В тени отца

Глава 15

Мечты нормально поспать пошли прахом: упертая бабка за каким-то лешим полезла приступом на хозяйкину спальню. На каждую попытку охранные кольца – свое и Машкино, которое не успел отдать, реагировали болевой вспышкой, вырывая из сна. И если первый сигнал я почти заспал, то второй и последующий окончательно разбудили и заставили задуматься: а на кой вообще туда ломиться? Когда настраивал защиту, с добротой у меня было все в порядке – отсутствовала напрочь, поэтому досталось бабе Любе наверняка неслабо, нормальному человеку для урока и одной попытки должно хватить. На третьем срабатывании пришла мысль – а не окажется ли поутру в доме два трупа вместо одного?

Но, видимо, тупизна человеческая имеет пределы, потому что руку еще поломило немного, а потом отпустило. Зато сон ушел бнсследно. Лежа на спине и пялясь в темноту, обдумывал свои дела.

Встреча с Машкой, конечно, чего говорить, вышла неожиданной. Но мне на руку, если я хочу здесь остаться, то никаких препятствий не возникнет. Уж, что-что, а уговорить мелкую – раз плюнуть. Добавить сюда поддержку Хака – куда он теперь денется? – и можно жить-поживать сколько угодно, пока все не устаканится. Только…

Во всех красках представил себе будущее, в котором я надолго (и даже нельзя исключать вариант, что навсегда) становлюсь за пыльный прилавок дяди Жориной лавочки, спустя какое-то время втягиваюсь, клепаю изо дня в день «шокеры» и «антиэлектрики», начинаю скупать и перепродавать краденое, плачу дань Мурзе… Я этого от жизни хотел?

Нет, нельзя поддаваться слабине. Похороню дядю Жору и точка! И даже Машкины несчастные глаза… серые наполненные слезами глаза предстали перед мысленным взором как наяву. Ёпта!

Представил Хака и Машку вместе – передернуло. У папы с мамой больше разница в возрасте была, но они сошлись по любви, причем многолетняя инициатива со стороны мамы шла, а здесь прямо непотребство какое-то вырисовывается! А даже и не Хак – вряд ли другой кандидат будет лучше. И в то же время самой Машке наследство ее непутевого деда не удержать, прям хоть бери и сам на ней женись!

С темы Машки и женитьбы мысли сделали скачок на Незабудку.

Она же Лиля, она же Юля, она же бывшая каторжница и бывшая наемница…

Почему-то адекватно оценивать девушку у меня получалось только в ее отсутствие, стоило «цветочку» появиться в поле зрения, как все умные мысли из башки как ветром выдувало! Сколько раз уже хотел припереть ее к стенке, сколько аргументов заготовил! Может и к лучшему, что она уезжает? У меня идея на Машке жениться сейчас меньше отторжения вызывает, чем на Незабудке, хотя год назад я совершенно искренен был. Потому что… потому что… «Моя Незабудка умерла!» – вдруг пришло во всей ясности осознание. Моя уверенность в ее гибели сыграла злую шутку: я успел оплакать, похоронить и пережить свою первую любовь. А девушка с новым лицом, несмотря на вызванную страсть, так и осталась чужой.

И тогда… зачем мне узнавать что-то о ней? Уезжает и уезжает.

Решение подарило покой, я снова покорился затягивавшей черной воронке, но… тупая баба Шайда (к ее имени у меня даже невольно возникла рифма!) решила в четвертый раз проверить на прочность мою защиту!!!

У входа в Машкину комнату нашел обоих Мирзоевых. То ли бабка за внука, то ли наоборот, но веселая парочка стонала перед дверью, украшая собою коридор. Господи! Как же спокойно без них жилось! И если старшая родственница была прилично одета, то Рустам валялся в одном исподнем, отсвечивая в темноте незагорелыми телесами. Нормально!!! А если бы Машка проснулась?! И открыла?! Это, типа, на ее репутации никак бы ни сказалось?!

Оттащил обоих в подсобку, а сам прошел на кухню ставить чайник. За окном уже занимался рассвет, ложиться спать не имело смысла.

Отпевание, похороны, поминки. Машка жалась ко мне, но бдительная баба Шайда, умудрившаяся пролезть даже в церковь, наедине нас не оставляла. Только по возвращению выкроил минутку тет-а-тет для передачи охранного кольца – зачем кому-то вообще знать о защите на квартире с лавкой и наличии управляющего пульта у наследницы?

– Что это? – тихо спросила девушка, когда я, развернув ее в прихожей, быстрым жестом надел ей на палец украшение. Вышло удачно: артефакт, едва налезавший мне на мизинец, как родной уселся на среднем пальце руки хозяйки.

– Ёпта! – любуясь своей поделкой, только сейчас сообразил, что могла подумать осчастливленная наследница – кольцо с накопителем выглядело почти точь-в-точь как помолвочное, надел бы на безымянный – считай, что женат! – Охранка и сигнализация. Не знал, что у тебя «вуаль» имеется – у дяди Жоры ни одной единицы не было. Но тем лучше, если что, быстро подзарядить сумеешь, от кольца заряд на весь контур уйдет.

– Вуаль?.. Контур?..

– Я всю квартиру и лавку с согласия дяди Жоры обвязал защитой. Целенаправленный штурм не выдержит, но просто так двери без твоего позволения никто не откроет. Если надо будет кого-то прописать…

– Вы где? – с лестницы раздался требовательный голос старшей Мирзоевой, – Только вас и ждут!

– Потом поговорим, – для подробных объяснений было не место и не время, – Активируется поглаживанием по кругу накопителя. Выключение – четкий трехразовый стук.

– Спасибо, – девушка показанным движением обвела кусочек бивня. Судя по раздавшемуся мату, наверху кто-то явно попал под замкнувшийся контур, пришлось постучать по своему кольцу, снимая защиту. – У тебя тоже есть?

– Буду уезжать – отдам.

– Ну, где вы?! – Рустамова бабушка не унималась, зазывая нас к столу, где уже собралась приличная толпа народу: на халявное угощение слетелись и соседи, и «коллеги по работе» – темные личности навроде Хака, возглавлявшего их нашествие, Мурза, слава богу, нас своим визитом не почтил.

На поминках я перебрал – развезло с первой же рюмки, с трудом дождался ухода основной массы гостей и вырубился прямо за столом. Как сквозь воду слышал скороговорку бабы Шайды, уводившей Машку отдохнуть, пару раз выныривал от шума, но сил не было даже перелечь из пустой тарелки в более мягкую блинную стопку.

Открыл глаза в темноте с ясным пониманием – больше уже не уснуть. Мало того, что все тело затекло от неудобной позы, так еще и похмелье сказывалось полным набором: и тошнота, и слабость, и головная боль. Даже странно, из-за накатившей в начале поминок дурноты я все последующие порции тихонечко сливал, надеюсь дяде Жоре на том свете не до обид, и так ощущения – словно в одиночку всю заготовленную водку выхлестал. Не похоже на меня, может, подкрадывается старость? Кряхтя от каждого движения, побрел до кухни, старательно обдумывая: то ли залиться рассолом, то ли поискать таблетки. На полпути остановился у стены – закружилась голова, требовалась передышка.

– Какой же ты придурок! В кого только уродился! – послышался сдавленный возглас впереди. От возмущения вскинулся – баба Шайда слишком часто повторяла эти слова в адрес своего внука, поэтому перевод сложился автоматически, но я-то не ее родственник, чтобы мне такое высказывать!

– Бабушка, но как?.. – громким шепотом взмолился Рустам.

«А, ладно, это не мне».

– Как-как?! Мне что, еще и это объяснять? – распаляясь, все громче бормотала старшая Мирзоева, – Ты же взрослый мужчина! Прижал в уголке, а дальше само бы сладилось! И вообще, ты должен был еще в пути это провернуть, зря что ли я тебе склянку с собой давала?

– Бабушка! Прекрати! Я сделал все так, как ты велела! Специально приехал в пансион вечером, чтобы опоздать на последний поезд! Договорился и заплатил таксисту, чтобы он «сломался» у гостиницы, где работает дядя Наиль, но ты же видела, какую бабищу выдали ей в сопровождающие! И без нее ни в какую не соглашались отпустить!

«Так-так-так! – пронеслось в голове, – Это я вовремя вышел!» Чужие наречия мне всегда легко давались, и хотя не все получалось разобрать дословно, ту же «сопровождающую» скорее угадал по контексту, поскольку слышалась она как «быр-быр-быр», но для общего понимания смысла перепалки моих знаний языка хватало.

– Тише ты! – шикнула бабка на внука, – Разорался!

– Да какая разница! – понизил голос Рустам, – Все равно они оба ничего не поймут! Мало ли из-за чего мы можем ссориться!

«А вот зря ты, Рустамчик, так думаешь!» – зло усмехнулся про себя.

– И все равно не ори! – еще раз одернула его старуха. Дальше она снова начала ему что-то выговаривать, но, к моему сожалению, слишком тихо.

– Так ты его опоила?.. – громко ахнул несдержанный Рустам на ее долгую речь.

– Да что ты орешь все время?! – судя по звукам, баба Шайда еще и подзатыльник внучку зарядила, – А как еще?.. – намного тише спросила карга, – Ты же видел, они знакомы, мог поднять шум, вот и пришлось… но ты и здесь сумел обделаться!

«Обделаться» – это опять мои домыслы, правда, судя по обиженному сопению Рустама, я со своим переводом подошел близко к истине.

– Так может дождемся, чтобы он уехал?

– Какой же ты придурок! – вернулась старуха к тому, с чего начала, – Пока Мурза думает, что мальчишка – внук, он лезть не станет, его и так все устраивает. Нам сейчас наоборот в цвет, что парень здесь. Плохо, конечно, что они с наследницей знакомы оказались, но если все правильно провернуть, помехой он не станет.

– А если он сам на нее нацелится? Ты же видела как она у него на руках повисла?

– Она-то, может, и не прочь, да к нему по ночам аптекарская племянница шастает.

– Юлия?!

– Она самая! А у нее верный нюх на деньги! Да и по всем его повадкам видно, что для него эта лавочка – так, тьфу!

– Вот почему одним все – и богатство, и талант, и красавицы, а другим объедки?! – посетовал Рустам, а потом вернулся к разговору с бабкой, – Ему-то может и тьфу, зато Хаку в самый раз!

– Так тем более не зевай! У тебя сейчас все преимущества – ты и моложе, и красивее, и в дом вхож благодаря мне! Распишетесь в мэрии, а там тебе никто не указ!

– Как будто Хака и его подручных это остановит? Они и на вдове жениться могут!

– Ой, Аллах, за что наградил моего потомка заячьей душой?! – почти в полный голос взвыла баба Шайда, – Да будь у меня этот окаянный отросток, я бы уже в первый день все сладила! Хак сразу ничего предпринимать не будет, ему сейчас шум не нужен! А потом ему и вовсе не до тебя станет! Их с Мурзой вражда вот-вот в открытую драку перерастет, и только молодому шакалу вроде Хака может мниться, что он вытянет против старого льва! Зажми своего зайца, покажи бабушке, что ты не трус! Это молодой господин может от лавки нос воротить, а нам с тобой в самый раз будет, да и что скажешь, Марья тебе не по нраву? Я же видела, как ты на нее исподтишка смотришь!

– Ладно, – буркнул Рустам, – Только гость старого хозяина тогда на тебе.

– Не волнуйся, внучек, – обрадовано закружила бабка вокруг внука. Она продолжала еще что-то лопотать, но я предпочел дальше не слушать: разведя суету, Мирзоевы запросто могли сунуться в коридор и наткнуться на меня, скрючившегося у стенки. Доковылял до собственной двери и развалился на кровати, тут же сгибаясь в рвотном спазме, только и успел одну из заготовок под дяди Жорины пеленки сунуть себе под нос.

Прочистив желудок, мучительно захотелось пить, но трогать графин, заполненный заботливыми ручками бабы Шайды – дураков нет. Кухню плотно оккупировали Мирзоевы, попить из унитаза, что ли? Пропсиховавшись, хлопнул себя по лбу – я маг или нет?! Рунная цепочка на воду выстроилась не с первого раза, а результат кроме подставленной кружки залил неаккуратной лужицей стол, но эта вода точно не имела никаких неучтенных примесей.

Знаете, за что во всей империи, да и по всему миру любят Романова? За то, что он уравнял магов и не-магов. Его артефакты при наличии сноровки мог собрать полный бездарь в магии, единственное – для активации требовалась хоть крупица силы, но потом обычно достаточно было простого нагрева.

Магов не любят. Магов боятся. Сильных магов многим трудно выносить поблизости. Сорвавшихся с катушек магов уничтожают, как бешеных собак, пусть широко это не афишируют. Оттого и мало «венценосцев», что их тщательно контролируют. Шаг вправо – шаг влево, был маг – нету мага! Тот же Санни, сложись его наемничья карьера десятком лет раньше, до самого конца жил бы под негласным надзором. Особо всех раздражает, что с виду мы не отличаемся от простых людей, более того, в Европе в средние века, когда еще ничего не знали про группы крови, лишь после долгих дискуссий церковники все же признали нас людьми, потому что мы можем иметь с не-магами общих потомков. Это я сейчас цитирую вполне официальное резюме.

Но разве маги сейчас планировали изнасилование семнадцатилетней девочки ради ее наследства?! Нет, это делала простая пожилая женщина Любовь Васильевна Мирзоева вместе со своим внуком – обычным парнем Рустамом Мирзоевым, не знаю, как его по батюшке.

Я не буду оправдываться! Да! Меня мало волновала судьба абстрактной наследницы антиквара Пушкина. Я даже не среагировал, когда Хак назвал ее мать капитанской женой, а ведь звание капитана автоматически давало личное дворянство, если его носитель не был дворянином до этого. Я допускаю, что прекрасно пережил бы принуждение к браку любой другой девчонки. Но не Машки – косвенной причины нашего примирения с отцом.

И потом, что бы Санни ни говорил, но слова «добро вернется сторицей» прочно засели в голове. Пусть теория развенчана, пусть кто угодно думает, что ему угодно… отцу было виднее! Машку я этим козлам не отдам!

Моя злость удачно наложилась на вчерашнее решение ни под кого больше не прогибаться. Хватит! Наелся я этими «кошками-мышками»! Осталось только выяснить, а нужно ли спасаемой моё геройство.

– Ничего не ешь, не пей, идешь со мной! – едва занялась заря, я ввалился в Машкину комнату, воспользовавшись своим «ключом».

Вездесущая баба Шайда пыталась навязаться в компанию в виде дуэньи, но в том настроении спорить со мной – чистой воды суицид. Вообще от зверского убийства Мирзоевых меня сейчас удерживала только обычная осторожность: плохо будет, если их исчезновение свяжут со мной.

Притащив Машку в памятное по встрече с Незабудкой полицейское кафе, я вывалил на нее ворох новостей.

– Вот так-то!

– И что ты посоветуешь? – реакция Машки мне понравилась – ни истерик, ни заламывания рук, ни давления на жалость.

– Хорошо держишься.

– А что ты хочешь? – огрызнулась девчонка на комплимент ее самообладанию, – Деда я до смерти матери вообще не знала, мама, пока жива была, о нем ни словом, ни полсловом… Да и забрав к себе, он меня почти сразу в пансион сплавил, как ты понимаешь, я в его делах полный ноль. Дом наш в Николаевске Мишка унаследовал и уже продал. Но если мне от деда наследство полагается, то просто так его терять…

– Полная глупость! – закончил я за нее, – У тебя сейчас есть несколько вариантов. Первый – согласиться на предложение Рустама.

Брезгливая гримаса послужила ответом лучше всяких слов.

– Я тоже не в восторге, но без местного тебе дело не удержать.

– Оставим на самый край. Еще?

– Хак. Это местный криминальный авторитет, второй после Мурзы.

– Что ж тогда не сам Мурза? – ехидно поинтересовалась девушка.

– Самому Мурзе за шестьдесят, у него уже внуки есть.

– И почему тогда не за внука?

– Слушай, давай я не буду сейчас посвящать тебя во все хитросплетения их иерархии, сам не до конца разобрался, но внук тебе не подойдет хотя бы тем, что старшему двенадцать лет. Хотя будь это не так, вполне рабочий вариант.

– Понятно. Что с Хаком?

– Не урод. На вид где-то сорок лет. Если не любовь, то его лояльность тебе я смогу обеспечить. Из плохого – он в контрах с Мурзой, их открытый конфликт не за горами, – если мое самолюбие и пострадало от ночных откровений бабки Шайды, походя выдавшей внуку расклад с персоналиями, который я смог получить только прижав Хака, то виду я старался не показывать, – Молодому шакалу хребет старому льву не перебить, а как его жена, ты окажешься на стороне проигравших.

– Горе побежденным! – процитировала Маша что-то из классики, – Согласна, не подходит. Ты?

На прямой вопрос пришлось дать прямой ответ:

– Ты единственная здесь, кто знает, чей я сын. И тогда вопрос к тебе – зачем оно мне?

– Заработок, стабильность, безопасность. Тебя искали и, видимо, до сих пор ищут.

– Спасибо за заботу, но нет. Неинтересно. Я лучше Санни на трон посажу, чем здесь до конца жизни прозябать.

– Санни?..

– Князя Василия Солнцева. Пустынного Ужаса. Сейчас он известен как Красный Генерал.

– Понятно, – Маша стойко восприняла мой отказ, не став допытываться, шучу я или нет, – В таких глобальных планах места обычной случайной знакомой нет. Так что ты предлагаешь?

– Продать лавку сразу же после оглашения завещания. Полную цену я не гарантирую, наверняка получишь меньше ее настоящей стоимости, но с деньгами можешь устроиться в любом месте. Советую только «вуаль» не афишировать.

– Ты уже второй раз упоминаешь «вуаль», что это?

– Ты хочешь сказать, что не знаешь?

– Если бы знала, то не спрашивала, – нахмурилась собеседница.

– Про «венценосцев» слышала?

– Сильные маги.

– До «венца» есть еще две ступени: «вуаль» и «мантия». Ты видишь… не знаю как назвать… ауры у некоторых людей?

– Ту серую пелену, что над тобой?

– Да, это «мантия». Об этом тоже советую не распространяться. Не знаю, что доходило до тебя в твоем пансионе, но на магов сейчас охота. И ты, и я в группе риска.

– Успокоил… – со смешком прокомментировала Мария, – Жаль, конечно, что меня никто не учил. А ты можешь научить?

– Маша, мы сейчас с твоим наследством разбираемся!

– Уже разобрались. Продавай. Перспектива оказаться замужем за одним из местных бандитов меня не устраивает. И ты сам сказал, что я единственная знающая, кто ты, значит, в твоих интересах держать меня на виду. Так как, научишь?

Сейчас стало особенно заметно, что все показное спокойствие Марии – блеф чистой воды. Но я не мог не признать, держала она себя с поистине королевским достоинством. И все же помнят: «добрые дела воздаются»? Почему бы нет?

«Хак или Мурза? Мурза или Хак?» – думал я, подбрасывая монету. Пятерка улеглась орлом. Значит, Мурза. Сложный вариант, но тем интереснее.

Еще будучи моим надзирателем Иван Вершинин любил повторять: ни один план не проходит проверки боем, а остальные ему поддакивали, даже никогда не воевавший отец соглашался с ними, молча прикрывая глаза. Я их утверждение многократно пытался опровергнуть на практике, составляя хитроумные планы побегов, но если учесть, что меня всегда ловили, а единственный раз, когда не поймали, и плана-то никакого толком не имелось, сплошная импровизация… Как минимум, что-то в их словах есть.

Второй постулат от Вершинина звучал так: чем план проще, тем легче его все-таки воплотить в жизнь. Его я тоже принял на вооружение, садясь за разработку следующих шагов.

Что мне надо в конечном итоге? Всего три вещи: не дать Машку в обиду разным темным личностям, а на богатое наследство не только Рустам с бабкой желали бы лапы наложить, что делает вопрос личной безопасности девушки отнюдь не праздным. Второе – сохранить это самое наследство, предварительно переведя в универсальный вид – деньги. То есть попросту продать лавку. Уточню: продать за вменяемую цену. И последнее – спокойно уехать отсюда целыми-невредимыми и при своих.

Трудности ожидались со вторым и третьим пунктами, потому что простое и надежное решение первого совершенно случайно встретилось мне на нашей же улице при традиционном утреннем забеге за продуктами.

– Христ?..

– Колокольчик?..

Короткостриженная наемница в рабочем полунищем квартале смотрелась инородным элементом. Глава валькирий не отличалась ни высоким ростом, ни богатырским телосложением, даже в ее же отряде большинство девушек превосходило командира комплекцией, но было в ней нечто такое, отчего толпа спешащих по своим делам обывателей опасливо стремилась обогнуть скромно одетую замершую посреди тротуара фигуру.

– Ты свободна?

– Уже да.

– Не против посидеть где-нибудь?

– Если за твой счет, то я только за!

– Заметано! – и повел свою спутницу во все то же кафе, кишащее людьми в полицейской форме, с утро во всей округе работало только оно.

– Какими судьбами здесь?

– С языка снял! – улыбнулась валькирия на мой вопрос, устраиваясь за столиком, – Лично я в отпуске и разыскиваю кое-кого, а ты?

– Живу сейчас тут, – тоже не стал пускаться в подробности, – Аглаю нашла?

– Да, спасибо тебе за ту весточку. Санни дал наводку, но без точного адреса я бы еще долго искала. Хотя скажу тебе честно: Клещ и святого выведет из себя, не представляю, как его в отряде терпят.

– Воюет, наверное, хорошо, – пожал плечами на ее замечание.

– А ты у нас, оказывается, непростой кабанчик?.. Аглая мне кое-что рассказала…

– Ёпта!.. – случайная встреча, только что посчитанная счастливой, резко перестала казаться таковой.

– Расслабься! – нахмурилась Христ, – С каких пор ты стал во мне сомневаться?

– Извини, действительно… что-то я тупею уже…

Чтобы Христ, не выдавшая меня под давлением армейцев, вдруг соблазнилась призрачным вознаграждением? С наступлением совершеннолетия объявления от «родных и близких» прекратились, зато активизировался созданный отцом трастовый фонд, тоже желающий найти меня во что бы то ни стало. Проделки «опекуна» или собственная меркантильность не желающих в будущем терять тепленькие места чинуш? Разбираться в их движущих мотивах я собирался потом. Меня радовало, что в отличие от предыдущих заманчивых предложений, эти хотя бы перестали указывать размер суммы, скромно прячась за безликим «вознаграждением».

– Простым шебутным парнем Колокольчиком ты мне нравился больше! В роли таинственного скрывающегося аристократа мне Санни хватало! – недовольно заметила наемница, заставив ощутить еще большую неловкость, – Хотя, – лукаво блеснула она глазками, позволив мне на секунду за всеми ее шрамами заметить сходство с довольно симпатичной Аглаей, – Знай я раньше, кого приютила, на простые мелочи ты бы у меня не разменивался! Пахал бы исключительно на что-нибудь интересненькое, вроде последних подарочков!

– Девчонкам они не помогли, – мрачно ответил я.

– Девчонкам ничего бы не помогло, – вздохнула Христ, – Я была там, я знаю. Их целенаправленно убивали, никакие защиты не спасли бы, – мысленно с ней согласился, против целенаправленного нападения и отец оказался бессилен, а куда моим сляпанным почти на коленке амулетам до его шедевров! – Зато Магду однажды выручило. Она мне клялась-божилась, что пуля ей точно в сердце летела и на последних сантиметрах свернула, угодив в плечо! Магда, хоть и болтает много, а иногда что-то чует, есть за ней такое. Да и я пару раз уже после твоего отъезда в переделки попадала, а новых шрамов не получила. Так что пахал бы ты у меня как миленький!

– Христ, для тебя – что угодно! В разумных пределах, разумеется, – тут же исправился я, вспомнив ее хозяйственную жилку.

– Смотри, поймаю на слове!

– А я от своих слов отказываться не намерен! – оборвал ее шутливый треп, – И кстати, у меня к тебе предложение.

– Замуж не пойду, даже не зови!

– Что?.. А, это все еще шуточки… Нет, замуж не зову. Я тебе работу хочу предложить на недельку.

– Вот умеешь ты, Колокольчик, настроение испортить! Я тут впервые за много лет в отпуск на родину выбралась, с сестрой повидалась-помирилась, красивого парня встретила, а он даже замуж не зовет!

– Ну, прости, но ты сама первая отказалась, даже не дав мне слова сказать! – в тон ей возмутился я, – Ладно, давай отложим шуточки, тем более что я не особо свободен во времени. Ты мне нужна как профессионал и телохранитель для одной девушки…

– За Незабудку даже не прости! – резко вскинулась наемница.

– Да какая Незабудка?! – вскрикнул и прикусил язык. Что ж, теперь по крайней мере ясно, кого разыскивает Христ, – Нет, не Незабудку.

– Но ты знаешь, где она? – проницательно отметила моя собеседница.

– Уже не знаю, – ответил, радуясь про себя, что не спросил у бывшей подруги точного адреса места назначения. Иначе бы моя совесть подверглась сейчас испытаниям: какой-никакой, а невестой моей Юля-Лиля все же раньше была, и я ее любил, пусть и в прошлом. Но и Христ я понимал, к тому же заручиться ее поддержкой – считай, треть дела с наследством уже сделана!

– А любовь, я смотрю, прошла, – едко и обидно высказалась валькирия, – Проверь, не увела ли она у тебя что-то. На память, так сказать.

– Не увела, – заверил я ее, – Христ, она тебе много задолжала?

– Много, Колокольчик, – оглянувшись на мирно жующих полицейских, Христ перешла на арабский, – Очень много. Редкой змеей оказалась. И ведь так умело на жалость давила! Сестру губернаторский кортеж сбил, нужны деньги на лечение! Оттого якобы и в наемницы подалась, чтобы сестру поддержать! Знала, тварь, на что давить – у меня самой кроме сестры никого нет. А на те деньги, что она со счета перевела, можно десяток сестер излечить, еще останется!

– Сестра у нее действительно была, не родная, но любимая, – откликнулся я на том же языке, – И ее действительно сбил губернаторский кортеж. Только та Юлия умерла давно, это я тебе из независимого источника данные передаю, потому как тоже искал.

– Через Умника?

– Через Циркуля.

– Тоже нормальный сыщик, – согласилась наемница с моим выбором, – Ладно, что уехала, я и без тебя успела узнать. Надеялась, хоть ты мне что-то новенькое скажешь. Жаль.

– Так что насчет найма, Христ? Под оплату моими поделками? Ручаюсь, старые им и в подметки не годятся!

– Рассказывай! – потребовала потенциальная Машкина телохранительница.

Пришлось почти полчаса повествовать об обстоятельствах моей персональной катастрофы по имени Мария Пушкина. О, ёпта, а она ведь не Пушкина, мать-то ее в законном браке с капитаном состояла! Но вспомнить сейчас фамилию ее отца я не смог, капитан и капитан, для меня он так и остался безымянным.

– То есть кроме местного отребья ей ничего не грозит?

– Отребье настроено довольно решительно. Это я собираюсь за триста тысяч ее наследство сбагрить, а по-настоящему оно больше тянет. Согласись, деньги на кону серьезные.

– Но нужна она им живая и невредимая? – еще раз уточнила Христ. Хотел возразить: насчет «невредимости» имелись сомнения, но валькирия с лету отмела мои сомнения – Для заключения брака все-таки потребуется личное присутствие относительно целой невесты. На таких условиях я берусь! – поставила она точку, – Только, чур, оплату я выберу себе сама! Обещаю, наглеть не буду.

– По рукам!

Познакомив между собой Христ и ее подопечную на будущую неделю, я умыл руки, сбросив на женщин все хлопоты по оформлению наследства. Завещание – далеко не все, для законного владения требовалось оформить еще кучу справок в местной администрации, получить новое разрешение на торговлю и прочая, прочая. Беготни, короче, хватало. Но по заверениям старенького нотариуса недели на все процедуры должно было хватить. Хоть в чем-то от нашего райончика случилась выгода – мающийся бездельем юрист за сравнительно небольшое вознаграждение охотно проконсультировал: что, зачем и куда. А также сколько, что тоже являлось немаловажным.

Сам я заперся в кабинете дяди Жоры, устраивая периодические набеги на кухню, и ваял все, что считал способным помочь в нелегком деле убеждения потенциального покупателя. Просто избавиться – нет проблем, нотребовалось выбить посчитанную мною справедливую цену. Если идти нормальным путем, то складывался замкнутый круг: для законопослушных граждан магазинчик не представлял интереса – ну кому сдалась лавка старьевщика в криминальном привокзальном районе, если нет нужных связей? А незаконопослушным проще было отобрать, заставив Машу выйти замуж за своего человека. К тому же деньги водились далеко не у всех. Наверняка кроме Мурзы и Хака еще существовали личности, хранившие в загашнике нужную сумму, но раз я знал только этих двоих, то и планы строил с их участием.

Что ж, Вершинин в чем-то был прав: заготовка номер один провалилась в самом начале – в дом к Мурзе меня не пригласили, назначив аудиенцию в людном месте. Хак, сволочь, все-таки нашел, как обойти клятву, и не сказал, что мелких просителей вроде меня теневой мэр Казани принимает не в собственном доме, а в зале обычной чайной. Посторонних людей там, конечно, не водилось, но вариант с удавкой и последующим порабощением словом отпадал сразу.

Точно так же провалилась заготовка номер два – удостоившихся аудиенции очень настойчиво просили класть руки на стол, то есть любые действия с артефактами провести незаметно не удалось бы.

Заготовка номер три – обменять Машкину свободу на голову Хака – тоже пошла прахом. Совершенно случайно я заметил, как трепыхающееся тело в очень знакомых ботинках волокли на задний двор два бугая. Допрыгался «мужчина хоть куда»! Неудивительно, если даже баба Шайда знала о готовящемся перевороте.

– Мил человек, ты здесь никто, и звать тебя никак, – насмешливо произнес Мурза, выслушав мое предложение о покупке лавки, – За то, что смотрел за больным Крестом, моя тебе благодарность. Можешь спокойно уезжать, никто тебе слова дурного не скажет. А с наследницей мы ее дела сами порешаем. Иди, мил человек, не отнимай мое время.

– Наследнице семнадцать лет, что она с вами нарешает?

– А это не твое дело, милейший. Иди подобру-поздорову пока я не вспомнил, что ты рядом с ненадежными личностями последние дни крутился. А еще лучше – вали из города. Сроку тебе – до вечера!

Вершинину – мое уважение. После его поучений планами «А», «Б», «В» мое воображение не ограничилось. А пальцы для колец у человека есть не только на руках.

– Что это с ними? – спросил найденный в подвале и спешно приведенный в чувство избитый Хак, оглядывая зал с сипло дышащими телами.

– Временный паралич. Скоро пройдет.

– А вот этого нам не надо! – и хладнокровно перерезал горло упавшему грудью на стол Мурзе. Пусть я изначально представлял исход, от вида полившейся крови содрогнулся, – Что, ваше магичество, ручки побоялся запачкать?!

– А это не моя война.

– И ты думаешь, что просто так сможешь теперь уйти?

– Запросто. Полгорода знает, что ты с Мурзой на ножах, даже бабка твоего любимого Чирья. Это исключительно ваши разборки.

– Вот сучка! – сплюнул Хак на пол, продолжая собирать кровавую жатву, сортируя сомлевших людей по одному ему известным признакам. Еще четверо кроме Мурзы отбор не пережили.

– Бабка? – уточнил я, изо всех сил удерживая невозмутимость на лице.

– И бабка тоже, но я теперь знаю, кто меня заложил. Или ты думаешь, я каждой шмаре свои планы расписывал?!

– Понятия не имею, тебе виднее.

Хак по второму кругу обошел зал, ногами переворачивая и двигая тела.

– Чем ты их так приложил-то, что не шевелятся даже?

– Тебе-то какая разница?

– Интересно. Мурза раньше любил своей защитой прихвастнуть, это сейчас он осторожный стал.

Оставил вопрос повисшим в воздухе. Даже стопроцентному не-магу я не собирался дарить идею, как легко обойти любую защиту, в том числе и мою. На мысль натолкнуло роковое колечко Креста, доведшее старика до инсульта. Здоровье! Жизненная энергия, щедро разлитая в окружающем пространстве! Привычная и безвредная, но это пока в нормальных дозах. А вот если собрать ее, усилить, сконцентрировать, а потом махом долбануть по окружающим! Перегруз нервной системы попавшим в эпицентр гарантирован. Меньше всех досталось самому Хаку, привязанному к трубам в подвале – перекрытия и слой земли ослабили волну, остальным резко «похорошело».

Не дождавшись ответа, Хак вновь обратился ко мне:

– Пока все тихо, мне надо своих людей высвистывать. Ты со мной?

– Это не моя война, – снова повторил ему я, – Подпиши, и хоть дьявола вызывай!

Сдвинув в сторону чашки на чистом столе, разложил договор купли-продажи. Заинтересованный Хак подошел вплотную, оттирая пальцы прихваченным со стойки полотенцем.

– Так это всё, – прочитав, он обвел глазами зал чайной, задержавшись взглядом на углу, где навсегда затих Мурза, – это все из-за сраных трехсот тысяч? Оставайся, мы будем ворочать миллионами! – горячо стал меня убеждать он, – Мы ведь…

– Остановись! – прервал поток словоблудия, вкладывая ему в ладонь перо, – Считай это делом принципа.

– У меня сейчас нет таких денег, – попытался он заюлить, – Все уйдет на становление…

– Ха-а-ак… – сформировал на руке памятный мужчине шарик тьмы, – Не зли меня. Ты же не хочешь, чтобы я потом вернулся?

– Вас, е. ных магов, нормальным людям не понять! – новый теневой глава города дернул щекой и угловатыми каракулями начал заполнять пустые строки, – «Дело принципа»! – передразнил он, ставя подпись в конце договора, – На х… мне теперь эта лавка?!

– Не моё дело, – произнес, убирая листы за пазуху, – Твой экземпляр перешлю на твой старый адрес. Вот счет, – уронил на стол картонку с номером отцовского счета, – Сюда перешлешь деньги. Если их не будет через три дня…

– Да понял уже, магичество! Процент туда же отстегивать?

– А?.. – я затупил, не зная, что сказать, но быстро исправился, – Пока туда, после пришлю новые реквизиты.

– Магичество! – уже в дверях черного хода окрикнул меня Хак, – Лучше бы нам больше не встречаться!

– Я тоже так думаю, – пробормотал под нос, не решаясь обернуться, лишь коротким наклоном головы обозначив для собеседника свое согласие.

Меня еще хватило на степенный шаг до ближайшей подворотни, но скрывшись за ветвями осыпающейся лепестками яблони, схватился за шершавый ствол и стал мучительно избавляться от завтрака. Позывы следовали один за другим без перерыва и не прекратились, даже когда ничего внутри не осталось.

«В следующий раз надо планировать лучше!»

Я не впервые вижу смерть, одного человека сам на тот свет спровадил, но из-за сумеречного состояния тот момент прошел как в кошмарном сне или бреду, не затронув сердце. Еще один раз останавливал Санни в разгар расправы над докопавшимися до него наемниками, в том баре кровавые потеки достали даже потолок, но мне тогда было не до красот интерьера – самому бы не попасть под горячую руку мага! А вот теперь пришлось рассмотреть убийство во всей неприглядности. Не я держал нож, но это последствия моих решений. И сколько ни тверди себе, что в чайной ошивалась шваль и человеческий мусор, совесть не соглашалась – люди.

«Надо планировать лучше!»

– Ни стыда, ни совести! Напьются с утра, а потом гадят под окнами у честных людей! Пошел отсюда, пьянь!

Что мне было ответить выскочившей из обшарпанного подъезда бабке с веником наперевес? «Извини, бабка, я не пьянь, а душегуб»? К вопящей старушке присоединилась выбежавшая из двора на ее крики молодка с мокрой скрученной тряпкой в руках. Я открыл рот, чтобы ответить на их брань, но тут же захлопнул – если появились силы лаяться с оскорбленными жительницами, значит и сил убраться отсюда должно хватить.

– Извините, – прохрипел я горчащими губами, – Уже ухожу.

Пошатываясь, отлепился от яблони и побрел к остановке, оправдывая сложившееся у негодующих баб мнение о юном алкоголике. Эх, бабоньки, лучше б я похмельем маялся! Что ж, своей цели я добился, криминальному миру, занятому переделом власти, будет несколько дней не до нас с Машкой, но в голове продолжала навязчиво биться мысль: «Надо планировать лучше!»

В попавшемся по дороге общественном фонтане умылся и прополоскал холодной водой рот, избавляясь от мерзкого привкуса. А добираясь до мэрии, где должны были ждать меня Маша с Христ, вроде бы проветрился и уже не отсвечивал зеленым цветом кожи. По крайней мере в витрине, перед которой остановился, чтобы оценить собственный вид, отразилось не чудовище, а обычный молодой человек, разве что чуть бледноватый.

– Господи, Петр, что с тобой?! – кинулась ко мне Машка, дав понять, что скрыть свое состояние не удалось.

– Все нормально, отравился, видимо, чем-то. Не волнуйся, Маша, мне уже лучше.

– Петенька, да на тебе же лица нет! Может лучше домой вернуться? – продолжила ощупывать меня девушка

– Маш, Маш… Мария!!! – прикрикнул, отрывая ее ладони от лица, – Домой не надо. Тем более, что дом твой я уже продал.

– У тебя получилось?! – обрадовалась мелкая.

– Вот договор, идите, регистрируйте, а я здесь посижу, – и показал на скамейку в тени чахлой березки.

Маша начала лепетать, что не бросит, эхо ее звонкого голоска громким колоколом билось внутри моей пустой головы, но дело решила Христ:

– Посиди, мы постараемся не задерживаться, – и, аккуратно перехватив свою подопечную, направила ее внутрь чиновничьего царства.

Пока они ходили, ко мне опять начали привязываться разные мысли, но к счастью, недолго – мои дамы вернулись подозрительно быстро.

– Сегодня не принимают, – чуть не плача, пояснила Маша, – Только послезавтра. Нужного человека нет на месте!

Вот и новая накладка – по плану регистрация договора должна пройти сегодня, время на нее оплачено кровью Мурзы и его псов. Решительно поднялся и повлек своих спутниц обратно: не может быть, чтобы всего один человек занимался приемом документов!

Лучшее лекарство от рефлексии – борьба с бюрократической машиной. Побегав по кабинетам, вылавливая неуловимых письмоводителей и секретарей, откинул упаднические мысли подальше – все потом! Чем дольше мы тут вертелись, тем ближе подходил новый «час икс», который следовало встречать в уже следующем месте.

«Надо лучше планировать!»

Вожделенную печать мы получили впритык к концу рабочего дня, лишившись почти всей распиханной по карманам наличности – движение бумаг требовало постоянной смазки, и выбрав почти весь отведенный моим планом лимит по времени. Теперь оставалась последняя часть – рассчитаться с Христ и смыться.

Ввалившись в уже не нашу квартиру, я представил наемнице свой труд:

– Как ты просила. Пять штук, все от пуль. В отличие от прошлых, многоразовые. Надолго заряда не хватит, минут на пять, не больше. Потом будет несколько месяцев заряжаться самостоятельно. Или отдай магу, он зарядит.

– Поняла, – кивнула Христ, принимая оплату, – Ну что, Колокольчик, давай прощаться?

– Приятно было с тобой работать, Христ!

– С тобой тоже, малыш. Придется туго – возвращайся, наше место базирования ты знаешь. Мы тебя в обиду не дадим. Те объявления уже давно забыты, да и ты сам сильно изменился, а если еще пострижешься по-другому, отрастишь усы или бороду… К тому же контингент Слободки все время меняется, из старожилов почти никого не осталось. Через годик и мы куда-нибудь в другое место двинемся. Но ты парень умный, найдешь. А если надумаешь, то я некоторое время еще в столице буду, вот здесь, – и протянула записку с предусмотрительно написанным адресом, – Если что, там про меня и наш отряд всегда справки навести можно, не стесняйся, заходи, тебе будут рады.

– Спасибо, – ответил севшим голосом, потому что горло перехватило. Из всех знакомых женщин Христ своим отношением ко мне больше всего напоминала мать.

– До встречи, Кабан Стальные Яйца! – хлопнула валькирия по плечу, заставив Машку округлить глаза от обращения.

– Ни пуха ни пера, Христ! – пожелал напоследок и закрыл за ней дверь.

– Машка, ходу! – скомандовал, едва вынул ключ из замочной скважины.

– Почему она так тебя назвала? – крикнула девушка из своей комнаты, где быстро-быстро переодевалась во врученную ей мальчишечью одежду.

– Потом расскажу!

– А почему мы торопимся? Все же уже сделано? За нами кто-то гонится? – посыпались новые вопросы.

– Маша! Лавка продана, но кто сейчас это знает, кроме Хака?

– А почему, кстати, Хаку, ты же Мурзе хотел? – несвоевременное любопытство не желало утихать.

– Хаку, потому что так получилось, Мурзе немного не до покупок. А бежим мы еще потому, что ты по-прежнему богатая наследница, а сейчас еще не привязанная ни к какой недвижимости. Много надо, чтобы тебя ограбить?

– Да, – пыхтя, отозвалась, – Ирина Львовна несколько раз кого-то шугала…

– Вот видишь! Маш, потом все расскажу и объясню. Готова?

– Готова, – откликнулась девушка, показываясь в гостиной. Из обзаведшейся женственной фигурой Марии мальчик вышел не очень, вся надежда на темноту и мешковатую куртку. Будем надеяться, приготовленной маскировки хватит.

– Присядем на дорожку? – предложила она.

– Присядем.

Усевшись на диване, взглядом обвел покидаемое помещение, вспоминая, все ли взял? Квартиру и лавку я продал, но в договоре ни слова не говорилось об обстановке и личных вещах. Понятно, что за короткую насыщенную неделю перетащить все через оборудованный Крестом или кем-то до него потайной ход я не мог, но самые ценные экземпляры хранились теперь в запароленной банковской ячейке, дожидаясь более спокойных времен. Туда же переехали раритеты из библиотеки дяди Жоры. Аренда хранилища влетела в копеечку, но продажа любой вещицы из сохраненного барахла оправдает все траты.

Ёпта! Подпрыгнул на диване и тенью метнулся в покинутую спальню. Идиот! Как я мог забыть?! Бомба!!!

И под кроватью, и под столом, и в шкафу – больше спрятаться громоздкому чемодану негде – бомба отсутствовала.

– Потерял что-то? – спросила Мария, наблюдая из дверного проема за моими метаниями.

– Да. Веру в любовь, – зло отозвался я на ее вопрос, – Не находила?

– Н-нет… – моей мрачной шутки Машка не оценила.

– Ну и пес с ней!

Пробираясь под прикрытием накрапывающего холодного дождика темными подворотнями к вокзалу, остановился у неприметного домика. Согласно разработанному плану здесь следовало подкинуть во двор прощальный подарочек Мирзоевым, получившим расчет рано утром в день найма Христ. Простой «огневичок», предназначенный вызвать пожар с задержкой в несколько часов, в переносном смысле жег руки, но, стоя в тени ворот покосившейся халабушки, я никак не мог решиться забросить грубо сляпанный артефакт на худую крышу.

– Мы кого-то ждем? – шепнула из-за спины несостоявшаяся жертва козней одного маленького семейства. Семейства, ставшего для меня символом всего грязного, что есть в мире. Даже их фамилия из раньше нейтрально звучавшей стала ассоциироваться с мерзостью!

Искусственная попытка накрутить себя ожидаемого отклика в душе не нашла. Какая-то мутная пенка поднялась, но вовсе не испытываемое раньше справедливое негодование. Мало ли грязи я видел и еще увижу?

– Петь, – снова раздался тихий шепот из-под мышки, – Тебе опять плохо? Живот болит? Голова кружится? – прохладная ладошка коснулась лба, загоняя поднятую пену обратно.

– Нормально все уже, – обхватил своей ладонью тонкие пальцы, убирая их с головы, – Пошли, немного осталось, – и крепко сжал другой рукой два витка проволоки с нанизанными рунами, ломая и сминая их.

Они собирались навредить Машке, я собирался их убить. Мы в расчете.

Возможно, я когда-нибудь и стану больным ублюдком, легко убивающим не за действия, а только за намерения, не буду зарекаться. Но не сегодня.

Интерлюдия.

Граф Сюткин, нашедший новую цель в жизни, не желал останавливаться, вдалбливая в голову Василия все новые и новые приемы по управлению государством. Ученик ему достался благодарный, к тому же часть получаемых знаний хорошо ложилась на усвоенную в детстве базу, но никто не снимал с Красного генерала забот об его несчастной армии! Гудящая от постоянного недосыпа голова периодически отказывалась работать, путая даты, имена и понятия.

– Сделаем перерыв! – сжалился как-то Андрей Викентьевич, вдосталь поиздевавшись над клюющим носом князем, – Мой вам совет – выспитесь, наконец!

– И рад бы, но после обеда опять совещание у государя, – даже наедине оба собеседника произносили титул самопровозглашенного императора с преувеличенной почтительностью, лишь взглядами выдавая истинное отношение к его носителю.

– Поспите, от вашего присутствия ничего не изменится. К тому же плевать вы хотели на все их резюме! – довольно откровенно высказался бывший премьер-министр, – Поспите, я вас прикрою.

– Спасибо, – поблагодарил Санни, не торопясь покидать уютное кресло. Новая остановка, новое место, но старый царедворец везде умудрялся устраиваться с комфортом.

– Императору остались считанные дни, – заметил граф, понятливо наливая не спешащему уходить ученику крепкий чай.

– Я слышу это уже несколько месяцев, – князь благодарно кивнул на протягиваемую кружку с парящим напитком, – А он все еще жив.

– Жив не Павел, а всего лишь его тело, поддерживаемое усилиями целой когорты лекарей и магов.

– Зачем это Александру?

– Так регалии же! – возмутился непонятливости Санни старик, – Сейчас это самый охраняемый секрет цесаревича, но слухи все равно просачиваются – регалии не принимают наследника. А благодаря устроенному в Михайловском дворце взрыву других наследников первой очереди не осталось. Вторую очередь проредил уже сам цесаревич, обвинив в различных преступлениях против империи. Обратите внимание, из них всех остались в живых его младшая дочь великая княжна Анастасия и наш с вами государь Михаил. В истории имелись прецеденты, когда регалии надевала императрица, а не император, но при живом отце трон Анастасии не светит. Третья очередь уже под большим сомнением – слишком далекая степень родства с прежним носителем.

– К тому взрыву я непричастен.

– Я знаю. Если бы вы изначально делали ставку на Михаила, я бы еще мог вас заподозрить, но сейчас, когда я узнал вас получше, у меня не осталось ни тени сомнений. Вдобавок уже всем умеющим думать очевидно, кто намеревался получить выгоду с этого преступления. Александр не просчитал одного: что император, знающий ключ, скоропостижно сляжет.

– Ключ?

– Ключ. Одно время ходили слухи, что Петр Исаевич Романов, вы же знаете, что он женился на сестре вашего отца? – спросил граф и, дождавшись утвердительного угуканья, продолжил, – Якобы ваш знаменитый дядя по приказу императора что-то проделал с державными символами, без которых невозможно перезаключить ряд международных договоров, в том числе и по небезызвестной вам Саудовской Аравии. Можно потом добиться их пересмотра через международный суд, но эта процедура долгая, к тому же ее затягивание изо всех сил будут лоббировать другие державы. Вложившиеся в иностранные производства промышленники не скажут Александру за это спасибо. И возвращаясь к Петру Исаевичу и его талантливым ручкам, могу сказать одно: изменения он без сомнений внес, но они, должны быть обратимыми. И даже добавлю еще одно: слышал я краем уха, что ключ якобы изготовлен именно руками вашей скандально известной тетушки. Признаться, я до последнего надеялся, что вы что-то знаете об усовершенствованиях…

– С чего бы? – весьма неаристократично поинтересовался Василий.

– Ну, как же? Ваш батюшка так показательно враждовал с императорским артефактором! Буквально слюной брызгал при одном упоминании его имени! Я всегда считал, что в стремлении показать свою ненависть Георгий Михайлович несколько переигрывает.

– Вынужден вас огорчить, но ненависть была не показная. Он точно так и относился к своему зятю, вычеркнув с их скоропалительной свадьбой из жизни горячо любимую когда-то сестру. Его не примирила даже смерть обоих Романовых.

– Прискорбно, прискорбно… – Андрей Викентьевич сделал неопределенный жест ладонью и подхватил со столика собственную тонкую фарфоровую чашку, делая аккуратный глоток чуть остывшего чая.

«А мне так в кружке…» – неожиданно пришла Санни мысль с оттенком иррациональной обиды. В кружке умещалось примерно семь таких чашек и одной никак бы не хватило разогнать сонную хмарь, но осадочек остался.

– Тети нет уже давно, Петр Исаевич погиб два года назад, император все равно, что мертв… – стал размышлять вслух князь Солнцев, – Мой отец ничего о ключе не знал, если бы знал, секрет давно бы уже оказался в руках цесаревича. Остается Романов-младший. Может он знать что-то?

– Сын Петра Исаевича? Простите, но их одинаковые фамилии с правящей династией иногда сбивают с толку. Даже если допустить, что мальчик до сих пор жив, в чем я лично очень сомневаюсь… Сколько ему было, когда он пропал? Шестнадцать, семнадцать? Не знаю, просто не знаю. И даже если знает, то я не верю, что он волшебным образом выйдет к нам в лагерь, чтобы сообщить вам секрет. А найти его раньше Максима Романова… скорее цесаревич пойдет на мировую с Михаилом, чем нам с вами удастся эта авантюра.

– Простите, теперь я запутался, что за Максим Романов?

– А вы разве не в курсе? Полковник подшефного цесаревичу гвардейского полка. Сын Петра Исаевича от первого брака на графине Веронской, хотя там есть некоторые нюансы… Весьма занимательный господин с очень широкими полномочиями. Вы правда не знали?! – неприкрыто удивился Сюткин, – Тогда я сейчас исправлю данное упущение.