Глава 35 Цирк с конями

От Сингапура до Цейлона мы шли десять суток.

Такие уж здесь скорости.

Кисти рук, лицо, шея у меня загорели просто до невозможности. Как бы друг Мишка пошутил — солдатский загар.

Впрочем, наши нижние чины были связаны меньшими условностями, а кроме того генерал вне строя разрешил им заголяться до пояса. Поэтому, загар у них покрывал гораздо большую часть тела, чем у офицеров.

Мне и Рязанцеву завидовали. Вернее, нашим пробковым шлемам и белым костюмам, что мы у портного-китайца пошили.

— Надо было бы всей бригаде такие одежды интендантству заказать…

Кто о чем, а интендант об обмундировании. С моей помощью, правая рука у него пока работала плохо, было подготовлено очередное письмо в интендантство. Уже не про стёганые военные куртки, а про тропическую форму для императорской армии.

— У германцев, Иван Иванович, колонии в Африке имеются?

Мне ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть.

— Вот, когда военные действия туда перенесутся, такая форма одежды нам и пригодится…

Никифор Федорович был безоговорочно убежден в нашей победе над Германией и её союзниками на континенте и предполагал, что после этого военные действия перенесутся в Африку.

— Отойдут они туда, а мы за ними. Врага надо полностью уничтожать, иначе сил они подкопят, в себя придут и снова российская кровушка польется…

Я был с ним полостью согласен.

Рука у бригадного интенданта продолжала побаливать. Перелома у него не имелось, а может — трещина? Всё же палкой ему здорово досталось.

Вот и Цейлон…

Гавань порта Коломбо заполняли сотни судов, баркасы и лодки сновали туда-сюда как народ на рынке, что искал где подешевле.

Тут вам не Сингапур. Порт здесь мелок и океанские суда не могут подойти прямо к берегу. Мы тоже встали в открытом море. Якорь бухнулся в воду, как змея быстро-быстро за ним заскользила в воду толстенная цепь.

Матросы забегали по палубе. Их подгоняли гудки парохода. Машины работали всё тише и тише, а французский боцман орал на них всё громче и громче. Чем-то он был сильно недоволен.

Наверное, накрывался медным тазом его бизнес с продажей льда. Его бы воля, мы до Цейлона не десять суток, а целый год шли.

Уже через пол часа к «Amiral Latosche—Treville» причалил баркас с десятком англичан. Кто-то из них был в военной форме, а некоторые и в штатском.

Они приветствовали генерал-майора, офицеров, меня тоже не обошли вниманием. После краткого разговора с Лохвицким приехавшие и наши старшие офицеры спустились в баркас и поплыли в город.

Меня не пригласили. Видно, военный чиновник рылом не вышел.

Однако, буквально в течении часа к «Latosche—Treville» одна за другой начали подходить громадные баржи. Не сами собой — их тянули баркасы.

Последовала команда сходить на них всем оставшимся. Ну, кроме французов из экипажа.

При посадке я немного помог Рязанцеву. С одной-то здоровой рукой мог он и в воду сверзиться.

На берегу народу было… Словно все жители Цейлона враз свои дела бросили и на нас пришли полюбоваться. Цирк да и только.

Впрочем, цирк позже начался.

Солдаты у нас были хорошо вымуштрованы и уже через несколько минут все стояли поротно во взводных колоннах.

Лохвицкий с английским генералом подошли к построению.

Мы были поприветствованы на английском. Ответили стройно, как положено.

Англичанин прошелся перед строем и…

Сабанцев…

Что японский генерал, что английский, был поражен габаритами вятчанина. Прыгать, правда, при всём честном народе он не стал, но у нашего знаменщика задержался.

Англичанин что-то спросил у Лохвицкого. Тот ему ответил. Я стоял довольно далеко и их разговора не расслышал. Только видел, как тот и другой губами шевелили и на старшего унтера со знаменем поглядывали.

Ну, по числу жителей, Вятская губерния сейчас занимает второе место в империи. Народа там живёт много, так что можно из миллионов и такого богатыря найти. Ничего здесь нет удивительного.

Оба генерала сели в автомобиль. Последний тихим ходом двинулся по направлению от берега. За машиной двинулись и мы. Сначала группа офицеров, а за нами и солдаты.

По вымощенным улицам города утопающим в тропической зелени шли рота за ротой. Ещё и с песней.

Всякое движение в Коломбо было прекращено, а вдоль улиц стояли тысячи любопытных.

Что-то это представление мне сильно не нравилось.

Жара, духота, поднятая тысячами ног пыль…

Довольно быстро пение потеряло всё веселье, нижние чины голосили как из-под палки.

Офицеры один за другим выходили из колонны и вливались в ряды зрителей. Я и Рязанцев переглянулись и последовали примеру умных людей. Не накажут же смоляными веревками нас за это.

У нижних чинов такого счастья не было. Они маршировали и маршировали, сначала в город, а потом и обратно в порт.

За каким, спрашивается, хреном? На людей посмотреть? Себя показать?

Для тренировки преодоления трудностей?

Чтобы жизнь мёдом не казалась.

Устроенный цирк с конями продолжался четыре часа. Почти двадцать вёрст наши солдатики туда-сюда отмахали.

Гадать не надо, вечером у меня в лазарете пациентов прибавится.

Загрузка...