Вернуть вчерашний день

Глава 27

Фергюс стоял в комнате с аппаратом, отвернувшись от нас, не отрывая взгляда от блестящих вращающихся частей механизма — маленькая, согбенная фигурка, уничтожаемая машиной, создателем которой был он сам. Но так ли это? Был ли он создателем?

Меня внезапно посетила вспышка озарения. Он был рабом своей машины, а еще — рабом своего прошлого, в то время как я, попав однажды в ловушку, стал рабом своего. Всегда существовала точка перемещения, и всегда будет существовать. Но в этот раз Элспет выжила. Значит, цикл можно разорвать.

Когда пол под Фергюсом завибрировал, он покачнулся и чуть было не упал в надвигающуюся полосу пыли. Я понял, что здание, устроенное как корабль, погружается в пылевое море, а, значит, Малетер и его люди ничего здесь не обнаружат, и эта оргия разрушения полностью лишена смысла. Возмездие настигнет их, но нам это все равно не поможет.

— Элспет! — раздался нетерпеливый голос Фергюса.

— Что, отец?

— Встань в круг.

— Нет! — закричал я.

— Встань в круг, — повторил он.

Девушка вырвалась из моих рук и медленно подошла к тому месту, на которое он указал. Она стояла там, казалось, загипнотизированная вращением колесиков и медленно поворачивающейся антенной Маяка Карлотти. Я точно знал, что Фергюс сейчас возле панели управления и вставляет в гнездо переключатель на конце длинного шнура. «Конечно, — думал я — он пошлет себя в прошлое следом за мной, и ему нужно использовать пульт дистанционного управления…»

Удерживая переключатель левой рукой, он приготовился повернуть колесо при помощи правой.

— Стойте! — завопил я.

Он замешкался.

— Петерсен… — пробормотал он.

— Разорвите цикл! — прорычал я.

— Что? — тупо спросил он.

И внезапно со мной что-то произошло. Я схватил тяжелый гаечный ключ с полки на стене и со всей силой обрушил его на механизм. Раздался жуткий лязг металла, полетели искры и разрушенные детали. На долю секунды — не длилась ли она целую вечность? — вся моя прошлая жизнь, вернее, все мои прошлые жизни, — окружили меня. То были живые воспоминания об Илоне, об Элспет и о других, кого я знал давным-давно. И все это было более живым, чем просто воспоминания.

А потом…

А потом прошлое умерло, сгинуло безвозвратно.

— Ты уничтожил его, — рыдал Фергюс. — Ты… убил его.

— Машины нельзя убить, их можно только разрушить.

Я понял, что Элспет вцепилась в меня и тянет из комнаты. Я обернулся к Фергюсу:

— Вам лучше пойти с нами.

— Нет, — отвечал он. — Нет. Кое-что осталось, Может, мне удастся починить…

— Вам лучше…

— Оставь его, — проговорила девушка тихим голосом, полным сожаления. — Оставь. Это было всей его жизнью. Скоро здесь будет одна пыль. Оставь его. У него есть шанс возродить свое бессмертие. До свиданья, отец.

Он не слышал ее. Он уже тащил из кладовой новый блок вместо разрушенного мной.

Мы не стали спускаться. Воздушный шлюз был уже под слоем пыли. Мы поднялись на крышу здания, где были укреплены орудия. Нашу крепость все еще обстреливали, но менее интенсивно. Мы знали, что скоро Малетер подтянет свои силы для заключительного штурма, но будет уже слишком поздно… Здание станет погружаться все глубже и глубже, унося с собой свои тайны, и есть вероятность, что Малетер поймет это чуть раньше и не будет делать заключительного шага. Слабая надежда, но она все же оставалась у нас.

Орудийная башня, куда мы направлялись, была разрушена, а орудие искорежено до неузнаваемости. Я утешал себя мыслью, что любая артиллерия редко попадает дважды в одно место. Солнце уже почти село за горизонт, и здание быстро погружалось в глубину пылевого океана, снаружи оставались лишь купола и орудийные башни. Упал последний снаряд, довольно далеко от нас, и все затихло.

У нас не было пылеступов, но недалеко от себя мы обнаружили немного изогнутый большой лист метала, оторвавшийся при взрыве. Я выполз из башни, помогая Элспет. Мы осторожно приблизились к металлической пластине и оторвали ее. Пластина заскользила по поверхности пыли. Элспет очень медленно и осторожно перенесла на нее свой вес. Я последовал ее примеру и, как только мы оказались там, здание внезапно полностью ушло в пыль, оставив на поверхности только антенны.

Мы сидели в тишине, прижавшись друг к другу, насколько позволяли скафандры. В какой-то момент мне показалось, что я слышу в наушниках знакомый слабый гул Манншеннского двигателя: значит, Фергюсу удалось-таки починить и запустить машину! Но, если и так, на нас это больше не повлияет. От Малетера тоже ничего не было слышно.

А потом мы увидели над линией горизонта поисковые огни реактивных пылеходов, они были такие яркие… Может, нам лучше было погрузиться вместе со зданием, подумал я. Будет ли Малетер стрелять, когда подойдет поближе, или засыплет нас вопросами, наивно полагая, будто мы еще чем-то можем ему помочь?..

Строгая цепочка огней нарушилась. Я услышал звуки выстрелов, увидел вспышки. А затем — знакомый до боли голос в наушниках:

— Джонни, это Стив. Это Стив. Ты в порядке? Прием.

— Мы в порядке, — сказал я. — Забирайте нас.

И мы ждали, счастливые, что все позади, готовые вступить в будущее вместе.