Валориан

ГЛАВА 10

Четверым всадникам не составило труда ускользнуть от тарнишских солдат, все еще рыскавших по холмам. Они не были обременены заботами о стадах и повозках, поэтому могли двигаться быстро, выбирая тропы, знакомые только диким животным да членам племени. И спустя всего лишь несколько дней они достигли горного кряжа, где Валориан был поражен молнией, и направились дальше, в земли, которые были известны одному Ранулфу.

Молодой человек испытывал радостное возбуждение от того, что он вел за собой остальных. Их путь лежал к югу, через все пространство Чадара, через горные кряжи, холмы и долины, о существовании которых они и не подозревали прежде. Незначительно удалившись от места, так печально известного Валориану, Ранулфу пришлось свернуть на дорогу, ведущую в долины, прочь от подножия холмов, чтобы объехать широкий и глубокий каньон, прорезавший скалы и высокими обрывистыми стенами петлявший до самых равнин. Это скалистое ущелье являло собой непреодолимое препятствие на пути к северу или к югу, в каком бы направлении они не двигались. Валориан скривился при мысли о том, что, если бы племя пошло этим путем, ему пришлось бы неизбежно спускаться в долины, чтобы обойти каньон.

Прошло еще несколько дней после того, как они преодолели это препятствие, и они переправились через Пьяную реку в Сарсисии. Еще пять дней они ехали к югу по склонам гор, пока не достигли широкой долины, лежавшей вокруг спокойно несшей свои воды Серебряной реки.

Когда четверо всадников увидели следы колес повозок, оставленных уходившим Двенадцатым Легионом, Валориан почувствовал, как растет его возбуждение. Он мог ясно видеть отсюда два высоких утеса, вздымавшихся в небо из одной горы. Их очертания напоминали остроконечные уши волка.

Ранулф кивнул головой, когда Валориан указал на них. Наконец-то спустя столько дней Валориан мог сам увидеть Волчий Проход. Следуя по колеям, оставленным повозками Легиона, они направились по длинной и местами довольно крутой дороге к вершине, туда, где находился перевал, и остановились там, глядя на расстилавшиеся у их ног земли. Они долго молчали, ощупывая глазами обрывистые горные кряжи и крутые, припорошенные снегом гранитные склоны, покрытые соснами холмы и раскинувшиеся далеко-далеко пурпурные равнины.

Хуннул вытянул шею, чтобы поглубже втянуть носом долетавший с востока ветер, и в мозгу Валориана отдалось его восхищение: «Я чувствую там, внизу, траву. Огромное количество травы, я столько в жизни не видел. Это хорошее место».

Широко улыбаясь, Валориан потрепал жеребца по шее, молчаливо соглашаясь с ним. Он был совершенно уверен, что его спутники разделяли его восторг. Он чувствовал сейчас себя уверенным, как никогда. До этого момента мечта о переселении в долины Рамсарина была только его мечтой, остальные же не верили ему. Его друзья и его семья думали об этом, принимали его идею и соглашались с ним, но никто из них не верил искренне в возможность осуществления этой мечты. Но сейчас его вера передалась и остальным. Валориан почти воочию наблюдал, как она загоралась и начинала сверкать в его спутниках. Они как бы слегка выпрямились и напряглись, исподтишка глядя друг на друга, словно заговорщики, хранившие восхитительный секрет. Ранулф улыбался. Карие глаза Гилдена были широко раскрыты и сияли восторгом, а Айдан барабанил пальцами по колену, словно прикидывая в уме широкие возможности, которые раскрывала перед ним эта долина внизу.

Валориан кивнул сам себе. Теперь у него было трое преданных последователей, которые донесут мечту до всего племени. Люди должны это понять! Если бы только он мог привести их всех сюда на вершину горы, чтобы они своими глазами увидели эти отдаленные равнины, тогда бы они поверили в возможность осуществления своей мечты, в надежду и свободу, так же как и три его спутника. Но, к сожалению, не в его силах было привести сюда все племя, даже чтобы бросить взгляд. Он должен был вдохнуть в людей веру в себя и в своих друзей, чтобы они обрели веру и во все остальное. Когда все племя спустится с этой горы, это произойдет в первый и в последний раз.

Спокойно вздохнув, он повернул Хуннула прочь от перевала и захватывающего зрелища и предложил друзьям следовать за ним к подножию горы. Несмотря на позднюю осень, стояла неплохая сухая погода, поэтому Валориан счел возможным разведать пути, подходящие для повозок. Остальные всадники согласились с его предложением. Никто в племени не знал дорог так далеко к югу, поэтому было бы очень полезным найти самый короткий путь к перевалу.

Они начали с долины Серебряной реки и методично прочесывали все окрестности к северу, проверяя тропинки, ведущие к обрывистым, холмам, маленькие долины со стремительными потоками, глубокие ущелья, открытые луга с выжженной солнцем травой. Они искали водопои, места, где можно было бы разбить большое количество палаток и оставить много повозок, а также тропы, наиболее пригодные для каравана. Они не пытались делать карту или записывать добытую информацию. Никто из них не умел писать, разве что свое имя да несколько символов, а карты нужны были только тарнишам. Многие поколения племен переезжали с места на место, и теперь члены племени были привычны запоминать пространства и ландшафты. Когда племя все же достигнет этих мест, Валориан был совершенно уверен в том, что он и его спутники смогут провести караван без ошибок по избранному ими пути.

Но не прошло и нескольких дней, как Валориан начал чувствовать все нарастающее беспокойство за Кьерлу. Они отсутствовали уже целый лунный цикл, а время родов стремительно приближалось. Он хотел быть рядом с ней, когда их ребенок появится на свет. Он не говорил об этом вслух, да и себе не признавался в своем желании быть рядом с ней, если вдруг она не сможет пережить рождения ребенка.

Остальные, впрочем, тоже начинали беспокоиться о своих близких, не зная наверняка, в безопасности ли их лагерь, поэтому они начали торопиться и к концу осени достигли границ Чадара и Сарсисии, что у Пьяной реки.

Той ночью четверо всадников расположились на ночлег на южном берегу реки под чистым звездным ночным небом. Но когда на следующее утро они открыли глаза, небо над их головой превратилось в тяжелую свинцовую крышу. Сырой пронизывающий ветер непрестанно шевелил пожелтевшую траву, раскачивая голые деревья.

Укладывая свой нехитрый скарб, Валориан с тревогой поглядывал на небо. Все, что лежало под низко нависшими серыми облаками, казалось мрачным и холодным. Горизонт был едва виден на западе и севере, казалось, что земля и небо соединялись вместе в темном зловещем тумане.

— Наверное, сегодня нам стоит подумать о более надежном укрытии, — заметил Айдан, подойдя и встав рядом.

Охотник кивнул. Эти облака были полны снега, может быть, что его будет там очень много, а он не хотел бы провести ночь в бушующей стихии, если это, конечно, зависело от его желания.

Охотники уже отыскали подходящий брод в широкой шаловливой реке, поэтому они поспешили погрузиться в воду, радуясь возможности возвращения домой.

Пока Хуннул брел по воде, Валориан наблюдал за удовольствием, написанным на лицах его спутников. И это было печальное несоответствие с его мечтами оставить Чадар. Племя любило свою землю. Оно не хотело отрываться от нее, кормившей его много поколений. Да и он сам чувствовал то же. Если бы у него было хоть полшанса выжить, он в одно мгновение отбросил бы все свои планы о переселении и принялся бы бороться за новую лучшую жизнь в Чадаре. Но было уже слишком поздно. Следовало признать то, что отвергали многие члены племени: тарниши отняли у них родину. Чадар больше не был их домом независимо от того, Как к нему относились члены племени. Настало время сменить место обитания так же, как давным-давно поступило племя, придя в Чадар с запада. Теперь же вновь им предстояло последовать за встававшим на востоке солнцем Амары.

Валориан настолько глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как уши жеребца стремительно взметнулись вверх, а ноздри задрожали, втягивая в себя воздух. Они уже почти приблизились к противоположному берегу реки, где начинались границы Чадарианской провинции, когда Хуннул начал говорить:

— Хозяин, мне кажется, там…

Но он не успел закончить. Из березовой рощи неподалеку от воды раздался громкий крик, и из укрытия высыпало шестеро тарнишских солдат, их луки были наготове, устремленные прямо на всадников.

— Замрите на месте! — приказал старший.

Валориан беззвучно выругался. И надо же было им напороться на береговой патруль именно сейчас! Он подумал про себя, смогут ли они проложить путь через солдат. Возможно, что этим тарнишам было неизвестно, кто он на самом деле.

Не успел он и слова сказать, как в его голове родилась идея, которая выплеснулась наружу с боевым кличем племени. Три всадника за его спиной пришпорили лошадей, выхватили мечи и поскакали прямо навстречу шестерым лучникам. На этот раз Валориан ругался громко и вслух. Солдаты Тарниша были отличными стрелками из лука и навряд ли могли промахнуться по трем всадникам, да еще на таком расстоянии.

Не дожидаясь приказа, Хуннул рванулся за остальными. Валориан увидел, как тарниши тщательно прицеливаются, и взмахнул правой рукой. Стрелы выпорхнули из луков с недоступной для человеческого глаза быстротой, но заклинание Валориана было таким же быстрым. Он махнул рукой, и налетевший порыв ветра во все стороны разметал выпущенные тарнишами стрелы. Удивленные тарниши рассыпались по всему берегу, в то время как Ранулф, Айдан и Гилден ворвались в их ряды, размахивая мечами направо и налево.

Но Валориан не хотел ввязываться в бой сейчас. Он не собирался нарушать свою клятву и уничтожать этих шестерых солдат с помощью колдовства, а от схватки с ними не было толку.

— Двигайтесь! Вперед! — приказал он своим друзьям, и Хуннул помчался галопом вдоль берега реки, разбрызгивая во все стороны воду. Мужчины неохотно подчинились приказу и направились вперед к холмам в поисках укрытия, Хуннул не отставал от них.

Пораженным солдатам потребовалось лишь одно мгновение, чтобы разобраться, что происходит, а затем пятеро побежали к своим лошадям, чтобы помчаться вдогонку за охотниками. Только их командир, вне себя от раздражения, замешкался, чтобы вытащить лук и послать за беглецами две стрелы, прежде чем направился к своему коню. Он не стал смотреть, достигнут ли его стрелы цели.

Но сильный составной лук, так почитаемый в армии Тарниша, сделал свое дело. Он выпустил стрелы со скоростью, превышающей бег коня, по прекрасной траектории, которая совпала с движением группы всадников как раз в тот момент, когда стрела почти заканчивала свой долгий полет. Первая стрела упала в траву. Но вторая, подобно карающей деснице, упала из свинцового неба и вонзилась прямо в спину Валориана.

Охотник внезапно почувствовал, как его толкнуло вперед на шею Хуннула от мучительной боли, которая разорвалась внутри его тела, где-то в спине у левого плеча. Он отчаянно уцепился за гриву Хуннула, пытаясь удержаться от падения.

Жеребец почувствовал, как страдания хозяина отдавались в его сознании. Он заржал, вложив в это свой гнев, и это заставило остальных всадников обернуться, чтобы узнать, что произошло. Не чувствуя руки хозяина, черный жеребец замедлил свой бег, но Валориан сумел поправить свое тело в седле.

Сквозь стиснутые зубы он выдавил:

— Нет. Продолжай движение. — Хуннул видел, как за их спиной приближались тарнишские солдаты. Он сжал зубы, вытянул шею и помчался так быстро, как не бегал никогда прежде, стремясь максимально увеличить расстояние между своим хозяином и погоней. Подобно черной молнии он промчался мимо Айдана, Гилдена и Ранулфа.

Айдан едва успел разглядеть торчавшую из спины Валориана стрелу и красное пятно, расплывавшееся по плащу охотника, когда Хуннул вихрем пролетел мимо. Его сердце словно упало.

— О боги! — воскликнул он. — Валориана задело!

Три всадника склонились над животными, и тела людей и лошадей слились в едином движении. Кони были рождены в племени, взращены его членами и поэтому привыкли бегать по изрытой поверхности склонов холмов. Они понеслись вперед со скоростью оленей и скоро оставили тарнишей далеко позади. Но они все равно не могли угнаться за Хуннулом. Последнее, что увидели всадники, был его развевающийся хвост, исчезнувший за далеким холмом.

— Нам никогда не угнаться за этой лошадью, — наконец прокричал Гилден. Тарниши были далеко позади и вне пределов видимости, а лошади тяжело дышали, покрытые потом, поэтому всадники перевели лошадей на неспешную походку и последовали вперед по следам, оставленным Хуннулом в сухой траве и скудной растительности, насколько это вообще было возможно. Следы были хорошо заметны, потому что почва к северу от реки не была покрыта деревьями, а значит, оставалась довольно мягкой. Но их поиски выматывали душу. Каждое мгновение они готовы были, поднявшись на крутой склон, увидеть тело Валориана, безжизненно распростертое на траве.

Не успели они проехать одну или две мили, как с неба начали падать светлые кружащиеся снежинки. Спустя мгновение уже вовсю бушевала метель, а пронизывающий ветер, который дул не переставая, словно закусив удила, превратился в настоящий смерч, швырявший снег им в лицо белой простыней. Холод пронизывал до костей, замораживал дыхание и лишал их тела остатков тепла.

Айдан отчаянно вглядывался в снег перед собой в надежде отыскать хоть какие-то следы своего брата или Хуннула. Но все следы были занесены снегом. И теперь было совершенно невозможно сказать, в каком направлении исчез Хуннул. Что же собирался предпринять черный жеребец, неужели донести Валориана прямиком в их лагерь? Но к тому времени Валориан наверняка истечет кровью. Или замерзнет. Надежда покидала Айдана. Он поднял капюшон над головой и, пришпорив коня, приблизился к лошадям Ранулфа и Гилдена. Втроем они продолжали свой путь сквозь стихию.

А далеко впереди трех всадников одинокий Хуннул скакал сквозь крутые склоны горных хребтов с такой скоростью, словно за ним гнались все горфлинги Гормота вместе взятые. Белки его глаз были вытаращены, ноздри широко распахнуты, а длинные черные ноги подобно молниям мелькали на фоне коричневого пейзажа. Все чувства черного жеребца говорили ему, что надо было торопиться домой, чтобы отвезти своего хозяина туда, где его ждали тепло, еда и забота. Он не знал, как долго ему придется скакать, так же как и насколько серьезно ранен Валориан, он понимал только, что должен был двигаться к северу, где можно было найти помощь.

Но все же что-то тревожило Хуннула. Он чувствовал какое-то грызущее его чувство, которое явно противоречило его поступкам. Он должен был что-то понять. Бег жеребца начал замедляться, и он раздраженно заржал.

Валориан лежал на спине жеребца, сжимая его гриву правой рукой. Его глаза были плотно закрыты, а зубы стиснуты от боли. Когда движение жеребца замедлилось, Валориан все же сумел выдохнуть:

— Мы не можем их бросить!

Хуннул замер. Он знал, что Валориан имеет в виду своих спутников, и, по мере того как он начал думать о них, он понял, что же тревожило его. Его лошадиные инстинкты подсказали ему, что надо было бежать к дому, но мудрость и знания людей, которые открыл ему Валориан, помогли понять, что он не должен был бросать всадников, оставшихся далеко позади. Ведь они были намного ближе, чем племя.

И они обладали знаниями и возможностями, которых не было у него, чтобы излечить его господина. С такой же быстротой, с которой он стремился к северу, Хуннул развернулся кругом и помчался назад на юг тем же путем.

Он скакал всего несколько минут, как метель начала потихоньку усиливаться. Хуннул был вынужден перейти на медленную иноходь. Очень осторожно, вытянув шею и голову в темнеющий ураган и снег в поисках запахов трех человек, жеребец продолжал свой путь.

А Айдану, Ранулфу и Гилдену утро показалось настоящим кошмаром. Они продирались сквозь слепящий снег словно слепые котята, надежда покидала их, тела деревенели от холода.

Именно Айдан, который не переставая вглядывался в темноту перед глазами, услышал ржание и заметил черный силуэт, возникший из порывов снега. С радостным криком он направил свою лошадь навстречу ему.

— Валориан! — позвал он.

Охотник был распростерт на седле, его правая рука мертвой хваткой держала гриву жеребца. Левая рука бессильно свисала, лицо было мертвенно бледным. Но он все же сумел улыбнуться слабой улыбкой.

— Я… все еще здесь.

Хуннул остановился, его окружили подъехавшие всадники. На людей и их животных было жалко смотреть.

Айдан знал, что он и его друзья должны были найти как можно скорее укрытие от порывов злого ветра для Валориана. К тому же было совершенно невозможно найти путь домой в этом урагане. На расстоянии нескольких шагов было ни зги не видно, поэтому можно было легко свалиться с покрытого снегом обрыва или ходить кругами по одному месту, или вообще потерять друг друга в бушевавшей метели.

— Кто-нибудь видел место, подходящее для укрытия? — стараясь перекричать завывающий ветер, спросил Айдан.

Его друзья лишь покачали головой. Они находились в таком месте, где горные склоны были покрыты редкой растительностью и довольно пологи. Здесь не было пещер, или глубоких долин, или больших буреломов, памятных любому.

— Свяжите лошадей, — простонал Валориан, по-прежнему лежа на спине Хуннула. — Мы отыщем что-нибудь.

Остальные молча кивнули головой и поспешили завернуться во все одежды, которые только были под рукой, связав веревкой луки седел, и направились прямо в сердце бушевавшей стихии.

Валориан тихо прошептал Хуннулу:

— Найди место, чтобы защитить нас от ветра.

Жеребец возглавил шествие. Шаг за шагом он вел их за собой на восток сквозь завывающий ветер к вздымавшимся впереди холмам. Он и сам точно не знал, куда должен был двигаться, но прекрасно понимал, что его любимый хозяин и его друзья не смогут выжить в леденящем холоде порывов ветра. Не пройдет и нескольких часов, как они больше не смогут сопротивляться тискам холода. Их маленькие тела скользнут в объятия смерти задолго до того, как он сам устанет. И он должен был отыскать укрытие неподалеку, чтобы они могли отдохнуть. Его ноздри хватали ветер, умные глаза всматривались в бесконечно круживший водоворот серого и белого урагана, и все же он ничего не находил.

Огромный жеребец продолжал с трудом продвигаться вперед. За своей спиной он чувствовал, как начали отставать три небольшие лошади. Веревка на седле чаще дергалась, когда лошади преодолевали нагромождения камней. Хуннул начал беспокоиться. Валориан всецело доверился ему с тем, чтобы он нашел то, что не могли найти люди, у которых было слабое обоняние и зрение. И если он в скором времени ничего не отыщет, его господин умрет.

И вдруг, на пределе своих способностей к осязанию, жеребец поймал неизъяснимо приятный знакомый запах соломы. Его уши насторожились. Его голова развернулась таким образом, чтобы лучше чувствовать запах, и он поторопился навстречу этому вожделенному аромату. Валориан не имел ни малейшего представления, где они находились или куда направлялись. Ослабевший и почти оглохший от потери крови и холода, он с трудом удерживался от того, чтобы не потерять сознание. Но постепенно его плывшее сознание все же заметило перемену в поведении Хуннула. Он поднял голову и попытался остановить взгляд на снежной темноте.

Он вглядывался вперед в снежную стену, когда что-то вдруг пошевелилось. У него создалось впечатление, что он видел большую высокую фигуру впереди себя, но когда он моргнул, она исчезла.

— Хуннул, что это было? — прошептал он. «Я не знаю. Похоже, что они ведут нас куда-то».

— Они? — выдохнул Валориан.

«Да, их там по крайней мере трое. Они там находятся уже некоторое время».

— Но почему ты следуешь за ними? «У них есть еда, хозяин, и я не чувствую, чтобы от них исходила опасность».

— А что, если это хищники? — пробормотал Валориан.

Хуннул заржал в ответ, словно оскорбленный недоверием своего господина.

«Они не пахнут, как пахнут те, кто ест мясо. Они пахнут словно камни».

Валориан был удивлен. Камень? Но тогда что это за создания? Хуннул полагал, что они не представляли опасности, но мог ли он разделять его уверенность?

Валориан думал, что видел эти существа еще несколько раз, каждый раз взгляд выхватывал видение большой объемной фигуры сквозь снежные тени. Существа не издавали звуков и не делали попыток приблизиться к четверым всадникам. По правде говоря, казалось, что они стремились избежать контакта с людьми.

Время тянулось медленно по мере того, как они неуверенно продвигались сквозь снег. Впервые Валориан был благодарен тому, что в его теле остался жар после того удара молнией. Пожалуй, это было тем немногим, что все еще удерживало его от смерти. Он чувствовал, как пронизывающий холод медленно пробирался через одежду и ботинки. Ноги и руки окоченели, лицо было как лед. Единственная польза от холода заключалась в том, что он остановил кровотечение и ослабил боль в спине. Дыхание вырывалось из груди рывками, из-за этого стрела шевелилась при каждом движении. Сознание начало опять покидать его, медленно ускользая, как вода, стекавшая сквозь пальцы, пока наконец все не поплыло перед глазами и померкло.

Он не пошевелился, когда Хуннул заржал. Где-то неподалеку раздался ответный зов. Жеребец устремился вперед, увлекая за собой остальных лошадей. Он объехал несколько валунов, поднялся наверх на обрывистый скользкий карниз. И вдруг неожиданно перед ним открылся широкий темный вход в пещеру, и Хуннул пошел вперед в спасительное укрытие.

Последовавшие за этим несколько часов остались неясными для Валориана. Он смутно помнил, что Ранулф, Айдан и Гилден собрались вокруг него. Кто-то, должно быть, зажег огонь, потому что он видел отблеск огня на поверхности, а кто-то еще разжал его пальцы, вцепившиеся в гриву Хуннула. Все трое вместе подняли его и перенесли на одеяла, разложенные рядом с костром. Он чувствовал дрожание их рук и знал, что они продрогли и устали так же сильно, как и он сам. Он хотел подняться и помочь им. Им нужна была еда и вода, кто-то должен был позаботиться о лошадях, но, когда он попытался приподняться, резкая боль в спине отбросила его назад на покрывала. Чувства его померкли, и на некоторое время краски мира и сознание покинули его.

Он ненадолго просыпался, чтобы увидеть склонившегося над ним Айдана с окровавленными тряпками в руках, а потом в нем опять загоралась боль, и он снова терял сознание.

Только поздно ночью он очнулся. Он пришел в себя, разбуженный звуками странных голосов.

— Выживет ли он? — рядом с его головой спросил глубокий рокочущий голос.

Валориан открыл глаза. Он лежал на животе, лицом к огню. Он плохо различал предметы, единственным светом, озарявшим пещеру, были отблески углей. Он с трудом мог разглядеть очертания фигур своих товарищей под покрывалами да передние ноги Хуннула, застывшие рядом с его рукой.

— Мать сказала, что выживет, — отозвался другой незнакомый голос.

Валориан не видел говорящих, потому что они находились у него за головой. А когда он попытался пошевелиться, его измученное тело только раскалывалось от боли.

Второй голос заговорил снова, его звуки напоминали шум сдвигаемых камней.

— Смотри, он просыпается. Мы должны сделать ему припарку. Амара просила.

Странно, но охотник не испытывал страха. Несмотря на то что он не имел ни малейшего представления, кто были эти странные говорившие существа, он чувствовал, что ими двигало желание помочь.

Да и Хуннул не был смущен их присутствием. При упоминании имени богини Амары он облегченно распростерся на покрывале. Богиня Мать позаботится о нем.

И когда он погружался в сон, он чувствовал, как что-то теплое и тяжелое легло ему на спину, и каменный голос мягко проговорил:

— Спокойно, хранитель дара. Когда ты покинешь нашу обитель, следуй за маленькими слепыми рыбками, которых найдешь у подножия скалы. Вскоре ты отыщешь свою дорогу.

Что-то большое и тяжелое двинулось вглубь пещеры. Валориану пришлось приложить немало усилий, чтобы поднять голову. И там, на границе света, отбрасываемого пляшущим огнем, он успел заметить две высокие валунообразные фигуры, шагнувшие в темноту. Он вздохнул, и его глаза благодарно закрылись.

Рано утром следующего дня Валориан был разбужен другим голосом, но на этот раз он узнал говорившего. Это был Айдан.

— Гилден, Ранулф, идите сюда! Вы только посмотрите на это!

Все трое столпились вокруг Валориана, распростертого на покрывалах.

— Пресвятые боги! — воскликнул Гилден. — Что это?

— Он мертв? — встревожено спросил Ранулф.

— Нет, — прежде чем кто-либо успел ответить, сказал Валориан.

Он раскрыл глаза и увидел склоненного у своего изголовья Айдана, на его лице явно читалась озабоченность и сконфуженность. Валориан никак не мог взять в толк, в чем дело. К его величайшему удивлению, боль в спине совершенно исчезла. Только огромная усталость все еще приковывала его к постели. Он чувствовал себя настолько слабым, что даже глаза не мог держать открытыми.

— Валориан, — осторожно заговорил Айдан, — у тебя на спине лежит одна вещь.

— Я знаю.

— Что это? Это похоже на осколок обуглившегося камня.

— Камня? Очень интересно.

— Это примочка, — сказал он своим друзьям. — Кто-то наложил мне ее ночью.

Трое мужчин обменялись взглядами.

— Ты можешь снять ее? — спросил его Гилден.

Очень осторожно Айдан просунул пальцы под край камня. Примочка, или что это было, была нежной на ощупь, серого цвета и очень тяжелая. Она полностью прикрывала обнаженную спину Валориана от плеча до плеча, словно ее насыпали прямо на поверхность кожи и оставили застывать. Она казалась теплой на ощупь. Осторожно он приподнял ее и положил в сторону.

Все трое вдруг вздохнули. Ночью они вырезали стрелу из спины Валориана. Они все видели кровавую рану, глубоко поранившую плечо Валориана. Сегодня утром она совершенно исчезла. От глубокой раны и порезов не осталось никаких следов, кроме новой розовой кожи.

— Карроки, — неожиданно произнес Гилден.

Айдан и Ранулф посмотрели на него так, точно он рехнулся. Карроками называли живых существ, подобных людям, только из камня, которые устраивали свои жилища глубоко в недрах гор. Но любой знал, что эти создания были героями сказок.

— Карроки, — повторил Гилден, и его глаза загорелись от интереса. — Это, должно быть, они. Нам помогли карроки.

Лежа на своем ложе, Валориан согласно кивнул.

— Разумеется. Их послала Амара, — прошептал он.

— Но это невозможно, — сказал Айдан. Он все еще продолжал смотреть на спину брата. — Карроки не существуют. Это сказки.

Ранулф подобрал каменную примочку и повертел ее в руках:

— А что, если они есть на самом деле? Я имею в виду, что стоит посмотреть на это поближе. Только карроки в сказках имели камни, которые могли согревать. И они жили в пещерах, как эта.

Он обвел рукой просторную пещеру, которая надежно укрыла их.

Гилден раскачивался на каблуках:

— Нас сюда привело нечто, это бесспорно. Когда мы сюда пришли, здесь были дрова для костра, солома для лошадей и даже нарезанные сосновые ветви для наших лежанок.

Трое охотников обвели взглядом пещеру, пытаясь проникнуть во все ее темные уголки и щели, может быть, в надежде увидеть хоть мельком мифических карроков.

Валориан вдруг вспомнил слова, сказанные Амарой. «Благодаря колдовству ты увидишь существ, которых ты никогда прежде не видел, а знал лишь по легендам», — повторил он тихо. Его веки не выдержали напряжения и сомкнулись. Карроки, с удовольствием подумал он. Каменные люди, вышедшие из недр земли, когда капли крови богини Амары упали с неба на землю и рассыпались по только что созданным горам. Никто до сих пор никогда не видел карроков, и никто не верил в то, что они на самом деле существуют. До сих пор. Как он хотел бы увидеть своих благодетелей, поговорить с ними и поблагодарить за то, что они для него сделали, но он прекрасно понимал, что они не вернутся. Они сделали свое дело. Он излечился, его друзья были в целости и сохранности, и настало время отправляться домой.

Спустя два дня Валориан замер у порога пещеры, глядя на мир, преображенный выпавшим снегом. Снежная метель наконец-то выдохлась и уступила место сверкающему голубому небу, остроконечным вершинам и ослепительно белому снегу. Это было невероятно красиво, но так же невероятно трудно будет им прокладывать себе путь к дому.

Сон и лечение карроков сделали свое дело отменно. Валориан чувствовал себя сильным и выносливым, как и много дней раньше. Просто он был подавлен, представляя, как они будут прокладывать себе путь в этом глубоком снегу. Путешествие продлится долго, будет трудно и плохо скажется на лошадях. Поскольку снег выпал рано, существовала большая вероятность того, что наступит оттепель и большая часть снега растает. Они могли подождать, пока это произойдет, но Валориан не мог усидеть на месте. Его ждала Кьерла, и он хотел вернуться к ней.

Он обвел взглядом пещеру, служившую им укрытием целых три дня, последние слова карроков всплыли в памяти:

«Следуй за маленькими слепыми рыбками».

Он перевел глаза на небольшой поток воды, струившийся по пещере. Вода была чистой и прозрачной. Но он не мог увидеть ничего, хоть мало-мальски похожего на рыб, поэтому направился дальше в глубь пещеры.

Эта пещера образовалась в результате многовековой работы ветра и непогоды на склоне громадного утеса. У нее были гладкие стены, пол состоял из выходов коренной породы с вкраплениями гравия, высокий потолок постепенно сходил на нет ближе к концу пещеры. Валориан предположил, что пещера представляла собой просторное помещение с небольшим потоком воды, бежавшим по ней, который питался, очевидно, весенними водами или подземной рекой. Он чувствовал, что при сооружении пещеры создатель руководствовался каким-то планом, и это чувство крепло в нем по мере того, как он продвигался вглубь. Следуя за небольшим потоком воды, он обнаружил, что то, что казалось задней стеной пещеры, на самом деле было небольшим валуном или грудой камней, возникшей в результате обвала. Он вскарабкался на них, и там, наверху, где потолок изгибался к полу, он нашел широкий туннель, уходивший вглубь в гору. По спине Валориана пробежал холодок, когда он вспомнил о подобных темных туннелях и мрачном зле, обитавшем в них.

Он помедлил в слабых отблесках света, долетавших сюда от отверстия пещеры, а затем направился в темные глубины, куда по скалистому ложу, пузырясь, бежала вода. До него не долетало никаких звуков, он не замечал движения, не было вообще никаких видимых признаков жизни, так же как и доказательств того, что туннель мог привести его куда-то еще, кроме недр земли.

Но все же карроки знали, куда он вел. Неужели они стали бы спасать ему жизнь только для того, чтобы ввести в заблуждение, направив по неверной дороге? Он не знал. И если бы не розоватый шрам как раз под левой лопаткой, он подумал бы, что ему вообще все это приснилось.

Валориан взглянул на поток воды у своих ног. Вот они, едва различимые в слабом свете, стайка маленьких белых рыбок, собиравших корм с гранитного дна реки. Когда он приблизился, чтобы получше рассмотреть их, они дружно рассыпались, исчезнув в темных водах. Но он все же достаточно долго смотрел на них, чтобы заметить, что у них не было глаз. Маленькие рыбки заставили его решиться. Он пойдет в глубь туннеля.

Убедить остальных не составило большого труда, как ему казалось вначале. Им не хотелось вязнуть по уши в снегу, поэтому они были готовы попробовать что-то новенькое, тем более если Валориан считал, что это будет полезным. Айдан только предложил оставлять метки по мере продвижения вперед, чтобы они могли отыскать обратную дорогу, если спуск окажется слишком тяжелым.

Мужчины оседлали лошадей и, вопреки традиции, уничтожили всякие следы своего пребывания в пещере. Валориан оставил камень, послуживший ему припаркой, на видном месте, рядом со слабыми следами кострища. Возможно, карроки воспользуются им опять. При мысли об этом он залез в свои седельные сумки и отыскал там небольшой кусочек нефрита, из которого когда-то выточил фигурку лошади. Он знал, что это было ничтожно мало, но все же могло послужить символом его глубокой благодарности. Он оставил фигурку на камне.

Один за другим мужчины провели своих лошадей через нагромождения камней ко входу в туннель, который постепенно понижался вглубь сердца горы. Они недолго стояли молча и смотрели в темный провал. Казалось, что никому не хотелось сделать первый шаг вперед.

— Куда ведет этот туннель? — спросил Айдан.

Валориан слегка передернул плечами:

— Существа не сказали. Они только сообщили, что наш путь не займет много времени.

— Я — за! — ответил Гилден, стараясь говорить убедительно.

Он уже собирался тронуть коня, когда Валориан протянул руку:

— Подожди немного. Нам нужен свет. — И под изумленными взглядами своих друзей он создал два небольших светящихся шара, которые повисли над его головой словно две послушные звезды. Айдан рассмеялся с облегчением:

— А я и забыл, что ты можешь это делать. Хвала Амаре и ее дарам!

Остальные дружно подхватили его слова, и друг за другом они последовали за Валорианом по каменному туннелю вниз. К их величайшему изумлению, широкий проход имел высокие своды, не сужался и был довольно прям. Пол был ровным и не крутым, дорога все время шла параллельно потоку воды. Все это сильно смахивало на дорогу, проложенную в недрах холмов в далекое неизвестное.

Несмотря на то, что сам туннель был явно естественного происхождения, всадники заметили, что было приложено немало труда, чтобы его расширить и выровнять. Легенды гласили, что карроки являлись непревзойденными мастерами работы с камнем, и судя по внешнему виду этого туннеля, легенды не ошибались. Искусные мастера убрали лишние камни, стесали каменные выступы и даже создали каменные мосты там, где это было необходимо. Кроме того, казалось, что они пытались сохранить природную красоту прохода. Попадавшиеся временами на пути сталактиты и сталагмиты были заботливо сохранены, выступавшие на поверхность жилки золота и кристаллов были обнажены и отполированы, чтобы усилить природный блеск, а выходившие на поверхность образования цветных природных минералов были чисты от грязи и осколков. Дорогу пересекало несколько проходов, таких же прямых и удобных.

Один раз на пути всадников попалась каменная статуя, изображавшая коренастую, похожую на человеческую фигуру, стоявшую подобно часовому у края дороги. Четверо всадников молча проехали мимо. Они были поражены статуей, просторным туннелем и колоссальным количеством труда, вложенным в создание и того, и другого. Они и не знали, что подобное могло существовать.

— А что это за проходы? — спросил Айдан, когда они проезжали мимо очередного пересечения дорог.

Валориан бросил взгляд в непроницаемую темноту. Потом посмотрел на потолок и стены, освещенные силой созданного им света. Он не видел никого и ничего, но он чувствовал, что за ним и его спутниками постоянно наблюдают. Он невольно подумал, что они, наверное, были первыми смертными, чья нога ступала по царству карроков.

— Не знаю, — ответил он. — Но мне бы не хотелось ходить этим путем без разрешения карроков.

Айдан с трудом подавил дрожь, возникшую из-за холода и сырости, царивших здесь.

— Да и мне тоже, — согласился он.

В этих странных черных туннелях время не имело границ. Всадники уже начинали беспокоиться. Дважды они останавливались, чтобы поесть и дать отдохнуть лошадям, пока наконец сами не начали валиться с ног от усталости и вынуждены были разбить походный лагерь. Они покормили лошадей, дав им немного зерна, и легли на покрывала, пытаясь заснуть. Но им это не удалось. Над их головами нависала огромная тяжесть земли, их окружали могильные камни и удушливая тишина, да и присутствие невидимых карроков слишком будоражило воображение. И спустя короткое время они снова поднялись и оседлали коней, чтобы тронуться вперед. И даже мысли о том, что снаружи им пришлось бы месить толщу снега, не казались теперь такими ужасными в сравнении с этой подземной дорогой.

Когда Валориан собирался объявить очередной привал, Хуннул заржал: «Я вижу свет». Охотник начал вглядываться в туннель, пока и сам не увидел его: слабый белый дневной свет. Он вздохнул облегченно. Исчезли светящиеся шары, и вот уже всадники торопятся вверх к выходу из пещеры.

Земля сияла в свете полуденного солнца и снега. Мужчинам даже пришлось остановиться, чтобы глаза привыкли к свету. Как и положено для осенней погоды, наступило потепление, и теперь снег быстро таял, образовывая лужи и ручейки.

— Где мы? — прокричал Гилден с того места у входа в пещеру, где он находился.

Валориан ответил не сразу. Вместо этого он повернулся и бросил взгляд на тот путь, которым они пришли.

— Спасибо! — прокричал он в темноту. Ответа не было, да он и не ожидал его услышать. Он просто хотел выразить свою благодарность и надеялся, что карроки поймут это.

— Я знаю, где мы! — возбужденно закричал Ранулф. Его обычно замкнутое лицо горело восторгом, когда он начал говорить Валориану: — Мы находимся в той долине, которая лежит рядом с горным хребтом, на котором тебя ударило молнией. Если мы провели под землей двое суток, это значит, что подземная дорога экономит по меньшей мере двадцать миль пути. Мы даже здесь проезжали!

— И насколько легче это было! — пробурчал Айдан.

Мужчины обменялись улыбками. При дневном свете вся их тревога от подземного туннеля растаяла. Так приятно было ощущать свежий воздух и чувствовать близость дома.

Спустя четыре дня их радостно приветствовали обе семьи. Но на этот раз Гилден и Айдан услаждали слух членов племени рассказом о своих приключениях. Много дней спустя только и разговоров было, что о Волчьем Проходе и карроках.

Кьерла чувствовала огромное облегчение и радость от того, что Валориан вернулся. В подарок она вручила ему новый плащ, который сделала из шкуры убитого пещерного льва. Он был тяжелый, теплый и словно шелковый. Его капюшон был выделан из головы хищника. Валориан крепко обнял ее в знак благодарности.

Вскоре после первой непогоды установилась настоящая зима. Стремительно приближалось время родов. Племя мирно отметило конец года, и все начали готовиться к весне.

Спустя пять дней после наступления Нового года, днем, Кьерла почувствовала схватки. По существовавшим в племени традициям она удалилась в специальную палатку, рядом с ней оставались только ее сестра и Мать Вилла. Валориану же ничего не оставалось, как бродить в нетерпении вокруг. К всеобщему удивлению, сбылось предсказание отца Валориана, что Кьерла должна быть хорошей производительницей. Несмотря на свой возраст, она легко родила крепкого, здорового, крикливого парня как раз тогда, когда солнце спряталось за горой.

По законам племени она должна была оставаться на своем ложе еще целых десять дней. Но ребенка следовало немедленно благословить и наречь, чтобы Посланники нашли его, если он вдруг умрет. Мать Вилла вынесла его наружу, он был надежно запеленат от ночной прохлады. Она гордо подняла его на всеобщее обозрение и протянула отцу.

Валориан был переполнен эмоциями. Дрожащими руками он принял своего маленького сына и понес его к жрице богини Амары, которая уже ждала его с водой и солью для благословения. Все люди столпились вокруг, чтобы увидеть церемонию.

Как только обряд был окончен, Валориан поднял ребенка высоко над головой и прокричал всем собравшимся:

— Я, Валориан, признаю этого ребенка своим. Я нарекаю его Хулинаром, любимцем Амары. Приветствуйте нового члена племени!

Звуки приветствия проникли сквозь стены палатки, где лежала Кьерла в ожидании сына. От радости и удовольствия она улыбнулась. Рождение Хулинара было сюрпризом для нее, но еще большим чудом было ощущение присутствия Амары, которое наполняло ее теплом и покоем. Она стояла рядом в самые тяжелые минуты схваток. Теперь-то Кьерла знала точно, что рождение сына было только первым в цепочке следующих за ним.