Вернуть Боярство 2

Глава 9

Утро тринадцатого дня с момента осады Кондратьевска добрым назвать было сложно. Особенно для тех, кто шел в первых рядах штурмовых батальонов, бросаемых в бой первыми, и как правило состоящими из штрафников. Разбойники, грабители, воры, убийцы — все те, кому светила смертная казнь, но кто согласился рискнуть жизнью на благо отечества в обмен на помилование — в том случае, разумеется, если переживет полгода в рядах фактических смертников.

Офицерами в таких батальонах служили проштрафившиеся маги. Неважно, дворянин, бывший крестьянин, что отучился в магическом училище и затем натворил дел или знатная особа, замаравшаяся в неприглядных делишках и имевшая глупость попасться на горячем — Империя всегда находилась в состоянии перманентной войны и нуждалась в пушечном мясе. Собственно, Империя на то и Империя, что постоянно расширялась — но постоянной, неизменной актуальностью в этом вопросе обладала Сибирь.

Под командованием Алексея Алексеевича, некогда Воронцова, а ныне безфамильного Мастера в чине капитана, ныне был батальон. Не учебный, на тысячу с лишним бойцов, а обычный войсковой — рота из сотни солдат и пятнадцати магов, включая ротного и его зама, батальон же, соответственно, из четырёхсот бойцов и шестидесяти двух чародеев, включая его самого и его зама. Тоже, если подумать, весьма грозная в бою сила — особенно учитывая, что контингент тут подбирался весьма лихой — каждый из тех, кто попал сюда, так или иначе обладал каким-никаким боевым опытом.

— Третья рота — назад! — распорядился Алексей Алексеевич. — Четвёртая, сменить их!

Шесть батальонов широким полукольцом давили на массово атакующих тварей, медленно, но верно перемалывая их натиск. Воевать правильным строем в Сибирских лесах было сложно, но города, особенно крупные, строились так, что бы вокруг было как можно больше свободного пространства. Даже если его приходилось создавать своими силами, выжигая лес и осушая болота — человеку требовался простор, что бы иметь возможность заранее засечь атаку чудовищ.

Вот и сейчас они медленно, но верно давили один из флангов противника. Расчищали путь для решающего удара других, более благонадёжных частей, что пойдут вперёд, когда штрафники оттянут на себя сколько возможно вражеских сил и истощат их чародеев. Нельзя сказать, что их совсем уж бросили на убой — с небес, поддерживая пехоту, били три эсминца и один крейсер, а лёгкая полевая артиллерия, не скупясь на зачарованные снаряды, отстреливала по мере сил выделяющихся своей силой монстров. Но даже так — потери были чудовищными.

— Милый, что будем делать дальше? — в голосе Бестужевой чувствовалось искреннее беспокойство. — Если так пойдёт, нас тут всех положат раньше, чем основные силы вступят в бой!

— Что тут уже поделаешь… Господа офицеры, — повернулся он к ударному кулаку, составленному из бойцов и магов первой роты батальона. — Вы — лучшие из лучших. Пришло время показать и тварям, и отсиживающимся у нас в тылу регулярникам, из какого мы теста слеплены? Сегодняшний бой — шанс каждого из нас показать, что мы не какие-то отбросы, которых можно выкинуть и забыть, показать, что мы храбры, сильны и умелы! А ещё это шанс разжиться неплохой долей в общей добыче и отложить денег на тот благословенный день, когда все мы окажемся свободны от службы в штурмовых батальонах! Мы — истинная элита армии, что вершит своей решимостью и бесстрашием ход любого сражения! Я не буду кричать «за Императора», «за Родину» — именно они отправили нас сюда. Вместо этого — за нас, друзья! За нашу победу и наше выживание!

Такая постановка приоритетов штрафникам пришлась по душе. И вся первая рота двинулась, затыкая собой брешь, начавшую образовываться между позициями второй и четвёртой рот. Помимо прочего, основной специализацией первой роты, вернее её солдат, был ближний бой — закованные в тяжелые, пусть и не магические, доспехи воины с тяжелым оружием, приняв алхимические стимуляторы, на несколько часов становились настоящими богами войны. Пусть и ценой того, что потом могли до суток отлёживаться в лазарете…

Ударили бердыши, секиры, кистени и прочие тяжелые инструменты войны, ломая черепа и лапы, перебивая хребты и вспарывая грудные клетки — опьяненные алхимией воины шли вперёд, словно машины убийств. Командиры отделений поддерживали своих бойцов магическими щитами, взводные били атакующей магией, а сам комбат и его невеста, не расторгнувшая свою помолвку с женихом даже после их изгнания из Рода, приготовились вступить в схватку.

Выстроившиеся клином пехотинцы буквально вдавливали мутировавшее под влиянием Разлома лесное зверьё в землю, прорубаясь вперёд подобно ножу сквозь масло. Фланги и тыл заняли три оставшиеся роты батальона, посылающие пулю за пулей в зверьё. В воздухе закружили десятки сотканных чарами Алексея длинных голубых лент, что будто живые щупальца били из Доспеха Стихии Мастера, успевая туда, где его людям грозила опасность. Каждую секунду умелый чародей некогда из высшего дворянства выкашивал десятки тварей, делая это с невероятной филигранностью — ни один из его бойцов не попал под случайный удар, ни одна тварь не сумела проскользнуть мимо тяжелых латников к более уязвимым стрелкам — весьма экономно расходующий силы чародей напоминал собою скорее бездушный механизм, чем живого человека. Мастерство высочайшего уровня, недостижимое для магов его ранга из числа простых дворянских семей и тех, кто им служит — он один стоил четверых магов своего уровня.

Бестужева тоже не дремала. Только вот её чары требовали более длительной подготовки — в Доспех Стихии девушки, являющийся по сути воплощением воды и льда, со всех сторон словно бы стягивались тоненькие струйки голубоватого воздуха. Мария копила силы и ману для одного, решающего удара, который требовалось нанести в нужный момент — ведь её жених вёл батальон не в пустоту, не просто в море тварей, а к определённой цели.

Воздушные ленты, атаки Адептов из числа командиров взводов и натиск пехоты со стрелками дали достаточный напор, что бы суметь прорваться сквозь орду оскаленных пастей, когтей и клыков, плюющих ядом, применяющих примитивные магические атаки и бросающихся в самоубийственные атаки чудовищ. Понявшие смысл внезапной котратаки батальона штрафников артиллеристы, старшие маги и даже один из эсминцев пришли на помощь, выкашивая оставленных на флангах монстров и помогая пробиваться вперёд. И они сумели — последняя линия обороны оказалась пробита, и сильно уменьшившийся в числе батальон оказался лицом к лицу с группой рогачей, что, видимо, управляла тварями на этом участке боя, оказывая посильную магическую поддержку.

Те не были дураками или глупцами, но отступить или хоть сколько-то серьёзно ответить на эту угрозу не могли — внезапно сосредоточившая на них свои усилия авиация связала им руки, вынуждая отражать натиск с небес. Артиллерийские системы воздушных кораблей, вернее их главные калибры, были мало предназначены для стрельбы по воздушным целям, но зато эсминцы были превосходно оборудованы под бомбометание — и зачарованные гостинцы сыпались один за другим, не зная промаха благодаря усилиям аэромантов из числа экипажа.

А вот прорвавшиеся пехотинцы оказались готовы к бою. Взметнулись языки синего пламени, от которого во все стороны потянуло волнами невероятного холода — Морозное Пламя, в которое Бестужева вложила большую часть своего резерва, пробило защиту рогачей. А затем началось и вовсе почти невероятное — тонкие ленты, управляемые Алексеем, подхватывали языки синего пламени, что и не думало утихать, и метали в самую гущу разумных порождений Разлома.

Конечно, этого было недостаточно для окончательной победы. Но изрядная часть одно-двурогих существ эти чары выкосили почти мгновенно — вынужденные поддерживать коллективные защитные чары и огрызаться на напирающих пехотинцев, вражеские маги просто не успели защититься новой напасти.

Большая часть ударной роты оказалась обращена в ледяное крошево — ни Бестужева, ни её жених более не заморачивались тем, что бы уберечь своих бойцов от собственных чар, ведь те сделали свою работу.

— Что вы делаете! — истерично заорала на пару Мастеров девушка Адепт. — Там же наши!

— Бывшая Одинцова? Хм… На первый раз прощаю, — прогудел Мастерский Доспех Стихии голосом Бестужевой. — Делай свою работу, лейтенант! Иначе по законам военного времени я казню тебя здесь и сейчас!

— Да как вы смеете! — топнула ножкой девушка, сотворяя на ходу чары огня в попытке спасти подчиненных. — Я!..

Свистнула одна из воздушных лент, и русая голова молодой девушки, оказавшаяся в рядах штрафников из-за своей критики Императорской политике в одном из петербургских салонов, покатилась по мокрой от крови земле. Алексей, некогда Воронцов, а ныне просто Алексеевич, слов тратить не стал и привел приговор в исполнение незамедлительно.

— Победим — будем жить. Попробуете бунтовать — сдохнут все, — не оборачиваясь, бросил чародей, и ветер донёс слова Мастера до каждого. — Только вперёд, сучьи дети!

И солдаты, и офицеры понимали — пути назад действительно нет. А потому из последних сил усилили натиск, продавливая этот узел обороны врага. Трёхрогий и пара двурогих, осознав, что сопротивление бесполезно, решили спасти хотя бы свои жизни — настоящий вал из чудовищ, прекратив напирать на основные силы людей, развернулся к уполовиненному отряду, стремясь спасти своих хозяев. Сами же рогатые, жалкие три десятка из почти сотни присутствовавших здесь, бросив всё устремились назад, к другим группам своих сородичей. Туда, где бой ещё не был проигран…

Эта атака фактически поставила точку в двух вещах. В ходе сражения конкретно на этом участке поля боя — ибо лишённые магической защиты чудовища были обречены погибнуть от атак чародеев, залпов артиллерии и ружейного огня. И в существовании батальона, которым командовал Алексей Алексеевич. Когда основная масса тварей была перебита, а жалкие остатки бежали в сторону леса, из четырёх с лишним сотен воинов в живых осталось не более восьмидесяти, половина из которых была изранена.

Однако кому интересна судьба штрафников? На то их и зовут за глаза смертниками…

— Это был отличный ход, Алексей Алексеевич, — похлопал усталого чародея по плечу генерал-лейтенант Дюжев Василий Андреевич, Старший Магистр и командир семнадцатой дивизии Имперской Стражи — Я подумаю о том, что бы восстановить вас в рядах Имперской Стражи. В чине майора, пожалуй. Заслужили…

— Рад стараться, — устало ответил маг, помогая подняться на ноги своей невесте.

О цене столь удачной атаки речи никто не поднял. Право слово, штрафников да рядовых чародеев они ещё успеют набрать новых, не велика беда…

— Думаю, вам с вашими людьми стоит передохнуть. К вечеру Кондратьевка будет уже свободна, в том числе и вашими усилиями. Остальным заёмется батальон пилотируемых големов.

Огромные магические машины, которыми управляли специально обученные маги-пилоты, уже шли в атаку, довершать разгром очередной орды тварей. Четырёх, пяти и шестиметровые фигуры гуманоидных существ, сверкая начищенной бронёй нагрудников и боевыми установками на плечах, сотрясали поле своей поступью — более двухсот магических машин разом двинулось в атаку…

— Нам не страшен серый волк, глупый волк, злобный волк… — напевал я, медленно опуская руку к клинку.

Упомянутый серый волк, здоровенная зверюга больше двух метров в холке, с моим утверждением согласен не был. И не мудрено — стоящие за моей спиной солдаты его определённо боялись. И не зря боялись — их оружие было бессильно пробить прочную шкуру твари. Даже бронебойными, даже в упор — Сталегривый Волк был не по зубам солдату, и убивать таких существ было как раз-таки задачей мага-командира. Моей, в данном случае.

Для осуществления моей задумки нам требовались некоторые вещи. В их числе были магические травы, с особыми свойствами, добывать которые я отправился с группой солдат — список был немаленький, и тащить всё самому было не вариант. Итак пришлось прибегнуть к магии крови, что бы составить поисковое заклятие с нужными мне параметрами. Да и приходилось поддерживать чары воздуха, что бы нас не могли учуять по запаху.

И вот теперь пара моих добровольных помощников аккуратно пятились, опасаясь резкими движениями вызвать гнев здоровенной твари. Сталегривым волка прозвали не просто так — его шерсть действительно представляла из себя короткие, похожие на тонкую проволоку нитки стали, которая, кстати, весьма ценилась в изготовлении некоторых видов артефактов. Местные же аборигены, что не примкнули ни к Империи, ни стали пищей для чудовищ, делали из подобных шкур великолепную броню, которую даже магией низших рангов не всегда удавалось пробить.

Стоящая напротив меня особь излучала немалую силу. Нет, не настолько, что бы я был готов признать его превосходство — но вполне достаточную, что бы наша схватка рисковала затянуться и вызвать ненужный шум. Шум, на который могли сбежаться весьма недовольные фактом наличия отряда людей у себя под боком рогачи.

— Может, мирно разойдёмся, а, косматый? — предложил я настороженно глядящему на меня зверю. — Ну зачем нам с тобой лишние разборки? Ты пойдёшь по своим лесным делам, поймаешь кролика там, или рысь какую сожрёшь…

В ответ донеслось низкое, глуховатое рычание.

— Ну хорошо, не будешь никого ловить, — согласился я. — Найдёшь какую-нибудь самочку, залезешь на неё… Хотя если и ты, и она с такими колючками вместо шкуры — как вы любовью занимаетесь? Небось весь хрен после этого в занозах?

Видимо, нижепоясный юмор серый не любил. Или тема была больная, кто знает? Во всяком случае, выяснить точнее мне не удалось — сотни тонких иголок разом выстрелили в меня и моих подчиненных, образовывая настоящее облако. И вместе с тем волк задрал голову, наверняка намереваясь завыть, призывая своих.

Вот этого я позволить не мог. Взмах меча поднял настоящую бурю, сметая посланные вперёд иголки из стальной шерсти волка, вторая рука резко сжалась в кулак, и у меня на лбу появилась испарина от напряжения, но главное было сделано — открывший пасть волк с недоумением скосил глаза к носу, не понимая, отчего его звучный, полный силы и гордости вой не взметнулся ввысь, сообщая на все окрестности о том, что он нашёл добычу, которую его хозяева столь упорно ищут.

Звук, вылетающий из пасти существа, блокировался моими чарами. Я буквально не позволял колебаться воздуху вокруг его пасти, оттого звук, являющийся лишь его, воздуха, колебанием, так и не появлялся. Это было сложно — тварь не просто пыталась повыть, в этом участвовали и чары, отчего дело значительно усложнялось. Но не зря же Гром был неотъемлемой частью Молнии, верно?

Тварь поняла, что взвыть не удастся, и ринулась в атаку. Вспыхнуло серым длинное, почти пятиметровое тело, образуя некое подобие второго силуэта вокруг первого, метнулась вперёд усеянная длинными когтями лапа — серый хищник уже, очевидно, сталкивался с людьми и понимал, что просто так подставляться, открывая пасть понапрасну, было опасно.

Меч Простолюдина вспыхнул разрядами синих молний и столкнулся с огромной лапой — отступи я прямо сейчас, и солдат бы порвало на части. Несмотря на всю мощь моего магического усиления, меня отшвырнуло в сторону и впечатало спиной в сосну. Несчастное дерево затрещало, но к моему счастью выдержало.

Бойцам хватило ума броситься прочь. Бежать далеко они, тем не менее, не стали — подобные форсмажоры я с ними оговаривал, потому они просто замерли, отойдя на относительно безопасное расстояние. Зона, в которой моя магия в пассивном режиме рассеивала запахи, была ограничена полусотней метров, и выйди они за неё — они трупы. И пара ветеранов это отлично осознавала, так что сейчас им оставалось лишь надеяться, что я сумею справиться со сталегривым.

Волку хватило ума понять, что оставшаяся двойка двуногих опасности для него не представляет. И потому он, едва приземлившись на лапы, круто развернулся и метнулся прямо ко мне, выставив лапу для повторного удара.

Вот только мне теперь необязательно было позволять себя бить. Я рванул на встречу, в движении приседая на корточки и крутанувшись вокруг себя — и Меч Простолюдина, усиленный молниями, подрезал ногу лесного хищника. Не глубоко и не слишком сильно — его шкура по праву пользовалась своей славой, но главное разряд тока ударил по твари, проникнув внутрь.

Не ожидавший подобной подлости волк врезался мордой в дерево — его мышцы на краткий миг свело судорогой, и он не сумел управиться со своим полётом. А дальше…

Рой колючих шерстинок устремился ко мне, пока монстр поворачивался вокруг своей оси. Удар мордой о дерево его слегка оглушил, так что у меня появилась пара лишних секунд на атаку — и я одним прыжком оказался высоко в воздухе, пропуская весь колючий рой, что был направлен на меня. Одно движение клинка, по которому от гарды к самому острию зазмеились сине-фиолетовые молнии, сплетаясь в шар — и слетевшее с кончика меча заклятие размером с голову взрослого мужчины, пробив защитную пелену вокруг монстра, разорвало в клочья его здоровенную башку.

Короткий бой отнял у меня прорву маны. Что бы столь быстро разобраться с грозным хищником, пришлось изрядно выложиться, да к тому же ещё и удерживая заклятия, не позволяющие стать нашей схватке достоянием окружающих… Это было тяжело. Но я справился. Пепел я или кто?!

— Так-так-так… — протянул я, глядя на дёргающуюся в агонии тушу. — Ну нельзя такое сокровище бросать, правда ведь?

В общем, жадность это или глупость, не важно, но тушу сталегрива я забрал. Ну слишком уж хороша она была, что бы ею разбрасываться!

— В общем, мне понадобиться ещё несколько часов, — заявил я по возвращению. — Ну и ещё что бы каждый присутствующий здесь отдал мне немного своей крови. Миллилитров пятьдесят хватит — и учтите, всё должно быть строго в добровольном порядке. Иначе можете её не сдавать.

— Слушай, а у тебя лицензия-то имеется? — поинтересовался Потапов. — Я не хочу кому попало кровь свою отдавать, да ещё и неизвестно зачем. Но коль ты лицензированный — это ещё куда ни шло, но если нет…

Я оглядел присутствующих. Собрался весь взвод, и взгляды солдат были… Разными, прямо скажем. Одно дело, когда я использовал ритуалы на своей крови, но как только речь зашла о том, что бы использовать их собственную, всем резко стало боязно. Что ж, не понять их сложно — мало ли, на что способен хороший чернокнижник, имея кровь человека? А глядя на мои богатые познания в столь многих областях магии и неестественные способности по меркам простых Адептов, мысль о том, что у меня есть некие секреты темномагического характера, была вполне естественна.

— Держи, — первым шагнул ко мне Приходько. — Болваны, мы и так в полной жопе. Парень утверждает, что может создать нам шанс выжить, а вы тут как целки городские ломаетесь! Кровь точно только добровольно сданная нужна? Я, если что, из этих сукиных детей её и лично выжать могу.

Охотничий нож чиркнул по предплечью, и в ямку, что я вырыл, закапала кровь старлея.

— Только добровольная, — заверил я. И обратился к остальным. — Это нужно для вашей же безопасности. Никого неволить не буду, но тогда учтите — когда всё начнется, я гроша ломаного на ваш шанс выжить не поставлю.

— Ты нам угрожаешь? — опасливо нахмурился Иванов.

— Зачем? Я просто предупреждаю, — честно ответил я. — Что бы прибить трёхрогую тварь и его свиту, мне придется охереть как потрудиться. И кровь ваша мне нужна, что бы моя магия вас к праотцам не отправила по ошибке, вот и всё.

Кровь сдали все. Я не шутил — то, что я собирался использовать, было рискованным ходом, даже немножко авантюрным, но зато действительно, без дураков и без шуточек, давало нам надежду пережить предстоящий бой. А в том, что нас обнаружат, я уже не сомневался — пока мы добывали необходимые ингредиенты, стало ясно, что кольцо пусть медленно, но верно сжимается вокруг нас. И надо было поспешить…

Я трудился весь день, вечер и большую часть ночи. Лишь к четырём утра дело было сделано, и я прилёг отдохнуть — требовалось хоть немного поспать, ибо сил я истратил преизрядно. Особенно ментальных, а потому истерзанному разуму требовалось отдохнуть. Однако долго восстанавливаться мне не дали.

— Просыпайся, — потряс меня за плечо Приходько.

— Что такое? — открыл я один глаз. По внутреннему хронометру спал я около трёх часов, не больше.

— К нам гости. Пора показывать, что у тебя там за фокусы…