Вектор Пути

Глава 1 — Имаго -

— Над чем работаешь? — Это были первые слова Василия за полтора часа совместного нахождения с коллегой в кабинете на самом нижнем уровне базы.

Максим Леонидович оторвал взгляд от чёрных строк на экране монитора, откинулся в кресле. Тело само принялось потягиваться, зевать, глаза намокли, вернув четкое зрение, убрав сухость глазных яблок.

— Смотрю различные учебные программы в школах и университетах.

— Решил заняться системой образования или свой уровень повышаешь? — Василию стоило много сдержать улыбки.

Макс покачал головой, взглядом блуждая где-то сквозь собеседника.

— Вот смотри, возьмём, к примеру, физику. Точная наука?

— Ну-ну.

— Не ехидничай. В нашем мире считается точной. Так вот, условие: в СССР было полтора миллиона учёных, в юсе пятьсот тысяч, добавь ещё энное количество учёных разных стран в тот период. А в учебниках знания за девятнадцатый век. Ну, немного знаний двадцатого века, с небольшими оговорками. Вопрос: сколько знаний двадцатого и двадцать первых веков в загашниках страны? Мира? Что, десятилетия работ двух с лишним миллионов учёных в паре параграфов уложились? Десяток раз умножь ещё на скорости повышения информационного потока.

Василий посветлел глазами. Наконец нашёл родственную душу. Но стоило дать возможность новенькому в Совете структуры выговориться. Пусть делает предположения без информации аналитического отдела.

— У меня ощущение, что японский хай-тек по сравнению с этими «загашниками» — планктон перед лицом кита.

Гений, наконец, не смог сдержать улыбки, кивнул, позволяя монологу продолжаться.

«Пусть развивает мысль. Блуждает не в таких уж и потёмках». — Подумал Василий.

— Вот вы малую часть этих знаний приспособили, и на марсианскую программу развития хватило с лихвой.

— «Вы?»

— Ну, «мы», конечно. Я же ещё не привык…

— Как мир идеями переворачивать, так нормально, привык, а как разделять ответственность…

— Зачем его переворачивать? Он и так давно вверх тормашками висит. Его бы ногами на землю, да головой в небо. Не только бы Марс колонизировали, давно бы несколькими планетами владели. По типу нашей Земли.

Василий печально вздохнул:

— Владели уже.

— Как владели? — Опешил Максим Леонидович.

— Схема всегда одна и та же: сначала зависимые колонии, потом независимость, нейтралитет, союзы, несколько миров начинают вражду, подключаются так или иначе все. Война длится до полного уничтожения одной из сторон. И одинокий кораблик с беженцами-колонистами ищет приют в бескрайнем просторе космоса, находит планету, заселяет, порой поддерживая связь через порталы с прошлой родиной, а порой его теряя. И вот он Новый век, Новое время и старые архонты делают всё, чтобы лишить тебя памяти прошлого… Впрочем, ребята уже работают, начали движение. Развивать эту тему не будем, чтобы не лишать систему иллюзии способности к миру.

— Движение? А почему мне не сказали? Я ещё не ваш?

— Ты же «ещё не привык», хоть и начал мыслить иными категориями, сменил критерии, разбил представление о старом мире. Это называется «линька». Шкурку меняешь. Впрочем, это у тебя не впервые. Линял уже. Иначе мы бы с тобой и разговаривать не стали.

— Пусть так. Но я могу создать пару вероятностей. Ребятам будет проще.

— Поможет только в том случае, если всё продумано хотя бы…м-м-м… на уровне полубогов.

— Что мне твои полубоги? Они не Единый, а потому всегда есть место случайностям…

Василий не стал спорить. Не тот предмет, где есть факты или хотя бы детали, за которые можно зацепиться. Буркнул:

— Возможно.

Макс продолжил разговор:

— А ты чем занимаешься?

— Рынком земли.

— О, ну хоть кто-то объяснит мне искусственное завышение цен на неё в десятки, а некоторых районах и в сотни, тысячи раз.

— Ищешь объяснений? Тогда задай себе вопрос почти из изучаемой тобой в данный момент области — почему полтора миллиона учёных было, а полтора миллиона чиновников стало.

Максим хмыкнул.

— Это обратный эволюционный процесс. С коэффициентом полезного действия столоначальников процентов на пять.

— Если не пара, — буркнул Василий.

— А бензиновым вопросом кто-нибудь в структуре занимается? От антимонопольных действий мало толку.

— Макс, здесь может помочь только два действия. Первое несовместимо с жизнью, а второе — национализирование всех ресурсодобывающих и ресурсоперерабатывающих компаний. Из рук кланов перейдёт в общее государственное пользование. Будет с кого спрашивать по существу. Всё прочее — сотрясание воздуха.

— По типу: «олигархами не рождаются — олигархов назначают»?

— Что-то вроде. Вообще единичным людям вредно иметь больше средств, чем может иметь бюджет пары десятков африканских государств.

Макс продолжил мысль:

— Пусть благословляют своими вливаниями создание новых типов структур?

— Аминь.

— Ага, так ты изначально не планировал захват?

— Во-первых, зачем захватывать то, что никто не держит? Надо будет, сами отдадут, когда зады гореть на сковороде начнут. Во-вторых, владение старой системой подразумевает вливание средств в её тлеющее существование, а это недопустимо в ввиду её нежизнеспособности в новых условиях. В-третьих, мы не собираемся устраивать косметический ремонт. Требуется снос старого здания. Точнее, разрушать ни к чему, само упадёт. Просто рядом построим кое-что новое с табличкой: «постулатам вход воспрещён!».

— Вася, да ты романтик. Где-то даже идеалист.

— Не… у нас смежный коллектив.

Работа спорилась.

Трое в тёплых, плотно облегающих меховых костюмах материализовались посреди бескрайней снежной пустыни. Двое мужчин и девушка.

Сёма приготовился к сильным порывам ветра, загодя накинул капюшон, затянул подвязки, оставив лишь узкую полоску для глаз. Но самые южные области планеты встретили теплей, чем предполагал. Ветра не было вовсе, полный штиль, а над головой светило яркое, тёплое солнце, оно отражалась в снегах, и слепило. Специальные солнцезащитные очки, больше похожие на водолазные, пригодились весьма кстати.

— Вот это красота, — вздохнула Юлия, стягивая очки на лоб и прикрывая глаза локтём. Прямые лучи света с непривычки слепили, но некоторое время терпеть можно.

Снежное поле прерывалось ледяными горами сотнями оттенков от белого до голубого. Холодная, безупречная красота, застывшая на неопределённое время до той поры, пока парниковый эффект не сделает своё чёрное дело и не растопит все льды Антарктики.

— Да, красота. Жаль пингвинов не видно, — хмыкнул Сёма.

— Какие пингвины? Пингвины на побережье. Что им в глубинах материка делать? Мёрзнуть? — Возмутилась Юля.

— Они с самого рождения мёрзнут, — тут же оспорил Сёма. — Хреновая реинкарнация — родиться в подобном месте.

— У природы своё мнение!

— Тогда я предпочитаю быть тигром, а не сусликом.

— То-то я и думаю, что их не больше сотни осталось. Тигров твоих.

— М-м-м, погоди, давай лучше про пингвинов. Откуда ты такая бойкая взялась? Андрей вас там что, витаминами по уши утрамбовывает?

— Андрей о нас заботится. Обо всех. Но почему не разрешили взять Егора? Он еле отпустил меня одну.

— Не я укомплектовывал отряд. Спроси у старшего. Вон тот суровый дядя.

Миромир глубоко вздохнул морозным воздухом, выдохнул в рыжую бороду и зашагал по снегам в одном ему виданном направлении. Лишние вопросы ему были по боку.

— А где тут их база, Миромир? — Сёма зашагал следом.

Верхний слой снега подтаял на солнце, и по ледяному настилу идти можно было без проблем. Снега над настилом было не больше пары сантиметров. Идти налегке легко и приятно. Только если бы за спиной была тяжёлая сумка, то одно неосторожное движение, корка ломается и в снегу по пояс.

— Шагай, — скупо обронил через плечо рыжий полубог. — По моим наблюдениям, где-то здесь, подо льдами.

— Это «где-то» на какой территории? Хоть примерный радиус. Я бы кирку захватил. Насколько железа хватит? На пару ударов?

— Плюс-минус пятьдесят километров.

— Я столько кирок не унесу. — Лицо Сёмы вытянулось, повернулся к Юлии за поддержкой.

Юная паранормка застыла, закрыв глаза. Губы плотно сжаты, брови кривятся. Задумалась или сканирует пространство.

Сёма снова взял слово:

— Миромир, а почему мы вместо роты спецназа нашей структуры самого высокого уровня, хоть отдалённо обученных введению боевых действий в условиях крайне низкой температуры окружающей среды взяли только её? И вообще, зачем мы взяли эту деваху из группы Кота?

— Потому что Миромир считает, что его сил хватит. Специальные группы нужны на других объектах. А здесь его поддержишь только ты. А я нужна, чтобы просканировать захваченных. — Ответила Юлия на вопрос и подняла веки.

Рыжий полубог повернулся к ней. Секунд двадцать девушка и полубог сверлили друг друга тяжёлыми взглядами. Наконец, Юлия хмыкнула и повернулась спиной. Рука указала под ледяную гору.

— Там ощущаются сильные всплески. Идут напряжённые мыслительные процессы.

— Хорошо, — Миромир приблизился к обоим, обхватил за плечи и все трое оказались возле невысоких гор.

Сёма откинул капюшон, снял очки и закрыл глаза. Сфера восприятия пространства раскинула щупальца, потянулась во все стороны, минуя энергетический кокон тел Юлии и огромный светящийся шар Миромира. (Как совершенный человек, он одним своим присутствием мог заглушить все его попытки на сканирование).

— Не трать время, — обронил полубог. — Под нами пустота. Они там. Поверь мне на слово.

Сёма убрал ментальные щупальца, открыл глаза.

— И как же нам туда попасть? Я динамит дома забыл.

Миромир побродил по льду, вглядываясь, словно сквозь него. Ответа ждать долго не пришлось:

— Не зная точно, что там, я не могу туда просто «шагнуть». База может быть окружена силовым полем или какой-нибудь другой системой охраны. Наткнуться на неё вслепую — оставить вас посреди Антарктиды без обратного билета. А я обещал племяннику, что с вами ничего не случится. Придётся искать внешний вход-выход.

— Должны быть системы вентиляций, — подала голос Юлия. Очки пришлось вновь одеть. Глаза стало слепить, они слезились. Как под дымом сырого костра постояла.

— Не обязательно. Им вообще не обязательно дышать тем же, чем дышим мы. Система переработки воздуха может стоять внутренняя, замкнутая, — поразмыслил Сёма, щупая гору и периодически пиная ногами куски льда у основания. — Но один вход точно должен быть — взлётно-посадочный модуль. Как им ещё взлетать и садиться? Если именно у этих челов юса увела тарелку, а потом я её у юсы, то без мини-аэродрома функционирование базы проблематично. Если конечно работает на тех же принципах. Хотя как иначе? Влияние физических законов можно сгладить, но отменять совсем — необоснованно большие энергозатраты. Пока я не сломал язык, просто скажи, что ты со мной согласен.

— Где-то даже согласен, но вход этот необязательно может открываться, как ты привык. Эти ребята могут просто на время взлёта и посадки убирать временно сотню-другую метров льда или делать их прозрачными, дематериализовать, — подметил Миромир. — И вся твоя логика, которую ты применил в результате стандартно-линейного мышления катится туда, куда я и тебя закину, если не перестанешь молоть языком и займёшься делом. А Племяннику скажу, что тебя всё-таки дематериализовали.

— Я и выговорить то такое слово не смогу. Но если наши надсмотрщики так запросто играют с материальным пространством и…

— Не только с материальным, — перебил рыжий.

— Я к тому, что входа вообще может не быть. Достаточно двухстороннего телепорта внутри строения. Вошёл или влетел на базе — выбрался где угодно. И не обязательно на нашей планете. Таким образом, мы вряд ли туда попадём. Она может быть замкнутого назначения.

— Зачем хранить замкнутую базу подо льдами? Да и для подобных телепортов должны быть мощные источники энергий. На замкнутой базе их создание и использование проблематично. Прибавь к этому, что на случай поломки предполагаемого телепорта они остаются закрытыми, отрезанными от мира. Должен быть запасной выход в любом случае.

— Должен, должен… Никто никому ничего не должен! — Психанул Сёма. — Мы теряем время. Движение событий уже началось. Мы запаздываем по срокам.

— Что за времена пошли? — Покачал головой полубог. — Раньше воины были молчаливы, суровы и готовые к смерти в любой момент. Я не помню от них жалоб, даже просьб. Разве что добить, если смертельно ранены и становятся обузой товарищам.

Сёма хлопнул себя по коленкам, затем в ладоши и протянул руки к полубогу, выпалив:

— Поздравляю тебя, Миромир. Ты в новом мире. Мне просто умереть ради чего-то или кого-то уже недостаточно. Я ещё и понимать суть должен. Не пытайся сделать из меня «мясо» на убой.

— Мясо? — Опешил Миромир. — По-твоему все те павшие воины в разные времена были мясом?

— Мясом! Самым настоящим мясом в ваших постоянных играх. Гроссмейстеры хреновы. Люди — всегда материал для исследований вышестоящих. Инструмент для достижения чьих-то целей. Одному захотелось и тысячи тут же спешат исполнить его волю. Чем больше желание, амбиций и крупнее фигура, тем больше жертв. Но ты пойми, полубог, это же наши внутренние, человеческие дела. Мы должны сами разобраться меж собой. Без вашего влияния.

— Подождите, — прервала Юлия. — Ссориться можно и в более теплом месте. Миромир, чтобы избавиться ото льда, нам нужен Егор.

— Где он находится? — Только и спросил рыжий, раздумывая достоин ли блондин ответа на обговариваемую тему или… пусть живёт.

— На второй базе, под Новосибирском.

— Хорошо.

Полубог растворился в воздухе.

— Зачем ты вообще вызвался идти с ним, если твоя единственная цель это ввязаться в спор? — Повернулась к Сёме Юля.

— Только потому, что мне не нравится, когда меня исследуют или за мной наблюдают без моей воли какие-то в корне непонятные мне существа. Я не лабораторный хомячок в стеклянной клетке, я человек, жаждущий воли!

В процессе пылкой тирады рядом с беседующими появился смущённый парень в спортивном костюме. Рядом с ним рыжий полубог. По вспотевшему красному лицу было видно, что Егора забрали прямо с тренировки или пробежки.

— Эй, вы чего? Холодно тут у вас.

Юля подбежала первой, стянула куртку, положила на плечи любимого, отдавая своё тепло.

— Егор, нам нужен твой огонь. Можешь полянку ото льда почистить?

— Полянку… Ничего себе полянка.

— Какой максимальный диаметр огненного шара ты создавал в помещении?

— Я максимальный не создавал. Кислорода всегда не хватало. Воздух быстро прогорает. А на улице Андрей начинает кричать, когда перестаю контролировать созданное.

Миромир подал слово:

— Ничего, парень. Можешь вовсе перестать себя контролировать. Я прикрою.

— Дам-с, свежего воздуха здесь хватает. Но эфира маловато. Очень уже негостеприимное место для огненной стихии.

— Я подам столько, сколько нужно. Начинай.

— Хорошо. Отходите. — Егор отдал Юлии куртку. И сделал десяток шагов назад.

На ладонях полыхнула толстая искра, разрослась, подгоняемая намерением и волей. Огненный шар стал диаметром, как воздушный шарик, раздался вширь. Руки в противовес огненной стихии свело холодом, пальцы скрутило, словно долго держал в снегу.

Миромир разогнал над поляной эфирные потоки, заставил подняться целой буре незримой энергии, уплотнил её до небольшого торнадо и направил в руки парню, а к его телу подключил свою силу.

Огонь в руках Егора взвился в небо. Огненная феерия поднялась надо головой. На тело обрушилось тепло, внутренние энергетические каналы переполнились силой извне. Помощь полубога переродилась в целое огненное небо над головой. И парень обрушил это небо. (Миромир прикрыл защитным полем Юлию и беснующегося Сёму).

Огонь с шипением обрушился на лёд на сотни метров вокруг. Егор застыл посреди этого чуждого Антарктиде огненного мира не тронутый огнём, словно не чухой ему, а сам как огненный элементаль.

— Он сгорит! — Закричала Юля, пытаясь вырваться из барьера.

— Не дури, — схватил за плечо Миромир. — Огонь не причинит ему вреда… Сейчас, по крайней мере, точно. Он хочет пощупать свой потолок, полностью выложиться. Ни страха, ни сомнения. Только жгучий интерес и желание осознать свои возможности. Как у всех индивидуумов в пору становления.

Лёд плавился, таял, странный огонь вгрызался в него как в мокрые дрова.

Стоял хруст, треск. Взвилось облако пара над головами, опадающее градом за пределами огненного моря и барьера.

Лёд ушёл вглубь на метр, другой… десяток… сотню…

На второй сотне огонь стал быстро спадать. Образовался ледяной провал, как кратер от небольшого осколка метеорита.

Егор упал на колени посреди целого футбольного поля, на глубине в сотню с небольшим метров. Упал, тяжело дыша. Последний контролируемый волей огонь тут же погас.

Среди луж заблестел металлом инородного происхождения потолок базы. По виду походил на серебряный.

— Забери Егора обратно! Он устал. Он никогда так раньше… Андрей всегда сдерживал его, — взмолилась Юля, обращаясь к полубогу.

— Егор молодец, — обронил Миромир и исчез.

Что-то на доли секунды мелькнуло рядом с Егором. Исчез и пирокинетик.

— …и борясь с этим мерзким страхом чего-то непознанного, непонятного, когда понятия не имеешь, с чем сталкиваешься, и чего ждать, я всё равно продолжаю карабкаться из клетки и нет-нет, да и стараюсь укусить за палец фигуру, что ежедневно гладит по шёрстке, даёт морковку и, хихикая, заставляет крутить педали. Крутить не по моей воле, а по чьему-то желанию! Я не хочу ничью волю исполнять! Свободу!!! — Продолжал кричать рядом блондин, продолжая тему бесконтрольной свободы.

Сёма до того разошёлся, что перестал замечать происходящее с момента появления Егора. Руки в перчатках долбили лёд, тяжёлые ботинки рифлёной подошвой обрушивались на ни в чём не повинный снег под защитным куполом.

— Дайте мне самому развиваться!!! Перестаньте меня постоянно контролировать!!! УЙДИТЕ!!!

Лёд под взбешённым блондином треснул. Не останавливаясь, Сёма принялся прыгать и долбить его. Лёд стал крошиться, пошёл трещинами, кусок края обломился, и взбешённый человек по образовавшемуся ледяному склону покатился в кратер.

Подскочив в застывающих лужах, блондин продолжил бесноваться, топая, прыгая, нелепо махая руками. Его фигуру окутало видимое сияние с огненными переливами. Ярость и страх причудливо слились с внутренними силами и открыли что-то новое в душе, новую потайную дверцу возможности человека. Трансформация произошла не без помощи влияния извне.

Ноги ощутили пустоту. Серебристый потолок проломился под этой странной сферой у ног. Сёма полетел вниз.

На краю кратера появился Миромир, переглянулся с Юлией. Девушка обронила первой:

— Они включили какой-то прибор почти сразу. Я ощущаю сильнейшую тревогу. Страх, давление на психику. Кажется, они нас заметили… Ему досталось первым. Но я не совсем поняла, что с Сёмой случилось. Его сознание. Оно словно раздвоилось. Наружу вылезло… вылезает… Как бы это сказать…

— Не подбирай слова. — Остановил Миромир. — Тебе тоже предстоит открыть в себе много нового. Жди здесь.

— Я не уверенна, что смогу долго сдержать этот пресс на психику. Это не похоже на то, что используется людьми для контроля над себе подобными или простого подавления.

— Тот факт, что ты ещё на ногах и способна двигать руками, говорит мне, что ты уже это контролируешь. Сейчас попробую выключить. Терпи.

Миромир скатился на ногах по склону и прыгнул в зияющую темнотой щель в потолке.

«Как блондин проломил металлический потолок? Огонь не мог ботинками причинить достойный ущерб металлу. Или это не металл?» — Мелькнуло в голове полубога.

Непродолжительный полёт прервался ударом в ноги. Миромир приземлился без переката, приподнялся, быстро разгоняя тело для приемлемого физического отпора, если таковой появится.

Тёплый воздух с кисловатой примесью проник в лёгкие. Для дыхания вполне подходит. С непривычки немного закружилась голова. Волевым рапортом подавил эти фокусы физического тела. Мозг примирительно сдал позиции, расширил спектр зрения, усилил диапазон слуховых волн, обострил ощущения, выбросил в кровь адреналина. Тело полегчало, приятно отозвались готовые к резкому, продолжительному бою мышцы.

Подстройка тела прошла за секунды. Опустился до физического уровня воздействия на случай, если неожиданности придут с других уровней. Всё-таки человеческое тело было больше приспособлено для боя, чем тела оппонентов. Кое-какой информацией об их строении обладал.

Сумрачное помещение, подсвечиваемое бледно-зеленоватым светом походило на подвал или склад. Улучшенное зрение вычленило в обстановке каждую деталь, каждую мелочь: светящиеся стены с переплетением бугров, выступов. Как провода тянутся они, сливаясь с подобными на потолке и отчасти на полу. Прочий пол мёртвенно-металлический. Подобные полу металлические ящики у стен вокруг. Вывернутая с корнями панель управления возле распахнутых дверей. Из коридора доносятся вскрики, мелькают отблески света.

Миромир осторожно выглянул в коридор. Всполохи света удалялись. Побежал вслед за ними. По пути на полу встретилось серое тело без признаков одежды и головы. Тонкая шея сиротливо изливала на пол лужицу тёмно-багровой жидкости, отдающей синевой. Остатки большой головы с целым широко раскрытым тёмным глазом валялись метров за пятнадцать от тела. Хлюпкий череп был разломлен и большой серый мозг отчётливо выпячивался из костного плена.

— МЕНЯ ПУГАТЬ?! — Донеслось по коридору дальше.

Миромир рванул вперёд, поворот выбросил его за спиной Сёмы. Блондин стоял напротив инопланетянина. Обоих окутывали плотные сферы. Причём на светло-огненную сферу Сёмы накладывалась искусственная синяя полоса. И создавалась она приборов в руках серого существа. Само тело существа обрамляло тёмно-зелёным. И сияние это казалось искусственно-созданным.

Блондин зарычал, но не смог сделать и шагу, только лицо покраснело, челюсти сжались, да зрачок встал вертикально. Но тотем был бессилен против воздействия прибора. Синяя полоска неумолимо оплетала сферу, её воздействие должно было пробиться внутрь и коснуться тела.

Миромир пробежался по ящикам, оттолкнулся от стены и простым надёжным ударом кулака в большую серую голову уничтожил существо. Его кокон мог защитить от энергетических атак, но физические пропускал без опасений, что к существу с парализующим волю оружием может кто-то приблизиться.

Удар мощной руки фактически раздробил непропорционально большую голову инопланетянина. Мозги не по киношному отвратительно размазались по стенке.

— Последнего надо оставить в живых! — Крикнул полубог.

— Тогда остановишь меня! — Обронил Сёма, фактически срывая тёплый костюм и верхнюю одежду.

Оставшись по пояс обнажённым, блондин чуть согнулся, как в приступе боли, резко распрямился. Впереди хозяина, не теряя времени, побежал тигр. Коготь обрёл свободу и прекрасно ощущал желания хозяина. К тому же ощущать себя скованным в сознании человека, когда тому грозит смерть, было жутко неприятно.

Миромиру ничего не оставалось, как бежать, замыкая порыв человека и зверя. Те на ходу растерзали ещё двоих серых. На одном из них был защитный энергетический кокон, но Коготь успел сбить лапами прежде, чем тонкие ручки с длинными пальцами активировали заряд. Мощная лапа проломила тощую грудь, вспорола живот. Серый выпустил тоненькую струйку жидкости, которая вполне могла считаться кровью и затих.

Сёма обогнал тигра, коленом проломил грудь очередного серого и с воинственными криком помчался дальше.

«Тысячи лет проходит, а ничего не меняется. Мы всегда с особой жестокостью уничтожаем то, что не понимаем», — подумал Миромир и остановился. Сбоку задвинулись двери. Кто-то был к комнате. И от того помещения исходило то самое воздействие, что давило на психику.

«Хотя с другой стороны, быть развитее нас — не повод делать с нами всё, что заблагорассудится».

Панель сбоку светилась чуть ярче стен и потолка. Миромир сложил ладони лодочкой, создавая светящийся шар. Шар с переливами синего увеличился в размерах и по приказу создавшего впился в панель. Неяркая вспышка едва резанула по глазам. Двери разъехались в стороны.

«Странная логика. Их механизмы работают на сдерживание, наши на открытие. Чуждый, непонятный народ».

Миромир осторожно вошёл в светлое помещение, сплошь заставленное приборами непонятного назначения. Посреди комнаты пульсировал светло-синим бочкообразный агрегат, похожий на генератор. Возле него стояло серое существо с продолговатым серебристым прибором в руках.

— Да брось, тебе со мной не справиться. Психической силы в тебе не больше, чем во мне. — Довольно обронил полубог, и прибор вылетел из рук пришельца.

В голове замелькали картинки…

Космос, солнце, корабли, план базы, сборище серокожих существ и людей, обнажённые люди по одиночке, люди в военной форме на собрании, приборы, всполохи света, вычисления, формулы…

— Погоди, красавчик, не мельтеши. Ты мне всё расскажешь. Только не свою версию, а как всё было на самом деле. Не надо говорить мне за договора. Я в них не участвовал и мои представители тоже, так что мы не выдавали вам разрешения на охоту, эксперименты. Договоры архонтов и Эмиссаров недействительны по причине того, что эгрегоры войн, разрушений и власти не вправе лишать людей осмысленного бытия. А если узнаю, что вовсе без чьих-либо разрешений беспределите, ты серый, как представитель своего вида, будешь умирать долго и безрадостно, — как смог детализировано, образно передал картинки в ответ Миромир и от рук его потекли туманом восемь плетей.

Две обвились вокруг серокожего, скрутили змеями, плотно прижав руки и обхватив шею. Ещё шесть оплели генератор, изменившись в цвете, потемнев.

— Ты его выключишь. Сам выключишь или заставлю, — послал в мозг пришельца полубог.

«А пока это сгладит влияние на Юлю».

Миромир исчез. Появился спустя секунду уже вместе с Юлией. Девчонка вздрогнула сначала от резкого, неожиданного перехода, и повторно после того, как увидела серокожее создание.

— За тысячи лет вы настолько запугали людей, что это отложилось в генотипе, — недовольно обронил Миромир, не спеша посылать новых картинок захваченному. Вместо этого повернул девчонку к себе. — Юля, не бойся. Я спеленал его, он обездвижен и не может на тебя воздействовать. К счастью, именно этот объект не так уж психически силён. Идеальный тип для тебя. Ты сможешь «прочесть» его?

— А блоки? Я никогда не пробовала читать другие разумы.

— Я насколько смогу, уберу его защиту.

Юлия кивнула и, решительно сжав губы, приблизилась к пришельцу. Руки осторожно приблизились к его голове.

— Не бойся. Сдерживающие нити не причинят человеку вреда. И тебе не причинят, Хомо Универсум.

Юля снова кивнула и обхватила большую голову.

— Давай, расскажи ей всё, что знаешь, — подбодрил Миромир, обрушивая на психику инопланетянина один ментальный удар за другим.

Приходилось искать дозировку. Слишком слабые мог не ощутить вовсе, а слишком сильные могли уничтожить психику, стереть личность, выбросить в кому. Это при том, что даже простой обморок мог помешать паранорму «читать». Разум должен был находиться в бодрствующем сознании.

Юля выдохнула и начала…

Помехи. Удар в лоб. Метающиеся мысли. Полёт. Ощущение невесомости. Снова удар, да такой мощный, что мозг защипало…

— А-а-а!

Юля упала на колени, сжимая виски. Свои. Голова пульсировала болью. Поднялось внутричерепное давление. Тело неприятно затрясло.

Инопланетянин победно перевёл взгляд больших чёрных глаз на Миромира.

Глаза полубога натурально полыхнули огнём. Инопланетянин ощутил, как в голову один за одним вбивают десяток гвоздей. Юля же ощутила под черепной коробкой бодрящую прохладу. Эта свежесть сняла давление, разгладила мысли и придала уверенности.

— Я смогу! — Выкрикнула девчонка и поднялась. Руки плотнее обхватили голову пришельца и, прикусив губу, начала новое воздействие…

Большой зелёный шар, огонь, взрывы, звёзды, крик, белое здание, большие своды, огромный город, темнота, огненные лучи, взрывы…

Мелькание продолжалось полторы минуты. Противоборство разумов продолжалось до тех пор, пока оба, и пришелец и Юлия, не упали на колени и не сползли на пол.

Миромир убрал нити и шагнул к Юлии, намереваясь вернуть ей сознание прямым переливанием энергии. Тысячи лет хотелось узнать, что же находится в сознаниях этих инородных богов на огненных колесницах.

С коридора послышался чудовищной силы крик.

Миромир оступился.

«Проклятые обещания»…

Тигр грыз руку с оружием. Серокожий под ним без эмоций смотрел на свою раздробленную кисть. В следующий момент клыки впились в шею и жизнь в глазах потухла. Тигр поднялся и неторопливо пошёл вслед за хозяином.

Сёма устало бродил по опустевшим коридорам, лениво заглядывая в помещения. Голова после насильного воздействия на психику гудела. Неприятная слабость и сухость в горле доставала. Отвратительное состояние организма угнетало. Хотелось просто присесть у стенки, обхватить голову руками и отключиться.

— Восемнадцать серокожих. Не так уж и много для базы. Правда, Коготь?

Тигр, потеряв к хозяину всякий интерес, принялся вылизывать лапы. Горькая жидкость на когтях немного щипала язык. А дёсны схватывало холодом. Стоило обратиться к хозяину — может он лапы вылижет? Но судя по тому, в какой кисель с каждым десятком метров превращался блондин, помощи он него не дождаться.

Сёма остановился возле очередной панели. Пошлёпал по ней ладошкой. Аппарат никак не отреагировал. Блондин зевнул и уткнулся лбом в дверь.

— Ну, нет у меня сил тебя ломать. И так всё болит. Можешь хоть раз сама открыться? Пусть хоть что-то целое останется. Другим хозяевам послужишь.

И дверь открылась.

Сёма едва не ввалился внутрь, нос к носу столкнувшись с серокожим в блестящем костюме и защитной сфере. Вдобавок, в обоих руках серокожего находилось что-то, похожее на оружие.

— Ненавижу. — Вяло обронил Сёма, занося ногу для пинка в грудь.

Тело двигалось как в болоте. Привыкший к перегрузкам мозг вяло отметил, как ме-е-едленно поднимается колено, распрямляется коленный сустав и стопа «спешит» к груди серокожего. Мозг даже отметил, что действие выбрано неправильное, попенял, что лучше уйти с линии поражения, нырнуть вбок, и расправиться с оппонентом до той поры, пока он повернётся. Коленом ли, локтём ли, кулаком, подсечкой, свернуть шею, сломать руку, ткнуть пальцами по нервным узлам (если они есть)… А так вот он длинный серый палец, вот «курок» и что-то похожее на дуло смотрит в грудь. Финал известен. Куда ты со своим долгим ударом? Ты, уставший, вышедший из изменённого состояния сознания, боец…

Палец чуть дёрнулся. И прежде чем стопа сбила с ног, с овального дула оружия сорвался ослепляющий свет.

Молния пронзила грудь, впиваясь обжигающей болью в кожу, мясо, кости, внутренние органы и всё естество. Мозг от перегрузки не сразу отключил разум, позволяя долгие секунды наслаждаться тем, что люди называют адом.

— А-А-А!!!

Если бы каждая клетка умела кричать, она бы кричала.

Если бы каждый нерв мог взорваться, он бы взорвался.

Если бы Сёма хотел умереть, он бы умер.

Но…

Есть ещё в жизни обязательства.

— Рановато, — прошептал Сёма, сползая по стенке на пол. Тяжёлые веки немилосердно опускались, затуманенный разум почти не видел, как явился Миромир и летит к потолку от удара последний серокожий.

Кома.

Тело больше не способно работать на пределе.

Кома.

Отдых уставшему разуму.

Кома.

Свобода душе от тела…

Тигр приблизился к хозяину. Язык прошёлся по щеке. Коготь вопросительно рыкнул, поддел старшего брата лапой. Брат не двигался. Тигр вздохнул и пока Миромир не подхватил Сёму на руки, приготовился войти в тело.

— Не вздумай! Погибнешь вместе с ним, если не очнётся.

Тигр поднял голову. Карие глаза, полные немого вопроса, застыли на человеке.

— Ты можешь снова стать свободным, независимым от него.

Коготь вздохнул и присел. Что-то в словах рыжего человека ему не понравилось. Губа приподнялась, обнажая клыки.

Миромир хмыкнул:

— Не до твоих обид сейчас. У меня много дел. Ты со мной или несколько часов будешь ждать спецназа с корабля? От побережья вертолёт пока долетит.

Тигр привстал и подошёл к ноге.

— Вот и отлично. А теперь позаботимся о твоём хозяине.

Коготь резко отпрянул и прыгнул к Сёме. Через мгновение тигр растворился в хозяине, предпочитая жить или умереть только вместе с ним.

— Ну, как хочешь, смертник, — хмыкнул рыжий полубог и исчез с базы вместе с Сёмой, Юлией и оглушенным серокожим.

База опустела. Но людям больше не суждено было вступить на её территорию. Через четверть часа над Антарктидой в небо взмыл столб дыма.

Через две минуты записи со всех спутников были уничтожены.

Антарктида вновь погрузилась в холодный, мрачный покой.

— Давай, Анжела. Всего-то и надо, что эту взрывчатку переместить в пустоты за камнем. С этой стороны мы заряд заложить не можем. Туннели сконструированы так, что даже направленный заряд, обращённый в ту сторону, их обрушит. Завалит входы по всей глубине. Нужен направленный заряд оттуда. Так что переместишь её вот этой стороной сюда. Поняла?

Андрей повернул заряд взрывчатка, показывая какой стороной он должен лечь на камень, чтобы его выплюнуло из прохода, а не обрушило своды.

— А если там нет этих пустот? — Логично спросила Жанка.

Вчетвером стояли среди гор Алтая: Андрей Ан, Меченый и двое подростков из спецгруппы Кота — Жанна Костенко и Руслан Гудко.

— Этот дядя говорит, что есть, значит, есть, — Кот кивнул на Меченого. Меч фыркнул и отвернулся.

— Откуда он знает? — Заспорила Жанна. — Он что, сам этот туннель оттуда закладывал? Изнутри.

Кот вздохнул, про себя соглашаясь доводами.

— Нет, но он сам способен телепортироваться. Нас же сюда моментально доставил.

— Это была не телепортация, не выдумывай, — послал невербально глава группы.

Кот отмахнулся, не в силах ответить.

— Да? — Глаза Жанны загорелись. — А меня научит?

Костенко могла лишь перемещать и телепортировать разные малогабаритные предметы на расстояние до десятка метров. Предметы, которые могла поднять сама, своей рукой. За более тяжёлые и не бралась.

— Может и научит, — пожал плечами Андрей, не поворачиваясь к Меченому. — Но давай начнём с малого. Начнём со взрывчатки. На счёт пять я активирую заряд, и ты просто забросишь его за пределы каменной стены. Желательно этой стороной к нам. Идёт?

Жанна взяла взрывчатку, покрутила в руках, запоминая предмет, изучая досконально.

— Андрей, ты же понимаешь, что если я не смогу, то взорвёт нас, а не стену.

— Мы будем в укрытии. И ты тоже. Но откуда столько пессимизма? На тренировках была более уверенна в себе. Я не помню, чтобы у тебя случались промахи. Ты же эксперт уже!

— То на тренировках и с муляжами. А это настоящий снаряд! — Снова заспорила Жанна.

— Тогда представь, что это такой же муляж. А за камнем… — Андрей повернулся к предводителю группы. — Меч, какой толщины каменная преграда?

— Около метра, — нехотя отрезал временный глава группы.

— …А за метровым камнем точно есть пустота, — договорил Жанне Андрей.

Костенко не собиралась так быстро сдаваться.

— Если этот дядя сам может перемешаться, то почему он не отнесёт заряд?

— Хороший вопрос, Анжела, — Кот едва не повернулся к Мечу и не переспросил его. Сдержался. — Но понимаешь, этот дядя как бы и сам может всё сделать. Захватить подгорную базу для него не проблема. Но, понимаешь, это наша задача. Он как бы тестирует нас на наши способности. А сам в роли… эм… наблюдателя. Будет ставить оценки, смотреть, консультировать, а вмешается только в крайнем случае. И так, ты готова? Или ещё будешь тянуть время, срывая графики?

— Готова, — сдалась Жанка, взяв в руки взрывчатку. Всей группой отошли на безопасное расстояние, спрятались за камнями. Андрей, вздохнув, начал отсчёт и активировал снаряд. Взрывчатка исчезла в руках Жанны спустя секунду.

Три секунды ничего не происходило.

На пятую прогремел глухой взрыв и как пробка от шампанского вылетел закупоривший вход кусок огромного валуна. Каменная глыба, пролетев несколько пяток метров, с жутким грохотом покатилась вниз по склонам. Часть верхнего пролёта всё же обрушилась, но не настолько, чтобы наглухо перекрыть проход.

— Руслан, ты сейчас весишь пятьдесят пять, верно? — Повернулся к парню Андрей.

— Да, Андрей.

— А поднять сколько можешь?

— На последней тренировке стоя получилось двести семьдесят. Больше тренер не разрешил. Я могу больше, — уверенно ответил Руслан. Парень не был паранормом, но странные особенности его тела позволяли подростку с лёгкостью поднимать вес в разы превосходящий его вес. Кости Руслана были в несколько раз плотнее костей простых людей, мышцы и связки так же росли несколько иначе.

— Растащишь камни?

— Да запросто.

Парень первым выбрался из укрытия и пошёл к горному туннелю. Андрей догнал его, первым проверяя прочность туннеля. Убедившись в безопасности подопечного, разрешил работу.

Руслан, не особо напрягаясь, (без видимых усилий) стал кидать обломки камней вниз к предгорьям. Там, где не справились бы и трое, а то и четверо мужиков, парень обходился своими силами.

Через десяток минут проход был расчищен настолько, что пролезть можно было вдвоём. Больше и не требовалось.

— Всё, Руслан, дальше не надо, — остановил Андрей. — Значит так, мы с дядей пойдём внутрь, а вы стерегите проход.

— А с вами можно? — Без обиняков спросил Руслан.

Кот посмотрел на Меченого. Тот отрицательно мотнул головой.

— Дядя не советует.

— А почему нас скорпионовцы не прикрывают? Ни одного представителя физической линейки структуры, — вклинилась Жанна.

— Видишь ли, Меч не советовал брать спецназ. Духи горы…

Жанна одарила таким взглядом, словно пациента психдиспансера.

— Андрей, ну чего ты говоришь, какие духи горы? Что ты как маленький.

— Хорошо, я маленький, — легко согласился Андрей. — Но ты перемещаешь предметы даже сквозь горы, а Руслан поднимает вес уже в пять раз больше своего веса, ещё знакомство с Мечом. И несколько минут назад мы были на базе на Урале…

— Почему ты называешь его мечом? — Новый вопрос не заставил себя ждать.

— Не важно, в общем, я не особо сомневаюсь в духах гор. Обвалы ещё возможно, всё такое. Так что внутрь мы идёт вдвоём. Передай рюкзак и фонарики. Рация под горами работать не будет. Но если…

— Без если, — Отрезал Меченый, устав от потока слов. — Идём. Интерес чей-то ощущаю.

Пробравшись на корточках в проход, включили фонарики. Луч света выхватил длинные ровные своды, уходящие вглубь гор. Спустившись с завала, пошли не пригибаясь. Ход был широким и просторным. Даже в прыжке при всём желании не могли бы достать потолка.

— Почему ты с ними нянчишься? — вопрос Меченого отдалился эхом по туннелям, ушёл вглубь.

— Анжеле семнадцать, Руслану четырнадцать. Они ещё дети совсем. Тем более живут пятый год в пределах структуры, — ответил Андрей, прислушиваясь к отзвукам шагов и внутренним ощущениям. От каменных сводов тянуло холодной сыростью. Некомфортное место для человека. Жутко хотелось назад, к солнцу и свежему ветру. По ощущениям долгое пребывание в каменном мешке грозило туберкулёзом, слепотой проблемами с костьми.

Меченый пошёл первым в темноту, вернув фонарик. По всей видимости, он в нём не нуждался и вначале пути взял лишь для того, чтобы спутнику было комфортнее пробраться внутрь. Его голос донёсся из темноты:

— Хочешь сказать, им не хватает общения со сверстниками?

Андрей пересилил в себе внутренние жалобы, сконцентрировавшись больше на диалоге.

— В какой-то мере.

Туннель резко пошёл на снижение. Когда-то ровный пол был в выемках, словно по нему, как по ступенькам, бродили тысячи ног. Бродили не одну сотню лет…

— Не обманывай себя, — донеслось снизу. — Им просто не о чём будет говорить. В лучшем случае новых детей не поймут. А если крепкая воля и дух есть, такие как твои воспитанники выбьются в лидеры и двинут новые типы группировок на протест, на вызов системе. За идиотами люди никогда не идут, как бы это не пытались показать в истории, за скучными тоже. А вот за тем, кто с изюминкой… Твои в эту категорию вписываются идеально!

Туннель сделал изгиб, появились огромные лестницы, уходящие винтом вниз в глубины подгорного мира. Андрей прислушался. Шаги Меченого пропали. Отдав себя слуху ещё секунд двадцать, Кот поспешил со спуском по лестнице. Вдруг просто отстал?

— Не спеши! — Донеслось издалека. — Я с ловушками работаю. Пара-тройка для любопытных.

— Помочь?

Ответа не донеслось. Андрей и сам расценил свои слова как глупость. Застыл, высвечивая обоими фонариками стены, пол и потолок. Всё сухое. Ни сырости, ни плесени, ни грибка. Словно своды хорошо проветриваются.

«Системы вентиляций? Не приметил». — подумал Кот.

— Идём, — донеслось снизу. — Ничего больше нет. И никого.

Кот стал спускаться по большим ступенькам. Шаги получались широкие, иногда приходилось прыгать с одной на другую, если одна меж ними затёрлась временем или пришла в негодность, обломилась.

Спускались минут двадцать в довольно быстром темпе. Фонарик иногда высвечивал плечи Меченого, после чего тот ускорял ход и ненадолго исчезал, затем шаги замирал. Ждал, пока снова фонарик уткнётся в спину.

Ступеньки закончились, вновь широкий, высокий туннель. Через триста шагов он раздвоился. Один ход повёл вверх, второй углубился в горы.

— Подожди здесь, — донеслось от Меченого и он исчез.

Пять минут ожидания. Вновь мощные фонарики гуляют по сводам. Андрей даже постучал по стенам, попытался отколупать кусочек ногтём. Не удалось. Слишком твёрдые породы. Попенял на себя, что Меченый не дал времени на подготовку. Так бы хоть литературу по горному делу почитал, подготовился ко всем неожиданностям со всех сторон.

— Спелеолог, блина, — буркнул Андрей.

Меченый возник перед глазами внезапно, заставив сердце затрепетать. Не давая опомниться, отвернулся и зашагал в направлении туннеля, ведущего вверх.

— Внизу ещё десятки коридоров, ходов, лестниц, пустые комнаты. Есть совсем мелкие комнатушки, есть большие, просторные помещения. Ниже спуститься не удалось — один ход затоплен, второй завален. Я бы предположил, что специально. Очень аккуратный завал. С расчётом на то, что можно разобрать и вернуться.

— Два хода, но один затоплен, а второй нет? Вода не на одном уровне?

— Не на одном.

— Значит, воду тоже могли специально подвести?

— Не знаю, я не особый любитель под горами лазить. Это ваши проблемы лазить и смотреть что здесь и как. Не мой интерес.

— Но именно ты указал на эту «базу». Структуре она ни к чему. Разве что занять под Тень, но баз под Хабаровском и Новосибирском пока хватает. Да и плотность этих пород говорит сама за себя. МЫ не сможем её углубить или расширить. Не нашими инструментами.

— Это верно. Но простора здесь и так хватает. В прошлом году база стабильно функционировала. Туннелями ещё пользовались, а на нижних ярусах, где своды ещё шире и выше, летали аппараты, там же стояли генераторы защитного и энергогенерирующего свойства. Сейчас я их не ощущаю. Разобравшись с водой и завалами, возможно докопаетесь.

— И сколько наших людей поляжет по этим туннелям в оставленных сюрпризах?

— База брошена, — повторил Меч, остановившись. — Если сами не наделаете глупостей, возможно, будет что поизучать.

Ещё десять минут молчания, и коридор сделал изгиб. За поворотом оказалась комната. Широкий проход из неё вёл в помещение попросторнее. Андрей шагнул в него следом за Меченым. Фонарики высветили округлый потолок. До него было не меньше тридцати метров. Гладкие стены со странными непонятными углублениями у пола, в потолках и по всей длине. Ровный твёрдый пол из светлого камня. Свет донёсся до противоположной стены, утонул вдали, снова коснулся стены, утонул. Андрей завертел фонариками, не понимая.

Приблизившись, обнаружили уходящее под потолок прямоугольное возвышение, которое Кот принял за стену. Мурашки пошли по коже, когда свет фонариков прошёлся по сидящему телу.

Сердце застучало быстрее. Андрей поднял фонари повыше, и свет коснулся большой головы. Сначала показалось, что фигура каменная, (больно кожа была светлая и без признаков растительности), но, выхватив безупречное лицо с закрытыми глазами, понял, что это тело. Когда-то живое. Застыло в позе медитации. Ноги под себя, руки на коленях. Широкие ладони раскрыты. Пальцы (каждый как рука человека!) растопырены.

— Кто это? Атлант? Титан?

— Нет, не похож, — подумав, ответил Меченый, забродив вокруг возвышения. — Тех я встречал. Возможно это лемуриец… Хм, какой глубокий сон. Уже не проснётся. Иссох. О, там, в углу саркофаг.

Андрей обошёл возвышение, даже причёска «ёжиком» позволила ощутить, как шевелятся волосы. Затылком ощущая взгляд уснувшего навсегда истукана, пошёл на голос спутника. За возвышением прямо на полу лежал большой каменный гроб, наглухо закрытый. Лишь углубления на стенках, тянущиеся по всему периметру гроба.

«Провода? Системы жизнеобеспечения?» — Мелькнуло в голове.

Меченый приблизился к каменному гробу, приложился лбом, вздохнул.

— Она там. И ещё пару часов назад была жива. Они отключили её.

— Они? Кто они?

— Кто-то обслуживал помещение.

— Серокожие?

— Нет, это не их база. Да и размеры не соответствуют. Кто-то покрупнее. Или симбиоз существ.

— Атланты? Гиперборейцы?

— Нет их давно, смирись. Даже в параллельном пространстве нашей Земли нет. Вырождение есть вырождение.

— Но если этот лемуриец…

— Он давно здесь. Подружка видимо ещё раньше. Но их оставили, едва мы взорвали вход. Добровольные рабы или кто бы там не был, ушли глубже в землю, не успев прихватить всех. Только оборудование растащили.

— Хренова быть последним, да? Но как бы они успели зачистить базу от своего присутствия?

— Может быть, здесь оставалось только самое необходимое?

— А это не гномы? — неожиданно для себя спросил Андрей.

— М? — Меченый повернулся, отодвигая фонарики. Глаза горят в темноте. Свет мог причинить ему боль. Андрей покорно перевёл фонари в другую сторону.

— Ну…»подгорные духи»?

Послышался смешок, глаза сбоку мигнули.

— Фентази начитался?

— Больше по работе, чем по любопытству, — буркнул Андрей, рассматривая покинутый саркофаг, затылком ощущая взгляд спящего исполина, и размышляя на тему легенд о вампирах. Эти странные глаза спутника…

— Глаза открой. Видишь, какие ходы? Ты видел когда-нибудь гномов под три-четыре метра ростом?

— Я вообще их не видел. Но если ты так говоришь, то тебе есть с чем сравнивать. Значит, их видел ты.

— Я их уничтожил.

— Что? Зачем?

— Тогда всех уничтожали. — Неопределённо ответил Меч отвернулся. — Людям нужно было пространство для расселения. С кем мы только не дрались. Каких только уродов не помнила земля. Хотя нет, уродами тогда нас называли, а они все вокруг были идеалами красоты. Шипастые, клыкастые, крылатые, хвостатые… Один другого краше.

— М-да, идеал, — протянул Андрей.

— Люди — вечное стремление к совершенству. Разве что отходят от него всё дальше и дальше. Не помнят себя изначальных. Чёртов Велес.

— А что Велес? — Андрей не выдержал и повернулся к исполину. Оба фонарика засветили в веки. Но те не дрогнули.

Но ощущение в з г л я д а не покидало.

— Сотни тысяч лет назад разделил людей, десятки тысяч лет назад решил выделить одних и поставить над всеми прочими родами. — Меч обошёл саркофаг, своды отразили его голос. — Я понял, кто здесь.

— Кто?

— Волоты.

— Кто такие волоты?

Меч вышел из-за склепа. Снова светить пришлось в разные стороны.

— Когда-то я загнал последних под землю.

— У тебя богатое прошлое… на истребление разных существ, — подметил Андрей.

— Дарвин назвал это естественным отбором.

— И естественно был не прав?

— Конечно, нет. Мы сами решаем, кто уйдёт, кто останется. Волоты хоть и были потомками гиперборейцев, но всё равно были слишком огромного роста для нового мира. Когда весь мир был огромен и жили в нём те ещё монстры, места хватало всем, но демиурги меняли мир. И это касалось не только количества спутников земли. Отодвинутая дальше от солнца планета изменила климат, поменяла полярность, увеличилась гравитация. Гиганотопия отмерла за ненадобностью. Человек стал уменьшаться в размерах, достигнув минимального роста за всю свою историю существования.

— А сколько лет этой истории, если богам так просто было заниматься терраморфингом планет, миров?

— Всё равно, что спросить, сколько лет нашей Вселенной.

— Ну, учёные…

— Даже не начинай. Взгляды «учёных» кардинально меняются, едва находится новая «деталька» в мозаике мира. Когда скорость противоречащих друг другу открытий достигнет предела, всех привычные схемы перестанут иметь значения…

— Кстати, волоты. — Андрей припомнил орла. — Я слышал, Лада орла Велетом назвала. Они схожи? Эти два наименования.

— Одно и то же. Волотами и велетами люди называли более крупных людей. Ещё так по привычке называли великанов, потомков титанов…

— …Йотунов, ванапаганов, варклпапов, троллей, верлиок, — продолжил Кот, припоминания мифы и легенды разных народов.

— Именно. Всех больших называли по разному, привечая каждому разное родство: от гор, от земли, от богов… Изучал фольклоры?

— Сказки в детстве читал.

— Ты читал то, что я творил.

— А про тебя в сказках не было.

— Уверен?

Андрей вздохнул:

— Уже нет. С тобой, чем больше говоришь, тем меньше во всём уверенности. Это не от тебя термин «лукавый» пошёл?

Новый смешок:

— От меня много чего пошло. Разве за всем уследишь? Наследие остаётся за каждым шагом, хочешь ты того или нет.

— Ладно, база покинута. Пусть научный отдел по туннелям бегает с группами прикрытия. Ты не против, если мы вернёмся, и я отдам приказ спецгруппам?

— А что ты хочешь услышать? Что здесь запретное место и лучше навсегда снова завалить вход в пещеру? Да делайте что хотите. Лемуриец высох, лемурийка умерла и в таком состоянии хранит не настолько много секретов, чтобы воздать супероружие для очередного уничтожения одной и ветвей человечества. Меня больше беспокоят покинувшие это место велеты. Они спустились ещё ниже центру Земли. Сами бы не смогли. Значит, гномы ещё живы.

Андрей не применил вставить шпильку.

— Значит, хреновый из тебя уничтожитель.

— Я не мог бегать за каждым в отдельности.

— Сёма говорил, что Скорпион упоминал, что он потомок волота.

— Так мы все потомки двух корней; гиперборейского, от которого пошли волоты, уменьшающиеся в размерах до современного человека и атлантического, где процесс был аналогичным. А потом так смешались за тысячелетия, что сам чёрт не разберёт, где чьи. Разве что в итоге от гиперборейцев получились те, кого сейчас называют кроманьонцами, а от атлантов неандертальцы. Группы слабых, но способных к воображению кроманьонцев истребили предпочитающих одиночество сильных неандертальцев. Но полного истребления не было, смешались. Да не все сидели по пещерам в ледниковый период.

— А если всем людям разъяснить это, перестанут воевать за превосходство рас, вер, культур и уровней развития?

— Наивный Андрей. Люди всегда найдут из-за чего воевать. Без памяти прошлого всегда есть что делить.

— А если открыть память прошлого?

— Тогда вспомнятся все прошлые обиды.

— А их было много?

— У тебя вопросов ещё больше, чем у вашего блондина. Знал бы — его бы взял. Всё, уходим. И сделай милость, пусть наша дорога в обратном направлении будет проходить в молчании. Почему вы Скорпиона этими вопросами не валите? Я не нанимался нянькой.

— Он помоложе тебя будет.

— Потому ответит на вопрос прямо и ясно для тебя, а мне приходится перебирать все возможные варианты последствий донесения информации. Потоки ответственности накладываются соответственно современным представлениям о мире. Понял?

— Не совсем.

— Вот и не доставай меня. Живи в своём мире. Мир, Андрей, более многогранен, чем ты себе представляешь. Не усложняй себе и другим жизнь. Цельных знаний всё меньше, всё прочее — вопрос веры.

Андрей прикусил губу, но очередная шпилька всё равно слетела с уст:

— Теперь я понял, почему тебя называют лукавым.

В обратной дороге не проронили и слова.

Двойной автодельталёт, отличимый от простого дельталёта парой пассажиров, бороздил воздушный океан. Фигурки людей, с земли в свете солнца едва различимые, умело боролись с потоками воздуха. Небольшой моторчик настойчиво верещал, помогая держать конструкцию в воздухе и без тёплых восходящих потоков. Головы пассажира и пилота едва не задевали низкие тучи. Протяни руку — коснёшься облака.

— Пониже, Даня, пониже. Облака — это почти что сплошной воздушный пар. Не рискуй. Сегодня хоть и солнце и почти безоблачно, но всё равно.

— Не бойся. Ника постаралась на славу. Всю ночь лил дождь, всё утро стояла парилка, а после полудня солнце печёт так, что ты в безопасности. Да и выше не взлетим. — Прозвучало в наушнике Артёма Помидорова. Спустя секунды вновь. — Время пришло. Начинаем.

— Хорошо. Я готов. — Коротко обронил в ответ юноша в микрофон.

Руки в непривычно жёстких резиновых перчатках понизили обороты мотора, и Даниил Харламов повёл аппарат на снижение. Гудение мотора стало тише, закружили по кругу, приближая поверхность земли.

Загородные домики из спичечных коробков выросли до размера книг, альбомов, расползлись, отвоёвывая всё больше и больше территории для зрения. Поделенные кусочки земли, вены речушек, ровные, аккуратные полоски дорог, сады, деревья, всё детализировалось, приближалось.

Снизившись до двухсот метров, Даниил целенаправленно взял курс на отдельно стоящий трёхэтажный особняк. Белокаменный дворец за высоким забором с вычурной крышей с тёмно-желтой черепицей приблизился. На территории немного машин. В основном приезжают и уезжают, не задерживаются надолго. Особняк выглядит тихим, охрана за резными заборами почти не мелькает. Обманчиво заброшенное место.

Сколько камер и датчиков прошлось по ним летящим, Даниил не загадывал. До чёрта или чертова туча? Чего гадать? До предела снизил скорость и направил аппарат прямо на неровную крышу.

— Держись, Артём!

— За что?

— За жизнь!

Крыша мало подходила для посадочной полосы. Колёса первыми сломали порцию черепицы, затем врезалось днище аппарата. Оба, и пилот, и пассажир, не будь ремней, спокойно бы вылетели за пределы крыши. Крылья безнадёжно сломались, переломанные в нескольких местах. От удара тряхнуло так, что клацнули зубы. Но всё же остались на крыше.

— Давай, Артём. У нас есть меньше минуты, — отстёгивая ремни, обронил Даня. Он первым выбрался из аппарата и помог парню.

Люк, ведущий на крышу, отворился. Угрожающие голоса, звучащие в основном на английском, донеслись оттуда в тот момент, когда Даня и Артём присели на корточки.

Медведь скинул рюкзак, упёрся хорошо прорезиненными подошвами ботинок и перчатками в крышу, а юноша напротив, разулся, и руки его были свободны.

— Давай, Артём. Она сняла ограничения, — одобряюще прошептал Даня.

Парень кивнул и зажмурился. Генерация электричества получилась непривычно легко, мозг послал импульс спинному мозгу и по позвоночнику побежали прохладные потоки. Достигнув ног и рук, на выходе с поверхности кожи получился синеватый поток.

Разряд пробежался по крыше, оглушил охрану, проник под потолок, достиг проводов, коммуникаций, нашёл пару прорех в изоляции. Замкнув всё электричество в доме, и взорвав компьютерно-телевизионные узлы, побежал по стенам, по этажам, оглушил охрану и суетливую прислугу на третьем, втором, первом этаже, достиг подвала, оглушил людей на улице, прошёлся до лифта, спустился по тросам на двести метров под землю и достиг бункера…

Парень открыл глаза и тяжело дыша, завалился на спину. Сердце трепыхалось всем пугливым зайцам на зависть. Руки и ноги сводило лёгкой судорогой.

— Тысяч… семь… вышло, — растягивая слова, удивлённо выдавил из себя Помидоров. — Я… направленно… получилось.

Даня, торопливо цепляя верёвку за трубу, проверил, хорошо ли сидит ранец. Сидел как литой. Сунув ГШ-18 за пояс, приготовился к спуску. У края крыши обронил:

— Молодчина, Артёмка. Без вольтметра свой уровень знаешь. Пойду, проверю, всё ли ты уничтожил. А ты лежи здесь, в себя приходи. Ребята заберут тебя с вертолёта. Все им уйдём.

— Даня.

— Что?

— Я не ощущаю в пределах километра никакой… работающей электроники. Я…

— Даже всю изоляцию пробил?

— Дожди и солнце Ники всё пропитали парами. Теплица. Но ты говорил…

— Да, я говорил, что вода тебе не угрожает. Мы в небе касались воды, ты и не заметил. Вода тебе вообще не угрожает. Ты поверил в это и победил. Теперь ты полностью контролируешь свой дар. Осталось только приучить тело к новым нагрузкам. — Даня подмигнул и оттолкнулся от края крыши.

Спуск занял несколько секунд. Ноги коснулись земли, привычно включил изменённое состояние сознания тела. Чувства обострились, интуиция повысилась, как зверь стал ощущать окружающее пространство. На улице вся охрана лежала в отключке. Ни души. За километры отсюда к особняку на всех порах мчались два микроавтобуса с десантом скорпионовцев в форме швейцарской полиции. Ближе подходить было опасно до момента, пока Артём не обесточит дом.

Когда приблизился к дверям, неторопливо стал прокачивать ступени.

Мир немного замедлился, время потекло неторопливее. Сфера восприятия разрослась, обхватила дом. Закрыл глаза, чтобы не мешало зрение.

Первый этаж — все люди без сознания.

Второй этаж — есть умершие от остановки сердца.

Третий — половина людей не придёт в себя.

Охрана под крышей — живых нет.

Подвал, ниже, ниже… Тягучий воздух кругом. Два десятка живых.

Даня открыл глаза и побежал по первому этажу через залу по коридору. Не достигнув конца коридора, свернул в комнату. К замаскированному лифту за книжными полками пришлось пробиваться, раскидывая старинные книги и ломая стеллажи из красного дерева. Ещё минуту потратил на распахивание металлических створ. Благо в рюкзаке была фомка. А вот верхнего люка не было. Пришлось ждать, пока дом займёт спецназ поддержки и резать пол мощной сваркой.

Зажав в зубы фонарик, первым спустился по канатам. Нижнюю створу распахивал при свете от дыры в лифте. Наконец и она поддалась…

Просторное помещение без излишеств. Обитые чёрным деревом стены, шкуры редких диких животных, на полу мягкий ковёр. Широкий круглый стол с двадцатью двумя мягкими стульями. Вместо множества ламп в потолке, имитирующих хоть дневной свет, хоть полумрак, горит красный свет запасных генераторов.

Половина стульев задвигалась, двадцать две головы повёрнулись в сторону вошедшего. Суровые взгляды заставили ощутить себя голым.

Даня прокачал тело до последней подвластной ступени и заставил себя войти твёрдым, решительным шагом. В красном свете они походили на вампиров. Глаза светились тем огоньком, какой случался на старых фотографиях при фотографировании при вспышке. Старые и моложавые, лысые и плешивые, толстые и тощие, морщинистые или с подтяжками, все молча провожали разным взглядом. Кто заинтересованно, кто настороженно, кто насмешливо.

— Привет архонтам, — обронил Даня по-русски, почесав рукояткой пистолета нос. Скорее от нервного напряжения, чем по необходимости. А насчёт языка не заморачивался, полагая, что те, кто не понимают, тем переведут. А если все не понимают — тем хуже для них.

«Трудно, чертовски трудно было вас здесь всех собрать одновременно», — промелькнуло в голове.

— Каковы ваши условия, молодой человек? — Донеслось от ближайшего старика.

Принцип разделения полномочий власти за круглым столом был неясным. Скорее всего от имени всех мог говорить любой из них.

— Условия? Нет, время условий кончилось. Вы достаточно наворотили. Теперь есть только цель. Одна единственная цель — ваше полное уничтожение.

— Да бросьте дурить, вам прекрасно известно, что наша физическая смерть не имеет смысла.

— Знаю, — спокойно обронил Даня, убирая пистолет за пояс. — Убью — воплотитесь в другом теле. Не сейчас же, так через неделю. Но я… Мне кое-что подсказали, и я подготовился к встрече. Так что эгрегоры вам не помогут. Эмиссары тем более. Есть у меня одна знакомая. Эксперт по ваши души…

По зале поплыл тёмный дым без запаха. Он закружил над головой и быстро оплёл помещение кольцом. В проём лифта после двух вооружённых солдат вошла Лилит.

Стулья спешно задвигались. Двое архонтов в спешке свалились на пол, толкаясь и мешая друг другу. Старые проклятые души спешили покинуть тела, но неуничтожимое натыкалось на выставленный барьер и застывало на месте.

Мерцающие огоньки блуждали в тумане и в бледных несвойственных им оболочках неумолимо тянулись в руки Лилит.

Она подставила раскрытые ладони и все двадцать два шарика собрались на них. Контейнеры душ, в беспорядке оставшиеся кто где, попадали лицами на стол, свалились на ворсистый ковёр.

Лилит медленно приблизилась к Даниилу, не сводя взгляда с захваченных душ, коснулась локтём. Не сказав и слова, оба исчезли.

Старший офицер скорпионовцев, привыкший к мистике по долгу службы, передал по рациям приказ закладывать по всему периметру особняка приготовленные заряды взрывчатки.

Через шесть минут всю группу забрали два вертолёта иностранного производства.

За взрывом одного из сотен особняков архонтов и клубнем дыма наблюдали, уже прильнув к иллюминаторам.

Подошвы ботинок вмяли пыль. Вроде и не пыль совсем, а сухой цемент. Скорпион поднял ногу, и частицы пыли взлетели следом за подошвой, неспешно опустились. А нога лёгкая. И тело как взведённая пружина. Небольшое усилие и получается долгое движение. Подбрасывает вверх, толкает в сторону. Легко и приятно. Видимо и юсовским астронавтам было легко и просто бродить по поверхности Луны в тяжёлых скафандрах. Весь вес уменьшился вдесятеро.

«Это если они были на Луне. Попросить отца, что ли подкинуть к звёздно-полосатому флагу, чтобы убедиться? Или стоит уже признать поражение и утешить себя тем, что опоздали со своей высадкой на какие-то жалкие месяцы. Месяцы, протянувшиеся из-за бюрократических проволочек быстро растущего госаппарата», — Подумал Сергей и повернулся к Ладе.

Лада без боязни прыгала на десятки метров, не боясь в темноте улететь в космос или глубокий кратер. Видимо логично подумала, что если Родославу под силу закинуть вместе с собой обоих подопечных на спутник Земли, обеспечить незримыми и не ощутимыми защитными свойствами от солнечной радиации, холода и безвоздушного голодания, то достать откуда угодно будет не слишком большой проблемой.

Обратная сторона луны. Мир, не видимый с Земли. Мир, наблюдаемый только редкими спутниками в разные годы. Последний щит Земли, состоящий из множества кратеров, словно Луна только и делала, что принимала все удары на себя, оберегая людскую расу. Мир, который не спешат колонизировать люди, официально пеняя на огромные расходы и недостаток технических средств, фактически же соблюдая условия, по которой Луна — чужая территория до неопределённого времени. Цель десанта из троих сверхчеловеков и была сделать это время определённей.

Граница света и тьмы. По правую руку полыхает солнце, уничтожившее бы любое другое зрение, не дай Родослав защиты, по левую — вязкая тьма без сумеречного перехода. Над головой кристально чистая россыпь звёзд. Нет никакой помехи из облаков или любых слоёв атмосферы, чтобы скрыть звёздное небо. Сияют кристаллами, бриллиантами, яхонтами, рубинами. Молочная река Млечного пути волшебной кистью размазана по горизонту. Всё как на ладони. Всё прибито незримыми гвоздями к небу, а между звёздами тьма и тишина, пустота пространства, сама первозданная материя, которую учёным ещё делить и делить на материи и энергии, что как недостающие звена в логической системе научного мировоззрения всплывают тот час, едва в них возникает необходимость.

— Скорпион. Подойди ко мне. — Возникло в голове невербальное от отца.

На преодоление ста метров потребовалось три не слишком мощных прыжка. На последнем из которых отец поймал за ногу, так как с непривычки Скорпион перелетел родителя, не зная как затормозить. Физические тела, приспособленные только для жизни на Земле, за пределами колыбели-праматери к условиям разных миром подходили мало, требуя либо видоизменения сущности, либо технических средств, придумывать которых приходилось целую уйму, подстраивая всё «враждебное» окружение под свои нужды. И могло ли развитие внутреннего потенциала дать третий путь?

— Отец, всё за пределами Земли кажется таким далёким от понимания. Когда-нибудь я смогу шагать Дальноступом до Луны, но выжить в этих условиях? Как ты генерируешь защитный кокон? И спасёт ли подобный на Марсе? Не говоря уже о Венере, Меркурии и лунах Юпитера? А дальше и загадывать боюсь. Как ты с точностью определяешь необходимые параметры? А если ещё точнее, как тебе удалось выжить в первый свой прыжок?

— Защитный кокон, даже самый прочный, требует много усилий. Чем агрессивнее среда, тем быстрее расходуются твои силы. Позволительно тратить только треть сил, потому как неизвестно, что ждёт на обратной дороге. Это путешествие, в котором форс-мажорные обстоятельства и истощение — непозволительная роскошь. Но прежде чем исследовать мир в теле физическом, проверь всё досконально тонким телом. Ущербу ему нет, а сил и стремления требуется меньше. Только будучи полным уверенности в каждой детали, позволяй себе «прогулку» в физическом теле. И помни о сущностях. Они могут встретиться где угодно. Странники ли, охранники ли. Границы территорий не обозначены, но всякий сущий мир кому-либо, да принадлежит. Пусть это и незаметно с первого взгляда. И не вздумай никого тащить за собой, прежде чем сам не изведаешь дорогу и не окрепнешь до той степени, что бремя спутника, от тебя ответственного, не тяжелее для тебя, чем прыжки на Луне. Аватары и Эмиссары не могут отлучаться далеко от вотчин, а вот Отшельники, полубоги и Странники по мирам бродить умеют. Более того, последние не привязаны к телам физическим и способны воплощаться в любом теле любого мира, если душа-хозяин разрешает им или у неё слабая воля, конфликт с разумом или твёрдое нежелание жить. Я прошагал все миры нашей Солнечной системы. Меньшая часть, так или иначе, мне позволила оставить собственное тело, в большей же части пришлось растворяться, принимать условия тех миров. Но видоизменяя тело, оставь какой-нибудь якорь, кусочек памяти, из-за которой необходимо вернуться в прошлое состояние. Ведь с новым ощущением мира меняешь и формы понимания. Они становятся так далеки от человеческих, что иногда совсем не хочется возвращаться в старый мир. Какая-то твоя часть всё же перестаёт быть человеческой, переходишь грань сущего. Впрочем, мои слова для тебя ничего не значат до той поры, пока сам не пройдёшь этот путь. Подойди.

Родослав приблизился и положил ладони на голову. В глазах Скорпиона замельтешило. Двадцать восьмая ступень — небесный человек, пришла ощущением новых возможностей тела и разума. Путешествия по мирам стали ближе, понятнее, полнее ощутил свои возможности, «потолок» чуть повысил планку, подрос. Но пришло острое понимание, что даже если базу надзирателей захватить, ни технических средств Антисистемы, ни собственной энергии для периодического пребывания на базе. Вариант только один — уничтожение. И только ввиду собственной отсталости, неспособности понять или удержать.

«Хотим свободы от всех и всего, но не знаем, что с ней делать и как её удержать. Как дети, слишком рано повзрослевшие», — подумал Скорпион.

С неба обрушилась Лада. Улыбка до ушей. Впечатления плещут через край. Едва удалось поймать, чтобы не отскочила, как мячик и не улетела в чёрное небо.

«И как ей сказать, что не сможет она путешествовать по мирам, пока будет нести бремя Аватары? Ведь изведав кусочек этих новых ощущений, захочет ещё и ещё».

Родослав положил руки на голову Ладе. Большинство ограничений, поставленных когда-то Скорпионом, ушло. Его не родная по крови, но родная по духу сестра обрела силы, достойные Аватар.

«По возвращению на Землю она получит вотчину Добро. Сестрёнка, обречённая на власть, которая ей нужна не больше, чем костыль бегуну», — снова мелькнуло в голове Скорпиона.

— Нам пора, — послышалось в сознаниях обоих.

Родослав взял обоих за руки и подпрыгнул. Огромный прыжок донёс всех троих до края огромного тёмного кратера. Не останавливаясь, рухнули прямо в глубину, в темноту, которой никогда не касается свет. Прилунение было лёгким, в ноги ударило едва ли. В полной темноте засветился мягкий голубой свет в руках Родослава. Полубог раздвинул руки сияющий голубым шар устремился в темноту. На глаз, так он ударил в край кратера, прожигая отверстие диаметром около метра. Но из этого кратера полился свет.

— Идём, — снова услышали спутники.

Родослав первым нырнул в проём. Следом нырнул Скорпион, пролезла Лада, касаясь ладонями холодного, похожего на металл материала, что оказался за стеной кратера. Он оплавился, но даже не нагрелся. И лунный холод, по всей видимости, нисколько на него не влиял.

Прыжок Родослава прошёл мягко, а вот Скорпион уже упал на пол с перекатом. Система искусственной гравитации, в определённой области выведенная из строя неожиданным вторжением, снова взяла контроль над своей территорией. Гравитация повысилась примерно до восьми десятых от земной. Но больше странности доставил пролом в стене. Едва Лада оказалась внутри базы, как жидкий металл направленно потёк со всех сторон, заращивая отверстие в стене. Меньше чем через минуту о дыре ничего не напоминало, разве что потревоженный камень на той стороне. Но в темноте кратера искусственную дыру разглядеть не мог никто, разве что если бы знал о ней и целенаправленно освятил фонарями или другим источником света.

— Не волнуйтесь, это автономные системы охраны и жизнеобеспечения, — сказал вслух Родослав. Помещение было полно воздуха. — Воздух пригоден для дыхания, но я на всякий случай оставлю коконы защиты на полную в случае непредвиденных обстоятельств.

Мягкий свет, светло-серые коридоры, тела переполнены энергией. Ощущение лёгкости и покоя. Во избежание обманчивости этих ощущений, Скорпион привёл тело в боевую готовность. Расслабляться не стоило.

Пошли по коридорам, ведомые Родославом. Шагать пришлось недолго. Коридор вывел в комнату, а та в большое квадратное помещение с белоснежным круглым столом. Столом бы его по привычке и назвали Скорпион и Лада, но стульев вокруг него не было и покрытие скорее напоминало мрамор.

Родослав приблизился первым, коснулся покрытия «стола» обоими ладонями. Над ним тут же вспыхнули зеленоватые голограммы, мелькнули палочки, чёрточки, запятые. Что-то напоминающее письмо или аналог цифр. Непонятная информация, которую не раскусил и земной переводчик в мозгу. Информация не свойственная восприятию мозга человеческой расы. Принципиально иной тип мышления. Но что-то понятное всё же появилось — четыре палочки.

— Ага! Четыре единицы! — Воскликнул Родослав. — Сын, подойди ты попробуй.

Скорпион приблизился, осторожно коснулся белой поверхности. На ощупь — тёплая. По пальцам как слабый ток пробежался, легонько кольнуло. Вновь полыхнула голографическая вязь информации, пробежавшись чередой непознанных иероглифов.

Четыре палочки уверенно полыхнули по окончании «сканирования».

— Это как снятие отпечатков пальцев, — обронил Сергей. — Только усовершенствованное сканирование вплоть до последней структуры ДНК, а то и ещё глубже. Нас просто загрузили в какую-то базу данных.

— Или проверили на уровень доступа, — добавил Родослав. — Видишь ли, когда мне впервые удалось коснуться подобного объекта ещё на когда-то существовавшей подобной базе на Земле, аппарат показал всего две единицы. Когда я впервые шагнул на Луну, побывав здесь в первый раз, выдал уже три. А теперь четыре. А ты сразу начал с четырёх. — Полубог повернулся к Ладе. — Дитя, может, ты попробуешь?

— Да, пожалуйста, — буркнула Лада и шлёпнула ладонями на белый стол.

Никакой вязи зелёной голограммы. Сразу алым вспыхнули ПЯТЬ единиц! А вокруг круглого аппарата-анализатора, появились с два десятка разнообразных фигур. Разного роста, ширины, цвета кожного покрова, типажа в целом. Представители разных рас во плоти! Среди них Родослав с содроганием узнал и три знакомых ему типа рас, с которыми при разных обстоятельствах доводилось встречаться прежде на долгом жизненном пути в сорок две тысячи лет.

Пустовавшее до времени помещение взорвалось десятками голосов. Смесь визга, скрипа, мелодичного пения, свиста, бульканья. Говор, свойственный каждой расе индивидуально, продолжался с минуту, пока все не собрались и, перестав возмущаться, не перешли на более понятную друг другу форму образного общения.

В сознание Лады, Родослава и Скорпиона посыпался каскад образов, видений, ощущений. Настолько быстро, что виски обдало холодом, а мозг принялся давить на черепную коробку. Оба полушария зачесались, остро захотелось вскрыть череп и пощекотать всю недоступную поверхность. Зафонило в ушах, в глазах потемнело, затем резко посветлело. Оглушили и ослепили разом. Скорпион первым ощутил, как выкидывает из тела и чтобы не потерять полный контроль, закричал и шлёпнул обоими ладонями по анализатору.

Образы перестали тиранить мозг. Двадцать три представителя своих рас повернулись к нему. Тишина нависла над помещением. Её прервал звук падающего тела Лады. Скорпион метнулся к ней, но Родослав схватил за плечо.

— Нет, она не без сознания. Просто на том уровне ей будет удобнее с ними общаться. Она ещё не умеет оставлять тело в сознании, о т с у т с т в у я в нем. Понял?

— Да, отец. А что мы?

— Мы с ними так поговорим. На своём уровне…

И для Скорпиона начался самый странный «разговор» за всю жизнь. За несколько минут приноровился к тому, что от кого-нибудь из собеседников в сознание поступала смесь образов и передаваемых ощущений (мозг терялся, когда не мог сопоставить ощущения от органов восприятия, которых у человеческой расы не существовало в принципе с чем-нибудь из своего опыта существования, даже на подсознательном уровне). Пытался отвечать, передавая обратно хотя бы немного ответных образов и ощущений, ощущая как скудно его познание мира и даже своё собственное. Представилось, как нелепо бы звучали попытки диалога между ними и людьми, не владеющими невербальными средствами общения.

По тому же принципу, но с большим количеством собеседников, общался и полубог Родослав. С каждой толикой полученной информации приходило понимание, что полубог он лишь для людей. А их грани развития отодвинуты настолько, что на создание смотровой базы и на общение пошли лишь из чувства, в котором причудливо сплелись долг и любопытство. От одного из собеседников пришёл образ сбитого корабля и смесь скорби. Родославу удалось понять, что они сбили его потому, что долететь он до Марса мог, но вернулся бы с вирусом, к пониманию которого земляне были не готовы. Тип болезни, влияющий на ДНК, уничтожил прошлую цивилизацию на Марсе. Эту информацию тут же передал Скорпиону, посоветовав улучшить коконы при посещении этой планеты лично, а для корабля, готовящегося к запуску от структуры создать подходящую группу исследователей и больше внимания уделить микробиологическим и вирусологическим исследованиям нового типа.

«Опять у физической линейки структуры бюджет урезать», — пропустил под корочку мысль Сергей, которая тут же была похищена одним из представителей совета рас и принята на ура. Видимо решили, что земляне отказываются от развития оружия в пользу научно-исследовательского типа развития.

Огорчать не стал, переведя диалоги на другие темы.

Разговор же Лады был в воздухе над странным столом. Диалог с десятью представителями рас. Как оказалось, не все расы способны выходить из тела. Не уделяя должного внимания развитию тонких тел, целиком и по большей части ушли в техническое, психическое или магическое развитие принципиально иного типа, нежели развитие человечества. С ней же разговаривали исследователи, теософы и представители тех тем, которые на земной язык или понимание лишь отчасти можно было перевести как «мистика». Когда поток первых вопросов о выборе человеком пути предполагаемых развитий иссяк, и Лада получила возможность самой задать вопрос, все десять собеседников ощутили, что значит «детское любопытство». Пользуясь возможностью, Лада засыпала такой горой вопросов, в кругу которых сложно было найти такие, какие бы не касались любой из тем. Узнала про сотни сгинувших рас в результате войн, про слившихся с миром или ушедших за край мира, а то и на энергетические потоки мира, про десятки сгинувших в результате экспериментов с собственным телом и генетическим вырождением.

Одной из таких рас, страдающих от вырождения, были серокожие, с которыми часто сталкивались земляне. Оказалось, что когда-то люди и серокожие воевали во многих мирах. Последние почти победили, уничтожив большинство людских колониальных миров и планету-колыбель. Но, бесконечно улучшая собственное тело, серокожие добились того, что перестали воспроизводить жизнь, предпочитая клонирование себе подобных и коллективный разум наподобие королевы в муравейнике. Бесплодные и подконтрольные своему высшему разуму, они стали тщетно искать выход, как объект для исследований используя бывших врагов. Как вывод, оказалось, что серокожие использовали и продолжают использовать людей как генетический материал. И совет разумных рас не против уничтожения их баз на Земле, Луне или в других пределах, только сами подтвердили своё невмешательство в развитие двух младших рас.

Лада убедила совет, что люди выбрали самую сложную дорогу развития. А именно — идти по всем путям развития одновременно. Рассказала, с какой верой в собственной правоте разные люди возможно за одну и ту же жизнь, то почитают Творца, то становятся неверующими, углубляясь в технологии, то занимаются развитием, то падают на дно деградации, колдуют, то вновь поднимаются до небес, расправив крылья в любви… Человеческая раса одна, но люди разные. И пути у всех людей разные. Лада убедила, что люди, так не похожие сами на себя в разном возрасте, умеют учиться и развиваться, если на то приходит острая необходимость. Не умеют лишь отличать правду от лжи и часто теряются в заблуждениях. Но пообещала, что этот дуальный мир ещё не раз подбросит, уронит и снова подбросит людей так, что вскоре те сплотятся и вступят в совет разумных рас по праву р а в н о й расы.

Не больше чем за час разговора, Лада по праву самого развитого во многих планах гения от лица человечества получила сначала право колонизации Луны, а затем присутствие на всех планетах и спутниках территории, которую люди называли Солнечной системой. Совет отметил эту область мира, как владения людей и впредь обещал не поддерживать суверенитет нового образования.

Всё складывалось хорошо лишь до той поры, пока совет не потребовал к себе в качестве представителя одного из троих людей. Лада была скреплена обязательствами Аватары, Скорпиона тянул вернуться домой пока не рождённый сын, а вот Родослава уже ничего не держало в узких пределах Солнечной системы и смежных миров…

— Давай, сын, пора прощаться. — Родослав повернулся к Скорпиону. — Я верну вас на Землю и уйду вместе с ними. Базу оставят как форпост, маячок для связи. Приходи сюда, когда ощутишь, что сможешь. И не позволяй политиканам взять бразды управления людьми. Ограниченные не в силах видеть то, что есть. Видят только то, что показывают. Не позволяй своей структуре скатиться до банально простого влияния. Смотри за горизонты и мне не придётся краснеть за нашу расу.

— Но почему ты не хочешь увидеть своего внука?

— О, мы ещё встретимся.

— Это общие слова. Я всю жизнь искал тебя, искал мать, но когда нашёл, не принял. А когда принял, тут же потерял. Это жестоко, отец!

Родослав мягко улыбнулся, прижал к себе. Обнимая, обронил:

— И с тобой тоже встретимся. Эта дорога манит нас и ждёт, но в каком-нибудь из миров мы непременно встретимся вновь, сведённые на перекрёстке судеб… Но подожди, я не могу тебя оставить без леговских начал. — Родослав обхватил гудящую от переизбытка информации и ощущений голову. Молнией пришло ощущение двадцать девятой ступени — леговских начал. Той ступени, с которой начинается иное восприятие мира. — С твоим рвением новая ступень развития понадобится тебе в самое ближайшее время.

— Отец…

— До скорой встречи, сын.

Вспышка…

Лес. Вечер. Тоска и ощущение пустоты, да большой, тяжёлой, невосполнимой потери.

Имеем — не ценим, потерявши — плачем.

Лада обняла, прижалась.

— Всё будет хорошо, братик. Теперь это наш мир. Мы за него в ответе.

— В ответе, — оглушено прошептал Скорпион, не сразу приходя в себя.

Солнца было много. Светило разило огненные стрелы с чистого небосвода, не встречая преград. На небе ни облачка, взгляду не за что зацепиться. Разве что за макушки гор и верхушки высоких крон деревьев. Но все взгляды в небо, запрокинуты головы к синеве небесного купола.

Девять человек на поляне, все, как один в светлых длинных одеждах, собрались в круг. Восемь пар стариковских рук сомкнули ладони, раздвинулись, охватывая заповедное место. Рысь подошёл к кругу последним, ладони неторопливо подхватили стариковские сморщенные пальцы, ухватился покрепче, боясь ненароком сломать хрупкие кости.

— Ты не за меня беспокойся, — ухмыльнулся волхв Велимир, стоящий по правую руку. — Ты за собой гляди. Тебе основной удар держать. Выстоишь — поднимется Слава. Нет — нас уже не откачают.

— Я готов, — твёрдо обронил Рысь. — Начинаем.

Велимир обвёл неторопливым взглядом волхвов. Старики вразнобой закивали, бормоча меж собой в густые бороды.

Рысь закрыл глаза. Открыл уже без зрачков. Белая пелена заволокла глаза, а в руки как по гвоздю воткнули. Ладони «проткнуло» калёным металлом, странная холодно-обжигающая боль побежала по рукам, коснулась плеч, расползлась по груди и ударила по сердцу, солнечному сплетению и в виски, стойко вцепилась в позвоночник и отдала в ноги.

Аналог забытой магии в мире, где магический дождь иссяк тысячи лет назад. Аналог, пропитанный болью пожертвования собственной энергии, своими ресурсами организма и тонких тел.

Стиснув зубы, Рысь терпел.

Бледно-зелёное марево поползло от ног каждого из девяти в кругу, замыкая круг сферой. Мерцающий купол расширился, вырос вверх и за пределы круга, пока не накрыл всю поляну. Земля затряслась, пошла швом посреди круга. На свет медленно, нехотя показалось серая плита. Несведущий мог назвать её надгробием, но не мёртвого покоила она под землёй, только охраняла тяжёлый сон князя. Аватар Слава спал с зимы тысяча девятьсот сорок первого года, когда в очередной раз не смог воздержаться от вмешательства и защитил страну от тёмных сил агрессора, как делал десятки раз до этого, не желая мириться с существующим порядком баланса, а вернее дисбаланса сил.

Плита прорвала дёрн земли и, вспоров траву, медленно поползла на волю. Словно земля отдавала своё через силу, не желая расставаться пусть даже с временно погребённым. А Рысь ощущал тяжесть схрона так, как будто сам стоял сейчас посреди поляны и тянул за верёвки каменный гроб из земли, а то и плечо подставлял. Но нет, всего лишь убрали охранное заклинание и попросили земле отдать схоронённое. Так же, как приказали семьдесят лет назад Эмиссары приказали земле зарыть гроб. Эта разница в «приказали» и «попросили» и ощущалась как тяжесть компенсации сил.

Земля вытащила на поверхность больше двух третей владения успения, когда в кругу появились трое Аватар. Бодро, Здраво и Жива подошли с трёх углов. Четвёртый угол остался пустым.

Велимир, хрипя, словно от долгой пробежки, первым разомкнул круг, освободив ладонь. Волхв слева — Доброслав, освободив руку, подтолкнул в плечо.

— Ступай, Рысь. Здесь славно помог, теперь там так же добро помоги.

Рысь моргнул. Белена спала с глаз, зрачок вернулся на прежнее место. Растирая затёкшие пальцы, подошёл к четвёртому углу плиты. От разрыхлённой земли несло сыростью, под пристальными взглядами прикоснулся к холодной плите. Зелёная сфера над поляной не спешила прекращать своё существование и после распада круга.

«Потраченных сил хватило на автономное существование?» — Подумал Рысь и взялся за плиту обоими руками.

Аватары одарили улыбками. Лица светятся, глаза полыхают синим.

— Не силой двигай! — Донеслось с хрипотцой от волхва Велимира. — Волей двигай! Волей! Вели успению отойти! Заставь смерть отступить!

Плита легко поднялась со стороны Здравы и Живы, накренилась. Потому со стороны Бодро приподнялась лишь чуть-чуть. Ему требовалась помощь.

Рысь глубоко выдохнул и включился в общие старания. Ощущения тепла, света, любви, заботы, радости, счастья заполнили сознание. Звуки смеха, шелеста травы, звенящих ручьёв, весенняя капель с сосулек, раскаты грома — эти звуки зазвучали в ушах, заставил себя воскресить их из памяти. Образы замелькали перед глазами: молнии, солнца, полной луны, Млечного пути, первая улыбка младенца Ёруша, раскрасневшиеся щёки Натальи… Всё, чем полна была не скупой на события жизнь, полилось с глубины души и подгоняемое волей направилось к каменном краю надгробия.

Плита взмыла на высоту локтя и поплыла в сторону. С гулким грохотом упала в траву подле усыпальницы без ущерба для себя.

Не успел Рысь расслабить сосредоточенное внимание, как зелёная сфера подняла края купола и завихрилась над гробом, собирая все усилия круга волхвов в одно целое. И этот зелёный поток обрушился на бледное тело.

Заклятие снятия трансоформировало совокупные усилия всех в один сплошной импульс пробуждения. И этот импульс впился в князя. Грудь Славы высоко поднялась, глаза широко раскрылись. От удара зелёного облака в солнечное сплетение князь согнулся пополам, поднимаясь не из гроба, но из самого заточения.

Рысь смог рассмотреть Славу во всех подробностях: недлинные русые волосы на лбу схвачены шёлковой нитью, короткая густая борода, глаза зелёные, широкие плечи, крепкие руки. Весь бледный, словно мелом посыпанный. Не свойственная его коже белизна. Только щёки начали быстро розоветь после пробуждающего «удара». Только от одежды одни лохмотья остались. Тление не затронув тела, на одежде отыгралось.

— У-ух, ну и сны, — обронил Слава, медленно поворачивая головой по сторонам. Голос крепкий, почти бас. Повернулся к Рыси. — Пришло, значит, время, собрат?

Рысь не нашёл ничего лучше, как кивнуть. Поспешно поправил ошибку, заговорив:

— Пришло, князь.

— А вовремя ли меня разбудили? — Слава повернулся к Аватарам. Те глаза не отводили, но и не отвечали.

— Ты проснулся в самое время, князь, — донеслось от Велимира.

— Добро… Где Добро?

Аватары все как один отвели взгляды.

— Нет, значит нашего брата больше… — Протянул Слава и добавил. — Меч мой где?

— Нет больше меча твоего, Слава. — Ответил за всех Отшельник Рысь. — Но и Золо больше нет. Не равноценный ли обмен?

— Кто же одолел Эмиссара?

— Дядька твой. Скорпион.

— Дядька? Долго же я спал, раз Родослав наконец завёл ребёнка. Меч признал его по праву или по принуждению?

— По праву, Слава, — вновь донеслось от Велимира. — Скорпион вообще на тебя во многом похож. Тоже лезет до тех полок, до которых ещё не дорос. А как сюрпризы по лбу прилетают, так не от всех уворачиваться успевает. Шишки как мой кулак.

Слава рассмеялся.

— Значит, кровь рода играет. Значит, будет с кем в бой плечо к плечу пойти. Да, братья? — Слава прошёлся тяжёлым взглядом по Живе, Здраве и Бодро. Все трое согласно кивнули. Вновь собрат покоя не даст, не даст засидеться.

— Тогда все свободны, — И Слава перемахнул через край каменной усыпальницы. — А вот ты… — положил тяжёлую руку на плечо Рыси. — … меня в курс дел введёшь.

— Так. — Рысь хмыкнул. — С чего бы начать? Да вот с дяди твоего и начну.

Глава 2 — Кукловоды -

Максим Леонидович захлопнул крышку ноутбука, расплылся в кресле.

— Ну, вот и всё. Основные задачи выполнены. Отряды скорпионовцев штурмуют станции подавления. Через пару минут щиты перестанут функционировать. Мозги прочистятся. Зомби-команды перестанут давить на сознания.

Василий подул на плавающий в кружке чая лимон, отхлебнул сладкого чёрного чая, бодро крякнул:

— Хороший чай. А вот наш план не полный. Квалифицированных силовиков при всём желании не хватило на все станции. Проснётся только пятая часть мира. Над остальными территориями по-прежнему будет веять туман контроля личности.

— Ну, ничего и до прочих доберёмся. Главное начать, а…

— … а ответка не заставит себя долго ждать, — договорил Меченый, по обыкновению появившись из ниоткуда. Странными были его действия. Повалил обоих на землю, уткнув лицом в пол. Василий обжёгся чаем, Максим треснулся о пол головой, упав со стула.

В стену ударил светящийся шар, даже сквозь закрытые веки на миг ослепило. Оба мозговика ощутили, как Меч отпрянул, послышалась возня, полетели о стены стулья, огромный стол перевернулся так же легко, как от пинка легкая табуретка. Тут же стол прожгло в двух местах, запахло палёным. Дым взвился под потолок, активировав пожарную сигнализацию. За шиворот полилась холодная вода. Рубашки и штаны промокли на сквозь за секунды.

— Ну, ты-то куда лезешь? Тебе с этого что? — Донеслось сбоку.

Макс и Вася рефлекторно повернули головы в стороны вопрошающего. Им оказался седой старик с залысиной. Насколько оба изучили досье на Эмиссаров, это был обычный образ Слабо. Рядом с ним в линию стояли Мёртво и Нежить. Присутствие Горе с Саввой в кабинете или на базе оставалось под вопросом.

Меченый стоял напротив троицы, странно растопырив руки и до предела разведя пальцы. Тёмное марево висело в воздухе, по странному щиту, которым прикрыл себя и обоих, ручьями бежала распыляемая вода.

— У меня есть семейные обязательства. Если родителей нет дома — я за старшего. — Хмыкнул Меч.

Створки проёма раздвинулись, семь автоматов охраны взяли непрошенных гостей на прицел. Меченого в том числе. Скорпионовцы укрылись за прозрачными щитами.

— Чёрного не трогать, только тех троих. Дернуться — стреляйте! — Крикнул охране Василий.

Подоспела ещё порция солдат. Все больше в проёме не помещались, и группа вынужденно ввалилась в кабинет, рассредоточиваясь у стены под прикрытием щитов…

Попытка не удалась, так как у Нежити в руках появилось мерцающее зелёное облако. И совсем не со свойственной облаку скоростью, дымчатый снаряд полетел к проёму, не обращая ни какого внимания на заливающий кабинет искусственный дождь.

Меч резко подался немного влево, краям щита задевая летящий снаряд. Тот изменил траекторию и улетел под потолок, взрываясь над головой опешившей охраны. Двое охранников упали, пальцы остальных сдавили курки. Ответные очереди изрешетили всю троицу…

Пули растворялись в фиолетовой дымке, заслонившей не только Мёртво, но и его компаньонов. В руках Слабы загорелись огненные всполохи, собранная н а м е р е н и е м сила быстро разрасталась. Новый же шар Нежити впился в пуленепробиваемый щит одного из солдат в проходе и новым взрывом, помощнее первого, расчистил от охраны проход. Защитников стало меньше.

Меч чертыхнулся, отступая на шаг и чуть приседая, словно для упора. «Щит» его разросся, обхватывая с головы до ног иссиня-чёрной полусферой.

Старший Эмиссар расплылся в усмешке. Роли разобраны. Меч взял себе роль защитника. Кто защищается, тот уже проигрывает. К тому же численный перевес на стороне атакующих.

— Не шути со мной, Горе, или не переживёшь сегодняшний день. — Бросил через плечо Меченый, не сводя взгляда со Слабы.

Макс с Василием непонимающе повернули головы к стене. Из неё, как из портала, показался бородатый наместник Кавказа с заготовленным потоком с и л ы в руках. Серебристое облачко готово было сорваться с рук в любой момент.

Максим с Васей переглянулись. Неприятное ощущение, когда кто-то создаёт ситуацию, в которой от тебя ничего не зависит. Этого не любил ни мозг структуры, ни мастер нитей вероятности. Потому последний закрыл глаза и прижал лоб к полу. Заставил себя в л и я т ь.

Огненноподобный и серый шары сорвались с рук Эмиссаров… и растаяли, не долетев до чёрного щита. Горе прижало к стене, сдавив горло незримыми руками. Нежити с Мёртво как по мешку с песком на плечи положили, оба припали на колени, покраснев лицом и тяжело дыша. На ногах остался лишь Слабо, но влиять старый Эмиссар больше ни на что не мог.

В кабинет неторопливо вошла Лилит, вплыла как лодочка, встав между Слабой и Мечом. Рыжей девы не касалась вода. Локоны на плечах оставались сухими.

Остатки стола улетели к противоположной стене, разбиваясь в щепки. Макс с Василием без боязни подскочили, стараясь не упускать деталей дальнейшей картины. Страх, минуты назад поедающий с хлебом, как ветром сдуло. Остался только жуткий, несвойственный обоим интерес.

Меч убрал щит и, кивнув матери, тяжело выдохнул.

Расчищенное место объяло синим огнём, словно горел газ. Идеально ровный круг огня расширился до двух метров в диаметре и металлический пол под ним словно перестал существовать. Вася после был готов поклясться, что всё помещение окутало глубиной, несвойственным ему объёмом. А в круге огня полыхнуло красным и в сотворённом пространственном портале показались чёрные земли. Огонь того мира взвился под потолок, шипя остервенело на падающую воду. Послышался гулкий, отдалённый грохот и такие неистовые крики, от которых в пору было седеть.

Лилит повернула ладони к потолку. Двадцать два тёмных шарика вспыхнули над руками немедленно. Души проклятых архонтов поплыли к столпу огня и зависли над центром круга. Стоило Лилит опустить руки, как все шарики посыпались в портал.

Ни Макс, Ни Василий не решились бы спорить, на какой этаж ада Лилит закинула чёрные души. Наверняка закон возмездия брался отыграть своё сполна.

Лилит красноречиво перевела взгляд на притихших Эмиссаров. Слабо, побелев лицом, покорно припал на колено. Через секунду всех четверых не стало. Следом исчез пылающий портал и Лилит пошла к выходу. Но если бы кто из охранников пришёл в себя, то с уверенностью мог бы сказать, что из кабинета никакая рыжая женщина не выходила.

Меч кивнул Васе с Максом и исчез вслед за матерью.

Кабинет погрузился в тишину. Сигнализация перестала слать на голову литры воды.

Макс ткнул Васю под рёбра пальцем.

— Ай, — обронил Вася, повернувшись.

— Вот тебе и ай, — просто добавил Максим. — В какой бункер не прячься, ад своих найдёт. Давай, что ли на природу переедем, к солнцу поближе. Там лучше думается. И мысли светлее.

— А-а, — протянул Вася. — Светлыми помыслами на билет на верхние этажи хочешь заработать?

— Да. И тебе лестницу спущу, — хихикнул Макс и закашлялся.

Оба ощутили, как резко не хватает в помещении кислорода. Огонь в помещении горел совсем не воображаемый.

— Погоди, а ведь Савва не нападал, — подметил Василий.

— Думаешь, нарочно?

— Надо прикинуть все варианты.

— Хорошо, выбираемся.

Миромир стоял у постели, водя рукой от макушки до сердца и обратно. Руку обдавало холодом, пальцы скрючивало, но намерений своих не изменял, продолжал прямую прокачку в тело. Основные энергетические каналы наполнились энергией до краёв. Приятное тепло должен был ощущать Сёма… но он не ощущал ничего. Сердце искусственно билось, лёгкие искусственно сокращались. Поддерживаемая жизнь, за которую борются.

Сёма стоял рядом с телом и смотрел то на рыжего полубога, то на самого себя на постели. Миромир до того ослабел в бесплодных попытках, что не замечал его присутствия. Он вообще ничего не замечал, изо всех сил старясь хоть раз в жизни сдержать данное слово. Обещание, данное племяннику.

Левая рука тела была сплошь истыкана иголочками. Кожа, ставшая одним сплошным синяком, разлилась синевой от пальцев до плеча. На правом плече стоял горячий травяной компресс, ниже под ключицей стояла капельница. Капали что-то сосудорасширяющего свойства, надеясь если не вернуть мозг к нормальной деятельности, то хотя бы помочь самовосстановлению. На лице кислородная маска, среди мягкого света, мигают красными глазками-вампирчиками приборы. Хорошо, что нет раздражающего пиканья. Оно где-то там, на посту в коридоре. Не даёт спать персоналу. Да они и не спят, столпились возле двери и ждут. Полубог запретил всем входить.

— Не воскресай меня, Миромир. Я понаделал слишком много ошибок в жизни, — сказал Сёма вслух, но слова скорее прозвучали где-то внутри. Тонкое тело, свободное от плоти, звуков издавать не могло. Новый, странный мир ощущений накатывал волной дежа вю. Вроде всё новое, а вроде такое знакомое. Это уже было. Было много раз.

Память тела старалась сопоставить приобретённый по жизни опыт с новыми условиями, но получалось не очень. Мозг, как мост, адаптирующий два мира, отключился. Не осталось якорей. Одной волей заставлял себя держаться рядом с телом и думать, вспоминать, размышлять, создавая искусственные привязки.

— Да, я любил. И продолжаю любить. Это, пожалуй, лучшее из того, ради чего стоит жить. Но мы же как цунами накатили на всё, что казалось не правильным. Набросились, принимаясь крушить, менять, учить, где-то даже насаждать. Каждый в какой-то период жизни мечтает создать что-то лучше. Но мы не мечтали, мы просто действовали. От слов к делу через всё ту же кровь, возмездие, устрашение… Нет, я не жалею. Повторил бы всё в точности. Ни одного хорошего человека я не убил, всё какая-то мразь попадалась или совсем нелюди. Но кто ставил меня карающим? Сам. Только сам. За идею, за идеалы, за светлое будущее, как бы это не звучало. Но, делая что-то, всегда делай на сто, на двести процентов. Я опустил руки, расслабился, посчитав дело сделанным. И вот результат. Я мёртвый на кровати, а ты заставляешь меня снова жить. Зачем мне возвращаться в эту боль? Кто ты мне, если для тебя это так важно — дать мне новый шанс, новый пинок. Сменить мне батарейки и заставить ещё поработать…

— Очнись, дурак.

Сёма недоумевающее повернулся. По правое плечо стояло огромное (голова упиралась в потолок), широкоплечее существо, шерстистое и заросшее длинными волосами и бородой. Левый глаз существа зиял пустотой. Правый цепко смотрел меж бровей.

— Ты ещё кто такой? — Опешил Сёма.

— Твой отец, — без обиняков ответило существо. — Тот, кого ты поклялся убить.

— Так, ну хватит с меня сюрпризов!

— Я дал тебе жизнь, — сделало ударение на первом слове существо.

— То есть это были твои анализы? — Хмыкнул блондин, отмечая, что привычно готовится к бою. Тела больше не существовало, но возможность боя оставалась. И испробовать её был не прочь.

— Сёма, не смеши меня. Не было никакого суррогатного материнства. Мне приглянулась женщина. Я полюбил. Впервые за тысячи лет. А когда ты начал с детских лет крушить её квартиру первым всплеском способностей, пришлось тебя прикрыть и отдать совсем другим людям. Проще говоря, пришлось отдать тебя тем, у кого нервы покрепче. Впоследствии твою мать убили, а я вынужден был спрятаться в тебе.

— То есть ты подсматривал за мной в душе и вообще знаешь обо мне всё? — привычно пробормотал блондин вместо того, чтобы просто закричать «Велес!» и попытаться уничтожить существо. Или пробормотать «папа?» и недоверчиво засыпать волохатого сотней-другой вопросов.

— Не тяни время. Возвращайся.

— А то что? Не хочешь со мной умирать? Ты же закрыт во мне, не так ли? Ты только что сам признался, что скрывался во мне. Так вот почему тебя никто найти не мог. Ни Слава, ни Аватары, ни Меченый. Кто ещё? Перун? Он ведь твой давешний недруг.

— Сёма. Я понимаю, тот факт, что я твой отец, нисколько тебя не удивил, но клянусь Родом, лучше бы я им не был. Столько раз спасать тебя от смерти. Ты словно притягиваешь её магнитом. Столько раз давать тебе сил, подсказывать, нашёптывать…

— Нашёптывать, значит? Ты народ свой предал. Предков на сотни тысяч поколений!

— Не дури, мы все один народ. От одного Единого корня. Расогенез лишь процесс времени, обстоятельств и условий.

— От одного?

— Да, пусть и было это не сорок тысяч лет назад, а миллиарды тому, суть остаётся прежней. Вернись! У нас у обоих ещё куча дел.

— Что тебе до земли? Воплотишься в другом теле.

— Не позволят.

— Кто не позволит?

— НЕ ТЯНИ ВРЕМЯ!!!

Удар был силён, нанесённый ниоткуда и ничем. Пространство просто сместилось и закружилось чередой светлых бликов, вспышек. Кто-то перемотал время, разогнал и с огромной скоростью остановил.

— Вот так, малыш. Во-о-от так. Дыши-дыши. Сам дыши. Живи. — Миромир осторожно убрал руки. Пальцы хрустнули, сведённые холодом. Разведя сведённые плечи, слабо вздохнул, отступил на шаг. По одному из законов — питая тело, питаешь телом. Своим телом. Собственная внутренняя сила, копившаяся и расходуемая годами. Не мана, собранная с внешнего мира, не перенаправление (работа с энергетическими потоками) но часть собственной жизни.

Дверь открылась. Меченый вихрем ворвался с мечом наперевес. Миромир лишь успел выбросить обоих на сакральный уровень, чтобы не разносить сражением палату с едва выкарабкавшимся с того света пациентом.

Многомерность расплылась в реке плоского времени с двумя координатами отсчёта. Два сияющих огонька вспыхнули намерением войны.

— Почему сейчас? — донеслось не вербально от рыжего огня.

— Потому что только сейчас ты впервые за… Нет, такого никогда не было. Только сейчас ты на минимуме. — Пришёл ответный посыл.

Два волевых рапорта с пожеланиями смерти встретились, уничтожаясь друг в друге. На большее Миромира не хватило. Провалился в физический мир, выпав в коридоре здравницы. Следом шагнул Меченый.

— Открылся, папашка. Слабость проявил. Не ты ли учил меня всегда быть закрытым?

Простой одноручный лёгкий меч просвистел над рыжей головой. Полубог подставил обе руки, схватив клинок. Получилось слишком медленно и неровно. Правую ладонь, отдавшую большую часть внутренних сил, распороло до кисти. Клинок остановился лишь на кости.

— Один-ноль, — довольно оскалился Меченый. — Только я снова хожу.

— Видит мать Сва, ты не прав! — Миромир рванул клинок на себя. Меченый подался вперёд, не столько собираясь вернуть меч, сколько припечатать локтём в челюсть. Потом забрать проще.

Миромир вместо того, чтобы продолжать тянуть меч, отклонился в бок. Окровавленная рука взмыла к потолку. Семь капель крови повисли в воздухе, за какие-то мгновения налившись чернотой космоса. Возросши до размеров кулака, каждая капля устремилась к Меченому.

Промах. Первая капля вмяла стену на треть локтя в глубину за правым плечом Меченого.

Промах. Второй снаряд улетел в потолок, взорвав лампу.

Частичное попадание. Третья капля вырвала клок одежды, лишь чуть полоснув по коже на бедре.

Попадание. Четвёртый снаряд угодил в левую руку, выжигая кисть.

Промах. Пятый сгусток крови пролетел меж ног, расползаясь по полу огнённым всплеском.

Попадание. Шестая капля ударила в плечо, отбрасывая к стене.

Добивание. Седьмая капля впилась в живот…

Миромир, покачиваясь, приподнялся. Скрипучий голос произнёс:

— Сын, я жалею, что ты рос подле меня первые годы. Разбаловал я тебя!

Поверженный и распятый снарядами к стене, противник расплылся в окровавленной улыбке, через силу выдавливая:

— Ты так и не поумнел.

В следующее мгновение Миромир ощутил, как холодная сталь пронзает плоть меж лопатками. Острое лезвие вспороло рёбра и воткнулось в сердце.

— Как ты… — Миромир повернулся. Перед глазами стоял… сын. Он без улыбки подхватил оседающее тело. — Мне жаль выигрывать наш затянувшийся спор. Но ты знаешь, я не умею проигрывать. Да и пора тебе в путь вслед за братом в путь. Выходи, пока не умер окончательно. Старым время уходить. Такое бессмертие не окончательно.

— Ты… тоже… уйдёшь.

— Да, но не сейчас, — поспешно согласился настоящий Меченый. Тело в руках обмякло. Лишь искушённый, преисполненный могучей волей взгляд мог заметить, как над рыжей головой, вспыхнув искрой, душа отделилась от тела и исчезла в верхних мирах.

Закинув тело на плечо, Меченый повёл рукой. Дыры в стенах и на потолке исчезли, высохла и испарилась вся кровь, а перепуганный персонал и выздоравливающие, выглядывающие на пары из-за углов, забыли о сражении и побрёли по своим делам. Оставалось только подобрать ещё одно тело.

— Спасибо за помощь, мой непонятый друг Гарда. Ты всегда любил играть чужие роли. Хвала тебе, странствующий по мирам актёр. Надеюсь, ещё встретимся.

Сёма поднял веки, захлопал глазами. Пропустил момент, когда из палаты вышел целитель. Порядком заезженное шарлатанами наименование резало слух, но суть отображало верную. «Врачом» представителя персонала нового типа лечебниц назвать не мог при всём желании. Врать тот не умел. Только исцелял тело, специализируясь не на каком-то органе или области тела, а на всём организме целиком.

Тело после шести часов комы подчинялось плохо, но дышал сам. Рёбра чесались и болели. Ощущал всю боль тела. Во всех оттенках. Пластиковая кислородная маска на лице жутко раздражала. Но по рукам гуляла такая слабость, что согнуть локоть и стянуть её — преступление против самого себя. И язык-то едва ворочался, прилипший к нёбу.

От плеча приятно пахло хвоей — остался запах от компресса. Бутылёк в капельнице сменился. Сёма мог лишь догадываться, что капают на этот раз. Наверняка что-то для сердца или витамины. Печень с почками просто так засорять бы не стали.

Дверь отворилась.

«Маша?»

Вошла Лера. На плечах халат, на лице лукавая улыбка.

«Для мести самое время. Кто ей сказал, что я в здравнице? И Маше то скажут лишь через пару дней, не раньше. И то мягко, полунамёками, подготовят. Ей нельзя волноваться. Но ты то откуда?», — подумал Сёма.

Лера плотно закрыла дверь, приблизилась. В глазах что-то подходящее больше убийце или сумасшедшему, но не девушке двадцати лет.

Пальцы Леры коснулись одеяла… резко сдёрнули покрывало!

Нагой, как Адам и Ева в саду до падения, Сёма попытался возразить. Бурчание под маской и сам едва расслышал.

«Лучше бы убила».

Лера вместо того, чтобы достать нож или пистолет и, наконец, отомстить за секиру в груди и падение с небоскрёба, скинула одежду. Лёгкое летнее платье сползло по бёдрам, оказавшись на полу.

«О, нет. Нет, нет, нет. Не надо. Мне сегодня после молнии совсем не хочется».

Бледная кожа, распущенные волосы, ниспадающие на плечи. В любой другой момент жизни до момента знакомства с Марией она вполне могла Сёме понравиться.

«В прошлый раз суккуб, в этот — та ещё бестия. Я становлюсь изменником!».

Лера проворно взобралась на кровать.

«Куда смотрит инквизиция?»

Тело не починялось, разум не в силах был запретить плоти слиться с нелюбимой. Сердце застучало быстрее. Сёма, что есть воли напрягся, стараясь вернуть себе потерянный контроль. Кончики пальцев слабо задрожали, но не более…

«Нет, нет, нет!» — Молоточками стучало в голове. — «Велес!»

— Что?

— Помоги.

— Ты едва не убил меня, а теперь просишь о помощи?

— В следующий раз обязательно убью, помоги!

— Нет.

— Тогда проваливай из моего тела. Я не двойной инкубатор. В каждом теле есть место лишь для одной души. Подселенцы, да ещё и убегающие от прошлых проблем, мне ни к чему. И не смей называть себя моим отцом! Ты жалкое, никчёмное существо!

— Хорошо, я уйду.

— Уходи.

— Но не раньше, чем сольюсь с Иштар.

— Да ты совсем офонарел? Какая ещё Иштар? Где я тебе её возьму?

— Она здесь. Я чувствую её присутствие. Она в ней.

— Нет! Не позволяй ей! Нельзя меня трогать!!!

Лера ускорила темп, вбивая в кровать.

— Клянусь тебе, отец, один из нас не переживёт нашу следующую встречу.

— Как скажешь, лег.

— Кто?

— Кое-что в тебе всё же от меня останется. А теперь уползи в самую тёмную комнату своего разума и предоставь всё мне.

— Чисто из чувства свойственного мне противоречия ничего не ощутишь ты! Пошёл вон!

— Нет, ты не можешь!

— Могу!

Распущенные волосы щекотали лицо. Полные белоснежные груди терялись в густых волосах. Ореолы набухших сосков едва заметны. Глаза в глаза! Только глаза в глаза!

Сёма злобно прикусил губу. Непослушные пальцы слабо собрались в кулаки.

«Приёмные родители, конечно, учили не бить девушек».

На запястья тут же легли её руки. Усмешка коснулась хитрых губ.

— Не шали, — одними губами прошептала она.

«А ты тогда чем занимаешься?»

Если в глазах застыл этот вопрос, то в ответ получил всё ту же улыбку.

Она наращивала темп, не позволяя себя, однако, ни вскрика. Только так же как он прикусила губу и запрокинула голову. Надежда, что кто-то войдёт, услышав крики, таяла на глазах. Кровать и не думала скрипеть, купленная, как и всё оборудование, совсем недавно. А руки не могли дотянуться до рации с кнопкой вызова на тумбочке.

«Перестарались с комфортом», — подумал Сёма.

Минуты тянулись. Сдерживаться было всё сложнее. Наездница вопросительно смотрела сверху вниз, давно намереваясь закончить скачки. Этот неуместный самоконтроль ей надоедал.

Сёма всячески представлял себе самые нелицеприятные и неаппетитные картины из всех возможных, которые только мог вообразить мозг. И некоторое время тянуть это самое время вполне удавалось. Но где-то между мёртвыми старушками и волосатыми задницами мелькнул образ Маши. Разум встрепенулся. Сёма быстро переключился на ещё более жуткие образные фантазии, но любимая мелькнула вновь. И ещё. Чем больше заставлял себя не думать о ней, тем больше мозг настойчиво рисовал её портреты, выуживал из памяти воспоминания. Приятные воспоминания.

До невероятного неуместные под «наездницей» воспоминания…

Лера победно улыбнулась и, чмокнув в нос, как медуза сползла с кровати. На лбу её выступал пот, несколько прядей слиплись. Словно издеваясь, пригнулась лицом к двери и неспешно влезла в платье.

— До встречи, марафонец, — прозвучало у двери.

Сёма вздохнул. Мысли кончились. И без того расслабившееся тело стало клонить в сон. Но вместо того, чтобы прикрыть веки и отключиться, ощутил боль в груди. Она накатила одной волной. Дикий спазм комом боли заставил скривиться. Их области солнечного сплетения миру явился Велес. Он воплотился и из эфира, обретя плоть. Боль оставила так же быстро, как и началась.

Волохатый коснулся огромной когтистой лапой кислородной маски, сорвал рывком и когтём осторожно пошкрябал нос. Он некстати зачесался пару секунд назад.

«Ах, спасибо», — подумал Сёма, не позволяя всем остальным мыслям облачиться хоть в какую-то форму. Одно дело, когда враг сидит внутри и ему невыгодно тебя убивать и совсем другое, когда стоит рядом у твоей кровати с возможностью твоего устранения в триста процентов. Если Велес уловил мысли о носе, то всё остальное как на ладони. Более того, если Велес действительно отец, то он для него всегда на ладони.

Больше ничего не делая, не обронив и слова, Велес повернулся к двери. Дверь словно ждала, когда её откроют. Рысь и какой-то незнакомый Сёме широкоплечий русый мужик с густой бородой вошли стремительно. Почти влетели с мечами наперевес.

— Так вот ты где, старый враг, — первым обронил спутник Рыси, минуя приветствия. — Волхв был прав — меня разбудили вовремя.

Это был последний день Велеса в нашем мире.

Трон, наконец, опустел. Меченый мог спокойно занять его место.

Но в мире, где всегда есть место случайностям…

Скорпион оказался рядом со здравницей вместе с Ладой. Вдвоём вошли в здание, перекинулись парой слов с охраной и поднялись по широкой лестнице на третий этаж.

В холле немного задержались среди распустившихся цветов и искусственного водопада. Падающая вода приятно ласкала слух, растения, купаясь в солнце, собирали пыль и питали окружающее пространство не только кислородом, но и энергией. Она разливалась в воздухе для каждого желающего. Бери — не хочу.

Место спокойствия и умиротворения.

— Недолго ты был моим учителем, — вздохнула Лада.

— Я и замом Аватары то недолго был, — кивнул Скорпион. — Но то, что ты теперь Аватара не значит, что мы не можем друг у друга учиться. Так что не расстраивайся. Мы будем рядом друг с другом, будем поддерживать друг друга.

— Ты переложил ответственность на мои плечи, братик, — усмехнулась сестра.

— Тебя выбрали сами Аватары. Как только полностью станешь контролировать свои порывы, эмоции, возобладаешь над страстями, станешь сильнее меня, сестричка. Станешь полным Аватаром. Возможно даже сильнее каждого из четверых, потому что ты — мать. Будущая мать для своих детей, но впоследствии будешь и матерью для всех остальных. Время Кали Юги набросило полотно забвения на матриархат, но не навсегда. Возможно, мир снова забудет про воины, когда ты станешь взрослой.

— Но ты же потомок богов, Скорпион! А я так многого не умею!

— Да, я потомок богов, но нескольких, а в тебе причудливо сгенерировались все их линии. К тому же я не могу быть Аватаром по той причине, что пристрастен. Отец ушёл, но дядя, брат, мать… Они смогут влиять на меня по родственной линии. Зависим, значит управляем. Пока не стану независимым, я не вправе качать весы. Со старым влиянием мы ничего не изменим.

— А ты на меня разве не влияешь?

— Мне нет десятков тысяч лет, — улыбнулся Скорпион. — Я не их уровня. Потому влияние моё на тебя сводится только к просьбе.

— Просьбе? Какой? — Лада отбросила серебряную прядь со лба, вопросительно повернулась к собеседнику.

— Помирись с родителями.

Лада отвернулась.

— Лада.

Дальнейшего разговора не получилось. Из коридора послышались крики, что-то ударилось, упало, взорвалось. Поспешили в коридор.

Там дрались трое. Но бой был недолгим. Пронзённый мечом Миромир обмяк на плече сына. Ещё один убитый участник сражения занял место на втором плече победителя.

— Имя тебе — Чернослав!!! — Изо всех сил на эмоциях выкрикнула Лада через весь коридор.

Скорпион ощутил вспышку.

Глава 3 — Шестое небо —

— А ты знаешь, что если скорпиону отрезать хвост, то получится рак, — было первое предложение от Меченого.

Скорпион обернулся. Здравница сменилась пещерой. Сухой пол, неровный потолок, стены. Ни входа, ни выхода. Сплошные стены. Только воздухоотвод под потолком. Два больших факела чадят над парой каменных возвышений. Прямоугольные и продолговатые, те словно не одну тысячу лет служили лежаками для тел, выточенные древними мастерами в стенах пещеры.

— Ты это к чему?

Меч резко схватил за лицо обоими ладонями, сблизился, коснувшись лбом лба.

— Всё, брат. Она дала мне имя. Процесс запущен.

— Хочешь сказать, ты перешёл точку невозврата и обречён уничтожать?

— Я не знаю, как это проявится. Денница не посвящал в свои планы. Теперь я просто заряд, а детонатор у него в руке.

— Нет ничего предопределённого. Разберись со своим фотумом сам, как делал это тысячи лет подряд. Ты же не родился бессмертным. Ты им стал.

Меч отстранился. Присев на край лежака, он обхватил свою голову. Распустившиеся волосы скрыли лицо. Голос, полный неподдельной печали и горечи заговорил:

— Когда то мы все стояли перед Единым в одну линию. Все согласные, обречённые на повиновение. Сатанаил был первым, кто позволил себе усомниться. И теперь мне придётся спуститься к нему, чтобы узнать свою роль. Или я исполню предначертанное в неведении, а это совсем не по мне.

— Морок ты! Денница служил Велесу в его попытке воздания новых людей семь тысяч лет назад. Почему он пометил тебя двенадцать тысяч лет назад? Почему Лилит, ушедшая из сада семь тысяч лет назад, родила тебя двенадцать тысяч лет назад? Почему Денница правил первым более сорока тысяч лет назад? Время вообще перестало иметь значение?

— Они оба ушли из райской резервации в демонические миры. Лилит спускалась не так глубоко и вернулась в нашу реку времени раньше, а Денница дошёл до самого дна, обречённый на падение на самое дно. Он и вернулся к началу Созидания, когда часть Единого Творца воплотилась в том месте, из которого позже был создан наш мир.

— Ты говоришь, что вы стояли пред Создателем нашего конгломерата, значит, ты тоже был там? В начале. Ещё до своего рождения здесь?

— Ты тоже был, — добавил Меч.

Скорпион поднял бровь.

— Я существую только здесь.

— Ты вспомнишь, — Меченый поднял голову. Черные глаза уставились пристально. — Ты всё вспомнишь. Но если я сделаю ответный шаг, я вернусь совсем другим. У тебя будет не больше пары десятилетий, чтобы создать и насладиться Золотым Веком. Потом я испробую все прелести плотского существования, перейду все грани из возможных. Другим меня Сатанаил не выпустит. Пользуйся временем межвластья. Этот Золотой Век будет самым коротким из всех.

— Я не всё понимаю, о чём ты говоришь! — В сердцах выкрикнул Скорпион. — Если я был там подле Создателя нашего мира, то покажи мне этот момент!

— Я покажу тебя кое-что получше, побеждённый.

— Побеждённый? Кем?

Меч подошёл, обхватил за плечи:

— Отец бросил, дядя бросил, мать покинула, а теперь ещё и ученица положила на обе лопатки. Каково это, ощутить потерю всех?

— О чём ты? Родослав действительно ушёл. Но как ты узнал?

— Так же как знаю, почему ушёл мой отец. Пришло время, и он ушёл. И мать наша покинула этот мир. Она увидела рождение твоего сына. Её последним желанием было увидеть внука. А Лера… — Меч сделал паузу, поднимая значимость момента на новый уровень. — Всё правильно. Она превзошла тебя.

— Как?

— Ты не в силах породить новую жизнь.

— Она родила? Но от кого?

— Зря ты оставил блондина одного.

— Сёма? Он не мог. То есть она не могла от него зачать. Он безумно любит Марию.

— Пока он не мог, она смогла, — захихикал Меченый.

— Довольно, Чернослав! Ты несёшь бред!

— Бред? Нет, только чуть тороплю события. Ты думаешь, что всё ещё находишься в своём времени?

— Я уверен! А ты просто с ума сошёл!

— Тогда мне действительно стоит показать тебе.

— Что показать?

— Те миры, что люди по привычке называют ангельскими.

— И я смогу понять больше?

— Ты станешь образным человеком, достигнув декады Человечества, едва поднимешься в них вместе со мной. Тридцатый уровень божественного развития.

— А после? А после наши дороги разойдутся. Приляг на полку, нам придётся оставить тела здесь. И запомни. Пытаться уничтожить моё тело бессмысленно. Я восстановлю его тот час же, а ты прибавишь в весе в нижних мирах. Понял?

— Я лежачих не бью. Если возникнет необходимость — сразимся лицом к лицу.

Едва оба легли на полки в стенах, как из тел выбросило. Что-то словно за руку схватило и понесло с огромной скоростью вверх, в небо, к свету без солнца. К высшим мирам.

Миры проносились так быстро, что не успевал привыкать к новым ощущениям. Сама душа расправляла крылья, отогреваясь в свете духовного восхождения. И непередаваемая гамма душевных исканий обретала плоть.

Двое неслись по восходящей до той поры, пока что-то не преградило дорогу. Скорость замедлилась и остановилась совсем. Скорпион сфокусировался на объекте и увидел (насколько позволяло прозрение) сияющую золотом исполинскую крылатую фигуру с багровыми крыльями. Существо с шестью парами крыльев и двумя пылающими не огнём, но светом мечами.

— Атвентиил зрит. Выше вы не пройдёте, — услышал Скорпион в себе, ощущая, как трепещет душа перед этим существом.

— Одним меньше, одним больше, — послышалось от Меченого. Он словно приготовился к сражению.

Скорпиона поражала сама мысль о сражении с подобным существом. Нет, только не в этом месте! Только не сейчас. Насладиться ощущениями ещё хоть немного. Хоть ещё одно мгновение.

Но сражение близилось. И по ощущениям напряжённости и жажде битвы, что исходили от души Меча, он, судя по всему, не слишком опасался крылатого исполина.

— Меч, как ушёл твой отец? — Неожиданно для самого себя спросил Скорпион.

Меченый повернулся, враждебным сиянием давая ощутить, что вопрос не ко времени. Но вопрос задан, а осквернить высшие миры ложью, не смел даже он.

— Я убил его. — Донеслось от проводника.

— Ты убил собственного отца, но смог подняться к ангельским мирам, да и меня поднял? Силы хватило на обоих и это не предел? — Послал Скорпион.

— Ты многого не понимаешь. Старый должен был уйти, потому что стал цепляться за этот мир и перестал развиваться. А Пределы — условность, которая существует лишь благодаря таким вот крылатым уродам. Единый никого не ограничивал. Падение и восхождение — игра Создателей миров. Не все, но многие Дети таким образом усовершенствовали Игру Отца. Искусственные рамки, брат!

— Не нападай на него!

— Почему?

— Он красив и совершенен.

— Он — лишь оболочка программы ограничения. Она может принимать любую форму. Не верь всему слепо!

— Брат…

— Что?

— Ты убил отца своего! Тебе я не верю тоже.

— Не противься! Мы слишком много весим вдвоём. Мне не удержать.

— Вот этого я как раз и добиваюсь. Не лезь в верхние миры. Мы ещё со своим миром не разобрались. У нас там остались кое-какие дела. Ты не забыл? Или если в тебе сработает детонатор, ты хочешь уничтожить всё начиная с самой вершины?

— Не льсти себе, брат. Это лишь одна из множества вершин. До всех нам не дотянуться.

Скорпион зацепился за брата и принялся тянуть вниз.

— Ну, уж нет! Если не хочешь выйти из роли бомбы, детонировать будешь рядом со своим ответственным за взрыв! Ты как раз хотел с ним повидаться!

— Ты понимаешь, чем нам обоим грозит это падение? Ты хочешь попасть в ад?

— Куда бы я ни попал, я выберусь оттуда, чтобы увидеть своего сына! Бей, же, крылатый! Не дай нам возвыситься! Исполни свою роль!

Два сияющих меча обрушились на сковывающие одни другого души. Полёт вниз был ещё быстрее, чем восхождение.

Скорпион пришёл в себя не сразу. Дикая тоска захватила в плен душу ещё до того, как понял, где оказался. К несчастью это была не пещера. Тело осталось где-то там, в физическом мире, погружённое то ли в кому, то ли в анабиозное состояние. Но даже великолепно тренированное и с исправно работающими энергетическими каналами, со всеми до предела замедленными процессами оно проживёт не больше года. А значит, до этого времени во что бы то ни стало стоило вернуться. Иначе потеряется связь души с телом, и память о жизни лишь отложится в банк данных высшего Я. Для него не имеет значение значимость суеты сознания в физическом мире. Всего лишь проекция оболочки, временная одежда для души, не более.

Скорпион огляделся. Вокруг тёмный, мрачный мир, воскресающий в неприкрытой душе все возможные страхи из существующих. Это не был нижний мир ада, лишь верхние этажи, но от мысли, на какое дно упал более тяжеловесный Меченый, даже душа ощущала дрожь.

Тёмное марево обступило, принялось сосать жизнь, одаряя холодом и ужасом. Накатили мрачные воспоминания и то состояние, отдалённо которое в физическом мире можно было назвать депрессией.

— Прочь. Прочь, умертвие! Я не твой. Мне надо выше! НАДО И Я ПРОЙДУ!!!

Удар. Не физический, но ощутимый гораздо глубже, полнее, яснее. Это от кулака можно поставить блок или напрячь мышцы, смягчая удар, затормозить боль, заставить её уйти. Но у души нет мышц, нет блоков. А боль есть. И источников боли вокруг хоть отбавляй. Эти сущности, никогда не восходящие по лестнице миров, ненавидят саму суть вездесущей, всемогущей души, а потому пытаются выказать всю злобу, всю месть, всю ярость на ней, оторвать себе если не кусочек, то хотя бы ничтожную частицу сбережённого при создании Света, ощутить хотя бы запах того, что люди называют теплом души.

Шаг. Другой. Словно у души есть ноги. Пробиваться сквозь сотни тысяч существ, ненавидящих тебя, своё существование и друг друга, тяжело. Невероятно тяжело. Почти невозможно…

Но несправедливо терпеть чужие муки некогда — есть цель. Когда есть цель, дорога кажется легче. И потому снова шаг. И как бы ни было тяжело, всё равно шаг следующий. И ещё один. За Владлену, За Боримира, за Ладу, за Сёму, за Елену, за Дмитрия, за Даню, за Андрея, за Родослава, за Лилит, за себя в конец концов, за структуру, за доверившихся, за надеявшихся.

Шаги. Очень тяжёлые шаги, ведущие по незримым ступенькам от одного нижнего мира до другого. Всё ближе к цели, всё ближе к физическому миру. Там есть дела. Нельзя сдаваться. Пропуская свой страх через себя, борясь со всеми трудностями и препятствиями, снова и снова шаг, другой, третий.

Не падать. Идти. Просто идти вперёд. Идти, чтобы жить! Идти, чтобы существовать. Найти свои потерянные ли, опалённые ли крылья, взлететь ввысь! Вернуться к настоящему! Идти! Как бы ни было тяжело, идти!

ИДТИ!!!

Шаг. За все надежды шаг, за все стремления шаг, за всю суть жизни шаг. Шаг. За саму суть восхождения шаг, за обретённую возможность развития шаг! Шаг!

Шаг. За любовь шаг. Шаг ради любви. И снова шаг за любовь. Прочь из этого места! Хуже быть не может. Позади то, ниже чего не упасть. Впереди только свет, лучший мир, лучшая доля. Надо только идти. Идти и не останавливаться с любым грузом на плечах, выживать в любой обстановке, выживать вопреки и ради, не оглядываться на окружение, не слушать их тёмные мысли, не вовлекаться к тёмным стремлениям, не сдаваться! Не позволять себе останавливаться! Идти. Потому снова шаг! Потому снова надежда на лучшее.

Дорогу осилит идущий!

— На свет! К ЖИЗНИ! — Крик души Скорпиона разлетелся по всем уголкам демонического мира, впервые за долгое время, пугая самих его обитателей.

Скорпион продолжал стремительными темпами выбираться со дна миром.

Никогда ещё ад не видел такого быстрого восхождения.

Блондин, вращая в две руки меч и секиру, подступил на шаг, другой. Расстояние немилосердно сокращалось между старыми друзьями. Вновь рыжая, как высокое пламя костра, Лера лучезарно улыбалась, показывая свободные ладони. Несвойственная ей чернота испарилась. Перед глазами вновь стояла молодая девушка Скорпиона.

«Только вот прошлого не повернуть, да и брат куда-то запропастился».

— Ты не можешь меня убить. Месть не состоится. Иштар сделала своё дело. Теперь её нет во мне.

— Почему не могу? Ещё как могу. Так подло мной воспользоваться. Насильница!

Валерия легко приблизилась, мягко обхватив руку и разжав пальцы на рукояти. Меч воткнулся остриём в землю. Освобождённую ладонь рыжая приложила к животу.

— Там твоя дочь.

Сёма посмотрел в светящиеся глаза Леры. Там искрилась жизнь, прежде приглушённая. Она стала совсем другой. Мать, готовая дать жизнь ребёнку.

Горе-мститель вздохнул и воткнул в землю и секиру. Обе руки прижались к животу. Встал на колени, припав к нему ухом.

— Ну что мне с тобой делать? — Едва расслышала Лера.

— Любить, — одними губами прошептала рыжая.

— Я люблю Машу, — тихо, но уверенно возразил Сёма с лёгким оттенком стали в голосе.

Тепло живота приятно грело щёку. Сам послал зародышу импульс любви, тепла и света.

— Раздели любовь пополам. — Лера обхватила голову руками, перебирая пальцами густые пряди. — Ты большой, на двоих хватит. Просто не дай Маше убить меня до того, как родится Светлена.

— Светлена?

— Да. Так она назвалась, явившись в мой сон сегодня ночью. И… я не уверена, что это был сон.

— Хоро… хорошо, — сбился Сёма, ощущая, что не хочет подниматься с колен или убирать щёку. Напротив, руки обхватили Леру, обнял, целуя живот.

Вечеряющее небо полыхнуло синюшной чернотой. Инородные образования тёмной паутиной принялись расползаться по воздуху, спускаться к земле.

— О, Иномирье вылезло, — спокойно обронил Сёма.

— Чего им надо?

— Мы всех своих боссов и старших уничтожили сгоряча. Старые договоры недействительны. Вот и лезут посмотреть, чем поживиться можно. Санитарные барьеры ещё вдобавок до предела ослаблены. Миры идут на сближение. Как там это по-общечеловечески звучит? Катаклизм? Да, да, полный катаклизм.

— Пятнадцати снова придётся поработать сообща?

— Эмиссары не вступятся за потерянные вотчины. Отшельники только в том случае, если волна коснётся их. А Аватары…

Под небом появилась дева в окружении светящихся фигур. Сёма отчётливо увидел четырёх Аватар: Славу, Бодро, Здраво и Живу.

— Что я вижу? Поверженный лег? — Донеслось от девы. — Не видишь, что ли? Мир спасать надо! Нам нужна твоя помощь! Заменишь своего брата волота?

Последние сомнения пропали. Девой была серебровласая Лада.

Сёма хмыкнул, поднимаясь. Небу пригрозили секира и меч. Воинственный возглас поднялся до облаков:

— Да когда я отказывался от хорошей драки?! Жёны есть, потомство будет, чего ещё желать-то душе воина с божественной родословной? Разве что пару-другую крыльев!

— Нет. Нет! Стой! — Схватила за руку Лера.

Сёма сжал её пальцы, коснулся губами.

— Сложно будет жить в мире, который поработят. Мы должны перекрыть все проходы. Я должен… Ради свободы… Ради всей планеты.

Подхватило в воздух и резко понесло вслед за Аватарами в небо, к порталам.

— Подожди! — Взмолилась Лера. — Они же потом всё равно ещё что-нибудь придумают! Не уходи!

Сёма уже не слышал, всецело отдаваясь лёгкости полёта.

Неизведанное Иномирье ожидало новых гостей.

Ещё одна грань для человеческой расы, пройдясь по которой, предстояло отстоять свои права.

Права на жизнь, которым наградил Творец.

Продолжение следует…