В тени желаний

Танец для лучшего друга

— Привет! — Лёнка с размаха швырнула сумку на стол и бухнулась рядом на скамью. Я улыбнулся.

— Плохое утро?

— Да, блин! — она неопределенно махнула изящной кистью в сторону. — Достали!

Сдержал смех. «Достать» вспыльчивую девчонку мог кто угодно. Вот, к примеру, сейчас она начнет пылить на меня за следующий вопрос.

— И кто на этот раз?

— Мля! Лёх! Ты нарочно, да? Я звонила, ты меня не слушал вообще?!

— Конечно, слушал, ёж. Просто после твоего кондуктора прошло еще целых двадцать минут. А для тебя — это срок…

Увернулся от удара маленького кулачка, не выдержал, засмеялся. На самом деле Лёнка не настолько несдержана, совсем вывести ее из себя мог только я. Поиздеваться над ней лишний раз было безумно приятно. Почему? Наверное, все дело во мне. Только злясь, она принадлежала мне, отдавалась полностью. Не так как частенько снилось по ночам. Ну хоть как-то. Узнай ёж о снах своего лучшего друга, сбежала бы подальше и побыстрее. Нет. Когда-то, на первом курсе, она была в меня влюблена. И я знал об этом. Но, видите ли, не связывался с такими как Алёна, правильными, хорошими девочками. В кафе во время студенческого крещения на спор с парнями предложил ей дружбу. Знал, урод, что согласится только чтоб видеть меня. Не ошибся. Даже помню сколько выиграл тогда.

Потом как-то признаваться, что это типа розыгрыш был, не стал. Мне льстило. Лёнка, хоть и младше на год, да умная, красивая, изящная, с характером. Сам не заметил, как пристрастился к общению. А она разлюбила, буквально через полгода, после того, как я приперся в хлам пьянющий с какой-то телкой к ней в общагу. Какого, спрашивается, мне в голову ударило? Ничего умнее не придумал. Она со мной не то, что разговаривать перестала, даже не смотрела в мою сторону. И чего доброго еще в одной группе. Меня никогда в жизни так не ломало. Неделю таскался оставлял на пороге ее комнаты цветы. Не знаю зачем. Любить я не любил, но и без нее не мог. Девчонки на этаже с завидной регулярностью провожали меня голодными глазами. Я мог бы получить каждую из них, а мне тогда нужна была одна, мой друг.

Не знаю, каким чудом, но она меня простила. Выдвинула кучу условий, и не устно, а на бумажке додумалась, юрист доморощенный, написала, заставила расписаться. Согласился на все, не глядя. До сих пор не в курсе, чего она там насочиняла. Чисто интуитивно в ее присутствии вел себя как примерный мальчик. Ну, почти, как примерный…

Три месяца назад она меня познакомила со своим уе… Парнем, короче. Счастливая такая стояла, глазищи серые горят восторгом.

— Лёх, это Вовка! Вов, это мой друг, Лёха. Я тебе рассказывала.

Как же в тот момент зачесались руки. Дать по роже и все. Не у меня одного, кстати. Пендаль этот тоже не идиот, причем на меня та же реакция, видимо, появилась еще во время Лёнкиных рассказов о наших с ней похождениях. Хоть какая приятность. На том спасибо. Скрипнул зубами, кивнул, ладонь протягивать не стал…

— Лёх! Ты меня слушаешь? — теперь удар я пропустил. Получилось громко. Прям по макушке. Сморщился. Ёж испуганно прижала руку ко рту. — Ой, Лешенька, прости!

Подскочила, обняла мою голову и прижала к груди. Ах, ты ж… Что ж ты делаешь-то, глупая? Я растаял, растекся лужей в ее объятиях. Не знаю, каким усилием заставил руки лежать на коленях. Перед глазами тут же начали проноситься картины утреннего сна. А она там была в совсем неприличной позе… Бл… Как же… Мысли окончательно потерялись. Вырвался.

— Ну, я тебе чего, дидятко что ли?! — процедил сквозь зубы.

— Прости, Лешенька.

Если она еще раз вот так меня назовет, изнасилую прямо в аудитории. Ужаснулся сам себе. Клинит, брат. Надо на сегодня кого-нибудь найти. Кого-нибудь похожего. На раз. И не трезвую. На трезвую голову они начинают ерепениться, если вдруг Лёнкой называю. А я могу. Не отказываю себе в удовольствии представить.

— Так простишь? — брови домиком. Мне почему-то казалось, что только дети так умеют. Как я первые годы общения не замечал? Знакомство с уе… с ее парнем и странное открытие, что хочу своего колючего друга-ежа, обострило восприятие.

— А что взамен? — старая наша шутка. Никто никого не прощает просто так. Лёнка заулыбалась.

— Здорово!

Как же я ее хочу! Я — мазохист.

— Значит, идешь?

— Куда?

— Ну, как куда? В клуб! Ты не слушал? Мы с Машкой решили сходить, а Вовка уехал вчера. Пошли с нами?

Челюсть свело злобой.

— Вовочка не может, так и быть Лёху позовем! Да?

Ёж растерянно на меня уставилась.

— Чем он тебе так не нравится?

— Не знаю, — процедил я, злясь еще больше уже на себя. Дебил! Ты еще на всю аудиторию заори, что ревнуешь. — Все нравится.

Попытался взять себя в руки.

— Вот потому и хожу с вами по отдельности. Как два быка. Ну ладно он, ревновать может. Я понимаю. Но ты-то!

Действительно, а я не могу!

В аудиторию вошел преподаватель. Я резко развернулся лицом к доске. Серые глаза еще некоторое время недоуменно смотрели на меня, потом она принялась шуршать сумкой, доставая конспект.

Ближе к перерыву на стол упала бумажка.

«Так ты идешь?» И рожицу пририсовала. Сдержал смешок. Только Лёнка умеет рисовать такую ерунду и так криво. Решил пошутить.

«Я тебе еще желание за прощение не выдвинул, а ты новую просьбу кидаешь».

«А одно за два сразу нельзя?» И снова нечто непонятно-забавное.

«Тогда это должно быть что-то грандиозное».

«Что?»

Хмыкнул.

«Приватный танец».

Отдал обратно. По-моему отличная шутка. Сейчас она снова будет моей в извращенной форме, иначе говоря, начнет драться. Приготовился уворачиваться.

Я ошибся. Передо мной лег листок.

«Хорошо. Но белье снимать не буду».

На тот факт, что я перестал дышать, обратил внимание только, когда кончился воздух в легких. Осторожно покосился на ежа. Спина прямая, лицо довольное, смех так и рвется наружу. Поняла шутку. Приняла мой вызов. Прищурился. И не отступишь ведь. Долго еще потом измываться будет. Поспешно стянул толстовку и кинул себе на колени. Бл… По времени перерыв. Из-за этой малолетки ни х… теперь не покурю с парнями. Не в первый раз уже, кстати.

Приватный танец от Лёнки.

До конца дня ходил как балкой прибитый. Никакая «кто-нибудь» на вечер уже не поможет.

Лежал на подушке, заложив руки за голову, и смотрел в окно на луну. Время пятый. Сна ни в одном глазу. Нетрезвые девы дрыхнут на моей кровати. Кто их в три утра в общагу бы запустил? Продуманные. Потому меня и взяли. У меня-то съемная. Я, герой, на полу. Машка храпит. Утром расскажу ей в подробностях, как она мне спать мешала. Хотя спать мне мешало совсем другое. И пары спирта ни хрена не спасали. Закрыл глаза. Представил, как она снимает с себя это ее коротенькое сегодняшнее безобразие. Вспомнил взгляды мужиков в клубе. Бл… Никогда столько не матерился, тем более про себя. Ловил каждые сальные глазки, заставлял отворачиваться.

Потом вспомнил, что она по-хозяйски мою футболку отжабила. Лёнка за годы дружбы часто ночевала у меня и в шкафу рылась как в своем собственном. Хамка малолетняя! Интересно, что взяла не чистую, а ту, что я уже носил. Представил как тот же хлопок, что касался моей кожи, касается ее груди…

Уе… Вовик наверняка, в отличие от меня, знает каково ласкать ее тело, а не только фантазировать. Появилось стойкое желание убить сволочь.

Мазохист. Да, это обо мне.

Мне бы только избавиться от этого урода! Чтоб все ее внимание вновь было на мне, а там она опять полюбит. Я уверен, убежден. Ну, или хочу верить. В любом случае, так не сдамся. Она танцевала со мной, обнимал ее за талию, и ей нравилось. Я чувствовал. Может быть, всегда нравилось, только не замечал. Надеюсь, что так. Я — эгоист.

Мысли вновь вильнули к пресловутой футболке. Теперь она будет пахнуть ею. Пьяная, сняла с себя все, в том числе и лифчик, чего раньше не допускала… Не успел толком оформить пришедшее неожиданно в голову безумие. Перешел к реализации. Тихо сел, дотянулся до стула, переложил к себе на подушку ее вещи и принялся разглядывать изнутри, ловя знакомый запах корицы с ванилью и чуть менее заметный ее собственный. Яркий свет луны вполне позволял разглядеть некоторые мелкие детали. Например, что лифчик этот дарил ей я, в шутку на восьмое марта, или вот аккуратно пришитую правую лямку… Твою же! Этот урод ей подарков не делает что ли? С утра пойду куплю новый комплект! Придумаю какую-нибудь хрень, чтоб взяла просто так…

Проснулся от приятного запаха кофе и жареной колбасы. Потянулся. Хорошо. Утро начиналось так же, как и многие счастливые три месяца назад, когда Лёнка еще не встречалась со своим пендалем. Услышал тихие шаги возле головы. Перестал шевелиться, задышал размеренно. Она села рядом, склонилась, прежде, чем успела хоть что-то произнести, резко схватил ее и рванул на матрас, подминая под себя хрупкое тело.

— А! Ты чего творишь! Дурак! Заняться больше нечем?

Открыл глаза и довольно улыбнулся.

— А где «доброе утро»?

— Кончайте орать, — пробухтела сонная Машка с кровати. — Люди спят.

— Я тебе сейчас дам и «утро», и «доброе»! — не унималась ёж.

Придавил всем телом, не позволяя шевелиться.

— Давай! — какого меня тянет поиграть? Надо угомониться. Лёнка вдруг затихла и покраснела, испуганно уставившись на меня. Бл… Утро. Да, еще плюс слова. Чертыхнулся, откатился, освобождая девушку.

— Лён…

— Есть пошли, — задорно улыбнулась она. С души как камень свалился. Не напугал. Хорошо. А то увижу я ее тогда, как свои уши без отражающих поверхностей. Зевнул, встал, поплелся в душ. Утро началось славно. Ёж подо мной, на несколько мгновений, но все же… ее завтрак и кофе. Днем определенно ждет какая-то подстава. Надо не расслабляться.

Подстава ждала и снова в виде Лёнки.

— У тебя на сегодня планов по случайному сексу нет?

Вот только она умеет так поставить вопрос и такими словами.

— А что?

— Я у тебя переночую, ага?

— Да, как обычно, — равнодушно зевнул я. — А что так? Вовочка не вернулся? Я — опять бледная замена.

— Дурак! Я обещание выполнить хочу, — она сердито фыркнула, развернулась и ушла.

Проглотил слова, переварил. Хорошо не ступил, футболку сегодня из шкафа длинную выудил и на выпуск. Малолетка чертова! Я так евнухом стану. И так ни о ком другом думать не могу.

— Лёх! Ты идешь? — Игорь удивленно смотрел на меня с нижнего пролета.

— Иду! — кубарем скатился с лестницы. Никогда столько и так часто не курил.

К концу занятий мне стало совсем плохо. Язык одеревенел. Ёж бросала откровенно издевательские взгляды из-под ресниц. Хотя где-то в глубине серых омутов я все же разглядел страх. Решил пожалеть и ее, и себя.

— Лён, по поводу вечера…

— Решил отказаться? — довольно прошипела она с соседнего стула, усиленно делая вид, что пишет.

Так да? Пожалел, придурок!

Скосился на препода, убедился, что не нужны.

— Черта с два! Ты сама придешь?

Снова мелькнул страх. Однако, я стал и вправду чересчур внимательным.

— Сама.

— Хорошо.

Больше мы не говорили, только попрощались у корпуса.

Уже третий час сидел как на иголках. Вернее нарезал круги по квартире. Из угла в угол. В зоопарке кошки с волками точно так же ходят в ограниченном пространстве. Как ж я их сейчас понимал. Я и жаждал ее прихода, и боялся одновременно. Как подросток перед первым сексом! Честное слово. Кто меня вообще за язык тянул?

Бросил мельком взгляд в окно. На улице темно уже. Только б ничего с ней не случилось. Одной так поздно шляться никогда не позволял. Мало ли каких дебилов встретить может. Лёнка красивая.

Подпрыгнул от резкого звонка в дверь. Пошел открывать.

— Привет, — прошла мимо меня, как ни в чем не бывало, разулась и сразу в комнату. Оккупировала мой ноутбук. — Садись. Ты чего там, на пороге, как в гостях?

Бл… Кто из нас двоих старше и опытнее, а? Тихо выдохнул и с хамской рожей развалился на диване.

Ёж включила ночник, задернула шторы. Понял, наконец, зачем ей понадобилось вечером. Заиграла музыка. Краем сознания зацепил две вещи. Во-первых, я такую музыку не слушаю, во-вторых, я снова перестал дышать.

Кто ее научил так извиваться? Стиснул зубы. На диван полетела толстовка, за ней майка, следом джинсы. Глаза как у кошки, горят хитростью и невесть откуда взявшейся женской чувственностью. Когда она начала медленно приближаться ко мне в одном белье, понял, что пора заканчивать. Больше не выдержу. Вскочил, сдернул покрывало с дивана, принудительно обернул сопротивляющуюся фигурку и ускакал в ванную, подышать и унять фантазию. Оперся о раковину, включил холодную воду, умылся. Не помогло. Засунул голову. Заболею, ну и х… с ним. Может мозгов прибавиться. В дверь неуверенно поскреблись ноготками.

— Лёш, у тебя все нормально?

Нет. У меня не все нормально! Что за идиотский вопрос?

— Да.

— Не так что-то сделала?

Скрипнул зубами.

— Все так. Уйди, еж!

— Лёшенька…

— Уйди!

За дверью воцарилась тишина. Сообразил, что сказал. Выключил воду и бегом вылетел в коридор. Вовремя. Уже обувалась.

— Алён, ты только не обижайся. Все здорово, правда, — с трудом выдавил я, подходя ближе. Ушей коснулся тихий всхлип. Захотелось прибить себя. Поднял ее за талию и развернул к себе лицом. Так и есть. Ревет. Обнял, прижал.

— Ну, ты что ж… додумалась… — слова как-то не хотели идти на язык. Теперь она ревела по настоящему. Поднял на руки, перенес на диван, стянул кроссовок. Выкинул в коридор, второй, благо, обуть не успела. Лег рядом, снова обнял. Воочию, на собственной шкуре проверил выражение «разрывается сердце». Оно и вправду рвалось на части от каждого всхлипа, от каждой слезы, впитавшейся в мою футболку. И всему причина — я. Уб…

Нет. Она — не моя. И не будет. Я свой шанс упустил. Смириться и все. Пусть буду другом. Плевать. Буду больным. Я уже даже почти привык быть с ней только в своих фантазиях и снах. Может, со временем пройдет. А Вовик ее, на деле, много лучше меня. Она верный выбор сделала. Мог и не сомневаться.

Начала понемногу успокаиваться. Обняла, прижалась сильнее.

— Лёш, а что я не так сделала? — голос звучал приглушенно и хрипло.

Вот глупая же!

— Ёж, все так.

— А почему тогда ты так убежал?

Она, вдруг, отодвинулась, подняла удивленные глаза на меня. Прочел в них догадку. Бл… Так и знал, что х… идея! Бл… Дальше мат в мозгу сыпался сам собой. Лёнка всегда была не по годам умная, не зря же, малявка, раньше школу закончила и с нами учится. Лихорадочно пытался сообразить правдоподобное объяснение. Надо опровергнуть. Не хочу ее терять!

Серые проницательные омуты продолжали внимательно изучать мое лицо в тусклом свете ночника, а я не мог выдавить из себя ни слова. Она вдруг подалась вперед и поцеловала меня. Поцеловала первая. Как волна. Меня снесло. Застонал. Подмял ее под себя. Словно в снах. Нет. Лучше.

Одернул себя. Урод! Надо мягче, нежнее. Мозг отказывался работать. Моя! Колючая, драчливая, мелкая, умная. Почему она так поступила сейчас? Плевать! Главное, открыла дорогу, дала разрешение.

Так странно было самому снимать с нее одежду, целовать, ласкать. Абсолютное удовольствие граничило с болезненным. Она выгибалась под моими руками, губами. Я тихо умирал. Алёна была совсем не против. Нет. Она испытывала те же эмоции, что и я. В жизни все было много ярче и острее, чем рисовало болезненное воображение. Коробило одно, как одеть презерватив и не испугать? Не испугалась, зато испугала меня. Замер. Отодвинулся. Стиснул зубы, вышел из нее. Попыталась удержать, не позволил.

— Какого Черта? — на что я разозлился, и сам толком не понял. В душе все пело. Я сейчас мог бы стать первым. Мгновение спустя понял, в чем причина злобы. — Что ты своему Вовику сказала о себе?

Серые глаза испуганно, растерянно смотрели на мою разъяренную физиономию. Губы задрожали. Бл… Снова ревет и снова из-за меня. О чем думаю? Не могла ёж мной воспользоваться. Ей до такого далеко. Слишком умная, правильная. Притянул к себе, прижал к груди.

— Прости, прости меня, пожалуйста! Я — дурак, идиот! Алён, я люблю тебя! Схожу с ума от ревности, схожу с ума от желания. Прости! Какой я друг? Я не хочу быть другом.

Принялся целовать волосы, влажные ресницы.

— Колючка моя мелкая.

— Ты — и вправду дурак, если искренне верил, что я с тобой просто дружу. Гад самовлюбленный.

— Гад, — тело парило где-то в ночном небе. — Влюбленный, только не в себя, а в тебя.

Секс? Какой нахрен секс? Главное, она сказала, что любит! Остальное потом. Зарылся носом в пушистые пряди.

— Ваниль, корица и ты.

— Что?

— Запах. Всегда его любил. Ты пахнешь ванилью, корицей и собой, — вспомнил об одежде. — И тебе нужно новое белье. Какого Черта ты ходишь в старом?

— Идиот!

— Соглсен. Завтра же пойдем, и я куплю новое, если тебе так лень.

— Идиот! Мне не лень. Его ты подарил! — она попыталась вырваться, не пустил.

— Лежи смирно. С Вовиком твоим я сам разберусь. Он когда приедет? — я с каким-то садистским удовольствием представил рожу хмыря.

— Послезавтра. И я сама.

Долго. Столько ждать я не мог. Отпустил девчонку, скатился с дивана, схватил ее джинсы и убежал в ванную, закрылся. Достал из кармана телефон, набрал номер.

— Да, сладкая моя, — раздался в трубке сонный голос.

— Она больше не твоя, — бл… Как давно я мечтал это сказать!

За дверью «сладкая» что-то истерично выкрикивала.

— Так значит? Уб…

— Так. Захочешь поговорить, я к твоим услугам. А про нее забудь.

— Поговорим.

Положил трубку, вышел к разъяренной Лёнке, задорно улыбнулся, сгреб визжащее создание в охапку и утянул на диван. Не пущу…

Странно, но с Вовиком после взаимного мордобоя мы как-то сдружились.