Ведьме верить нельзя

ГЛАВА 26

Осторожно поднялась, будто заново пытаясь учиться ходить. Все мышцы нещадно тянуло и из-за этого мои движения получались неловкими — за столь длительный период забытья тело уже не помнило на что оно способно.

Жутко хотелось пить, жажда буквально сжигала меня изнутри, не давая возможности подумать о чём-нибудь другом. К моей радости, кувшин с вожделенной жидкостью, слегка подслащенной сахарным сиропом, я обнаружила рядом с дверью. Припала потрескавшимися пересохшими губами к узкому горлышку, удерживая тару трясущимися, ослабленными руками и принялась жадно глотать.

Дверь в мою каморку подверглась сильному магическому удару, слегка качнулась и открылась. Растревоженное сердце замерло, я вжалась в стену не в силах сделать хоть одно движение, настолько волнение охватило меня целиком.

Это мгновение, наверное, не забуду никогда.

Как же я соскучилась по своему графу. Мне не хватало его тепла и заботы все эти дни…

Интересно, сколько я пробыла в заточении?

— Верина… — старший Валуа с дымящимся револьвером в руках смотрел на меня, как на диковинку. Представляю, как я выгляжу, наверняка, кожа да кости, а на голове чемахла из подобия волос. Попыталась пригладить шевелюру, но потом поняла, что это бесполезно.

— Рич…

— Прости, что так долго… Я же, как и ты… был не в лучшем состоянии, — виновато улыбнувшись, он убрал оружие. Затем только вошел ко мне с раскрытыми объятиями, куда я с радостью и устремилась, пряча лицо у него на груди, наслаждаясь его запахом и этим, ни с чем несравнимым, ощущением мужской силы, трепеща от долгожданного присутствия действительно родной души рядом.

— Но ты пришел… — мой голос прозвучал непривычно, был скрипящий и глуховатый, я его совершенно не узнала, будто ворона каркала. Ричард бережно взял меня за подбородок и нежно поцеловал.

— Я не мог иначе, любимая… — мужские губы с моих губ перекинулись на шею, скулы щеки, они жадными крохотными поцелуями покрывали мое лицо и шептали при этом, повторяя: — любимая, любимая…

И я наконец, поняла, услышала своего мужчину: он меня любит.

Любит!

Ричард по-настоящему всем сердцем полюбил бездарную ведьму.

Слезы счастья покатились по моим впалым после болезни щекам, рисуя влажные дорожки. Я крепче прижалась к мужскому торсу, впитывая его тепло в свое дрожащее тело.

Мне было так хорошо, как никогда в жизни. В эту минуту я осознала, что больше ничего для счастья мне и не надо, только лишь, чтобы этот человек всегда находился рядом, поддерживал и успокаивал, помогал справиться с неразрешимыми проблемами и ничего не требовал взамен. Для меня станет огромной радостью заботиться о таком мужчине и рожать от него детей.

Я улыбнулась, ощущая, как трескаются при этом губы, но, не обращая на это внимание. Пусть я лишена по непонятной причине дара ясновидения, но вот именно сейчас, слыша ускоренное сердцебиение, чувствуя щекой тепло груди и вдыхая родной аромат своего возлюбленного, я увидела себя его женой, заботливо разливающей чай по фарфоровым чашкам, принимающую дорогих и желанных сердцу гостей. Разглядела наряжающую новогоднюю ёлку и смеющуюся себя в окружении детей, среди которых наша не только девочка, но и мальчик.

А за спиной графа всё ещё шла битва с главарем банды. Выяснилось, что наемников далеко не пять человек, и они оказали серьезное сопротивление полисменам.

— Нам надо, во что бы то ни стало, взять его живым. Так, как на де Гесса нет абсолютно ничего, а без показаний его сообщников у нас ничего не получится доказать, — обняв меня пояснил Валуа. — Мы две с половиной недели готовились к проникновению в это закрытое и забытое богами поместье. Осталось еще выяснить, кому оно принадлежит…

— Ричард, — я взяла в руки его лицо и заставила посмотреть мне в глаза. — Я люблю тебя…

Как же я мечтала сказать ему эти слова, и увидеть ответ в его глазах, наполненный нежностью и обожанием.

Улыбнувшись, он впился в мои полураскрытые губы, сминая и подчиняя их, а я прикрыла веки, наслаждаясь пониманием, что вот именно теперь мне поистине хорошо и легко на душе. Слишком долго я не хотела признавать, что полюбила этого мага, но ведь сердцу не прикажешь, хоть я и пыталась, буквально ломала себя, заставляя ничего не чувствовать.

— Я знаю… — отстранился кавалер из-за того, что поцелуй стал слишком болезненным для нас обоих.

— Правда? — не поверила ему. Ведь сама недавно только это поняла.

— У тебя кровоточат губы, прости… за мою несдержанность, — протянул мне платок граф.

— Твои ласки и доброта излечат все мои раны…

За спиной аристократа послышались тяжелые шаги, мы отстранились друг от друга и повернулись к выходу из места моего заключения.

— Все. Телескопа пленили, — в проеме двери появился усатый полисмен в красно-синей форме.

Ричард утвердительно ему кивнул, снял с себя пиджак и накинул его мне на плечи.

— Самое страшное позади, дорогая, — поцеловав меня, как ребеночка в лобик, он поддержал за локоток и вывел из старого замка.

Из рассказа моего компаньона, я узнала, что об исчезновении нанятой им прорицательницы стало известно лишь на следующий день ближе к вечеру. Когда я не вышла к завтраку, а затем и к обеду, Ричард заволновался и отправился ко мне в номер, а там, разумеется, никого не нашёл…

Мошенники подготовили похищение с особой тщательностью, даже записку оставили, в которой я сухо сообщала, что покидаю курортный остров с просьбой не искать. Так получилось, что составляя договор, Ричард обратил внимание на мой почерк, а именно написание отдельных букв, и сразу понял, что бумажка не от меня, и опять же — договор. Пока мы не довели дело до конца, в том числе это касалось и зачатия ребенка, контракт о сотрудничестве не будет считаться выполненным. Конечно же, о наличии подобного магического документа мои похитители не знали. Ну, а потом я варварски истязала кожу на руке найденным осколком стекла, сообщая, что меня все же увезли из отеля насильно, а это окончательно прояснило ситуацию с моим внезапным исчезновением.

С нанимателем головорезов дело обстояло гораздо сложнее. По неточным данным, выяснилось, что Жозеф — отлично обученный менталист. Правда, благодаря современным защитным заклинаниям и специальным артефактам не всякого мага можно подвергнуть внушению. Например, справиться с Дорианом и заставить его забыть любимую девушку у де Гесса так и не получилось, но зато в какой-то момент он нашёл подход к юной леди Байе, жонглируя её чувствами и слабостями, а также страхом потерять Дориана де Валуа. Его подельники так и не раскрыли ртов, погибли в мучениях. Стоило им начать говорить хоть что-то связанное с этим сомнительным дельцем, как сильнейшие боли поражали их нервную систему, полностью парализуя. Страшная смерть… Хоть я и была на них сильно зла, мне было жаль этих человеческих жизней.

Вот такая я неправильная ведьма!

Самое ужасное то, что случилось именно то, чего и боялся Ричард: предъявить барону так ничего и не смогли. По сути он был чист и нисколечко не причастен к моему похищению.

За ним установили слежку, желая подловить хоть на чём-нибудь, дабы упечь в тюрьму и не позволить осуществить коварные планы относительно друга детства, но молодой мужчина вел себя прилежно, даже встреч с будущей женой Дориана более не искал.

Вернувшись обратно в свой номер, я провела несколько дней, наслаждаясь комфортом и благами цивилизации. Принимала ванну, посещала СПА при отеле. С небывалым удовольствием и аппетитом питалась различными вкусностями, приготовленными шеф-поваром гостиницы специально для болезной ведьмы, опять же по просьбе графа. Забота Ричарда чувствовалась повсюду, а это делало меня безумно счастливой, хотя вопрос с замужеством всё ещё оставался открытым.

Старалась не думать о пережитых злоключениях, но отсутствие гардероба неустанно об этом напоминало. Создавая видимость моего отъезда, похитители избавились и от моих вещей. Теперь у меня вообще ничего не осталось, даже нижнего белья. Знакомая модистка прислала несколько своих сотрудниц и они сняли мерки — старые были негодные, ибо я очень сильно похудела. Также она передала несколько вещей, в том числе и предметов женского гардероба из списка первой необходимости, которые я могла носить в ожидании — пошива заказанных. Из драгоценностей у меня осталось только обручальное кольцо рода Валуа, а оно меня сильно расстраивало. Я с каждым днем всё больше и больше понимала, что сроднилась душой с невероятным мужчиной, равных которому точно не было, но… от этого знания становилось только хуже. Кто-то из нас точно должен уступить и по моему мнению это должна быть не я. Предательство своего рода — последнее на что я соглашусь ради большой и чистой любви.