Варвар для особых поручений

Как следует размахнувшись, Вадим метнул гарпун, целя, как его учили, сразу за воздушным клапаном на голове гигантского животного. Раненый кит, выпустив фонтан окрашенного красным пара, снова попытался уйти на глубину. Подчиняясь команде кормчего, воины дружно навалились на вёсла, уводя вельбот в сторону. Сидевшие в каяках северяне принялись крутиться из стороны в сторону, высматривая нырнувшего кита.

Охота шла больше двух часов. В шкуре кита сидели уже четыре гарпуна, к хвостовикам которых были привязаны воздушные пузыри, сделанные из тюленьих шкур. Животное было ранено и вымотано почти до предела, но нанести ему последний удар у охотников пока не получалось. Вогнать отточенный до бритвенной остроты гарпун так, чтобы он пронзил огромное сердце животного, было сложно.

Требовалось подойти вплотную и ударить так, чтобы гарпун вошёл в бок, сразу за грудным плавником. Такой удар охотники наносили, когда измотанное животное, устав от долгой борьбы, всплывало и ложилось на бок. Но до этого благословенного момента было ещё далеко. Кит, огромный самец, продолжал борьбу, не желая продавать свою жизнь дёшево.

От резкого удара снизу утлая кожаная пирога взлетела над водой и, со всего размаху рухнув вниз, ударилась о воду. Видевшие это северяне дружно вскрикнули и поспешили к месту трагедии, вспенивая воду короткими вёслами. Вадим давно уже знал, что двадцати минут пребывания в ледяной воде Атлантики вполне достаточно, чтобы замёрзнуть насмерть. Даже привычным к местным водам викингам. Огромная туша ударилась о воду, подняв тучи брызг. Поднятая китом волна накрыла перевёрнутый каяк охотников.

— Да будь ты проклят, тупая скотина, — взвыл Рольф, одним могучим ударом всаживая свой гарпун в бок животного.

Вадим всегда знал, что бесить этого улыбчивого гиганта чревато последствиями, но такого результата, похоже, не ожидал никто. Тяжёлый гарпун вошёл в бок киту почти на всю длину своего стального жала. Огромный хвост судорожно хлопнул по воде, разбрасывая пироги, словно осеннюю листву, но это был удар уже полумертвого зверя. Дёрнувшись ещё несколько раз, кит начал медленно погружаться в пучину.

Пользуясь тем, что поплавки уже всаженных в кита гарпунов удерживали тушу на небольшой глубине, северяне быстро набросили на хвост кита канат и дружно навалились на вёсла, торопясь вытащить его на берег. Подобравшие пострадавших северяне уже вовсю орудовали вёслами, торопясь поскорее доставить людей в тепло. В целом охота прошла успешно. Теперь их крошечное поселение было надолго обеспечено пищей, топливом и работой.

Шкура, китовый ус, даже кишки — всё это шло в дело. Представив, как очень скоро все они будут благоухать, Вадим мрачно скривился, бросил быстрый взгляд на ушедшие вперёд каяки, повернулся к Юргену и, вздохнув, тихо спросил:

— Как думаешь, парней не сильно приложило?

— По-всякому бывает. Он ударил не в самую середину, будем надеяться, что всё обойдётся.

— Главное, чтобы хребты уцелели. Остальное вылечим, — сказал Вадим, совершенно не чувствуя уверенности в своих словах.

Прошло уже полтора года с тех пор, как экипаж драккара с говорящим названием «Синяя акула» подобрал у безжизненного фьорда донага раздетого человека, а Вадим только и делал, что придумывал различные хитрости для облегчения жизни северянам и лечил всех страждущих. Как ни крути, а опасностей и ранений в их жизни было больше чем достаточно.

Засев на юго-западе Ирландии, ставшие изгоями северяне оборудовали себе вполне уютное убежище, где и пережидали смутные времена. К удивлению Вадима, слухи и известия разносились по острову со скоростью лесного пожара. Любое появление посторонних становилось известным уже через три, максимум пять суток. Как это происходит, что с чем связано, Вадим понять так и не смог.

Как не сумел понять и того, почему до сих пор никто из островитян не выдал местоположение их бухты Рыжему Олафу. Но время шло, а они продолжали спокойно жить, торговать с местными и даже смогли разжиться собственным овечьим стадом. Прокормить полсотни здоровенных мужиков было не так просто.

Постепенно Вадим принялся воплощать в жизнь свой план по дискредитации их главного противника. Спустя четыре месяца после памятного разгрома бриттов, на праздник зимнего равноденствия, весь остров отлично знал, что с Рыжим Олафом дела лучше не иметь, если не хочешь подцепить его неудачу. Осторожно играя на суевериях и верованиях северян, Вадим старательно нагнетал обстановку.

Вскоре кораблям Олафа Свольявсона по прозвищу Рыжий было отказано не только в приюте и торговле. Им не позволяли даже приблизиться к берегу, чтобы набрать воды. Несколько раз капитаны его кораблей делали попытку выяснить, чем вызвана такая нелюбовь к ним островитян, но, услышав ответ, только растерянно крутили головами.

Запущенные Вадимом слухи уже успели обрасти весьма пикантными и даже можно сказать извращёнными подробностями, что понять, где тут правда, а где выдумка, было очень сложно. Понимая, что ограничиваться одним далёким островом, даже большим, просто нельзя, Вадим долго и нудно допрашивал ярла Свейна, как скоро они снова отправятся в места, где можно встретить корабли Рыжего.

Свейн и сам мечтал вырваться из этого добровольного заточения, поэтому ответ был прост и вполне в духе северного варвара:

— Вот рыбы на зиму заготовим, и можно будет к норманнам сходить.

Припомнив, что норманны это провинция Франции под названием Нормандия, Вадим попытался представить себе карту западного побережья Евразии. По всему выходило, что в его времени это всего лишь несколько крошечных островов, принадлежащих почему-то Британской короне. Плюнув на разницу в географических понятиях, Вадим принялся готовиться к продолжению своей акции.

Но едва только потеплело и снег начал сходить, как ему стало не до всяких мудрствований. Северяне старательно ловили рыбу, били моржей и тюленей, а когда рядом с бухтой взметнулся фонтан, весь экипаж в полном составе ринулся на охоту. И вот теперь они тащили добычу в бухту, отчаянно надеясь, что воины, находившиеся в каяке, не сильно пострадали. Сам Вадим давно уже пытался просчитать, какой ущерб здоровью мог нанести подобный акробатический этюд.

По всему выходило, что лечить ему придётся кучу переломов. Махнув рукой на догадки, он навалился на весло, торопясь побыстрее добраться до берега. Едва только киль вельбота заскрипел по песку пляжа, Вадим бросил весло, выскочил в прибрежную волну и кинулся туда, где воины осторожно поднимали пострадавших на руки, чтобы унести в дом. Понимая, что на данном этапе он будет им только мешать, Вадим поспешил на склад древесных материалов, за лубками.

Быстро отобрав несколько подходящих досок, он бегом вернулся в дом, где пострадавших уже раздели и теперь осторожно пытались обследовать. Решительно отодвинув собравшихся, Вадим присел на скамью и начал задавать парням вопросы, одновременно ощупывая кости:

— Где болит?

— Тор его разберёт. Везде, — страдальчески морщась, ответил парень.

— Ноги чувствуешь?

— Да.

— Спина болит?

— Спина нет. А вот к заднице словно Тор кувалдой приложился.

— Переверните его, — скомандовал Вадим собравшимся воинам. — Только осторожно.

Два северянина ловко перевернули пострадавшего на живот, и Вадим принялся ощупывать кости таза.

— Чего ты меня лапаешь, баб, что ли, мало? — тут же взвился воин.

— Ну, раз так за задницу свою боишься, значит, жить будешь, — усмехнулся Вадим, продолжая проверять целостность костей.

К его удивлению, ничего кроме ушибов у парня не было. Убедившись, что ничего страшного с пациентом не произошло, Вадим приказал ему остаться в доме и занялся вторым рыбаком. Здесь всё было несколько сложнее. Удар кита пришёлся ближе к задней части каяка, а парень сидел в лодке вторым. В итоге парень получил перелом шейки бедра и костей таза.

Едва увидев опухоль, Вадим с сомнением покачал головой и, вздохнув, приказал звать ярла. В данном случае требовалась серьёзная операция, сделать которую он просто не мог. Свейн, отлично понимая, что просто так Вадим его звать не станет, быстро прошёл в дом и, подойдя к книгочею, тихо спросил:

— Что здесь?

— Плохо дело, брат, — вздохнул Вадим, отведя капитана в сторону. — Ему нужна серьёзная операция. Но сделать её я не могу. Нет ни инструментов, ни нужных лекарств. Боюсь, он обречён.

Слушая его, Свейн всё больше мрачнел. Широкая, короткопалая ладонь ярла сгребла его же собственную бороду в горсть, и Вадиму на секунду показалось, что Свейн сейчас вырвет её напрочь. Потом, совладав с собственными эмоциями, ярл задумчиво посмотрел на Вадима и, помолчав, тихо спросил:

— Если я найду всё нужное, ты сможешь вылечить его?

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, брат. Здесь нужны специальные лекарства, которые заставят его спать всё то время, пока будет проходить операция. Нужно лекарство, которое не позволит воспалиться ране, и ещё одно, которое позволит лучше свернуться крови из ран.

— Я найду тебе такие лекарства, — твёрдо ответил Свейн.

— Где? — удивился Вадим.

— У друидов.

— Сколько времени тебе потребуется?

— К вечеру вернусь, — решительно ответил ярл, выходя из дома.

Проводив его взглядом, Вадим испустил тяжёлый вздох и вернулся к пострадавшему. Правое бедро парня заметно распухло и приобрело нездоровый, синюшно-багровый оттенок. На лбу парня выступила испарина. Ему явно становилось всё хуже. Позвав одну из девушек-воительниц, Вадим приказал ей набрать воды и постоянно обтирать лицо парня, чтобы хоть как-то снять жар.

Выйдя из дома, он отправился в скалы, где северяне оборудовали настоящий склад. Найдя среди кучи разнообразного оружия пару ножей, Вадим вернулся в дом и, отдав один нож лежащему парню, отделавшемуся простыми ушибами, приказал заточить его как для бритья. Сунув второй нож в очаг, он достал из мешка зубило и молот и, дождавшись, когда лезвие нагреется докрасна, принялся осторожно разрубать его на две ровные части.

Разрубив лезвие почти до рукояти, он выгнул каждую половинку так, чтобы концы при сжатии сходились. В предстоящей операции ему требовалось три вещи: скальпель, пинцет и игла. Не помешали бы ещё и несколько зажимов, но если чего нет, так лучше и не мечтать. Хотя… Бросив задумчивый взгляд на получившуюся конструкцию, Вадим выскочил из дома и, притащив ещё пару ножей, принялся повторять процедуру.

На получившихся пинцетах он согнул из проволоки скобы, насадив так, чтобы, смещая их по длине изуродованного ножа, можно было стягивать концы. Найдя среди своих вещей пару игл, Вадим согнул их, предварительно нагрев всё в том же очаге. Выйдя на улицу, он быстро отыскал кормчего, оттащил его в сторону и в ультимативном порядке потребовал приготовить уксус, вино и высушенные овечьи сухожилия, которые северяне использовали для хозяйственных нужд.

Лихорадочно роясь в памяти, он вспомнил, что медицинский кетгут до середины двадцатого века изготавливали именно из этого материала. Выходило, что им просто повезло, когда Свейн решил обзавестись собственной отарой. Готовя к операции всё необходимое, Вадим только мысленно позволял себе немного паниковать, стараясь не показывать, что действительно боится.

Пока он носился по всему поселению, готовя необходимые инструменты и материалы, стемнело. К удивлению Вадима, Свейн действительно вернулся через несколько часов. Едва только на бухту опустился вечер, как в дверях дома вырос усталый запыхавшийся ярл. Только теперь Вадим понял, что весь путь от дома до скита, где обитал друид, Свейн проделал пешком. Точнее бегом.

Шагнув к столу, Свейн выложил на доски несколько мешочков и, сиплым голосом приказав принести вина, прохрипел:

— Я нашёл всё, что ты сказал. Не скажу, что это было легко, но я принёс.

— Что именно? — настороженно спросил Вадим.

— Вот это нужно развести в вине и дать ему выпить за четверть свечи до того, как начнёшь резать, — ответил Свейн, беря в руки один мешочек. — Вот это поможет заживить раны и остановить кровь. А вот этим нужно смазывать раны, чтобы они не начали гноиться.

— Надеюсь, это поможет, — вздохнул Вадим, поворачиваясь к воинам. — Переложите парня на стол и разожгите побольше факелов. Мне нужно много света.

Воины осторожно переложили больного на стол, и Свейн, смешав необходимое количество принесённого порошка с вином, медленно влил смесь в запёкшийся рот парня. Глядя на это действо, Вадим отдавал должное выдержке и выносливости воина. За всё это время он не издал ни звука. Выждав указанное время, ярл сильно ткнул пальцем прямо в раздувшееся бедро парня и, не увидев на его лице даже тени гримасы боли, кивнул:

— Можешь начинать, Валдин.

— Поверните его на бок и привяжите, — вздохнул Вадим, понимая, что другого выхода нет.

Дождавшись, когда его команда будет исполнена, Вадим окунул наточенный нож в уксус и, смазав им же кожу на бедре и собственные руки, решительным жестом сделал первый надрез. Едва только обнажилась кость, как все стоявшие рядом дружно охнули. Диагноз Вадима оказался точным. Шейка бедра переломилась, словно спичка. Из разреза выглядывали обломки кости.

Взяв пинцет, Вадим принялся осторожно удалять осколки, задумчиво поглядывая на кость. В данном случае обычным лубком было не обойтись. Припомнив кое-что из исторических романов и инструктажей по оказанию первой помощи, он оглянулся на Рольфа и решительно сказал:

— Возьми несколько серебряных монет и расплющи их молотом до толщины листа пергамента. Потом возьми ещё пару монет и попытайся сделать из них проволоку.

— Погоди, брат. Тут у нас сундук златокузнеца оставался. Может, там что подходящее найдётся, — быстро ответил Юрген.

— Тащи сюда всё, — кивнул Вадим, решительным жестом расширяя рану.

Ему нужно было обязательно выпустить всю собравшуюся в брюшной полости кровь и найти все крупные вены. К удаче парня, ни аорта, ни крупные артерии задеты не были. Осколки костей не задели жизненно важных органов, лишь немного поцарапав кишечник и мочевой пузырь. Проклиная темноту и отсутствие нормальной операционной, Вадим старательно удалял мелкие осколки, пытаясь осторожно вернуть на место крупные.

Юрген вернулся в дом в сопровождении Рольфа, тащившего на плече огромный сундук. Грохнув его рядом со столом, гигант одним движением откинул в сторону крышку и, отобрав у ближайшего воина факел, прогудел:

— Это самое, Валдин. Глянь сам, что тебе тут подойдёт.

Отложив пинцет, Вадим склонился над сундуком, мысленно проклиная доисторическую медицину. К его вящему удивлению, инструменты ювелира оказались отлично приспособлены для медицинских целей. Здесь нашлись и крошечные щипцы, и маленький молоточек, и даже отвёртка. Но больше всего Вадима порадовали крошечные винты и под стать им сверло, закреплённое в маленькой ручной дрели. Точнее это был коловорот, но в данный момент Вадима это интересовало в последнюю очередь.

Нашлось в сундуке и несколько тончайших серебряных и золотых листов. Приказав немедленно окунуть их в уксус, Вадим вернулся к операции. Стараясь не отсекать мышцы, он осторожно подобрался к месту перелома и, приложив кусок серебряной пластины, принялся сверлить кость. Закрепив пластину винтами, он начал прилаживать мышцы на место.

Безусловно, посмотри на всё это любой нормальный хирург, Вадима бы уже три раза расстреляли и пять раз повесили, но в данной ситуации другого выхода просто не было. Закончив с костями таза, Вадим обернул сломанную шейку бедренной кости ещё одним листом серебра и, соединив края, снова взялся за сверло. Аккуратно сшив все отсечённые мышцы, он стянул края разреза и начал зашивать.

Свейн быстро развёл в серебряном кубке порошок из второго мешочка и, протянув его Вадиму, тихо сказал:

— Друид велел смазать рану этим, чтобы быстрее зажило.

— Надо было раньше сказать, — мрачно проворчал Вадим. — Главные раны не сверху, а внутри.

Но, заметив, как исказилось лицо немолодого воина, со вздохом запустил в получившуюся мазь кончик ножа. Осторожно смазав получившийся шов, он устало отступил от стола и, подумав, сказал:

— Кормчий, мне нужны несколько тонких досок и кожаные ремни. Надо закрепить ему ногу так, чтобы он не мог ею шевелить.

Всё названное было принесено уже через несколько минут. Парня уложили на спину и, зажав повреждённую ногу между двух досок, плотно обвязали ремнями. Убедившись, что собранная рама держит ногу парня достаточно жёстко, Вадим отступил в сторону и, устало опустив руки, глухо сказал:

— Это всё, что я мог сделать. Дальше поможет только его собственная сила и вера в богов.

— Спасибо, Валдин. Я не лекарь, но вижу, что ты старался, — ответил Свейн.

Молча кивнув, Вадим вышел на улицу и, подойдя к кромке прибоя, принялся смывать кровь с рук. Рядом раздались тяжёлые шаги, и к Вадиму подошёл Рольф. Оглянувшись на гиганта, Вадим вдруг увидел задумчиво-напряженное выражение его лица и, сообразив, что он хочет о чём-то спросить, сказал:

— Хочешь что-то сказать, брат?

— Спросить, — вздохнул Рольф.

— Ну так спрашивай, — кивнул Вадим, усаживаясь на песок.

Неподалёку, на мелководье, волны тихо накатывали на полуразделанную тушу злополучного кита. Усевшись рядом, Рольф зачерпнул горсть песку и, пересыпая его в ладонях, тихо спросил:

— Он выживет?

— Не знаю. Будь это в моём мире, я мог бы сказать точно. А здесь…

— А что здесь? — не понял Рольф.

Вадим неопределённо пожал плечами, не зная, как объяснить этому гиганту, что такое инфекция, сепсис и тому подобные прелести.

— Это трудно объяснить. Всё дело в том, что в вашем мире ещё нет таких понятий. Они появятся через много лет.

— Выходит, мы здесь, в своём времени, настолько тупые, что не можем понять, выживет человек или умрёт? — мрачно насупился Рольф.

— Ты не понял меня, брат, — вздохнул Вадим. — То, что сейчас делаете вы, здесь, в этом времени, станет базой, фундаментом для того, чтобы там, в моём времени, люди смогли сделать много разных удивительных открытий. Но до этого будет ещё много чего. И новая религия, которая подчинит себе весь запад и заставит людей проливать кровь ради весьма сомнительных идей, и большие войны, в которых сгинет огромное количество народа. Я потому и сказал, что сейчас, здесь, таких знаний просто нет. Нет даже слов, которыми можно это правильно объяснить. Попробуй представить себе существо, настолько крошечное, что его не сможет рассмотреть даже Свен. Его вообще никто не может увидеть. Только в специальное приспособление, которое увеличивает любую картинку во много раз. Но, несмотря на свои размеры, это существо способно убить любого. Оно само создаёт болезнь, и человек, сам того не замечая, начинает медленно умирать.

— Как это? От одного крошечного существа? — удивлённо фыркнул Рольф.

— В том-то и дело, что оно не одно. Их много. Так много, что даже представить невозможно, но вся беда в том, что мы не видим их из-за размеров. Это как колония муравьёв. Развороши муравейник, и их появятся тысячи, но если встать во весь рост, то их просто не будет видно в траве.

— Кажется, я начинаю понимать, — задумчиво протянул Рольф. — Похоже, в нашем мире и вправду нет таких знаний. Ладно, забудь об этом. Ты сделал всё, что мог. И даже больше. Я видел, как у тебя дрожали руки, когда ты его резал. Но ты всё равно делал. Спасибо.

— Не за что, брат, — улыбнулся Вадим.

Но от усталости и нервного напряжения улыбка получилась кривой и какой-то грустной. Заметив, что он едва сидит, Рольф поднялся и, протянув Вадиму руку, помог подняться на ноги. Обняв Вадима за плечи, он привёл его в дом и, усадив за уже отмытый от крови стол, протянул налитую Мгалатой кружку вина.

— Выпей и ложись спать.

Вадим глотнул вина и, уставившись невидящим взглядом в столешницу, тяжело вздохнул. Ему вдруг до боли захотелось, чтобы парень выжил. Столько усилий, столько старания! Так неужели всё это будет впустую? Но додумать эту мысль ему не дали. К столу подошёл кормчий и, присев, сообщил:

— Мы тут со старым лисом подумали. В общем, тот сундук, что от златокузнеца остался, он твой. Сам разберёшься, что для лечения, а что для продажи годится.

— Там нечего продавать, — отмахнулся Вадим. — Всё, что там есть, хорошо подходит для такой работы. Только порошки эти всегда нужно под рукой, в запасе держать. Так проще будет.

— Знаю, — кивнул Юрген. — Вот уж не думал, что старый лис такую гонку выдержит.

— Далеко он бегал? — проявил вялый интерес Вадим.

— За дальний лес.

Припомнив, что это за дальний лес и насколько он тянется, Вадим невольно присвистнул. По его прикидкам выходило, что Свейн за семь часов умудрился пробежать около шестидесяти километров. А ведь ему ещё надо было как-то уговорить друида дать нужное лекарство. Северяне не держали в поселении ни верховых, ни тягловых животных. Для них в бухте не было ни загонов, ни фуража. К тому же Свейн планировал выйти в море, как только сойдёт снег.

«Однако здоровье у нашего ярла…» — подумал он, почёсывая в затылке.

Самое большое неудобство Вадиму доставляло отсутствие в этом времени нормального мыла. Длинные волосы и борода быстро засаливались, что в свою очередь вызывало зуд и другие проблемы, включая насекомых. Как следствие, ему пришлось долго и трудно вспоминать, как изготавливать мыло и чем его можно заменить. А пока приходилось пользоваться смесью золы с песком и регулярно выжаривать над огнём одежду.

Поймав себя на том, что почти уснул сидя, Вадим медленно поднялся и, отставив кружку, направился к своему топчану. Скинув сапоги и пояс, он завернулся в оленью шкуру и моментально провалился в сон. Как оказалось, проведённая операция отняла у него больше сил, чем он сам думал. Чтобы спасти парню жизнь, Вадиму пришлось вспомнить все свои знания по анатомии человека.

Но после всего сделанного ему оставалось только молиться и надеяться, что принесённые ярлом порошки и вживлённое серебро сделают своё дело, и парень не умрёт от заражения крови. Вадим самому себе откровенно признавался, что даже при самом благоприятном исходе дела парень всё равно останется хромым. Слишком велики были повреждения костей. Хотя чем чёрт не шутит, пока Бог спит?

Это была последняя мысль, промелькнувшая в его перевозбуждённом мозгу. Первым порывом Вадима, как только он открыл ранним утром глаза, было проверить, что там с его пациентом. Но, поднявшись, он увидел сидящую у постели раненого девушку. Очевидно, Свейн приказал девчонкам постоянно дежурить у постели, чтобы быть в курсе возможных проблем.

Осторожно выбравшись на улицу, Вадим сходил по нужде за скалу и, умывшись у ручья, почувствовал, что зверски голоден. Вернувшись в дом, он присел на топчан раненого парня и, взяв его за руку, попытался нащупать пульс. К его изумлению, рука парня была теплой и немного влажной. Пульс был ровным, хорошего наполнения. Похоже, дела были не так плохи.

Отодвинув дежурившую девушку, Вадим откинул меховое покрывало и принялся внимательно осматривать шов в неровном свете горевшего рядом факела. Сообразив, что почти ничего не может различить, он раздражённо фыркнул и, поднявшись, отправился за фонарём. Сняв с полки железный прямоугольник с сальной свечой в середине, Вадим зажёг фитиль и снова вернулся к раненому.

Только теперь до Вадима дошло, почему он не мог ничего разглядеть в свете факела. Смазанный накануне смесью трав шов выглядел так, будто парня протащили бедром по глине. Вздохнув, Вадим тихо приказал дежурившей девушке принести уксус и тряпку. Получив требуемое, он собрался было смыть присохшую смесь, но девушка, решительно отобрав у него тряпку, прошептала:

— Я сама сделаю, господин. А вы пока съешьте что-нибудь. Рабыни уже разогревают лепёшки.

Вняв дельному совету, Вадим поднялся и, подойдя к очагу, схватил из корзины первую попавшуюся лепёшку. Плеснув в кружку немного вина, он моментально расправился с этим завтраком и, отряхнув бороду, вернулся обратно к постели больного. Девушка уже успела смыть смесь, и теперь Вадим мог как следует рассмотреть результаты своего труда.

Шов оказался чистым, ровным и даже начал покрываться струпьями. Похоже, травы друида оказались очень даже действенным снадобьем. Решив дать ране подышать, Вадим осторожно накрыл парня одеялом и, поднявшись, ещё раз проверил его пульс. За спиной Вадима раздались тихие шаги, и к топчану подошёл Свейн.

Почёсывая всклокоченную бороду, ярл вопросительно посмотрел на Вадима и, дождавшись его одобрительного кивка, радостно улыбнулся. Словно почувствовав, что рядом кто-то есть, парень открыл глаза и, обведя собравшихся мутным взглядом, тихо спросил:

— Что это со мной?

— А что тебе не нравится? — моментально насторожился Вадим.

— Пить очень хочется и голова болит, — вдруг пожаловался парень.

— А нога? Бедро не болит? — опешил Вадим.

— Нет.

— Ты его вообще чувствуешь? Можешь пошевелить пальцами ног? — спросил Вадим, чувствуя, как в животе разом образовался холодный ком.

— Кажется, могу, — удивлённо ответил парень, и пальцы на обеих ногах дружно зашевелились.

— Хорошо, — облегчённо выдохнул Вадим.

Отправив девчонку за водой, он быстро осмотрел парня, старательно заглянув ему в зрачки и осторожно нажав несколько раз на больную ногу. Как выяснилось, зелье друида оказалось настолько мощным, что продолжало действовать даже через много часов. Облегчённо переведя дух, Вадим оставил парня в покое и, отозвав Свейна в сторону, сказал:

— Похоже, всё обошлось. Хребет цел. Даже воспаления нет. Хотя пока об этом говорить рано.

— Если будет на то милость Тора, выживет, — кивнул Свейн.

— Что-то ты слишком часто стал богов поминать, капитан, — улыбнулся Вадим. — Стареешь, что ли?

— Покажи мне того, кто здесь молодеет, — усмехнулся в ответ ярл. — А что до богов, так в такой ситуации только на них и уповать. Жаль парня. Надеюсь, калекой не останется.

— Вот и я надеюсь, — вздохнул в ответ Вадим.

Постепенно начали просыпаться все обитатели этого странного поселения, и вскоре, едва успев съесть приготовленный рабынями завтрак, почти весь экипаж отправился заканчивать разделку кита. Вадима по общему молчаливому согласию было решено оставить в стороне от этого грязного дела. Как-никак, в доме был раненый, которому в любой момент могла понадобиться его помощь.

Стоя у дверей, Вадим с интересом наблюдал, как северяне, ползая по огромной туше, словно муравьи, ловко срезают длинные пласты мяса и жира широкими отточенными ножами. Тут же на берегу были разведены костры, на которых в больших котлах вытапливали ворвань. Запах над бухтой витал соответствующий, но Вадим давно уже убедился, что эту самую ворвань многие покупают с большим удовольствием.

Несколько человек старательно выскабливали китовую кожу. Шкура этого животного была толстой, прочной, и из неё получались отличные ремни. Даже кости скелета шли в дело. Из созерцательной задумчивости Вадима вывели заполошный конский топот и истошное ржание. Одним движением выхватив из петли на поясе секиру, Вадим шагнул на тропу, шедшую в глубь острова.

Из-за поворота вылетел всадник и, не разбирая дороги, понёсся прямо на него. Покрепче уперевшись ногами в землю, Вадим вскинул секиру, готовясь встретить возможного противника достойно, но вдруг понял, что это не всадник, а всадница. Девчонка лет пятнадцати, тихо вскрикнув, вывалилась из седла прямо ему под ноги, не сумев остановить лошадь.

Убрав секиру, Вадим осторожно приподнял девочку и, отбросив с ее лица спутанные рыжие волосы, удивлённо спросил:

— Ты откуда взялась?

— Из деревни, — всхлипнула девочка.

— Из какой деревни? — продолжил допрос Вадим.

— Из той, что дальше по берегу. Рыбачья деревня, Старая Лодка называется. Напали на нас, — ответила она, и Вадим сжал зубы.

Похоже, это была очередная беглянка от нападения работорговцев. Осторожно поставив девчонку на ноги, Вадим решительно повёл её к Свейну. Увидев девчонку, ярл удивлённо качнул головой и, подтолкнув локтем кормчего, шагнул им навстречу.

— Это что ещё за чудо? Где ты её взял? — с удивлением спросил Юрген.

— Сама прискакала. Говорит, на их деревню напали, — пожал плечами Вадим.

— Что за деревня? Кто напал? — хором спросили воины.

— Старая Лодка. Бритты напали, — всхлипнула девушка, утирая рукавом нос.

— Давно? — быстро спросил Свейн.

— На рассвете.

— За тобой гнались?

— Не знаю. Я не поняла, — снова всхлипнула девушка.

— Что ты вообще о них знаешь? Сколько кораблей было? Сколько солдат? — продолжал допрашивать её ярл.

— Кораблей? — недоуменно переспросила девчонка. — Кажется, два. Круглых таких, больших.

— А солдат? Солдат сколько? — не унимался Свейн.

— Много… — закрыла лицо руками девочка, снова принимаясь всхлипывать.

Понимая, что ничего больше от неё не добьётся, Свейн махнул рукой и, заметив бродящую по пляжу лошадь, громко окликнул глазастого Свена.

— Бери эту клячу и дуй по берегу в ту сторону. Внимательно смотри на море. Увидишь корабли, попробуй рассмотреть, кто такие и как много на них солдат. Только на рожон не лезь. Нашёл, посмотрел и обратно. Ясно?

— Ага, — озорно блеснув глазами, ответил парень и, подбежав к лошади, одним прыжком взлетел в седло.

Разобрав поводья, он ткнул лошадь каблуками и, пригнувшись, намётом понёсся в указанную сторону. Проводив его взглядом, Свейн мрачно покачал головой и, вздохнув, тихо проговорил:

— Жаль, что не успели «Акулу» на воду спустить.

— А может, это и к лучшему? — так же тихо спросил Юрген.

— Ты это о чём? — не понял ярл.

— Может, попробуем заманить их в ловушку? — накручивая на палец прядь своих волос, спросил Вадим.

— Как это? — развернулся к нему Свейн.

— Возьмём вельбот и покрутимся у входа в бухту. А как только они ринутся за нами, встретим так, чтобы отбить охоту ловить рабов навсегда.

— А с чего ты взял, что они поверят, будто здесь рыбачье поселение? — удивился Свейн.

— А вон самое лучшее доказательство. На мелководье лежит, — усмехнулся Вадим, кивая на почти разделанную тушу.

— Их может быть слишком много, — покачал головой Юрген.

— А для чего мы столько «греческого огня» сюда притащили? — спросил Вадим. — Встретим секирами и потом, когда с кораблей все слезут, закинем пару горшочков в толпу.

— А корабли-то их тебе зачем? — не понял Юрген.

— Продадим. Сам говорил, что у норманнов скоро большая ярмарка будет, — пожал плечами Вадим.

— Да и бриттов лишний раз порядку поучить не помешает, — кивнул в ответ Свейн.

— Ты решил всех их королей под корень извести? — с усмешкой спросил Юрген.

— Было бы неплохо, — рассмеялся в ответ ярл.

— Хватит ржать, прикажи парням бросить кита и приготовить оружие, — осадил их веселье Вадим.

— А куда торопиться? — пожал плечами Юрген. — Не думаю, что они до нас так быстро доберутся. Кого на вельботе отправим?

— Думаю, четверых хватит. Пусть Рольф командует, — решительно ответил Свейн.

Вадим по достоинству оценил решение капитана. Огромный воин в одиночку способен был вывести тяжёлый вельбот к берегу, не говоря уже о его боевых качествах. Внимательно оглядев бухту, Вадим прикинул диспозицию и, выдержав паузу, медленно заговорил:

— Прикажи лучшим стрелкам взять луки и засесть вон в тех скалах. Оттуда они смогут накрыть весь пляж. Раздай каждому отряду по паре горшков с огнём, но без команды его не применять. Сам понимаешь, это наш главный козырь.

— Чего? — переспросил Свейн.

Вспомнив, что карточных игр в этом времени ещё не придумали, Вадим молча махнул рукой и направился в дом. Вздохнув, Свейн принялся отдавать команды, и вскоре бухта начала превращаться в ристалище, готовое к новому поединку. Быстро убрав в пещеры всё, что может быть испорчено во время боя, северяне облачились в кольчуги и, разобрав оружие, разошлись по указанным местам.

Команда Рольфа вывела вельбот к выходу из бухты и, удерживая лодку на вёслах, принялась старательно делать вид, что рыбачит. Спустя ещё пару часов появился и Свен. Отведя лошадь в загон для скота, он нашёл ярла и, весело усмехаясь, поведал собравшимся в кучу командирам:

— Идут две барки. Солдат сотня, может, даже меньше. Паруса не поднимают, идут на вёслах. Похоже, высматривают прибрежные деревни.

— Отлично. Значит, за нашими точно погонятся, — хищно усмехнувшись, сказал Вадим.

— Сотня это серьёзно, — задумчиво протянул Свейн.

— Поэтому я и сказал, чтобы ты раздал им горшки, — усмехнулся Вадим.

— Взяли, — отмахнулся Свейн. — Лучше подумай, как нам корабли в бухте удержать.

— Уже.

— Что уже?

— Уже подумал.

— И что?

— Возьму ещё один горшок и встану на краю, у скалы. Не повернут обратно, спалю к иблису, — решительно ответил Вадим.

— К кому? — не понял Юрген.

— Так наш приятель перс говорил, — отмахнулся Вадим.

— Думаешь, поверят?

— После того, как увидят своими глазами? Не просто поверят, а ещё и попросят, чтобы пощадил, — усмехнулся Вадим, оскалившись волчьей усмешкой.

— Я тебя точно когда-нибудь секирой по башке огрею, чтобы на мозги мне не капал. Каждый раз на простой вопрос отвечаешь так, что любой нормальный человек озвереть может, — неожиданно окрысился Свейн.

— Что ты бесишься, капитан? — сконфузился Вадим.

— Ничего, делом займись, — отрезал Свейн и тяжело затопал в сторону дома.

Проводив его взглядом, Вадим оглянулся на кормчего и спросил:

— Чего это с ним?

— Да тролль его знает. Опять чего-то беспокоится, — вздохнул Юрген, почёсывая бороду.

— А то ты не знаешь, чего он беспокоится, — проворчал в ответ Рольф. — За тайну нашу боится. Что про бухту эту узнают.

— И что? Половина острова об этой бухте знает, — отмахнулся Вадим.

— Дурак ты, хоть и книгочей. Знают-то кто? Кельты и валлийцы, а они бриттов на дух не переносят. Не скажу, что кельты народ мирный, но просто так ни к кому не задираются, а вот бритты, те вечно норовят кого-то под себя подмять.

— Как и некоторые знакомые мне нордхеймцы, — усмехнулся Вадим.

— Не совсем, — с неожиданной серьёзностью возразил Рольф. — Мы воины. Изначально. От начала времён. Рыбаки, охотники и воины. На нашей земле огородов особо не разведёшь. Вот и приходится жить тем, что можем добыть. Места у нас суровые и боги суровые. Вот и мы получились такие же.

Не ожидавший такой отповеди Вадим растерянно хлопнул глазами и, помолчав, вздохнул:

— Ну, ничего нового я не услышал. Но это всё не объясняет, почему кельты не станут выдавать нас бриттам.

— Да пойми ты, дурья башка, бритты на этот остров за рабами постоянно приходят. Как в загон для скота. А поэтому любой, кто способен их отрядам морды начистить, здесь вроде святых почитается. Так что за голову любого бритта мы в любой деревне на стол и кров рассчитывать можем.

— Насколько я помню, кельты и сами не беззубыми всегда были, — задумчиво протянул Вадим.

— Да брось, — небрежно отмахнулся Рольф. — Крестьяне, ремесленники, охотники — это да. Но воины из них слабые. Есть, правда, несколько регулярных отрядов, но все они охраняют местных лордиков. Это название местные, кстати, подхватили от бриттов. Так что, если нам снова удастся надрать желтоухим задницы, то за наш секрет можно не опасаться.

— А если нет?

— Тогда через пару лун здесь будет целая эскадра этих подонков.

— Значит, придётся постараться, — усмехнулся Вадим. В этот момент со скалы, где Свейн приказал оборудовать наблюдательный пункт, глазастый Свен принялся усиленно подавать сигнал, что видит корабли. Увидев его жестикуляцию, Вадим кивнул гиганту, усмехнулся и с весёлой злостью добавил: — Начинаем. Только не лезь на рожон. Ребят береги.

— За собой присматривай, — добродушно буркнул Рольф, одним могучим усилием сталкивая каяк на глубокую воду.

Воин выгреб к выходу из бухты и, спрятав оружие на дне вельбота, принялся делать вид, что рыбачит. Прихватив пару горшочков с адской смесью, Вадим присел за валунами, внимательно наблюдая за морем. Вскоре ему на глаза попались два силуэта, медленно приближавшиеся к бухте. В очередной раз подивившись зрению парня, Вадим быстро проверил взглядом тропу к краю горловины и, убедившись, что сможет добросить горшок, принялся ждать.

Неуклюжие барки двигались медленно, и он успел основательно продрогнуть, пока, наконец, пришло время вступить в игру подсадным уткам. Заметив входящие в бухту корабли, северяне сделали вид, что очень испугались, и, подхватив вёсла, принялись быстро грести к берегу. С кораблей раздалось весёлое улюлюканье и хохот.

Подогнав вельбот к берегу, северяне одним рывком выбросили его на песок и, подхватив оружие, бегом бросились в скалы. Барки остановились в нескольких десятках метров от берега, и с них принялись спускать шлюпки. Бритты не торопились. Теперь, когда всё поселение было прямо перед ними, они могли не спешить.

Четыре шлюпки быстро заполнились солдатами, и спустя десять минут пляж начал заполняться людьми в одинаковой форме. Едва ступив на берег, солдаты бросились осматривать бухту, одновременно пытаясь блокировать все выходы. Но едва только они забегали за скалы и валуны, как в воздухе начинала свистеть сталь. Шлюпки вернулись к кораблям за следующей партией солдат, однако, к удивлению наблюдавших за солдатами с борта, почти ничего не происходило.

Первая партия солдат, разбежавшись по закоулкам скал, словно растворилась в бесконечных каменных лабиринтах. Но нападавшие как будто и не заметили этой несуразицы. Шлюпки мотались между берегом и кораблями, доставляя на пляж всё новых солдат. Дождавшись, когда основная масса пришельцев окажется на берегу, Свейн провыл полярным волком, и на высадившихся солдат обрушился рой стрел.

Длинные стрелы с широкими боевыми наконечниками прошивали дешёвые доспехи так, словно они были сделаны из бумаги. Берег огласился криками боли и ярости. Следом за стрелами на бриттов ринулись воины. Едва увидев вместо перепуганных кельтских рыбаков кучу озверелых викингов, половина солдат бросила оружие и запросила пощады.

Слишком хорошо были им известны эти страшные воины в звериных шкурах и с огромными топорами. Но налетевшие на них северяне не ведали жалости. Внимательно наблюдавший за ходом боя Вадим выругался, когда увидел, что в своей пресловутой ярости воины забыли про горшки с «греческим огнём».

Ринувшись врукопашную, они смели высадившихся солдат, словно это были соломенные фигурки. Оставшиеся на кораблях под истошные свистки и ругань принялись сниматься с якорей, и Вадим понял, что настало время вступать в игру. Пробежав по камням, он добрался до выхода из бухты и, вскинув голову, издал очередной вой. Это был сигнал ярлу, что пора начинать переговоры.

Подойдя к самой кромке прибоя, Свейн набрал полную грудь воздуха и заорал, перекрывая бодрые выкрики воинов и стоны раненых:

— Эй, на барках. Уберите паруса и бросайте якоря, иначе сгорите.

— Думаешь, нескольких горящих стрел хватит, чтобы поджечь нас? — раздалось в ответ.

Вместо ответа Свейн сделал знак, и один из молодых воинов принёс заранее приготовленный горшок. Передав его Рольфу, парень быстренько отскочил в сторону, освобождая гиганту место для броска. Легко раскрутив горшок над головой, Рольф одним движением отправил снаряд в полёт, направив его так, чтобы разбился он на ближайшем к кораблям камне.

Яркая вспышка и взрыв произвели на бриттов должное впечатление. Без долгих споров с кораблей сбросили якоря. Несколько легкораненых солдат посадили на вёсла, и вскоре с кораблей перевезли всех оставшихся бриттов. Внимательно следивший за этим действом Вадим ушёл со своего поста только после того, как на обе барки поднялись северяне.

Подойдя к поставленным на колени бриттам, Вадим задумчиво оглядел мрачные небритые рожи и, повернувшись к ярлу, спросил:

— И чего ты с ними делать собираешься?

— Придумаем что-нибудь, — отмахнулся Свейн, с интересом поглядывая на сложенную на расстеленные плащи добычу.

Солдат раздели до набедренных повязок, отобрав всё, что можно было использовать для побега. Барки подогнали ближе к берегу и, выпустив из трюмов схваченных кельтов, начали выгружать всё, что представляло собой хоть что-то ценное. Вычистив оба корабля под метёлку, северяне принялись планомерно осматривать все привезённые сундуки.

К удивлению Вадима, даже в поход за рабами бритты предпочитали идти со всевозможным комфортом. Среди найденных вещей обнаружились и роскошные серебряные кубки, и чеканные тарелки, и изумительной работы подносы, пара бочонков вина и несколько отлично прокопчённых свиных окороков. В общем, у северян появился очень весомый повод устроить очередной пир.

Пока Вадим увлечённо рассматривал добычу, Свейн о чём-то быстро переговорил с Рольфом, и воины принялись быстро переправлять пленников на один из кораблей. Отойдя в сторону, ярл окликнул Вадима и, помолчав, задумчиво спросил:

— Ты осмотрел парня?

— Утром, ты же видел, — кивнул Вадим.

— Я прикажу вынести его на улицу, осмотри ещё раз.

— Зачем?

— Хочу быть уверенным, что ему не стало хуже.

Понимая, что спорить бесполезно, Вадим неопределённо махнул рукой и направился к дому. Что-то не сходилось в этой схеме, но Вадим никак не мог сообразить, что именно. Приказав одной из белых рабынь принести вина, он подошёл к постели раненого и, всмотревшись в лицо парня, спросил:

— Как ты тут, дружище?

— Нога сильно болит, — нехотя признался тот, невольно скривившись.

— Я приготовлю тебе отвар, — кивнул Вадим, осторожно откидывая одеяло.

Бросив быстрый взгляд на шов, он убедился, что никаких изменений за последние часы не произошло, и, взяв у рабыни кружку с вином, достал из сундука один из мешочков. Отпив половину напитка, он развёл в остатке щепотку порошка, протянул настой парню и коротко приказал:

— Пей.

— Что это? — скривился раненый.

— Это поможет унять боль. Пей.

Выпив настой, парень скривился так, что Вадим невольно усмехнулся.

— Ну и рожу ты скорчил. Я же тебя не козьим дерьмом пою, а лекарством.

— Хотел бы я знать, почему все лекарства такие противные, — пробурчал в ответ парень.

Пока они говорили, Вадима не покидало ощущение, что он что-то упустил. Не дождавшись обещанных носильщиков, он вышел на улицу и вдруг сообразил, что у берега стоит только одна барка. Быстро осмотревшись, он нашёл взглядом Свейна и, решительно подойдя к нему, спросил:

— Куда ты отправил второй корабль?

— Валдин, здесь я командую. Помнишь? — неожиданно резко ответил Свейн.

— Конечно, — смутившись, кивнул Вадим.

В этот момент его озарило. Просто сложив два и два, он растерянно посмотрел в глаза ярлу и тихо, с обидой произнёс:

— Решил избавиться от солдат и отослал меня, чтобы под ногами не путался?

— Не обижайся, Валдин, но ты постарался бы удержать меня от этого, — покачал головой Свейн.

— Ты приказал казнить их? Всех? — вдруг понял Вадим.

— Да. Ни один бритт не должен узнать про эту бухту, — твёрдо ответил Свейн.

— А рабыни? Они же тоже из бриттов. Что ты сделаешь с ними, когда придёт время выйти в море?

— Они рабыни. С ними я могу поступить по-другому.

— Как по-другому? — не унимался Вадим.

— Отдать на время кельтам. Я не собираюсь бросать это место и никому не позволю раскрыть его.

— Но зачем ты отослал меня? — снова возмутился Вадим.

— Ты не из нашего мира, — вздохнул Свейн. — Ты хорошо держишься, Валдин, но мы все уже давно заметили, что ты не любишь убивать. И если в бою ты ещё как-то справляешься, то после боя всегда стараешься уйти подальше. Вот потому я и решил отправить тебя в дом. Услышь ты мой приказ, с ходу начал бы что-нибудь придумывать, чтобы сохранить им жизнь.

— Значит, по-вашему, я такой слабовольный? — растерялся Вадим.

— Ты не привык так жить, — устало проворчал в ответ Свейн и, развернувшись, решительно зашагал в сторону дома.

Растерянно глядя ему вслед, Вадим вдруг осознал, что этот неграмотный, немытый варвар оказался умнее его. Высокоцивилизованного офицера, не понаслышке знакомого с ядерным оружием и последними достижениями науки и техники. Этот косматый ярл умудрился понять то, чего сам Вадим понять так и не сумел. Он списывал свои душевные терзания на нежелание становиться кровожадным дикарём, на непривычку сражаться грубым оружием. А всё оказалось намного проще.

Он действительно не привык так жить. Будучи человеком военным, Вадим всегда считал, что привык ходить рядом со смертью. Но на поверку оказалось, что его привычка — лишь бледное подобие настоящей смерти. За прошедшее время, поучаствовав в доброй дюжине рукопашных стычек, он и сам понял, что вид разрубленных голов, отсечённых конечностей и вывалившихся кишок способен надолго отбить у него аппетит.

Даже несмотря на всю свою спецподготовку, он так и не смог смириться с тем, что некоторые из этих ран нанесены им самим. Именно поэтому он всегда старался наносить раны, убивавшие противников сразу, чтобы не доставлять им лишних мучений. Задумавшись, он так и остался стоять посреди пляжа, с опущенными руками и склонённой набок головой.

В чувство его привёл кормчий, без долгих раздумий хлопнув по плечу и громогласно пригласив как следует промочить горло. Вздрогнув от неожиданности, Вадим мысленно выругался и, вздохнув, вместо ответа спросил:

— Скажи, брат, вы и вправду все думаете, что я бесполезный балласт, а не настоящий воин?

— Это кто тебе такое сказал? — от удивления кормчий даже протрезвел, хотя до этого уже успел не раз приложиться к кубку.

— Свейн. Отослал словно слабовольную девчонку, которая в обморок падает едва каплю крови увидит, — с обидой ответил Вадим.

— Брось, парень. Это он не со зла, — отмахнулся Юрген.

— А зачем тогда?

— Затем, чтобы ты не начал спорить при пленниках. Ведь вопрос стоит просто: их жизни против наших. Сам понимаешь, потеряв эту бухту, мы потеряем всё. Помни, мы изгои, а значит, это война.

— Я помню, что мы изгои, — пролепетал Вадим, окончательно выбитый из колеи.

— Вот и не забывай об этом, когда в драку будешь влезать, — сказал кормчий и, взяв его за локоть, решительно повёл в дом.

Получив обещанную кружку вина, Вадим уселся у очага и снова принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. Картина вырисовывалась не самая радужная. По всему выходило, что надеяться на него в сложной ситуации северяне просто не станут. А в его теперешней жизни это было не просто плохо. Это было опасно. В этом мире одиночки не выживают.

Выход из данной ситуации был только один. Заставить их поверить в то, что Вадим один из них, и в случае серьёзных проблем он встанет с ними плечом к плечу. Из задумчивости в очередной раз его вывел Рольф. Ввалившись в дом, гигант громогласно потребовал вина, залпом осушил огромный турий рог и мрачно посмотрел на ярла.

Свейн вопросительно выгнул бровь, и Рольф тут же протянул рог рабыне за очередной порцией. Заметив их пантомиму, Вадим невольно усмехнулся, подумав: «Конспираторы, вашу мать».

Он поднялся, подошёл к Рольфу, хлопнул его по плечу и спокойным, ровным голосом спросил:

— Справились?

— Ну да, — помявшись, кивнул гигант.

— Тела просто в воду скинули?

— А как ещё-то?

— Нужно было пробить желудок, мочевой пузырь и вспороть живот. Тогда точно не всплывут, — наставительно ответил Вадим, глядя ему прямо в глаза.

— Не всплывут. Мы там стаю касаток видели, — не совсем уверенно ответил Рольф.

— Ну, будем надеяться, что касатки доберутся до них первыми, — усмехнулся Вадим.

Заметив, что найдёныш о чём-то беседует с вернувшимся гигантом, Свейн не спеша подошёл к ним и, удивлённо покосившись на Вадима, проворчал:

— Барку хорошо закрепили?

— На якоре стоит. Парни палубу отмоют и придут, — кивнул Рольф.

— Спокойно прошло?

— Да как сказать… — задумчиво протянул гигант. — Со связанными руками не поспоришь. В общем, сначала трупы выбросили, а потом за живых взялись. Только вот Валдин говорит, что нужно было их для начала выпотрошить, словно треску, а уж потом за борт отправлять.

— Это ещё зачем? — растерялся Свейн.

— Чтобы не всплыли, — коротко пояснил Вадим.

— А даже если и всплывут, и что? — продолжал недоумевать ярл.

— Если за ними отправят поисковую партию… — начал Вадим, но, сообразив, что его понесло куда-то не туда, быстро перевёл разговор в другое русло: — В общем, если их искать начнут и наткнутся на порубленные тела, сразу станет ясно: был бой. Корабли пропали, тела посреди моря. А раз был бой и они все без доспехов, то бой был где-то на берегу. Остаётся только обыскать ближайший берег.

— И кому придёт в голову их искать? Да даже если и станут искать, в этих местах сильные течения, так что берег, который придётся обыскивать, будет очень длинным, — задумчиво протянул Свейн. — Но совет твой нужно запомнить. Только объясни, зачем тела потрошить?

— Трупный газ. Он скапливается в кишках и заставляет труп раздуваться и всплывать. А если вспороть желудок, мочевой пузырь и разрезать живот, то газ будет выходить, и тело не всплывёт.

— Так просто? — удивился ярл.

— Очень часто то, что кажется сложным, оказывается простым, — усмехнулся Вадим.

— Ты знаешь не самые приятные вещи, но не любишь их делать. Почему? — неожиданно спросил Свейн. — Ведь ты воин, и должен это уметь.

— Уметь, делать и избегать такого дела — разные вещи. Я уже говорил, в нашем времени другое оружие. От него остаются маленькие круглые раны, значит, и крови вытекает немного. И ещё реже в наших войнах пользуются кинжалами. А с вашим оружием я иногда чувствую себя мясником на бойне. Поэтому и стараюсь делать всё, чтобы нанесённые мной раны были смертельными.

— Похоже, я должен извиниться перед тобой, книгочей, — задумчиво протянул Свейн. — Я решил, что ты просто боишься убивать. Так бывает. Человек становится воином, учится управляться с оружием, а потом вдруг понимает, что не может больше убивать. И тогда он становится торговцем или жрецом. Ты книгочей, хоть и говорил, что был воином, но я заметил, что каждый раз, когда должно пролиться много крови, ты стараешься придумать что-нибудь такое, что поможет тебе избежать этого. Но, как видно, я ошибся.

— Ладно, давай забудем об этом, — с заметным облегчением выдохнул Вадим.

— Надеюсь, ты не в обиде? — насторожённо спросил Свейн.

— Я же сказал, давай забудем.

Кивнув, ярл окликнул пробегавшую мимо рабыню и, приказав ей принести вина, грустно покачал головой:

— Вот уж не думал, что когда-нибудь мне придётся прятаться от всех подряд, подобно трусливому леммингу.

— Может, нам стоит попробовать вылезти отсюда и напомнить о себе? — не удержался Рольф.

— Как?

— Ну, для начала съездим к норманнам, а там видно будет.

— Похоже, вы и вправду здесь засиделись, — усмехнулся Свейн.

— Значит, пора выбираться в море, — рассмеялся Рольф, хлопнув его по плечу.

— Ну, от бриттских кораблей нам всё равно избавляться надо. Так что через пару седмиц отправимся на ярмарку, — решительно ответил Свейн.

Радостно захохотав, Рольф с размаху хлопнул ярла по плечу, заставив его покачнуться и присесть. Внимание гиганта могло запросто отправить не подготовленного человека на больничную койку. Вадим и сам с опаской относился к его привычке хлопать соседа по плечам, что не помешало ему перенять эту привычку. Впрочем, такие шутки среди северян были в ходу.

Уладив все неурядицы, Свейн приказал начинать подготовку к очередному пиру. Услышав его приказ, Вадим невольно схватился за голову. За прошедшую зиму он выпил на этих пирах больше, чем за всю прошедшую жизнь. Но, к его удивлению, сами северяне ударялись в разгул с огромным удовольствием, частенько приглашая гостей из окрестных деревень.

Поначалу Вадим не очень понимал причину такого гостеприимства, но вскоре истина открылась сама собой. К весне во многих крестьянских семьях появилось пополнение, и северяне регулярно поставляли туда рыбу и китовое мясо, помогая крестьянам пережить трудные времена. То, что жители острова не требовали от воинов сочетаться с их дочерьми законным браком, было вполне объяснимо.

Иметь в зятьях одного из таких бандитов дело не простое. Да и сами северяне откровенно говорили, что не собираются становиться землепашцами. В результате щедро рассеянные семена давали обильные всходы. Вспоминая все эти эпизоды, Вадим понял, почему Свейн так уверен в молчании крестьян. Уйди они из бухты, и кельты лишатся весьма щедрых подношений в виде солёной рыбы, ворвани, вина и даже денег.

Ведь заказывая деревенским мастеровым какие-то поделки, воины платили щедро, не скупясь. Сообразив, что подходит к местным обычаям со своими, ещё не сформировавшимися в этом мире мерками, Вадим дал себе слово засунуть их куда подальше и принимать всё происходящее так, как есть.

Придя к такому выводу, он решительно влил в себя пару кружек вина, и веселье в доме закрутилось. Спустя три недели стремительный синий драккар, легко проскользнув мимо бриттского берега, вышел в открытое море, устремившись к нормандскому побережью, ведя за собой две почти пустые барки.

Войдя в крошечную бухту с единственной деревушкой на берегу, северяне пересели на барки, оставив на борту драккара два десятка воинов. Спустя ещё день барки причалили к деревянному пирсу, у которого уже стояло два десятка кораблей. С интересом оглядев причал, Вадим локтем подтолкнул кормчего и тихо спросил:

— Что это за место?

— Раньше тут была большая деревня под названием Сен-Мало. Теперь это герцогство. Именно здесь и будет ярмарка. Видишь, сколько кораблей пришло?

— И все они собираются торговать? — задумчиво протянул Вадим.

— Больше того. Это самая большая весенняя ярмарка в этих местах. Скоро здесь объявятся купцы, которым мы сбудем всё добытое добро.

Вспомнив, что на трофейные барки загрузили всю добытую ворвань, тюленьи шкуры и солдатские мечи не самого лучшего качества, Вадим молча кивнул, припоминая историю решения судьбы этого оружия. Осмотрев клинки, Рольф презрительно скривился и, небрежно отшвырнув меч в сторону, проворчал:

— Избавься от этого дерьма, Свейн. Это не оружие, а железо для переплавки.

Зная, что гигант лучше всех в экипаже разбирался в проковке, ярл молча кивнул головой и приказал подготовить всё добытое оружие к продаже. Отбитые у солдат доспехи было решено оставить в бухте, пуская на переделку по мере необходимости, чтобы не вызывать ненужного интереса.

Северяне сошли на берег и с ходу наткнулись на насторожённые взгляды собравшихся на ярмарку купцов. Делая вид, что ничего не замечают, воины добрались до харчевни, уселись за столы и потребовали вина. Быстро осмотревшись, Вадим заметил, как один из выпивох, одним глотком допив вино, устремился к дверям нетвёрдым, но очень целенаправленным шагом.

Пнув под столом Свейна, Вадим глазами указал ему на пьяницу. Едва заметно кивнув, ярл усмехнулся и, поставив кружку, тихо сказал:

— Побежал докладывать, что мы здесь.

— Кому?

— Стражникам или самому богатому купцу.

— А купцу-то какая разница, кто приехал? — недоумевал Вадим.

— Не скажи. Богатые купцы старательно следят за каждым приехавшим на такие ярмарки. Конкуренты никому не нужны. А уж за такими ребятами, как мы, тем более нужен глаз да глаз. Им же ещё в море выходить, — усмехнулся Свейн.

— Думаешь, боятся?

— Я знаю, что они боятся, — кивнул Свейн. — Но сейчас нас купцы не интересуют.

— Почему? — насторожился Вадим.

— Скоро здесь появятся корабли Олафа, — загадочно усмехнувшись, ответил ярл.

— Ты решился? — сообразив, о чём речь, вскинулся Вадим.

— А разве у меня есть выбор? — скривился Свейн. — Мы не можем всю жизнь прятаться от него. Не можем вступить в открытую схватку и не можем склониться, потому что это будет нашим концом. Остаётся только надеяться на твою науку и хитрость.

— Ты помнишь, что надо делать? — моментально подобрался Вадим.

— Сорить деньгами и рассказывать всем его воинам, какой Рыжий Олаф неудачливый конунг.

— Верно. Только помни, что все твои истории должны быть почти правдивыми.

— Да уж, такого никак не забудешь, — криво усмехнулся Свейн.

— Я знаю, что тебе всё это не по душе, брат, — тихо произнёс Вадим. — Но ты сам сказал, что другого выхода у нас нет.

— Это верно. Топить корабли честных ярлов я не хочу.

— А вот это было бы очень большой ошибкой. Мы должны переманить их на свою сторону, а не уничтожать. Начни ты топить корабли, и сразу станешь не просто изгоем, а человеком, с которым никто не захочет иметь дела. В драку мы можем влезать только в том случае, когда они нападут на нас. А до этого ты должен быть весел и дружелюбен со своими соплеменниками. Ну, в разумных пределах, конечно, — быстро добавил Вадим, заметив, как снова скривилось лицо ярла.

Пока они говорили, харчевня заполнилась народом. Гул голосов и стук кружек о столы становились всё сильнее. Вдруг дверь распахнули решительным пинком, и в проёме показалось несколько звероподобных фигур. Ударившись о стену, дверь качнулась обратно, но пнувшие её посетители уже ввалились в харчевню. Медленно поставив кружку на стол, Свейн удивлённо качнул головой и, усмехнувшись, проворчал:

— А вот и наши заклятые друзья…

Оглянувшись, Вадим увидел не менее десятка северян. На это указывали шкуры, бороды и косички на висках, не говоря уже о сверкавших в свете факелов секирах. Обведя зал долгим взглядом прищуренных ярко-синих глаз, шедший первым воин увидел Свейна и, недоумённо хмыкнув, в полный голос прорычал:

— Будь я проклят, если это не ярл из фьорда красной скалы. Тебе же запретили появляться в наших водах!

— А кто сказал, что эти воды ваши? — тут же нашёлся Свейн.

— Тоже верно, — смущенно почесал в затылке воин.

— Присядь. Выпей с нами, Сигурд Леворукий, — усмехнулся Свейн, жестом подзывая слугу.

— Ты так разбогател, что можешь угощать вином даже врагов? — окончательно растерялся воин.

— А разве мы с тобой враждовали? Что-то я не припомню. Я враждую с Рыжим, а все остальные мне не враги, — пожал плечами Свейн.

— Опять прав, — покорно кивнул вошедший. — Ладно, парни, раз так, то можно и встречу обмыть.

Рассевшись за столами, северяне с заметным интересом поглядывали на экипаж опального корабля. Помня о данных им инструкциях, воины приветствовали соплеменников шутками и смехом, и вскоре вино полилось рекой. Услышав имя вошедшего, Вадим немного понаблюдал за воином и сразу смекнул, откуда взялось такое странное прозвище. Воин был прирождённым левшой.

Представив всех, кто сидел с ним за одним столом, Свейн стал расспрашивать ярла о новостях Нордхейма. Постепенно, увлёкшись, Сигурд и сам того не замечая, перешёл на истории обо всех нововведениях на родине. Очень скоро Вадим понял, что воины не очень-то и довольны этими изменениями. Впрочем, он мог их понять. Новоявленный император поспешил ввести налоги и подати, лишив всех ярлов права самим определять количество и качество наград, раздаваемых воинам.

Теперь каждый участвовавший в набеге воин получал строго фиксированную долю без учёта личных заслуг. Это никак не стимулировало проявление доблести и отваги в боях. Многие ярлы, недовольные таким положением дел, попросту оставили службу, отправившись искать заработок на стороне. Услышав слова Сигурда, Вадим быстро пнул Свейна в голень и, усмехнувшись, спросил:

— А дочь свою, Грету, кажется, Олаф замуж отдал?

— А кто ты такой, чтобы спрашивать о его дочери? — насторожился воин.

— Это мой побратим, Валдин книгочей, — усмехнулся Рольф, с треском опуская на стол огромный кулак.

С уважением покосившись на сей весомый аргумент, Сигурд неопределённо хмыкнул и, глотнув вина, ответил:

— Даже если и так, какое ему дело до Греты?

— С неё вся эта история с враждой и началась, — пожал плечами Вадим. — Так что, расскажешь?

— Да нечего там рассказывать. Рыжий с одним королём бриттов сговорился, да кто-то его прирезал, словно кабана на бойне. Так что сейчас Грета сидит в доме Олафа и мечтает сбежать куда подальше. А разве ты, Свейн, не собираешь золото, чтобы уплатить виру и снова посвататься к ней?

— Нет, — решительно покачал головой ярл. — Не хочу терять свою удачу.

— А при чём здесь удача? — не понял Сигурд.

— Как это при чём? — возмутился Свейн. — Сам посуди. Рыжий пытался отдать дочь за бритта — его зарезали; хотел напасть на ромейский караван с зерном — и снова промахнулся. Устроил засаду на меня, а я вот он, здесь сижу. Нет уж, пусть лучше он сам со своими неудачами мучается, а девок в Нордхейме на мой век хватит.

— Хочешь сказать, что у тебя удачи больше, чем у конунга? — мрачно насупился Сигурд.

— Оглянись. Сколько парней ты привёл в эту харчевню?

— Десять.

— А я почти весь экипаж. Мы весело пережили зиму, а сюда пришли торговать. В порту стоят две моих барки, загруженных товарами. Можешь сам на них посмотреть. И после этого ты будешь говорить, что мне везёт меньше, чем Рыжему?

Сообразив, что всё сказанное правда, Сигурд растерянно замолчал, переваривая полученную информацию. Глядя на него, Вадим просто слышал, как под его косматым скальпом скрипят мозги. Бедный парень аж вспотел от таких усилий. Понимая, что этот процесс может основательно затянуться, Вадим решил прийти ему на помощь. Глотнув вина, он чуть усмехнулся и, покосившись на Свейна, громко сказал:

— Говорят, этой весной ромеи собираются устроить в Африке новую заварушку. Может, нам следует побывать там? Что скажешь, ярл?

— Нет. Мы отправимся к россам, за пушниной. А потом в Персию, к нашему другу. Он ведь нас в гости звал, помнишь?

— Конечно. Хоть и купец, но человек достойный. И деньги у него водятся.

— Вот-вот. Туда и отправимся. У персов золота больше, чем у ромеев. Да и платят они щедрее, — усмехнулся Свейн.

— Ты завёл знакомства с купцами? — удивился Сигурд.

— А почему бы и нет? Их деньги ничуть не хуже любых других. Наш приятель водит по три корабля зараз, и платит за охрану достойно. Так почему бы мне и не иметь таких знакомых?

— Но вы же воины, — пустил Сигурд в ход последний аргумент.

— А разве я сказал, что отправляюсь торговать? Купцам нужна охрана, и мы даём её им, — пожал плечами Свейн.

— И этот перс действительно так хорошо платит? — осторожно спросил Сигурд.

— За последний переход он заплатил пять сотен золотых. Мы привели три его барки из Константинополя в Новгород, а потом отправились на зимовку, — честно признался Свейн.

Вадим с удовольствием отметил, как расширились от удивления глаза воина. За столом снова воцарилась тишина. Вздохнув, Сигурд тихо спросил:

— А если ваш купец уже уехал?

— Нет. Он не уехал.

— А если он не собирается уезжать? — продолжал задавать вопросы Сигурд.

— У него найдутся друзья, которым потребуется охрана, — улыбнулся в ответ Вадим.

— Хорошо устроились, — мрачно вздохнул Сигурд.

— Хорошо. И платить никому не надо. И воины мои получают каждый свою долю, да сверх того каждый за свою храбрость. Вот и думай, что лучше: жить самому, или кланяться непонятно кому, — с усмешкой ответил Свейн.

— А ещё на два корабля у твоего купца знакомых найдётся? — осторожно спросил Сигурд.

Услышав его слова, Вадим моментально сделал «стойку». Это была не просто подвижка. Это было настоящее осмысление жизни. Теперь нужно было повести игру так, чтобы воин сам захотел идти с ними. Его вопрос был только началом в долгой и запутанной игре. В очередной раз подтолкнув под столом Свейна, Вадим усмехнулся и, прищурившись, проворчал:

— Хитёр, ярл. Решил на вольные хлеба податься? А как же Рыжий? Или он тебе больше не указ?

Насупившись, Сигурд с хрустом сжал кулаки. Чувствуя, что варвар вот-вот сорвётся, Вадим снова усмехнулся и невозмутимо продолжил:

— Злость твоя здесь ничем не поможет. Я ведь правду говорю. Будь ты свободным ярлом, другой разговор был бы. А так, какой нам смысл Рыжего кормить? Я уж про его удачу и не вспоминаю.

— Хочешь сказать, что если от Рыжего удача отвернулась, то и нам добычи не видать? — насторожился Сигурд.

— А сам-то как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Вадим. — Свободному ярлу помочь сам Тор велел. А тем, кто за Рыжим идёт, пусть Рыжий и помогает. Они его над собой приняли, вот пусть с него и спрашивают. А нам, чем Рыжему хуже, тем лучше.

— Это верно. Зима тяжёлая была. Думал, до весны не дотянем. Рыжий почти всю рыбу из поселений себе забрал. Говорит, раз из каждого поселения в моей бухте корабли стоят, значит, вам их и кормить, — тихо, с явной неохотой ответил Сигурд.

— А от нас-то ты чего хочешь? — неожиданно прогудел Рольф, до этого не влезавший в разговор. — Сами себе конунга выбрали, сами с ним и разбирайтесь. Если кто с нами к персам и пойдёт, то только тот, кто себя свободным ярлом объявит. С треллами[1] нам не по пути.

— Ты кого треллом назвал, тур безрогий? — яростно зашипел Сигурд, медленно поднимаясь.

— Сядь, — жёстко усмехнувшись, ответил гигант. — Ты и твои парни мне не соперники. Так что сядь на место и вынь мозги из штанов.

Не ожидавший такого откровенного посыла ярл плюхнулся обратно на табурет и, недоуменно покосившись на Рольфа, спросил, повернувшись к Свейну:

— Он у тебя тоже в книгочеи подался? Уж больно мудрёно говорить начал.

— Он правильно говорит, да только ты слушать не хочешь, — вступился за побратима Вадим.

— А в чём правда-то? — повернулся к нему Сигурд.

— В том, что он тебе не под Свейнову руку идти предлагает, а снова свободным ярлом стать. Свободным, понимаешь? Не Рыжему кланяться и половину добычи ему отдавать, а самому свои дела делать.

— У Рыжего почти семь десятков кораблей. Надо будет, и в Китае найдёт, — мрачно проворчал Сигурд.

— Семь? Когда мы уходили было восемь, — с интересом ответил Свейн.

— Два ярла решились уйти и увели с собой девять кораблей. Два попали в шторм и не вернулись, ещё один сгорел у бриттских берегов.

— И это только за одну зиму? — удивился Свейн. — Не думал, что Рыжий так сильно прогневил богов.

Эти слова произвели эффект хлыста. Вздрогнув, ярл бросил на Свейна удивлённый взгляд и ещё тише добавил:

— Не хочется с тобой соглашаться, но ты прав. Уже вторую луну его жертва не принимается. Сам я этого не видел, но ярлы так говорят.

— Уходи от него, Сигурд. Если хочешь сохранить корабли и воинов, уходи, — так же тихо ответил ему Вадим.

— Куда? — растерянно спросил Сигурд. — Уйти, чтобы стать таким же изгоем, как вы? У моих воинов есть семьи, близкие. Они не согласятся бросить всё и уйти в неизвестность.

— А ты спрашивал их об этом? — неожиданно спросил Вадим. — Задай им этот вопрос. Спроси их, что им нравится больше: знать, что их судьба зависит только от них и ваших силы и ловкости, или от того, что решит конунг по имени Рыжий Олаф? Пусть они сами решат свою судьбу.

— Что могут решить женщины и дети? — пожал плечами Сигурд.

— Многое. Женщины не так глупы, как тебе кажется, — ответил Вадим.

— И что мне делать, если они решат жить как раньше? Объявить об этом Рыжему? Да он спалит наши дома на следующий же день.

— Не спалит, если к такому решению придет хотя бы половина всех ярлов. Думаю, эта зима была трудной для всех, — усмехнулся Вадим.

— Никак не пойму, а тебе-то какое дело до всего этого? — вдруг спросил Сигурд, повернувшись к Вадиму.

— Мы побратимы. А всё, что беспокоит моего брата, беспокоит и меня, — заявил Вадим, ткнув пальцем в Рольфа.

Кивнув, Сигурд глотнул вина и, помолчав, сказал:

— Я расскажу о нашей встрече другим ярлам. Посмотрим, что они скажут.

— Надеюсь, среди них не будет тех, кто побежит докладывать об этом разговоре Рыжему, — усмехнулся Вадим, многозначительно посмотрев на ярла.

Конунг по имени Олаф Рыжий был вне себя от ярости. Всё то, что почему-то работало в других империях, вдруг перестало работать здесь, в Нордхейме. Да, ярлы, пусть неохотно, но платили подати и направляли в его фьорд корабли. Но всё это делалось из рук вон плохо. К тому же, отдав ему большую часть своих кораблей, жившие в поселениях не смогли как следует приготовиться к зиме.

В итоге многим ярлам пришлось тратить часть своей казны на то, чтобы закупить скот на прокорм жителей. Но ведь он был конунгом. Почти императором, и просто не мог обойтись без своего регулярного войска. Поэтому его дом обязательно должны были охранять. Слишком много было у него недругов, даже во сне мечтавших вцепиться в глотку будущему императору Севера.

Империя. Его мечта. Сказка, о которой он мечтал с тех самых пор, как Олаф Рыжий, ещё совсем юный паренёк, попал в Византию. Был канун какого-то местного праздника, и все жители столицы готовились к нему. Но больше всего его поразила власть, которой обладал император. Олаф видел, как по едва заметному движению его пальца людей казнили и миловали.

Именно тогда он поклялся себе, что однажды будет точно так же властвовать у себя в Нордхейме. И вот теперь, когда мечта была так близка, всё пошло не так. Больше всего его бесило то, что он никак не мог понять, что происходит. Почему новые законы и правила, давно уже проверенные в других империях, вдруг перестали действовать здесь.

Злил его и тот факт, что многие ярлы осмеливались спорить с ним, отказываясь выполнять те или иные приказы. Нашлись даже такие, кто решился уйти, бросив своего конунга. Эти изгои были заочно приговорены к смерти, и каждому ярлу, увидевшему изменников, предписывалось сделать всё, чтобы виновных постигло наказание.

Но, словно специально, с тех пор, как Олаф смог подчинить себе все кланы, дела в Нордхейме пошли плохо. Каждая его задумка оборачивалась провалом. И началось это с того момента, как Рыжий назначил ярлу Свейну виру за нанесённое оскорбление. Этот нищий бродяга осмелился просить руки его дочери, Греты. Девушки, чей отец должен был стать императором и повелевать всем Нордхеймом.

Зная, что, приказав просто казнить наглеца, он настроит против себя всех остальных, Рыжий постарался сделать так, чтобы Свейну пришлось бежать из страны. Разозлило Олафа и то, что его дочь, Грета, дерзнула просить его отдать её этому бродяге. Она, видишь ли, влюбилась в этого безродного ярла. Вообще, с тех пор как умерла его жена, Олаф так и не научился понимать женщин, в том числе и собственную дочь.

Женщин в его жизни было много, но ни одна из них не смогла удержаться рядом с ним. В жизни конунга не было места никому и ничему, кроме его мечты. Заперев строптивую девчонку на пару дней в сарае, Олаф приказал выследить ярла Свейна и при первой же возможности потопить вместе с кораблём.

Но, словно издеваясь, непокорный ярл умудрился вырваться из засады и, потопив три корабля бриттов, уйти в открытое море. После этого следы его терялись на бескрайних морских просторах мира. Но именно с этого началась и полоса неудач для самого Олафа Рыжего. Четыре корабля, направленных в Египет, чтобы как следует пощипать ромейский караван с зерном, вернулись ни с чем.

Ромеи, будто угадав намерения четырёх капитанов, так усилили охрану, что им пришлось отказаться от нападения. Рыжему нужно было зерно, а не глупая гибель ярлов. Следующим ударом стало известие об убийстве бриттского короля, с которым Рыжий уже сговорился о свадьбе. Ему кровь из носу нужны были королевская корона и родство с любым из этих властителей игрушечных королевств.

Только так он мог с полным правом назваться императором и объявить всем о создании новой империи. Проклиная всё на свете, Олаф лично помчался в королевство своего несостоявшегося зятя и услышал, что нападавшие были его соплеменниками. Это мог сделать только один человек. Ярл по имени Свейн Акулий зуб.

Ещё большим ударом для Олафа оказалось то, что его будущий зять, как выяснилось, давно уже был женат и даже имел детей от этого брака. Каким образом он собирался жениться снова, Олаф так и не понял, да по большому счёту не особо-то и интересовался. Теперь ему предстояло начинать всё сначала. Проклиная своих упрямых соплеменников, бриттских королей и собственную судьбу, Рыжий носился по всему Северному морю, мечтая найти виновника своих бед, но тот словно в воду канул.

В этой суете до него даже не сразу дошло, что в конце зимы несколько ярлов потихоньку вывели свои корабли из его фьорда и бесшумно скрылись в тумане, прихватив с собой чад и домочадцев. Его личному рабу, греку по имени Никодим, пришлось трижды повторить это известие, прежде чем Рыжий понял, что от него начали уходить ярлы. В замешательстве покосившись на толмача, книгочея и советника в одном лице, он смог только хрюкнуть:

— Что, совсем ушли?

— Совсем, — склонившись в глубоком поклоне, ответил раб.

Только он осмеливался приносить Рыжему плохие вести, не рискуя быть зарубленным. Сам Олаф понятия не имел о грамоте и просто вынужден был держать этого грамотея при себе. Никому другому он не доверял, заранее подозревая любого грамотея в измене. Чем больше становилась его власть, тем сильнее разрасталась в нём уверенность, что все вокруг желают его смерти.

Столкнись он с Вадимом, и тот с ходу поставил бы Рыжему Олафу простой и вполне узнаваемый для всех рвущихся к власти диагноз: комплекс Наполеона, усиленный паранойей и манией преследования. Но сам Олаф не думал о таких мелочах. Его мечта, его империя, всё то, что он создавал с таким старанием, разваливалось на глазах.

Чтобы хоть как-то переломить ситуацию, он задумал ещё одну масштабную операцию. С наступлением весны, в герцогстве Нормандия собиралась самая большая ярмарка на северо-западе. Именно туда он и собирался направить всю мощь собранных в один кулак кораблей. Это должна была быть самая большая добыча во всей истории Нордхейма. И только так он сможет доказать всем этим глупцам, что удача любит решительных и сильных.

Ему надоело слышать, как шепчутся по углам эти трусливые глупцы, вполголоса обсуждая то, чего просто нет. Среди ярлов давно уже бродят слухи, что боги против императора Нордхейма, и всё, за что он берётся, идёт через пень-колоду. Пора было положить этому конец.

Разговор с ярлом Сигурдом подействовал на Свейна словно допинг. Выйдя их харчевни, он решительно двинулся в сторону бухты. Удивлённо покосившись на широкую спину ярла, Вадим молча подтолкнул стоявшего рядом кормчего и, глазами указав ему на капитана, двинулся следом. Выйдя на берег, Свейн внимательно осмотрелся и, удовлетворённо кивнув, не спеша двинулся в сторону поля, где уже устанавливали фургоны и палатки.

Догнав капитана, Вадим подстроился под его шаг и тихо спросил:

— Что ты пытался там высмотреть?

— Сигурд пришёл сюда только с одним кораблём. Для торговли этого мало, для нападения тоже. Денег на покупки у него нет, он сам это признал. Так зачем тогда он пришёл?

— Он мог сделать, как мы. Оставить другие корабли в стороне, — ответил Вадим.

— Зачем? — не унимался Свейн.

— Ну, например, чтобы не пугать купцов. А сам-то как думаешь? — насторожился Вадим.

— Я думаю, он пришёл сюда, чтобы посмотреть, как много купцов собралось. Похоже, Рыжий решил нарушить ещё одно старое правило.

— Какое именно? — спросил Вадим, лихорадочно проигрывая варианты развития событий.

— Мы никогда не нападали на такие ярмарки. Во время торговли действует большое перемирие. Сам понимаешь, никто не захочет иметь с нами дела, если кто-то из воинов Нордхейма нарушит это правило.

— И что будем делать? — протянул Вадим.

— Пока не знаю. А ты что предлагаешь?

— Лучше всего было бы повторить то, что мы сделали в Египте. Знать бы ещё, сколько кораблей он собирается направить сюда и когда он планирует напасть?

— Да кто ж тебе скажет? — развёл руками Свейн. — Хотя нападёт он, я думаю, в конце ярмарки. Когда все купцы уже распродадут свои товары и получат на руки звонкую монету. Сам понимаешь, деньги лучше кучи товаров.

— Значит, несколько дней у нас в запасе есть? — задумчиво спросил Вадим.

— Точнее, две седмицы, считая от завтрашнего дня. Думаю, нападёт он дней через десять. Все уже как следует расторгуются, но ещё не разъедутся. Так что это будет самое правильное.

— Хорошо. Тогда нам придётся поторопиться.

— Зачем?

— Затем, что, продав нашу добычу, мы расскажем покупателям о возможном нападении и особо подчеркнём, что не имеем к этому отношения и хотим как можно быстрее уйти, чтобы нас не считали такими же клятвопреступниками. Мы честные бандиты и нападаем только на отдельно идущих купцов, как это бывало испокон веков.

— И что это нам даст? — задумался Свейн.

— То, что купцы начнут гонять свою охрану, потребуют защиты у герцога, или просто уйдут отсюда раньше времени. В любом случае это хоть как-то сорвёт планы Рыжего, что сыграет нам на руку. Не забывай, у нас есть дело, и мы должны использовать любую возможность, чтобы досадить ему.

— А почему ты решил, что тебе поверят? — криво усмехнулся Свейн.

— Главное не в том, поверят они или нет, а в том, что они услышат. Слухи, друг мой. Наше оружие это слухи.

— Ты только самого себя не перемудри, — с грустной усмешкой ответил Свейн, направляясь к их баркам.

Товары, привезённые командой Свейна, разошлись как горячие пирожки. За три дня трюмы обеих барок были выметены под метёлку. Ещё через день продали и сами барки. Свейн назначил отход с ярмарки на следующий день, и в тот же вечер Вадим, прогуливаясь по рядам, вдруг наткнулся на странно знакомый фургон.

Остановившись, он несколько минут внимательно рассматривал это огромное сооружение, но когда в окошке мелькнуло знакомое лицо, все сомнения отпали сами собой. Шагнув к фургону, Вадим быстро зачерпнул рукой горсть придорожной пыли и, подойдя к окошку, спросил:

— Сколько стоит взвесить горсть песка, почтеннейший?

Сидевший у весов меняла удивлённо вскинул глаза и расплылся в улыбке:

— Сокол среди воронов. Рад видеть тебя живым и здоровым, юноша. Проходи сюда, выпьем вина и обсудим новости.

Судя по тону, меняла действительно был рад его видеть. Что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, сколько денег принесло ему их знакомство. Шагнув в фургон, Вадим кивком поздоровался с помощниками менялы и огляделся. Здесь всё было так, как и в тот памятный день. Сев за стол, меняла собственноручно разлил по бокалам вино и, подняв свой, с улыбкой произнёс:

— Позволь мне выпить за то, чтобы судьба и дальше хранила тебя от всяких опасностей.

— Благодарю тебя, почтеннейший, — кивнул Вадим. — Позволь и мне пожелать тебе удачи в делах и крепкого здоровья, чтобы вырастить сына достойным человеком.

Склонив голову в глубоком поклоне, меняла пригубил бокал и, поставив его на стол, спросил:

— Вы приехали сюда торговать или снова кого-то ищете?

— Мы продали всё, что привезли сюда. И, скажу тебе откровенно, я рад, что наткнулся на твой фургон. Как ты знаешь, мы всегда стараемся придерживаться установленных правил, и не нападаем там, где этого нельзя делать. Но есть люди, которые готовы нарушить эти правила.

— Ты хочешь меня о чём-то предупредить? — насторожился меняла.

Бросив быстрый взгляд на помощников и охранников, Вадим приложил к губам указательный палец и, понизив голос, продолжил:

— Мой капитан случайно узнал, что на эту ярмарку готовится нападение. Ты отнёсся ко мне не как к случайному посетителю, и я хочу отплатить тебе тем же. Через пять дней, считая от завтрашнего, тебе лучше уехать отсюда. Я не знаю, когда точно будет совершено нападение и будет ли оно вообще, но очень хочу, чтобы ты поостерёгся. Не нужно лишний раз дразнить смерть.

— Здесь есть несколько моих старых приятелей, и я надеюсь оказать им услугу, сообщив о твоём предупреждении. Ты позволишь мне сделать это?

— Я не могу запретить тебе помогать друзьям, но прошу, будь осторожен. Вся беда в том, что это всего лишь домыслы.

— В нашем деле часто домыслы бывают самым точным, что можно узнать, — улыбнулся меняла. — Так ты не против, если я сообщу своим друзьям о нашем разговоре?

— Только если вы скажете, что эту весть вы узнали от северных варваров. Поймите, почтеннейший, своим нападением эти отбросы всех поставят в трудное положение. Мы просто не сможем торговать.

— Понимаю. Как говорится, в каждом стаде найдётся паршивая овца, — кивнул меняла.

— Вот именно, — улыбнулся Вадим, поднимая бокал.

Его план начинал претворяться в жизнь. У менялы найдётся не меньше дюжины друзей, которых он захочет предупредить, а у тех, соответственно, найдётся друзей не меньше. Если вспомнить правило геометрической прогрессии, то весть облетит ярмарку дня за три. В общем, всё должно получиться. Неважно, как решат поступить купцы. Оставят торговлю и бросятся наутёк или дружно направятся к герцогу и потребуют защиты. Главное, что планы Рыжего снова сорвутся.

Поговорив с менялой ещё немного, Вадим попрощался и покинул фургон. Вернувшись на постоялый двор, где северяне остановились на ночь, Вадим нашёл Свейна и, сев рядом с ним за стол, тихо сказал:

— Я запустил слух. Теперь нам пора уходить отсюда.

— Завтра и уйдём, — пожал плечами ярл. — А как ты умудрился слух-то запустить?

— Случайно наткнулся на одного нашего знакомого. Менялу, у которого мы сменили серебро на золото. Так что, можно сказать, нам очень повезло, он сразу поверил мне и готов рассказать об этом своим друзьям.

— Ну, значит, на рассвете в путь, — усмехнулся Свейн, залпом допивая вино.

— Ты чего такой мрачный, капитан? — насторожился Вадим.

— Надоело всё. Другие в моём возрасте уже внуков нянчат и за треллами присматривают, а я всё по морям болтаюсь, словно дерьмо в омуте.

— Не спеши помирать, старина. Придёт время, и ты будешь внуков нянчить. Вот сковырнём Рыжего со стула, который случайно троном называется, и домом займёмся.

— Твои слова, да Тору в уши, — усмехнулся Свейн.

Небрежно швырнув на стол несколько медяков, Свейн поднялся и молча вышел из зала. Проводив его задумчивым взглядом, Вадим жестом подозвал к себе служанку и, приказав ей подать вина, принялся обдумывать услышанное. По всему выходило, что этот отчаянный, сильный, жёсткий порой до жестокости воин страдает, не имея возможности жить в собственном доме, со своей семьёй.

Глотнув местной кислятины, Вадим скривился и, покосившись на кожаную кружку, с усмешкой подумал: «Сейчас бы водочки холодной, да под селёдочку с чёрным хлебушком. Вот уж точно говорят: „сермяжность, её и колом не вышибешь. Кому-то фуагра, а кому-то черняги кусок подавай“».

Занятый своими мыслями, Вадим не заметил, как в зал вошли четверо индивидов не самого благонадёжного вида и, присев за соседний стол, начали осторожно присматриваться к посетителям. Секира привычно оттягивала пояс Вадима, но пришедшие, очевидно, понадеялись на количественное превосходство. Осмотревшись, все четверо дружно поднялись и, обступив стол, за которым сидел Вадим, приступили к делу.

— Эй ты, положи кошелёк на стол и проваливай, если жить хочешь, — прошипел один из парней.

Удивлённо покосившись на чужаков, Вадим усмехнулся:

— В моём кошельке всего несколько медяков. Не стоит рисковать жизнями ради такой жалкой добычи.

— Хватит врать. Ты сидел в фургоне менялы. Так бывает, только если у человека есть что-то серьёзное, — быстро ответил один из парней.

— Дурак. Я этого менялу давно уже знаю. Выпили вина, обменялись новостями и разошлись. Впрочем, если не веришь, смотри сам.

Вадим швырнул кошелёк на стол. У него не было никакого желания ввязываться в драку. День был слишком длинным и насыщенным. Схватив кошелёк, бандит быстро распустил завязки и, сунув туда нос, разочарованно протянул:

— Проклятье, здесь и вправду только медь.

— Я же говорил, — пожал плечами Вадим.

— Вставай и вытряхивай из пояса всё, что есть, — зло оскалился другой парень.

Понимая, что они не отвяжутся, Вадим медленно встал, сдвинув табурет в сторону нападавших. Его действие было рассчитано на инстинкт, и парни не подкачали, отпрянули в сторону, опасаясь получить табуретом по коленям. Одновременно с этим отодвинулся и сам Вадим, выбираясь на открытое пространство.

Делая вид, что собирается лезть в пояс, он положил руки на пряжку и, ещё раз осмотревшись, одним плавным движением выхватил секиру. Не ожидавшие такой наглости бандиты шарахнулись в стороны, хватаясь за кинжалы, но было уже поздно. Ощутив в руках привычную тяжесть оружия, Вадим вдруг испустил вой полярного волка и ринулся в атаку.

Резкий взмах справа налево, наискосок, через грудь — и ближайший бандит захлебнулся булькающим хрипом, рухнув на заплёванный пол. Быстрый полуоборот в сторону — и другой бандит зашёлся криком, зажимая окровавленную культю, оставшуюся от руки, только что сжимавшей кинжал. Разворот вокруг своей оси — и голова третьего нападавшего с глухим стуком покатилась к стойке.

Четвертый бандит, растерянно оглядевшись по сторонам, вдруг испуганно икнул и, выронив кинжал, грохнулся в обморок. Всё произошло в считаные секунды. Так быстро, что сидевшие в зале не успели ничего понять. Только когда неожиданно обмякшее тело последнего оставшегося в живых бандита с грохотом рухнуло на пол, выпивохи очнулись и, дружно вскочив, шарахнулись в стороны от замершего с оружием в руках воина.

Но вой полярного волка не прозвучал даром. Входная дверь с треском распахнулась, и в зале сразу стало тесно от кучи вооружённых варваров. Первым в зал влетел Рольф, едва не снеся дверь с петель. Увидев два трупа, одного инвалида и лежащего без сознания дурака, гигант опустил секиру и, недоуменно почесав в затылке, проворчал:

— Ты чего тут устроил, Валдин?

— Эти дураки ограбить меня решили, — сообщил Вадим, вытирая лезвие секиры.

— А орать-то зачем? — возмутился Рольф. — Сам отлично справился, зачем же тогда нас звал?

— Не звал я вас. Так просто заорал. Ну, вроде боевого клича, — смутился Вадим.

— Кричал бы уж тогда как все, Один, — усмехнулся Рольф.

— Да как-то не до того было, — пожал плечами Вадим, быстро обыскивая тела.

К его удивлению, бандиты оказались ребятами совсем не бедными. В их кошельках нашлось в общей сложности полсотни золотых, горсть серебра и очень красивая золотая брошка, отделанная россыпью камней. Ко всему прочему кинжалы двух бандитов оказались отличного качества. Собрав всё добытое, Вадим хлопнул сомлевшего бандита по физиономии, приводя в чувство, и, дождавшись, когда тот откроет глаза, приказал:

— Вставай и пошли.

— Куда? — испуганно спросил бандит, судорожно сглатывая пересохшим горлом.

— На улицу. Хватит тут грязь разводить, — ответил Вадим, хищно оскалившись.

Вместо ответа парень испуганно взвизгнул и снова грохнулся в обморок. Стоявшие сплошной стеной северяне разразились громогласным хохотом, наблюдая за незадачливым грабителем. Неожиданно из угла послышались страдальческий стон и какая-то возня. Вспомнив, что один из бандитов жив, Вадим моментально развернулся и, шагнув туда, за шиворот выволок на свет калеку.

— А с этим что делать будешь? — с явным интересом спросил Рольф.

— Добью, чтоб не мучился, — фыркнул Вадим, встряхивая бандита.

— Пощади, — неожиданно взмолился тот. — Ты и так искалечил меня. Оставь мне жизнь, умоляю.

— А ты щадил тех, кого грабил? — с неожиданной злостью спросил Вадим. — Сколько крови невинных на твоём кинжале?

— Я… мне… мы, — заблеял бандит, но Вадим не дал ему договорить.

Выхватив кинжал, он одним резким движением всадил клинок ему в грудь. Захрипев, бандит медленно осел на пол. Весело посмеивающиеся северяне дружно замолчали, недоумённо уставившись на Вадима. Вырвав кинжал из раны, он шагнул к валявшемуся в беспамятстве бандиту и, недолго думая, одним ударом прирезал его.

— Зачем? — спросил Юрген.

— Всегда презирал тех, кто грабит беззащитных, — огрызнулся Вадим.

Вытерев кинжал об одежду убитого, он сунул его в ножны и, швырнув хозяину постоялого двора, испуганно замершему у стойки, пару серебряных монет, приказал:

— Позаботься о телах. Пошли спать, парни. Утром у нас долгий путь.

Всё так же молча северяне дружно развернулись и вышли из зала. Как оказалось, Свейн в целях экономии и привычки попросту арендовал у хозяина сеновал. Добравшись до своего места, Вадим завернулся в плащ и улёгся на сноп душистого сена, намереваясь как следует выспаться, но рядом с ним вдруг вырос Рольф.

Присев на сноп, гигант задумчиво погладил мозолистой ладонью лезвие своей секиры и спросил:

— Скажи, Валдин, зачем ты убил тех парней?

— Они напали на меня, — нехотя проворчал Вадим.

Он и сам не понимал причины этой внезапной жестокости. Но сделанного не воротишь. Устало посмотрев на Рольфа, он снова пожал плечами и, смущённо улыбнувшись, добавил:

— Я и вправду всегда презирал всяких воров и грабителей. Только и умеют, что отнимать у тех, кто всю жизнь горб гнёт. А тут четверо, да ещё так нагло. Вытряхивай всё из пояса, если жить хочешь. Вот я и озверел немного.

— Ничего себе немного. Четверых в лапшу порубил, да ещё своим воем нас всех на ноги поднял.

— Я же говорил, разозлился сильно, вот и проорал первое, что на язык пришло. В общем, чтоб знали, с кем дело имеют.

— Ладно. Давай тогда спать, — удовлетворённо кивнул гигант, тяжело поднимаясь на ноги.

Так и не сообразив, что опять сделал не так, Вадим уснул. Ему показалось, что он только успел сомкнуть глаза, как его снова разбудили. Недовольно покосившись на трясущего его за плечо Рольфа, Вадим вздохнул и, нехотя сев, мрачно спросил:

— Какого хрена тебе от меня надо?

— Вставай, нам пора уходить, — тихо прогудел гигант.

— Даже не позавтракав? — с интересом спросил Вадим.

Его насторожили сразу два факта: то, что гигант старался говорить тихо, и то, что им предстояло уходить так быстро и незаметно. Внимательно посмотрев на Рольфа, он недоумённо хмыкнул и, подумав, так же тихо спросил:

— Что происходит, брат? Почему ты сдерживаешь голос?

— Нам придётся идти пешком. Свейн не хочет, чтобы кто-то увязался за нами и узнал, где стоит наша «Акула», — пояснил Рольф.

— А что насчёт тех, кто решит, что уйдя потихоньку, мы спешим сообщить другим о том, что узнали? — ехидно спросил Вадим.

— Так. Вон за той дверью стоит ярл, который приказал мне поднять всех. Пойди и спроси об этом у него, — быстренько перевёл стрелки гигант, тыча огромным пальцем в сторону выхода.

Кивнув, Вадим нехотя слез со своего ложа и, сунув секиру на место, зашагал к выходу. Свейн, расхаживая у входа, старательно спорил с кормчим. Сложив руки на груди, Юрген медленно поворачивался ему вслед, отвечая на его вопросы. Немного понаблюдав за всем этим, Вадим решительно шагнул вперёд, встав на пути капитана:

— С чего такая спешка, брат?

— Не хочу, чтобы кто-то из прихвостней Рыжего узнал, где стоит моя «Акула», — задумчиво ответил Свейн, отмахиваясь от него, словно от мухи.

Но Вадим не был настроен так просто уступать. Помолчав, он сделал глубокий вдох и, сложив руки на поясе, ответил:

— Нам проще устроить засаду на дороге, чем возбуждать любопытство других. Пойми, мы должны сделать всё, чтобы купцы не считали нас одними из тех, кто нападёт на ярмарку.

— Вот и я ему то же самое говорю, — кивнул Юрген.

— А я думал, ты здесь просто флюгер изображаешь, — огрызнулся Вадим. — Я предлагаю сделать так. Сейчас мы все вместе позавтракаем, а потом не спеша направимся из города. Но пойдём мы не в сторону бухты, а вглубь суши. Но как только войдём в лес, свернём в нужную нам сторону.

— Зачем? — не понял Свейн.

— Пусть купцы думают, что мы отправились покупать то, чего не нашли здесь. Верховых лошадей, например. Нужно сделать так, чтобы все считали, что у нас нет корабля.

— Парень дело говорит, брат. Все решат, что мы ушли по земле, а мы вернёмся к морю, — с улыбкой добавил Юрген.

— Опять задержки, — скривился Свейн.

— Ты торопишься вернуться на «Акулу», брат. Я тоже. Но это не значит, что мы должны забывать обо всём на свете, — решительно ответил Юрген.

— Ладно, — нехотя согласился ярл. — Тогда пошли искать харчевню, в которой уже хоть что-то приготовили.

Как только из сеновала вышли последние воины, Свейн молча развернулся и широким шагом зашагал в сторону дороги, где стояла самая большая на ярмарке харчевня. Сонные подавальщики вынесли из кухни подогретые лепёшки, вчерашнее жаркое и кувшины с вином. Как следует заправившись, северяне дружно вышли на улицу и решительно направились в сторону темнеющего на холме леса.

Проводив эту беспокойную компанию долгим удивлённым взглядом, хозяин харчевни без особых раздумий вернулся к своим делам. В той стороне, куда ушли варвары, ничего кроме герцогских охотничьих угодий не было. Но его уже не волновало, куда отправились эти люди. Ушли — и ладно. Чем дальше эти варвары уйдут, тем спокойнее будет ему.

Шагая по едва просохшей после зимы дороге, Вадим вернулся к своим размышлениям, продолжая прокручивать в голове все этапы прошедшей операции. Вполне возможно, что он что-то упустил, но теперь этого не исправишь. Вообще, если как следует разобраться, вся эта история с самого начала была сплошной авантюрой.

Слишком много было в ней неизвестных величин. Начиная от самого нападения и заканчивая тем, к какому мнению придут те, кто ему подвергся. Плюнув на все возникшие сложности, Вадим прибавил шагу. Он вдруг поймал себя на мысли, что не просто торопится, а очень хочет побыстрее оказаться на борту «Синей акулы».

Как ни смешно это звучало, но он действительно соскучился по кораблю, как по живому существу. Выбравшись на гребень холма, воины вошли в лес, и Вадим, оглянувшись, с удовлетворением убедился, что за ними никто не увязался. Пройдя по кромке леса вдоль хребта, северяне свернули к побережью и углубились в лес.

Им предстоял двухдневный переход до бухты, где стоял драккар. Сделав только одну остановку, на ночь, к концу второго дня они вышли к бухте и, увидев знакомые очертания корабля, разразились радостными криками. Вскоре, поднявшись на борт, они разошлись по своим местам. Свейн и Юрген тут же принялись осматривать корабль и терроризировать остававшихся на борту парней, требуя отчёта о делах.

Убедившись, что с кораблём всё в порядке, они заметно успокоились и тут же сцепились в очередном споре, решая, куда отправляться теперь. Внимательно слушая их спор, Вадим пытался решить для себя тот же самый вопрос: куда идти дальше? Увидев, что дело вот-вот дойдёт до драки, он окликнул Рольфа и, подойдя к спорщикам, решительно рявкнул в лучшем стиле армейского сержанта:

— А ну заткнулись оба!

Не ожидавшие такого вопля воины дружно замолчали, втянув от неожиданности головы в плечи. Растерянно покосившись на Вадима, кормчий развёл руками, задавая вполне закономерный вопрос:

— Ты чего орёшь-то?

— Того, — огрызнулся Вадим. — Устроили грызню на глазах у всех. Если не можете решить, куда нам идти, так давай пока останемся здесь.

— А если корабли Рыжего появятся? Драться с такой армадой мы не сможем, — отрезал Свейн.

— Закидаем горшками с «греческим огнём» и сожжём, — решительно ответил Вадим.

— Ты не хочешь уходить отсюда? — неожиданно насторожился Юрген.

— Если честно, то да. Очень хочу посмотреть, что получится из всей нашей затеи, — усмехнулся Вадим.

— Ну, по правде говоря, мне и самому это интересно, — усмехнулся кормчий. — Но стоять здесь без дела мы тоже не можем. Сам знаешь, лето весь год кормит.

— Значит, нам нужно выбрать дорогу, которая не уведёт нас слишком далеко от этого берега. Пойми, Свейн, мы должны первыми узнать, что получилось, чтобы добавить к своим рассказам ещё один случай неудачи Рыжего.

— Тогда нам придётся идти через наше море, снова в земли россов. Возьмём у самоедов моржовую кость, пушнину, воск, пеньку и вернёмся сюда. После ярмарки многие купцы приходят в ту бухту и продолжают торговать, — почесав в затылке, проворчал ярл.

Удовлетворённо кивнув, кормчий заговорщицки подмигнул Вадиму и шагнул к своему веслу. Заметивший его подмигивание Рольф неожиданно ухватил Вадима за плечо, одним рывком развернул к себе и угрюмо спросил:

— Вы чего задумали, умники?

— Совсем озверел? — возмутился Вадим, резким движением плеча скидывая его руку.

— Отвечай, что вы задумали? — взревел гигант.

— Отвяжись, чучело. Сам же всё слышал, — отмахнулся Вадим.

Но Рольф, вместо того чтобы включить мозги, включил мускулы. Выставив перед собой огромные ладони, гигант стремительно шагнул к Вадиму, пытаясь ухватить его за грудки. Понимая, что, оказавшись в его лапах, он разом потеряет все свои и без того небольшие преимущества, Вадим одним плавным, круговым движением закрутил его предплечья и, перехватив пальцы, вывернул их в обратную сторону, одновременно разворачиваясь и опускаясь на правое колено.

Не ожидавший такого коварства гигант споткнулся о присевшего Вадима и, не удержавшись на ногах, начал медленно заваливаться вперёд, следуя за своими вывернутыми пальцами. В последний момент Вадим увидел, что Рольф падает не куда-нибудь, а прямо за борт. Со стороны это было, можно сказать, величественное зрелище.

Огромный северянин заваливался, словно подрубленный дуб. Медленно, величественно и тяжеловесно. Налетев на борт, Рольф нелепо взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но огромные плечи перевесили, и он с громким плеском рухнул в воду. Брызги взлетели выше палубы корабля. Вадим перегнулся через борт и, убедившись, что с гигантом всё в порядке, громко сказал:

— Остынь, приятель. Этот корабль нужен мне так же, как и тебе.

Отдуваясь и фыркая, словно морж, гигант доплыл до корабля и, взобравшись на борт по сброшенной верёвке, спросил:

— Как ты это сделал?

— Что именно? — с улыбкой спросил Вадим.

— Как ты сбросил меня за борт?

— Один из тех приёмов, что ты не захотел учить, — пожал плечами Вадим. — Лучше объясни, с чего ты вдруг начал на меня с кулаками бросаться?

— А чего вы с Юргеном переглядываетесь и перемигиваетесь? Сразу ясно, что опять что-то задумали, — набычившись, ответил гигант.

Но в его исполнении это прозвучало так по-детски, что Вадим, не выдержав, расхохотался. Растерянно переводя взгляд с Рольфа на Вадима, кормчий удивлённо развёл руками:

— Вы совсем ума лишились? С чего вдруг драться вздумали?

— Да вот, наш малышок решил, что мы с тобой что-то против Свейна задумали, — усмехнулся Вадим.

Посмотрев на Рольфа как на сумасшедшего, кормчий шагнул к гиганту и, положив ладонь на рукоять кинжала, с угрозой в голосе прошипел:

— Чего ты там решил, сынок?

В своей бестолковой жизни Вадим повидал многое, но увидеть, как огромный, неимоверно сильный молодой мужчина испуганно пятится от крепкого, жилистого, но уже почти совсем седого мужика, ему ещё не приходилось. Сообразив, что подумал явную глупость, Рольф выставил перед собой голые ладони и, чуть заикаясь, пробормотал:

— Прости, Юрген. Я и вправду сам не понял, что сказал.

— Запомни, бык дурной, этот корабль вся моя жизнь, и капитаном на нём мой побратим. Ещё раз вякнешь что-нибудь такое, своими руками тебе уши отрежу, — прорычал Юрген, сделав ещё один шаг вперёд.

— Прости, кормчий, сам не знаю, что на меня нашло, — ответил Рольф, покаянно опустив голову.

— Оставь его, брат. Он ведь как лучше хотел, — с улыбкой сказал Вадим, подходя к Юргену и опуская ему руку на плечо.

— Смотри у меня, — проворчал тот, остывая.

Когда кормчий отошёл подальше, Вадим повернулся к гиганту и, дождавшись, когда он скинет мокрую одежду, удивлённо спросил:

— Я и вправду не понял, с чего ты вдруг на меня бросился. Знаешь ведь, что ничего плохого я вам даже в пьяном сне не пожелаю.

— Да я и сам не понял, с чего вдруг завёлся. Смотрю, кормчий с ярлом спорят, потом ты вмешался, да ещё так дело повернул, что они оба довольны остались. А я ничего толком не понял. Вот и разозлился.

— Ну, так если не понял, спросить надо было, а не в драку лезть, — усмехнулся Вадим, выразительно постучав себя пальцем по лбу. — А вообще, я тебя не понимаю. То ты меня побратимом называешь, а то в какой-то хрени подозреваешь. Что с тобой, брат?

Присев рядом с ним на банку, Вадим выжидательно наблюдал, как гигант забавно морщит лоб, пытаясь правильно подобрать слова. Наконец, собравшись с духом, он заговорил:

— Понимаешь, я давно за тобой слежу. Точнее, Свейн приказал мне присматривать за тобой, когда узнал, что ты настоящий книгочей. Для любого ярла большая удача, если в его команде есть такой человек. Я всё это время наблюдал за тобой и вдруг понял, что совсем тебя не понимаю.

— Что именно ты хочешь понять? — устало спросил Вадим. — То, что ты за мной присматриваешь, я давно уже знаю, так что ничего нового ты не сказал. А вот про то, что ты меня понять не можешь, я не знал. Так что ты понять хочешь?

— Не знаю. Тебя, наверное, — пожал плечами гигант.

— Трудное это дело, брат, — усмехнулся Вадим. — Я и сам себя не всегда понимаю. А по поводу советов, так ты ничего не придумывай. Сам понимаешь, не посоветовавшись, эти двое решения не примут. А без вас, в одиночку, я просто пропаду.

Поднявшись, он медленно побрёл в сторону своего места. Вспышка Рольфа стала для Вадима чем-то сродни предательству. Он вдруг очень остро почувствовал себя посторонним на этом корабле. Присев на банку, Вадим опёрся локтем о борт и невидящим взглядом уставился в открытое море.

Снова заспорившие о чём-то командиры не заметили его размолвки с гигантом. Сам Рольф, переодевшись в сухое, потерянно бродил вдоль борта, через который так лихо перелетел, пытаясь понять, как именно это произошло. Он даже попытался восстановить картину драки, вытягивая руки и выворачивая их так, как это делал Вадим.

Убедившись, что ничего не понимает, гигант решительным шагом направился к Вадиму. Услышав рядом с банкой тяжёлые шаги, Вадим оглянулся и, увидев Рольфа, вздохнул:

— Чего тебе?

— Покажи ещё раз, как ты перебросил меня, — решительно потребовал тот.

— Потом, — отмахнулся Вадим, не имея никакого желания обучать этого буяна рукопашному бою.

— Да ладно тебе. Трудно, что ли? — продолжал настаивать Рольф.

— Нет у меня настроения сейчас этим заниматься.

— Да что с тобой такое? — зарычал Рольф. — Тебе трудно показать, что делал?

— Не ори, — вяло огрызнулся Вадим. — Нет у меня ни желания, ни настроения тебе что-то показывать.

Услышав рёв расстроенного гиганта, Юрген быстро оглянулся и, подтолкнув локтем Свейна, двинулся в их сторону.

— Чего опять спорите? — спросил он, подозрительно поглядывая на Рольфа.

— Да вон, прошу его показать, как он меня за борт выкинул, а он упирается, — возмущённо ответил Рольф, тыча пальцем в Вадима. — Насупился, как сыч, и сидит, словно на весь свет обижен.

— Ну, на весь не на весь, а ты его обидел, когда в драку полез, — усмехнулся в ответ кормчий.

— Чем это? — не понял гигант.

— Оставь его, Юрген. Парень просто высказал то, что думают все. Для вас я всегда был чужаком. Найдёныш, подобранный на берегу. Наверное, мне и вправду лучше уйти, чтобы не давать лишнего повода для ненужных мыслей, — сказал с глубоким вздохом Вадим, медленно поднимаясь на ноги.

— Ты совсем ума лишился?! — возмущённо завопили Свейн и кормчий в один голос.

— Наоборот. С головой у меня всё в порядке. Просто я не хочу, чтобы в один прекрасный день твои парни вдруг показали мне на дверь. Лучше я уйду сам.

— Никуда ты не пойдёшь, — зарычал Свейн, упирая кулаки в бёдра и насупившись так, что даже борода встала торчком. — Первый раз за столько лет нам наконец повезло, и среди рубак появился настоящий книгочей, и ты вдруг заявляешь, что уходишь? Не бывать тому.

— А что мне остаётся делать, если тот, кто называет побратимом, вдруг решает, что я вас обмануть хочу? — с грустной улыбкой развёл руками Вадим.

— Так ты чего, Валдин, из-за меня, что ли, уйти решил? — опешил Рольф.

— А из-за кого? — резко обернувшись к нему, рявкнул Юрген. — Совсем мозги пропил? Нашёл на кого с такими словами бросаться.

— Прости, брат. Я, правда, не знаю, с чего вдруг взбесился, — смутился гигант. — Не хотел я тебя обижать. Прости. А по поводу того, что побратимом тебя при чужом ярле назвал, так я и вправду готов с тобой побрататься. Веришь?

В вопросе гиганта было столько скрытой надежды, что Вадим невольно улыбнулся. Этот здоровяк действительно был простым и непосредственным, словно ребёнок. Помолчав, Вадим задумчиво посмотрел на него и, чуть усмехнувшись, спросил:

— А если побратаемся, верить мне без всяких объяснений будешь?

— А почему без объяснений? — тут же спросил Рольф.

— Потому, что иногда не всё можно объяснить, или потому, что на это может не оказаться времени, — вздохнул Вадим.

— Буду, — решительно кивнул гигант и с такой силой мотнул своей кудлатой башкой, что со стороны казалось, что он собрался боднуть собеседника лбом.

— Значит, тогда побратаемся, — рассмеялся Вадим.

— А как за борт меня скинул, покажешь? — тут же вцепился в него Рольф.

— Решил ещё раз окунуться? — рассмеялся Вадим.

Убедившись, что мир восстановлен, кормчий задумчиво почесал в затылке и с усмешкой проворчал:

— Вы бы, ребята, определились уже, будете друг другу морды бить или брататься.

— Брататься, — дружно ответили воины в один голос.

Над кораблём разнёсся громкий хохот северян. Свейн удовлетворённо кивнул и, убедившись, что мордобоя больше не будет, повернулся к кормчему и спросил:

— Мы готовы к выходу?

— Продукты в дорогу есть, но товаров кот наплакал, — сообщил Юрген.

— Что мы можем продать россам? — повернулся Свейн к Вадиму.

— Нашел кого спрашивать, — фыркнул тот в ответ, пожимая плечами.

— Пустыми пойдём, — вместо Вадима ответил Юрген. — Железо мы продали, а ничего другого им и не нужно. Сам знаешь, страна богатая, всего в достатке.

— И ладно. Пустыми быстрее дойдём, — отмахнулся ярл.

Вспомнив про деньги, Вадим жестом остановил собиравшегося уйти капитана и, нырнув под банку, достал из мешка свой кошелёк. Вытряхнув из него всё золото, он молча протянул ярлу ладонь.

— Что это? — не понял Свейн.

— Глаза разуй. Золото, конечно, — пожал плечами Вадим.

— Откуда?

— У тех бандитов забрал, что на постоялом дворе меня ограбить пытались.

— А мне оно зачем?

— Ты издеваешься надо мной? — возмутился Вадим. — Договорились же, с каждой добычи себе берём только на нужды, остальное в общую казну. Так что забирай и не морочь мне голову.

Недоуменно пожав плечами, Свейн сгрёб деньги и, качнув золото в руке, с заметным удивлением спросил:

— Себе-то чего-нибудь оставил?

— Всё серебро, что у них же нашёл, — усмехнулся Вадим.

Выход был назначен на следующий день. Ещё раз проверив корабль и припасы, кормчий дал добро на выход в открытое море. Вадим узнал, что так бывало после каждой зимовки. До тех пор, пока древесина снова не наберёт достаточно воды и не разбухнет до нужного состояния. Зимние морозы выдавливали из неё всю воду.

С утренним отливом драккар вышел из бухты и, подгоняемый сильными, уверенными гребками воинов, устремился к норвежскому морю. Пользуясь хорошим знанием географии и собственной памятью, Вадим старался называть места, в которых они бывали, теми названиями, которые существовали в его времени. Так было проще ему самому.

Создавалась иллюзия возвращения в своё время. С момента выхода в море Свейн загнал глазастого Свена в «воронье гнездо» на мачте, приказав внимательно следить за каждым парусом на горизонте. Понимая, что он совершенно прав, Вадим даже не подумал влезать со своими советами. Нарваться на армаду кораблей, имеющих чёткий приказ уничтожить опального ярла, никому не хотелось.

Дважды молодой воин подавал сигнал, что видит парус, и Юрген быстро уводил драккар под прикрытие скал. На шестой день плавания кормчий указал рукой куда-то в сторону и громко сказал:

— Ютландия. Скоро пойдём мимо наших берегов.

— Не нарваться бы на Рыжего с его сворой, — вздохнул Свейн.

— Тор не выдаст — свинья не съест, — усмехнулся Рольф.

— Такая свинья, как Рыжий, всё сожрёт, — фыркнул в ответ Свейн.

Ответом на его реплику послужил громкий гогот полусотни лужёных глоток. Они успели добраться до северной оконечности Норвегии и уже вошли в Баренцево море, когда Свен, случайно оглянувшись, громко крикнул:

— За нами два корабля, капитан.

— Что за паруса? — моментально вскинулся Свейн.

— Наши. Цветов пока не вижу.

— Погоня? — задумчиво спросил Свейн у Юргена.

Тот молча пожал плечами в ответ.

— А может, этот тот ярл, с которым ты в харчевне говорил? — спросил Вадим.

— Сигурд Леворукий? — удивлённо переспросил Свейн. — Он же должен был оставаться там.

— И что? Посидел, подумал и решил оставить все свои неудачи Рыжему.

— И что ты предлагаешь? — вступил в разговор Юрген.

— Мы можем где-то встать так, чтобы они проскочили мимо нас. Думаю, нам стоит зайти им в бок и посмотреть, что это за пареньки за нами увязались.

— Здесь неподалёку Варангер-фьорд расположен. Можем там засесть. Всё равно это ненадолго, — чуть подумав, ответил кормчий.

— Это точно, — жёстко усмехнулся в ответ Свейн.

Юрген подал команду, и северяне дружно навалились на вёсла. Вскоре их драккар вошёл в бухту, или, как здесь это называлось, фьорд. Поставив корабль сразу за скалой, северяне принялись ждать. Через некоторое время мимо их засады полным ходом пролетели два драккара, и Свейн, зло усмехнувшись, жестом дал команду к движению.

Воины снова навалились на вёсла, выводя корабль прямо им в бок. Увидев летящий наперерез синий драккар, воины на кораблях подняли крик. На борт ближнего корабля вскочил высокий воин и начал изо всех сил размахивать руками. Из «вороньего гнезда» раздался истошный крик Свена:

— Ярл, это Сигурд Леворукий!

Едва услышав эти слова, Юрген одним движением увёл нос корабля в сторону, избегая столкновения. Воины вёслами остановили драккар, и Свейн, перейдя к борту, громко крикнул:

— Что вы здесь делаете?

— Вас ищем, — ответил Сигурд.