Вадбольский – 2

Глава 6

Когда Глориана злится, всё чаще переходит на «ты», а когда уж совсем в ярости, то снова холодное «вы». Остальные члены команды давно перешли на «ты», но только наедине. А на людном дворе, когда всё видно и слышно, придерживаемся общепринятого статуса: «ваше сиятельство», «ваша светлость» и ещё снисходительно барское «баронет».

Посмотрим, что дальше. В конце концов, в Щелях Дьявола волей-неволей сближаемся, там не до расшаркивания, пока будешь учтиво кланяться и выговаривать фразу «Не изволит ли ваша светлость с её светлостью нацелить ружья вон туды…», как нас могут сбить с ног и сожрать, оставив только самые крупные косточки.

На лекции по магии препод уныло вещал с кафедры:

— Чем выше уровень мага, тем заклятия для него сложнее, а рисунок рун вычурнее и содержит семьсот знаков на первом уровне мастерства, тысячу на втором, а в третьем больше полутора.

Я тихонько спросил Толбухина:

— Он это всерьез?..

Толбухин хмуро сдвинул брови над переносицей.

— А что не так?

— Ни один нормальный человек, — ответил я шепотом, — не способен запомнить больше десяти-тридцати! Там же не крестик или нолик, а сложный рисунок!

Он тихонько хмыкнул.

— А кто сказал, что маги — нормальные? Там лучшие из лучших. Мастера запоминают и держат в памяти больше ста.

— Ого, — сказал я. — Если семьсот на выходе из первого уровня, то не представляю, есть ли такие, кто запоминает тысячу?

Он молча сдвинул плечами, с другой стороны Равенсвуд шепнул:

— Говорят, есть. Один или два. Но они при дворе Императора.

Я лишь кивнул и напомнил себе, что мой зеттафлопник может запомнить и сто триллионов, да только запоминать мне пока нечего. И вообще не представляю, что это такое, называемое магией рун или рунной магией.

Вздрогнул, это Толбухин толкнул в бок острым локтем.

— Препод уже посматривает на тебя, а ты спишь с открытыми глазами!

— Мыслю, — ответил я шепотом. — Слышал, есть возможность приходить сюда только на экзамены?

Он поморщился.

— У тебя в поместье есть десяток учителей высшего класса, что будут натаскивать по всем предметам и готовить к экзаменам? Тогда да, рискни. Но учти, таких не любят и спрашивают с них куда строже, чем с посещающих лекции.

— Я уже получил освобождение, — пробормотал я, — от изучения Закона Божьего и механики. Если можно от остальных…

Он покачал головой.

— Легкие пути не для тебя?.. Думаешь, по книгам можно выучиться?..

— У меня хорошая память, — сказал я скромно.

Сразу же после лекций зашел к Зильбергаузу, тот выслушал и отправил к Каталабюту с повелением перевести меня на личный план обучения, поблажек не давать, на сессии приходить обязан, вне Академии должен блюсти, быть вполне, и не запятнать честь учебного заведения.

Я поклялся, что блюл, блюду и блюсти буду, получил под роспись список предметов, которые должен знать назубок, и как можно скорее отбыл, а то вдруг передумают.

На другой день уже не помчался в Академию с утра, рискуя либо на стене, либо попасться воспитатель не обнаружит меня в комнате и, несмотря на заверения Толбухина и Равенсвуда, начнет искать, чтобы уличить в нарушении дисциплины, а занялся наконец-то дроном. Он вообще-то питается энергией от солнца, ветра, тепла человеческого тела, даже от механических движений, этого достаточно для полета и разведки местности, но когда я добавил размах крыльев и возможность переносить грузы, такой подпитки стало недоставать.

Полдня рылся в настройках, но всё-таки нашел, как переключать на аккумулятор, которого пока нет. Это было предусмотрено на случай долгой ночи, например, на Крайнем Севере, где ни солнца, ни ветра, а тепла человеческого тела маловато, чтобы подниматься в морозный воздух и летать над снежными просторами.

Аккумулятора у меня нет, но очень хорошо подошел тёмный кристалл, с помощью которых передвигаются элитные автомобили аристократов. Теперь мой дрон может на одном тёмном кристалле летать неделями и носить небольшие грузы.

Окрыленный, я покрыл его вторым слоем стелс-краски, теперь полностью незрим как для человека, так и зверя, хотя у них зрение устроено по-другому, некоторые видят в инфра и ультра, и вообще диапазон расширен, собаки вон «видят» носом больше, чем глазами, но с этим поработаю попозже.

В этот раз всё в той же Щели Дьявола я прошел не только болото по краю, но и вдоль опушки леса, дальше увидел тёмную стену, ограничивающую странную каверну. Тварей набил как никогда, благо вскрытие делал дрон и вытаскивал перлины или кристаллы, а те твари, что не успели их вырастить, отдавали мне лишь частицу своей мощи, что тоже неплохо.

На этот раз Тадэушу не пришлось ждать долго. Мы с дроном быстро собрали добычу и подтащили к выходу, а оттуда я выбрасывал её за Край Щели Дьявола, а Тадэуш подхватывал и плотно укладывал в кузов автомобиля.

Когда мы привезли и сдали Анрылу, тот присвистнул при виде добычи, что едва не вываливается из багажника.

— Растешь, парень! Как тебе удаётся? Или на тебя бригада опытных добытчиков работает?

— То ли ещё будет, — ответил я скромно. — Всё живое в мире делится на тех, кто ест, и тех, кого едят.

Он долго считал, подсчитывал на бумажке, наконец сам присвистнул.

— Парень, тебе причитается восемнадцать тысяч двести сорок рублей!

— Захотелось ограбить?

Он улыбнулся.

— Была такая мысль, но зачем мне терять будущие доходы? Будут какие-то заказы на оружие?

— Ещё какие, — ответил я серьёзно. — Свой отряд начинаю собирать. Три хороших меча можно искать сразу. С доспехами потом, чтоб по фигуре.

Когда мы распрощались, Тадэуш вырулил автомобиль на улицу, я сижу рядом, отдыхаю, он сказал мечтательно:

— Восемнадцать тысяч… На эти деньги можно жить… Ещё как можно!

— Смотря какие расходы, — ответил я. — Нельзя гоняться за деньгами, нужно идти им навстречу!

Ни Анрылу, ни Тадэушу пока не говорю, зачем мне ещё оружие и что у меня будет за отряд. Не для Щелей Дьявола, как оба думают, люди понадобятся для охраны как нашего домика, так и аптеки, где по словам Ивана всё больше постоянных покупателей, и с каждым днём появляются и новые.

Щель Дьявола не главное, это всего лишь усиление моей мощи, без которой чувствую себя неуютно. Тот Арчибальд преподнес неприятный урок. Если бы не его инсульт, я проиграл бы точно. Так что я молодец против овец-курсантов, но против взрослых дядей, что владеют магией, сам овца.

Зато с каждым походом в Щель Дьявола всё отчетливее чувствую, что она даёт тем, кто умеет брать. Чувствительность усиливается с каждым рейдом. Если раньше ощущал человека за спиной с двух-трёх шагов, то теперь с десяти могу сказать, как стоит, смотрит на меня или нет, чем пахнет и с какой частотой бьется его сердце.

Возможно, это не единственное, что получаю из Щели Дьявола, нужно попотеть, вслушиваясь и стараясь понять, что же во мне происходит.

А самое главное, что у некоторых животных в голове образуется кристалл, а в груди тёмная жемчужина, перлина. Не у всех, причины ещё не понял, то ли возраст, то ли не тот выпас, но некая мощь всё равно поступает в тело с каждым убитым монстром, местные называют это магией, даже умеют пользоваться, а я как дурак, чувствовать чувствую, но управлять не умею.

Снова и снова вызывал голографический скан своего тела, вертел так и этак, всматривался в каждое пятнышко, что при увеличении оказывалось просто плотной сетью капилляров.

Кстати, их стало намного больше, что вообще-то неплохо, лишь бы сердце справлялось с перекачкой крови.

И ещё, если это не чудится, то тело становится плотнее, что ли. Плюс, как уже заметил раньше, в нем появились полупрозрачные нити, при ближайшем рассмотрении оказались тонкими сосудиками, но что за лимфа там перетекает, так и не понял, а через некоторое время эти сосудики то ли стали незримыми, то ли растворились.

Возможно, сказывается воздействие мира тёмной материи, мира других физических законов. Понятно, что в том мире я бы моментально помер, попросту распавшись на атомы, но, к счастью, даже в Щелях Дьявола бозонная материя присутствует в крохотных пропорциях, всё-таки наш мир сложнее и с более жёсткой структурой, потому мир Щелей Дьяволов, в основном, наш мир, но уже с примесью тех констант, которые наши высоколобые называют магией.

На уроке по созданию артефактов один из курсантов, я даже имя запомнил, боярин Иван Сергеевич Лыков, поднялся и спросил предельно вежливо и ядовито:

— Господин Монтеверди… возможно, эту лекцию стоит читать не всем здесь, а только простонародью?

Монтеверди запнулся, посмотрел на Лыкова с высоты кафедры непонимающе, а потом его лицо приняло обиженное выражение.

— Иван Сергеевич, — произнес от, тщательно выговаривая имя и отчество боярина из старинного рода, что не утратил власть и значение среди нынешних графов и герцогов, — почему вы так решили?

Я этого Лыкова заприметил давно, но он на меня смотрел как на пустое место, я отвечал ему тем же. Он не снисходил даже до того, чтобы задирать меня, что меня вполне устраивало, и я его не относил ни к врагам, ни к друзьям.

Сейчас он красиво и уверенно улыбался, без необходимости приподнимая верхнюю губу и показывая ровный ряд безукоризненных зубов, идеально подогнанных один к одному. С такими зубами улыбка получается просто ослепительной, девушки сразу начинают улыбаться в ответ.

Я вздохнул, нельзя бить людей только за то, что они тебе не нравятся, а здесь слишком много либо подхалимов, либо тех, кто понимает только подхалимаж и подчинение, ну мир такой, такие пока что порядки.

— Мы аристократы, — сообщил Лыков. — Любые артефакты… да-да, любые, нам купят родители. А мы лучше потратим время и усилия на изучение воинских приёмов, тактики и стратегии сражений… Разве я не прав?

Монтоверди тяжело вздохнул.

— Правы, Лыков, правы… Хотите получить освобождение от моих лекций?

— Хочу, — ответил Лыков под одобрительный ропот его свиты.

— Хорошо, — сказал Монтоверди как-то уж очень неожиданно для всех, — я сейчас вас сейчас… ага, вот ваша фамилия… Сейчас я вас вычеркну, а в деканат предоставлю справку, что вы освобождаетесь от посещения моих лекций.

— Спасибо, — ответил Лыков, сел, а потом вдруг вскочил и поинтересовался очень обеспокоенным голосом, — а где подвох, профессор?

— Почему вы решили, что здесь подвох?

— Да что-то вы слишком легко согласились лишиться ещё одного курсанта, — пояснил Лыков, — я заметил, что вон там целый ряд пустых мест!

— Никакого подвоха, — заверил Монтоверди. — В самом деле, вы же не простолюдин, чтобы лично вытачивать артефакты!.. Пользуйтесь купленными. А какие с изъянами, какие без — узнаете в бою.

Он повернулся к основной массе студентов, что внимательно слушали их спор, и сказал непривычно ядовитым для себя голосом:

— Если кто желает ещё получить освобождение от моих лекций, поднимете руки!.. Я сейчас же дам справку для деканата. А к экзаменам, я уверен, вы и сами сумеете подготовиться.

Судя по бледным и вытянувшим лицам курсантов, в том числе Лыкова, насчёт экзаменов они были не очень-то уверены.

Я довольно кивнул, снова обратился мыслями к моему восприятию магии. Она внесла в общество некую сумятицу, которую местные не замечают, они в ней живут, а меня с первого же дня в Петербурге резануло некоторое несоответствие: первые автомобили в России появились, к примеру, всё-таки в начале двадцатого века, да и то собирались из иностранных деталей мелкими партиями, однако здесь рассекают по улицам города уже добрый десяток лет, хотя во дворе пока что середина девятнадцатого. Одни на дровах, другие на угле а самые дорогие для аристократов — на кристаллах из Щелей Дьяволов, а точнее — на аккумуляторах.

Но вскоре перестал обращать внимание на такие несоответствия. Да, не совпадает с тем миром, откуда переместило, но там не было соприкосновения нашей вселенной с той, которую называем бозонной или тёмной, а это событие уже нарушило многое, надо воспринимать как данность, а не крутить носом, что не так всё было.

Это там не так всё было, а здесь именно так. И, честно говоря, я даже не знаю, где лучше. По-моему, прикосновение даже самым краешком к миру тёмной материи даёт огромные возможности.

Хотя бы то, что как-то можно попробовать иную геометрию пространства. Не сегодня, но мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор!