Василиса из рода Ягинь

Глава 14. Красный посад никому не рад

– Одну минутку! Сейчас ручку принесу! – послышался голос сверху. – Надо же чем-то перед князем размахивать?

И он исчез среди крон деревьев.

Василиса остановилась, глядя на вековечный лес.

Она даже представить не могла, как можно было жить по-другому. Рассказывала ей ягиня про большие терема, про телеги без лошадей, про железных птиц…

А потом случилось что-то страшное…

И люди укрылись в лесах… Построили деревеньки. А деревеньки превратились в посады. Тем и выжили. На полянах поля сеют, в озерах рыбу ловят, в лесах зверей стреляют. Так и живут.

«А откуда нечисти столько?», – спросила василиса.

Она помнит, как перебирала ягоды, которые они собрали с девочками в лесу. «Боли-бошка! Дай ягод в лукошко!», – кричали они, оставляя хлебушек на пеньке. И правда, тут же трава раздвигалась, а, не пойми откуда, ягоды появлялись.

– А она всегда была, – махнула рукой ягиня. – Просто раньше ее не замечали. Люди сильные были. Много их было. Вот и нечисть их побаивалась. А потом людей горсточка осталась. А что бояться? Вот и отыгрываются!

И казалось василисе, что ягиня ей что-то не договаривала. Уж больно таинственно замокала.

– Вот! – послышался голос сверху, а прямо под ноги василисе упала скрюченная зеленая рука.– Бери ручку и пошли! У кикиморы новая отрастет. Я надеюсь!

Прошло около часа, как прямо перед ними, среди зеленых, вечно бушующих крон, вырос огромный деревянный посад.

Обнесенный деревянной стеной, он казался неприступной крепостью. Огромный княжий терем со своей стеной стоял на пригорке, обласканный солнечными лучами.

Крыши, да и все вокруг было выкрашено в красный цвет, от чего казалось ярким и пестрым.

– Ничего себе. Прямо как ягоды, – обалдела василиса, разглядывая виднеющиеся из-за частокола и стены резные крыши домов. Ворота были распахнуты, и василиса решила пройти мимо двух сторожевых.

– Стоять! – рявкнули они, поглядывая на василису. – Кто такая?

– Василиса … мы, – ответил филин. – А вы что хотели, господа опричники?

– Не велено чужих в посад пускать! – почти хором рявкнули опричники. Они были про доспехах, с мечами и щитами, на которых было намалевано красное солнышко.

– Так мы не чужие, мы свои, – отозвалась василиса, видя, как стража переглядывается.

– Страшные дела в посаде творятся, – негромко произнес один из опричников. Борода у него была рыжая, а кудри переливались золотом. – Иди отсюда, девка, кем бы ты ни была. Только купцов да торговых велено впускать и выпускать.

– А что такое? – спросила василиса, видя, как молодцы преграждают путь какой-то женщине с детьми. При ней был узел с пожитками, а на руках младенец, спелёнатый.

– Ой, беда, погорела наша станица! – выла женщина, требуя пустить ее. – Пустил кто-то красного петуха! Вот к родственникам иду! Пожалейте детей малых! Пустите, голубчики!

Стоило матери зарыдать, как следом заревели чумазые дети в количестве двух. Ревели они так громко и жалобно, что тут у любого сердце дрогнет.

Но не дрогнуло.

– Идите куда хотите, коли жизнь дорога, – произнес курчавый, глядя на погорельцев. – Беда у нас здесь! Чудище объявилось!

– Ба! Не может быть! – прижала руку к губам несчастная погорелица, чуть дите не выронила.

– Детей да баб на части рвет. Прямо в Посаде! Тут и за околицу ходить не надобно, чтобы помереть! – предупредил второй. Борода у него была светлая, пушистая. Казалось, все лицо заросло. Да и сам он был шире и плечистей товарища. – Так что пускать никого не велено, пока чудище не изловим!

– Ой, беда! – покачала головой женщина, разворачиваясь. – Пойду я, отсюда…

И они ушли. Василиса обернулась, глядя им вслед. И, кажется, только она заметила, как женщина бросила тряпки и узел, превратившись в длинную жуткую тень. А двое детей разбежались по кустами маленькими скрюченными тенями, скрываясь в кустах.

– Пустите, я василиса. Я смогу помочь с чудищем, – попросила василиса, пока филин на ее плече ерзал, поглядывая в сторону нечисти: «О, дают! Нет, ты гляди, что удумали!».

– Василиса? – переглянулись стражи. – Была у нас одна василиса Приветливая. Была, да сплыла. Слухами земля полнится. Тоже ходила, выспрашивала, где что видали, по ночам по Посаду бродила. А под утро нашли растерзанную возле околицы.

– Так, я тут подумал, – прокашлялся филин очень авторитетным голосом. – А не пойдем ли мы отсюда! Они сами справятся! Да? Ты гляди, какие мужики крепкие! Что им то чудище! Ух! Пойдем-пойдем-пойдем!

– Нет, – отмахнулась василиса. – Сказано в Красный Посад, значит, в Красный Посад!

Она отошла в сторону и стала шептать.

– Ты что делаешь? – спросил филин, свесившись с плеча.

– Не мешай… Морок навожу. Сейчас заморочу их и в Посад пройду! – прошептала василиса, поглядывая на ворота и разжевывая траву, которую давала в дорогу ягиня. – … отведи очи днем и ночью… Черным – чернено, белым – белено. Пущай видят, то, что велено….

– Ты куда? – встрепенулся филин, пока василиса медленно шла в сторону ворот.

– О, здорова, купец! – послышался окрик опричников. – Гляжу, полную телегу добра везешь! Это завсегда надобно! Как путь?

– Неблизкий, – произнесла василиса странным голосом. Казалось, что он вибрировал. – Ну что, служивые… Пропустите?Глава 15. Князь

– Эх, добра у тебя много! Да колесо скрипит. Может, чуток облегчишь? Выкладывай тут. А мы посторожим! – усмехнулся рыжий.

– Берите, что вам нужно, – произнесла василиса, стиснув зубы. Чем дольше они разговаривали, тем труднее было держать морок.

– Гляди-ка! Сапоги какие! Ай-да, купец! – шарили руками в воздухе молодцы. – Гляди, какой кафтан! Небось с Зеленого Посада везешь?

– Приятно иметь дело с идиотами. И ведь чем хорош морок? Каждый видит в нем то, что хочет! – вздохнул филин на ухо василисе. – Интересно, что будет, когда они поймут, что это был морок?

– Будет им урок, – прошептала василиса. И тут же громко спросила. – Ну что? Могу проезжать?

– Езжай! – махнули василисе, неся в руках воздух. В двух руках, причем! – Поладили мы твое колесо! Теперь точно до дома дотянешь!

– Скрип, скрип! – орал филин прямо на ухо. – Скрип, скрип!

– Ты что делаешь? – спросила василиса, оборачиваясь.

– Изображаю телегу! Для конспирации! – рассмеялся филин.

Василиса застыла на месте, глядя на высокие красивые терема, на десятки людей, который сновали туда- сюда.

– Ничего себе! – удивилась она, чувствуя, что ей страшно. Она шла медленно, осматриваясь по сторонам. Люди не глазели на нее, как в деревне. И это было странным.

– Да плевать им на тебя! У них вон, своих дел по горло! Кому самовар продать надо, кому бубликов купить! У кого крыша прохудилась, а кто на выпивку деньгу клянчит. Вот тебе и Посад! – ухнул на ухо филин.

Вокруг все было таким пестрым и шумным, что василиса вертела головой направо и налево. Красные платки с узорами, синие платки с цветами, сапоги, бублики, караваи.

– Покупайте кафтан! – хрипло кричал мужик. – Не пыльный, не ношеный! В сундук сложенный! Одна заплатка! Да на спине латка! Отдам за три рублика, чтоб детям на бублики!

– А ну недорого купите творога! – кричала баба рядом.

– Сапоги кирзовые! Почти новые! – пытался перекричать ее усатый мужик, размахивая сапогами. – Землю три года топтали! Такого повидали!

– Вот, а были бы деньги, то хоть бублик купили бы! А то я что? Не слышу, как у тебя в животе урчит? – усмехнулся филин, опустив голову. – Так, это у тебя или у меня?

– Забирайте! Почти даром! – крикнул продавец, у которого на шее висел короб с такими же петушками. – Эй, девицы – красавицы! Леденец не нравится? А что? Губы будут сладкими, чтобы целоваться украдкой!

В лицо василисе ткнули связкой леденцов – петушков, от чего она отшатнулась.

– Ах, леденцы – бубенцы! Подаришь девице – никуда не денется! Покупайте сладости – девичьи радости! – усмехался бородатый, басовитый продавец.

От его девушки краснели и прятали лица.

Филин внезапно слетел с ее плеча.

– Стой, ты куда? – перепугалась она не на шутку. – Филин!

Ей стало страшно, когда она поняла, что осталась одна посреди торговой площади, где толпилось столько людей.

Липкий страх заставил ее поежиться. Никогда она в жизни не видела такого. Это тебе не лес, где каждый шорох что-то да значит. Тут стоял гул, свист, веселье.

– На людях осторожней будь! За кошелем следи, молча иди! На свист не откликайся! В драки не ввязывайся! – вспоминала она наставления ягини. – А будут задирать, иди, куда шла. Сами отвяжутся.

И тут василиса увидела, как возле продавца мелькнула фигура. Она была выше других, поэтому и привлекла ее внимание. Темные кудри с серебристым отливом, широкие плечи, дорогой кафтан цвета болотной тины. Только вот лица она не видала.

– Покупай травы! От всякой отравы! От сестер – лихоманок помогают! Здоровье улучшают! – крикнула на ухо какая-то баба, размахивая пучком трав.

Василиса обернулась, видя целое разнотравье на лотке. Был там и зверобой, и цикорий, и бессмертник…

Стоило ей обернуться к продавцу леденцов, как вдруг она увидела, что там толпятся одни девки. Незнакомец куда-то исчез.

– Подставляй руки, голодающая! – усмехнулся голос сверху. Василиса подставила руки, а в них высыпались леденцы и бублики. Стальной наплечник поскребли когти.

– Откуда? – удивилась она, рассматривая нарядные леденцы и бублики.

– Гуманитарная помощь голодающим василисам, – прокашлялся филин. – Ну, ешь давай! Или будем искать укромный уголок?

Василиса шла, разинув рот, как вдруг увидела столпотворение вокруг одного продавца. Пестрая толпа разбирала товары, а продавец подсчитывал барыши.

– Гляди, это же черт! – ужаснулась василиса, присматриваясь к продавцу. – Он же не еду продает! А червяков и жуков! Нужно его прогнать!

– Ой, да ладно! Ничего ты не понимаешь в гастрономических предпочтениях! Смотри, как уплетают! А это – протеины, между прочим. Куда полезней, чем сахар, – протянул филин, пока василиса смотрела на ярмарку навьим взглядом. И правда, на месте продавца стоял рогатый черт, вокруг которого толпились люди.

– Проте… что? – переспросила она, глядя на то, как бойко идет торговля у черта.

– Сотни мух не ошибаются, короче! – прыснул филин, видя с каким азартом толпа опустошает его прилавок. – Не нравятся червяки? Ты просто не умеешь их готовить! Все полезно, что в рот пролезло! Это называется «Кухня народов Нави».

Косясь недобрым взглядом, василиса стала обходить покупателей. Черт заметил ее и замер. Василиса сжала посох крепче, понимая, что сейчас придется сражаться…

– Ну, вот скажи мне, – послышался голос филина. Он ухнул прямо ей в ухо, заставив подскочить от неожиданности. – Оно тебе надо?

Василиса безотрывно смотрела на черта. Даже в человечьем обличье казалось, что у него горят глаза. Правда, никто этого не замечал. Его тянули за рукав добротной рубахи, тыкали пальцем в товар.

– Ну убьешь ты его? И что? Драка прямо на площади на потеху публике? – скептически заметил филин. – Ну порвешь ты платье! Ну изваляют тебя вон в той луже! Как к князю завалимся? А так живет себе, бедненький, торгует помаленьку. Другие и не так людей обманывают! Хоть и не нечисть вовсе! Пойдем, пойдем!

Черт провожал василису взглядом. Сквозь морок человеческого лица были видны рожки на лбу и пятачок вместо носа.

– Мы что? За каждой мелкой нечистью бросаться будем? Может, он еще и налоги платит! А мы тут градообразующее предприятие развалим, – нес какую-то несусветную чушь филин, а василиса вздохнула.

– Ладно, – нехотя выдала она, идя своей дорогой.

– Ну правильно! До князя нужно чистенькой дойти! – прокашлялся филин.

– Так, куда идти? – спросила василиса, потерявшись на секунду в толпе.

– В самый высокий терем! – усмехнулся филин, кивнув в сторону терема, который возвышался над Посадом.

Они прошли мимо бревенчатых стен, которые трусливо облепили домишки, прижавшись друг к другу, словно воробьи на ветке.

– Помни, вежливо! – заметил филин, когда возле разукрашенных врат не вырисовались фигуры в алых кафтанах.

– Пропустите! Я – василиса! – произнесла василиса, как ее учила ягиня. Два огромных бородатых мужика, похожих на двух братьев уставились на нее сверху вниз.

– А? – переглянулись молодцы.

– Понятно, – нахохлился филин. – До буквы «в» мы еще не дошли.

– Василиса? – спросили мужики, переглядываясь. – Князь велел никого не пускать! Так что иди, василиса, своей дорогой. А лучше подальше да пока не стемнело! Зверь у нас объявился! По ночам рыщет!

– А что за зверь такой? – спросила василиса, видя закрытую дверь в терем.

– А кто ж его знает! – пожали плечами стражники. – Кто-то видал, что огромный, как медведь! Да разве можно слухам верить! На части разрывает! Как темнеть начинает, все по домам разбредаются, ставни заколачивают да двери закрывают!

– Неужто прямо в Посаде рыщет? – удивилась василиса, осматриваясь по сторонам. – Тогда мне точно нужно к князю! Что за князь-то такой! Зверь рыщет, а он в палатах отсиживается!

– Эх, девка! Шла бы ты! – покачали головами стражники. – А вон, темнеет уже! Мы-то в караульной отсидимся, а тебе бы ночлег найти! Поспрашивай людей добрых, может, кто и согласиться!

– Я к князю на службу пришла! Меня ягиня послала! – спорила василиса.

– Ну что? Пустим ее? – переглянулись стражники. – Может, и правда подсобит!

Огромные двери распахнулись, а василиса вошла в терем. Он был расписан узорами, от чего казался таким ярким и светлым.

– К кому? Чего надобно? – высыпала навстречу стража.

– К князю! Новая василиса я! – звонко ответила василиса, ударив в пол посохом.

– Ой, не признали! Князя оповестим! Авось примет! – переглянулись хозяева, пока василиса рассматривала рисунки.

– Ляпота! – прокашлялся филин. – Гляди, какой змий горыныч!

– Это не змий! Это же цветочек, – нахмурилась василиса, повернув голову. В узкие окна княжеского терема бил золотистый свет заката.

– Все по домам! – кричал зычный голос на улице. – Все по домам! Ставни заколотить, двери закрыть!

Василиса выглянула, видя, как по рыночной площади ходят красные кафтаны. Торговцы спешно собирают прилавки, а люди спешат по домам.

– Все по домам! – нараспев кричал зычный голос. Где-то неподалеку оглушающе звонко ударил колокол, да так, что, казалось, сам пол под ногами загудел.

– Иди! – грубовато окликнули василису, которая тут же направилась в открытые двери. На деревянном резном троне сидел темноволосый князь. Он был молод, но ранняя седина уже посеребрила его виски. Между бровей князя была глубокая морщина, а сам он был бледным и сидел, положив голову на руку, унизанную перстнями.

– Чего хочешь? – спросил князь, поглаживая бороду и глядя в окно.

– На службу к тебе поступить! Ягиня прислала! – произнесла василиса.

– Зарплата-а-а-а…. – напомнил филин. – Зарпла-а-та-а-а-а!

– Слыхала, что в посаде творится? – спросил князь. – Зверь у нас объявился. Лютый. Никого не щадит. По ночам рыщет. Иногда в избы врывается. Семьями вырезает.

Князь нахмурил брови, глядя на закатные лучи.

– Ну что? Еще служить хочется? – вздохнул он, а василиса видела, как сверкает княжеский меч.

– Служить – не голову сложить! – заметил филин. – Это я о чем? Ах да! Зарпла-а-а-ата-а-а-а!

– Работенки у нас достаточно! – вздохнул князь. – То домовой у кого расшалиться, аж вещи из дому в окна вылетают. То кикимора заведется, покоя не дает! То бис какой девку огуляет! То лешачок дите в лес уведет.

Василиса стояла и кивала. Наконец-то она на службе, как и говорила ягиня.

«Ничего, опыту поднаберешься быстро!», – успокаивала ягиня, пока василиса вздыхала. Не хотелось ей расставаться с лесной избушкой. Да обратно дороги нет. Вон уже другие василисы подрастают. На пятки наступают.

«А что? Не холодно, не голодно! Князь верно платит!», – расчесывала ей косы ягиня старинным черным гребнем. – «Так что место теплое, сытое… Да не реви ты!».

А она ревела. Словно замуж выдают!

– А что по поводу той василисы? – спросила внезапно василиса, оглядывая красоту княжеского терема. – Долго ли она у вас служила?

– Не долго, – буркнул князь, а солнце исчезло за горизонтом. По палатам забегала челядь, зажигая свечи. В свете сальных свечей лицо князя казалось восковым.

– Ну все, иди! Князю отдохнуть надобно! – гаркнули на василису со спины. – Иди, покои тебе покажем. Будешь при княжьем дворец жить, князю Всеславу Могучему службу несети.

Василиса пожала плечами, а ее повели в покои. Филин недовольно ухал, вертелся и красноречиво вздыхал.

– Вот, покои твои будут! – отворили со скрипом тяжелую дверь. Василиса смотрела на чистенькую горницу, расписанную, как и весь княжий дворец. Посреди стояла прялка, чуть поодаль массивный сундук, а там, дальше столик, стульчик и кровать.

– И дверь запри! У нас тут все двери на ночь запирают! – буркнул мужик в красном кафтане, а его тяжелые шаги стихли в конце коридора.

– А что? Воруют? Да? – нагло спросил филин, вертя головой вокруг. – Докатились, что в княжеском тереме двери на ночь запирают? У нас воровать только девственность и меня! Не знаю, как девственность, но я живым не дамся!

– Тише, расшумелся, – прошептала Василиса, осматривая сундук. Он бы пустым и открытым.

– Все сперли, – кручинился филин, слетая с плеча и усаживаясь на прялку. – Усе уже украдено до нас.

– А может и не клали! – возразила василиса, рассматривая красивый сундук.

– А у нас и богатства нет, чтобы в сундук класть! – зевнул филин, облюбовав прялку. – Так, здесь сплю я!

– Здесь что-то не так, – заметила василиса, кончиками пальцев касаясь резной спинки кровати, похожей на ладью. – Что-то не так с князем… Видал, как он побледнел, словно ему нездоровится, когда я про василису речь завела?