В поисках Белого города

Глава I

— Веда, не надо перечить Арте! — раздался голос отца, — она до утра твои вещи перебирала. На месте разберешься, что одевать, а что нет!

— Папа, — Веда бросилась на шею отца и, уткнувшись лицом в его шею, замерла в его объятиях.

— Ох, дочка, не нравится что-то мне все! Я всю ночь не спал, думал и думал. Слишком как-то легко все получилось. Тебе еще год до совершеннолетия ждать, до возраста весты. А они утвердили твою кандидатуру. Да, и сегодняшние смотрины третьи по счету, последние. Раджан два года не мог себе спутницу выбрать. Люди говорят, что слишком разборчивый он, и задания сложные задает! Ты еще совсем ребенок, ни хозяйства вести не умеешь, ни в кулинарии способностями не блещешь! Не криви нос. Это правда. Я тебе сейчас ни как отец, все это говорю, а как мужчина!

— Ты слушай, слушай отца, — проворчала мамка. — Виданное ли дело вы затеяли? Сама голову в петлю суешь. Рано тебе веститься. Дури в голове много.

Веда тихонько засмеялась: — да не волнуйтесь вы так. Я и сама не хочу быть избранной. Мне бы только в Храм попасть. Да, я заранее согласна получить самые плохие оценки. Так ведь никто не узнает. Зато то, что я только была вестой Раджана — повысит мой статус! И вам почет… Ваша Веда — участвовала в состязаниях, и даже, если она не вышла победителем, еще ничего не значит… Ведь она — молода, неопытна… Все складывается удачно!

— Твоя, правда, девочка! — тяжело вздохнул отец. — Но, все равно мне не спокойно на сердце. Будто провожаю я тебя в опасный путь, и еще долго не увижу.

— Папа, — девушка поцеловала отца, — ну, подумай сам, что может со мной случиться. Да, за нами целый штат жрецов следить будет. Комару не дадут на нас сесть. А я скоро вернусь, кто знает, может быть, мне удастся заглянуть в закрытую библиотеку, и тогда мы с тобой осуществим нашу мечту — найдем Белый город!

— Хорошо, раз решили, надо попробовать! Собирайся скорее, уже экипаж за тобой приехал, — погладив дочь по голове, Уллин вышел из комнаты.

Арта проводила магистра Храма знаний взглядом: — Глупые вы с отцом, оба как дети малые себя ведете. Мечта мечтой, а жизнь все по-своему устраивает. И редко, когда мечты сбываются, а уж коли сбываются. Жди беды! Это как испытание на прочность. По себе ли ношу выбрала? Выдюжишь ли? А ты? Дитя дитем! А вдруг кто обидит? Со страхом и горестями, обидой справишься ли? Пальчик обрежешь — слезами заливаешься, а там кроме тебя одиннадцать девиц, и все только и мечтают стать Женой Раджана. Скажут что, высмеют — хватит ли у тебя ума сдержаться, не показать своих чувств? Не ударить лицом грязь? Ни себя не опозорить, ни нам с отцом глаза не запорошить. А то будем очи долу опускать, да косить при встречах со знакомыми!

— Арта, — девушка обняла мамку. — Не говори так! Ты столько для меня сделала. Не побоялась — отозвалась на зов одинокого мужчины с ребенком, бросила свое племя и приехала сюда, чтобы воспитать чужую тебе девочку, как собственную внучку. Теперь мое время доказать себе, тебе и всем, что ты самая лучшая Женщина! Вот вернусь, тогда ты поедешь погостить домой, и всем скажешь, что твоя Веда не смотря на возраст — вестой Раджана была, в испытаниях участвовала! Тебе почет и уважение!

— Ах ты, хитрюга! Смотри, куда повернула! Да, ладно! Прав отец, решили — так решили. Смотри там не выпячивайся, будь осмотрительна! Никогда не ври! Но умей язык за зубами держать. Обиду, если что, в кулак сожми. Не подставляй подножку, лучше помоги! И запомни, все, что у вас в Храме происходить будет, люди все равно узнают. Вспомни, в прошлом году, одна из вест, своей сопернице в мясо песка насыпала, так до сих пор ее дом стороной обходят!

— Я постараюсь не подвести тебя, родная ты моя, — тихо проговорила девушка, и потерлась щекой о щёку своей мамки.

Экипаж, запряженный двумя гнедыми жеребцами, стоял у крыльца. Нехитрый багаж Веды уже был уложен и перевязан веревками. Двое дружинников Храма почтительно приветствовали девушку и помогли залезть в повозку. И тут из дверей вышла Сюа.

— Ну, что, Веда, страшно? Впервые от отца уезжаешь? — И повернувшись к Уллину, негромко добавила, — не бойся, ничего с твоей дочкой не случится. Я тебе Слово даю, — и махнула рукой, — поехали.

Всю дорогу Веда крутила головой и смотрела по сторонам. Ощущение свободы и самостоятельности кружило голову. Всю дорогу Сюа не проронила ни слова, только уголки губ ее то и дело кривила легкая усмешка. Но девушку это не беспокоило! Она то и дело заглядывалась на давно знакомые ей с детства красивые уголки природы. И странное подспудное чувство, что увидит она их еще не скоро, нет-нет, а накатывало как волна, а потом отходило, давая простор радости нового неизвестного, но она не сомневалась прекрасного, периода ее жизни.

Приехала она последняя. Все одиннадцать девушек, уже сидели в комнате отдыха дружинников, что была прямо под воротами. Когда они с Сюа вошли, все головы повернулись к ним, и Веда почувствовала, как одиннадцать пар глаз прошлись по ней оценивающе и удивленно. Да, и сама она была поражена, какие красивые девушки были перед ней. Дородные, с длиннющими косами, румяные, полногрудые. Она представила, какой они выглядит со стороны, и ей стало смешно, тонкая, угловатая, с охапкой вьющихся волос, которые были заплетены в две небольшие, но толстые, едва доходящие до груди косицы. Молчаливое разглядывание новой претендентки на звание Жены Раджана затянулось, и чтобы как-то выйти из этого глупого положения, Веда состроила удивленно-растерянную мордашку и тонким голосом проговорила: — Ой, девочки, какие вы все красивые! Я перед вами как куст шиповника перед лесными деревьями…

Девушки заулыбались, а Сюа прыснула в кулак. Но вспомнив, что она Верховная жрица, взяла себя в руки, и лицо ее снова приобрело строгое и непроницаемое выражение. Только глаза смеялись.

— Все в сборе, — строго прозвучал ее голос. — На выход.

И группка девушек, выстроившись в ряд, друг за другом вслед за Сюа вышли из комнаты дружинников. По обе стороны улицы толпы народа, уже соскучившиеся в ожидании, встретили их радостными криками. Весты старались произвести впечатление, шли медленно и важно. И тут же полетел шепот обсуждения. И, конечно, больше всех досталось Веде. Дочь Уллина крепко сжала руки в кулаки, чтобы не расплакаться от обиды.

— Смотрите, смотрите, а та, последняя, совсем тощая…

— Ну, дошли! Скоро в весты грудничков выбирать будут…

— Так ее и утвердили для ровного счета… вест-то больше не осталось. Раджан за два года всех лучших девушек отверг, да вряд ли он на этого заморыша позариться?

— Так чтобы рыба клюнула и червяк на крючке должен быть аппетитный, а эта доходяга и на крючок не лезет….

— А вон та первая — хороша. Забористая девка! Эх, и почему меня Раджаном не выбрали, я бы сразу ее в охапку схватил…

— А ты подожди, наш Раджан со странностями, может быть, ему костлявенькие по вкусу, так эта сдобочка тебе и достанется…

Конечно, Веду предупреждали и мамка, и отец, и даже Сюа, что она выглядит моложе своих лет, не взяла ни дородством, ни волосом. Но тогда, это ей казалось не важным. Она и представить себе не могла, что так унизительно и обидно будет идти сквозь толпу, слыша о себе ядовитые слова. Словно ни Жену этот Раджан себе будет выбирать, с которой весь определённый судьбой век вековать, а жеребца на рынке. Главное — зубы, бока и ноги. Злоба на Раджана появилась сначала как маленький комочек, но чем ближе они были к его хоромам, тем комочек неуклонно превращался в огромный острый камень. Всю оставшуюся дорогу, она старалась не слушать пересуды, а еще раз представляла себе план Храма Храмов, который она нашла в библиотеке Храма знаний, и который надежно был скопирован на платок и спрятан на груди.

Ну, вот они и дошли. Встав спиной к воротам, все двенадцать девушек сначала выстроились в ряд и отдали низкий земной поклон жителям города, а потом, перестроившись, в том же порядке, в каком шли по улице, вошли во внутренний двор. Сердце у Веды забилось часто-часто. Вот она долгожданная минута. Огромный двор, выложенный плитами, вокруг которого по периметру высились хоромы. Прямо перед ней замысловатый Храм избранных — вотчина Белого братства. Справа — строгий и величественный Храм Совета — где работали и временно жили Раджан и его советники. А слева простой, но до удивления красивый, выложенный огромными каменными глыбами с большими окнами из зеленоватого стекла Храм деяния, где собирались все летописи с самых первых времен. Это было то место, куда они так стремились попасть с отцом. И не смотря на то, что Уллин занимал должность магистра Храма знаний, единственного и самого престижного учебного заведения, даже ему путь сюда был закрыт. И вот она, его дочь, попала в святая святых, и теперь главное, суметь не оплошаться и вестой побыть, и в библиотеку попасть.

Их провели через двор в центральный храм. Потом анфилада комнат и вот, наконец, огромная продолговатая спальня, где им предстоит прожить несколько дней. Вдоль двух стен напротив друг друга стояли большие кровати под красными балдахинами, заправленными красными покрывалами, и около кровати небольшие шкафчики. Кровати, что располагались слева, были выдвинуты вперед, так как у противоположной стенки в дальнем углу было окно, и еще одно окно вдвое больше находилось рядом на соседней стене, как раз напротив двери. Спальное место в углу напротив окна считалось неудачным. Оно было самое дальнее и темное, там не было ночника. И молва утверждала, что ни один Раджан, приходящий смотреть на своих спящих вест, не доходил до него. Поэтому первое испытание — весты должны расположиться без шума и скандала. Девушки столпились около входа и посматривали друг на друга, переминаясь с ноги на ногу. Веда, которая еще дома поставила себе цель занять именно это место, вышла вперед и обратилась к товаркам: — После того, что я услышала о себе, мое место вон там, у окна. — И, резко развернувшись на каблучках, пошла в дальний угол спальни, сбросила туфли и улеглась на постель. Девушки, как-то сразу повеселели и чинно, будто все было уговорено заранее, заняли каждая свое место. Скосив глаза, Веда посмотрела на Сюа. Во взгляде Сюа она прочитала укор и сожаление в том, что первое испытание она не прошла — сломалась, хотя верховная жрица, может быть, нарушив традицию, намекала ей, что Жена Раджана ни в коем случае не должна обижаться на шепот толпы. Каждому не угодишь! А истинную женщину отличает чувство собственного достоинства. Веда поморщила нос, и повернулась к Верховной жрице спиной. На ее лице играла улыбка! Пока все шло по плану.

Как только за Сюа закрылась дверь, весты оживились, послышался смех, и шутки, кто-то подошёл к Веде и положил, ей на плечо руку: — Не отчаивайся ты так!

Девушка хотела еще что-то сказать, но Веда сбросила ее руку с плеча и уткнулась лицом в подушку. Ее душил смех, а все кругом подумали, что она плачет, и сразу как-то притихли, и только долго еще слышался шепот. Но вот и он затих. Ровное сонное дыхание повисло комнате.

Веда тихо встала с кровати, развязала свой узел, надела черные штаны, черную рубаху, мягкие тапочки, спрятала волосы под черный плат. Потом спрятала в специально пришитый Артой карман светильник и села на подоконник. Вытащив из-за пазухи платок, при свете лун еще раз сверилась с планом и осмотрелась. Ночь была теплая и ясная. Свет от светил был золотист и мягок, и все — что днем было ясно и четко, ночью теряло свои очертания, тени раздваивались, делая предметы странными и порой непохожими на себя.

Она выглянула из окна, все правильно, по периметру окна шла лепнина. Ухватившись за нее руками, девушка выбралась наружу, и как ящерка поползла от одного окна к другому, вверх. И скоро была уже на крыше. Неслышно перебежала к Храму деяний. Вот и слуховое окно. Чердак, лестница, читальный зал, дверь за стойкой выдачи. И — хранилище книг. Вдоль всех стен тянулись и полки, а перпендикулярно им, на небольшом расстоянии стояли книжные шкафы, упирающиеся в потолок. Середина комнаты была свободна, и там стоял длинный стол, заваленный книгами. Веда улыбнулась. Это хранилище ничем не отличалось от ее родной библиотеки. Разве только размером больше. По словам отца, тайные книги надо искать на полке, которая сразу бросается в глаза при входе в хранилище, заполненной старыми никому не нужными учебниками, а наверху, в куче растрепанных и порванных книг, наверняка есть то, что нужно спрятать. Так, по крайней мере, поступил бы он сам.

Фонарик заскользил вдоль рядов книг, и скоро уткнулся чинно стоящие старые учебники. Веда чуть не вскрикнула от радости. Придвинув лестницу, она в момент забралась с ногами на самую верхнюю полку и стала перебирать рванные и грязные книги. Ей так хотелось, чтобы сразу же в руки попала нужная вещь, хотя и знала, что так не бывает. Вот уже более трехсот лет, как пропал Белый город. И, наверняка, жрецы Белого братства искали дорогу туда, или хотя бы координаты его расположения. Но судя по всему напрасно. До сих пор курсируют по орбите Раттеи космические базы храки из созвездия Большого Пса и наблюдают за всем, что происходит здесь. Все высматривают, и ждут, когда найдется Белый город. С самого начала им нужен был он, вернее, не сам город, а то, что было в нем…

Веда мотнула головой, отгоняя ненужные сейчас мысли. Вот совсем замызганная «Слововедение» — первая книга, по которой учатся читать, а это уже учебник старших классов «Взаимосвязь животного и растительного миров». А это по специализации — «Болезни и их причины». Девушка гладила обложки книг. Всю свою жизнь она провела в библиотеке, помогая отцу. И книги стали ей настоящими друзьями, с которыми никогда не было скучно. Они раскрывали секреты мироздания. Они смешили и печалили…

Веда замерла. За стенкой послышались голоса.

— Где ты ходишь, тебя целую вечность жду.

— К Ботике ходил, не гоже девушке голодной быть.

— Где ты ее спрятал?

— В одном из хранилищ.

— И как тебе удалось ее туда затащить?

— Сказал, что Раджан о ней спрашивал, хотел, чтобы она в конкурсе вест участвовала. Я ей все уши прожужжал, что она ему нравится, — тихое хиханье.

— Поверила?

— А почему ей родному дяде не верить?

— Отлично. Значит, договорились, дней через пять направим ее к чужеземцам.

— Нет. Не отправим. Не хочет она. Боится.

— Ну. И что боится. Это же на благо всем нам. Ты говорил ей?

— Говорил. Она резонно мне отвечала: — А почему бы тебе дядя самому не пойти?

— Вот глупая девка! Мужик пойдет к ним. И выйдет, жив — здоров и невредим. Они до девок охочи! В последнее время, только женщины и пропадают. Говорил же тебе.

— Ну, говорил! А вдруг Раджан заупрямиться, не пойдет выручать?

— Да, ты что! Я такой крик подниму!

— И что ты ему скажешь?

— Опять ты, как щенок за собственным хвостом побежал! Объяснял же тебе. По договору с чужеземцами, мы имеем права попросить их убраться восвояси, если они причинят вред хотя бы одному нашему человеку. Так эти подлецы все делают тихо и чисто, бабы пропадают, а доказать, что они — мы не можем! Знаем, а не можем. А тут на наших глазах вошла к ним, и не выходит! У нас уже месяца три никто не пропадал. А если она одна пойдет, ухватятся, как миленькие! А тут и мы… Отдайте по-хорошему…

— Ну, и отдадут. И опять мы с пустыми руками окажемся? Зря Ботику напугаем! Да, и мне как ей в глаза потом смотреть, когда узнает, что не ходил я к чужеземцам, чтобы спросить, куда ее мать, моя сестра подевалась! И ничего со мной не приключилось! Один же я у нее остался! Нет. Не пойду я на это! Хоть режь меня. Кстати, люди говорят, нет у Раджана к тебе доверия. Люди своими ушами слышали, как он советникам говорил, что за тобой глаз, да глаз нужен…

— Раджан молокосос! У него жена не пропадала! Говорил ему, нечего сопли распускать, мы же за секунды можем всю базу чужеземцев уничтожить! А он, соглашается, но на Сюа кивает, говорит, нельзя! Дипломатия! Пока за руку не поймаем, не имеем права…

— Так может он прав! Давай подождем!

— Сколько можно! Десять лет ждем! Они полгорода уморили! Исподтишка пакостят — а мы терпеть! Ладно, скажу тебе, чего еще не говорил! Не один я. Много нас. Если мы сговоримся, да на Совет нажмем, и Раджана переизберем!

— А Братство поддержит?

— Если в Совете большинство будет, поддержит, даже против своей воли! А потом хватит нам по слову Братства жить! Разве мы не свободны!

— Свободны-то мы, свободны. Да только Братство нас и спасает. Чужеземцев на расстоянии держит, к городу не пускает, хракам по рукам дали… Негоже с ними спорить!

— Да, что ты заладил, негоже, негоже! Да, я народ подниму, в колокол ударю! Люди давно на мидгарцев зуб имеют. Им только клич кинь, все за мной пойдут!

— Вот и кинь! Тогда и я с тобой пойду! Ненавижу их. Сестру похитили, мать с отцом с горя умерли! А Ботику в обиду не дам!

— Хорошо. Приходи сюда завтра в это же время. Я созову тех, кто со мной согласен! Поговорим, подумаем! А Ботику пока в хранилище подержи! Да, не бойся ты за нее. Я сам имею виды на твою племянницу. Женой своей сделаю…

— Обещала кошка мышке любовь до гроба, и слово сдержала — тут же слопала.

— К чему это ты?

— Хорош жених, любимую в пасть к чудовищу посылаешь…

— Тьфу, ты! Пакость, какая! Да, ты же сам ее прятал. Разве я тебе приказывал?

— Ну, прятал! Так не хочу с ней расставаться! Один я! А вдруг Раджан и, действительно, ее в жены возьмет? С кем я тогда останусь?

— А жениться не думал?

— Думал, думал! Вот найду себе весту и отпущу от себя Ботику! Пусть и она себе мужа ищет!

— Ну, так и я о том же! Представляешь, если она поможет нам от чужеземцев избавиться! Вы же оба героями станете! Самым завидным женихом будешь! Любая с радостью цветы примет!

— Хорошо. Подумаю. И завтра приду…

— Жду. Только не опаздывай!

Скрипнула дверь. И образовалась тишина. Веда, съежившись, сидела в своем укрытии. На нее накатила волна ужаса. Она впервые столкнулась с чем-то непонятным. Отец всегда говорил ей, что рисковать можно только своей собственной жизнью, чужая жизнь не принадлежит тебе, и распоряжаться ею — большой грех. А тут, вот так просто хотят обманом какую-то Ботику послать, и куда, на верную гибель, к мидгардцам. Злобным и хитрым существам. А главное против слова Белого братства. Надо предупредить, но как? Она — веста, она не имеет права выходить из комнаты! Узнают — выгонят! Смолчать — погубить чью-то жизнь!

— Запомни, Веда, — твердила ей Арта, — жизнь — это путешествие по дороге от развилки к развилке. И каждый раз ты должна делать выбор: по какой дороге идти. Ошибешься только один раз — и вся твоя судьба превратиться в поиск выхода из тупикового ущелья. А обратной дороги нет, сзади — провал.

Веде стало душно и страшно. Она отложила книги и выбралась на крышу. Села, уперлась спиной о дымоход, и прислушалась к себе. Ее честь или чья-то жизнь, что выбрать? А есть ли третий путь? Тут ее внимание привлекли горящие окна в Храме избранных. И не отдавая себе отчета, что она делает, по крышам перебралась поближе к светящемуся окну. Перед окном был балкон увитый плющом, дверь в комнату открыта, и оттуда раздавались голоса:

— … не получается. Зерна хватит только до второго месяца весны, а что если зима будет длинной, или весна затяжной? Ну, поляне будут есть припасенные овощи, озоряне — рыбу, а горянам, что есть — камни?

— Все, у меня голова кругом пошла! Предлагаю отдохнуть немного. Сходи, принеси что-нибудь поесть. Ты же свой на кухне!

— Ну, что ты за человек, ведь предлагал тебе: давай возьмем еды на вечер? Так нет же! Не хочу! А теперь на ночь глядя, живот подвело от голода?

— Не сердись, я не предполагал, что все это так затянется…

— Ладно! Я сейчас.

Послышались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. В комнате кто-то ходил, шелестел бумагой, потом на балкон вышел мужчина, и, глядя на светила, стал вдыхать полной грудью свежий ночной воздух.

Веда кашлянула.

— Кто здесь? — мужчина повернулся на звук, и стал пристально разглядывать вьющиеся растения, за которыми пряталась девушка. Он сделал шаг по направлению к ней.

— Стойте, — раздался тихий умоляющий шёпот.

— Я не могу разговаривать, не видя лица, — произнес, хмурясь, мужчина.

— Ответьте мне на вопрос: ты не Раджан, не правда ли?

— Да. А зачем тебе нужен Раджан?

— Мне он совсем не нужен. Мне нужна помощь, но только, чтобы никто не знал об этом, и тем более Раджан.

— Это интересно, и какая помощь тебе нужна? И почему такая таинственность?

— Дайте слово, что никому не скажете и не выдадите меня!

— Не могу. А вдруг ты враг!

— Если бы была врагом, стукнула бы исподтишка, а не умоляла бы помочь мне.

— Логично. Хорошо. Даю слово.

— Я — веста Раджана.

— Ничего себе! — недоуменно воскликнул мужчина.

Но тут в глубине комнаты открылась дверь, и послышались шаги.

— Пожалуйста, — нотки страха зазвенели в шёпоте девушки.

— Жди здесь, я сейчас, — сказал незнакомец, вышел с балкона и закрыл за собой дверь. Слов больше не было слышно, только первый мужской голос обиженно что-то выговаривал второму, а последний оправдывался. Свет погас, снова открылась балконная дверь, и тихий голос позвал:

— Мы одни. Выходи. Можно говорить.

Веда вышла из своего укрытия. Несмотря на свою решимость, она боялась и ее била дрожь страха. Но глаз не опустила, и, выдержав пристальный взгляд мужчины, прошептала:

— Ты дал слово…

— Дал, — кивнул мужчина, улыбнулся и прибавил, — и еще раз могу повторить, я не скажу Раджану ни одного слова о нашей встрече. А теперь я слушаю тебя….

Девушка рассказала о подслушанном разговоре. Незнакомец выслушал внимательно, и его лицо по мере всего рассказа становилось мрачнее и мрачнее.

Он потер подбородок:

— Я должен знать, где ты была, когда подслушала этот разговор.

— А это обязательно? Это же мелочь, главное, что я вас предупредила.

— Чтобы не подставить тебя, я должен придумать какую-нибудь удобоваримую версию, для этого должен знать такие мелочи.

Девушка несколько минут молчала, потом неохотно призналась: — В библиотеке.

— Где? — не поверил своим ушам мужчина.

— В библиотеке, — несколько раздраженно повторила Веда.

— Вместо того чтобы отдыхать как все нормальные весты, ты ночью лазаешь по крышам храмов, только для того, чтобы попасть в библиотеку? Зачем?

— Это к делу не относится…

— Ошибаешься, даже очень относится. Представь себе, что я скажу, что сам подслушал все в библиотеке, там посадят засаду, и ты уже не сможешь попасть к своим книгам снова… Ты хочешь это?

— Нет! Только не это. У меня всего 10 дней, пока я — веста… Потом мне навсегда будет запрещен доступ туда.

— Интересно, значит, ты записалась на состязания, только для того, чтобы попасть в библиотеку?

— Ну, да…

— И тебе все равно, выберет тебя Раджан вестой или нет?

— Нет, не все равно! — воскликнула Веда, но незнакомец, приложил, палец к губам. — Тише, нас могут услышать…

— Я совсем не хочу быть вестой, что я похожа на сумасшедшую?

— Вот те раз, все становится интересней и интересней… Тебе, что Раджан не нравится?

— Так я его не видела ни разу…

— Тогда в чем же дело?

— В этом деле! Раджан себе весту выбирает как коня на рынке, чтобы готовила, шила, да еще и физически выносливая была! Разве так жену выбирают? А как же чувства? Вон, мои товарки говорят о нем, как о быке — производителе. Мол, сила рода достаточная, дети должны быть крепкими…

Веда не договорила, незнакомец, закрыл рот рукой, стараясь сдержать, смех, но он выплескивался из него, сотрясая все тело.

— Ты что? — испуганно спросила девушка.

— Прости, представил себе Раджана — производителя среди коров.

Воображение у Веды было богатое, перед ее глазами предстала идиллическая картинка: лужок, задумчивые буренки, сосредоточенно жующие траву, а в сторонке стоит молодой мужчина, трясет головой, возбуждая себя видом беззаботных аппетитных созданий помахивающих длинными хвостами с кисточкой…

И она прыснула в кулак.

— Ну, ладно, хватит, — вдруг перестал смеяться незнакомец, и лицо его скривила гримаса раздражения, — уж, не знаю, что представила себе ты, но не забывай, что Раджан на десять лет своего правления, все-таки первое лицо в городе. И к нему нужно относиться уважительно.

Не переставая смеяться, Веда замотала головой: — Прости, но я не могу уважать человека, который жену выбирает, как кота в мешке, авось повезет…

— А ты думаешь, ему самому это нравится?

— Если бы не нравилось, отказался бы…

— А почему, как ты думаешь, он в предыдущие два раза жену не выбрал?

— Так люди говорят, он разборчивый очень, чтобы он на девушку клюнул, она должна быть «забористой сдобочкой», пока такие не попадались. Зато на этот раз одни пышечки собрались…

— Ну, знаешь… Кстати, а что тебе надо в библиотеке?

— Много будешь знать, скоро состаришься — все еще смеясь, сказала девушка, вскочила на ноги и как ящерка метнулась по стене и исчезла в ночи. А незнакомец еще долго сидел на балконе, глядя в ночное небо, и время от времени потирал подбородок…

Глава II

Веда проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо: — Вставай, соня, а то все проспишь. Глаза отказывались открываться, сказывалась бессонная ночь.

Но голос Сюа: — Так я вижу пока одиннадцать вест, а где двенадцатая? — подействовал как удар хлыста, сонливость исчезла, и девушка, соскочив с кровати, быстро натянула на себя платье и встала в ряд претенденток на звание жены первого человека в городе.

В руках у Верховной жрицы была красивая зеленоватая чаша, украшенная самоцветными камнями.

— Девочки, по традиции, каждая из вас подходит ко мне, и вытаскивает свиток со своим номером. Отныне, у вас нет имени, только номер. Вы не должны раскрывать его никому, держите в тайне ото всех. Ваш номер, будет известен только вам. На всех своих поделках вы пишите этот номер. В конце состязания, свитки отдадите мне. И уже по ним, мы узнаем победительницу в состязании.

Хочу предупредить, вы все очень красивые и талантливые девушки, иначе бы не были здесь. Только одна из вас сможет стать женой Раджана, а может и вообще не стать никто. Как было уже в прошлые разы. Не расстраивайтесь!

Участие в конкурсе — поднимает ваш статус, и когда вы выйдете отсюда, вы будете желанной вестой для любого парня. А теперь по очереди подходите ко мне. Веде достался номер девять. Она улыбнулась. Это было ее любимое счастливое число. — Пока мне везет, — подумала про себя девушка.

Время отведенное на утренний туалет пролетело быстро. И после завтрака весты чинной толпой отправились к храмовой кухне. Светило уже стояло высоко. День обещался быть душным и жарким. А в помещении, которое было выделено для вест и вовсе нечем было дышать. Двенадцать помощников повара стояли в испарине, одиннадцать девушек и один паренек.

— На кухне не нашлось больше поварят — девочек, — отметила про себя Веда, и вдруг ее сердце забилось. — А что если воспользоваться случаем? Только бы этот мальчик достался мне. Он из рода озорян!

Помощницы для вест, гордые возложенной на них миссией, с тайной надеждой угадать будущую жену Раджана внимательно разглядывали прибывших девушек, ожидая, когда одна из них выберет её для тайного разговора о своем блюде, и готовые в тот же час бежать за необходимыми продуктами. Под строгим взглядом Верховной жрицы, в том же порядке, что они вошли в Храм храмов, девушки выстроились в ряд. А затем по одной выходили вперед, оглядывали с важностью во взоре стоящих перед ними поварят, и протягивали руку по направлению к избранной. Веда была последней, поэтому, когда очередь дошла до неё, ей достался худенький паренек со смешными всклокоченными волосами. Подойдя к нему, она склонила голову на грудь, и тихо сказала:

— Приветствую тебя мастер, мне выпала большая честь работать с тобой!

Поваренок, сначала опешил, но быстро взял себя в руки и усмехнулся:

— И для меня честь быть полезным весте Раджана.

— Здесь душно, — посетовала девушка, — может, выйдем на улицу?

— Сегодня, твое слово — для меня закон, — склонил голову в приветствии мальчик.

Усевшись, под раскидистым деревом, усыпанном еще зеленными плодами, что росло неподалеку от двери храмовой кухни, они помолчали.

— Как тебя зовут, — спросила Веда.

— Палетик, ответил мальчик, — ну а ты мне своего имени не скажешь, верно?

— Верно, — девушка озорно улыбнулась, — я — просто веста.

— Слушаю тебя, о светлейшая!

— В глаз хочешь?

— Прости, такого блюда не знаю!

— Показать рецепт, или на слово поверишь, что это не очень вкусно?

Мальчишка залился смехом: — Верю. Верю… Смотри, как кулачки сжала, неужели и ударить можешь?

— Могу! Но не буду…

— Самообладание — одно из ценнейших свойств женщины, а веста Раджана должна обладать им в полной…

Но договорить ему не дали, девушка резко стукнула туфелькой по босым пальцам его ноги.

— Ты что? Совсем обезумела? Больно же! — вскричал обиженный паренек и отодвинулся от Веды.

— Палетик, я не хочу с тобой ссориться, но не люблю, когда надо мной насмехаются. Давай останемся приятелями? Я очень рада, что именно ты будешь моим помощником…

— Ну, да так рада, что готова ногу отдавить!

— Прости…

— А ты — ничего! Ты мне нравишься, только не думай, что я тебе открою секрет любимого кушанья Раджана.

— Да, не нужен мне твой секрет… Оставь его при себе. Просто помощник парень — большая удача. Я могу быть откровенна с тобой, и ты не понесешь новость по подружкам, разве не так?

— Ну, и что?

— Понимаешь, единственное блюдо, которое у меня выходит очень хорошо, это похлебка на косточках. Но сегодня очень жарко! Кому захочется есть горячее в такую жару?

— Разумно говоришь, так сделай что-нибудь холодное.

— Да, не умею я…

— Ну, можно что-нибудь простое, например…

— Да, погоди, давай сделаем сбитенху?

— Ну, девка, совсем в жару мозги сварила! Рецепт утерян! Многие пытались сделать, ничего не получилось…

— В одной из старинных книг, я нашла рецепт сбитенхи, который делали озоряне. А ведь ты из рода озорян. У тебя сила голубая!

— Ишь, глазастая какая! Верно, говоришь, из озорян я. А если не получиться?

— Ну, не получится, так не получится. А если нам улыбнется удача… Ты в выигрыше, ну, что скажешь?

— А что? Давай попробуем. Говори, что делать надо…

— Вода нужна не простая, а родниковая, которая течет из черных камней, здесь есть такая?

— Есть, в дальнем углу Храма. Подожди здесь, сейчас сбегаю, кувшин принесу…

— Кувшин нельзя, нужна лоханка из белого дерева.

— Да, куда так много, Раджану и кувшина хватит.

— Сбитенху не для одного человека делают, для всей семьи… Секрет именно в этом… Я так думаю. Да, какая тебе разница. Сделаем по рецепту, а там и кувшин нальем!

— Так я один не донесу лоханку с водой, — почесал Палетик затылок.

— А я тебе на что? Вместе и потащим… В рецепте написано: «сбитенху делают двое — муж и жена, чтобы две силы соединились в одну и дали напитку и жар, и холод»…

— А в этом что-то есть! Стой здесь, я сейчас…

Не прошло и десяти минут, как он уже выскочил, на голове, вместо шлема у него была одета большая лоханка серого цвета. Веда удивленно поинтересовалась:

— Палетик, а ты уверен, что она из белого дерева? Смотри, она же серая какая-то?

— Так белое дерево называют по его коре, она белая, как молоко. А древесина серая. Ты что не знала?

— Нет!

— Эх, а еще собиралась сама сбинтенху делать!

— Так я думала, когда начну делать все и выясню… А сейчас мне просто повезло! Ты — все знаешь, — уважительно посмотрела Веда на мальчика.

Паренек расправил плечи: — Ладно, не лей зря много меда, все равно я слаще не стану.

И сняв с головы посудину, приказал: — Бери за вторую ручку, побежали.

В глубине Храма, засаженным фруктовыми деревьями было прохладно. А там, где высокая стена упиралась в горную породу, ребята и вовсе почувствовали холод. Складчатая черная гора уходила далеко ввысь, загораживая солнечным лучам доступ к ее подножию. И только маленький ручеек сочился по ее горизонтальным складкам, проложив путь в виде лесенки, и падая в образовавшуюся за многие годы каменную черную чашу.

— Ух, ты, — у Веда перехватило дух. — Красиво как? Смотри, а вода, вода-то какая холодная. Аж, зубы ломит.

— Эй, ее пить нужно маленькими глотками, и много не пей, а то заболеешь, и до конца состязаний у лекарей проваляешься. Давай подставляй лоханку, она еще долго набираться будет.

— А что, если прямо из водоема набрать?

— Дурная твоя голова, самая чистая вода, что прямо из горы идет…

— Тебе видней…

Ребята долго вертели посудину, пока она не стала так, что тонкая струйка воды с шумом ударилась о дно, и не найдя выхода, обиженно запузырилась.

— Что дальше? — спросил Палетик.

Веда начала перечислять все травы, которые были нужны, а потом закончила: — Ну и конечно мёд, только мёд диких пчёл, чтобы с горчинкой.

Поваренок, почесал затылок: — С травами проблем не будет. В огороде все есть. А вот мёд! Ты хоть раз собирала мёд?

— Нет, ни разу!

— И как таких в весты пускают!

— Но, но! Я, может быть, что-то другое делать умею, чего ты себе и представить не можешь, — надулась девушка.

— Конечно, умеешь, — примирительно согласился Палетик, — вот нашла же рецепт. Я мог всю жизнь прожить, и не узнать его… Сделаем так, сейчас мы пойдем за дрянькую, и пока ты будешь ломать ветки, я сбегаю и принесу веревки и паклю.

— Зачем?

— Сама увидишь! Я научу тебя, как правильно собирать мед диких пчёл.

Пройдя в другой конец сада к зарослям дрянькую, Поваренок исчез, а Веда начала ломать ветки красного пушистого растения с сильным запахом. Ломаться они не хотели, цеплялись за волосы, царапали руки и ноги. Когда вернулся Палетик, она справилась только с двумя сучьями, которые выглядели на удивление обкромсанными и чахлыми.

— Эх, веста, веста, — улыбнулся паренек, — разве так дрянькую рвут? Ты же дереву больно делаешь, зачем зря сучья ломаешь. Смотри, вот у самого основания, где пушистая веточка соединяется со стволом, видишь, красную полоску? Такую рвать нельзя. А вот где черная полоска, рви смело, двумя пальцами тихонько нажмешь, и она сама отломится. Эти ветки дерево осенью само скинет. Ты где жила-то?

— В Орлином гнезде, — виновато покосилась на мальчика Веда.

— А! Тогда ясно, там отродясь, кроме шиповника ничего не росло… Теперь слушай меня внимательно, и будешь делать так, как я скажу. Ослушаешься, дикие пчелы тебя мигом сгрызут!

— А вот и не сгрызут, у пчел нет зубов!

— Сразу видно грамотная… Молодец, хоть это знаешь… Сгрызут, это так говорится, дело в том, что они ядовитые, укусит одна такая пчёлка, и в месте укуса мясо отвалится от кости, будто его откусили. Да, не бойся ты… Они терпеть не могут дрянькую. Если украсить себя его ветками, они и близко к тебе не подлетят. Почему не знаю, может им запах не нравится, хотя по мне аромат нежный…

— И мне нравится, — вставила свое слово девушка…

— Вот и отлично, не перебивай. Сейчас я тебя обмотаю веревкой, и украшу ветками дрянькую. Когда подойдем к ульям, низко поклонишься, и громко скажешь: — Пчелы, разрешите вас ограбить, лишить вас мёда.

— А это зачем, — удивленно воскликнула девушка.

— Так надо, — ответил мальчик и отвернулся, чтобы скрыть озорную улыбку, потом будешь стоять тихо-тихо, поменьше движений, держишь миску, а я набираю мёд. Когда все сделаем, отойдем на безопасно расстояние, и опять низкий поклон, и запомни, не перепутай: «Спасибо пчёлки, что не сопротивлялись, когда я вас грабила!» Поняла?

— Как-то глупо это все звучит, — с сомнением произнесла Веда.

— Тебе мёд нужен?

— Да.

— Тогда делай, как сказал…

Раджан и его правая рука Агнар вышли из ворот Хранилища. Духота сразу накрыла их с головой как ватное одеяло. Оба молодых человека не сговариваясь, направились к высоким деревьям, что росли на самом краю обрыва. Присев на землю у корней дерева, они облокотились на стволы и углубились в изучение своих свитков.

— А, вот вы где! — раздался голос Сюа. А я вас ищу! Ну, как дела? Хватит зерна на следующий год?

— Будем надеяться на новый урожай. Запасов мало. Эта зима была длинной, — ответил Раджан, не поднимая головы.

И вдруг откуда-то снизу раздался дрожащий девичий голосок: — Пчелы, разрешите вас ограбить, лишить вас мёда…

Все трое повернули головы и посмотрели вниз, где располагался храмовый сад. Там на низких кряжистых деревьях покрытыми огромными лиловыми цветами в тарелку величиной между узкими игольчатыми листьями висели ульи диких пчел, представляющие собой круглые сооружения, состоящие из двух половинок, склеенных между собой. Черные тучи маленьких насекомых кружили над всем местом, не подымаясь выше деревьев. Две тонкие маленькие фигурки, похожие на ходячие костры, алые языки пламени, которого поднимались выше талии, загораживая лицо и качаясь на ветру тонкими ветками дрянькую, вышли осторожно из зарослей. Один костер шёл уверенно, а другой ступал осторожно, было видно, что чёрная туча насекомых испугала его. Не дойдя до близлежащего улья несколько шагов, первый повернулся всем телом ко второму и мальчишечьим голосом прикрикнул: — А кланяться, кто будет?

— Так ветки мешают, я согнуться не могу…

— Так, какая же ты после этого веста! Не могу, не могу, а ты через не могу. Наш Раджан человек суровый, посмотрит своими холодными глазищами, так не то, что в поклоне спину согнешь, на колени встанешь. Его мидгарцы, знаешь, как бояться! А, ну, давай. Кланяйся и говори заветные слова!

Второй костер осторожно подошел поближе к улью, и было видно с каким трудом, ему удается склонить верхнюю часть туловища в подобии поклона:

— Пчелы, разрешите вас ограбить, лишить вас мёда, — в голосе чувствовалось отчаяние…

— Для первого раза неплохо… Хотя для весты жидковато, в голосе металла нет. Надо будет Раджана предупредить!

— Палетик, — фигурка резко выпрямилась, и зазвенел девичий голос, — твое счастье, что я веста, и самообладание — одно из важнейших качеств, которые я должна продемонстрировать здесь. Но как только состязания окончатся, и мне уже не надо будет следить за своими поступками, обещаю, я тебе все ноги отдавлю, накормлю тебя этими прекрасными чёрными пчёлами, и в таком виде отправлю в подарок твоему ненаглядному Раджану и его выбранной весте. — И костер, колыхаясь в такт шагов, направился в сторону мальчика.

— Эй, хватит, хватит… Я пошутил, — воскликнул тот и отпрыгнул подальше от надвигающихся каблучков. — Давай мириться, а то мёда не соберем…

— Хорошо. Мир, так мир. Только, пожалуйста. Не говори мне больше о Раджане, и не напоминай, что я веста… Как человека прошу.

— Как скажешь. Только для чего тогда все это? — и мальчик показал рукой на улья.

— А ты не понял, умная голова! Да, уж не для твоего распрекрасного Раджана, а для меня, и для тебя. Ведь, если у нас получиться, представляешь, тебя ждёт почет!

— Ну, а ты что будешь с того иметь?

— Не беспокойся! Я получу гораздо больше. Я докажу одному человеку, что и мертвое можно оживить!

— И все?

— Ты такой умный, столько знаешь, а не понимаешь простой вещи, доказать свою правоту человеку, которого очень любишь, но который тебе не верит, это самое большое счастье! Ну, ничего, вырастишь — поймешь. А теперь говори, что дальше делать?

— А этот человек, он тебе кто?

— Полетик, не забывайся!

— Прости, теперь держи миску и не шевелись, я все сделаю сам.

За все время разговора, черная туча, не подлетала к этим двум странным фигуркам, будто вокруг них была невидимая преграда для насекомых. Но вот мальчик зажег паклю и дым скрыл в своем чреве две красные фигуры, остались лишь два неясных ярких пятна, и, поднимаясь все выше, он достиг пчел, и они как горох посыпались на землю.

— Палетик, — раздался голос девушки, — Они умерли? Мы их убили?

— Нет! Как только дым растает, они придут в себя, и будут очень злые. Так что лучше не мешай мне. Да ходи осторожно, передавишь всех пчёл, зачем тебе ветка в руках, отметай в сторону. Так… А теперь подойди ближе… Так, прекрасно… Но этого будет мало, надо еще… Вот так… Теперь хватит… Пошли…

Дым еще клубился внизу, ничего не было видно, лишь слышался шелест веток, топот легких ног, и звонкий радостный голос: — Спасибо пчёлки, что не сопротивлялись, когда я вас грабила!

Задорный смех мальчишки: — Если бы ты видела, как глупо ты выглядела…

— Что? Так это не заговор!

— Грамотеечка, ты моя, в каких же заговорах есть такие наглые и полоумные слова.

— Ну, все, ты достал меня…

Смех, топот, шум потревоженного кустарника… и тишина.

Дым поднялся над стеной, и три невольных свидетеля зачихали и, выкуренные со своих мест, поспешили покинуть наблюдательный пункт.

Агнар засмеялся: — Грэг, согласись, подслушивать иногда бывает полезно. Только так, можно узнать, что думают весты о своем женихе!

— Это не смешно, — огрызнулся Раджан.

— Да, ладно тебе. Жаль, лица не было видно!

— А тебе зачем, это все-таки моя веста!

— Не вздумай, Грэг — лицо Сюа стало хмурым, брови на переносице сошлись, и губы крепко сжались. — Эта девочка не для тебя!

— Что ты хочешь сказать, Верховная жрица! Я имею права выбрать любую из них!

— Любую да…. Но Веду, дочь Уллина нет! Во-первых, она не вошла в возраст вест, ей года не хватает. Во-вторых, раз она не хочет, так будет по ее слову, а не твоему. Насильно заставлять не буду.

— Зачем тогда, ты ее записала на это состязание?

— Я надеюсь, что она поможет нам найти Белый город!

— Она? Да, ты в своем уме? Что она может? Род Уллинов уходит корнями к горянам.

— Здесь не все так просто, Грэг! Мы не знаем, кто была ее мать. Даже ее муж Уллин, не знает, хотя они прожили не один год, прежде чем она понесла девочку и умерла при родах! Ее мамке — было видение, что она должна приехать и быть рядом с этим ребенком. Представь себе, из самого дальнего селения, бросив свой клан, свою семью, Арта приехала в Орлиное гнездо…

Является ли Веда потомком Белых жрецов — не знаю. Но помнишь, мой сон, когда я видела пятерых, кто найдет потерянный город. Во сне я сумела разглядеть только двоих, один из них мой сын, вторая — девушка. И представь себе, что, когда по прошествии четырех лет, что я не была в Орлином гнезде, я приехала навестить Арту, я увидела Веду, как две капли воды похожую из спасительницу из моего сна. А тут еще Ботика пропала. Появилось вакантное место! Все одно к одному. Последнее, что убедило меня записать ее — серые глаза! Грэг, я пошла на преступление. Но я уверена, что она не попадет в первые — готовит она неважно, шьет и того хуже. У нее одна страсть — книги.

— Да, но вторым человеком из твоего сна был твой сын! Но его нет. Его убили!

— Спасибо, что напомнил, — устало усмехнулась Сюа.

— Прости, я не хотел, у меня вырвалось, — смущенно потупился Раджан.

— Да, нет! Все правильно! Только смотри — согласно предсказаниям, прежде чем будет найден Белый город, у нас появятся белые цветы. Они станут предвестниками грядущих событий. И они появились! И принес их человек, чужеземец, очень похожий на моего сына. И там во сне, эти двое связаны странными отношениями. Я не поняла какими, но они были близки друг другу, и каждый был готов умереть за другого. Поэтому прошу тебя, Грэг, смотри куда угодно, только не в сторону Веды. Пусть нить судьбы этой девочки разматывается так, как должно!

— Можно мне сказать? — вклинился Агнар, — Сюа, ты забываешь, Грэг мужчина, и если мужчине говорят, не смотри на женщину, его взгляд все равно устремиться ей во след.

— Грэг не мужчина, Агнар, он — Раджан. Судьба его народа должна быть выше его низменных желаний. Так было, есть и будет! — и, повернувшись, Сюа быстрыми мелкими шагами стала удаляться от них, ее походка была так легка, что казалось, она плывет над землей.

— Ну, и кто тебя дергал за язык? Зачем ты сцепился с ней? И что тебе в этой девчонке? — попытался урезонить друга Агнар.

Грэг резко остановился и зло ответил: — А что тебе в твоей Ботике? Что других девушек нет?

— Ну, ты сравнил, я знаю Ботику давно! А эту Веду ты в глаза не видел! А потом, как ты можешь! Теперь, когда я чувствую, что с Ботикой беда! Ты…. — И отшатнувшись, Агнар побежал за Сюа…

Грэг остался стоять на месте, потом сел на камень, и потер подборок. На душе у него было скверно. Он поймал себя на том, что злится не на Агнара, и даже ни на Сюа, а на юного повара Палетика, который так нагло смел, подшутить над его вестой. Только вчера, сидя на балконе, он вдруг понял, что хочет, чтобы именно эта девушка стала его женой. — Нить судьбы! — подумалось Грэгу, — а почему он должен отказаться от Веды? Не к кому-нибудь, а именно к нему Грэгу, она вчера обратилась за помощью. Их судьбы встретились. И кто может помешать ему, выбрать женой именно ее?

Сюа нашла Палетика и Веду в огороде, прыгая через грядки, они, смеясь, подшучивали друг над другом:

— Ты бы еще прошлогодний куст взяла, книгоедка, — кричал мальчик.

— Да, что ты понимаешь, мастер каш, не спорь со знающей, — отвечала девушка, разглядывая какой-то кустик.

— Ой, держите меня, знающая! А вот это как называется, и он выдернул какую-то травку.

Девушка вытянула шею, взяла растение и с интересом стала вертеть его в руках, потом неуверенно спросила: — Петрень?

— Ой, не могу, петрень от сорняка отличить не может, да кто тебя после этого в жёны — то возьмет, разве я! За твоей спиной всю жизнь стоять буду, следить, чтобы чего не перепутала…

Девушка перескочила грядку и погналась за парнем, размахивая несчастным растением.

— Веста, — окликнула Верховная жрица Веду, — подойди сюда! Палетик, и ты тоже. Вы что, как оглашенные носитесь? Дорогуша, ты не забыла про свой статус?

— Ну, что ты, Верховная, она его как дитя под сердцем носит, — вклинился мальчик.

— Ты придержи язык, не нравится мне, как ты с вестой Раджана разговариваешь, вот лишу тебя права помогать ей, имею право…

Мальчик потупился и замолчал. Веда гневно сверкнула глазами, но опустила их, и смиренным голосом сказала:

— Нет, Верховная, прошу тебя не лишай меня этого помощника! Слишком много мы уже сделали. Без него мне не справится. А за его слова резкие меня накажи, он тут не причем, я первая начала над ним издеваться, назвала его неумейкой, криворуким и пустоголовым…

Мальчик засопел, залился краской, но промолчал.

— Ну, что ж, — пряча улыбку, протянула Сюа, — тебе минус заношу. Оскорблять людей не позволительно никому. Проси прощение у Палетика, и протяни руку для примирения.

Девушка лукаво посмотрела на поваренка и протянула ладонь: — Мир?

— Мир, — проворчал мальчик, пожимая руку, — а теперь прости нас, Верховная, у нас еще много дел, нам травы собирать надо. — И мотнув головой, приглашая девушка за собой, пошёл в сторону грядок.

Сюа не торопилась уйти, отойдя на несколько шагов, она остановилась за кустом.

— Ты зачем вину на себя взяла, головой думать надо! Мне все равно ничего не сделали бы, все знают, что мой язык на привязи удержать невозможно, а ты вон, минус схлопотала, — яростно затараторил поваренок.

— Я не хочу, чтобы вместо тебя мне какую-нибудь шпионистую девицу подсунули, — весело оправдывалась веста. — А потом, я не могла лишить себя удовольствия, убедится, что есть люди, перед которыми ты как осенний лист дрожишь…

— Я!!! Да, как ты…. Я никого не боюсь… Я за тебя испугался, — лицо Палетика стало пунцовым, он смотрел на Веду с такой яростью, что еще немного и броситься на нее с кулаками.

— Дурак, а я за тебя, — прошептала Веда.

Поваренок шумно выдохнул воздух: — И принесла же нелегкая Верховную жрицу. Все настроение испортила.

— Забудь, выброси из головы. Нам нужна сила радости, а то ничего не получиться, — попыталась успокоить его девушка.

— Откуда же теперь ее взять? В голове до сих пор шумит…

— Так все-таки я права была, что назвала тебя пустоголовым?

— Что? От кого слышу, тебе дай волю, ты своего будущего мужа одними книгами кормить будешь!

— И буду, на первое книжка о щах, на второе о пирогах, зато ничего не испорчу и все по рецептам…

— Ой, насмешила…

— Ну, что все собрали?

— Теперь все, пойдем отсюда, а то того гляди еще и Раджан встретиться!

— А что у него поваров нет в Храме, он по огороду сам ходит и еду сам себе готовит?

— Ну, веста, сейчас ты у меня все-таки получишь!

— А ты догони….

Сюа оторвала от куста сладкий плод, и задумчиво откусила. На душе было тревожно. Ну, какая из Веды веста? — думала Верховная жрица. — Дитя дитем! Ведь, задумала что-то? Зачем сама просилась участвовать в состязании? А об одном упоминании о Раджане злиться, в голосе нотки ярости и раздражения. Ой, неспроста этот постреленок сюда заявился! Интересно, Арта в курсе? Она бы мне сказала, предупредила. Хотя, когда провожала свою воспитанницу, была в сильном возбуждении, не могла скрыть недовольства. Значит, она была против этой затеи. Какой? А впрочем, что ломаю голову. Что будет — то будет!

Как-то само собой вспомнилась мать Веды. Худенькая болезненного вида женщина с задумчивым взглядом, вечно устремленном в куда-то ей одной ведомые дали. Сюа тогда только вошла в Белое братство. После гибели семьи, в душе было пусто, жить не хотелось. И только несбыточная мечта — найти все-таки таинственный Белый город поддерживала ее. Первое задание, которое она получила — найти хоть кого-нибудь из рода Белых жрецов, которые еще помнили о местонахождении города. Ведь в бумагах, дошедших до них, было написано, что знания свои они будут передавать на генетическом уровне от матери к дочери, ведь женщины более осмотрительны, да и всегда находятся под охраной мужчин. Кто же мог предположить, что так все повернется, что храки в ярости начнут просто сжигать города вместе с людьми. Сколько тогда погибло? Кто успел спрятаться, вливались в другие кланы. Нить знаний порвалась. Но у Белого братства еще теплилась надежда, что потомки, живы. Сколько она тогда прошла дорог? Сколько горя видела! Помогала, чем могла: лечила, искала пропитание, сводила и разводила кланы. И спрашивала, спрашивала, спрашивала. Но никто не видел, никто не знал.

И когда надежда угасла, когда другие проблемы стали более насущными, в один из своих приездов в Орлиное гнездо, она случайно увидела Иолану, жену Уиллина. Все признаки рода были на лицо, серые глаза, узкое лицо, редко встречающиеся вьющиеся светло-русые волосы, но пугало отсутствие силы рода. Вместо него черные провалы. Опасения оправдались. Женщина не помнила, кто она, откуда, и кто ее родители. В ее сознание всплывало только одно — огонь пожара, крики людей, и какая-то старуха, прижимавшая плачущую девочку к груди. Исполнение мечты, вспыхнувшее было маленькой искрой, погасло. Когда же Иолана родила девочку, Сюа прилетела в надежде, что ребенок вберет в себя гены матери. Но та оказалась копией отца, темные глазки, и темный пушок прямых волос.

Уллин был в отчаянии. По закону, раз есть женщина — есть семья. Но этой женщине всего три дня отраду. Конечно, новорожденную девочку с удовольствием принял бы любой клан, но кому нужен был мужчина, от которого осталась одна оболочка? А, значит, женщину в семью он не приведет. Можно было, бросить кличь, найти того, кто примет на себя роль неродной матери — мамки. Но людей осталось совсем мало. Основа клана — женщина, мать, и кто же ее отдаст на сторону? Выход один разделить отца и дочь, девочку отправить в приемную семью, а Уиллина в Белое братство.

Вот тут появилась Арта. Была зима, ночь. Непогода разгулялась на славу: гнула деревья, выла, закрыла все вокруг снежной плотной тканью. В такую пору в собственном дворе легко заблудиться. В покоях наставника Храма знаний в Орлином гнезде Сюа у огня качала отчаянно плачущего ребенка, который, наверно, чувствовал, что наутро лишится родного человека. Уиллин, сидел, обхватив голову руками, и тупо смотрел на пламя. Время от времени, он вскакивал, забирал Веду, прижимал к себе, целовал мокрые щеки, а потом, также резко отдавал дочь жрице Белого братства, отворачивался, вытирал рукавом глаза и замирал. Глухой стук, раздавшийся со стороны ворот, заставил вздрогнуть всех троих, хотя причин для тревоги не было, только утром должны были приехать из клана древлян. Девочка вдруг замолчала, Сюа крепче стиснула ее в объятиях, а несчастный отец вскочил на ноги и с ужасом уставился на дверь. И не прошло пяти минут, как она отварилась, и на пороге показался кто-то странный, завернутый в диковинные одежды. Осмотревшись кругом, этот кто-то сбросил с себя то, что оказалось обыкновенным одеялом, и предстал перед изумленными людьми невысокой худенькой женщиной.

— Ночь на дворе. Почему ребенок не спит? Отец, ты со своими проблемами уйди, не тревожь дитя. Дай ей уснуть. И ты, жрица, иди… Без тебя разберемся.

И погрев руки над огнем, отобрала у опешившей Сюа сверток, который даже не пискнул…

И вот этот сверток, вырос. Глаза посветлели, стали серыми, русые прямые волосы после того, как вошла в возраст полового созревания, завелись крупными локонами. С одной стороны Сюа больше всего на свете хотела, чтобы заложенная в генах этого ребенка информация, нашла выход наружу. И тогда будет найден Белый город. Тогда кончится этот кошмар. Тогда Раттея вздохнет спокойно. Но с другой стороны, она любила эту девочку, боялась за нее, не хотела подвергать опасности. — Ну, почему именно она, — в который раз думала Верховная жрица, — почему ни кто-то другой! Божественная Свати, неужели тебе мало? Ты забрала у меня все, зачем снова ввергаешь мою душу во мрак боли и отчаяния, почему именно эта девочка? Я же люблю ее как собственного ребенка. И почему я, слабая одинокая женщина, вставшая на путь служения Правде, должна отдавать на заклание своих детей. Ведь есть и другие женщины, и у них есть дети… Нет, — Верховная жрица, с яростью отбросила от себя откусанный плод, и тряхнула головой, — что она сейчас сказала Агнару: «Грэг не мужчина, он — Раджан»… И она не женщина, она — Верховная жрица. Она не имеет права любить и привязываться… Её цель — благо всех, и если нужно пожертвовать… Нет, не хочу, только не ее…

Мысли разума и мысли сердца бились в висках Верховной жрицы, и от этой битвы в груди было холодно и страшно… — Хватит, — остановила себя Сюа, — еще ничего не известно. Может быть, Веда ничего и не вспомнит, может быть, это пустой страх. А участие в состязании, для девушки — благо… Пора идти… — И она направилась в сторону Храма.

Веда и Палетик вернулись к черным камням. Лоханка была полна, и с трудом подняв, они поставили ее на землю.

— Ну, что дальше? — спросил мальчик.

— Теперь самое странное, мы должны размять травы руками, передавая ей свою силу, — ответила девушка и вопросительно взглянула на поваренка. Она знала, что он из клана озорян, люди которого обладали непостижимым умением общаться с водой. Они могли сделать воду и мертвой, и живой, под их ладонями жидкость превращалась в кристаллы, а снег мог испариться. Они умели призывать рыбу, и долгое время пребывать на дне водоемов. Но свои знания скрывали ото всех. — Ты мне поможешь?

— Ах, вот в чем дело! — мальчик усмехнулся, — Хотя, взялся ловить рыбу, не бойся замочить ноги! Смотри, берешь любую травку, рвешь ее на части, перетираешь в ладонях над водой, и при этом думаешь о том, что ты освобождаешь влагу, выпускаешь ее на волю, чтобы она соединилась с родной стихией, вернулась туда, откуда пришла, при этом делай все не с силой, а с нежностью. Сможешь?

— Попробую… Веда старалась изо всех сил, и удивлялась, как много отказывается сока, в на первой взгляд сухой веточке. Когда все травы были брошены в лоханку, вода стала темно синего цвета.

— А теперь мед, — прошептал Палетик, — «это женская сила, это слёзы счастья Раттеи — матери, которые прячут от посторонних глаз и оберегают от жадных лап ее вечные маленькие помощники. Поэтому возьми миску, покажи ее солнцу, мысленно поблагодари ту, которая, не смотря на все страдания, умеет радоваться, и дарить своим детям сладость жизни. Благодарность должны идти от чистого сердца. И только после этого, медленно, очень медленно опускай мед в воду». Так говорила моя мать, когда учила делать меня медовуху. Медовуха сделанная мужчиной терпкая, резкая, бьющая, приготовленная же руками женщины — нежная, тонкая, ласкающая. Так что давай ты…

— Нет, — так же шёпотом ответила Веда, — ты забыл «сбитенху делают двое — муж и жена, чтобы две силы соединились в одну и дали напитку и жар, и холод».

— А как это сделать? — спросил поваренок.

— Давай так, часть меда положишь ты, часть я, — ответила девушка.

— А ты уверена, что это правильно?

— Нет! Но мы попробуем! А как еще передать две силы?

Мальчик почесал затылок, потом махнул рукой; — Давай!

Осторожно, как большую драгоценность, взял он миску с янтарно красной тягучей жидкостью, поднял над головой, чтобы лучи солнца осветили ее, лизнули и утонули в сладком блаженстве, затем поднес к лоханке и стал медленно выливать содержимое. Когда миска ополовинилась, передал ее Веде, которая старательно повторила все движения Палетика.

— Все, — девушка вытерла рукавом лоб, — теперь закрываем и оставляем на ночь в прохладном месте. И если все сделали правильно, утром услышим, как она поет.

— Что делает? — не поверил своим ушам мальчик.

— Поет, — повторила девушка…

— А как?

— Понятия не имею. И еще одна примета, что сделано все правильно, сбитенха должны иметь два цвета — синий и красный. Пока цвет нашего напитка — синий. Но, знаешь, даже, если у нас не получится сбитенха, мне кажется, напиток все равно будет вкусный. Правда?

— Думаю, что да, — задумчиво ответил поваренок. — Ну, а теперь можно пойти и пообедать. Пойдем, а то без нас все вкусное съедят.

— Не хочу, — замотала головой девушка, — ты иди. Заодно и крышку для лоханки принесешь, а я пойду, отдохну, вон в той беседке. Когда будут вест созывать, скажи мне. Что-то совсем нет желания на кухне вертеться.

На кухне было тихо. За большим столом весты, повара и помощники сосредоточено занимались поглощением пищи. Появление Палетика вызвало волну возбуждения.

— Где же нашу маленькую весту оставил, помощник из помощников, — заулыбалась самая статная и красивая веста.

— В саду, твоя важность, — ответил мальчик. — В благочестивой молитве Божественной Свати.

— Неужели без помощи Божественной Свати наша маленькая веста сама ничего не может сделать?

— Ну, что ты, светлейшая, пироги с кислинкой, — Палетик подошёл к говорившей и повел носом, — любая женщина сотворить может, даже и не веста высокостоящего Раджана, а вот приготовить то, что стоит на столе богов, может только избранная!

— Интересно, и что это такое? — не унималась веста, дернув плечом.

— Не суй свой носик в божественный котел, достопочтимая, не ровен час шейку сведёт, и тогда никакие пироги не заставят мужчину остановить свой взор на кособокой!

— Паршивец, — вскричала девушка и залилась краской. — Все засмеялись, кто открыто, кто, прикрываясь ложкой.

— Ну, тихо все! — прервала веселье Хара, главная повариха. — Не на улице, за столом сидите. А ты, Палетик, — обратилась она к поварёнку, — возьми со стола, что хочешь и марш к маленькой… Тьфу, ты… заморочили мне голову, к весте, у которой ты на посылках. Запомни, на все дни, что девушки здесь, ты ее помощник, и обязан быть около нее.

— Беги, беги, — ввернула свое слово обиженная девушка, — глядишь, и крошку со стола Богов получишь!

Мальчик улыбнулся: — крохи со стола только нерадивые женщины собирают, которые кроме как языком трещать, больше ничего и делать не умеют. А меня Божественная Свати представила к самой лучшей, избранной из избранных, и я в полной мере отведаю то, что тебе и в рот никогда не попадет…

И смахнув в подол рубахи пироги и сладкие плоды, исчез за дверью под общий гогот.

— Хара, как ты можешь терпеть такого наглеца! — взвизгнула девушка.

— Не сердись на него, девонька, — сквозь смех сказала главная повариха. — Палетик хороший мальчик! Он сирота, рез рода и племени. Ты видишь, кроме как зубоскальства у него нет ничего. Но он очень талантлив, в нашем деле вкус по запаху определить может, только здесь он временно, пока в пору совершеннолетия не войдет. Его ждут уже в Белом братстве. Сама понимаешь… — и тяжело вздохнула.

Когда Палетик пришёл в беседку, девушка спала, свернувшись клубочком на лавке. Положив около нее еду, он сел на ступеньки, охранять ее сон. Изредка поворачивал голову, глядел на нее, и становился все грустнее. Скоро, совсем скоро он станет совершеннолетним, и тогда его возьмут в Белое братство. Он пытался представить, где оно находится, и как там живут люди. Почему-то представлялась большая пещера, и усталые серые тени стоят и молятся и молятся Божественной Свати, чтобы она защитила их народ. И так без еды и отдыха, а то, как же иначе, только остановятся, и тут же то мидгарцы какую-нибудь пакость затеют, не то храки могут опять прилететь. Конечно, он готов был пожертвовать своей судьбой, но так хотелось остаться здесь, вот так бегать и смеяться, как сегодня вот с этой вестой, а то, глядишь, не понравится она Раджану, и он мог бы протянуть ей цветы. Хотя, вряд ли, она приняла бы, у него с детства силы рода не было, и сейчас нет, кому он нужен такой калека… Время пролетело быстро, он вздрогнул, услышав далекий крик Хары: — Палетик!

Растолкав девушку, он кивнул на еду: — Пора! Совсем распалась, что ночью делать будешь? Ты мне с утра свеженькая нужна! Еду возьми! С утра ведь ничего не ела. Смотри, за ночь совсем зачахнешь.

Веда протерла кулачками глаза, быстро собрала то, что лежало на лавке и, помахав ему на прощание рукой, исчезла…

Когда она вернулась в комнату вест, девушки сидели группками на кроватях и что-то возбужденно обсуждали. Увидев, вошедшую Веду, разом замолчали.

— Наконец-то пришла наша маленькая веста! Ну, что, никак не можешь оторваться от своего красавчика? — ехидно заметила «сдобная булочка», первая красавица среди всех. — Надо будет рассказать Раджану…

— Расскажи, — пожала плечами, Веда, — и еще скажи, что я как-то не заметила, как он выглядит, а ты, видимо, все глаза просмотрела, и до сих пор успокоиться не можешь, что сама его не выбрала, раз с таким нетерпением ждешь, когда приду я.

По комнате зашуршал смешок, прячась в уголках губ участниц состязаний.

— Помощник нашёл сапогу пару, — сжав губы и зло взглянув, прошипела красавица.

— Правильно говоришь, голоногой в гостях быть, посмешищем слыть — отпарировала Веда, в упор, глядя на босые ноги обидчицы.

— А это тут причем? — не поняла та.

— Притом, что вместо того, чтобы чужие сапоги рассматривать, на свои ноги обрати внимание, — ответила маленькая веста.

— Да, она совсем тупая, — засмеялась красавица, — я ей про Палетика говорю, а она мне…

Но договорить ей не дали, громкий смех взорвался и покатился по комнате, обнажив промах самой видной до этого момента весты, в одну секунду в глазах товарок поблёкшей и съехавшей с пьедестала, на который сама взобралась, красуясь деловитостью.

Веда же схватила полотенце и выбежала в купальню, где долго просидела в теплом бассейне. Она сердилась на себя, что не смогла построить отношения. Ну, как объяснить этой злючке, что и даром ей этот Раджан не нужен. А враг среди товарок — шпион за спиной. — И что она привязалась ко мне, — недоумевала девушка. — И где я умудрилась ей дорогу перебежать?

В этот момент к ней заглянула ее соседка по кровати:

— Здорово, ты ее…

— Я не хотела, за что она на меня взъелась? — спросила Веда.

— Палетик заявил, что ты самая лучшая, избранная из избранных, вот она и обиделась…

— Вот дурак, мне только этого не хватало…

— Не сердись на него, она первая начала, слишком много о себе возомнила, думает, раз, она, как и Раджан, из рода полян, так мы перед ней, что цыплята перед курицей. А ты ее на место поставила…

— Тебе хорошо говорить, а вдруг она мне мстить начнет?

— Непременно начнёт. Но ты не бойся, мы тебя в обиду не дадим, меня девчонки прислали сказать это. Так что не мокни зря…

И с этими словами скрылась за дверью. Но в спальню Веда вернулась не скоро. Она дождалась, когда все улягутся и затихнут, и, юркнув в постель, уставилась в окно. Светила, как ей казалось слишком медленно, двигались по небу, а ей так нетерпелось вновь оказаться в библиотеке. Наконец, час настал. Бесшумная тень, не потревожив сонную тишину, метнулась к окну и пропала.

В библиотеке было тихо. Забравшись на верхнюю полку, Веда принялась опять перебирать книги. Время от времени она замирала и прислушивалась. Ей очень хотелось узнать, чем закончится раскрытый ею заговор. Внезапно по библиотеке прошелестел сквозняк, створка библиотечной двери отразила на мгновение свет светил. Выключив фонарь, девушка замерла. Темнота скрывала вход, но потому как забилось сердце, ощущая опасность, она поняла, что около двери кто-то стоит. Вжавшись в стену, она лихорадочно стала думать, как ей незамеченной улизнуть отсюда.

— Эй, веста, ты здесь? — Слова были произнесены шёпотом, но ей показалось, что крик пронзил тишину. Еще больше сжавшись в комок, она молчала.

— Лучше ответь, я боюсь, что в поисках тебя наделаю много шума. — голос был нетерпеливый и требовательный. Она узнала его — это был вчерашний незнакомец.

— Здесь, — еле слышно сказала Веда, но мужчина услышал ее, подойдя к полкам, быстро забрался по лестнице и уселся около нее.

— Не пугайся, пожалуйста, — извинился он. — Не мог усидеть на месте. Хочу узнать, чем дело кончится.

— А сюда не придут? — испуганно спросила девушка.

— Нет, — успокоил ее незнакомец, — я направил их по ложному следу. Слушай, не дрожи ты так, а то свалимся. Представляешь, сколько грохоту будет! Расскажи лучше, что мы ищем, и я тебе помогу. Так быстрее время пройдет.

— А я думала, ты сам с ними поговоришь.

— Нет, мне по чину не положено. Меня выслушали, задали пару вопросов, не получили ответов. И отпустили. Даже не сказали, что предпримут. Как бы ты повела себя на моем месте?

— Честно?

— Конечно, честно…

— Пришла бы сюда…

— Вот именно. Что я и сделал. А еще я знал, что ты опять придешь в библиотеку не только по своим делам, но и выяснить, какой результат принесет твой вчерашний отчаянный поступок… Ладно, эту тему оставим. Итак, что мы ищем?

— Очень старую книгу — легенды Урра. — как-то неуверенно призналась Веда.

— Что? Легенды Урра? — опешил незнакомец, — да они в каждом доме есть?

— Нет. Здесь есть более полная версия.

— И что ты в ней хочешь вычитать?

— Это мое дело, — надулась Веда.

— И ты мне не скажешь?

— Нет.

— Ладно. Пусть будет так. Давай искать. Кстати, а ты уверена, что она именно здесь, большинство книг находится в Орлином гнезде.

— Там ее нет! Я все просмотрела…

— Ты была в Орлином гнезде?

— Да, а что?

— Ничего, просто я там учился. Самое прекрасное время! Как там Уллин поживает? Слышал, из моих учителей, он только один и остался, его магистром сделали. А так все, кто учил меня, ушли к белым братьям… А Арта? Какие вкусные пирожки она делает. До сих пор не пойму, как она умудрялась понять, кто из нас не поел, и обязательно совала, что-нибудь вкусное… Не разу не ошиблась! Однажды мы ей испытание сделали. Я уже на последнем курсе был. Мои приятели лишили меня и завтрака, и обеда. А потом все вместе заявились к ней на кухню. Арта посмотрела на нас, схватила полотенце и давай стегать нас по ногам:

— Ух, паршивцы, разве вас плохо кормят? Зачем пришли? Вам надо головы знаниями наполнять, а не животы едой набивать…

А меня схватила за руку: — А ты останься. Почему не ел? А ну садись, — и поставила передо мной целое блюдо пирожков. А около нее девочка всегда крутилась, маленькая такая, беленькая и все говорила: — Я сама, я сама…

Так вот она забралась ко мне на скамью, встала около меня, выбирает самые поджаристые и румяные пироги, и кладет мне в руки: — Ес, а то на голоный зелудок, кломе зяпаха еды в голову ничего не лезет…

Сколько времени прошло! Даже подумать страшно! Интересно, как она? Выросла, наверное? Ты там давно была?

— Нет, — Веда склонила голову, чтобы незнакомец, не видел ее смущения. — Я оттуда приехала сюда.

— Ну, да! — обрадовался мужчина. — Как там Уллин, как Арта?

— Нормально, живы и здоровы, спасибо…

— Подожди, раз ты благодаришь меня за интерес, значит они тебе родные люди? Так ты та самая девочка? Подожди, как ее звали? Ах, да! Веда!

Девушка вздрогнула, и закрыла лицо руками.

— Ты чего?

— Никто не должен знать моего имени, если узнают…

— Никто не узнает. А потом, ты же мне ничего не сказала…. А я мог ошибиться… Да, и вообще, мне все равно, как тебя зовут.

— А мне не все равно, раз ты мое имя знаешь, то и свое назови… А то уже второй раз встречаемся, а я так и не знаю, как к тебе обращаться.

Незнакомец немного помолчал, как бы раздумывая, стоит ли называться, а потом ответил: — Агнар.

— Соратник Раджана, — вскрикнула Веда.

— Это плохо?

— Но ты же ему про меня ничего не скажешь?

— Я никому ничего не скажу, я же вчера…

Но договорить ему не удалось, за стеной хлопнула дверь, и раздались голоса.

— Заходите, заходите! Вас никто не видел?

— Я не понимаю, зачем такая таинственность? И почему здесь?

— А где же еще? В городе наше собрание вызовет подозрение, а в Храме Деяний тихо, нам никто не помешает. А вот и еще люди! Заходите!

— Что все это значит?

— Еще минуту, когда соберутся все, я объясню.

Голосов становилось все больше, и уже трудно было что-то понять. За стеной звучал приглушенный ропот.

— Тихо! Дайте сказать! Я пригласил вас сюда, чтобы вы убедились, нас не так уж мало! С каждым из вас я разговаривал, и мы сошлись в том, что нужно положить конец бесчинству мидгардцев. Я повторюсь еще раз. Вы знаете, сколько горя они принесли, эпидемия, которая опустошила половину города — это их рук дело. Об этом знают все. Они роются в нашей земле в поисках минералов, их корабли с обидной для нас регулярностью увозят в своих трюмах то, что им не принадлежит. Белое братство не раз просило этих тварей покинуть Раттею. Но они, ссылаясь на подписанный с нами договор об аренде участка земли, решительно отказываются. До недавнего времени белые жрецы были с нами согласны, в том, что необходимо как можно скорее избавиться от этого нарыва, поэтому мы слушались их, поддерживали во всех начинаниях. Но в последнее время, что-то изменилось! Они притихли и не хотят идти на конфликт, несмотря на то, что наши женщины исчезают! Сколько можно терпеть!

— Не трави душу! Конкретно, что ты предлагаешь!

— Я предлагаю поставить белых жрецов перед фактом. Обычно наши жены и сестры пропадают незаметно, и доказать мы ничего не можем. Только по тому, что их обереги выставляются на торги на их планете, мы понимаем, что случилась. А если отправить на базу мидгарцев одну из наших женщин? Причем так, чтобы это видели несколько человек! Разве Сюа оставит одну из своих помощниц в лапах этих извергов. Она сама первая поднимет нас. Поставим им ультиматум! И они будут вынуждены убраться восвояси! Пусть даже летают вокруг Раттеи как храки. Хоть здесь у нас будет мир! Что скажете?

— Да, ты с ума сошёл! Кто рискнет отправить в пасть к зверю сестру, жену, дочь!

— А если такая найдется?

— А если Раджан не пойдет на это? Не даст стражников? Она пропадет?

— Раджан мальчишка! Вы хоть раз задумывались о том, почему назначают зеленых юнцов на такой важный пост? А я вам скажу. Я сам был Раджаном несколько десятилетий назад. Потому что молодые, да неопытные во всем зависят от Верховного жреца. Но как видите, у нас уже здесь три советника. Если еще уговорим трех, мы вполне можем Раджана поставить перед фактом. Шестеро против трех! В конце, концов, отправить женщину к мидгардцам — это дело города! А лучше сказать, личное дело семьи. Он не посмеет идти против большинства в Совете.

— Идея хорошая, а не лучше ли просто придти к Сюа и спросить напрямую, в чем причина такого поведения Белого братства!

— И ты думаешь, она тебе скажет правду?

— А почему бы и нет! — раздался голос Верховной жрицы. — Единственно здравая мысль, прозвучавшая здесь! Но прежде чем ответить на ваш вопрос скажу, Раджан должен быть молод уже потому, что он не обременен страхами и предрассудками зрелых мужей. Он полон стремления показать себя, и доказать, что не зря ему доверили такой высокий пост! И нынешний Раджан — тому пример! Несмотря на неурожайный год, ни один клан не испытывал голода! Ни один человек, обратившийся к нему с просьбой, не остался без внимания. В период твоего правления, мой дорогой, как вы все помните, нарекания Раджану были так многочисленны, что пришлось сместить тебя раньше времени!

— Это не относится к делу! Мы говорим о другом!

— Нет, ошибаешься, это как раз говорит о том, что ты в первую очередь думаешь о себе, о своей обиде, о своём горе, хотя я признаю, оно сильно! Твоя жена была прекрасной женщиной! И как тебе могло придти в голову отправить на верную гибель другую женщину, мать, сестру, а то и дочь! Тебе своего горя мало, и ты хочешь, чтобы кто-нибудь еще почувствовал ту боль, что испытываешь ты? Это не делает тебе чести!

— Но мы же спасем ее!

— А если нет? А если не успеем? Разве люди смогут радоваться свободе, зная, что она досталась такой высокой ценой? Нас и так осталось мало! Каждый человек, тем более женщина — наше самое большое сокровище! И я наделенная властью, запрещаю губить чью-либо душу! — Сюа помолчала и, тяжело вздохнув, продолжала, — Хотя знаешь, советник, идея хорошая! Я бы рискнула своей жизнью, у меня все равно нет семьи, если бы не одно обстоятельство!

Посмотрите, друг на друга, вас здесь восемнадцать человек! И то, что я расскажу вам, должно остаться между нами! Эта информация страшная, поэтому мы никому не сообщаем ее, даже Раджан не в курсе. Вам же, как провинившимся, и получившим важную и секретную информацию, так страстно рвущимся наказать мидгарцев будет предоставлена такая возможность! С этого момента вы предоставляетесь в полное мое распоряжение. Об этом я сделаю объявление на Совете завтра.

— А что мы должны будем делать?

— Спасать всех нас!

— Как?

— Копать! Тихо копать!

— Зачем? Что? — раздались голоса.

— Как стало известно Белому братству, мидгарцы привезли на базу смертельное оружие. Если оно взорвется, всё живое погибнет. Я подчеркиваю, всё, в живых не останется никого, даже самих мидгардцев, которые сейчас находятся на Раттее. И те, кто это задумал специально ссылают сюда отбросы своего общества, которые, по их мнению, не достойны жить!

— Божественная Свати! Пощади детей своих, — раздался всеобщий выдох.

— И когда не будет на Раттеи нас, они через какое-то время придут сюда хозяевами, единственными хозяевами, как они думают. Хотя я сомневаюсь, что храки позволят им. — продолжала Верховная жрица. — Но использовать это оружие они не могут просто так. Они бояться прослыть в глазах Кольца Миров агрессорами, хотя таковыми являются по сути своей. По мнению белых жрецов, они будут действовать осторожно! Поэтому они провоцируют нас. Они воруют наших женщин и только ждут удобного случая, когда мы ворвемся к ним на базу, чтобы запустить свою адскую машину! Потом, хитроумные мидгарцы, которые сейчас болтаются в космосе, скажут, что они тут не причем! Это раттерианцы — варвары влетели и нечаянно взорвали то, что случайно лежало без дела!

Нас, знающих это мало, очень мало. Нам необходимо найти это оружие и забрать у них, тогда наши руки будут развязаны! И обещаю, я сама пойду к мидгарцам, хочу напоследок посмотреть в их глаза.

— Сюа, прости! Мы не знали! Мы не предполагали! Приказывай!

— Ну, вот и хорошо! А теперь по домам! И запомните, вы дали слово! Никто не должен знать! Особенно близкие. Паника нам не нужна! А чтобы у вас не было соблазна, завтра с вещами в Храм избранных. А близким скажете, что пойдете заготовителями в дальние кланы. По домам!

— Сюа, подожди, а если они запустят свою машину раньше, чем мы успеем ее забрать?

— Тогда нам всем конец! Но белые жрецы, не думают, что они сделают это! У мидгарцев есть еще какие-то задачи! Только вот какие, мы пока не знаем! Но все равно надо торопиться… Идемте же, я так устала… Подробности завтра…

Голоса стали удаляться, хлопнула дверь.

— Малаф, подожди!

— Ну, что тебе?

— А как же Ботика? Как она в хранилище? Кто ее кормить будет, если я пойду в Храм избранных? Да, и страшно ей там!

— Не я ее туда прятал!

— Но ты же сказал?…

— У нее теперь один выход, стать моей женой! На состязание вест Раджана не пришла, исчезла! Если еще узнают, что ни к какой родне не поехала, позор на всех вас. Я ее три раза просил стать моей женой — отказала, теперь ей некуда деваться! Хоть в этом добился своего! А так оправдание будет, мне слово дала, а старшую мать еще не оповестила. Другой вестой уже быть нельзя. Вот и спряталась…

— Да, ну, ты же знаешь, ее сердце принадлежит кому-то. Она же говорила…

— Так почему тот ее не ищет?

— Так кому придет в голову ее в хранилище искать? В самом последнем отсеке? Туда и стража редко доходит?

— Я не пойму, что ты хочешь? Я тебе выход говорю! В чем ты видишь проблему?

— Ну, ты же сказал, что знаешь ее избранника! И скажешь ему!

— Вот дурная голова, Я ее избранник. Я…

— Нехорошо получилось, ты меня обманул!

— Перестань скулить. Я тебя не обманывал. Моей Ботика будет! Кто сейчас на страже?

— Третья пара.

— Нет, с этими ребятами не договориться… Завтра с утра, первая пара дежурить будет. Я их заговорю, а ты тихонько пойдешь к Ботике, объяснишь ей ситуацию, выведешь ее, а днем я сообщу о нашем сговоре. Другого выхода у тебя нет! Иначе позор на всю семью…

— Малаф!! Но ты же говорил…

— Я все сказал. Пора по домам, завтра чуть солнце встанет, я приду…

Хлопнула дверь. И в тишине раздался слабый приглушенный стон: — Что же я наделал, Ботику сгубил, как же мне в глаза ей смотреть!

Потом чьи-то тихие шаги, слабый скрип, и все смолкло. Веда и Агнар переглянулись:

— Надо эту Ботику спасти! — прошептала девушка.

— Где она спрятана, я представляю, но как в хранилище пройти, чтобы не заметили? — задумчиво проговорил мужчина.

— Через Башню, там есть потайной ход.

— Откуда ты знаешь?

— Смотри, — Веда вытащила платок и растянула его на коленях.

— Откуда это у тебя?

— Мы с папой нашли в старых бумагах в библиотеке, когда разбирали книги.

— Да, как бы хорошо белые жрецы не хранили свои тайны, кончики секретов увидят те, кто умеет внимательно смотреть…

— И слушать, — продолжила за него девушка.

— И слушать, — согласился Агнар. — Есть одна проблема. Я хорошо знаю Ботику, мне она не доверяет. Поэтому придется позвать еще одного человека, которому она верит.

— Нет, не надо! Я ей все расскажу, она поймет, и пойдет со мной…

— И куда ты ее приведёшь? Прямо в комнату вест?

— А домой она не может вернуться?

— К дяде? А что она скажет, когда ее спросят, зачем она пряталась?

— А если к тебе?

— Ко мне? Да ты с ума сошла! Нет, это исключено, — зло проговорил мужчина. А потом меня она как огня боится!

— А почему?

— Так получилось! Раньше мы были друзьями, а потом… Я не хочу об этом говорить. Сделаем вот что? — Агнар развязал кушак, которым был обмотан его стан, и задрапировал лицо девушки. — Ну, вот теперь тебя никто не узнает. Я скажу, что ты мальчик. Говори шёпотом. Ты сейчас идёшь вот сюда, во внутренний дворик около башни, и ждешь меня. Я приведу этого человека. Вы подниметесь по башне, найдете вход, у него будут ключи, поговорите с Ботикой и пойдете к выходу. Он знает куда! Я буду ждать вас около входа в хранилище. Ты знаешь, как в Орлином гнезде отвлекали охрану воем гырхов, чтобы залезть на колесо обозрения?

— Конечно! Я сама сколько раз это проделывала.

— Отлично! Твоя роль щенка, моя взрослого самца. Когда подойдете к выходу — повой немного, они откроют дверь, будет темно, ты проскочишь мимо них и побежишь на право, там камни, можно спрятаться, потом я отвлеку их, и ты побежишь прямо. За деревьями будет высокая стена, спустишься по ней и попадешь в сад, только веди себя тихо, старайся не шуметь, там ульи диких пчел, затем…

— Я знаю, я была там…

— Вот как? И когда же? — с улыбкой спросил Агнар.

— Это не важно! Просто была.

— Да будет с нами удача!

Они расстались на крыше, и Веда уже через несколько минут была во внутреннем дворе. Он представлял собой колодец, с трех сторон окруженной высокими стенами, а с четвертой в высь уходила башня, по периметру стояли скамейки под навесом вьющихся растений, а в середине чаша, наполненная водой. Это было место раздумий белых жрецов. Девушке было немного страшно, поэтому она спряталась за скамейку и затихла, Время шло медленно. Вечерние светила опускались к горизонту: — Скоро начнет светать, — подумала с испугом девушка. И тут тихонько раскрылись ворота, и две черные тени остановились около воды.

— Ну, и где твой мальчик? — сказал один из пришедших. — Он не обманул тебя?

— Я здесь, — прошептала Веда, выбираясь из своего убежища.

— Тогда скорей, полезли… — и он направился к стене.

Агнар, помог девушке выбраться, поправил маскировку на ее голове, и сжал ее руку:

— Представь, что ты послушник Белого братства. У нас тут есть один мальчик — Палетик! Пусть думает на него. И вот еще что! Будь осторожна! Пожалуйста! — попросил он.

Она только кивнула в ответ. Лазить по стенам она научилась дома. Храм знаний, прозванный Орлиным гнездом, находился на высокой скале, одиноко стоявшей посредине озера. Часть скалы была срезана, на нем и расположились помещения для учеников и занятий, а задняя — гладкая отвесная уходила высоко ввысь, и кончалась большим кольцом неизвестно кем и зачем поставленным на большой треугольной подставке из цельного куска черной горной породы. Этот круг носил название Кольцо обозрения. Ученики, несмотря на строгий запрет, считали за высшее достижение залезть на него и рассматривать окрестности. Конечно, по неопытности ученики на первых порах срывались и летели по гладкой, почти отшлифованной стене вниз, но для таких случаев у подножия складывались охапки сена. И стоило кому-то свалиться, тут же выскакивала стража, хватала нарушителя спокойствия и отправляла на кухню мыть посуду. И так как среди учеников считалось необходимостью залезть туда, попытки делались каждый день. Недостатка в посудомойках не было никогда. Веда с гордость могла сказать, что посуду мыла всего два раза. А в последнее время она с такой скоростью и так осторожно лазила, что ни один стражник не засек ее.

Но глядя, как ловко незнакомец стал подниматься по стене башни, она призналась сама себе, что есть и те, кто делает это лучше нее. Она была только на середине пути, когда сверху раздался шёпот: — Но что ты долго? Силёнок маловато?

Сжав губы, Веда, сделала над собой усилие, чтобы не увеличить скорость. Спешка всегда ведет к ошибкам. Это она знала точно. Но вот и окно. Она перелезла через подоконник, и глянула вниз. Там уже не было никого. Агнар ушёл.

— Скорей, идем. Что ты медлишь? — нетерпение незнакомца несколько раздражало. — Теперь куда?

Они стояли в узком коридоре, освещенном только светом светил, проходившим в частые окна. Направо он поднимался вверх, налево вниз. — Туда, — тихо проговорила девушка и махнула рукой направо. Незнакомец быстрыми шагами пошёл вперед, Веда еле успевала за ним. Маскировка норовила съехать на глаза, и ей приходилось останавливаться, чтобы поправить ее.

— Ну, что за наказание, — почти прорычал незнакомец, — да сними ты этот кушак, из-за него ты плетешься как стельная корова, у нас времени мало. — И он протянул руку, чтобы сдернуть маскировку с лица. Веда ударила его по руке: — Если притронешься ко мне, вообще никуда не пойду. Вернусь назад! — Лицо незнакомца передернулось.

— Как странно смотрятся злые глаза на таком изящном и точенном лице, — отметила про себя девушка. — Иди, я за тобой…

Незнакомец больше не сказал ни слова и пошёл вперед, немного сбавив шаг. Казалось, бесконечному коридору, неуклонно поднимающемуся все выше и выше, не будет конца. Девушка почувствовала боль в груди, но остановиться не осмелилась. Наконец они уперлись в дверь. Ни скважины для замка, ни ручки не было. Незнакомец взял у Веды фонарь, который она протянула ему, осмотрел внимательно дверь, улыбнулся. Его пальца пробежали по косяку, и дверь тихо распахнулась. Они попали на балкон, который по периметру опоясывал огромное помещение, невысокая балюстрада из белоснежного камня, казалось, светилась сама по себе. Стены отсвечивали серебристыми искрами. Свет падал сверху, в потолке были проделаны неровные узкие открытые проемы. Оба не сговариваясь, подошли к перилам и заглянули вниз. У Веды перехватило дыхание. Там внизу был огромный голубоватый цветок, в середине которого рябилась водная гладь. Девять лепестков были подняты, а один с небольшим изгибом лежал на земле.

— Вот это да! — прошептал незнакомец, — вблизи целебный источник похож на небольшое озерцо, вокруг которого стоят неотесанные камни, и лишь один лежит плашмя, и только по нему можно подойти к воде. А отсюда, сверху, — настоящий цветок. Вот бы никогда не подумал.

Девушка не отрывая глаз, смотрела на это чудо. И чем больше она вглядывалась, тем естественней и живей становился цветок. Игра света и тени оживила его: лепестки зашевелись под тихим ветерком, а сердцевина, ловя рассеянный свет светил, закручивала из него серебристо голубые воронки, которые пенились и исчезали в глубине, давая место новым. Но в полной мере насладиться увиденным, ей не дали. Рука легла на плечо и сильно сдавила:

— Нечего здесь торчать, каждая минута дорога! Куда дальше?

— Здесь должна быть дверь.

— Как она выглядит?

— Не знаю…

— Будем искать.

Незнакомец отошел к стене и медленно пошёл вдоль нее, освещая шероховатую каменную поверхность. Неожиданно он остановился, и повернулся с улыбкой к девушке:

— Одинаковые, что здесь, что в хранилище. Я думал, что будут какие-нибудь незнакомые. Ну, пойдем!

Веда даже не успела заметить, что он сделал, но каменная стена отъехала в сторону, открывая черный провал. Они вошли в темноту, освещая путь синеватым светом тусклого фонарика.

— Нам надо идти прямо, и никуда не сворачивать, — прошептала его напарница.

— Это легче всего, так темно, что не видно что у нас сбоку. Надо идти только по середине. Дай руку.

Они двигались медленно, в полной темноте, и только по тому, что иногда, то с одного бока, то с другого на них начинало веять холодом, понимали, что там еще один коридор. Девушке стало страшно, и чтобы как-то отвлечь себя, она разрешила спутнику вести ее, а сама просто смотрела себе под ноги и думала о своем. Ей вспомнился Агнар. Она улыбнулась про себя. Рядом с ним было хорошо, спокойно. От него веяло чем-то притягательным. Это новое чувство и пугало и радовало. Неужели и ей улыбнулась счастье? Неужели пришла ее пора, и она встретила своего избранника? А его рассказ об Орлином гнезде задел внутри какие-то тайные струны. Ей припомнилось, как забилось сердце от его рассказа. Только вот было обидно, что она не помнит совсем, как кормила его пирожками. Хотя за свою жизнь дома, они с Артой стольких учеников перекормили…

Неожиданно ее спутник остановился, и она налетела на него.

— Ты что уснул? — спросил он, отпуская руку. — А мне казалось, что этому коридору не будет конца. — Он вытер рукавом лоб. — Отойди, я сейчас открою дверь.

И снова касание пальцами, казалось бы горного монолита, еле слышный щелчок, и часть стены отъезжает в сторону. Яркий свет на мгновение ослепил. Незнакомец облегченно вздохнул: — Ну, вот и пришли, это — хранилище. Здесь уже я поведу тебя. — И быстро зашагал вперед. Пройдя немного, они свернули в арку, где оказалась лестница вниз, потом еще одна арка, и снова лестница вниз. Если бы Веда была одна, она точно бы запуталась в этих коридорах без дверей, которые были похожи скорее на тоннели. Но судя по тому, с какой легкостью ее спутник открывал проходы в голых стенах, она догадывалась, что дверей здесь много, и за каждой из них небольшие помещения для хранения припасов на зиму.

— И что будем делать дальше? — спросила она.

— Проверять каждое помещение, — сухо ответил спутник.

И почти бегом направился в конец тоннеля, девушка последовала за ним. Сначала он метнулся к одной стене, открыл дверь и осветил фонариком пустое небольшое помещение. Дверь закрыл. Потом рванулся к противоположной. И только, когда открыл шестую по счету дверь, раздались два тихих вскрика. И незнакомец застыл.

Девушка выглянула из-за плеча незнакомца. Около стены небольшой пустой комнаты лежало несколько одеял, на которых сидела ослепительной красоты девушка, Она прижалась спиной к стене и с ужасом уставилась на появившегося в проеме мужчину. Перед ней стоял поднос с едой, а на коленях рукоделие.

Оттолкнув плечом незнакомца, Веда вышла вперед и быстро тихо заговорила:

— Ты Ботика? Только не пугайся мы пришли тебя спасти…

Девушка опустила глаза, немного помолчала, а потом взмахнула длинными пушистыми ресницами.

— Спасибо, за заботу, но меня не нужно спасать. Я тут по своей собственной воле.

— А вот и нет. Мы знаем все. Твой дядя обманул тебя. Раджан совсем не интересовался тобой. Твой дядя просто не хотел, чтобы ты уходила из семьи и оставляла его одного. Он обманул тебя… — быстро заговорила девушка.

— Да, как ты смеешь говорить о моем…

— Постой, только не перебивай меня, у нас очень мало времени, — прервала Веда Ботику.

— Он должен был сказать всем, что ты заболела. Но не сказал. Получилось, что ты просто сбежала от состязания.

Ботика задрожала: — Он не мог так поступить.

— Его убедил Малаф, кто это я не знаю. А теперь твой дядя должен уйти в Белое братство. И этот самый Малаф сказал, что у тебя два выхода — или ты выйдешь отсюда, и на всю твою семью обрушится позор, так как девушка без серьезных причин, выбранная Советом, но отказавшаяся от состязания, сама понимаешь… Или он делает тебе предложение, и ты выходишь отсюда его вестой, тогда приличия будут соблюдены… Вы не успели сговориться, но ты его любишь…

— Я не люблю его, — вспыхнув, крикнула Ботика.

— Именно поэтому мы и пришли за тобой… Мне сказали, что ты доверяешь, этому человек, Веда мотнула головой, указывая на незнакомца, и он спрячет тебя.

— Я не доверяю ему, — в глазах Ботики стояли слезы. — Для него друг важнее всего…

— Ну и что! Послушай, он рисковал, пробираясь сюда потайными ходами. Он готов отвезти тебя к тому, кого ты любишь, вы сговоритесь…

— Опять! Да, не люблю я его друга… Понимаете, не лю-блю!

— Вот заладила, не люблю, не люблю… Ну, не люби… Пойдешь к тому, кого любишь… Или жди Малафа!

— Нет! Только не Малафа! — взвизгнула Ботика, а потом тихо, опустив глаза, произнесла, — А если тот, кто мне нравится, не захочет брать меня в жены, тогда что? — и пристально посмотрела поверх головы Веды.

— Ботика, ты же такая красивая! О чем ты говоришь, Да любой парень будет только рад…

— А мне не нужен любой…

— Ну, что ты молчишь? — обратилась Веда к незнакомцу, — ну, хоть ты скажи!

— Ботика, — голос незнакомца странно дрожал, — Ботика… я… — выдавил он из себя и снова замолчал.

— Ну, сказал… Коротко и ясно… — Веда вздохнула, — Вот что, или ты идешь с ним, или остаешься здесь, выбирай!

Затворница сидела опустив голову, потом искоса посмотрела на Веду и подняла глаза на незнакомца. Ее щеки загорелись румянцем. И вдруг резко спросила, обращаясь к Веде: — А ты кто? Зачем лицо прячешь? Почему ему помогаешь?

— Я — никто, — резко отрезала девушка, — меня здесь нет и не было, я сейчас в другом месте. А почему ему помогаю? Стало жалко одну девицу, которую как мне показалось, обманули, и хотят унизить. Наверное, не стоило! Ей, оказывается и здесь хорошо.

И она повернулась, чтобы уйти.

— Нет, прости. Я не хотела. Я с вами. Мне здесь страшно… — И вскочив на ноги, Ботика подошла к ним. Незнакомец посторонился, пропуская обеих девушек в коридор, а сам, молча, вошел в комнату, быстро собрал находившиеся там вещи, завернул в одеяло и с тюком вышел за ними.

— Это надо спрятать, — с каким-то растерянным видом обратился он к Веде. Та поправила маскировку, почесала нос:

— Ты теперь знаешь потайной ход, брось туда, — а завтра потихоньку заберешь.

— Точно! — кивнул головой быстро пошел в сторону арок. Они поднялись на два пролета.

— Ждите здесь, я сейчас… — сказал незнакомец, и направился в сторону тупиковой стены.

Ботика вдруг положила руку на плечо Веды: — Ты, правда, мальчик?

— Нет, девочка, — стараясь, как можно быть грубее, ответила та, а про себя усмехнулась, говорить правду было легко.

— Прости, я не хотела тебя обидеть, у тебя очень красивые необыкновенные глаза.

— А ты всем парням в глаза заглядываешь?

— Всем, — обиженно ответила Ботика, — глаза раскрывают суть человека.

— Надо было внимательнее смотреть в лицо дяди, не попала бы сюда…

— Я сама напросилась. Просто не хотела стать женой Раджана!

— Неужели он так плох? — с интересом поинтересовалась Веда.

— Да, нет! — Ботика пожала плечами, — просто он очень жёсткий, насмешливый, и непоседливый, его постоянно куда-то тянет. Мне всегда с ним было трудно общаться.

— Ты его так хорошо знаешь?

— Мы одного рода.

— Слушай, а скажи, почему он не может выбрать себе жену?

— Так ему жена нужна под стать ему самому. Знаешь, однажды мы пришли на стену, что за Храмом деяний, он подвёл меня к обрыву над пропастью Тьмы, и говорит: — Говорят, ты самая идеальная! Прыгнешь, женюсь на тебе, и сам тихонько толкает к краю. Я еле вырвалась и убежала. А он долго мне вслед смеялся…

— Неужели там так страшно?

— Страшно? Да там разбиться можно!!! Что я похожа на ненормальную?

— Нет! Ты мне кажешься очень правильной!

— Мне не нравится это слово! Просто я стараюсь не делать неосторожных шагов.

— Как понимать этот твой поступок?

— Так и понимать, когда дядя сказал, что Раджан просил моей руки, я не поверила ему. Но на всякий случай решила перестраховаться. А то вдруг бы выбрали? Что тогда?

— О чем вы тут говорите? — спросил незнакомец, подходя к ним.

— Мы размышляем на тему, что правильно, а что неправильно! Пойдем скорей, а то вдруг меня хватятся, — ответила Веда.

— Кто тебя хватиться? — тут же полюбопытствовала Ботика.

— Божественная Свати, — усмехнулась девушка, — я у нее в услужении.

— Так я тебе и поверила! Ты еще не вошёл в возраст совершеннолетия.

— Божественная выбирает подручных еще до рождения, разве ты не знала это? — вздохнул «мальчик» — Ну, пошли!

Ботика и незнакомец промолчали. Слова странного задрапированного паренька означали только одно, что у него нет рода, и нет семьи. И путь ему только один — в Белое братство. Затворница даже попыталась рассмотреть его силу, но в Хранилище плескалось столько волновой энергии, что разобрать что-либо было невозможно.

Троица прошла еще несколько шагов, поднялась по крутой лестнице и очутились в неосвещенном тоннеле.

— Где дверь? — спросила Веда.

— Налево, — ответил незнакомец.

— Куда она открывается?

— Налево.

— Тогда вот что. Мы идем к двери. Вы встаете в левый угол, ты, — девушка махнула головой на мужчину, — закроешь собой Ботику, ее светлое платье, будет светлеть на темной стене. Когда дверь откроется, я отвлеку стражу… И вы выбираетесь и бегом к городу. Все понятно?

— Да… — в два голоса ответили незнакомец и Ботика.

Веда отошла от этих двоих, забралась по стене и зависла почти над дверью. Она видела, как две тени встали недалеко от нее, и более темная накрыла светлую, стало тихо, и только шёпот зажурчал по тоннелю.

— Я догадываюсь, кто это!

— Кто?

— Палетик!

— Бедный мальчик!

Веда заулыбалась. Все шло по плану. Подождала, пока не стихнут голоса, и тихонько завыла. И тут же с улицы ей ответил другой вой, напряженный и взволнованный. Девушка поскреблась в стену, и снова завыла чуть громче. Ее голос покатился вниз коридора, отражаясь от стен многоголосым эхом. За стеной раздались голоса:

— Ты слышал?

— Не может быть! В хранилище гырхи?

— Ну, да! Видимо, щенки забрались! Слышал, их зовет более взрослый!

— И что делать будем?

— Надо открыть дверь и посмотреть! Говорят, кто гырхов увидит, тому удача сопутствовать будет.

— А если нападут?

— Ты, что, там же щенки! Вой испуганный…

— Но там же запасы! Может Агнара позовём. Пусть все своими глазами увидит.

— Пока его найдут, пока придут, они улизнуть успеют, мы их не увидим! Давай выпустим, а то кто знает, что они могут натворить. А потом Агнару скажем. Пусть проверяет, где они смогли нору вырыть.

— Открывай!

— А почему я? Ты у нас за старшего, ты и открывай!

— А кому удача нужна?

— Ладно, только ты рядом стой!

Что-то щелкнуло, и дверь тихо поехала в сторону. И тут же на первого, что-то тяжелое упало сверху на спину, не ожидавший этого стражник упал на колени, уперся в землю руками и заорал, второму кто-то ударил в живот, он согнулся и краем глаза увидел, как черная тень скользнула и скрылась за камнями. Ахая, они повернулись, и побежали в ту сторону, куда скрылась тень, но вдруг страшный вой и рычание раздались из-за камней с противоположной стороны, и со скалы посыпались булыжники. Перепуганные стражники бросились врассыпную, и спрятались за валунами. Они боялись даже выглянуть, они слышали, как шуршали маленькие камешки, кто-то бежал, а потом все стихло!

Выбравшись из-за укрытия, они подошли к черневшему проему Хранилища, осветили фонариком пол — ничего, стены — ничего, никаких царапин от когтей гырхов! Долго переругивались, решая сообщать о происшествии или нет. И решив, что сообщить все же нужно, но потом, когда их сменят, потому что они не имеют права оставить пост, забрались в свою сторожку, которая представляла собой маленькую пещерку, укрытую вьющимися растениями. До утра было не так долго ждать. А случившееся дало им тему для обсуждения, как правильно представить происшествие начальнику стражи и Агнару.

Веда перебралась через подоконник, когда небо уже серело, а светила застыли над горизонтом, готовые спрятаться за горизонтом. В комнате было тихо. Она быстро разделась, сложила и спрятала одежду, нырнула под одеяло и тут же уснула. Ей казалось, что она только закрыла глаза, когда в комнате послышались голоса. Она приподнялась, сон как рукой сняло. День ожидался насыщенный.

Глава III

Покончив с утренним туалетом, и позавтракав, девушки гурьбой направились на кухню. Солнце только-только подняло, но воздух уже был жарким и сухим. День обещал быть душным.

Помощницы вест, сидевшие кучкой и возбужденно что-то обсуждающие, при виде своих подопечных, возбужденно кинулись каждая к своей опекаемой девушке, растащили их и стали пересказывать на ушко храмовые новости. Палетика не было. Веде очень хотелось узнать, о чем шепчутся ее товарки, но показывать любопытство не дозволительно. И рассердившись на своего помощника, она направилась к черным камням. Лоханка стояла на том месте, где ее оставили. Маленькая веста прислонилась ухом к стенке и прислушалась, внутри мерно раздавался звук густой и мощный: — ух — ох, ух-ух-ох.

— Ну, что поёт? — голос заставил вздрогнуть.

— Не знаю, можно ли назвать это пением? Ты где был?

— Не сердись, у нас тут такое случилось!

— Что могло случиться в Храме?

— В Хранилище, говорят, появились гырхи?

— Что? Настоящие гырхи? Ты их видел?

— Нет, лично я не видел. Утром меня разбудил стражник, и попросила сбегать в город за Агнаром. Он к семье пошёл ночевать. Мне пришлось переполошить весь дом. Он выскочил испуганный и лохматый. Мы с ним побежали к Хранилищу, а там уже Раджан стоит. Злой, как змея, которую потревожили:

— Представляешь, — говорит своему другу, — твои стражники уверяют меня, что в Хранилище были гырхи? Тебя не нашли, разбудили меня, и давай сказки рассказывать.

— Мы же поставили хороший заслон против Гырхов — пожимает плечами Агнар, — следы есть?

— В том-то дело, что нет!

Но тут один из стражников начинает рассказывать, что они услышали из Хранилища вой маленьких гырхов, по их подсчетам штук шесть выли. Он и его напарник открыли дверь, малыши бросили врассыпную. Один щенок прыгнул первому стражнику на спину, тот упал, нос разбил, и руки поранил, ссадины самолично видел, уточнил Палетик. А на второго напал взрослый самец, повалил его на спину. От страха тот зажмурился. А потом все стихло.

— Хорошо, пойдем, посмотрим, — сказал Раджан, и они ушли. Меня оставили у входа. Вдруг прибегают Малаф — это один из советников и Тауро, наш храмовый музыкант. Я им объясняю, что в Хранилище заходить нельзя, там гырхов видели. Так Тауро сбил меня с ног и бросился внутрь, а Малаф побледнел, облокотился о камень у входа и застыл как изваяние. Пока мы стояли, подошли Сюа и Кэрт. Кэрт как увидел Малафа, так и заскрипел зубами: — Что ты тут делаешь? Ты должен быть в Храме избранных! Благодари за заступничество Верховную жрицу, я бы вас всех к ответу призвал!

Обычно Малаф важный, на всех свысока посматривает, а здесь голову отпустил и поспешил прочь. Тут и Раджан со стражниками выходит и смеется над ними, те затылки почесывают. Увидел Сюа и направился к ней, вдруг чья-то рука хватает его за плечо, и резко поворачивает к себе. Даже я испугался. Это оказался Тауро, глаза испуганные, рот перекосился, губы шевелятся, а слов не слышно, а потом, как броситься перед Верховным советником на колени. Мы все так и застыли в изумлении. Только Агнар не растерялся, поднял бедного музыканта, отвел в сторону, что-то сказал ему, видимо успокаивал, а тот сознание потерял. Мы все бросились к нему. Сюа надавала ему по щекам, бедолага открыл глаза и забормотал: — Простите, я не хотел…

Кэрт поднял Тауро, встряхнул его за плечи, и с яростью проговорил: — Защиту решил искать? Ну, уж нет! За свой проступок будешь отвечать. Быстро в Храм!

А тот заулыбался: — Согласен! Хоть на всю жизнь! — И припустился по дороге. Все с удивлением воззрились на него, как на полоумного. Я не стал ждать, пока меня заметят и пошлют на кухню. И последовал за ним. Спрятался за кустами и наблюдаю. Так вот пока в засаде сидел, видел, как Храм избранных гуськом мужчины идут, как нашкодившие ученики, глаза опущены, плечи уныло обвисли. Больше десятка насчитал. Протиснулся в Храм, я там частенько на посылках бегаю, и спрашиваю: «Неужели, новых учеников набрали?» А мне с таким загадочным видом отвечают: — Это наши заготовители…

Интересно, что Белое братство заготовлять собирается?

Можешь рот закрыть. Я все сказал.

Девушка смутилась и опустила лицо: — Грубый ты, Палетик!

Мальчик вытаращил глаза и приоткрыл рот, передразнивая Веду: — Все вы девчонки от любопытства дуреете.

Девушка надула губы, встала и отошла к водоему, села на бортик, опустила руку в воду и задумалась. Со слов ее помощника выходило, что дядя Ботики и не такой уж плохой. Вон как перепугался за племянницу.

А Палетик по-своему понял, движение маленькой весты, и, подойдя к ней, стал извиняться: — Ну, что ты, в самом деле? Я же пошутил!

Веда не ответила, и долгое время сидела, молча, не замечая, как топчется за ее спиной смутившийся мальчишка. Потом спросила: — А сколько лет этому Тауро?

— Ну, он ненамного старше меня. Совсем недавно вошёл в возраст совершеннолетия, а что?

— Просто спросила.

— Ни с того ни с сего девчонки никогда не спрашивают о возрасте парня, скажи, уж влюбилась…

— Палетик, вот смотрю на тебя и думаю, ты или дурной или еще маленький, что не скажешь, все — бред. Ты хоть изредка думай, когда говоришь…

— Вторая Хара нашлась! Не нравлюсь — совсем могу уйти…

— Значит, маленький, — улыбнулась девушка и протянула ему руку — Мир?

— Ладно, мир, — проворчал Палетик, и, встрепенувшись, спросил: — Ну, и что ты там услышала?

— Послушай сам.

Помощник приложил ухо к стенке лоханки, его глаза широко раскрылись, — поет, честное слово, поет.

— А я думала, когда вода поет, она журчит, а не ухает, — задумчиво проговорила Веда.

— Так, то бегущая вода. Давай, крышку откроем.

И они осторожно, убрали крышку и застыли в изумлении. В лоханке медленно и тяжело колыхалась красно-синяя загустевшая вода. Цвета не смешивались, а существовали рядом, и когда на красном фоне всплывал пузырек и лопался — ух — красный цвет растягивался, синий сжимался, когда же на синем — звучало — ох — все происходило в обратном порядке. Эти цветные колебания завораживали, а аромат, поднимавшийся вверх, щекотал ноздри удивительно нежным пряным запахом.

— Ты думаешь, получилось? — осторожно спросила маленькая веста.

— Не знаю, — честно признался мальчик. — Но то, что у нас что-то получилось — это факт.

— По рецепту, она должна быть именно такой — двухцветной и тяжелой. А потом, когда ее будут наливать в кувшины, она должна увеличиваться в размере и становиться более жидкой и легкой. — Веда старалась вспомнить все, что когда-то читала про сбитенху. — А еще там было написано, что несут ее четверо сильнейших мужчин рода.

— Вот еще! Сами унесем. Вчера же смогли поднять. Ну-ка помоги, бери за вторую ручку, — приказал Палетик.

Но как не старались, поднять лоханку не смогли. Даже с места сдвинуть не сумели.

— Я сейчас, — сказал мальчик и убежал. Не было его довольно долго. Но вот послышались недовольные голоса, и вышли четверо стражников, самые рослые: — Ну, если ты позвал нас зря, уши надеру, — ворчал один из них.

— Не спеши, вот увидишь, сам благодарить будешь…

— Размечтался, такого еще не было, чтобы я тебя поблагодарил…

Но тут его взгляд упал на лохань, отодвинув Палетика, он подошёл к ней ближе и с удивлением уставился на разноцветное лоно вод.

— Откуда это? — сурово спросил он.

— Это мы с вестой сотворили, — начал оправдываться мальчик.

— Вы? Сотворили? Вы? — Он с удивлением переводил взгляд то на девушку, то на ее помощника. Второй стражник тронул первого за плечо:

— Это то, о чем я думаю?

— Тихо! Молчать! Мы ничего не видели. Закрывай крышку. Взяли. Ого! — четверо мужчин еле подняли лохань и с трудом, останавливаясь через каждые десять шагов, бережно понесли ее.

На кухне была суматоха, и вновь пришедшие с улицы вызвали раздражение бегающих помощниц, и копошащихся около столов вест.

— Куда? — Закричала Хара. Вам тут делать нечего. — Что это вы притащили?

Поставив на пол лохань, старший стражник вытер пот со лба, и тихо прошептал: — Не кричи Хара, чудо спугнешь?

Старший повар замолчала, и сняла крышку. Лицо ее исказилось, она ахнула, всплеснула руками, и застыла.

— Ну, что пищу богов приготовили? — раздался насмешливый голос «забористой сдобочки». Но ей никто не ответил. Все кто был на кухне, сгрудились около Хары, и в недоумении смотрели на переливающуюся искрящуюся сине-красным цветом субстанцию. И только Палетик зло сверкнул глазами: — Что приготовили, тебя не касается. Ты за своими пирогами гляди, женщина!

А Хара вдруг кинулась обнимать Веду и ее помощника;

— Детоньки мои, детоньки! Вы же нам жизнь вернули, радость подарили. Да, как же удалось вам это! Вот Раджан удивится!

— Нет, — голос Веды дрожащий, но резкий остановил словоизлияние старшего повара.

— Что нет? — опешила та.

— Сбитенху для всего рода делают. Иначе она силу потеряет. Кто в Храме сейчас есть, все должны ее пить.

— И то верно, — недоуменно кивнула Хара. — Так как же нам быть?

Палетик сделал шаг вперед, откашлялся и высокопарно произнес: — Братья и сестры, если будет позволено мне сказать, я скажу. А именно, предлагаю: разлить по сосудам, раздать всем, но пить разрешить только после того, как Старший советник пригубит и вынесет решение. Я все сказал. Теперь ваши возражения.

— Умница, ты моя, Хара прижала голову мальчика к груди! Быть тебе Верховным жрецом Белого братства! А?!? Каково придумал! А как выступил. Ну, прямо, как белый брат на совете. — Вы двое, — обратилась она к стражникам, — пойдите и принесите сосуды, только смотрите, вымойте их так, чтобы они улыбались, светились. — А вы, — обратилась она к оставшимся двоим, — будете мне помогать. Палетик, ты сбегай в Храм избранных, пусть тоже принесут посуду, и проследи, чтобы чистая была. Девочки, не стойте над душой, помогайте своим вестам. Это не ваше дело. Ваше дело у вас в руках должно быть.

Прикрикнув на помощниц, с легкость молодой девушки, она взобралась на лестницу и стала снимать с полки графины и кувшины: — Детонька, помогай! — улыбнулась Веде, — твоя сотворенная радость — тебе разливать.

Через несколько минут, около дверей храмовой кухни собралась толпа. У многих в руках были сосуды, вырезанные из прозрачного минерала. Те, что с сосудами, входили по одному, а выходя, прижимали к груди драгоценную ношу, и их лица светились счастьем. Другие обступали выходивших. Осторожно брали сосуд, смотрели на свет, нюхали, прикладывались к стенкам ухом, и радостно улыбались. Люди обнимались, и поздравляли друг друга. И над всеми собравшимися звучало как заклинание: — Свершилось! Чудо! Надежда! Счастье!

Кто-то крикнул: — Верховная и Совет!

И тут же все бросились врассыпную, прижимая к груди и пряча за длинными рукавами свое сокровище.

— Что тут происходит? Куда все бегут, что вы тут прячете, — Сюа поймала одного из белых братьев. Окружавшие, застигнутого врасплох товарища, братья, молча, оторвали руку Верховной жрицы и, не сказав ни слова, поспешили прочь.

— Ну, это, ни в какие ворота не лезет, — рассердилась Сюа и попыталась открыть дверь храмовой кухни. Но ей навстречу вышел стражник и преградил дорогу: — Вам сюда нельзя Светлейшая.

— Что значит, нельзя! Ты с кем разговариваешь!

На крик выбежала сияющая Хара: — Верховная, Раджан, Совет прошу вас пройти в зал. Через несколько минут мы начнем. А пока прошу, уйти отсюда!

— Я хочу знать, что тут происходит, — сдвинула брови Сюа.

— Узнаешь, девочка, иди в зал и сама увидишь. Иди, не задерживай людей, — и обратилась к стражнику, — по твоим подсчетам, все охвачены?

— Нет, еще трое остались, — ответил тот не переставая улыбаться во весь рот.

— Мы здесь, — тут же откликнулись трое белых жрецов и высунули головы из-за кустов.

— Быстро ко мне, — проговорила старший повар, преградив дорогу, опешившему Совету во главе с Верховной жрицей. Три человека, что-то пряча на груди, проскользнули в дверь, которая закрылась перед самым носом разъяренной Сюа.

Кэрт дотронулся до плеча Верховной жрицы: — Светлейшая, не сердись. Раз говорят идти в зал, давай пойдем. И все увидим сами. Честно говоря, я проголодался. А еще больше хочется пить! Так жарко! Интересно, Раджан, хоть одна из твоих вест приготовит, что-нибудь попить, или опять будем есть твои любимые горячие овощи с мясом и пироги с кислинкой?

Верховный советник, пожал плечами: — Если судить по тем двум разам, так оно и будет, и обратился к другу, — Агнар, может, ты попросишь Хару принести нам холодной воды.

— Так его и пустят внутрь! — едко заметила Сюа. — Все-таки, давайте пойдем в зал, мне не терпится узнать, что происходит. — И резко повернувшись, направилась за угол.

— Эх, молочка бы сейчас холодненького, — вздохнул один из советников, следуя за ней.

— Нет, я бы что-нибудь кисленького выпил, — вторил ему второй.

— Размечтались, — засмеялся Раджан. — Сначала попробуете стряпню вами избранных вест, а уж потом и душу отведете, кто молочком, кто кисленьким. Не мне же одному мучиться…

Гуськом они вошли в большую, пустую комнату, где посредине стоял стол, укрытый вышитой скатертью. С одной стороны стояли стулья. Все чинно расселись. Три места оказались пустыми. Сюа посмотрела на Кэрта и сморщила нос. Тот тут же встал и вышел, когда через несколько минут он вернулся со стражником и двумя белыми братьями, его лицо выражало крайнее изумление. Верховная жрица, нахмурившись, наблюдала, как вновь пришедшие рассаживаются и потирают радостно руки. Наконец, дверь открылась, и вошли помощники. Они по очереди подходили и ставили на стол блюдо и маленький треугольник с вырезанным на нем номером. Последним вошёл важный Палетик. В его руках был поднос, на котором стояли прозрачные резные кувшины с тонким горлышком и высокие стаканы. В комнате повисла мертвая тишина. Взгляды всех присутствующих были устремлены на чудо, разместившееся за стенками сосуда. Оно раскачивалось из стороны в сторону, меняя цвет с красного на синий, и благоухало, перебивая все остальные запахи.

Поставив свою ношу на стол, Палетик отошел к стене, где уже выстроились в ряд все помощники. Никто из сидевших за столом не смел пошевельнуться. Так прошло довольно много времени. Вдруг дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова Хары: — Ну, что попробовал?

— Нет, — шёпотом ответил помощник маленькой весты, — никак не могут решить с чего начать.

Дверь прикрылась, и из-за нее раздалось громкое ворчание: — Изверги. Весь Храм в нетерпении, а они решают.

Эти тихие переговоры заставили вздрогнуть Совет, и Сюа приподнявшись, потянула руку к кувшину.

— Простите, Светлейшая, но первым должен отведать наш высопоставленный жених. Таковы правила, — строго проговорил мальчик, сделав шаг вперед, потом обратился к Грэгу. — А вас Верховный советник прошу не тянуть. Храмовый люд, уже с ума сходит, чарки полны, а пригубить не имеют право. Так и до греха довести можно!

Грэг не заставил долго ждать, налил в стакан и отпил. Его лицо озарилось: — Великолепно! Действительно, божественный напиток! Но, как мне известно, уже много лет, никто не мог приготовить сбитенху. Какая же из моих вест, сотворила невозможное?

— Номер девять и я, — отчеканил Палетик. И с удовлетворением следил, как нетерпеливые руки наливают в стаканы его напиток, как меняют выражение суровые лица, приобретая радостно-удивленный вид. Потом что-то вспомнив, он сделал несколько шагов назад, приоткрыл дверь и тихо сказал: «Можно!» И это слово эхом покатилось по внутренним комнатам, вылетело на улицу, и взорвалось громким воплем: — Мо-о-о-ожно-о-о!

— Как я понимаю, поинтересовалась Сюа, — свою долю получили все?

— Да, Верховная, — кивнул головой мальчик, — Веста Раджана сказала, что этот напиток должны пить всем родом, а так как у нас нет рода здесь, мы решили, что испить должны все, кто на данный момент находится в Храме.

— Разумное решение!

Но тут ее взгляд упал на других помощниц, которые с унылым видом стояли вдоль стены.

Так, — произнесла Сюа, — мы уже попробовали первое блюдо, прошу приступить к другим.

Грэг стал брать из каждого блюда по кусочку, пробовать и говорил только одно слово: — Великолепно!!!

Ему вторил Совет и стражник, который с удовольствием уминал все, что оставалось на тарелках, после того, как советники брали свою долю. И только двое белых братьев и Кэрт проводили какие-то исследования. Они наливали треть стакана напитка, и смотрели, как тот начинает бурлить и увеличиваться в размере.

— Поразительно, — восхищался один из белых братьев, — не переливается через край. Но смотрите, цвет становится бледнее, а напиток более легким и жидким Мне кажется это связано с тем, что молекулярная основа…

— Кэрт, — раздался голос Сюа, — вы не у себя. Ваше мнение по поводу того, что вы пробовали.

— Великолепно, — ответили все трое, хотя сами не притронулись ни к чему кроме сбитенхи. — Все девушки заслуживают высшей похвалы. Но нам надо идти, — и забрав нетронутый кувшин, торопливо вышли из комнаты.

Сюа улыбнулась: — Прошу простить жрецов Белого братства, они слишком заняты изучением сути всего, что видят.

— Но они же ничего не ели, — раздался голос одной из девушек.

— Да, но они умеют видеть суть, ориентируясь на внешний вид и запах.

— А зачем они кувшин со сбитенхой забрали с собой, — поинтересовалась другая помощница.

— Видите ли, как вы знаете, сбитенху готовили наши далекие предки, а потом, она перестала получаться у них. Рецепт записали, но никто не смог его воспроизвести. И только одной из вас это удалось. Для Белого братства, это — повод изучить напиток и разгадать его тайну.

— А зачем ее разгадывать, раз Палетик сможет повторить, и сделать еще раз? — спросила третья девушка.

— А если у него не получиться? — в свою очередь задала вопрос Верховная жрица. — Мы должны понять, в чем секрет, чтобы все кланы смогли вновь начать его готовить.

— Получается, что Палетик со своей вестой обогнал всех нас? — грустно продолжала допытывать девушка.

— Нет, — резко ответила Верховная жрица, — это могло получиться случайно. Вы все получаете одинаковые оценки.

— Но я не согласен, — заявил Агнар, — мы же все видели, мы пробовали…

— Да, ты пробовал, но у тебя есть с чем сравнить? Ты пил настоящую сбитенху?

— А может быть, все-таки мое мнение будет решающим? — спросил Грэг?

— Конечно, Раджан, твое мнение решающее, но ты не должен забывать о том, кто ты есть! — И Сюа пристально посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, — рассердился Верховный советник, — тогда пусть решение принимает Совет, я подчинюсь ему.

— Отлично сказано Грэг! Я обращаюсь к Совету, перед вами двенадцать блюд, двенадцати вест. Все они старались! Мы сейчас оцениваем мастерство, а не удачу. Ваше решение!

Советники посовещались. Один из них встал:

— Наше решение — все заслужили высшие оценки, а та, что приготовила сбитенху, еще получает сверх всего оценку за смелость. Требовалось мужество решиться приготовить то, что является несбыточной мечтой каждого рода, каждого клана. Она попробовала, и ей улыбнулась удача, а ведь могло и не получиться.

Грэг и Агнар переглянулись и улыбнулись. Сюа поймав их взгляд, закусила губу.

— Решение озвучено, все свободны, — раздраженно сказала она.

Когда все направились к дверям, она поймала за рукав Грэга: — Ты понимаешь, мальчишка, что натворил? Одиннадцать обиженных девиц не упустят возможности подставить подножку двенадцатой?

— Это не мое решение, Верховная, — огрызнулся Раджан, и вышел вслед за всеми.

На кухне Веда разлила последнюю сбитенху по кувшинам. На дне лоханки осталась темно синяя булькающая масса. Она внимательно разглядывала ее, а потом обратилась к Харе: — А у вас плошки найдутся?

Хара с любопытством смотрела на маленькую весту, на ее губах проскользнула легкая улыбка: — Плошки найдутся, но ты уверена в том, что собираешься сделать.

— Конечно, ведь это для всего рода, а остатки для всех девушек рода, разве не так?

— Славная девочка, — вынесла свой приговор старший повар, и обратилась к вестам. — Девочки, то, что осталось, обладает уникальным действием, намазавшись этим настоем, вы даете ему высохнуть на вашей коже, и она приобретает перламутровый оттенок. Так мне говорила бабушка. Когда на нашей Раттее был мир, все наши девушки обладали уникальным переливающимся цветом кожи. Так что маленькая веста, делает вам всем подарок.

Среди вест пробежался довольный шепоток, и девушки окружили лохань. Кто-то протянул Харе плошку, и она осторожно наполнила ее на треть, масса забурлила и вытянулась до краев. Она передала ее Веде. Та оглянулась, и увидела, что около нее стоит «забористая сдобочка». Она протянула руку с плошкой ей: — Бери! И будь самой красивой!

— Не возьму, — ответила «булочка», — Мы соревнуемся, значит, враги! Откуда я знаю, что Хара сказала правду? Может, ты нарочно подсовываешь то, что нанесет мне вред.

— Зачем ты так говоришь! — обиделась Веда, — Мы соревнуемся, но мы не враги, мы — все в равных условиях, и если сегодня повезло мне, завтра обязательно повезет тебе. И если Раджан выберет тебя, я, честное слово, буду только рада! А Хара говорит правду, я сама вычитала в рецепте, что остатки сбитенхи раздавались девушкам рода. Кроме того, я собираюсь раздать его не только вестам, но и вашим помощницам. А сама понимаешь, навредить всем вам — мне дороже.

— Уговорила, — фыркнула «сдобочка», и забрала плошку. Ее тут же окружили товарки. Понюхали и тут же послышались голоса: — А мне, а мне!

Раздача шла полным ходом, когда на кухню вернулись помощницы с криком; — Всем высшие оценки, а маленькой весте плюс еще за смелость. Визг, хохот и смех заполнили кухню.

И только Веда устало поглядывала на оживленных вест Раджана. Она не понимала, почему не чувствует ничего кроме усталости. Ведь кому — кому, а ей надо бы радоваться больше всех, но на сердце было неспокойно. Из головы не шёл Тауро, и то, что где-то у мидгарцев лежит то, что может стереть с лица их планеты всех. — Странно, — думала она, мы мечтаем о жизни, о будущем, а смерть уже нависла над нами. И никто ничего не чувствует… Зачем тогда все это?

— Деточка, что с тобой? — руки Хары обняли маленькую весту за плечи.

— Не знаю, может быть, просто устала, — ответила та.

— Конечно, столько переживаний свалилось на твои плечи. Иди, отдохни. И большое тебе спасибо. Ты подарила людям надежду, теперь и умирать не страшно!

— А ты собиралась умирать? — испуганно спросила девушка.

— У каждого человека бывают минуты, когда отчаяние холодным саваном обвивает тело. Тогда хочется лечь, и умереть, чтобы вырваться из темницы памяти, нашего самого страшного властелина. Но ты приоткрыла дверь надежды, и показала нам свет свободы…

— А если смерть придёт раньше, чем распахнется дверь полностью, что тогда?

— Тогда? А это уже не имеет значения, умирать с радостью, дать душе крылья, умирать в горе — повесить на шею души камень. Но тебе об этом еще рано думать. У тебя вся жизнь впереди. На, твою плошку — в ней лежит твоя сила и сила Палетика, которые сделают тебя самой красивой. Уж, ты мне поверь. А теперь, иди ко мне в комнату и отдохни. Девчонки еще не скоро успокоятся. Пойдем, я провожу тебя…

Добрая Хара разбудила Веду, когда уже стемнело, и надо было возвращаться. Отдохнувшая и посвежевшая, девушка вбежала в комнату вест, полная радостного предчувствия от того, что сегодня она обязательно увидит Агнара. Ведь он должен придти, он не может не придти, в этом она была уверена. С нетерпением, она ждала время, когда можно будет встать с постели. И вдруг какая-то сила, словно подтолкнула ее, и она тихо одевшись, выскользнула в окно. Она даже не обратила внимания на то, что «сдобная булочка» не спала, и, услышав шорох, подняла голову. В темноте, было видно, как какая-то тень метнулась к окну. На цыпочках «булочка» подбежала к нему и выглянула на улицу — никого. И тут ее взгляд упал на кровать маленькой весты, там было пусто. Хитро улыбнувшись про себя, она закрыла все окна в комнате и легла на подушку в полной уверенности, что не уснет, и разбудит девчонок, когда кто-то, а это будет «маленькая выскочка», постучит в окно. Ждала она долго, и не заметила, как уснула…

Веде казалось что прошло много времени. А Агнара все не было. Автоматически перебирая книги, она прислушивалась к каждому шороху. И когда, наконец, дверь в библиотеку бесшумно приоткрылась, и в нее вошёл кто-то, девушка свесилась с полки. Сердце бешено колотилось. Мужчина ловко взобрался по лестнице и уселся рядом.

— А я уже начала думать, что ты не придёшь, — с грустью сказала она.

— Никак не мог раньше. Совет только-только закончился. Ну, и натворила какая-то веста дел. Приготовила сбитенху. Все просто в шоке. Белые братья целый день исследовали ее — правильная. Хотели даже вызвать виновницу торжества, чтобы рассказала, как готовила, и что при этом думала. Но Сюа запретила. Сказала, что только после состязания. Сейчас нельзя. Это случайно не ты?

— С чего ты так подумал? — растерялась девушка.

— Говорят, приготовили напиток по старинному рецепту, который веста нашла в старой книге. А кто у нас по библиотекам ночью шарит?

— Давай об этом не будем говорить, ладно? — попросила Веда.

— Как скажешь, — как-то легко согласился Агнар. — У меня предложение, хочу показать тебе одно чудо. Хочешь?

— Хочу! А какое?

— Для этого надо сначала выбраться отсюда.

— А как же книги…

— У тебя еще время есть. А чудо можно увидеть только сегодня. Ну, что? Пойдем?

— Пойдём.

Они выбрались, и по крышам Агнар повел ее в самый дальний угол храма, где стена упиралась в скалу.

— А теперь куда? — спросила Веда.

— Вверх, не испугаешься? — улыбнулся спутник.

— Я? — и подойдя к каменной стене, ощупав поверхность пальцами, она быстро стала карабкаться к вершине. Путь занял довольно много времени. Но когда цель уже была близка, и оставалось только перевалиться через край и вскочить на ноги, Агнар уже стоял над ней и, улыбаясь, протягивал руку. Девушка дала себя вытащить и поинтересовалась:

— Ты из рода горян?

— Нет, — засмеялся Агнар, — я из рода полян. Просто, Белое братство выбрало меня из сотни учеников, и я поступил в стражники, и нас заставляли лазать по этой скале бесчисленное количество раз, пока мы не поняли, не ощутили камень. Но ты тоже неплохо ходишь по скалам?

— Меня в Орлином гнезде учили ребята из рода горян.

— И, кажется, я догадываюсь зачем! Помниться ты вчера говорила, что на спор забиралась на колесо обозрения?

— Точно! И как говорят мои друзья, у меня неплохо получается, — гордо заявила девушка.

— Верю. Сам убедился. А теперь повернись и смотри вон туда.

Со скалы была видна река, за ней, окаймленное черным невысоким кустарником поле, которое словно ковер было покрыто маленькими фонариками красноватого цвета, а над ним как светящаяся вуаль колыхаемая ветром, нависла масса желтых огоньков. Скопище ярких точек медленно двигалось в такт им самим понятной музыки. Они то делились на две половины, и как волны шли одна на другую, ударяясь о невидимую преграду, устремлялись вверх, фейерверком рассыпались в разные стороны, и летели вниз, но, не долетев до красных фонариков, на какое-то мгновение застывали, а потом, распределялись над всем полем, ожидая момента, когда вновь можно будет повторить свой умопомрачительный танец.

— Что это? — с восхищением прошептала Веда.

— Это цветёт банака. Раз в три года зацветает этот цветок, и на его запах слетаются банакши, маленькие светящиеся жучки. Они зависают над полем, ищут себе пару, а потом устремляются в сердцевину выбранного ими цветка, цветок закрывается, поглощая их, но они успевают отложить личинки, которые следующей весной выберутся наружу, и в свое время прилетят, чтобы исполнить свой смертельный последний танец. Цветение банаки — самый любимый праздник полян. В этот день парни и девушки нашего клана собираются около поля, и когда цветки банаки потухнут, они начинают жечь костры и прыгать через них, держа друг друга за руки. Вот последний аккорд, смотри…

Светящаяся вуаль вдруг пошла волнами, маленькие точки стали делиться на пары, ускоряя ритм полета, поднялись над полем и, повинуясь внутреннему приказу, обрушились на светящиеся красноватые фонарики, те закачались и один за другим стали медленно потухать. И когда последний фонарик погас, по краям поля раздались радостные голоса, вспыхнули костры, и послышался смех.

Веда не могла прийти в себя от изумления: — Красота какая! Только грустно! Они только-только нашли друг друга и — смерть! Зачем это? И чему поляне радуются?

— Понимаешь, для них это праздник любви, жизни, продолжение рода. Бакши слетаются на аромат, находят себе пару, играют и танцуют, а потом кидаются вместе в смерть, но возрождаются в детях своих. Это прекрасно!

— Наверное, ты прав! А Раджан из рода полян?

— Да. А что это ты его вспомнила?

— Так пришло кое, что на ум!

— Скажешь?

— Нет!

Они помолчали, наблюдая, как темные силуэты снуют между костров, как взлетают над языками пламени пары, и растворяются в тени. А потом зазвучали песни, протяжные и красивые. Слов нельзя было разобрать, но звук и грустный, и веселый одновременно разливался над землей, соединялся с ветром и летел вдаль, зовя и маня куда-то. Сердце у Веды вдруг забилось часто-часто, и она оглянулась и посмотрела в глаза Агнару. Взгляды их встретились, ей стало с начала жарко, а потом почему-то бросило в холод, краска залила лицо. Она потупила глаза и вскочила на ноги.

— Надо идти!

— Подожди немного, — вид у ее спутника был тоже растерянный и смущенный. — Хочешь, я тебе покажу наш город сверху.

— Хочу, — облегчённо вздохнула девушка.

Они прошли по гребню скалы на другую сторону, и встали у края. Веда прижала руки к груди и ахнула. Отсюда с высоты, город был похож на огромный цветок. Крыши домов серебрились под лучами двух лун, улицы, вдоль которых росли огромные раскидистые деревья, расширялись у реки. Так что скопление крыш между двух улиц, было похоже на заостренный лепесток, плавно спускающийся к воде. А центром служил Храм Храмов. Широкие стены, ночной порой приобретающие белесый оттенок полукругом обвивали золотистые крыши, и даже брусчатка, которой был выложен двор, отдавала тускло желтым. Город напоминал раскрытый бутон, девять лепестков которого лежали на земле и только один — скала — был поднят вверх.

Девушка нетерпеливо схватила Агнара за руку:- Ты разговаривал с тем человеком, который увёл Ботику из Хранилища?

— Нет, — удивленно ответил тот, — как-то времени не было, а что?

— Тогда я тоже могу показать тебе чудо!

— Ты? Мне? — удивился он.

— Да. — радостно кивнула девушка, — где здесь башня?

— Вон там, — Агнар показал куда-то вниз, где скала немного выгибалась ровным полукругом.

— Мне нужно окно, куда мы вчера залезли. Я там смогу легко сориентироваться. Проводишь?

— Ну, что ж, двигайся за мной. — И он скользнул вниз. Окно нашли без труда, дорога к целебному источнику, к удивлению маленькой весты, на этот раз оказалась совсем короткой, и когда вышли на балкон, она первая добежала до перил и громко позвала: — Теперь ты посмотри сюда.

Он подошёл и глянул вниз. Веда не спускала с его лица глаз. И она увидела то, что хотела, удивление и восхищение…

Но тут откуда-то снизу раздался негромкий голос:

— Ты слышал? Здесь кто-то есть!

— Нет, я ничего не слышал. А тебе не померещилось?

— Я четко слышал, как кто-то крикнул что-то!

— Ну, да! Кто-то и что-то! Может быть, тебе и вой маленьких гырхов почудился! Третья пара до сих пор в себя придти не может! Подняли ребят на смех! Хочешь и сам посмешищем стать? Кто здесь может быть? Вход один! Прошли бы мимо нас.

— Нет! Это сверху доносилось?

— Сверху?

— Я все-таки пойду, проверю!

— Иди, если что, кричи!

Веда испуганно прижалась к Агнару. Он схватил девушку за руку и потащил к двери. Только выбравшись снова на вершину скалы, оба облегченно вздохнули и рассмеялись.

— Чуть не попались! — все еще переживая случившееся, проговорила маленькая веста.

— Да, уж! Это было бы совсем некстати. Думаю, на сегодня чудес хватит! А то мы так увлеклись, что и об осторожности забыли.

Где-то сбоку пели песни, и у девушки снова забилось сердце: — Агнар, отведи меня к пропасти Тьмы, — попросила она.

— Зачем? — удивлено спросил спутник.

— Ну, мне нужно, очень нужно, ну, пожалуйста, — и ее рука дотронулась до руки мужчины.

— Ну, если ты хочешь, пойдем. Здесь недалеко.

Они направились к тому месту, где смотрели на поле банаки, взяли чуть правее, и стали спускаться вниз. Вскоре они очутились на уступе, нависшем над черной водой. Веда заглянула вниз.

— А там глубоко?

— Да, очень! А что ты задумала?

Девушка посмотрела в лицо Агнара и вдруг весело засмеялась: — Я хочу проверить себя, достойна ли я быть вестой самого Раджана.

И подпрыгнув вверх, вытянулась в струнку, закрыла глаза, прижала руки к бокам и полетела во тьму. Холодная вода больно ударила по ногам, и поглотила её. Когда смогла видеть, над ней была толща воды, через которую неровными пятнами просвечивали светила, в груди заболело, и появился страх. Но тут что-то прогромыхало рядом, и чьи-то руки схватили ее за шиворот и вытащили на воздух. Задыхаясь и отплевываясь, она поплыла к берегу. Рядом плыл Агнар.

Выбравшись на твердую землю, девушка легла на спину. Мужчина сел рядом:

— Ты что с ума сошла?

— Да, наверное! — Веда засмеялась. — Этот Раджан считает, что ни одна женщина не сможет вот так, как банакши, броситься в смерть, и я не знала смогу ли. Смогла. Мне было страшно. Но я прыгнула…

Девушка резко села: — Хотя, по правде сказать, мне было не очень страшно. Ведь я знала, что рядом был ты! А вот если бы не было тебя, хватило бы у меня мужества прыгнуть?

Агнар приблизился к ней. Встал около нее на колени, и взял ее лицо в свои руки:

— Послушай, мне нужно кое-что тебе сказать…

— Не смей, — прервала его Веда и оттолкнула от себя, — я тебя и слушать не буду, не забывай, я — веста Раджана. И пока я веста… — она замолчала, а потом уже тихо прошептала: — Мне пора!

Агнар вздохнул, встал на ноги и помог встать Веде: — Интересно, и как ты мокрая собираешься лазать по стене?

— Ой, а я об этом не подумала! — девушка дрожала, и ее испуганные глаза смотрели умоляюще на спутника.

— Ладно, веста Раджана, пойдем, я проведу тебя путями не указанными в твоем плане, которому много-много лет. И он не отображает то, что было построено и достроено совсем недавно!

Они подошли к стене, и как вчера ночью незнакомец, так и Агнар повел рукой, и в монолитной стене образовалась проем, освещенный фонарями. Они вошли внутрь, и долго шли по переходам, поднимались и спускались по лестницам, пока не уперлись в дверь, за которой Веда с удивлением обнаружила коридор с купальнями. Она уже было хотела проскользнуть внутрь, когда Агнар, придержал её локоть.

— Подожди, — сказал он, — вот возьми. — И ей в ладонь положил кольцо.

— Я тебе сказала! Мне не положено! Не забывай, кто я! — возмущено зашептала девушка и хотела отдать кольцо обратно.

— Тише! Остальных вест разбудишь! Я ни на минуту не забываю, кто ты есть! Но это кольцо друга. Ты помогла мне! Помогла Ботике. И кольцо всего лишь знак того, что если тебе понадобиться моя помощь… — мужчина замолчал и посмотрел в лицо Веде, продолжая сжимать в руках ладонь девушки с кольцом, — короче, это моя благодарность тебе…

И вдруг резко опустил руку, и дверь за ним закрылась. Веда повертела кольцо, улыбнулась и спрятала его в свой пояс, где лежала карта и маленький фонарик — её тайное сокровище. Надо было спешить, забежав в купальню, окунувшись в горячую воду, и повесив сушить мокрую одежду, она проскользнула в спальню, ощутив духоту закрытой комнаты, подумала, что надо бы открыть окна, но ей слишком хотелось спать, и, нырнув в кровать, быстро заснула.

Глава IV

Она проснулась оттого, что кто-то сдернул одеяло и грозно спросил: — А это кто, по-твоему?

Вокруг ее кровати стояли весты, и с укором смотрели на «сдобочку».

— Как тебе не стыдно? Опорочить свою товарку?

— Но я сама видела! — оправдывалась та, — Я же своими глазами видела тень, которая метнулась в окно, а ее в постели не было. Я просто хотела, предупредить.

— Да ты просто завидуешь ей! Строила из себя самую первую, а оказалась в хвосте! Это твоя месть! Какая же ты после этого….

И уже обращаясь к Веде, затараторили почти все в один голос:

— Эта разбудила всех нас…

— Но ты не думай, она просто тебе мстит…

— Видела, как ты прыгнула в окно…

— Закрыла все окна, спать было невозможно…

— Ты с ней, как с человеком, а она так мелко пакостит…

— Да, что с нее взять…

— Не обращай внимания…

Веда натянула одеяло на колени, и с испугом глядела на девушек, ее пробила дрожь от страха, что она так близко была к разоблачению. И только чудо спасло ее! Не приди ей в голову прыгнуть в пропасть Тьмы, она бы наткнулась на закрытые окна! И чтобы она тогда делала? — Божественная Свати, спасибо тебе! — повторяла она про себя.

— Что здесь происходит? — сердитый голос Сюа, заставил всех замолчать. «Сдобочка» съежилась. Весты смотрели на Веду. Оскорбили ее, и только она была вправе рассказать все Верховной жрице.

— Может, ты мне объяснишь, почему все девушки собрались около твоей кровати?

Веда лихорадочно думала, какую причину назвать, но в голову ничего не приходило, и тогда она решилась:

— Мне вчера было холодно, и я закрыла окна. В комнате было душно спать. Мои… — она запнулась, но потом продолжила, — подруги недовольны этим…

— Вам что, действительно, было душно спать?

— Да, — почти одновременно ответили все, кроме «сдобочки», которая стояла пунцовая и молчала, крепко сжав губы.

— Эту проблему легко решить! Веда, я тебе дам еще одно одеяло, но окна закрывать не надо! Договорились?

— Да! — мотнула головой маленькая веста.

— Живо одеваться, и завтракать, времени для подготовки ко второму испытанию у вас мало! Надо поспешить! — более спокойным тоном скомандовала Верховная жрица и вышла из комнаты.

— Ну, и зачем тебе это надо? Зачем защищаешь «эту»? — поинтересовалась одна из вест.

— Девочки, — Веда встала с кровати и стояла в рубашке перед ними, растерянная и удрученная. — нам нельзя ссориться. Как говорила мне моя мамка, мы «все в одной упряжке, кому повезет, и кого выделят и наденут на шею венок из цветов, не столь важно, главное — пройти достойно всю дистанцию». Она же действительно могла что-то видеть? А???

— Ладно, пусть будет так, — сказала одна веста.

— Простишь один раз, она подставит подножку второй раз — пожала плечами вторая веста.

— Наивная ты, — усмехнулась третья — мы не в одной упряжке, каждая сама по себе, и тот, кто добежит первый — получит Раджана.

— Ну и бегите, мне все равно, — огрызнулась Веда — для меня главное не цель, а участие…

— Быть по сему — засмеялись весты.

После завтрака их привели в горницу, где на столах лежали рулоны разнообразных тканей. Девушки тут же кинулись с деловым видом стали разбирать их. Только Веда и веста, которая уже несколько раз вставала на защиту ее, не спешили.

— У меня плохо получается выкраивать рубашки, — пожаловалась товарка Веды. — У нас в семье все рубашки шьет старшая сестра. Хотя она меня и учила, как нужно правильно кроить, у меня все равно получается криво.

— А что у тебя получается хорошо? — поинтересовалась маленькая веста.

— Штаны…

Услышав ее ответ, все весты повернулись к ним и, улыбаясь, уставились на говоривших.

— Ну, и отлично шей штаны…

— Да, ты что? Меня на смех поднимут!

— Ну, не поднимут. Представь себе, Раджан уже два раза собирал вест, все шили рубашки… У него уже целая коллекция собралась.

— А вот штаны ему еще никто не шил. Ты будешь первая! А если еще и получиться хорошо, обязательно возьмет себе. А потом, шить штаны гораздо сложнее, чем рубахи. Не бойся, рискни.

— А ты, что будешь делать?

— А я вообще шить не умею, — призналась Веда, — поэтому буду делать кушак.

— Девочки, — вскрикнула «сдобочка», — так нельзя, по традиции нужно шить рубахи!

— По традиции, мы должны показать, свое рукоделие, — остановила ее Веда. — Скажи, хорошо сшитая верхняя одежда, разве это не рукоделие? Лично я буду делать кушак, — и решительно направилась к столу с тканями.

Но на столе не было ткани для кушаков, и она вопросительно посмотрела на Полетика, который чинно сидел среди других помощниц на лавке около окна. Мальчик кивнул:

— Я сейчас, — и быстро вышел.

— А мне что делать? — спросила маленькая веста, обращаясь в пустоту, так как девушки были заняты кройкой.

— Пойди пока погуляй, — ответил кто-то.

Веда пожала плечами и вышла во двор. Она оглянулась, никого не было. Обогнув угол, она вышла на широкий двор перед храмами. Дверь в храм Деяний была приоткрыта. Сердце ее забилось часто-часто. — Я только на минутку, — подумала она. И вбежала внутрь. Поднялась по широкой лестнице и вошла в библиотеку. Забравшись на полку, стала перебирать книги. Заветный сборник легенд и сказок, она увидела лежащим у самой стенки. Взяв его в руки, с радостью прочитала. «Первая книга эры Печали». Да, именно её они так искали с отцом. Девушка задумалась.

Это было года три назад, именно тогда отец рассказал ей, что мама перед смертью, все просила его найти эту «Первую книгу». Последние ее слова были: — Прошу тебя, найди ее, в нем путь…

Но когда отец передал эти слова Сюа, та подняла его на смех. — Дорогой мой, — говорила Сюа, — кто будет в сказках рассказывать тайну пути в Белый город! Это значит рассказать всем, даже самому маленькому ребенку! Белые братья были осторожны! Выброси все из головы.

Потом боль утраты разрослась, и поглотила все, и только однажды невзначай упоминание об этих словах выплыли в разговоре с дочерью. Веда загорелась. Они с отцом облазили всю библиотеку в Орлином гнезде, и убедились, что такой книги там не было. Пробраться в Храм деяний Уллин не мог. Несмотря на то, что он состоял в Белом братстве, он занимал самую низшую ступень. Потому что, у него была семья, и жил он открыто. А лишние знания, могли погубить, в случае, если до него доберутся храки. Вечерами, магистр и его дочь рассматривали возможные способы попасть в библиотеку Храма деяний. Но все были ими же и отвергнуты. А тут такая удача — выбор весты для Раджана. Веда сама бросилась к Сюа и умоляла ее, дать возможность поучаствовать, чтобы проверить себя, и поднять положение семьи в глазах окружающих. Верховная жрица отнекивалась, говорила о том, что она не достигла нужного возраста, и вдруг неожиданно согласилась! И вот теперь свершилось! Она нашла свое сокровище! Спрятав книгу за пазуху, она бросилась из библиотеки и в дверях из здания столкнулась с Сюа.

— Я так и знала, что ты здесь, противная девчонка! — сказала Светлейшая.

— Ты теперь меня выгонишь? — со страхом спросила маленькая веста.

— Вообще-то нужно было бы, перепугать так всех нас! Палетик весь Храм на ноги поставил! Но… — она перевела дыхание, — у тебя есть оправдание, ты не выходила за ворота. А где можно найти дочь магистра знаний, когда ее посылают погулять — только в библиотеке. Но предупреждаю, чтобы это был в первый и в последний раз. Еще одна провинность, и ты вылетишь отсюда стрелой!

С этими словами, она схватила девушку за руку и потащила от Храма деяний. Веда не сопротивлялась. Заворачивая за угол, она обернулась, ей показалось, что кто-то смотрит ей вслед. Недалеко от них стояли двое мужчин. В одном из них она узнала старинного приятеля своего отца Кэрта, глядевшего на нее с укоризной, а другой смотрел на нее с тревогой — это был Агнар.

— Какой он красивый при солнечном свете, — пронеслось у нее в голове, и тут же ей стало стыдно, что вот так глупо и жалко она сейчас выглядит.

Съёжившись от страха и обиды, Веда плелась за Верховной жрицей. Когда ее втолкнули в комнату, и закрыли дверь, все посмотрели на нее с осуждением.

— Ты где была? — гневно проговорил Палетик.

— В библиотеке, — не стала врать девушка, и, вздернув резко голову, посмотрела на него с вызовом. — А что?

— Я, кажется, догадываюсь, кто ты? — засмеялась одна из вест.

— А я и не скрываю своего имени, могу назвать его… — голос маленькой весты дрожал.

— Не надо, — перебила говорившая. — Не переживай, главное, что ты ничего плохого не сделала. А по рождению, твое место в библиотеке, разве не так?

— Почему?

— А кто она по рождению?!

— Из какого она рода, начала говорить, так говори… — наперегонки заговорили девушки.

— Все! Хватит, — прикрикнул на всех Палетик, — затараторили птички весенние. Веста, — обратился он к Веде, — иди, посмотри, то ли я принес.

На негнущихся ногах Веда подошла к раскрытому тюку ткани, и стала внимательно его рассматривать. Потом увлеклась, и грустные мысли как-то сами собой улеглись и спрятались в глубине души.

Работа была привычной! Сколько таких кушаков наделала она в Орлином гнезде — не сосчитать. Ведь кушак, это не только фрагмент одежды, это и веревка, и шарф, и пояс за который можно спрятать все самое ценное. А уж ее приятели и она сама, так часто эксплуатировали свои кушаки, когда лазили и на колесо обозрения, и когда тайком наведывались в сад за сладкими яблоками, что они рвались и пачкались довольно быстро. И тогда Веда брала ножницы и иголку, и обеспечивала своих друзей такими поясами, в которых не то, что шпаргалку, даже мальков для ночной рыбной ловли можно было схоронить, и взрослые никогда ничего не замечали.

Вдруг чья-то рука, осторожно легла ей на плечо, и она даже вскрикнула от испуга.

— Интересно, о чем это ты все думаешь? — спросила «сдобочка», резко отдергивая руку.

— А тебе какое дело? — опешила Веда.

— Прости за бестактный вопрос, просто я хотела посоветоваться, в какой цвет лучше покрасить рубаху? Праздничных — вон сколько будет, — и показала головой на работающих вест.

— Как я слышала он из твоего клана, клана полян…

— И то правда, — улыбнулась «сдобочка», — спасибо тебе! — и отошла.

За работой день прошёл быстро. На все — про все было отведено два дня. А сделать хотелось красиво и качественно, поэтому весты до последнего момента всё тянули время, уткнувшись в свое рукоделие. И только суровый, как всегда, голос Сюа, заставил их со вздохом отложить работу и пойти на ужин, а потом к себе в комнату.

Девушки утихомирились почти сразу. Но Веде не спалось. Соскользнув с кровати, она взяла книгу и направилась в купальню. Зажгла свет и начала читать. Вдруг со стороны улицы раздались голоса, что-то там происходило. Она высунула голову из окна, но отсюда ничего не было видно. Лишь только отсвет светильников иногда разрезал ночную тьму, и приглушенный гул ожившего Храма Храмов.

Она подумала, как хорошо, что она уже нашла то, за чем приехала сюда, вот только вдруг Агнар там, и ждёт ее. Первым порывом было выскользнуть и предупредить, но осторожность остановила. Нет, она может попасться. С ним ничего не может случиться. Воспоминания о прошедшей ночи зажгли внутри теплый огонек. Вытащив кольцо, она долго рассматривала его, примерила на палец, но испугавшись, неизвестно чего, сдернула и снова спрятала.

— Сначала Белый город, — сказала она про себя, — а потом все остальное…

Только вот что «остальное», она не стала уточнять, даже для самой себя, потому что вдруг необъяснимая радость, рожденная в прошлую ночь, захватила все ее существо. И это чувство было ново и немного пугало. Отогнав от себя тревожащие мысли, она снова уткнулась в книгу.

Давным — давно, в стародавние времена, а может и еще раньше — в начале времен — прародители наши явили миру Валатарь — священный камень, средоточие Знания, который поставили они в море-океане на острове Руяни. Он был велик как гора и мал как песчинка, легок как перышко и тяжел как сыра земля. И был он непознаваем, и никто его не мог познать. Но, если находились смельчаки, которые восходили на него, не побоявшись грома небесного, то давал он им силу великую, знание глубокое.

С одной стороны от Валатаря было озеро бездонное и широкое с живой водой, а с другой город Белый или Белль, в котором жил народ белород. Хорошо и вольно жил тот народ, не знали они ни раздоров, ни болезней, жили долго и счастливо. И правил тем народом, Сиян-Раджан. Правил триста лет, до тех пор, пока не почувствовал, что силы покидают его. И решил он выбрать преемника. Сошлись тогда на поле мудрости молодые и сильные люди. Долго бились они. Пока не осталось всего двое — Мимир и Мирод. Равны они были по силе и знанию. И тогда сказал Сиян:

— Други мои, не знаю, кому из вас отдать предпочтение. Сильны вы оба. Потому дам вам задачу трудную, кто справится с ней — тому и занять мое место. Слушайте же! Сказано нашими предками, что есть наверху, то есть и внизу, малое — отражение большого, а большое включает в себя малое. Докажите мне это утверждение делом, и чтобы польза от вашего дела была всему нашему роду. И времени даю — один год!

Посмотрели друг на друга Мимир и Мирод, почесали затылки, пожали плечами. Вот задача, так задача. С какой стороны на нее не посмотри — нет решения. И решили они тогда взойти на гору Валатарь, и спросить у нее, как быть? Долго думать — время терять, тряхнули головами и начали подыматься по лестнице, ведущей в никуда. Ступени, что минуты, под ногами летят, а числа им нет. Но вот уперлись ступени в двух чудовищ, сидящих на задних лапах, ликом — черные, зубы вострые из пасти торчат, взгляд прожигающий. Но не испугались Мимир и Мирод, смело подошли к ним, взглянули в глаза огненные и с почтением пожали им левые лапы. От такой неожиданности расступились чудовища и очутились два друга-соперника на небе среди белых облаков. Но не кончились испытания, а только начались. Вышел к ним Ярило — солнце, нахмурил брови и протянул руку. Не побоялись друзья-соперники, смело вступили на длань и отдали земной поклон.

— Ну, что друже? — спросил он — За знаниями пришли? Не испугаетесь его пламени? Ведь Знание может ввести вас в ярость, если не найдете равновесия сил мысли и руки, может ослепить самомнением и лишить сомнения…

— Не испугаемся! — воскликнули молодые люди.

И тут обдало их жаром, в груди все загорелось, глаза стали безумными, разум помутился. Мимир голову запрокинул, руками замахал и закричал:

— Я лучший, я сильнее, я все могу, все знаю, только не хватает мне малости — силы довести задуманное до конца!!!!!!!! Слышишь, Ярило, я хочу, я требую…. Дай… дай… дай!!!

Но более спокойный Мирод, от жара отмахнулся, ударил Мимира по щеке, привел его в чувство, и крепко до боли сжал его руку. Смутился Мимир, лицо долу опустил, прощение у солнца попросил и зубы сжал. Устояли соперники, не побежали, не подрались.

Вышла к ним голубая спутница Ярило-солнца Фита-луна, протянула свою ладонь. Взошли на нее молодцы, поклонились.

— Ну, друже, — усмехнулась голубая красавица, — Огонь вас не испугал. А вот холод отчаяния, холод неудач и поражений, выдержите ли? И выдохнула она ледяной парок из уст, и словно змея белая обвил он мужчин — все внутри замерло, сердце биться перестало, в глазах потемнело, жизнь внутри каждого в комочек свернулась и спряталась глубоко-глубоко. Но рука в руке огнем горит, но рука в руке силы дает, но рука в руке к жизни возвращает — выстояли молодцы, не шелохнулись.

И тогда вышла к ним красная спутница Ярило-солнца Тиция-луна, самая красивая, и самая таинственная. Протянула руку, посадила ищущих знание на ладонь свою, ответила поклоном головы на их земной поклон.

— Друже, — печально и ласково сказало она. — Все, что было до этого — детские страшилки. Полюбились вы мне оба. Не подведите меня. Мое испытание самое страшное: знания открывают перед человеком все новые и новые горизонты, ставит перед ним все новые и новые задачи, и не будет этому ни конца ни края. В поисках знания человек может потерять все земное, а когда очнется, оглянется, то увидит, что стоит в начале бескрайней пустыни один, одинешенек. И страх нападет на него. Узнайте же, как это будет!

И обвила рукой Тиция полукруг над головами героев. И отшатнулись они друг от друга. Дрогнуло лицо Мирода, увидел он себя одиноким с безумными глазами над книгами толстыми, его любимая умерла, ребенок еще не рожденный погиб. Стал он волосы рвать на голове своей, стал рубаху раздирать, и застонал от боли и отчаяния. Зато Мимир остался спокоен, обнял он Мирода, прижал к себе и застыл так, пока видение не кончилось.

Засмеялись светила, дети Свати, матери всех звезд, видимых глазом:

— Ваше счастье, что пришли вы к нам вдвоем. Один другому помогал, один другого держал. Потому и выстояли. Будь по-вашему, проходите на Валатарь камень, откройте ворота, приложите руку к сердцу Ярило, что на воротах, дайте ему почувствовать вашу суть. А как взойдете на вершину Валатарь каменя — слушайте. Разные вы. И услышите разное! И тут, зазвенело все кругом, и расступились врата небесные, и узрели они Валатарь камень. Поднялись на его вершину и застыли в изумлении. Сколько они там стояли никому не ведомо. Но, когда спустились, разошлись в разные стороны и встретились только через год на поле мудрости.

Вышел вперед Мимир, поклонился и так сказал:

— Заглянул я в небо ночное, увидел богиню Свати во всей ее красе, увидел облик ее светлый и платье черное, в складках которого прячет она от назойливого взора самое дорогое для нее. Попросил я у нее совета, как спрятать мне самое дорогое, что есть у всех нас — Раттею, мать нашу всеобщую, от ворогов докучливых, что как кровососы липучие преследуют нас и жить спокойно не дают. И подсказала мне Свати-матушка. Как капля несет в себе силу океана, так и наш Валатарь несет в себе силу космоса.

И отдал я камню все свои силы и все знание. И отныне никто не найдет Раттею. Лишь раз в пятьсот лет на несколько лет, выйдет она из складок платья Божественной Свати, чтобы дать отдохнуть Валатарь-камню и набраться силушки.

А потом вышел Мирод, склонился и так сказал:

— Честно скажу, побоялся я посмотреть в глаза богини Свати, холодны и слишком далеки они. Я окинул взором мать нашу Раттею. И подумалось мне, сколь можно жить прошлым, пора стать детьми родными нашей матушке, пора выйти нам с острова Руяна и расселиться по лику земли, которая стала нам Родиной, чтобы украсить ее деяниями нашими, и прославить детьми нашими. И поклонился я низко в ноги Раттее-земле, и спросил у нее, где место найти такое, чтобы было нам хорошо и легко жить. И ответила мне она: «Ты иди по земле, куда глаза глядят, и найди ты цветок каменный, в котором живет живая вода, целебная. Там и город ставь.

И пошёл я за горы высокие, поля широкие, через реки глубокие, в поисках места, где можно было бы поставить град. И нашёл я цветок каменный. И заложил город, которому имя дал Святояр. И град тот не просто град, то цветок в цветке, то маленький брат большого Белля.

Да, прости меня Сиян Раджан, но отдай посох власти моему другу, он будет тебе верным преемником. А я зову с собой тех, кто хочет стать родными детьми Раттеи — матушки. Зову тех, кто хочет пахать землю, я дам им поля бескрайние, кто хочет ловить рыбу, я дам им реки быстрые, озера широкие, зову тех, кто любит мудрость дерев вековых, я дам им леса бескрайние.

И с этими совами склонил он голову, в знак того, что слова сказаны.

И встал тогда Сиян Раджан, и говорил он таковы слова.

— Гой, ты Мирод, сильный сердцем и храбрый разумом. Много сделал ты для народа нашего, но не выполнил главного условия, «что есть наверху, то есть и внизу, малое — отражение большого, а большое включает в себя малое».

Поклонился Мирод Владыке и отвечал ему так:

— Град Святояр не так велик, как наш родной Бель, но он есть малая копия Белого города, дух которого останется во веки веков в своем малом брате.

Покачал головой Сиян Раджан: — А подумал ли ты, сын мой, что разбредется белрод по Раттее, обживется, остепенится родами и кланами, и забудет путь в Белый город. Оторвется от отца сын, забудет дочь мать свою, и прервется нить памяти рода нашего.

— Ни на минуту не забывал я об этом Владыко, и чтобы не случилось этого, рядом со Свтояром воздвиг я еще один град, совсем маленький, но сиять он будет невидимым, ярым светом Бель града, и не даст он забыть, откуда вышли все роды и кланы. И путь от Святояра до того града светоносного, есть отражение пути от Белого города до Святояра. А направление пути покажут очи тайные. Один глаз — как лик Фиты, он всегда стоять будет над тем градом малым, второй глаз — как лик — Тиции, и, идя навстречу ему, любой дойдет до нашего великого Белого города. А знания эти тайные я передам дочери своей, ибо женщина — начало начал, хранительница традиций и мудрости белрода. И только потомки по женской линии будут обладать этим знанием, только в их власти будет открыть врата, копии тех, что ведут в Белый город, а из Светелки своей каждую ночь будет видеть очи тайные.

А чтобы никто не раскрыл тайну Святояра, я спрячу его как песчинку на берегу океана. Возникнут города, по всей Раттеи, и затеряется в них мой город. Так что выполнил я твой наказ, и большое в себе будет иметь малое, а малое будет нести в себе отражение большого.

— Я доволен твоими словами, — отвечал Сиян Раджан. — Вы оба справились с заданием, И посему вот мое слово: быть тебе Мимир — верховным жрецом Белля. Ибо ничего кроме знаний не волнует тебя. А ты Мирод станешь Раджаном, и поведешь белрод в светлое будущее.

С тех вор прошло много кругов времени. Ушли к предкам и Мимир, и Мирод. Разбрелся белрод по Раттее. Появились кланы горян, полян, озорян и древлян. Выросли города красивые. Долго и счастливо жили люди. Но однажды, когда мать-земля наша вынырнула из складок платья божественной Свати, чтобы дать передохнуть Валатарь — камню. Налетели вороги жадные. И беда и накрыла черным покрывалом Раттею. Тогда белые жрецы спрятали Белый город, чтобы не достался он ворогу, чтобы не смели чужаки с руками загребущими воспользоваться тайнами, данными на хранение белроду Ярилом — солнцем и его сестрами многомудрыми.

Но стоял, стоит, и стоять будет Святояр город, под другим именем освящает он светом ярым и невидимым все кланы белрода, не дает забыть о славном Белле. Ждет смельчаков, которые вернутся в Белый город, и спрячут Раттею от ворога!

Так-то дети мои! Может тот, кто читает эти строки, и будет тем героем, который поможет всем родам белрода.

Веда несколько раз перечитала легенду. Но никакого пути в ней указано не было. Только слова о таинственном Святояре, около которого есть еще один город. Но все города на Раттее разрушены. Остался только Туле. Но рядом с ним нет и не было другого города.

— Неужели все напрасно? Думала она. — Неужели они ошиблись! Может быть, мама и, правда, просто бредила? Эту легенду знали все. Ее не раз рассказывали сказители. Только она немного длиннее, и чуть-чуть подробнее. Но эти мелочи не интересны, они удлиняют повествование. Так, где же путь?

Девушка так расстроилась, что на глаза сами собой выползли слёзы. Тяжело вздохнув, она вернулась в спальню и забралась под одеяло. Второе одеяло аккуратно положенное ей в ноги Сюа, она с яростью сбросила на пол.

Еще одному человеку не спалось в эту ночь. «Сдобочка» крутилась в кровати. Сон не шёл. Ей не давала покоя мысль, что она вчерашним утром выставила себя на посмешище. Но ведь этой маленькой весты не было в постели, это она точно помнит. И чёрную тень в окне видела собственными глазами. И тут ей повезло, соперница тихо встала с постели и направилась… в сторону купален, что-то прижимая к груди.

«Сдобочка» тут же притворилась спящей, но через несколько минут, после того, как за уходящей девушкой закрылась дверь, на цыпочках пошла следом. То, что она увидела, настолько поразило ее, что она даже застыла около неплотно притворенной двери. Маленькая веста читала, поджав под себя ногу, и водя пальцем по строчкам. Губы озвучивали прочитанное. Это была легенда о двух друзьях, спасших свой народ и подаривших людям новые земли.

— Она ненормальная, — подумала «сдобочка» И уже совсем по-новому посмотрела на свою соперницу. — Да, она же совсем ребенок! Читает сказки о дружбе и благородстве! Вот откуда у нее такие странные мысли, о том, что не важно, кто станет женой Раджана. В ней не проснулась еще женщина, носительницей рода.

Вспомнилась она сама в раннем девичестве, когда все мальчики и девочки для нее были друзьями и соратниками в детских шалостях, с обязательными клятвами в дружбе и верности. Но с возрастом в ней стало что-то меняться, начала поглядывать на созревших юнцов оценивающе. Ей вдруг захотелось почувствовать около себя не просто друга, но мужчину, сильного, крепкого, который сумеет и защитить, и согреть в холодные зимние ночи, а самое главное и тайное, чтобы завидовали ей подруги, и парни, товарищи детских игр, ревниво бы провожали ее глазами.

Она знала, что красива. Не только ее друзья, но и молодые мужчины смотрели на нее с восхищением. Но ей хотелось большего. Разве она не достойна этого? И когда приехал в семью Грэг, она подумала — вот кто мне нужен! Он уже тогда был одним из лучших стражников Белого братства вместе со своим другом Агнаром. Красивый, сильный с темными, как омут глазами, он завладел ее сердцем. Но тогда на пути ее встала Ботика, которая считалась одной из самых красивых девушек их рода. Да, много обиды пришлось пережить в то время. Хотя, по правде сказать, с Грэгом было трудно. Вместо того, чтобы сидеть в уютном уголке под склоненными деревьями, около весёлого ручейка и разговаривать, петь песни и водить хороводы, его все время тянуло куда-то. Он заставлял их лазать по скалам, наведываться к горянам, чтобы выяснить, как они живут, что делают, или зазывал к древлянам, чтобы посмотреть на какой-то только ему известный праздник. И ей в ее прелестном платье, которое она ночами шила, и в новых туфельках, приходилось рвать только что сшитое платье о колючие заросли, или стаптывать каблуки об острые камни. Но она молчала, она терпела, и только подкалывала Ботику, когда та, начинала ворчать. О, она была уверена, что вот завладеет душой Грэга и заставит сидеть дома, привяжет к себе. А он только посмеивался над ними с галантностью истинного полянина. А потом он стал Верховным советником.

В Раджаны выбирают лучшего из лучших, и стать его женой почётно не только для той, которой выпадет это счастье, но и для всего рода. И чем больше в роду Раджанов, тем сильнее и значимей он.

А тут еще и Ботика переметнулась к Агнару. Уж она это сразу заметила. Грэг злился. Она же старалась всегда быть рядом, чтобы вовремя посочувствовать, приголубить. Но Грэга это только раздражало. Кончилось тем, что он стал избегать ее.

Два года, пока проходили состязания вест, она плакала по ночам, и просила Божественную Свати, подобрать ему таких девиц, на которых и взглянуть было бы противно! И Богиня услышала ее. Не выбрал Раджан себе жену. И тут пришло и ее время. Осмотрев всех претенденток, она успокоилась, соперниц нет! Ведь она лучшая в роду, после Ботики, а та сама устранилась.

И все шло хорошо, пока не эта самая девчонка! И чего она так испугалась ее? Если подумать, наверное, потому, что вела себя странно! Только теперь, она, кажется, поняла, в этом ребенке просто нет еще той женской зрелости, которая выбрав мужчину стремиться завладеть им, пуская в других представительниц острые ядовитые взгляды и норовя как бы невзначай подставить подножку. Для маленькой весты — главное участие, детское благородное товарищество. Она вечерами не мечется по подушке, решая как доказать свое превосходство перед другими вестами. А как когда — то сама она, в далекие теперь уже времена, сидит в полном одиночестве, читает прекрасные сказки, мечтает о вымышленных героях, не понимая, от чего хочется порой вскочить и бежать, куда глаза глядят, или спрятаться в уголке и лить слёзы от нахлынувшей неожиданной тоски.

Маленькая веста еще совсем глупышка. А она — то тоже хороша, записала ее в соперницы. Уж от кого-кого, а от этой книжницы подвоха ждать не стоит. Первая подаст руку помощи. Да и Грэг, эта холодная ехидная глыба льда, вряд ли остановит свой взор на ребенке…

Очнулась она он шума за окном, который доносился из окна купальни. Маленькая веста высунулась и стала вертеть головой. «Сдобочка» отошла от двери и поспешила назад. Уже лежа в кровати, она все размышляла над тем, как глупо она себя вела по отношению к такой безобидной девчонке. Одеяло давило, простынка раздражала, подушка горела. Сна не было. Время застыло. Она пребывала в странном состоянии полусна — полуяви. Сквозь навалившуюся густоту полумрака отметила, как вернулась бывшая теперь соперница, как долго она ворочалась и всхлипывала.

Но осторожный шорох со стороны окна заставил ее вздрогнуть и сесть на кровати. В проеме окна показалась черная фигура, лица было не различить, свет бил в спину. Фигура села на подоконник, оглядела комнату, задержала взгляд на маленькой весте, заметила «сдобочку», приложила палец к губам, потом помахала ей рукой и исчезла.

— Какая же я балда, — произнесла шёпотом девушка, — это же стражники! Вот и вся загадка. А я на девчонку наговорила!

Глава V

На следующее утро, когда все весты сидели за столом, в комнату влетел Полетик.

— В Храме переполох, — заявил он. — У мидгарцев один какой-то ненормальный убил своего товарища, и сбежал в лес. Раджан, Совет и дружинники вместе с древлянами прочёсывают земли около их базы. Все кланы оповещены. Охрана усилена. Около вас теперь будут белые братья. Но вы не бойтесь! Ворота закрыты, и никто сюда не войдет. Только вот пусть некоторые сами никуда нос не кажут, — и мальчик посмотрел на Веду.

Маленькая Веста обижено скосила глаза на своего помощника, но промолчала. И в полной от неожиданного сообщения тишине вдруг раздался голос «сдобочки»:

— Теперь все ясно. Я вчера видела, как кто-то опять сидел на нашем подоконнике. Значит, это были страж.

— Совсем сдурела, — огрызнулся Палетик. — Стражам запрещено в опочивальню к вестам заглядывать!

— Не слушай её, — раздались голоса, — это она маленькой весте мстит.

В глазах Палетика вспыхнули злые огоньки:

— Однажды свинья решила птичкой стать, с обрыва прыгнула, лапами махала, да только дурную голову разбила.

— Ах, ты гадёныш, — закричала обиженная веста, и бросилась с кулаками на помощника. Но тут ей дорогу преградила Веда: — Не смей прикасаться к Палетику. А ты, — обратилась она к мальчику, — не имеешь права так говорить с вестой самого Раджана! Сюа услышит, и прогонит тебя!

— Она первая начала, — стал оправдываться мальчик. Потом перевел взгляд на остальных вест, — но если вам так нравится, когда за вами подглядывают, я скажу стражам, что бы следили за вами даже в интимных комнатах.

— Только попробуй, — тут же вступили в игру девушки, — если кто осмелится, мы их самих тогда на куски разорвем.

— А они потихоньку, с подоконника, — не унимался негодник. — А вдруг мидгарец в купальне спрятался? Так что страж посмотрит, как вы раздеваетесь, и в воду входите, и если никто на вас не наброситься, тут же уйдет.

— А что, девочки, хорошая идея, — засмеялась одна из девушек, — только зачем же нам самим рисковать, предлагаю Палетика раздеть и в купальню бросить, пусть посмотрит, нет ли там мидгарца. И весты стали окружать мальчика.

— Эй, вы чего! Я же пошутил, — завизжал Палетик и выбежал из комнаты.

Веселые разгоряченные утренним происшествием весты, спустились в горницу, где их ждала работа. Там их ждал сюрприз. На лавках около двери сидели двое молодых стражников, и с улыбками смотрели на них. Девушки тут же стали серьезными. Чинно расселись по местам, и принялись с показным усердием рукодельничать. Но не прошло и десяти минут, как раздались смешки, послышался шёпот, и на мужчин полетели косые взгляды.

И только Веда не обращала ни на что внимание, она сидела, склонив голову, и даже не замечала, что она вышивала. Одна мысль не давала ей покоя.

Она появилась в голове утром, когда проснувшись, будто от толчка в бок, она вспомнила строчку из легенды: «И заложил город, которому имя дал Святояр. И град тот не просто град, то цветок в цветке, то маленький брат большого Белля».

Значит, город Туле и есть Светояр. Она сама видела, что с птичьего полета город напоминает цветок, и в башне, там внизу, целебный источник тоже в форме цветка. Вот почему белые братья возродили именно этот город, а ни какой другой. Хотя по рассказам было много более красивых городов, которые теперь лежат в руинах. Да и расположен он не очень удачно. Там южнее более мягкий климат, и более обширные поля. Об этом ей говорил отец.

И тут еще одно воспоминание, озарило ее, «лестница, ведущая в никуда» Четвертое и самое странное задание для вест Раджана. Каждая девушка должна подойти к странной лестнице и побыть около нее полчаса. Некоторые, более смелые пытались подняться, кто-то спускался с полпути, кто-то поднимался, но говорил, что там ничего нет, а кто-то вообще и близко к ней не подходил. Люди удивлялись этому заданию, и никак не могли взять в толк, зачем это надо? Но Белое братство настаивало на беспрекословном выполнении его. И Веда видела эту лестницу, когда она шла с Палетиком к черным камням. Каменные узкие ступени без перил, искривляясь, поднимались вверх, и с земли нельзя было понять, куда она ведет. И точно «лестница в никуда». А что если? Дыхание Веды участилось. Она вскочила и направилась к двери.

— Ты куда? — спросил один из стражников преграждая ей путь.

— Мне надо! — ответила, покраснев девушка.

— А!!! Иди, только на улицу не выходи, — ответил он.

Веда качнула головой и вышла. Она направилась прямо к лестнице. Во дворе никого не было. Храм словно вымер. Взбежав по ступеням, которых оказалось и не так уж много, она очутилась на небольшой площадке перед огромными воротами. Перед ней сидели две фигуры каких-то странных существ. Огромные каменные изваяния сидели на задних лапах, как гырхи, но они были толстыми, с длинной кучерявой шерстью, с тупыми мордами и с большими приплюснутыми носами, острые небольшие ушки торчали на макушке. Левые лапы были приподняты над землей.

Маленькая веста подошла к одному из них и подергала лапу. Та не поддалась. Вспомнив, что нужно посмотреть этим созданиям в глаза, она некоторое время топталась на месте, пока не «поймала» взгляд, и, протянув руку, схватила лапу и потянула на себя. Что-то тихонько зазвенело под ногами, и лапа слегка придвинулась к ней. Веда то же самое сделала со вторым зверем. Звон усилился, но он был такой тихий и мелодичный. Что не только не пугал, но даже приятно щекотал нервы.

Выйдя на площадку, девушка увидела впереди на земле ближе к себе лик Ярило-солнца и а за ним справа и слева на небольшом расстоянии лики его сестер Фиты и Тиции. Она опустилась на колени, и стала разгребать землю, ища ладонь. И нашла. Встав в углублении в самом центре длани, она низко поклонилась. И опять звон усилился на полтона. Странное возбуждение усиливалось. Она весело засмеялась и точно так же постояла на ладонях у Фиты и Тиции, низко кланяясь каждой. А потом подошла к воротам и заметила прямо посередине небольшую выбоину в форме сердца, и, приложив свою ладонь, тихонько нажала. Что-то больно укололо ее. Она отдернула руку. И какое-то время стояла и ждала, что же будет. Но ничего не происходило. Только тихий звон откуда-то из под земли.

И вдруг звук стал усиливаться, ворота дрогнули, от страха Веда бросилась вниз, не чуя ног, метнулась к Храму и в дверях столкнулась со стражниками, которые выбегали на странный оглушительный звон. Впихнув ее внутрь, они прикрыли дверь, прислонившись к ней спиной, и вытащив короткие мечи, замерли в ожидании.

В горнице, девушки, побросав свои работы, сгрудились около окон, смущенная и испуганная Веда тоже приблизилась и выглянула. За окнами гудел набат, от его звука, казалось, вздрогнувший Храм выплеснул на улицу всех людей. Они бежали в сторону лестницы. Вскоре гул стал затихать и постепенно погас.

Но тут с другой стороны послышался шум. Это в Храм стали собираться горожане, привлеченные непонятными громкими звуками. И тогда белые жрецы побежали обратно, навстречу толпе горожан. Они кричали, что ничего страшного нет! Волноваться не стоит!

Но из возгласов людей, прибежавших из города, было понятно, что они перепуганы, ведь именно так сзывает своих внуков Ярило-солнце. Это его трубный глас. И они хотят знать, что случилось! С большим трудом, стражникам и белым братьям удалось успокоить горожан и отправить их восвояси.

Девушки, все еще перепуганные разошлись по своим местам, вошли их охранники, и молча сели на место. В горнице повисла тишина. Все переглядывались, но боялись произнести хоть одно слово. И тут влетел Палетик.

— Что там случилось? — набросились на него стражники.

— Врата Ярило-солнца открылись? — шёпотом произнес он и оглянулся, будто боялся, что его подслушают.

— Как открылись? Сами собой открылись? Этого не может быть! — выдохнул один из стражников.

— А что Верховная говорит? — спросил второй.

— Ни ее, ни Раджана нет, они у древлян. За ними послали. Несколько белых братьев упали в обморок, — вдруг выкрикнул помощник и снова скрылся за дверью.

Девушки окружили своих сторожей. И забросали их вопросами:

— Какие врата?

— Что это значит?

— Что случилось?

Но те, как воды в рот набрали. Стояли по обе стороны двери с каменными лицами. И им пришлось разойтись ни с чем. Веда съежившись в комок, орудовала иголкой, и ругала себя за то, что так неосторожно, поддалась своему любопытству.

— Но кто же знал, что так все случится, — думала она, — я же просто хотела попробовать быть Мимиром и Миродом! И что теперь со мной будет?

Глаза застилали слёзы, а руки автоматически укладывали стежок за стежком. Ей очень хотелось, чтобы время остановилось. Она почему-то боялась встречи с Сюа. Но, как бывает всегда, когда очень чего-то не хочешь, обязательно случается, двери распахнулись, и в горницу стремительно вошла Верховная жрица. Она обвела вест взглядом, задержала его на Веде, которая покраснела и вобрала голову в плечи, и обратилась к стражникам:

— Никто не выходил?

— Нет, светлейшая, мы все время были здесь. Когда…. это случилось, мы закрыли дверь с обратной стороны и стояли до тех пор, пока не стало тихо. Только потом вошли обратно.

— Хорошо. Прошу пройти на Совет. Вас ждут. А вам девушки, пора идти на ужин и спать.

— Но, Верховная, — чуть не заплакала одна из вест, — мы все так переволновались, что не успели закончить свою работу.

— Хорошо, продолжите завтра. Даю время до полудня. А теперь в спальню, — резко проговорила Сюа и направилась к двери.

Стражники шли в комнату Советов, не понимая, в чем их вина. Ведь они вели себя согласно данным указаниям. Один из них даже помялся около двери, боясь, дотронутся до ручки двери, тогда второй отодвинул его, и резко распахнул створки. Белые жрецы и сам Совет сидели в большой комнате вокруг огромного круглого стола и возбужденно что-то обсуждали. Увидев их, все замолчали. Верховная жрица встала:

— Вы не должны бояться, — тихо, почти ласково сказала она, — вы все сделали правильно. Мы вызвали вас для того, чтобы вы подробно рассказали, как вели себя весты. Это очень важно. Говори ты, — обратилась она к отворившему дверь, — а ты поправишь, если что твой товарищ упустит.

Юноша начал говорит сначала сбивчиво, но потом разошёлся, да и его напарник, успокоившись, не упускал случая вставить свое слово. Они подробно описали поведение вест, и пересказали, все разговоры, которые вели девушки.

— А как вела себя маленькая веста, — спросила Светлейшая, как бы между прочим.

Стражник улыбнулся: — Маленькая веста сидела как мышка, ни с кем не разговаривала, ни на кого не обращала внимания, вдруг как вскинется, почти бегом пошла к нам, я остановил ее и спросил, куда? Она дала понять, что ей очень нужно. Я предупредил, что на улицу выходить нельзя, и она вышла.

— Сколько времени ее не было? — уточнила Сюа.

Стражники переглянулись, и пожали плечами.

— Хорошо, поставим вопрос по-другому: когда она вернулась? До того как вы услышали звон или после?

— Почти одновременно, — сказал один.

— Да, — подтвердил второй, — мы услышали звон и поспешили из горницы, и тут наткнулись на маленькую весту. Она была так перепугана, что мы ее провели в горницу, закрыли за ней дверь и встали….

— Понятно, — перебила Верховная жрица, — можете идти. Вы хорошо справились с заданием.

Когда молодые люди вышли, Сюа упала в кресло, уперлась локтем в подлокотник, и уткнулась лбом в ладонь. Повисло долгое молчание.

— Светлейшая, — прервал затянувшуюся паузу Кэрт, — ты хочешь сказать, что маленькая веста, Веда, дочь Уиллина, потомок рода белых жрецов?

По комнате прошелестел шумок недоумения. Грэг вцепился в ручки кресла, чтобы не вскочить на ноги от неожиданности.

— Да, — измученным голосом произнесла Верховная жрица. — Я видела ее испуганный взгляд, это сделала она. И только кровь потомков несущих знания позволила вратам раскрыться. Мы нашли ее…

Один из белых жрецов вскочил на ноги: — Надо прекратить это состязание-балаган. Мы нашли ту, которую искали столько лет, заберем ее и заставим вспомнить путь…

— Что значит, заставим, — вскрикнул Грэг, — вы не имеете права…

— А тебе что до нее? — парировал жрец, — выбирай любую из одиннадцати и счастливой семейной жизни…

— Все не так просто, — сказал один из Советников, — ты забываешь о девушках, как они себя будут чувствовать, если состязание по независящим от них причинам отменится? Что будут говорить люди?

— Послушайте, — закричал второй жрец, — вы не понимаете, все наши люди в опасности, и от того, как быстро Веда вспомнит путь, зависит жизнь нас всех…

— Это девочка — единственный шанс, — вставил слово первый жрец, — и мы должны им воспользоваться.

— Я ничего не имею против, — произнес другой Советник, — да, мы нашли представительницу рода белых жрецов, и она по праву принадлежит Белому братству, но мы должны довести состязание до конца… Чтобы были соблюдены все традиции, после этого делайте с ней что хотите!

— Да послушайте, что вы несете, — снова закричал Раджан, — вы говорите о Веде как о вещи!

Тут уже заговорили все сразу. Белые братья в один голос кричали, что нужно забрать Веду в Храм избранных, Советники доказывали, что это невозможно, и подставлять вест никто не имеет права.

Верховная встала, и повисла уважительная тишина:

— Давайте смотреть фактам в глаза, — произнесла тихо Сюа, но ее голос казалось, исходил от самих стен Совещательной комнаты, — Факт первый. Мы находимся под постоянным наблюдением. Сколько лет, входящий на пост Раджана мужчина ищет себе жену согласно законам состязания. И если прервем, поднимется волна недоумения горожан и не только. Я полагаю, это заставит насторожиться наших наблюдателей. Как вы понимаете, это нам не надо!

Факт второй, за последние несколько дней, в Храме Храмов творилась неразбериха. То стражники и белые братья бегают с кувшинами на кухню, то толпой несутся к раскрытым воротам, то с большим трудом выдворяют из Храма горожан. Повторяю, мы под наблюдением! И эти происшествия, я более чем уверена, обсуждаются и у храков, и у мидгарцев. Нам надо заставить поверить их, что это просто недоразумение.

Факт третий, и самый, мне кажется опасный, действия маленькой весты перед вратами Ярило — солнца, наверняка, зафиксированы наблюдателями. Если предпринять попытку изолировать ее, мы можем навести на мысль, что в ее действиях был какой-то смысл. Поэтому предлагаю, состязание продолжить. Осталось всего несколько дней. И за это время, думаю, ничего страшного не случиться.

Сюа замолчала. Один из советников усмехнулся: — Что и говорить, эта девочка всего за несколько дней пребывания здесь поставила Храм на уши. Раджан, она по всем признакам твоя веста! Кстати, а если она станет вестой Грэга, он может не дать разрешение отправить её к белым братьям.

Светлейшая нахмурилась: — Более чем уверена, победа в первом конкурсе — простое совпадение. Следующие конкурсы, думаю, она не выдержит. Ну, а, в крайнем случае, Раджан должен дать слово — отказаться от нее!

— И не подумаю, — зло ответил Грэг. — И, кроме того, чем больше я о ней слышу, тем больше она мне нравится! Именно ее я и выберу!

— Ты не посмеешь, — вскипятился белый жрец, ты — Раджан, и твоя обязанность служить избравшим тебя.

— Да, но это не я выдумал состязания, именно вы принуждаете меня три года делать вид, что ищу весту. Кто мне говорил, что если найду ту, которая мне понравится, она станем моей, несмотря ни на что, как было всегда. И каждый советник, присутствующий здесь, в свою бытность Раджаном, выбирал себе девушку по душе, а не по оценкам. А состязание это только ширма, для поиска потомка белых жрецов? Я сделал выбор! Мне нужна Веда!

— Но Веда и есть потомок белых жрецов! — закричал кто-то из братьев.

— Меня это не пугает! — резко ответил Верховный советник.

— Ты забываешь, Грэг, одно маленькое обстоятельство, — вскинулась Верховная жрица, — захочет ли сама Веда стать женой Раджана. Слово женщины в этом вопросе — последнее слово!

Веда лежала в постели без сна. Она начала успокаиваться. Раз за ней не пришли, значит, никто не видел, кто открыл ворота! И как хорошо вышло, что она столкнулась со стражей в дверях! Получилось, что она пришла, когда эти ненормальные колокола заголосили в полную силу. Да, она испугалась, а кто не испугается?

Повернув голову к окну, она смотрела на темное небо, ей очень хотелось, и в то же время она боялась, чтобы вот сейчас, появится Агнар. Послышался шорох, и она, вскочив, выглянула в окно. Внизу ходили стражники.

— Что там? — раздался голос «сдобочки».

— Стражники, — так же шёпотом ответила Веда.

— Мне никто не верит, а я видела чью-то фигуру, — сказала обиженным голосом «сдобочка».

— Я тебе верю, — вздохнула маленькая веста.

— Спасибо! А знаешь, я все-таки выкрасила рубашку в цвет клана полян. Как ты думаешь, он заметит ее?

— Обязательно заметит, — рассеяно ответила Веда, легла и накрылась с головой.

За несколько минут до полудня, помощницы вест, забрали рукоделия вест и удалились в комнату, при Храмовой кухне, где уже однажды Раджан и его Совет пробовали блюда приготовленные руками участниц соревнования. Разложив рукоделия на столе, они, как и в прошлый раз, встали вдоль стены.

Появился Верховный советник с Советом и Сюа.

— Ба, твои весты, Раджан в этот раз превзошли всех, какое разнообразие! — засмеялся Агнар.

— Это точно, — улыбнулся один из Советников, — нет, вы посмотрите, какие великолепные штаны. И как сшиты! Вот когда пожалеешь, что в мое время делали одни рубахи.

— Раджан, — вскрикнул Агнар, — Смотри! — И он взял в руки рубаху палевого цвета. — Это же рубашка нашего клана!

Но взгляд Грэга был устремлен на кушак, вдоль всей длины которого, шли вшитые кармашки разной длины и глубины.

— Светлейшая, — позвал Грэг, — оцени какое мастерство, да в этом кушаке можно все спрятать, что тебе дорого!

Верховная жрица ревниво оглядывала вещи, лежащие на столе, заметив нескладно выкроенную рубашку, она улыбнулась, и обратила свой взор на рукоделие, которое держал Раджан. Проверив, качество стежков, и прочность карманов, кивнула: — Прекрасная работа. Ну, и что ты себе берешь, Раджан?

Грэг помедлил с ответом. Узнать какая тут работа Веды, он бы в любом случае не смог. Ни одной подсказки не было. Поэтому решил действовать по наитию. Он не сомневался, что в любом случае, девушка станет его вестой. С ней только надо встретиться, и все ей объяснить. Сюа права, слово маленькой весты — последнее слово!

— Я беру кушак, который мне приглянулся первый, потом рубашку моего клана, и, наконец, эти великолепные штаны. — И обращаясь к помощникам, спросил, какой номер?

Первым вышел Палетик: — Кушак дело рук весты номер девять, — гордо выкрикнул он. Совет ахнул.

— Грэг, — приблизившись к уху Раджана, прошептал один из советников, — видимо, сама Божественная Свати на твоей стороне!

Лицо Раджана расплылось в улыбке, он уже не слушал, что говорили остальные помощницы, он ликовал! Он выбрал правильно!

Зато Лицо Верховной жрицы перекосилось как от зубной боли! Но она быстро взяла себя в руки: — Все работы великолепны, сказала она, но Раджан из всего выбрал только три вещи! Объявите вестам результаты.

И не сказав более ничего, удалилась.

В комнате вест царило возбуждение. Теперь уже «сдобочка» и девушка, сшившая штаны были в центре внимание. Они в который раз рассказывали всем, как волновались, как до последней минуты не верили, что поступили правильно! И все-таки маленькая веста оказалась права. Надо делать, то, что умеешь, а не стремиться выполнить то, что тебе не под силу. И в этот разгар смеха и веселия распахнулась дверь и в комнату влетела женщина. Девушки замолчали, а женщина с рассеянным видом обвела всех взглядом, подошла к «сдобочке», обняла ее за плечи, расцеловала испуганные глаза, а потом тихо спросила: — Таэнка, где Ботика?

— А разве она не у нас дома? — вопросом на вопрос испуганно ответила та.

— Нет, ее нет дома! Мы были уверены, что она принимает участие в состязании. Я приехала узнать, как у вас дела. И вдруг мне сообщают, что Ботики нет, а вместо нее другая. Я спрашиваю, где Ботика? Дочка, где твоя сестра, где моя племянница? Что с ней случилось?

Бледная и ошарашенная девушка, прижалась к матери: — Я не знаю.

Женщина отодвинула от себя дочь, и села на кем-то подставленный стул, она была близка к обмороку: — А может ее похитили мидгарцы, как и ее мать? — с надеждой спросила она.

Веда еле сдерживавшаяся, чтобы не закричать: — Все в порядке, она жива. Застыла. Последние слова были как ушат воды, вылитый на нее. — Божественная Свати, она согласна потерять племянницу, только бы не быть опозоренной!

И тут в комнате появилась Светлейшая:

— Нариэла, дорогая, тебе не надо было приходить сюда! Не делай поспешных выводов! У нас здесь Тауро. Пойдем, расспросим его.

И она увела шатающуюся мать Таэнки.

«Сдобочка» оказалась вдруг совсем одна, товарки отошли от нее на почтительное расстояние и смотрели, как на отверженную..

— Девочки, — Веда бросилась к Таэнки, и обняла за плечи, та с полными слез глазами затравлено смотрела на соперниц, — Так нельзя! Пока еще ничего не известно! А, может быть, у Ботики была причина так поступить! Мы же должны быть вместе!

— Тебе надо, ты и будь, — резко ответила одна из вест, — род, где женщина покрыла себя позором трусости, скверный род… Его надо обходить стороной.

— А ты не спеши выносить приговор, сначала нужно все выяснить, — не унималась Веда, — никто из нас не застрахован от такого. Это же не Таэнка струсила!

— А маленькая веста права! — сказала другая девушка. — Надо все выяснить. Кто пойдет?

— Я, — вскрикнула Веда, — вы прикройте меня, а я сбегаю к Харе, найду Полетика… Уж, он то все разузнает…

Когда женщина сплачиваются, нет ни одной силы, которая может раскрыть их хитрость.

— Значит, делаем так, — сразу взяла голос соседка по кровати маленькой весты, — половина девушек расходится по купальням. Намыливаем головы и сидим. Чтобы не подставить тебя, — она положила руку на плечо Веды, — я буду сидеть в твоей купальне. Таэнка и еще несколько вест сидят здесь с постными лицами. Если кто придет, и спросит, где остальные, говорите, что пошли привести себя в порядок перед завтрашним испытанием. Как только наша малышка вернется, тихонько постучите в двери купальни три раза. И мы выйдем! Всем все понятно? Ну, давай, беги, — она толкнула маленькую весту в спину. Та ящеркой выскользнула в дверь.

Веда зигзагами бежала к кухне, прячась за кустами. Вдруг чьи-то руки схватили ее, прижали, закрыв рот. От страха маленькая веста взвизгнула и стала извиваться, стараясь ударить по ноге того, кто ее держал.

— Тихо, — услышав голос Агнара, она притихла — Мне нужно тебе кое-что сказать. Веда, прости меня! Я не мог тебе сказать раньше, я боялся…

Но договорить ему не дали: — Агнар, Раджан, вы где? — совсем рядом раздался голос Верховной жрицы. — Где эти паршивцы?

Агнар поцеловал девушку в щёку, отпустил, и тут же исчез. Переведя дыхание, Веда припустилась дальше. Из-за кустов около двери кухни, она увидела своего помощника, который осторожно направлялся в сторону Храма избранных.

— Палетик, — тихо позвала Веда.

Услышав ее, мальчик тут же юркнул к ней: — Ты, что совсем из ума выжила, и так все время нарываешься, иди назад! А если кто тебя увидит? Здесь и так переполох!

— Я к тебе бежала! — задыхаясь, прошептала Веда.

— Зачем?

— Ты должен все разузнать, а потом придти к нам. Меня девочки за тобой послали.

— Ну, да! Как что разузнать, так без Палетика не обойтись! Ладно… Ждите меня около глухой стены купальни. Как только узнаю, приду, я потайную дверь знаю, и поскребусь! Беги назад. Слышишь, кто-то идёт! И он стал с шумом обрывать плоды с куста, под которым они стояли, а маленькая веста поспешила назад.

Вернувшись назад, Веда застала девушек в возбуждении, выслушав ее, они тут же придумали новый план. Все расходятся по своим кроватям, а Веда сидит около двери купальни и слушает. Как только придет Палетик, она затаскивает его в столовую, а по пути тихо три раза стучит в двери спальни.

План привели в действие. Веда сидела одна в купальне, около открытой двери. Ей хотелось петь, кричать от радости, кружиться. — Агнар!

Агнар! Агнар! — Повторяла она про себя, и в который раз вспоминала сильные руки, обнимавшие ее, и горячие губы на своей щеке. А вот слова, которые он сказал, непонятные и чужие, просто пролетали мимо сознания, как птица перед глазами.

Тихий шорох, заставил ее насторожиться, она высунула голову из-за двери, и увидела, как стена отъехала в сторону, и появился Палетик. Схватив его за руку, она потащила его вдоль купален, мимо спальни, не забыв постучать условным стуком, в столовую. Не успели они оказаться в комнате, как тут же все весты присоединились к ним. Не включая света, девушки окружили мальчика:

— Ну, рассказывай, — приказали они.

— Ну, если светлейшие дали мне слово, — мальчик чинно поклонился.

— Говори же, а то уши надерем, — зашипели весты.

— А что говорить, тут такое…

— Ну, же… что тянешь…

— Ладно. Ботика, оказывается, сговорилась с Агнаром, а матери у нее нет, старшая мать далеко, оповестить ее не успели, а тут объявляют, что она выбрана в весты к Раджану. Ну, она и спряталась в семье Агнара. Ждали, когда Раджан жену выберет, хотели сыграть две свадьбы сразу…

У Веды подкосились ноги. И чтобы не упасть, она села на стул. Палетик тем временем продолжал:

— Все это сказал Тауро, когда его вызвали к Верховной жрице. Потом заявились Раджан с Агнаром. Нариеэла увидев обоих, сначала начала их обнимать, а потом залепила Ангару такую пощечину, что тот чуть с ног не свалился, и приказала отвести к Ботике. Я последовал за ними. Представляете, дверь в дом Агнара открывается, и на пороге стоит его мать, увидев Нариэлу, побледнела, и спрашивает Агнара: — Ты хочешь, чтобы я сказала правду?

— А тот как вскинется: — Конечно! Разве не при тебе Ботика дала слово, стать мне женой?

— При мне, — кивает мать Агнара, ну, и вошли все вместе внутрь. Я еще покрутился около, а потом заглянул в окно. И вижу: Ботика живая и невредимая в объятиях Нариэлы. А та объявляет, чтобы не было разговоров, свадьбу сыграют завтра! Все…

— Ух, ты! Как романтично!

— А Ботика смелая!

— Это же надо!

— А Агнар-то, каков… все время молчал!

— А мы думали, что она другого выбрала!

— Так одно время были уверены, что сам Раджан за нее посватается, она же ему глазки строила…

Обсуждение шло полным ходом. Палетик подошёл к маленькой весте: — А ты что молчишь?

— А что я могу сказать, — глухо ответила Веда, — все хорошо, все счастливы…

Таэнка схватила ее руку, и прижала к щеке: — Спасибо тебе, — шептала горячо она, — ты спасла меня. Я во веки веков твоей должницей буду…

— Перестань, — маленькая веста, выдернула руку, — я-то тут причём? Агнара благодарить нужно.

И поспешила уйти, под удивленные взгляды Палетика и «сдобочки», другие весты были заняты обсуждением происшествия.

В эту ночь, Веде не спалось. Она лежала с открытыми глазами, и пыталась себя уверить в том, что ничего страшного не случилось. Агнар поступил как настоящий мужчина! Он спас свой род от позора! Разве, если бы она была на его месте, она поступила бы по-другому? Но тут же слёзы подступали к глазам. Что-то в ней сопротивлялось, и не хотело воспринимать доводы рассудка. Она вспоминала его слова, которые вернулись и больно ударили в сердце. Он же попросил у нее прощения. Он…

— А мне и ничего не нужно! — упрямо твердила про себя маленькая веста! — Я пришла сюда, чтобы найти путь! Мне все равно на ком жениться этот… — И захлёбывалась, молча слезами.

Наутро, когда весты сидели за столом и шепотом промывали Ботике косточки, появилась Верховная жрица. Внимательно оглядев всех, задержала взгляд на красных, опухших глазах маленькой весты, нахмурилась, и произнесла:

— Девушки, наступила пора последнего и самого трудного испытания. Его девиз: «Пройти путь с достоинством!» Хочу отметить, что в состязаниях, которые уже вы прошли, все показали себя великолепно. Ни одного нарекания, разве только одной из вас, но не буду говорить кому. Вы и сами знаете… — весты дружно поглядели на Веду, — так, что оценки у всех приблизительно одинаковые. Дерзайте. И знайте, на этот раз Раджан и Совет будут следить за вами. Заканчивайте завтрак и спускайтесь вниз. Я вас жду.

И вот они стоят на площадке у задней стены Храма Храмов. Перед ними три препятствия, огромная широкая канава, которую нельзя обойти, где в коричневой грязной тине, копошатся скользкие черные змеи. Второе — колючий кустарник, и третье — скала, на плоской вершине которой стоит стол, с двенадцатью разложенными шалями, подарком самого Раджана. Именно за этими шалями, приходили на состязание девушки, даже не уверенные в своей победе. Если накинуть ее на плечи, и пройтись по улице родного селения, то все женщины и мужчины рода, будут провожать взглядом и говорить друг другу: — Ей выпала честь, она была одной из двенадцати! А то, что Раджан не выбрал ее, так этого его упущение, кто поймет вкус этого странного человека? Она — лучшая!

Весты толпились около канавы, не зная, что предпринять, вдруг одна из них, а за ней еще две девушки с визгом бросились в коричневую грязь, которая оказалась им по грудь. Черные змеи тут же облепили храбрецов, одна из них лихо заползла на голову одной из них, обвилась вокруг лба, и подняла голову. Выскочив, на противоположном берегу, подпрыгивая и голося от страха, они стали срывать с себя безобидных ползучих тварей, и кидать их обратно. Они крутились как волчки, трясли подол платья, и вытаскивали юрких змей из-за пазухи. Со смотровой площадки раздались аплодисменты, мужчины были в восторге, и подбадривали вест возгласами:

— Молодцы!

— Так их!

— Эй, в серединке, на косу посмотри…

— Раджан, смотри, какие храбрые, такая жена ничего не испугается, надо будет и тебя защитит…

Немного успокоившись, отчаянные весты посмотрели друг на друга, сняли свои пояса, обвязали лицо и пошли брать тараном колючие кусты, раздирая кожу об острые колючки. После этого быстро залезли на скалу, выбрали себе шали и окровавленными руками подняли над головой!

— Молодцы! Молодцы! Хвала храбрости прекрасных женщин! — Кричали сверху!

Девять вест стояли все так же около канавы, переминаясь с ног на ногу.

— Девочки, — вдруг раздался дрожащий голос одной из них, — я боюсь! Я откажусь! Не хочу! Они скользкие….

— Если такая тварь прикоснется ко мне, я от страха умру, — начала вторить ей другая.

И все как по команде, стали пятиться назад к выходу.

— Стойте, — крикнула Веда, и преградила им путь! — И не вздумайте, уходить! Я кое-что придумала. Снимайте пояса.

Опешившие девушки с надеждой посмотрели на нее, и стали распоясываться. Маленькая веста, собрала узкие полоски ткани:

— Помогите мне сплести их!

Вскоре в руках у девушек оказалась длинная веревка, которую Веда накинула на ветку дерева, которое одиноко стояло на берегу канавы.

— А теперь делайте вот так!

И схватив конец, пронеслась над змеями, спрыгнула на другом берегу и отбросила ее обратно. Она не побежала через кусты, а осталась ждать остальных вест, которые радуясь удачной выдумке, прыгали через канаву. Собравшись опять все вместе, они толпой подошли к кустарнику и потрогали его.

— Колючий, — удостоверились все и снова посмотрели на Веду. — Может быть, придумаешь, что-нибудь?

Маленькая веста оглянулась кругом, у скалы стояла скамейка. Она взглядом показала на нее. Поняв ее намек, девушки побежали к стене, схватили тяжелую скамейку и стали проталкивать ее сквозь кустарник, ломая ветки. Когда образовался вполне сносный проход, все по очереди, чинно и важно прошли по деревянной спинке сидения.

И вот осталось последнее препятствие. Веда подняла глаза, туда, где сидели Раджан и Совет, и встретилась с глазами… с незнакомцем, который помогал вытаскивать Ботику. Он стоял у самого бортика смотровой площадки и с интересом смотрел на неё. Он подбадривал ее улыбкой. Сзади него — Агнар о чем-то говорил с Кэртом.

Веда опустила глаза и съежилась. Она дернула Таэнки за руку:

— Там наверху, смотрит сюда… Это и есть Раджан?

«Сдобочка» посмотрела наверх и увидела, как рядом с Агнаром, упершись в плечо друга, стоит Грэг и смотрит на них.

— Ну, да! Правда, красивый? — зардевшись, ответила она.

Но маленькая Веста не ответила. Ей стало жутко. Этот красавец, спас девушку и честь рода, но лишил ее Агнара. И теперь имеет наглость, вот так рассматривать девушек и искать себе спутницу. Она чувствовала, что ненавидит его. И быть его женой? Да, никогда! Она скорее умрет, чем даст согласие.

Веда больше не поднимала головы, она старалась помочь, девушкам залезть на скалу, и когда осталась одна, делала вид, что ноги съезжают, и она все время падала вниз. Ей хотелось, чтобы ее подруги ушли и оставили ее одну. Но тут, случилось то, чего она никак не ожидала. Никто из вест, не кинулся за подарком Раджана. Все как один, столпились около края. Потом одна из них легла на живот и протянула ей ладонь, а остальные держали товарку за ноги. Веде пришлось дать руку, и ее просто вытащили за шкирку на скалу. А потом все вместе, подошли за шалями.

Сверху послышались овация и возглас восхищения, комментариев не было. Стараясь не смотреть вверх, маленькая веста, взяла первый попавшийся невесомый пушистый кусок ткани с большими кистями, созданный мастерицами рода Раджана, и встала в строй вест.

Вышла Верховная жрица, и увела под аплодисменты девушек в их комнату.

— Вы все проявили храбрость и сообразительность, — сказала она им на прощание. — Я горжусь всеми вестами. Осталось последнее четвертое испытание, но оно уже не требует от вас ничего сверхъестественного. Завтра, каждая из вас подойдет к лестнице без перил, и побудет там, полчаса. А послезавтра, после того как он посмотрит на вас спящих, — она улыбнулась — Раджан скажет свое слово! Но не ждите многого! Он мужчина очень капризный, и если не назовет никого из вас своей избранницей — считайте, что вам повезло! А теперь отдыхайте.

Когда Сюа ушла, девушки радостно загалдели. Накинув на плечи столь дорогую для каждой добычу, они крутились перед зеркалами. И тут одна из них вскрикнула:

— Девочки, сегодня свадьба Агнара и Ботики, я хочу посмотреть!

— Точно, — подхватила Таэнка, — только надо найти окно, из которого все будет видно.

— Предлагаю исследовать комнаты! — захлопала в ладоши соседка по кровати Веды. — Кто останется на страже?

— Я, — выдохнула маленькая веста.

— Отлично! Сиди на лестнице, и если кого увидишь, поднимающегося по лестнице, задержи. Пока ты, — она ткнула пальцем в другую весту, — прибежишь к нам и позовешь.

Маленькая Веста села на верхней ступеньке, обняла колени и задумалась. Конечно, она завтра и близко не подойдет к этой лестнице. Но что же делать? Путь она так и не нашла. То, что Туле есть Святояр, наверное, и белые жрецы знают. А как найти путь? Она еще раз пересказала про себя легенду. Нужна какая-то Светелка. А где ее найти? Светёлка — комната жены. Ботика уже свою обставила! И зачем только она ее вытаскивала из хранилища? Сидела бы там! И Агнар бы не женился на ней. Хотя зачем она так! Там в темном подземелье было страшно. Ботику обманули! Разве она виновата? Конечно, Раджану нужно было сохранить честь рода! Кто-то должен был взять на себя эту миссию. Но почему Агнар? Неужели не нашлось бы женихов для такой красивой девушки. И мамы у нее нет, совсем как у нее, у Веды! И подсказать было некому, помочь тоже было некому. Если бы не Раджан и Агнар, чтобы мог сделать этот ее дядя, Тауро? А ничего… Палетик говорил, что он так испугался, что даже сознание потерял!

Но тут ее позвали. Вернувшись в спальню, она увидела, что счастливые весты, вытаскивают свои лучшие наряды.

— Мы нашли окна, откуда все будет видно, — обняла ее Таэнка.

И принарядившись, весты уселись на кроватях ждать ужина. Ох, и досталось в этот вечер помощницам, которые не спешили кормить своих вест, а тоже наряжались. Некоторые из них уже опробовали на себе мазь от сбитенхи. Их критически рассмотрели, обсудили наряды, накричали на бедных девочек, что голодны, быстро поели и, наконец, отпустили. А потом притихшие сидели и ждали, когда наступят сумерки. И вот небо потемнело. Весты в радостном возбуждении столпились около дверей спальни.

— Девочки, — Веда встала перед ними, — не ходите, пожалуйста, а если вас заметят?

— Не заметят, — твердо сказала Таэнка, — мы уже и шторы опустили. И будем вести себя тихо-тихо! Пойдем с нами!

— Нет, — закачала головой маленькая веста, — я очень устала, и спать хочу. А потом кто-то должен остаться в спальне!

— Странная все-таки ты, — положила руку ей на плечо, соседка по кровати. — А впрочем, это твое дело! Оставайся. В случае чего дашь нам знать. А за нас не бойся!

И с этими словами весты Раджана гурьбой направились в дальние пустые комнаты, и, спрятавшись за шторы, смотрели на двор Храма, где уже были выставлены столы.

Агнар, был первым помощником Раджана, и свадьба должна была состояться по традиции здесь. Ворота в город распахнули, и женщины приносили из дома тарелки, кувшины с питьем, кулинарные изыски, чтобы похвастаться перед соседями своим искусством. Внизу была праздничная суета. Молодые люди с важным видом, ходили вдоль столов, поглядывая на убиравших его девушек. Слышались шутки и смех.

Но вот на помост вышел Агнар, ведя за руку Ботику, мать Таэнки, которой старшая мать рода, дала право выдать племянницу замуж, стояла рядом с молодоженами, улыбаясь. Нужные слова были сказаны, союз заключен, и начался праздник.

Веселое застолье, песни, шутки, хороводы незамужних девушек, и гордая пляска холостых мужчин, раззадоривали вест. Сначала они вели себя тихо. Но вскоре осторожность отошла на второй план, и из окна послышались громкие голоса.

— Кто знает, как зовут вот того крайнего в синей рубахе?

— Эй, смотрите, а вот тот, ритм потерял, тоже мне танцор нашёлся.

— Да, у него ноги кривые!

— Ну, не правда, ноги у него не кривые, просто он длинный.

— Девочки, одна уже Раджана на длинного променяла!

Мужчины не были глухими людьми, поняв, откуда слышатся голоса, и, осознав, что на них смотрят весты Раджана, приблизились к заветным окнам, подбоченились и стали выделывать такие кренделя в пляске, что у девушек дух захватило.

Но поведение молодых людей не ускользнуло от всевидящего взгляда советников. Они кивнули Раджану, поднялись и тихонько направились в сторону дверей центрального Храма. Хорошо ориентируясь в своем здании, они вошли в комнату, где на подоконниках трех окон высунувшись почти на половину висели весты. Зажглись лампы. Визг страха заставил затихнуть даже голоса во дворе Храма. И вот уже толпа девушек с склоненными головами застыла перед вошедшими.

— Вест поймали, — раздался крик снизу. И толпа людей поддалась к окнам, чтобы услышать, как будут отчитывать непослушных девушек.

— И как это понимать? — голос самого старшего советника, был слышен всем, даже на улице. — Нет, вы только посмотрите, все весты Раджана, забыв свой долг, висят на подоконнике как перезрелые плоды, и кокетничают с другими мужчинами! Позор!

— И что же мне с ними делать? — спросил Грэг, заметив, что Веды среди нарушительниц традиций не было.

Таэнка выступила вперед, и с отчаянной храбростью попросила: — Пустите нас на свадьбу. Мы тоже хотим быть там…

— Что ж, — засмеялся советник, — быть на свадьбе — отказаться от Раджана, все согласны?

Весты согласно закивали головой, у них не было выбора! Теперь об их проступке станет известно всем кланам. И лучше показать, что девушкам и не нужен был Раджан, раз они уже получили свои заветные шали, чем унижаться и просить прощение.

— Ну, что ж — советник сделал рукой жест, приглашающий бывших вест на выход, — Хотя подождите, хоть кто-нибудь остался верен своему слову, данному при вступлении на путь испытаний быть послушным?

Смущенные девушки, поглядывая друг на друга, молчали.

— Хорошо, вы свободны! Вас ждут на празднике, а мы пойдем и сами посмотрим, — кивнул советник.

— Божественная Свати! Сейчас к нам выйдут бывшие весты Раджана! Встречайте красавиц! Они предпочли нас Верховному советнику! Ура! — раздались голоса молодых людей за окном, прорывающиеся сквозь осуждающий ропот взрослых.

Советники вошли в спальню вест, прошлись вдоль пустых кроватей и остановились около той, где уткнувшись в угол подушки, спала Веда.

— Ну, что Грэг, — улыбаясь, тихо прошептал советник, — теперь уже никто не сможет утверждать, что Веда не твоя веста! Верховная должна будет смириться! А чтобы закрепить успех, пойдем и объявим всем. Что Раджан выбрал в жены, Веду, дочь Уиллина!

Глава VI

Маленькая веста проснулась от того, что было как-то необычно тихо. Подняв голову, увидела, что все кровати пустые. — Неужели ушли завтракать, а меня не разбудили, — чуть не плача подумала, она и выскочила в столовую. Там было пусто. Тарелок на столе не было. — Значит, поели и ушли к лестнице! — пронеслось в голове, она вернулась обратно в спальню и стала лихорадочно надевать платье. И тут в комнате появилась Сюа, по ее лицу, Веда поняла, что-то произошло.

— Сюа, — вскрикнула она, — что случилось?

Верховная жрица прижала голову девушки к своей груди:

— Только не волнуйся, ты стала избранницей Раджана.

— Но я не хочу! — отчаянно закричала маленькая веста, — а чем ему остальные не подошли?

— Эти паршивки, решили посмотреть на свадьбу Агнара, да, так разошлись, что выдали себя с головой. Их заметили, и выгнали из Храма. Осталась одна ты. Раджан во всеуслышание объявил, что выбрал тебя!

Веда горько расплакалась и уткнулась ей в грудь: — Но я не хочу! — повторяла она, всхлипывая, — Понимаешь. Не хочу!

— Но ты же сама напросилась на участие в состязание вест Раджана. Разве не так?

— Я была уверена, что меня не выберут, я хотела найти путь в Белый город!

Сюа вздрогнула и прижала Веду к себе. — Я так и знала, я чувствовала это, — прошептала она. — Вот что! Тебе здесь находится опасно! В любой момент сюда может придти Раджан. Пойдем со мной, я спрячу тебя, и мы поговорим. А потом, что-нибудь придумаем.

Сюа отошла к окну, и ждала, пока маленькая веста собирала свои вещи, потом они направились в сторону купален, вышли через потайную дверь, и узкими проходами, вышли во дворик, где, недавно съежившись от страха, Веда пряталась за кустами. Верховная жрица открыла невидимую дверь, точно так же как незнакомец в хранилище, и по крутой винтовой лестнице стали подниматься наверх. Когда они вышли на балкон, столь хорошо знакомый маленькой весте, Светлейшая держась около стены, осторожно ступая, направилась в дальний угол, свернула в маленький коридор и отворила старинную дверь с большим замком, и пропустила девушку вперед.

Они оказались в большой комнате, где находилась кровать под балдахином, большое зеркало, красивые резные лавки вдоль стен и маленький столик около больших стеклянных дверей, ведущих на балкон. Сюа тяжело вздохнула, села на лавку — Ну, а теперь рассказывай. Об этом месте не знает никто из Совета.

Маленькая веста начала издалека, она напомнила Верховной жрице, как та, не удовлетворила просьбу отца, не стала искать книгу «Легенды Урра» — «Первую книгу эры Печали», а именно об этой книге говорила ее мама перед смертью. Рассказала, как они искали путь в храмовую библиотеку. И что очень обрадовались, когда Сюа, наконец, согласилась призвать Веду на состязание вест Раджана. Как она нашла книгу, и прочитала легенду. И что именно она открыла эти противные ворота, не желая этого. Просто было весело, ведь она шла по пути героев. И так все было просто и ясно! Легенда подробно рассказывала об их восхождении на Валатарь.

Верховная жрица слушала, молча, время от времени поглаживая тыльную сторону ладони девушки, как бы успокаивая ее. Когда последние слова были сказаны, Сюа обняла девушку и крепко прижала к себе ее голову.

— А теперь выслушай меня, деточка! То, что я сейчас скажу тебе, не знает никто, кроме братьев и Совета, да и то, только потому, что он участвует в этом. Тебе я открою правду, потому что ты — последний представитель род белых жрецов!

Сюа резко оторвала голову от груди Верховной жрицы и с ужасом посмотрела на нее: — И что это значит?

Та улыбнулась: — Это значит, что ты знаешь путь в Белый город.

Веда замотала головой: — Не знаю, я уже думала над этим, и у меня ничего не получилось.

— Теперь ты будешь ни одна, мы постараемся помочь тебе.

— Как?

— Знаешь, где ты находишься?

— Нет!

— Это и есть Светелка, опочивальня жен Раджанов, которые были все из рода белых жрецов. Они несли в своей крови знания, которые переходили от матери к дочери. И до Эры печали не Раджан выбирал себе жену, а девушка искала себе мужа, и, если он проходил испытания, становился Раджаном. А потом случилась то, что ты знаешь, однажды налетели храки и уничтожили несколько наших городов вместе с людьми. И одним из них был Туле-Святояр. Правда, Храм сам не очень пострадал, он был выстроен героями, которые знали, что такое враг. Это другие города строились для красоты и удобства, ведь, сколько лет, мы жили свободно без слёз и печали. Храм выстоял, а вот все, кто были в нем, погибли от смертоносного огня. А потом Белые братья спрятали Белый город, но что-то пошло не так, его жители тоже пропали, ни один человек не вышел из него, хотя белые жрецы, оставшиеся вне стен Белля, ждали их долгие, долгие годы.

Я сама не знаю того времени, меня еще на свете не было, но по рассказам, храки рыскали по всей земле выискивая белых жрецов, чтобы железом и огнем вызнать нашу тайну. Поэтому белым братьям пришлось спрятаться, и забыть о Белле, они были заняты тем, что искали способ обезопасить свой народ от этих жестоких ворогов. Спрятать Раттею, пока храки как мухи кружили над нашей планетой, было нельзя. Время шло, мы не вечны, хотя живем гораздо дольше, чем мидгарцы. И когда нашли способ избавиться от храков, мы потеряли Белый город. Все, кто знал его местоположение ушли к предкам, не оставив даже упоминания о том, где он может находиться. Белые жрецы думают, что их предки, надеялись на память женщин своего рода, которых прятали в разных кланах! Только вот их так и не нашли. Нет, я говорю не правильно, мы находили иногда представительниц рода белых жрецов, но от пережитого страдания, их память отключалась. И ничего они не могли нам сказать. Как и твоя мама, кстати.

Вот тогда и были придуманы Белым братством эти состязания, каждые десять лет, мы ходим по родам и кланам, ищем девушек, в которых есть хотя бы маленький намек на то, что в их жилах течет кровь знающих истину. И все испытания, это только игра, перед четвертым, когда они должны были предстать перед лестницей, ведущей в никуда. И каждый раз мы надеялись, что вот кого-то позовет Путь, и он откроет ворота.

Теперь ты понимаешь? Тебя позвал Путь! Тебя — мою маленькую Веду.

— А если я не вспомню, как моя кровь может мне помочь вспомнить то, что я не знаю? — спросила веста.

— Тебя Путь зовет! А это главное. Ты отдай мне «Легенды», видишь, в них, оказывается, есть то, что мы не знали. И про длани Ярило-солнца и его сестер, и про то, что надо пожать лапы стражам Валатарь — камня. Может, еще что-то найдем. Теперь ты не одна будешь! Ого, солнце уже высоко. Ты посиди здесь, а мне на Совет надо! Сейчас Раджан будет свою весту требовать!

— Но, если состязания это только игра, зачем тогда отдавать меня Раджану?

— Дело в том, что сначала это была игра, но за долгие годы, пока шли состязания, они стали нашей традицией, да и Раджаны выбирали себе в жёны девушек не по их оценкам, а по влечению сердца. А нынешнему ты чем-то приглянулась.

— А если я не хочу?

— Трудность в том, что ты сама пришла на состязание, сама! Но не бойся, я сделаю все, чтобы не дать тебя в обиду! Я не допущу, чтобы ты повторила мою ошибку!

— Твою ошибку? О чем ты говоришь?

— Когда-то давно я поклялась другу, что мы будем вместе. Но меня выбрали на состязание вест, и случилось так, тот Раджан назвал меня избранницей. И я стала его женой, я старалась быть хорошей спутницей и помощницей Верховному советнику, но сердцу не прикажешь. И не смотря на то, что у меня родился сын, ночами я плакала в подушку, потому что друг не отпускал меня, и часто приходил во сне ко мне. И было горько, очень горько! И, как я думаю, за то, что нарушила клятву, (но что я могла сделать?) Божественная Свати отобрала у меня и мужа, и сына. И я ушла в Белое братство.

— А как же друг?

— После того, как я стала вестой Раджана, он потерял силу рода, и ушел к белым братьям.

— А сейчас ты встречаешь его?

— Встречаю. Но мы оба пустые, наши души выжжены! Это трудно объяснить, деточка, но ни он, ни я никогда не вспоминаем ту светлую клятву верности. Мы посвятили свою жизнь служению Истине! Теперь я — не женщина! Я просто Верховная жрица! Но, не будем об этом! Мне, и, правда, пора!

Сюа поцеловала Веду, и вышла из Светелки.

В зале Советов стоял шум. Советники и белые братья разделились, и стояли по разные стороны круглого стола, перекрикивая друг друга. При появлении Верховной жрицы повисла напряженная суета. Она села на свое место и пригласила всех сделать тоже самое.

Встал самый старший советник:

— Верховная, где веста Раджана?

Сюа молчала, опустив глаза. Подождав немного, советник продолжал:

— По всем признакам Божественная Свати соединила этих двоих. Во-первых, веста приготовила сбитенху, подарив всем родам надежду на счастье. Во-вторых, Раджан первым выбрал вещь, сделанную руками Веды. В — третьих, именно она остановила остальных вест, именно она показала своим примером, как нужно пройти путь с достоинством, и девушки, глядя на нее, не поспешили за своими подарками, как те, первые три, а помогли своей подруге преодолеть третье препятствие, когда стало ясно, что она не умеет лазать.

Грэг сжал губы, Сюа нахмурилась еще больше.

В — четвертых, — продолжал сгибать пальцы советник, — она открыла врата, ну, и, в-пятых, она повела себя как настоящая женщина, не кинулась рассматривать других мужчин, являясь вестой Раджана, а осталась в своей опочивальне. В связи со всем вышеизложенным, ты должна вернуть нам весту, Веду, дочь Уиллина. Мы представим ее горожанам, а в их лице всем кланам. Я все сказал.

— Она знает Путь, и принадлежит Белому братству, — ввернул слово один из белых жрецов.

— Вы переходите все границы, — вскричали советники в один голос, — с каких пор Белое братство влезает в частную жизнь? Это не ваши полномочия!

— Позвольте мне сказать, — Сюа встала, и хотя Верховная жрица сказала, маленькой весте, что ее сила рода погасла, она была неправа. От нее шёл такой поток силы, что мужчины при ней чувствовали себя маленькими мальчиками, и смотрели на Светлейшую во все глаза, подчиняясь неуловимой женской власти над ними.

— Вы правы советники, Веда прошла все испытания, и достойна стать вестой Раджана. — Совет облегченно вздохнул, — но я спрятала Веду по другим причинам. Дело в том, что она не вошла еще в возраст весты. В начале этого месяца ей одели оберег в день ее совершеннолетии. Я обманула Совет приписав ей год.

— Что?

— Да, как ты смела?

— Это преступление!

Советники были в ярости. Верховная жрица подождала, пока утихнут гневные восклицания, и продолжала:

— Да, я сознательно пошла на этот шаг. Но у нее СЕРЫЕ глаза. И ждать еще десять лет я не могла. Кто знает, что могло случиться с ней? И как еще я могла проверить свои подозрения? Я надеялась, что дочь Уиллина пройдет состязания, не обратив на себя внимание Раджана. И никто бы не узнал о моем проступке. Но вышло все не так, как хотела я. — Вы, — обратилась она к белым жрецам — имеете полное право лишить меня сана. Но вы, Совет, подчиняясь законам, не можете выдать замуж ребенка! Я все сказала. Жду вашего решения.

И она гордо опустилась в кресло. Мужчины вскочили со своих мест, и разделились на две группы. Белые братья ушли в угол около двери, Совет перешел ближе к окну. Голоса то повышались, то успокаивались, то переходили на шёпот, то прерывались криками. Сюа старалась не вслушиваться. Ей было безразлично, что решат мужчины. Она думала о том, что главное — выиграть время. А, если Веда вспомнит Путь, и Белль будет найден, она потребует в знак благодарности, расторгнуть сговор между Раджаном и ее девочкой! А о том, что Путь будет найден, она не сомневалась. Недаром она считалась ясновидицей. Она видела вещие сны, и они уже начали сбываться: белые цвета, Веда, раскрытые врата Ярило-солнца. Да и мидгардец, этот мальчик, похожий на ее сына, пропал, затерялся где-то в лесах Раттеи… А значит он выйдет к Веде, пойдет вместе с ней, будет обнимать ее, как обнимал там в ее вещем состоянии…

— Позвольте сказать мне, — произнес Кэрт, подходя к столу, и вставая около своего стула, белые жрецы стали занимать свои места. — Мы считаем, что Верховная жрица поступила правильно! Мы одобряем ее поступок! Благо народа Раттеи, для нас превыше всего.

Грэг подался вперед, желая что-то сказать, но старый советник остановил его:

— Не спеши мальчик, ты слишком горяч, и, несмотря на то, что все происходящее касается непосредственно тебя, ты не имеешь право голоса. Здесь речь ведет закон, которому мы служим. — И сделав несколько шагов к Сюа, — он обратился к ней. — Мы снимаем с тебя свои обвинения Светлейшая. Ты поступила так, как велит тебе долг. Твой проступок останется в тайне. Мы подождем, пока Веда вступит в пору совершеннолетия, и вот тогда объявим ее вестой Раджана. А пока мы разрешаем тебе скрывать ее от глаз людей, и пусть Божественная Свати поможет вспомнить ей Путь! Я все сказал!

— А что вы скажете горожанам? — поинтересовалась Верховная жрица.

— По рассказам вест, которые раньше времени покинули Храм, Веда пришла на состязание, не как женщина, желавшая получить мужа, а как девочка, мечтавшая доказать свое право быть в числе взрослых. И ты нам это еще раз доказала. Но случилось так, что Раджан ее выбрал. И мы объявим всем, что теперь Грэг должен убедить девушку в своих чувствах, чтобы она поверила избравшему ее. Только ты должна позволить Раджану встретиться с Ведой.

— Только после того, как она вступит в возраст совершеннолетия, — отрезала Верховная жрица, а про себя подумала, — Я победила! — И склонив голову, в знак приветствия удалилась. За ней гурьбой вышли и белые жрецы.

Грэг влетел к себе в кабинет, и с яростью ударил кулаком по столу, за ним тихо вошёл Агнар и закрыл за собой дверь.

— Ну, и что ты переживаешь? Еще не все потеряно! — сказал он, пытаясь успокоить друга.

— Ты не понимаешь! Мы не знаем, что ей может втолковать Сюа! Она с самого начала была против того, чтобы Веда стала моей вестой.

— Да, я помню, ваш разговор.

— Я прошу тебя, как друга, узнай, где они прячут её, — Верховный советник вцепился в плечи Агнара.

— Не обещаю, что у меня получиться, но сделаю все возможное, — усмехнулся тот, отцепляя от себя сильные пальцы Грэга.

— Мне бы только с ней поговорить, только увидеть ее, — не унимался Раджан.

— И ты готов, забыв о том, кто ты есть, опять лезть по стене в ее спальню? Хорошо там тебя увидела только Таэнка, а если бы другие весты?

— Я готов ползти, если понадобиться в самое сердце Белого братства, — устало произнес Верховный советник.

— Божественная Свати, — удивленно зашептал Агнар, — неужели ты, жестокий и холодный человек, как говорит моя Ботика, умудрился обжечься огнем женщины? Но ты же ее совсем не знаешь? А может быть она такая же как Таэнка? Сейчас рвешься к ней, а потом локти будешь кусать!

— Не буду, Агнар! Она — единственная, кого хочу назвать своей женой. А теперь оставь меня одного. Иначе я уже сейчас начну кусаться….

После Совета Сюа заглянула к Веде и передала решение Совета. Девушка поежилась:

— И чего он ко мне прицепился?

— Раджан хороший мальчик, — улыбнулась Верховная жрица, — но он привык все получать, что захочет. Он умный, трудолюбивый, немного насмешливый и очень гордый. К своей цели идет всегда прямо и честно, и никогда не выпускает из рук то, что взял. И представь себе, что вдруг то, что он захотел, выскользнуло у него из под носа. Ему просто нужно добиться своего.

— Но я-то не должность, не вещь, Сюа! Я — человек!

— Он очень молод и тщеславен, деточка! Хотя, меня саму удивляет его уверенность, что увидев его, ты тут же растаешь. В этом есть что-то неестественное. Но не бойся, ты вспомнишь Путь, обязательно вспомнишь. И уж тогда, я сумею добиться расторжение вашего сговора!

Они еще поговорили немного и Верховная ушла. В течение дня она заходила к весте несколько раз, успокаивая и подбадривая девушку. Ближе к вечеру она принесла ей стакан сбитенхи.

— Выпей, деточка, — сказала она, — это придаст тебе силы. И прости, что не поверила тебе! Ты была права, можно оживить мертвое. Кстати, а почему ты решилась сделать сбитенху?

— А мне просто повезло, — засмеялась Веда, — мне в помощники достался Палетик, а он из рода озорян. Хотя сила рода у него совсем слабая, но я увидела слабое голубое свечение вокруг него. А ты мне говорила, что лучше всего сбитенху делали озоряне, так как они знают тайну воды.

— Но ты же рисковала?

— И вовсе нет! Я же не хотела поразить Раджана. Я хотела доказать тебе, что в том давнем нашем споре, правда могла быть на моей стороне. А потом я не была уверена, что у нас получится, но попробовать должна была! Разве не так?

— Так, родная! Ты не перестаешь удивлять меня.

— Сюа, я боюсь! А вдруг я не вспомню Путь?

— Мы сейчас думаем над тем, как тебе помочь. Белые жрецы уже выучили легенду наизусть. У нас есть Святояр, вот только нет еще одного города. Мы давно изучили все карты. Но теперь у нас есть ты! Мы думаем, завтра попробовать пробиться в твое подсознание. Хотя мне этого очень не хочется.

— А это больно?

— Нет, не больно. Но опасно для твоей жизни….

— Я согласна, давай сейчас!

— Нет, ты еще слаба, и немного напугана. Все завтра! А сейчас отдыхай. И ничего не бойся! Кроме меня никто не знает, где ты!

Когда Веда осталась одна, она первым делом залпом выпила сбитенху, и стала прислушиваться к себе. Но ничего необыкновенного не почувствовала. Просто стало как-то спокойно и легко. Исчезла внутренняя дрожь, мысли о ненавистном Раджане улетучились. Она вновь почувствовала себя как дома, в Орлином гнезде, счастливой и беззаботной девчонкой, в которой слабым маленьким огоньком горит непонятная тяга найти дорогу в сказочный Белый город. Ей хотелось танцевать, кружиться, вскочить на перила балкона, как дома в своей комнате, расставить руки, закрыть глаза и погрузиться в ветер, который ласково раскрывает свои объятия, треплет волосы, шелестит платьем. Не имея возможности противиться своим желаниям, она выбежала на балкон и застыла в изумлении. Чуть правее от нее, у самого горизонта, на почти зеркальном, водном ложе ее родного Ярого озера, которое сумерки выкрасили в сиреневый цвет, возвышалось Орлиное гнездо. Отсюда издалека, оно не было таким массивным как вблизи. Казалось, что узкая скала, только вынырнувшая из самой середины водной глади, еще не успела обсохнуть в лучах заходящего солнца, и ее бока блестели каплями разноцветья. Острые шпили крыш отдавали красным, и два колеса обозрения, одно ближе, второе дальше сверкали серебром. Только тут девушка обратила внимание, что это колеса не были круглыми, они напоминали скорее эллипсы немного вытянутые вдоль горизонта.

У Веды перехватило дыхание. Она прижалась к перилам балкона и неотрывно смотрела, как темнеет вокруг ее родного дома небо. Как на вершине Орлиного гнезда зажигаются светлые точки, — окна, — догадалась она. Мысли об отце и Арте, нахлынули, и ей захотелось домой. — Прижаться бы сейчас к папе, — думала она, — спрятаться у него на груди, а потом сидеть в кресле у камина, и слушать, как он читает.

Сколько она так простояла она не помнит, только почувствовала что ноги устали, ей захотелось сесть. Оглядевшись, она увидела поодаль красивую резную скамейку, присев на нее, опять устремила взгляд на родной дом, погрузившись в воспоминания о веселых шалостях с учениками отца.

— Интересно, сегодня кто-нибудь рискнет залезть на колесо, — подумала она, всматриваясь в сиявшие ярким серебристым цветом два овала, которые на потемневшем небе казалось, существовали сами по себе. Веда вспомнила, что шпили, державшие колеса, были сделаны из другого материала — темного. — Наверное, поэтому они не видны отсюда, — догадалась девушка…

И тут она увидела как прямо в середине колеса того, что ближе загорелась синяя звезда, а во втором проступила красная. И появилось ощущение, что на нее смотрят чьи-то глаза, с пристальным интересом. Испугавшись, Веда вскочила на ноги. Звезды сияли на небосклоне в окружении своих сестер, и не было в них ничего пугающего. Но стоило присесть и посмотреть в сторону Орлиного гнезда, как снова…

— Тайные очи! — вскрикнула девушка, и бросилась к двери. Распахнув ее, она долго не могла сообразить куда бежать. Наконец, вспомнив, как они шли сюда с Сюа, устремилась к лестнице.

Белые братья, сидя в большом овальном кабинете Верховной жрицы, чуть ли не на зубок пробовали книгу «Легенды Урра». Они пришли к единогласному решению, что, действительно, в книге есть подсказки на Путь. Они рассматривали страницы на свет, попробовали даже найти невидимые чернила. Но все безрезультатно. В ней было только то, что было. Повествование на протяжном старинном языке. Были высказаны тысячи безумных идей, рассмотрены и отброшены. Оставалось одно, подвергнуть девушку страшной и опасной процедуре. Но выдержит ли она? Мнения разделились, большинство белых жрецов во главе с Верховной жрицей были против, они предлагали подождать, может быть, она сама вспомнит, меньшинство настаивало. И в этот момент распахнулась дверь и в проеме показалась Веда с широко раскрытыми глазами, прижимая руки к груди.

— Девочка, что случилось? — метнулась к ней Верховная жрица?

Но девушка, только показывала рукой на дверь и мотала головой, не в силах сказать ни одного слова. Выглянув за дверь, и не увидев никого, Сюа вернулась в кабинет, обняла девушку и прижала к себе:

— Успокойся, Веда, тебе ничего не угрожает.

Веста отпрянула от женщины и в ужасе прошептала: — Там, тайные очи…

— Что??? — вскрикнула Верховная жрица.

— Тайные очи, — повторила Веда и процитировала: Один глаз — как лик Фиты, второй глаз — как лик — Тиции.

— Где, — хором закричали жрецы.

— В моей Светелке, — отозвалась Веда, прижимаясь к Сюа.

Опрокидывая стулья все, кто был в комнате, повскакали с мест:

— Куда идти? — закричали они.

— Тихо! — прикрикнула Верховная жрица на своих собратьев, — надо идти так, чтобы песчинка не скрипнула под ногами, летучая мышь пролетела, не заметив нас, и не напугала стражников своим писком. Все поняли? Идем, деточка.

Цепочка теней бесшумно прошла до Светелки, и столпилась внутри вокруг Веды:

— Ну, где?

Девушка вышла на балкон и показала на скамейку:

— Сюа, сядь сюда и посмотри в сторону Орлиного гнезда.

Верховная послушалась, и тут же ее возглас разорвал тишину:

— Божественная Свати!

Она вскочила на ноги, опять села, потом опять вскочила, и наконец, отошла от скамейки, на которую по очереди стали садиться белые братья.

— Эй, там, кто-то есть? — снизу раздались голоса стражников.

Братья перестали дышать и застыли, боясь, пошевельнутся.

— Послышалось что? — спросил второй стражник.

— Наверное, крик какой-то… — ответил первый голос и все стихло.

Закрыв за собой балконную дверь, опустив тяжелые шторы, жрецы включили свет. Сюа стояла около кровати, закрыв лицо руками.

— Сюа, — девушка бросилась к женщине и обняла ее. С трудом подбирая слова, та заговорила:

— Половина моей жизни прошла в этой комнате, тысячи бессонных ночей провела я на этом балконе, пытаясь разгадать тайну Пути, и никогда мне в голову не приходила мысль, просто сесть на скамейку и посмотреть в сторону Орлиного гнезда! И какая я после этого Верховная жрица! Путь был рядом, всегда с нами. Вот он, только согни колени, присядь! А мы ломали головы, придумывали дурацкие состязания… А он тут… рядом… у всех на глазах.

— Не надо, Светлейшая, — выступил вперед Кэрт, — если что-то очень хочешь спрятать — положи на самое видное место! Наши предки были умными людьми. И теперь не плакать надо. А идти по Пути.

— Но мы могли и раньше, — не переставала настаивать Сюа.

— Значит, не могли! — уверенно произнес Кэрт, — время было не наше.

— Но я тоже могла, только сесть, — не унималась Верховная жрица.

— Нет, Светлейшая, не могла. Нить судьбы, сплетенная Божественной Свати, вплела тебя в узор, где твое предназначение было найти и привезти сюда Веду, которой по праву ее рождения было дано найти Путь.

— Но это вышло случайно, — попробовала оправдаться девушка, — просто там я родилась, там мой дом, я просто смотрела.

— Запомни, детка, — Кэрт погладил по голове девушку, — в этой жизни обычно люди воспринимают все, как случайное совпадение. И только знающий истину видит, нет ничего случайного. Итак, Путь найден. Друзья, нужны, карты Раттеи и звездного неба. С утра внимательно рассмотрим отсюда путь от Туле до Орлиного гнезда, тогда поймем, как пройти в Белый город. А пока поздно, и Веде нужно спать.

И стараясь не шуметь, все вышли и оставили девушку одну. Но ни Веда, ни сами белые жрецы, так и не смогли уснуть в эту ночь, то к чему они шли так долго случилось. Хотелось кричать и смеяться от счастья. Но угроза жизни, нависшая над детьми Раттеи, заставляла спрятать в глубине молчания великое открытие, сулившее спокойную и радостную жизнь.

Наутро, чуть солнце осветило Светелку, вошла Сюа, глаза красные от бессонной ночи светились радостью:

— Одевайся, — сказала она весте — сейчас сюда наши мужчины придут толпой, срисовывать карту пути. А ты пока побудешь среди наших ребят, и не бойся, никто тебя не обидит.

И всю первую половину дня Веда ходила по тайным комнатам Храма избранных. Везде ее встречали с радостью, как героиню. Ей показывали странные машины, заглянув в которые можно было увидеть то, что спрятано за воздушным покрывалом Раттеи. Она видела космические корабли храков, и мидгарцев. Ей даже показали, как выглядят эти храки, и она ужаснулась, какие они злые. Их сила была черной и холодной. Но она была ровная, что говорило о том, что они черны по сути своей. А у мидгарцев, вместе с черным полыхали и другие цвета, значит, в каждом человеке с Мидгард-земли вместе со злобой, страхом, уживались и добро, и смелость.

— Как же они выдерживают эту постоянную внутреннюю борьбу? — удивлялась девушка.

— Они не замечают ее, — отвечали ей белые жрецы — противоречия между внутренним и внешним миром натягивают на них вместе с первыми распашонками, они растут в них, взрослеют и умирают. Более сильные из них стараются жить согласно своему внутреннему миру, более слабые предпочитают подчиниться законам внешнего мира бесчеловечным и жестоким, так легче жить.

— А те, кто прилетели к нам первыми, они были какими?

— О, они были светлыми, поэтому мы и впустили их. Но закон на Мигард-земле страшен, светлых убрали, а к нам прилетели вот эти… — и гримаса ненависти кривила лица белых жрецов.

Потом Веде показали белые цветы, которые вырастил мидгардец, и она долго любовалась необычными прекрасными растениями, лепестки бутонов которых были бесконечны, как облака в небе.

Утяжеленная новыми впечатлениями, девушка находилась в какой-то прострации. Она чувствовала себя приобщенной к тайнам, недоступным простым людям, окружавшим ее до сих пор, которые жили просто и легко. Занимались любимым делом, радовались жизни, растили детей, пели и водили хороводы. А вот здесь за высокими толстыми стенами жили совсем другой жизнью, цель которой была обеспечить безопасность, таким как она. Без семьи, без детей, без широкого неба над головой, только высокая благородная цель. Она восхищалась этими людьми и ужасалась их обреченности одновременно. Ей хотелось быть с ними рядом, помогать им, но пугала мысль запереть себя в этих стенах во веки веков.

— Веда, — позвал ее голос одного из белых братьев, — тебя ждут, я провожу.

И вот она снова в кабинете у Сюа. Народу было немного. Около Кэрта она заметила радостного Палетика. Увидев ее, Верховная жрица встала из-за стола, глаза её были тревожны. Но девушка промолчала, ничего не спросила, а только подошла к Верховной жрице, и вопросительно посмотрела на нее.

— Деточка, — голос Светлейшей дрогнул, — завтра утром из Храма уходит экспедиция в поисках Белого города. Путь определен. И ты тоже должна идти. Божественная Свати видит, как бы мне хотелось не пускать тебя в это опасное путешествие. Но другого выхода нет. Открыть ворота в Белый город сможешь только ты.

— Я согласна, — кивнула веста.

— У меня ни на минуту не возникло сомнения, что ты согласишься, — кивнула Сюа и поцеловала ее в макушку. — Позволь представить тебе твоих спутников и охранников. Кэрт — ты его знаешь, он бывший стражник, хороший лучник, и неплохой знахарь. Палетик — был выбран тобой в помощники, и по закону, он должен помогать весте Раджана пока ты не вложишь ладонь в руку мужу. Конечно, я предпочла бы более опытного и взрослого мужчину, но закон выше моих желаний. И третий — Антоэль, один из лучших умов Белого братства, ему выпала честь первым войти в город и проверить сможет ли работать Валатарь-камень. По нашим расчетам, вам быть в пути месяца полтора, не больше. Думаю, ничего страшного вам угрожать не может. Просто прогуляетесь, да поспите под открытым небом.

Да, кстати, то, что вы ушли, не будет знать никто. Твоим родным, сегодня я сказала, что отправила тебя к горянам, до твоего совершеннолетия. Хотя ни Арта, ни Уиллин мне не поверили, требовали, показать тебя. Но уехали ни с чем. Так надо, родная! Слово матери и отца — закон, а они, знай правду, не отпустили бы тебя одну. А представь себе, если Уиллин покинет свой пост, или Арта исчезнет из Орлиного гнезда, сколько толков и разговоров пойдет. А нам лишние пересуды ни к чему. Ваш путь будет тайным! И еще, чтобы легче тебе было идти, ты оденешься мальчиком. Так решило Белое братство. А теперь иди к себе. Постарайся отдохнуть. Меня не жди, слишком много работы. Еда у тебя в комнате…

Веда вошла в Светелку и остановилась. Все казалось теперь каким-то странным, чужим. Главное то, что она нашла Путь, она пойдет по нему, она увидит сказочный Белый город. Осуществиться мечта ее и Уиллина. — Папа, — пронеслось в голове, — бедный папа. Как, наверное, он сейчас жалеет, что отпустил меня. Но, если бы только он знал! Конечно, хорошо было бы, чтобы он был рядом. Он такой сильный, с ним спокойно. Но Сюа права, если магистр исчезнет из Храма знаний… Даже трудно представить, что будет. И Арта, будет гордиться мной. Конечно, когда я приду она начнет ругаться… Но потом скажет: — Ты поступила правильно, Веда!

От всего случившегося, от своей значимости у весты закружилась голова. Она покружилась по комнате.

— Надо собрать вещи, — остановила себя девушка, — а то веду себя как девчонка.

И с этими мыслями, она схватила свою сумку и вытряхнула все на кровать. Первым ей в глаза бросился кушак, которым Агнар заворачивал ее голову. Она взяла его в руки и тут же отбросила.

— Надо вернуть, — подумала она. — Вдруг ненароком кто увидит, и могут подумать что-то нехорошее. А почему бы и нет! Она всем скажет, что гуляла с Агнаром по крышам, тогда Раджан отступиться от нее. Ботика уйдет от мужа и… Нет, — девушка тряхнула головой, — это подло. А потом, теперь ей не нужен никакой Агнар. Она пойдет по Пути, она найдет его, и тогда смело сможет взглянуть ему в глаза.

— Подожди, — вслух вскрикнула Веда, и сама испугалась своего голоса. Закрыла рот рукой и стала размышлять. — Ведь и сговора у них не было. Да и сама она на все попытки Агнара что-то сказать ей, кричала, что она веста Раджана. Он ни в чем не виноват перед ней. Она сама оттолкнула его. Так чего же злиться. Надо просто отдать кушак и кольцо. Да, пойти и отдать. Сегодня, сейчас, завтра уже будет поздно!

Лихорадочно сдернув с себя платье, девушка облачилась в свой темный костюм, обвязала голову кушаком, выбежала на балкон и посмотрела вниз. Начинались сумерки. Стражников нигде не было видно, и, скользнув по перилам вниз, поползла по стене.

За время пребывания в Храме, она уже неплохо ориентировалась. Да и прогулки с Агнаром не прошли для нее даром. Она перелезла через стену, и очутилась в городе. Надвинув кушак на лицо, она шла вразвалочку, как ходили мальчишки в Орлином гнезде. Навстречу ей шла женщина.

— Матушка, — как можно более низким голосом произнесла Веда, — не подскажешь, где дом Агнара.

— Да, вон у тебя за спиной, с колоннами. А ты что голову замотал? Болит что? — тут же поинтересовалась она.

— Зуб растет, — мотнула головой девушка.

— Тогда тебе не к Агнару надо, лучше к Ботике, его жене обратись, она хорошая знахарка, говорят она станет помощницей самой Верховной жрицы, — посочувствовала женщина.

— Хорошо, — ответила веста, и свернула в палисадник. На стук долго не открывали, наконец, ручка повернулась, и в двери Веда увидела Ботику.

— Ты? — обрадовалась девушка, — заходи! Я так рада видеть тебя! Я стольким тебе обязана! Я все пыталась связаться с тобой, но почему-то Агнар не хочет.

Проходи, ты хочешь что-нибудь поесть, или попить?

— Нет, мне Агнар нужен, — опешила Веда.

— Их нет, они с Раджаном опять к древлянам уехали, все того мидгарца ищут… который убил и сбежал. Да ты не стесняйся, ты проходи! Вот сюда! Садись. Я тут сладких булочек испекла, подожди, принесу.

И Ботика скрылась, а Веда застыла в изумлении. На стене висел огромный портрет ее Агнара. Он стоял на фоне каменной стены и улыбался. Руки были заложены за пояс. Там при солнечном свете, когда Сюа тащила ее из Библиотеки, она видела его мельком, но уже тогда он показался ей красивым, а здесь, он был еще лучше. У нее учащенно забилось сердце.

— Нравится? — услышала она насмешливый голос Ботики. — Художник польстил ему, не находишь? Смотри, какие черты лица у него здесь мягкие, а в жизни, словно, каменная маска на лице.

Веста резко повернулась к жене Агнара, и глаза ее блеснули обидой, ей хотелось закричать, что она лжет. Он именно такой, ведь она-то знает. Но только сжала губы.

— Это мой муж н… — продолжала тем временем Ботика.

— Мне все равно, чей он муж, — прервала ее Веда, — на, вот возьми, это кольцо Агнра. Он дал мне его в знак благодарности, но скажи ему, что мне не нужна его благодарность. Мне вообще от него ничего не нужно…

И выскочила из дома. Она бежала по улице, не разбирая дороги, затем быстро залезла на стену, и, прижавшись щекой к шершавой поверхности, застыла.

— Ну, чего ты ревешь, — убеждала она себя, — ведь ты сказала правду, тебе никто не нужен. Завтра ты пойдешь по Пути. Ты же так хотела! А ОН пусть будет счастлив!

И тут до нее дошло, что она не отдала кушак. Но с этим было легче. Она поползла вдоль стены, забралась на Храм деяний, и по крышам спустилась на тот балкон, где первый раз увидела Агнара. Сдернув кушак с головы, завязала его узлом на перилах, и поспешила к себе. Уже в Светелке, дала волю слезам. Она плакала навзрыд, убеждая себя в том, что плачет от того, что соскучилась по отцу и по Арте, а завтра уйдет, далеко-далеко. А это очень и очень обидно!

Глава VII

Опешившая Ботика никак не могла понять, какая муха укусила этого мальчика.

— Все-таки странный этот Палетик, — решила она, и посмотрела на кольцо, которое держала в руках. — Да это же кольцо Грэга! А при чем тут, мой муж?

Но долго задумываться над вопросами, на которые не могла найти ответ, она не любила. — Придет Агнар и все мне объяснит, — решила она и положила кольцо на каминную полку.

Но Агнар вернулся только ночью. А утром чуть свет, уже отправился в Храм. Только ближе к полудню Ботика увидела мужа, идущего вместе с Грэгом. Она выскочила на крыльцо, поцеловала супруга, и потащила гостей в комнату:

— У тебя все в порядке? — спросил Агнар жену, нежно обнимая ее.

— Конечно, нет! — засмеялась Ботика. — Я тебя целыми днями не вижу. Скоро совсем забуду, как ты выглядишь!

— А ты в Храм приходи, у знахарей работы невпроворот, чаще будете видеться, — сказал Грэг улыбаясь.

— Злыдень. — Ботика состроила глазки, — у тебя совсем сердца нет. Я только несколько дней как жена, дай хоть немножечко с мужем побыть.

— Так я и пекусь о твоем счастье, — уже смеясь, парировал Раджан, — Агнар — советник в Храме целые дни проводит. А сидя дома, ты действительно забудешь, как муж выглядит.

Ботика надула губы, но, тем не менее, спросила: — Есть будете?

— Конечно, — потер руки Грэг, — твой суженный так красноречиво расписывал мне твою стряпню, что видишь, не удержался, решил попробовать. А то ведь сбежала, не захотела быть моей вестой и удивить изысканными блюдами вечно голодного делового Раджана…

— А будто бы я тебя у себя дома не кормила, когда в гости заходил — огрызнулась Ботика, — ты вечно всем недоволен был.

— Женщина, — Грэг сделал страшное лицо, — так, то я заигрывал с тобой! Даже сейчас вспоминаю, и на сердце тепло становиться, как покритикую твою еду, ты новую несешь. За один раз блюд десять меняла. И сама передо мной мелькала, взор услаждала своей красотой, и мужчину накормить успевала. Друг, называется, лишил меня ТАКОЙ жены…

— Перестань, Грэг, — заступился за жену Агнар, — твой юмор не все могут понять.

— А я не шучу… Все, что сказал, чистая правда! Ну, — обратился Раджан к молодой женщине, которая пряталась за спиной мужа, — корми нас хозяйка, да, смотри, тащи сразу все, что есть, чтобы лишний раз за едой не бегать!

Ботика оставила мужчин и скрылась на кухне.

— Грэг, — проговорил обиженно Агнар, — не надоело тебе, и что ты все к ней цепляешься? С чьей помощью я ее из Хранилища вытащил? Разве не ты мне помогал, а признаться запрещаешь. Она же до сих пор не знает, кому обязана! И по-прежнему считает, что твои шуточки и розыгрыши, проявление твоих чувств к ней. Она теперь моя жена, перестань, прошу тебя.

— Прости, не хотел обидеть! Наверное, вспомнилось — ты, я, она, и свобода! И вечные слова Ботики: «так не положено, этого нельзя, папа запрещает, мама сердиться будет». Говорить-то, говорила, а все равно с нами шла. Ворчит, ругается, а идет. Никогда не мог ее понять в этом. Для меня все проще должно быть в жизни — сказал и сделал.

— Она такая, какая есть! И мне нравится именно такой!

— Все замолкаю. Буду чинным и правильным, как говорит та, которая тебе так нравиться.

Вошла Ботика бросила косой глаз на Раджана, а потом вопросительно посмотрела на мужа, тот кивнул и улыбнулся. Поняв, что Агнар поговорил с другом, и тот больше не будет ее задевать своими шуточками, она расцвела и радостно засуетилась.

— Кстати, Грэг, забыл тебе сказать, Палетика белые братья к себе забрали.

— Но он еще не вошёл в возраст совершеннолетия! — удивился Раджан.

— Да, мне говорили. Он приходил вчера вечером прощаться со стражниками. Но, по их словам, он был счастлив. Так весь и светился.

— С чего это интересно? Вот бы хоть одним глазком посмотреть, как живут и работают белые жрец, там, — и он кивнул в сторону пола. — не представляю, как можно жить без солнечного света.

— Мне неловко, я так и не поблагодарил этого мальчика, он столько сделал для нас с Ботикой, — задумчиво сказал Агнар.

— О ком ты, милый? — спросила вошедшая Ботика.

— О Палетике, его забрали белые жрецы, — ответил муж.

— О, как вы, кстати, вспомнили об этом мальчике, — молодая женщина всплеснула руками, — он был здесь вчера, спрашивал тебя, любимый. — Странный мальчик, всучил мне кольцо, Грэга, а сам кричал, что ему не нужна твоя благодарность…

— Что? — Грэг с перекошенным лицом вскочил на ноги, и кинулся к Ботике. Женщина взвизгнула и от страха забежала за стул мужа.

— Там, там… — быстро заговорила она, — на каминной полке.

Раджан метнулся к полке, схватил кольцо в руки, и с яростью посмотрел на друга: — Почему он приходил к тебе? — сквозь зубы спросил он.

Агнар не понимающе взирал на Грэга: — Не знаю! Честное слово не знаю!

— Ты после той ночи виделся с ним?

— Мельком, как-то вошёл в сторожевую, он был там, но увидев меня, убежал…

— Почему он пришёл к тебе?

— Вот привязался, говорю же, не знаю!

Их разговор прервал стук в дверь. Женщина побежала открывать и вскоре вернулась со стражником Храма. Увидев Грэга юноша обрадовался:

— Я уже все обежал, никак не мог тебя найти Раджан, — радостно отчеканил он: — Верховная в ярости, зачем ты привязал свой кушак на балконе. Тот развивается как флаг! Она спрашивает, может быть, ты кому-нибудь сигнал подаешь?

— Кушак? — Верховный советник опешил от неожиданности, но вдруг его лицо исказилось, будто он что-то вспомнил, и бросился вон из дома. Стражник поспешил за ним.

Ботика облегченно вздохнула: — Божественная Свати, вот достанется такой ненормальный какой-нибудь девушке. Агнар, а что с ним случилось?

— Понятия не имею, родная! Расскажи мне подробно, когда приходил Палетик, что сказал, что ответила ты… Может тогда поймем.

Усевшись на колени мужа, она рассказала во всех подробностях о пребывании мальчика в их доме. — Ты знаешь, и так смешно получилось, — закончила она свой рассказ, — я ему хотела сказать, что этот портрет нарисовал ты, так он после слов «это мой муж» так вскинулся, в глазах слезы, и закричал: — Мне все равно, чей он муж, — кольцо сунул и убежал. Если бы я не знала, что это мальчик, честное слово, подумала бы, что передо мной девчонка. Он так и горел, так и пылал обидой. Уверена, Грэг чем-то насолил ему. А он еще совсем юный. И глаза удивительные, я таких еще не видела, цвета твоего кинжала…

— Что??? Ты уверена??? — спросил Агнар, осторожно поставил жену на ноги, и заходил по комнате.

— Да, что такое? — разъярилась Ботика, — ты можешь мне объяснить, что вы так все вскакиваете?

Муж подошёл к жене, крепко её поцеловал: — Ты самая прекрасная женщина, — улыбнулся он, — но мне пора, я должен идти…

— Но ты же не поел? — заволновалась она.

— В Храме поем, — а потом, взяв ее за подбородок, прикоснулся губами ко лбу, — не забывай Я — советник…

И ушёл, оставив обиженную Ботику одну дома.

Пока Агнар шёл к Храму он обдумывал все, что произошло. Теперь все странности в поведении Грэга были ему ясны. И то, что он просто вышвырнул его из комнаты, когда вернулся с едой в первую ночь пребывания вест в Храме, и то, что отказался назвать имя того, кто будет ему помогать вытаскивать Ботику. Его настоятельная просьба не разговаривать с мальчиком, ни о чем не спрашивать, и желательно даже не прикасаться к нему. А уж странная блажь забраться по стене и посмотреть на своих вест, после того как вернулись от мидгарцев, до сих пор непонятная, теперь обретала ясность. Даже поведение на Совете, и то, что он так рассердился, когда Верховная жрица запретила ему встречаться с его вестой, имели одно объяснение. Палетик был не Палетик, он был Ведой! И вчера к Ботике приходил не мальчик при кухне, а веста самого Раджана.

Но тогда тем более странно, почему она не хочет его видеть, зачем вернула кольцо, и тот кушак, которым Грэг маскировал ее лицо? Он попытался вспомнить, как она выглядела, когда увидел ее сверху на третьем испытании. И что тогда удивило его.

— Надо вспомнить, что? — думал он, — Сверху она выглядела небольшой, по сравнению с другими вестами, худенькой, если одеть в мужское платье, точно, подросток, с копной вьющихся русых волос, гибкая как травинка. Вспомнил, глаза! Мы встретились взглядами, и она смотрела на меня с ненавистью. Я еще удивился, сначала ее глаза широко распахнулись, как будто она узнала меня, а потом в них зажглось какое-то отвращение. Я подумал, что во мне ей так не понравилось? Ее движения стали резкими, и так нелепо она скользила по камню, хотя там всего три метра и большие выбоины. Мне еще показалось, она притворяется.

— Божественная Свати, — вскричал Агнар от неожиданной мысли, которая пришла ему в голову.

— Что случилось Агнар, — вздрогнул стражник, проходивший мимо.

— Нет, ничего, — смутился советник, — просто вырвалось. — И продолжил свой путь, молча. — Портрет! Ботика сказала: «Это мой муж», а девочка чуть не заплакала: «Мне все равно, чей он муж». Этот болван назвался моим именем, а там, на смотровой площадке в то время, я стоял один, и, наверняка, она приняла меня за Раджана!

Вот так, Грэг, смеется судьба над теми, кто считает себя вправе потешаться над слабостями других. Мы поменялись местами! Меня Веда ненавидит, а тебя считает женатым! Ботика боялась тебя, а я думал, что так проявляются ее чувства к тебе. А теперь ты кусаешь губы, считая, что твоя веста пришла именно ко мне… Ну, и затянул ты петлю вокруг своей шеи, друг!

Агнар проходил мимо кухни, и чтобы подтвердить свои подозрения вошел внутрь. Добрая Хара сидела на лавке около стола и вытирала слёзы. Увидев вошедшего советника, всхлипнула:

— Ушёл Палетик, забрали! Ему еще радоваться и радоваться солнышку, а забрали его в Белое братство. А он, дурачок, радовался! Смеялся и целовал меня. Как он теперь там?

— Хара, может не все так плохо, — попытался успокоить ее советник. — Мы же не знаем, как живут белые братья. Может быть, где-то в скалах они прячутся. И время от времени выходят на свет, смотрят на солнце, гуляют, а ты тут плачешь!

— Вот-вот, — заплакала старший повар, — так то горянам хорошо, они по скалам как ящерицы лазают, а он из рода озорян. Ну, с камня на камень еще прыгнет, а так, ни-ни… Вон его старший стражник пытался научить по стене лазать, так чуть шею не сломал, отказался тренироваться, все смеялся: — Зачем наверх учиться лазать, вниз я всегда сумею на чем-то более мягком съехать… Ладно, будет хныкать! Чего пришёл, сынок?

— Да, зашел перехватить чего-нибудь, с утра не ел.

— А жена чего не кормит?

— Не успел, только за стол сел, первый из наряда прибежал, кричал, что флаги на балконе у Раджана развиваются, ну, и выскочил из-за стола…

— Да, плохая у вас советников жизнь, нет покоя ни днем, ни ночью, я сейчас…

Грэг сидел за столом, уставившись на кольцо и кушак. Он ничего не понимал. Что случилось? Что Веде наговорила Верховная жрица? Если женщина возвращает кольцо, значит, она отказывает. И теперь уж точно, Сюа добьется того, чтобы их сговор разорвали. А этого он хотел меньше всего!

— Надо встретиться с Ведой, — думал Грэг. — Но как это сделать? Кто может знать, где они ее прячут? Ну, сама Светлейшая и… Палетик! Он ее помощник, он должен быть всегда рядом с ней! Пока он Раджан не сожмет ладонь своей жены в руке… Но Палетик ушёл! Так сказал Агнар! Куда он мог уйти, если обряда еще не было? Если только… она не вспомнила Путь! А это значит… она ушла!!!!

Грэг выбежал из кабинета и бросился к Сюа, наткнулся на Агнара, чуть не сбил его с ног.

— Подожди! — крикнул ему друг, но Верховный советник только рукой махнул.

Когда оба советника появились в кабинете, Верховная жрица стояла у окна.

— Веда вспомнила Путь? — с порога спросил Грэг, — она ушла? Ты не смела, ее отпускать! Я ее муж! Я пойду с ней!

— Агнар, закрой дверь поплотнее, — попросила Сюа, и подойдя почти вплотную к Раджану, тихо сказала:

— Слушай меня внимательно, мой мальчик! Я знала, что ты догадаешься, что Веда ушла, когда до тебя дойдет слух, что Палетика забрали в Белое братство до его совершеннолетия. И я готова к нашему с тобой разговору. И вот тебе его суть: ты перестанешь дурить!

— Что? — закипел Грэг и сжал кулаки, — ты не посмеешь, Верховная жрица, я тебе не твои белые братья, которые подчиняются любому твоему слову, Я — Верховный советник, и с моим мнением тебе придется считаться.

— Хорошо, что ты еще помнишь, что ты Верховный советник, Грэг, и поэтому ты должен понять. Пойти с ней ты не мог. Исчезновение Раджана — поставит всю операцию под удар. А она тайная. И я не позволю, из-за твоей прихоти, подвергать опасности дорогих мне людей!

— Но она моя избранница! Я должен быть с ней.

— Да, так вышло, что она стала твоей избранницей. Но открою тебе то, что не знает никто. А ты, и твой друг, как наиболее спокойный и разумный человек, и желающий тебе добра, должны знать. Она не хочет быть твоей вестой! Понял? Я говорю еще раз, она плакала у меня на груди, и просила, разорвать сговор. И я обещала ей это! Я предупреждала тебя Грэг, Веда еще девочка, и я не позволю ломать жизнь ребенка, выдавая ее замуж за нелюбимого человека. Ты взрослый мужчина! Пойми это! Около тебя вьется множество девушек, выбирай любую.

— Хорошо, — не унимался Верховный советник, — пусть будет так, но позволь мне быть рядом с ней. Позволь пройти по Пути! Я хороший стражник, я сумею защитить ее. А, если она сама скажет, что отказывает мне, я уйду! Слово даю!

— Поздно, Грэг, слово давать. Я просила тебя отказаться. Ты не послушался. А теперь будешь делать вид, что Веда здесь. И ты ходишь к ней иногда. И отвечать на вопросы любопытных, что видел ее. Ты мне нужен здесь. И ты будешь здесь. Ты — Раджан, ты у всех на виду. И ты будешь вести обычную жизнь, будешь общаться с мидгардцами, с горожанами, будешь вести хозяйство и думать о том, как прокормить кланы зимой.

— Я все равно пойду, — упрямо сказал Грэг.

— Только попробуй! — все также тихо, почти шёпотом чеканила Сюа, — Твое упрямство не знает предела! Да, кто тебе она? Ты хоть раз ей в глаза заглядывал? Ты знаешь ее? Она тебе никто! И ты из-за прихоти, что отобрали у тебя игрушку, сейчас хочешь подвергнуть ее смертельной опасности? В Белое братство забрали раньше времени Палетика, исчезает Раджан, никто не видел Веду, а потом еще вспомнят, что кто-то открыл врата Ярилы — солнца. Поползут разговоры слухи, вспомнят белые цветы, вспомнят Белый город. А знаешь, что сделают храки? Они прочесывают наши селения, наш город своими локаторами, и одно только упоминание о Белом городе, может стоить жизни всем раттерианцам. Мы сможем задержать и уничтожить двадцать, от силы тридцать их военных кораблей. А если к нам ворвется сотня?

— Ты — не женщина, — в ярости крикнул Раджан, — ты холодная глыба льда, тебе самой наплевать на девочку? Куда ты ее отправила? С кем? А если с ней что-нибудь случиться? И ты еще уверяешь, что любишь ее! Да, ты первая должна быть с ней!

— Замолчи, мальчишка, — голос Сюа дрогнул. Она отвернулась, советники застыли в изумлении, никогда не плакавшая доселе Верховная жрица, вытерла рукой слезу, покатившуюся по щеке.

— Ты прав Грэг, я боюсь за нее, очень боюсь, я отдала бы все на свете, чтобы быть с ней рядом. Но не могу. Есть долг. Это тяжелое слово Раджан, но тебе оно должно быть понятным. Прошу, уйди, не мучай меня!

Дверь раскрылась, и вошел белый жрец.

— Ну, что еще, — резко спросила Верховная жрица, не поворачиваясь к нему лицом.

— Прости, Светлейшая, восемнадцать провинившихся вернулись.

— Все в порядке?

— Да, дело сделано!

— Ну, хоть одна радостная новость! Предупреди, чтобы держали языки за зубами, а то память сотрем, и пусть идут по домам.

Белый жрец вышел. Сюа отошла к окну, некоторое время смотрела вдаль, потом повернулась к советникам.

— Значит, наши трое советников вернулись? — прервал молчание Агнар. — И нам не надо выбирать новых?

— Думаю не надо! — кивнула Сюа, — они напуганы, и будут умнее.

— А можно нам узнать, в чём их провинность, Светлейшая, — попытался получить еще какую-нибудь информацию советник.

— Нет, Агнар, лучше тебе этого не знать, и у них не надо спрашивать. Я молчу не потому, что не доверяю тебе, или Раджану. Просто вам и своих забот хватает. Вы иногда спать все-таки должны!

Она обратила взор на Раджана: — Грэг, погорячились и хватит. Нам еще с тобой работать и держать лицо! Они будут в пути по нашим подсчетам месяца полтора. А когда вернуться, они обязательно вернутся. Я знаю. Там все решим, договорились? Только учти, против воли Веды не пойду!

Грэг вернулся к себе поникший и усталый, он плюхнулся в кресло. За ним вошёл Агнар, закрыл за собой дверь, потом подошёл к балкону и плотно прикрыл створки.

— Агнар, — попросил глухим голосом Верховный советник, — прошу тебя, оставь меня одного.

— Не могу, Грэг, — ответил друг и сел на стол напротив него. — Мне нужна сейчас твоя светлая, ясная, холодная голова, возьми себя в руки.

— Уйди, Божественной Свати, прошу, мне не до тебя.

— Конечно, я могу уйти, но тогда ты так и не поймешь, откуда у меня кольцо…

— Что? Так все-таки он приходил к тебе? — вскричал Раджан, и попытался схватить советника за шкирку.

Агнар ударил его по рукам: — Не ори! Сейчас я тебе все расскажу, только ответь мне на один вопрос: каким именем ты назвался Веде ночью?

Грэг побледнел, откинулся на спинку кресла, с ужасом глядя на друга, но молчал.

Советник, наклонил лицо и шёпотом повторил: — Пойми, дурень, или ты мне ответишь, или мы совсем запутаемся. Каким именем ты назвался Веде ночью?

Грэг продолжал молчать. Агнар покачал головой: — Ладно, тогда я скажу тебе. А ты, если я прав, только кивнешь. Ты назвался Агнаром.

Верховный советник вздрогнул, долгое время молчал, а потом кивнул.

— Я так и думал, — вздохнул советник.

— Это она тебе сказала? — прохрипел Раджан.

— Нет, сам догадался. Я слишком хорошо тебя знаю, Грэг. И все-таки, я советник, и умею складывать в уме, ты сам говорил, что у меня хорошо получается. Я тебе все объясню, и ты сам поймешь, что это было не трудно. Но ты должен понять еще одну вещь, чтобы спокойно сообразить что случилось. Смотри мне в глаза. Агнар женился на Ботике.

Взгляд Верховного советника был удивленный, он никак не мог взять в толк, что хочет от него друг.

— Ну, и что? Я знаю, что ты женился на Ботике, — наконец, произнес он.

— Грэг, — Агнар соскочил со стола и заходил по комнате, — прошу тебя, соберись. Я понимаю, твои мысли сейчас носятся в голове, как табун лошадей по полю. Но ты должен сам сообразить. Давай сначала. Ты назвался Агнаром. Агнар женился…

— Божественная Свати, — закричал Роджан и схватился за голову.

— Наконец-то, дошло, — выдохнул советник. — Теперь ты будешь слушать меня спокойно…

И он рассказал свой разговор с Ботикой, с Харой, и свои догадки. Закончив рассказ, он снова сел перед Грэгом на стол.

— И что мы имеем? — спросил Агнар, и сам же себе ответил, — А имеем мы запутанную ситуацию. Веда думает, что ты женился на Ботике, поэтому она возвращает тебе кольцо именно в моем доме. Но приходила она к тебе, Грэг! Почему кушак не оставила там же? Наверное, боялась, что Ботика ее узнает, по её словам, мальчик был замотан в шарф. Меня она считает Раджаном, и совсем не хочет стать моей женой.

Грэг вскочил на ноги и отошёл к камину. Облокотился на него и, молча, уставился на пепел.

— Спасибо, — усмехнулся, Агнар.

— За что? — вздрогнул Раджан.

— За то, что не проклинаешь меня и мою Ботику.

— Причем тут ты! Я кретин. И почему не назвался другим именем.

— Наверное, потому, что думал обо мне.

— И что теперь делать? Может постараться догнать ее, и все объяснить?

— Нет! — советник подошёл к другу и повернул к себе, — Ты не знаешь, куда они пошли! Твое исчезновение вызовет толки, в этом Верховная жрица права.

— А если попытаешься догнать ее ты?

— Во-первых, Ботика поднимет крик, во-вторых, куда я пойду? Я не знаю Пути. В третьих, я боюсь, что наша встреча, может быть, бурной. Она пошла не одна! Ваша, да и моя тайна будет раскрыта. А это еще хуже! И тебе и мне тогда вообще не сдобровать! Представь, что скажут люди, узнай, что Раджан проводил ночи с одной из вест?

— Но надо же что-то делать, так нельзя!

— Выход есть! Ты останешься здесь. И мы вместе будем ждать ее возвращения. Но ты попросишь Сюа встретиться с Ведой, только после того, как она увидит настоящего Агнара, то есть меня! Пойми, я немножко понял эту девочку, она такая же упёртая и гордая как ты, и если ты захочешь встретиться с ней до меня, она ответит: «Нет». Я ей не нравлюсь! И если она найдет Белый город, все встанут на ее сторону. Сговор будет расторгнут. А когда она поймет, что ошибалась — будет поздно! Обратного пути не будет! Ты понял меня, Грэг!

Верховный советник обреченно мотнул головой.

Первый день пути для маленькой весты были праздником. Сначала, они все четверо летели на воздухолете, машине, которая неслась над землей, не прикасаясь к ней. И летели они по подземному переходу, известному только белым жрецам. Это было так завораживающе прекрасно, что дух захватывало. А когда они вышли из пещеры, то оглянувшись, Веда увидела, за спиной макушку Орлиного гнезда с колесами обозрения.

А потом они шли по лесу. И она вместе с Палетиком носилась вдоль деревьев, рассматривая все, будто в первый раз. Нет, они ходили с отцом в лес, но только на несколько часов, и Уиллин, заставлял своих учеников и дочь, рассматривать каждое дерево, каждый кустик, вспоминать все, что знают об этом растении. И при этом держал всех около себя, не разрешая отходить ни на шаг. А здесь все было по-другому. Ей никто ничего не говорил. Она могла отбежать, спрятаться за дерево, тогда спутники останавливались и просто ждали ее. Или Палетик важно выходил ее искать, и его поиски заканчивались беготней — кто кого поймает.

Вот только ночью, когда остановились на ночлег, разожги костер, выдали ей теплый плащ, в котором, завернувшись как в коконе, уставшая, Веда осталась наедине с собой, пришли мысли об Агнаре. Она старалась гнать их прочь, но чем больше она гнала их, тем настырнее они лезли в голову. Она пыталась убедить себя в том, что она еще встретит человека, которого захочет назвать своим мужем. И пыталась представить, каким он будет. Но он получался вылитым другом Раджана. А во сне, он пришёл к ней, сел рядом, и все хотел что-то сказать. Маленькая веста никак не могла понять его слов. Она тянула к нему руки, звала, а он только кивал и таял в воздухе.

— Веда, — что с тобой происходит, спросил наутро Кэрт.

— А что? — испугалась девушка.

— Ты всю ночь кого-то звала, и всхлипывала во сне.

— Не помню, — пожала она плечами, — может папу?

Кэрт тяжело вздохнул: — Не бойся девочка, мы не дадим тебя в обиду. — и, подмигнул мальчику, — Вон Палетик за тебя любого мидгардца голыми руками порвет.

— Точно, — радостно крикнул помощник маленькой весты.