Вендийское ожерелье

— Дайте плащ! — обернулась она к двум женщинам, до сих пор неподвижно стоявшим позади нее.

— Метанейра! — невольно воскликнул киммериец.

— Ты, оказывается, знаешь меня? — спросила женщина, и в ее голосе Конан уловил скрытую угрозу. — Ну, об этом потом, — махнула она рукой, — сначала расскажи, почему ты убежал? Мы тебя разыскиваем с самого утра.

— Не притворяйся! — Варвар решил потянуть время, хотя уже почти все понял. — Думаешь, я поверю, что такая могущественная чародейка, как ты, не могла разузнать, что я был в деревне островитян?

— Мне это и в голову не пришло, — пожала плечами Метанейра. — Зачем тебя туда понесло? И потом мне казалось, что мы с тобой обо всем договорились…

«Что делать? — Киммериец чувствовал, что если совершит хоть малейшую ошибку, то его уже вряд ли что-нибудь спасет. — Вся надежда на Аджилала Вира. Я поднялся до его границы или еще нет? Спит, наверное, стручок сморщенный, а еще говорил, что поможет!»

— Я что-то не пойму, — Конан попытался изобразить непроходимого болвана, — кто был со мной прошлым вечером, ты или Гуна-Райна?

— А ведь тебе понравилось! — с оттенком самодовольства произнесла Метанейра. — Должна сказать, что и ты оказался совсем неплох.

— Ты не ответила на мой вопрос, — медленно процедил варвар. «Клюнула! Пусть поговорит побольше, — подумал он, — надо отвлечь ее». И вслух продолжил: — Я же тебя спрашиваю про то, с кем я был. Вот, например, — он протянул руку и, раздвинув полы ее плаща, коснулся груди женщины. — В моих ладонях были не эти груди, клянусь Кромом!

— Ты хочешь сказать, что моя грудь тебе не нравится? — отпрянув от него, вспыхнула женщина. Даже при неверном свете луны киммерийцу были видны злые огоньки в ее глазах.

«Ага! — усмехнулся про себя Конан. — Задело за живое, еще как задело!»

— Я этого не утверждал, — со смешком ответил он. — Да и что я могу сказать, если толком не то что не был с тобой, но даже и тела твоего не рассмотрел хорошенько. Гуна-Райна показалась мне чудесной любовницей, и я, признаюсь, очень удивился, когда она сделала вид, что не узнает меня. Вот я и спросил, — продолжая разыгрывать дурака, сказал варвар, — с кем же я был?

— Неужели ты еще не понял, — презрительно фыркнула колдунья, — что я могу принимать любой облик?

— Что ты говоришь? — Киммериец сделал удивленное лицо. — Уж не хочешь ли ты уверить меня, что призрак моего друга Лионеля — тоже ты? Значит, ты хотела меня убить?

— Нет! — резко бросила Метанейра. — Я сделала небольшую ошибку, и он перестал мне повиноваться.

— А-а, — протяжно зевнул варвар, — теперь понятно. Но давай вернемся к моему вопросу. Как же мне окончательно разобраться… — Он недоуменно пожал плечами. — Вот я обнимал женщину, гладил ее тело, но не знаю, чье: твое или Гуна-Райны?

— Это была я, — усмехнулась Метанейра.

— Но тело же ее!

«Где же ты, старый пень? — забыв о почтительности, призывал тем временем Конан старого чародея. — Уже скоро ночь закончится, не могу же я трепать так языком до рассвета!»

— Ну какой же ты непонятливый! — рассердилась колдунья. — Я же говорю тебе, что приняла облик этой чернокожей ведьмы. И не в первый раз. — Она раздраженно повела плечами. — Неужели не ясно, что и у Ванататры забрала ожерелье тоже я?

— Да разве под силу варвару в этом разобраться… — развел руками киммериец. — Ну взяла и взяла, только меня интересует совсем не это.

— Ты спал со мной, и прекрати эту дурацкие расспросы! — отрезала женщина, с гневом глядя на киммерийца.

— А почему бы тебе не дать мне проверить, какова ты в своем истинном обличье? — осторожно начал Конан. — Или ты думала, что твое тело хуже, чем у этой дикарки? Нет! — закричал варвар, увидев, как грозно сдвинулись брови Метанейры. — Я так вовсе не считаю! По мне так ты гораздо красивее Гуна-Райны. Правда, я видел твое тело всего один миг… Вот я и спросил, почему ты приняла ее облик. — Он с простодушным видом уставился на колдунью.

— Не твое дело! — почти выкрикнула Метанейра, окончательно выведенная из себя. — Теперь давай о главном…

— Я согласен, — сказал варвар с тоской в голосе.

«Надо что-то сделать, больше тянуть невозможно!» — пронеслась в его голове отчаянная мысль.

— Я согласен, но только все равно не пойму, кто меня любит: ты или Гуна-Райна?

— Болван! — завизжала Метанейра и, подняв сжатые кулачки, заколотила ими по плечам варвара.

Конан, посмеиваясь в душе, уклонялся от ее яростного натиска и, улучив момент, просунул руки под плащ и прижал колдунью к себе. Она обмякла на мгновенье в его объятиях, но тут же вырвалась с неожиданной для женщины силой.

— Не время! — сверкнув глазами, прошипела колдунья. — Так ты будешь говорить или нет? Советую тебе рассказать все, что знаешь, и тогда избежишь боли.

«Сколько я могу протянуть под пыткой? — прикидывал варвар. — Да и стоит ли, если этот Аджилал Вир вообще не явится? Все рассказать или все-таки поторговаться?»

— А ты обещаешь оставить меня в живых?

— Обещаю!

— Поклянись! — потребовал Конан.

— Какая клятва тебе нужна? — прошипела Метанейра.

— Никогда не верь клятвам чародеев!

Конан и колдунья подпрыгнули от неожиданности, услышав откуда-то сверху негромкий скрипучий голос. Свесив ноги со скалы, на них поглядывал ехидно улыбавшийся Аджилал Вир.

— Старый болван! — завизжала колдунья, пытаясь сотворить какой-то магический знак. — Я тебя в порошок сотру!

Однако ничего не произошло, и донельзя довольный этим обстоятельством старичок прямо-таки зашелся от смеха.

— Несчастная! — едва выговаривал он, давясь взрывами хохота. — Ты что, не понимаешь? Граница! Я защищен заклятиями Шастри и Зендры Шена, а ты своими неумелыми ручонками пытаешься их разрушить?

— Я тебя достану! — Метанейра взмахнула руками на своих служанок, и девушки превратились в две статуи, светящиеся слабым розовым светом.

Конан попятился, подальше от колдуньи, которая продолжала выписывать в воздухе замысловатые фигуры. Вместо розовых статуй внезапно возникли две огромные птицы с длинными, как у лебедя, шеями и кожистыми лапами с огромными когтями. Расправив широкие крылья, твари с шумом снялись с места и взлетели. Они сделали круг над беспечно сидевшим на скале Аджилалом Виром и одновременно бросились на него, словно коршуны.

— Ха-ха-xa! — рассмеялся колдун. — Да ты совсем неумеха! Ну, разве так надо?

Он сложил ладони вместе и резко раскрыл их. Из ладоней вылетела огненная стрела и, раздвоившись в полете, ударила по тварям. Раздалось яростное шипение, в воздухе запахло паленым. Птицы, пронзительно закричав, вновь расправили крылья и разлетелись в разные стороны. По их оперению бежали огоньки.

— Я сейчас опалю твоих курят! — пообещал сверху Аджилал Вир. — А потом позавтракаю ими. Погляди, криворукая шлюха, возомнившая себя колдуньей, скоро рассвет. Ты проиграла!

Метанейра с ненавистью взглянула на старичка.

— Ожерелье у меня! — с торжеством выкрикнула она и перевела взгляд на киммерийца: — Тебе осталось жить чуть-чуть, если не скажешь мне все!

— Не бойся, Конан! — подбодрил напряженно приготовившегося к прыжку варвара старый колдун. — Я могу защитить тебя. Смотри!

Маг сделал несколько быстрых движений, и визг колдуньи эхом отразился от скал. В первое мгновение киммерийцу показалось, что в воздухе возникла зеленая лента. Изгибаясь, словно змейка, она поднялась вверх, и Конан сообразил, что это нефритовое ожерелье, совсем недавно украшавшее шею Метанейры.

— Мерзкий шакал! — кричала женщина, хватаясь за шею и пытаясь подпрыгнуть, чтобы схватить бусы.

— А ты обратись в птицу, — ехидно посоветовал ей Аджилал Вир, — может быть, поймаешь. Конан! Покажи ей, как надо прыгать!

Варвар сжался в комок и буквально взлетел, использовав все силы и мощь крепких ног. Он ощутил в руках холод скользких камней, в глазах у него потемнело и, проваливаясь куда-то, киммериец услышал надрывный вопль Метанейры:

— Не-е-ет!..

— А что я тебе говорил? — В глазах Конана прояснялось: на фоне обшарпанных стен комнаты возникла фигура смуглого вендийца. Он довольно улыбался. — Давай сюда ожерелье.

Киммериец, чувствуя страшную слабость, покорно протянул руку с зажатым в ней украшением.

— Ого! А перстень-то знакомый, — захихикал смуглый. — И его тоже давай.

Он легко стащил кольцо с мизинца варвара и, сунув его куда-то под рубаху, протянул Конану мешочек:

— Вот твои деньги! Трать с умом, не пей много, не играй…

Голова Конана бессильно склонилась набок, и, не дослушав последние слова смуглого, он повалился на постель…

— Конан! Киммериец! — Варвара разбудили громкие голоса в коридоре и стук в дверь.

Он потряс головой, чтобы прийти в себя, и, поднявшись с постели, буркнул:

— Иду! Кого там демоны носят в такую рань?

Откинув щеколду, варвар увидел двоих своих приятелей по туранскому отряду.

— Ну, ты даешь! — Кривоногий Джабир вошел в комнату, потрясая кувшином. — На вот, очнись!

Конан. поднес горлышко к губам и жадно глотал вино, пока сосуд не опустел.

— Никак не могли тебя разбудить, спал как убитый! — со смешком сообщил ему второй солдат. — Этот вендиец вернулся и сказал, что ты пьян. Мы не поверили, но он отвел нас к тебе.

— Ну и что дальше?

— Он договорился с Лионелем, и они ушли. А мы вернулись в таверну.

— Что-то я плохо помню, как все было. — Варвар, слегка очухавшись, оглядел комнату. — А это что? — Он развязал мешочек, и внутри него тускло блеснули золотые монеты. — Смотри-ка, не обманул! А где Лионель?

— Утром нашли его на пустыре за Маленькой плутовкой». Разрубленного пополам — от плеча до бедра, — сообщил Джабир. — А этого смуглого и след простыл. А чего это ты весь поцарапанный? Где тебя так угораздило?

Конан оглядел себя и увидел, что все тело от шеи до колен покрыто маленькими шрамами, будто кто-то специально надрезал ему кожу.

Они вышли с постоялого двора и не спеша зашагали по просыпавшемуся городу. Грохот колес и стук копыт возвещали, что начинается новый день. Круторогие быки, погоняемые возницами, волокли тяжелые повозки со всяческой снедью, которая вскоре попадет на прилавки городских базаров. Слышался скрип и стук ставней открывавшихся лавок сапожников и оружейников, золотых и серебряных дел мастеров, медников и портных, их хозяева выходили из дверей, потягиваясь и зевая. Они глядели на небо, приложив руки ко лбу, чтобы заслонить глаза от солнца, и радовались ясной погоде, надеясь на хороший барыш.

Какой-то смуглый старичок с длинными седыми космами семенил им навстречу, и Конан, всмотревшись в его лицо, замедлил шаг и подумал, что вроде видел этого вендийца когда-то раньше, но не мог вспомнить, ни где, ни когда. Старик усмехнулся и, посторонившись, освободил дорогу киммерийцу и его друзьям.

«А, — махнул рукой варвар, — мало ли здесь вендийцев и иранистанцев… Кого только не притягивает к себе этот город. Всех не упомнишь!»

Киммериец догнал приятелей, и они зашагали по улице, рассуждая о превратностях судьбы и о том, что каждому назначен свой жребий и только богам известно, как ты встретишь новый день.

OCR: Lord & Кел-кор

WWW.CIMMERIA.RU