Ватник

5. Поезд на восток

Государство Песмарица, Хорив,

следующий день

Стоп-кадр с Бунчуком на трибуне, выбросившим вперёд руку, пугающе напоминал архивные записи с Лениным, которые неоднократно показывали на обучении в Агентстве Инициатив.

– Русские не станут вмешиваться напрямую. – Седой господин со слишком морщинистым, как бывает у резко похудевших людей, лицом слегка поёжился. Плохой кадр на мониторе, очень неприятный. – Но вам, пан Кабур, следует действовать быстро. Это важно. Это – ключевой фактор успеха по расчётам аналитиков, и нашего Агентства, и ЦРУ. Молниеносно. Поэтому предлагаю назвать операцию «Молния». Добавьте с этому что-нибудь ваше песмарийское-поэтическое, если хотите.

В неприметном кабинете американского посольства в Хориве сейчас было больше значительных персон на квадратный метр, чем непосредственно во Дворце Власти – объединенном обиталище парламента и администрации президента. Сам Кабур, свежий министр внутренних дел Широштан и глава сил спецназначения Кобулия, чуть поодаль – премьер-министр Бабинчук и председатель парламента Деметру. Места в кабинете хватало и для них, и для участников встречи с принимающей стороны: того самого морщинистого господина без внятного обозначения должности – мистера Джеймса Крукса и двух его помощников, Тома Ронсона, изрядно похожего по типажу на актёра Крейга, застрявшего в роли Бонда, и Божены Миньковска, кудрявой овечки с глазами убийцы.

По своей обычной привычке клеить всё, что хотя бы издалека относится к женскому полу, Широштан было улыбнулся агенту Божене, но даже поперхнулся, наткнувшись на взгляд. Больше неконструктивных мыслей ни у кого не возникло.

– «Молния Гопченко» – важно сказал исполняющий обязанности. – Это и поэтично, и, по сути, очень верно – нас будет вести символ, пророк песмарийской государственности. Национальный герой державы!

– Слава славным, – откликнулись остальные, не включая, понятное дело, троих американцев.

Крукс махнул рукой:

– Ну пусть так. Вы, славяне, слишком романтичны, это вас губит. Просто «Молния» было бы проще. В том числе и произносить.

Миньковска осталась совершенно спокойной – к славянам с момента получения американского гражданства она себя не относила. Вообще. Дикие неприятные люди.

Оформленный в строгих серых тонах кабинет, на двери которого значилось только «Агентство инициатив. Офис», за последние недели повидал этих людей множество раз. И в такой комбинации, и во встречах один на один, в жарких спорах, и в хорошо организованном согласии.

– В Кавино и соседнюю область…

– …Зареченск, – мгновенно подсказал шефу Ронсон.

– Да-да. Спасибо, Том. Так вот, в обе точки напряжения необходимо перебросить спецназ. Тех самых ребят Кобулия, которых мы в тайне тренировали последние месяцы. И не так, как вы пытались это сделать вчера – что значит, аэропорты не принимали борты?! Подготовьте сперва всё на земле, привлеките верных людей.

– Самолёты готовы, бойцы всегда на страже державности, мистер Крукс, – немедленно откликнулся по-русски полковник Кобулия, полгода назад бежавший из родной Грузии по обвинению в двух убийствах. Терять ему было нечего, потому как любая из цивилизованных стран выдала бы его Тбилиси немедленно, а здесь вот прижился. Один из первых секретных приказов Кабура вручил ему полковничьи погоны и место главы сил спецназначения.

Единственная беда – несмотря на экспресс-обучение, песмарийским он не владел вообще, а английским на уровне ленивого первоклассника. Понимал, но не говорил. Приходилось выслушивать его на русском, но человечек был ценнейший.

– Мистер Крукс, – вмешался Кабур. Он-то по-английски говорил, медленно и с чудовищным акцентом, но всё же. – Возможности десантироваться не было предусмотрено, а бульдозеры поперёк ВПП – согласитесь, никому не дали бы сесть!

– Они выиграли несколько дней. Это очень плохо, пан Кабур. Очень.

Исполняющий обязанности понурился, как отчитанный за курение за углом школьник:

– Отвезём автобусами. Там предгорья, тяжёлую бронетехнику придется перегонять неделями. Опять же, сложности с готовностью… Вы же обещали деньги для вооружённых сил.

– Первый транш поступил позавчера, что-нибудь предпринято? – поинтересовался Крукс.

Агент Ронсон за его спиной не удержался от широкой улыбки: по его сведениям, семь процентов от суммы уже рассосалось по оффшорным счетам самого Кабура, три ушли на подставную фирму Бабинчука на Каймановых островах. Кобулия выглядел на их фоне чистым ангелом – снял тридцать семь тысяч долларов и купил себе квартиру в Хориве.

Недвижимость – дело хорошее.

– Так точно, мистер Крукс. Оплачены поставки ГСМ, в мастерских идёт проверка техники, партия стрелкового оружия из Израиля будет передана грузовыми самолётами к концу недели. Но… надо бы ещё денег. И – в идеале – прямого участия войск НАТО, это придаст нашим действиям солидности.

– Военного участия пока не обещаю. Мистер президент, – хозяин кабинета махнул на стену, где висел небольшой герб США, – пока думает. Остальные участники Атлантического договора без него, сами понимаете… Кстати, выяснены причины бунта на военной базе в Кавино, почему они поддержали всех этих… народных трибунов?

– Мятежники, сэр! – кратко ответил Кобулия. Опять же по-русски, отчего в кабинете словно пахнуло чем-то неприятным для собравшихся.

– Там, в Кавино, остались действующие агенты Бюро, мистер Крукс, – сообщил Широштан. – Плюс идёт заброска переодетых бойцов террор-групп и вертолётного полка обеспечения. Мы создадим им изрядные сложности ещё до подхода наших основных сил в Кавино и Зареченск. Однако, что касается русских – ситуация с Донбассом показала…

– Что она вам показала, что? – разозлился начальник миссии Агентства, куда более важный здесь чиновник, чем сам посол. – Идите работать. Нам нужны результаты, а не лампасы на ваших штанах. Если что, штаны могут оказаться и на другой заднице!

Вот теперь улыбнулась и Божена. Встретившись с ней испуганным взглядом, Широштан понял, что сейчас пойдёт и напьётся. В ноль. Лишь бы ему не приснились эти серовато-голубые, чуть навыкате, глаза самой смерти.

– Террор-группы – это отлично, – сказал мистер Крукс. – Студентов оказалось маловато, нам нужна активная реакция мирового сообщества. Пусть весь мир увидит подлинное лицо этих мятежников и убийц. Все свободны!

– Слава славным! – привычно выдохнула песмарийская часть совещания и потянулась к выходу. Широштан уже взял под локоть Кабура, что-то нашёптывая о коньяке, Кобулия шёл, набычившись, не обращая ни на кого внимания, а Деметру и Бабинчук переглянулись: главное, деньги от партнёров ещё будут. Это – главное.

Кавинская Республика,

май 2019 г.

Формирование первого эвакуационного поезда в Россию затянулось.

У школьников старших и выпускных классов на носу экзамены: конец мая же, совсем маленьких отправлять без родителей было нереально, а взрослые пока не видели никакой опасности – чистое небо над Кавино и одуряющий аромат из многокилометровых садов.

Всё как обычно. Всё же в порядке, верно?

Зато ополчение собиралось вполне активно. Брали всех, кто владел оружием, включая выпущенных по амнистии из двух местных колоний бывших заключённых – тех, что с нетяжёлыми статьями, разумеется. Народную милицию в целом собрали за два дня, теперь дружинники в привычных белых повязках на рукавах – не в песмарийскую же их форму одевать – обеспечивали порядок в городе и области. Патрульные автомобили дорожной службы с наспех закрашенными загогулинами на бортах вновь появились на перекрёстках, но денег их водители и инспекторы ни с кого не брали.

Дмитрий оформил на работе отпуск.

Ну как оформил – поставил начальника в известность. Зашёл в новенькой необмятой форме со складов базы и потёртым АКМ на плече, и поставил. Тот скривился, но спорить не стал: указ народного совета Республики однозначно раскладывал по местам права и обязанности не только ополченцев, но и их работодателей.

С Маринкой был скандал. Впервые за одиннадцать лет семейной жизни не просто спор или мелкая ссора, испарявшаяся за полдня, нет – серьёзный скандал. С летающей посудой и беседой не просто на повышенных тонах, а так, что соседям телевизора было не расслышать.

Сошлись на том, что Дмитрий, конечно, делает, что считает нужным, но и Марина с дочкой никуда пока отсюда не уезжают. Второй этаж, обстрелы, – а они будут однозначно, – не так страшны.

Перебедуем как-нибудь.

Дни пролетали в массе разных забот. Ополченцев, собрав в неровные колонны, гоняли на стрельбище, отправляли в помощь народной милиции для проверки подозрительных квартир, откуда иной раз приходилось клещами вытаскивать нахлов, схроны оружия, а то и взрывчатки. Благодаря бдительности и круглосуточной, на износ, работе терактов пока удавалось избежать. Проверяли подвалы, в меру сил помогали местным жителям готовить в них примитивные бомбоубежища.

Один день Разин провёл в пригороде, где под присмотром пары хмурых офицеров, срочники-сапёры укладывали минное поле возле дороги.

В городе внезапно появились колоритные персонажи: казаки, например, в самой разнообразной форме, на которой фантазийные медали «За прадеда – участника Ледового похода» перемешивались с вполне боевыми наградами, причем вовсе не только европейскими. Казаков как-то сразу взял в оборот атаман Бутов. Не кавинский, но из соседнего Зареченска, где, судя по новостям, происходило нечто похожее – никакой Республики, правда, но решительное несогласие с политикой Кабура и энергичная временная администрация. Зареченск считал себя частью Песмарицы и воевать вообще ни с кем не собирался, рассчитывая на мирные переговоры.

Операторы сотовой связи не отключали вышки, бензин стараниями местного НПЗ был дёшев, вода, свет и газ тоже никуда не делись. Нормальная мирная жизнь, только дураков в нахлобученицах не видно и над органами власти подняли новый флаг Кавинской Республики: российский триколор с серпом и молотом по центру.

Василий Иванович от всего этого был в ужасе.

Он всё-таки позвонил первым: на выходных просто принял пакеты с продуктами, поцеловал Светочку в лоб, но – на пороге; в квартиру всех троих не пустил. А спустя несколько дней соизволил: Дмитрий как раз вылез из очередного подвала, куда заносили собранные по квартирам старые ненужные диваны, бутылки с водой и проверяли вентиляцию. Перехватил сползающий с плеча ремень автомата – уже пристрелянного, но, слава Богу, ни разу не пригодившегося в городе, хотя несколько стычек уже было. Гопники с «волчьими головами» стали резко малочисленными, только местные и остались, но оказались неплохо вооружены чьими-то заботами.

– Дмитро, – сухо сказал отец без приветствий и вопросов о здоровье. – Я не хочу жить в этой вашей… республике. У тоби чешка твоя на ходу? Увези меня в Транай.

– Пап, ты сдурел? – поинтересовался усталый Дмитрий. – И там как, на улице жить будешь?

– Соболенко примет. Раз уж родной сын гонит, к Миколе заселюсь.

– Кто тебя откуда гонит?! – оторопел Дмитрий. – Ты в своём уме?

– Нема вариантов, – ответил отец. – Враги вы все.

Зная отцовскую упёртость, Разин согласился. Но дал пару дней на сбор вещей (да и чтобы передумать, если честно), но никто никуда не поехал. Так уж получилось.

В первый состав в сторону России по северной ветке железной дороги погрузили тех больных из трёх местных больниц, кого не забрали домой родные, несколько малышовых групп в сопровождении в основном матерей и бабушек, и – так уж вышло – пациентов психоневрологического диспансера. Предвидя панику при начале боевых действий, Бунчук принял решение вывезти их вместе с врачами и санитарами.

Целее будут.

Над Кавино который день летали беспилотники. Местные умельцы создавали свою наблюдательную сеть, но большинство аппаратов оказалось конфискованными из магазинов и принесенными жителями игрушками с радиусом действия в один-два километра. Несерьёзно, но при разведке ближнего радиуса – могут пригодиться. Вражеские же были большими, парили в безоблачном небе часами и сбивать их пока не пытались. «Буки» с военной базы, все три действующих системы, разместили для защиты города в случае авианалёта, тратить драгоценные ракеты на дроны было просто нереально. Не из автоматов же сбивать.

Народный совет работал без отдыха. Бунчук похудел и осунулся, очки теперь сползали с носа, не в силах удержаться. Звягин переоделся из парадной формы в камуфляж без знаков различия и оброс седой щетиной, став похожим на просоленного морского волка.

– Не зря мы их отправляем? – поинтересовался он у заместителя Бунчука по хозяйственной части Бориса Ищенко. Тот прищурился, высматривая над «Кавино-Товарным» – сюда удобнее было перевозить для погрузки лежачих больных, да и пациенты ПНД не разбегутся – очередной беспилотник:

– Там МЧС России согласились принять-разместить, так? Лучше перестраховаться. Семьдесят километров до границы, нормально всё будет.

– Да я не про сам поезд… Тут ты, Борь, нормально всё организовал. Я про смысл вообще.

– Разведданные сам показывал. Будет война, генерал. Будет. Поэтому всё правильно делаем. У тебя охрана там надёжная?

Несмотря на полное отсутствие противника даже на подходах к Кавино и Зареченску, всем было тревожно: мелкими группами просачиваются через отсутствующую, считай, границу непонятные личности. И стрелковое оружие у них видели местные, и ПЗРК, если селяне не ошиблись.

– Проверенные бойцы.

На этом разговор и кончился: Ищенко подозвал Бунчук срочно обсудить что-то, Звягину доложился капитан Асамбаев о готовности караула, а над перроном грянуло «Прощание славянки». Поезд завздыхал пневматикой отпускаемых тормозов, нехотя тронулся и набрал ход – вон уже хвост виднелся на расходящихся веером путях.

Беспилотник высоко в небе беззвучно качнул короткими крылышками, меняя курс, и полетел следом.

Между предгорьями, окружающими Кавино, и российской границей с пропускным пунктом «Южный-3» железная дорога закладывала несколько извилистых петель, в одном месте ныряя в короткий туннель. Поезд не скорый, ехать часа полтора.

Километров за двадцать до границы на рельсы из окружающих насыпь густых кустов выбрались два человека. Один аккуратно проверил закладки, не то, чтобы не доверяя – сам же вчера и установил несколько гостинцев – проверяя, не унесли ли их вороватые кавинцы: от них всего можно ожидать, русские же. Решат, что нужная в хозяйстве штука, да и выкопают.

Второй охранял, зорко поглядывая по сторонам.

– Слава славным! – сказал первый, убедившись, что всё в порядке: как и приказал по телефону лично Кобулия, не кабан чихнул.

Второй молча стукнул себя сжатым кулаком правой руки в левое плечо: знакомый уже всей Песмарице жест «веселих вбивцев» – салют не салют, местный вариант зигования. Оба скрылись в кустах, а уже через несколько минут земля начала дрожать под близким тяжёлым составом.

Взрыв, а потом и ещё два, раздались не перед поездом и даже не под электровозом – это было бы слишком просто. Одна мина с радиоуправлением разнесла рельсы, улетевшие на десятки метров бетонные шпалы и насыпь за локомотивом, одна – ближе к середине состава, снося вагоны, ломая, круша и переворачивая многотонные зелёные коробки как картонные, а третья – у самого хвоста. Беспилотник, к которому присоединился брат-близнец, равнодушно снимал ад на земле, исправно гоня картинку хозяевам.

Из покорёженных вагонов, разбивая окна, пытались выбраться окровавленные люди, воющие, плачущие, наталкиваясь на оторванные чужие, – а то и свои руки и ноги. Из сошедшего с рельсов локомотива, покосившегося, но не упавшего, вставшего почти поперёк насыпи, спрыгивали охранники, машинист и помощник, ошеломлённые и контуженные близким взрывом.

В уходящие с насыпи вниз кусты сыпались дети, ковыляли больные, над всем этим очагом боли и смерти летел звонкий голос кого-то из психических больных:

– Ад! Ад! Проклятие и скверна…

И ведь прав, невменяемый. И то, и другое, и третье.

А потом над поездом появилось звено из трёх Ми-24, блестевшей свежей краской – камуфляжные пятна, яркие пятна красных звёзд и крупные надписи «ВВС РФ».

«Придурки, у русских они уже несколько лет трехцветные! И ВКС, ВКС…» – возмутился мистер Крукс, откидываясь в кресле перед прямой трансляцией бойни, выведенной на монитор. – «Ничего поручить нельзя… Но в запарке проскочит. Не-нет, Том, это я не тебе, не отвлекайся и бери глубже, oh yeahh, man!».

На какие мультфильмы ориентировались художники Кабура, одному Богу известно, но западный зритель проглотит ещё и не то. И попросит добавки.

Звено зашло на позицию стрельбы со стороны солнца и открыло огонь из всего бортового. Молодчики Кобулии, набранные со всего света, отрабатывали отличные оклады и жирные наградные, вообще не заботясь, кто там попадает внизу под огонь крупного калибра и срывающихся подвесных ракет.

Как в компьютерной игрушке – ведь никто не жалеет нарисованных монстров.

Поезд, уже после взрывов мин превратившийся в гору обломков, перестал существовать. Сотни детей, женщин, больных, едва выбравшись из тесных ловушек бывших вагонов, погибли на месте.

Вертолёты проутюжили место крушения, затянутое дымом от горящих остатков поезда раз, другой. Ракеты кончились, а вот пулемёты ещё работали, выбивая теперь уже единичные цели. Тех, кто чудом выжил.

Или казалось, что выжил – пилотам и стрелкам было по большому счёту плевать.

Беспилотники сняли всё от начала до конца. Правда, мистер Крукс позже, для передачи в СМИ распорядился обрезать самый финал записи, чтобы не вводить зрителей CNN и CNBC в ненужные раздумья: со стороны российской границы, опоздав, но напоследок, над самыми горами скользнуло несколько ракет «земля-воздух», разнося вертолеты по одному, превращая их во вспухающие пламенем и чёрным дымом огненные цветки.

Не очень дипломатично распоряжаться своей ПВО над территорией соседнего государства, но и совсем ничего не предпринимать – было никак нельзя. Спутниковая съёмка тоже велась. Сигнал с беспилотников сняли и расшифровали по ту сторону границы, меры приняли, но всем этим сотням душ, экспрессом взлетевшим к Престолу Господню, помочь всё это никак не могло. Почти километра дороги, связывавшей Кавино и территорию Восточного соседа, больше не существовало.

Съёмки «варварского преступления русских» показали абсолютно все телеканалы мира, включая совсем уж неведомые кабельные сети Южного Судана и тому подобных не очень глобальных держав. Ролик на YouTube, со стыдливо запиканными показами десятков растерзанных трупов на земле, просмотрели три миллиарда раз за сутки.

Бунчук хотел застрелиться, но спасла случайность: Звягин не смог дозвониться. Подошел к запертой двери и, услышав за ней движение, выбил хлипкий офисный пластик ногами.

– Если ты умрёшь – ты сдался. Если все мы умрём – мы все сдались, Опанас! – выворачивая слабую руку с пистолетом, твердил генерал. – Погибать надо за дело, в бою с этой нечистью, а не от вины за чужое зверство. Собирай совет.

Совет Безопасности ООН попытался исключить Россию, но против оказался Китай. Санкции, наложенные после начала многолетнего распада Украины, умножились на десять, мир подошёл к пропасти мировой войны и заглянул вниз.

Там, за обрывом, пылал поезд «Кавино-Ростов», а из пламени кто-то кричал звонким голосом сумасшедшего:

– Ад! Ад! Проклятие и скверна…

А в кабинете исполняющего обязанности президента Песмарицы шёл банкет. Только для своих, журналисты и референты здесь были ни к чему. Скосив глаза на новенький орден Независимости I-й степени, мертвецки пьяный Кобулия покачивался с полным бокалом коньяка в руке и тянул на одной ноте никому здесь не понятную грузинскую песню. Никто не спрашивал перевода. Никто вообще ничего не спрашивал.

Всем и всё было ясно. От и до.