. Ты могла бы оказаться с ним. Судьба — красивая штука, когда позволяешь этому случиться.

«Я не ведьма».

Она сладко улыбнулась, убрала прядь волос мне за ухо.

— Нет. Не ведьма. Но ты могла бы быть. Перри, ты можешь быть, кем захочешь, — она склонилась к моему уху. Запах океана ударил по моему носу. — В тебе так много сил, — прошептала она, от ее дыхания мое ухо замерзало. — Ты даже не знаешь, что с ней делать. На что ты на самом деле способна.

Она отодвинулась, ее другая ладонь легла на мою щеку, удерживая меня.

— Я могла бы показать, если бы ты позволила. Я могла бы показать тебе все, чем ты можешь быть. Не хочешь узнать, как это? Когда мир у твоих пальцев? Заставлять людей любить тебя?

«Люди любят меня».

Она нахмурилась, а потом музыкально рассмеялась, прижала пальцы к моим скулам сильнее.

— Да. Я забыла об этом. Тебе уже так повезло. Даже обидно, что у такой, как ты, есть все.

Я сглотнула, нервы покалывало от холода.

«Так было не всегда».

— Не всегда, — она ухмыльнулась. — Не странно, что так было? Как ты из ничего получила все?

Я не хотела упоминать все, что я потеряла по пути, но она знала, что я об этом думала.

— Мы все теряем, Перри, — сказала она. — Но то, как ты справляешься с потерей, определяет, кто ты внутри. Люди, как я, как ты, мы можем использовать эту потерю, чтобы стать сильнее.

Печаль текла из ее глаз, ее пальцы опустились к моим губам, нежно надавили. Мои глаза округлились, я вдохнула холод.

— Может, еще не поздно для нас, — сказала она. — Может, еще есть время.

Время на что?

Она просто улыбнулась и склонилась.

Боже.

Она целовала меня.

Ее губы посылали волны шока по моей коже, жидкий азот наполнил мое тело, вот — вот мог расколоться льдом.

Саманта игриво отодвинулась, взглянула на меня сквозь темные ресницы.

— Не хочешь, чтобы твой ребенок был в безопасности? — улыбка медленно растянулась на ее лице.

А потом она растаяла в воздухе.

Я была растеряна и онемела так, что не могла шевелиться, издавать звуки. Я ощутила, как мозг очнулся, холод пропадал с кожи, мышцы подрагивали.

— Черт! Твою мать! — заорал Декс из спальни. Я не успела повернуться, раздался грохот, и он распахнул дверь и выбежал в трусах, держась за голову руками.

Я все еще была слишком потрясена, все было как под водой.

— Перри? — сказал он, поднял голову, и ворона вылетела из спальни к нам. — Блин, — выругался он, вовремя пригнувшись. — Там чертова птица!

Я смотрела огромными глазами на ворону, даже Жирный Кролик проснулся и стал лаять.

Не думая, я бросилась к дверям балкона и открыла их.

Ворон вылетел в дождливую ночь.

Я смотрела пару мгновений ему вслед, а потом закрыла окна.

Декс тревожно смотрел на меня.

— Ты знала? Я проснулся, тебя не было, а вместо тебя была птица, — сказал он. — Она смотрела на меня, а потом стала летать по комнате, пытаясь выклевать мне мозги.

— Я… — начала я, ощущая, как все утекало из меня, словно я теряла сон. — Я встала, чтобы попить, и… — я попыталась сглотнуть. — Думаю, Саманта была тут?

Он застыл.

— Ты серьезно?

Я кивнула, прижимая пальцы к губам.

Она поцеловала меня?

Декс подошел ко мне, сжал мою ладонь.

— Ты в порядке? Что случилось?

— Не знаю. Я… думаю, она пыталась со мной поговорить. Она не пыталась напугать меня. Она выглядела… моложе, — я закрыла глаза, но не могла сосредоточиться. Все пропадало, как пыль. — Она выглядела красиво.

Он прищурился от этого.

— Демон был с ней? — тихо спросил он.

— Нет. Не думаю. Было не так… страшно.

Он пристально разглядывал меня, пытаясь видеть сквозь ложь.

Я ответила пустой улыбкой.

— Я не пытаюсь уменьшить правду. Я просто знаю, что она не навредила мне. И не хотела мне вредить. И все.

Он тряхнул головой, опустил ладонь на мою шею.

— И все? Детка, это уже слишком. Сначала тренажерный зал, теперь она в нашей квартире, черт возьми? Это снова Эбби.

— Нет, это не как Эбби.

— Может, не в этот раз, но что будет в следующий?

— Думаю, Атлас может быть прав, что она не хочет мне навредить. Она просто чего — то от меня хочет.

Или чего — то для меня.

Но я не озвучила последнюю часть.

— Мне это не нравится, — он почти рычал, его хватка стала крепче. — Я должен был смочь защитить тебя. Ты должна была разбудить меня.

— Я не хотела.

— Но в следующий раз буди, ладно? Ты должна. Пообещай мне.

— Обещаю, — прошел миг, мою грудь сдавило. — Думаешь, будет следующий раз?

Он закрыл глаза и вздохнул, притянул меня к груди и обвил меня руками.

— Надеюсь, нет.

Той ночью я уснула в его руках. Он даже не дал мне отодвинуться ни на дюйм.

А я вспоминала последние слова Саманты.

«Не хочешь, чтобы твой ребенок был в безопасности?».

* — граф Чокула — персонаж с детских хлопьев со вкусом шоколада, шоколадный граф Дракула

Шестнадцать

Неделя прошла без возвращения Саманты.

Все почти вернулось в норму. Я сходила на обед и выпить с Ребеккой (без Люсинды), и мы пошли по магазинам для грядущего празднования дня рождения в ее шоу с домами. Она пригласила меня и Декса, сказав, что будет веселее, если нас будет больше, а еще Дин и Себ тоже там будут. У шоу был большой бюджет и открытый бар, почему нет? Я хотела увидеть, как Ребекка общалась с сексуальной соведущей Клэр. Конечно, Дин будет там, и это могло привести к драме, но это могло и идеально отвлечь меня от моей жизни.

Я, наконец, убрала внутриматочную спираль, что было недолгим (и неприятным) делом. С тех пор у нас был секс нон — стоп, хоть я напоминала Дексу, что только несколько дней в месяц могло получиться зачать. Конечно, ему было все равно. И я не жаловалась.

С Атласом мы с того раза не говорили. Не было смысла.

Но мы и не возвращались в дом.

Это давило на меня. То, что Макс все еще был там, и мы не вернулись за ним. После всего, чем он пожертвовал ради нас, мы просто тянули время. Декс сказал бы, что хотел держать меня подальше от дома после появления Саманты у нас на кухне.

Но у нас и не было новостей.

Роза не ответила мне. Она была в Фейсбуке, но давно ударила меня из друзей, и я не могла там ничего добиться. Это раздражало, потому что я не знала, что делать. Мы не могли позвонить Максимусу и рассказать об этом. Если мы хотели с ним связаться, нужно было идти в дом.

Это мы собрались сделать этой ночью.

Я знала, что мы звали беду в наши жизни. Декс не был рад этому, но что — то во мне говорило, что нам нужно сделать это.

Что — то глубже во мне говорило, что я могла снова увидеть Саманту. Что я получу ответы насчет того, что она от меня хочет.

Все вернулось. Каждый миг с ее выхода из ванной в облике ангела, каждое ее слово, то, как ощущался ее поцелуй.

Как лед.

И было даже облегчением, что я не видела ее. Но я и… скучала по этому.

Знаю, звучало безумно.

Следующая встреча с доктором Ливо еще не наступила, но если бы она услышала меня сегодня, пришла бы к такому же заключению. Что я медленно сходила с ума. Не так, как когда я была одержима Эбби. Тогда у меня не было выбора. Меня захватили. Нет, это было скорее было как… захват по соглашению.

Или это была одержимость.

Это тоже пугало.

— Что мы скажем великану? — спросил Декс, мы сидели в Хайлендер у дома ужасов. — Мы старались, прости?

— Мы разберемся.

Он задумался на миг, глядя на меня во тьме машины.

В кои — то веки было ясное небо, звезды сияли, но и температура понизилась. Я хотела поторопиться и попасть в дом, потому что чем дольше Декс смотрел на меня, тем тревожнее мне было.

— Уверена, что готова к этому? — спросил он.

Я кивнула, зубы стучали.

— Угу. Я соскучилась по нему, похоже.

Он приподнял бровь, не веселясь.

— Я не хочу, чтобы это оказалось ошибкой.

— Мы должны пройти туда, — напомнила я.

— Ты не обязана идти. Ты можешь тут остаться.

— Я не останусь тут, пока ты там один.

— Я буду в порядке.

— Ты этого не знаешь.

— Она держалась подальше, — он облизнул губы и повернулся ко мне. — Да? Ее не было неделю. Если вернешься туда, позовешь ее в наши жизни. Перри, я знаю, что в прошлый раз все было в порядке, но я не верю в это. Она ведьма.

— Ведьмы не плохие.

— Я не говорю, что ведьмы плохие. Или современное язычество плохое. Нет. Это не так. Ты знаешь, что чем больше люди борются с церковью и ее влиянием на эту страну, тем лучше. Но со всеми сектами людей вылезают и плохие люди. И плохая ведьма — это хуже всего, потому что у нее есть сила, и этой силе нельзя доверять. Ей нельзя доверять. Она не навредила тебе в прошлый раз, но это не означает, что она не сделает это в следующий раз. А если мы пригласим это…

Я опустила руку на его ладонь и сжала.

— Мы отправимся сразу в подвал, к Максу. А потом уйдем. Ладно?

«Нет. Ты хочешь найти Саманту».

Я отогнала эту настырную мысль.

Он вздохнул и сжал мою ладонь в ответ.

— Тогда нам не стоит брать с собой камеру, — он повернул голову, глядя на сумку с камерой на заднем сидении.

— Декс, — предупредила я. — Не смей.

Я не хотела снимать это. В другой раз, с чем — нибудь другим.

Я вышла из машины, и он присоединился ко мне, сжал мою ладонь.

Мы пошли к дому, и я замечала то, что не видела до этого, например, что цветы на клумбах еще цвели, хотя был конец ноября, и дом был выкрашен недавно. Даже окна уже не были заколочены. Если подумать, они и на прошлой неделе не были заколочены.

Дом будто становился… моложе.

Я не знала, что это означало.

Декс не потянулся к ключу под ковриком. Он опустил ладонь на ручку, и дверь открылась для нас.

Мы с тревогой переглянулись, а потом прошли внутрь. У нас хотя бы были сильные фонарики, и у меня были батарейки в сумке.

Дверь тихо закрылась, но звук был таким, словно нас запечатали в доме.

Было темно, смертельно тихо. И мы были одни.

Я ожидала, что Максимус встретит нас, но он не знал, что мы были тут.

Декс поднес палец к губам, чтобы я молчала, словно я могла вдруг заговорить о погоде, и мы медленно пошли по коридору, озаряя фонариками темные углы.

А потом я застыла.

Я охнула.

В конце коридора, тянущегося к мраку столовой, был мужчина.

Лежал неподвижно на полу.

«Кто это?» — спросил Декс в моей голове.

Я не знала. Было сложно увидеть с нашего места. Мужчина лежал на верхней ступеньке, ведущей в столовую. Комната все еще была как черная дыра, поглощала свет, и было сложно различить что — то, кроме головы и торса, руки были вытянуты перед ним, пальцы свисали с края ступеньки.

Я испугалась на миг, что это был Максимус, и он был мертв. Снова. Но чем больше я смотрела, тем больше видела седеющие волосы. Это был не он.

Но кто это был?

«Нам нужно идти сразу в подвал», — сказала я Дексу.

Конечно, мой муженек пошел к мужчине.

— Декс! — зашипела я на него.

А потом мужчина поднял голову с пола.

Посмотрел на нас.

Я не должна была открывать рот.

Декс застыл, а мужчина перевел взгляд с меня на него и обратно. В тени он выглядел осунувшимся, глаза были круглыми и черными, как у акулы.

А потом он стал двигаться.

Спускаясь по ступенькам.

Бам.

Бам.

И тогда я поняла, что он был только торсом.

Нижняя половина его была кровавым месивом, ноги отсутствовали.

Будто были отрублены.

— Это Виктор По, — выдавила я, мое тело задрожало от страха. — Декс, идем.

Декс был будто очарован, смотрел, как Виктор двигался к нам по полу. Он был медленным, но мог в любой момент ускориться.

Я быстро прошла к Дексу и схватила его за руку, потянула к себе, и Виктор хрипло зарычал, щелкая зубами.

Черт.

Теперь он двигался быстрее.

Декс очнулся, и мы поспешили по коридору и вниз по лестнице к подвалу, перешагивая по две ступеньки за раз, пока не добрались до закрытой двери комнаты.

Я постучала как можно тише.

— Макс. Макс, это мы. Скорее впусти нас.

Ответа не было. Я прижалась ухом к двери, Декс дергал ручку.

Черт. А если Макса там не было? А если Виктор догонит нас?

— Что нам делать? — спросила я у Декса.

— То, что я умею лучше всего, — сказал он, и я знала, что он собирался выбить дверь.

Но он не успел это сделать, дверь распахнулась.

— Макс! — закричала я, когда он повернулся — те же рыжие волосы и фланелевая рубашка.

— Сколько вы тут были? — спросил он, когда мы прошли мимо него в комнату.

Декс махнул пальцем на дверь.

— Достаточно долго. Тебе лучше запереть ее. Мы столкнулись с Виктором. Остальной его частью.

— Ах, — он потер рукой челюстью. — Он жуткий, да? — он закрыл дверь и запер ее.

— Это мягко сказано, — Декс сел в кожаное кресло, пытался перевести дыхание.

— Прости, что мы не пришли раньше, — сказала я Максу. — Как ты? Выглядишь хорошо.

Максимус рассмеялся.

— Неплохо для мертвеца? Я в порядке, насколько возможно. Напоминаю себе, что это лучше, чем в аду. Так и есть. Я могу просто сидеть тут и… существовать. Или не существовать. Сложно понять это. Но ощущается, будто вас не было всего день, если это помогает.

— Это помогает, — сказала я, опускаясь на подлокотник кресла Декса. — Прошла неделя. Мне не нравится, что ты тут.

— Лучше, чем другой вариант, милая.

— Как ты коротаешь тут время? — спросил Декс и скривился с отвращением. — Погоди. Не отвечай.

Максимус рассмеялся от этого.

— Как я и сказал, время тут не ощущается. Оно легко пролетает. И у меня остались воспоминания, с которыми я могу жить. Хорошие воспоминания. О жизни до этого. Я просто пропускаю последнее… сколько лет меня не было, еще раз?

— Три, — сказала я.

— Это много, — он вздохнул. — Что изменилось за три года? Что я должен знать?

Декс фыркнул.

— Ну, Дональд Трамп теперь президент, и многие безумцы поклоняются инцелу по кличке Q, который живет в подвале своих родителей, — он улыбнулся. — Похоже, ад уже не кажется таким плохим?

Глаза Макса расширились, он посмотрел на меня для подтверждения. Я кивнула.

— Я рискну, — сказал Максимус, качая головой с потрясением. А потом он кашлянул. — Кстати о переменах… вы смогли поговорить с Розой?

Мое сердце сжалось.

— Нет, — тихо сказала я. — Прости. Я звонила ей и писала, но без ответа. Я даже не знаю, не сменила ли она номера, и я не могу связаться с ней в Фейсбуке. Она убрала меня из друзей годы назад.

Он нахмурился.

— Почему она так сделала?

Я с тревогой сглотнула.

— Потому что мне пришлось быть той, кто сказал, что ты умер. И после этого… она обвинила меня. Обвинила нас. Сказала, что если бы я не связалась с тобой, если бы ты не отправился в Нью — Йорк, ты не умер бы. И был бы еще с ней.

Он помрачнел.

— Блин. Прости, Перри.

— Это не твоя вина, — сказала я.

— Технически, моя, — он прошел по комнате и посмотрел в золотые окна в верхней части стены с видом на улицу. От света его волосы сияли, как огонь. — Я знал, что делал.

Он сцепил ладони за спиной и закрыл глаза, подставляя лицо свету.

— Это забавная сторона смерти. Даже когда ты возвращаешься, ты все еще остаешься позади. Все шагнули дальше. Мир живет дальше. Я не знаю, что буду делать, когда выберусь отсюда. Может, мне и некуда возвращаться. Или не к кому.

Я посмотрела на Декса, он глядел на друга с печалью в глазах.

— Ты можешь вернуться к Розе. Найти ее, — сказал Декс. — То, что она злится на нас, не означает, что будет злиться на тебя. Даже наоборот.

Максимус взглянул на нас.

— А если она продолжила жить? Люди не стоят на месте.

— Это не так просто, — сказала я. — Правда, — слезы обжигали мои глаза сзади. — Моя мама умерла через пару дней после тебя, Макс. И я все еще не пережила это. Никто из нас не оправился. Ты пытаешься, но… когда кого — то любишь, это остается как цепь. И эту цепь ты не хочешь убирать, какой бы тяжелой она ни была, как бы больно ни было.

Максимус сглотнул.

— Мне жаль, — сказал он. — Я не знал.

— Знаю.

— Она не была со мной, это хорошо.

— Вообще — то, — медленно сказал Декс, — она оказалась в аду.

Он нахмурился.

— Как такое возможно?

— Ей не место там, — сказала я. — Но так было и с тобой.

— Но она выбралась, — сказал Декс, его голос стал выше от странного восторга. Его глаза расширились и блестели. — Ее вытащили.

— Сюда? — спросил Максимус.

Декс покачал головой, его нога дергалась.

— Туда, где ей место. В рай. Где бы он ни был. К бабушке Перри, Пиппе.

Максимус посмотрел на меня.

— Ты это сделала?

— Нет, — сказала я, волна стыда хлынула на меня, как часто делалось, когда я думала о том, что не сделала это. — Это была Ада.

Макс опешил, его брови приподнялись.

— Ада? Твоя сестра?

Я кивнула, стыд быстро превратился в гордость.

— Да, — я улыбнулась. — Моя младшая сестра. Она это сделала. Ей помогли, но она смогла это сделать.

— Кто помог? — спросил он.

— Тот же, кто помог тебе выйти сюда, — сказала я ему.

— Значит, — Декс склонился в кресле, — нам не нужна Роза. У нас есть Ада.

— Нет, — тут же выпалила я, помрачнев. — Нет, нет, нет.

Декс потрясенно повернулся ко мне.

— Почему нет?

— Потому что она — моя сестра!

— Ты собиралась заставить Розу сделать это.

— Роза — не моя сестра. Я едва ее знаю, — сказала я ему и посмотрела на Максимуса. — И ты учил Розу, да? Она знает, что делает.

Он кивнул, но Декс продолжил говорить:

— Ада знает, что делает. Она вытащила твою маму из ада. Это не пустяки.

— У нее были Джей и Джейкоб, — сказала я. — Теперь Джея нет.

— У нее есть Джейкоб.

— Он не сделает этого. Или не может.

— Ты спрашивала у него?

— Да, спрашивала. Он сказал, что не смог, а Ада не готова.

Декс посмотрел на Максимуса.

— Она готова.

Я стукнула Декса по плечу.

— Не готова. Хватит выдвигать мою сестру на суицидальную миссию.

— Где тут суицид? — закричал Декс. — Это должно быть проще, чем она делала для твоей матери. Она не пойдет в ад, она войдет в дом, в это место, где мы все сидим и болтаем, и она сделает что — то с Вуалью и вытащит его.

— Можно я скажу? — Максимус поднял руку, как в школе. — Во — первых, хочу сказать, что все может быть не так плохо. Что есть у Ады, чего нет у вас двоих?

— Ее коллекция сумочек лучше, — сказал Декс.

— Она может творить, — сказала я ему. — Ее тренировал, кхм, один из твоего вида, а потом, думаю, между ними стало все сложно, и его отослали.

— Тогда она как Роза, — сказал Максимус. — Если мы не сторожим, мы учим. Похоже, она может стать такой же. Значит, она должна справиться.

Я закрыла рот. Я не хотела говорить Максимусу, что не хотела, чтобы моя сестра вытаскивала его отсюда, но мне вообще не хотелось вовлекать ее в это. Ей уже было сложно без Джея.

— Однако, — он подошел к нам и усадил свое крупное тело на кожаный диван. — То, что она не может, не значит, что она не способа. Ты сказал, что Джейкоб был против этого? — я кивнула. — Интересно, почему же.

— Вот именно, — сказала я ему.

Мы молчали пару мгновений.

А потом Декс сказал:

— Звучит как план. Мы приведем Аду сюда и не скажем Джейкобу.

— Декс, — зарычала я на него. — Хватит. И с чего ты взял, что она захочет сделать это? Она едва говорит со мной.

— Это не значит, что она не захочет помочь Максимусу. Она тоже была его другом.

Максимус выглядел довольным. Это было почти очаровательно.

— Перри, — Декс сжал мою ногу. — Ну же, малыш, ты знаешь, что это единственный способ.

— Нет, если Роза ответит мне, — буркнула я.

— Если Роза ответит, все будет хорошо. Но если нет…

Я вздохнула, потерла ладонью глаз, ощущая себя вдруг утомленно.

— Я не могу попросить ее по телефону. Нужно сделать это лично.

— Мы отправимся туда на Рождество, — отметил Декс.

— Это через три недели.

— Но Рыжий сказал, что тут время идет не так.

Я посмотрела на Максимуса, и он кивнул.

— Для меня разницы толком не будет. Обещаю, — он улыбнулся. — Будет хорошим подарком на Рождество.

— Тогда решено, — Декс поднялся на ноги. — Мы вернемся с новостями и радостью.

— Уже уходите? — спросил Максимус.

Декс поднял меня на ноги.

— К сожалению, в этом доме безумная ведьма, и я не хочу искушать судьбу, задерживаясь на минуту.

— Понятно, — сказал Макс, тоже вставая. — Думаю, мне нужно сопроводить вас на случай, если Виктор еще бродит там.

— Ты знаешь, что с ним случилось? — сказала я Максу, пока мы шли к двери.

Он кивнул.

— О, да. Он любит ходить за мной по дому, рассказывая, что его жена с ним сделала. Как повезло, что я застрял в доме со ссорящейся семейной парой, — он оглянулся на нас. — Хотя вы дали мне потренироваться.

— Эй, ты знал нас до брака, — напомнила я.

— И вы вели себя как женатая пара с самого начала, — сказал он. — А теперь тихо.

Он открыл дверь и огляделся.

Как и до этого, мы поднялись за ним по ступенькам и ушли без проблем.

Виктора не было.

И Саманты.

Мне не нравился укол разочарования, который я ощутила, не увидев ее. В этом не было смысла. И я не осмелилась озвучить это Дексу, потому что он стал бы переживать за мое ментальное здоровье.

Я тоже должна была переживать. Я знала, что должна была.

Так почему часть меня думала, что мне нужно было дать ей шанс объясниться?

И почему, когда я забралась в кровать той ночью, я пару минут смотрела на потолок, шепча в голове ее имя, приглашая ее в свою жизнь?

У меня были вопросы.

У нее были ответы.

Я хотела увидеть ее.

Хоть раз.

* * *

Три часа утра.

Я сидела на кровати, тяжело дыша.

Я не осмелилась посмотреть на телефон, чтобы проверить время.

Я знала.

Я глубоко вдохнула, пытаясь отогнать обреченность. Мне приснился кошмар. Я это знала. Я думала, что вернулась в дом, пряталась в разных комнатах от Виктора. Максимуса нигде не было, и я звала Саманту на помощь.

Она не пришла.

А потом Виктор открыл дверь.

Пополз ко мне.

Я кричала и кричала.

И проснулась.

Снова шел дождь, тучи подвинулись, пока мы спали, закрыли звезды. Свет в комнате казался мутнее обычного, и я думала, что в углах комнаты стояли люди и смотрели на меня.

Я очень сильно боялась, и я не знала, было это остатками кошмара, или у меня был повод бояться.

Я взглянула на Декса, мирно спящего рядом со мной. Я завидовала, что ему не приходилось мучиться с этим. Я знала, что у него было в прошлом, но сейчас он мог просто отделиться и отпустить, а я… у меня внутри было ужасное темное чувство, что теперь я была в игре и не могла сбежать. Словно капкан был расставлен, и я с радостью вошла в него.

Мне нужно было встать.

Мне нужно было в туалет и попить воды.

Я хотела свесить ноги с кровати и пойти, но вспомнила, что Декс заставил меня пообещать. Чтобы я разбудила его в следующий раз.

Я смотрела на него миг, ведя внутреннюю войну с собой.

Пусть поспит.

Не пугай его.

Он уже чересчур защищает.

Что он будет делать? Пойдет с тобой в туалет?

Ты можешь защитить себя.

Нечего бояться.

Но последняя мысль казалась чужой. Я знала, что засыпала, ощущая меньше страха, чем в последнее время, и больше любопытства, желая связаться с Самантой, хотя логическая сторона отговаривала меня.

Но я знала, что стоило многого бояться, особенно сейчас, когда черное вязкое чувство снова давило на меня, и я ощущала себя как зверь, чья лапа была в капкане.

Я не успела встать и передумать, потянулась к Дексу и постучала по его плечу.

— Эй, — прошептала я. — Ты спишь?

Он резко вдохнул, повернулся ко мне и медленно открыл глаза. А потом моргнул и сел.

— Ты в порядке?

Я кивнула.

— Просто перепугалась без причины.

— Без причины? — повторил он, зевая. — Что происходит?

— Мне нужно в туалет. Ты сказал разбудить тебя…

— И я рад, что ты это сделала, — сонно сказал он. — Который час?

— Угадай.

Он склонился и поднял телефон, прищурился от яркого света.

— Ах. Три часа. Хорошо, я не против выпить воды, — он встал с кровати и подошел к моей стороне, взял меня за руки и поднял. Он поцеловал меня в макушку. — Идем. Я буду твоей тенью.

Мы вышли из спальни, и остальная квартира ощущалась холодно. Он прошел к термостату и повозился с ним.

— Не должно быть так холодно, — сказал он. Он посмотрел на меня, я опустила ладонь на дверь ванной. — Ты будешь там в порядке?

Я открыла дверь в ванную и включила свет.

Там никого не было.

— Должна быть, — сказала я.

Он нахмурился, словно не верил мне, а потом подошел, обошел ванную, отодвинул шторку.

— Хорошо. Все чисто. Точно не хочешь, чтобы я остался?

Я посмотрела на него пристально и указала на дверь.

— Выйди.

Он поднял ладони и вышел.

— Ладно — ладно. Я буду рядом, если нужно.

Он закрыл дверь.

Я посмотрела на себя в зеркале, всегда опасалась делать это посреди ночи, ожидая, что кто — то будет за мной, или мое лицо изменится.

Но там была я. Мое лицо осунулось, лиловые тени пролегли под глазами. Я выглядела плохо, но я ужасно устала. Мне нужно было ночь хорошенько поспать, хотя бы. Я спала неплохо в последнее время, но теперь гадала, не вставала ли я до этого посреди ночи, не осознавая это. Могла я ходить в туалет или за водой, не помня этого? Встречала ли я в это время Саманту? Может, неделя без нее была ложью.

Я прогнала эту мысль из головы. Это мне не помогало.

Я быстро плеснула воду в лицо, а потом сходила в туалет.

Я вымыла руки после этого, снова разглядывая лицо, отмечая, что пора было покупать антивозрастной крем. Я повернулась к двери.

Я хотела сжать ручку, когда увидела, как замок стал двигаться сам, запер меня внутри.

Я потрясенно смотрела туда миг. Я подумала, что Декс как — то меня запер, но замок был с этой стороны, и я видела, как он двигался.

А потом я услышала металлический шорох задвигающейся шторки.

Страх покалывал кожу головы, кожу покалывало, тошнота поднималась внутри.

Я глубоко вдохнула с дрожью, медленно развернулась, оглядываясь.

Шторка скрывала ванну.

Я охнула, воздух застрял в груди. Я даже не могла закричать.

И я не могла отвести взгляда.

Я не могла отвернуться.

Не могла отпрянуть.

Я поняла, что медленно шла по ванной босыми ногами, взгляд был прикован к ванне, кровь медленно потекла за край по стенкам.

Инстинкты во мне кричали.

Говорили мне бежать.

Говорили, что я умру.

Но я двигалась.

Я больше не управляла собой.

И глубоко внутри было ненасытное любопытство, которому было все равно, переживу я это или нет, если я выясню правду.

Кровь полилась по моим ногам, и я смотрела, как она впитывалась в мою кожу.

Моя ладонь потянулась к шторке, я ожидала увидеть за ней Саманту.

Я сдвинула ее.

Но не Саманта плавала в ванне с кровью.

Это была я.

Я была голой, глаза стали мутно — белыми, пусто смотрели на потолок, черные волосы развевались, как пролитые чернила, кровь текла из порезов на запястьях.

Это была я, и я была мертва.

Я дрожала в ужасе, пальцы потянулись и сжали шторку, чтобы я не упала.

Я издала ужасный ВОПЛЬ, который отражался эхом в комнате.

А потом мертвая я повернула голову и посмотрела на меня.

Улыбнулась.

— Это произойдет рано или поздно, — сказала она, поднимаясь из ванны.

Я снова закричала, звук вырывался из горла. Я сорвала половину шторки, развернулась, скользя на плитке, и рухнула на пол, а дверь стала дрожать на петлях. Декс кричал с другой стороны.

Я ощущала темную жестокую сущность за собой, пока я лежала на полу, отчаянно пытаясь встать на ноги, запутавшись в шторке. Холодные ладони сжали мои лодыжки и потянули меня в воду. Я боролась, пыталась отбиться ногами, впиться ногтями в пол, кровавая вода лилась на меня.

Но без толку.

Я не могла ее остановить.

Я не могла отбиваться.

Она потянула меня за ноги, почти ломая кости, разворачивая меня, чтобы я оказалась на спине. Мой мертвый двойник тянул меня в ванну к ней.

— Декс! — снова закричала я. — Скорее! Прошу!

Комната задрожала, он бился об дверь, но она держалась, когда не должна была.

Боже.

О, боже.

Он не доберется сюда, да? Он не успеет спасти меня. И я не могла спасти себя.

Даже от себя.

А потом БАБАХ.

Дверь распахнулась, Декс ворвался, мое сердце дрожало от облегчения.

— Что такое? — закричал он.

Другая я отпустила мои ноги, быстро погрузилась в воду и пропала из виду.

Пол задрожал, Декс подбежал по мне, упал на колени рядом со мной, вытащил мои ноги из ванны на пол.

Я сжалась, и он притянул меня в свои руки, крепко обнял.

— Я рядом, — сказал он, его руки дрожали.

Я тоже дрожала.

Вряд ли дрожь прекратится.

Что — то во мне сломалось, то, что держало меня целой, что нельзя было восстановить.

Семнадцать

— Нам не нужно идти на эту вечеринку, если ты не хочешь, — сказал Декс, возясь с галстуком в миллионный раз. — Я готов остаться дома. Только дай сигнал.

Я закатила глаза, больше из — за того, что он не мог завязать галстук правильно. Я слезла с кровати и подошла к нему.

— Дай — ка.

Он опустил руки, я взяла шелковистые концы галстука и соединила, он сглотнул, кожа казалась загорелой из — за белой рубашки. Я ощущала, как его взгляд прожигал меня, мышцы его челюсти были напряженными.

Я посмотрела на него из — под ресниц и нежно улыбнулась.

— Я в порядке. Я хочу пойти. Правда, хочу. Мне нужно быть среди людей. Мне нужно ощущать себя… нормальной.

Он сжал губы, мягко кивнул.

— Я переживаю за тебя, — хрипло сказал он, и я знала, что это было преуменьшение. Вскоре и у него будут тени под глазами из — за того, что я переживала.

— И я переживаю, — тихо сказала я, сделала петлю и затянула галстук. — Но я знаю, что если останусь в квартире еще немного, сойду с ума. Больше, чем уже сошла.

Прошли две недели после случая с Самантой в ванной. Шел декабрь, близились праздники.

Было сложно наслаждаться этим временем.

Наслаждаться хоть чем — то.

Моя жизнь была теперь сплошным страхом.

После случая я видела Саманту много раз.

Видела, пока гуляла с Дексом и собакой, она парила на фоне, шла за нами, словно охотник за добычей.

Я видела ее в зеркале за собой в ванной так часто, что пришлось накрыть его полотенцем. После того, как я разбила зеркало кулаком. Я все еще видела ее отражение в кусочках.

Я видела ее в углу спальни.

И как она выползала из рукомойника на кухне.

Она еще не навредила мне.

Я не знала, хотела она этого или нет.

Красивая Саманта, которую я видела в квартире, пропала, и я не знала, вернется ли она.

Часть меня знала, что она пыталась связаться со мной, убедить меня в чем — то. Она хотела пообещать мне что — то, и я боялась, что мне не хватит сил игнорировать ее обещания. Другая часть меня знала, что она манипулировала, и что во власти мог быть демон, проклятие.

Декс не всегда ее видел, но порой замечал.

Как когда я проснулась посреди ночи, лежа на боку спиной к нему.

Я ощущала, что что — то было в изножье кровати.

Я ощущала давление.

И Декс говорил с этим.

— Прошу, держись от нее подальше, — сказал он. — Я сделаю, что угодно.

Он умолял ее, голос ломала агония, и это разбивало меня изнутри. Я не могла пошевелиться и дать ему знать, что я не спала.

И я лежала, слушая, как он пытался уговорить жестокую тень, которая не уходила до рассвета.

Мы оба страдали.

И в результате обоим нужно было выйти этой ночью. Немного повеселиться, если такое было возможно.

Если честно, я сомневалась. Я была слишком хрупкой, будто уже не была собой, словно осталась только оболочка, и даже она шла трещинами. Я боялась, что была готова сдаться и дать ей то, что она хотела от меня.

— Вот, — сказала я, мой голос дрогнул. Я потянула за край галстука и посмотрела на него. Хоть он выглядел утомленно, как я, он все еще был красивым, и несколько бабочек в животе, у которых еще были силы, затрепетали. — Я люблю тебя, — сказала я.

Он нахмурился, его темные глаза сверкали тревогой, разглядывая мои.

Я прижала ладонь к его лицу, ощущая тепло его кожи за прохладой моей ладони.

— Поцелуй меня, — сказала я ему.

Он посмотрел на мои губы, склонился без колебаний, накрыл мой рот своим, ладони скользнули за мою голову. Мне нужна была поддержка в виде его поцелуя, то, как это связывало нас, и как его язык проникал в мой рот, говоря, что я была его. Наши губы двигались в легком ритме, медленно и голодно, чувственно, мы не спешили. Любили друг друга.

Я могла целовать его всю ночь.

Я могла делать это с ним вечно, затеряться, и это было бы хорошо, потому что мы были вместе, и ничто не могло навредить нам. Были только мы.

Я была напугана, что потеряю что — то до начала.

Я не хотела больше бояться.

Он отодвинулся, хрипло дыша, потерся носом об мой нос, ладони были в моих волосах, путали локоны, которые я только уложила.

— Останься, — хрипло прошептал он. — Просто останься.

Я хотела. Очень хотела.

Но мы так и делали до этого.

— Мы обещали Ребекке, — сказала я, провела большим пальцем по его полной нижней губе. — Нам нужно идти. Мне нужно идти.

Он закрыл глаза и прижался ко мне.

— Я твердый, как камень, — он почти умолял, хриплость его голоса посылала дрожь по моей спине.

— Когда было иначе? — пошутила я, быстро целуя его. — Идем, а то мы опоздаем.

Он застонал, водя ладонями по лицу. Я почти жалела его. Было соблазнительно упасть на кровать с ним, но мне нужно было уйти отсюда.

Мы бросили Жирному Кролику угощение на диван, я схватила сумочку и кожаную куртку, обула красные бархатные туфли. Хорошо, что не было снега или дождя, иначе они были бы испорчены, и они хорошо сочетались с моим черным бархатным коктейльным платьем без лямок. Было приятно переживать из — за таких мелочей.

Вечеринка проходила в баре в центре, туда можно было дойти, но мы решили поехать на такси, хоть погода и была хорошей. Мы сели на заднее сидение, и как только машина отъехала от здания, я ощутила облегчение. Может, дело было в квартире.