Ваше Сиятельство 10 (+иллюстрации)

Глава 24 Ключи от важной дверки

— Все ясно! — прорычал Чикуту. — Этот точно люди Сладкого Хариса! Блядь! Точнее быть не может! Ты хоть понимаешь, что это? — ацтек выхватил из руки Майкла пакет с желтоватым порошком. — Это Сладость, Котенок! Это не просто Сладость — это много Сладости, наверное, тысяч на пятьдесят, если тихонько сбывать в Шордитче! Ты не только убил их людей, ты взял их товар! А к этому Харис относится очень серьезно! Серьезнее, чем к своим людям!

— Вот еще, — Майкл выложил на доску перетянутый резинкой рулон и ключи со стальным брелоком, на котором был выбит номер. В рулоне оказались купюры. Морщась от боли в плече, барон стянул резинку и начал считать.

Чику прекратил возмущенную болтовню, следя за его руками, тоже начал шепотом счет.

Купюры в рулончике имелись разные: и синие стофунтовки с изображением Чарльза, и старые, коричневые пятисотки, и несколько важный тысячефунтовых банкнот. Общей суммой вышло на 12 700 — приличные деньги! Очень приличные, если учесть недавнюю темную нищету! На какое-то время Майкл даже забыл о раненом плече, прикидывая, первоочередные траты.

— Сколько надо дать Костлявому? — спросил он и тут же вспомнил, что помимо этой опасной добычи забрал у Пижона бумажник. Вытащил его, открыл, начал пересчитывать деньги. С теми, что в бумажнике вышло 14 350. Мелочь уже считать не стал.

— Не знаю… Блядь! Блядь! Не знаю!.. — взвыл ацтек, морщась, словно ранение схлопотал не барон Милтон, а он сам. — Понимаешь, эти день нам могут не потребоваться! Зачем деньги покойникам? Вот нахуя⁈ Тут надо думать, не сколько ему отдать, а как живыми остаться. Костлявому придется признаваться во всем — такое, сука, не скроешь! — он достал помятую пачку сигарет, сунул кончик одной в рот, долго прикуривал, чмокая, зыркая по сторонам. — А ты ранен, да? — Чику только сейчас заметил пятно крови, выступившее вокруг крошечного отверстия в левом плече барона.

Майкл кивнул, сунув в карман почти пустой бумажник, в котором осталось лишь немного мелочи.

— Странно, что не орал. Терпеливый, — хмыкнул Чикуту. — В меня тоже раз попадали. Больно, сука! Эт, ничего. Отведу к Саймону он такое быстро лечит. Дашь ему сто фунтов и дело с концом. Я вот что думаю: у нас два хуевых варианта. Один хуевее другого. Можно, пойти к прямо к Харису, все это ему отдать и просить, чтобы пощадил. Списать, мол, не знали, что Пижон на него работает. Так я и не знал! Клянусь перед Эекатллем, я не знал! Думал он сам по себе имеет бизнес со стволами. А ты тем более не мог знать! Харис может простить, он бывает добрый — так говорят. Но если простит, заставит на него работать.

— Второй какой вариант? — Майкл сунул ключи с брелоком в карман. Начал делить деньги, отсчитывая долю Чику.

— Второй — бежать! Бежать из Уайтчепеле! Лучше вообще из Лондона. При чем так, чтобы никому ни слова! Просто исчезнуть, спрятаться на месяц другой. Но это дерьмовый вариант. Мне здесь нравится. Только не хочется быть мертвым, — ацтек усмехнулся, прищурив свои желтые глаза, которые всегда казались злыми.

— Мне второй вариант нравится гораздо больше. Бежать из Уайтчепеле, найти где-то тихое место чтобы не разыскал твой Харис, полиция и еще кое-то — те, что ищут меня. Если так, то зачем давать деньги Костлявому? — Милтон убрал свою долю в карман.

Теперь он был богат: денег хватало на новую одежду, эйхос и оплату недорогого жилья на много месяцев. При этом барон подумал, что этот Чикуту не такой скверный парень. Он может быть полезным, если решится бежать из Уайтчепеле. С другой стороны, нужен ли Майклу такой хвост, который сложно назвать спокойным. Ясно же, что ацтек не сделает его жизнь тихой, втянет в какие-нибудь злоключения вроде сегодняшних.

— Надо подумать, Профессор, — Чику кашлянул, с хрипом выдохнул облако табачного дыма. — Давай я отнесу Костлявому сто фунтов, чтобы не думал, будто от тебя совсем нет толку. Там прикину, как быть. Вечером решим. Или завтра. Есть у меня человечек в окружении Сладкого, попробую через него узнать, чего нам ждать. Кстати, ключи, что ты вытаскивал, их тоже у Пижона забрал?

— Да. Все, что было в карманах забрал. Как найти твоего Саймана? Рана очень болит. Может быть заражение, — Майкл надеялся, что пуля прошла на вылет и ему не потребуется операция. По ощущениям кровь остановилась. Рубашка мерзко липла к руке до самого локтя.

— Я отведу. Это недалеко от твоей Шухер. Ну-ка покажи ключи, — ацтек, прищурившись, выпустил струйку густого дыма и снова закашлялся.

Барон Милтон снова полез в карман, извлек ключи — их было два совершенно одинаковых на кольце вместе со стальным диском, на котором выбито в ряд пять цифр.

Чикуту с минуту разглядывал их, вертя в руке. Затем заключил:

— Такие ключи могут быть от камеры хранения. Понимаешь, что это значит?

— Не совсем, — Майкл было пожал плечами и чуть не вскрикнул от боли в левом.

— Наркоту иногда оставляют в камерах хранения. Там может быть даже оружие и патроны — этим же приторговывал Пижон. Если не идти на поклон к Харису и найти ячейку, от которой ключики, то мы можем очень разбогатеть! — говоря это, ацтек так вдохновился, что капюшон слетел с его головы. — Понимаешь, Профессор⁈ Вопрос в том, сможем ли мы найти эту гребаную камеру хранения! Надо думать, где она может быть! Давай, Профессор, напряги свою голову! Ты же похож на умного! Если найдем схрон Пижона, то можем сказочно разбогатеть! Тогда я точно соглашусь на второй вариант! С большой наркотой или большими деньгами убежим отсюда подальше!

Майкл кивнул, хотя слова ацтека его вовсе не вдохновляли. Затем вспомнил, что в бумажнике лежал свернутый листок с неровным краем, видимо вырванный из блокнота. Кажется, на нем были написаны цифры. Обычно камеры хранения кроме ключа запираются еще на цифровой код. Если версия ацтека верна, то на клочке бумаги мог быть написан тот самый код. А камеры хранения… Они бывают на вокзалах, портах, под башнями воздушных сообщений, иногда торговых центрах. Если ограничить круг поиска близлежащими районами, то выбор не так велик — можно все обойти за два-три дня.

— Элиз, не беспокойся, стрелять не придется, — сказал я баронессе, поглядывавшей в зеркало заднего вида.

Бондарева закрыла глаза, приложила ладони к вискам, как это она иногда делала, когда пыталась сосредоточиться. Бабский все так же улыбался, вертел головой, казалось, он сейчас выдаст очередной несмешной анекдот, о несущемся на огромной скорости «Енисее». Между нами и преследователями оставалось не более трехсот метров.

— В эрмимобиле двое. Оба не опасны, — сказала штабс-капитан. — Скорее всего, какая-то срочная новость от людей, которые вас, Александр Петрович, хорошо знают.

— Зачет, Наташ. Я тоже так думаю, что никому в голову не придет нападать на нас рядом с корветом «Орис» и тем более, когда в салоне нашего транспортного средства сама баронесса Стрельцова, — пошутил я и подсказал извозчику. — Семенович, вы с дороги не съезжайте. Остановите примерно там, — я указал пальцем на изгиб дороги, от которого до трапа «Ориса» было метров двести.

— Есть, ваше сиятельство! — браво отозвался извозчик, все время поглядывавший на стальную громаду виманы. Наверное, он никогда не видел боевых корветов.

Черный «Енисей» обгонять нас не стал, лишь пристроился сзади. Так и доехал за нами до изгиба дороги.

Когда я вышел из эрмимобиля, поблагодарив Семеновича за приятную езду, Элиз тут же поспешила за мной. Чувствую по англичанке: вся такая собранная, особо внимательная — истинный телохранитель. Ожидая, пока из «Енисея» выйдет какой-то господин и развеет интригу этой гонки, я наклонился к Стрельцовой и сказал:

— Если будешь так близко тереться возле меня, я тебя трахну.

— Это у моего демона такое наказание? — полюбопытствовала она.

— Да. Считай уже напросилась. Полет к берегам Альбиона — дело не быстрое, и будет у нас отдельная каюта, — добавил я, вспоминая наше путешествие на базу «Сириуса» с Ковалевской.

— Я очень напугана, ваше сиятельство, — прошептала она. — Даже трусики намокли. Желаете проверить?

Полюбезничать мне с баронессой помешал важный господин, вышедший из задней двери «Енисея». Одетый в строгий черный костюм, с тростью в правой руке и чуть надменной улыбкой, он сделал несколько шагов в нашу сторону и еще издали произнес:

— Ваше сиятельство, граф Елецкий! Извиняюсь, за столь неожиданное появление и, пожалуй… — он повернулся в сторону «Ориса» — в этот момент, на трапе появился капитан-лейтенант Лосев. — И, пожалуй, вмешательство в ваши планы! Нам нужно срочно переговорить, Александр Петрович! Вот не терпится! Нам с вами и с Тихоном Семеновичем! И я бы хотел это сделать так, чтобы в нашем разговоре больше никто не участвовал, — незнакомец покосился на Элизабет.

— Где вы желаете осуществить столь непростой замысел? В вашем «Енисее»? — полюбопытствовал я, видя, что капитан «Ориса» направляется к нам.

— Не имеет значения. Пожалуй, лучше на свежем воздухе. Вы курите, и я тоже. Давайте отойдем немного. Туда, — он неопределенно махнул рукой в сторону близкого леса и, повысив голос, обратился к виконту Лосеву: — Тихон Семенович! Ваше внимание тоже требуется! Вы же знаете, я просто так не появляюсь!

— Иду, иду, Марк Ильич! — отозвался командир корвета. — Как чувствовал, что без вас здесь не обойдется!

Мы отошли от эрмимобилей примерно на сотню шагов, и уже там, незнакомец достал дворянский жетон и представился:

— Барон Шульгин Марк Иванович — специальный помощник графа Варшавского, сам понимаете по каким вопросам. Горячо приветствую, Тихон Семенович! — он пожал руку подошедшему Лосеву. — Спешил, думал, не успею к отлету! Сообщение с просьбой по задержке вылета я вам присылал, должно быть вахтенный принял.

— Да, было такое, полчаса назад, — кивнул Лосев, после того как мы взаимно приветствовали друг друга.

— Так вот, по нашим свежим сведеньям нельзя вам сегодня к Альбиону. Прямо совсем нельзя, — барон Шульгин будто сокрушенно покачал головой. Достал коробочку «Аполло» и вытянул сигарету. Молчал, явно ожидая, когда мы начнем задавать вопросы.

Лосев первый не выдержал его медлительности:

— А чего так прям нельзя, Марк Иванович? Что вы с Варшавским удумали?

— Мы ничего не удумали, поступили неприятные сведенья. Наши люди передали по срочной связи, что сегодня в двадцать один по московскому вводят они там, — Шульгин прикурил и указал кончиком горящей сигареты в сторону заходящего солнца, — особый режим охраны восточного побережья. Просто так, Тихон Семенович, такое не делается. У Варшавского возникли справедливые подозрения, что была утечка о цели сегодняшнего полета «Ориса». Такое маловероятно, но всякое может быть. В общем, не полетите вы как прошлый раз. Денису Филофеевичу доложили, он сказал на ваше усмотрение, но всякий риск исключить — любит Денис Филофеевич играть в противоречия.

— По активности их граничных сил нехорошая информация. Ладно, учтем. И распоряжение цесаревича обязательно учтем, — я тоже достал коробочку «Никольских», после слов Шульгина быстро прикидывая возможные варианты.

— Вот если утечка, есть версии, через кого? — Марк Иванович вопросительно глянул на Лосева.

— Через моих людей исключено, — нахмурился тот. — Тем более я почти никого не посвящал. А кто был осведомлен, тот пока ни с кем посторонним не контактировал. У моих даже эйхосы выключены, как положено, сданы Лановому.

— А как у вас с этим вопросом, Александр Петрович? С вами два менталиста — такой народ меня всегда настораживал, — Шульгин оперся на трость и чуть наклонился ко мне.

— С моими так: я никого по вылету на «Орисе» не посвящал. До самого последнего времени, когда и как будем добираться, знал только я, — размаяв сигарету, я прикурил и, предвосхищая вопрос о менталистах, ответил, постукивая себя пальцем по лбу: — Здесь у меня надежнее, чем в сейфе. С чего вы вообще взяли, что утечка? Быть может у них плановая проверка готовности пограничных сил. Или внеплановая, но никак не связанная с нашим визитом.

— Может. Но как-то все слишком странно складывается. Те люди с их стороны, с которыми мы ведем переговоры по обмену в Париже… Якобы обмену! — подчеркнул помощник Варшавского. — Они не вышли вчера на связь, словно потеряли интерес к предложению. Хотя это тоже может быть совпадением. Может взяли паузу, чтобы что-то обдумать. И сегодня в Лондоне убили нашего агента. Это тоже может быть совпадением. Ладно, не будем мучить себя догадками. Поскольку решения принимать вам, то более подробная информация в этом пакете, — он достал из внутреннего кармана толстый конверт, запечатанный сургучом. — Здесь ключики и код от ячейки в камере хранения. Там для вас эйхосы британской системы, инструкция к ним, оружие.

— Так оружие у меня в сейфе, — вмешался Лосев. — Все, что заказывали индивидуально для каждого члена группы.

— У вас — это у вас, Тихон Семенович. В сейфе подстраховка, — пояснил барон Шульгин. — И главное, эйхос с красной наклейкой — его не активировать до самого последнего момента. В контактах там только два номера: основной и резервный. На любой из них пошлете сигнал, когда решите все вопросы операции или на случай, если вас потребуется срочно эвакуировать. Подробнее обо всем в пакете. Вообще, Александр Петрович, настоятельно вас прошу: изучите содержимое пакета, прежде чем принимать какие-то решения. А то мы, русские люди, как… — он выпустил струйку дыма, — инструкции читать не любим. Нам важно сначала смелое действие. А здесь, — он потряс пакетом, — самая свежая информация, собранная практически к последнему часу. Да, кстати, ваш Майкл сбежал из-под опеки людей Уэйна. До последнего времени мы думали, что это лишь преднамеренно пущенный слух. Но вот перепроверили: подтверждается. Господин Милтон каким-то непостижимым образом сбежал, убив одного из опытных людей охранения. При чем сбежал со своей якобы любовницей, которая работала уборщицей в особняке, где его содержали.

— Прямо вот так? Убил и сбежал? С любовницей⁈ — я очень засомневался в сказанном Шульгиным. Майкл, кроткий, нерешительный Майкл не мог такого сделать! И изменить Елене Викторовне… это как бы тоже не в его стиле.

— Вы сомневаетесь? — помощник императорского конфидента тверже оперся на трость.

— Есть такое. Я слишком хорошо знаю барона Милтона. Возможно, в этом — слухах о его бегстве, да еще с убийством охранника — не что иное, как продолжение игры людей герцога Уэйна. Причем этакое неумелое продолжение, — сказал я, поглядывая на сестру Майкла. Она стояла у трапа «Ориса», окруженная вниманием нескольких членов команды корвета и поручика Бабского. Бондарева расположилась чуть поодаль, рядом с дорожными сумками.

— Уж извините, Александр Петрович, делюсь тем, что имеем. Истину можно будет узнать только на месте. Очень надеюсь, что вы доберетесь до нее легко и столь же легко решите все задачи вашей непростой операции. Мы верим в вашу группу и особенно в вас! — сказал Шульгин, стряхивая пепел. — На этом все. Как быть с сегодняшним вылетом, принимайте решение совместно с Тихоном Семеновичем! «Орис» в ближайшие сутки, если потребуется двое в вашем распоряжении. Но при этом цесаревич требует осторожности, и мы бы не рекомендовали лететь сегодня. До момента, пока не прояснится причина активности граничных сил.

— Я обязательно прислушаюсь, Марк Иванович, — заверил я, переглянувшись с Лосевым.

— Тогда на этом расстанемся. Желаю удачи! Да помогут вам боги! — он приложил левую руку к груди, затем зашагал в сторону черного «Енисея».

— Вот так… Все наши планы подпортили, — глядя ему в след, с улыбкой сказал капитан-лейтенант Лосев. — Как поступим, Александр Петрович.

— Вот не знаю! В раздумьях я. Особо после того, как ваш «Орис» сбежал прошлый раз от меня. Заставили тогда поволноваться, — я примял пальцами пакет из плотной серой бумаги, нащупав в нем ключи. — У вас есть карта их локаторных станций? Имею в виду станций на восточном побережье этих чертовых земель за Ла-Маншем.

— Как же без такой карты — это наше все. Есть карты станций по всей Европе. Только у них помимо стационарных станций есть еще воздушного базирования — на дирижаблях, — командир «Ориса» неторопливо пошел за мной к вимане.

— Очень хорошо. Тогда есть о чем подумать. Полагаю, мы не будем откладывать вылет, — решил я, убирая пакет во внутренний карман. — Элиз! Наташенька! Грузимся! Сумочки с косметикой и пистолетами не забудьте! — полушутя сказал я еще издали своим боевым дамам.

— Меня ж не оставите? — вопросил Бабский и расхохотался. Надо понимать, такова была его очередная шутка.

Конец 10-й книги