Глава 15


Конрад всё видел. Каким-то образом вампиру удалось освободиться.

Когда он бросился разыскивать её по всему дому, непрестанно выкрикивая имя Наоми, она сбежала из студии и укрылась в своём любимом павильоне у реки.

Наоми хотела остаться там на ночь, подальше от бального зала и всего, только что пережитого. Стрекот сверчков и уханье сов действовали на девушку успокаивающе, а прохладный бриз приятно освежал. Наоми не ощущала его ласковых прикосновений, но слышала, как величественно шелестели над её головой кипарисы, в ветвях которых резвился ветер. Девушка уже почти погрузилась в свой сон-мечтания, когда вампир нашёл её.

Конрад остановился, как вкопанный, и на мгновенье смежил веки.

— Что тебе нужно? — пробормотала Наоми.

Рос обошёл вокруг торчащих корней кипариса и присел на корточки рядом с ней.

— Ты ранена? — спросил вампир, оглядывая Наоми с ног до головы.

И, как не ненавистно ей было это признавать, его присутствие подействовало на неё ободряюще.

— Не говори глупостей, вампир. Ничто не может меня ранить, — отмахнулась Наоми, хотя её сущность на самом деле была чрезвычайно истощена. Так происходило каждый раз. Очень непросто переживать эту боль и потрясение снова и снова. Удар ножом прямо в сердце не самый приятный жизненный опыт.

Особенно, когда клинок в ране провернули… Наоми пробила дрожь при воспоминании.

«Как долго я смогу ещё всё это выносить?»

— Что, чёрт возьми, это было там такое? — спросил Конрад. Наоми лишь пожала плечами. — Ты сейчас даже бледнее, чем обычно. И блёклая.

— И сколько ещё я должна выслушивать твои оскорбления, Конрад? Чтобы ты знал, я не из тех женщин, которые станут безмолвно терпеть презрение к себе, — неужели звучит так, будто она хочет убедить в этом саму себя? — Я не желаю с тобой сейчас разговаривать.

— Я не хотел тебя обидеть, — мягко ответил Конрад. Вампир не мог отвести от неё глаз, будто боялся, что Наоми снова исчезнет, если он сделает это.

— Недавно ты не хотел, чтобы я была рядом. Может быть, теперь я не желаю твоего присутствия.

— Мне кажется… Мне кажется, это неправда, — возразил Рос, внимательно всмотревшись в лицо Наоми.

— Не слишком ли ты о себе возомнил? Le dément решил продемонстрировать нам свою очередную личность — «Конрад-нахал»? — Наоми совсем не по душе было то, что он не ошибся, и особенно то, что он знал, что прав. Может быть, она действительно была настолько жалкой, какой он её считал? — Как ты смог освободиться?

— Вывихнул себе плечо, — ответил Конрад безразличным тоном, словно этот факт не стоил и упоминания.

— Naturellement[49], — отозвалась Наоми, приподняв бровь. Этот мужчина ни перед чем не остановится.

— Давай вернёмся в дом.

— Неужели ты хочешь снова впустить собачонку? А я даже не успела поскрестись в дверь чёрного хода. Какое тебе вообще дело до того, что со мной происходит?

— Я… не важно. Просто пойдём со мной. — Наоми видела, что он уже готов был схватить её за руку и затащить обратно. — Почти светает.

— Хм, — девушка постучала пальчиком по подбородку, — как я могла предположить, что тебя волнует что-то ещё, кроме большого оранжевого шара, который вот-вот взойдёт над горизонтом?

— Если ты не вернёшься в дом, мне не останется ничего другого, как дожидаться рассвета с тобой, — возразил вампир.

— А как же солнце? Ты сошёл с ума? А, ну, да… Но ты же не совсем идиот?

— Расскажи мне, что произошло с тобой сегодня ночью, или пойдём со мной. Выбирай, одно из двух.

— Allez au diable[50]!

— Тогда я остаюсь здесь, — сообщил Конрад и с нарочито упрямой миной опустился на землю рядом с Наоми.

— В таком случае уйду я.

— И куда же? — поинтересовался вампир. — Разве не сюда ты обычно отправляешься, когда не хочешь меня видеть?

— Нет. Я пришла сюда, чтобы не слышать, как ты орёшь на весь Эланкур! — огрызнулась Наоми, окончательно потеряв терпение. — Ладно. Я не знаю, почему это происходит. Каждый месяц всегда в одно и то же время я танцую. И я не владею собой, не могу остановиться. А когда кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и я дохожу до полного изнеможения, в моё сердце вонзается кинжал. И так повторяется из месяца в месяц.

— Но ты говорила, что ты здесь одна.

— Так и есть. Я не вижу Луиса. Не вижу нож. Я только… чувствую всё это.

— Мне доводилось слышать, что призраки порой заново переживают мгновения своей гибели.

— Ну что же, теперь, когда я знаю, что это происходит не только со мной, мне стало гораздо легче. Так что ты можешь идти. Adieu[51].

Если раньше Наоми казалась беззаботной и чрезвычайно уверенной в себе, то теперь девушка выглядела глубоко потрясённой и взволнованной, как раненый зверёк, забившийся в угол, чтобы зализать раны.

Впрочем, Конрад действительно верил в то, что Наоми хотела, чтобы он был рядом — даже если и была на него рассержена. Конечно же, она по-прежнему злилась на него за всё, что он ей наговорил. Кроме того, она расстроилась, что Конрад видел её леденящий душу танец. Наверное, это свойственно всем женщинам — стоит им выдать какую-то из своих слабостей, они тут же выпускают коготки, защищаясь.

— Пойдём со мной, Наоми, — попросил он ещё раз.

Изящная рука девушки накрыла её лоб. Наоми выглядела измождённой, её образ мерцал, а утомлённый взгляд утратил сияние и потускнел. Вероятно, все те изменения в бальном зале, мистическая музыка и полтергейст, который творился там совсем недавно — всё это питалось за счёт энергии Наоми, вытягивая силы из её естества.

— Зачем? — уронила девушка.

Потому что она должна быть рядом с ним. Потому что то зрелище, которому он стал свидетелем, что-то сотворило с ним. Он изменился. Конрад не просто был убеждён, что Наоми его женщина. То, что он испытывал к этой девушке, оказалось чем-то большим, чем простая решимость что-то предпринять, чтобы защитить её.

Это было нечто большее. Какое-то незнакомое чувство поселилось у вампира в груди и теперь беспокойно ворочалось, словно пытаясь отвоевать для себя побольше места.

— Почему нет? — ответил мужчина, скрывая истинную бурю эмоций, бурлившую в нём.

Несмотря на очевидную усталость, Наоми туг же вскинулась.

— Ты меня жалеешь. Но тебе не нужно со мной нянчиться. Будь покоен, я и без тебя справлялась раньше.

Я знаю, — на протяжении восьмидесяти лет этой хрупкой девушке приходилось из месяца в месяц переживать свою смерть в полном одиночестве. «Никогда больше», — решил вампир. — Однако ты пойдёшь в дом, потому что в противном случае я обращусь в пепел прямо у тебя на глазах. Видишь ли, tantsija, я могу быть таким же упрямым, как и ты.

— Что означает это слово?

— Это значит «танцовщица».

Первые лучи солнца уже начали подбираться к ним. Наоми поджала губы и согласилась.

— Ну, хорошо.

Она вспорхнула и направилась в сторону дома в сопровождении Конрада. И хотя всю дорогу Наоми недовольно ворчала, Конрад всё же уговорил девушку пойти с ним в его комнату. Вероятно, она просто слишком устала, чтобы возражать. Войдя в спальню, она тут же устремилась к кровати и свернулась клубочком, зависнув в воздухе в нескольких сантиметрах над матрацем.

Кон уже и раньше замечал, что Наоми парила над стульями так, будто сидит на них. Теперь Конрад узнал, что таким же способом она спала в кровати.

Едва свернувшись над постелью, девушка в какие-то считанные мгновения провалилась в сон…

Рос наблюдал за ней на протяжении всего дня. Чем дольше она спала, тем чётче становился её облик, и это приводило Конрада в такое благостное расположение духа, какого он у себя уже и не помнил.

Вампира охватывали желания, каких он раньше не ведал. Конрад испытывал необъяснимые порывы… Ему хотелось прилечь рядом с Наоми и прижать её миниатюрное тело к своему. Руки мужчины то и дело гладили контур её призрачных волос, и он пытался представить себе, какими должны были быть на ощупь эти блестящие локоны.

Конрада внезапно обуяло непреодолимое желание купить это поместье, отремонтировать его и сделать так, чтобы Наоми была здесь в безопасности — лишь бы ей не пришлось больше танцевать, как прошлой ночью. Руки вампира сжались в кулаки при мысли о проклятии, обрекавшем её испытывать снова и снова смертельную боль.

Память Роса хранила в себе знания, благодаря которым он мог бы даже прибегнуть к колдовству — правда, в основном это были довольно примитивные защитные и маскировочные заклинания — однако Конраду почти никогда не удавалось их вспомнить. Когда вампиру требовалось обратиться к определённому воспоминанию, именно это воспоминание самым вероломным образом ускользало от него, приводя Конрада в бешенство. Если бы он умел пользоваться теми знаниями, что скопились в его разуме, смог бы он узнать, как защитить Наоми?

Что если готовый ответ уже есть в его голове и лишь ждёт часа, когда Конрад сможет его отыскать? Николай сказал, что Конрад может этому научиться.

К тому же, брат также говорил, что единственный инстинкт, способный преодолеть жажду крови — это сексуальное влечение. И что лишь одна потребность способна притупить всеподавляющее желание убивать.

Теперь Конрад знал, какая — потребность защищать.


Изрядно попотев, с помощью силы воли и грабель, раздобытых в обветшалой кладовой, вампиру удалось достать несколько газет, валявшихся на подъездной дорожке, до которых Наоми так и не смогла дотянуться. Он намеревался преподнести эти газеты своей женщине в подарок.

У Конрада не было никакого опыта в подобном, да и ничего другого предложить Наоми в подарок он всё равно не смог бы, поэтому лучшее, что вампир смог придумать, это добыть для неё вожделенные газеты.

Однако едва он закончил складывать свою добычу аккуратной стопкой и устроился поудобнее дожидаться, когда Наоми проснётся, как его братья материализовались в спальне.

Николай, обнаружив, что его брат свободно перемещается по дому, обречённо выдохнул.

— Как ты освободился?

— Вывихнул себе плечо.

Почти в ту же секунду все трое удивленно воззрились на коллекцию газет.

— Ты вывихнул себе плечо, чтобы добраться до газет на улице? Ты же мог попросить любого из нас, если тебе хотелось почитать…

— Нет. Это не то, что ты думаешь, — Конрад задумался, не рассказать ли братьям всё, как есть? Они и так считали его сумасшедшим. Однако, может быть, кто-нибудь из них встречался раньше с призраками? Что если они ему поверят? — Я достал их для женщины, которая здесь живёт, — по крайней мере, он был достаточно в здравом уме, чтобы понимать, насколько безумно звучало это заявление. — Ей нравится читать газеты.

— Этот дом заброшен, Конрад. Здесь никого нет. Ты же знаешь, — попытался вразумить его Николай и устало сжал переносицу.

— Я единственный, кто может её видеть, — возразил Конрад и провёл руками по штанам. — Она лежит на этой самой кровати прямо сейчас.

На лицах мужчин появилось такое выражение, словно все трое вполне серьёзно обдумывали, не заразно ли сумашествие.

— Если здесь на самом деле есть призрак, заставь её что-нибудь передвинуть, — предложил Мёрдок. — Она может хлопнуть дверью? Или погромыхать чем-нибудь на чердаке?

— Да, она умеет передвигать предметы силой мысли.

Себастиан приглашающим жестом взмахнул рукой.

— Что ж, в таком случае, пусть она…

— Она… спит, — сообщил Конрад, в очередной раз переведя взгляд с братьев на Наоми. И он не смог бы потрясти её за плечи, чтобы разбудить, даже если бы захотел.

— Я так и думал, — пробормотал Себастиан. Он всегда был самым большим скептиком из всех четверых. И по прошествии трёхсот лет ничего, по всей видимости, не изменилось.

— Чёрт возьми, я говорю правду.

— Тем не менее, ты не можешь её разбудить?

На мгновенье Конрад задумался, не попытаться ли объяснить им причины её глубокого сна, но решил, что это только усугубит ситуацию.

— Почему мы должны поверить, что ты видишь призрака, а не страдаешь вновь от галлюцинаций? — спросил Мёрдок. — Для тебя вполне естественно видеть иллюзии и бредить наяву.

— Так и было раньше. Всё время. Но больше нет. Она настоящая, — Конрад склонился к уху девушки и позвал: — Наоми, проснись! — никакой реакции. — Проснись! — повторил он громче, понимая, что со стороны это выглядит так, будто он кричит на простыню.

Лицо Мёрдока выражало смятение, словно брат не знал, то ли смеяться, то ли плакать над поведением Конрада. В конце концов, он просто сообщил:

— Кристоф прислал приказ явиться. Сегодня мы участвуем в битве, так что примерно два дня не будем здесь появляться.

— Мы позволим тебе передвигаться в пределах границ поместья, — добавил Николай. — Холодильник забит пакетами с кровью. Их хватит на несколько недель. И я попрошу мою жену приехать…

— Я справлюсь сам, — оборвал Конрад.

— Ну что ж, хорошо.

— Почему бы вам не освободить меня полностью? — спросил Конрад, удивлённый уступками, на которые пошли братья.

Николай бросил взгляд на газеты и, шумно выдохнув, посмотрел Конраду прямо в глаза.

— Мы не можем. Твоё состояние, кажется, снова ухудшается. А в скором времени мне придётся попросить тебя принять одно решение. Чрезвычайно важное решение. И ты должен быть стабилен для этого.

Конрад горько усмехнулся.

— С каких это пор вы просите меня принять решение, вместо того, чтобы решить всё за меня самим?

Лицо Николая потемнело.

— С тех пор, как я потерял брата на целых три столетия, — мрачно ответил он.


Загрузка...