Вечность в объятиях смерти

Глава 1

Ад.

Короткое, страшное слово, за фасадом которого скрывается нечто, не выражаемое простыми словами. Зловещее и ужасное. Такое, о чем при жизни лучше не думать, а после смерти…

По возможности туда не попадать.

Их было четверо. Бемби (нойм 39-го уровня), Мессия (37), Стэпли (36) и Пловец (34). Безжалостные убийцы, самое подходящее место для которых — преисподняя.

Лидер группы, Бемби, выглядела как подросток. Худенькая, миниатюрная девочка-женщина с большими влажными глазами лани. Свое прозвище она получила за ласковые, широко распахнутые глаза, с каким-то поистине детским удивлением взирающие на окружающий мир. Безупречно чистую реальность, переполненную любовью и счастьем.

При взгляде на Бемби у многих людей возникало неведомое доселе щемящее чувство нежности. Сопричастности к чему-то по-настоящему светлому. Если когда-либо существовала эпоха невинности, золотой век, где люди жили в мире и согласии, эта девочка-ангел пришла оттуда.

Однако внешность обманчива. На самом деле зрелая тридцатилетняя женщина была убийцей.

А то, что провидение одарило ее такой внешностью…

Что ж, вероятно, оно имело на то веские основания. Во всяком случае, Бемби никогда не страдала оттого, что окружающие считали ее милой беззащитной девочкой. Напротив, извлекала из этого чудовищного заблуждения максимум выгоды.

Когда-то давно, в прошлой жизни, они были успешной командой. День, когда удача повернулась спиной к своим фаворитам, стал последним для всей четверки.

Сначала низкоуровневый нойм разрезал Стэпли на части энергетическим ножом. Заманил в ловушку, переиграл вчистую, разделав, как свинью.

Спокой[15]. Уверенно. Безжалостно.

Нелепая смерть. Учитывая, что Стэпли был первоклассным бойцом.

Затем умер Пловец. Всего на несколько минут пережив партнера. Неуравновешенный психопат, страдающий периодическими вспышками гнева, рассыпался на тысячу мелких кубиков, расчлененный страшным оружием.

Бемби до сих пор не могла стереть из памяти жуткую сцену смерти, напоминающую некое подобие компьютерного моделирования.

Сначала из каркаса густо пересекающихся линий, образующих небольшие квадраты, создается корпус человека. Затем обтягивается «шкурой», черновым грунтом. После чего трехмерная заготовка раскрашивается в соответствии с желаниями дизайнера. Получается законченный виртуальный персонаж.

Пловец стал виртуальным героем, разбитым на мелкие квадратики. С той лишь разницей, что случилось это не на мониторе программиста, а в реальной жизни.

Его тело прошила энергетическая сеть, размеры ячеек которой не превышали одного-двух сантиметров. После чего в корпус ударила мощная ударная волна, отшвырнув его далеко назад. Превратив в несколько тысяч кубиков плоти, потерявших связь друг с другом.

В самом начале полета очертания тела сохранялись, отчего казалось, будто Пловец стремительно увеличивается в размерах. А затем, перейдя определенный порог, потерявший очертания образ превратился в кровавые ошметки расщепленной плоти, разлетающиеся в разные стороны.

Никто не заслуживает настолько страшной смерти. В расширившихся от ужаса глазах Бемби отражался кровавый дождь, обрушившийся с небес. Ачудовищные останки все падали и падали. Казалось, не будет конца расщепленному безумию, секунду назад называвшемуся Пловцом…

Третий участник команды — Мессия — покончил с собой, лишившись последнего глаза. Череда нелепых случайностей, неправильных решений и роковых ошибок в конечном счете привела к трагичному финалу. Он бился до последнего с отчаянием загнанного в ловушку зверя. Обложенный со всех сторон спецназом, нашел крохотную лазейку, прорвал кольцо окружения и мог бы уйти от погони.

Но снайперская пуля, бездушный кусок металла, поставила крест на этой надежде[16] в тот самый момент, когда он поверил в спасение.

Самая же страшная участь выпала лидеру группы — милой девочке-девушке с глазами доверчивой лани. Она не надолго пережила своих товарищей, попав в кибернетический ад. Жуткое место, где картонные декорации дешевого фильма ужасов наслаивались на кошмарные сцены из жизни ночных окраин. А обгоревший череп Мессии выглядел так, словно в реальной жизни с ним ничего не случилось.

Боль, реки крови и не прекращающееся ни на секунду безумие преследовали Бемби везде, куда бы она ни пошла. Проклятые кролики скрежетали зубами за фасадом уродливых декораций до тех пор, пока не получали очередное жертвоприношение. Демоны в облике людей смеялись в лицо, стреляя в упор. А пронзительный свет бил в глаза так сильно, что казалось: сила десяти тысяч ядерных взрывов обрушилась на сетчатку, сжигая ее дотла.

Единственным положительным моментом в непрекращающемся кошмаре были сны, не отличимые от реальности. В редкие минуты затишья, когда разрывающий мозг скрежет растворялся в предрассветном тумане, окутавшем призрачный город, Бемби засыпала. С неизменным постоянством попадая в одно и то же странное место. Где встречалась с одним и тем же мужчиной.

Бескрайнее поле, усеянное цветами.

Ей десять лет. Мир представляется огромным удивительным местом, наполненным светом и радостью. Бемби несет в руках охапку цветов, размышляя о том, как здорово будет прийти домой, поставить их в красивую вазу, позвать маму с бабушкой и сказать, что этот букет — для них.

Она так замечталась, что чуть не наступила на распростертого на земле человека. Он выглядел странно, этот незнакомец. Как будто пришел из другого мира[17]. Оттуда, где нет места ласковому солнцу, голубому небу и ярким краскам летнего дня.

— Почему ты серый? — В отличие от взрослых, дети могут позволить себе быть искренними.

— Наверное, потому, что все вокруг серое, — немного подумав, ответил незнакомец.

— С чего ты взял? — Бемби стало так интересно, что, положив букет на землю, она села, смешно, по-детски неуклюже поджав под себя ноги.

— С того и взял… — Мужч ина попытался сформулировать ответ на детский вопрос, но не нашел ничего лучшего, чем ответить первое, что пришло на ум: — Я все вижу серым.

Бемби снисходительно улыбнулась, как будто именно она была взрослой женщиной, а собеседник — глупым мальчишкой.

— Если я закрою глаза, это еще не значит, что окружающий мир исчез. И если ты видишь мир серым, это не означает, что все на самом деле серое.

— Хочешь сказать, что у всего вокруг есть цвет? Небо голубое, трава зеленая, цветы яркие?

— Конечно, — радостно согласилась она. — Все цветное, за исключением тебя. Ты сам серый, кровь у тебя серая, и вообще, если бы мы не разговаривали, я могла бы подумать, что ты ненастоящий.

— Но я же настоящий? — Было видно: ему очень хочется узнать ответ на наивно-детский вопрос.

— Трудно сказать. — Она серьезно сдвинула брови, сморщив нос. — На первый взгляд кажешься настоящим, но непонятная серость сбивает с толку. Думаю, ты все же настоящий. — Бемби наконец пришла к определенному выводу. — Жаль, что нехорошая вещь, которую ты держишь в руках, изменяет твою сущность.

Мужчина перевел взгляд на руки и увидел зажатый в кулаке обломок стрелы без наконечника.

— Эта… — Бемби сбилась, решая, как лучше обозначить данный предмет. — Штуковина… очень страшная. Она даже хуже, чем мерзкая жаба, сдавившая твое сердце. Хотя я не знаю, как такое вообще может быть.

Объяснение было достаточно путаное, ничего толком не проясняло. Однако его вполне хват и — ло, чтобы человек решил избавиться от зловещей «штуковины».

Он сделал попытку разжать кулак. Безрезультатно.

— Не можешь? — В глазах Бемби промелькнула искра сочувствия.

— Нет, — честно признался незнакомец.

— Так я и знала…

Она вновь сморщила нос — признак глубокой задумчивости.

Спустя некоторое время девочка неожиданно предложила:

— Раз не можешь избавиться, придется жить с ней. Другого выхода я не вижу.

Это «неможешь избавиться» прозвучало из ее уст так, словно она имела в виду «не хочешь избавиться».

— Я хочу, но не могу. Правда.

— Кто хочет что-то сделать — изыскивает возможности; кто не хочет делать ничего — ищет причины, оправдывающие бездействие… — без запинки наизусть произнесла девочка. — Не помню, кто это сказал, но отчего-то запомнилось.

— Может, ты и права. А может, и нет. В любом случае было приятно встретиться с тобой.

— Мне тоже.

— Надеюсь, еще увидимся.

Бемби вежливо кивнула, посоветовав на прощание:

— Прогони жабу, тогда сможешь избавиться от гадкой штуковины.

— Постараюсь! — пообещал серый мужчина, прежде чем исчезнуть.

«Какой-то странный дядя, — подумала девочка, подбирая с земли букет. — Надо будет рассказать о нем маме. Заодно спросить, откуда я знаю про жабу и опасную штуковину. Хотя эти вопросы лучше задать бабушке. Она мудрая. Знает обо всем на свете и…»

Сказка кончилась так же неожиданно, как началась. Поле с цветами исчезло, уступив место непрекращающемуся кошмару кибернетической преисподней.

Душная тень большой жабы со стальными глазами сдавила сердце маленькой девочки, а миллионы проклятых кроликов, почувствовав ее слабость, отчаянно заскрежетали зубами, предвкушая скорый конец.

Безумие — чрезвычайно заразная болезнь. Ее нельзя вылечить. Можно лишь приглушить. Мерзкие твари жаждали свежей крови. И они ее получали. Как только звук становился невыносимым, Бемби убивала очередного демона, после чего чудовищная какофония, разрывающая мозг, затихала.

Во время одного такого временного затишья она повстречала Пловца. Старый приятель выглядел странно. Но кто сказал, что в преисподней люди должны быть такими, как в жизни? Ад — особое место.

Где все по-другому.

Бемби не знала, что психоделические галлюцинации — побочный эффект гремучего коктейля из психотропных препаратов и кетамина. Мир, превратившийся в ад, реален. А она до сих пор жива.

Но если бы даже и знала, вряд ли вела бы себя по-другому.

Последний отчаянный рывок на пределе возможностей. Беречь силы незачем. Собрать команду. Прочертить ночной небосвод яркой кометой. Развея ть тьму, осветив Пик мироздания. После чего навсегда раствориться в эфире вселенского потока. Вот цель, ради которой она пройдет ад с огнем и мечом вдоль и поперек.

— Пловец, ты готов?

— Да. — Фея Ми, наркоман из трущоб, три часа назад порвал с прошлой жизнью, став новой личностью.

— Я готов.

Два пистолета заткнуты за пояс, в руках дробовик. Пакетик с героином и парой шприцев лежит во внутреннем кармане, рядом с сердцем. Бутылка с питьевой водой — в рюкзаке. Туда же на время поместили и Мессию. Точнее, обгоревший череп Мессии. Когда найдется для него подходящее тело, парень вольется в команду, а пока пусть отдохнет. Раз ничего не забыли, можно отправляться.

Девчонка-нойм обвешалась оружием, будто собралась на войну. По большому счету так оно и есть. Они идут на самую настоящую войну. Нужно отбить Стэпли (Микки) у мистера Доу. Затем прокатиться за город и найти Пик мироздания.

А затем встретить рассвет, сидя на краю обрыва, свесив ноги в пропасть. И, растворившись в теплых волнах умиротворяющего покоя, смотреть, как далеко-далеко, у самого края земли, встает солнце.

Никакой боли и страха. Только блаженное тепло и сказочный миф, имя которому «Добрый волшебник героин».

Лишь в таком месте можно постичь абсолютную красоту. И нигде больше. Странно, что Фея Ми понял это только сейчас. Ведь с самого начала все было настолько очевидным, что…

— Стреляй первым, в любого. — Бемби набила сумку оружием. — Нет времени разбираться, какой демон опасен, а какой нет. Помнишь, как в том ювелирном магазине полгода назад?

— Помню, как не помнить! Такое не забывается! — В возбужденно-радостном голосе новоявленного Пловца не было и тени притворства.

Ему казалось: он помнит не только ювелирный магазин, но и все остальное. Исключение составляло лишь имя старой подруги, странной девочки-женщины с большими глазами.

— Отлично.

Бемби закончила подготовку к долгому путешествию.

Она знала: найти ответ на главный вопрос и обрести долгожданный покой можно на Алагоне — Пике мироздания.

Не самое подходящее место для детей, но безупречное для взрослых, познавших разрушительное безумие настоящего ада.

Глава 2

Мы проиграли.

Большое кинематографическое приключение кончилось.

Карусель выбыла из борьбы.

Жизнерадостная гонщица унеслась в край вечной печали. Туда, откуда еще никто никогда не вернулся.

Умирать в двадцать пять, в самом расцвете сил, — нелогично. Хотя о какой логике идет речь в обреченном городе, по улицам которого разгуливают обширявшиеся зомби и вооруженные киборги? Откуда взяться здравому смыслу в мире, где балом правят метамфетамины и психостимуляторы, а проклятая «химия» искажает реальность, загоняя в тупик наркотической зависимости?

Все мысли, чувства, желания и устремления направлены на один вожделенный объект — ее величество дозу. Блистательная королева сулит иллюзию счастья. Пускай недолгого, зато такого доступного, что невозможно противиться. Даже если знаешь — от него в конечном итоге станет в тысячу раз хуже. Неважно, что будет потом, главное, сейчас упасть в страстные объятия, растворив сознание в нирване неземного блаженства.

Блаженства, оборотная сторона которого боль, страх и смерть.

Оставьте наркомана в закрытой комнате наедине со шприцем, предварительно рассказав красивую сказку о том, что человек является творцом собственной Судьбы. И если очень постараться, можно выбраться из любой, даже самой глубокой и страшной ямы. Нетрудно догадаться, чем закончится глупый эксперимент.

Нечто похожее происходит и с ноймами. Имплантаты меняют не только физические параметры, подобно наркотикам, они влияют на психику. Незаметно, исподволь, неотвратимо. По большому счету все мы безумны. Одни — в большей, другие в меньшей степени. Просто настолько свыклись с таким состоянием, что воспринимаем его как нечто само собой разумеющееся.

Именно это самое страшное — воспринимать окружающее тебя безумие как обыденность, не пытаясь ее изменить. Не предпринимая попыток вырваться из четко очерченных границ, обретя истинную свободу. Хотя бы на день.

Один гребаный день…

Мне почти удалось невозможное. Не хватило самую малость. Последнего отчаянного рывка на пределе возможностей. Мгновения, перечеркнувшего все усилия.

Карусель пыталась помочь, но погибла. Чарли убили. Герда предала.

Сидя в залитом кровью салоне машины рядом с мертвой девушкой, я чувствовал себя не ноймом, а беспомощным щенком, отчаянно барахтающимся в грязной луже. До берега рукой подать. Кажется, спасение совсем близко, стоит напрячься — и все получится. Однако это всего лишь иллюзия, созданная проклятым шариком, продолжающим смеяться над глупым смертным.

Наверное, ему казалось ужасно смешным издеваться над человеком, неожиданно поверившим в чудо. Над наивным болваном, решившим, что вместо ненавистного зеро может выпасть другое число.

— Других чисел нет.

— Вернулся?

Нет нужды поворачивать голову, чтобы убедиться — Демон сомнения рядом. Он всегда появлялся в тот момент, когда мне было особенно плохо. Находя в этом некое извращенное удовольствие. Появлялся, чтобы унизить, доказав свое превосходство.

Хотя что здесь доказывать? То, что он демон, а я человек? Наши представления о жизни диаметрально противоположны? Мы абсолютно разные? Или…

— Вообще-то, я никуда не уходил. — Каждый раз у чудовища новый образ.

Сейчас «великий маэстро перевоплощения» изображал беззаботного сорванца.

«Эх! Здорово покатались на великах! Полазили с друзьями по заборам! Побили стекла из рогаток на соседней улице! А потом мчались сломя голову три квартала от злых собак!»

— Да! Я до сих пор здесь. Никуда не уходил! Вот такой я веселый парнишка. Страсть как люблю всякие шутки и розыгрыши!

— Ждешь не дождешься, когда же я сдохну?

Время можно замедлить. Повернуть вспять —

невозможно. Карусель не вернет даже чудо. Я не смогу отомстить. Игра окончена. Шарик упал.

— Нет.

— Тогда что тебе нужно?

— А тебе? — На смену веселому уличному хулигану пришел хитрый торгаш.

— Ты появился только затем, чтобы спросить, чего хочет умирающий нойм? — Я был удивлен.

— А почему бы и нет?

— Странно.

— Почему?

— Потому что ты безжалостный самовлюбленный гад.

— Я бы назвал это разумным эгоизмом.

— Безразлично, как ты это называешь. Нам не о чем разговаривать.

— Ты злишься на себя за то, что позволил девчонке остаться, подставив ее?

Он знал, когда, как и с какой силой нужно ударить в самую больную точку.

— Заткнись! Слышишь меня… урод! Заткнись и убирайся.

— Ведь Герда предупреждала — приходи один. Ты не послушал. Это твоя ошибка. Только твоя и ничья больше.

Садисту доставляет явное удовольствие ковыряться в чужой ране. Видеть, как корчится от боли жестоко страдающий человек.

— Нет.

— Да. И мы оба знаем, что я прав.

Ярость можно долго сдерживать, но рано или поздно она вырвется наружу, затопит сознание мутной пеленой, лишив возможности принимать осмысленные решения.

— Ты…… Недоношенный……………!!! И………!!!

А еще……………..!!! И это………. как……..!!!

Я выкрикивал самые грязные ругательства, которые знал. Несвязный поток мата и угроз извергался так долго, что заболело горло. И даже после этого продолжал кричать, пока внутри не оборвалась натянутая струна.

Дзиииииинь.

Запал кончился. Силы иссякли. Воздушный шарик, окончательно сдувшись, превратился в маленький сморщенный кусочек резины.

— Что ты предлагаешь? — устало спросил опустошенный до дна человек.

— За твое желание? — уточнил коварный демон.

— Да.

— Самое заветное? — Мягко и осторожно изможденную жертву подталкивали к краю бездонной пропасти.

— Да.

— Отомстить за девушку? — Серьезная сделка не подразумевает недосказанности, все должно быть предельно ясно.

— Да.

— Охотникам, затравившим добычу?

Прежде чем нанести решающий удар, нужно убедиться в том, что сопротивление невозможно. Я дошел до такой стадии, когда не имело значения, что будет дальше. Главное, рассчитаться с одним неоплаченным долгом. Долгом, который будет преследовать меня везде, где бы я ни был.

— Да.

— Что ж. Я помогу. Взамен попросив об одной небольшой услуге.

— Проси.

Прежде чем продолжить, великий актер выдержал эффектную паузу.

— Я хочу слиться с тобой.

— Трахнуть? — В бесцветном голосе человека промелькнула слабая искра удивления.

— Зачем такие крайности! Речь не идет о физическом контакте.

— Тогда — о душе?

— Какая глупость! Нельзя получить то, чего нет.

— Наверное, да.

— Не наверное, а точно. Слиться — значит объединить энергетический потенциал. Мужчина и женщина идут, держась за руку. Они вместе. И все же наивысшая точка соединения — оргазм.

— Значит, трахнуть?

— Нет. Пример с оргазмом — простейший. Если начну объяснять подробнее, ты не поймешь.

— Пожалуй.

— Значит, согласен?

— Зачем это тебе?

Ужасно трудно объяснить ребенку, зачем взрослому дяде сверкающий камешек, зажатый в детской ладошке. Он красивый, отличный, замечательный, и главное — безумно дорогой. Вот только у ребенка другая шкала ценностей. И она измеряется не деньгами, карьерой, общественным положением или мнением окружающих. А наивно детским «нравится — не нравится».

Камешек нравится. И конфетка нравится. Если хочешь и то и другое, то лучше иметь сразу все. Хотя конфетку съел — и как не бывало. А камешек останется. С ним можно долго играть…

— Я хочу понять.

— Что?

— Людей.

— Ты лжешь. — Каким бы гениальным ни был актер, если он начинает нести чушь, зритель теряет доверие.

— И да и нет.

— Сейчас тоже лжешь.

— И да и нет. Мы топчемся на месте. Я не могу объяснить, зачем мне это нужно.

— Почему?

— Потому что это сложно. Хорошо. Давай изменим условия сделки. Никакого слияния при жизни. Ты получаешь желаемое, а я — твое тело после смерти.

— Сольешься с трупом?

— Что-то вроде этого.

— Ты некрофил?

— Нет. Я Демон сомнения. Так что, договорились?

Ребенок на редкость упорный и несговорчивый. Ему везде мерещатся подвохи. Он получит конфетку, и сверкающий камешек, зажатый в ладошке, никуда не денется, но…

Все равно что-то не так.

Они говорят: «Не соглашайся с ним».

Кем бы ни были эти создания и что бы они ни имели в виду, они погибли вместе с Каруселью. А слушаться мертвецов…

— Зачем нужно мое согласие? Ты можешь овладеть трупом и так.

— Договор должен быть честным. Каждая сторона получит то, что хотела.

— А если нет?

— Тогда сделка не состоится. Таковы правила.

— Чьи?

— Людей и демонов.

— Разве у них есть правила?

— Правила есть у всех.

— Понятно. А как это будет?

— Тебе интересно, что произойдет после остановки сердца?

— Нет.

— Тогда к чему лишние вопросы? Считай, что завещал свои останки медицинскому институту. Или банку доноров. С той лишь разницей, что ни то ни другое заведение не поможет тебе отомстить.

Они говорят: «Ни за что…»

К черту. Призраки прошлого не будут указывать мне, что делать и как жить.

— Сколько охотников? — Я перешел к делу.

— Четверо.

— Почему Герда сдала нас?

— Порой люди совершают на редкость глупые и необдуманные поступки. Тебе лучше спросить у нее самой после того, как разберешься с убийцами.

— Хорошо. — Решение принято, назад пути нет. — Я согласен, только с одним условием.

— Каким?

— Что бы ни произошло, ты больше не появишься, пока я жив.

— Обещаю.

Все шло как-то слишком легко. И демон был на редкость покладистым. Правда, внешне договор выглядел честно. Возможность расквитаться с врагами в обмен на мертвое тело — безжизненный кусок плоти, которым я стану следующим утром. Нет сомнений в том, что АТФ акселератор гарантированно сожрет мою печень до завтра или еще раньше. А раз так, значит…

— Я принимаю твое предложение.

Они говорят…

Поздно. Уже не важно, что они говорили. Даже если они были правы.

— Какой у тебя план? — «Бумаги» подписаны, сделка оформлена, настала пора выполнять обязательства.

Ответом мне было молчание.

— Ты здесь?

Все та же мертвая тишина.

— Исчез навсегда? Что ж. Тем лучше. Одной проблемой меньше.

Я положил ладонь на лицо Карусели, закрыв ей глаза. Перед тем как уйти, нужно проститься.

— Дождитесь там меня с Чарли.

С мертвыми разговаривать намного труднее, чем с живыми. Что бы ты ни сказал, ответа не будет.

— Вы не успели познакомиться… Он парень нормальный… В общем, должен тебе понравиться.

Долгие проводы — лишние слезы. Не только на похоронах. В жизни тоже.

— Ладно, пойду. Надо уладить кое-какие дела. Скоро увидимся.

Короткое прощание окончено. Теперь только вперед. Первый шаг самый трудный. Следующие дадутся намного легче.

Яркая вспышка лезвия энергетического ножа освещает безрадостное полотно окружающего мира. Судя по тому, что статичные декорации выглядят размытыми, время остановилось. Или замедлилось до скорости, близкой к нулевой.

«Время — ноль».

Для любого нормального человека это звучит дико.

Перестав быть «нормальным», после второй дозы «Белого Джонга» и убойной дозы АТФ акселератора, я потерял интерес к тому, замедлилось время, остановилось или повернуло вспять. Главное — разобраться со «злыми мальчишками из Т.Ч.К.». Затем — хоть потоп или безумное слияние трупа с демоном. Безразлично.

Давным-давно позабытый термин «справедливость» подразумевает, что каждому воздается по заслугам. С одним-единственным «но».

Когда речь заходит о кровной мести, степень вины уже не имеет значения. Главное, расквитаться с врагами. Потушить тлеющие угли ненависти, превращающие мозг в кусок жженого пластика. Унять лихорадочную дрожь, прессующую сердце в гранитную глыбу. Из которой даже при всем желании нельзя выжать ни капли сострадания.

Демон мечтает слиться с человеком. Что ж, согласно договору его желание непременно осуществится. Не сейчас. Чуть позже. Весельчак все рассчитал верно. Время, место, эмоциональное состояние и т. д. и т. п. Ошибся только в одном. Самом главном.

Поэтому проиграл задолго до начала решающей схватки.

Глава 3

Прыг-скок, тру-ля-ля.

Ква-ква-ква.

Гав-гав.

Хрю-хрю-хрю…

Маленький сиреневый лягушонок Депфи, его подружка комнатная болонка Сара и поросенок Тубби Сальный Бочок — герои популярного детского мультсериала (целевая аудитория от трех до шести лет) вышли на улицу подышать свежим воздухом.

С кем встретятся друзья? Какие опасности подстерегают их впереди? Удастся ли Тубби найти клевер удачи?

Ответы на эти и многие другие вопросы — в очередной серии. Не пропустите сегодня на телеканале «ДаблЮ 34 Мег» продолжение любимой истории о приключениях Депфи, Тубби и Сары.

«ДаблЮ 34 Мег — мир твоих развлечений»

НАВСЕГДА.

Фея Ми, он же новоявленный Пловец, обожал «зависать» на мультфильмах. Не оттого, что впал в детство. Нет. В его-то годы и с его стажем «употребления» подобное невозможно в принципе.

Все было намного проще. В отличие от бездарных (в большинстве своем) фильмов мультяшки таили скрытую от посторонних глаз тайну.

Да. Да! Это правда!

«Добрый волшебник героин» раздвигал узкие границы сознания до невиданных ранее горизонтов. Открывал такие перспективы, от которых дух захватывало. Приносил в хаотичный мир порядок и гармонию. Приоткрывал занавесы над тайнами. Учил. Наставлял на истинный путь. Поправлял.

Именно он открыл глаза Фее Ми на мультяшки. Нелогично наивные поступки супергероев оказались намного глубже, чем кажутся. А глупое мельтешение разноцветных зверюшек имело скрытый подтекст. Двойной смысл, добраться до сути которого мог далеко не каждый.

Запутанный ребус — вот чем на самом деле являлись недетские приключения Депфи, Тубби и Сары. Чтобы разгадать головоломку, необходимо желание, терпение, предельная концентрация и, конечно, помощник.

Последнее время без него никуда.

Добрый волшебник — старый проверенный друг — всегда рядом. Готов прийти на помощь в любую минуту. Еще ни разу в жизни он не подвел Фею Ми. Редкий приятель может похвастаться таким постоянством.

Да что там редкий! Вообще никакой!

Хотя нет. Депфи — сиреневый лягушонок — способен на дружбу. Сара, хоть и девчонка-блондинка, — тоже. А Тубби Сальный Бочок…

Ищет клевер удачи.

Здорово!

На первый взгляд — что может быть проще? Нашел, сорвал, поделился с друзьями. Обрел счастье. А если задуматься, на суд публики представлена лишь внешняя сторона медали. Выставленный на всеобщее обозрение примитив для глупых детишек, чьи родители — тупое ничтожное быдло, подсевшее на порно и новости.

Всунул. Вынул. Опять всунул, вновь вынул. Закатил глаза, простонал для вящей убедительности, выплеснул сперму в лицо блаженно жмурящейся партнерше.

Bay! Круто! Давайте следующий фильм! Наверняка он будет еще интереснее! Потеющие от вожделения извращенцы требуют зрелищ. Еще и еще. Одна нескончаемая оргия до конца жизни.

Перевозбужденных дегенератов не волнует отсутствие смысла в происходящем. Не считать же «всунул — вынул» смыслом? Обычная животная потребность. Фея Ми давно от нее отказался и совсем не жалеет[18].

Духовное развитие, самосовершенствование, выход на новый, доселе невиданный уровень самосознания — вот главная цель[19], к которой нужно стремиться.

Остальное вторично, как долбаные новости, где каждый раз одно и то же. Сидит в телевизоре диктор и врет, не краснея. Чем лучше обводит вокруг пальца доверчивых обывателей, тем выше рейтинг программы.

Мистер Большой Хитрый Член спустит на зрителей поток обработанной лжи. Вечно улыбающиеся идиоты обрадуются, проглотят с явным удовольствием, а потом еще и добавки потребуют. Во Всемирную Сеть полезут или бульварную газетенку купят, прочитав ее с умным видом.

Вот где примитив, возведенный в абсолютную степень!

Депфи, Сара и Тубби на фоне этой жвачки для умственно отсталых — как глоток свежего воздуха. Неограниченный простор для творческой личности, каковой небезосновательно считал себя Фея Ми. А все остальное достойно презрения и…

— Ты идешь? — Упаковав в сумку оружие, Бемби повернулась к застывшему перед телевизором Пловцу.

— Что? — Фея Ми не сразу понял, к кому обращен вопрос.

— Пойдем.

— Сейчас. Две минуты… Тубби, он… Почти нашел листик… Понимаешь… Серия нужная… Разгадка почти рядом… — Захлебывающаяся скороговорка походила на оправдания нашкодившего ребенка.

— Досмотрим и сразу по…

Бемби не стала тратить время на бессмысленные уговоры. Выстрелила в экран и, повернувшись к двери, коротко бросила на ходу:

— Пошли.

Отличный во всех отношениях аргумент. Нажимаешь на спусковой крючок.

Бах.

И ничего не нужно объяснять.

— Нет! — Фея Ми чуть не расплакался.

Тупоголовая пуля не только разнесла допотопный телевизор, она разрушила сказку. Удивительный мир, где все намного лучше, чем в жизни.

Убийственная реальность липкого порно и отстойных новостей восторжествовала в тот момент, когда Фее Ми показалось — сейчас перед ним приоткроется завеса тайны.

— Не бывать этому, — удовлетворенно прогудел фальшиво улыбающийся мистер Большой Хитрый Член из телевизора.

Он вновь победил. По-другому быть не могло. Потому что…

Нет! Только не сейчас! Не в этот раз!!! Ответ был так близко! Это несправедливо!

НЕСПРАВЕДЛИВО!!!

Рука, сжимающая пистолет, превращается в карающий перст судьбы. Болонка Сара испуганно забивается под диван. Стрелок и оружие становятся единым целым. Сердце бьется спокойно. Так словно речь идет не о жизни и смерти, а о стрельбе по пустым банкам на заднем дворе заброшенной развалюхи.

Есть вещи, которые нельзя оставлять безнаказанными. Уничтоженный телевизор — яркое тому подтверждение.

— Не медли. Стреляй! — Лягушонок Депфи спокоен.

Промахнуться с трех метров нельзя.

Выстрел.

Отдача неожиданно больно бьет в плечо. Впрочем, это такие мелочи по сравнению с тем, что голова маленькой злобной сучки-ноймалопается, как переспевший арбуз.

Хлюп!

Чвак!

Фряк!

Ты крутой чувак!

Ты крутой!

Такой большой.

Заводной…

— Пловец. — Бемби говорит очень спокойно, и оттого особенно страшно. — Ты идешь или… Остаешься.

— Это не вопрос, — вовремя подоспевший Добрый волшебник жарко нашептывает в ухо оцепеневшего человека.

— Остаться — значит умереть. Она не такая добрая, как ты. Прикончит не задумываясь. Не в мечтах, а в реале. К тому же Тубби просил передать: клевер удачи находится на вершине. Той самой, куда вы идете. На Алагоне — Пике мироздания. Рядом с обрывом лежит желтый пенал кретина Бака. Помнишь его?

— Еще бы! — кивает Фея Ми, у которого начинает кружиться голова от избытка впечатлений.

— Такое не забывается. Шестой класс. Хренов Бак и его шизанутые дружки. Моя лучшая месть…

— После. Все после. — Добрый волшебник не скрывает нетерпения. — Надо идти. Она начинает злиться.

— Я иду! — Рот Пловца расплывается в широкой улыбке.

Старый друг в очередной раз пришел на помощь.

Не бросил на произвол судьбы. Не забыл Не предал. Вновь доказав — истинная дружба крепче всего на свете…

— Мессия не видел эту серию. — В голове Феи Ми созрел отличный во всех отношениях план. — Ему стало интересно, чем дело кончится. Я ему, мол, не переживай, все будет нормально. А он ни в какую! Давай, говорит, досмотрим — и баста! Такой упрямый — не переспоришь. Да что я объясняю. Ты ведь лучше всех знаешь Мессию! Должна понимать…

— Пловец… — В больших черных глазах девочки-демона отражался адский огонь, сжигающий ее изнутри. — Завязывай с героином.

С таким же успехом она могла предложить: «Вырви сердце и выбрось кровоточащий пульсирующий кусок плоти в грязный канал. Накорми собой крыс. Расстанься с самым дорогим, что у тебя есть».

Свихнувшийся нойм не может понять главного — нормальный человек не в силах идти против своего естества. Это неприемлемо.

— Уже завязал. — Чтобы обмануть злобную гадину, лучше со всем соглашаться.

Добрый волшебник понимает: это не предательство, а расчетливый ход.

Фея Ми скорее лишится руки, чем предаст лучшего друга.

— Пойдем, Стэплиждет. — Чтобы скрыть волнение, надо сменить тему.

— Веди.

Она поворачивается спиной. В руке сумка. Если выстрелить прямо сейчас…

Нет. Сначала дело.

Желтый пенал.

Клеверный листик.

Пик Алагона.

Месть подождет. Всему свое время. Сладкое лучше оставить напоследок. Как тогда с кретином Баком.

Он не стал торопиться. Словно опытный гроссмейстер, просчитал комбинацию на несколько ходов вперед, разбив превосходящие силы противника по всем статьям. Отличная вышла подстава. Такая…

— Веди. Ты сказал, знаешь, где Стэпли.

— Идем!

В жизни всегда так бывает. Встречается мужчина с женщиной. Сначала все хорошо. Потом начинаются проблемы. Чем дальше, тем больше. Ошибаются те, кто наивно считает, что от любви до ненависти один шаг.

На редкость глупое предположение. Фея Ми убедился на собственном опыте: не шаг, а вздох или меньше.

Легкие не успевают наполниться воздухом, а проклятая пуля разносит вдребезги сказку. Мир переворачивается с ног на голову. И та, что секунду назад казалась спасительницей, ниспосланной свыше, превращается в демона. Для которого ад самое подходящее место.

— Идем, идем, конечно идем! Как же без Стэпли? — скороговоркой бормочет конченый наркоман, чьи размягченные мозги превратились в некое подобие сладкой ваты.

Фея Ми не подозревает, что Добрый волшебник — красивая маска, за фасадом которой прячется Зло. Оно не собирается поработить мир. Ему вполне хватит одной отдельно взятой личности.

А потом еще одной.

И еще.

И еще.

Праздник продолжается до тех пор, пока в заначке остается последняя доза. Добрый волшебник уверенно шагает по планете, заражая спорами плесени все, к чему прикоснется. Белесый налет, словно иней. Выглядит на редкость красиво. Сверкает, переливается под яркими лучами зимнего солнца. Манит несбыточными мечтами и обещаниями, предлагая иллюзию счастья в красивой упаковке.

А затем убивает. Или, что еще хуже, сводит с ума.

Впрочем, все эти «глупости» не принимаются во внимание до тех пор, пока в кармане лежат заветный пакетик и шприц. Две вещи, с которыми жизнь кажется нескончаемой сказкой со счастливым концом.

Той самой, где все жили счастливо и умерли в один день. Не от старости, войны или чумы. А от обычной передозировки.

Глава 4

Время — ноль.

Застывшая картинка дешевого комикса, прочитанного в метро по дороге домой и выкинутого на выходе за ненадобностью.

Статичные позы.

Яркие образы.

Фразы, лишенные смысла.

Ближайший нойм застыл в десяти шагах от машины. Вытянутая рука с пистолетом. Спокойный взгляд. Бесстрастное лицо. Так бывает, когда стреляют по фанерным мишеням.

Но сейчас тир закрыт на учет. Подсчитывается, кто и сколько должен. Увы, статистика неутешительна. Должны все. Причем по гроб жизни. Только вот незадача — стрелки еще ни о чем не догадываются.

Они до сих пор живут в прошлом.

— Три десятки из пяти? Неплохо. Ставлю полтинник, я выбью минимум четыре. Принимаешь? Отлично. Тогда для начала нужно размяться. На чем? Скорее, на ком. Смотри. Видишь ту девку за рулем черного «тжингсса»? Кажется, она считает себя здесь самой умной. Мечтает сбежать с дружком в дальние теплые страны. Заниматься любовью под пальмами. Пить на закате коктейли. Словно русалка, плыть по лунной дорожке до самого края земли, где океан сливается с небом и кажется, что нет ничего невозможного.

Мечты конченой дуры? Вот и я о том же. В нашем городе нет места глупым фантазиям. Сейчас засажу идиотке по самые гланды. Не сумею? Ха-ха. Рассмешил! Плохо ты меня знаешь! Поднимаешь ставку до сотни? Даже до двух? Принято. Смотри, как легко, изящно, а главное, точно…

Бах!

Ну что, убедился? Деньги с тебя. Разминка окончена, сейчас выбью четыре десятки. Начи-ииии… на-ааааааааа…. юююююююююю.

Очередная страница комикса отличается от предыдущих. В ней не просто нет цвета, там все по-другому.

Страшно и глупо.

Почти как в реальной жизни.

Какого хрена? Почему все застыли? Что происходит? Это бред или в той еб…й пицце грибы были совсем не простыми? Флай, Корень, Сила, вы меня слышите? Я вас тоже. Хорошо хоть, канал внутренней связи работает. У меня тут муха застыла в полуметре от лица. Висит и не двигается. Как на ниточке. Я оху…ю. У вас тоже мухи? Нет. Но с места не сдвинуться? Не чувствуете тел? Я тоже. П….Ц, что зах…я здесь творится? Мы обожрались каких-то галлюциногенов? Да, все вместе, Корень. Именно так. Вмазались супердерьмом и «зависли». Действует на всех членов группы. Флай, ты за…л со своими подъе. ми! Мухи тоже на х. й обожрались кислоты. Ой как весело! Обожравшиеся мухи. Закусали наркодилера до смерти, забрали товар — и теперь зажигают по полной программе. Лично мне ни х. я не смешно. Никогда не слышал о метамфетаминах, вызывающих такую реакцию. Сила, ты слышал? И что это? Просвети нас, темных. Какая пое. нь расширила сознание до такой степени, что мы выпали в осадок? «TF-19»? Не смеши. Еще бы сказал — герыч. Сейчас обоссусь, потом стыда не оберешься. Вы же, гандоны, все отрицать будете. Ни х. я не было. Мы как стекла. Чева вмазался и обоссался от переизбытка эмоций. Ха-ха, как смешно! Офигенно классная история. Ладно, что с каналом клана? Глухо? У меня тоже. Только вы долбо. бы и муха дебильная. Флай, конечно ты не долбо.б. Просто шизанутый весельчак, доволен? Молодец. Хотя это одно и то же, но звучит лучше. Ни х. я не лучше? Ладно. Проехали. С лучше-хуже разберемся после, а сейчас…

Стоп! Что-то мелькнуло сбоку. Вижу человека. Бл. ь! Он идет! Куда? Ко мне! Как идет? Сила, задействуй остатки своего высохшего мозга. Откуда я знаю, как он это делает? Может быть, фокусник. Да, бл. ь, из цирка. Глотает шпаги, бегает в темноте. Такой, где даже мухи не летают. Флай, ты все не уймешься. Спросить его, что за х…я? П….Ц какая свежая идея! Лучше не придумаешь. Тебе бы и правда не мешало закинуться чем-нибудь позитивным. Да один хрен не поможет… Потому что…

Все, заткнулись все. Он подходит…. твою мать!

— Чева?! Почему замолчал? Что там у тебя?

— Он говорит, разрежет нас на куски, как свиней. Руки и ноги. Браслеты-аптечки не помогут. Время не остановилось. Оно идет, только очень медленно. Отсеченные конечности будут сползать вниз, как склизкие улитки, а боль не сведет с ума. Это за нее сделает страх. Он говорит, что знает о страхе все[20]. Мне кажется, он даже не человек…

— Чева, ну ты даешь! Прямо артист театраль…

— Заткнись, Флай! Чева, это правда?!

— Да. Сейчас убедитесь сами.

— Конечно убедимся! Ой, испугался! Мама, спаси меня! Х. та какая-то. Корень, Сила, вы что, правда поверили? Я с вас ох….ю! Он же разводит нас, как детей… Б. дь… Не разводит…

— Флай, и ты туда же?

— Нет. Я ничего не чувствую, но судя по тому, как он машет ножом, рук у меня уже нет. А сейчас и ног. П….Ц. Это бред. На самом деле это какой-то е….й глюк. Мы сами не заметили, как вмазались и «зависли». Время не может остановиться. Этот уе…к не настоящий.

— Флай, Чева, хватит гнать. Уже не смешно.

— Сила, они не гонят.

— Корень, и ты туда же. Сговорились, значит? Решили Силу разыграть. Красавцы. Только не на того напали. Ваша история ни х. я не вставляет. Надо быть последним дауном, чтобы поверить в такую нереальную… Вот это да! У него и правда нож!!! Он подходит ко мне… Б. дь! Что тут вообще происходит?! Какого х. я этот мужик делает?!

Ка-ааааааа…. ко-оооооооо… го-оооооооо…

— Муха!

— Каааакого…

— Отключите воющего Силу, он, кажется, спятил.

— Тут кто хочешь спятит, я выкинул его из канала.

— Я спрашиваю — какая, на хрен, муха?! Чева, когда нас «отпустит»?

— Флай, что за тупые вопросы? Откуда я знаю!

— О! Крылья мухи начали двигаться.

— Быстро?

— Нет, бл. дь, медленно. Корень, в тебе е. ный ботаник проснулся?

— Нет. Муха двести раз в секунду ху…т крылом. Точно знаю.

— Значит, у нас обмороженная муха или п….ц какой сильный «приход». Пока мы говорили, она один раз махнула. Не больше.

— Чева, Корень, зае. ли со своей мухой. У нас реальная проблема, а вы, как пи…тые зоофилы, о какой-то букашке…

— Флай, заткни пасть.

— Сам заткни! Лидер е. ный. Затащил нас х. й знает куда, подставил, а теперь орешь на меня. САМ МУДАК, ЗАТКНИ СВОЮ ГНИЛУЮ ПАСТЬ!!! ЗАТКНИ ЕЕ НАВЕЧНО! За-ааааа…

— Второй спекся. Отключил и его. Корень, ты-то хоть в порядке?

— Не знаю. Мне это ни х. я не нравится. Дурдом какой-то. Тесли и Рея порезали. Рей перед смертью болтал о каких-то зомби и демонах.

— Думаешь, это в реале?

— Похоже на то.

— Но ведь так не бывает.

— Тесли и Рей тоже думали, что не бывает. Как там муха?

— Раза три крылом махнула.

— Ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет, а ты?

— Тоже. А должен?

— Не знаю. Мясника Трея помнишь?

— Которому полтора года назад башню снесло?

— Да. Он когда резал кого-нибудь, красочно объяснял, что к чему. Самым умным себя считал.

— А при чем тут муха?

— Перед тем как кого-нибудь вскрыть, Трей про латентный период[21] «зачитывал». Время, по прошествии которого появляются ощущения.

— Так муха при чем?

— При том, что махает крыльями двести раз в секунду. Значит, один взмах — пять миллисекунд. И если я правильно помню про боль, через двести-четыреста миллисекунд в мозг так е….т, что мало не покажется.

— Двести разделить на пять будет сорок. А если четыреста, то восемьдесят.

— Муха три раза крылом махнула. И опять застыла.

— Эта сука издевается?!

— Спроси у нее.

— Чева, сам, б. дь, спроси. Она в твоем секторе. И вообще, какого х. я дал зомби запрыгнуть в машину?

— С такого, что его живым надо было взять. Я девку подстрелил, его оставил. На пробитых покрышках далеко не уедешь.

— Разозлил демона.

— Корень, что за бред ты несешь?

— Он нас точно порезал. Это не наркотики. Эта муха… Он сам и есть. Превратился, пи. р гнойный, в помойную тварь и висит, ухмыляется. Смотрит, как мы на дерьмо от страха исходим. Крылышками мах-мах. И замрет. Что, суки, выкусили? Ждете смерти? Ждите, ждите. Мне торопиться некуда. Буду махать, когда захочу. А вы, долбое…

— Корень, заткнись!

— Аточто?! Пожалуешься насекомому? Смешно! Ха-ха-ха! Как смешно! Держите меня, не могу. Крылышками мах-мах, а четыре придурка стоят и ждут. Когда же наша маленькая мушка разродится новым взмахом. Ха-ха-ха!!!

— Корень…

— Аха-ха-ха!!!

Я тебя сейчас отключу.

— Аха-ха!!! Как боюсь!!!

— Флай и Сила наверняка успокоились. А ты, клоун е….й, можешь ржать сколько хочешь.

— Аха-ха…

— Да пошел ты!!!

— Флай, это я…

— Каааааааакоооооогооооо…

— Флай, перестань выть, все в порядке, это приход такой. Немного переборщили с дозой. Скоро отпустит. Ты, главное…

— Каааааааакоооооогооооо…

— Пи…ц какой-то, все, что ли, спятили? Сила, хоть ты нормальный или…

— ЗАТКНИ СВОЙ ХЛЕБАЛЬНИК. ЗАТКНИ ЕГО!!! ЗАААААТК…

— Сила, все в порядке. Я знаю, что происходит.

— ЗАТКНИИИИИИИСЬ!!!

— Я х. ю! Хоть кто-то здесь нормальным остался? Корень, давай успокоимся. Ладно, Флай и Сила — двое придурков, но ты…

— Ха-ха-ха… Аха-ха! Крылышками мах!!! Аха-ха!!! Мах…

— Корень!!!

— Ха-ха-ха!!!

— Да пошли вы все на х. й!!! Без вас справлюсь. Сейчас закрою глаза. Ладно, не закрываются. Просто постою и подумаю, не отвлекаясь на всякое дерьмо с крыльями. Время остановиться не может. Так? Значит, никто нас не разрезал. Я вообще могу спать. Да, точно. Так и есть. Обычный кошмар. Проснусь — и все кончится.

— Что, страшно? Совсем одному? Решил придумать историю?

— Кто это?

— Чева, не прикидывайся. Ты же знаешь — это я.

— Кто я?

— Пилтон.

— Какой еще Пилтон? Не знаю никакого…

— Ну как же, Чева. Ты меня расстраиваешь. Помнишь, должок у меня был.

— Какой?

— Пустячный.

— И что?

— Из меня полдня жилы тянули в подвале — в вашей пыточной. Умереть не давали. Смеялись, задорно шутили. Помнишь?

— Н… нет.

— Помнишь, Чева. Вижу по глазам, что помнишь. Теперь настала моя очередь «пошутить». Крылышками мах… мах…

— Нет!

— Мах. Мах…

— НЕТ!

— Целую вечность… Мах. Мах…

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕ! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!

…..

— Каааааааакоооооогооооо…

…..

— ЗАТКНИ СВОЙ ХЛЕБАЛЬНИК. ЗАТКНИ ЕГО!!! ЗААААААААА…

….

— Ха-ха-ха… Аха-ха! Ааааааа-хаааа-хаааааа!!!

….

— Он говорит, разрежет нас на куски, как свиней. Руки и ноги. Браслеты-аптечки не помогут. Время не остановилось. Оно идет, только очень медленно. Отсеченные конечности будут сползать вниз, как склизкие улитки. Боль не сведет нас с ума. За нее это сделает страх. Он говорит, что знает о страхе все.

Теперь, после всего происшедшего, мы готовы подписаться под каждым его словом.

Глава 5

Когда имеешь отличный во всех отношениях план, главное — не торопиться. Спокойно дождаться нужного момента, а затем нанести один-единственный четко выверенный удар.

Маленький сиреневый лягушонок гордо вышагивает рядом. Депфи обязательно даст знать, когда нужно стрелять. Лаконичное «ква» — и Фея Ми, он же Пловец, выполнит долг. Восстановит утраченную справедливость, отомстив за поруганную честь сказки, не воплотившейся в явь. Он…

— Здесь всегда так пусто? — Девчонка-нойм задавала неожиданные вопросы в самый неподходящий момент.

— Что?

— Полквартала прошли — и никого. — Пловец страшно «тормозил» из-за героина, поэтому Бемби пришлось повторить. — Я спрашиваю, здесь всегда так или сегодня особенный день?

— Не знаю. То есть, — быстро поправился он, — обычно кто-нибудь гуляет… С собаками… Домашними любимцами… Котами… Крысы всякие бегают возле помоек. А бывает, настроения нет…

Фея Ми и сам почувствовал, что со стороны его детский лепет выглядит ужасно глупо. Чтобы исправиться, сказал правду:

— Вообще на моей памяти такое впервые. Скорее небо упадет на землю, чем в нашем районе все забьются по норам. Или сдохли, или чего-то боятся.

— Демонов?

— А хрен его знает, может, и демонов. Нам все равно! — За мнимой бравадой скрывалась неуверенность и страх. — Любую тварь замочим без проблем.

— Да. — Как ни странно, напарницу устроил ответ. — Нам и правда безразлично, кого убивать.

— Лучше не скажешь! — Соглашаться всегда проще всего.

Кивнул головой. Радостно поддакнул. Сказал «да», несмотря на то что уверен в обратном. И вот ты уже отличный во всех отношениях парень.

— Точно. — У Бемби не было желания продолжать разговор.

Всю оставшуюся дорогу шли молча.

Пустынные улицы вымершего города выглядели странно. Фея Ми не мог отделаться от стойкого ощущения, что попал в заколдованный лес. Ни звуков, ни шорохов, ни гомона птиц. Ничего. Угнетающая пустота старинного склепа, где нет места не только жизни, но даже смерти.

Пятнадцать минут движения по безмолвной пустыне показались вечностью. Когда наконец достигли места назначения, он испытал облегчение.

— Здесь они прячут Стэпли. — Худая рука вытянулась в направлении ничем не примечательного четырехэтажного здания с решетками на окнах — опорной базы мистера Доу.

— Точно? — Пловец в последнее время не тот, что был прежде.

То ли ад на него так влияет, то ли героин. А может, то и другое.

— Да.

— Ладно. Давай вытащим Стэпли, — согласилась Бемби, решив оставить разбор полетов до лучших времен. — Готов?

— Конечно. — Настоящие крутые мужики не суетятся.

Короткие рубленые фразы. Тяжелый пристальный взгляд. Холодные руки, горячее сердце и прочая хрень. Вперед — без страха и сомнения.

— Ждешь за углом. Как зайду внутрь, сразу ко мне.

— А почему не вдвоем?

— Потому что маленькой девочке проще обмануть демонов.

— Маленькой… А, понял!

— Молодец.

— Ну так я пошел?

— Иди.

Как только Пловец скрылся за углом близлежащего здания, Бемби подошла к массивной двери.

Тук-тук!

— Кто там?

— Хорошие новости для мистера Доу.

— Что?

— Новости. Не ждали?

— Нет.

— Может, впустите милую девочку?

— Какого черта?

— Да никакого. Ладно. Мое дело маленькое. Передать и уйти.

— Подожди, я свяжусь…

— Подождать? Ты шутишь? На улицах творится х. й знает что, а я буду ждать? Поцелуй в ж. у своего босса… недоношенный, а я ухожу.

Как ни странно, примитивная уловка сработала. Безнаказанность, помноженная на чрезмерную уверенность, притупляет бдительность. Гнев ослепляет. Все вместе взятое — гремучий коктейль мертвеца.

Стальная дверь приоткрылась. Стоявший в проеме мужчина был на полторы головы выше Бемби. С таким же успехом он мог быть выше в два или три раза. Преимущество в росте не дает преимущества человеку над ноймом.

Вообще никакого.

— Ты кого назва…

Выстрел на поражение с минимального расстояния — убийственный аргумент, с которым уже не поспоришь.

— Тебя. — Перешагнув через мертвое тело, Бемби зашла внутрь.

— Уверен, это будет то еще зрелище! — Добрый волшебник захлебывался от восторга.

— Согласен! — Фею Ми охватил азарт игрока.

Всплеск адреналина в организме был порожден не страхом, а возбуждением.

Зрелище и правда выдалось на редкость увлекательным. Путешествие по логову злобного мегабосса напоминало игру. Кровавый, бессмысленный и оттого особенно задорный треш.

Выстрел.

Второй.

Третий.

Нелепо взмахивая руками, картонные манекены валятся на пол. Тупые компьютерные боты не в силах противостоять рефлексам нойма тридцать девятого уровня.

Спрятался за дверью?

Молодец. Смышленый мальчик.

Автоматная очередь прошивает деревянную обшивку. Контрольный выстрел вышибает замок. Веер пуль в пустоту — и следом одна главная в голову.

Обычные люди не в силах противостоять огневой мощи вооруженного до зубов нойма.

— Минимальный уровень сложности. — У идущего вслед за напарницей Пловца закладывает уши.

Ему не нужно стрелять. Главное — не увлекаться. Держаться за спиной, вовремя доставая из сумки оружие.

Когда таскаешь с собой целый арсенал, перезаряжать магазины нет смысла.

Они прочесывают этаж за этажом. Заливая горячим свинцом глотки кричащих от страха уродов. Странно, что в резиденции «главного злодея» так мало охраны. Вместо потоков крови и килограммов выбитых мозгов — всего лишь двенадцать свежих покойников.

С тремя пришлось повозиться, остальные — не заслуживающие внимания бездарности. Отупевшие от спокойной жизни быки, безропотно отдавшиеся в руки мясника.

Как и положено в таких случаях, апартаменты хозяина на самом верху.

Пентхаус мистера Доу!

Добро пожаловать!

Посторонним (с оружием) вход разрешен!

Заходите, не стесняйтесь!

Чувствуйте себя как дома!

Ни в чем себе не отказывайте!

От нереальности происходящего Фею Ми стал разбирать истерический смех.

Добрый волшебник тоже веселился от души. Нечасто увидишь подобное. А стать непосредственным участником реалити-шоу — вообще джекпот. Шанс — один к миллиону.

Бинго!

Победа!

Тело последнего телохранителя свалилось тяжелым кулем к ногам победителей — и вот он, мега-босс собственной персоной. Выглядит как усталый лысеющий джентльмен с венчиком жидких белых волос. Если бы не пристальный взгляд, можно подумать, что перед ними обычный старик. Жалкое ничтожество…

Подчинившее своей железной воле юго-западные окраины.

— ГдеСтэпли? — Перед мистером Доу стояла не забрызганная кровью пигалица, а сама Смерть.

Чтобы выбиться в «уважаемые люди» в трущобах, нужно пройти огонь, воду и медные трубы. Причем не пешком, а пропахать на животе, по возможности не захлебнувшись в крови.

После таких испытаний ошибиться при встрече с Ней уже невозможно.

— Ты пришла не в то место. — Человек не пытался вымолить пощаду.

Впервые за последние несколько лет он говорил правду.

— Ад не то место, которое кто-либо выберет по собственной воле, — спокойно ответила Бемби.

— Кто бы сомневался, — понимающе усмехнулся мистер Доу.

— Тогда говори, где Стэпли.

— Ты ведь в любом случае выстрелишь?

Этот демон отлично держался. Даже несмотря на то, что был врагом.

— Да.

— Тогда зачем мне лгать?

— Не знаю.

— Никого Стэпли здесь нет и никогда не было. Думаю, тебе лучше расспросить своего дружка наркомана. Наверняка он…

— Спрошу, когда придет время. Сейчас я разговариваю с тобой.

Притихший Фея Ми напряженно застыл в проеме двери. Веселая пробежка по этажам закончилась. Настал момент истины. Ему очень не нравился этот разговор. И вся ситуация в целом. Почему напарница медлит? К чему эта заумная философия? Вышибить мозги извращенцу — и дело с концом.

— Повторяю в последний раз: где Стэпли?

Прежде чем ответить, мистер Доу закурил сигарету. Странное чувство — наблюдать за тлеющим огоньком, отожествляя себя с ним. Добрался до фильтра и потух, оставив лишь жалкую горку пепла. Он столько раз убивал, чувствуя себя властителем чужих судеб. И вдруг сам оказался по другую сторону баррикад, став жертвой. Причем в тот момент, когда меньше всего этого ожидал.

Бизнес. Деньги. Положение. Женщины. Свора прихвостней, заискивающе ловящих каждое слово. Война с конкурентами. Планы на будущее.

Жизнь пролетела как сон. Не успел оглянуться — конец.

Все, что осталось, — изматывающее ожидание.

Чем дольше убийца тянет с выстрелом, тем больше жертва слабеет от страха. Кому, как не старому палачу, знать об этом.

Он не хотел выказать страх. Лев не должен умирать, как скулящий от ужаса шакал. Значит, нужно решаться прямо сейчас.

Отбросив в сторону окурок, мистер Доу усмехнулся:

— Я понятия не имею, где тот, кого ты ищешь. А если бы даже знал, не сказал бы. Тупая, никчемная б…. с микрочипом вместо мозгов, тебе никогда не понять…

— Заткни ему пасть, пока он не выдал нас!

Непонятно, о каком «выдал» шла речь, но Добрый волшебник всегда был на его стороне. Значит…

— …что такое… «КВА!»

Маленький сиреневый лягушонок Депфи выдал лицензию на убийство.

— …быть…

Карты легли в масть, и пасьянс наконец-то сложился.

— Это тебе за нас с Микки, — прошептал Фея Ми, впервые в жизни отважившись спустить с поводка рвущуюся на свободу пулю.

Два года назад люди мистера Доу разделались с неплохим, в общем-то, парнем, попытавшимся ограбить вшивую лавку, торгующую старьем.

Видите ли, никто не имеет права покушаться на заведения, находящиеся под защитой влиятельного человека. А то, что у Микки и Феи Ми настали трудные времена, никого не касалось. Есть деньги — покупайте любые наркотики. Нет — обламывайтесь по полной программе. Мучайтесь, пока не сдохнете. Никому вас не жалко. Падаль — она и есть падаль.

Что ж. Время расставило все по своим местам. Ничтожеству, возомнившему себя королем, воздалось по заслугам.

Щелчок.

Выстрел.

Отдача.

Экспансивная пуля подобна кувшинке, встречающей рассвет. Только, в отличие от прекрасного цветка, раскрывается она не на поверхности водоема, а внутри тела.

Обширные повреждения в мягких тканях.

Прекрасная останавливающая способность.

Эстетика смерти.

Хлюп!

Чвак!

Фряк!

Ты крутой чувак!

Ты крутой!

Такой большой.

Заводной…

Теперь это не игра воспаленного воображения, а реальность. Он и правда крутой! Завалил самого мистера Доу. Пришел в офис влиятельного человека, перед одним именем которого трепетала округа, и пристрелил как собаку. Бешеную тварь, недостойную жизни.

— Пловец, зачем торопиться? — Раздосадованная Бемби повернулась к напарнику.

«КВА!»

Почувствовав вкус крови, сиреневый лягушонок Депфи разошелся не на шутку.

«ГАВ-ГАВ!»

Отбросив былую осторожность, болонка Сара поддержала товарища.

Коллегия присяжных единогласно проголосовала за смертный приговор. Решение обжалованию не подлежит.

И точка.

Пистолет оставался в вытянутой руке. Требовалось лишь слегка повернуть корпус.

— Что? — Изобразив на лице удивление, Фея Ми повернулся к злобной механической твари, растоптавшей мечту.

— Говорю, торопиться не на…

Трудно нажать на спусковой крючок в первый раз. Второй и третий даются намного легче.

Выстрел.

Еще один.

Антигравитационный имплантат не спасает. Расстояние слишком мало. Вместо того чтобы пробить живот, две экспансивные пули превращают левый бок в кровавое месиво, отбрасывая щуплое тело девочки-женщины назад.

— Беги! Она не догонит! — Старый друг плохого не посоветует.

Пытаться добить раненого нойма — большая глупость. Не успеешь оглянуться, получишь пулю в висок. Добрый волшебник прав. Раненая стерва в любом случае истечет кровью. «Скорая» не ездит по вызовам на окраины. Во-первых, небезопасно. Во-вторых, страховые полисы здесь не в почете. Никто не придет ей на помощь.

Через полчаса или меньше нойм превратится в бессмысленный кусок мяса, густо сдобренный микросхемами.

А он, Фея Ми, опять победил! Всех обвел вокруг пальца, выйдя сухим из воды!

Перепрыгивающий через несколько ступенек мужчина был похож на довольного ребенка, получившего на день рождения замечательный подарок.

Нет, что ни говорите, а пистолет отличная штука! С его помощью слабый становится сильным. Глупый — умным. Униженный слуга — блистательным господином. Нужно лишь хорошенько прицелиться и своевременно нажать на спусковой крючок. Воистину все гениальное просто. Жаль, он узнал об этом только сейчас. Только…

— Пловец!

Фея Ми выбежал из подъезда на улицу. Значит, голос, доносящийся откуда-то сверху, принадлежит…

НЕТ!

Этого не может быть. Ведь Добрый волшебник сказал: «Нужно сваливать». Не уточнив, куда именно. Почему? Хотел разыграть? Вряд ли. Слишком жестокая шутка. Сли…

— Пловец!

Несмотря на дикую боль и онемевшую левую часть тела, у Бемби хватило сил доковылять до окна.

— Пловец…

Мозг наркомана отчаянно искал выход из безнадежной ситуации. На открытом пространстве Фею Ми видно как на ладони. Сбежать не удастся. Договориться — тоже. Какая нелепая ошибка! Чудовищная несправедливость! Куда смотрели Сара, Депфи и Тубби? Почему не предупредили? Ведь он отомстил за них! А Добрый волшебник? Где он? Почему бросил в трудный момент? Разве настоящие друзья так поступают?

Нет. Нет! Это ошибка. Точно! Как же он раньше не догадался! На самом деле все не так плохо, как кажется. Голос — обычная галлюцинация. Первое убийство сопряжено с тяжелой психологической травмой. Сначала перевозбужденный Фея Ми ничего не заметил, а сейчас эйфория прошла. И вот вам, пожалуйста, результат.

— Пловец! — Бемби могла выстрелить и в затылок, но ей хотелось увидеть лицо предателя.

Убедиться, что перед ней не старый проверенный друг, а кто-то другой. В аду подчас невозможно отличить правду от лжи. Жаль, что она поняла это слишком поздно.

— Обычная галлюцинация. — Добрый волшебник не бросил в беде. — Не обращай внимания на ерунду. Помнишь про желтый пенал с клеверным листиком?

— Да! Как не помнить!

— Тогда пойдем. Не оборачивайся. Время не ждет!

— Конечно!

Страшные чары развеялись. Друзья рядом. Добрый волшебник, сиреневый лягушонок Депфи, болонка Сара и даже Тубби Сальный Бочок. Впереди так много интересного. Столько увлекательных приключений. Все отлично. Ловкий Фея Ми всех перехитрил. Наш пострел везде поспел! Вышел сухим из воды! Ха-ха-ха! Здорово! Жизнь продолжа…

…лась до тех пор, пока распустившиеся лепестки пули-цветка не сбросили маску с лица Доброго волшебника, обнажив его истинную суть.

После чего тот, кто при жизни называл себя Феей Ми, достиг пункта назначения, очутившись в аду.

Глава 6

Человек живет лишь до тех пор, пока у него есть цель или желание. Когда нет ни того ни другого, он умирает. Тело по инерции движется, сердце прокачивает кровь, мозг работает, а человек уже мертв.

Я отомстил, при этом не испытав вообще никаких чувств. Даже малой толики кратковременного злорадного удовлетворения.

— Дорогой, пожалуйста, разрежь индейку.

— Конечно, милая. Для тебя — все, что угодно. Несколько взмахов ножом — и разделанное блюдо готово к употреблению.

Если бы не праздничный стол и собравшиеся гости, в разрезании птицы не было бы ничего примечательного. Обычное механическое действие без какой-либо эмоциональной окраски.

Четыре кровоточащих обрубка остались лежать на асфальте. С таким же успехом это могла быть свежевыпотрошенная рыба, вывалившаяся из перевернутого лотка уличного торговца. Прошел мимо, равнодушно окинул взглядом неприглядное зрелище, чтобы сразу забыть.

Запоминаются, оставляя след в душе, лишь яркие события. То, о чем помнишь спустя много лет.

Порубленные на куски охотники таковыми не являлись. А может, я так истово ненавидел, что просто-напросто перегорел.

Сбывшаяся мечта умирает.

Желание отомстить — тоже в какой-то мере мечта. После ее воплощения в жизнь не остается ничего, кроме пустоты. Бесформенной неощутимой субстанции, неотвратимо заполняющей все видимое пространство.

Нет мыслей, чувств и желаний. Ответ на последний вопрос — и финиш. Короткий выстрел из дробовика положит конец затянувшемуся фарсу.

Тот, кто на самом деле хочет умереть, действует наверняка. Никаких осечек, «вовремя подоспевшей помощи», «роковой» ошибки с дозировкой таблеток и прочих глупостей.

Палец жмет на спусковой крючок. Жизнерадостный рой картечи устремляется на свободу и…

Демон сомнения сливается с трупом без головы. Уж что-что, а мозги старый извращенец мне трахать не будет. «Зелау-З» позаботится о том, чтобы этого не случилось.

— Леееееееди и джеееееентльмены! Главный приз нашего шоу — обезглавленный покойник — достается самому достойному. Уникуму, способному останавливать время, доставать кроликов из цилиндра, развлекать публику карточными фокусами, походя отвечая на самые трудные вопросы, касающиеся жизни, смерти, предназначения и любви! Для него нет ничего невозможного! Кудесник из кудесников! Волшебник из волшебников!

Неподрааажаааааааемый!

Ииииииии…

Веееееееел ииииии иколепны й!

Встреееееееечайте!

Любиииииииимец публики.

Дееееееееееемон….

Соооооомнения!

Аплодисменты, леди и джентльмены!

Аплодисменты…

Зал утопает в овациях. Самое удивительное то, что все счастливы.

За исключением обезглавленного трупа.

Герда ответила сразу. Так, словно с нетерпением ожидала звонка.

— Это я. — Клипса сотового — печальное наследство Карусели, моя давно потерялась.

Истинная свобода приходит с осознанием, что уже нечего терять.

Если в этом есть хоть толика здравого смысла, тогда я абсолютно свободен.

— Поражена? Не сомневаюсь. Четверо высокоуровневых ноймов против двух наркоманов. Тебя можно понять. Я тоже удивился. Правда…

Разговор с другом отличается от беседы с человеком, который тебе нравится. В первом случае ты полностью раскован, можно не беспокоиться о том, что сморозишь глупость. Во втором присутствует скрытое напряжение и некая скованность.

Когда-то Герда мне нравилась. Теперь это в прошлом. Я разговаривал с ней отстраненно-спокойно. Как с тем, кто однажды предал.

— Ты ведь знаешь, почему я звоню? Догадываешься? Отлично. Тогда… Что с Каруселью? Хороший вопрос. Ее убили. Да. Твои друзья. Выстрелили в горло, а не в голову. Чтобы умерла не сразу, немного помучившись напоследок. У «Т.Ч.К.» своеобразное чувство юмора. Садисты предпочитают растягивать удовольствие. Не твои друзья? Ах тебе ужасно жаль? К тому же предупреждала? Сейчас расплачусь… Ты же знала ее лучше меня. Если девчонка вбила себе что-то в голову, уже не отступится… Не знаю всего? Чего, например?

Неважно, кто сильнее или слабее. Тот, кто считает себя правым, имеет моральное преимущество. Пускай оно ничего не стоит и ни на что не влияет. Но оно есть.

— Самого главного? Так расскажи, я с удовольствием послушаю.

— Они… — неуверенно начала Герда.

Когда по твоей вине погибает человек, трудно найти оправдание. В какой-то мере ей это удалось.

— …сказали… Или Кай, или ты. — Она едва не сорвалась на крик, в последний момент все же сдержавшись. — У меня не было выбора.

Подчас слова способны причинить боль. Это был тот самый случай. Мое тело превратилось в некое подобие замороженного куска мяса, лишенного нервных окончаний, и тем не менее Герда пробила ледяной панцирь.

— Понимаешь? Не было.

Все наконец встало на свои места. Пытаясь спасти брата, сестра пожертвовала «битой картой». А то, что при раздаче зацепило Карусель…

По большому счету в этом не было вины Герды. Мне же ясно дали понять — нужно приходить одному. Девчонке незачем рисковать.

— Теперь понимаю.

Кай считал себя моим должником[22]. Поэтому увел погоню за собой. По логике событий, в преследуемом такси должен был остаться обреченный на смерть, а не здоровый, полный сил человек, способный позаботиться о себе и сестре.

— Понимаю… — Я перестал чувствовать себя преданным.

— Тогда почему…

Герда ответила, прежде чем я успел закончить.

— Парень, которому ты отрезал голову…

— Он убил Чарли.

— Мне жаль.

— Мне тоже. — Стоя одной ногой в могиле, уже не так остро реагируешь на потерю друзей. — И что с ним не так?

— Ты убил его.

— Точно. Их было двое. Одному отрезал голову, другого разделал на части.

Я не мог понять, куда она клонит.

— Влиятельный родственник погибшего жаждет мести. Дейв сказал…

Герда в очередной раз замолчала, пытаясь подобрать нужные слова.

— Сдашь меня, останешься в игре, может, даже спасешь Кая, — помог я.

— Да. — Ее голос предательски дрогнул. — Дейв задолжал «Т.Ч.К.».

— Не продолжай. — Я принял решение. — Детали не имеют значения.

— По…

— Передай Дейву, я готов сдаться «Корине». Пусть скажет, куда прийти.

— Ты не можешь.

— Могу. Остатки моей печени вряд ли дотянут до ночи. Чтобы не мучиться, я собирался покончить с собой сразу после разговора с тобой. Это не самопожертвование, а всего лишь средство умереть с пользой. С удовольствием помогу Каю чем могу. Более того, ты окажешь мне услугу.

— Т…

— Я знаю о методах «Т.Ч.К.». Поверь, они не сделают мне больно. Даже если очень сильно постараются.

— Но это неправильно.

— Все, что может помочь Каю, — правильно. К тому же, сдавшись, я выиграю.

— Почему?

— Потому что не могу проиграть.

— А…

— Герда, давай обойдемся без детских угрызений совести. Ты хочешь спасти Кая. Я труп, способный помочь. Тому, кто решил свести счеты с жизнью, безразлично, как умирать. Убив шестерых, напоследок с удовольствием посмеюсь в лицо верхушке клана.

— Ты…

— Мне нужен адрес. Пусть мальчики не волнуются…

— Кто?

— Долбаные скоты.

— На самом деле им есть о чем волноваться, — усмехнулась Герда, смирившись с неизбежным.

Ее показное нарочитое веселье было призвано скрыть растерянность и неловкость. Мы оба знали об этом.

— Ну, если только совсем чуть-чуть. — Я принял «подачу».

— Да. Чуть-чуть. Послушай. Это… — Она все же не выдержала. — Неправильно… Я… Я не могу так…

Предать человека, находясь далеко, намного проще, чем лично отправить на верную смерть, сообщив месторасположение эшафота.

— Можешь. Хватит жалеть себя. — Меньше всего сейчас мне хотелось заботиться о ее душевном состоянии. — Подумай о брате. Скажи адрес. Иначе вышибу себе мозги просто так. Без всяких услуг кому бы то ни было.

Она ответила не сразу. А когда наконец произнесла лаконичное: «Хорошо», со мной разговаривала прежняя Герда, королева, достойная не только звезды[23], но целой Вселенной.

— Я дам тебе адрес. Подожди минуту.

— Хоть час. Мне торопиться некуда. Я абсолютно свободен.

— В каком смысле?

— Во всех. Перезвонишь, когда будешь знать. — Не хотелось продолжать и без того затянувшийся разговор.

— Ладно, до связи.

— Пока.

На мгновение я пожалел о своем обещании. Просто так взять и сдаться в руки садистов, вместо того чтобы устроить засаду и попытаться убить или ранить еще одного недоноска. Изначально в этом было что-то неправильное.

Если бы не Кай с Гердой, которых я втравил в это дерьмо, все могло быть иначе. Теперь же мои слова насчет абсолютной свободы оказались пустым звуком. О какой свободе вообще идет речь, когда человек не вправе решать, как и где ему умереть?

Хотя…

Карусель знала о засаде. И тем не менее сделала выбор. Не под влиянием импульса, наркотиков или чего-то другого, а осознанно.

Вместе до самого конца.

Для нее это были не просто слова.

Все правильно: вместе.

С Чарли, Каруселью, Каем и Гердой.

Чего бы это ни стоило.

До самого конца.

Который уже совсем близко.

Глава 7

Глоток свежего воздуха. Прощальный взгляд на небо. Мимолетное сожаление о том, что так глупо все вышло. И — неожиданно навалившаяся усталость, с которой невозможно бороться.

Глаза слипаются. Тяжелая голова клонится на плечо. Не замечая, как рвется тонкая нить, связывающая реальность и вымысел, Бемби проваливается в бездонный колодец сна.

Того самого, где на бескрайнем поле, усеянном цветами, маленькая девочка с букетом в руках с интересом рассматривает странного мужчину, неизвестно откуда свалившегося на ее голову.

— Пришел. — Бемби не удивилась появлению незнакомца, приняв его как нечто само собой разумеющееся.

— Пришел.

— Проститься?

Когда в далеком страшном мире собираешься броситься в пропасть, лучше попрощаться со всеми. Даже с ребенком.

Он мог ответить что-нибудь бодрое, но не захотел обманывать такую умную, не по годам рассудительную девочку.

— Да.

— Это хорошо.

— Что пришел или что видимся в последний раз?

— И то и другое.

Бемби испьипующе посмотрела в его глаза, словно пытаясь прочитать мысли. После чего неожиданно сменила тему.

— Взрослые порой бывают такими странными.

— А дети?

— Странных детей не бывает.

— Почему?

Она тяжело вздохнула, устав от его непонятливости.

— Взрослым становишься, когда уходят иллюзии детства. Пока этого не произошло, остаешься ребенком. Возраст значения не имеет.

— А если тебе сто лет?

— Хоть тысяча — безразлично.

— Ну а ты? — спросил незнакомец.

— Что — я?

— Выгляди шь как маленькая, рассуждаешь как взрослая. Выходит, для тебя иллюзии остались в прошлом.

— Верно.

— И каково это — быть взрослой? — Мужчина не смог удержаться от широкой улыбки.

Приятно сидеть, болтая о всяких пустяках с забавной девчушкой.

— Не понравилось.

— Почему?

— Не слишком приятно. К тому же ужасно больно.

— В каком смысле? — искренне удивился он.

— В прямом.

Бемби отложила в сторону букет полевых цветов, лежащий на коленях, открыв взору то, что оставалось до сих пор незамеченньш: ее левый бок представлял собой сплошное кровавое месиво.

— Тоже не нравится? — В ее голосе звучала смесь детской обиды и злости.

Оказывается, этот мир ничем не отличался от других.

— Кто это сделал? — Собеседник оставил без внимания последний вопрос.

— ФеяМи.

— Разве феи бывают злыми?

— Так же как и люди, феи бывают разными. Иногда они принимают обликлучших друзей, а затем предают.

— Где эта фея сейчас?

Взрослые могут убивать друг друга сколько им заблагорассудится, но использовать оружие против ребенка… Такое невозможно простить, и уж тем более — оставить безнаказанным.

— Где же ей быть? — Бемби нахмурила лоб. — В аду, разумеется. Самое подходящее место для гадины.

— И не только для нее.

— Верно.

— Тебе очень больно? — Мужчина решил сменить тему.

— А тебе? — вопросом на вопрос ответила девочка.

— Мне?

— Ты весь в крови, — пояснила Бемби.

— Нет. — Только сейчас он понял, что не чувствует боли.

— Мне тоже не больно. Но это неважно. Главное, мы встретились. Когда мир превращается в огромный мыльный пузырь, с виду красивый, а внутри пустой и бессмысленный, хочется найти человека, с которым можно поговорить. Понимаешь, о чем я?

— Пытаюсь. Хотя не очень-то получается, — честно признался мужчина. — Вообще, зачем кого-то искать? У тебя наверняка есть родители и друзья. В прошлый раз мне так показалось.

— С тех пор многое изменилось. Я повзрослела.

— И?..

— Никого вокруг не осталось.

— Совсем?

— Только мыльный пузырь и ты.

— При чем здесь я?

— Не знаю. Может, и ни при чем. Знаю только, что мы в последний раз встречаемся здесь.

— Разве это место не твой дом?

— С чего ты взял? — Предположение собеседника показалось ей ужасно забавным.

— Не знаю. Просто подумал.

— С последней встречи ты и вправду повзрослела.

— Тебе, наверно, виднее, — равнодушно пожала плечами Бемби. — Главное, не кто и что делает. Главное — Алагон ждет героев.

— Пик мироздания.

— Да.

— Разве ты сможешь идти… — Он на секунду замешкался, подбирая слова.

— Ты про рану?

— Именно.

— Скорее всего, не смогу.

— Тогда как доберешься туда?

— Сначала, сколько смогу, пройду, затем поползу. До тех пор, пока человек жив и способен двигаться, нужно стремиться вперед.

— А если не сможешь? — Ему было очень важно узнать ответ на этот вопрос.

Настолько важно, что он всем телом подался вперед. Как будто боялся не услышать.

— Силы есть всегда. Пока бьется сердце, нельзя останавливаться.

В словах девочки не было и капли притворства.

— Ну а ты? — Она опять как-то странно посмотрела на собеседника.

— Я?

— Выглядишь неважно. Есть планы на будущее?

Мужчина представил, как истекающая кровью девочка упорно ползет по земле, в то время как адская боль калеными щипцами вырывает внутренности. И ему стало стыдно. Взрослый сильный мужчина исцарапал ноги, пал духом и сдался, предпочтя борьбе смерть.

— Да, планы есть. Собрался на Мефисто[24] — остров, куда невозможно долететь. Это, конечно, не Пик мироздания…

— Он от тебя никуда не уйдет.

— Кто, остров?

— Алагон.

— С чего ты взяла?

— Ну, мы же здесь встретились.

— И что с того?

Она вновь стала маленькой умной девочкой, объясняющей глупому взрослому дяде прописные истины.

— Наша встреча — некое подобие остановки в пути. Раз появились здесь, значит, до цели рукой подать. Понимаешь?

— Нет.

— Ладно, забудь. Чувствую, пора возвращаться.

— Жаль, — расстроился он. — И все равно спасибо.

— За что? — удивилась Бемби.

— За разговор. И за то, что указала мне путь.

— КАлагону?

— К нему тоже.

— Не за что. Прощай.

— Береги себя.

— Вряд ли получится.

Она показала пальцем на страшную рану, как бы говоря: «Сам понимаешь, с такой дырой долго не протянуть».

Мужчина не знал, что сказать, потому ограничился нейтральным:

— А ты постарайся.

Мефисто — см.: Брайт В. Цвет крови — черный.

— Ладно! — Она улыбнулась. — Ты тоже старайся!

— Договорились.

— Теперь точно — прощай.

Легкий взмах руки — и малышка пропала.

Если бы не букет, можно было подумать, что встреча мне привиделась, но сорванные цветы по-прежнему…

Букет!

Только сейчас он увидел, что на одном из цветков алеет капля крови. Окружающий мир по-прежнему оставался бесцветно-серым. Одна лишь капля была красной. Неизвестно, как и почему это случилось. Хотя по большому счету это не важно. Умирающий ребенок не только указал путь, но и подарил надежду. Бесцветный мир можно раскрасить. Главное — очень сильно захотеть и никогда не останавливаться.

Остановился. Сломался. Умер.

До тех пор, пока человек жив и способен двигаться, нужно стремиться вперед.

Чего бы это ни стоило.

Сон оборвался так же неожиданно, как начался. Секунду назад Бемби разговаривала с незнакомцем, а в следующую лежала на полу в луже собственной крови. Ее было так много, что возникло странное ощущение, будто кто-то разбил огромную банку с малиновым вареньем. Не удержал в руках, нечаянно уронив на пол.

Обидно.

Столько «добра» пропало. К тому же одежда испачкалась. И откуда взялась эта странная боль? Неужели она ударилась, упав со стула, когда полезла в кладовку? Нет, не может быть!

Вообще-то, по-хорошему, надо было попросить разрешения у бабушки или мамы, но ей хотелось всего одну ложку. Самую малость. Решила — незачем тревожить взрослых по пустякам.

Выходит, лучше бы потревожила. Атак и варенья не попробовала, и настолько неудачно упала, что теперь голова напоминает гудящий улей. К тому же гадкие осы слетелись на сладкое, впиваясь острыми жалами в мягкую плоть.

Не прошло и нескольких секунд, а на теле не осталось живого места. От невыносимой боли она хотела закричать. Не смогла. В горле стоял тугой ком. Бемби лежала, словно бревно, не в силах двинуться с места. Осознавая, что изощренная пытка будет продолжаться до тех пор, пока не насытится рой бешеных насекомых. Тварей, которым неведомы жалость и сострадание.

Так же как незнакомы подобные чувства разудалому лесорубу. Веселая бензопила вгрызается в сердцевину старого дуба. Ее невозможно остановить. Проклятый механизм не успокоится до тех пор, пока не завершит начатое.

Скрежет, визг, смех, отчаяние.

Проходит совсем немного времени — и вековой исполин падает ниц. Низвергнутый с пьедестала валится в объятия мягкого мха и…

Когда кровь начинает идти горлом, это конец.

Галлюцинации, малиновое варенье, деревья, злые пчелы, бесчувственные лесорубы, испачканная одежда начинают мелькать перед глазами разноцветной мозаикой детского калейдоскопа.

Смены образов и цветов настолько резкие, что вызывают головокружение, сопровождаемое тошнотой.

Бемби рвет тягуче-сладким сиропом. Бордово-черным, как кровь.

Маленькая девочка, решившая полакомиться вареньем, чувствует себя совсем плохо. Ей даже начинает казаться: еще немного — и она умрет по-настоящему. Глупости конечно, но, как говорится, чего в жизни не бывает.

Чего…

Бессмысленный взгляд.

Щека, прижатая к полу.

Слегка приоткрытый рот, из которого льется тонкая струйка крови.

Не бывает…

Бемби успела отползти от окна на полтора метра, после чего окончательно потеряла связь с реальностью, перестав осознавать, где находится.

Тем не менее с упорством заводной игрушки, уткнувшейся в стену, она пыталась продвигаться вперед. Туда, где среди бесконечной снежной равнины возвышается Алагон — Пик мироздания. Место начала и конца всех путей. Вершина, покорить которую невозможно при жизни.

Ползти ужасно трудно. Мало того что тело облепили мерзкие осы, так еще какой-то долбаный весельчак походя вбил в ее сердце осиновый кол. Наверное, решил, что это жутко смешно. Теперь Бемби, как полудохлый вампир, скребет ногтями по начищенному до блеска паркету. Сколько ни сплевывай кровь, все бесполезно. Она до бесконечности будет выплескиваться из горла. Порождение тьмы умрет лишь с первыми лучами восходящего солнца. По крайней мере, так всегда происходит в добрых историях со счастливым концом.

Бемби не пугает стремительно приближающийся рассвет. Жаль одного — варенье испачкало новое платье. Как ни старайся, его уже не отстирать.

Вдобавок к свалившимся на ее голову несчастьям ползающие по телу осы мерзко жужжат, разрывая мозг отвратительной какофонией, напоминающей скрежетание адских кроликов.

Почему это случилось именно с ней?

Ведь она была хорошей девочкой, любила бабушку и слушалась маму.

Почти всегда.

Нет. Не любила.

Никого она никогда не любила. Даже себя. Все правильно…

Нет, неправильно…

Мысли путаются. Свет убивает. Он такой яркий, что невозможно дышать. От нестерпимого жара обугленные легкие сворачиваются в трубку, осыпаясь пеплом скуренной до фильтра сигареты.

Черт с ними, с истлевшими легкими. Надо ползти, идти, плыть, лететь. Главное — не останавливаться. Движение — жизнь. Вперед до победного конца. Тем более что осталось совсем немного. Цель уже рядом. День или два пути по заснеженной равнине. Не больше.

Она так задумалась, что не заметила, как поскользнулась. Упала и ударилась головой. Кажется, ненадолго потеряла сознание. Не страшно. Сейчас немного полежит, наберется сил — и встанет. Чуть-чуть отдохнет — и двинется дальше.

Снег тает на губах. Что-то горячее прикасается к коже. Большой шершавый язык вылизывает покрытое инеем лицо.

Смешно.

Бемби открывает глаза и видит склонившуюся морду гепарда. Большая пятнистая кошка сидит рядом, облизывая испачкавшуюся в варенье девчонку.

— Стэпли! Привет! — Несмотря на необычный вид, она сразу узнала его.

В отличие от истории с адским псевдо-Пловцом сейчас ошибка исключена.

— Как здорово, что ты меня нашел!

Гепард щурится. Кажется, будто это от солнца, но Бемби знает — он улыбается.

— А где Пловец и Мессия? Не видел их?

Стэпли молчит. Значит, не видел.

— Ладно. Сами найдут нас. Не маленькие.

Судя по тому, что изо рта идет пар и земля до самого горизонта покрыта снегом, зима в самом разгаре. У Стэпли отличная шуба. На Бемби легкое платье. Несмотря на то что она одета не по погоде, ей вовсе не холодно.

В другое время она могла бы удивиться. Сейчас — нет. Когда цель совсем рядом, несущественные детали отходят на второй план.

— Видитпь ту точку почти у самого горизонта? — Поднявшаяся с земли девочка, отряхнув снег с одежды, напряженно всматривается в даль.

Стэпли кивает.

— Думаю, нам туда. Это Пик мироздания.

Гепард блаженно потягивается. Ему хорошо. От одиночества устаешь. А он так долго был один. Не важно, куда и зачем идти. Главное — вместе.

— Алагон дальше, чем я думала. — Маленькая ладошка треплет загривок большой кошки. — Хотя ближе, чем когда бы то ни было. Вставай! Хватит валяться!

С видимой неохотой Стэпли поднимается. Мохнатая голова трется о бок девочки, предлагая повременить с выходом, однако Бемби неумолима.

— Я ухожу, прямо сейчас. Если хочешь, можешь остаться.

Она не шутит. Вместе путешествовать веселее, и дорога кажется намного короче, но если надо, она пойдет одна. Пик мироздания — цель, ради которой можно поступиться чем угодно. Даже проверенным другом.

Несколько секунд гепард наблюдает за удаляющейся фигурой. Затем неожиданно срывается с места и в несколько мощных прыжков догоняет напарницу. Пристраивается сбоку, соизмеряя свою мягкую крадущуюся поступь с шагами маленькой спутницы.

Достигнуть подножия заветной вершины нелегко. Дорога изобилует опасностями и поражает неожиданными встречами[25]. Одна из них — с незнакомцем из снов, чье сердце сдавила стальными тисками тень жабы со стальными глазами…

Невозможно забыть то, чего не знал, и помнить о том, чего никогда не было.

Человек медленно ползет по бескрайней равнине, оставляя за собой длинный кровавый след. Только вместо красного цвета снег орошала странная черная кровь.

Тот, в чьей душе скопилось достаточно ненависти, чтобы утопить целый мир, мог рассказать много историй о войне и предательстве. Но Белая пустошь, место вне времени и пространства, оставалась глухой и слепой к любым проявлениям чувств…[26] Встреча людей из разных миров сама по себе необычна. Но самое удивительное то, что Стэпли сумеет опознать в умирающем страннике отражение безмолвной тени своего убийцы[27]. И от того, какое решение примет разъяренный гепард, будет зависеть судьба трех миров.

Однако все это — дела обозримого будущего, а сейчас двое путников находятся в самом начале долгого увлекательного путешествия, не заканчивающегося до тех пор, пока…

В покоях убитого мистера Доу содрогается в предсмертных конвульсиях тело девочки, измазавшейся в малиновом варенье. Скрюченные пальцы скребут ногтями по начищенному до блеска паркету.

Порождение тьмы умрет с первым лучом восходящего солнца. По крайней мере, так всегда происходит в добрых историях со счастливым концом.

Исключения из правил случаются крайне редко.

Но когда они все-таки происходят, в ткани мироздания возникают прорехи, способные не просто изменить ход истории, но и, перечеркнув все, начать ее с чистого листа.

Глава 8

Сомнения порождают слабость — верную спутницу поражения. И, как следствие, бесславный финал, в котором проигравшим уготовано место на кладбище.

Побеждает сильнейший. Так было и будет всегда.

Когда на кону жизнь близкого человека, нужно быть сильным вдвойне. Спасти брата любой ценой, откинув в сторону лишнее, сконцентрировавшись на главном. Даже если с этим «лишним» придется потом жить, осознавая, что предала всех, включая себя.

— К черту. — Тряхнув головой, Герда отогнала сомнения прочь. — Уже ничего не изменишь…

После чего обратилась к хозяину дома.

— Мистер Чибатесиву, мой друг решил добровольно сдаться маль… Нет. Просто «Т.Ч.К.». Где его могут забрать представители клана?

Неожиданный вопрос был что называется не из легких. Прежде чем ответить, владелец кондитерской внимательно посмотрел на красивую женщину.

Он не мог знать о том, что операция провалилась, а четверо высокоуровневых ноймов в этот момент истекают кровью, напоминая свежеразделанные туши забойного цеха.

— Решил сдаться? — Голос посредника выдавал удивление.

— Да. Те, кто пришел за ним, мертвы.

— Вы говорите о…

— Представителях «Т.Ч.К.». О четверке, убитой моим приятелем. — Теперь на мистера Чибатесиву смотрела не отчаявшаяся, пришедшая просить помощь, а уверенная в своих силах хищница.

Ее приятель в одиночку разделался с несколькими высокоуровневыми ноймами. Никто не шутит, когда речь заходит о клане «Три четверти Корины». Скорее всего, это правда. А раз так, значит…

Продолжать мысль не хотелось.

— Пожалуйста, подождите.

— Хорошо.

Имплантат в голове посредника не позволит псионику уловить суть разговора, не говоря уже о чем-то более конкретном. Однако когда речь заходит о столь серьезных вещах, дополнительная защита не помешает. Легкое свечение у висков свидетельствовало о том, что мистер Чи проявил разумную осторожность.

Герда понимающе улыбнулась.

Хозяин ответил легким кивком головы. Всегда приятно иметь дело с умными деловыми партнерами.

После чего обратился к Дейву:

— Псионик утверждает, что…

— Ты слышал последние новости?

— Нет, я продолжаю работать с клиентом.

— Мы в полной жопе.

— Что?

Дейв никогда не использовал настолько вульгарных выражений. Раз стал выражаться, как пьяный грузчик, значит…

— Полной и беспросветной. У еб…того правительства совсем крышу сорвало. Они решили бросить на алтарь своих долбаных амбиций несколько миллионов.

— Это имеет какое-нибудь отношение к нашему делу?

— Нет. Зато к нам — самое непосредственное.

— Включая твой долг клану «Три четверти Корины»?

— Проклятье! — Эмоции Дейва зашкаливали. — А с ними-то что?

— Псионик утверждает: ее друг разделался с засадой.

— Разделался?

— Да. Убил четверых.

— Откуда она знает?

— Парень позвонил, чтобы узнать, почему его «слили».

— Сам?!

— Дейв. Мы работаем в связке несколько лет. До сих пор я не давал повода усомниться в моих словах. У тебя неприятности. Сложный период. Я понимаю. Прошу лишь об одном — не теряй голову.

— Чи. Речь не идет о потере головы! Включи новости…

— Давай разберемся с одной проблемой, затем перейдем к другой.

— Ты прав. Извини. Сорвался. Значит, я связываюсь с «Кориной» и…

— Говоришь: «Ваши люди мертвы. Убийца готов сдаться. Просит назначить новое место встречи».

— Чи!!!

— Да.

— Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Представляешь, как это будет выглядеть?

— Пытаюсь. Признаюсь честно, получается с трудом. А ты представляешь, что будет, когда «Т.Ч.К.» решит узнать, как полудохлый нойм сумел расправиться с четверкой лучших бойцов?

— Это непроверенная информация.

— Герда не лжет.

— Откуда такая уверенность?

— Дейв… Я ведь не мальчик.

— Да. Еще раз извини. Куда ни сунься, везде одни неприятности.

— Сложное время.

— А может, она сама все подстроила?

— Не сходи с ума. Сестра, готовая на все, чтобы спасти брата, неожиданно решает пожертвовать им. Нелогично.

— Ты прав. — Дейв пребывал в замешательстве. — Она ни при чем. Хотел бы я знать, как это объяснить «Т.Ч.К.»…

— Без понятия.

— Я тоже.

— Думаю, лучше сказать как есть.

— А вдруг — очередная подстава? И парень убьет еще кого-нибудь.

— Посоветуй им как следует подготовиться к встрече. Пусть задействуют резервы. Речь идет не об армии, а всего лишь об одном человеке.

— Черт. Кто он вообще такой? Откуда взялся? И как можно убить четверых? Двоих — понятно. Ошиблись, расслабились. Поплатились за самоуверенность. Но готовую к любым неожиданностям группу… Не понимаю.

— Дейв. — Мистер Чибатесиву устал выступать в роли заботливой няни, готовой до бесконечности выслушивать и утешать растерянного ребенка. — Парень ждет адрес. Для нас будет лучше, если он его получит и сдастся. В противном случае «Корина» расстроится еще больше.

— Они не поверят ни единому моему слову.

— Им придется.

— А…

— Я отключаюсь.

— Чи, ты…

Он обращался к пустоте. Собеседник вышел из разговора.

— ОХРЕНЕТЬ! — Схватив со стола пепельницу — первое, что попалось под руку, — Дейв изо всех сил запустил ее в стену.

Обычно крайне выдержанный, уверенный в своих силах лидер, сейчас он пребывал в смятении.

— Просто о-хре-неть! — в сердцах выругался он, направляясь к бару.

Среди длинного ряда изысканных напитков всех мастей и форм в дальнем углу притаилась неприметная бутылка. Для непосвященных название коньяка ни о чем не говорило. Те же, кто был в курсе, знали истинную цену скромной «золушки».

Дейв хранил изысканный напиток для особого случая. Однако после всего случившегося в городе и неприятностей с «Кориной» возможность насладиться «божественным нектаром» могла не представиться.

Дурное предчувствие или стечение роковых обстоятельств. Как ни назови — смысл не изменится. Вполне возможно, сегодня последний день в его жизни.

И не только его…

Наполнив бокал наполовину, он выпил залпом. Так пьют дешевое отвратительное пойло, а не изысканные напитки. Вслед за первой порцией незамедлительно последовала вторая.

Немного успокоившись, связался с киборгом Теодором — посредником «Т.Ч.К.», выполняющим такую же функцию, как мистер Чибатесиву.

— Тео. Мне нужно поговорить с твоим боссом. Прямо сейчас… Да, это очень важно, мать твою! Это очень важно. ХРЕНОВА ЖЕЛЕЗЯКА, АКТИВИРУЙ СВОЙ РЖАВЫЙ МОЗГ И ПЕРЕДАЙ СВОЕМУ ЧЕРТОВОМУ ХОЗЯИНУ ВАЖНУЮ ИНФОРМАЦИЮ!!!

Вышедший из себя Дейв мог высказать все, что думаетоТео, «Корине» и ее лидере. К счастью, сдержался. Вместо того чтобы разразиться гневной тирадой и совершить непоправимую ошибку, с нажимом повторил:

— Это очень важно.

— Ждите.

В стандартно безликом голосе автоответчика присутствует больше жизни, чем в интонациях киборга.

Чтобы окончательно успокоиться, Дейв налил еще конька. На этот раз не стал пить залпом.

— Что случилось? — Клив, лидер «Т.Ч.К.». Он всегда разговаривал так, словно весь мир задолжал злобному мудаку по гроб жизни. — Твои парни мертвы. — Не было смысла ходить вокруг да около, играя в кошки-мышки.

Проще сразу выложить карты на стол.

— Почему об этом сообщаешь именно ты?

Вопрос был с подтекстом. ОЧЕНЬ нехорошим подтекстом. На такие вопросы нужно отвечать очень быстро и, главное, честно.

— Парень позвонил Герде, спросить, почему его предали. Не знаю, что она рассказала, но после этого он решил сдаться в руки правосудия.

— Дейв… — К счастью, Тео всего лишь озвучивал слова, опуская интонации хозяина.

Ужасно неприятно слышать шипение гремучей змеи.

— Это самая идиотская история, которую я когда-либо слышал. Десять минут назад мы потеряли связь с группой. Вторая команда послана выяснить, что там случилось.

«СДОХЛИ ТВОИ УБЛЮДКИ!!!»

— Парень спрашивает, кому можно сдаться. — Дейв продолжал сдерживаться. Это давалась с огромным трудом. — Он может передумать и уйти. Сказать, чтобы остался на месте?

— Дейв… Я не знаю, в какие игры ты играешь, но они мне не нравятся. А когда мне что-то не нравится, я начинаю нервничать.

«ПОШЕЛ БЫ ТЫ НА… СО СВОИМИ НЕРВАМИ!!!»

— Клив, мне тоже все это не нравится. — Бокал слишком быстро опустел, пришлось вновь наполнить его.

— Чи передал слова Герды. Во избежание недоразумений или, что еще хуже, превратно истолкованных действий я связался с тобой. Вплоть до благополучного разрешения ситуации псионик останется у меня. Если что-либо вдруг не срастется с парнем, получишь ответы у нее.

Постепенно, под действием алкоголя, Дейв стал успокаиваться.

— Лично прослежу, чтобы она не сбежала.

Что ни говори, а коньяк — отличное средство от многих проблем.

— Клив, сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений между кланами. Мы в общей лодке, давшей течь. Нам нечего делить. Я свои долги возвращаю всегда. Давай не будем делать преждевременных выводов.

— Давай. — Бесстрастный голос посредника констатировал факт. — С одним условием — девчонку я заберу сразу.

— Ты же знаешь, мне нужен псионик.

— А мне — ответы. Подумай о себе.

«ГРЕБАНЫЕ ИЗВРАЩЕНЦЫ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ЕЕ НЕ ОТПУСТЯТ!!!»

Прежде чем согласиться, Дейв наполнил бокал до краев.

Абсурдная ситуация. Он ни в чем не виноват. Разгребает чужое дерьмо, чувствуя себя сволочью, спасающей шкуру.

На самом деле все так и есть. Но почему-то легче от этого не становится.

— Хорошо. Забирай Герду. Она в офисе Чи.

— Я знаю.

«УРОД. ТЕБЕ НЕ НУЖНО МОЕ СОГЛАСИЕ. ТЫ СДЕЛАЛ БЫ ЭТО И ТАК».

— Значит, договорились? Ты получаешь желаемое. Я закрываю долг?

— В данном случае желаемое — не девка, а ее не в меру резвый дружок. Псионик — всего лишь жест доброй воли с твоей стороны.

Чтобы не сказать чего-нибудь такого, о чем в дальнейшем может пожалеть, Дейв закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов — и только потом с трудом выдавил:

— Хорошо.

У него не было ни сил, ни желания продолжать тягостный разговор. Ужасно неприятно, когда об тебя вытирают ноги.

— Мне жаль, что так вышло с твоими парнями. До связи.

Жалость унижает. Лишнее напоминание о тяжелых потерях — соль на рану.

Опасные игры с мстительным ублюдком до добра не доводят. Плевать. На фоне блокады города разборки между лидерами кланов — детская возня в песочнице. Надо… Нет, сначала дела — мысли стали путаться.

Ударная доза алкоголя за слишком короткое время наконец дала о себе знать.

— Чи. — Он переключился на другой канал. — Я договорился.

— Не сомневался в тебе.

— Мне бы твою уверенность, — невесело усмехнулся Дейв, подливая коньяк.

— И что вы решили?

— Они забирают Герду. Если парень сдастся, как обещал, мы в расчете.

— Логично.

— Да. Скорее всего, ты прав. И тем не менее…

— Давай остановимся на «просто прав», без каких-либо «но». Когда «Т.Ч.К.» заберут девушку, вернемся к этому разговору.

— Как скажешь. — Не было желания спорить.

Разговаривать тоже. Вся жизнь — сплошная проблема. Иногда хочется ненадолго отвлечься от повседневной борьбы. Выкинуть из головы неприятности, расслабленно откинувшись на спинку удобного кресла.

До тех пор пока бутылка не опустела, он на коне. А после…

Никто не знает, что таит в себе будущее. В одном Дейв уверен — ничего хорошего там нет. И быть не может.

Он правильно сделал, распечатав коньяк. Во-первых, сейчас более чем особенный случай. А во-вторых, лучший момент вряд ли представится. По той простой причине, что этот город превратится в огромный склеп. Из которого не выберется никто.

Даже самовлюбленный подонок Клив со своим дьявольским выводком отмороженных зомби.

Глава 9

Существует категория людей, для которых жизнь проста и понятна. Дело не в ограниченности или отсутствии здравого смысла, скорее — в отношении к происходящему.

Кай был именно таким. Большой, сильный. Никогда не сомневающийся в правильности того или иного решения. Про такого человека говорят: «легко шагает по жизни».

Неприятности на работе?

В личной жизни?

Нет денег?

Захлестнула полоса неудач?

Печально. Однако это не повод для черной депрессии. Пока целы руки, ноги, есть голова на плечах, можно пережить любую беду.

А если нет, то ничего не поделаешь. Значит, судьба.

Сегодня охотник. Завтра жертва. Многое зависит от того, как ляжет карта. Если плохо, остается одно — сражаться до конца, невзирая на отсутствие шансов. И умереть если не с честью, то, по крайней мере, достойно.

Ему и так слишком долго везло. Столько раз выходил сухим (или почти) из воды, что сбился со счета. Жаль, что белая полоса не может длиться вечно. Рано или поздно настанет черед серой. Или еще того хуже — черной.

Такой, как сейчас.

Хотя в начале дня ничто не предвещало беды. Разработали план. Подготовились. Собрались. Выдвинулись на точку. В лавке дядюшки Тома ликвидировали высокоуровневых псов-киборгов. Забрали деньги[28]. Казалось, поймали удачу за хвост.

Но — нет.

Гребаная голограмма «Джед» — хитроумный искусственный интеллект — вызвала полицию. После чего все пошло прахом. Запланированная фора во времени обернулась жестким цейтнотом.

И, как следствие, закономерным поражением.

Невозможно оторваться от погони, когда добычу травят столько охотников. Можно лишь попытаться оттянуть неизбежный финал.

Да, перепуганный до смерти таксист вел машину почти гениально, проявляя чудеса реакции. Благодаря чему беглецы сумели в буквальном смысле слова продраться сквозь пять с половиной кварталов, невзирая на несколько патрулей на хвосте. Да, вооруженный до зубов Кай не собирался сдаваться живым, понимая, что в любом случае нойма не пощадят.

Да. Да. И еще тысяча разных «да» в конечном счете перечеркнули одно-единственное «нет».

После того как у наскочившего на бордюр такси лопнула покрышка и потерявшая управление машина на полном ходу врезалась в стену, планы не просто изменились, а канули в Лету.

Буквально секунду назад глаза фиксировали быстро сменяющиеся декорации суматошной погони. В следующую — ничего не осталось. Невидимый монстр неожиданно вынырнул откуда-то сбоку, нанося предательски страшный удар.

Последняя ослепительная вспышка сменилась беспросветной тьмой вечной ночи, где нет ни чувств, ни желаний, ни боли. А главное, там нет жизни.

И это самое страшное.

Таксисту повезло больше. Ремень и сработавшие подушки безопасности сделали свое дело. Месяц на больничной койке в гипсе выглядит предпочтительнее мгновенной смерти.

В отличие от предусмотрительного водителя, непристегнутый Кай «влетел по полной программе». Пуленепробиваемое стекло, разделявшее таксиста и пассажира, без особых проблем выдержало столкновение со стадвадцатикилограммовым телом. Чего даже при всем желании нельзя сказать о клиенте.

Согнутая в локте рука (упирающаяся в колено) выступила в роли своеобразного амортизатора, смягчившего удар. Для обычного человека этого было недостаточно — погиб бы на месте. Нойма спасло. Искалеченный Кай выжил. Правда, цена такой жизни оказалась непомерно высокой. По любым, даже самым взыскательным меркам.

Окровавленная груда плоти с переломанными конечностями — самое подходящее определение для того, кто еще минуту назад чувствовал себя уверенным сильным мужчиной. В следующую превратившись в ничто.

Когда подоспевшие на место аварии полицейские увидели бесчувственного нойма, он не подавал признаков жизни. Залитое кровью лицо и одежда. Обломок кости, прорвавший рукав. Нога, вывернутая под неестественным углом. Даже не сразу удалось определить, есть ли пульс.

В конечном итоге именно эта неопределенность спасла пленника. Тратить пули на мертвую падаль значило опозориться перед коллегами. Никто не горел желанием выступить в роли посмешища. Потом сослуживцы замучают шутками, до пенсии напоминая при каждом удобном случае, как отважный парень разделался с трупом, истратив почти всю обойму.

С годами история обрастет массой подробностей. Не исключено, что по прошествии энного количества лет один дохлый нойм чудесным образом превратился в целое кладбище киборгов.

— Проклятые железные зомби тянули руки из свежевыкопанных могил, умоляя о пощаде, а наш бесстрашный герой ходил с автоматом, разряжая один рожок за другим!

— Он что, обвешался пулеметными лентами с ног до головы?

— Да нет! Какие ленты? Рожки. Прежде чем отправиться на кладбище киборгов, он взял продуктовую тележку в супермаркете, загрузил и поехал.

— Тележку? В супермаркете? Фруктами?

— Ха-ха-ха!!!

— Нет, ч ипсам и и хлебным и рожкам и! Кидал в пасти киборгам. Те жевали, давились и подыхали в страшных мучениях.

— Ха-ха-ха!!! Как смешно!!! Голодные железяки!!!

— Ха-ха-ха!!!

— Обожаю эту историю! Сколько лет слушаю, каждый раз смеюсь от души!!!

— Вот и я о том же! Нет, что ни говори — веселое было время.

— Да уж, время и правда было веселое. Не то что сейчас…

Веселое время кончилось вечером того же дня, превратившись в страшное. Никто из тех, кто присутствовал при задержании Кая, не дожил до пенсии. Первый погиб через неделю. Последний сумел продержаться полгода.

Не пристрелив бесчувственного нойма сразу, полицейские упустили свой шанс. Спустя несколько минут на месте трагедии появились агенты спецслужб.

Высокомерная элита не привыкла пачкать руки в крови. Для этого существует полиция, которая с риском для жизни сделает всю грязную работу. И только потом на сцене возникнут аккуратные холеные мальчики с дипломами модных университетов. Они придут, чтобы присвоить лавры победителей.

— Жизнь — сложная штука, сынок, — печально вздохнет отец, не зная, как объяснить любознательному мальчугану, почему честных полицейских почти не осталось. — Такая сложная, что и не высказать…

Машине скорой помощи (вызванной исключительно ради несчастного таксиста) потребовалось пятнадцать минут, чтобы добраться до места происшествия. Команда из трех человек в неприметном фургоне появилась раньше.

Они были странные, эти агенты. Совсем не похожи на заумных выпускников академий. Бесстрастные лица. Скупые, точно выверенные движения. Короткие фразы. Скорее киборги, чемлюди. Впрочем, когда видишь настолько серьезные документы, отпадает всякое желание о чем-либо думать и строить догадки.

Хочется как можно скорее отделаться от неожиданно свалившихся на голову чужаков.

— Значит, вы из Управления? — переминающийся с ноги на ногу полицейский чувствовал себя неуютно.

— Да.

С таким же успехом этот невзрачный мужчина мог быть механической куклой из магазина взрослых игрушек. Хотя вряд ли нашлись бы желающие «поразвлечься» с таким подозрительным типом.

— Приехали забрать нойма?

— Да.

«А на хрена вам сдался мертвяк?» — чуть было не вырвался глупый вопрос.

— А на… — Не зная, как закончить фразу, взрослый мужчина застыл с открытым ртом, неожиданно почувствовав себя трепещущей жертвой. От немигающих глаз змеи, раскачивающейся в боевой стойке, невозможно оторваться. Они обладают неведомой силой. Страшной и притягательной одновременно.

— …на… столько… быстро…

— Хорошая машина. — Казалось, стоящий напротив агент способен читать мысли.

Чувствующий себя не в своей тарелке офицер с радостью бы отдал истекающий кровью кусок мяса прямо сейчас. Загвоздка в том, что его ребята с риском для жизни гнались за железякой. Им вряд ли понравится, если старший начнет прогибаться перед кем бы то ни было. Правила игры таковы: хочешь не хочешь, выказывай недовольство.

Хотя какое, к дьяволу, недовольство, когда чувствуешь себя словно кролик перед удавом? Чем там, наверху, вообще занимаются? Психотренинг? Гипноз? Другие модные штучки?

— Верно. Хорошая машина, — согласился полицейский, не зная, как потянуть время.

Чем дольше он разговаривает, тем лучше выглядит в глазах стоящих поодаль коллег.

— Хочешь прокачу? — неожиданно подмигнул странный парень из Управления.

Только сейчас офицер понял, что до этого собеседник ни разу не моргнул.

— Н…нет… — Неожиданно нахлынувшая волна липкого страха накрыла его с головой.

Порой так бывает в детских кошмарах. Необъяснимый ужас парализует волю. Хочется как можно дальше убежать от опасности, но ватные ноги прилипли к полу. Трудно дышать. Кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Отчаянный крик застывает в горле, и…

Приходит долгожданное облегчение. Ребенок просыпается в холодном поту, понимая, что это был сон. Пустой мимолетный кошмар, исчезнувший так же быстро, как появился.

— Не надо катать… ся… — Чтобы отогнать наваждение, полицейский тряхнул головой.

Так поступают на ринге боксеры, пропустившие сильный удар.

— Раз не хочешь, заканчивай цирк.

Последняя фраза прозвучала настолько веско, что покрывшемуся испариной человеку стало ясно: чем быстрее он прекратит ломать комедию, изображая лихого ковбоя, тем скорее уберется странная троица.

— Мне… Мне надо связаться с начальством.

— Быстрее.

Это нельзя было назвать просьбой. Скорее — приказом, выраженным в предельно сжатой и жесткой форме.

Не было желания спорить. Возмущаться — тоже. Машинально проведя ладонью по мокрому лбу, он связался с базой.

— Вероника, я Девятка. Железку поймали. Да, без потерь. Здесь трое в штатском с документами Управления. Отделение…

— Флет-двенадцать.

— Флет-двенадцать, — автоматически повторил полицейский. — Жду.

Положительный ответ пришел на удивление быстро.

— Отдать? Понял. Исполняю. Можете забирать, — с облегчением выдохнул офицер.

«И катиться со своими дружками к чертовой матери». — Эту мысль он не стал озвучивать.

Связываться с представителями спецслужб из какой-то секретной команды, хрен знает чем занимающейся, себе дороже.

— Как-нибудь при случае обязательно прокачу тебя на хорошей машине, — пообещал на прощание странный агент. — Разумеется, вместе с друзьями…

Вспотевший мужчина так и не понял, что значила эта фраза. Хотя, в принципе, какая разница? Заносчивые выскочки забрали полудохлую тварь. Неважно, для чего она им понадобилась. Главное, к полиции нет претензий.

Как там пишут в заголовках газет? «Доблестные блюстители порядка, стоящие на страже спокойствия законопослушных граждан, исполнили свой долг до конца».

Да. Кажется, так. Немного слащаво, слегка притянуто за уши, но, в принципе, верно. Особенно насчет долга…

Размышляющий о высоких материях полицейский не мог знать, что очень скоро агенты, больше похожие на киборгов, чем на людей, начнут забирать не только израненных ноймов, но и всех подряд. Включая законопослушных граждан и пресловутых блюстителей порядка.

И что характерно — их действия тоже будут продиктованы долгом. Только не перед людьми, выступающими в роли экспериментального материала, а пред миром в целом.

Любое, даже самое захватывающее преследование заканчивается просто и буднично. Эта погоня не стала исключением.

Пострадавшего водителя такси увезла «скорая». Искореженную машину забрал эвакуатор. Разъехались полицейские.

Так и не пришедшего в сознание пленника доставили в медицинский блок экспериментального сектора «Мета-152». Последнее пристанище всех пленных ноймов.

Его тело настолько сильно пострадало в аварии, что ни о каком лечении речь не шла. Поддержка жизнедеятельности, не более. Пациент будет находиться в состоянии искусственной комы до тех пор, пока не возникнет нужда в его мозге. Затем он послужит на благо науки.

И разумеется, всего человечества.

Глава 10

Герда сообщила: «Т.Ч.К.» приедут на старое место встречи. Убедятся, что первая группа мертва, и заодно прихватят меня.

Она собиралась что-то добавить, но я не горел желанием продолжать разговор. Мы выяснили отношения. Сказали друг другу все (или почти все), что хотели. Не было смысла переливать из пустого в порожнее, чувствуя себя смущенными школьниками на выпускном вечере, так и не выяснившими самого главного.

— Прощай.

— Прощай.

Вот так просто расходятся в море корабли. Чтобы уже никогда больше не встретиться.

Или почти никогда.

Группа захвата подъехала через десять минут. Но прежде чем появились охотники, ожила клипса сотового Карусели.

— Слушаю. — Разговор (пускай даже с незнакомцем) может скрасить утомительное ожидание.

— Это я! Узнал? — Судя по прерывистому шепоту, великий изобретатель был не на шутку взволнован.

— После того как представился, сразу, — честно ответил я.

Положа руку на сердце, звонок В. Вилли меня не обрадовал. Лучше бы это был кто-то другой. Например, милая незнакомка.

— Хорошо, что нашел тебя. — Сумасшедший гений не обратил внимания на иронию. — Есть новость…

— Плохая или хорошая?

— И то и другое.

— Если плохая, то о «Решетке Андервайзера» я уже знаю.

— Речь не о ней. Точнее, о ней, но не в том смысле…

— Вилли, — я старался говорить как можно мягче, — в каком «не таком»?

— Долго объяснять.

— Тогда не надо. От твоих объяснений начинает болеть голова.

— Хорошо, когда есть чему болеть, — рассеянно согласился он.

После чего без всякого перехода продолжил:

— Ты один? Рядом нет никого? Ну, понимаешь…

Я уже привык к тому, что подозрительный гений десять раз перестрахуется, прежде чем сделает шаг.

— Один. Четыре трупа не в счет. Если ты доверяешь сотовой связи. Говори, не стесняйся.

— Все шутишь?

— Пытаюсь.

— Понял. Вообще-то, это не совсем обычная связь. Ее не прослушать. Долго объяснять.

— Я уже понял, что у тебя не бывает коротких объяснений. Ближе к делу. Выкладывай чудную новость. Умираю от нетерпения.

— Хорошо. Короче говоря, я знаю, как взломать защитное поле.

В. Вилли мог ожидать чего угодно, только не смеха.

— Отлично! — Порой этот ненормальный творец бывал на редкость забавным. — Жаль, ты не к тому обратился.

— Почему?

— У меня нет денег.

— Мне нужны не деньги, а помощь. Нести прибор и, в случае чего, отбиться от нападения мародеров.

— Давай угадаю. Ты написал на чудо-изобретении большими красными буквами «Осторожно! Руками не трогать! Суперхрень поможет любому желающему преодолеть Андервайзер»?

— Не смешно.

— Тебе, может, нет, мне — да.

— Последнее время ты постоянно под кайфом. Как следствие, неадекватная реакция.

— Странно, что, зная о проблемах с наркотиками, ты обратился за помощью именно ко мне.

— Ну, понимаешь, — не слишком уверенно пробормотал В. Вилли, — старая дружба, проверенные связи. В общем, я тебе доверяю.

Я не стал уточнять, что именно он подразумевает под определением «старая дружба». А также решил не ворошить прошлое: вспоминая, как «старому другу» отказали в кредите именно в тот момент, когда он особенно остро нуждался в помощи.

— Так что скажешь? — Судя по прерывающемуся от волнения голосу, для В. Вилли это был вопрос жизни и смерти.

Вырваться из смертельной ловушки, покинув обреченный город.

На такие предложения принято, не задумываясь, отвечать «да».

В любом другом случае я поступил бы именно так.

Но сейчас я сказал «нет».

— Извини, сегодня я занят.

— Чем? — простонал непризнанный гений.

— Чем можно заниматься, когда наступил конец света?

Тупость обдолбанного нойма не знала границ. Ему предлагают спасение. Шанс один из миллиарда, а он, видите ли, занят.

— Долго объяснять, — я уже жалел, что ответил на вызов. — И вообще, мне пора.

— Подожди!

— Чего?

— Может, передумаешь?

В. Вилли двигали не дружеские чувства, а голый расчет. Лучше иметь дело с проверенными кадрами, чем доверять жизнь кому-то со стороны.

— Вряд ли. Увидимся в следующей жизни.

— Какой — следующей?!

Меньше всего мне хотелось внимать чьим-либо стенаниям.

— Прощай.

— Если передумаешь, позвони! — В. Вилли попытался спасти положение. — Канал будет открыт для твоего телефона.

— Слышишь, по…

Когда в двух метрах перед тобой взрывается светозвуковая граната, уровень звукового давления которой около 180 децибел, продолжать разговор невозможно. Во-первых, автоматическая блокировка отключает клипсу сотового. Во-вторых, вообще перестаешь что-либо слышать.

А если добавить к этому вспышку в тридцать миллионов кандел, останавливающую восприятие глазом картинки на время от десяти секунд до минуты (зависит от индивидуальности жертвы), становится ясно, что ни о каком «извини, прервалось» или «не могу говорить, перезвоню чуть позже» речь не идет.

— Слышишь, по…

КОНЕЦ СВЯЗИ.

Вторая группа не стала рисковать. Неизвестно, на что способен убийца, разрезавший на куски четырех высокоуровневых ноймов. Ясно одно — он предельно опасен. Лучше несколько раз перестраховаться, чем напороться на грабли предшественников.

Почти одновременно со взрывом гранаты в тело ударили два клубка самораскрывающейся сети. Секунда — и беспомощная, ослепленная жертва лежала на земле надежно спеленатая «одеялами» понефлидных волокон. Вырваться из такой ловушки не смог бы и киборг, не говоря о ком-то другом.

Оглушенный и ослепленный, некоторое время я пребывал в полнейшей прострации. Когда наконец пришел в себя (прошло от десяти минут до получаса) в достаточной степени, чтобы различать цвет и звук, то понял, где нахожусь.

Вообще-то специальное кресло для пыток — не то место, где хочется оказаться в последние часы жизни. Впрочем, предлагая Герде помощь, я знал, на что шел. Поэтому не особенно расстроился. Большая игра заканчивается вместе со смертью главного игрока. Я до сих пор жив. Значит, смогу напоследок вволю повеселиться.

В черном юморе висельника определенно есть некий шарм. Одна беда — никто не способен его оценить. Хотя вполне может быть, что это и к лучшему.

— Знаешь, кто я? — Мистер Трейт пытался говорить спокойно, но, судя по напряженному выражению лица, это давалось с огромным трудом.

— Наверное, кто-то очень влиятельный и страшный, — «догадался» я. — У меня мороз по коже от предположений. Дрожу от ужаса. Веришь?

— Нет.

— Жаль, думал, у нас получится разговор по душам. Поэтому сдался.

— Полагаешь, это смешно? — Взгляд мужчины, чей дорогой костюм свидетельствовал о более чем внушительном доходе, не предвещал ничего хорошего.

— Конечно. — На прощальных «гастролях» можно позволить себе любые вольности. — А ты?

— Пока нет. Но после того как медленно разрежу тебя на куски, мне станет лучше.

— В смысле — веселее? — уточнил я.

— Ив этом тоже, — легко согласился он.

Люди подобного типа не разбрасываются пустыми угрозами. В их кругу такое ребячество считается признаком дурного тона.

— Никак не могу вспомнить твое лицо. Мы раньше встречались?

Когда знаешь ответ, задаешь вопрос исключительно ради того, чтобы позлить собеседника.

— Нет.

— Тогда откуда столько агрессии? — Мне хотелось не просто разозлить его, а довести до бешенства.

— Ты убил моего племянника.

— Который из шестерых — твой? — участливо поинтересовался я. — Уж не тот ли красавчик с отрезанной гол…

Прямой с правой в лицо без замаха прервал вопрос на полуслове. Элегантно одетый господин не боялся вида крови и, главное, знал, как сломать нос…

— Bay! — хрипло рассмеялся я. — Оказывается, ты умеешь произвести впечатление не только дорогими костюмами, но и руками. — Чтобы кровь не попадала в рот, пришлось слегка наклонить голову.

Больше никаких неудобств я не испытывал, продолжая как ни в чем не бывало поддерживать беседу на отвлеченные темы.

— У меня масса талантов, с которыми тебе предстоит познакомиться. Поверь, это только начало.

Мистер Трейт и не думал шутить.

— Как страшно! — Я крепко зажмурился, — Сейчас упаду в обморок, словно девчонка, увидевшая мышь.

— Советую тебе заткнуться, по…

Жизнерадостно улыбнувшись, я перебил собеседника:

— Подожди, не говори. Дай угадать. Ты увлекался в детстве фильмами о крутых гангстерах? Славные шестидесятые. Лихое время. Передел сфер влияния. Уличные беспорядки. Легендарная резня в порту Трэппа. Мафия бессмертна. Те, кто посмеет встать у нее на пути, умрут в страшных мучениях. Таковы законы жанра. Не ты их придумал, и не тебе учить жиз…

Хрясь…

Время игр миновало, наступил час расплаты.

— Ой! Кажется, ты отрезал мне пальчик!

— Два с половиной, — уточнил мясник, не скрывая злорадного удовлетворения.

— АААААААААА!!! Как больно! Плохой мальчик, не делай так больше! Невозможно терпеть!

Я издевательски расхохотался.

Можно распилить меня на куски. Это ничего не изменит. Они проиграли. По той простой причине, что не могли выиграть.

Чарли.

Карусель.

Теперь я.

Трое покойников против одного трупа у дядюшки Тома, двоих охотников в нашей квартире и четверки на улице. Итого семь. Более чем двукратное преимущество в счете.

— Как больно и страшно! — Я хохотал от души.

Смеющийся человек с изуродованной рукой и залитым кровью лицом выглядит дико.

— Сейчас отрежу тебе не палец, а член. — Видя, что жертва не реагирует на боль, палач пришел в бешенство. — И забью его в глотку.

— Ой! Мама! Не надо! Умоляю! Только не член! У меня запланировано столько встреч на этой неделе! Что же сказать подружкам? Мммммм. Дайка подумать. Потерял? Нет, не подходит. Забыл дома? Тоже не лучшее объяснение. Ах, вот! Придумал! Дал напрокат крутому гангстеру с большими амбициями. У него свой не функционирует, пришлось выручить беднягу. Ну как? Понравился план?

Жизнерадостный весельчак не был похож на сумасшедшего. Просто ничего не чувствовал и не боялся умереть. Он сдался, чтобы перед смертью рассмеяться в лицо врагам.

Впервые за свою жизнь Клив, лидер «Т.Ч.К.», встретился с подобным экземпляром. Признаться честно, ему это не понравилось.

— Сейчас. — Взбешенный Трейт сделал шаг к прикованному человеку, чтобы вспороть брюхо и выпустить кишки.

Может, сукин сын и не чувствует боли, однако вряд ли его обрадуют вывалившиеся на колени внутренности.

— Подожди! — Клив предупредительно поднял руку.

— Чего? — Лицо человека в дорогом костюме исказила гримаса бешенства. — ЧЕГО ЖДАТЬ?

— Ты же не хочешь так просто его отпустить?

— Конечно, не хочет! — Меня не устраивала роль покорного статиста. — Крутой парень жаждет крови и страданий. Униженная жертва валяется в ногах, умоляя…

В очередной удар было вложено столько силы и ненависти, что попади он в висок — наверняка бы убил.

Примитивные кастеты давно ушли в прошлое. Кевларовая перчатка намного эффективнее и безопаснее. Для хозяина, разумеется.

Голова дернулась так, словно ударили не рукой, а ногой в кованом ботинке. Три зуба я потерял точно. Насчет остальных трудно было сказать что-то определенное. Крошево из осколков эмали заполнило рот.

— Фассный уфал! — Разбитые в кровь губы растянулись в задорной улыбке.

Выплюнув зубы, я повторил более четко:

— Классный удар!

Сломанный нос, отрезанные пальцы и выбитые зубы. «Выдумщики» из «Т.Ч.К.» довольно бодро начали «предматчевую» разминку.

— Сейчас забью тебя до смерти, — пообещал мистер Трейт, натягивая вторую перчатку. — Превращу в отбивную.

— Какой ужас! Ты говоришь страшные вещи! Мне становится не по себе. Неужели дядя такого хорошего обезглавленного мальчика…

На этот раз он ударил так сильно, что в голове помутилось. Не чувствовать боли — еще не значит перестать быть человеком. На какое-то время я отключился, а когда пришел в себя, место возбужденного мясника занял Клив.

Наверное, это была такая игра. Плохой полицейский — хороший полицейский. Хотя применительно к данному случаю было бы лучше сказать: вспыльчивый ублюдок и расчетливый подонок.

— Ты слышал о «Бефлазоне-А»? — Улыбка лидера клана не предвещала ничего хорошего.

— Обиходное название «Атомный взрыв»? — уточнил я, выплевывая мелкие осколки зубов.

— Да.

— Крайне дешевое, на редкость эффективное синтетическое дерьмо, от передозировки которого сходят с ума? — Чтобы продолжать разговор, приходилось постоянно сплевывать кровь.

— В точку.

— Нет!!! Только не это! Пожалуйста! Взываю к милосердию!!! — Я продолжал издеваться над садистами.

Причем делал это настолько убедительно, что перегнул палку. Судя по взглядам присутствующих, они решили — перед ними настоящий псих.

Подобное развитее событий не входило в мои планы. Отбросив в сторону маску паяца, я поспешил успокоить «взволнованную» аудиторию.

— После двойного «Белого Джонга» ваш жалкий «Атомный взрыв» — новогодняя хлопушка. Конечно, можешь попробовать, чтобы лишний раз убедиться в собственной несостоятельности. Хотя лично я не советовал бы позориться перед гостями. Не знаю, как насчет тебя, а мистера «Куда подевалась чертова голова моего племянника» точно хватит удар.

— Я вспорю ему… — затянул было Трейт старую песню.

Однако хозяин был непреклонен:

— Нет. Это будет слишком легко.

— Прежде чем начнешь ставить опыты, советую посмотреть на разводы в кровостоке. Кстати, ваше пыточное кресло отлично продумано. Замечательное приспособление. Особенно понравилась система жизнеобеспечения. Моментально заливает открытые раны биораствором. Отличная идея. Можно надолго растянуть «удовольствие».

— Ты первый, кто по достоинству оценил эту вещь.

— Неужели остальные не прониклись?

— Нет.

— Жаль. Возвращаясь к теме кровостока. Тебя не смущает неестественный цвет и маслянистые разводы?

— Нет. А тебя не пугает безумие? — Кливу показалось, что он нащупал слабое место несгибаемого пленника.

— Еще как! — легко согласился я. — Дирекция завода по переработке отходов пришла в ужас от вида дерьма. На самом деле пытаюсь сэкономить вам время.

— Не стоит волноваться о пустяках.

— Ты прав. «Решетка Андервайзера» уравнивает шансы для всех, — легко согласился я.

Определенно ему не понравилось напоминание о решетке.

Чтобы сменить тему, хозяин пыточной обратился к Трейту:

— Начинай.

Дважды просить не пришлось. «Пистолет» для инъекций — отличная вещь. Жмешь на кнопку-курок.

Раз.

Другой.

Пиф-паф.

Ой-йо-йой.

Двойная порция безумия вливается в вены.

— Обязательно передам привет одной знакомой голове в аду. Хотя, если ты против, не буду, — напоследок пообещал я.

Он не ответил. Спокойно развернулся, подошел к креслу и, удобно расположившись, стал наблюдать за реакцией пленника.

Долго ждать не пришлось. По расширившимся зрачкам жертвы стало ясно — наркотик подействовал.

Теперь это была уже не игра и не притворство. «Бефлазон-А» на самом деле оказался на редкость эффективным средством.

— Как дела?

Обернувшись на звук голоса, я увидел Чарли. Целого и невредимого. Он стоял и улыбался.

— Не так плохо, как могло быть, — ответ ил я, искренне обрадовавшись появлению старого друга.

— Ауменя — дерьмовее некуда. Посмотри, что они сделали с моей головой.

В качестве наглядного подтверждения своих слов индеец со всей силы хлопнул обеими руками по голове.

Бах…

Удар оказался настолько сильным, что череп взорвался, как перезревший арбуз. Брызнули во все стороны осколки кости, капли крови и мелкие частицы мозгового вещества.

— Дерьмовее… — прохрипел обезглавленный труп, заваливаясь на спину.

Просто…

Некуда.

И уже лежа на полу, содрогаясь в предсмертных конвульсиях, продолжал утробно гудеть с упорством заевшей пластинки.

НЕКУДА.

НЕКУДА…

НЕКУ…

Неееееееееееееее…

Глава 11

В сказке про снежного короля мальчика по имени Кай похитили волки-оборотни, чтобы отвезти на край мира. Туда, где в царстве вечной полярной ночи возвышался огромный дворец, состоящий из причудливого нагромождения ледяных торосов.

Вокруг зловещего замка не было ничего, кроме безжизненной равнины. Белая пустошь, усыпанная снегом до самого горизонта. Ни растения, ни птицы, ни люди, ни рыбы не могли выжить на жутком морозе. Только верные слуги блистательного господина, приспособившись к пронизывающему до костей холоду, как ни в чем не бывало свободно разгуливали по величественным залам, усыпанным искрящимся инеем.

Среди подданных злого владыки можно было встретить людей, зверей и совсем уж фантастических созданий, про которых нельзя сказать ничего определенного, настолько они были непохожи на представителей нашего мира.

Всю эту разношерстную компанию объединяло только одно — сверкающие осколки, носимые на шее. Символ того, что некогда живое горячее сердце превратилось в бездушный кусок льда.

Убранство ледяного дворца не просто поражало великолепием, оно ослепляло. И дело было не столько в безупречной белизне обстановки, сколько в изысканной роскоши. По сравнению с ней апартаменты земных владык выглядели чем-то наподобие аляповато размалеванных придорожных трактиров, затерявшихся на окраине великой империи, управляемой не кем-нибудь, а самим Королем-Солнцем.

Правда, красота эта была неживой. Так может выглядеть роскошный склеп, а не дом, где хочется жить. Хотя живым здесь был только хозяин. Все остальные пребывали в странном состоянии между жизнью и смертью.

Манекены с посиневшими от холода лицами. В чьих задубевших душах теплились едва различимые искорки жизни. Когда они затухали, несчастные превращались в ледяных кукол. Одно неверное движение — и бессмысленные оболочки валились на землю, рассыпаясь тысячами мелких осколков. Из которых впоследствии создавались амулеты для новых подданных.

Тот, кто попал в рабство к темному королю, не сразу становился слугой. Сначала он должен был привыкнуть к холоду. Пройдет время, прежде чем ледяное прикосновение осколка, носимого на шее, распространится на все тело. Медленно, шаг за шагом равнодушная пустота заполнит сознание жертвы, напрочь лишит ее чувств и превратит в послушного исполнителя.

А до тех пор пока этого не случилось, несчастные пребывали в замке «радушного» хозяина в качестве почетных гостей и могли делать что вздумается. Никто не ограничивал их свободу передвижения по той простой причине, что сбежать из дворца было нельзя.

Даже самому отчаянному смельчаку хватило бы одного мимолетного взгляда в окно, чтобы понять — преодолеть ледяную пустыню, простирающуюся до самого горизонта, невозможно…

Побродив около часа по запутанным лабиринтам огромного замка, Кай утомился. Шкура белого медведя, обнаруженная в одной из небольших комнат, оказалась весьма кстати. Устроившись на мягком ложе, мальчик стал играть с плоскими льдинками, разбросанными по полу, складывая их на всевозможные лады. Как ни странно, это оказалось на редкость увлекательной забавой.

Интересно, почему он никогда прежде не занимался ничем подобным?

Нахмурив лоб, Кай попытался вспомнить. Как ни старался, не получалось. Прошлое исчезало за непроглядной пеленой утреннего тумана, наползающего с моря.

Кажется, слышишь звук прибоя. Стоит пройти несколько метров, чтобы достигнуть кромки воды. И не можешь. Намертво вросшие в землю ноги, словно корни могучего дерева, не позволяют сдвинуться с места.

Назад идти можно.

Вперед — нет.

Он мог еще очень долго пытаться вспомнить то, что в принципе невозможно забыть, но появление хозяина замка положило конец размышлениям.

— Как ты себя чувствуешь? — Подошедший король положил руку на плечо мальчика.

Прикосновение было ужасно холодным, и все же Кай выдержал. Не отдернул плечо, не заплакал, не проявил недовольства.

— Это сказка? — спросил маленький пленник, не обратив внимания на вопрос о самочувствии.

— Скорее нет, чем да. С какой стороны посмотреть.

— А почему ты живешь в ней?

— Потому что в настоящей жизни все по-другому. Большинство людей занимаются не тем, чем хотят. Находясь не на своем месте. От этого намного больше зла, чем от всех сказочных чудовищ, вместе взятых.

— Значит, ты не злой?

— Нет, я холодный.

— И равнодушный?

— Это одно и то же.

— Хочешь, чтобы я был таким же?

— Уже давно ничего не хочу.

— А я?

— Совсем скоро ты тоже ничего не будешь хотеть и станешь счастливым.

— Выходит, ты счастлив?

— Нет.

— Как же так?

— То, что благо для одних, зло для других.

— Не понимаю.

— И никогда не поймешь.

— Почему?

— Потому что забудешь.

— Но я не хочу.

— Если бы все в мире зависело от наших желаний, он превратился бы в сказку.

— Где все иначе, чем в настоящей жизни?

— Да.

— Поэтому ты в ней живешь?

— Нет.

— Почему нет?

— Я уже говорил, это скорее не сказка.

— Ничего не понимаю.

— Не страшно. Счастливое неведение намного лучше бремени знания.

— А…

— Мне пора.

Уже на выходе странный король обернулся, пообещав:

— Если составишь из льдинок слово «ВЕЧНОСТЬ», будешь сам себе господин. Я отпущу тебя.

— Разве составить какое-то слово так трудно? — удивился Кай.

— Не какое-то, а одно. Будь это просто, я бы не предлагал. Прощай.

— Прощай. — Было не очень понятно, что именно хотел сказать хозяин роскошного замка. И вообще, зачем он приходил.

Ведь не для того, чтобы предложить собрать из льдинок красивое слово?

Не будь в замке так холодно, Кай мог бы поразмыслить об этом. Не исключено, что в конечном итоге разгадал бы загадку. Жаль, что пронизывающий до костей холод мешал думать.

— Выполню поставленное условие, потом узнаю ответы на все вопросы, — благоразумно решил мальчик, после чего стал терпеливо складывать льдинки.

Однако чем больше старался, тем меньше у него выходило.

ЗИМА

ЛЕТО

СОЛНЦЕ

ЛЕД

ОБЪЯТИЯ

ЖИЗНЬ

ТРАВА

СМЕРТЬ

ВДОХ

СЧАСТЬЕ

Все эти слова получались легко и непринужденно. Ледяные кристаллы послушно ложились в нужное место лишь до тех пор, пока Кай не пытался выложить «ВЕЧНОСТЬ».

Как только начинал складывать первые буквы «В», «Е», «Ч»… льдинки сначала дробились на мелкие кусочки, а спустя некоторое время обращались в снежную пыль.

Задание короля оказалась намного сложнее, чем казалось в самом начале. БАБОЧКА

ВЕРА

ТРАВА

СНЕЖИНКА

БОЛЬ

РАДОСТЬ

СМЕХ

ЖЕЛАНИЕ

МАТЬ

ДИТЯ

СЕСТРА

ГЕРДА…

Собрав последнее слово, Кай вспомнило самом главном. Герда!

Как же он мог забыть о ней! Ведь она обязательно попытается спасти брата. Невидимая нить, связывающая их разумы, приведет сестру к логову злобного короля.

Она пойдет в любом случае, даже если будет уверена, что умрет в пути. Лучше погибнуть в дороге, чем всю оставшуюся жизнь влачить жалкое существование, укоряя себя в том, что не сделала попытку, изначально обреченную на провал.

Он хорошо знал Герду. Уж кто-кто, а она точно не остановится ни перед чем. Будет идти, бежать, плыть, ползти до тех пор, пока бьется сердце. Все в округе считали Кая упертым. Ребята просто не знали, на что способна его тихая с виду сестра. Внешность порой так обманчива!

Вспомнив о Герде, он улыбнулся. Хорошо, когда есть кто-то, о ком можно заботиться. И любить. Замечательно, когда у человека есть настоящий дом и семья…

— Если составишь из льдинок слово «ВЕЧНОСТЬ», будешь сам себе господин, — пообещал снежный король, считавший мальчика своим пленником.

Несмотря на силу, власть, положение и незаурядный ум, хозяин величественного дворца не понял главного: Кай хозяин своей жизни. Был, есть и всегда будет. Никакие клетки, дворцы и ледяные пустоши не смогут этого изменить. Можно заключить в тюрьму тело, но не дух.

Ведь истинная свобода — осознанный выбор, который человек делает сам.

А раз так, значит, нет смысла спрашивать чье-либо разрешение или выпрашивать милость. Он волен уйти, когда пожелает. Или сочтет нужным. В его силах отправиться в такую даль, где бессильны любые, даже самые сильные прихвостни короля.

— Я отпущу тебя…

Кай усмехнулся. Какая глупость — отпускать и без того свободного человека. И какая же простая загадка с «нескладывакяцейся» ВЕЧНОСТЬЮ. Право слово, могущественный властитель мог бы придумать что-нибудь посерьезнее.

Только на первый взгляд кажется трудным удержать рассыпающиеся льдинки. На самом деле все просто. Их нужно склеить — и все получится.

— Просто склеить! — Посиневшие от холода губы растянулись в довольной улыбке.

И больше ничего…

Острый как бритва осколок вспорол вену — первая капля «раствора» упала на пол. Теперь ледяные кристаллы не смогут рассыпаться прахом. Великая сила жизни скрепит что угодно.

Правда, резать вены в горячей ванне намного проще, чем на лютом морозе. Но Кай был не в том положении, чтобы придираться к таким мелочам.

В надежде ускорить процесс он закатал рукава рубашки и штанины брюк, сделав несколько дополнительных надрезов на руках и ногах. Дело пошло лучше, и все же, несмотря на обилие ран, обжигающе холодный «клей» с трудом покидал тело.

Прошло несколько минут, прежде чем рядом образовалась приличная лужа, а измазанные в крови льдинки стали темно-бурыми, почти черными.

Искрящийся лед тает.

Краски со временем меркнут.

Умирают планеты.

Уходят в небытие погасшие звезды.

Не остается ничего, кроме беспросветного мрака.

Черный цвет идеально подходит для вечности.

Если снежный король решит оспорить его утверждение…

Что ж. У Кая найдется достойный ответ. А пока надо быстрее собрать слово. Вместе с кровью тело стремительно покидали не только остатки тепла, но и жизнь. Кажется, раз или два он терял сознание, проваливаясь в ласковый омут беспамятства. А может, просто мерещилось. Вообще Кай не мог с уверенностью сказать, как долго возился с липкими бурыми ледышками. Минуту, час или день — безразлично. Главное — в конечном итоге у него получилось.

Загадка снежного короля была решена. Она и правда оказалась не такой трудной, как представлялась вначале.

Как только последняя буква встала на место, неизвестно откуда появилась маленькая разбойница. Та самая, что помогла Герде в сказке.

Лицо бесшабашной проказницы светилось радостью.

— Оказывается, вот где обитает наш пропавший бродяга! — обрадовалась она. — Интересно, стоишь ли ты того, чтобы за тобой бегали на край света?

— Не знаю, — честно ответил Кай. — Может, и стою, хотя вполне возможно, что нет. В любом случае, я не хочу, чтобы этим вопросом озаботилась Герда.

— Кроме нее, некому, — тяжело вздохнула разом погрустневшая девочка.

Решив сменить тему, с нескрываемой гордостью он показал на аккуратно выложенное слово:

— Вот посмотри!

— Вечность, — прочитала маленькая разбойница. — И что?

— Это свобода!

— Не может быть! — восхитилась она, всплеснув руками.

— Точно тебе говорю, — серьезно ответил Кай.

Чтобы рассмотреть удивительное слово получше, любопытная девочка подошла совсем близко, склонившись над аккуратно выложенными льдинками.

— Ну как, убедилась?

— Да.

Когда она распрямилась, произошла неожиданная метаморфоза. Перед истекающим кровью пленником стояла не маленькая разбойница, а снежный король.

— Теперь убедился, — легко согласился он. — Запредельная кома, coma depasse[29], смерть мозга. Как ни назови, смысл не меняется. Ты оказался умнее, чем я думал.

— Просто загадка была на редкость тупой, — осклабился Кай, сбросивший маску беспомощного мальчика из сказки, став самим собой — сильным взрослым мужчиной.

— С загадкой все было в порядке, — рассеянно ответил король, водя тростью по полу. — Ты первый, кто смог ее решить.

— Ну, значит, я молодец.

— Выходит, так.

— Пришел поздравить меня с победой? — Тело онемело, превратившись в застывшую статую — нелепую фигуру, сидящую в луже темно-бордового цвета.

— Нет. Поздравлять тут особо не с чем. Я всего лишь выполню обещание.

— Оно… Ничего… Не… Стоит…

Теперь даже слова давались с огромным трудом.

— Ты ошибаешься.

— П… О…ЧЕ… МУ? — выдавили непослушные губы.

— Потому что «вечность» — только начало. Полностью фраза выглядит так… — Король сделал шаг в сторону, и взору сидящего на полу человека предстало все предложение.

— Звучит дерьмово, хотя получше, чем «Coma depasse», — хотел сказать Кай. И не успел.

Острие трости-сосульки пробило глаз, войдя в мозг…

— Как бы ни звучало, смысл не меняется, — уже на выходе произнес злой властелин. — Мечты о свободе сбываются. Причем не только в глупых фантазиях, но и в жизни.

В истории о похищенном мальчике отважная Герда отправилась на поиски брата, чтобы вырвать из его сердца осколок льда. Много препятствий встретилось на пути смелой девочки. Она справилась со всеми трудностями и в конечном итоге с помощью верных друзей спасла Кая.

В настоящей жизни все сложилось не так замечательно, как в сказке. Часть друзей оказались предателями, других предала она. Но ни ложь, ни обман не помогли спасти брата.

Герда старалась изо всех сил. Сделала все, что смогла. И проиграла.

Кай решил не подвергать риску жизнь единственного близкого человека. Так иногда бывает. Чтобы не причинять боль другим, делаешь больно себе. Не отдавая отчет в том, что запускаешь цепную реакцию, способную обрушить привычный мир, перевернув его с ног на голову.

Несбывшиеся надежды. Обманутые ожидания. Мечты, разбитые вдребезги. Опрокинутый мир.

— Я ведь хотел сделать как лучше…

— Для тебя старался…

— Правда…

— Хотел…

— Просто…

Несмотря на то что брат и сестра находились друг от друга на значительном расстоянии (более двадцати километров), Герда почувствовала, что Кая не стало.

Сердце его билось, как прежде, аппараты поддерживали жизнедеятельность организма. Казалось бы, ничто не изменилось. Но искра жизни пропала.

Кая больше нет. Теперь ей придется жить с этим до конца дней.

— Я ухожу. — Безжизненный голос, тусклый взгляд, поникшие плечи.

Неожиданная смерть близкого человека подобна удару обуха по голове.

— Почему?

— Все кончено.

— В каком смысле? — не понял хозяин кабинета.

— Во всех…

Отныне ее ничего больше не держало у мистера Чибатесиву.

Ничего…

Кроме надежных запоров и трех высокоуровневых охотников-ноймов из «Три Четверти Корины», пришедших забрать «страховку» лидера клана на случай непредвиденных обстоятельств.

Глава 12

He знаю, как долго я смог бы выдержать душераздирающие крики обезглавленного напарника. Испытания такого рода не проходят бесследно для любого, даже самого уравновешенного человека.

К счастью, жуткий глюк Чарли с оторванной головой исчез так же неожиданно, как появился. Секунду назад содрогающийся в конвульсиях труп издавал утробные звуки, а в следующую — пропал, не оставив следа.

Несмотря на громкое название и дурную репутацию, двойная порция «Атомного взрыва» оказалась жалким подобием новогодней хлопушки с дерьмовой начинкой. Бахнула, раскидала в разные стороны липкую грязь и, оставив после себя неприятный осадок, отправилась в мусорное ведро.

В очередной раз раскаленная лава АТФ акселератора растворила реактивную дрянь. Сама или с помощью демона — неважно. Главное — конечный результат. В любом другом случае я мог чувствовать себя победителем. Сейчас — нет. Это была не победа, а всего лишь незначительная отсрочка перед казнью.

Все то же кресло для пыток. Изуродованное лицо. Рука с отрезанными пальцами. Разлагающаяся печень и два палача, внимательно изучающие реакцию жертвы на действие крышесносящего наркотика. Все по отдельности — повод для грустных размышлений. Вместе — стандартный набор мертвеца.

— Он не «откинулся», случаем? — Мистера Трейта не устраивала легкая смерть пленника.

Убийца племянника должен испить чашу страданий до дна. Только тогда можно считать месть свершившейся.

— Полагаю, что нет. Раз дышит, значит, живой.

Порой серьезные взрослые люди бывают глупее малых детей. Ведь я же сказал — посмотрите на кровь. Точнее, на то, во что она превратилась. И сделайте выводы.

Не послушали. Подумали, блефую. Решили проверить. Как и следовало ожидать, ничего не добились. Если не считать того, что в очередной раз выставили себя на посмешище. Причем не перед кем-нибудь, а перед своей жертвой.

Прежде чем «окончательно сойти с ума», я прошептал слабым голосом:

— Вы совершили большую ошибку.

После чего, в лучших традициях любительских театральных постановок, устало закрыл глаза, склонив голову набок.

Судя по напряженно-серьезным лицам, палачи не оценили юмора. В какой-то мере их можно понять. Двойная порция «Атомного взрыва» — не повод для шуток. Даже у таких извращенцев, как эта безумная пара.

Несколько минут тягостного ожидания напоминали поездку в лифте. Люди, заключенные в тесном пространстве, глядя в одну точку прямо перед собой, напряженно ждут, когда же наконец откроются чертовы двери. И ОЧЕНЬ расстраиваются, если по какой-либо причине этого не происходит.

Выжав из абсурдной ситуации максимум возможного, я «очнулся», нарушив тягостное молчание.

— Вы, случайно, не перепутали ампулы? Похоже на слабительное. — Мягкая «доброжелательная» улыбка, сопровождавшая вопрос, послужила искрой, взорвавшей бочку с порохом.

После издевательского предположения показное спокойствие мистера Трейта разом сошло на нет.

— Сейчас покажу тебе, гаденыш, слабительное. Ты у меня посмеешься! Буду удваивать дозу, пока…

— Это ничего не даст. У него просто не выдержит сердце, — поморщился Клив. — Не вариант.

— Да мне по… варианты! — Взбешенный мужчина сорвался на крик. — Хочу вырезать его сердце прямо сейчас. Вспороть брюхо! Выпустить кишки! Видеть, как хлещет кровь…

— Мистер Клив. — Не обращая внимания на брызжущего слюной гостя, я обратился к благоразумному хозяину: — У вас есть другой план? Если нет, боюсь наше реалити-шоу для тупых извращенцев обвалится в рейтингах. «Т.Ч.К.» никогда не блистали фантазией. Позволить себя разрезать, как стадо свиней, пожалуйста. А придумать нормальную казнь — нет. Как здравомыслящий человек, вы должны согласиться: «Бефлазон» — это просто смешно!

Я искренне рассмеялся. Так легко и непринужденно могут веселиться люди, пришедшие в кинотеатр на семейный просмотр старой комедии. Полюбившийся фильм видели чуть ли не тысячу раз.

Знают наизусть каждую сцену — и все равно не могут сдержать смех. Вот она, магия истинного кинематографа…

— Смешно, говоришь? — недобро прищурившись, уточнил Клив.

— Еще как! — От смеха на глазах выступили слезы.

— Представьте, дорогие мои, человека, забравшегося на дерево. Вокруг клацает зубами стая гиен. Тупые животные не знают, что делать. Бесятся. Пускают слюни, грызутся между собой…

— Ты заткнешь наконец эту падаль?! — Лицо Трейта побелело от бешенства, превратившись в некое подобие гипсового слепка.

— ЗАТКНЕШЬ ИЛИ НЕТ?!

В отличие от темпераментного гостя, благоразумный хозяин не потерял голову.

— Всему свое время…

— Мое точно пришло!

— Если убьешь — проиграешь.

— Плевать! Проиграю или выиграю. Он должен заткнуться!

Намереваясь претворить угрозу в жизнь, взбешенный человек активировал лезвие энергетического ножа.

— Ты разве не понял, что он добивается именно этого? Хочет легко отделаться.

— Не верь, это обман! — Я рассмеялся в лицо приближающемуся палачу. — У меня совсем другой план.

— Сейчас я покажу тебе план!

— Если убьешь его — проиграешь, — повторил Клив. — Он специально пытается тебя вывести из себя. Подумай еще раз.

— Не думай! Режь и кромсай! — На прощальных «гастролях» можно позволить себе все, в том числе и безудержное веселье.

В паре шагов от кресла Трейт все-таки передумал. Судя по его виду, это решение далось нелегко.

— Что именно ты предлагаешь? — Умение в нужный момент собраться, сделав правильный выбор, отличительная черта успешных деловых людей.

— Можно заткнуть пленнику рот, но это будет слишком просто.

— Я понял насчет простоты. Какие наши дальнейшие действия?

— Зайти с другой стороны.

— Какой?

— Той, где он меньше всего ждет.

— Валяйте, — легко согласился я, не подозревая о «козырном тузе», припрятанном в рукаве извращенца.

— Сейчас. — Теперь лидер клана был сама обходительность. — Очень кстати наш скромный дом посетила чудная девушка.

— Вот так сюрприз! — почти натурально обрадовался я. — Освободите мне руки для бурных оваций.

— Не торопись. Еще успеешь похлопать.

— Договорились. Так что с бедняжкой? Фантазеры «Т.Ч.К.» замучают ее у меня на глазах? Как оригинально! Речь идет о моральных страданиях не сломленного врагами героя. Девушка будет страшно кричать, я — смотреть и рыдать кровавыми слезами. Вы — демонически хохотать. Здорово. Отличный план. Мне нравится. Давайте начнем. Надеюсь, она девственница? Юный, невинный, трепетный ангел?

— Нет.

— Жаль, — удрученно вздохнул я. — Так было бы намного драматичней.

— Зато ты ее знаешь.

— Даже так?

— Да.

— Позволь угадать?

— Разумеется, — кивнул он. — Почетному гостю — специальные привилегии.

— Пара отрезанных пальцев вместо целой руки и двойной «Атомный взрыв» для расширения кругозора, — улыбнулся я. — Как здорово быть VIP-персоной на празднике жизни.

— Не расстраивайся, это только начало. Главное ждет впереди.

— Надеюсь на твою изобретательность.

— Постараюсь не обмануть ожиданий.

— Спасибо. Итак? Кто же эта таинственная незнакомка? Наверно, соседка с первого этажа. Не знаю, как ее зовут. Уверен в одном. Она не обрадовалась, когда с потолка стала сочиться кровь. Наверняка закричала что-нибудь наподобие: «Эй вы, грязные ноймы-свиньи с отрезанными ляжками и головами, убирайтесь подыхать в другое место! И передайте привет своим недоношенным дядям…»

— Почему ты до сих пор это терпишь? — Трейт повернулся к Кливу.

— Мне нужен ключ.

— Какой?

— Главный.

— Хорошо. А если ключа нет?

— Ты сделаешь с ним все, что угодно.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор джентльменов. Как там насчет соседки? Неужели я прав?

— Нет. Это псионик. Ее зовут Герда. Кажется, ради нее ты решил сдаться?

— Угадал! — Я рассмеялся, правда, не так весело, как прежде. — Зомби пришел к повелителю зла, чтобы спасти женщину, предавшую его. У трупа нежные чувства. Нет. Вру. На самом деле он влюблен. Давно и безнадежно. Его не смущает даже то, что ей плевать на бесчувственный кусок мяса. Для нее главное — попавший в беду брат. Кстати, именно из-за него я и сдался. Отдал последний долг в жизни. Признайся честно. Ты и сам не верил в историю светлой любви, поэтому зашел с главного козыря — «Бефлазона-А», оставив девчонку в качестве запасного варианта.

— Может, и так, — легко согласился Клив. — А может, нет. В любом случае, ничего другого у меня нет. Поэтому для начала пропустим красавицу через всех желающих. Наверняка среди моих людей добровольцы найдутся. Потом отрежем член одному бесчувственному весельчаку и затрахаем сучку куском мертвой плоти до полусмерти. Напоследок порадуем ее «Бефлазоном-А», а жизнерадостному клоуну вспорем живот. Замечательное будет представление.

— Трудно было ожидать чего-то более оригинального от больных извращенцев.

— Вижу, ты не пришел в восторг от моего предложения?

— Нет. — Глупо отрицать очевидное. — Групповуха с отрезанными членами не в моем вкусе.

— А мне нравится. Уверен, мистеру Трейту тоже.

— Еще как! — впервые за последние полчаса гость улыбнулся. — Отличный во всех отношениях план. Давайте скорее начнем.

— Ты, наверное, так же развлекался с племянником. Бедный мальчик испытал несказанное облегчение, когда наконец потерял голову.

От моего былого задора не осталось и следа.

— Смотри, его наконец проняло! — рассмеялся пожиратель падали, почувствовав запах крови. — Отличная работа, Клив! И правда, к любому замку можно подобрать ключ. Главное — не торопиться.

Насчет ключа точно не знаю. Во всем остальном он прав. Когда речь заходит о жизни и смерти, поспешные решения ни к чему хорошему не приведут. Контракт с Демоном сомнения явно был преждевременным. Убить четырех шестерок, чтобы позволить паре козырных тузов вволю поиздеваться над Гердой — большая ошибка.

Жаль, я понял это только сейчас.

Вообще, заключая сделку с демоном, нужно быть готовым к тому, что в конечном итоге она окажется не такой замечательной, как представлялась вначале.

Убедится в несомненной правоте этих слов мне предстояло чуть позже. Когда спустя час с небольшим перестало биться разорванное в клочья сердце. И…

Меня «поимели» по самой что ни на есть полной программе.

Глава 13

Миром правят не абстрактные мегакорпорации и даже не избранные всенародным голосованием президенты. Не тайные общества, основанные в глубокой древности, и не лидеры современных церковных концессий. А наиболее влиятельные финансовые группы, выражающие интересы крупного капитала.

Люди, составляющие верхушку подобных формирований, делают «большую политику». Именно они принимают решения, способные в той или иной мере повлиять на ход мировой истории.

Однако любому, даже самому сильному человеку присущи страх и сомнения. Которые, в свою очередь, порождают ошибки. Иногда роковые.

Страх.

На него сделал главную ставку Селекционер, планируя многоходовую комбинацию, главной целью которой была не победа в отдельно взятом «матче», а нечто большее. Нечто такое, о чем до поры до времени лучше молчать. Не признаваясь даже себе самому.

Настоящему игроку скучно передвигать по доске статичные шахматные фигуры. Гораздо интереснее управлять живыми людьми. Наблюдать, как сильные, уверенные в собственных силах личности превращаются в жалких ничтожеств.

Не сразу.

Исподволь.

Постепенно.

Шаг за шагом теснить конкурентов, продвигаясь к заветной цели, венчающей пирамиду власти. При этом открывая новые, доселе невиданные горизонты, осознавая, что будущее мира в какой-то мере зависит и от тебя…

— Вы знаете, зачем мы собрались. — Тяжелый взгляд председателя не предвещал ничего хорошего.

На повестке дня экстренного совещания комиссии «Вето-9», курирующей работу проекта «Равновесие», стоял вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания Селекционера на руководящей должности.

Поддаться на уговоры сумасшедшего, выпустив из бутылки опасного джинна, — это одно. А внезапно осознать, что чудовище вышло из-под контроля — другое.

Жестокость бывает необходима. В этом никто не сомневается. За примерами далеко ходить не нужно. История мировых войн — яркое тому подтверждение.

Решение «Вето-9» было продиктовано разумным опасением за будущее. Особо циничное убийство представителя власти — первый тревожный звонок, способный со временем превратиться в гулкий набат похоронного колокола. Диктатура садиста — самое страшное, что только можно представить.

— Не имею понятия. — Неуверенно переминающийся с ноги на ногу ученый не был похож на амбициозного лидера.

Скорее, выглядел как нашкодивший школьник, представший пред взором рассерженных родителей.

— Речь идет о превышении должностных полномочий.

В шахматах обычно побеждает тот, кто сумеет просчитать действия противника на несколько ходов вперед. Хитроумный игрок не только предвидел такую реакцию, а намеренно спровоцировал ее.

«Превышение полномочий» — универсальная-формулировка. При желании под нее можно подогнать что угодно. Судя по всему, у девяти членов комиссии такое желание имелось.

— Прежде чем будет вынесено окончательное решение, мы бы хотели выслушать вас.

Пустая формальность. Последнее слово обреченного. Жалкая пародия на справедливое правосудие. Что бы он ни сказал, вердикт суда уже вынесен.

Растерянный взгляд, поникшие плечи, выражение безысходности на лице. Удручающая трансформация гиганта, превратившегося в жалкого карлика.

— Господа, я не понимаю, о каком именно превышении идет речь. Все мои действия и помыслы подчинены единственной цели — спасти человечество.

— Мы не сомневаемся в вашем стремлении, — легко согласился председатель комиссии. — Однако считаем, что некоторые приказы не соответствуют требованиям текущего момента.

Прежде чем устроить кровавое пиршество, стая волков объясняет несчастному козлику, в чем именно он виноват. Глупые животные не понимают, что на самом деле волк здесь один. Все остальные — агнцы, отданные на заклание.

— Кто-то должен заниматься грязной работой, понимаете?

Со стороны казалось, что человеку, отчитывающемуся перед жюри присяжных, нечего сказать. Нелепые обвинения выбили его из колеи. И оттого сумбурные оправдания выглядели жалко.

— Мы все понимаем. — Каким бы тягостным ни было заседание, его нужно довести до конца. — Но это общие слова. Ко…

— Постойте!!! Дайте мне несколько секунд, и я все объясню!!! — неожиданно громко воскликнул обвиняемый. И не дождавшись ответа, продолжил: — Спасибо! Сейчас я все… Всем… Вам… Расскажу…

Лихорадочное бормотание больше походило на бред сумасшедшего, чем на речь нормального человека.

Восемь членов комиссии были неприятно удивлены таким поведением. А девятый (председатель) даже при всем желании не смог бы поставить себя на место зарвавшегося ученого. Сердце кольнуло так сильно, что стало трудно, почти невозможно дышать.

«Тромб! — было первой мыслью несчастного. — Нет!»

Боль отпустила так же неожиданно, как появилась.

«Не тромб. А "жучок". — Голос в голове звучал на удивление четко. — Сейчас опять будет больно».

Сердце вновь кольнуло. На этот раз не так сильно.

«Дочь от второго брака, — как ни в чем не бывало продолжал страшный голос. — Любимая "малышка" Дарра. Девятнадцать лет. Вся жизнь впереди. У нее такая же проблема. В любой момент может парализовать. Сейчас я расскажу о своем плане, а ты убедишь комиссию отменить экзекуцию. Предложишь слегка ограничить полномочия. Не сможешь, пеняй на себя. Прокашляйся, если согласен».

Когда к горлу приставляют нож и точно знаешь, что вырваться не удастся, благоразумнее всего согласиться с требованиями шантажиста. Пойти на уступки, сделав то, что он хочет. А после…

Хитроумный гаденыш не просто жестоко поплатится. Нет, это было бы слишком просто. Он пожалеет, что вообще появился на свет.

Председатель нетерпеливо кашлянул. Как бы давая понять, что пауза чересчур затянулась.

Напряженное лицо «задумавшегося» Селекционера мгновенно расслабилось. Создавалось впечатление, что несколько секунд концентрации явно пошли ему на пользу. Исчезла неуверенность. Из голоса пропала предательская дрожь. Теперь перед комиссией стоял спокойный мужчина, способный ответить на любые вопросы.

— Господа, — начал он. — Настоящих ученых не интересует власть, материальные блага или признание черни. Вся эта суета — удел честолюбивых амбициозных политиков. Для нас главное — конечный результат грандиозного эксперимента, призванного спасти мир. Мне кажется, я понял, что подразумевала формулировка «превышение полномочий». Бойня в мэрии и расправа с главой города в прямом эфире.

— Отчасти. — Никто не собирался отрицать очевидного.

— Так я и думал. Участники «Вето-девять» решили, что я преступил черту.

— А разве нет? — Голос председательствующего едва заметно дрогнул.

Мерзавец на самом деле переступил черту. Зарвавшийся выскочка ошибается, наивно полагая, что сможет шантажировать человека такого уровня. Все, чего добьется наглый молокосос, получасовой отсрочки казни. И не более.

— Не все так очевидно, как может показаться на первый взгляд. СМИ убедили обывателя, что война с машинами началась. Казалась бы, цель достигнута. В нашем распоряжении целый город. «Живого материала» хватит надолго.

Селекционер сделал паузу, обведя собравшихся пристальным взглядом.

Как и следовало ожидать, лица членов комиссии выражали плохо скрываемое отвращение. Да, им пришлось утвердить план «Равновесие», пожертвовав несколькими миллионами жизней. Другого выхода не было. Чтобы попытаться спасти мир, пришлось пойти на крайние меры. Однако ни одному из них не пришло в голову назвать несчастных, оказавшихся в кольце блокады, «живым материалом». Воистину цинизм бесчувственного чудовища не ведал границ.

— Одна, две, три или сто смертей ничего не изменят. Эскалация насилия кажется лишенной всякого смысла, — как ни в чем не бывало продолжал обвиняемый. — Но сейчас речь идет не о людях, а о ноймах. Выражение «Бей своих, чтобы чужие боялись» только на первый взгляд кажется лишенным смысла. На самом деле оно предельно точно отображает суть происшедшего. Казнь мэра — не прихоть сумасшедшего, вообразившего, будто он может делать все, что взбредет в голову, а часть грандиозного плана.

— Грандиозного? — усмехнулся председатель.

— Слова, идущие от самого сердца, — с нажимом произнес шантажист, в качестве доказательства прижимая руки к груди. — Кому-то они могут показаться излишне эмоциональными. На самом деле это не так. Я могу продолжать?

— Да, разумеется.

— Благодарю. Итак, угроза появления абсолютного сканера[30] объединила даже врагов, не говоря уже об остальных. По имеющимся у нас сведениям, несколько крупных кланов собрались уничтожить исследовательский центр «Долари-три».

— Вы сделали грязную работу за них.

— Комиссия одобрила план, — подчеркнуто сухо напомнил ответчик. — Чтобы начать войну, необходим веский повод.

— Последнее время ваши доводы основываются исключительно на насилии.

— Последнее время мы находимся в постоянном цейтноте. Я оправдываюсь не потому, что цепляюсь за жизнь. На кону судьба проекта, а значит, и будущее наших детей.

Председателю в очередной раз мягко напомнили о Дарре.

— Продолжайте.

— Город блокирован. Мы обеспечены «живым материалом» для экспериментов на несколько лет вперед. Кроме того, по предварительным оценкам, внутри находятся от пятисот до полутора тысяч высокоуровневых ноймов. Каждый из которых намного ценнее обычных гражданских. Рано или поздно все они будут в наших руках.

— Если они в любом случае никуда не уйдут, зачем «бить своих?»

— Чтобы ноймы испугались и попытались сбежать.

— Ив чем изюминка грандиозного плана? — Председатель даже не пытался скрыть презрение, сквозящее в голосе.

— В том, чтобы не бегать за крысами, а пометить их. Дать шанс паре сотен вырваться из ловушки, пройдя сквозь «Решетку Андервайзера».

— Чем пометить?

— Деструктивное напряжение Вайнерга вызывает эффект, сходный с возникновением мотивалийной пленки. Если совсем просто — нечто наподобие изотопной метки.

— И что нам это даст?

— Контроль.

— Хорошо. Допустим, вам удастся пометить две сотни ноймов. А дальше?

— Рано или поздно они приведут нас к другим. Представьте, как это удобно. Не уничтожение, а практически полный контроль над популяцией. В любой момент можно взять из питомника нужное количество образцов для экспериментов.

— И ради этого вы зверски расправились с мэром?

— А вы планировали вывезти его из города? — вопросом на вопрос ответил Селекционер.

— Нет.

— Тогда о каком именно превышении полномочий идет речь? Моей команде стоило огромных трудов разработать и провести операцию, благодаря которой группе ноймов удастся вырваться из города.

Если несколько наших подопечных благополучно минуют барьер, позже подтянутся остальные. Чтобы противник поверил в дезинформацию, она не должна быть похожей на правду. Она должна быть ею.

Ну а после того, как информация из разных источников дойдет до лидеров кланов, они побегут. Оставаться на тонущем корабле намного опаснее, чем покинуть его.

— Хорошо. — Судя по всему, председателя удовлетворили объяснения обвиняемого. — Ваше заявление будет учтено при вынесении окончательного решения.

«Помещение "под колпак". — Проклятый голос ожил вновь. — Попробуешь сделать какую-нибудь глупость, на выходе секретарь сообщит печальную новость о красавице дочке. Не разочаровывай меня».

— Благодарю. — Развернувшись, обвиняемый покинул зал заседаний с высоко поднятой головой.

Этот жест, как и все остальное, был частью большой игры. При желании он мог бы убить всех. Не исключено, что с течением времени так и сделает. Но сейчас в этом нет необходимости. Менять одних на других — впустую тратить драгоценное время. До тех пор пока безмозглые манекены следуют воле хозяина, им ничто не угрожает. Однако малейший сбой или неповиновение — и все кончится.

Быстро и страшно.

Как и следовало ожидать, решение комиссии (во многом благодаря авторитету председателя) оказалось не таким жестким, как изначально планировалось. Ни о каком отстранении речи не шло. Отныне Селекционер должен был согласовывать все силовые акции с «Вето-9». Ограничение полномочий вместо отставки (равносильной смертному приговору) — отличный во всех отношениях результат.

Уже на выходе из зала к председателю комиссии подбежал взволнованный секретарь.

— Сэр, ваша дочь… Нам только что сообщили… — Было очевидно, что он не знает, как лучше озвучить страшную весть.

— Что с ней? — Лицо председателя стало пепельно-серым.

— Она…

Неожиданно ослабевшие ноги подкосились, и тот, кто еще секунду назад считал себя властителем чужих судеб, мягко осел на землю, превратившись в беспомощного старика.

«Ничего личного. — Бездушный голос констатировал факт. — Ты выполнил свою миссию и больше не нужен. У меня нет ни времени, ни желания играть в шпионские игры».

«Но при чем здесь моя дочь?!» — хотел закричать умирающий и не смог.

«Во-первых, неожиданная смерть могла вызвать нежелательные подозрения, в то время как удар, хвативший любящего отца, вряд ли кого удивит. — Селекционер не мог отказать себе в удовольствии ответить поверженному врагу. — А во-вторых, наглядный пример для других. В нужный момент я напомню о твоем трагическом конце, объяснив обновленному составу "Вето-девять", какие именно полномочия мне нужны. Кстати, там, на "ковре", отчитываясь перед комиссией, я сказал лишь часть правды».

Поднимаясь по горе трупов к вершине пирамиды власти, неважно, кого бить. Своих или чужих. Главное, чтобы боялись все без исключения.

Глава 14

Блефующий игрок в покер может взять противника «на слабо», даже имея на руках изначально слабые карты. При удачном стечении обстоятельств и железной выдержке пара шестерок способна побить королей.

В моем случае можно заблефоваться хоть до смерти. Это ничего не изменит. Безразлична мне судьба Герды или нет — не столь важно. В любом случае сборище безбашенных выродков исполнит задуманное.

«Т.Ч.К.» — не клуб по интересам и не спортивное общество, а стая убийц. С ними бесполезно разговаривать. Их надо убивать. Разделывать на куски, как туши на бойне. Вспарывать животы, наблюдая…

«Стоп», — приказал себе я.

«Надо остановиться, пока не поздно. Нужно…»

— Давайте скорее начинать! — Мистер Трейт не скрывал нетерпения.

Он слишком долго выносил оскорбления ухмыляющегося ничтожества. Довольно. Пора расплатиться за все. Что бы ни говорил этот урод, девка ему явно небезразлична. Любовь ли, дружба или другие чувства — неважно. Главное, она получит по полной программе. Положа руку на сердце, с удовольствием бы приложился к аппетитной красотке. Однако солидные люди не позволяют себе на людях подобных вольностей. В прохладной тиши загородных резиденций можно расслабиться, дав волю фантазии. А здесь он всего лишь гость и зритель. Не нужно терять голову, смешивая секс, бизнес и месть. Всему свое время и место.

— Да, пожалуй, начнем, — легко согласился хозяин, после чего обратился к застывшему у входа охраннику: — Улди, тащи девку. Меня не интересует, как вы распределите очередность, главное, чтобы через три минуты все были здесь и приступили к обработке. Никакой грызни и сутолоки. Понял?

Кивнув в знак согласия, охранник скрылся за дверью.

«К обработке»… Меня передернуло от отвращения. Если я хотел что-то сделать, нужно действовать прямо сейчас, пока не привели Герду. Потом уже ничто не удержит изнывающих от похоти кобелей.

«Проклятье! — В голове творился сумбур. — Как бедной маленькой мышке убедить жаждущего крови кота отпустить ее? Причем не одну, а вместе с подружкой?»

Отличный вопрос. И главное, мать его, на редкость своевременный. Не раньше и не позже, а именно в тот момент, когда оказался в зловонной пасти чудовища.

— Стойте!!! Подождите!!! — Я почувствовал, что мои слова звучат на редкость неубедительно, но с чего-то нужно было начать.

— Чего ради? — лучезарно улыбнулся Клив, повернувшись в мою сторону.

Решение пришло неожиданно. Я вспомнил о В. Вилли.

— Чтобы продлить удовольствие. — Терять было нечего.

Ни мне. Ни тем более Герде.

— Кому? Тебе или нам?

— Всем.

— Не слушай этот кусок дерьма. — Трейту не терпелось начать представление.

Если бы решение зависело от него, у меня не было ни единого шанса. К счастью, боссом пыточной камеры был Клив.

— У меня есть предложение.

— Мне неинтересно, что бы ты ни предложил.

Не было смысла ходить вокруг да около. Один сгорал от нетерпения отомстить за смерть племянника, второй — лишний раз убедиться в том, что его теория подбора «ключа» верна.

— Я знаю, как преодолеть «Решетку Андервайзера»…

Ставки сделаны.

Теперь дело за долбаным шариком.

Зайдется припадочным хохотом и упадет на чертово зеро?

Или продолжит движение?

Ставок больше нет…

— В нашей базе данных достаточно материалов об этой разработке. Ее невозможно пройти.

— Можно.

— Всерьез предлагаешь поверить твоему жалкому лепету? — Лидер клана не скрывал брезгливого отвращения.

— Разумеется, нет. Слова ничего не стоят. Всем нужны доказательства. И они у меня есть.

— Неужели ты думаешь, что этот дегенерат может знать о решетке? — Мистеру Трейту надоело переливание из пустого в порожнее.

Больше дела — меньше слов. Ни к чему портить замечательное шоу ненужными препирательствами.

— Посмотри на его тупое лицо.

— Уверен, не знает, — легко согласился Клив.

— Я и не говорил, что знаю. — Вот-вот должны были привести Герду. — Зато мой лучший друг в курсе. Видели по телевизору бойню у тупика Моргана[31], ту самую, где парня расщепило на тысячу мелких кусочков?

От положительного ответа зависело если не все, то очень многое.

К счастью, они были в курсе событий.

— Да, и что с того?

— Я разделался с ноймом…

Предвосхищая вопрос, я поспешил добавить:

Тогда был в «Маске ангела»[32], поэтому выглядел иначе.

— Отличная история, только не для этого раза.

Было очевидно, что мои слова не произвели впечатления на палачей.

— Сравнить метрики тела на записи и мои — дело минуты. Любой наладонник справится с детской задачкой, не говоря уже о компьютере.

— Допустим, ты правда там был. И что? Не вижу связи между каким-то мертвецом и решеткой Андервайзера.

Время таяло на глазах. Толпа насильников должна была появиться с минуты на минуту.

— У оружия, которым я расщепил нойма, нет аналогов, это раз. Мой друг — гений, намного опередивший время, — два. У него есть работающий прибор — три. И четвертое, самое главное. Как вы думаете, смог бы обычный человек разделать на куски прекрасно подготовленную штурмовую группу? Распилить, как свиней, четырех высокоуровневых ноймов? — Непроизвольно мое лицо расплылось в широкой улыбке.

— Чушь! — взорвался мистер Трейт. — Он пытается выиграть время!

— Подожди. — Клив упреждающе поднял вверх руку. — Значит, ты утверждаешь, что разделался с моими парнями при помощи какого-то супероружия?

— Да, — кивнул головой я. — Повторяю еще раз, В. Вилли — сумасшедший гений, намного опередивший свое время. Час назад он предложил мне бежать из города.

— И ты отказался, предпочтя свободе мучительную смерть?

— В любом случае я не дотянул бы до вечера. Включите сканер, проверьте мою печень. Кажется, на ее месте что-то должно остаться, хотя не уверен. Или посмотрите на разводы в кровостоке. Даже на глаз видно, что это скорее дерьмо собачье, чем кровь. А еще лучше — наденьте не меня диагностический браслет.

— Он… — затянул было Трейд старую песню.

— Пусть закончит.

— Я отказался покинуть город, чтобы умереть не как крыса, бегущая с корабля, а как человек, решивший взглянуть в глаза своего врага.

— То есть меня? — уточнил Клив.

— Да. Твои люди убили близкого мне человека. Даже двоих. Я расправился с ними.

— Но, узнав про девчонку, изменил свое мнение?

Глупо отрицать очевидное.

— Естественно.

— Значит, она тебе не безразлична?

Назвался груздем — полезай в кузов. Кажется, так говорится в пословице.

— Ее брат спас мне жизнь. Причем не однажды. Не знаю, как вам, а лично мне неприятно наблюдать, как насилуют сестру друга, умирая в пыточном кресле.

— Зато нам очень приятно. — Выражение лица человека, сломавшего мне нос, говорило само за себя.

Я предпочел не обострять ситуацию, ограничившись нейтральным:

— О вкусах не спорят.

— Допустим, я тебе верю…

— Что!? — Не ожидавший такого поворота событий гость задохнулся от возмущения. — Ты…

— Я сказал: «допустим», — уточнил хозяин. — Проверить историю с тупиком Моргана и кровью — дело пяти минут. Предположим, это окажется правдой, — отвернувшись от взбешенного гостя, Клив обратился ко мне. — Как докажешь, что у гения, как его…

— В. Вилли.

— Да. Вилли. Что у него есть прибор.

— Позвоню и спрошу. Меня спеленали сетями во время разговора. Клипса сотового не могла потеряться.

— Тебя послушать — так все очень просто и гладко.

— А что здесь сложного? В. Вилли хочет сбежать. В одиночку он не справится. Ему нужен напар…

Открывшаяся дверь оборвала на полуслове пылкую речь. Возникшая на пороге группа ухмыляющихся скотов, сопровождающих пленницу, и не думала скрывать радости. Предвкушение развлечения доставляло им видимое удовольствие.

Как ни странно, Герда выглядела спокойно. Так, словно не догадывалась, зачем ее привели в это гиблое место. Настоящая королева остается собой даже на эшафоте.

— Значит, — скороговоркой продолжил я, — он должен посвятить меня в детали.

— Мне нужен принцип работы прибора.

«А схему не надо?» — чуть было не спросил я, но вовремя вспомнил, что правила игры изменились.

— Попробую…

— Он заранее придумал идиотскую сказку, договорившись с приятелем! — Мистер Трейт был вне себя от ярости. — Зачем вообще его слушать?

— Не похоже это на заранее спланированную акцию. До тех пор пока речь не зашла о подружке, он вел себя вызывающе нагло. Ни о каких сделках речи не шло.

— Значит, придумал историю на ходу!

— Пять минут ничего не решат. — В отличие от возбужденного гостя, лидер «Корины» оставался спокоен. — В любом случае он никуда не денется.

«Не нужно быть таким самоуверенным», — по-, думал я.

— Подождите за дверью, — приказал Клив людям, столпившимся у входа.

— А… Может, чтобы время зря не терять, мы ее покатам… Это… Того… В общем, начнем… — предложил самый нетерпеливый.

— «Того» будет, когда я скажу. Все вышли. Улди остался.

Судя по незамедлительной реакции, приказы старшего в клане не обсуждались.

— Ладно. — Было очевидно, что Трейт не в восторге от происходящего. — Пять минут и правда ничего не решат. Но когда выведем урода на чистую воду…

— Все будет, как пожелаешь. Обещаю.

— Надеюсь.

Пока «козырные тузы» обсуждали незавидное будущее пленника, молчаливый Улди нашел во Всемирной Сети запись бойни у тупика Моргана, идентифицировав личность убийцы. Как и следовало ожидать, им оказался я. Во всяком случае, такое заключение выдал компьютер, на основании девяностасемипроцентного совпадения физических параметров тел (на окончательном результате сказалось отсутствие пальцев).

С печенью вышло еще «веселее». Ее просто не было. Вновь и вновь сканер фиксировал нечто расплывчатое на месте жизненно важного органа. Замена прибора не помогла. Итог оставался прежним. Кроме того, в теле обнаружилось несколько деформированных имплантатов, судя по всему, расплавленных.

— Ты как вообще дышишь-то? То есть живешь? — Клив повидал на своем веку многое, но этот странный парень не переставал его удивлять.

— Не знаю, — честно признался я. — Тот, кто прикончил мою печень, пообещал, что умру я в течение дня. Если хочешь заполучить гения, лучше поторопиться. Могу отойти в мир иной в любую минуту.

— Сначала мне нужны доказательства, что прибор существует.

— И как ты себе это представляешь?

— Принцип работы в общих чертах.

— А если В. Вилли откажется?

— Тогда сделка не состоится.

Он не шутил и уж тем более не брал на испуг.

— Хорошо. — Когда нет выбора, приходится соглашаться на что угодно. — Я постараюсь. Наденьте мне на ухо клипсу.

Все тот же молчаливый охранник, кажется, его звали Улди, принес сотовый. Судя по тому, что он расположился неподалеку с компьютером, предстоящий разговор будет записываться. Что ж. Разумная предосторожность. Анализатор голоса заодно проверит, не лгут ли собеседники.

В. Вилли утверждал, что оставит канал открытым. Я понятия не имел, что это значило и как работало. Особых вариантов не было, поэтому я произнес голосовую команду: «Последний звонок», решив понадеяться на лучшее (ничего другого не оставалось).

Прошло несколько секунд напряженного ожидания, прежде чем раздалось долгожданное: «Слушаю».

— Привет, это я. Узнал?

— Конечно. Никто другой не смог бы пробиться на закрытый канал.

Не обратив внимания на явный сарказм, я перешел к главному:

— Твое предложение остается в силе? — Мой подчеркнуто беззаботный голос не вязался с ураганом, бушевавшим в душе.

— Решил отложить дела?

— Частично. — Я не стал вдаваться в подробности.

— Считай, что тебе повезло. Двое кандидатов не отвечают, один уже мертв.

— Откуда такая уверенность?

— Жена сообщила. — Было не очень понятно, шутит он или говорит серьезно…

— Понятно.

— Встречаемся через…

— Подожди…

— Чего ждать?

— Я неоднократно убеждался в твоем несомненном гении и все такое. Ну, в общем, ты понимаешь…

— Нет.

— Короче говоря, — выпалил я, собравшись с духом, — пишут, что решетка непреодолима.

— И что с того? — В. Вилли не пытался скрыть раздражения. — Идиоты много чего пишут.

— Да, — заискивающе продолжал я. — Понимаю. И все же чувствую себя неспокойно.

— Тебя «накрыло» очередным приходом?

— Нет, нет! Что ты! — Почувствовав, что теряю контроль над происходящим, я попытался спасти положение. — Наркотики ни при чем. Просто все это как-то необычно. Особенно для неподготовленного человека.

— Ты собираешься пройти ускоренные трехмесячные курсы по преодолению Андервайзера?

Чтобы не злить и без того взвинченного собеседника, я коротко хохотнул, «оценив» шутку.

— Ха-ха! Нет, конечно. Но если ты успокоишь меня парой терминов, будет здорово.

— Терминов? Здорово! — Теперь настала его пора рассмеяться. — Тебе нужны здоровские термины!

«ДА, Б… НУЖНЫ! ТОЛЬКО НЕ МНЕ, А ДВУМ

… КОТОРЫМ Я СОБИРАЮСЬ ТЕБЯ СЛИТЬ!»

— Ты же ничего в них не понимаешь! — Он продолжал веселиться.

— Кое-что прочитал, нахватался понятий.

— Ладно. — Глупо спорить с выжившим из ума ноймом. — Теория Деспантивного пересечения магнитных полей плюс деструктивное напряжение Вайнерга, взаимодействующее с матрицей Свейга, о чем-нибудь тебе говорят?

Я выразительно посмотрел на Клива.

Прежде чем ответить, он кинул беглый взгляд на экран монитора.

Компьютер показывал, что В. Вилли не врет. Пленник — тем более. В принципе, напряжение Вайнерга можно было связать не только с матрицей Свейга, но и с пересечением магнитных полей. Судя по снисходительному тону гения, он ни в грош не ставит интеллект собеседника и вряд ли скажет что-то еще.

Значит, нужно либо соглашаться, либо заканчивать и без того затянувшийся балаган. Третьего не дано. А раз так — выбор очевиден. Упускать такой шанс нельзя.

Лидер клана утвердительно кивнул.

Я понял, что выиграл этот раунд.

— Ты пытаешься думать? — В. Вилли надоело затянувшееся молчание.

— Нет. Ты супермозг, я грубая сила. Спасибо, что успокоил.

— Отлично. — Он не обратил внимания на подначку, а может, просто не понял. — Встречаемся на старом месте.

— Где? — Слишком много всего произошло за последние сутки, чтобы помнить не только «старые», но и любые другие места.

— Шляпа для мистера Смита[33].

— А, точно! Эссенция счастья[34], нейтрализатор и…

— Они самые. Приходи один. Никаких посторонних.

— Понял. Связь на случай непредвиденных обстоятельств прежняя?

— У тебя есть другой вариант?

— Нет.

— Тогда ответь на вопрос сам.

— Хорошо.

— Когда будешь на месте?

Клив поднял вверх указательный палец. Жест мог обозначать все, что угодно. Я истолковал его как единицу времени.

— Думаю, часа хватит.

— Раньше никак?

Красноречивое покачивание головой говорило о том, что лидер клана хочет подготовиться к встрече, заранее расставив людей на позициях.

— Вряд ли.

— Ладно. — В. Вилли не стал спорить. — Тогда до встречи.

— Пока.

Ловушка захлопнулась.

Причем не только для сумасшедшего гения, но и для нас с Гердой.

Последний час жизни. Плюс минус двадцать минут.

Обратный отсчет дан.

На старт.

Внимание.

Марш!

Дорога в один конец.

Сойти с дистанции может только покойник.

Других вариантов нет.

Пуля в висок на финишной черте подводит итог изнурительного марафона под названием «жизнь». После чего очередной участник отправляется в трюм ржавого труповоза. А тот, кто нажал на курок, спокойно докуривает сигарету, отбрасывает в сторону ненужный окурок и как ни в чем не бывало продолжает игру без правил.

Ту самую, где нет и не может быть победителя.

Глава 15

Пятнадцать человек на сундук мертвеца… и бутылка рома.

А, да, еще же это: йо-хо-хо!!!

Лихая пиратская песня разносится над безбрежным морским простором. Попутный ветер наполняет силой трепещущие от возбуждения паруса. Быстроходная каравелла рассекает форштевнем игривые волны. Отчаянная команда головорезов отправилась за древним пиратским сокровищем, зарытым на необитаемом острове.

Шляпа для мистера Смита — ключ к разгадке. Какой — неизвестно. Матросы подчиняются капитану. Он знает, что делать и куда плыть.

Знание — сила. Богатство — свобода. И сундук мертвеца.

Йо-хо-хо!!!

Бытует мнение, что женщина на корабле приносит несчастье.

Ерунда!!!

Им все нипочем. Хоть женщина, хоть дьявол, хоть отмороженный зомби, продавший секрет клада в обмен на возможность в последний раз наполнить легкие вечерним бризом, пьянящим сильнее любого вина.

— Ветер свободы, — сказал он. — Хочу вдохнуть его напоследок. Не один, а с подружкой. Иначе не покажу путь к сокровищу. А без меня вам его не найти.

Капитан немного поартачился — и согласился. Черт с ним, с мертвяком. Пускай напоследок порадуется. Девка так и так никуда не денется. На ней пиратская черная метка-маяк. Пятнадцать бравых парней позаботятся о знойной красотке. Не сейчас. Чуть позже. Когда клад будет доставлен на борт каравеллы.

Йо-хо-хо!!!

Золото, женщины, ром и свобода — главное в жизни. То, без чего им не мил белый свет.

То, без чего жизни нет…

Процессия, состоящая из трех джипов, в сопровождении четырех мотоциклов направилась к месту встречи заранее. Чтобы, изучив окрестности, занять исходные позиции, с которых будет удобно вести наблюдение.

Нас с Гердой посадили в разные машины. Ее и не думали отпускать. Речь не шла о том, чтобы обменять изобретателя на чью-то свободу. Ультиматум звучал так: либо я иду на сотрудничество и сдаю с потрохами В. Вилли, либо сгорающие от нетерпения скоты начнут интенсивную «обработку».

— С толком, чувством, расстановкой, — уточнил не склонный к преувеличениям Клив.

Мы оба знали, что он не блефует. Свора бездушных садистов будет с наслаждением издеваться над Гердой до тех пор, пока я не сломаюсь. Дал слабину один раз — обязательно прогнусь и во второй. Гребаный извращенец умел подбирать ключи к хитроумным замкам и находить болевые точки. После чего давил до тех пор, пока жертва не становилась мягкой, как пластилин.

Когда проигрываешься в пух и прах, не остается ничего иного, кроме как согласиться с любыми условиями победителя. Мой случай не стал исключением. Единственное, что удалось выторговать, — небольшую отсрочку перед казнью. Прощальный круиз по улицам обреченного города в сопровождении команды захвата (ради В. Вилли в операции задействовали пятнадцать высокоуровневых ноймов).

— Если что-то пойдет не так, отвечать придется уже не тебе, — пообещал на прощание Клив. — Лично прослежу за тем, чтобы она продержалась больше недели.

Мог бы не уточнять. И без того ясно: пыточных дел мастер придет в ярость, если по какой-либо причине не получит желаемого.

Чокнутый гений нужен клану живым.

Я — нет.

Поэтому во избежание непредвиденных случайностей к глазному нерву смертника подсоединили жучок. Камера и бомба. Два в одном. На редкость удобно. Все замечательно слышно и видно. А в нужный момент мистер Трейт с особым удовольствием нажмет кнопку на пульте дистанционного управления, превратив мозг убийцы племянника в кровавую кашу.

Месть свершится.

Весельчак джокер умрет.

Клив получит козырный туз.

А его отмороженные ублюдки с особым цинизмом порвут в клочья червовую даму.

На редкость хреновый расклад.

Который при всем желании нельзя изменить.

И зачем я вообще согласился слить В. Вилли?

Хороший вопрос.

Наверное, в глубине души на что-то надеялся.

На чудо.

На очередное вмешательство Демона сомнения.

На неожиданное озарение или просто на удачу.

Денни Бадджи стал легендой третьесортных боевиков не оттого, что умел лучше всех стрелять, задумчиво хмуря лоб. Он необъяснимым образом выживал там, где умирали другие.

А людям так хочется верить в лучшее, что они готовы простить сценаристам все. Отсутствие фантазии, здравого смысла и даже порой откровенную тупость сюжета.

В отличие от восторженных поклонников низкобюджетных лент, мне некого было прощать. Тем более — винить. Случившееся с Чарли, Каруселью, Каем и Гердой и мной не было следствием череды роковых случайностей. Скорее, закономерным итогом жизни, выбранной нами.

Никто не заставляет людей пичкать тело имплантатами. Каждый волен поступать так, как сочтет нужным. «Свобода выбора» — именно так принято называть это дерьмо. Хотя по большому счету никакой свободы нет и в помине.

Нет и никогда не было.

На пустынной улице ни души. История о вырвавшемся на свободу вирусе произвела неизгладимое впечатление на обывателей.

Чтобы не спугнуть крупную рыбу, приманку (меня) выпустили за квартал до указанного места встречи. С бомбой в голове невозможно сбежать. Даже если очень сильно захотеть и постараться.

На этот раз Денни Бадджи точно не выжить. Настал час решающей битвы с превосходящими силами противника. Это понимает не только киногерой, но и вся съемочная группа. Никакое, даже самое фантастическое везение уже не спасет.

— Прощай, дорогой! Нам будет так не хватать твоей чудной улыбки! — Провожая в последний путь, принято говорить милые глупости, сопровождаемые парой изящных слезинок.

Актриса, так и не сумевшая бросить наркотики, всегда презирала партнера. Что было, то было. Сейчас это в прошлом. Глупая соседская болонка выбежала на проезжую часть и угодила под колеса. Ее и то жалко. А человека, с которым играли в любовь на экране, — и подавно.

— Прощай, благородный герой!

— Будь счастлива, дорогая. Мне хотелось сказать так много…. Видимо, не судьба.

Прощай навсегда! Не грусти обо мне!

Пустынная улица отлично просматривалась.

Группа захвата вышла на исходные позиции.

Операция развивалась согласно намеченному плану.

Пришли.

Опознали клиента.

Взяли.

Вернулись на базу.

На словах все выглядит не так, как в реальной жизни. Где автор даже самой распрекрасной комбинации не может предусмотреть абсолютно все. Подчас фактор случайности способен разрушить безукоризненную схему, выстроенную профессионалом. Что же говорить о скороспелых решениях!

Ничего…

На все про все у Клива было от силы пять-десять минут. Неудивительно, что его скороспелый план затрещал по швам в самом начале.

Как и следовало ожидать, В. Вилли не встретил меня с распростертыми объятиями в условленном месте. Осторожный перестраховщик затаился в укрытии. Когда речь заходит о жизни, лучше потратить лишние десять минут на проверку, чем получить пулю в лоб. Неизвестно, кого способен притащить на хвосте обдолбанный нойм…

Вообще-то, он был недалек от истины. Я и правда привел за собой длинный шлейф неприятностей. До поры до времени скрытых от глаз.

Погруженный в невеселые размышления, я миновал «контрольную точку». Не торопясь прошел полквартала, после чего развернулся в обратную сторону. Придется курсировать по району до тех пор, пока подозрительный гений не соизволит покинуть укрытие или не даст о себе знать. В любом случае ему придется открыться. Сотовый Карусели отключен. Группа захвата должна зафиксировать цель на улице. В запутанном переплетении узеньких переулков намного легче оторваться от преследователей, чем на широком проспекте. Особенно если знаешь систему подвалов и канализации, имея в запасе пару сюрпризов, на случай непредвиденных осложнений.

Не знаю, что думали по этому поводу остальные. Лично я не сомневался — у В. Вилли навалом сюрпризов. Выбирая место встречи, он позаботился о пути отступления. Причем не об одном. Плюс ко всему, будучи помешанным на безопасности, он никогда не шел на контакт на улице.

Если возникали трудности с сотовой связью, подозрительный гений использовал старый проверенный метод — давал деньги какому-нибудь мальчишке или бомжу, чтобы тот в указанном месте передал записку с инструкцией, куда идти и что делать.

Но сейчас дети сидят по домам, а бездомные взрослые забились по норам-подвалам. В. Вилли придется выйти или найти нового спутника. Других вариантов нет. Время поджимает. Город нужно покинуть сегодня. Завтра может быть поздно.

В иной ситуации он мог ждать очень долго. Сейчас ограничился одним проходом. Кляня в душе сумасшедшего нойма, потерявшего или сломавшего клипсу сотового, непризнанный гений покинул укрытие.

И без того чересчур затянувшаяся игра вступила в заключительную фазу.

Весельчак шарик зашел на последний круг, чтобы вновь рухнуть на зеро.

— Если у него не окажется пистолета, сверну шею…

— Давай, миленький, покажи им.

Последний фильм Денни Бадджи не отбил в прокате даже вложенных денег. Потому что…

Когда на пустынной улице никого нет, любой человек, вынырнувший из переулка, вызывает подозрение. Тем более если он выглядит и ведет себя словно герой старых шпионских романов.

— Это он? — Благодаря камере в глазу Клив видел то же, что я.

Все было настолько очевидно, что дальше некуда.

Дурацкий вопрос.

Зачем мне вообще отвечать? В голове и без того творится сумбур. Такое впечатление, что «Белый Джонг» терпеливо дожидался нужного момента, чтобы выйти на околоземную орбиту.

С минуты на минуту стартую в открытый космос.

— Нет.

Они все равно проверят. Не сейчас, чуть позже. Точнее, проверили бы. Но в мои планы не входит отпускать В. Вилли.

— Ты уверен?

— Абсолютно!..

Попкорн кончился, кино тоже. О чем это я? Не знаю. Перед глазами мелькают цветные круги.

Десять шагов до встречи.

Мои глаза смотрят вдаль. Лицо — карнавальная маска…

Голова начинает кружиться.

Девять.

Ноль эмоций. Я никого не знаю. Меня не знает никто…

Что вообще происходит?

Восемь.

Если играем в шпионский роман, нужно пытаться вести себя соответственно…

Внутри живота разрастается снежный ком.

Семь.

Надеюсь, гигантский мозг сумасшедшего гения правильно истолкует мое странное поведение…

Неумолимая лавина поднимается выше и выше.

Шесть.

Решающий момент. Сейчас или никогда…

Горло превращается в гигантский айсберг.

Пять.

Молодец. Понял…

Стало почти невозможно дышать.

Четыре.

В глазах приближающегося В. Вилли мелькнул страх, рука непроизвольно дернулась за спину…

Волна огненной лавы, выплеснувшейся из жерла вулкана, растопила холодный лед.

Три.

Значит, у парня есть пистолет, а у меня — желание им воспользоваться. И главное — возможность. Я наконец понял. Это не «Белый Джонг». Воздействие АТФ акселератора вступило в финальную стадию.

Даю голову на отсечение — Демон сомнения постарался. Решил напоследок слегка пошутить.

Внимание, главный вопрос!

Что или кто прикончит героя скорее?

А) Дрянь, плещущаяся в венах.

Б) Отморозки из «Т.Ч.К.».

Делайте ваши ставки, дамы и господа. Второго шанса не будет. Все закончится здесь и сейчас.

Ставите на отморозков, запихавших в голову бомбу?

Отличный выбор. С одним маленьким «но».

Клив просчитал ситуацию от и до, упустив из вида сущий пустяк — бесчувственному зомби вполне хватит одного глаза, чтобы взглянуть в лицо смерти.

Два шага до встречи.

— Мистеру Трейту не суждено насладиться изысканной местью, — подумаля за секунду до того, как напряженным пальцем левой руки ткнул в точку под веком.

Один шаг.

Рывок…

То, что раньше было глазом, превращается в окровавленный неприятный комок, отброшенный за ненадобностью далеко в сторону.

Болтающийся на нерве бомба-«жучок» становится безобидной петардой.

А тот, кто не успел сориентироваться, вовремя нажав кнопку, вылетает из режиссерского кресла, чтобы освободить место более удачливому сопернику.

Роли поменялись.

Отныне это уже не его реалити-шоу.

А только мое — и ничье больше.

Опешившего от изумления гения даже не нужно просить открыть рот.

Шаг за спину, левая рука сжимает худое горло, правая вытаскивает пистолет из-за пояса, вставляя ствол чуть ли не по самые гланды. На все про все ушло меньше секунды.

Атак…

Я до сих пор на коне и полон сил, как никогда. Энергия распирает меня. Пускай это иллюзия или последняя вспышка угасающего костра — неважно. Главное, мы продолжаем большую игру.

— Бешеный драйв настоящей жизни, жестокие игры взрослых мальчиков в войну, насилие, кровь и, конечно, любовь! — пообещала Герда перевозбужденному В. Вилли несколько часов назад.

Что ж. Ее словам суждено было сбыться. Причем на все сто.

И пускай ствол во рту — не самая приятная вещь. Зато отличная страховка на случай, если кто-то решит выстрелить в голову. Малейшее сотрясение (вызванное падением моего тела) — и блестящая операция заканчивается бездарным провалом, а два урода, возомнившие себя вершителями чужих судеб, оказываются в дураках…

— Я же говорил тебе, не нужно его отпускать! — На побелевшем от бешенства лице мистера Трейта выделялись пылающие ненавистью глаза.

— Я же говорил!!! Е….й г….н провел нас как малых детей, оставив ни с чем.

— Его девка по-прежнему в наших руках.

— И что с того?! Он же понимает — ей не дадут сбежать. Сейчас прикончит заложника и пустит себе пулю в лоб. Нет жизни — нет проблемы.

— Не уверен. Скорее, попытается разыграть этот козырь.

— Зачем я вообще послушал тебя?

— Затем. — Кливу надоела истерика гостя. — Чтобы получить шанс убраться из города.

— Сейчас наш шанс находится на кончике пальца наркомана, которому нечего терять.

— Всегда есть, что терять.

— Только не в этом случае!

На самом деле лидер «Т.Ч.К.» прав. Терять и правда есть что.

Восемь (из пятнадцати) стволов направлены в голову. АТФ акселератор и закипающая кровь превращают тело в кусок быстро разлагающейся плоти. При таком раскладе кажется, что можно на все наплевать и расслабиться. Хуже уже не будет.

Но умереть можно по-разному. Чарли было что терять, когда он вернулся, пытаясь дать мне еще один шанс. Сейчас я тоже не вправе уйти. Нельзя просто взять и оставить им Герду. Это будет неправильно.

Вместе до самого конца.

В опрометчивом на первый взгляд решении Карусели был смысл. Понять который может лишь тот, перед кем распахнулись объятия бездны. Жаль, что неожиданные озарения приходят в самом конце. Впрочем, лучше поздно, чем никогда.

Даже если ради этого «поздно» придется закончить игру под названием «Жизнь».

Глава 16

Три шага до ближайшей стены дома. Теперь я защищен с тыла. Понятия не имею, о чем размышлял В. Вилли и мог ли он думать вообще.

Пустая глазница, кровь, заливающая лицо, вырванный глаз — и палец ужасного наркомана на спусковом крючке. Все это вместе взятое любого выбьет из колеи.

— Я не собираюсь тебя убивать. — Для исполнения задуманного мне нужен был адекватный заложник, а не раскисшая тряпка.

— Ууухххуу… — С пистолетом во рту можно только мычать.

Что именно означало это «уууухууу» — непонятно. Надеюсь, согласие.

Странное тепло начало подниматься от ступней к коленям.

— Ты мне веришь?

Короткое «У… ху» похоже на детское «Не… а».

Это совсем не то, что мне хотелось услышать.

— Включи на полную мощь свой супермозг. Решил бы прикончить — сделал бы это сразу. — Горячечный шепот на ухо вряд ли внушает доверие.

Плевать. Главное — не молчать.

— Ууухууууу…

Цель разговора — не столько подарить призрачную надежду, сколько привести его в чувство.

Казалось, что нош медленно плавятся, превращаясь в оплывший воск.

— Соберись и слушай. Повторять не будут. Это «Т.Ч. К.». Ты нужен им живым. Я — нет. Они в курсе про твое намерение покинуть город. Понял?

— Ууууухххуу.

— Отлично. Пятнадцать охотников по периметру. Не исключено, что есть пара киборгов. У них не было времени на подготовку. Ты здесь хорошо ориентируешься. Так что, если очень сильно постараешься, можешь сбежать.

— Уууухуууу…

У меня почти не осталось времени. Раскаленная лаваАТФ акселератора могла взорваться в любую секунду.

— Они привезли с собой Герду. Сейчас выдвинут условия. Главное — не волнуйся, я блефую.

— Уухууаа. — В паровозном гудке порой слышится намного больше энтузиазма, чем в жалком блеянии В. Вилли.

— Им придется согласиться. Повторяю, ты им нужен живым. Как только выполнят требование, я вытащу пистолет изо рта. Ты сразу побежишь.

— Ууухууу. — Судя по оживившемуся мычанию, ему понравился план.

Я понял, что лучше начать действовать, пока В. Вилли пребывает на позитивной волне. В противном случае возможны любые эксцессы.

— ПОКАЖИТЕ МНЕ ГЕРДУ, ИЛИ Я ВЫШИБУ БОТАНИКУ МОЗГ ПРЯМО СЕЙЧАС!!!

Горящая лава добралась до пояса.

Он напрягся. Неизвестно, от чего больше. От угрозы или от оскорбленного самолюбия. Назвать уникума, способного преодолеть «Решетку Андервайзера», ботаником — оскорбить по гроб жизни.

— Не дергайся! Сказал же, все будет нормально! Ты не ботаник, а мозг. Это игра в недалекого наркомана, чтобы сбить противника с толку.

— Я НЕ ШУЧУ! СЧИТАЮ ДО ПЯТИ. НЕ ПОКАЖЕТЕ ГЕРДУ — СТРЕЛЯЮ.

Трудно поверить в искренность слов про «нормально» и про «сбить противника с толку», когда начат обратный отсчет, с последней цифрой которого твои мозги устремятся наружу.

Даже пребывая на самой что ни на есть распозитивной волне в мире.

ПЯТЬ…

Я НЕ ШУЧУ!!!

— Ууууууу. — Так может подвывать насмерть испуганный зверь, а не человек.

ЧЕТЫРЕ…

— Ууууууу… — Правда, нужно сделать скидку на присутствие пистолета во рту.

Они не стали ждать-дожидаться мелодраматичного «ОДИН».

— Не стреляй! Мы выходим!

— Вот видишь! Я же говорил, ты им нужен!

— Уууууааа!!! — На этот раз в гудении В. Вилли отчетливо звучала не радость и даже не восторг, а неприкрытое ликование.

Как прекрасно быть нужным кому-то! Наверное, впервые в жизни самовлюбленный одиночка почувствовал себя частью большого «дружного» коллектива.

Огненный поток затопил мою грудь.

— Приготовься, стартуешь, как только вытащу изо рта пистолет.

— Уууухууу…

Положа руку на сердце — меньше всего меня заботило спасение В. Вилли. Он выступал в качестве отвлекающего маневра, не более. Как только пленник рванет, внимание большинства охотников сосредоточится на нем. Что даст Герде пусть мизерный, но все-таки шанс.

— Вот она! — Вдалеке появилась пара ноймов, сопровождавших пленницу.

— Что тебе еще надо?

— Подойдите ближе, мне плохо видно одним глазом! — Судя по всему, позитивная волна сумасшедшего изобретателя не обошла и меня стороной.

Умирать нужно легко, без надрыва. По возможности прихватив с собой как можно больше врагов.

Они выполнили и это условие.

— В какую сторону двинешь? — поинтересовался я у В. Вилли, чувствуя, как обжигающая лава подбирается к сердцу.

— Влево?

— У… ху… (неа).

— Отлично. Значит, я — по направлению к Герде. Ты — вправо.

— Уууухухууу.

— Не перепутай от стресса. — Я улыбнулся.

— Уууухууууу…

— Ну что, готов?

— Уууухуууууу…

— Тогда давай сделаем это…

— Уууууууухууууууу, — дал прощальный гудок паровоз, покидая перрон.

— Уху, — согласился я.

Человеческое сердце — ключ ко всему. Ядерный реактор, внутри которого до поры до времени скрывается неизведанная сила. Прощальный всплеск АТФ акселератора высвободил ее.

И ослепительная вспышка Большого взрыва, сотворившего мир, переписала начисто законы Вселенной.

Пистолет выплюнул пулю…

Затем еще одну…

Сопровождающие Герды плавно, как в красивом замедленном кадре, оседали на землю.

Семьдесят метров — не помеха для такого быстрого стрелка, как Денни Бадджи. Особенно когда его рефлексы разогнаны до сверхзвуковой скорости.

Два левых глаза — десятки. Аккуратные дырочки точно в сетчатке. Двадцать очков в сумме. Получите и распишитесь.

— Дорогая, победу в этой роскошной дуэли я посвящаю тебе. И разумеется, памяти Дженни.

— Какой еще Дженни? — Поджатые губки, нахмуренный лобик, насупленный взгляд, кокетливая старлетка вне себя от обиды.

— Бедняжки-болонки, расплющенной колесами бездушного грузовика.

— Обычного кабрио.

— В грузовике куда больше драматизма. Кабриолет слишком легкомыслен для столь эпической роли.

— Как скажешь, милый. Я согласна на все! Даже в грузовике!

— Многотонном.

— Любом!

Еще бы она была не согласна! Ведь одноглазый герой отомстил. Изящным росчерком пера поставил красивую точку в приключенческой саге.

Канувшей в Лету после выстрела снайпера.

БАХ…

Дешевый трешевый боевик сменился рваным ритмом настоящей перестрелки.

Глупой и страшной.

Выстрел в голову.

Мимо.

Еще…

Вновь промах.

И еще…

Никакого эффекта.

Заложник метнулся в одну сторону, неуязвимый зомби — в другую.

Если не получается поразить голову, нужно стрелять в корпус.

Пуля.

Вторая.

Третья.

Четвертая.

Пятая…

Чавк. Чавк. Чавк. Чавк. Чавк…

Захлебываясь слюной, обезумевшие от голода чудовища терзают клыками мягкую плоть.

Шестая.

Седьмая.

Восьмая.

Несмотря на то что еды более чем достаточно, ненасытные твари спешат так, словно боятся не успеть.

Чавк. Чавк. Чавк. Чавк…

Девятая.

Десятая.

Одиннадцатая.

Двенадцатая.

Во все стороны летят кровавые ошметки, превращая тело в дырявое решето, сквозь которое льется горячий свинцовый дождь…

Дождь.

По спине барабанят крупные капли холодного злого дождя. Если хочу успеть домой к вечернему прайм-тайму, нужно спешить. Погода последнее время ни к черту. Что ни день, то промозглый туман и пронизывающая до костей сырость с утра до позднего вечера. Пустынные улицы. Размытые контуры зданий. Необъяснимое предчувствие стремительно приближающейся беды и подспудное ощущение нереальности происходящего.

Призрачный город на огромном холсте выглядит неряшливыми контурами гротескного трафарета. Если бы не назойливый дождь, можно было бы подумать, что это сон.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Колеса спешащего вдаль поезда убаюкивают мальчика, положившего голову на мамины колени.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Барабанят крупные капли по широкой спине. Нашептывая усталому путнику:

— Не успеешь спрятаться под навесом, промокнешь до нитки.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Все будет хорошо. Главное — добраться до дома. Горячий душ. Чашка бодрящего кофе и заслуженный отдых. День выдался таким трудным, что ноги подкашиваются. Причем не в переносном, а в прямом смысле.

— Проклятье!

Так торопился, что подвернул лодыжку и со всего маха упал в лужу. Измазался по уши в липкой грязи и вымок до нитки. После такой неприятности дождь уже не имеет значения.

Надо просто встать и доковылять до открытой двери.

Она совсем рядом.

На пороге стоит улыбающаяся Герда.

В отличие от меня, ей некуда торопиться.

Некуда, а главное — незачем.

Кая больше нет.

Ей не дадут уйти. Захотели бы — пристрелили бы сразу. Раз тянут время, значит, решили взять «целой». Испорченную «упаковку» использовать не интересно. Извращенцы из «Т.Ч.К.» большие весельчаки. Любят оттянуться по полной программе.

Двое из пятнадцати охотников мертвы. Значит, восемь-десять отправятся в погоню за В. Вилли, остальные займутся ею.

Подобранные пистолеты убитых не помогут. Двое по фронту отвлекают стрельбой. Другие возьмут в клещи, ожидая, когда опустеют ее магазины, или подберутся на расстояние, с которого можно выстрелить сетью. Если побежит, все кончится намного быстрее. Преимущество в скорости на стороне высокоуровневых противников. А маячок в теле (разумная предосторожность Клива) убивает последнюю надежду.

Когда палачи выпускают узников подышать свежим воздухом перед казнью, меньше всего им хочется упустить жертву.

Счастливые побеги случаются только в кино. Да и то не всегда.

Как грустно…

Никогда не думала, что все может столь глупо закончиться. Как угодно, только не так. Сделала по девять выстрелов из каждого пистолета. Значит, в обоймах осталось по три патрона. На все про все шесть пуль. Хотя будь их даже сто, тысяча или миллион, ничего не изменится. В любом случае шансов нет. И ни к чему стрелять с колена, когда никто не собирается тебя убивать. Напоследок можно выпрямиться, чтобы вздохнуть полной грудью.

Воздуха так мало.

Патронов еще меньше.

Рядом два трупа.

У каждого нет левого глаза.

Отличное попадание, учитывая внушительное расстояние.

Кажется, мальчики собирались слегка поразвлечься?

Большая ошибка!

Пара выстрелов в пах превращают мертвых циклопов в оскопленных евнухов.

Следующие два — обращают в слепцов.

Еще одна пуля в воздух — прощальный салют Каю.

Последняя — для себя.

Как глупо…

Когда-то давно, в прошлой жизни я подарил королеве звезду. Только в тот раз мир был вымышленным, а сейчас — настоящим. Свинцовый град нещадно побил тело и ноги, к счастью, не повредив рук.

Вряд ли удастся подняться.

Да, в общем-то, и не нужно.

Прицелиться можно и лежа.

Так даже проще.

— Только протяни руку, — любил повторять Кай, — и мечта осуществится. Преграды рухнут, а цель, казавшаяся недостижимой, окажется рядом, пролившись на голову золотым дождем.

Все правильно. Кроме одного — дождь не золотой, а звездный.

Его не обязательно видеть.

Главное — чувствовать сердцем.

И верить…

ЗВЕЗДА КОРОЛЕВЕ!!!

Настоящая.

Никаких мнимых реальностей и наркотического бреда.

Тем более недосказанности.

Я выполнил обещание.

Вопреки «принципу невозможности».

На самом деле это оказалось так просто.

Нужно было всего лишь протянуть руку и нажать на спуск.

И все получилось.