В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия)

Глава 1

Шертес исчез так быстро, что она не успела даже попрощаться с ним. Впрочем, так было лучше, не понадобилось выдавливать из себя никаких слов благодарности. Ирина Павловна решительно зашла в дом, который должен был стать ее убежищем на ближайшее время. Для начала им всем нужно было перекусить и отдохнуть.

Она открыла одну из сумок, и аромат жареного мяса заставил всех сглотнуть голодную слюну, до того вкусно оно пахло. Кусок мяса, кусок хлеба, сладкий ягодный отвар, и силы снова вернулись. Теперь можно было, как следует, осмотреться.

Там, откуда они только что прибыли, был конец лета, а здесь — ранняя весна, Ирина Павловна только сейчас это осознала. На мальчиках — только холщевые штаны и рубахи, все трое были босыми. В первую очередь их следовало приодеть. Кроссовки и мягкие туфли сына, практически идеально подошли соратникам Ирины Павловны по заключению. Вот с Иваром возникли проблемы. Обувь сына была для него велика, обувь внука — мала. Пришлось ему довольствоваться летними шлепками, надетыми на шерстяной носок, другого выхода не было.

Ивар был оборотнем-лисом. Ему исполнилось одиннадцать лет и, по его словам, до первого оборота еще было два года. Алвер (мальчик, что плакал в камере), был на три года старше. Он, скорее всего, был магом земли, поскольку в момент обретения силы, превратил поле, засеянное пшеницей в вывороченные глыбы земли, полностью уничтожив все посевы. Он не хотел этого, так получилось само собою, когда он пытался добраться до сусликов, прятавшихся в норах.

Сарин — маг огня. От неожиданного выброса его силы, жители деревни пострадали больше всего. Он сжег несколько стогов сена, сжег чужой амбар, и если бы пожар вовремя не потушили, скорее всего, сгорела бы вся деревня. Никто не мог объяснить им, как управлять этими силами, а все их попытки сдержать их, приводили к тому, что выброс был еще больший. Только от Шертеса они узнали, что излишки магии можно сбрасывать в амулет или кристалл, постоянно подзаряжая его. Теперь хоть можно было не опасаться несчастных случаев. Все это Ирина Павловна узнала значительно позже, поскольку, в данный момент, она могла общаться с мальчиками только жестами. Ей очень повезло, что и Сарин и Алвер были сельскими жителями хорошо знающими всю деревенскую работу. Когда она протянула им топоры, они без слов поняли, что сейчас будут заниматься заготовкой дров в лесу, что окружал этот дом.

Шертес уверял ее, что опасных, крупных зверей вокруг дома нет на многие мили, но он все же, оставил ей амулет, который при приближении хищников, загорался алым цветом. Поскольку амулет не светился, то Ирина Павловна сочла возможным взять с собой в лес и Фанну и детей. Она с Фанной собирали сухие ветки, что валялись на земле, Ивар, Сарин и Алвер рубили толстые ветви деревьев. Ирина Павловна расспросила Фанну, как они жили сами эти дни. Все было хорошо. Единственной, по-настоящему, большой проблемой, было отсутствие дров. Комнаты были холодными и промозглыми, поэтому Фанна готовила еду в спальне, чтобы комната, хоть немного протопилась. На данный момент дрова были самыми важными. Поэтому Ирина Павловна с еще большим усердием тащила к замку вязанки хвороста, с удовольствием наблюдая, как куча дров растет с каждой минутой.

Спать на деревянных топчанах было холодно, но в данный момент сухой травы, чтобы набить ею матрасы — не было. Пришлось довольствоваться колючим лапником, который они хоть и накрыли одеялами, он все равно безбожно кололся сквозь ткань. Второй и третий день, они вновь занимались только дровами.

Праздник живота закончился в первый же день, и теперь ненавистная каша с мясной подливкой составляла их дневной рацион. Мальчики ели так, что за ушами трещало, а вот Ирина Павловна с детьми уже смотреть на нее не могли. И все же будущее выглядело достаточно оптимистично, пока на третий день, отойдя достаточно далеко от дома, Ирина Павловна увидела, как амулет несколько раз неуверенно мигнул алым цветом.

— Быстро все в дом! — закричала она, хватая последнюю вязанку дров и ища глазами детей. Амулет то светился красным, то снова потухал. Скорее всего, какой-то хищник был достаточно далеко и рыскал из стороны в сторону.

Крепко закрыв ворота, Ирина Павловна взобралась на стену, огораживающую дом, но сколько она не всматривалась вдаль — ничего не увидела, а амулет между тем, уже светился не переставая.

— Нас не съедят? Нас не съедят? — постоянно спрашивали испуганные Колин и Элли. Ирине Павловне ничего не оставалось, как только уверенно говорить: "Нет, конечно. Лорд Шертес сказал, что за эти стены ни один зверь не сможет пробраться!", — а у самой сердце сжималось от недобрых предчувствий. И эти предчувствия ее не обманули. Ночь прошла спокойно, вот только амулет и не думал потухать, теперь они стали пленниками в этом доме, не имея возможности выйти за стены, но главное — теперь они не могли добраться до леса. Дров было много, вот только неизвестно, сколько им придется сидеть, ожидая нападения или наоборот того, что неведомому зверю надоест ждать, и он уйдет восвояси. Ирина Павловна с Фанной занялись обустройством дома, а мальчики по очереди делали обход по стене, стараясь увидеть скрывающуюся угрозу. "Повезло" Ивару. Он громко закричал, призывая Ирину Павловну подняться к нему. Она посмотрела вниз и ахнула. Под стеной стояла девочка трех-четырех лет. Худая, изможденная, грязная, вокруг голого тела обмотан кусок шкуры, она была похожа на Маугли.

Ивар ткнул пальцем в себя, потом в девочку. Ирина Павловна не могла понять, что он хочет ей сказать. Тогда Ивар показал на свои глаза и глаза девочки, Ирина Павловна с такой высоты не могла рассмотреть, что не так с ее глазами, сбегала за своим театральным биноклем, посмотрела в него и испуганно ахнула. Глаза девочки горели желтым голодным светом, а зрачок у нее был вертикальным. Девочка была оборотнем!

Как ни жалко Ирине Павловне было этого ребенка, но страх оказался сильнее, поэтому она наложила теплой каши в полиэтиленовый пакет, сверху щедро посыпала поджаренным салом и полила жиром, потом все это размешала и на веревке с крючком спустила к девочке, показав знаками, что надо кушать. Малышка запустила руки в кашу и стала жадно запихивать ее себе в рот, откуда ни возьмись, к ней подбежал мальчик, чуть постарше, находящийся в таком же ужасном виде. Они вместе сели рядом с кульком, хватая руками еду, ни на что, не обращая внимания. У Ирины Павловны сердце сжалось от боли, но тут из кустов раздался сердитый окрик женщины. Ирина Павловна присмотрелась и от ужаса чуть не упала со стены: из кустов за ней внимательно наблюдали несколько мужчин и женщин, ей даже не нужно было смотреть в бинокль, чтобы разглядеть их глаза светящиеся желтым цветом. Она в страхе стала их пересчитывать. Четверо мужчин, пять женщин и три ребенка. Одна из женщин была на позднем сроке беременности. Все оборотни выглядели просто ужасно. Полуголые, грязные, худые и страшно голодные.

Ирина Павловна медленно сползла со стены и бессильно опустилась на землю, закрыв лицо руками. Что ей теперь делать, она не знала. Даже если оборотни не смогут прорваться в дом, это ее не спасало. Ведь теперь совершенно невозможно выйти за ворота, невозможно набрать дров в лесу. А еще она точно знала, что не сможет спокойно жить, зная, что рядом дети погибают от голода! От всех этих мыслей Ирина Павловна чуть не завыла в голос, не хуже тех самых оборотней, а амулет все также полыхал красным, сообщая ей, что хищные, опасные звери совсем рядом.

Она снова поднялась на стену, пристально разглядывая своих возможных врагов. Оборотни выглядели… жалкими. Они не проявляли агрессии, не пытались царапать ворота, они просто смотрели на нее, и от их взглядов ей стало еще больше не по себе.

Внезапно ей в голову пришла мысль, что если заставить оборотней принести магическую клятву, что они не тронут никого в доме? Обрадованная, она повернулась к Алвину и Сарину, решив поделиться с ними своей идеей, и тут же сникла. Даже если ей удастся объяснить им, чего она хочет от оборотней, то слова клятвы она точно повторить не сможет, а уж оборотни, тем более. И все же это был единственный шанс, хоть как-то решить эту проблему. Ирина Павловна решительно взяла в руки кристалл, на котором давали клятву маги и оборотень, потом потрясла кристаллом перед носом мальчишек, и ткнула пальцем в стену, за которой сидели их новые соседи. Мальчики, обрадовано, что-то заговорили наперебой, а Ирина Павловна застонала, закатив глаза. Она вообще не понимала, что они ей советовали.

Глава 2

Но зато она понимала другое: рано или поздно эти оборотни окажутся в ее доме, и ей нужно будет позаботиться о них. И в первую очередь понадобиться одежда. Ее запасов одежды явно не хватало, да и не хотелось, если честно, отдавать им хорошие вещи, которые потом могли пригодиться ей самой или близняшкам, зато у нее было три рулона полотна.

Ирина Павловна усадила Фанну за швейную машинку, а сама раскроила ткать для нескольких пар мешковатых штанов. Пришлось резать с запасом, поскольку обрабатывать срезы ткани приходилось бельевым швом. Этим способом пользовались швеи, пока не были созданы машинки, что могли шить зигзагообразный строчкой, а на швейных фабриках не были изобретены обметочные оверлоки.

Но шитьем они занялись немного погодя, а сначала пришлось спустить со стены еще один кулек с кашей, поскольку взрослые оборотни тоже хотели есть. Ирина Павловна упорно отгоняла от себя мысль, что ее запасов не хватит на такую ораву. Думай, не думай, а выбора у нее не было.

Следующей неразрешимой проблемой, была обувь. Для детей и женщин подошли бы шлепки с теплым носком, но что делать с мужчинами Ирина Павловна не представляла. Хоть бери и из дерева вырезай. Попыталась припомнить, что носили крестьяне до революции. Сразу перед глазами возникли портянки и к ним веревками были прикручены лапти, сплетенные из бересты. Это был выход… если бы она знала, как плести лапти. Эх!

Не было ни минуты, ни секунды, чтобы она не думала о Шертесе. Она, то злилась на него, обзывая свиньей, то мысленно умоляла вернуться, и решить все, свалившиеся на нее, проблемы, но Шертес не приходил, и она снова ломала голову, что ей сейчас делать. Постепенно созрело решение: Ирина Павловна быстро написала примерные слова клятвы… на русском языке. "Клянусь своей жизнью не причинять никакого вреда (далее следовало перечисление всех имен), клянусь подчиняться и выполнять указания (здесь она вставила только свое имя). Да будет так!". Клятва была, конечно, так себе на слабенькую троечку, но ничего другого она не смогла придумать. На всякий случай она добавила перевод этой клятвы и на том языке, что разговаривала здесь, посчитав, что чем больше слов, тем лучше.

Для большего устрашения она решила попросить Сарина что-нибудь поджечь, а еще она достала игрушку внука — прозрачную пластмассовую елочку, внутри которой, при включении, мигали разноцветные огоньки.

Решив, что для устрашения оборотней этого будет достаточно, Ирина Павловна приступила к переговорам. Она показала оборотням магический кристалл, и знаками стала объяснять, что впустит их в дом, только когда они положат на него руки. Кристалл переливался зеленоватым цветом и выглядел, честно говоря, жутковато, во всяком случае, оборотни от этого зрелища, сбились в кучу и от греха подальше, спрятались в лесу. Ирина Павловна, раздраженная провалившейся своей дипломатической миссией обратилась к Ивару. Она решила, что оборотню будет легче объяснить другим оборотням, что она от них хочет.

Ивар вскарабкался на стену и стал что-то громко кричать, потом рычать, потом, даже немного повыл. Слушать дальше она не стала, слишком много было других дел. Не согласятся — значит, так тому и быть. Но оборотни поняли. Спустя час радостный и взмыленный Ивар слез со стены и с нескрываемой гордостью знаками показал, что оборотни готовы принести клятву.

Ирина Павловна для верности еще раз поднялась на стену, чтобы проверить так ли лояльны оборотни, как утверждал Ивар и тут она обратила внимание на грязные нечесаные космы женщин и путанные бороды мужчин, да еще они время от времени почесывались. Нет, такими грязными она в дом их не пустит. Купаться, купаться, купаться! Фанна уже ставила кастрюли с водой на огонь, а Ирина Павловна осторожно приоткрыла ворота, знаками показав, чтобы входили по одному.

Первой вошла, как ни странно, одна из женщин. Молодая, красивая, но какая-то поникшая. Женщина, не двигаясь, стояла посреди двора, во взгляде ни страха, ни волнения, только равнодушие и какая-то обреченность. Она послушно обхватила руками кристалл, и после того, как ей зачитали слова клятвы, глухо повторила, стараясь выговорить чужое слово: "Кяюсь". Ирине Павловне пришлось с этим смириться, большего от женщины добиться было невозможно. Но как ни странно зеленоватый огонь в кристалле вспыхнул чуть ярче. Сомнений не было: клятва была принята.

Свое имя женщина назвать отказалась, Ирина Павловна не настаивала, она что-то слышала о том, что у некоторых народов называть свое имя запрещено. Она дала ей новое имя Анна. Поскольку эта женщина была первой, значит, и имя должно было быть на букву "А", а еще, это имя ей очень подходило.

Следующей была семья, муж, женаи пятилетний мальчик. Клятву принесли все, даже ребенок. Ирина Павловна дала им имена Виктор, Вера и Влад, поскольку на букву "Б", подходящих имен она подобрать не смогла. Потом Глеб и Галина. Галина была на позднем сроке беременности. Следом за ними Дмитрий, Дарья и трехлетняя Дуняша. Дуняша была та самая девочка, что первой подошла к дому. Последними были Егор, Елена и… Игорь. Еще одного имени на букву "Е" не вспомнилось.

Чтобы не забыть, кого и как она назвала, Ирина Павловна быстро записала все на бумаге, давая краткие характеристики каждому оборотню.

Егор — судя по всему, вожак стаи. Слишком уверенно держится. Глеб прихрамывает на одну ногу, у Виктора шрам на лице, Дмитрий держится неуверенно, на вид выглядит моложе всех мужчин.

Дарья крикливая грубиянка (постоянно рычит на свою дочку), Галина — тихая и испуганная. Елена смотрит на других женщин немного свысока (скорее всего из-за статуса своего мужа). Ирине Павловне очень понравилась Вера. Спокойная не суетливая, расторопная и понятливая.

Проблемы с оборотнями катились, как снежный ком, все более и более увеличиваясь в размерах. И женщины и мужчины испугались ножниц. Ирине Павловне пришлось резать себе волосы, чтобы показать, что это не страшно. В штаны (экономя на драгоценных резинках), она вставила веревки, и тут с ужасом поняла, что они не умеют завязывать "бантики", к счастью какой-то узел с петлей они вязать умели, и она облегченно вздохнула, что хоть с этим проблем не будет. Приказала Сарину и Алвину показать мужчинам, как пользоваться уборной. Мальчики заупрямились, пришлось пригрозить им, что все обоссанные углы они будут отмывать лично. Это подействовало. Женщинам она с Фанной объяснили сами.

Ирина Павловна бегала по дому, как гончая. Надо было определиться, где оборотни будут спать. Место она им выделила на первом этаже, где, скорее всего, были предусмотрены комнаты для проживания слуг. В этих комнатах не было каминов и очагов, но она "мудро" решила, что если оборотни не замерзли в лесу, то не замерзнут и в комнатах. Тут же послала мужчин, чтобы они набрали лапника, а женщин — готовить комнаты для ночлега.

Ирина Павловна решила, что кушать все будут вместе за одним столом, благо такой подходящий стол уже был, и тут появилась новая проблема. Глубоких тарелок и ложек хватало на всех, а вот кружек — нет. Выставила полулитровые стеклянные банки, решив, что мужчины будут пить из них. Она понимала, что скоро и чашек, и банок не останется. Непривычные к такой посуде, оборотни перебьют их. Посуду было жалко, но выхода не было.

Остро назрел вопрос о переоборудовании кухни. Нужны были стеллажи, полки и еще дополнительные столы для готовки.

Время от времени Ирина Павловна уходила в свою комнату и по нескольку минут, лежала, заткнув уши руками, стараясь отрешиться от всех проблем и хоть немного прийти в себя. Потом спускалась вниз и с новыми силами бросалась на решение самых неотложных вопросов.

Из-за всей этой кутерьмы, она и сама не заметила, что отдавала приказания настолько решительным безапелляционным тоном, что никто не смел ее ослушаться. Только потом она поняла насколько правильно поступала, сразу обозначив, что главная в доме она, и что она никому не позволит перечить ей.

Глава 2

Но как оказалось, все эти проблемы, были лишь верхней частью айсберга, настоящих проблем, которые проявили себя "во всей красе" уже на третий день. Ирина Павловна сразу же загрузила всех своих новых подопечных работой. Мужчины заготавливали дрова в лесу. Ей было тяжело смотреть на их босые ноги, но ничего с обувью для оборотней она придумать так и не смогла. У всех мужчин ноги были сорок четвертого, сорок пятого размера, такого размера обуви в ее семье не было ни у кого. Так что…

Женщины работали в доме. Елену — жену вожака, она усадила вместе с Галиной за шитье. Галину — потому что та была в положении, а Елену… В отношении к Елене она еще не определилась необходимо было присмотреться получше. Шить женщины не умели, но под руководством Фанны учились делать первые стежки. Поскольку одной пары штанов явно недостаточно, женщины должны были учиться шить сменную одежду.

Анна помогала на кухне, Вера носила чистую воду из колодца, а Дарью, Ирина Павловна поставила на уборку, в том числе и туалетов. Дарье не понравилась работа, на которую ее определили, она что-то сказала Елене, и та, рыкнув на Веру, послала ту на уборку, а Дарью — носить чистую воду. Подобное самоуправство не понравилось Ирине Павловне, но она пока решила не вмешиваться, поскольку понимала, что в стае оборотней существует жесткая иерархия. Она присматривалась и к женщинам, и к тому, как они относятся к своим обязанностям. Вера, Галина, да та же ЕленаЮ например, добросовестно выполняли свою, а вот Дарья, набирала воду небрежно, часто прикасаясь грязными руками к поверхности воды, вызывая в Ирине Павловне дикое раздражение своим таким отношением.

Потом помои нужно было вынести и вылить в туалет, и снова по приказанию Елены, этим занялась Вера. Ирина Павловна уже едва сдерживалась, чтобы не устроить скандал, вот только она ничего не смогла бы объяснить, а жестами многого не скажешь. Тогда она, чтобы поощрить Веру угостила ее карамелькой. Поскольку женщина не знала, что это такое, Ирина Павловна надкусила кусочек и разжевала его, жестами показывая, что это очень вкусно. Вера откусила немного, а остальную часть отдала сыну. И тут они обе услышали резкий окрик Елены, сопровождающийся визгливыми криками Дарьи. Вера побледнела, и весь остаток дня ходила, словно в воду опущенная, Дарья же, наоборот, злобно радовалась чему-то.

Ирина Павловна догадалась, что как только придет вожак, Вера будет жестоко наказана. У Ирины Павловны задрожали руки, она поняла, что именно этим вечером решиться: будут ли оборотни считать ее хозяйкой, или вожак с женой станут командовать в ее доме.

Если бы Сарин был здесь, она бы придумала, как напугать оборотней, но он с мужчинами заготавливал дрова. В волнении она перебирала в уме все средства, что у нее были в наличии, но все они были бесполезны. И тут она вспомнила, что в каком-то фильме видела, как поджигают струю из дезодоранта и она превращается в огненный смерч. Ирина Павловна жутко боялась подобных экспериментов, и никогда не распыляла дезодорант вблизи открытого огня, как и предупреждалось в красной надписи на баллончике, но сейчас ее решимость была такова, что она схватила первый попавшийся дезодорант, взяла зажигалку, предварительно проверив ее, и вооружившись "до зубов" стала дожидаться возвращения мужчин.

Едва они вошли, как Дарья бросилась к вожаку, что-то быстро ему рассказывая. Глаза Егора вспыхнули гневом, и он шагнул к Вере, упавшей перед ним на колени в самой униженной позе. Ирина Павловна бросилась вперед, прикрывая женщину собою и в бешенстве рявкнула: "Назад!". Удивительно, но в эту самую секунду у нее пропал любой страх перед мужчинами. Она гневно ткнула пальцем в вожака, потом в женщину, потом кулаками изобразив избиение, скрестила руки, показывая, что она этого не допустит. Чтобы ее жесты были весомее, она, демонстративно, встряхнула баллончик и приготовила зажигалку. Разумеется, Егор не знал и не понимал, что за предметы у нее в руках, однако, он настороженно замер, не предпринимая никаких действий. Тогда Ирина Павловна в ярости двинулась к Дарье. "Ты! — ткнула она в нее пальцем, потом показала на туалет и хотела растопырить пятерню, показывая, что та будет мыть туалет пять дней, но поскольку в руке была зажигалка, пришлось показать только три пальца. Потом Ирина Павловна повернулась к Елене, и точно также ткнув в нее пальцем, показала на ведра с помоями. Неизвестно, как оборотни, но она точно знала, что хочет сказать этим женщинам. Но на этом Ирина Павловна не успокоилась. Изобразив рукой, движущуюся ко рту ложку, она показала руками большую тарелку еды, потом сузив руки ровно наполовину, указала пальцем на Дарью. За ее выкрутасы и подлость, она собралась ей в два раза уменьшить порцию еды на ужин.

Дарья, что-то выкрикивая, рванулась к ней, от страха Ирина Павловна надавила на пульверизатор и в глаза оборотнице ударила едучая струя, Дарья дико завизжала и упала на колени, а Ирина Павловна, не обращая на нее внимания, топнула ногой, ударила себя в грудь и прорычала: "Я здесь хозяйка, поняли? Я и больше никто! А не нравится, можете убираться!", — и она махнула рукой в сторону ворот. Повисло напряженное молчание и в эту минуту, мудрая Фанна, позвала всех на ужин.

Ирина Павловна показала пальцем в сторону рукомойников (она внимательно следила за тем, чтобы оборотни постоянно мыли руки, чем изрядно удивляла их, но они были вынуждены подчиняться), а потом спокойно пошла в дом, помогать Фанне накрывать на стол. Как она и обещала Дарья получила меньшую порцию по сравнению с остальными, Ирина Павловна ожидала возмущения. Если бы так случилось, она выгнала бы Дарью из-за стола, но та, не издала, ни одного протестующего звука.

Дел по дому было много, но сегодняшний случай показал Ирине Павловне, что необходимо срочно начинать учить оборотней и мальчиков языку, на котором разговаривала она с Фанной. В этот же вечер она провела первый урок. Очень выручили Фанна и близняшки, она на их примере объясняла, как необходимо обращаться друг к другу и самое главное могла показать значение многих глаголов. В качестве поощрения она, особо успешным ученикам, давала печенье (решив, что оборотни, это своего рода животные, и что дрессировать их надо точно также, поощряя за правильно выполненную команду). А еще, она, в который раз похвалила себя за то, что догадалась купить несколько пачек разных вкусняшек, польза от них была просто неоценимая. Ивар, Сарин, Егор, оказались самыми умными, а вот Алвер ее разочаровал, она и раньше подозревала, что он не блещет умом, теперь же она убедилась в этом окончательно.

С этого дня жизнь стала немного налаживаться, вернее стала БЫ, налаживаться, если бы перед ними, во всем своем ужасе, не встал надвигающийся голод. Даже для семерых продуктов было всего на три-четыре месяца, а для двух десятков, это время сокращалось втрое. Ирина Павловна с ужасом думала, что будет, если Шертес не появится через месяц.

И вот тут-то, ее спасла, наконец, появившаяся возможность поговорить с оборотнями. Ирину Павловну чрезвычайно интересовало, откуда они пришли, ведь Шертес клятвенно заверял, что вокруг дома нет никаких крупных животных. Расспрашивать Егора Ирина Павловна начала уже спустя три дня, после начала учебы.

Глава 3

Это было немыслимая по своей сложности беседа, ведь Ирине Павловне предстояло оперировать абстрактными понятиями, такими, как расстояние, время, направление, но она не хотела ждать, пока оборотни начнут мало-мальски разговаривать, мысль о том, что эта стая была лишь передовым отрядом, а основные силы где-то бродят поодаль, не покидала ее. Как и ожидалось, ни Егор, и никто другой из оборотней, не понял, что она от них хочет. Тогда Ирина Павловна расстелила чистый лист бумаги, в центре нарисовала квадратик, обозначающий этот дом, обрисовала квадратик кружком, означающим стену, а вокруг нарисовала схематически несколько деревьев, означающих лес. С восточной стороны дома нарисовала солнце, указав стрелкой, куда оно движется, и пододвинула эту прекрасную картину Егору, знаками предлагая ему указать, откуда они пришли. Оборотень, как ни странно, понял, что она от него хочет, не сомневаясь ни секунды, он указал северо-западное направление.

Ирина Павловна загрустила, информация, что она получила от Егора, ей ничего не давала. Егор что-то продолжал ей рассказывать, она только вздыхала в ответ. Но вдруг одно знакомое слово привлекло ее внимание: "вода", оборотень что-то говорил о воде! Ирина Павловна подпрыгнула на месте. Водой, оборотень мог обозначить озеро или реку, в любом случае, там водилась рыба, если удастся наловить достаточное количество, то они вполне смогут продержаться до прихода Шертеса. Ведь должен же, этот гад, когда-нибудь навестить их! И Ирина Павловна с новыми силами стала расспрашивать оборотня. Она нарисовала круг.

— Вода была такая? — Егор отрицательно покачал головой, и Ирина Павловна изменила круг на две полосы. — Такая? — Егор утвердительно кивнул.

Это было просто великолепно, теперь только осталось узнать есть ли в реке рыба, и Ирина Павловна, припомнив все свои навыки в части рисования рыбок и зайчиков для внука, усердно стала вырисовывать огурец с раздвоенным хвостом и крыльями. Но Егор узнал в этом монстре рыбу, и обрадовано закивал, подтверждая, что такое в реке точно есть.

— Внимание! — закричала Ирина Павловна. — Завтра на рассвете мы все вместе отправляемся к реке ловить рыбу!

Тут она вспомнила самое главное: она не выяснила, как далеко находится от дома эта река. Она несколько раз показала на солнце, и провела карандашом, показывая, как солнце движется по небосводу, потом прочертила линию от дома к реке и вопросительно взглянула на Егора. И: о чудо! Он снова ее понял. Три раза он показал, как солнце поднимается и спускается, значит, до реки было три дня пути. Начались сборы. Приходилось вновь паковать все одеяла, что были в доме, три дня ночевки в лесу, а потом еще, неизвестно сколько, на берегу реки. Но Ирина Павловна с оптимизмом смотрела в будущее. Дни становились теплее и теплее, уже, скорее всего, наступил конец весны, впереди было лето.

Как Егор и обещал, к реке они вышли на третьи сутки. Он видимо хорошо знал реку, потому что, привел их в очень удобное место. Река делала крутой поворот, широкий берег, излучина реки, выходящая на мелководье. Здесь они решили разбить лагерь. Настолько Ирина Павловна могла судить, река была широка и глубока, во всяком случае, другой берег едва виднелся, течение было плавным и спокойным, теперь оставалось только добраться до рыбы, и вот тут-то ее ждал сюрприз.

Насколько она понимала, рыбу ловить можно было только или с лодки на удочку, или сетями. Ни лодки, ни сетей у нее не было, но ее беспокойство, оказалось напрасным, буквально на следующее утро, она увидела, как все мелководье буквально забито бьющейся рыбой. То ли здесь проходил нерест рыбы, то ли рыба специально выбирала прогретые солнцем участки воды, узнать об этом, Ирине Павловне было не суждено, но это, как раз ее меньше всего волновало. Под ногами была рыба, рыбы было много, оставалось только ее достать. А вот фиг. Рыба была скользкой и верткой, руками поймать удавалось единицы. Оборотни были намного проворнее, выбрасывая на берег одну рыбешку за другой, но поскольку вода была очень холодной, долго ловить рыбу руками было невозможно, нужно было срочно что-то придумать.

У нее была капроновая тюль, у нее был каркас от палатки, сложив ткань вдвое и обшив грубыми стежками вставленные скобы, она получила некое убогое подобие большого сачка, но даже с этим странным приспособлением работа пошла намного быстрее. Двое мужчин, зайдя в реку, зачерпывали в этот ковш рыбу, вперемешку с водой и тащили к берегу, вываливая содержимое на камни. Женщины и дети ловили, прыгающие рыбины, отрезая головы и бросая подальше от воды. Ирина Павловна сразу прятала тушки с выпотрошенной рыбой в пространственный карман, отмечая на бумажке количество сумок. Она забирала и головы и внутренности, тем более, что рыба шла в основном икряная. Но такой раздолье продолжалось недолго, едва наступил полдень, рыба исчезла, как по мановению волшебной палочки, но на следующее утро все повторилось.

Потом она была даже рада таким перерывам, поскольку это позволяло заготовить дров для костра, готовить еду и еще раз спокойно почистить рыбу. Рыба была небольшой, примерно, до килограмма, с большой головой и костяными наростами по бокам, зато чешуи не было совсем. А еще она была очень вкусная. Поскольку было неизвестно как называется эта рыба, Ирина Павловна назвала ее стерлядь.

Руки делали необходимую работу, а вот голова Ирины Павловны была занята мыслями о Шертесе. Когда они уходили из дома, она сначала не хотела оставлять записку, сообщающую, куда они исчезли, со злорадством представляя его удивление и беспокойство, но потом, вдруг подумала, что если он, наоборот, обрадуется, мол "баба с возу, кобыле легче", и больше не появится в доме, поэтому она гвоздем на двери прибила послание: "Ушли на реку ловить рыбу", едва удержавшись, чтобы не написать: "Райком закрыт. Все ушли на фронт", но подобного черного юмора, он бы просто не понял.

Где он? Что сейчас делает? Эти вопросы мучили ее беспрестанно, правда, последующие события, напрочь, вытеснили Шертеса из ее головы.

Они были у реки уже пятый день. Запасы рыбы все прибавлялись и прибавлялись, можно было уже переживать немного меньше о том, как они проживут зиму, если Шертес так и не появится. Но на пятый день случилось нечто ужасное.

Сначала Егор, вдруг замер, словно каменное изваяние, глядя куда-то вдаль на реку, потом он издал какой-то звук, и стая мгновенно сгрудилась вокруг него, напряженно смотря в том же направлении, а потом они в панике рассыпались по берегу. Ирина Павловна, ничего не понимая, схватила бинокль, чтобы рассмотреть, что же они такое увидели в воде. Черная точка. Присмотревшись, она догадалась, что это голова плывущего человека.

Она побежала к Егору, и требовательно стала спрашивать, что случилось. Вожак показал на воду, потом на себя, и изобразил разрывающее горло. Потом показал на Анну, и знаками объяснил, что тот, кто находится в воде, убил мужа Анны и ее ребенка. Он что-то еще говорил, но Ирина Павловна и так поняла, что когда плывущий доберется до берега, плохо придется им всем. Ее, конечно, удивило поведение оборотней. В конце концов, убийца был один, а их было много, можно было бы постараться дать ему отпор, но страх в глазах Егора, давал понять, что все не так просто. Какие-то внутристайные иерархические ограничения, или еще что-то, не оставляли им никакой надежды на сопротивление. Оборотни собирались бежать, в этом не было никакого сомнения. Ей стало страшно. Куда она побежит с детьми?

И тогда она закричала. Да, она гневно закричала на вожака, приводя его в чувство.

— Он опасен? — спрашивала она Егора. — Он хочет убить вас?

— Да, да, да, — кивал тот в ответ.

— Но нас же много! Мы можем сами убить его, — не понимала она.

— Нет, — махал руками Егор. — Он очень сильный, никто не сможет справиться с ним.

Она с досады закусила губу, и стала смотреть на неумолимо приближающуюся точку.

Глава 4

Ее мысли метались, словно сумасшедшие в поисках выхода. Стоп! У нее есть два мага. Однако когда она глянула на Алвора, ее пыл мгновенно пропал. Мальчик сидел на земле, скорчившись от страха, хотя, казалось бы, ему-то чего бояться, ведь он даже не знал кто там, в воде, вот только ужас оборотней, как инфекция передавался всем.

А вот Сарин, наоборот, готов был драться с кем угодно, у Ирины Павловны, хоть немного отлегло от сердца, но что может один Сарин, если он до сих пор не знал, как управлять своими силами? Нужно было искать другой выход. Картинки одна ужаснее другой проплывали перед глазами: вот этот убийца (чтоб ему отморозить свое мужское достоинство в ледяной воде и чтоб больше не мог размножаться — от всей души пожелала она), выбирается на берег и с ревом бросается на них… И тут Ирина Павловна поняла, что ему ни за что нельзя позволить выбраться из воды. Пока он в реке, у них есть преимущество! Она быстро достала свой многострадальный надувной матрас. План родился мгновенно. У нее же есть артефакт замораживания. Надо только выплыть навстречу убийце и вморозить его в воду, обездвижив на какое-то время. Единственная проблема: удержать матрас на глубине, чтобы его не сносило течением. Для этого ей нужно обмотать матрас веревкой, второй веревкой привязать его к берегу, и… она задумалась. Ей нужно, чтобы рядом был кто-то еще, кто бы шестом удерживал матрас рядом с мелководьем. Когда все приготовления были готовы: матрас надут, шест, достаточной длины, вырезан из молодого деревца, Ирина Павловна ткнула Егора в грудь, показывая, что он поплывет вместе с ней. Егор сначала отрицательно помотал головой, но она хлопнула его по плечу, всем своим видом показывая, что все будет хорошо. И Егор смирился. Следовало поторопиться. Черная точка уже превратилась в страшную оскаленную полумужскую, полузвериную морду. Но когда Ирина Павловна собралась оттолкнуть матрас от берега, Фанна со всей силы вцепилась в нее, громко рыдая и умоляя не рисковать жизнью. Ирина Павловна вдруг с ужасом подумала, что если она погибнет, то дети и Фанна останутся совсем без еды, и она быстро стала выбрасывать из пространственного кармана сумки с едой.

— Если со мной что-то случится, — жестко сказала она, — то постарайся дождаться возвращения Шертеса. Попросишь его помочь вам. Поняла?

Фанна закивала головой, не переставая плакать, и тут Егор тронул Ирину Павловну за плечо. Он показал на плывущего человека, потом на себя, руками царапая себе грудь и кусая себя за руку, а потом резко провел ладонью по своей шее. И Ирина Павловна догадалась. Егор просил, что если убийца поцарапает его или укусит, чтоб она убила его.

Ирина Павловна теперь многое поняла. Тот, что был в воде или болен бешенством, или еще какой-то мерзостью, настолько гадкой, что Егор боится заразиться от него, превратившись в такое же чудовище. Теперь, желание убить, того, кто плыл к ним, стало еще сильнее, вернее, другого выхода у них просто не было. И они двинулись ему навстречу.

Она лежала на матрасе животом вниз, а Егор стоял на коленях, с силой отталкиваясь шестом от дна. Как только мелководье кончилось, он уперся шестом в камни, и матрас замер на месте. Ирина Павловна, не отрываясь, смотрела на плывущего человека. Он был силен, причем настолько, что легко справлялся с течением, несмотря на то, что так долго пробыл в холодной воде. Впрочем, когда он приблизился, что можно было рассмотреть черты его лица, она больше не называла его человеком, Оскаленная морда, длинные зубы, и глаза, в которых не светилось ни капли разума. Сказать, что ей было страшно — значит, не сказать ничего. Во-первых, она точно не знала, как действует амулет, во-вторых, существовала вероятность, что за столько лет он разрядился, даже находясь в пространственном кармане, в-третьих, она не могла решить, в какой момент его активировать. Если она активирует слишком рано, то оборотень сможет отплыть подальше, или оплыть их по дуге, а потом напасть. Если активирует слишком поздно, то оборотень успеет напасть на них и покалечить. Она не знала, как быстро действует амулет, на какое расстояние распространяется его сила.

Выждав, когда оборотень оказался от них в пяти метрах, она опустила руки в воду и активировала артефакт. От ее рук мгновенно во все стороны побежал тонкий ледок, с каждой секундой уходя все дальше и становясь все крепче и крепче. Она с ужасом поняла, что ее руки вмерзают в лед и вытащить их она уже не может. Лед добрался до оборотня. В первый раз он легко взломал тонкую корку, во второй, уже с большим трудом проламывал себе проход, а еще через несколько мгновений, неподвижно застыл, и только скалящаяся голова возвышалась надо льдом.

Она хотела крикнуть, чтоб все бежали по льду им на помощь, но от холода лицо, зубы свело так, что она не могла издать, ни звука. Заледенел не только оборотень в воде, вместе с ним заледенели и Ирина Павловна с Егором.

Но Сарин, Ивар и все оборотни и сами догадались, что надо делать. То, что происходило дальше, Ирина Павловна никогда потом старалась не вспоминать. Деться ей было некуда, поэтому она только закрыла глаза, чтобы не видеть как оборотни топорами, ножами кромсали голову вмерзшего мужчины. Красные замороженные кусочки плоти летели во все стороны. Это было жутко. Потом этими же топорами вырубали лед вокруг рук Ирины Павловны, а Сарин, пытался огнем растопить его.

Надувной матрас… поломался, в полном смысле этого слова. Резина стала твердой, хрупкой и ломалась на осколки, но Ирине Павловне, в тот момент, было не до матраса. Фанна нагрела воды и кусок льда, из которого так и не удалось освободить руки, поместили в тазик с теплой водой. Ирина Павловна точно знала, что замерзшего человека надо отогревать изнутри, иначе можно потерять пальцы, нос и уши, поэтому завернувшись в одеяло, она попросила принести им с Егором горячего отвара. Чтобы быстрее согреться, она себе и ему от души плеснула в кружки водки. Какая же она дура! Ирина Павловна потом ругала себя последними словами, за то, что напоила оборотня алкоголем. Они спокойно отогревались рядом друг с другом на солнышке, как вдруг Егор приподнялся и жадно обнюхал ее лицо. Ирина Павловна сжалась от страха, потому что сразу поняла, что это означает. Но, ничуть, ни бывало. Лицо Егора скривилось от такого отвращения, что напомнило ей ее кошку. У кошки тоже было такое же выражение на морде, когда она пыталась накормить ее супом или кашей, только кошка еще лапками начинала загребать пол, словно что-то закапывая, хотя… руки Егора так же, как-то подозрительно задергались. Потом он встал, осмотрелся вокруг и ринулся к своей жене, не обращая ни на кого внимания. К счастью Елена, не бросилась с разбега к нему в объятия, а, наоборот, явно кокетничая и завлекая мужа, устремилась к лесу.

К Ирине Павловне подошел Виктор.

— Вам всем нужно уходить! — едва выговаривая слова и помогая себе жестами, сказал он. — Здесь оставаться опасно. Мы будем хоронить Кара (он махнул в сторону безголового оборотня), здесь вам быть нельзя.

Она подскочила, как ошпаренная, почему-то вспомнила аборигенов, поедающих сердца своих врагов, ее замутило, и она едва сдержала рвотный позыв, стараясь не смотреть на оборотней, Ирина Павловна на ватных ногах поплелась к Фанне и приказала ей быстро собирать вещи.

Глава 5

И вот они уже идут длинной цепочкой по лесу. Впереди Ивар с Алвером, потом она с Фанной и детьми, замыкал шествие Сарин. Ирине Павловне пришлось забрать не только Колина и Элли, но и малышей оборотней, кроме них с ними шла и Галина. Ирина Павловна с беспокойством поглядывала на оборотницу, унылое, несчастное лицо женщины ее настораживало, она не понимала причины ее такого состояния. Когда они устроились на отдых, Ирина Павловна настойчиво стала требовать объяснений.

— Муж… Глеб, — отрывисто объясняла Галина, — Анна… без мужа… будут драться… — и она горько заплакала.

— Что, что с ней? — нетерпеливо спрашивала Фанна, сгорая от любопытства.

— Ее муж — кобель! — коротко припечатала Ирина Павловна. — Они там сейчас Анну делят, кому она достанется.

— А почему раньше не делили? — удивилась Фанна.

— Да похоже, пока она не отомстила за смерть мужа и ребенка, она никого к себе не подпускала. Ты же видела, больше всех того оборотня кромсала именно Анна. Вот теперь она ищет себе спутника жизни. Галина плачет, боится, что ее муж заберет Анну себе.

Фанна подошла к Галине, крепко обняла ее и ласково стала что-то шептать. Ирина Павловна вдруг поняла, что Фанна вела себя как человек, переживший такую же трагедию. А что она собственно знала о Фанне? Да ничего! А ведь у нее должен быть ребенок, раз она была кормилицей у близнецов, где этот ребенок? Где муж? Ей почему-то казалось, что Фанну обесчестили, но теперь судя по ее поведению стало понятно, что она пережила измену.

Когда они с Фанной остались наедине, Ирина Павловна спросила:

— Твой муж тебе изменил? — Фанна кивнула головой. — Он тебя бросил? — продолжала допытываться она.

— Не успел, — каким-то мертвым голосом ответила Фанна. — Я убила и его, и его любовницу.

Ирина Павловна зажала себе рот, чтобы каким-нибудь неосторожным резким словом не испортить эту важную может быть единственную минуту, когда Фанна могла говорить о том, что случилось с нею, и Фанна рассказала.

… - Я в нашей деревне считалась не то чтобы богатой, но все же завидной невестой. Ростом я вышла высокая, телом крепкая, вся в моего отца. Могла работать наравне с мужчинами, а такое не всем женщинам было под силу. Отец моего будущего мужа заставил его на мне жениться, и первое время, пока он был жив, мы жили хорошо. Но потом тестя придавило деревом, и вот тогда мой муженек и сказал мне, насколько я ему противна, и что он мечтал жениться на дочке нашей знахарки. Но что мне было делать? Я уже ждала ребенка, поэтому смирилась с тем, что муж ночами пропадает, что бьет меня и обзывает, но это было только начало. Потом, когда все уже случилось знахарка выкрикнула мне в лицо, что я должна была умереть вместе с ребенком, что муж мне подливал отраву, что она ему передавала. Но я выжила, а вот ребеночек. Как я его не выхаживала, ничего не помогло, он был больной и слабенький.

И вот я как раз пришла с кладбища, а в доме муж и его полюбовница, и он мне сказал, чтоб я убиралась из его дома, и вот тогда я схватила топор и зарубила их обоих. Я сама пошла к старосте и рассказала, что я сделала. Меня должны были убить, но никто не хотел, потому что меня все жалели. И тут случайно объявился ваш отец, он как раз искал кормилицу для детей, он выкупил меня у общины и забрал с собой. Несколько дней он не разрешал кормить детей, давая какие-то зелья, он выводил яд из моего тела, — в эту секунду Фанна впервые всхлипнула, — А я дура кормила моего ребенка отравленным молоком. Поэтому он и умер. Я же не знала, что меня травили! Ненавижу! — прорычала она. — Была бы возможность, еще раз убила бы их!

Ирина Павловна, как совсем недавно Фанна, прижала к себе женщину. Крепко прижала, и тогда та разрыдалась, и, всхлипывая, продолжила говорить: — Кода мы были в подземелье у Лорда Шертеса, мой муж подходил ко мне смеялся зло и пальцем на меня тыкал. Я думала, с ума сойду, но я боялась вам говорить об этом. Так вот лорд Шертес как-то догадался, он положил ладони мне на виски, и больше я мужа не видела ни разу, даже не вспоминала о нем, но вот сегодня, что-то случилось.

Потом, они втроем дружно плакали, хотя нужно признать, что Ирина Павловна плакала больше за компанию, поскольку измена мужа хоть и задела ее, но это, скорее всего, было лишь оскорбленное самолюбие, настоящего горя она тогда не испытывала. От дружных рыданий их отвлекли дети, обнаружившие огромную земляничную поляну. Во всяком случае, найденная ягода была больше всего похожа именно на нее.

Ягоды собирали горстями, а они все не кончались и не кончались. Ирина Павловна решила пожить здесь несколько дней, чтобы собрать весь урожай, но Галина, вдруг беспокойно стала дергать ее за руку, нетерпеливо показывая, то в сторону оборотней, оставшихся у реки, то в сторону дома, то на…небо. Сначала она не поняла, что Галина пытается ей сказать, причем тут палящее солнце? Но вдруг до нее дошло, Галина, как раз говорила не о солнце, а о Луне. Сразу в мозгу возникли фрагменты из просмотренных фильмов: ярко светящая луна и молодой мужчина, превращающийся в оборотня.

— Быстро идем дальше, — чуть ли не истеричным голосом закричала она, и, схватив детей за руки, потащила их вперед. Ирина Павловна мучительно пыталась определить, сколько времени им надо, чтобы добраться до дома. В пути они были всего несколько часов, значит, еще не менее двух суток.

Она быстро шла вперед и вдруг ясно осознала, что ей до смерти осточертели и больные на всю голову оборотни, и холодный неустроенный, лишенный комфорта дом, и этот мир, полный опасностей, с которыми она должна бороться ежедневно. Ей так захотелось в свою уютненькую, любимую квартиру, к своему дивану, своему телевизору, своим сериалам и еще ей страшно захотелось жареной картошки, обычной жареной картошки! Эти чувства нахлынули столь неожиданно и таким мощным потоком, что Ирина Павловна вдруг ни с того, ни с сего, как заорала, во всю силу своих легких. И до того этот крик был страшен, что все ее спутники бросились от нее врассыпную. Она без сил опустилась на землю, огляделась по сторонам, увидела испуганные лица и стала хохотать. Отсмеявшись, она совершенно успокоилась и весело продолжила путь, даже что-то напевая под нос:

"Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Народ нам дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца — пламенный мотор!"

Глава 6

Амулетик, на который, изредка поглядывала Ирина Павловна, молчал, что ее изрядно успокаивало, быстрее добраться до дома, а там она так забаррикадируется, что оборотни со своим любовными играми, пойдут лесом. На ночь организовали дежурство, ее очередь была перед рассветом, она специально так захотела, чтобы приготовить еду в дорогу. Луна еще была хорошо видна, делать было нечего, и она рассматривала светило, сравнивая его с земной Луной. И по всему выходило, что земная Луна была для нее стократно милее, а у этой: и цвет другой, более насыщенный, даже чуть оранжеватый, совсем не вызывающий мечтательно-романтических мыслей, а, наоборот, пугающий. И размер спутника планеты, был чуть большим, она сразу подумала о гигантских приливах-отливах на побережье, и форма этой луны не была идеально круглой, лишь потом до нее дошло, что просто еще не наступило полнолуние.

Едва вспомнила о полнолунии, вспомнила и об оборотнях (чтоб им пусто было сексуальным озабоченцам). Она весь вечер допытывала Галину, стараясь вызнать у нее, чего им ждать от той орды, что осталась на берегу в самом худшем случае. Выяснить удалось многое. Самым главным было то, что оборота не будет еще несколько дней. Сначала извлекут изо льда тело бывшего вожака, к этому времени как раз наступит полнолуние, и тогда все начнется. У стаи не было уже очень давно (Ирина Павловна поняла, что чуть ли, не два года), все это время их заставляли жевать какую-то траву, что останавливала превращение. Из этой информации можно было сделать вывод, что тот альфа-оборотень, которого убили, не давал возможности своей стае принимать звериный облик, чтобы не иметь конкурентов, и быть самым сильным, держа всех в подчинении. Поэтому этот оборот должен был стать особенным.

Еще, как объяснила Галина, без такого оборота, женщина-оборотень не могла зачать ребенка, детей в стае не рождалось уже несколько лет.

Вот это уже было интереснее. Самой младшей из всех детей была Дуняша. Ей было около трех лет, и это было косвенным подтверждением этого рассказа. Стоп! А Галина? Она же в положении на позднем сроке. И тут Ирина Павловна догадалась, чьего ребенка носит женщина. Теперь стало понятно, почему она не принимала участие в расправе, а, наоборот отвернулась, чтобы не видеть происходящего. Ирина Павловна тогда подумала, что из-за беременности, а, на самом деле, той было страшно смотреть, как убивают отца ее ребенка.

Сразу же возникает вопрос: может, оборотень плыл за Галиной и своим малышом? Ирина Павловна вспомнила невзрачненькую, тихую, испуганную Галину, и решила, что альфа силой принудил ее к этой связи. Он вероятно и других женщин принуждал, возможно из-за этого погиб муж и ребенок Анны. Ирина Павловна от волнения почесала себе нос. В свое время она пересмотрела столько бразильских и мексиканских сериалов, что перед глазами сразу же стала выстраиваться интереснейшая картинка. Если на ситуацию посмотреть с юридической точки зрения и представить, что убитый альфа, был таким себе лордом, то его единственным наследником теперь становится этот еще нерожденный ребенок. И получается, что если родится мальчик, то Егор, принявший лидерство, будет обязан уступить это место. А захочет ли он это сделать? Ирина Павловна засмеялась своим мыслям. Это все имело бы значение, если бы у оборотней было какое-то богатство, или им принадлежали земли. А так? Что делить?

Она вспомнила, как Галина рассказала, что со своей территории они уходили, когда начался ледоход. Как страшно им было идти по тонкому льду, но это был единственный способ сбежать, иначе вожак догнал бы их, а так, начавшееся движение льда, спасло, отрезав от погони. Галина еще рассказала, как на этой стороне реки не оказалось никакой еды. Почему-то все животные бежали отсюда или никогда здесь не селились. Они едва выжили, питаясь мышами, ежами, и иногда птицами. Потом они услышали запах еды, и набрели на этот дом.

Ирина Павловна лишь не поняла, почему такая странная иерархия в этой стае, Виктор, однозначно, сильнее Дмитрия, но, тем не менее, стоит на низшей ступеньке, может, важно, кто кому кем приходится? С этим разобраться было сложнее. Ясно, что Галина и Глеб не муж и жена. Возможно, он просто взял ее под свою опеку, да и другие пары не выглядели истинными, или предназначенными друг другу. Да и откуда тут было бы взяться истинным, или ждать, пока такая пара найдется, если в стае два десятка особей, ясно, что в этом случае, все сходятся по остаточному принципу и дерутся, только за самых лучших женщин. Вообще у оборотней в стае все было так сложно и запутанно, хорошо, хоть дети и женщины в положении не могли обращаться — это немного радовало.

Ее начинали беспокоить дети. Если Дуняша с восторгом шла рядом с ней, крепко держа за руку, то мальчики скучали за мамами, плакали и капризничали. Пришлось постоянно обещать им "золотые горы" в виде игрушек, рассказывать какие чудеса ждут их в доме, чтобы Влад и Игорь быстрее шли вместе с ними.

А еще эта самая картошка напомнила ей о том, о чем она начисто забыла со всеми хлопотами. Нет, она не собиралась втихаря нажарить себе сковороду и умять все в одиночестве. Она просто вспомнила, что хотела посадить овощи, что у нее были с собой. Уже начиналось лето, время посадки упущено, но Ирина Павловна успокоила себя тем, что возможно, климат здесь не слишком суровый и овощи еще успеют вырасти и созреть. Она досадливо сжала губы, подумав, что зря не приказала мужчинам вскопать небольшую делянку, впрочем… она хищно взглянула на Алвара (заставив того вздрогнуть от испуга), вспомнив, что тот является необученным магом земли. Он же рассказывал, что уничтожил посевы, именно тем, что перелопатил все поле. Теперь бы только быстрее добраться до дома!

Со всеми этими мыслями даже страх перед оборотнями отступил, она мысленно распределяла задания, чтобы ни одна минута не пропала даром. И как всегда: планируешь одно, получаешь совсем другое.

Милый, милый дом (в смысле угрюмый каменный огромный склеп) вскоре стал мелькать в просвете деревьев. И вот, наконец, они добрались!

Была середина дня, времени было вагон и маленькая тележка, и Ирина Павловна немедленно приступила к реализации своих планов.

Галину отправили отдыхать, она еще с вечера чувствовала себя плохо, видимо, роды приближались. Фанну, Ирина Павловна отправила готовить обед, сама же она решила отвлечь детей. Вытащила им множество игрушек — драка и слезы, спрятала все назад, оставив один мяч, в надежде на командную игру — драка и слезы, раздала всем чистые листы и цветные карандаши — драка и слезы. Тогда она плюнула, и, поставив старшим над детьми Ивара (разрешив ставить в угол самых непослушных), отправилась вместе с новоиспеченным магом земли на близлежащую опушку, для ее раскапывания под огород.

Глава 7

Работа на даче всегда была для Ирины Павловны любимейшим занятием. Вот и сейчас она с таким удовольствием копалась в земле, любовно высаживая пять морковок, шесть луковиц и полтора килограмма картошки, а еще у нее чудом обнаружились семена укропа и петрушки.

Огородив вскопанный участочек ветками, она немного посидела с Алвором на траве, собираясь с силами к возвращению домой. Разумеется, там ее ждали новые проблемы. У Галины начались роды, и она собиралась в лес одна, чтобы там родить малыша. Ирина Павловна встала на ее пути, всячески отговаривая от этого шага. Но Галина была тверда в своем решении. По ее словам, если женщина не могла самостоятельно родить ребенка… то она была недостойна жить. Ирина Павловна чуть не подпрыгнула от возмущения, слыша такие слова, но, как она ни пыталась убедить Галину остаться в доме, ничего не получилось. Делать было нечего. Упрямство женщины было непреодолимым. Ирина Павловна положила в пакет полотенце, несколько чистых тряпок, набрала из колодца воды в пластиковую бутылку и все это потянула Галине. Когда та и пакет взять не захотела, Ирина Павловна так на нее накричала, да еще пригрозила запереть в доме, что женщина, тихо поблагодарив, взяла вещи и исчезла за воротами.

Фанна обняла ее за плечи, что-то пробормотав про чужой монастырь.

Наступил вечер, потом ночь. Первая ночь полнолуния, но Ирина Павловна так устала и морально, и физически, что крепко проспала до утра, позабыв обо всем на свете.

Утром она сладко потянулась, потянулась… и застыла с открытым ртом. Вокруг нее на кровати лежали дети, а Фанна с мальчиками спали на полу. Дверь была забаррикадирована и подперта изнутри обрубком бревна, рядом лежали два топора и нож.

— Фанна, Фанна, — позвала Ирина Павловна. — Что здесь случилось?

Фанна с трудом разлепила глаза.

— Оборотень случился, — зевая, сказала она. — А поскольку у оборотня в руках был ребенок, то это, скорее всего, была наша драгоценная Галина.

— И что? — с дрожью в голосе продолжала допытывать Ирина Павловна, с ужасом осознав, что было бы, если бы Галина не ушла в лес.

— Что, что? — ворчливо переспросила Фанна. — Он, то есть она, сказать, что ему нужно не мог, поскольку только рычал, и царапал когтями двери и стены. Может ребеночка показать нам хотела? — Фанна сама засмеялась от собственной шутки, но как-то уж очень безрадостно. Ирина Павловна накинула халат, открыла дверь, выбежала во двор и на несколько минут забыла все цензурные слова. Она крыла матом и оборотней, и Галину, и Шертеса, и Страга, и все, что попадало в ее поле зрения. Когда весь ее нецензурный словарный запас был исчерпан, она вернулась в дом и приступила к своим обычным делам, мучительно думая, что же теперь делать. Допустим, через три дня Галина придет в себя и станет человеком. Пускать ее в дом или нет? Это что же теперь, перед каждым полнолунием, они все должны сходить с ума от страха, что появившийся зверь всех убьет. И почему они раньше не превращались, ведь одно полнолуние уже было? Тут она вспомнила, что оборотни ей говорили про траву, которую альфа заставлял их есть, чтобы они не могли превращаться. Это был выход! Только где эту траву найти и как заставить оборотней ее жевать. Впрочем, у Ирины Павловны был самый действенный инструмент убеждения. У нее находилась вся еда.

Галины нигде не было видно. На всякий случай спустили ей немного еды. Поскольку дорога за ворота теперь была закрыта, оставалось ждать, что будет дальше.

Еще две ночи Галина буйствовали под стенами дома, потом угомонилась, приняв свой облик, но Ирина Павловна так и не решилась ее впустить. В конце концов, на дворе лето. Еду и воду они ей регулярно спускали в кульке, а там пусть сама справляется. А еще через два дня, соизволил вернуться и остальной боевой состав. Состояние их было, прямо говоря плачевное. Одежда изорвана и грязна, волосы всклокочены что у мужчин, что у женщин, одни скулы торчат, да голодные глаза светятся.

Она смотрела со стены на обращенные к ней лица, потом громко сказала по-русски: "Пошли в ж…!". Разумеется, оборотни ничего не поняли и никуда не пошли, а расположились лагерем под стенами и терпеливо стали ждать.

Ирина Павловна схватилась за голову. Пускать оборотней она боялась, но и их присутствие за стеной ей тоже не нравилось. Совета спросить было не у кого, она злилась, она ругалась, и, как всегда, крайним был… Шертес. А кто же еще? Он ее запихнул в этот дом. Он уверил ее, что здесь она будет в полной безопасности, а сам не появляется, чтобы узнать, все ли у нее в порядке. Единственный выход, что ей пришел в голову — это постоянно заставлять оборотней пить отвар, что препятствовал их обороту. Но что за растение творило эти чудеса она опять не знала. Что если оборотни не скажут? Или хуже того обманут? На крайний случай за пару дней до полнолуния их можно было выгонять из дома в лес. Эти здравые мысли успокоили ее, теперь осталось только выяснить все насчет растения.

Ирина Павловна была до того зла, до того расстроена всеми этими проблемами, что твердо решила, если оборотни откажутся — оставить их за стенами дома, детей тоже пришлось бы выгнать, но другого выхода она не видела. Эта мысль была не такой-то уж плохой: дров было заготовлено столько, что вполне хватило бы на зиму. Колодец был во дворе. Еды, конечно, маловато, тем более, что пришлось бы подкармливать оборотней в любом случае. И все равно это был выход из положения.

Как всегда на переговоры первым был отправлен лисенок.

— Они не хотят, — виновато развел он руками. — Вроде бы эта трава как-то им вредит. Я, правда, не понял, в чем именно.

Ивар не понял, зато Ирина Павловна догадалась. Раздражение на оборотней снова заговорило в ней. Что ей теперь делать? С одной стороны жалость и человеколюбие, с другой стороны страх за жизнь детей и свою собственную жизнь. Страх победил. Она поднялась на стену и максимально короткими и понятными фразами объяснила им, что впустить она их не может, поскольку не уверена, что они не превратятся в чудовищ и не убьют их всех. Поэтому ворота она не откроет. Один раз в день им будут спускать еду, все остальное время они должны искать еду где угодно, могут даже переплыть реку и вернуться туда, откуда пришли. Спросила также и о детях. Если родители хотят, она выведет к ним детей. Но в дом без той травы она оборотней не пустит. Оборотни молчали. Она спустилась со стены, поскольку больше говорить было не о чем. Ирина Павловна не знала: права она или нет, но она поступала так, как ей советовал жизненный опыт… и обычный человеческий страх.

Глава 8

Она честно выполняла обещанное и раз в день спускала вниз канистру с водой и кулек с кашей. В принципе такая жизнь ее устраивала, вот только она хорошо понимала, что постоянно так продолжаться не сможет. Наступят холода, из леса исчезнут грибы и ягоды, и что потом? Но столько ждать не пришлось, на четвертый день оборотни согласились на ее условие. Они сами же и нашли нужную траву. В душе у Ирины Павловны шевельнулся червячок сомнения, ведь она представления не имела какая трава им нужна, и как она должна выглядеть, что если они ее обманули? Второй раз впуская их в дом, она уже знала, что не найдет себе места от беспокойства, что будет бояться и переживать до самого полнолуния, и от одной мысли, что она ошиблась, ей становилось так страшно и так плохо на душе, что передать просто невозможно. Особенно тяжело было от того, что решение она принимала единолично, и значит, единолично должна была нести за него ответственность.

"Шертес — урод!" — эту надпись она сделала на стене напротив своей кровати, и каждый раз любовалась на нее, прежде чем уснуть, или, проснувшись встать с кровати. Он виноват во всем! "Мы в ответе за тех, кого приручили", он ей помогал? Помогал. Он приучил ее к тому, что всегда приходит на помощь? Приучил. Так вот пусть и отвечает! Логические выводы Ирины Павловны были неоспоримы. Жаль только Шертес этого не знал.

Началась обычная, достаточно спокойная жизнь, такая же, как и до похода к реке. Правда их община увеличилась. Малыш Галины. Ирина Павловна назвала его… Галлом. Почему-то имена Григорий или Георгий ему не подошли. Его нарядили в распашонку и шапочку с кружавчиками, и был он до того симпатичным, что добровольных нянек, в лице всех малолетних детей пришлось отгонять от его кроватки. Дуняша так вообще попыталась его выкрасть, до того он ей понравился.

А в один из дней и самая главная головная боль Ирины Павловны — босые ноги мужчин, совершенно неожиданно разрешилась. Идет она себе мимо Алваря и видит, как он плетет себе лапти. Она остановилась и пристально стала смотреть ему в глаза, раздумывая: треснуть его кулаком, или открутить ему ухо. Но на нее смотрели ясные, чистые, незамутненные ни одной мыслью глаза, и она сдержалась. Оказалось, что Алвару стало жарко ходить в кроссовках, что она ему подарила, и он решил сплести себе лапти.

— Егор! — закричала Ирина Павловна. Когда оборотень подошел к ней, она приказала всем идти в лес и принести целую гору коры, из которой Алвер изготавливал себе обувь. И теперь вечерами все мужчины плели лапти, а женщины вязали носки. Больше всего на свете (кроме телевизора) Ирина Павловна любила вязать и возится на даче, теперь и то и другое умение ей очень пригодились. В лаптях, конечно, по мокрой траве не походишь. Но у нее были куски, оставшиеся от надувного матраса, из них вполне можно было соорудить что-то типа галош и таким образом защитить ноги от воды.

Лес был полон ягод и грибов. Оборотни ежедневно притаскивали их целые сумки. На настоящее варенье сахара не хватало, но можно было приварить ягоды в собственном соку и закатать их в стерильные банки. Грибы пришлось большей частью сушить. Не было столько тары, чтобы заготовить соленья. Но и так было хорошо.

А еще заготавливали сухую траву, чтобы набить матрасы, заготавливали целебные травы. Но эта работа хоть и была тяжелой, все равно приносила радость. А потом зарядили дожди. Потом по утрам стало подмораживать. И вот в одно такое холодное, осеннее утро Ирина Павловна вышла из дома и увидела прямо перед дверью несколько больших сумок. Сумки стояли, но того кто их принес уже не было. Ирина Павловна, не веря в то, что Шертес даже не удосужился поздороваться с нею, оббежала дом, в надежде, что, может быть, он стоит за углом. Но никого не было. Как же ей стало больно! А тут еще Фанна подлила масла в огонь. Вернее Фанна "подлила масла в огонь", когда они стали разбирать сумки.

Для мальчиков в сумке лежали три теплых плаща, три пары сапог, три куртки и три пары штанов. Для Фанны — теплые бурки подшитые кожей и меховой жилет. Для детей — сладости, фрукты и несколько книжек. Для Ирины Павловны… ничего. Впрочем, нет, для нее предназначались две большие сумки набитые крупой и мясом. А что? Все логично. Когда Шертес спас ее из того страшного дома, кроме как о еде, она больше ни о чем не говорила. Ирина Павловна с досады плотно сжала губы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость и не испортить всем настроение, поскольку радости у мальчиков, Фанны, Колина и Элли не было предела. И вот как раз тогда, Фанна, рыдая, от переполнявшего ее счастья от подобного внимания лорда, и сказала:

— Бедный! За ним гоняется этот Страг, вокруг одни враги и предатели, а он помнит о нас, помогает и заботится, — при этих словах она так заразительно всхлипнула, что даже у Ирины Павловны защипало в носу, а еще она не могла, не согласится со словами няни. Это была первая "порция масла", вторую порцию Фанна добавила, когда они стали любовно упаковывать продукты, что прислал Шертес: — Лорушка, — обратилась к ней Фанна (наедине она всегда называла ее "Лорушка", а вот в присутствии оборотней, только "госпожа", таким образом, подчеркивая ее статус хозяйки), — ты не рассказала, что случилось с лордом Шертесом, когда он на несколько дней оставил тебя одну в таверне. Мне так интересно, что же с ним произошло?

— Не знаю, — деланно беспечным тоном ответила Ирина Павловна, хотя у самой, от этого вопроса, кошки заскребли в душе.

— Ах! — восхитилась Фанна. При этом ее вскрике, Ирина Павловна с удивлением посмотрела на женщину. — Лорд Шертес побоялся напугать тебя своим рассказом о том, что с ним случилось, и не захотел тебя расстраивать. Вот это настоящий мужчина!

— Он не рассказал, что с ним случилось, — сухо перебила ее Ирина Павловна, — потому что у него никто не спросил об этом.

— Как?! — поразилась Фанна. — Ты не спросила его? Но почему? Вдруг с ним случилось что-то страшное?

Ирина Павловна недовольно пожала плечами, мол, мне какое дело до его проблем, а сама, наконец, честно призналась себе, что она настоящая свинья, и что Шертес имеет право, на нее сердится. А в том, что он рассердился и обиделся, не было никакого сомнения. Один подбор подарков чего только стоил.

Глава 9

И снова потекли однообразные, наполненные рутинной работой, дни. Подготовка к зимовке шла полным ходом. Самой главной проблемой было утепление дома, потому что даже очаг, горящий днем и ночью, не мог нагреть помещение, продуваемое сквозняками. Вот с ними-то Ирина Павловна и начала беспощадную войну. Шертес, рассказывая об этом доме, говорил, что его отец планировал делать мозаичные окна, и вроде бы даже мастеров уже нашел, но не успел, поэтому окна закрывались деревянными ставнями. Разумеется, идеально подогнать эти щиты было невозможно, поэтому щели окружали ставни со всех сторон. Думала, Ирина Павловна, думала, как ей законопатить больше десяти окон второго этажа, да и решила воспользоваться баллончиками со строительной пеной, что она когда-то купила. Эффект превзошел все ожидания. Стало значительно теплее, но и темнее одновременно. Дом погрузился во тьму, иногда ей казалось, что это какой-то рок, в этом мире ей постоянно приходилось жить в темных и мрачных казематах.

Следующей проблемой были теплые одеяла. Она, к счастью, прихватила с собой две большие перьевые подушки. Разобрав перья, они с Фанной смогли пошить одно большое и одно детское одеяло. Очень пригодились шерстяные плащи, что передал им Шертес, ими вполне можно было укрываться. Так что худо-бедно и эта проблема была решена, и уже можно было надеяться, что они благополучно переживут зиму.

Когда выпал снег, и они оказались запертыми в доме, неожиданно появилось много свободного времени. И сразу же глупые и какие-то неправильные мысли полезли в голову Ирине Павловне. Например: когда ждать следующего визита Шертеса? Или: интересно, а как он сейчас выглядит? И вот эти мысли о внешности Шертеса, постепенно навели ее на мысль: а как выглядит сейчас она сама, поскольку в зеркало Ирина Павловна не смотрелась с того дня, когда Шертес забрал у нее кусок зеркала из трельяжа.

Ох, с каким нетерпением устанавливала она зеркало в одной из ниш окна. Правда для этого пришлось оторвать и вторую створку трельяжа, но это было даже лучше. Ирина Павловна решила эту часть повесить на нижнем этаже, чтобы все желающие могли посмотреть на себя в зеркало.

Установить зеркало в нише оказалось не плохой идеей. Толстые камни служили столешницей, на которой удобно было расставить баночки, пузырьки и щетки. Установив рядом с зеркалом две свечи, она нетерпеливо стала рассматривать свое отражение. Смотрела на себя, с трудом понимая, что в зеркале она. С удивлением Ирина Павловна поняла, что все это время она ощущала и представляла себя в том образе, в котором была на Земле. Моложе, сильнее, но все равно она подсознательно считала, что у нее голубые глаза, очень светлая кожа и светло-русые волосы. И вот теперь рассматривая свои карие глаза, уже немного полинялый, но все равно заметный загар на лице и шее, свои темно-каштановые волосы, она находилась в некотором ступоре, словно смотрела не на себя.

Очень симпатичная девушка, но… какая-то обычная, в ее внешности не было ничего яркого, запоминающегося, бросающегося в глаза. Например, Ирина Павловна обожала сочетание голубых глаз и черных волос, или, например, как внешность у Ирэн, из "Саги о Форсайтах", карие глаза и натуральные светлые волосы, хотя в жизни Ирина Павловна ни разу не встречала людей с таким сочетанием цвета волос и глаз.

Ирина Павловна еще несколько минут рассматривала себя в зеркало, рассматривала, словно чужого человека, каждую черточку лица, каждую складочку кожи, рассматривала себя обнаженной, чтобы точно знать какая у нее фигура, и как выглядит все ее тело. Потом она сделала несколько выводов.

Во-первых, она совсем не была похожа на отца, что ее очень порадовало. Отец был высоким, сухощавым человеком с длинными нескладными руками, длинным худым лицом, на котором выпирали скулы и очень бросался в глаза хищный ястребиный нос. К тому же у него были светлые редеющие волосы и какой-то сероватый цвет кожи, очевидно, он вообще не бывал на свежем воздухе. Из всего этого Ирина Павловна сделала вывод, что внешностью, она, скорее всего, обязана матери.

Во-вторых, если по меркам Земли ее фигура была просто безупречной (худая, без лишней жиринки), то по меркам этого мира, до эталона красоты, на очень сильно недотягивала. Она досадливо вздохнула, была бы она дома, то поправилась бы за неделю, а вот как здесь потолстеть? Еды едва хватало, чтобы только не чувствовать зверский голод.

В-третьих, она решила, что с сегодняшнего дня Ирины Павловны больше нет, и есть только Лори! Молодая, хорошенькая девушка семнадцати лет отроду.

Вспомнив о своем несовершеннолетии, Лори скривилась. Она не желала быть несовершеннолетней. А впрочем, кто ей мешает это изменить? Отец никогда не говорил ни ей, ни детям о точной дате рождения и свой возраст она знала приблизительно.

— Фанна! — позвала она няню, и когда женщина вошла лори торжественно провозгласила: — Через два дня у меня день рожденья, мне исполнится восемнадцать лет. Я предлагаю по этому поводу закатить пир.

— Восемнадцать?! — в ужасе ахнула Фанна. — Лорушка, никому не говори об этом! Скажи, что тебе исполнится только семнадцать.

— Почему это? — не поняла Лори.

— Но ведь ты еще не замужем! Кто же тебя возьмет такую старую в жены! — искренне посочувствовала Фанна, но Лори, наоборот, счастливо засмеялась.

— Нет уж! Через два дня мне исполнится восемнадцать и точка!

И началась суматошная подготовка к празднику. Сгоряча Лори хотела приготовить несколько тортов, но потом, подсчитав, сколько драгоценных продуктов для этого потребуется, остановилась на пирогах с творогом, вареньем и мясом, а еще она решила побаловать всех котлетами или тефтелями, эх была бы капуста, голубцы были бы самое то.

Отдельно, она готовила сюрприз, в виде зеркала. Его нужно было укрепить на стене, рядом укрепить подсвечник, все это она сама сделать не смогла, поэтому скотчем заклеив поверхность зеркала бумагой, она прибегла к помощи мужчин. Хотелось сопроводить праздник музыкой и танцами, но от этого пришлось отказаться. Из музыкальных инструментов была гитара, на которой на не умела играть и детское пианино, барабан и дудочка, издающая мерзопакостные резкие звуки. Представив, бегающих по дому детей и по очереди дудящих в эту дудочку, она поняла, что сойдет с ума, то же самое было и с барабаном. Был еще милицейский свисток, но его Лори спрятала подальше первым, поскольку уже имела печальный опыт, игры с этим свистком своего внука. Она тогда, кажется, свисток выкинула с балкона, вырвав его у недовольного малыша.

Так что праздник проходил в тишине. Фанна, правда, пыталась попеть, но от первых строчек песни, хотелось заплакать и удавиться, до того они были печальными, Лори попросила ее замолчать, и праздник прошел в тишине, нарушаемой только смехом детей. В честь своего дня рождения она каждому из них подарила по личной игрушке по конфетке и печенью. Так что праздновать день рожденья детям понравилось. Они потом постоянно подбегали к ней с вопросом, когда же следующий, и мечтами, чтобы тот наступил побыстрее, вызывая на лице Лори, кривую ухмылку, изображающую довольную улыбку, от этих вопросов.

Глава 10

Зима была снежной и морозной, поэтому лишний раз из дома старались не выходить, разве только к колодцу и за дровами. В одной, из неотапливаемых комнат, Лори, наконец, смогла вытащить все продукты, что лежали в пространственном кармане и провести их учет. Она должна была точно знать, на что ей рассчитывать, чтобы в случае ошибки, не обречь всех на голод. Рыба, несомненно, очень выручила их, позволив, хоть немного разнообразить еду. Лори вздохнула, как не опротивела ей каша с подливой и кусочками мяса, это было самое сытное и самое экономное блюдо, к тому же весной ожидалось пополнение их общины, а, значит, женщинам потребуется полноценное питание, и она часть продуктов отложила "на черный день", то есть на весну.

Настроение было отвратительное, но тут она нашла забытую ею сумку, в которую дома сложила свою косметичку, кремы для лица и рук и маникюрный набор. Она, аж подпрыгнула от радости. Какие забытые запахи лака для ногтей, ее любимого крема, косметического молочка и многого, много другого. Бросив на Фанну все дела по дому, она с наслаждением занялась своими руками, ногами и лицом. И вот тут-то ее ждало открытие. Пристально рассматривая себя в маленькое зеркальце, она заметила, что ее глаза стали изменять цвет. Теперь они были не светло-карими, а скорее зеленоватыми, и ее волосы стали заметно темнее. Она не могла объяснить причину происходящего, не понимая, что с ней случилось.

С этого дня, она ежедневно рассматривала глаза и волосы в зеркале, вновь и вновь убеждаясь, что глаза уверенно приобретали голубой, даже скорее насыщенный синий цвет, а волосы становились черными.

Как же она себе нравилась! Каждый день подолгу вглядываясь в свое отражение, она понемногу привыкала к своей новой внешности, но главное день ото дня в ней росла уверенность в собственной привлекательности. Лори уже с нетерпением ожидала появления Шертеса, от души надеясь, что ее не смутит его красивая внешность (в том что он будет выглядеть именно так, она ни секунды не сомневалась), и она не будет в его присутствии ощущать себя "серой мышкой".

Она примерно догадывалась, почему ее внешность немного изменилась. Лори помнила рассказ Шертеса о шагаррах, о том что они могли менять внешность по своему усмотрению, принимая хоть облик зверей, хоть людей. В ее жилах текла всего четверть крови этой могущественной расы, поэтому мгновенно свою внешность она изменить не могла, но с течением времени, ее горячее желание стать красивее (по собственному разумению о понятиях красоты), привело к таким результатам. Правда, кроме цвета глаз и волос ничего более не изменилось, но Лори была в восхищении даже от этих превращений.

Она твердо решила наладить отношения с Шертесом, даже если для этого ей первой придется сделать шаг к примирению. Лори поклялась себе, что извинится перед ним, а поскольку в своей жизни она частенько давала обещания, которые не в силах была выполнить, она завязала на носовом платке узел и повесила его рядом с зеркалом, чтобы отрезать себе все пути, если ей захочется отказаться от выполнения клятвы.

Шертеса все не было и не было, но Лори не унывала, она решила вплотную заняться еще одним вопросом, что чрезвычайно интересовал ее, она решила выяснить, что только возможно о своем отце. Единственным доступным источником информации была Фанна, вот к ней-то и приступила Лори со своими расспросами. И начала с самого обычного для любого посторонненего человека, но только не для дочери семнадцать лет проведших с отцом.

— Фанна, а как зовут моего отца?

На самом деле ничего странного в этом вопросе не было. Лори никогда не видела отца в присутствии других людей, чтобы они обращались к нему по имени, она же обращалась к нему "папа".

— Не знаю, — немного подумав, ответила Фанна. — Он сказал обращаться к нему "господин маг", я так всегда и обращалась. И в деревне, где он меня выкупил, староста тоже говорил "господин маг", другого имени он мне не говорил.

Лори с досадой прикусила губу, она очень надеялась, что Фанна прольет свет, хотя бы на этот вопрос — не получилось.

— А что ты еще помнишь о том времени, когда жила в доме отца. Вспоминай, Фанна, мне важны любые подробности! — почти взмолилась Лори. — Вот тебя привезли в дом, показали детей. Как они выглядели? Были голодными, худыми?

— Нет, что ты! Дети были чистенькими, накормлеными. Грудь взяли сразу, очевидно, их до этого кормила другая женщина, но ее не видела. Господин маг, мне показал комнату, где я должна была жить с детьми, показал кухню. Категорически запретил подниматься на второй этаж, и категорически запретил спускаться в подвал, предупредил, чтобы я даже близко не подходила к подвальному люку.

Когда Фанна это сказала, Лори сразу же вспомнила, что отец и ей запретил приближаться к подвалу, а вот на второй этаж ходить не запрещал. Она несколько раз была в его кабинете и там, как раз стащила замораживающий амулет. А вот в подвал она не спускалась ни разу. Как-то она услышала шорохи, доносившиеся снизу, отец тогда сказал, что там живут полчища крыс, и Лори близко не подходила к люку, ведущему вниз. Теперь она ругала себя за трусость, ведь судя по всему, отец держал в подвале мать ее и близняшек. Бедная женщина! У Лори от жалости к ней защемило сердце. Она сидела в темноте, а ее дочка бегала у нее над головой и даже не знала, что мама так близко. Тягостные мысли Лори перебила Фанна.

— Вот еще вспомнила! У вашего отца в шкафу висела военная форма. Такая красивая. Черная ткань, расшитая серебром. Эта форма имперских магов из Ордена Охотников за потомками шагарр, я это точно знаю. Я видела их один раз в нашей деревне, они проезжали мимо и останавливались на постой. Их боялись все. А ваш отец, наверно, занимал какую-то важную должность, у него на воротнике были вышиты какие-то символы. У простых магов, таких украшений не было.

— Странно, — сама себе под нос, сказала Лори. — Насколько я помню, у всех Охотников на щеке должна быть татуировка капли крови. Но у отца ее не было.

— Была! — вскричала Фанна. — Только он мог ее наклеивать на лицо, если было необходимо, и убирать, если это не было нужно.

"Что за чушь", — хотела возразить Лори, но потом остановилась. В словах Фанны был смысл. Ходить с татуировкой на лице, все равно, что кричать во все горло: "Иду ловить шагарр!", — конечно, так к жертве не подобраться. А вот без татуировки подойти можно. Лори стало так плохо на душе. Образ отца и до того не слишком привлекательный с каждой минутой становился все более ужасным.

— Я еще вспомнила! — продолжила Фанна. — Когда Колину и Элли было, примерно, год, ваш отец проводил с ними то ли ритуал, то ли еще что-то. Он положил малышей по очереди на алтарь и водил над ними какими-то амулетами, а потом с досадой сказал, что даже в Колине кровь шагарр победила его кровь, потом как-то странно улыбнулся и добавил, что так еще интереснее. Не знаю, что он имел в виду.

Эта последняя раза Фанны открыла Лори глаза. Она помнила, что на Земле были такие фашисты врачи-изуверы в концлагерях, проводившие опыты по улучшению "породы" людей. По всему выходило, что ее отец из их числа. Если это было так, то тогда становилось понятно, почему ее отец, не стремился дать ей даже мало-мальского образования, держал ее в одиночестве в той страшной башне, словно какое-то животное. Ему не нужны были ни ум, ни знания, ему нужно было только ее тело, вернее ее кровь и ее гены, которые она могла передать своим детям. Такое отвращение, такая ненависть к отцу заполнила ее душу, что она снова мысленно поклялась себе упросить Шертеса помочь разыскать ту башню, и дом отца, может она сможет найти маму, чтобы выдрать ее из лап этого чудовища.

И снова появилось сильное желание помириться с Шертесом. Хоть бы он скорее появился!

Глава 11

И он, наконец, появился! Случилось это в середине зимы, ранним утром. Лори, как раз, потягивалась в постели, когда истошный крик Галины, разорвал тишину в доме. Накинув халат, босиком в одних носках Лори бросилась вниз. Растолкав мужчин, приготовившихся к отпору и держащих в руках топоры и ножи, Лори выскочила на крыльцо. Шертес! Так и есть. Успокоив оборотней, она позвала вампира в дом. Он без возражений последовал внутрь, с изумление и без страха оглядываясь по сторонам, на окружавших его людей.

Они прошли в комнату Лори, там извинившись, она оставила его, чтобы быстро переодеться, попросила Ивара разжечь камин в ее комнате, и несколько свечей. Разговор с Шертесом предстоял долгий и трудный.

Зайдя в комнату, Лори украдкой взглянула на вампира. Так и есть красавчик из красавчиков, при этом гордый, высокомерный — настоящий лорд. Теперь бы ей и в голову не пришло спрашивать, зачем он представился "лордом Шертесом", вместо того, чтобы просто сказать Шертес. Лори оробела, но потом ее взгляд упал на носовой платок, завязанный узлом и она решительно подошла к зеркалу, и повернувшись к Шертесу спиной торопливо сказала:

— В начале нашего разговора я бы хотела объяснить свое поведение и даже изви…

— Если вы хотите извиниться передо мной, — перебил ее Шертес, — то почему вы стоите ко мне спиной?

Гнев от такого высокомерного тона и таких высокомерных слов, мгновенно затопил рассудок Лори, но сдержавшись она язвительно ответила, ве также не поворачиваясь к нему лицом:

— Если вы думаете, что извиняться перед мужчиной, который стоит перед тобой с такой противной высокомерной мордой, большое удовольствие, то уверяю вас, это не так. Но я поклялась себе попросить у вас прощения, и я сделаю это! — голос Лори угрожающе повысился.

— Я думаю, — еще холоднее и высокомернее сказал Шертес, — что в этом случае вы должны назвать мой полный титул.

Он скороговоркой выдал длинную фразу из которой Лори выловила только некоторые слова: " Лорд Шертес… тра-та-та, Повелитель… тра-та-та, Владетель… та-та, Хранитель… та-та-та-та-та". Лори взяла в руки свою любимую хрустальную ладью и взвесила ее на руке.

— Лорд Шертес, — усталым голосом обратилась она к вампиру, — эту вазу я очень люблю, она из немногих вещей, что я любила в том мире, из которого пришла, и я очень дорожу ею. Но я готова пожертвовать этой вазой, только бы увидеть ее у вас на голове.

— Должен вас огорчить, — холодно ответил Шертес, — но подобные головные уборы я не ношу.

— А кто сказал, что ваше желание будет учитываться? — с интересом уточнила Лори.

— Вы мне угрожаете? — спокойно спросил он.

— Нет. Что вы. Я просто прокручиваю в голове возможные варианты окончания нашего разговора.

— Я вот что подумал, — размеренным скучающим голосом, сказал Шертес. — Мне кажется, что для того чтобы просить прощение, вам лучше встать на колени.

— Ах ты, козел! — рявкнула Лори, и ваза со свистом полетела в сторону вампира. Шертес легко поймал летящий предмет, глянул на нее, и Лори вдруг почувствовала непреодолимое желание сесть ему на колени и обнять его за шею руками, и только сделав первый шаг, она поняла, что это желание Шертес ей внушил. — Убью! — прорычала она, и в лицо вампира полетел шерстяной носок, незнамо каким образом, оказавшийся в руках Лори. Шертес поймал и его, а потом весело расхохотался, привалившись к стене.

— Ах, Лори, как же я по вам соскучился!

И до того его слова стали ей приятны, что она то же засмеялась в ответ. Шертес взял подушку и положил себе под спину, поудобнее устраиваясь на ее кровати.

— А теперь расскажите-ка мне, что здесь происходит. Откуда взялись в моем доме все эти оборотни.

— Собственно и рассказывать нечего. Дня через два, после того, как вы нас оставили, под стены дома пришли оборотни. Почти голые, грязные и голодные. Выбора у меня не было, в лес дорога была закрыта, дров не было, пришлось попытаться взять с них клятву, что они не убьют нас и впустить в дом. Я так поняла, что они пришли с того берега реки, пройдя по льду до начала ледохода. Как они жили на той стороне, я не знаю, поскольку они еще плохо разговаривают на моем языке, а их язык я не знаю.

Шертес резко встал с кровати и быстро пошел вниз к оборотням. Лори помчалась вслед за ним, чтобы если что, защитить оборотней от вампира. Но Шертес не собирался, ни угрожать, ни обижать их. Он отвел Егора в сторону (каким-то образом сразу определив, что тот является вожаком стаи), и о чем-то начал с ним тихо беседовать. Лори, тем временем, решила затащить с помощью мальчиков подарки Шертеса в дом, и рассмотреть их.

Как и в первый раз, подарки были для всех, кроме нее. Фанне вампир приготовил теплый длинный плащ, детям конфеты и книжки, мальчикам запасную одежду и обувь. А ей — мешок крупы и мясо. Вот же гад. Ей так хотелось уколоть его за подобное умышленное пренебрежение, но подходящие слова не находились. Впрочем…

— Лорд Шертес, ваши подарки всем нам очень понравились, мне, как я полагаю, предназначался мешок с крупой, большое спасибо, просто невероятно до чего прекрасный подарок! — Лори оскалилась, изображая беспредельное счастье, надеясь хоть немного смутить Шертеса. Но все было напрасно. Наоборот, он очень обрадовался, что его завуалированное послание было так правильно понято. Он столь же церемонно поклонился в ответ, добавив, что подарок, предназначенный для нее, был самым тяжелым, и поэтому он надеется, на более щедрую благодарность с ее стороны. Лори скрипнула зубами. В словесных баталиях она была не сильна, и Шертес с радостью пользовался своим преимуществом.

Потом они мирно сидели в ее комнате, и вампир рассказывал ей, что он узнал от Егора о жизни оборотней до встречи с Лори.

Когда-то несколько лет назад, когда Егор был еще подростком, они жили большой стаей в деревне, что располагалась рядом с городом. Оборотни выращивали животных, стараясь не обострять отношений с жителями окрестных деревень и тем более города. Но однажды всему пришел конец. Стали пропадать люди и животные. Во всем обвинили оборотней. Деревню окружил большой отряд воинов, которые стали убивать всех оборотней подряд, хоть старых, хоть малых. Вырвались из этого окружения немногие, но и потом охотники много дней гнали остатки стаи, убивая и убивая отставших.

Оборотням удалось уйти. Они осели в горах. У них с собой не было ничего. Пришлось рыть норы в земле и жить в них. Наступила зима. Выжить можно было, лишь в облике зверей, и они по многу дней не принимали человеческой ипостаси. Это грозило медленной деградацией, поскольку звериная сущность, напрочь, вытесняла человеческую. Но другого выхода не было. Они повзрослели, завели себе семьи. Охота была единственным способом пропитания. Но вот однажды к ним прибился чужой оборотень, также искавший спасения в этих лесах. Он был злобен, агрессивен и очень силен. Он загрыз вожака стаи, а потом еще и самых сильных мужчин.

Он творил, что хотел, брал любую понравившуюся ему женщину, мог убить мужчину, что ее защищал и ребенка, что мешал ему. Так, например, случилось с Анной. Однажды он ушел на охоту в дальние угодья, и тогда оставшиеся в живых, решили бежать. Была ранняя весна, и на реке вот-вот должен был начаться ледоход. Но это не остановило оборотней.

На другой стороне реки не оказалось крупных животных, на которых можно было охотиться. Ели мелких грызунов, а в голодные дни грызли кору. Но вот однажды ветер принес невыразимо вкусные запахи, они пошли за ним и наткнулись на дом.

— А почему они не собрались и не убили того пришлого оборотня? — возмутилась Лори. — Уж все-то вместе они бы его убили.

— Нет, не могли. У оборотней очень сильно чувство стайной иерархии. Драться только один на один — это их закон.

— Дурацкий закон! — не согласилась Лори. — Они, как идиоты, ждали пока тот зверь, убивал их одного за другим, вместо того, чтобы собраться и прикончить его всем вместе.

— Это их законы. По ним жили их предки, они не могут поступать по-другому.

— А они тебе рассказали, что это я помогла того оборотня убить? — похвасталась Лори. Когда-то я утащила у отца замораживающий амулет. И вон как он пригодился.

— Я подозревал, что в вас скрыт огромный криминальный талант, — с серьезным лицом, грустно сказал Шертес. — Украсть у отца амулет!

— Ничего я не крала! — взбесилась Лори, от такого дикого и неожиданного обвинения. — Он сам хотел мне его сначала дать и даже показал как им пользоваться, но потом решил, что лучше он один раз помучается со мной, чтобы создать мне пространственный карман, чем каждый раз будет заниматься зарядкой этого амулета. Я просто забрала то, что он мне и так обещал отдать.

— Лори, — мягко сказал вампир, — я пошутил.

Она беспомощно оглянулась по сторонам в поисках того, чем бы швырнуть в вампира. Иронию и сарказм она всегда терпеть не могла, а уж, в устах Шертеса тем более. Ироничность выводила ее из себя потому, что тот, кто иронизирует всегда в выигрыше. Если объект иронии начнет расстраиваться или обижаться — то всегда можно сказать: "Ты что? Я же пошутил!", но если объект поддевки начнет смеяться, принимая все за шутку, то можно сказать: "Ты чего смеешься? Разве я не прав?", то есть, тот, кто нападает, выигрывает всегда. Лори это поняла, еще в школе, поэтому подколки и розыгрыши ненавидела всей душой. А вот Шертес, судя по всему, просто обожал такую манеру общения, выбрав ее объектом иронии.

Лори уже давно выработала тактику, как ей бороться с иронией, направленной против нее. Для этого она всегда переводила разговор на тему, что цепляла ее оппонента "за живое" и была для него по-настоящему важной. Вот и теперь, она вместо того, чтобы поддерживать ерничанье Шертеса, попросила его рассказать, что же все-таки с ним случилось, когда он оставил ее в таверне на три дня, вместо обещанного, одного. Но Шертес категорически не желал отвечать серьезно, это она поняла из первой же его фразы, хотя, при этом, на его лице не было и тени улыбки.

— Ах, тогда, — делая вид, что усиленно припоминает, начал он. — Я провел три незабываемых дня и три страстных ночи в жарких объятиях нежной красавицы…

Лори недовольно сморщилась, но только не из-за рассказа, а от того, что Шертес не хочет говорить правды, поэтому она спокойно ответила.

— Хоть бы и так. Вы имеете полное право проводить дни и ночи в объятиях кого бы то ни было. И вы, совершенно, не обязаны помогать мне или помнить обо мне. Тогда я, к сожалению, об этом не подумала, но по происшествии времени, поняла, что была не права, обидевшись на вас за то опоздание.

Вампиру точно не понравились ее слова. Он несколько минут пристально разглядывал ее, и, наконец, поверив, что она говорит вполне серьезно и искренне, взлохматил рукой волосы на голове.

— До чего же мне не хочется вам об этом рассказывать, — со вздохом признался он. — Боюсь, после моей исповеди, вы начнете считать меня полным идиотом. Я, во всяком случае, именно так себя и считаю.

Его слова напугали Лори.

— Да рассказывайте уже! — прикрикнула она и приготовилась слушать.

Глава 12

— Я не рассказывал о моей семье, — тихо начал Шертес. — Так вот Страг уничтожил весь наш клан, всех до единого, кто был в замке в момент его нападения. Но так получилось, что женщина, вырастившая моего отца, осталась жива. Ее звали Залия. Вот к ней я как раз и отправился, ей я хотел подарить то зеркало, что вы мне дали…

— То, что вы у меня силой отобрали, — скрупулезно поправила Лори, на миг, перебив его рассказ. Шертес не спорил, улыбнувшись мимолетной улыбкой на ее поправку.

— С Залией мы сидели в таверне, поскольку у ее дома появляться было опасно. Я не хотел врагов привести к ней. Так вот, когда нам подали ягодный отвар, она незаметно добавила в него яд, отравив меня. У меня хватило сил только открыть портал, потом я потерял сознание, находясь в подпространстве неизвестно сколько времени. К счастью моя кровь смогла побороть яд, а в себя я пришел, услышав ваши слова: "Шертес, помоги мне. Вытащи меня отсюда!" Как такое могло быть, я не знаю, но все случилось именно так. Я переместился в таверну, бросился по вашему следу, ну, остальное вы знаете.

— А почему Залия хотела убить вас?

— Она немного не в себе, Страг стер ей память. Единственный кого она помнила, был мой отец. Она вначале приняла меня за него, потом поняв, что я не он, решила, что я враг и отравила меня.

— Постойте, постойте! — замахала руками Лори. — Что-то я совсем запуталась. Начните-ка с самого начала, с того момента, как Залия потеряла память.

— Тогда рассказ будет очень долгим.

— Не страшно, — беспечно ответила Лори, — я никуда не тороплюсь.

— Ну, хорошо, — сдался Шертес. — Однажды, еще до смерти родителей несколько десятков наемников, неожиданно напали на наш замок. Оказалось, что это отвлекающий маневр, позволивший Страгу, используя амулеты невидимости, проникнуть в замок, и исследовать его, изучая тайные ходы. Когда он хотел покинуть замок и открыл портал, на его пути появилась Залия, он бросил в нее заклятие, стерев ей память…

— Стоп, стоп, стоп, — закричала Лори. — Во-первых: как Страг смог попасть в замок, открыв выходной портал внутри вашей крепости?

— Мы думали об этом. Скорее всего, с ним была его мать Хельде. Только она один раз была в нашем замке, отец привозил ее.

— Значит, получается, что вместе со Страгом, по вашему замку несколько дней бродила и Хельде? — Шертес нехотя кивнул, подтверждая ее слова. — Значит, — продолжала Лори, — эта Хельде была со Страгом в момент открытия портала? — и снова Шертес кивнул, соглашаясь с ее словами. Лори задумалась. Какая-то мысль мелькнула и исчезла, и теперь она мучительно пыталась ее поймать. — Вот еще, — обрадовалась она, ухватив беглянку за хвост, — почему Страг просто не убил Залию, а потратил время и силы на то, чтобы стереть ей память? Это не кажется вам странным?

Шертес замер на несколько мгновений, вдумываясь в ее слова, потом медленно, очень медленно кивнул головой.

— Мне тоже это кажется странным, но мотивы и мысли Страга разгадать невозможно.

— Что было дальше?

— Залия, как потерянная бродила по замку. Один раз она заблудилась в лабиринте подземных ходов, потом попала в ловушку, что мы там установили, опасаясь новых нападения на замок. Вот тогда отец перевез ее в маленький домик, приставил к ней служанку, чтобы та помогала ей, и время от времени проведывал ее, надеясь, что память возвратится. Кстати зеркало я хотел ей подарить с этой же целью. Я надеюсь, что, если она постоянно будет видеть себя в нем, память к ней возвратится быстрее.

Лори скептически посмотрела на Шертеса. Возможно, детективные сериалы, которые она обожала, и которые смотрела в огромном количестве, породили в ней недоверие ко всем таким внезапным (и очень удобным) потерям памяти. Возможно нескончаемые интриги фентезийных и приключенческих романов, усилили подозрительность и настороженность, вот только история с Залией казалась ей, шита белыми нитками, и вместо несчастной няни, перед ее мысленным взором рисовался зловещий портрет предательницы, погубившей весь клан вампиров.

— А что если Залия умышленно изображала из себя потерявшую память, что если она продалась Страгу? — не могла не задать Лори интересующий ее вопрос.

— Она скорее бы свою жизнь отдала, чем предала нашу семью, — просто ответил Шертес. Но его слова не убедили Лори, в ее голове возникла новая идея.

— А что если Страг поменял сознание Залии, например… с Хельде?

— Вампир, вампира всегда чувствует… — начал было Шертес.

— Я не говорю, что поменяли ее тело, я говорю о сознании, — перебила его Лори. — Что если Страг заменил личность Залии, личностью своей матери. Тогда очень хорошо можно объяснить ее блуждание по подземным ходам — она просто разведывала дорогу и искала ловушки.

— Этого не может быть! — вышел из себя вампир. — Сознание человека, слабее сознания вампира! Он не смог бы поменять Залию со своей матерью!

— Неужели на свете нет ни одной расы, которая была бы сильнее вампиров? — не поверила Лори. Шертес замолчал, потом нехотя сказал:

— Только шагарры… — он хотел что-то говорить и дальше, как вдруг замолчал, сраженный какой-то мыслью или воспоминанием. — Та девочка, которую мы с отцом спасли из подвала Страга. Она была истинной шагаррой.

Он заметался по комнате, прокручивая в уме, все известные факты. Лори ему не мешала. Она была очень довольна собой, что заставила Шертеса по-иному взглянуть на все происшедшее с ним.

— Я не могу поверить, что Залия, не Залия, — наконец, выдавил он. — Зачем тогда, перед тем как меня отравить она сказала: "Ты не Дариос!"?

Лори только фыркнула в ответ, на такой аргумент против своей прекрасной теории.

— Она умная женщина. Лучше перестраховаться, а вдруг что-то пойдет не так и вы сможете вырваться? Лучше оставить шанс, что вы все спишите на ее слабоумие, и вместо того, чтобы преследовать ее, будете ей сочувствовать и жалеть ее. Кстати, — встрепенулась Лори, — а с ней все так же та самая служанка, что ей выделил ваш отец?

— Нет, — поникшим голосом ответил Шертес, — с ней живет другая девушка, обыкновенная человечка.

— А что же тогда Залия ест? Кто ей добывает кровь?

Шертес молчал, не зная, что ответить. Лори не понравилось выражение его лица. Оно было растерянным и несчастным. Она вопросительно взглянула вампиру в глаза и тогда Шертес тихим голосом сказал:

— Если это правда, что Страг поменял сознание Залии и Хельде, значит, я, собственными руками убил Залию. Потому что после смерти родителей я выследил Хельде и отрубил ей голову. Получается, что я убил…

Он замолчал, не в силах продолжать. Лори ахнула, бросилась к нему, и крепко обняла его за плечи, изо всех сил пытаясь придумать слова, которые могли хоть немного успокоить Шертеса. Но вместо слов, которые она сначала хотела сказать ему, мол, вы же не знали, или на вашем месте любой бы так поступил, она сказала совсем другое:

— А как вела себя Залия-Хельда перед тем как вы ее убили? Она пыталась вам что-то сказать? Обрадовалась, когда вас увидела?

— Нет, — все так же тихо ответил Шертес. — Она совершенно безразлично смотрела на меня, не пытаясь спрятаться или защититься. Я тогда подумал, что это какая-то уловка, и сразу убил ее.

— Шертес, — Лори и сама не заметила, что стала называть его по имени, отбросив титул, — я вот что подумала. Вряд ли Страг полностью вернул Залии ее сознание, ведь в этом случае к ней необходимо было бы приставлять охрану, потому что она ни за что не смирилась бы со своим положением, она бы пыталась вырваться, сбежать. Скорее всего, они сделали из нее ничего не понимающую куклу, которую специально показали вам, чтобы убив ее, вы успокоились и перестали разыскивать Хельду! И еще. Сами подумайте, что ожидало бы Залию в руках у Страга. Он изверг и садист, он издевался бы с нее и мучил бесконечно. Вы избавили ее от страданий, подарив ей мгновенную смерть.

Слова Лори возымели действие. Шертес, сам прошедший плен, понимал, что Лори говорит правду. Он немного успокоился, а потом чудовищная ненависть исказила черты его лица.

— Я вытрясу из этой лже-Залии правду. Она расскажет мне все!

— Нет! — перебила его Лори. — Вы не сделаете этого! Подумайте сами. Впервые вам предоставляется шанс обыграть и Страга и его мамашу. Все время вы были на шаг позади, но теперь все изменилось. Надо устроить этой Хельде ловушку. Во-первых, чтобы убедиться, что мы не ошибаемся, во-вторых, если все хорошо продумать, то поймать мы сможем не только Хельде, но и ее сына. Я думаю, что вы все время отставали, потому что против вас играла женщина. Теперь женщина будет играть против женщины, посмотрим, — Лори предвкушающее улыбнулась. — Может, я не так умна, как Хельде, но я столько фильмов пересмотрела и столько книг перечитала, что какую-никакую ловушку смогу придумать.

— Лори, вы не будете участвовать в этой охоте, — твердо сказал Шертес.

— Буду, еще как буду, — возразила Лори. — Без меня у вас ничего не получится, но даже не это главное. Страг и мой враг тоже. Если с вами что-то случится, и вы погибнете, то и нам придется плохо, и мы, скорее всего, то же погибнем. Так что уничтожение Страга и для меня жизненно необходимо. Я не собираюсь лезть на рожон, я только помогу выманить их и заставить действовать. Слушайте, что я придумала.

Глава 13

Я приду к Залии… — увидев, что Шертес пытается возразить, Лори тут же добавила: — Я не собираюсь заходить в дом. Через забор я передам запечатанное письмо и попрошу отдать его хозяйке. В письме я напишу, что-то типа: "Лорд Шертес, из тех двух артефактов, что вы мне оставили, один взорвался, полностью уничтожив дом. Вы мне сказали, что я могу доверять только хозяйке дома, и что искать вас я могу только через нее. Где вы? Я очень боюсь, что и второй артефакт взорвется. Я его спрятала и отдам только вам в руки. Я буду десять дней ждать вас в таверне. Пожалуйста, отзовитесь. Я не знаю, что мне делать и деньги, что вы мне дали полгода назад, уже заканчиваются!"

Мне кажется, что такое письмо заставит Залию прийти ко мне в таверну, накинув на себя иллюзию вашего образа. Вы будете в этой таверне ее ждать и, убедившись, что Залия — это Хельде, сможете убить ее по-настоящему. Хотя… — Лори задумалась, — она ведь заранее почувствует вас и догадается о ловушке.

— Не догадается, потому что не почувствует, — резко сказал Шертес. — Я высший вампир, я ее почувствую всегда, но если я захочу, то она меня не почувствует, — Лори поняла, что ее план ему понравился.

— А вдруг, вместо Залии придет сам Страг? — испугалась она.

— Он меня тем более не почувствует. Но он почувствует магов, а я хотел парочку прихватить с собой для подстраховки, — с сожалением сказал Шертес, — придется обходиться без магов. Лори с радостью поняла, что вампир принимает ее план.

— Вот еще что, — деловито сказала она. — Если Страг не совсем дурак, то он проверит, откуда я появилась в таверне. Придется искать небольшой дом в трех-четырех днях пути от города и взорвать его, чтобы все выглядело правдиво. Лучше, чтобы на следах от пожара прочитывалось магическое воздействие. Ну и потом мне придется ехать несколько дней в карете или на чем там перемещаются между городками, и остановить эту карету возле таверны, чтобы хозяин видел, как я приехала, и мог показать Страгу возницу, подтверждая мои слова.

Шертес подумал немного и согласно кивнул головой, при этом, с удивлением посмотрев на Лори.

— План очень хороший, — сказал Шертис, — правда есть одна небольшая проблема. Дом Залии находится в стране, отдула родом Ивар, Сатир, Алвар. Придется выучить хотя бы несколько слов и фраз, чтобы вы смогли объясняться с хозяином таверны и попутчиками в дороге.

— А как же я напишу письмо на незнакомом языке? — испугалась Лори, и сама же себя успокоила: — Я напишу письмо на своем языке, это будет правильнее, а Страг, или его мамаша пусть ищут переводчика, если захотят узнать, что там написано. Но мне как-то страшновато, может попросить Сатира сопровождать меня? А когда доберемся до таверны, он может вернуться домой.

— Хорошая мысль. Только мы поступим наоборот. Он устроится работать в таверну перед вашим приездом и постоянно будет рядом, чтобы предупредить или помочь, в случае чего.

Лори нервно потела руки. Нет, она не боялась, наоборот, возможность вырваться из дома, и хоть немного отдохнуть от оборотней и всех домашних проблем, радовала ее безмерно. Даже ужас, который она испытывала перед Страгом, отходил на второй план, в сравнении с усталостью от домашней рутины. Но тут новая мысль напугала ее.

— А что если Страг, каким-то образом заменит и мое сознание? — с дрожью в голосе спросила она. Страх Лори родился не на пустом месте. Возможность оказаться на месте Залии, то есть стать куклой, овощем, в чужом теле, подарив свое собственное какой-то твари, ее никак не привлекала. К тому же в этом случае Шертес снова окажется на краю гибели. — Придумала! — обрадовалась Лори. — Надо договориться о каком-нибудь кодовом слове. И если возникнет подозрение, что я, это не я, достаточно просто попросить произнести его.

— Нет, — неожиданно сказал Шертес. — Мы поступим по-другому. Я нанесу метку, клеймо на твое сознание, его никто не увидит кроме меня, и подделать его невозможно. К тому же я даже на расстоянии почувствую, если с вами что-то случится, и смогу мгновенно прийти на помощь. Эта метка будет маяком, к которому по порталу я смогу добраться, где бы вы, не находились. Потом эту метку можно будет снять.

Лори сначала очень обрадовалась, но потом ее что-то насторожило в тоне Шертеса.

— А ставить эту метку больно? — подозрительно спросила она.

— Очень больно, — подтвердил Шертес ее подозрения, — но это не страшно, такую боль вполне можно вынести.

— Ни за что! — сразу же ответила Лори, на всякий случай, отбежав от него подальше.

— Лори! — прорычал Шертес: — Я поставлю вам эту метку, даже если для этого мне придется вас связать и заткнуть вам рот кляпом.

Шертес выглядел до того грозно и неумолимо, что Лори обессилено присела на край кровати, понимая, что сопротивляться бесполезно. Увидев ее такой несчастной и подавленной, Шертес присел рядом с ней и ласково погладил ей руку.

— Не нужно бояться, — начал уговаривать он. — Я постараюсь, чтобы все прошло очень быстро. Лори, благодаря этой метке, вы всегда сможете связаться со мной и больше не попадете в такую ситуацию, в которой оказались, когда на вас свалилось столько голодных ртов. Не только вы, но и я должен просить у вас прощения, что решая свои проблемы я, не удосужился узнать, что происходит с вами. Когда я увидел стольких людей, когда понял, что вы стояли на грани гибели от голода, я Лори… — он замолчал, а у нее на душе стало так радостно, так приятно от этих его слов, что, вздохнув, она пошла к двери, на ходу бросив ему:

— Пойду, предупрежу Фанну, чтобы никто не мешал вам проводить этот дурацкий ритуал, скажу, чтобы не обращали внимания на мои вопли.

Шертес тихо засмеялся. Когда она вернулась, то страх снова шевельнулся в ее душе, и было от чего испугаться. На кровати лежало черное шелковое покрывало, на покрывале лежала доска с начерченными на ней символами, вернее линии были не нарисованы, а прорезаны в древесине, и вот все эти бороздки сходились в центре, где было небольшое углубление. По краям доски стояли черные свечи, и все выглядело настолько ужасно, что Лори чуть было, не бросилась бежать, но Шертес успел ее перехватить.

— Встаньте на колени рядом с кроватью, а руку положите в центре рисунка, — скомандовал он. Лори выполнила его приказ, но потом отвернулась, чтобы не видеть этого кошмара, и даже прикрыла глаза локтем другой руки.

Это было больно. Очень больно. Сначала она почувствовала как Шертес острым кончиком лезвия, точными линиями вырезает на внутренней стороне ее руки какой-то символ. Потом он что-то шептал, и кровь сбегала по руки в выемку на доске, но как оказалось, не это было самым страшным. Шертес чем-то прикоснулся к ее ране и дикая боль, как от ожога, заставила ее завопить на весь дом. А потом ей показалось что мир раздвоился, показалось, что она вот-вот потеряет сознание, а может и в самом деле потеряла, поскольку она очнулась, когда Шертес заматывал ей рану таканью, пропитанной каким-то зельем.

— Рана исчезнет через два дня, — тихо сказал он. За это время я все подготовлю. А потом он исчез. И это было очень хорошо, поскольку боль, пережитая Лори, заставляла ее злиться на вампира, категорически не желая понимать пользу от этого клейма.

Глава 14

Вернулся Шертес, как он и обещал, через два дня. Привез Лори два платья. Одно дорожное, одно домашнее. Привез обувь, привез шляпки, что носили женщины той страны. Привез бумагу, на которой Лори должна была написать письмо и многое-многое другое.

И вот теперь Лори тряслась в темной душной карете, сидя на жесткой скамейке и мысленно от души ругала и дорогу в выбоинах, и спутников, чьи сапоги воняли старым жиром, и корсет своего платья, не позволяющий сесть хоть немного поудобнее, и Шертеса, из-за которого она терпела все эти страдания. С какой любовью она вспоминала комфортабельные автобусы, откидывающиеся спинки, прохладный свежий воздух… и удобный спортивный костюм. Во время первой же остановки на ночь, она содрала этот корсет, распустила шнуровку на платье, и хоть после этого оно сидело на ней мешком, зато позволяло привалиться к стенке кареты, свернувшись калачиком и немного подремать, плюя с высокой колокольни на неодобрительные взгляды попутчиков.

До таверны она добралась разбитая и физически, и морально. Едва выговаривая слова попросила комнату на десять дней.

Настроение из-за усталости было ужасным. Еще с письмом тем, такой позор пережила. Отец ее почти ничему не учил. Например, он показал ей буквы, объяснил, как составлять из букв слова, дал книжку со сказками и на этом ее образование закончилось. Книги он разрешал ей читать только со сказками или мифами, она была рада и этому, так что читала она хорошо, а вот писать могла только печатными буквами. Когда Шертес увидел как она пишет письмо, то очень удивился. Нет, он ничего ей не сказал, но только Лори залилась краской стыда из-за своего невежества. Очень хотелось рассказать, что в другом мире она получила высшее экономическое образование в техническом ВУЗе, но она промолчала, пообещав себе, что восполнит недостаток знаний, как только со Страгом будет покончено.

И еще. Именно она придумала, как сделать так, чтобы в таверну пришла Хельде, а не ее сын. В письме, она, словно, между прочим, написала, что активировала амулет, позволяющий ей почувствовать, что перед ней вампир. Вампира от вампира амулет отличить не сможет, а вот человека, пусть даже мага, отличить от вампира сможет. Это было очень важно, так как Хельде не почувствует магов в посетителях таверны.

Она и Шертес очень долго думали, как им поступить после того, как он убьет вампиршу. Скорее всего, Страг будет ждать ее в доме. Возникал вопрос: как к нему подобраться? Действовать нужно было наверняка, второго такого шанса убить Страга у них больше не будет. Но как это сделать? Иллюзию, Страг почувствует, магов также. И тогда Лори предложила совершенно дикий, с первого взгляда, план.

Что если Шертес пойдет к дому Залии в своем собственном обличии? Залия ведь, отправляясь в таверну, накинет на себя маску иллюзии с его образом, значит, увидев Шертеса, Страг не должен насторожиться и забеспокоиться.

— Не получится, — не согласился с ней Шертес. — Страг знает, что на Хедьде должна быть накинута иллюзия, он должен видеть под иллюзией Залию, а не меня.

Лори задумалась, признавая правоту его слов.

— А как выглядит Залия? — вдруг спросила она.

— Как выглядит? — удивился Шертес ее вопросу. — У нее черные волосы, черные глаза, яркие губы. Все вампиры немного похожи друг на друга.

— Я знаю, что надо сделать! — радостно закричала Лори. — Тебя надо загримировать под женщину, а сверху наложить твою собственную иллюзию, тогда Шертес под маской увидит женщину, он не будет присматриваться Хельде это или нет, по определению ясно, что Хельде. Несколько минут должно хватить, чтобы беспрепятственно зайти в дом.

— И какой же грим я должен наложить? — с опаской спросил Шертес.

— Да ничего особенного, — успокоила его Лори. — Уложить волосы в женскую прическу. Немного подкрасить глаза и губы. На щеки немного румян, запудрить нос и скулы. Из вас получится замечательная девушка! — сделала она комплимент вампиру. Шертес сморщился, но предложение Лори было стоящим.

В день начала осуществления плана, Лори, как всегда проснулась очень рано. Она хорошо выспалась, раздражение и злость куда-то исчезли, но вместе них появилась какая-то нервная дрожь, поскольку именно сегодня она сделает первый шаг по исполнению придуманного плана и отнесет письмо в дом Залии. За окном едва светало, звать прислугу гостиницы, чтобы ей натаскали воды в большую бочку, которая в этом мире заменяла ванную, было неудобно. Лори закинула руки над головой и задумалась, глядя в окно. Мысли как-то незаметно со встающего солнца, переключились на то, что Шертес скоро ляжет спать, потом она представила его кровать, представила, как он раздевается, в комнате, в которой нет окон, и только свеча у кровати освещает небольшое пространство. До чего же ей захотелось оказаться в эту минуту рядом с ним! Лори уже не скрывала от себя, что по уши влюблена в вампира. Но влюблена не в его красоту, это-то ей, наоборот, мешало и раздражало, влюблена, скорее в мужчину, с которым многое пережила, и который вел себя, как настоящий мужчина, вызывая уважение и восхищение. Умный, сильный… козел. Бесчувственный козел — вот он кто! Лори тяжко вздохнула. Ни один его жест, ни одно прикосновение или взгляд не выходили за рамки приличия и целомудренности. А ведь она чувствовала, что нравиться ему, чувствовала это на каком-то подсознательном уровне. И вот что ей теперь делать? Самой оказывать ему знаки внимания? Как прекрасно, когда мужчина открыто ухаживает за женщиной, показывая как сильны и глубоки его чувства! Можно капризничать, можно окатить его ледяным взглядом, вызывая страдания, можно, наоборот, ласковым, разжигая страсть, а еще лучше чередовать, чтобы любовь не угасала. Да, это манипулирование чувствами, возможно, что это даже некрасиво, но что делать? Вся классическая литература дотошно описывает именно такие манипуляции, то с одной, то с другой стороны. А вот как ей манипулировать вампиром? Лори с досады вскочила с кровати, злясь на Шертеса, что тот ведет себя наперекор ее представлениям о том, как должен вести себя влюбленный мужчина, да и влюбленный ли? С чего она взяла, что хоть чуть-чуть нравится ему.

Вскоре она услышала как по коридору засновали горничные. Попросив одну из служанок, чтобы ей наполнили бадью, Лори с наслаждением погрузилась в теплую воду, стараясь не думать о том, кто из постояльцев принимал "ванну" перед нею. Она надеялась, что кровь шагарр защитит ее от кожных болезней, или грибков, что, несомненно, миллиардами гнездились в этой емкости. Потом она оделась и стала ждать Шертеса, который обещал появиться перед ее уходом. Шертес сидел в общем зале, делав вид, что они незнакомы. Поймав его ободряющий взгляд, Лори вышла из таверны. Она заранее договорилась с хозяином, что ее будет сопровождать один из его подручных, в обществе здорового и глуповатого на вид мужика, Лори чувствовала себя намного увереннее. Но она не удовлетворилась только охраной. Лори и сама подготовилась, на случай, если ее захотят схватить. Во-первых, дезодорант, так хорошо себя зарекомендовавший в случае с Дарьей. Еще она прихватила молотый красный перец и зажигалку. Но и это было еще не все. Как-то давно она прочитала об одном интересном случае, когда грабитель пытался отобрать сумку у старенькой бабушки. Так вот эта старушка засветила ему по голове торбой, в которой лежали две банки с кабачковой икрой. Грабитель потерял сознание с одного удара. Теперь и Лори также прихватила с собой тряпочную сумку, в которую положила такой внушительный булыжник. Продавать свою жизнь, так задорого. А еще у нее был милицейский свисток, который она так удачно спрятала от детей, и который мог оказать ей неоценимую услугу по привлечению внимания местного населения.

Глава 15

Сначала все шло по плану. Лори несколько раз прошлась вдоль дома, а потом остановилась у калитки, привлекая к себе внимание служанки. Девушка подошла к ней, подозрительно присматриваясь и постоянно оглядываясь на дом, то ли в ожидании каких-то приказов, то ли, надеясь, что хозяйка сама выйдет. Лори протянула ей свиток, обвязанный веревкой и запечатанный сургучом с печатью таверны. Девушка не захотела его брать, жестами показывая, чтобы Лори прошла в дом. Лори отрицательно замотала головой, а потом кинула свиток на землю под ноги девушки. В этот момент из дома вышла Залия и что-то стала спрашивать. Поскольку Лори не понимала, что ей говорят, то развернулась, чтобы идти назад в таверну. И в этот момент один из мужчин, словно случайно проходивших по противоположной стороне улицы, быстрым шагом направился к Лори. Ей не понравилось ни лицо мужчины, ни его быстрое приближение, тем более, что и Залия сошла с крыльца и тоже направилась в ее сторону.

Лори дернула провожатого за руку и быстро пошла по улице, стараясь не перейти на бег, поскольку ноги сами собою попытались это сделать. Не успели они пройти и ста метров, как от ближайшего дома отделились еще двое мужчин, до этого стоявших там, совершенно незаметно, и двинулись Лори наперерез, явно пытаясь заступить им дорогу. Спутник Лори сразу занервничал, и попытался спрятаться ей за спину, а мужчины подходили все ближе и ближе, смыкая кольцо. Она поняла, что надо что-то срочно делать, захотела громко закричать, и вдруг поняла, что не может издать ни звука, словно у нее вдруг опухли голосовые связки, как при тяжелейшей ангине.

Лори встала за плечом мужика, чтобы нападающие не увидели, как она готовится к обороне. И когда преследователи приблизились еще немного, решительно со всей силы дунула в свисток.

Пронзительный противный звук, разнесся по всей округе. Мужчина, за чью спину она спряталась, подпрыгнул от неожиданности, поскольку именно его ухо ближе всего оказалось к источнику свиста. С невиданной силой он бросился вперед, снося с дороги все препятствия. Лори, подхватив юбки, помчалась вслед за ним, не переставая свистеть. Мужчина бежал все быстрее и быстрее, и Лори приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы поспевать за ним. Около таверны они оказались очень быстро, очевидно, мужик знал какие-то короткие пути и воспользовался ими. Только увидев знакомое здание, Лори перестала свистеть и остановилась, тяжело дыша, поскольку бежать и свистеть одновременно, оказалось задачей не из легких.

Едва передвигая ноги, она направилась в свой номер и честно рассказала Шертесу о проваленной миссии. Но вампир с ней не согласился.

— Лри, ты вела себя очень естественно и сделала все правильно. Сама посуди. Ты осталась одна в чужой стране и знаешь только одного единственного человека или вампира, которому я доверял. Но доверял я! Ты не доверяешь никому и боишься всех на свете. Ты подходишь к нужному дому и бросаешь письмо служанке и сразу же убегаешь. Ты подозреваешь всех и встретившиеся мужчины пугают тебя, заставляя защищаться. И вот тут самое главное: защищаясь, ты не используешь ни магию, ни магические амулеты. То есть демонстрируешь им, что ты фактически беззащитна, но демонстрируешь это таким образом, что нет и тени сомнения, что ты пытаешься их ввести в заблуждение. Подождем еще несколько дней, если за это время Залия и Страг ничего не предпримут, значит, или наш план провалился, или Залия — это Залия, а те люди поставлены Страгом, чтобы схватить меня, а она не имеет к этому ни малейшего отношения.

Однако на другой день Сарин рассказал им, что какие-то люди очень осторожно расспрашивали хозяина таверны о Лори. Он рассказал, когда она приехала и кто ее привез, а потом, они что-то сделали с ним и он больше не помнил об этом разговоре.

— Поверили! — радостно констатировал Шертес. — Если бы было иначе, они не стирали бы память хозяину. Сейчас они проследят ваш путь до сгоревшего дома, и если ничего не вызовет их подозрения, то очень скоро сюда заявиться лже-Шертес.

Лори чувствовала, как нетерпение охватывает Шертеса. Близость ненавистного врага не только не пугала его, а, наоборот, вызывала охотничий азарт. А вот Лори уже хотелось забраться в безопасную норку, и переждать там готовящуюся схватку. Она больше не выходила из своей комнаты. Еду ей приносил Сарин.

А еще через день Шертес сказал, что пора накладывать грим.

Лори, видела Залию мельком и успела заметить только ее прическу. Она не отличалась от причесок, что носили женщины в этом городе. Волосы разделялись пробором, потом заплетались две косы. Главное, волосы должны были полностью закрывать уши. Потом косы скручивались с двух сторон, опять-таки прикрывая уши. Мужчины же зачесывали волосы назад, стягивая их шнурком, оставляя уши открытыми.

Волосы Шертеса были недостаточной длины, чтобы из них можно было соорудить женскую прическу, но он принес две косы, которые Лори должна была укрепить у него на голове. Шертес сел на стул, откинулся на спинку и полностью доверился ее рукам. И вот тут-то Лори стало не по себе. Было что-то невообразимо личное, в том, как она перебирала пряди его волос, расчесывая их, деля на пробор. Руки, помимо воли вздрагивали, расческа, шпильки, заколки, постоянно выпадали из рук, а уж когда дело дошло до макияжа, ей и вовсе стало плохо.

Она наклонилась к нему, чтобы внимательно рассмотреть его лицо. Но едва взглянула ему в глаза, как тут же ее щеки вспыхнули и она быстро отвернулась, делая вид, что выбирает тон пудры. Дальше стало еще хуже. Она не могла ему смотреть не только в глаза, не могла смотреть и на губы. Безумно хотелось, чтобы он поцеловал ее, это желание вызывало дрожь в руках и ногах. Делать макияж не получалось. Положение спас Шертес.

— Правда, я очень красив, — абсолютно самодовольным тоном поинтересовался он. Глаза Лори вспыхнули нехорошим блеском.

— Кто вам это сказал? — ядовито прошипела она. — К вашему сведению, по канонам красоты Земли ваша внешность весьма далека от совершенной! — удивление Шертеса было вполне искренним, а она между тем продолжала: — По-настоящему красивыми лицами являются те, в которых соблюдается идентичность черт правой и левой половины лица. У вас же, лорд Шертес, — добавила она, с непередаваемой издевкой, — левая бровь выше правой, правый уголок глаза ниже левого, и вообще у вас глаза находятся не на одном уровне. С вас только абстракционистам рисовать портреты, даже ничего переделывать не нужно, — Шертес, разумеется, ничего не понял, но Лори добивалась не этого. Как следует, обхаяв внешность Шертеса, она сразу успокоилась и принялась заниматься его лицом. — И уголки губ у вас опущены, а должны были бы быть, наоборот, приподняты, — буркнула она, и руками подтянула уголки губ Шертеса вверх, от чего его лицо стало напоминать лицо клоуна. Лори развеселилась, а Шертес нахмурился.

— Странно, пробормотал он, — мне всегда говорили обратное.

— Плюньте им в глаз! — искренне посоветовала Лори, проводя щеточкой по безупречному подбородку вампира.

Макияж, как таковой Шертесу и не требовался. Ресницы были черные и густые. Лори только немного подчеркнула форму глаз карандашом для век, чуть подчеркнула скулы неяркими румянами, и немного припудрила ему лицо.

— Осталось только подкрасить губы помадой, — сказала она. — Старайся губами ни к чему не прикасаться, помада стирается.

Но Шертес не дал ей накрасить ему губы. Он вдруг резко притянул Лори к себе и поцеловал. Поцеловал по-настоящему страстно и нежно. Сердце в груди забилось, как сумасшедшее, и вдруг страх охватил ее. Она поняла, что Шертес прощается с ней. Он не надеялся вернуться. Ее обдало таким ужасом, что даже радость от поцелуя померкла. Лори вцепилась ему в плечи: "Ты не погибнешь, ты не умрешь!", — словно заведенная повторяла она. Мысли заработали с бешеной скоростью.

— Помнишь тот фонарик, каким ты подсвечивал символы в замке Страга? — быстро спросила она. Шертес кивнул, припоминая. — Если ты резко посветишь этим лучом в глаза Страга — он ослепнет! Может на несколько секунд, может на несколько минут, но это поможет тебе выиграть немного времени. К тому же он очень маленький, его легко спрятать в рукаве.

Шертес достал фонарик. Лори самолично сменила батарейки и удостоверилась, что он работает, и в эту минуту вбежал Сарин и сообщил, что Лори спрашивает… Шертес.

Глава 16

Ну вот и эта страшная минута настала. Лори поправила платье, пригладила волосы и на негнущихся ногах стала спускаться по лестнице в зал. Шертес стоял у входа, поджидая ее. Если бы она не знала, что это всего лишь маска, всего лишь иллюзия, то ни за что бы не догадалась, что перед ней подменыш.

Они с Шертесом долго думали, что вручить Залии, в качестве странного артефакта. Он хотел дать Лори настоящий магический, а она настаивала на подделке. Как всегда ее выручили игрушки внука. Луноход (мигающий красным и желтым светом и подозрительно рычащий) — вот что несла Лори Хельде. Дрожащими руками, всем своим видом выражая испуг, Лори вручила игрушку лже-Шертесу, а потом быстро, почти бегом метнулась назад к лестнице. Она не видела, что потом произошло, ей об этом рассказал Сарин.

Несколько секунд Хельде разглядывала луноход, пытаясь понять, что это такое, не заметив, как сзади к ней неслышно скользнула мужская фигура. Один взмах меча и голова Хельде покатилась по полу, а еще через секунду исчезло и тело Хельде и голова и брызнувшая во все стороны кровь. Шертес обвел глазами зал, и все посетители снова занялись едой, а хозяин таверны, как, ни в чем ни бывало, продолжал давать указания служанкам.

— Шертес стер память одновременно всем в таверне! — захлебывался от восторга Сарин. — Он всем внушил, что они ничего не видели, и никакого убийства не было! А маги, что были с ним, удалили труп Хельде и всю кровь.

— А Шертес, что потом сделал Шертес? — в нетерпении спросила Лори.

— Лорд Шертес спокойно вышел из таверны и отправился к дому Залии. Если повезет, то Страг будет там.

Лори в нетерпении ходила из угла в угол, ожидая возвращения вампира. Время шло, а он все не приходил и не приходил. Чтобы хоть немного отвлечься, Лори закупила побольше продуктов для Фанны и оборотней, и протянула сумку Сарину.

— Я останусь ждать Шертеса, а ты отправляйся в наш дом. Ты же сможешь открыть портал? Я знаю, что Шертес тебе это показывал.

— Можно я тоже дождусь лорда? — жалобно попросил Сарин.

— Нет! — жестко возразила Лори. — Вдруг что-то пойдет не так и Страг вырвется? Хотя бы ты спасешься. К тому же надо отвезти еду в дом. Мало ли что? Вот тебе еще деньги. Если мы не вернемся, будешь закупать для всех еду.

Сарин неохотно взял деньги, сумку и исчез. Лори сразу стало легче. Она не могла разрываться в переживаниях и о доме, и о Шертесе одновременно.

Не выдержав ожидания, она вышла из таверны и отправилась к дому Залии. Пока шла, приглядывалась к прохожим. Все тихо, спокойно никакого переполоха, никакой паники. Если бы она целенаправленно не двигалась к определенному месту, и внимательно не смотрела на него, то наверняка бы прошла мимо. Ее взгляд постоянно уходил в сторону, и какое-то внушенное желание требовало уйти подальше от этого места.

Лори остановилась рядом с закрытой калиткой, с беспокойством заглядывая в окна дома Залии. Тихо и пустынно, ни силуэтов в окне, ни служанки, мелькающей возле дома. Набрав полную грудь воздуха, она резко выдохнула и открыла щеколду калитки. Едва она сделала несколько шагом по дорожке в дому, как картинка перед ее глазами резко изменилась. Было ощущение, что она нырнула под полог шатра, скрывающего от окружающих то, что творилось внутри.

Во-первых, она сразу увидела нескольких мужчин, каждый из которых стоял возле углов дома. Мужчины имели настолько почтенный и благообразный облик, что сразу приходила уверенность, что это маги, пришедшие на помощь Шертесу, а не наемники-убийцы, готовящиеся напасть на него. Еще один маг стоял немного поодаль, удерживая купол неслышимости и иллюзию над домом, чтобы не привлекать ничьего внимания. Лори подошла к нему и замерла в нерешительности, понимая, что может сбить концентрацию мага, и тогда иллюзия спадет. Очевидно, что это было не так, поскольку мужчина (ничуть не удивившись ее присутствию), вопросительно взглянул на нее, тем самым разрешая к нему обратиться.

— Что с лордом Шертесом? — с трудом проговорила Лори.

— Все очень плохо, — не собираясь ее утешать, или как-то успокаивать, ответил маг. — Шертесу удалось войти в дом, но у Страга был пес-зомби, о котором Шертес не знал. И если ему удалось обмануть хозяина, то собаку не обманешь. Она с рычанием вцепилась Шертесу в ногу, тем самым выдав вампира. Страг успел задействовать один из артефактов, но мы вовремя успели оградить Шертеса коконом. Сейчас они стоят друг против друга, поскольку сила Страга такова, что даже четверо магов мы не могут сломать его защиту. Если мы не пробьем его защиту в ближайшее время, то мы уничтожим весь дом, вместе с находящимися в нем. Мне жаль, — равнодушно сказал мужчина, и Лори поняла, что уничтожение Страга было самым приоритетным во всей этой операции.

У нее упало сердце. Страх потерять Шертеса, становился реальностью. Лори рухнула на землю и сжала голову руками: "Должен же быть какой-то выход, — шептала она. — Должен!"

Она решительно подошла к магу.

— Скажите, а вы можете видеть то, что происходит в доме? — мужчина утвердительно кивнул головой. — Там должна быть такая штука мигающая красным и желтым светом.

— Но Шертес сказал, что это не магический артефакт, а подделка?

— Так-то, оно так, — медленно ответила Лори, — но в этой штуке есть четыре небольших цилиндрика, если их напитать большим количеством энергии, то они, скорее всего, взорвутся.

Об этом, Лори знала, почти наверняка. Один из фонариков, заряжающихся от сети, полностью разрядился, когда они были в подземелье. Лори попросила Сарина попытаться напитать фонарик, вернее аккумуляторную батарейку, что была в нем, энергией. Взрыв был такой, что от фонарика ничего не осталось, а на том месте, где он лежал, образовалась большая воронка.

Маг с интересом посмотрел на нее, а потом жестко потребовал, чтобы она отдала ему все оставшиеся у нее такие цилиндрики. Ей очень хотелось немедленно согласиться, но по рыночному опыту Лори знала, что этого нельзя делать, ни в коем случае, поэтому она, также жестко, ответила.

— У меня есть три штуки. Я отдам вам две таких, как в том предмете и одну маленькую, но только при условии, что Шертес останется живым.

— Вы мне отдадите все три, и это не обсуждается.

— Я отдам вам две больших и одну маленькую и… — она на секунду задумалась, — и еще один предмет, который вам тоже покажется интересным.

— Какой предмет?

— Не скажу! Но добавлю, что в этом мире такого предмета вы не найдете. Ну что, согласны? — маг несколько мгновений сверлил ее глазами, а потом кивнул головой. — Наше соглашение действует, только, если Шертес останется жив, — еще раз напомнила она.

Глава 17

Мужчина шагнул вперед и замер, сконцентрировавшись, Лори замерла рядом. Она даже боялась дышать, чтобы не помешать ему. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом крыша дома беззвучно приподнялась. Мужчина что-то крикнул магам, что стояли по углам дома. Что именно, Лори не поняла, поскольку слова были произнесены на незнакомом языке. Те, маги, что стояли рядом с крыльцом вскинули руки, дверь дома вылетела вместе с откосом, и вместе… с Шертесом, а потом дом превратился в руины.

Лори бросилась к вампиру. Он лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Один из магов склонился над ним и что-то сказал успокоено. Лори снова не поняла, но по тону догадалась, что Шертес жив.

— Что ж я выполнил ваше условие, — раздался над ее ухом немного насмешливый голос, — теперь ваша очередь.

— А почему Шертес без сознания? Когда он придет в себя? — требовательно спросила Лори.

— Придет, придет, не волнуйтесь. Правда, ему потребуется помощь целителя и некоторые редчайшие зелья, поскольку ему ноги погрызла собака-зомби, что была у Страга, и, судя по всему, кровь Шертеса теперь заражена ее ядом. Но если вы отдадите мне все цилиндры, что есть у вас, то я немедленно дам ему противоядие, в противном же случае…

Лори с ненавистью взглянула на этого бессердечного торгаша, встретив в ответ такой холодный и жестокий взгляд, что сомнений в том, что он оставит Шертеса без помощи, не оставалось.

— Хорошо. Я согласна, только дайте Шертесу зелье немедленно.

— Разумеется, — ядовито усмехнулся маг, — как только в моих руках окажутся эти цилиндры…

— На, подавись, — по-русски сказала Лори, поскольку здравый смысл подсказывал ей, что хамить в данном случае не стоит. Пришлось расстаться с целой новенькой упаковкой батареек. Отдавая их магу, Лори злобно поглядывала на него, поскольку ей до ужаса не хотелось расставаться с этой упаковкой. Знала бы заранее, что так будет, она бы достала уже наполовину использованные в фонариках и игрушках, но сейчас это было невозможно. Если этот хапуга увидит, то заберет батарейки вместе фонариками.

Шертес глубоко вздохнул, открыл глаза и резко сел. Не замечая Лори, он что-то спросил у мага, Лори уловила слово "Страг", наверное, поинтересовался, жив тот или мертв. Маг что-то ответил и Шертес, обрадовано и устало снова прилег на землю. Прилег, полежал несколько секунд и вдруг подскочил, словно ужаленный.

— Лори! Что ты здесь делаешь?!

— Что делаю? — переспросила она, и, не удержавшись, язвительно добавила: — Вот сижу, смотрю.

— Ты бы Шертес, чем возмущаться, лучше бы поблагодарил девушку. Если бы не она, то, скорее всего, ты лежал бы сейчас в этих развалинах. Сам знаешь, как я хотел тебя спасать, — в голосе мага было столько желчи, столько неприязни к вампиру, что Лори не понимая, посмотрела на мужчину. — О! — без слов понял он ее взгляд, — У нас с Шертесом давняя "дружба". Кстати, вы мне обещали еще и маленький цилиндрик, что-то я его не вижу.

Лори грязно выругалась, но покорно достала детскую говорящую азбуку.

— Видите вот эти болтики, — показала она магу крошечные прорези на шляпках болтов. Выкрутите их лезвием ножа, внутри этой коробки, будет не одна, а, кажется, несколько батареек.

— Вы решили меня обмануть? — процедил сквозь зубы мужчина.

— Очень надо, — обиделась Лори и включила "Букваренка", и тут же, немного заедающий голос, жизнерадостно произнес: "Привет! Меня зовут Букваренок…", — маг в испуге отшатнулся в сторону, а Лори грустно усмехнувшись, объяснила:

— Это азбука, для обучения малышей буквам.

Она надеялась, что на этом ее знакомство с магами закончится, как же она ошибалась! Один из трех магов, что копались в развалинах дома, подошел к ним и что-то сказал на незнакомом языке. Шертес стиснул зубы, а маг-хапуга, любезно перевел:

— Под домом в подвале, мои ученики обнаружили целое кладбище, очевидно, вампирка, что жила в доме, не ограничивала свой голод и не оставляла выпитых людей в живых. Представляю, когда власти обнаружат это захоронения, какие гонения начнутся против вампиров! — в его голосе было столько злорадства, не было никакого сомнения, что этот факт его чрезвычайно радовал.

— Твои ученики ведь могут убрать отсюда останки? — спросил Шертес. Маг согласно кивнул головой. — Назови свою цену, — коротко сказал вампир.

— От тебя мне ничего не нужно, — небрежно бросил маг, — а вот если твоя спутница поделится еще кое-какими интересными вещами… — он не закончил свою речь и выжидательно посмотрел на Лори. С тяжким вздохом она стала доставать предмет за предметом и, подробно описывая каждую вещь, складывать их в пакет. У нее было ощущение, что она, словно мореплаватель, меняет бусы, зеркальца, и прочую дребедень туземцам на золото и еду.

Коробок спичек, зажигалка, пластиковая бутылка, стеклянные банки, детская инерционная машинка, мячик для пинг-понга, простой карандаш, шариковая ручка, транспортир, циркуль (она мстительно подсунула ему так называемую "козью ножку", этим циркулем еще она сама пользовалась в школе, готовальню сына, Лори решила не отдавать), треугольник, нержавеющей нож, две тарелки, кошелек со многими отделениями и зеркальцем, "вишенкой на торте подарков" был механический будильник. Когда маг и после такого подношения, посмотрел на нее, все еще чего-то ожидая, Лори с психу схватила пакет, собираясь забрать все назад, бурча про себя: "Да мне по фиг, пусть находят эти кости, сюда я больше возвращаться не собираюсь", но маг отобрал у нее кулек и подал знак своим ученикам, чтобы они убрали место захоронения.

И вот только Лори хотела облегченно вздохнуть, как этот козел цепко схватив ее за руку, жестко произнес официальным тоном:

— Согласно предписанию нашего ордена, я обязан арестовать вас, и препроводить в соответствующее место, поскольку я чувствую, в вас кровь проклятого народа, — эти слова были произнесены с такой радостью, с таким удовольствием, что Лори на секунду стало страшно.

— Только попробуй, Альзер тронуть ее, — с угрозой в голосе сказал Шертес, рванув Лори к себе.

— Я не собираюсь ее трогать, — медовым голосом ответил маг. — Я только предлагаю ей выкупить свою свободу.

Лори застонала. Как же этот жмот достал ее своею жадностью. Он напоминал удава, душащего свою жертву. Если попал в его "объятия", то назад дороги нет. После той секунды страха, она больше не боялась. Во-первых, Шертес рядом, во-вторых, этому Альзеру нужны были только предметы из другого мира, сама она ему была не нужна. Так хотелось послать этого мага куда подальше, но это только бы все усложнило. Шертес один, к тому же ранен, магов — пятеро. Ясно, что он не выстоит против них, да она бы и не позволила, чтобы Шертес рисковал жизнью, когда вполне можно просто откупиться. Лори задумалась на несколько секунд, припоминая вещи, что захватила с собой. Откуп должен быть с одной стороны достойным, с другой — без этой вещи она вполне могла бы жить дальше, не вспоминая о ней с тоскою днем и ночью.

— Вы уже догадались, что вещей, которые вы получили, нет в этом мире? — осторожно спросила Лори, внимательно наблюдая за реакцией мага, мало ли, вдруг он полный дурак и не подозревает об этом. Но Альзер кивнул головой и она успокоилась. — В том мире, откуда эти предметы, люди научились при помощи сложного приспособления фиксировать краткие моменты жизни, а потом переносить эти слепки (там они называются снимки), на бумагу. Так вот я могу подарить вам книгу, вернее журнал, в котором собраны некоторые из снимков, рассказывающих о жизни знаменитых людей того мира. Какие у них дома, какое убранство комнат, какую одежду они носят и как развлекаются. Это будет достойной платой за ваше молчание?

— Покажите журнал, — коротко приказал маг. Он стал пролистывать любимый глянцевый журнал Лори. Обложки на нем не было, она осталась в таверне, но и без обложки там было много чего интересного. — Хорошо, я согласен, — быстро сказал Альзер, когда Лори потянула назад свое сокровище, не давая магу просмотреть журнал до конца.

— Сделка завершена, — на всякий случай вслух сказала Лори, попытавшись отрубить любые притязания мага к своему имуществу. Он нехотя кивнул головой, задержавшись взглядом на полуголой красавице рекламирующей крем для загара.

— А что здесь написано? — спросил Альзер. О, как жадно ждала Лори этого вопроса. Нежно посмотрев в глаза магу, она чуть ли не мурлыкающим голосом ласково прошептала:

— Не скажу!

Лицо мага исказил гнев.

— Вы знаете, милая леди, — ядовито прошипел он, — я могу наизнанку вывернуть ваше сознание и узнать все, что мне требуется без вашего участия.

— Очень в этом сомневаюсь, — обольстительно улыбнулась Лори. — Нет, в том, что вы можете проникнуть в мое сознание, в этом-то, как раз сомнения нет, а вот в том, что вы там что-то поймете — есть. У меня в голове все так перемешано. Разные миры, разные языки, множество событий накладывающихся одно на другое, оно вам надо? Но… — Лори сделала многозначительную паузу. — Я прочитаю и переведу все, что написано в этом журнале, если вы выполните одну мою личную просьбу, — в глазах мага на секунду мелькнул интерес, и тут же пропал.

— Вы ведь понимаете, что пока я не узнаю, в чем заключается просьба, то не могу ничего обещать, — медленно сказал он.

— Я хочу, чтобы вы нашли для меня одного человека, вернее собрали информацию об этом человеке, — Лори замолчала, ожидая ответа.

— Что это за человек?

— Он маг, думаю, сильный маг, — сказала Лори. — Его имя я не знаю, не знаю, в какой стране он живет. Со мной он разговаривал на том языке, на каком говорю и я, но родной для него этот язык или нет, я тоже не знаю. Я не знаю его возраст, на мой взгляд — среднего, во всяком случае, у него могли бы быть взрослые дети. Высокий, наверно, такой, как лорд Шертес. Очень худой. Кости на лице сильно выпирают. Глазницы глубокие. Нос прямой, губы тонкие. Глаза серые. Волосы светлые, редкие. Кожа очень бледная. Он состоит в Ордене Охотников за потомками шагарр, — чуть замявшись, продолжила она.

— Вы хотите, чтобы я его убил? — уточнил Альзер.

— Что вы? — испугалась Лори. — Ни в коем случае. Я хочу знать о нем все, что только возможно. Как его имя, кто его родители, где он рос, где учился, чем сейчас занимается, есть ли у него семья, жена, дети?

— А зачем это вам? — с любопытством спросил маг.

— А вам какое дело? — вопросом на вопрос ответила Лори.

— К какому времени вам нужна эта информация?

— Ну… — Лори задумалась. — Пусть будет два месяца.

Альзер глянул на одного из учеников и, получив подтверждающий кивок, так же благосклонно кивнул головой. А потом, Шертес, обняв Лори, перенес ее в один из своих домов.

Глава 18

Лори стояла у окна и тихонько билась в оконный переплет головой. Все шло совсем не так, как она рассчитывала, и вместо сближения с Шертесом, на которое она надеялась, после всего случившегося, они наоборот, отдалились друг от друга.

У нее было целых три роскошных комнаты, в которых она, по большей части, сидела одна, ожидая, то когда он проснется, для совместного ужина, то небольшой прогулки с ним по саду, перед тем, как он снова засыпал.

Говорили в основном о… Страге.

— Вы уверены, что он мертв? — с беспокойством спросила Лори.

— Мертвее не бывает. Из-под обломков вытащили его тело, даже не тело, а куски тела. Это точно он, я уверен.

— Хорошо. Должна сказать, что этот ваш друг маг, мне совсем не понравился.

Шертес засмеялся. Он мне не друг, скорее наоборот, но в моем случае выбирать не приходилось. В магистре Альзере я был уверен. Он ненавидит Страга, так же, как и я, если не больше. Меня он, к слову, то же ненавидит. Так случилось, что несколько лет мы учились бок о бок, и наша взаимная неприязнь идет еще с тех лет. Но он очень сильный маг, и у Страга не было ни малейшей возможности заставить его служить себе. Собственно, из-за этих двух причин я и обратился к нему. Я хотел вам сказать, что вы молодец, — неожиданно добавил Шертес. — Когда Альзер стал угрожать вам, что сможет проникнуть в ваше сознание, я, честно говоря, думал, что вы сдадитесь. Мало кто не испугался бы подобной угрозы.

Лори в ответ засмеялась.

— Лорд Шертес, — нараспев сказала она, — тут чтобы фильм из интернета скачать сколько времени нужно, не говоря уже о всем моем сознании. Да если бы он влез в мою подкорку, где, я уверена, хранятся воспоминания о всех просмотренных сто серийных сериалах, причем большую часть из которых я смотрела вперемешку с другими, да у него голова бы лопнула, и мозги свернулись в трубочку! — видя, что Шертес ее не понимает, она просто махнула рукой. — Он правильно сделал, что отступил, ему же было бы хуже.

— Вы попросили его найти вашего отца? Почему вы меня не попросили об этом?

— Магу легче найти мага, — ответила Лори. — А у вас и без этой просьбы много забот.

Вот и весь разговор. Лори было так тошно и так плохо. Она надеялась на гораздо более близкие отношения, но ничего не получалось. Вот теперь она тоскливо стояла у окна, обдумывая свое положение. Она уже смирилась с мыслью, что он не попросит ее стать его женою. Да и какая из нее повелительница вампиров? Смех, да и только. Пусть так, это понять она может. Но на полноценное соблазнение она вправе рассчитывать! Шертес отказал ей даже в этом. Как же это обидно. Неужели ему жалко подарить ей одну ночь?

От таких мыслей все ее существо закипало от обиды. Еще день или два, и ей придется убраться отсюда. Один день и все, она больше не сможет и надеяться ощутить его поцелую и объятия. Ну уж нет! Она получит его, пусть эта ночь будет единственной в их жизни, но она будет! Она так решила и точка. И без разницы хочет Шертес этого или нет.

Лори гордо выпрямилась. Пригладила волосы и твердым шагом направилась в кабинет Шертеса.

На ее стук он сразу открыл дверь. Она мельком оглядела комнату. Кресло возле камина, открытая книга, сразу же сомнение шевельнулось в ее душе. Чтобы отрезать себе все пути к бегству, она спокойно сказала.

— Лорд Шертес, очевидно, сегодня последний день моего пребывания в вашем доме, вот я и подумала, а что если нам переспать?

Шертес немного насмешливо с интересом посмотрел на нее, и тщательно взвешивая слова, уточнил:

— Вы мне предлагаете стать моей любовницей?

— Именно, так, — кивнула Лори. — Я тут подумала, поскольку выйти за вас замуж вы мне не предложите, это даже к лучшему. Никаких клятв верности, никаких обещаний быть рядом и в радости и в горе. Пока хорошо — будем вместе, а надоест — каждый пойдет искать утешение в других объятиях.

— Лицо Шертеса стало холодным, глаза жестко блеснули.

— Мы с вами еще не вместе, а вы уже думаете о других объятиях.

Лори тяжело вздохнула.

— Да не ищу я ничего, — с тоской сказала она, — просто такие мысли не дают мне себя чувствовать полным ничтожеством. Хоть такое утешение.

Лицо Шертеса разгладилось.

— А вам не интересно, почему я не предлагаю вам выйти за меня замуж?

— Да какая разница, — с раздражением ответила Лори. — Может вы обет безбрачия дали, может клятву какую…

— Вовсе нет, — спокойно возразил Шертес. — Я не могу жениться, потому что я уже женат.

Если бы в эту минуту рухнул потолок, то и это не произвело бы на Лори такого впечатления, как его слова. Она судорожно глотнула, потому что все пропало. С женатым Шертесом она спать не собиралась.

— Что ж вашей жене повезло, верность вы ей сохраните, — только и смогла выдавить она.

Лори развернулась, чтобы уходить, но Шертес схватил ее за руку.

— Я неправильно выразился, — сказал он. — Я не могу жениться на вас, потому что мы уже женаты. То клеймо, это брачное клеймо, оно ставится в момент проведения брачного ритуала. Правда, поскольку этот обяряд не завершен, его еще можно разорвать. Будет очень больно, но это возможно… — он замолчал, позволяя Лори вникнуть в смысл его слов.

— А завершение ритуала… — вопросительно спросила она. Он кивнул, подтверждая ее догадку, тогда она гаркнула, как сержант на плацу, быстро развязывая ленты на платье: — Быстро разделся и в кровать!

Она еще успела услышать, как Шертес тихо пробормотал:

— А ведь я так надеялся, что это страшный, чудовищный кошмар. Ан, нет, это все-таки было видение.

Но эти слова не смутили ее. Шертес позволил ей ощутить его чувства к ней, а они были такими, что Лори еще быстрее стала сдергивать с себя платье.