Венерианский цикл

Предисловие

Часто вспоминается начало нашего знакомства с Карсоном Нейпером. «Если в вашу спальню в полночь тринадцатого дня этого месяца войдет женщина в белом, пожалуйста, ответьте на мое письмо. Если она не появится — я не буду ждать ответа». Так начиналось его письмо, которое чуть не попало в корзину для ненужных бумаг.

Три дня спустя, тринадцатого, женщина в белом и вправду появилась в моей спальне в полночь. Таким необычным путем Карсон Нейпер убедился, что мы способны установить психологический контакт и, следовательно, я — тот человек, через которого он будет информировать жителей Земли о своих межпланетных странствиях.

Потом произошла личная встреча. Тогда-то он рассказал, как удалось ему овладеть телепатией, благодаря чему он мог передавать любые образы и картины на какие угодно расстояния и вынуждать других людей видеть их. Эти знания Карсон Нейпер получил от своего старого учителя, мистика и телепата из Индии Чандра Каби. Именно таким путем Карсон передал мне не только историю своих приключений на Венере, но и дал возможность описать их с такой достоверностью, словно я находился рядом с ним на Пастушьей звезде.

Часто я недоумевал, почему Карсон Нейпер так редко пользовался своими способностями, несмотря на многочисленные затруднения и сложные положения, в которые он попадал. В этой последней истории Карсон наконец применил свой удивительный дар.

Эдгар Райс Берроуз.

Гонолулу, 7 октября 1941 г.

Глава 1

Кажется, Рой Чепмен Эндрюс говорил, что приключения — следствие некомпетентности и неспособности. Если это действительно так, то я проявлял свою неспособность в двух мирах — на Земле и Венере, ибо постоянно сталкивался с самыми необыкновенными и удивительными ситуациями.

Однако я обдумывал свои планы подробно, иногда дотошно, но потом где-то проскакивал чертик — и все летело вверх тормашками. Правда, честно признаюсь, нередко виной тому бывали мои собственные ошибки и чрезмерная самоуверенность. Я, не раздумывая, принимаю решения и охотно бросаюсь в авантюры. Конечно, это глупо. Часто сознаю, что дело, которым собираюсь заняться, бессмысленно, рискованно, и тем не менее бросаюсь туда очертя голову. Присутствует ли во мне разумное начало — еще неизвестно. Постоянно играю со смертью; моя жизнь — азартный поединок. Но зато не знаю скуки, радуюсь жизни и до сих пор всегда выходил победителем, заставляя отступать старуху с косой.

Неудача, изменившая траекторию полета ракеты, в результате чего я попал на Венеру вместо Марса, явилась следствием «маленькой» ошибки в расчетах, сделанных одним из известнейших американских астрономов; результат проверялся и перепроверялся несколькими столь же эрудированными учеными мужами, а также мной самим. Недостатка в умных, компетентных головах не было; правда, глупости тоже хватало; в итоге — цепь удивительных приключений.

Предоставляю читателю, который готов познакомиться с моим последним приключением, самому решить, что отнести за счет глупости, а что — за счет случайности. Судите сами. Отодвиньте торшер немного влево, сядьте поудобнее в любимом кресле и погрузитесь в изучение представленных фактов и улик.

С Иро Шаном мы познакомились в Гавату, небезызвестном на Венере идеальном городе, что находился на Реке Смерти. Там он стал моим лучшим другом. С его помощью я построил первый воздушный корабль и взлетел в небеса Венеры, где до той поры летали только птицы. Дуара окрестила его «Анотар», или корабль-птица; на нем мы бежали из Гавату, когда местное правосудие несправедливо вынесло ей смертный приговор.

Когда я встретил Иро Шана в следующий раз, он находился в качестве экспоната в Музее естественной истории города By-ад, парализованный с шеи до пят. Мы с Дуарой висели рядом в таком же положении. Он рассказал, что с помощью лучших умов Гавату сумел построить еще один воздушный корабль и во время испытательного полета попал в ту же страшную бурю, которая унесла нас с Дуарой на тысячи миль от Корвы, куда мы летели. В результате ему пришлось совершить посадку в By-аде и на том закончить свою активную жизнь, став выставочным экспонатом, на который приходили ежедневно поглазеть сотни напоминающих амеб обитателей By-ада.

Когда нам с Дуарой удалось организовать побег, Иро Шан бежал вместе с нами. После целого ряда рискованнейших приключений мы наконец добрались до Санары, столицы Корвы, государства на континенте Анлап. Корва — единственная страна на Венере, которую мы с Дуарой считаем своей. Я сражался за нее против кровожадных и жестоких зани. Спас жизнь маленькой дочери правящего джонга, моего друга Томана. За эти заслуги он усыновил меня. Так я стал наследным принцем — танджонгом Корвы.

Вернувшись в Санару после годичного отсутствия, мы были поражены теплотой и роскошью встречи. Жители давно потеряли надежду увидеть нас снова и искренне скорбели по этому поводу.

Празднества и банкеты не прекращались много дней, а чтобы весь народ мог видеть и приветствовать нас, мы разъезжали по городу в королевском хаудаке на спине величественно вышагивавшего гантора, этакого левиафана, размерами сравнимого с мамонтом или мастодонтом. Две сотни таких гигантских животных, несущих на себе знатных вельмож и военачальников, составляли праздничный кортеж. При виде этой процессии народ, казалось, терял от восторга рассудок, буря приветствий не утихала, утверждая нашу популярность и воздавая дань необыкновенной красоте Дуары.

Наконец-то у нас был дом, где мы чувствовали себя как нельзя лучше. Впереди лежали долгие годы мира и счастья. Никаких скитаний, никаких приключений, довольно! Все позади. Не знаю, любят ли на Земле кронпринцы носить домашние шлепанцы, класть ноги на письменный стол, курить трубку, читать вечерами, но именно к этому меня влекло. Сейчас вы узнаете, что в итоге получилось.

Глава 2

Я обещал Иро Шану сконструировать и помочь построить воздушный корабль, на котором он вернется в Гавату. Томан попросил меня наблюдать за строительством нескольких таких же кораблей для армии Корвы. Когда работы развернулись, мне пришла в голову идея совершенно нового типа парашюта, который мгновенно раскрывается, а опускается очень медленно. Кроме того, его снижением можно управлять посредством клапанов, открывавших и закрывавших отверстия в куполе. Впрочем, испытания показали, что управление безопасно только на высоте не ниже двухсот футов.

Отмечу мимоходом, что мне удалось сделать полеты на воздушном корабле безопаснее, когда судьба определила мне новые и отнюдь не желательные приключения; сейчас же закончу рассказ о своих экспериментах. Читатель уже знаком с горючим, применявшимся в бесшумном моторе воздушного корабля. Напомню, что оно состоит из элемента вик-ро и вещества Лор. В результате действия элемента вик-ро на элемент лор-ан, содержащийся в веществе Лор, происходит полная аннигиляции Лора с выделением огромной энергии.

Я решил использовать тепло, выделяющееся при аннигиляции, и разработал проект маленького воздушного шара с оболочкой из тарелла — поразительно крепкой ткани, сотканной из паутины тарго. Шар можно складывать и убирать в маленький контейнер, из которого он при необходимости выстреливается мощной пружиной. Одновременно начиналась аннигиляция крошечной порции Лора с выделением такого количества тепла, что в долю секунды шар раздувался. Выделение тепла происходило в течение длительного времени.

Таким образом, аэронавт, вынужденный прыгнуть с парашютом, мог долго держаться в воздухе или же при помощи строп медленно опускаться на землю. К сожалению, мне не удалось закончить экспериментальный баллошют, как я назвал свое изобретение.

Но вернемся к повествованию. Как только завершилась постройка первого воздушного корабля, наступило время его тщательной проверки. Это была не машина, а конфетка, но, поскольку его конструкция включала несколько новых идей, следовало устроить испытательный полет по стране, прежде чем отправить Иро Шана в долгий перелет до Гавату. И вот тут-то рок или глупость приложили свою руку. Не желая быть слишком самокритичным, назову это роком.

Мы погрузили на корабль запас провизии, попрощались с близкими и ранним утром стартовали. Дуаре очень не хотелось, чтобы я улетал; выражение глаз и тесные объятия говорили сами за себя, и только обещание вернуться самое большее через три дня смягчило ее. Вместе с Иро Шаном мы поднялись в кабину пилота, а на моих губах еще оставалось тепло ее поцелуев.

Еще ни разу обитатели Корвы не забирались далеко на запад Анлапа, так что было решено отправиться именно туда и познакомиться с местностью. Санара находится на крайнем востоке Анлапа. Согласно амторским картам, континент простирается в западном направлении приблизительно на три тысячи миль. Однако, поскольку здешние карты построены на ошибочном представлении о конфигурации Амтора, действительное расстояние составляло скорее шесть тысяч миль, а не три. С учетом всех неожиданностей мы отвели на наш полет двадцать пять часов, если поддерживать максимальную скорость. Но следовало нанести, хотя бы приблизительно, местность на карту, поэтому на обратный путь требовалось гораздо больше времени. Тем не менее трех дней должно было хватить. Заодно воздушный корабль пройдет неплохую проверку.

Первый день летели над очень красивой местностью и совершили посадку на ночлег в центре широкой равнины, на которой отсутствовали признаки пребывания людей, так что возможность ночного нападения казалась маловероятной. И все же поочередно несли вахту.

Проснувшись, обнаружили, что нижний облачный покров опустился необычайно низко. Он волнами колыхался вверх и вниз. Никогда прежде не доводилось видеть его таким неспокойным. Однако наш корабль взлетел и продолжил путь на запад на высоте около двух тысяч футов.

Мы успели пролететь не так много, когда компас неожиданно закапризничал. Судя по наземным ориентирам, отмеченным на нашей карте накануне вечером, мы по-прежнему летели на запад; компас показывал, что полет направлен на юг. Вскоре компас совсем испустил дух: стрелка болталась взад-вперед, а иногда делала полный оборот. Наше положение осложнялось и тем, что нижний облачный покров опускался все сильнее. Менее чем за полчаса высота полета уменьшилась с двух тысяч футов до тысячи.

— Конец нашему испытательному полету, — заметил я. — Надо возвращаться. Мы нанесли на карту эту местность основательно и можем вернуться в Санару, не хочется рисковать и лететь дальше, когда облачность спускается все ниже и ниже, да еще без компаса, который обязательно понадобится, если видимость упадет до нуля.

— Ты прав, — сразу согласился мой спутник, — взгляни-ка на облака. За последние пятнадцать минут они спустились до пяти сотен футов.

— Придется садиться, как только закончится лес.

Долго летели над лесистой местностью, где вынужденная посадка неизбежно вела к аварии. Если даже мы переживем ее, придется совершить пешую прогулку до Санары на расстояние пяти или шести тысяч миль по дикой местности, населенной кровожадными хищниками и, возможно, еще более опасными людьми. Так рисковать нельзя. Нужно обязательно пролететь над лесом до того, как облачность накроет нас.

На большой скорости воздушный корабль мчался над необъятным покровом из гелиотропов и лаванды, который, подобно прекрасному цветочному ковру над гробом, скрывал под собою смерть. А облака по-прежнему спускались.

Высота деревьев составляла примерно сотню футов, теперь запас высоты был всего футов пятьдесят. А лес упорно тянулся далеко впереди, насколько хватало глаз. День назад мы пересекли лес за пятнадцать минут. Видимо, потеряв возможность пользоваться компасом, мы сейчас летели не на восток, а либо на север, либо на юг вдоль полосы леса. Неизвестность сводила с ума. Непривычно чувствовать себя таким беспомощным. Одна из тех ситуаций, когда ни деловые качества, ни интеллект не способны противостоять слепым силам природы. Как мне сейчас не хватало мудрых советов Роя Чепмена Эндрюса!

— Вот и конец! — пробормотал Иро Шан, когда облачность спустилась нам буквально на голову и смешалась с верхушками деревьев, снизив видимость до нуля.

Я ничего не ответил. Говорить нечего, поскольку, оглянувшись назад, увидел, как облака быстро опускаются позади, закрывая горизонт во всех направлениях. После недолгих размышлений решительно взял штурвал на себя и взмыл в мутный хаос. По моим расчетам, пятнадцать тысяч футов — достаточно безопасная высота при полете над гигантскими лесами, кое-где растущими на Венере. На такой высоте не страшны даже вершины гор. По крайней мере останется время подумать и предпринять разумное решение.

Теперь полет шел вслепую, без компаса, над неизвестной местностью — нет ничего хуже для рассудка и энергичной натуры. Положение становилось угрожающим.

Я повернулся к Иро Шану.

— Если хочешь, прыгай.

— А ты?

— Не буду. Даже если удачно спустимся на парашютах, не вывихнем ноги, не сломаем руки или нас не убьют, то шансы вернуться в Санару окажутся нулевыми. Воздушный корабль — единственная надежда на возвращение. Останусь в нем — или спасусь, или погибну вместе с ним.

— Мне кажется, будет последнее, — промолвил Иро Шан с горьким смешком, — но придется разделить с тобой этот шанс. Правда, если ты решишь прыгать, я прыгну за тобой.

Глава 3

Хотя судьба часто бывала чересчур сурова, но товарищей по несчастью посылала замечательных. Обшарьте обе планеты — и нигде не найдете лучшего парня и более верного друга, чем Иро Шан, солдат-биолог из Гавату.

Наш корабль быстро поднимался и на высоте пятнадцати тысяч футов выскочил в чистое небо с горизонтальной видимостью, ограниченной только кривизной поверхности планеты. Корабль летел между внутренним облачным покровом и внешним. Здесь несравненно светлее, но воздух был горячим и казался липким. Ночью здесь станет очень темно и холодно — мне довелось пережить это в ту ночь, когда выбросился из ракеты, вошедшей в атмосферу Венеры, чтобы не разбиться вместе с ней.

Непонятно, в каком направлении летим, но какое-то чувство удовлетворения приносило сознание, что горы удастся заметить прежде, чем мы врежемся в них. Я надеялся, что в нижнем слое облачности покажется просвет, который позволит спуститься снова. Поделился своей надеждой с Иро Шаном.

— Такие вещи могут случаться раз, ну, два раза в жизни, — ответил он. — Пожалуй, шансы на то, что это произойдет именно сейчас, не больше одной миллионной.

— Ладно, не будем терять надежду. Останемся оптимистами.

— Только не потерять надежду, — согласился Иро Шан. — Это не стоит ничего и отлично тонизирует. Миленький здесь пейзаж, — добавил он, оглядываясь вокруг.

— Ты когда-нибудь бывал тут раньше?

— Нет, и никто не был.

— А я был. Абсолютно ничего не изменилось. В тот раз тоже была низкая строительная активность и птицы не летали.

Иро Шан осклабился, оценив мою шутку, потом указал наверх:

— Посмотри!

Я уже обратил внимание. Нижний облачный покров по-прежнему вздымался волнами, серый и зловещий. Старался держаться над ним, но внешний, верхний облачный покров тоже заколыхался и начал опускаться, окутывая нас. Два облачных слоя объединились.

К сожалению, нельзя было представить, какое время наш корабль летел по курсу. Сейчас мы могли оказаться в тысяче миль от места старта или описывать круги, время от времени возвращаясь туда, откуда двинулись в путь.

— Не хочешь ли спрыгнуть с парашютом? — спросил я. — Это последний шанс.

— Почему?

— Придется спуститься. Видимо, внутренняя облачность поднялась: видел, как она заволновалась? Не исключено, что под ней имеется чистое пространство, где можно лететь. Конечно, если врежемся в гору, то погибнем; если останемся здесь, погибнем обязательно.

— Если не вмажемся в гору, то еще поживем, а смерть отложим на другой, более подходящий день, — пошутил Иро Шан.

— Совершенно верно. Иду вниз.

— Согласен.

При полном отсутствии видимости я начал спускаться, но по возможности медленнее. Не стоило рисковать без необходимости. Высота одиннадцать тысяч, десять тысяч, девять тысяч футов. По моим оценкам, видимость появится где-то в пределах девятисот футов, но на девяти тысячах перед нами появились смутные очертания горного пика. Я заложил вираж покруче.

Иро Шан присвистнул.

— Если бы шасси не было убрано, оно непременно царапнуло бы вершину.

— Оно было убрано.

Даже голос у меня осип: мы пролетели тик в тик!

Теперь, сменив направление, я летел так медленно, что большую часть времени машина почти теряла управление. Восемь тысяч футов, семь тысяч. Шесть тысяч; тут мы с Иро Шаном вскрикнули в один голос. Внизу виднелись холмы, деревья, реки и — жизнь!

Неожиданная удача после длительного нервного напряжения вынудила на какое-то время оцепенеть. Иро Шан первым нарушил молчание.

— Совсем не похоже на местность, которую видел в Корве.

— И определенно не походит на те ландшафты близ Санары или Анлапа, — согласился я. — И на те места, над которыми мы пролетали день или два назад.

— А ведь красиво.

— Даже Оклахома покажется красивой после пережитого.

— Никогда не бывал в Оклахоме, — откликнулся Иро Шан.

— Давай спустимся и посмотрим вблизи.

Под нами — холмистая местность, изрезанная глубокими долинами и речными ущельями; благодаря изобилию воды растительность была густой и пышной. Однако район казался необитаемым. Тем не менее мы старательно искали признаки обитания человеческих существ. Хотелось встретить обитателя этой земли, бредущего в одиночку, чтобы спуститься и расспросить его, не подвергаясь опасности. Требовалось выяснить, куда мы попали, прежде чем строить планы возвращения в вожделенную Санару.

Иро Шан ткнул куда-то пальцем и сказал:

— Смотри, какое-то строение.

Оно стояло у реки на маленьком пригорке, и когда я заложил над ним низкий вираж, то поразился сходству со средневековым европейским замком. Здесь тоже были стены с башнями по углам, и баллий, и центральная башня, или донжон. Ров вокруг замка отсутствовал, не было и подъемного моста, но в целом сходство удивительное.

Правда, замок нуждался в капитальном ремонте, обитатели его покинули; ни в самом строении, ни вокруг не заметно признаков жизни. Полетели дальше, вверх по долине, и вскоре обнаружили еще одно строение. Увы! И оно казалось необитаемым.

— Куда же делись люди? — заинтересовался Иро Шан.

— Ушли печь устрицы, — предположил я.

Так бывало частенько — Иро Шан не понимал, о чем, собственно, речь, и давно перестал выяснять, что я имею в виду. Обычно он комментировал так: то, что на Земле называют чувством юмора, в Гавату определяют как психическое расстройство и считают, что это ведет к немедленному подрыву благосостояния нынешнего общества и грядущих поколений.

Пролетев дальше вверх по долине, наконец увидели людей. По всей вероятности, они охраняли большое стадо маленьких залдаров, величиной примерно с земных поросят. Поскольку мужчин было много и все с оружием, мы не стали приземляться, а продолжили поиск.

— Залдары выглядят весьма неплохо, — задумчиво произнес Иро Шан. — Я бы не отказался от хорошего куска жаркого прямо сейчас.

— Я тоже. Просто удивительно, какими вкусными оказываются такие дурацкие на вид существа.

В самом деле, амторский залдар — одно из самых нелепых созданий, какие когда-либо мне встречались. У него большая, неуклюжая голова с огромными овальными глазами и парой длинных остроконечных ушей, торчащих вверх, словно эти существа постоянно прислушиваются. Шеи нет, а туловище сложено одними округлостями. Задние конечности напоминают медвежьи лапы, передние — похожи на слоновьи, конечно, в миниатюре. Вдоль позвоночника торчит гребешок из щетины. Хвоста нет, с рыла свисает длинная кисточка волос. Верхняя челюсть снабжена широкими, как лопаты, зубами, выступающими над короткой нижней челюстью. Кожа поросла короткими волосами неопределенного розовато-лилового цвета, с большими фиолетовыми пятнами. Если животное заляжет, пятна его почти невидимы на фоне пастельных оттенков амторского пейзажа. Когда залдар пасется, он встает на колени и скребет дерн широкими зубами-совками, а затем отправляет пищу в рот широким языком. Чтобы напиться, ему тоже приходится вставать на колени из-за полного отсутствия шеи. Различают два подвида этих животных: крупные, похожие на корову, и мелкие, напоминающие поросенка; последних называют неозалдарами, или мелкими залдарами.

Воины, охранявшие стадо, глядели на нас с изумлением и наложили стрелы на тетиву, однако не сделали ни одного выстрела. Наверное, воздушный корабль выглядел слишком устрашающим, чтобы атаковать его. Представляю, какая пища для разговоров у них появилась! До четвертого и пятого колена дойдет эта история, и их праправнуки будут слушать, затаив дыхание, повествование о летающем чудовище.

Пролетев дальше, мы обнаружили третий замок, стоявший над речной долиной; уже теряя надежду, медленно сделали над ним круг. В это время в баллий вышли четверо; задрав головы, они смотрели на нас. Двое мужчин и две женщины. Решив, что это достаточно безопасно, я спустился ниже. Один из мужчин выпустил в нас стрелу, после чего он и одна из женщин стали выкрикивать в наш адрес какие-то слова, вероятно, угрозы или оскорбления.

Я расслышал следующее: «Уходи, Моргас, или мы тебя убьем!» Поняв, что нас приняли за кого-то другого, и сознавая, что обязательно нужно выяснить, где мы находимся, решил попытаться успокоить их и завоевать доверие.

Передав управление Иро Шану и взяв письменные принадлежности, быстро сочинил послание, объяснявшее, что мы чужие в этой стране, заблудились; единственное наше желание — получить информацию, которая поможет найти дорогу домой.

Мужчина подобрал мое послание; было видно, как он читал его, после чего вручил одной из женщин. Остальные, прижавшись к ней, читали через ее плечо; затем несколько минут совещались, а корабль в это время кружился над замком. Наконец старший из мужчин сделал знак подлететь поближе, демонстрируя свое миролюбие.

Когда мы подлетели достаточно близко, стараясь не задеть за башни, они внимательнейшим образом нас рассмотрели, после чего один сказал: «Это не Моргас, они и вправду чужеземцы». Затем пожилой мужчина разрешил спуститься, обещая не причинить зла.

За стенами замка нашелся небольшой ровный пятачок, едва достаточный для приземления. Но я все же ухитрился благополучно сесть, и через минуту мы с Иро Шаном уже стояли у ворот замка. Пришлось подождать, потом чей-то голос окликнул нас сверху. Взглянув туда, увидели человека, высунувшегося из амбразуры одной из небольших башен, стоявших по бокам от ворот.

— Кто вы и откуда вы пришли?

— Это корган-сентар Иро Шан из Гавату, а я Карсон с Венеры, танджонг Корвы.

— А вы, часом, не колдуны?

— Вовсе нет, — заверил я спрашивающего; но вопрос застал меня врасплох: не угораздило ли нас совершить посадку возле сумасшедшего дома?

— А что за штука, на которой вы прилетели?

— Воздушный корабль.

— А если вы не колдуны, то как же летаете по воздуху? Почему не падаете? А ваш корабль живой?

— Нет, не живой, а в воздухе нас держит всего-навсего его давление на нижнюю плоскость крыльев; благодаря этому наш корабль и летит. Если мотор остановится, то корабль упадет. Тут нет никакого колдовства.

— Пожалуй, вы не походите на колдунов, — согласился он, и его голова исчезла из амбразуры.

Мы подождали еще немного; ворота замка распахнулись, но когда мы заглянули внутрь, то увидели пятьдесят воинов, уже ждущих нас, чтобы схватить. Все это не предвещало ничего хорошего.

— Не бойтесь, — заверил мужчина, который спустился с башни. — Если вы не колдуны и пришли с миром, то вам не причинят вреда. Мои телохранители здесь только для того, чтобы защитить нас, если вы окажетесь не теми, за кого себя выдаете.

Глава 4

Это звучало достаточно правдоподобно, и мы вошли. Так хотелось узнать, куда мы попали, что я не стал дожидаться необходимого представления, а сразу спросил, в какой стране мы находимся.

— Это Гейво, — ответил мужчина.

— В Анлапе?

— На Донуке, — с недоумением возразил он.

Донук! Донук был на картах Амтора; насколько мне не изменяла память, он находился по меньшей мере в десяти тысячах миль от Санары, далеко на запад от Анлапа. Согласно картам, оба континента разделяет протяженное водное пространство — один из многочисленных океанов Венеры. Можно порадоваться, что мы не выбросились с парашютом, поскольку большую часть полета вслепую мы наверняка летели над океаном.

Пожилой мужчина тронул меня за руку и, указывая на старшую из женщин, представил:

— Нула, моя жена.

Нула оказалась дамой со взъерошенными волосами, загнанным выражением лица и дико глядящими глазами. Подозрительность явственно читалась в ее взгляде, когда она оценивающе разглядывала нас. Она не сказала ни слова. Пожилой мужчина представил своего сына, Эндара, потом Йонду, хорошенькую жену сына, тоже с перепутанными глазами.

— А я Товар, — заявил он в заключение — Тоган дома Пандар.

Тоган — титул, примерно соответствующий барону. Буквальный перевод слова — «высокий человек». Полный титул Товара, как главы дома Пандар, был вутоган, или «первый тоган»; сын носил титул клутогана, или «второго тогана». Титул Нулы был вутоганья, и у Йонды — клутоганья. Мы попали в знатное общество.

Товар пригласил в замок, где, по его словам, имелась отличная карта Амтора, которая поможет нам вернуться в Санару. Хотя в самолете были карты, однако я всегда был рад посмотреть на новые, в надежде, что наконец найду хоть одну мало-мальски точную и пригодную для употребления.

Обстановка главного здания, или донжона, оказалась бедной и безрадостной. Несколько травяных матрацев валялось на полу; у длинного стола стояли грубые скамьи и низкий диван, покрытый шкурами животных. На стенах висело несколько картин; луки, колчаны, копья были здесь не просто украшением: главный зал замка одновременно служил арсеналом.

Нула присела на скамью и сердито смотрела на нас, пока Товар доставал карту и разворачивал ее на столе. Карта была не лучше, чем те, какие встречались раньше. Пока я рассматривал ее, он позвал слуг и приказал принести еду. Эндар и Йонда молча сидели, уставившись на нас. Вся атмосфера замка была полна подозрительности и страха. Страх в глазах Йонды казался чем-то осязаемым, он почти материализовался. Даже Товар, единственный из этого странного квартета, кто сделал хоть какой-то жест гостеприимства, явно нервничал и чувствовал себя неуютно. Он не спускал с гостей глаз ни на минуту, а убрав карту, опустился на скамью и прямо-таки уставился на нас. Никто не произнес ни слова.

Видно было, как ерзает Иро Шан: ситуация тоже угнетала его. Стараясь придумать что-нибудь, что могло послужить завязкой для общей беседы и разрядить напряженность, я рассказал о наших испытаниях, когда мы оказались между двумя смыкавшимися слоями облаков, и спросил, спускаются ли в Гей когда-нибудь облака до самой земли.

Товар ответил «нет». Это был весь его вклад в беседу.

— Облака спускаются иногда очень низко, — произнесла Йонда.

Нула, которая до сих пор не вступала в беседу, прошипела: «Заткнись, дура!» На этом разговор окончательно завял. Как ни странно, его оживила Нула.

— Никто из людей никогда не поднимался за облака, — произнесла она. — Колдун может это сделать, а нормальный человек нет.

Снова последовало долгое молчание, во время которого слуги принесли еду и поставили на стол. Товар сказал:

— Давайте поедим.

Пища не отличалась ни изысканностью, ни разнообразием: в основном овощи, немного фруктов и немного очень жесткого мяса, видимо, зората. Напомню, что зорат — это амторская лошадь.

Люблю побеседовать за едой, поэтому предпринял новую попытку.

— Кто этот Моргас, о котором вы упомянули?

Они были явно удивлены вопросом. Нула фыркнула и дополнила свой блестящий образчик остроумного ответа:

— Как будто вы не знаете!

— Сожалею, что обнаружил свое невежество, но не имею ни малейшего представления о том, кто такой Моргас, поскольку никогда раньше не бывал в вашей стране.

— Хм! — выразила сомнение Нула.

Товар прочистил горло, откашлявшись, и посмотрел, извиняясь, на Нулу.

— Моргас — колдун, — пояснил он. — Он превращает людей в залдаров.

Остальные подтвердили его слова кивком головы. Стало ясно, что все они сумасшедшие. Однако после обеда в широких бокалах подали что-то напоминавшее неплохой коньяк, и пришлось частично пересмотреть суровую оценку или по крайней мере отложить окончательный приговор.

Потягивая по глоточку бренди, я разглядывал картины на стенах, переводя взгляд с одной на другую. Видимо, это были фамильные портреты, написанные, как правило, очень скверно. Среди изображенных оказалась и Нула, зловещая и мрачная. Я насчитал около сотни предков, впрочем, большинство картин, казалось, выцвело от старости. Но одна сразу завладела моим вниманием: портрет поразительно красивой девушки, к тому же искусно написанный.

Я не смог удержаться от восхищенного возгласа:

— Какая красавица!

— Это наша дочь, Ванайя, — грустно произнес Товар; после упоминания этого имени и он, и Нула не выдержали и заплакали. Видимо, сыграл роль и коньяк, вызвав внезапный прилив чувствительности. По крайней мере у Нулы, потому что она уже выпила целый бокал и принялась за второй.

— Весьма сожалею, — поторопился заверить я, — что не знал, кто эта красивая девушка и что она умерла.

— Она не умерла, — произнесла Нула среди рыданий — Хотите посмотреть на нее?

Если какие-то колдуны и существовали в этом месте, то должны были находиться в бренди: напиток хотя и не превратил Нулу в залдара, но вызвал забавную метаморфозу — ее тон стал почти сердечным.

Чувствовалось, что все хотят, чтобы я встретился с Ванайей. Не желая их обидеть, я согласился. Мне казалось, это не будет таким уж тяжким испытанием — повидать такую красавицу.

— Пойдемте с нами, — пригласила Нула — Мы проведем вас в жилище Ванайи.

Она повела нас из зала в баллий. Иро Шан, который шел рядом, шепнул: «Будь осторожен, Карсон, не забудь о Дуаре!» Потом ткнул в ребро пальцем и захихикал.

— А ты помни о Налте, — посоветовал я.

— Постараюсь. Но согласись, что если Ванайя хотя бы наполовину так же хороша, как на портрете, то будет трудно вспомнить кого-нибудь, кроме нее.

Нула привела нас в заднюю часть замка, остановившись в дальнем углу отгороженного участка перед загоном, в котором маленький залдар, ростом с поросенка, стоял на коленях и пожирал лавандовое пойло из кормушки.

Залдар даже не взглянул на нас, увлеченный едой.

— Это Ванайя, — с тоской произнесла Нула — Ванайя, это Карсон с Венеры и Иро Шан из Гавату.

— Она очень грустит, — продолжала Нула сквозь рыдания. — Она так грустит, что отказывается разговаривать со своими родными, со своей матерью!

— Какое несчастье! — воскликнул я, посчитав, что лучше всего принимать с юмором этих бедных неудачников, ставших жертвами умственного расстройства. — Наверное, это работа негодяя Моргаса?

— Да, — вступил в разговор Товар. — Это сделал Моргас. Она отказалась стать его наложницей, и он украл ее, превратил в залдара и вернул нам.

Грустные, отправились мы обратно к центральному зданию.

— Ну, ты еще помнишь о Налте? — съехидничал я.

Иро Шан пренебрег ответом на вопрос и повернулся к Товару.

— Расскажите про Моргаса.

— Он всесильный вутоган, — начал наш хозяин. — Его крепость расположена выше по течению реки. Человек с дурной репутацией и дурными поступками. Он колдун: обладает способностями, превышающими возможности человека. У него много воинов, и во главе их он постоянно нападал на три остальных замка в этой части долины. Мой неприступен, и мы отбили атаки Моргаса, но, два других не устояли. Оставшихся в живых обитателей он угнал в свой замок и превратил в залдаров. Если хотите увидеть замок Моргаса, пойдемте к южной башне.

Вскоре мы взбирались по длинной спиральной лестнице, которая вела на вершину башни. Нула и остальные сопровождали нас. Она скептически фыркнула по дороге пару раз, а когда Товар указал на замок Моргаса, стоявший на возвышении и видный издалека, она ядовито произнесла:

— Как будто они его раньше не видели!

Оставалось пожалеть, что действие бренди кончилось.

Из башни было видно большое стадо залдаров. Они паслись за рекой, протекавшей близ замка Товара, и охранялись воинами. Наверняка над этим стадом мы пролетали несколько часов назад.

— Вы видите тех залдаров? — спросил Товар.

— Они не залдары, — вмешалась Нула, — это члены семейств Толан и Ладья, которым принадлежат два замка ниже в долине.

Товар вздохнул.

— Моргас превратил их в залдаров. Раньше мы всегда ели мясо залдаров, а теперь перестали: ведь можно съесть друга или родственника. Сейчас пищей нам служит только мясо зоратов — если удается достать. В долине раньше разводили прекрасных залдаров: каждое семейство владело стадом, и мы нередко собирали небольшие отряды и похищали залдаров, принадлежавших другим семействам, — это был отличный спорт!

Лучшие пастбища находятся в нижней части долины. Моргас обычно пасет свое стадо там. Он украл у нас много залдаров. Поэтому Толаны и Ладья или мы, Пандары, часто объединялись, нападали на людей Моргаса и отбивали залдаров. Мы ненавидели Моргаса. Хотя все воровали друг у друга залдаров, это не мешало нам оставаться добрыми приятелями. Наши семейства ходили в гости, заключали браки. Йонда у нас из семейства Толанов, а Нула — Ладьяг.

Тогда были славные времена. Но потом Моргас стал превращать людей в залдаров. Теперь нет смысла воровать бедных животных, потому что никто их не ест: чтобы случайно не съесть отца, двоюродного брата или даже тещу. Но Моргас и его люди едят залдаров: они каннибалы.

Почти стемнело, когда все вернулись в большой зал замка. Нула присела на скамью, глядя на нас безумными глазами: она явно лишилась рассудка. Очевидно, у Товара тоже не все дома, хотя рассудок не так помутился, как у Нулы. Насчет Эндара и Йонды ничего нельзя сказать: они сидели молча и угрюмо, и создавалось впечатление, что они боятся, особенно Йонда: испуг в ее глазах не проходил.

Хотелось поскорее выбраться отсюда, и я сожалел, что не нашел предлога отправиться в путь засветло. Теперь, когда горело лишь несколько слабых, мигающих огоньков, замок выглядел совсем зловещим. Вечерняя трапеза казалась прямым заимствованием из повестей о таинственных убийствах: безумная хозяйка, глядящая на нас с нескрываемым подозрением; скованный, мрачный хозяин; молчащая запуганная молодежь; слуги, скользящие безмолвно и крадучись из тени в тень; ужас и откровенная ненависть в их глазах.

Все навевало мысли об отравлениях и ядах, и, улучив момент, я предупредил Иро Шана о необходимости быть осмотрительным. Мы оба не ели пищу, если она была не в общей посуде, откуда ее брали остальные члены семейства; даже в этом случае начинали есть только после наших хозяев. Как явление общественной жизни или как светское мероприятие ужин никак нельзя считать удавшимся.

Сразу после еды я заявил о желании удалиться на отдых, ибо у нас позади тяжелый день, а рано утром намереваемся отправиться в путь. На это заявление Нула рассмеялась, автор романов ужасов назвал бы такой смех зловещим. Не представляю, что такое зловещий смех. Можно было бы назвать смех Нулы могильным. Конечно, разницы большой нет, но звучит более впечатляюще.

Мы с Иро Шаном поднялись из-за стола. Товар позвал слугу и приказал отвести нас в приготовленную комнату. Пожелали семейству доброй ночи и отправились вслед за слугой. Когда проходили мимо Йонды, она поднялась и положила руку мне на плечо.

— Карсон с Венеры, — прошептала она, — будь…

Но тут Нула метнулась вперед и оттащила ее прочь.

— Дура, — зашипела она на молодую женщину. — Ты хочешь стать следующей?

На какой-то момент я заколебался, но потом, пожав плечами, пошел вслед за Иро Шаном и молчаливым слугой. Тот шествовал перед нами в тени, которую слабая свечка в его руке делала еще темнее. Поднялись по скрипучей шаткой лестнице на балкон, окружавший большой зал, и вошли в комнату.

Слуга зажег маленький светильник и тут же пробкой вылетел из комнаты с вытаращенными от ужаса глазами.

Глава 5

— Ну, что скажешь? — спросил Иро Шан, когда мы остались одни. — Кажется, нас очень боятся.

— Нула вбила в свою безумную голову, что мы эмиссары Моргаса, и, очевидно, убедила слуг. Йонда ей не верит, Товар не очень. Ничего не скажу об Эндаре. По-моему, Йонда единственный человек в доме, здоровый душевно.

Все напоминает мне древнюю легенду, существующую в мире, где я родился. Там речь идет о старом волшебнике по имени Мерлин, который мог превращать своих врагов в существа низшего порядка, например, в свиней, — точь-в-точь как Моргас, по словам наших хозяев, превращает людей в залдаров.

Еще там действовала орда бравых рыцарей. Они разъезжали по стране, освобождая прекрасных дам, заточенных в крепостные башни или превращенных в упитанных свиней: сэр Галахад, сэр Гэвин, сэр Ланселот, сэр Парсифаль и сэр Тристрам — те, кого я могу припомнить. Они бросались в драку по малейшему поводу и даже без всякого повода, чтобы спасти кого-нибудь; но здесь сходство кончается, ибо что-то не видно ни одного храброго рыцаря, готового спасти прекрасную даму.

Иро Шан зевнул.

— Здесь только мы, — пробормотал он с усмешкой. — А теперь спать. Я очень устал.

Комната, куда нас поместили, представлялась огромной из-за слабого пламени светильника. Истощенному, анемичному огоньку недоставало жизненных сил или скорее силы духа, чтобы осветить все четыре стены, казавшиеся в полутьме очень далекими. Тут стояли две низкие кровати, пара лавок, комод: нищая комната, скудно обставленная, унылая, гнетущая. Но я прилег и уснул почти сразу.

Где-то около полуночи меня разбудил шум. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, где я и как объяснить шум, явственно доносившийся до моего слуха. Потом различил голоса, переговаривающиеся шепотом; наконец сообразил, что голоса раздавались снаружи, прямо за нашей дверью.

Быстро поднялся и зажег светильник, Иро Шан тоже проснулся и сел на кровати.

— Что такое? — спросил он.

— Они за нашей дверью. Мне это не нравится.

Прислушались и явственно различили шаги, удалявшиеся прочь. Очевидно, там или услышали наш шепот, или заметили полоску света под дверью.

— Давай-ка запрем дверь на засов, — предложил Иро Шан. — Будет спокойней.

У стены стоял тяжелый деревянный брус, которым можно было припереть дверь, и я быстро приладил его на место. Почему мы не сделали это сразу, когда ложились спать? Потом задул огонек и вернулся в постель. Теперь, чувствуя себя в безопасности, мы спокойно уснули.

Следующее, что я помню, — ощущение навалившегося на меня целого полка солдат. Я оказался беспомощен. Попытался сопротивляться, но получил крепкий удар в челюсть.

В комнате зажгли огонь, после чего нападавшие связали мне руки за спиной и отошли. Оказалось, Иро Шан упакован таким же образом. Около дюжины воинов и слуг толпились в комнате, а с ними все четыре члена семейства Пандар. За их спинами виднелась открытая дверь. Не та, которую я так старательно приперла, еще одна, в другой части комнаты, скрытой густой тенью.

— Что это значит, Товар? — резко спросил я.

На мой вопрос ответила Нула.

— Я знаю вас, — прокудахтала она. — Уж я-то раскусила ваши замыслы. Вы явились забрать нас к Моргасу на том колдовском корабле, который летает по воздуху. Только нечистая сила способна сделать такой корабль.

— Чепуха! — парировал я.

— Никакой чепухи, — отбила она мяч. — У меня было видение: женщина без головы пришла и объявила, что Ванайя желает что-то сообщить; я вышла и долго говорила с Ванайей. Она рассказала, что вы — те самые люди, которые похитили ее и отвезли к Моргасу.

Йонда подошла ко мне совсем близко.

— Я хотела предупредить вас, — прошептала она. — Она совсем сошла с ума, вы в большой опасности.

— Если вы хотите остаться в живых, — закричала Нула, — верните Ванайе ее прежний облик. Сделайте ее снова прекрасной девушкой.

— Но я не могу. Я не колдун!

— Тогда умри! — завизжала Нула. — Выведите их на двор и убейте, — приказала она воинам.

— Это может навести на нас опасность, — запротестовала Йонда.

— Заткнись, дура! — завопила Нула.

— Не буду затыкаться! — крикнула в ответ Йонда. Трудно себе представить, чтобы у молодой женщины было столько пыла и отваги: она ведь все время казалась такой запутанной. — Не хочу затыкаться; то, что ты хочешь сделать, поставит в опасность мою жизнь, да и твою тоже. Если эти мужчины и взаправду подосланы Моргасом, то он отомстит нам за зло, причиненное его людям.

— Верно, — поддержал Эндар.

Это заставило Нулу призадуматься.

— Ты тоже так считаешь? — обратилась она к Товару.

— Все это очень опасно, — промямлил он. — Думаю, их лучше отпустить с миром.

Наконец Нула уступила и приказала выбросить нас из замка.

— Верните нам оружие, мы сядем в свой корабль и улетим навсегда, — предложил я. — Больше вы нас никогда не увидите.

— Оружие не отдадим, а то вы убьете нас, — возразила Нула. — И свой колдовской корабль тоже не получите, пока к Ванайе не вернется человеческий облик.

Попытался спорить, но без успеха.

— Ладно, если надо оставить корабль здесь, мы оставим его. Но вы скоро пожалеете, что не позволили забрать его. Однажды кто-нибудь дотронется до него, и тогда…

Я нарочно остановился на этом, предоставив ей гадать, что же произойдет тогда.

— Ну, — тут же спросила она, — если кто-нибудь дотронется, что тогда?

— О, кораблю это не повредит, но умрет тот, кто до него дотронется.

Нас вытолкали из замка, и мы побрели по крутой тропинке в долину, сопровождаемые проклятьями и пожеланиями никогда не возвращаться. Но в каждую голову я заронил мысль, что от воздушного корабля лучше держаться подальше. Пожалуй, они должны поверить. Ведь верят, что людей можно превратить в залдаров.

Мы наконец спустились в долину и присели у реки, чтобы обсудить наше довольно-таки безнадежное положение и дождаться рассвета.

— Вот мы и оказались на бобах, Иро Шан. Без оружия, без друзей, в пяти тысячах миль от Корвы, без транспорта. Придется пересекать неизвестную местность без всяких карт, а также переплыть по крайней мере один океан.

— Да… — протянул он, — и что же делать?

— Первое и, видимо, единственное решение — вернуть воздушный корабль.

— Разумеется, но как?

— Спасти Ванайю и вернуть ее родителям.

— Отлично, сэр Галахад! — Он зааплодировал с усмешкой. — Но ведь Ванайя уже находится в загоне на заднем дворе замка, мы ее видели.

— Ведь ты не поверил этому, сэр Гэвин?

— Разумеется, нет. Но где же она?

— Она жива и, должно быть, находится у Моргаса. Поэтому отправимся к нему в гости.

— Послушай, неужели безумие заразно? — запротестовал Иро Шан. — Если ты нормален, то зачем ты хочешь отдать себя во власть сумасшедшего бандита?

— Потому что не верю, что Моргас ненормальный. Насколько можно судить, он единственная здоровая и умная голова во всей долине.

— И как же ты пришел к такому выводу?

— Очень просто. Три других семейства крали у Моргаса залдаров. У того уже была репутация колдуна; опираясь на нее, он придумал историю с превращением людей в залдаров. Теперь никто не убьет и не съест залдара; стада Моргаса в безопасности, и он без труда прибрал к рукам брошенные стада своих соседей.

После размышления Иро Шан признал, что, пожалуй, я прав.

— Надо попытаться, — согласился он. — Не могу придумать другого способа вернуть корабль.

— Тогда пошли, — поднялся я. — Нет смысла дожидаться рассвета.

Глава 6

Мы пробирались вверх по долине, придерживаясь русла реки, и вскоре после рассвета оказались перед массивными воротами замка Моргаса. Это была достаточно внушительная крепость, при взгляде на которую пропадало всякое желание заходить туда. Не замечалось никаких признаков жизни, ни один человек не появился на стене. Казалось, замок вымер.

Я поднял камень и швырнул его в ворота, потом громко крикнул.

— Кажется, Моргас не очень боится вражеской атаки, — заметил Иро Шан.

— Наверное, просто не осталось врагов, — предположил я, время от времени кидая камни в ворота.

В воротах приоткрылось маленькое окошко, и пара глаз уставилась на нас.

— Кто вы такие и что вам нужно? — потребовал ответа грубый голос.

— Мы пришельцы из далекой страны. Пришли засвидетельствовать свое почтение вутогану Моргасу.

Глаза стража принялись шарить вокруг.

— А где ваши воины?

— Мы одни. Мы пришли с миром, для знакомства.

Наступила пауза, словно говоривший в раздумье чесал себе затылок.

— Ждите здесь, — объявил голос, и окошко захлопнулось.

Мы ждали минут пятнадцать; все это время на стену то и дело выходили люди и смотрели на нас; несколько раз открывалось и закрывалось окошко, и оттуда выглядывали, но никто не произносил ни слова. Наконец ворота распахнулись, и офицер пригласил нас войти. Сзади него выстроился отряд по крайней мере из двадцати воинов.

— Вутоган Моргас желает видеть вас, — сообщил офицер. — У вас нет оружия?

— Нет, — заверил я его.

— Тогда следуйте за мной.

В окружении двадцати воинов мы пересекали баллий, направляясь к донжону — большому полукруглому зданию, окруженному рвом, в дно которого было вбито множество заостренных кольев. К моему удивлению, через ров пришлось переходить по подъемному мосту. Моргас оказался на шаг впереди своих соплеменников.

Вошли в Большой зал, в дальнм конце которого на изрядном возвышении восседал человек. Несколько воинов стояли полукругом позади него, другие располагались ниже возвышения. Кроме воинов в обширном зале находилось не менее сотни человек — мужчин и женщин. Поискал взглядом Ванайю, но не нашел.

Нас подвели к ступеням, ведущим к трону. Человек, в котором я угадал Моргаса, пристально, не торопясь осмотрел нас. Он обладал самой нерасполагающей внешностью: волосы покрывали весь лоб и торчали дыбом, белки глаз окружали со всех сторон радужную оболочку, глаза сидели очень тесно, почти возле носа. Руки заканчивались невероятно длинными и тонкими пальцами; такие руки у мужчин всегда поражали меня и вызывали отвращение. Кожа отличалась нездоровой, какой-то мертвенной белизной. В общем, Моргас оказался самой противной личностью в зале.

Стояла мертвая тишина, не раздавалось ни звука, когда он вдруг завизжал:

— Молчать! Не могу выносить этот адский шум! Отрубите им головы! Отрубите им головы! Тогда наконец я обрету спокойствие и тишину!

Это была первая демонстрация его очевидной ненормальности, свидетелями которой мы стали. Хотя его внешность сразу же навела меня на мысль, что перед нами маньяк. Единственной реакцией на дикую выходку было бормотание неясных голосов и шарканье ног.

— Вот так-то лучше, — закричал он сквозь шум, — теперь я могу спать. Поставьте им головы на место — Его глаза, лихорадочно обшаривающие зал, снова остановились на нас.

— Кто вы?

— Чужеземцы из далеких стран, которые пришли к тебе с визитом, — объяснил офицер, сопровождавший нас.

— Я вутоган Моргас, колдун Гейво, — объявил человек на троне. — А вы кто?

— Это корган-сентар Иро Шан из Гавату, а я Карсон с Венеры, танджонг Корвы.

— Так вы не верите, что я колдун, да? — захотел узнать Моргас и, прежде чем мы успели ответить, добавил: — Идите сюда, я вам кое-что покажу. Не верите, значит, что я колдун, а? Не верите, что я колдун? Идите сюда! Идите сюда!

Нам показалось уместным выполнить его желание, и мы поднялись по ступенькам к трону. Моргас поспешно шарил в огромных карманах, что-то отыскивая. Наконец вытащил маленький орех, который продемонстрировал, вертя перед нашими носами.

— Вот видите маленький орех, — начал он. — Вот! Возьмите его и рассмотрите.

Мы взяли его и внимательно изучили.

— Да, правильно. Маленький орех, — подтвердил Иро Шан.

Моргас выхватил у него орех, спрятал между ладонями, потер рука об руку, сделал несколько магических пасов в воздухе, а потом открыл ладони. Орех исчез.

— Невероятно! — воскликнул я.

Моргас казался чрезвычайно довольным.

— Вам когда-нибудь раньше приходилось видеть подобное колдовство? — спросил он.

Я счел за лучшее заверить его, что ни разу в жизни.

— Вы еще ничего не видели, — заявил он.

Затем колдун подошел к Иро Шану и сделал вид, что достает орех у него из уха. Все присутствующие в зале одновременно раскрыли рты. Это произошло так же неожиданно и неподготовленно, как выдвижение кандидата в президенты на третий срок.

— Любопытно! — кисло произиес Иро Шан.

После этого Моргас проделал еще несколько фокусов, какие показывают простые счетоводы в гостиных у своих знакомых. Теперь стало ясно, с чего он начинал и как пришел к мысли убедить простодушных и невежественных подданных в своих колдовских способностях.

— А теперь я покажу вам кое-что, от чего у вас действительно захватит дух.

Он оглядел зал и остановил взгляд на человеке, стоявшем у стены.

— Ты, Ладьян, иди-ка сюда!

Человек, не скрывая страха, приблизился. Скорее всего это был один из членов семейства Ладья.

Моргас объяснил:

— Я превратил его в залдара. Ты ведь залдар, не так ли? — потребовал он ответа. Парень послушно кивнул. — Тогда и будь залдаром! — завизжал Моргас, после чего бедное создание встало на четвереньки и побежало через зал — Жри! — закричал Моргас, и человек согнулся, наклонил лицо к земляному полу и стал изображать, что соскребает дерн верхними зубами. — Жри! — завопил Моргас — Я велел тебе жрать, а ты только притворяешься, что жрешь. Как же ты собираешься попасть жирным к мяснику, если ничего не жрешь? Начинай!

Несчастное создание теперь скребло верхними зубами грязный, плотно утрамбованный земляной пол в зале, тут же роняя грязь изо рта. Это привело Моргаса в бешенство.

— Глотай пищу, залдар! — завизжал он, и человек, задыхаясь, стал изображать то, что он требовал.

— Вот! — провозгласил, торжествуя, Моргас. — Вы все еще не верите, что я колдун?

— А мы и не сомневались, — произнес Иро Шан.

— Ах так! Ты считаешь меня лгуном?

Мелькнула мысль, что мы пропали; но поведение вутогана внезапно изменилось, словно он забыл о воображаемом оскорблении.

— Как вы попали в Гейво? — спросил он спокойным, осмысленным тоном.

— Мы прилетели сюда на воздушном корабле и совершили посадку, чтобы выяснить, где находимся, поскольку заблудились.

— А что такое воздушный корабль?

— Корабль, который летает по воздуху куда я захочу.

— Значит, мне не солгали, — пробормотал вутоган. — Мои пастухи рассказали о странной штуке, которая летела по воздуху; я подумал, что они врут. Вы знаете, что такое пастухи? Они все вруны. Где этот воздушный корабль?

— Один из твоих врагов завладел им; и, если мы не заберем его обратно, он может воспользоваться им для войны против тебя.

— Ты говоришь о Товаре? Это единственный враг, которого я пока оставил. Как к нему попала эта штука?

Я рассказал, что нас обманули и схватили.

— Вот мы и пришли просить твоей помощи, чтобы вернуть наш корабль.

— Невозможно, — заявил Моргас. — Крепость Товара неприступна. Я много раз пытался захватить ее.

— При помощи воздушного корабля и наших лучевых пистолетов ее можно взять, — заверил я его.

— Что за лучевые пистолеты? Где они? Покажите мне их!

— Это оружие, которое убивает издалека, с большого расстояния. Товар отобрал их у нас. Если он научится пользоваться ими и кораблем, он прилетит сюда по воздуху и истребит всех вас без пощады.

Моргас потряс головой.

— Никто не может взять крепость Товара.

— В этом нет необходимости. Мы можем получить воздушный корабль и пистолеты назад, не рискуя ничьей жизнью.

— Каким образом?

— Вернуть Ванайю ее родителям.

Лицо Моргаса омрачилось.

— Что ты знаешь про Ванайю? — потребовал он объяснения.

— Только то, что рассказали нам Товар и его жена.

— Так она уже у них, — огрызнулся Моргас. — Она теперь залдар. Я отправил ее обратно давным-давно.

— Такой хороший колдун, как ты, может превратить залдара обратно в Ванайю, — предположил я.

Он внимательно посмотрел на меня. Возможно, он подозревал, что его дурачат, но возражать не стал.

— Привези Ванайю из крепости Товара, и я превращу ее снова в девушку.

Потом встал, зевнул, потянулся и быстро вышел из зала через небольшую дверь за троном.

Встреча с Моргасом закончилась.

Глава 7

Мы с Иро Шаном вышли из Большого зала вместе с Фаданом — офицером, который привел нас сюда.

— Что же дальше? — обратился я к нему.

Фадан пожал плечами.

— Он не отдавал приказания убить вас или посадить в темницу, так что вы пока в безопасности. Сейчас подыщу вам место для ночлега, а питаться можете вместе с офицерами. На вашем месте я бы убрался с глаз долой как можно скорее. Наш вутоган немного забывчив. Если он вас не будет видеть, то скоро забудет; а те, про кого он забывает, меньше подвергаются опасности.

Фадан показал нам жилье и предоставил полную свободу, еще раз предупредив, чтобы мы не входили в главное здание, где можем запросто столкнуться с Моргасом.

— Он редко теперь выходит на улицу, поэтому разумнее держаться подальше от Большого зала. И от сада тоже, — добавил он. — Туда никому не разрешено входить.

— Ну как? — обратился я к Иро Шану, когда Фадан ушел. — Кто мы — пленники или гости?

— Полагаю, мы сможем уйти в любую ночь, когда захотим, — отвечал он. — Ведь ворота не охранялись, когда мы появились.

— Да, но, пока есть надежда, что мы найдем Ванайю и уведем ее с собой, уходить не стоит. Без нее мы не получим назад свой корабль.

— Думаешь, она здесь?

— Не знаю, но, пожалуй, здесь. Моргас, может быть, достаточно чокнутый и убежден в своих способностях колдуна, но вряд ли сам верит, что превратил Ванайю в залдара. Он просто не хочет ее отдавать, вот и все. И если она так красива, как на том портрете, то его трудно осудить.

— Может, она умерла?

— Обыщем все, пока не выясним точно.

Замок Моргаса был весьма обширен и занимал акров двадцать. Кроме главного здания замок включал еще несколько зданий поменьше. Помимо людей Моргаса и их семейств, здесь жили еще сотни две пленников, которых, в основном, удерживал страх перед Моргасом.

Размышляя о нем, я пришел к выводу, что этот субъект обладал гипнотическим даром. Однако сомневался, что его жертвы верили, будто они залдары. Видимо, они просто боялись, что их хозяин-маньяк действительно сделает их залдарами, если они будут плохо играть свою роль. Он заставлял пленников возделывать поля в долине выше по течению за замком и ухаживать за стадами залдаров, когда их пригоняли с пастбищ пастухи. Все они делали вид, что верят, будто эти залдары — люди, превращенные в животных чарами Моргаса. Поэтому они не ели их и все жаркое из залдаров доставалось людям Моргаса.

Попробовал поговорить с пленниками как из семейства Толанов, так и Ладья, но они, казалось, боялись отвечать, вероятно, потому, что я был чужеземцем. Все пребывали в безнадежной апатии, либо веря, что они залдары, либо из страха перед Моргасом, или, как я начинал подозревать, в результате самовнушения, возникшего после длительного психического воздействия. Некоторые утверждали, что раз они залдары, то не способны понимать меня; один или двое даже похрюкали, как залдары, для убедительности.

Нашлось с десяток пленников, готовых кое-что рассказать, но при вопросе о Ванайе они сразу замыкались, подобно раковинам-беззубкам, их недоверчивость усилилась до предела. Мы с Иро Шаном пришли к выводу, что судьбу Ванайи окружала особая таинственность, но тем сильнее нам хотелось узнать правду. Даже отставляя в сторону возможность вернуть наш воздушный корабль, появился определенный интерес к этой девушке.

Мы беспрепятственно бродили по замку, и хотя видели среди пленников много женщин, но не встретили ни одной, хотя бы отдаленно напоминавшей портрет Ванайи. Недельные поиски привели к заключению, что если Ванайя действительно пленница Моргаса, то он держит ее где-нибудь в главном здании.

Почти ежедневно мы встречались с Фаданом. Он оставался с нами очень дружелюбным, но, когда я прямо спросил его, что случилось с Ванайей, тот сердито затряс головой.

— Неправильно понятое любопытство может оказаться опасным: ведь вутоган объявил, где Ванайя. На вашем месте я бы не стал копать дальше.

Беседа свернула свой коврик, подобно арабу, закончившему молитву. Я потерпел неудачу. Возможно, не стоило затевать разговор в присутствии многих. Дело происходило во время полуденной трапезы, и за столом сидели еще несколько офицеров. Когда мы выходили из зала, Фадан произнес:

— И не забывайте моего предупреждения о саде. Держитесь от него подальше!

— Вот это сказано не случайно, — заметил я Иро Шану, когда Фадан отошел.

— Конечно. Это говорилось для того, чтобы удержать нас и от сада, и от неприятностей.

— Напротив. В любом случае сказанное дает противоположный эффект: собираюсь туда наведаться.

— Вспомни-ка свой рассказ об одном умном человеке из того мира, откуда ты пришел. Тот мудрец говорил, что лишь дурак всегда находит себе приключения.

— Сказано верно. Я дурак.

— И я тоже, потому что иду с тобой.

— Нет, надо идти одному. Нет смысла рисковать обоим. Если я попадусь, а ты нет, то поможешь мне; если же провалимся оба, то неоткуда ждать помощи.

Иро Шан был вынужден признать мою правоту, в результате я подкрался к садовой калитке в одиночку. Сад был огорожен с трех сторон высокой стеной, четвертой служила стена донжона. Калитка была не заперта, я вошел и затворил ее за собой. В крепости Моргаса не было нужды в замках и засовах. Если он приказывал не ходить куда-то, его слова оказывались более надежным запором, чем работа слесаря или кузнеца. Страх был замком, ключом к которому служила глупость. Но был ли мой поступок таким уж глупым? Решить могло только время.

Сад был великолепен, хотя достаточно эксцентричен. Такое мог создать лишь больной рассудок, и все-таки сад очаровывал природной красотой цветов, деревьев, кустарников, которые не позволяли человеку сделать из них что-либо уродливое. Дорожки в саду проложены беспорядочно, как в лабиринте: пройдя совсем немного, я почувствовал, что с трудом смогу найти обратную дорогу. И все же пошел дальше, хотя у меня не было клубка Ариадны, чтобы без помех выйти из лабиринта. Единственной богиней, на которую приходилось надеяться, оставалась леди Удача.

Обладая хорошей способностью ориентироваться, я решил, что могу положиться на нее, тщательно запоминая каждый сделанный мной поворот. Память быстро оказалась забитой поворотами и направлениями, которые требовалось повторить в обратном порядке при возвращении к калитке.

Вскоре показалось открытое место размером примерно пятьдесят на сто футов. И вот тут-то я увидел женщину, прогуливавшуюся со склоненной головой. Она уходила, и мне не было видно ее лица, но я сразу решил, что это Ванайя. Вероятно, потому, что зашел в сад, только чтобы найти девушку.

Медленно приблизился к ней и, когда оставалось всего несколько шагов, сказал тихим голосом: «Йодадес!» Это обычное амторское приветствие.

Девушка остановилась и обернулась, и в тот же момент я узнал ее по портрету из Большого зала в замке Товара. Несомненно, это была Ванайя. Но портрет показался лишь слабой копией, настолько был прекрасен оригинал.

— Йодадес, Ванайя, — повторил я.

Она потрясла головой.

— Я не Ванайя, я бедный маленький залдар. — Взглянула на меня с тупой покорностью, повернулась и побрела дальше.

Я догнал ее и мягко положил руку на плечо.

— Подожди, Ванайя. Нам надо поговорить.

Она снова повернулась и без всякого интереса посмотрела на меня. Ее глаза были тусклыми, взгляд — бессмысленным. Получалось, что Моргас и впрямь колдун, во всяком случае первоклассный гипнотизер.

— Я не Ванайя, — повторила она. — Я только бедный маленький залдар.

— Ванайя, я пришел из твоего дома. Видел Товара, и Нулу, и Эндара, и Ионду. Они плачут и хотят, чтобы ты вернулась.

— Я залдар, — тупо повторила она.

Эта мысль столь основательно внедрилась в ее сознание, что повторялась снова и снова в ответ на все вопросы и предложения. Я ломал голову в поисках пути к ее рассудку. И вдруг в сознании вспыхнула одна из заповедей Чандра Каби, индийского мудреца и мистика, который сумел передать многое из своей необъятной сокровищницы тайных знаний, когда он воспитывал меня. В то время мой отец служил в Индии.

Однако я пользовался полученными от учителя знаниями очень редко из-за англо-саксонского чувства неприятия всего, что пахнет черной магией. К тому же я не был уверен, что смогу сделать что-нибудь сейчас, когда требовалось преодолеть гипнотическое внушение, державшее рассудок девушки в оковах. Но надо попытаться.

Я отвел ее к скамье на другой стороне поляны и попросил сесть. Она казалась совершенно послушной, что само по себе являлось хорошим знаком. Сел рядом с ней и сосредоточил мысленные усилия на том, что хотел заставить ее увидеть. Пот выступил у меня на лбу от напряжения. Но вот глаза ее заблестели, она с удивлением огляделась; вдруг ее взгляд явно остановился на чем-то, находившемся на другой стороне поляны.

— Отец! — воскликнула она, поднялась и побежала вперед. Протянула руки и обняла пустоту, но я знал, что она обнимает человека, образ которого ей внушен. Она возбужденно говорила с минуту, потом попрощалась и с глазами, полными слез, вернулась на скамью.

— Ты прав, — спокойно произнесла она. — Я Ванайя. Товар, мой отец, подтвердил это. Так хотелось, чтобы отец остался, но он не мог. Однако велел доверять тебе и делать все, что ты скажешь.

— А ты хочешь вернуться домой?

— Да! О, очень хочу! Но как?

У меня созрел план, и я уже хотел рассказать о нем девушке, но в это время на поляну вышла дюжина воинов. Во главе их шагал Моргас!

Глава 8

Колдун быстро шел через поляну, воины следовали за ним по пятам. Он был в ярости.

— Что ты тут делаешь? — свирепо закричал он, не доходя нескольких шагов.

— Любуюсь одним из твоих залдаров.

Он бросил на меня скептический взгляд; на лице заиграла мрачная, язвительная улыбка.

— Любуешься залдарами? Хорошо делаешь, потому что сейчас тоже станешь залдаром. — Он уставился своими ужасными глазами маньяка и принялся делать надо мной гипнотические пассы своими длинными, тонкими пальцами — Ты залдар, ты залдар, — повторял он вновь и вновь.

Оставалось ждать, когда превращусь в залдара, но ничего не происходило.

Горящие глаза Моргаса сверлили меня насквозь. Я думал о Чандре Каби и гадал, обладает ли этот человек достаточной силой для внушения, что я залдар. Чандр Каби сделал бы это без труда, но он никогда не использовал во зло свою необъятную духовную мощь.

Моя воля оказалась сильнее воли Моргаса. Чувство ожидания сменилось уверенностью в неподвластности его злым махинациям. Превращения в залдара не произошло.

— Теперь ты залдар, — изрек он наконец. — Становись на четвереньки и жри траву!

И тут я совершил ошибку — засмеялся. Мне не причинило бы вреда признание, что стал залдаром; тогда меня прогнали бы на пастбище, где я располагал бы некоторой свободой. Мой смех ужасно разгневал его. Он приказал воинам немедленно оттащить меня прочь и бросить в темницу под донжоном.

А для ровного счета ко мне приволокли и моего спутника.

Иро Шан внимательно выслушал обо всем, что случилось в саду. Его очень заинтересовала та странная сила, которую мне пришлось применить для воздействия на Ванайю. По его просьбе я подробно рассказал о Чандре Каби и моей жизни в Индии. Описывал, как мой отец любил охотиться на тигров, восседая на слоне, поведал подробно и о слонах, и о тиграх. Воображение Иро Шана было захвачено. Он признался, что хотел бы когда-нибудь попасть в Индию. После беседы мы спокойно уснули на твердом каменном полу темницы.

Так мы провели несколько дней. Тюремщик приходил ежедневно и приносил еду. У него было очень неприятное лицо, которое неизгладимо врезалось в сознание.

Ежедневно появлялся Моргас и твердил, что мы залдары. Он впивался в нас взглядом и делал пассы, а в конце сеанса спрашивал:

— Теперь вы залдары, не правда ли?

— Нет, — отвечал я, — а вот ты осел.

— Что такое осел? — требовал он разъяснения.

— Это ты.

Он признательно улыбался.

— Наверное, осел — большая персона в вашей стране.

— Многие из них занимают высокие посты.

— А вот вы всего-навсего залдары, — настаивал он. — Знаю, что вы просто врете, — после чего удалялся в свои покои.

В тот же вечер наш тюремщик сказал:

— Какие замечательные залдары! Ведь вы залдары, не так ли? Или глаза меня обманывают?

— Твои обманывают, — возразил я, — но мои — нет. Ты точно не залдар.

— Конечно, нет.

— Тогда кто же ты?

— Кто я? Разумеется, человек.

— С таким лицом? Этого не может быть.

— Чем тебе не нравится мое лицо? — разозлился он.

— Всем.

Он вышел, хлопнув дверью, и повернул большой ключ в огромном замке почти со злорадным скрежетом.

— Зачем ты стараешься разозлить его? — поинтересовался Иро Шан.

— Наверное, от скуки. Все они уже надоели мне.

— А что такое осел? Это, должно быть, что-то очень противное, иначе бы ты не назвал ослом Моргаса.

— Наоборот, осел — отличный парень, замечательное существо. Создания гораздо менее умные используют осла для обозначения эталона человеческой глупости. Очень сожалею, что назвал Моргаса ослом. Извиняюсь перед всеми ослами.

— Ты любопытный человек, Карсон.

— Точно сказано, Иро Шан.

— Я подумал, быть может, ты делаешь глупость, не используя свою чудесную силу, полученную от Чандра Каби, чтобы напугать Моргаса и заставить его выпустить нас?

— Это идея! Стоит попробовать, хотя сомневаюсь в результате.

— Попытайся это сделать вечером. Людей проще пугать, когда темно.

— Прекрасно. Сегодня ночью напугаю Моргаса, по крайней мере попробую.

— Если ты заставил Ванайю увидеть отца, почему не можешь принудить Моргаса увидеть то, что тебе нужно?

— Ванайя побежала и обняла отца, а потом говорила с ним. Это было очень трогательно.

— Я хорошо знаю тебя, а то бы решил, что ты сочиняешь. Когда ты собираешься начать эксперимент с Моргасом? Это докажет тогда, что…

— …я лжец, или осел, или… Мерлин.

— Ты Галахад, — закончил он, усмехнувшись.

Большой зал донжона находился прямо над нашей тюрьмой, и вечерами было слышно, как там ходят люди, раздаются голоса, а иногда смех — не смех веселых людей, а смех напившихся допьяна. Надо выждать, пока все не успокоится; тогда можно быть уверенным, что Моргас отправился спать. Сеанс черной магии следовало начинать не раньше.

В тот вечер пир продолжался дольше обычного, но в конце концов все успокоилось. Я подождал с полчаса, беседуя с Иро Шаном о добрых старых делах в Гавату; потом объявил, что собираюсь начать сеанс с Моргасом.

— Только веди себя спокойно и не отвлекай меня. Посмотрим, что получится. А может, ничего не выйдет.

— Буду ужасно разочарован и потеряю веру в тебя.

Вот так начался психологический эксперимент с вутоганом Моргасом, колдуном Венеры. Хотя я не двигался, но затрачивал столько усилий, что пот катил с меня градом. Примечательно, как похожи эффекты высококонцентрированной умственной и физической работы; скорее всего следствия того и другого обусловлены только психической реакцией и лишь ею могут быть объяснены.

Иро Шан сидел абсолютно спокойно. Казалось, он даже не дышит. Минуты шли — напряженные минуты, — но ничего не происходило. Я боролся с мыслями о неудаче, изгоняя их из сознания. Четверть часа, а над нашей темницей царило гробовое молчание. Полчаса… Но я не сдавался.

Внезапно послышались шум над головой, топот бегущих людей и крики. Я расслабился и вытер пот со лба.

— Кажется, сработало.

— Что-то случилось там наверху, — шепнул Иро Шан. — Интересно, что произойдет дальше?

— Через минуту они спустятся сюда вниз, очень обеспокоенные и злые.

Мое предсказание оказалось верным. Дюжина вооруженных людей появилась в дверях нашей тюрьмы. Дверь отперли и распахнули, загорелся факел. Три воина внесли факел внутрь, а остальные столпились в дверях. Когда они увидели меня, на их лицах отразилось неподдельное изумление.

— Что ты делал в спальне Моргаса? — спросил один из воинов.

— А разве Моргас не знает этого? — заупрямился я.

— Как ты попал туда? Зачем вышел из этой клетки? Каким путем вернулся назад? — Вопросы сыпались, как пулеметная очередь.

— Раз Моргас колдун, он должен знать и это.

Они глядели на меня с боязнью и разговаривали между собой испуганно и обеспокоенно.

— Дверь была накрепко закрыта, — пробормотал один. — И замок висел целый.

— Невероятно! — ужаснулся другой.

— Наверное, он не понимает, что уже стал залдаром, — предположил третий.

— Может быть, — выразил четвертый сомнение шепотом, — вутоган просто выпил слишком много вина сегодня?

— Вряд ли, — возразил первый воин. — Женщина, бывшая в спальне вутогана, видела то же, что и он, а она ничего не пила.

Так! Значит, получалось лучше, чем намечалось, правда, женщина могла солгать. Но все равно результат неплохой!

— Больше ты не выйдешь из своей клетки, — распорядился старший. — Теперь у каждой двери будет стоять вооруженный стражник; и, если ты пойдешь, они убьют тебя.

После этих слов они ушли, но, прежде чем закрыли дверь, появилось безобразное лицо тюремщика, выглядывавшее из-за спин стражей.

— Скажите Моргасу, — крикнул я, — что если он освободит меня, моего друга и девушку Ванайю, то больше его не будут беспокоить.

Они ничего не ответили.

— Неужели он сделает? — спросил Иро Шан.

— Почти наверняка, хотя сам не узнает об этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Подожди и увидишь.

Глава 9

— Ты действительно занятный парень, — заметил Иро Шан, — но я начинаю тебя побаиваться.

— Не нужно меня бояться, поскольку Чандр Каби не научил меня, как нанести людям физический вред посредством оккультных сил. Сам он знал, как это сделать: он мог заставить умереть человека в отдаленнейшем месте Земли, если бы захотел, но он этого не делал. Дорогой старина Чандр Каби никогда не причинил зла никому.

— Я бы на твоем месте продолжал эксперименты, — усмехнулся Иро Шан. — Иногда очень удобно умертвить врага на расстоянии. Ведь таким путем один человек может выиграть целую войну и сохранить жизнь множеству солдат.

— Мне хватает того, что умею делать, а теперь посвяти некоторое время медитации, а я еще поработаю над нашим длинноухим другом.

Снова начался сеанс внушения. Результаты сказались быстро. Над головой начался большой переполох. Потом раздался голос, зовущий на помощь; отчетливо слышались слова: «Он преследует меня! Он преследует меня!» Было много беготни, раздались звуки, будто торопливо переворачивали мебель. Когда я расслабился, наверху затихло. Только слышалось, как хихикает Иро Шан.

Стражники наведались еще раз. Они торопливо заглянули в камеру, дрожа от страха.

— Ты здесь? — спросил один.

— А ты не видишь?

— Но я сам видел, как ты наверху гнался за вутоганом. Зачем ты преследовал его?

— Да просто так, для забавы. Скучно сидеть в маленькой клетке.

— Лучше тебе настроиться на другое, — огрызнулся страж, — потому что завтра ты умрешь. Моргас уже сыт по горло твоими проделками.

— Вот такие дела, — заметил Иро Шан, когда воины ушли. — Сначала было смешно, но теперь ты, кажется, подорвешься на собственной мине. Что же собираешься делать теперь? На кого направишь свое умение?

— На Ванайю и тюремщика. Возможно, это будет не так успешно, как предыдущий эксперимент, но попытаться придется. Тебе остается посвятить себя тихой молитве.

Иро Шан замолчал, а я принялся с новой силой работать с Ванайей и тюремщиком. Оказалось, работа идет продуктивнее, если представляешь себе лицо человека, с которым работаешь. Довольно быстро в памяти восстановились мерзкие черты тюремщика. Вспомнить их оказалось нетрудно. Личико Ванайи вспомнилось еще проще и с куда более приятным чувством.

Прошел час после моей последней шутки с Моргасом, и в замке все снова успокоились. Стояла такая тишина, что я сумел расслышать приближение обутых в сандалии ног. Они двигались по коридору в направлении нашей камеры.

— Он идет! — шепнул я Иро Шану.

— Кто? — не понял тот.

— Тюремщик с лицом монстра.

Ключ в замке повернулся, и дверь распахнулась. Не доработанное природой лицо тюремщика заглянуло в камеру. Он держал над головой факел.

— Почему ты не спишь? — спросил я. — Если кто-то снова гонял Моргаса, то мы здесь ни при чем.

— Никто больше не гонялся за Моргасом, — пробормотал тюремщик. — Но, по-моему, он совсем свихнулся.

— Как так?

— Отдал приказ освободить вас обоих. Будь я на месте Моргаса, просто отрубил бы тебе голову, и поскорее. Ты очень опасный субъект.

— Ну-ну! Ты не Моргас, не забывай этого, — напомнил я. — А что еще приказал вутоган?

Я знал ответ, поскольку сам отдавал эти приказы; но хотелось удостовериться, что парень правильно их запомнил.

— Он приказал присмотреть за тем, чтобы ты и твой приятель, а также женщина по имени Ванайя были немедленно выдворены из замка. Женщина ждет у сторожевых ворот.

— Но вряд ли она хотела уходить, — заметил я с невинным видом.

Он поглядел на меня с удивлением, Иро Шан тоже. Я не ставил себе целью позабавить их, просто хотел закрепить его решимость выставить нас отсюда. Его тип мышления известен: крошечный мозг, в котором горит маленькая начальственная искра. Теперь ничто в мире не могло принудить его оставить нас в покое.

— У меня приказ, — объявил он. — И я знаю, что делать. Если не уберетесь по-хорошему, вас вышвырнут.

— Предпочитаем убраться по-хорошему, — подвел я черту.

Тюремщик резко распахнул дверь и отступил назад.

— Выходите.

Мы проследовали за ним наверх и вышли во двор замка. Ванайя ждала у сторожевых ворот.

— Ты идешь домой, — сообщил я.

— Да, я знаю. Моргас пришел и сказал мне.

То-то будет сюрприз Моргасу!

Мы подошли вслед за тюремщиком к главным воротам, он отодвинул засов и распахнул створку ворот. Стражи не было, как я и предполагал: Моргас был уверен в своей абсолютной власти и безопасности.

— Теперь убирайтесь, — рявкнул тюремщик. — Хочу надеяться, что больше никогда не увижу твоей рожи!

— Взаимно, — заверил я его.

Мы втроем шагнули в ночь, и ворота захлопнулись за нами.

— Это просто невероятно! — воскликнула Ванайя. — До сих пор не могу понять, почему Моргас освободил нас.

— Завтра утром он об этом пожалеет. И за нами вышлют погоню.

С удовольствием представил себе, в какую ярость впадет Моргас, когда обнаружит, какую шутку с ним сыграли.

— Не хотел бы завтра утром быть в шкуре тюремщика, — заметил Иро Шан.

— Почему? — спросила Ванайя. — Ведь он только выполнял приказания Моргаса.

Иро Шан ничего не ответил; я тоже решил, что лучше не вдаваться в подробности. Любые объяснения навели бы Ванайю на мысль, что я колдун, а были веские причины подозревать, что колдуны не слишком популярны в доме Пандаров.

Мы пробирались вниз по долине в надравлении отцовского замка, и Ванайя прямо на глазах менялась по мере удаления от замка Моргаса. Казалось, влияние его становилось тем более слабым, чем дальше она уходила. И теперь весело болтала о недавних испытаниях и старалась представить удивление близких, когда они увидят ее вернувшейся целой и невредимой.

— Они могут не сразу поверить, что это ты.

— Почему? — спросила она. — Разве я так сильно изменилась с тех пор, как Моргас похитил меня?

— Дело не в этом. Они думают, что ты все время была с ними.

— Почему?

— На заднем дворе замка в загоне живет маленький залдар; Моргас убедил их, что это ты. И для твоей матери станет шоком, когда она обнаружит, что лелеяла залдара, считая его родной дочерью. Твоя мать сейчас не совсем… здорова.

— Что с ней случилось? — забеспокоилась девушка. — Она никогда в жизни не болела, ни одного дня.

— Чтобы у тебя не было шока, когда ты ее увидишь, помни, что ее рассудок помрачился — весьма вероятно, от горя после твоего похищения и превращения в залдара. Сейчас она уверена, что залдар — это ты.

— Неудивительно, — ответила Ванайя. — Моргас заставил сотни людей поверить тому же самому. Я сама долгое время верила. Моргас знает, как заставить людей поверить в то, что ему необходимо.

— Его нужно уничтожить, — подал реплику Иро Шан.

— Да, — согласилась Ванайя. — Это ужасный человек. Страшные вещи происходят в его замке. Убедил себя, что способен превращать людей в залдаров, а теперь не может их различать. Очень часто мужчин или женщин убивают и съедают, поскольку Моргас настаивает, что они залдары. Почти все там настолько запутаны и напуганы, что едят это мясо в надежде, что Моргас, может быть, прав. Да, его нужно уничтожить, но это невозможно. Моргаса нельзя убить. Он будет жить вечно. Так он объявил мне.

В ее тоне слышалась безнадежность, которая сводила на нет любые аргументы. Очевидно, чары, которыми Моргас сковал сознание девушки, еще не полностью развеялись. И, вероятно, не развеятся до конца, пока жив Моргас.

Мы продвигались очень медленно, ведь нам приходилось буквально нащупывать дорогу в неизвестной местности да еще в темноте. Поэтому рассвет застал нас достаточно далеко от замка Товара. Оказалось, мы шли не самым кратчайшим путем. Чтобы скрыться от возможной погони, не рискнули идти днем и решили спрятаться в одном из бесчисленных каньонов, разрезавших склоны речной долины. После обследования отыскали подходящий. Там были маленький ручей с чистой водой и пещера, которая могла послужить надежным укрытием.

Каньон являл собой сплошной сад с пышными деревьями, кустарником и цветами. Мы без труда набрали орехов, фруктов и ягод и занесли все в пещеру. Потом расположились на отдых и стали дожидаться, пока пройдет день, опустится спасительная для нас темнота и можно будет продолжить бегство.

Ради безопасности мы с Иро Шаном по очереди сторожили у входа в каньон. От нашей пещеры была видна долина, ее короткий отрезок в сторону крепости Моргаса; в разгар утра Иро Шан объявил, что приближается отряд всадников.

Ванайя и я присоединились к нему, надежно укрытые за большим камнем. Вниз по долине спускались двадцать пять — тридцать воинов верхом на зоратах, выполняющих на Венере роль лошадей.

— Моргас тоже там! — воскликнула Ванайя. — Видите? Он скачет впереди.

Действительно, сам Моргас возглавлял отряд. Я улыбнулся при мысли о дурацком приказе, который он отдал, и о том, как будет разочарован, если когда-нибудь узнает, что так близко промчался от нас.

Но смех быстро замер. Напротив входа в наш каньон как раз в тот момент, когда я решил, что они проедут мимо, Моргас повернул зората прямо в нашу сторону, и отряд поскакал за ним.

Глава 10

Никогда не знаю заранее, будут ли результаты от действия той удивительной силы, владеть которой научился у Чандра Каби. Порой просто ничего не получалось. Отчасти это объясняется тем, что я редко упражняюсь, а отчасти — отсутствием должной уверенности в себе. Чандр Каби часто говаривал: «Ты должен знать, сын мой, ибо знание — это сила». Он имел в виду, что необходимо знать, то есть быть уверенным в успехе, применяя свой таинственный психический дар.

Увидев, что Моргас и его свита приближаются к нашему укрытию, я велел Иро Шану и Ванайе спрятаться, а сам настроился на спокойную уверенность, потом мобилизовал все психические ресурсы и сконцентрировал свою волю на Моргасе. Он мчался во весь опор, так что расстояние между нами быстро сокращалось. Представил себе объект духовной атаки, сосредоточившись на точке приложения неотразимой психической силы, воздействовавшей на клетки его мозга, формируя нужные мне зрительные восприятия и подавляя волю противника.

Я не спрашивал себя, как воздействовать на Моргаса. Я знал! Пока же Моргас продолжал скакать к нам и приблизился настолько, что стали видны его глаза. Он не мог заметить меня: я пользовался отработанным веками способом индейцев, живущих на далеком юго-западе моей родной страны, — из-за камня торчала лишь моя голова от глаз и до макушки, но и голова была скрыта от Моргаса пышной веткой какого-то кустарника, которую держал перед собой.

Если бы я усомнился в себе, то, безусловно, потерпел бы неудачу: нас снова схватили бы, безоружных и беспомощных. Но вот Моргас повернул голову и оглянулся, потом моментально натянул поводья (фигурально выражаясь, поскольку на зоратах скачут без уздечки, а направляют, потянув за длинные ущи).

— Он там! — истошно заорал он, указывая куда-то вниз по долине.

Повернув зората, помчался прочь, а за ним вся его банда. Я выиграл! Запоздалая реакция преследователей вызвала приступ слабости: выстрел пришлось сделать в упор.

— Ушли, — объявил я Иро Шану и Ванайе, — но нужно забраться подальше в горы, ведь они могут вернуться.

Трудно сказать, смогу ли еще раз заморочить Моргасу голову этой охотой на диких гусей, когда ему кажется, что видит меня впереди, почти рядом. Я усмехнулся, представив его ярость, когда он обнаружит, что моя скорость куда больше, чем у лучшего зората.

— А почему Моргас крикнул «Он там!»? — спросила Ванайя.

— Должно быть, что-то померещилось. Наверное, подумал, что видит меня.

Иро Шан улыбнулся.

Мы углубились в каньон и вскарабкались на вершину лесистого холма, с которого открывался хороший обзор долины. Теперь без опаски могли наблюдать, как Моргас и его люди бешено гнались за призраком.

— Почему они так мчатся? — потребовала объяснения Ванайя. — Никого не вижу!

Я помотал головой.

— Пожалуй, никого и нет. Но Моргасу что-то мерещится.

Стоило немного развлечься за счет великого колдуна. Я заставил призрак двигаться зигзагами. И Моргас и его люди тоже стали бешено носиться зигзагами. Провел их вверх по каменистому холму, с вершины которого призрак прыгнул через утес на дно долины. Преследователи повернули и бросились вниз по той же дороге, по которой скакали. Наконец они обнаружили меня сидящим на камне. Жаль, что мы не слышали комментарии Моргаса по этому поводу — было слишком далеко.

Когда отряд помчался галопом к призраку, тот вскочил и помчался через долину прямо к реке. Было видно, как Моргас машет руками, выкрикивая команды своим людям. Те рассыпались веером, образуя как бы клещи, чтобы окружить призрак. Река в этом месте достигала ширины в пару сотен футов, к тому же была глубокой и быстрой. Преследователи изо всех сил мчались к призраку, а тот вдруг проворно перескочил через реку! Это было для Моргаса серьезным ударом. Он несколько минут стоял со своим отрядом, уставившись на добычу, которая уселась на скале на другой стороне реки напротив них; потом повернулся и медленно поехал назад, к своей крепости. Мы наблюдали, как они проезжали мимо нашего холма, обескураженные и удрученные.

— Ничего не понимаю, — жалобно сказала Ванайя.

— Моргас тоже, — усмехнулся Иро Шан.

Хотя наши преследователи больше не представляли угрозы, мы все же не могли продолжать путь к замку Товара, поскольку пастухи пасли залдаров Моргаса в долине. Приходилось ждать ночи.

Остаток дня тянулся страшно медленно. К вечеру мы увидели, как стада возвращаются в замок, но решили дождаться темноты, прежде чем покинуть укрытие. Днем чары Моргаса как будто полностью улетучились из сознания Ванайи. Она стала нормальной и чрезвычайно милой девушкой, остро интересующейся всем, что происходило вокруг, и очень храброй — совсем непохожей на то раздавленное страхом создание, с которым повстречался в саду Моргаса. Она рассуждала со все возраставшим энтузиазмом и возбуждением о реакции ее семейства, когда те поймут, что она вернулась к ним живая и невредимая. Я тоже размышлял об этом. Прикидывал, какой может оказаться реакция Нулы. Впрочем, ждать оставалось недолго.

Сразу, как только пала темнота, мы направились к замку Пандаров. Через час мы уже барабанили в его массивные ворота. Потом голос изнутри потребовал ответа, кто мы такие и что нам нужно.

— Галахад возвращается с прекрасной принцессой, — прошептал мне Иро Шан.

— Вместе с сэром Гэвином из мрачного замка безумного амторского колдуна, — добавил я, а затем — громко: — Иро Шан и Карсон с Венеры привели Ванайю домой.

Из амбразуры одной из башен высунулась голова, и голос спросил:

— Что ты говоришь? Ванайя здесь.

Это был Товар.

Затем другой голос и другая голова:

— Они лгут! Это колдуны! Убейте их!

Это оказалась Нула.

— Я здесь, мама, — крикнула Ванайя. — Эти два человека привели меня домой целой и невредимой из замка Моргаса.

Раздался безумный смех Нулы.

— Считаете, что можете обмануть Нулу? Нет, не выйдет. Я знаю, где Ванайя, — она в безопасности в своем жилище в задних покоях замка. Я только что говорила с ней. Убирайтесь, пока я не приказала вас убить!

— Но, мама, я Ванайя! — настаивала девушка. — Пусть кто-нибудь, кому ты доверяешь, спустится и посмотрит на меня.

— Я никому не верю, — завизжала Нула. — Все вокруг против меня.

— Тогда спустись сама и поговори со мной.

Снова прозвучал безумный смех.

— Думаешь, что заманишь меня в лапы этих двух колдунов, но я слишком умна для этого. А теперь вон отсюда!

Потом стало слышно, как Товар, Эндар и Йонда уговаривали и умоляли женщину, но она словно закостенела в своем безумии. Ванайя обращалась к отцу, но тот бубнил, что должен следовать советам жены. Положение казалось безнадежным.

— А как насчет Чандра Каби? — спросил Иро Шан вполголоса. — На Моргаем он действовал превосходно, почему бы не попробовать на этой старухе?

— Придется попытаться, — ответил я. Сосредоточил все духовные силы на больном рассудке Нулы, и тут случилась забавная вещь. То, что я заставлял услышать одну Нулу, услышал и я сам. Услышали все. Тонкий, скрипучий голос позвал: «Нула! Нула!»

Все, кто находился на башне, отвернулись от амбразуры. Услышав голос, они бросились на другую сторону башни, чтобы заглянуть во двор замка. Затем послышался голос Нулы:

— Ванайя! Как ты сумела выбраться из своего жилища, ты, шалунья?

До нас донесся ответ, произнесенный скрипучим хрюканьем, но достаточно разборчиво:

— Я не Ванайя, старая дура. Я только залдар, которого прислал Моргас, чтобы обмануть тебя. Ванайя — у ворот, ждет, когда ее впустят!

— Потрясающе! — прошептал Иро Шан. — Я начинаю тебя бояться.

Слова «старая дура» подействовали на Нулу. Она пришла в ярость.

— Ну погоди, ты, грязная маленькая дрянь! — завизжала она. — Всегда знала, что ты только залдар!

Я угадал, что Нуле слова «старая дура» придутся не по вкусу.

Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы ворота распахнулись и Ванайя оказалась в материнских объятиях. После возвращения дочери безумие Нулы, казалось, прошло. Она даже стала сердечна со мной и Иро Шаном. Товар, Эндар и Йонда были в восторге от такого поворота событий: трое знакомых им людей вернулись целые и невредимые из замка всесильного колдуна.

Когда приветствия закончились, Нула обратилась к одному из слуг, которые собрались во дворе замка.

— Найди того залдара, — приказала она, — и верни в загон.

Потом все отправились в большой зал: мы — рассказывать о наших приключениях, а они — слушать…

Через несколько минут вошел слуга.

— Не мог нигде найти залдара. Потом заглянул в загон, а он там, спит. Калитка заперта, и загон цел.

— Очень странно, — пробормотала Нула. — Своими глазами видела его внизу и слышала, как он говорил со мной, бесстыжая тварь.

— Да, очень странно, — подтвердил я.

— Если этот залдар собирается вести себя так и дальше, то страшно держать его здесь, — покачала головой Нула.

— Тогда почему бы не заколоть его и не съесть? — предложил я.

— Отличная идея, — согласился Товар.

— Завтра у нас снова будет жаркое из залдара, — объявила Нула.

Чары Моргаса были разрушены — по крайней мере для дома Пандаров. Но оставались еще сотни бедняг, заточенных в его крепости-тюрьме, постоянно терзаемых ужасом в ожидании смерти. Пустовали разрушенные замки, и по долине бродили похищенные стада. Были и другие преступления, взывавшие к отмщению. И надо всем этим — смертельный страх, словно туча, нависший над прекрасной долиной, созданной для мира и счастья.

Снова нас с Иро Шаном отвели в комнату, где мы уже один раз провели ночь. Но теперь приготовления ко сну проходили без всяких мыслей об опасности. Разбирая постель, Иро Шан сказал:

— Я тут задумался, Карсон…

— О чем же?

— Вот мы спасли одну девушку и воссоединили одну семью, но ведь это только начало. Неужели сэр Галахад и сэр Гэвин остановились бы на этом? Кто-то говорил, что рыцари Круглого Стола посвятили свою жизнь восстановлению справедливости и защите обиженных.

— Да, что-то подобное я слышал. Правда, насколько мне запомнилось, жертвы угнетения обязательно должны обладать выдающейся красотой, чтобы пробудить рыцарские чувства в благородных воинах.

— Шутки в сторону, — настаивал Иро Шан. — Нам надо что-то предпринять, чтобы освободить жителей долины от ужаса, нависшего над ними.

— Полагаю, ты прав, — согласился я, подавляя зевок.

— Впервые вижу, что ты такой черствый к страданиям ближних, — заметил Иро Шан несколько сухо.

— Да не черствый. Просто совершенно выдохся. Завтра утром сэр Гэвин и сэр Галахад продолжат операции по восстановлению справедливости в мире. Спокойной ночи!

Иро Шан пробормотал что-то, прозвучавшее, если перевести на английский, вроде «Пошел к черту!».

Глава 11

На следующее утро я встал пораньше и пошел к воздушному кораблю. Внимательно обследовав его, не обнаружил никаких признаков, что к нему кто-то прикасался в наше отсутствие. Очевидно, моей угрозы оказалось достаточно. Снял компас, разобрал и с радостью обнаружил, что для устранения дефекта, стоившего нам так дорого, потребовалась лишь небольшая регулировка.

Пока возился с компасом, ко мне присоединился Иро Шан.

— Мы можем отправиться в Санару сразу после завтрака.

— Что? — воскликнул я. — Оставить долину в лапах маньяка?

Он вопросительно посмотрел на меня, потом затряс головой.

— Полагаю, это яркий пример юмора землян, — наконец произнес он. — Ночью у тебя не проявилось ни малейшей заинтересованности в судьбе жителей долины.

— Наоборот, лежал без сна больше часа, обдумывая план освобождения пленников Моргаса.

— Ну и как?

— Проще всего было бы пролететь над крепостью и обстрелять ее. Но это будет неспортивно — просто убийство, поскольку у тамошней стражи нет огнестрельного оружия.

— Что же делать?

— Честно говоря, у меня еще нет подходящего плана. Пока в голове лишь одна мысль — провести среди пленников усиленную пропаганду, с тем чтобы они поняли: Моргас — жулик. Он никого не может превратить в залдаров, и потому пленники должны объединиться и выступить против него. За зло, что он причинил людям, они обязаны судить его. Мы сбросим листовки с таким обращением. К тому же, пролетая низко над крепостью, будем убеждать словом.

— От таких попыток вреда не будет, — согласился Иро Шан.

Мы принялись составлять обращение, призвав на помощь семейство Пандаров и некоторых слуг.

Сразу после полудня поднялись в воздух и полетели вверх по долине к замку Моргаса. Кружась над ним, хорошо видели, какой ужас и оцепенение воцарились внизу. Иро Шан сидел за штурвалом, и, пока он кружил над замком на малой высоте, я разбрасывал наше обращение, заворачивая в каждое для тяжести маленький камень.

Самые храбрые выбирались из укрытий, подбирали листовки и спешили назад. Позже некоторые выходили и махали нам: пропаганда действовала. Моргас появился у стены донжона и делал многочисленные пассы в нашем направлении своими длинными пальцами, пытаясь нас загипнотизировать, но при этом не отходил далеко от дверей. Наверняка побаивался кружившейся над ним громадной птицы.

Должно быть, мы неплохо выглядели, потому что трюки воздушного корабля внушали ужас и благоговение. Еще когда мы летели вверх по долине от замка Товара, нас здорово болтало крепчавшим ветром. Теперь, над замком Моргаса, стало еще хуже. То ветер швырял нас вниз на сотню футов и приходилось опасаться удара о какое-нибудь препятствие. Потом машина неожиданно взмывала вверх. Иро Шан не отрывал рук от штурвала.

Я далеко высунулся из кабины, разбрасывая листовки и высматривая Моргаса, когда Иро Шан круто накренил корабль. Одновременно капризный порыв ветра подхватил самолет и перевернул его. Я выпал, ибо поленился пристегнуться к креслу.

В моей жизни происходило множество поразительных событий. Здесь было иное. Этот случай не только ошеломлял, но запросто мог оказаться роковым: вывалиться из воздушного корабля в крепость маньяка, у которого имелись все причины убить меня.

Потянув за стропы парашюта и плавно снижаясь, я попытался набросать картину своего ближайшего будущего после приземления. Напрасные усилия. В руках ничего не было, что могло бы выручить из беды, даже лучевого пистолета: он остался в самолете вместе с другим оружием.

Взглянув вверх, я увидел, что Иро Шан кружит надо мной. Разумеется, он в бешенстве. Но что можно сделать? Внизу люди Моргаса разбегались, освобождая площадку для посадки. Моргас торчал в дверях донжона. Было видно, что он здорово струхнул. Это придало сил. Возможно, удастся выбраться, обманув его. И тут возник план, не слишком удачный, но на лучший не было времени.

Я сумел приземлиться на ноги, не упав, чему был очень рад. Если бы покатился по грязи, это едва ли прибавило величественности спуску с неба и могло снизить мой авторитет. Из дверей, окон, из-за углов зданий и сараев высовывались мужчины и женщины, которых Моргас держал в неволе, а также его воины. Несколько залдаров разбежались по двору, оставшись без присмотра. Я был единственным, кто знал, залдары это или люди. Даже Моргас не знал — так глубоко укоренилось в его больном рассудке убеждение, что он властен превращать людей в животных.

Повернувшись к Моргасу спиной, я обратился к пленникам — по крайней мере к тем, кого видел:

— Можете не прятаться. Вам нечего бояться. Я пришел освободить вас. Моя сила больше, чем у Моргаса. Подумайте, зачем я спустился в его крепость один и без оружия?

Это произвело впечатление, и люди постепенно стали выходить и собираться во дворе. Моргас закричал стражникам, чтобы меня схватили, но те медлили; тогда я повернулся к нему.

— Ты самозванец. У тебя нет никакой силы, иначе ты не приказал бы стражникам хватать безоружного человека. Если ты не обманщик, справься со мной сам.

— Ты залдар! — заорал он, делая свои комичные пассы.

— Нет, не залдар. И люди вокруг меня тоже не залдары, а вон те залдары — не люди. Ты не превратил меня в залдара, ты не можешь превратить меня в залдара, ты никогда и никого не превращал в залдара — Кричал во весь голос, чтобы все могли слышать — Теперь я покажу тебе, что может настоящий колдун. — Требовалось сосредоточить всю волю на Моргасе. — Гляди! — закричал я, указывая на настоящих залдаров, которые кучкой паслись во дворе замка. — Эти бедные существа, которых ты использовал, чтобы губить других, сейчас убьют тебя.

Глаза Моргаса расширились от ужаса. Я один знал, что ему сейчас казалось. Безобидные маленькие, дурацкие на вид залдары превращались на его глазах в свирепых коварных тарбанов — львов Амтора и подкрадывались к нему, скаля острые клыки. Он бросился в замок, но везде слышал за собой рык и рев кровожадных тварей.

Они гнались за ним по винтовой лестнице до верха самой высокой башни замка. Спасаясь от них, забрался на самый верх. Обернулся назад, завизжал от ужаса, потом подбежал к краю и прыгнул вниз.

Его тело упало у моих ног. Я снова обратился к пленникам и стражникам:

— Вот ваш колдун. Больше он не навредит никому. Пленники свободны и могут возвращаться домой, а если кто-то из воинов Моргаса захочет этому помешать, я накажу его так же, как наказал хозяина.

И сразу услышал, что воины ненавидели Моргаса не меньше пленников, и служили ему только из страха. Все как один собрались вокруг меня, и в глазах у многих стояли слезы благодарности. Я посмотрел вверх, но корабля не было. Неужели Иро Шан не справился с управлением и разбился? Быстро направился к воротам, чтобы выйти и отыскать его.

Ворота распахнулись, и показался Иро Шан с лучевыми пистолетами в каждой руке. Он посадил корабль у замка и бежал мне на выручку.

В тот вечер мы ужинали в доме Товара великолепными отбивными из молодого залдара, а наутро отправились в Санару.

Перевод И. Гиляровой