СССР-2010. В спорте надо жить ярко!

Глава 25

Глава 25

— Встать! К стене! — лязгнуло окошко на двери камеры, а затем понеслись отрывочные команды. — Руки за спину! Не шевелиться!!!

Я спокойно поднялся с табурета, прикрученного к полу, и привычно занял приказанную позу. Успел научиться на последнюю неделю, что отдыхал за решёткой. А что поделать, такова судьба герой. Да и не зря в народе говорят, от сумы и тюрьмы не зарекайся. Сума меня вроде бы минула, хотя кто знает, что там в будущем произойдёт, а тюрьма вот она. Самая настоящая, особого режима содержания, для энергетов высших рангов. Я же теперь Командор как никак!

— Замри! — в спину упрёся локоть, а на руках защёлкнулись наручники. И тут же меня дёрнули в сторону, сразу ставя в позу ласточки и уже в таком виде потащили дальше. — Шевели ногами!

Оказать сопротивление было можно, но… зачем? После того как я исчез почти на сутки, а вернувшись написал такой отчёт, от которого волосы встали дыбом не только у генерала, но даже у Татьяны Игоревны подобный исход был прогнозируемым. И ещё не самым худшим. Обвинений мне не выдвигали, воздействий третьей степени не применяли, но допросы длились по двадцать часов в сутках почти без перерывов. Ладно хоть кормили неплохо и то хлеб.

— Стоять! К стене! — Очередной окрик заставил остановиться и выполнить команду. Лязгнула очередная отпираемая дверь. — Направо! Пошёл!

— А на чёрной скамье! На скамье подсудимых… — завёл я песню, но как только увидел того, кто меня дожидался в допросной подавился воздухом и закашлялся. — В-виноват!

— Шутишь, это хорошо, — улыбнулся Лаврентий Павлович и кивнул конвоирам. — Снимите наручники. — и уже мне, — присаживайся. Обижаешься?

— Никак нет, — я потёр запястья, разминая и приземлился на привинченный к полу табурет. — На что? Всё понимаю, сам бы так поступил.

— И это тоже хорошо, — удовлетворённо кивнул Берия. Оно и понятно, я не врал, даже в сатори не уходил, скрывая эмоции. Глупо оно выпендриваться перед человеком, от которого без преувеличения зависит вся моя дальнейшая жизнь. — Тогда тебе будет приятно узнать, что твои данные подтвердились. Нэ все, там ещё проверять и проверять, но кое-что совпало до мелочей. И у нас, и у наших ливийских товарищей. От товарища Каддафи тебе большое спасибо. Накрыли сразу две сети, англичан и Израиля.

— Служу Советскому Союзу, — повышать голос и подниматься на ноги я не стал, показывая, что это не столько ответ по уставу, сколько констатация факта. — Рад был помочь.

— И помог, серьёзно помог. — в голосе бывшего наркома НКВД не было и следа штуки. — И ещё поможешь. Наша разведка давно на техники невидимости облизывается. Сам знаешь, что эти выродки под ними у нас творили. Семь человек! Семеро! И ведь даже подозрения ни у кого не возникло, а ведь во всех случаях проводили тщательное расследование. И лишь благодаря тебе мы можем воздать виновным по заслугам.

— Я тоже в этом крайне заинтересован. — мне почти удалось сдержать эмоции, так, только зубами слегка скрипнул. — И извините, но, если бы мне пришлось повторить всё заново, я снова бы прикончил этого ублюдка, несмотря на всю его ценность как свидетеля.

Олег, или точнее Алекс. Брей, потомок эмигранта Владимира Брея, сражавшегося в гражданскую на стороне белогвардейце, а потом свалившего в Англию. Там уже женился, наплодил детишек, которые пошли на службу королевы и вот уже почти восемьдесят лет семейство. Брей всеми силами помогает новой родине гадить всему миру. Сам же Алекс отличился тем, что кроме МИ-6 работал ещё и на Моссад. Евреи хорошо платили, а деньги потомок белоэмигрантов нежно любил, угрызениями совести не страдал, и убивал любого, в кого ему ткнут пальцем.

Одной из таких жертв стал профессор, работавший по теме моих аккумуляторов. Не основной разработчик, но вполне себе двигался к дополнительному увеличению их мощности за счёт нового катодного покрытия. И в один совсем не прекрасный день погибшего в собственной ванной. Поскользнулся, ударился головой о раковину. Трагическая случайность, как установило расследование. Но оказалось, что к этому приложил свои кровавые ручонки.

Среди остальных жертв были ещё два учёных, разведчики, дипломаты и даже один подающий большие надежды энергет, которому через каких-то десять, пятнадцать лет пророчили стать Архонтом аспекта Воды. Понятное дело правители морей просто не могли дать этому случиться. Архонт, он в чём-то даже покруче атомной бонбы будет, а аспект Воды мог бы решить вопрос с поганым островком раз и навсегда. Впрочем, возможно, я и сам этим займусь, чуть попозже. У меня теперь к англичанам были личные счёты.

— Правильно, — на удивление Берия не разозлился, скорее наоборот. — таких подонков надо уничтожать. А что до свидетельств, думаю, твоих будет достаточно. Раньше ты не ошибался, и хоть проверять твои слова мы всё равно будем, но пока нет причин им не доверять.

— Это… хорошо, — мне с трудом удалось подобрать нужное слово. — Благодарю. Обещаю оправдать.

— Конечно оправдаешь, — ничуть не сомневаясь кивнул Лаврентий Павлович. — С такими возможностями если бы хотел — давно убежал бы на Запад. А раз сидишь здесь, пользу приносишь, значит ты наш, советский. И доверяем мы тебе, как себе. И награду получишь как свой. Жениться-то не передумал?

— Никак нет! — я хоть удивился резкой перемене темы, но лишь тяжело вздохнул. — Куда ж я денусь с подводной лодки. Кто меня такого ещё терпеть будет.

— Да уж желающие найдутся! — рассмеялся главный чекист, а они, как известно, бывшими не бывают. — Только свистни толпа соберётся! Самый молодой Командор. Герой Советского Союза, трижды лауреат Ордена Ленина. Да и с деньгами всё в порядке. Сколько там твоя контора приносит?

— С каждым днём всё больше, — быть миллионером в Советском Союзе казалось как-то неправильным, но у меня дела стремительно шли именно в этом направлении. Пусть официально «НаСвязи» и остальные считались кооперативами, но моя доля в их составе была настолько велика, что можно было смело об этом забыть. — Не надо толпу. Мне и так хорошо. А деньгам я найду применение. Сначала санаторий для своих ребят построю. А потом посмотрим. Может киностудию организую, может ещё чего. По-хорошему я бы пару, тройку заводов дронов построил. Чисто гражданской направленности. Те же сельскохозяйственные, например.

— Так строй, почему нет, — изрядно удивил меня Лаврентий Павлович. — Завод — это дело хорошее. Делай проект, приноси, одобрим. Кстати, можешь этими своими принтерами заняться, а то мне все уши уже прожужжали, что надо ими школы укомплектовать.

— Слушаюсь! — настроение резко повысилось. Да, проблем с организацией производства предстояло огромное количество, но у меня уже был пример деда Коли и оставалось лишь масштабировать его на большее количество объектов. А гражданские там будут выпускать модели или военные неважно. Как родина скажет, так и будет. — Спасибо! А то я думал совсем закисну.

— Скучать мы тебе нэ дадим! — рассмеялся Берия. — Девочкам своим скажи, что принято решение организовать в Швейцарии компанию «Венус» и начать выпуск украшений для европейского рынка. Так же могут начинать прямые поставки в Китай, Северную Корею и Вьетнам. С ними подписаны соглашения о торговле за рубли. А вот в Японию, только через Внешторг. Слишком много у нас там интересов, на которые нужна валюта.

— Так точно! — такие жирные намёки следовало тут же брать к исполнению. — Как вы думаете, профессора факультета востоковедения МГУ не откажут в консультации для выбора формы украшений?

— Уверен, что будут рады помочь, — Лаврентия Павловича порадовала моя сообразительность. — Там же можешь найти специалистов по Южной Корее. И по другим азиатским странам.

— Понял, не дурак, дурак бы не понял, — я с трудом удержал лезущую на лицо улыбку. Это даже не разрешение, это полный карт-бланш! И даже упырей из Внешторга можно потерпеть. При нормальных объёмах мы тупо оборотом возьмём. А ведь производство ширпотреба можно вынести в Китай… я с трудом сглотнул набежавшую слюну. Ладно, видно будет, но сам по себе одобрямс такого уровня это просто отвал башки. И стоит переключиться пока крыша у меня окончательно не улетела. — А что с тем предателем, кто отослал Татьяну Игоревну разобрались?

— Газеты на Западе третий день разрываются воплями о возвращении тридцать седьмого года. — усмехнулся нарком НКВД, знающий о временах Большого террора не понаслышке. Именно ему пришлось разгребать то, что наворотили Ежов с Ягодой, так что истеричными взвизгами газетчиков Лаврентия Павловича было не испугать. — Как же, в один день арестованы начальник ГУВД Краснодарского облисполкома, два его зама и ещё ряд высокопоставленных чинов из МВД и исполкома. Не все они связаны с шпионами, так что не удивляйся, но это была плотно связанная между собой организованная преступная группа.

— Мафия. Коза ностра. — Здесь тоже существовал сериал про комиссара Катани, так что я ничуть не палился. — Только вот… я не поверю, что крайком остался чистым. Если не знали, значит гнать их надо за профнепригодность, ну а если знали и не пресекли…

— Первого и второго секретаря вызвали в Москву, — на лице товарища Берии не дрогнул ни единый мускул, но взгляд стал пронзительным. — Остальным занимается комиссия партийного контроля.

— Понял, — более конкретного намёка не лезть не в своё дело сложно было представить. Партия, как та жена цезаря, должна быть вне подозрений и все разборки будут внутри структуры. — А с Алией что? Оказалась полезна?

— Вполне, — оценил перевод темы нарком. — Много она не знает, но даже обрывков хватило, чтобы выйти на след международной организации, вербующей людей в свои ряды. Их основная зона деятельности Ближний Восток, но и в наши среднеазиатские республики активно пытаются пролезть. Собственно, Алию там и завербовали. После гибели отца и брата она с матерью вернулись на родину последней, в Узбекистан. Там её нашёл дальний родственник со стороны отца, являющийся вербовщиком. Под предлогом встречи с роднёй вывезли сначала в Сирию, где располагался лагерь подготовки и уже там её забрал Алекс. Брей, собирающий команду. Отпустить её мы не можем, но суд учтёт её отказ привести в действие взрывное устройство. А вот тебе стоило бы уши надрать за то, что людьми рисковал.

— Я был готов убрать её при малейшем признаке опасности, — я понимал, что мои действия выглядели очень сомнительно. — Но находясь в сатори посчитал допустимым пойти на подобный риск. Дело не в том, что мне эту девчонку жалко стало. Любой, кто взял оружие и направил его против гражданских уже виновен. Но куда опаснее те, кто заряжает таких вот девочек, промывает им мозги, делая бездушным оружием. Эти ублюдки собой рисковать не спешат, предпочитая оставаться в тени. И чтобы достать их можно пойти на некоторый риск.

— Поэтому обвинений тебе предъявлять не будут. — в бред про победителей не судят верил только тот, кто не сталкивался с бюрократией, причём неважно какой страны или государственного строя. А опытные знали, что награждение непричастных и наказание невиновных, это не красивые слова. Так обычно и бывает. Так что можно было считать, что мне повезло. — Но вопросы к тебе ещё имеются. Например, по внуку Менгеле.

— Так точно, — я тяжело вздохнул. Деваться было некуда. Спалился я по всем фронтам, причём если раньше меня только подозревали, то сейчас точно знали, что я получил память погибшего террориста. Уж слишком подробным был отчёт об его жизни и деятельности. Причём за эту неделю мне приходилось вспоминать и выискивать такие подробности, о которых я сам бы никогда не подумал. Но товарищей из внешней разведки они приводили в полный восторг. И вот наступила расплата. — Но ещё раз повторю, по самому Менгеле я не знаю совершенно ничего. Не рискнул даже коснуться его. И разрешите просьбу?

— Не использовать твои способности? — естественно товарищ Берия чисто на опыте знал, что я хочу сказать. — Обещать нэ буду. Но постараюсь свести подобное к минимуму. Ведь чтобы получит воспоминания тебе требуется лично убить человека?

— Либо оказаться рядом в момент его смерти. — запираться дальше смысла не имело. — Я не отказываюсь, но проживать чужую жизнь бывает очень неприятно. Настолько, что в себя приходишь с большим трудом.

— Ты про цыганскую ведьму? — как и ожидалось, Лаврентий Павлович был в курсе всей моей жизни. — Понимаю. Но нэ могу обещать, что нэ придётся повторить подобный опыт. Однако, даю слово, что привлекать тебя будут лишь в самом крайнем случае, когда дело касается государственной безопасности и без этого нэ обойтись. Таких гарантий тебе достаточно?

— Так точно! — Я не страдал кретинизмом, чтобы высказывать вслух своё мнение, если оно не совпадало с мнением начальства. — Благодарю!

— Пустое, — отмахнулся нарком. — Нэ считай нас чудовищами, использующих людей как винтики в механизме. Мы строим государство, где каждый человек будет личностью. Но, к сожалению, на этом пути многим приходится жертвовать.

— Главное, чтобы, став личностями они не забывали о других личностях. — я вспомнил поколение «снежинок» из прошлой жизни, которым с детства твердили, что каждый из них уникальная личность, и к чему всё это привело. — На мой взгляд важно соблюсти соотношение между личным и коллективным. И лишь тогда может получиться полноценная личность, а не махровый эгоист, не замечающий никого кроме себя.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — обжёг меня взглядом Лаврентий Павлович и поднялся. — Засиделся я с тобой. Поеду. И ты езжай, а то твои девочки уже извелись все. Мама с дедом места себе не находят. Да и Татьяна Игоревна с Игорем Игоревичем переживают. Хотя, когда ему переживать не понимаю, повышение, новое звание. Дел невпроворот. Ах да, чуть не забыл. Ты же понимаешь, что ничего не было?

— Чего не было? — наигранно удивился я. — А разве что-то было?

— Вот и правильно. — кивнул товарищ Берия и проходя мимо, похлопал меня по плечу. — Ты молодец. Отдыхай. Осваивай новый ранг. И подумай насчёт высшего образования. А то неудобно как-то. Директор такой значительной организации и неуч.

— Так точно! — я поднялся, вытянувшись по стойке «смирно». — Есть подумать!

— Молодец! — снова хлопнул меня по плечу Лаврентий Павлович и вышел за дверь. А я медленно опустился на табурет и потёр руками лицо. Сложно было поверить, что всё закончилось. А может всё только начинается, кто знает.

Домой я возвращался обычным рейсом Аэрофлота. В Домодедово меня привезли на неприметной машине пара молчаливых парней, в которых сложно было заподозрить сотрудников КГБ. Высадили, вручили документы и заранее купленный билет и исчезли, оставив одного. Не знаю, может быть осталось внешнее наблюдение, но я его не заметил несмотря на то, что вместе с памятью Алекса Брея мне достались его навыки конспирации. Однако, я особо и не напрягался. Следят? Да бога ради! Я не собирался никуда влезать.

Стюардесса проверяющая посадочные талоны постоянно косилась на новенький значок Командора. Алое с золотом знамя, украшенное золотой звездой, привлекало внимание, а моя молодость и отсутствие обручального кольца заставляла всех женщин в округе, от шестнадцати до восьмидесяти расчехлять тяжёлую артиллерию. Вон и стюардесса, протягивая мне талон постаралась максимально доходчиво продемонстрировать мне свои верхние девяносто и готовность помочь в любом вопросе. Только позови.

Звать я никого не собирался и весь полёт банально проспал. Нет, меня не пытали, отдыхал я не меньше восьми часов в день, кормили тоже хорошо, пусть и без изысков, но моральная усталость никуда не делась. День за днём копаться в чужой жизни, заглядывая в самые дальние уголки и доставая самое грязное бельё, к этому меня не готовили. Я бы с удовольствием свалил бы процесс на кого-то другого, только вот таких других не наблюдалось.

Денег хватило чтобы взять такси прямо до дому. Ключей у меня с собой не было, но я надеялся, что там кто-то будет иначе пришлось бы ехать к матушке. Этого тоже было не избежать, но сначала я хотел отдохнуть и почувствовать себя живым. Так что поднимался по старым ступеням лестницы пятиэтажке с некоторым душевным трепетом. Но стоило нажать на кнопку звонка, как за дверью раздался топот и в следующую секунду дверь распахнулась. А через мгновенье у меня на шее повисла сначала одна, а затем вторая девчонка, вцепившись так, будто я могу куда-то исчезнуть. Пришлось так и заходить домой, с трудом скидывая ботинки. А добравшись до дивана я плюхнулся на него, и прижав к себе обеих красавиц замер, наслаждаясь моментом. И в душе, наконец, начала распрямляться скрученная до предела пружина.

— Привет. — не знаю, сколько мы так просидели, и почему я решил начать разговор с подобной банальности, но в голову больше ничего не лезло. Кроме одной мысли. — Простите меня. Я балбес. И это… Сонь, выйдешь за меня? Чую я со всеми этими приключениями в покое меня больше не оставят, а я не хочу никого из вас терять. Так что давайте поженимся. Как насчёт того, чтобы завтра съездить в ЗАГС и подать заявление?