В мире снов (СИ)

Глава 19.

Вечером, когда две женщины сидели за столом с привычным уже чаем, сколько его было попито за эти два дня, и не решались заговорить о самом главном, что их обеих беспокоило, Рита вдруг подняла на Костину бабушку глаза и спросила:

- Евгения Матвевна, я теперь вроде как часть вашего... вашего... как бы это... расширенного семейства? Так? Ну, вы говорили про восемь семей... так?

- Так, деточка, - ответила старая женщина.

- Тогда, раз я часть этого, расскажите мне, что это за силы такие, что за способности? Что это дает?

Евгения Матвеевна вздохнула, потом, слегка покривилась и сказала:

- Дает... Скорее отнимает.

- Не поняла, простите? - переспросила Маргарита.

- Ну, слушай. Сила... сила это всемогущество, - она опустила подбородок к груди и взглянула исподлобья, - Можно вызвать дождь и гром среди ясного неба, а можно наоборот, вмиг разогнать тучи и заставить сиять солнце, можно поднять волну высотой в десятиэтажный дом или успокоить разбушевавшийся шторм, остановить торнадо. Или создать. Стены разрушить любые или воздвигнуть. Можно даже время остановить... Если хватит сил. Если на все это хватит сил. Понимаешь?

Мало что понимая, Рита кивнула, но все же спросила:

- А вы сказали, отнимает, что отнимает? Что использование силы отнимает? Жизнь? Или молодость? Или душу? Что?

Она спросила об этом, потому что у нее внезапно возникла догадка.

- Нет, - ответила старая женщина, - Это отнимает свободу.

Рита поразилась:

- Как...?

- Очень просто. Люди наделенные подобными способностями практически рабы своей силы. И вынуждены скрывать это. Никто из нас в обыденной жизни ее не использует. Почти никогда, только в исключительных случаях, - она завозилась на стуле и потянулась взять старинную библию, лежавшую рядом на тумбочке, - Потому что нарушать естественный ход жизни нельзя. Господь за это накажет, за бездумное... за...

Она замолчала, глядя куда-то в пустоту, потом проговорила свистящим шепотом:

- Любое вмешательство влечет за собой последствия, рассчитать которые мы не в состоянии.

- Почему?

- Почему? Вот представь, например... Молодой мужчина, чтобы покрасоваться перед девушкой сначала вызовет бурю, а потом тут же ее успокоит. Эффектно? Девушка впечатлена. Безобидно? Маленькая невинная шалость?

- Д-да...

- А в округе несколько метеозависмых дедушек и бабушек умрет от резкого скачка атмосферного давления и магнитных бурь.

Рита потупилась, с минуту сидела молча, потом задала вопрос, это даже скорее было утверждение:

- Такое уже бывало?

- Бывало. Подобное. И не раз. Не раз необдуманное применение силы вызывало катаклизмы, гибель людей, животных, лесов... - старая женщина ушла в себя, задумавшись, потом словно проснулась, - И много еще другого. Вот потому и нельзя, деточка. Вот потому и страшно и удивительно то, что решилась сотворить моя сестра. И все-таки я верю ей. Она ведь могла быть невыносимой и деспотичной, это да. Но она никогда не была злой. И думаю, она знала, что делала. Надеюсь.

Рита только вздохнула, тяжело играть вслепую, страшно и тяжело. Было ли у нее хоть какое-то доверие к этой Елизавете, Рита не могла сказать, пожалуй, нет. Она верила Косте. Ее Троепольцев ей не лгал. И раз он сказал, что все будет хорошо, значит, так оно и будет.

Молодая женщина затрясла головой и уткнулась лбом в скрещенные ладони. Господи! Она просто свихнулась! Выжила из ума! Сидит тут с такой же точно выжившей из ума старухой и рассуждает о каких-то сверхсилах! А надеется на что?!

Надеется на что?!!! А ждет чего?!

Господи... Господи... Защити ее...

Ждет, что придет во сне Троепольцев и спасет ее. Муж придет и спасет. А ничего, что он мертвый? А? И это еще не все. Они вдвоем с мертвым Троепольцевым должны вытащить ее второго мертвого мужа Васильева откуда-то, неизвестно откуда...

Защити ее, Господи.

Потому что именно это она и собирается сделать. И приложит к этому все свои силы.

***

Евгения Матвеевна наблюдала борьбу чувств на лице молодой вдовы и, когда на лице у той появилось выражение внутренней уверенности и правоты, выдохнула с облегчением, в очередной раз поразившись. Как могла Лиза просчитать все это заранее, каких сил ей это стоило? Что она увидела тогда, в ту ночь, когда смотрела в будущее ее глазами проводника? Какой у всего этого будет конец? Оставалось лишь надеяться на милость Божью.

И тут Евгения Матвеевна вдруг почувствовала, что слезы текут по щекам, и взмолилась, чтобы простились Лизе все грехи ее, и чтобы она ее тоже простила. Пусть и оттуда, после смерти, но пусть бы простила ее за то, что увела у нее Олега. И тем толкнула навстречу этому монстру, сделавшему из нее рабыню, забравшему у Лизы и жизнь, и свободу.

***

Давно уже пришло время ложиться спать, а у Риты сна не было ни в одном глазу. Хоть убей. От нервности, да, наверное, от нервности. И как быть-то... Там же Костя ждет...

Молодая вдова в который раз за сегодня подумала, что сошла с ума. И место ей в клинике. А может, ей вообще все это снится? И проснется она - а Троепольцев рядом, живой, здоровый.

Рита зарыдала. Без слез, горько всхлипывая, дыхание рвалось, болезненно раздирая грудь. Костина бабушка, подошла к ней, присела, стала приговаривать, поглаживая ее по плечам:

- Тише, тише, не надо, не надо, девочка моя. Я вот тебе сейчас колыбельную спою, а ты закрывай глазки.

Как ребенку.

И она тихонько запела, продолжая поглаживать ее по плечам, по волосам, по рукам. И Рита, как ни вслушивалась, не могла уловить смысла того, бабушка пела, но глаза ее стали смыкаться. А потом она незаметно уплыла в сон.

***

Она опять была в том месте. Перекресток. Туманный сумеречный сад. Размытые очертания деревьев. мертвые голые черные стволы, колеблется дымка. Призрачная фигура, будто ждет ее.

- Я пришла, - проговорила Рита, а изо рта словно морозный пар, и холодно, невыразимо холодно, а она в легкой ночной сорочке, в которой ложилась спать.

Сумрачная полупрозрачная фигура закивала ей, и протянула обе руки, мол, подойди. Было очень страшно и совсем не хотелось Рите идти к ней, но она шагнула вперед. И тут каким-то образом поняла, что призрак улыбается. А перед ней стал проявляться смазанный силуэт. Он становился более... если так можно сказать, материальным, что ли. но все равно, весь нестабильный и постоянно смазывался, но он стал узнаваемым.

- Костик? - сумела выдавить из себя Маргарита.

- Я. Ритка, мало времени, - он взял ее за руку и поймал взгляд своим, - Рита, я пойду за Колей. А ты... Ты зови меня... Нас... Вспоминай все, что тебе покажется важным, и зови. Изо всех сил. Поняла.

Рита поняла. Но она поняла и другое.

- Костя, я ведь... сны... Сны... - горло сдавливало, говорить стало совсем трудно, и она решила сказать все сразу, как бы это и не было тяжело, - Костя, я ведь сны видела про Колю. Мы с ним... во сне... Ты был еще жив тогда. Костя...

Она расплакалась от стыда, нелегко делать подобные признания. Болезненная судорога прошла по лицу Троепольцева, но он обнял ее, прижал к груди крепко-крепко и сказал:

- Это ничего. Что ж поделать, Ритка. Что ж поделать. Вспоминай, вспоминай все. Зови нас. Главное, чтобы дозвалась.

- А что? - тут она впервые заподозрила неладное.

Он грустно улыбнулся, ответив на ее вопрос:

- Если не вернемся... То...

- ЧТО?!

- Ну, если не дозовешься, то мы не вернемся оба.

- Костя! Костя! Не надо туда ходить! Нет! - Рита откровенно визжала от страха снова потерять его.

Троепольцев мягко отстранил ее от себя, поцеловал в лоб:

- Иначе никак. Не плачь.

Потом стал отдаляться, исчезая, и до нее донеслось:

- Зови.

И она стала звать, вспоминая их обоих, разные, наиболее яркие моменты, ощущения, надеясь, что ее услышат. Ей уже не было дела до стыда или сожалений, на кону существование Кости, да еще и Коли. Она не могла понять, что это за существование, но верила. Не замечая холода и подкрадывающихся теней, в которых угадывались притаившиеся чудовища, не видя, как опускается на колени призрачная фигура, сложив руки в жесте раскаяния.

Рита не знала, слышат ли они ее, услышат ли вообще, и это было ужасно. Потому что в какой-то момент стало совсем тяжело, ей казалось, что она сейчас упадет в обморок. Просто держалась из последних сил, а потом уже и за пределами своих сил.

В какой-то момент смазанное сумеречное пространство начало вспучиваться. Такое она уже однажды видела во сне, перед тем, когда пришел Костик, это придало сил. И вот, наконец, клубящийся узел прорвался светом, а Рита просто отключилась.

Пришла в себя она, когда почувствовала, что Евгения Матвеевна зовет ее по имени и шлепает по щекам.

- Рита! Рита! Очнись!

Говорить не было сил, она просто открыла глаза. Бабушка аж осела на кровати от облегчения и кинулась обнимать ее, приговаривая:

- Ну вот, очнулась, очнулась! Слава Богу, очнулась, девочка. Очнулась.

- Что случилось...

Старушка махнула рукой, отворачивая лицо.

- Сейчас уже все хорошо. Но ты так металась, кричала. Я испугалась... - она вдруг повернулась, с жаждой вглядываясь в лицо Риты, - Получилось?

Рита задумалась. Получилось? Прислушиваясь к внутренним своим ощущениям, говорившим ей, что свет, виденный там, это прорыв, кивнула.

- Кажется, получилось. Но пока точно не знаю.

Старушка улыбнулась сквозь слезы, набежавшие на ее глаза, и проговорила:

- Получилось. Если вдруг нет... Ты бы сразу поняла.

Ничего не ответив, словно боясь, что произнесенные вслух слова могут что-то разрушить, Рита просто откинулась на подушки.

- Устала, бедная. Ну ничего, ничего, давай мы вставать будем. А я тебе баньку натоплю. Давай? Баньку?

- Баньку, - кивнула Рита.

Да, баньку - это будет здорово. Потому что ей вспомнился пронизывающий до костей холод, что царил в том месте. Баньку - это здорово!