Ванька-взводный

Глава 2 04:00 декретного времени, 22 июня 1941 года, казармы 125-го СП

В 04.00 Иван был разбужен начавшейся артподготовкой. Немцы били из орудий по восточной окраине города. У Ивана было десять минут, но он потратил их на бесполезные попытки созвониться хоть с кем-нибудь. Им еще на разводе вчера говорили, что возможны провокации, на которые не нужно поддаваться. В казарме отсутствовало электропитание, сигнала тревоги никто не подал, позже он узнал, что дежурный по части был убит за несколько секунд до начала войны. Сам он тоже не подал команду и не приказал открыть оружейку. Он – растерялся! Лишь вылетевшие из рам стекла заставили его оторваться от молчащих телефонов. Он выскочил в коридор, а в стену канцелярии воткнулся снаряд и грохнул разрыв. Крики раненых, вопли ужаса, толпа полуодетых красноармейцев ринулась по лестницам вниз, кто-то выпрыгивал из окон. Паника подхватила и лейтенанта, и через несколько десятков секунд он выскочил из напрочь распахнутых дверей на плац, но был сбит с ног взрывной волной крупнокалиберного снаряда и отброшен к стене казармы. Придя в себя, лейтенант перевалился через пролом в стене и пополз в сторону оружейки «чужой роты». Взрывы продолжали грохотать, и встать он даже не пытался.

Дверь в оружейную комнату была закрыта на стальной засов и амбарный замок, но рядом лежал убитый дежурный по роте с ключами в руках. Лейтенанта вырвало, когда вместе с ключами он поднял руку убитого сержанта, которая отделилась от тела. Двойной поворот ключа, засов в сторону – и Иван встал, чтобы открыть первый ящик, там стояли автоматы командиров и самозарядные винтовки. Но автоматы были без патронов. Магазины «светок» были снаряжены и один из цинков не был полным, внутри были картонные пачки. Обстрел оборвался, стали слышны гортанные крики и трели свистков. Этого хватило, чтобы лейтенант опять запаниковал и рванул из здания через плац, в сторону высоты 140 и 4. Несколько раз что-то свистнуло возле головы, но Иван только втянул глубже голову в плечи и немного запетлял. Перевалился через провал в стене и только сейчас вспомнил, что он не зарядил «светку». За спиной у него вспыхнула стрельба, где-то у домов комсостава, но туда надо было бежать опять через плац, на котором лежало множество трупов и раненых, а с первого этажа казармы уже бил незнакомый пулемет. Лейтенант дважды выстрелил в сторону мерцающего огонька, и пришлось снова драпать, так как пулемет свободно пробивал кирпичную стену забора.

От полевого аэродрома связной эскадрильи дивизии бежали техники и мотористы, вырвавшиеся из-под огня, стадный инстинкт подхватил и лейтенанта, и остановился он вместе со всеми только за Брзозовкой. Местность он знал плохо, местные названия ему ни о чем не говорили. Все напились из лесного ручейка, никто ничего не говорил, а появление мотоциклетного отряда немцев на пыльной дороге обратило всех в бегство. Но десятку человек «не повезло». Их увидели немцы, свернули с дороги и очередями сбили в «стадо». С поднятыми руками заставили выйти на дорогу и направили их в тыл, предварительно быстренько их обыскав. Где-то на юге спорадически вспыхивала перестрелка. Шел бой на вокзале. Изредка грохотали взрывы гранат у казарм Северного городка. Прошло меньше часа с момента нападения, 6-я стрелковая дивизия была разбита, разрезана на части и практически прекратила сопротивление. После пленения части авиаторов, которым немцы ничего не сделали, идти с молчаливыми техниками стало как-то не по себе. Иван от них отстал и свернул в сторону поросшего густым кустарником болота. Где находился его взвод, он не знал, вокруг никого из начальства. Где-то грохочет война, а он идет навстречу солнцу, но впереди вновь проселок и небольшая деревня. Сняв со «свет-ки» ПУ[1], лейтенант осмотрелся. Село казалось пустынным, но заходить туда он не решился: еще недавно это была Польша, языка он не знал, от слова совсем. Рывком перебежал через проселок с подбитой «эмкой» и шмыгнул в кусты.

– Стой, кто идет! – раздалось чуть слева.

Иван повернул голову и увидел дуло нагана, направленное на него.

– Свои, 125-й полк.

– Сколько вас?

– Один я.

– И куда топаешь?

– В общем направлении на восток. У вас есть другие предложения?

– Индпакет есть?

– Чего нет, того нет.

– Подойди сюда! А, Иван Иваныч!

Под кустом лежал недавний попутчик, воен-юрист первого ранга, его фамилия уже была известна Артемьеву: Крейцер Соломон Моисеевич, дивюрист.

– Здравия желаю, товарищ военюрист.

– Издеваешься? – Низ живота у юриста был залит кровью, которая широкой полосой тянулась по траве. Он кое-как себя перевязал нижним бельем, скрепив порванные осколком мышцы живота.

– В машине у водителя лопата, надо закопать вот эти документы.

Оставив «светку» возле раненого, лейтенант метнулся к машине, лопата лежала в багажнике, внутри машины еще три трупа. Его вновь стошнило, но лопату он нашел. Несколько минут возился с папкой, затем черт его дернул вытащить трупы и захоронить их, но из-за поворота выскочил мотоцикл с тремя гитлеровцами, которые огнем отсекли его от кустов. Он остановился и поднял руки. Он видел до этого, что на немцев это действует. Пистолет он давно переложил из кобуры за ремень брюк на спине под гимнастеркой. Небольшого роста унтер решил поиздеваться над огромным «Иваном», дав ему очередь под ноги и хлестко нащелкав его по щекам.

– Нихт шиссен, их капитулирен, – тихо сказал Иван, и на его глаза навернулись слезы.

Один из немцев не сводил с него ствола пулемета, второй заходил справа, а унтер стоял слева. Подошедший сильно и очень больно ударил его, и Иван свалился наземь и в голос закричал: «Нихт шиссен, их капитулирен»!

За спиной раздался голос юриста:

– Сука, умри же как человек!

Этой секундочки Ивану хватило, чтобы подсечкой сбить унтера с ног и воткнуть две пули в «амбала» и пулеметчика. Упаковав унтера, связав того его же собственным ремнем, Иван быстро провел экспресс-допрос: фельджандармерия 45-й пехотной дивизии немцев. Времени долго разговаривать не было, и лейтенант применил НР-40 по назначению.

– Что, товарищ военюрист, дальше поедем на мотоцикле?

– Из меня ездец, как из твоей бабушки футболист. Возьми вот это, запомни цифры: 9545. Уходи, лейтенант, на руку не надевай, держи в кармане. Потом наденешь, когда доберешься до спокойного места. – Он передал Ивану легкий желтый растягивающийся браслет.

– Золото?

– Нет, это не золото. Уходи!

– А как же вы?

– Стреляться я не буду, я – еврей, пуля для меня у них найдется, как и мои подарки для них. – Военюрист показал на две изготовленные «феньки» перед собой.

Перед разговором лейтенант забрал из мотоцикла пулемет, две коробки патронов и три рюкзака немцев, но трупы с дороги деть некуда, так что уходить надо как можно быстрее.

– Не по-человечески как-то, тащ юрист.

– Иди, говорю, давай отсюда!

Иван быстро перебрал и перебросал в один рюкзак все ценное, приторочил к нему коробки, надел его, забросил на плечо «светку» и на другое положил MG-34. Надел чью-то пилотку, из машины достал взамен утерянной фуражки и за пояс сунул еще до приезда немцев, козырнул военюристу и зашагал на восток. Через полчаса услышал в той стороне короткий бой и два взрыва «фенек». И такая его злость взяла на самого себя! «Размазня! Роту из-за меня положили! Могли отойти за забор и дать бой немцам! Тебя чему, дурака, учили? Ты видел, как „юрист“ себя вел? А ведь ранен и не жилец! Сам ушел, но кое-кого с собой прихватил. А ты? Требовалось залечь у колеса, а у водилы забрать гранаты».

Мы все умны задним числом, так же и Иван разбирал свои ошибки и выводил себе «неуд» за утренние события. Но наблюдение он не забывал и довольно быстро обнаружил цепочку следов, которая вела на восток. Отпечатки сапог и ботинок были наши. Присутствовали как хромачи командиров, так и яловые ботинки пехотинцев. Ориентировался он уже по немецкой карте. Однако, выскочив на пригорок перед Черни, он увидел ошибку командиров, уводящих людей на восток: из-за небольшой тучки выскочила пара истребителей и проштурмовала отходящее подразделение, и почти сразу с двух сторон появились моторизованные группы немцев. Лейтенант сбежал вниз с холма и взял иное направление для отхода, придерживаясь полоски лесов, ведущих к Мухавцу. Затем долго лежал неподалеку от шоссе на Кобрин, выжидая возможность перейти через него. Сзади грохотала артиллерия немцев. Примерно в десяти километрах западнее шел сильный бой, но на восток катились танки, бронемашины, шла немецкая пехота, ползли конные обозы. Фронт на участке 6-й дивизии был прорван, артиллерия добивала остатки войск в крепости, где он ни разу не был и никого там не знал. Ближе к вечеру обзавелся тремя бойцами бывшей 75-й ОРР, которых вывел почти в ту же точку старшина Архипов. В отличие от него, лежащего в парадной форме после патруля, они были одеты в маскировочные костюмы и штатно вооружены. Кроме штатного оружия имели и немецкое, так что вышли сюда с боями. Но пулемета у них не было. Зато были гранаты.