Величайший дракон

38 ГЛАВА

На парадной площади у форта Кенор пылал костер – в память о Джамбле и других погибших. Драконопасы пели погребальные песни, и их голоса разлетались на многие мили.

Урмин наблюдал за всем этим, стоя на угловой башне. Конечно, потери бывают всегда, но битва при этой переправе навсегда войдет в летописи как великая победа. Кенор был спасен, даже города Аргоната могут вздохнуть спокойней. У Урмина на столе лежала стопка поздравительных посланий.

Постучавшись, вошел Кесептон.

– Вы хотели меня видеть, господин генерал?

– Да, Кесептон, я хочу, чтобы вы доставили этот рапорт в Марнери. Вы заслужили право первым из нас вернуться в город.

– Что же, спасибо, господин генерал. Огромное вам спасибо.

– Вы оказались правы, генерал Кесептон.

– Господин генерал, но ведь звание полевого генерала присваивается только на период сражения. Разве я все еще генерал?

– Да, до тех пор, пока аргонатский легион не будет расформирован. А это может случиться, только если меня сместят или я получу именно такой приказ.

– Спасибо, господин генерал.

– Вы были правы: мы смели их и обратили в бегство. Они рассчитывали, что мы попадем здесь в капкан, окажемся в осаде, а вместо этого они снова отброшены за Оон и бегут, спасая свои жизни. Великолепная победа. Если не считать… – тут он замялся.

Их взгляды встретились.

– Мы понесли огромные потери.

– Сражение было жестоким, господин генерал. Но армия сражалась великолепно.

– Да! – Энтузиазм Урмина разгорелся с новой силой. – Мы застали их совершенно врасплох, как вы и предвидели, и они так и не смогли организоваться снова. Я воспользовался именно вашей идеей.

Урмин взял Холлейна за руку и какое-то время крепко сжимал ее. На его лице отражалась буря эмоций. Он никогда не ожидал, что будет вот так командовать армией. Он также никогда и не мечтал, что одержит такую победу, как эта.

– Пусть Великая Мать хранит вас. Отправляйтесь немедленно и проведите День Основания со своей семьей.

– Слушаюсь, господин генерал.

А в это время на парадной площади догорали погребальные костры, и виверны, за элем, поминали своих потерянных товарищей. Множество песен прозвучало в память об ушедших в минувшей битве или в память о таких, как великий Сорик, погибших задолго до этого. Или в память о Несисситас, погибшей на гладиаторской арене в Туммуз Оргмеине. Или в память о Темистоке, отважном зеленом, жившем век назад.

У них за спиной была великая победа, но сейчас все их мысли были только о погибших. Они пили эль и распевали грустные поминальные песни своего племени.

Этой ночью люди обходили их стороной. Даже драконопасы двигались на цыпочках, чтобы не побеспокоить своих подопечных.

К утру прибыли с переправы лазутчики генерала Ва'Гола. Падмасцы не остановили свой бег, даже достигнув гор. И, тем не менее, если они не пройдут через перевалы до схода лавин, то попадут в ловушку в Гане. Так как Эхохо и Туммуз Оргмеин находятся в руках Легионов, то простых путей ухода на юг или север для кочевников нет.

Несколько позже прибыл всадник с Пристани Кенор и сообщил, что сегодня днем прибыла на кораблях вторая партия эля, которая будет отправлена в форт. Собственным пивоварам форта было очень трудно обеспечивать целых два легиона с их драконами, поэтому весть вызвала бурный восторг.

Следующей новостью, поднявшей всем настроение, была та, что еще почти две тысячи человек, которых сумели наскрести в Кадейне, уже спускаются сюда по реке из Далхаузи. Также в пути были свежие всадники и лошади из Талионских полков, направляющиеся к Оону из южных долин Кенора.

Теперь можно было работать спокойно. У драконопасов появилось время привести в порядок драконью амуницию, да и свою собственную заодно. На джобогинах, конечно же, была масса порезов, вмятин, оторванных застежек. Официально битва получила название сражение на Оонской переправе, но среди легионеров она навсегда осталась в памяти как битва со Зверями Колдуна.

Релкин работал, сидя в одиночестве, в стойле. Его собственный мундир был весь в лохмотьях: один рукав оторван напрочь, другой – весь в порезах. Он потерял каблук и, сдав сапоги сапожнику, остался в сандалиях.

Джобогин висел на вешалке: работы с ним было еще много, но основные повреждения юноша уже ликвидировал. Они вполне смогут выдержать проверку, которую собирался произвести завтра утром Кузо. Снова настало время ежедневных проверок снаряжения. Здесь, в форте Кенор, сменить амуницию возможности не было, но, несмотря на это, Кузо не примет никаких оправданий, так что драконопасы делали все своими руками. Релкин взял иголку и нитку потоньше, чем те, к которым привык, и принялся пришивать рукав. Эту работу он сделает, конечно, не блестяще, но так, что вполне сможет дожить до того, как они доберутся до Далхаузи или другого интендантства Легионов.

Работая, он никак не мог отогнать печальных мыслей о бедняге Джамбле. Драконе, которого он потерял. Самый непростительный промах для драконопаса – это потеря дракона. Он погрузился в горькое самобичевание.

Они еще не нашли его тела, но нашли след от огромного фургона. Так что, надо полагать, дракона взяли в плен. У Релкина было множество причин, смягчающих его вину, и он слышал их перечень от всех окружающих. Однако сжимающий душу страх не уменьшался.

Спустя некоторое время вернулся Базил, посвежевший от купания в озере, расположенном в кратере вулкана. Он сразу же увидел, что его мальчик находится в удрученном состоянии духа. Он встал, неловко нависнув над Релкином.

– Только не надо говорить, что все это твоя вина. Джамбл тоже виноват. На самом деле Джамбл даже больше виноват, чем драконопас.

– Да, спасибо, дружище. Но я знал, что он новичок. И мне нельзя было ни на минуту забывать об этом. Он был хорош, но молод, и мне надо было не спускать с него глаз.

– И как ты предполагаешь сделать так, чтобы один драконопас сражался вместе с двумя драконами и успевал уследить за обоими? Это просто невозможно. Твоей вины вовсе нет в том, что от тебя слишком многого требуют.

– Слишком много для одного драконопаса, это бесспорно. Наверное, я просто не вовремя отвернулся. Я, очевидно просто по привычке, неотрывно следил за твоей спиной, понимаешь?

– Это очень хорошая привычка. Следить, чтобы этот дракон остался жив.

– Да, но вот она-то и не позволила сохранить Джамбла.

– Мальчик не может сражаться вместе с двумя драконами. Джамбл сам нарушил порядок. Он не должен был спускаться в болото. По крайней мере, в одиночку. Мы приучены сражаться в строю, бок о бок с другими драконами, мы не сражались в одиночку с детства. Это основа основ. Дракон, окруженный бесами, – мертвый дракон. Когда мы это узнаем, года в три? Джамблу не следовало забывать, чему его учили.

– Да, мне надо было заметить. У меня такое чувство, что я сделал не все, что мог.

– Смерть придет к каждому из нас. Джамбл знал, на что шел.

– Его тела так и не нашли.

– Они убили его позже, например, в городе Рока.

– Да. Вполне возможно. Я слышал, они убивают драконов для своих магических целей.

На мгновение глаза Базила сверкнули, а лапы сжались.

– Когда-нибудь мы навсегда покончим с ними, будь уверен.

– Когда-нибудь.

– Когда дракон умирает, его тень отправляется на красную звезду. На ту, которая в этот момент блестит на небе. Там мы все вместе соединяемся с богом и становимся одним целым. Джамбл оказался там раньше других, вот и все.

– Слишком много старых друзей уже там, чересчур много.

– Но мы все еще живы. А ведь несколько раз мы были совсем близки к смерти, правда? Помнишь Несси?

– Да, конечно.

– А Кепабара?

– О, да! Так много старых друзей. Если нам хочется спокойной жизни, то мы выбрали неподходящее время для службы в Легионах. Вот тридцать лет назад было совсем другое дело, не то, что сейчас.

– Нам достался, однако, Рок, этот дурацкий Рок…

Слова Базила возродили в памяти дни в Туммуз Оргмеине, дни, когда пал Рок.

– Разве это можно забыть?

– Мальчик бросил этому дракону меч как раз вовремя. Клянусь дыханием, мы тогда ходили по краю.

– По краю, Базил, по самому краю.

Рука и когтистая лапа снова соединились в дружеском пожатии.