В львиной шкуре 4

Глава 1 Я иду

Каждая ночь прекрасна по-своему. Особенно, если эта ночь полна звёзд. Представьте берег моря… Скромный деревянный причал… Привязанную к нему лодку, которая плавно покачивается на лёгких волнах… А на дне лодки лежите вы и смотрите на ночные звёзды… Представили? А теперь представьте, что вы контрабандист и прячетесь на дне лодки от представителей власти… Причём если попадётесь, то вам, скорее всего, не сносить головы. Воины османского султана быстры на расправу. Правда, в вашем случае смерть будет долгой и мучительной. Двадцать килограмм листовок, на которых брат нынешнего османского султана держит в своей руке его отрубленную голову, не располагают к милосердию по отношению к их хранителю. А тут ещё надпись под картинками: «Вот так будет с каждым узурпатором».

Хорошо, что в эту погожую июньскую ночь 1483 года от Рождества Христова на дне лодки прячетесь не вы. В ней прячется грек, носящий имя Вукол Рыбак. А ещё брезентовый мешок, в котором хранится вся прокламация. Мало того, листовки обёрнуты вощёной бумагой, которая оберегает их от влаги. Откуда же у Вукола столь специфический груз? Всё очень просто, мужчина является членом тайной православной организации «Двенадцать Апостолов». Попал он в организацию четыре года назад. Прошёл годичное обучение и был переправлен в Константинополь, где и проживал до настоящего времени.

Вот отряд янычар, освещая себе путь факелами из просмолённой пакли, накрученной на деревянные палки, прошагали мимо пристани. Выждав ещё некоторое время, Вукол аккуратно выглянул из-за края лодочного борта, дабы убедиться, что поблизости никого нет. «И чего им здесь понадобилось?» — подумал мужчина. Действительно, пристань находилась примерно в пятистах шагах от старого разрушенного моста, построенного ещё при императоре Юстиниане I. Разрушили его защитники города в 1453 году, чтобы не дать османам спокойно перебраться через бухту Золотой Рог. Однако это не помогло — турки соорудили подобие понтонной переправы из примкнутых друг к другу кораблей.

Взвалив вещмешок на плечи, Вукол осторожно двинулся к стенам Влахернского квартала. Именно через них воины османского султана ворвались в Константинополь, проломив каменную преграду. Да и сейчас знающий человек мог спокойно проникнуть в город, хоть новые власти и постарались всё спешно восстановить. Перебравшись незамеченным через стену, Вукол решил передохнуть. Всё-таки тащить на себе двадцать килограммов груза — занятие не из лёгких. Просидев в тени скального дуба минут пятнадцать и внимательно прислушиваясь к ночным звукам, мужчина двинулся дальше. Его путь лежал к руинам храма Богородицы, что сгорела и обрушилась полвека назад. Там его ожидали местные нищие, которые за небольшую плату согласились разбросать листовки по всему городу.

— Здесь они прячутся, господин стражник, — вдруг услышал Вукол и резко присел под тень кустов, вдоль которых шёл.

Примерно в двадцати шагах от себя он увидел отряд янычар. Они притаились за небольшим покосившимся строением. Двое из них держали в руках факелы, благодаря которым Вукол разглядел знакомое лицо. Это был один из нищих, согласившийся помочь. «Иуда! — испытывая одновременно страх и злобу, подумал член братства. — Так вот почему янычары тут рыскают ночью…» Сделав несколько плавных вдохов и выдохов, чтобы успокоить безумно колотящееся сердце, мужчина двинулся охотничьим шагом прочь от опасного места. Бесшумной походке его обучили в тайном пристанище братства…

Вернувшись обратно к лодке, Вукол задумался. Листовки должны быть раскиданы по городу именно этой ночью. Но что он может один? И тут его взгляд упал на минарет мечети Султана Эйюпа, чётко выделяющийся на фоне звёздного неба. Если кидать бумагу с его высоты, то она разлетится достаточно далеко. Только не стоит разбрасывать её всю. Нужно немного оставить и раскидать в противоположном конце города. За ночь он должен успеть это сделать, тогда утром жители разных районов Константинополя обнаружат одно и то же.

Сев в лодку, Вукол приладил вёсла и торопливо стал грести вдоль южного берега бухты Золотого Рога, направляя судно подальше от пролива Босфор. Грести пришлось примерно час. Причалив к берегу и привязав лодку к какому-то камню, мужчина направился к мечети. До неё по прямой линии было не больше двухсот пятидесяти шагов, и находилась она вне городских стен… Правда, местность не располагала к лёгкой прогулке. Крутые холмы, исчерченные оврагами и непролазным кустарником, заметно затрудняли путь. К тому же приходилось быть постоянно начеку, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза.

Добравшись, наконец, до мечети, Вукол снова затаился: было необходимо передохнуть и оглядеться. Ночную тишину нарушал лишь стрёкот цикад, да ленивый шелест листвы, создаваемый слабым дуновением ветра. Минарет располагался во внутреннем дворе. Чтобы попасть туда, требовалось пройти ворота, которые, не смотря на поздний час, стояли открытыми. Но приблизившись к воротам, тайный агент заметил молящихся во внутреннем дворе людей. Магометане! Обругав себя за глупую мысль, раскидывать листовки с минарета, Вукол подался назад. Что делать? Ещё пара часов и начнёт светать. Сняв со спины вещмешок, член братства открыл его, достал пятикилограммовую кипу, обклеенную вощёной бумагой, и разорвал защиту. Всё остальное снова закинул за плечи. После чего, двигаясь по часовой стрелке вокруг мечети, стал разбрасывать листки бумаги. Когда в руках осталось около десятка копий, он подошёл к ограде и закинул всё во внутренний дворик. Затем поспешил в сторону оставленной на берегу лодки. Следующей его целью был собор Святой Софии, который османы обратили в мечеть.

Восток уже порозовел, когда Вукол всё-таки добрался до храма. Последние три километра пути Рыбаку пришлось двигаться через городские кварталы, периодически прячась от патрулей. Зато вещмешок похудел ещё на десять килограмм, а по разбросанным листовкам можно было отследить маршрут, по которому он шёл. Начинался путь в районе Фанар (Фенер), цепляя по дороге все места, где обычно днём скапливался народ.

— Вот он, господин стражник! — по ушам резанул резкий крик и Вукол увидел, как к нему устремился отряд янычар.

В панике озираясь по сторонам, агент стал искать спасительный выход. В этот самый момент с минарета зазвучал призыв муэдзина. К нему он и побежал. Задыхаясь от быстрого бега, Рыбак сорвал с себя вещмешок, выхватил из него последнюю кипу листовок, а уже ненужную котомку швырнул на землю. Дверь в минарет оказалась открытой, и Вукол не раздумывая прошмыгнул вовнутрь, задвинув за собой засов. После чего побежал вверх по винтовой лестнице. Пока он поднимался, то успел зубами порвать обёртку, под которым прятались листовки.

— Кто ты такой и что тебе здесь надо?! — возмущённо воскликнул муэдзин, когда неизвестный остановился возле него и начал сбрасывать вниз листки бумаги.

— На, держи! — неизвестный сунул ему в руки несколько листков, а сам, посмотрев тоскливо с высоты на землю, устремился обратно вниз по лестнице, туда, где янычары пытались взломать дверь, ведущую в минарет.

Вукол не был ни воином, ни душегубом и сражаться не собирался. Но прекрасно понимал — живым сдаваться нельзя, потому что пытки будут ужасны. Однако и самоубийство ему претило, поэтому прыгать с минарета мужчина не решился. Но если прыгнуть на вооружённого врага, то он в злобе своей, скорее всего, применит оружие… Подобрав с пола кусок строительного камня, Вукол тяжело вздохнул, несколько раз перекрестился и, шепча молитву, застыл у двери, которая вот-вот должна была рухнуть под натиском разъярённой стражи…

— А-а! — грозно крикнул он и, зажимая в поднятой руке камень, прыгнул на янычар…

В этот же день его отрубленную голову, насаженную на копьё, носили по улицам города и оповещали всех жителей, что так будет с каждым, кто пойдёт против воли султана. На одной из улиц двое мужчин, одетых на восточный манер, проявили необычную заинтересованность к отрубленной голове.

— Фарух, гляди — это же наш связник, с которым мы должны были встретиться.

— Тише, Азамат, я вижу.

— Интересно, что произошло?

— А это мы сейчас узнаем, — и мужчина обратился с вопросом к тому, кто нёс на копье голову.

Очень быстро выяснилась, что «носильщик», которого сопровождали несколько грозных стражников, и есть тот самый человек, чьими стараниями был пойман злодей, прислуживающий врагам султана.

— Дурак и хвастун, — брезгливо сплюнул Фарух.

— Что станем делать? — поинтересовался Азамат.

— Собаке — собачья смерть, — ответил напарник. — Султан должен увидеть, что происходит с предателями.

Утром следующего дня муэдзин, спешащий к минарету возле Софийского собора, с ужасом обнаружил висельника. Его тело слегка покачивалось на верёвке, привязанной к одной из веток дерева, что росло недалеко от входа в здание. К груди покойника кинжалом была приколота вчерашняя листовка. Только она имела одно существенное изменение… Поверх старых надписей шла кровавая арабская вязь: «Я иду».

Знал ли принц Джем, что «он идёт»? С одной стороны — да, он шёл… Но о его пути мы расскажем чуть попозже. А вот листовки разбрасывали уже третий раз за минувший год. Делалось это по нескольким причинам. Во-первых: все средиземноморские государства пристально следили друг за другом. И если где-то что-то случалось, то новости разносились достаточно быстро. Во-вторых: в Венеции находился Андрей Палеолог. Его действия требовали прикрытия. Если в Османской империи будет тишь, гладь, да Божья благодать, то и венецианское правительство призадумается, а не водит ли их потомственный Византийский император за нос? И вообще, зачем ссориться с турками, когда с соседом (с Феррарой) война проходит не слишком удачно? Воевать на два фронта никто не любит. И в-третьих: провокационные листовки в центре столицы сильно бьют по престижу власти. Если кто-то осмелился это сделать, значит, чувствует силу за собой. И тут уже не только мирные жители начинают позволять себе отпускать словесные вольности по отношению к султану, но, что ещё хуже, его воины…

Скрывали ли подчинённые Баязида II эти происшествия? И рады бы… Кто же захочет, чтобы его обвинили в профнепригодности? Только как скрыть, когда о случившейся провокации знают сразу слишком много людей? Приходилось докладывать. Сперва, конечно, султан отнёсся к этому снисходительно. Типа убежавший и лишившийся армии брат в состоянии лишь мелко пакостничать, что совершенно не красит его, как воина. Однако чтобы подобное не повторилось, Баязид II приказал поймать и казнить провокаторов, прислуживающих Джему. Но быстро это сделать не удалось — не там искали, совсем не там. Зато с других земель начали приходить слухи об успешных действиях принца. А следом за этим произошла новая провокация… Султан разозлился уже не на шутку. С плеч полетели первые головы подчинённых, не справляющихся со своими обязанностями, что автоматически создало атмосферу страха, интриг и недоверия. Окружение Баязида II стало пристально следить друг за другом. В результате вскрылись кое-какие нелицеприятные делишки, правда, совершенно не имеющие отношения к провокациям. Но кого это волнует? Раз обманул в одном, то можешь и в другом… Из-за чего прокатилась очередная волна казней, что естественно не прибавило любви к султану.

Поймать распространителя листовок удалось благодаря случайности… Даже двум случайностям. Вукол для своих акций нанимал одних и тех же бродяг. Правда, о себе он не распространялся и старался выглядеть неприметным. «Посылки» к нему приходили с торговыми кораблями из Александрии, где у представителей Южной империи имелось своё консульство. Там в одном из подвалов находилась мини типография, то есть станочек размером со стул, который мог штамповать одинаковые копии. Но не суть. Вукола подвела жадность одного из бродяг, который решил, что власти ему заплатят больше, чем этот появляющийся время от времени странный человек. А может даже удастся возвыситься… В результате он сдал не только его, но и своих, так сказать, товарищей. Ведь они тоже разбрасывали листовки… А вторая причина, которая привела Вукола к печальному концу, это его исполнительность. «Забил» бы на порученное ему дело, не стал бы рисковать, когда узнал о предательстве, остался бы жив. Но случилось то, то случилось. Однако эти происшествия вызвали у султана лишь ярость. Во-первых: гнусные бумажки в очередной раз оказались раскиданными по городу. Во-вторых: что взять с пойманных бродяг, которые ничего не знают? Даже их смерть не принесёт радости. И в-третьих: погиб тот, кто хоть что-то знал… И тут новая напасть: словно ему в насмешку перед главной мечетью города повешен доносчик, а к его груди кинжалом приколота недвусмысленная надпись…

А Джем шёл. 1 апреля 1483 года он с четырьмя своими полками высадился в порте Суэц. Султан Египта Каит-Бай, чей сын был женат на единственной дочери Джема, уже знал, что сват скоро окажется на его земле. Об этом его проинформировал (якобы узнал из достоверных источников) Фёдор Рыбкин, который находился в Египте в качестве посла Южной империи. Так же он поделился «слухами», что на принца готовилось покушение, поэтому тому пришлось тайно уехать в один из городов, что находятся на побережье Африки. О похищении даже речи не шло. Начнём с того, что этого не хотел сам Джем. Мало кому приятно, когда про него такое говорят, а уж воину… Представителям Южной империи тоже было невыгодно раскрывать свои возможности. Как так, находятся в чужой стране, а вытворяют, что им вздумается?! Поэтому даже принцу, если он вдруг проговорится, говорили о совершенно левых людях. А ещё, находясь в Иване-Дальнем, он искренне считал, что маршал — это какой-то местный африканский правитель. Подобным выводам способствовали сразу несколько обстоятельств. Во-первых: все знали, что они находятся в Африке. Во-вторых: это язык, который не понимал ни сам принц, ни его люди. Зато все рекруты говорили именно на нём, на языке суахили — смеси африканского и арабского. Маршал тоже прекрасно разговаривал на суахили. Правда, в присутствии принца все старались изъясняться на персидском языке, на нём же обучали военной науке рекрутов. Во-вторых: все завербованные в армию чернокожие парни считали маршала правителем здешних земель. В принципе так оно и было. Только не правитель, а наместник. Но кто в подобных тонкостях разбирался? Тем более служба безопасности внимательно следила, чтобы ни принц Джем, ни его люди лишнего не узнали. Короче, разговоры про императора и про Южную империю были табу. Ни к чему это. Зато других историй — сколько хочешь. К тому же сам маршал предпочитал больше слушать, чем говорить. Всё-таки знать историю не из учебников 21 века, а от тех, кто к ней находился гораздо ближе, намного интереснее.

Когда Сомову передали, что добровольцы из Египта, которые обучались в Звёздном артиллерийской науке зашли в Порт-Руслан (Ричардс-Бей), чтобы запастись перед дальней дорогой водой, дровами и продуктами, он стал готовить к отправке принца. Встреча кораблей была нежелательна, а вот их прибытие в Египет с небольшой разницей — в самый раз. Сначала Каит-Бай увидит, что русичи выполняют свои обязательства, а затем в очередной раз убедится, что представители Южной империи доносят ему верную информацию. Так и случилось, в Момбасу, в Могадишо и на остров Сокотра караваны заходили с разницей в десять дней. Египетские пушкари про принца Джема ничего не слышали, зато он узнавал, что до него тут побывали люди Каит-Бая.

В порте Суэц «пропащего» принца уже ждали, чтобы проводить в Каир. Там ему устроили пышную встречу, а заодно оценили прибывших с ним воинов. Всех поразила красивая единообразная форма, да и сами солдаты отличались высоким ростом и развитой мускулатурой. К тому же пехотинцам и пушкарям незадолго до их отправки выдали кольчуги, но не простые, а прошедшие воронение, отчего те поблёскивали насыщенным синим цветом. Длина кольчуги доходила до середины бедра, а рукава до локтей. Всё-таки маршал посчитал, что одних поддоспешников (что-то сродни тегиляю) будет мало. Тем более кольчуга продолжала пользоваться популярностью у военных. А для мастеров-бронников изготовить подобный доспех не составляло особого труда. Куча различных приспособлений и орава шустрых учеников делало этот процесс достаточно быстрым. Был бы нужный материал под рукой. А материал был. В Иване-Дальнем ежедневно производили километры разнообразной проволоки, а так же стальные листы. Именно из них сделали шлемы и кирасы для всадников. Ещё стоит отметить, что клейма на доспехах и оружии для гвардии принца ставили индийские. Во-первых: в цехах действительно работало немало мастеров из Индии. Правители Южной империи не жалели средств на то, чтобы переманить к себе очередного умельца. К тому же Индия, как страна, в которой умеют работать с металлом, находилась ближе всего, да и знакомства с местными правителями упрощала многие вопросы. Во-вторых: «левые» клейма позволяли избежать ненужную ассоциацию, так как товары из ЮАР уже знали и успели оценить по достоинству. Поэтому не только клейма, но и прочее обмундирование и вооружение имело несколько иной вид… Но мы отвлеклись.

Глядя на гвардию принца, султан Каит-Бай захотел узнать, где тот набрал таких бравых воинов? Так как правды Джем говорить не хотел, зато любил прихвастнуть, то высказался в том плане, что посетив восточное побережье Африки, он кликнул вождям клич встать под его знамёна. В результате вот… Сопровождающие принца люди охотно поддержали его враньё. Никому не хотелось вспоминать, как их муштровал какой-то африканский вождь. Особенно жене Джема, которой приходилось каждый день кушать то, что кушают солдаты. Что совершенно не поднимало настроения. Зато невольно приходилось лично участвовать в приготовлении пищи, преодолевая брезгливость, гордыню и высокомерие. И ведь не мог маршал объяснить этим людям, что темнокожие солдаты, которые стоят перед ними — это будущая опора их власти. Конечно, если удастся взять её в свои руки. Но ведь именно они то орудие, благодаря которому можно достигнуть цели. Ему ли (маршалу) не знать об этом? Только зачем метать перед свиньями бисер? Он и не пытался. Желателен был обратный эффект, который в результате и проявился. Каит-Бай услышал от гостей именно то, что хотели правители Южной империи. А в случае чего у Сомова имелись долговые расписки, писанные рукой самого Джема. Должок-то по ним числился не малый…

В ТОЙ истории мамлюки отговаривали принца от войны с Баязидом II, искренне считая, что его ничего хорошего не ждёт. Правда, этого не стал делать Каит-Бай. Зачем, если свату невтерпёж? Не получится, сам виноват. Получится, ещё лучше. Никто не поставит в упрёк, зато сохранятся хорошие отношения. В этот раз «за» были все. Здесь же в Каире Джема ждали два важных сообщения. Одно из Анатолии от Касым-бея, представителя Карамаидов, а второе от санджак-бея Анкары Мехмеда. Оба были недовольны Баязидом II и обещали принцу военную поддержку, если он согласится выступить против брата. А он хотел, даже очень хотел. Поэтому Касым-бею и Мехмед-бею срочно были отправлены донесения, чтобы они ждали принца в Алеппо, который на данный момент находился в вассальной зависимости от мамлюкского султаната.

Пробыв в Каире чуть больше двух недель, Джем со своей гвардией, которая в общей сложности насчитывала три тысячи человек, отправился в Александрию. 25 мая 1483 года он на пятнадцати судах уже покидал главный египетский порт, держа курс к берегам Сирии, и достиг их 1-ого июня. Ещё неделя ушла на путь до Алеппо. Там оба бея устроили ему пышную встречу. Здесь же прошёл смотр всех войск. Кроме того не без помощи агентов Южной империи, что находились в гвардии принца, стали распускаться слухи, якобы Джем с громадной армией стремится завоевать все приграничные с Хорасаном (он же Персия, Ак-Коюнлу, Иран) города. Имея за спиной миролюбивого соседа, каким был правитель Хорасана Хусейн Байкара, принц намеревался двинуться в сторону Константинополя, держась дорог, расположенных параллельно побережью Чёрного моря. А побережье — это порты, то есть места, куда доставляют различные грузы. Значит, будет, чем снабжать армию. С точки зрения логистики эти слухи выглядели вполне логичными. На самом же деле первой целью был город Конья. От него шла прямая дорога на Анкару и дальше к Константинополю. Тем более к этому городу стекались торговые пути, идущие из южных портов Анатолии (побережье Средиземного моря в Малой Азии). Принцу удалось уговорить обоих беев выступить единым кулаком, чтобы быстро расправится с городом, который в дальнейшем станет основным пунктом снабжения их войск. Вслед за Коньей придёт черёд Анкары и Бурсы — старой столицей Османской империи. Именно там Джем хотел обосновать свою главную резиденцию.

4 июля 1483 года войска принца и обоих беев подошли к Конье и осадили её. По воле случая в этот же день Баязиду II доложили, что его брат вторгся в пределы Османской империи. Так же ему передали различные слухи. То, что султан на них поведётся, дезинформаторы больно-то не рассчитывали. Бегущие от армии вторжения люди всяко расскажут, с какой стороны идёт наступление. Но лишним это тоже не будет. Вдруг армия разделилась? Чем больше «пыли», тем хуже понимание происходящего. Выслушав донесения, Баязид II немало растерялся. Если бы все произошло год назад, то он спокойно двинулся навстречу брату и легко бы его разгромил. А вот сейчас… Как оставить столицу, когда в ней творятся непонятные дела? Вслед за листовками по городу поползли слухи, что он отравил своего отца, дабы самому занять трон. К тому же распространителям листовок удалось вывести его из себя, в результате чего он в горячке приказал казнить нескольких человек, которые сейчас очень бы пригодились. А ещё султан очень удивился тому факту, что брат, так любящий писать письма, не отправил ему никаких посланий с просьбами. Похоже, тот был не намерен, как раньше, довольствоваться частью государства, похоже Джем желал всё… В общем, пока Баязид II рассуждал, как поступить, ему доставили новые не менее плохие новости: в Морее высадилась армия Андрея Палеолога и захватила Коринф, отрезав, таким образом, полуостров от остальной части Балкан. В результате султан побоялся оставлять столицу. Зато велел своим сыновьям, которых у него было семеро, приехать к нему. А по городам империи были разосланы приказы не подчиняться принцу Джему.

Глава 2 Ужастики

В конце февраля 1483 года в Венецию прибыла группа моряков. По документам выходило, что это подданные Андрея Палеолога. Для чего же они прибыли в страну, где моряков, как блох на помойной собаке? Всё очень просто, кому-то же нужно вести флотилию к месту дислокации армии Византийского императора. Если дорогу до Гибралтарского пролива знали неплохо, то вот дальше… Плыть в неизвестность без знающих и умелых лоцманов всё равно, что бродить с гитарой по минному полю. Как минимум «испанский воротник» обеспечен.

До начала марта все вновь построенные галеасы прошли испытания и были укомплектованы экипажами. Кроме того набрали недостающее число рекрутов. По планам армия Андрея Палеолога должна была выглядеть примерно так: семь тысяч копейщиков, пятьсот артиллеристов с различным типом орудий, две тысячи кавалеристов на манер улан, полторы тысяча стрелков с мушкетонами, пятьдесят огнемётчиков, три тысячи инженерно-сапёрного состава и прочие (музыканты, врачи, священники, повара, снабженцы), не считая личной охраны. На начало марта 1483 года в Юрьевске недоставало примерно двадцати процентов от задуманного. Их и набрали по всей Италии. Заодно будет, кому на вёслах сидеть. Всё-таки галеас парусно-гребное судно. Каждый корабль мог спокойно перевозить от шестисот до восьмисот человек. Это позволяло не «светить» корабли Южной империи. Вначале предполагали, что для перевозки армии понадобятся ещё и флейты. Нет, не понадобились. Из сорока построенных галеасов тридцать вполне справлялись с поставленной задачей. Плюс мелкие парусники, используемые для связи между кораблями, берегом и перевозки лёгких грузов и людей.

1марта 1483 года от Рождества Христова флотилия покинула берега Венеции, и отправились на северо-запад Африки. Имелись ли на кораблях шпионы? В принципе да, куда же без них? Кто обратно галеасы в Венецию приведёт? Поэтому каждый (или почти каждый) капитан был глазами и ушами правительства республики. Среди матросов их тоже хватало. Тут бы и купцы на хвоста присели, только Андрей Палеолог заявил, что лишние люди ему ни к чему. И так до хрена народу придётся перевозить. К тому же там, где квартирует армия, особо торговать нечем, а воины пока слишком бедны, чтобы ссорить деньгами. Они и так вместо жалования получают натур продукт, то есть пищу, кров и обмундирование. Это заявление у многих отбило желание плыть неизвестно куда. Таких вояк и поблизости хватало. Лучше уж дождаться начала боевых действий, где можно будет гарантированно «погреть» руки…

Однако шпионы были, да и людям глаза и рты не закроешь. Всяко станут рассказывать о месте, в котором побывали. Значит, необходимо сделать так, чтобы у людей не возникло желания снова посетить те места. Как этого достичь? Кто служил в армии, хорошо представляют себе — как… Есть такое волшебное слово «учебка». Именно туда попадают все призывники. У пацанов ещё мамкины пирожки по кишкам гуляют, а их привозят в совершенно незнакомую местность и помещают в казармы, которые напрочь ограждены от прочего мира высоким забором. Частенько такие учебки располагаются вдали от населённых пунктов. Представьте дремучий лес с большой поляной… На этой поляне — казармы… Вокруг них высокий забор… Связь с цивилизацией — одна единственная просёлочная дорога. Офицеры, которых утром привозят пассажирские КАМАЗы, а вечером увозят обратно, к откровениям не расположены. А уж старослужащие и подавно. Их задача (и офицеров и «дедушек») в короткие сроки научить «зелёного» салагу основным навыкам, без которых в армии никуда не деться. Основное — беспрекословно выполнять приказы. Как этого достичь? Есть способы… Правда, они далеки от цивилизованных, только заметим, что рукоприкладство не поощряется. Хотя такое понятие, как «дедовщина» играет скорее на руку офицерам и старослужащим. Молодые пацаны, наслушавшиеся на гражданке ужастиков и оказавшиеся неизвестно где, боятся всё и вся. «Лучше выполнить приказ, чем подвергнутся „пытке“» — так они думают. А стращать старослужащие умеют — сами в своё время через это прошли. Однако просто выполнить приказ — мало, его нужно выполнить быстро и правильно. Но если человек не приучен маршировать в ногу, если путает право и лево, если абсолютно не умеет подшивать воротничок, если забывает отдавать воинское приветствие, а портянки наматывает так, что потом сам страдает, то, как с этим бороться? И снова напомним, рукоприкладство не поощряется. Делается всё намного проще… Человеку раз за разом приказывают выполнять одно и то же, пока у него не получится. «Хочешь в туалет? Нет уж, сначала подшей правильно воротничок…» «Вся рота идёт в ногу, а курсант Суходрищев не хочет идти в ногу со всей ротой? Значит вместо перекура (а курить хочется) будем и дальше заниматься строевой подготовкой…» Тут уж Суходрищев получает тычки от своего же призыва. И так изо дня в день: муштра, муштра, муштра. И мечтают курсанты быстрее принять присягу, стать полноценными солдатами и свалить из учебки в войска…

К чему весь выше перечисленный трёп? А к тому, что даже армия Андрея Палеолога, находящаяся в Юрьевске достаточно долго, продолжала жить примерно такой же жизнью. Невозможно было рекруту в течение первых трёх месяцев вырваться из расположения своего полка — «косяки» не позволяли. А как вы помните, каждый полк располагался особняком. Все знали, что они в Африке, но никто не знал, где конкретно? Географические карты близко никому не показывали. А те, кому показывали, видели лишь Морею, то есть местность, на которой предстоит воевать. Вот и вновь прибывшим рекрутам предстояло на целый месяц погрузиться в атмосферу пинка и окрика. А как иначе достигнуть слаженности и взаимодействия между полками? Показывать красоты города и водить парней по девочкам никто не собирался. Плац и казарма, вот и все развлечения. Пусть в подсознании об Юрьевске останется только это. А ещё слухи, которыми изначально кормили абсолютно всех. «Места здесь дикие, племена злобные, вооружены хорошо и чужаков не любят до жути. Почему они такие? Так бедно тут. Хвала Византийскому императору, что организовал доставку хороших продуктов для своей армии. И то, всё привозят кораблями издалека». Короче, морочили людям голову. А они, сами того не зная, станут морочить её другим…

А как быть с моряками, спросите вы? Всяко запомнят дорогу. А для моряков есть другая страшилка — пираты. Пока они будут здесь находиться, столько можно «лапши» на уши вылить… Да и по дороге стращать, чтобы не расслаблялись, а больше глядели по сторонам. «Иначе будет, как в прошлый раз… Что было? Да захватили эти гнусные разбойники корабль, всех женщин зверски убили, а мужчин изнасиловали. Потом поняли, что чутка попутали, и решили исправиться: изнасиловали трупы женщин и зверски убили мужчин»…

Гибралтар флотилия прошла 15 марта, а уже 3 апреля все корабли благополучно достигли Юрьевска. Благодаря двум барометрам, которые имелись у прикомандированных лоцманов, пару раз удалось избежать серьёзных штормов, заранее заведя караван в безопасные бухты. Ко времени его прибытия весь «посторонний» транспорт, который привёз генерала(!) Кудрявцева, полковника Белозубова, лейтенантов Остеонова и Тиссенова, а так же остальных военнослужащих Южной империи, убыл в Звёздный. Вновь прибывших рекрутов безо всякой раскачки взяли в серьёзный оборот. За предстоящий месяц планировалось сделать очень многое. Первое: наладить чёткое взаимодействие между всеми частями армии. Второе: подготовить корабли к обратной дороге. Третье: собрать весь урожай. Зря, что ли распахивали поля и мотались в Китай за крестьянами? Обеспечить себя продовольствием на дорогу до Мореи требовалось самостоятельно. Так же нужно было насолить капусты — основного ингредиента в борьбе с авитаминозом и цингой; накоптить побольше рыбы; изготовить мясные консервы. Благо из Звёздного привезли большой запас стеклянных банок и крышек, а так же сотни мешков под зерно. В связи с последним хочется сказать за швейные машинки, благодаря которым одна швея за день могла изготовить более тысячи прекрасно прошитых мешков. На продаже только этой тары можно было неплохо заработать, подмяв под себя весь рынок, вытеснив из него мелких ремесленников. Страшная всё-таки вещь — технология…

А теперь поговорим за инженерно-сапёрные подразделения, которым в предстоящей войне отводилась далеко не последняя роль. Начнём с того, что узнаем, какие задачи они призваны решать? Первоначальное — это разведка. То есть, что из себя представляет рельеф местности, где предстоит вести боевые действия? Есть ли там водные преграды, дороги, источники воды? Имеются ли местные материалы, пригодные для использования? Например, лес, который может послужить и для маскировки, и для изготовления защитных элементов, и для возведения понтонной переправы… Из выше перечисленного видно, что инженерно-сапёрные подразделения ко всему прочему занимаются возведением фортификационных сооружений, устройством полевых лагерей и прокладкой маршрута для передвижения основного войска. Так же в их задачи входит чёткая оценка характера и степени инженерного обустройства позиций противника. Если враг прячется за стеной, то может быть стоит подвести под неё мину? Ко времени, о котором здесь пишется, уже умели применять бочки с порохом для разрушения стен. Отсюда новый вывод, прятаться за укреплениями может не только враг, но и ты сам. А если у врага есть порох?.. Значит контрминная борьба тоже входит в обязанности инженерно-сапёрных подразделений. Как мы видим — это должны быть достаточно грамотные люди. Однако война есть война и случиться может всякое, поэтому владеть различными видами оружия их тоже обучали. В основном работать тройками или парами. Именно таким составом они ходили в разведку. Бились ребята преимущественно топорами, сапёрными лопатками и кинжалами.

Сам Андрей Палеолог, прибыв в Юрьевск, смог наконец-то увидеть, какая всё-таки у него армия? Смотр произвёл на императора неизгладимое впечатление. Яркая единообразная экипировка. Ровные стройные ряды… Хотя по поводу экипировки стоит заметить, что доспехи, не считая шлемов, сильно отличались. Солдатам привезли горы «металлолома», а уж они сами из него собирали себе защиту. Правда, весь этот стальной «винегрет» скрывался под шёлковыми сюрко, раскрашенными гербами императора. Теперь Палеолог считал себя как минимум Юлием Цезарем. Солдаты тоже остались довольны своим главнокомандующим, понравился он им. Во-первых: яркими и очень дорогими доспехами (спец заказ из Звёздного). Во-вторых: проникновенной речью. Чего-чего, а пиз… красиво говорить Андрей умел. К тому же не скупился на обещания. Особенно для тех, кто первым добудет Священный Грааль. Кстати, после двухдневной пьянки, посвящённой прибытию монаршей особы, солдатам раздали одинаковые цветные картинки с изображением этой чаши, чтобы они понимали, что искать. Хотя знающий человек мог бы доставить её течение часа. Этим знающим человеком был Андрей Кудрявцев. Сосуд хранился в особой шкатулке, которую никому не показывали. Причём генерал искренне полагал, что артефакт подлинный. Просто ему объяснили: возвращение ценной реликвии должно произойти в нужном месте и в нужное время. С этим он полностью согласился. Подобный «туз» в рукаве многое значит…

Тем временем Андрей Палеолог, поприсутствовав раза три на манёврах, немного заскучал. Хотелось чего-то светского… Поэтому он провёл официальные переговоры с местным руководством. Местное руководство — это король Николай Храбрый и епископ Тритон Мудрый. А проще: вождь и шаман. С ними же он заключил полноценный договор о дружбе и сотрудничестве, после чего показал аборигенам «императорский размах»… Весёлые пирушки, азартные игры и бесстыдные оргии лавиной обрушились на местную аристократию. Так Андрей снимал стресс. Натерпелся, знаете ли, в Венеции, ожидая каждый день или наёмных убийц или яда в своём бокале. Морское путешествие тоже не принесло радости. К тому же поблизости находились шпионы. Зато в Юрьевске… Солдаты глядели на своего императора с любовью, а король и епископ с удовольствие слушали его хвастовство. А как же обучение армии? А для этого есть офицеры, которые лучше знают, что нужно делать. Лезть в армейский бардак самому?.. Нее, таких ужасов нам не надо!

За две недели до отплытия все полки чётко распределили по судам, на которых им предстояло плыть навстречу славе. А затем помимо прочих занятий, солдат стали обучать быстрой погрузке на корабль и выгрузке с него. Так как сухопутные вояки ни фига не пираты, то первые три дня погрузо-разгрузочных работ походили на сборище пьяных фанатов. В первом случае — это желание попасть на стадион, чтобы поболеть за любимую команду, а во втором — покинуть спортивное мероприятие и отпраздновать победу. На четвёртый день до людей стало доходить, что они не бараны… Для чего же были нужны эти тренировки? Во-первых: по дороге всякое могло случиться. Умение быстро и дисциплинированно покинуть корабль позволяло спасти не одну жизнь. Во-вторых: вдруг придётся спешно покидать негостеприимный берег? Получить свалку там, где дорога каждая секунда, крайне нежелательно. Поэтому солдатам доходчиво объясняли, чем это чревато, то обстреливая их из арбалетов учебными болтами, то атакуя конницей, которая поколачивала отступающих бамбуковыми палками. В-третьих: допустим, срочно потребовалась десантная операция. Чем быстрее полк покинет корабль и выстроится в боевой порядок, тем больше шансов выполнить поставленную задачу.

5 мая 1483 года город Юрьевск опустел сразу на пятнадцать тысяч человек, которые ясным погожим утром без лишней суеты погрузились на корабли и отбыли в северном направлении. Большинство местных жителей тут же покинули свои неприглядные лачуги и поселились в опустевших казармах. Гарнизон форта этому не препятствовал, только запретил трогать три самых близких к крепости лагеря. В них поселили китайцев и темнокожих рабов общей численностью в полторы тысячи человек. На их плечи ложился уход за этими тремя лагерями, работа в мастерских, а так же обеспечение гарнизона крепости продуктами питания и прочими необходимыми предметами. Так как мужчин было заметно больше, то им пообещали в ближайшее время привезти невест. Девушек планировалось привезти из Титаники (Америки). Здесь они будут заниматься выращиванием арахиса.

Вождь… Нет, король Николай Храбрый, желая чётко обозначить дома, которые теперь принадлежали его племени, приказал «новосёлам» срыть вокруг лагерей насыпные валы, засыпать рвы и демонтировать сторожевые вышки. Однако дураком он не был (хотя, кто его знает?), поэтому велел подобный вал и ров возвести по всей ширине полуострова (полуостров Калум), чтобы отгородить город от материка. «Ограда» вытянулась на восемь километров. Вдоль неё же и были поставлены демонтированные в лагерях вышки. Ну, а чё? Такая масса вояк куда-то свалила, зато соседние племена никуда не делись. Какая вожжа им под хвост попадёт, одному Богу известно. А Всевышний всё-таки не из тех персонажей, кто любит сыпать откровениями направо и налево. Шаман… тьфу, ты — епископ тому свидетель. Есть, конечно, гарнизон крепости. Только зачем ему переться за два километра, чтобы защищать чужого короля? Проще отсидеться за каменными стенами. А кто сунется, приголубить пушками. Видел Николай Храбрый их в действии. Но у себя завести такие штуки побоялся, да и стоили они чересчур дорого. Поэтому Его величество продолжил заниматься ландшафтным дизайном дальше. А если конкретно, то велел проложить от его монаршей резиденции в сторону крепости широкую каменную дорогу. По такой, в случае чего, убегать удобно. Короче, пришлось его подданным отрабатывать новое жильё. Халява не прошла. А тут ещё подсуетился шаман, то есть святой отец Тритон Мудрый. Снизошедшие на него божественные откровения гласили: «Дорога от церкви до крепости тоже должна быть! И не менее широкой…» Самое смешное, что между самим дворцом и церковью её делать никто не захотел, хотя их разделяло всего лишь сто метров. Одно хорошо — не стали каждую дорогу тянуть по отдельности, а соединили через двести метров в одну. А вот новый «спальный» район оказался без этого атрибута цивилизации. Да и зачем он нужен? Главное знать правильное направление, а там ходи, как хочешь… Свобода! Есть чем гордиться! А чтобы чувство патриотизма усилить, решили вождь и шаман дать своим землям новое звучное имя — Андрелия! Почему именно так? Уж больно им обоим понравился уехавший император, вот и обозвали в его честь свою страну. Тем более герб и флаг у Андрелии уже давно был, причём полностью соответствующий геральдике Гвинеи из 21 века. Только весь «ужас» заключался в другом… Гимн! Андрею Палеологу в своё время («спасибо» товарищу маршалу) так понравилась композиция группы Рамштайм «Ду хаст», что он частенько горланил её по пьяни, при этом очень ловко отбивая музыкальный такт руками. Для этого случая один из его слуг носил при себе барабан. Аборигены тоже любили барабаны, а ещё различные колотушки и духовые инструменты. Но так как ритуальная церемония посвящённая исполнению государственного гимна была явлением новым, то люди, услышав знакомую мелодию, не придумали ничего лучше, как пускаться в пляс, причём весьма специфический. Тот, кто слышал вышеназванную песню, поймёт — почему. Мало того, если действие происходило вечером, то после танца начинались оргии… Ужас, короче.

Между тем флотилия, покинувшая Андрелию, двигалась к своей цели. И надо сказать, что в этот раз двигалась намного быстрее. Во-первых: масса нового народа позволяла чаще менять гребцов. Во-вторых: члены экипажей пообтёрлись между собой, а так же изучили «характер» своих «скакунов». 16 мая сделали первую остановку. Сделали её в португальской Сеуте. Город уже оправился от последствий землетрясения (ага, землетрясение в тротиловом эквиваленте), о чём свидетельствовал новенький порт с красивыми каменными пристанями. Губернаторствовал здесь бойкий старичок дон Педро ди Менезиш, маркиз Вила-Реал. Андрей Палеолог познакомился с ним, когда флотилия направлялась в Юрьевск. В тот раз караван тоже делал остановку в Сеуте. Губернатор, конечно, что тогда, что сейчас немного побаивался… Чего можно ожидать от такой внушительной военной силы? Но император его убедил, что он для Португалии может быть только другом! Правда, следуя совету своих телохранителей, лишнего не болтал. Так, намекнул многозначительно, что отправился нанимать армию, при помощи которой вернёт свои земли. И вот доказательства, не прошло и трёх месяцев, как он вернулся с флотилией, загружённой кучей вояк, обратно, а в шкатулке официальное одобрение от римского папы на новый крестовый поход. Уж теперь-то подлые сарацины отхватят и в хвост и в гриву… Старичок, успевший в своё время немало повоевать, это дело только поддержал. Поэтому городское купечество ценами сильно не злоупотребляло. Короче, корабли затаривались припасами, а император тем временем пригласил генерала Кудрявцева разделить с ним скромный обед, а вернее для конфиденциального разговора.

— Дон генерал, — обратился он к своему тёзке, когда большая часть блюд опустела, зато в бокалах заискрилось вино, — мне можно быть с вами откровенным?

— Конечно, Ваше величество, — даже сидя, генерал умудрился сделать достойный поклон. — Ни одно слово, услышанное мною здесь, не уйдёт дальше этих стен.

— В таком случае я хочу вам сообщить, что не намерен возвращать Венеции корабли. Они нужны мне самому! Эти чёртовы торгаши построят себе ещё…

— Хм, — генерал удивлённо изогнул бровь, — вы хотите поссориться с правительством Венеции?

— Ах, дон генерал, если бы вам нанесли столько же оскорблений, сколько пришлось их вынести мне, находясь в этом болотном царстве, то я уверен, что кроме мести вы бы ни о чём не думали!

— Что ж, Ваше величество, я вас прекрасно понимаю, — задумчиво кивнул Кудрявцев. — Но как быть с экипажами галеасов? На каждом корабле их по семьдесят человек. Все ли захотят перейти на вашу сторону?

— Мой друг, — император позволил себе панибратское обращение, — в Морее достаточно опытных моряков, причём тех, кто не раздумывая, поддержит меня! Так зачем мне эти шпионы? Чего от них можно ожидать? Яд или кинжал в спину?

Генерал задумался… Формально он подчинялся Андрею Палеологу, а на деле — императору Южной империи. Опять же, Кудрявцев не знал многих раскладов. В случае серьёзных вопросов ему требовалось получить ответ из Звёздного. Только сейчас такая возможность отсутствовала. Тем более в секрет радиотелеграфа он ещё не был посвящён. Да и откуда на венецианских галеасах радиотелеграф? Зато генерал знал, что может получить практически любой ответ на мучавшие его вопросы в Риме или в Александрии, то есть у послов Южной империи. Именно так было в Москве, когда ему понадобились некоторые разъяснения. И он их получил, и никто не упрекнул его в дальнейших действиях. Наоборот — заслужил звания и награды. Что же делать сейчас? Основная задача, которая стояла перед ним — полностью очистить Морею от османов и установить на территории полуострова крепкую власть. К тому же генералу недвусмысленно пообещали пост наместника тех земель. И хотя Кудрявцев был далеко не моряк, но прекрасно понимал, как важен свой флот! А ещё он понимал, что венецианские моряки слишком много видели. Всего от глаз не скроешь. И в Венеции про Юрьевск скоро узнают…

— Ваше величество, — очнувшись от своих размышлений, генерал обратился к императору, — я готов вам помочь. Но для этого мне необходим письменный приказ.

— Хорошо, — после небольшого раздумья, согласился Андрей Палеолог, — он будет у вас. А теперь ответьте, где вы планируете избавить меня от присутствия венецианских моряков?

— Пусть сначала выполнят свою работу, — Кудрявцев неуверенно пожал плечами. — А я за это время подберу надёжных людей, которые не побоятся замарать свои руки в крови.

— Пообещайте этим смелым людям, что святые отцы отпустят им все грехи! — злорадно улыбнулся император.

— Обязательно, — кивнул генерал. — Но разрешите напомнить вам ещё раз, что мне для этого нужен письменный приказ…

Кудрявцев прекрасно помнил слова товарища маршала: «Чем больше бумаги, тем чище жо… ущелье между холмов». В своей жизни он лишь единожды взялся за грязное дело без всяких вопросов. Это было в Индии, когда сука-шах не поддержал план Олега Быстрова, и в результате погибло много хороших парней. Тогда пришлось прирезать подлую семейку Мелика Хасана, из-за которого вспыхнула никому ненужная война. А вот сейчас, по сути, придётся расправиться с союзниками… Этим же вечером один из телохранителей императора принёс ему письменный приказ и застал генерала в глубокой задумчивости.

— Что, товарищ генерал, не знаете, как расправиться с подлыми предателями? — слегка усмехнувшись, спросил он.

— С предателями? — удивился Кудрявцев.

— Конечно! Разве солдаты императора откажутся покарать предателей? Представьте, что Его величество крикнет: «Измена!» Как на это должны отреагировать верные воины?

— А он крикнет? — недоверчиво поглядел на него Андрей.

— Предательство — ужасное преступление! — снова ухмыльнулся телохранитель. — Вот и давайте обсудим, как сделать так, чтобы император, когда обнаружит его, не мешкал в своих действиях…

— Что ж, давайте, — невесело улыбнулся генерал.

— Тогда разрешите мне присесть?

— Присаживайтесь, — Андрей махнул рукой на свободный стул.

— А начнём мы с того, — удобно расположившись, начал телохранитель, — что спросим себя: «Что в настоящий момент необходимо для нашей армии?»

— На данный момент нам необходимо запастись водой, дровами и кое-какими продуктами, — ответил генерал.

— Разве армия голодает? — удивлённо спросил гость.

— Нет, конечно, но нам предстоит в течение двух недель плыть морем…

— Конечно, предстоит. Но на данный момент нашей армии необходима небольшая победоносная война, — хитро улыбнулся телохранитель. — Чтобы солдаты, так сказать, познали вкус крови и запах победы… Вы согласны со мной?

— И с кем же воевать?! — ещё больше удивился Кудрявцев. — Надеюсь не с Португалией?

— Нет, упаси Боже! — замахал гость руками. — Сеуту мы трогать не будем. Наоборот, здесь мы можем навербовать неплохих моряков. А поможет нам в этом губернатор.

— А с кем же тогда воевать?

— С пиратами, товарищ генерал, с пиратами! Друг НАШЕГО императора египетский султан Каит-Бай очень обеспокоен тем, что кто-то в обход него торгует пряностями. Мало того, этот кто-то нападает на торговые суда, о чём послу Южной империи в Риме неоднократно жаловался сам понтифик…

— Вот как! — усмехнулся Кудрявцев. — И вы знаете, где эти разбойники находятся?

— Представьте себе, — развёл руками телохранитель и широко улыбнулся. — Причём совсем недалеко отсюда… А ещё подумайте вот над чем… Мы уничтожаем логово бандитов, забираем у них награбленное… А потом вдруг выясняется, что венецианские капитаны хотят нас бросить на чужом берегу, а сами, присвоив богатую добычу, уехать. Это ли не измена?

— Да уж! Солдаты за такое кого угодно порвут, — согласился генерал.

Возможно, этого разговора бы не случилось, если бы алжирский пират ШЕРИФ Омар Аль Бусаид продолжал бы, как и раньше, прислушиваться к советам представителей Южной империи. Однако мужичок решил, что он уже достаточно вырос и в советах не нуждается. Мало того, стал вести какую-то свою хитрую игру. Но недаром несколько лет назад министр безопасности Южной империи забросил в северную Африку два десятка агентов — пригодилось. К тому же требовалось забрать назад все секреты, которые пирату доверили. Разговор идёт о чертежах шхуны и брига. Слишком уж они опережали свой век, чтобы позволить кому-то безрассудно пользоваться новыми знаниями… Тем более уже построенные корабли стали чересчур далеко заплывать… Аж до самых островов Кабо-Верде! Эдак они и в Юрьевск попадут. Или ещё хуже — в Титанику (Америку). Ужас, короче.

Глава 3 Измена!

Пока в Сеуте корабли, везущие армию Андрея Палеолога, затаривались необходимым грузом, сам Византийский император встретился в очередной раз с губернатором и пожаловался ему, что испытывает недостаток в умелых моряках. Жалоба легла на благоприятную почву. В городе присутствовали рыцари Ордена Христа, причём не сухопутные, как это обычно принято, а те, кто привык громить сарацин в морских боях. В общей сложности набралось чуть больше полсотни человек. Мало, конечно. Зато все были с морем на Вы.

Тем временем генерал Кудрявцев вызвал к себе командиров полков, разложил перед ними карту акватории Средиземного моря и указал на ней точку. Точка являлась пиратским городком и располагалась в небольшой малоприметной бухте примерно в пяти днях морского пути от Сеуты. Кораблям императорской армии не составляло особого труда заблокировать бухту и произвести десантную операцию по высадке солдат на берег. Но разве станут пираты воевать с армией? Скорее всего, они попытаются уйти вглубь материка, что было крайне нежелательно. Требовалось захватить всех бандитов одним разом и жёстко с ними расправиться, чтобы у других не возникало желания нападать на христианские корабли. Естественно командиры первым делом поинтересовались, а на хрена им эти пираты? Основная цель-то вроде другая… По существу заданных вопросов генерал выдвинул встречный вопрос: «Разве плохо, когда есть возможность неплохо подзаработать по дороге на работу?» Услышав слово «подзаработать», военные тут же отбросили все сомнения в сторону. Тем более представилась возможность поглядеть на своих солдат в деле… Когда карту местности вокруг пиратского схрона изучили вдоль и поперёк, а так же обсудили план предстоящей операции, командиры полков разошлись, чтобы обрадовать своих подчинённых намечающимся прибыльным дельцем.

— Парни! — долговязый лейтенант Альберт Крафт выстроил свою сотню копейщиков. — Надеюсь, никто не забыл, как нас кормили в военном лагере?

— Грех жаловаться, товарищ лейтенант! — в разнобой ответили солдаты.

— Тогда вы должны помнить, что специи и пряности всегда в достатке лежали на наших столах…

— Конечно, помним!

— А вы знаете, сколько они стоят?

— Говорят, что один мешок пряностей может обеспечить тебя деньгами на всю жизнь! — снова раздались выкрики из строя.

— Нет, — улыбнулся Альберт Крафт, — на всю жизнь не обеспечит. А вот лет пять безбедной жизни подарит! Зато, если распорядиться деньгами с умом, тогда и старость можно встретить состоятельным человеком…

— Товарищ лейтенант, а к чему эти разговоры? — решил кто-то поинтересоваться.

— А к тому, что Его императорское величество Андрей Палеолог не жалел для нас серебра и злата, а подлые пираты ограбили корабли, которые везли НАШ груз…

— У-у! — недовольный гул прошёл по строю.

— Парни! — продолжил лейтенант, когда возмущённые крики немного стихли. — Надо вернуть то, что принадлежит нам! Вы согласны?

— Согласны! Только где искать пиратов? — спросили самые сообразительные.

— Не беспокойтесь, наши разведчики обнаружили логово этих разбойников. Теперь осталось только нагрянуть туда и восстановить справедливость. Поэтому готовьтесь, завтра утром отправляемся…

Что представлял из себя Алжир в данный момент? Единого государства как такового ещё не существовало. Имелось лишь куча обособленных феодальных владений, образованных вокруг крупных городов: Тлемесен, Алжир, Оран, Бужия, Тенес, Аннаба и другие. Основным являлось королевство Тлемесен. Все прочие как бы должны были платить ему дань, но действительность зачастую была далека от желаемого. Итак, городок, которым правил Шериф Омар Аль Бусаид, располагался в шестидесяти километрах восточнее Аннабы и соседствовал с Эль-Калой, что находилась от него западнее километров на семь. Разместилось пиратское логово довольно хитро… Бухта, а вернее — озеро, на берегу которого оно обосновалось, соединялась со Средиземным морем узеньким извилистым «коридором» длиною в километр. Фарватер этого «коридора» вмещал по ширине лишь один корабль. Если же зайдут сразу два, то оба, скорее всего, сядут на мель. К тому же извилистость пролива требовала навыков чёткого манёвра, чтобы не врезаться в берег. Сам он был холмистый, густо покрытый различными кустарниками и деревьями. Короче, со стороны моря городок был абсолютно невиден. Проживало в нём порядка полторы тысячи человек. В соседнем Эль-Кале, которым управлял тесть Шерифа, жителей было в шесть раз больше. Кроме того, на берегу находилась крепость, да и сам город окружала пятиметровая каменная стена. Поэтому у военачальников Андрея Палеологи были следующие задачи… Первое: отрезать оба населённых пункта друг от друга и взять их в кольцо. Второе: проделать всё это в короткие сроки. Третье: постараться не дать никому уйти.

В ночь с 23 по 24 мая 1483 года жители Эль-Калы могли наблюдать в море непонятные «танцы» цветных огней, а именно красных и зелёных. Непонятки объяснялись просто: при помощи этих огней корабли ориентировались относительно друг друга. У каждого на носу висело по паре масляных фонарей с зелёным стеклом, а на корме — с красным. Это новшество венецианцам предложил Андрей Палеолог и понятно с чьей подачи. По ночам суда Южной империи уже не первый год именно так обозначали себя. Мало того, во время тумана каждые полчаса подавали громкие звуковые сигналы. Подобные правила стали перенимать и соседние государства, а так же в Индии. С момента заключения первых международных договоров послы ЮАР в обязательном порядке настаивали на этом пункте. Чем это было хорошо? А тем, что кроме элементарной безопасности, имелась возможность продавать цветное стекло и лампы под него. Не обязательно керосиновые. Подходили и масло и простая свеча. Главное — закрыто от дождя и ветра, а наличие правильно расположенных отверстий способствовало доступу кислорода. Венеция, которая славилась своими мастерами-стекольщиками, подобным предложением очень заинтересовались. Это же деньги! А деньги венецианцы считать умели и любили… В результате правительство приняло соответствующий закон. Естественно с поправками — всё зависело от грузоподъёмности судна. Зачем маленькому паруснику по две лампы с каждой стороны? И по одной хватит… Но мы отвлеклись.

Пока одна часть кораблей занимала место напротив порта Эль-Калы, другая производила высадку солдат на берег. Высаживались в трёх точках. Первые две — это слева и справа от «хитрого» пролива, а третья восточнее Эль-Калы. Первыми на берег шлюпки переправляли инженерно-сапёрные отряды. Ориентируясь по простейшим компасам и освещая путь масляными лампами, у которых стекла закрывались металлической заслонкой, чтобы при работе они освещали лишь небольшой участок земли под ногами и не бросались издалека в глаза, солдаты уходили на разведку. Вслед за ними шли остальные. Особое внимание уделялось двум группам уланов по сто человек в каждой. В их задачу входило отрезать оба населённых пункта от материковой части, обойдя их слева и справа. Конечно, этого количества кавалеристов было маловато, но — увы… Отдельного флота для перевозки тех, кто любит поржать, не имелось.

На рассвете муэдзин, поднявшийся на главную мечеть Эль-Калы, неожиданно лишился голоса, увидев слева от себя множество чужих кораблей, вставших на якорь и блокировавших порт. Однако боязнь нарушить традицию заставило его взять себя в руки и перейти к призыву. В это время уланы уже обошли по широкой дуге оба населённых пункта, а солдаты тремя боевыми колоннами отрезали их друг от друга. И если Эль-Калу пока никто не трогал, то в городке, которым правил Шериф, уже вовсю шла резня. Дома жителей раскинулись вдоль всего побережья озера, и пришлось значительно распылить силы армии, чтобы никого не забыть. Основные бои разгорелись на его восточней стороне у пристаней, рядом с которыми находились небольшие верфи. Пираты, чьи каменные двухэтажные дома белели примерно в ста метрах от них, первым делом побежали к своим кораблям. Зачем — непонятно. Может, хотели уйти в море? Только кто позволит? Стрелки встречали разрозненные группки таких бегунов залповым огнём, а вслед за ними вперёд выдвигались плотные ряды копейщиков. Что ты сделаешь против них саблей? Кто-то пробовал пускать вход луки… Но прочные и широкие щиты надёжно укрывали солдат от единичных стрел. Затем в дело снова вступали стрелки, успевшие перезарядись свои «дробовики»… Наступление шло таким образом, чтобы жители городка могли убежать только в одну сторону, туда, где их ждало полное окружение. Кто-то забаррикадировался в домах. Тогда в дело вступали лёгкие полевые пушки. Вскоре отдалённый звук артиллерийских выстрелов услышали в Эль-Кале. Людям стало не до молитвы. Стража поспешила в крепость, военное ополчение заняло место на городских стенах, так как кроме кораблей, блокировавших порт, недружественно настроенные парни стали появляться со всех сторон.

К десяти часам утра Эль-Кала была полностью окружена, а соседний городок очищен от пиратов. Десять галеасов, ведомые юркими шлюпками, друг за другом вошли в покорённую бухту. Требовалось собрать всю добычу и погрузить их в трюмы. Особо знающие люди первым делом обыскали бриг и две шхуны, стоящие на приколе, а так же дома самого Шерифа и его приближённых. Прежде всего, искали документы и различные чертежи. Правда, золота, серебра и драгоценностей тоже обнаружилось немало. Но больше всего этого добра оказалось у местных евреев, которые занимались торговыми сделками. Разве разбойники разбираются в похищенных ценностях? Основная их масса даже читать не умеет… Но то не важно, следуя приказу: «Никого не щадить», солдаты никого не щадили. В живых остались лишь красивые молодые девушки, малолетние дети и освобождённые рабы — христиане. Всего набралось пятьдесят шесть человек. Всех остальных снесли в большой овраг, из которого добывали глину и устроили общую братскую могилу, присыпав трупы известью, найденную в больших количествах. Солдатам данный приказ объясняли просто: даже на чужой земле не стоит позволять распространяться заразе, иначе она дойдёт и до твоего дома… А ещё солдатам запретили что-либо поджигать. Пожары пока(!) не нужны, тут немного пожить придётся… В Эль-Кале ведь тоже пираты живут, да и трофеев там гораздо больше. Тем более местные жители занимаются добычей самых красивых кораллов в здешнем регионе (в Леванте и Александрии кораллы использовались в качестве валюты)…

После обеда в осаждённый город отправили парламентёра и выдвинули ультиматум, если к утру завтрашнего дня не будут выданы все пираты, то пусть ждут штурма и разграбления. Мало того, подали списки с именами пиратов. Значилось там аж сто пятьдесят человек. Зря, что ли министр безопасности Южной империи так тщательно подбирал агентов и занимался их обучением? Они знали, какая информация необходима. Правда, в переданных бумагах не хватало многих имён. Сделано это было специально, чтобы поссорить горожан между собой. Те, кто был указан в списках, сдаваться ни за что не пожелают. Невинные же не захотят из-за них страдать. И, наконец, третья группа, которые вроде бы и нагрешили, но с другой стороны никто их голов не требует… Тем более списки были составлены таким образом, чтобы по разные стороны баррикад оказались неладившие между собой пираты. Короче, бумаги отдали, ультиматум выдвинули, и стали готовится к штурму. Пришли-то за добычей, а не за головами. Пусть хоть все убегут из города, но налегке. А те, кто провинился, уже лежат, остывают… Нечего было совать свой длинный нос, куда не надо. И так помогли возвыситься… Нет же — мало, хочется знать больше! Только чужие секреты слишком опасны для жизни…

Тем временем численность конных улан заметно увеличилась. Во-первых: в самом городке имелись конюшни, а во-вторых: в долине между населёнными пунктами обнаружили табун лошадей в триста голов. Всё-таки здешние земли со времён могущественного Карфагена славились своей лёгкой конницей. Так что плотность патрулировавших округу отрядов значительно увеличилась. И лишь рейтары оставались без дела. С кем тут им воевать? Да и на чём? Местные лошади для других дел потребны. Короче, оба лейтенанта со своими сотнями составляли пока личную гвардию Византийского императора. Ну, а что? Сабли есть, кремнёвые карабины имеются, а доспехи лучше всех…

На кораблях, что блокировали порт, тоже без дела не сидели. Лёгкие парусники то там, то тут попытались незаметно улизнуть, но были пойманы и наказаны. Все прочие, кто плыл со стороны моря, предпочитали непонятную для них картину обходить боком: «Чего мы в этой Эль-Кале не видели?» Так и прошёл день. Не успело стемнеть, как со стороны города стали доноситься громкие крики и звуки битвы. Это радовало, тем более отвлекало горожан от ночного бдения за округой. Тем временем особая группа инженеров-сапёров из пяти человек незаметно прокралась к юго-восточной стене и произвела закладку динамита. Ближе к этому месту, соблюдая тишину, начали стягиваться различные полки…

Утренний призыв муэдзина совпал с артиллерийскими залпами по крепости, которые произвели установленные на галеасы пушки. В это же самое время раздался мощный взрыв со стороны юго-восточной стены, вслед за которым обнажился десятиметровый проход. Первыми к нему побежали инженерно-сапёрные группы, перебрасывая через широкий ров деревянные мостки. По ним в проём устремились стрелки и копейщики. Вслед за ними пошли лёгкие полевые пушки и огнемётчики. Особого сопротивления город не оказал. Из-за ночных событий, в которых передрались между собой самые боеспособные мужчины, встать на защиту было практически некому. К тому же артиллерийский огонь и взрыв стены так напугали людей, что кроме страха они ничего не испытывали.

Солдаты зачищали город планомерно, квартал за кварталом. Приученные к жёсткой дисциплине, никто не стремился пограбить. Каждый знал, сначала победа, а затем справедливый делёж. К обеду всё было кончено. Дольше всех держалась крепость, которая находилась на небольшом полуострове, длина которого составляла примерно четыреста метров. С городом его соединяла песчаная коса. Крепость защищала проход к портовым пристаням. Пять часов орудийной пальбы тридцати килограммовыми чугунными ядрами из двух десятков пушек превратило её в руины. Досталось и городу. Артиллеристы были не приучены вести огонь с кораблей, которые к тому же раскачивались на волнах. Поэтому много ядер тупо зарылось в воду или перелетело через крепость. Свои пушки на эти галеасы венецианцы не захотели ставить. Пришлось временно использовать сухопутную артиллерию. Корабли после захвата крепости наконец-то вошли в порт. Сюда же перевезли бриг и обе шхуны. И надо сказать — вовремя! С обеда погода начала портиться. Северо-западный ветер поднял волну и не на шутку разыгрался…

В течении четырёх последующих дней город подвергся грабежу и насилиям. Женщин по сравнению с солдатами было значительно меньше. Поэтому многие, не выдерживая многочасовые совокупления, умирали или сходили с ума. Согласно приказу не трогали только молодых красивых девушек. Их вместе с малолетними детьми, а так же с золотом, серебром, кораллами и пряностями поместили на обе шхуны и бриг. Всё прочее раскидали по галеасам, трюмы которых и без этого были сильно забиты. На пятый день устроили грандиозную попойку… А утром 30 мая 1483 года оказалось, что бриг и шхуны пропали. Вместе с ними исчезли все венецианские капитаны и их помощники. После криков: «Измена!» озлобленные солдаты бросились избивать оставшихся в городе венецианских моряков. Как минимум с ними не придётся делиться тем, что хранилось на галеасах. К вечеру порядок удалось восстановить. Можно было и раньше, но зачем мешать? Зато рыцари Ордена Христа стали свидетелями подлого коварства итальянских торгашей. Безутешный император выступил перед солдатами с речью, в которой заявил, что брал у Венеции корабли в аренду, но после такого чудовищного обмана не намерен их возвращать. Кроме того, все оставшиеся трофеи честно поделит между солдатами и офицерами, а себе ничего не возьмёт. Это заявление было встречно с особым восторгом. А следующие слова ещё сильнее его усилили… Ссылаясь на плохую погоду, император разрешил продолжать пьянку дальше, пока природа не одумается. Природа одумалась через два дня. Опухшие и уставшие от возлияния солдаты погрузились на корабли и направились в сторону Мореи. Оба опустевших и разграбленных городка были преданы огню. В живых там никого не осталось.

Глава 4 Судьба пропавших кораблей и не только

Примерно через полмесяца после того, как флот Андрея Палеолога выдвинулся в сторону Мореи, заместитель министра безопасности Южной империи капитан Василий Самшитов докладывал своему шефу:

— Артём Николаевич, бриг «Буратино», а так же шхуны «Мальвина» и «Пьеро» благополучно достигли Юрьевска.

— Хорошая новость, — улыбнулся Бурков. — Надеюсь, наши люди ушли тихо?

— А то! Во-первых: кто обратит внимание на скромных одиночек, которые были разбросаны по ротам? Во-вторых: если верить словам наших «беглецов», то пьянка в разграбленном городе стояла такая, что люди божьего света не видели.

— А венецианские соглядатаи?

— Пили все, кроме гвардии Андрея Фомича и двух рот охраны генерала Кудрявцева. Всё-таки охранять эту пьяную ораву кто-то был должен… А неугодных венецианцев спровадили на угоняемые корабли, там и спеленали. Позже в открытом море их отправили в свободное «плавание». Зато «угон» всяко спишут на них. Они-то были фигурами заметными. Теперь по любому солдаты византийского императора будут считать Венецию своим врагом.

— Что, много на кораблях было богатств?

— Знаете, пираты за шесть лет успели неплохо нажиться. На те богатства можно выучить и снарядить три таких армии, как у Андрея Фомича.

— Что ж, понятно. А местные агенты не пострадали?

— Нет. Люди заранее были предупреждены об опасности, поэтому успели покинуть оба городка и переправиться в Аннабу и Константину. Заодно будут распускать там «правильные» слухи…

— Это хорошо… Кстати! На счёт слухов… Необходимо найти человечка, который бы подтвердил, как бриг и обе шхуны, управляемые венецианцами, попали в шторм и утонули. Желательно, чтобы первыми об этом узнали в Риме. Андрею Палеологу теперь очень понадобится поддержка римского папы. И вообще, что сейчас творится в Италии?

— Венеция безрезультатно воюет с Феррарой. Тем более на стороне последней выступил Милан. До этого Милан опасался открыто вступать в войну, потому что в его сторону недобро поглядывал австрийский эрцгерцог Максимилиан, чей папа является императором Священной Римской империи. Но вновь начавшиеся боевые действия между Максимилианом и Францией за бургундское наследство позволили Милану поддержать Феррару. Кстати, во Флоренции умер племянник римского папы…

— Это тот, который вроде бы генерал?

— Ага, и генерал, и пьяница, и любитель тратить чужие деньги, — улыбнулся капитан.

— А кто там теперь правит?

— Вроде как совет господ… Но в город вернулась обласканная римским папой родная сестра Лоренцо Медичи — Бьянка со своим мужем Гульельмо Пацци. А у неё имеется немало документов, по которым чуть ли не вся Флоренция ей должна… И ещё, под бурным давлением флорентийских женщин был отменён закон, по которому они не имели права на наследство своих родителей.

— Молодцы бабы! — улыбнулся Артём Николаевич. — Так и надо! Все дети в семье должны иметь равные права.

— Полностью с вами согласен, — вслед за шефом улыбнулся капитан. — А какие будут приказы по поводу девушек и малолетних детей, которых увезли из разграбленных городков?

— Детей в Звёздный. Будут воспитываться при Вознесенском монастыре, и изучать науки. А девушек лучше всего отвезти в Излоди (Ист-Лондон). Пусть дружинники, то есть кавалеристы полковника Верейского видят, каких красивых невест им дарит наш император.

— А если кто-то из детей с девушками в родстве?

— Родственников не разлучать. И ещё, выглядеть они должны богато. Кому нужны бесприданницы? Красивую и богатую любой возьмёт в жёны, а если только красивую, то дальше наложницы вряд ли. Не тот у людей менталитет… Им бы почаще «Золушку» в театре смотреть… Ну, да ладно. Главное, есть откуда обеспечить их приданым.

— Это да… — улыбнулся капитан.

— Какие ещё новости? Наши корабли до Петропавловска-Бразильского (Рио-де-Жанейро) дошли?

— Так точно!

— Что передают?

— На острове Русском (остров Губернатора) был построен деревянный острог в форме правильного пятиугольника. Длина каждой стороны пятьдесят метров, высота шесть. Башни, расположенные на углах пятиугольника имеют высоту восемь метров…

— Долго строили?

— Нет, меньше месяца. Как вы знаете, для острога весь материал приготовили здесь, в Звёздном, и всё тщательно пронумеровали. Оставалось лишь правильно собрать. Это же касалось печей и других сооружений…

— Что, и кирпичи нумеровали? — удивился министр безопасности.

— Артём Николаевич, может быть вы не в курсе, но в столице делают печи-полуфабрикаты…

— Это как?

— Из кирпичей, не применяя раствора, собирают цельную печь. Что-то там маркируют и всё это помещают в один или несколько ящиков, куда вкладывают чертёж и инструкцию…

— Понятно, — кивнул Бурков. — Остаётся только собрать, применив раствор…

— Совершенно верно. Мешки с сухими смесями тоже прилагаются.

— Хм, умно! — многозначительно покачал головой Артём Николаевич. — Кто придумал?

— Товарищ маршал придумал. Он, таким образом, постоялые дворы за неделю возводит. Больше времени уходит на земляные работы.

— Ясно. Где-то я подобное уже слышал. Вроде похожим образом собрали целый город и перевезли его на большое расстояние… Но не суть. Что там дальше по острову Русскому?

— Местные племена пару раз хотели проверить нежданных гостей на прочность, однако сами сильно пострадали. Во-первых: из-за собак. Ребятки-то с собой почти целую сотню увезли. Во-вторых: от артиллерийского огня. Причём под пушечную картечь их приманили специально, чтобы в будущем боялись соваться. Вдобавок ко всему, повесили на деревьях всех убитых и раненных. Для наглядности, так сказать…

— Да уж, — хмыкнул Бурков. — А что, без войны никак?

— Вначале, вроде, всё было нормально. Торговля, обмен… А потом дети природы решили, что можно взять нахаляву. Только не зря парней тщательно инструктировали: чужаков внутрь острога не пускать совсем, а для торга в виду защитной стены расчистить поляну и установить деревянные навесы…

— А с нашей стороны кто-нибудь пострадал?

— Пара мужичков, которые отроков сопровождали. Они огородничеством занимались… На них напали, убили, и догола обобрали…

— Да… Не довелось мужичкам вернуться на родину, — вздохнул министр безопасности и перекрестился. — Когда корабли отправятся на Русь?

— Уже неделю, как отплыли.

— Надеюсь, им все подарки от нашего императора передали?

— Конечно, Артём Николаевич! — заверил капитан. — И единообразную форму, и персональное оружие, и доспехи… Сами знаете, всё подгоняли по конкретным размерам. Кроме того вручили небольшие сундучки с деньгами и жемчугом. Как минимум по приезду домой парни смогут построить себе неплохие каменные дворы. Да и на покупку деревенек ещё хватит.

— А дипломы?

— Всем в официальной обстановке вручили красивые красные книжицы об окончании учёбы. Там и специальность обозначена, и фото владельца имеется, и прочие официальные атрибуты проставлены. Такие хрен кто подделает! Зато внукам можно будет показывать.

— Тут не только внуки, но и родители обрадуются, — улыбнулся Бурков. — Будет чем хвастаться перед соседями… Ладно, как доберутся до Архангельска, доложишь.

— Есть!

— А что там с гимном для Великого князя?

— В Москву передали ноты и аранжировку трёх композиций. Наши люди для начала их выучат, отрепетируют и после этого проведут демонстрацию перед Великим князем. Там он и решит… Кстати, Иван Васильевич спрашивал, а можно ли взять наш гимн…

— И чего? — улыбнулся министр безопасности.

— Ему объяснили, что у каждого государства он должен быть свой, не похожий на других. Чтобы любой иностранец, услышав его, знал, с кем имеет дело.

— И как?

— Полностью одобрил.

— Слава Богу! — снова улыбнулся Бурков. — Кстати, в этом году нашему послу возвращаться домой. Как там новая смена поживает?

— Нового посла познакомили с Великим князем и ввели в курс всех дел. Правда, Иван Васильевич прежнего посла и его людей отпускать не шибко хочет. Привык. Да и полезного много от него получил…

— Ничего, — перебил министр безопасности, — новый ничуть не хуже. И пользы не меньше принесёт, если к его словам будут прислушиваться. А человеку на родину пора возвращаться, здесь работы полно… Нам нужно создавать министерство иностранных дел, а все опытные люди по миру раскиданы. И так таланты по крупицам собираем. Ну, да ладно… Что слышно от Константина Климовича?

— Если честно, то ничего хорошего. Аборигены Титаники (Америки) совсем не имеют иммунитета против наших вирусов. Врачи пытаются что-то сделать, но смертность повсюду очень большая. Кроме того, чтобы задобрить своих богов, их жрецы совершают массовые жертвоприношения. Дон Константин в эти дела не лезет, ибо толку никакого не будет, лишь неприязнь и озлобленность. Тяжело одномоментно научить целые народы жить по-новому.

— Это точно. Нужно начинать с маленьких детишек. Прививать их от болезней и воспитывать на христианских ценностях. А взрослых и тем более стариков учить новому бесполезно. Захотят лишь единицы.

— Константин Климович это тоже прекрасно понимает, поэтому заселяет Иваново (Макапа) и близлежащие земли в основном молодыми семьями и детьми, оставшимися без родителей. Особо привечает ремесленников, врачей и крестьян. Так же произвёл набор юношей, которых обучает морскому и военному делу.

— Большая у него сейчас армия?

— Тридцать тысяч человек. Всех тренируют по единому уставу.

— Это правильно, — Бурков поднял вверх указательный палец. — Порядка больше будет. А как там верфи?

— Полностью завершено строительство десяти эллингов. По их числу заложили флейты грузоподъёмностью в четыреста тонн каждый. К следующему лету дон Константин обещает не только их построить, но и прислать в Звёздный с полными трюмами…

— И чего они привезут? — удивился министр безопасности, ибо не представлял где взять такое количество груза.

— В основном древесину, — ответил Самшитов. — Ну, и остального понемножку… Каучук, арахис, какао, горный хрусталь, серебро, шерсть лам, индиго… Может детей каких-нибудь для обучения…

— Понятно. А эти, которые вернулись домой?

— Которые сейчас в Петропавловске-Бразильском живут?

— А кто же ещё?! — удивился министр безопасности. — Мы вроде других не отсылали обратно…

— Так ведь… — капитан слегка замялся. — Петропавловск-Бразильский не совсем их родина. Они родом с берегов Амазонки.

— Ну и что? — махнул рукой Бурков. — Всё равно — местные.

— Ясно, — кивнул Самшитов. — Нормально живут. Считайте и здесь поучились несколько лет и там целый год провели бок о бок с парнями из Руси. Плечом к плечу противостояли местным племенам… Понимают теперь, что такое цивилизация и как её строят.

— Это точно, — улыбнулся Артём Николаевич. — А как там поживает наш исполняющий обязанности наместника?

— Говорят, что Ярослав активно взялся за дело. Всё-таки пример отца…

— Хех! — снова улыбнулся Бурков. — Так ведь сам напросился на серьёзное дело. Пусть теперь на собственной шкуре осознает, что такое — построить город. Сколько сейчас с ним всего человек?

— Четыреста. Причём, как вы знаете, состав сильно интернациональный. Можно сказать, что в Петропавловске-Бразильском собрались люди всех цветов и рас…

— Вот! — министр безопасности поднял вверх указательный палец. — Если научится со всеми ладить, а так же держать их в узде, то станет не хуже отца. А если нет, то мне его очень жаль. Надеюсь, у Ярослава хватит ума признавать собственные ошибки… Кстати, по поводу интернационала. У нас же сейчас строятся трёхэтажные благоустроенные дома…

— Так точно. Там будут жить будущие работники промышленных предприятий. А что?

— А то, что расселять их нужно таким образом, чтобы жили они вперемешку, а не общинами. Возьми это на заметку.

— А почему именно так? — удивился капитан.

— Потому, что нам в городе не нужны отдельные общины, которые будут конфликтовать друг с другом, показывая, кого из них больше любит Господь. Каждый должен понимать, что его сосед — это, прежде всего, друг, товарищ и брат. А физические данные так — бесплатное приложение к душе, которым, к сожалению, далеко не все пользуются с умом. А этим людям страну поднимать! С них начнётся индустриальное и экономическое превосходство над другими державами, а значит надёжная защита от внешней агрессии… Ладно, — успокоился Бурков. — Рассказывай, какие ещё есть новости?

— В Египте вдоль всего будущего канала проложили прекрасную дорогу. Растянулась она на сто шестьдесят километров. На всём её протяжении высажены кусты и деревья. Через каждые десять километров устроены караван-сараи. Кстати, есть любопытное новшество…

— Какое?

— В караван-сараях служат люди, в обязанность которых входит следить за своим участком дороги, а так же за состоянием кустов и деревьев на них. Наши люди на этом зарабатывают неплохие деньги…

— Каким образом? — удивился министр безопасности.

— Необходима вода. А где её взять?

— Где?

— Подземные воды! — улыбнулся капитан. — Рыть где попало колодцы, чтобы найти воду, занятие, мягко говоря, непродуктивное. А у наших людей есть стальные трубы, которые можно наращивать. Диаметр у них небольшой, миллиметров шестьдесят. По внешним природным признакам отыскивается примерное нахождение грунтовых вод, делается шурф и определяется глубина залегания, если, конечно, хватает длины труб. Только наши люди стараются держать свой бизнес в секрете. Трубы-то отнять могут или украсть. Поэтому они место разведки огораживают лёгкими деревянными щитами.

— Ясно, — улыбнулся Бурков. — А как там наши пушки и подарки, уже дошли до султана?

— Ага! Каит-Бай велел передать Его императорскому величеству свою искреннюю благодарность и обещал лично выбрать сотню коней, которых повезут к нам…

— Это он за пушки так расстарается или за карету? — хмыкнул Артём Николаевич.

— Наверное, за карету. Сам он, конечно, в ней ездить не будет. Невместно воину. Зато его старшая жена… Говорят, что она от вида кареты была в таком восторге… — и капитан картинно закатил глаза.

— Хех — в восторге… Я сам, когда её увидел, такую же захотел. Наверное, помучались с ней мастера?

— Если верить их словам, то не труднее, чем изготовить и расписать шкатулку, только объёмы побольше, — ответил Самшитов.

— Да, расписана знатно! Не знающий человек решит, что она вся состоит из золота и драгоценных камней. Не знаешь, в какую сумму её оценили?

— Нет. Говорили, что такие вещи только дарятся. А владеть ими могу лишь венценосные особы.

— Жаль, — вздохнул Бурков. — Тут ведь можно отработать технологию и ваять подобные «игрушки» массово. Разве богачи откажутся от такой удобной красоты? Это не в арбах трястись… Хотя, можно ведь и попроще экземпляры делать…

— Как у нас, на которых важных гостей катают?

— Именно. Зачем гнать в Египет сырьё? Готовые изделия продавать намного выгоднее, да и дороже они… Кстати, кроме коней, что нам ещё привезут?

— Нам привезут селитру, хлопок, пшеницу и природную соду.

— Это хорошо.

— А ещё, — продолжил капитан, — султан поинтересовался, можем ли мы привозить побольше пиломатериалов и стальных брусков? Очень уж его мастера хвалят качество наших полуфабрикатов…

— Хм, — задумался министр безопасности. — Пусть передадут султану, что увеличить поставки больше, чем в два раза мы не имеем возможности. Тут сами в материалах нуждаемся…

— Понял.

— Кстати, как там город, который султан в честь себя назвал?

— Аль-Ашраф (Исмаилия)?

— Да.

— Строится потихоньку. Переселилось туда примерно сорок тысяч человек. Жителям именно этого города поручено строить канал и в будущем содержать его в образцовом порядке…

— Знаю, — перебил министр безопасности. — Все эти добровольцы, что учились артиллерийскому делу в основном оттуда. Да! Напомни-ка мне, как там наш заводик, где нефть обнаружили? Живой ещё?

— Живой. Даже немного разросся.

— Как сильно?

— Ну… Был один кирпичный домик размером шесть на двенадцать, а теперь четыре. Плюс склад площадью девяносто квадратных метров.

— Круто ребятки развернулись, — улыбнулся Бурков.

— Это благодаря товарищу маршалу. Он одного парнишку насчёт нефти подучил и кое-какое оборудование изготовил. После приезда парнишки в Египет ассортимент у завода резко вырос. Причём спросом пользуется абсолютно всё.

— Что за парнишка? — заинтересовался министр безопасности.

— Евгений Костров. Восемнадцать лет. От рождения имеет дефект — прихрамывает на правую ногу. Однако это не мешает ему легко находить повсюду друзей. Благодаря хорошей памяти и живому уму, пользуется расположением у окружающих, — выдал справку капитан.

— Понятно. А что говорят, долго ещё канал будут строить?

— Как минимум лет пять. Но, скорее всего, дольше. Постоянно требуется приток рабочих рук, инструментов, материалов…

— Ничего, будут рабочие руки, и всё остальное будет. В ближайшие годы количество военных конфликтов только возрастёт, а значит и количество пленников увеличится… Есть ещё что-нибудь по Египту?

— Нет.

— Тогда расскажи, как дела в Индии.

— Махмуд Гаван сильно болеет. Зато шах пьянствует, развратничает и отдаёт глупые приказания. Многие князья им недовольны. Олег Быстров сплачивает вокруг себя верных людей. Говорит, что было бы не плохо Али Юсуфу вместе с женой в ближайшее время вернуться на родину.

— Блин! — ругнулся Бурков. — Опасно сейчас отправлять корабли. Как раз сезон дождей и штормов начался… Документы в отношении нашей индийской парочки все готовы?

— Так точно! Там такая родословная, хоть сейчас их на трон сажай.

— Это хорошо. Но рисковать не будем. Думаю, пару месяцев нужно обождать. А пока пусть готовятся к путешествию. Охрану им подобрали надёжную?

— Надёжную, — кивнул капитан. — Жизнь за них положат.

— Отлично! Передай Олегу, что мы планируем Али Юсуфа и Маргариту Биджеевну привезти в Гоа ближе к середине осени.

— Передам.

— Ещё есть новости?

— На сегодня больше нет. Разрешите идти?

— Иди…

Глава 5 Эллада

Конечно, можно удивляться, почему Османская империя в короткие сроки подмяла под себя множество земель? Как так получилось? А всё очень просто: у них была прекрасно налажена разведка и дипломатическая служба. Они зорко отслеживали, что твориться у соседей? Кто с кем конфликтует? А обнаружив конфликт, спешили предложить свою помощь. И на эту помощь соглашались. Феодальные правители редко когда заглядывали далеко вперёд, предпочитая жить сегодняшним днём. А сегодня хотелось урвать кусочек земли, которым владеет сосед. Очень часто этот сосед являлся родственником. А про тяжбы и обиды между родственниками говорить начали ещё с библейских времён и всё никак не успокоятся. Слишком больная тема… Молодое и достаточно просвещённое османское государство в эту тему охотно вписывалось. А после требовала награду за свою помощь. Вроде всё справедливо. Только очень часто платить было нечем. Приходилось отдавать часть того, что отнял у родственника. Только ведь и родственник желал возвратить своё обратно и тоже искал помощи… Со временем же оказывалось, что воюют двое, а землёй прирастает третий, причём на вполне законных основаниях. Как вернуть всё назад, когда даже объединиться против хитреца невозможно? Обиды не дают. А воевать в одиночку не позволяют ни силы, ни средства. Конечно, воевать пытались, иногда даже побеждали. Но отдельные победы погоду не делали. Аллах был на стороне больших батальонов. Хотя правители зачастую плевали на религию. Она шла как разменная монета. «Париж стоит мессы» — вот и вся цена…

Утро понедельника добрым не бывает. Но именно в понедельник 11 июня 1483 года, когда заря ярко украсила небо, в порт города Наполи-ди-Романия (Нафплион, Греция), вошёл флот Андрея Палеолога. Город принадлежал венецианцам. Но венецианцы, ничего не знавшие о последних событиях в Алжире, спокойно дали дорогу своему союзнику. Мало того, здесь армию Византийского императора ждали продовольственные запасы и лошади. Каково же было удивление встречающих, когда в свите Андрея Палеолога не оказалось доверенных людей от правительства Венеции. Но было уже поздно. Город, который за последнее десятилетие отразил несколько осад османской армии, пал от руки союзника. Всё произошло настолько неожиданно, что сопротивления практически никто не оказал. А как тут окажешь, когда те, кто отдаёт приказы, захвачены? Мало того, ключевые точки города заняты чужими солдатами… Гарнизону крепости предложили сложить оружие, чтобы избежать напрасных жертв, пообещав им жизнь и относительную свободу. Гарнизон сдался и был временно помещён под стражу, как и все прочие. Для будущих переговоров нужны заложники…

Почему же на это пошёл генерал Кудрявцев? Неужели снова согласился выполнить непонятный приказ Андрея Палеолога? А как тут не согласиться, после того, что солдаты учинили с венецианцами в Алжире? Тем более после погрома к нему снова подошёл тот самый телохранитель. С собой он принёс бумагу, в которой правительство Южной империи уведомляло его, что все действия, предпринятые императором Византии против Венеции, оно полностью одобряет. А бумагу после прочтения требовалось уничтожить, что он и сделал.

— Мне теперь придётся воевать и с турками и с венецианцами, — невесело улыбнулся Кудрявцев, поджигая спичкой краешек тайного приказа.

— Товарищ генерал, наша страна по политическим причинам не имеет права открыто выказывать Венеции свою враждебность. А она, поверьте мне, этого заслуживает. Только не надо думать, что вас бросают на произвол судьбы. В данный момент против османов и венецианцев действуют достаточно могущественные силы. А ваша задача, очистить Морею от всех врагов Византийского императора и установить на ней твёрдую власть.

— Что ж, — уже совершенно спокойно улыбнулся генерал, — раз надо, значит надо… А хотите анекдот?

— Что за анекдот?

— Услышал как-то от товарища маршала…

— Тогда расскажите.

— В общем, ползут две проститутки по минному полю. Одна из них поднимает голову и видит надпись: «Мин нет». «Странно, — говорит она, — сколько лет живу, но чтобы слово „минет“ писали с двумя „н“, вижу в первый раз».

— Хех! Смешно… Надо будет запомнить… Только вы, товарищ генерал, про мины старайтесь молчать. А то ведь не поймут, зачем их в поле зарывать, когда стены есть?

Захватив Наполи-ди-Романия, Андрей Палеолог решил организовать тут свою временную резиденцию. Кстати, город он переименовал и назвал в честь жены — Галиния. Здесь же был организован монетный двор и начата чеканка монет. Специально для этой цели в Звёздном изготовили станки и обучили работать на них бригаду греков, после чего переправили мастеров в Юрьевск. Уже оттуда они вместе с императором отправились в Морею. А с образцами монет Андрей Палеолог ознакомился ещё до того, как уехать в Венецию. Кроме того, в Звёздном заранее напечатали небольшой запас новой валюты. Теперь император мог «дарить» своим подданным собственный профиль. Печатались деньги трёх видов: золотые, серебряные и медные. Соотношение шло по десятичной системе. Крупные монеты именовались «империал», а мелкие обозвали «сикль». Один золотой империал равнялся десяти серебряным и ста медным. То же самое касалось сиклей. Понятно, что монеты отличались по весу. Благодаря ему и поддерживалось равная ценность.

Кроме новых денег на территории Мореи объявили новые законы. По ним выходило, что каждый гражданин имеет право беспошлинно владеть земельным леном в 1 югер (0,25 га или 2519 квадратных метров). Свыше этого считалось взятие в аренду, за которую нужно платить налог. Налоги же по всей стране устанавливались единые. Каждый совершеннолетний гражданин за месяц до Рождества был обязан поделиться с государством десятой частью от своих доходов. Так же Андрей Палеолог выступил противником флорентийской унии, чем очень обрадовал всех православных подданных. Дальше дела касались армии. Все юноши, достигшие семнадцати лет, призывались на срочную службу сроком в один год. Исключение составляли лишь физически ущербные личности. Остальных в течение года обучали, кормили и выдавали небольшую зарплату. По завершению обязательной службы каждому (а на деле самым лучшим) предлагали перейти в профессиональную армию. Контракты заключались сроком на три года или пять лет. Так же в армию мог завербоваться любой желающий. Зарплата профессионалам полагалась достаточно высокая. Кроме этого их обеспечивали обмундированием и продовольствием.

Новые веяния не обошли и систему образования. Как говориться, есть церковь, есть прихожане, проживающие рядом с ней, у прихожан имеются дети… То есть понятно, теперь городские районы разбивались таким образом, чтобы принадлежать к конкретной церкви, которая обязана вести учёт и взрослых и детей, занимаясь обучением последних. Обучение начиналось с шести лет. Обязательная программа была рассчитана на четыре года и проводилась по единым учебникам. Их запас тоже привезли в Морею. Иаким Звёздный держал это дело на личном контроле. А приведение плана в действие поручалось монахам, которые в последние год-два провели в Юрьевске. С солдатами они общались постольку — поскольку, всё остальное время уходило на согласование новой методики. Что было хорошо, так это возраст батюшек… Как говорится: «Юноша бледный со взором горящим». Правильно, зачем нужны те, которые примут любую власть? Нее, только смелые духом патриоты! Книга «Триста спартанцев» стала обязательна для прочтения. Конечно, хватало и более умудрённых жизненным опытом батюшек. Но и здесь присутствовали в основном люди с твёрдым характером. А между тем Спарте вернули прежнее имя. До последнего времени она называлась Лакедемон.

Если честно, самому Андрею Палеологу на вышеперечисленные преобразования было пох… наплевать. Их составили в Звёздном. Следить за выполнением обязан наместник. А император будет жить в собственное удовольствие… В ТОЙ истории Андрей нашёл покровителя в лице французского короля и натравил его на Италию, из-за чего та подверглась сильному разорению. Не любил Палеолог итальянцев, не любил. Слишком много перед ними пришлось унижаться… В какой-то мере история повторялась, он приказал изгнать из Мореи всех венецианцев.

Тем временем генерал Кудрявцев, которому предоставили полную свободу действий, оставив в Галинии (Нафплион) полтысячи копейщиков, двинулся дальше. Целью был Аргос, тоже находящийся под властью Венеции. Он располагался в десяти километрах севернее от порта. Захват прошёл по прежней схеме. Сопротивления никто не успел оказать. Оставив в Аргосе ещё полтысячи копейщиков, в задачу которых входило не только охранять город, но и формировать ополчение, желательно из греков и албанцев, генерал устремился к Коринфу. Этот город соединял Пелопоннесский полуостров с остальной частью Балкан. Здесь находился двухтысячный османский гарнизон. Причём состоял он в основном из ополченцев. Профессиональных воинов было всего человек сто. Это конные сипахи, своего рода служивые дворяне, которые от поместной конницы Руси ничем не отличались. Короче, гарнизону предложили сдаться. Взамен обещали жизнь и свободу. Сипахи ответили отказом. Тогда у них спросили, ради кого они собираются жертвовать своими жизнями? Те ответили, что давали клятву на верность султану. Тогда перед ними разыграли сценку… Вперёд выехал сам Кудрявцев в своём необычайно шикарном доспехе (копия доспехов короля Ллейна Ринна из кинофильма Варкрафт 2016 года). Вместе с ним вперёд выехала не менее роскошная свита. В торжественной обстановке под звуки барабанов и труб к генералу в полупоклоне подошёл раб, держа на вытянутых руках изящный сундучок. Не доходя до главнокомандующего, он остановился и открыл его. Человек из генеральской свиты аккуратно забрал открытый сундучок и протянул своему начальнику. Через несколько секунд все увидели в его поднятой вверх руке чью-то голову.

— Я надеюсь, вы помните, как выглядит ваш султан? — громко спросил Кудрявцев, обращаясь к сипахам.

Чья это была голова? Голова была совершенно случайного человека, который лицом походил на Баязида II. Только у гарнизона крепости даже мысли не возникло, что ради «левой» черепушки могли провести такую торжественную церемонию. Все сдались. А голову вернули на место… То есть положили обратно в сундучок, вдруг ещё пригодится?

Между тем всех жителей Коринфа и его окрестностей описали, рассказали им про новые законы, после чего велели восстановить разрушенную османами защитную стену. Эта стена отрезала Морею от Балкан. Правда, работы стали производить по новым стандартам фортификационной науки. Кроме того, всем работникам выплачивалось жалование в новых деньгах. Делалось это для того, чтобы расположить местное население к новой власти. Тем более в Звёздном напечатали достаточный запас монет для первого времени. На их изготовление ушло: три тонны золота, семь тонн серебра и двенадцать тонн меди. Правительство Южной империи пока могло позволить себе делать такие траты, чему очень способствовали последние боевые действия в Перу. Это не считая операции по экспроприации пиратских сундуков. Правда, они пока ещё не дошли до места назначения. А солдатам Андрея Палеолога за глаза хватит и того, что осталось на галеасах. К тому же генерал Кудрявцев, располагая данными обо всех рудниках и месторождениях полезных ископаемых на Пелопоннесском полуострове, старался по мере возможностей брать их под свой контроль. Особенно те, где добывали серебро, железо и медь. Было необходимо наладить производство пушек, ружей, ядер и других орудий убийств. В его намерение входило создание новой армии. Мечи, щиты и копья уходили в прошлое. Хотя в первое время придётся вооружать ополченцев арбалетами, щитами и лёгкими копьями для самозащиты.

Когда ситуация в Коринфе полностью была взята под контроль, генерал поспешил дальше, оставив здесь полковника Ефима Белозубова, а вместе с ним сотню улан и тысячу копейщиков. Продолжая действовать быстро и с выдумкой, Андрей Кудрявцев за два месяца полностью подчинить Морею себе. Этому способствовало то, что каких-либо серьёзных военных сил на полуострове не имелось. Гарнизоны городов состояли из местного ополчения, которым командовало небольшое число османских воинов. Если сопротивления не оказывалось, то после сдачи оружия всех отпускали. А если нет, то пленников ждала работа на рудниках. Правда, к этому делу подходили очень избирательно. Османов точно не жалели. А местных подвергали тщательному допросу. Если человека запугали, то разве можно его наказывать? А вот предателей, пособников и ярых сторонников Османской империи ждало много неприятного… Для получения нужных сведений у генерала имелась служба безопасности. В своё время ему достаточно чётко объяснили, как необходим данный «орган» в армии. Основные же бои разгорелись в прибрежных городах-портах Модона и Корона, которые находились в руках венецианцев. До них уже дошли слухи о предательстве, поэтому они сопротивлялись. Хотя не очень в этом преуспели. Видя, что против мощной артиллерии не устоять, они предпочитали грузить своё добро на корабли и бежать. А как тут не убежишь, если у генерала такое «жуткое» оружие? Что же — верно, для своего времени у него были достаточно прогрессивные пушки, опережающие своих современниц в развитии как минимум лет на двести. При этом отличались более лёгким весом, отсутствием излишеств и простотой в обращении. Сюда следует добавить порох прекрасного качества и боеприпасы. Всего на вооружении армии состояло десять мортир калибром в 300 миллиметров, двадцать бомбард калибром в 200 миллиметров, тридцать пушек калибром в 100 миллиметров и тридцать фальконет калибром в 50 миллиметров. Все орудия были отлиты из бронзы. В общем, пока воевала только артиллерия, расстреливая неприятеля издалека. Рейтарам снова не удалось себя проявить. Византийский император оставил их при себе, как гвардию. А португальские рыцари Ордена Христа стали командовать его флотом, озаботившись наведением организационного порядка. Этому способствовало «обнаружение» Святого Грааля в Мистре — прежней столице Морейского деспотата. Обнаружил чашу лейтенант Альберт Крафт. Когда солдаты в торжественной обстановке преподнесли своему императору «найденную» реликвию, то его политические дивиденды резко скакнули вверх. Об этой новости поспешили раструбить по всему свету. По преданию, человек, испивший из чаши Грааля, получал прощение всех грехов, «вечную» жизнь и другие плюшки. Короче, клал теперь Андрей Палеолог с высокой колокольни на все договора, ибо безгрешен… А посему он объявил, что земли, уже освобождённые от османов и которые он собирается освободить в ближайшее время, отныне называются одним словом — Эллада!

Глава 6 Ученье даром не проходит

Не зря товарищ маршал ставил свиту принца Джема в зодиакальное созвездие Рака. Поэты, даже графоманы, ребята по своей природе люди неглупые, даже немного талантливые. А если обратиться к эпохе викингов — к эпохе этих суровых парней, запугавших своей свирепостью всю Европу, то можно вспомнить, что умение слагать стихи почиталось у них наравне с ратным искусством. Но есть и более близкие по времени примеры… Михаил Юрьевич Лермонтов — храбрый офицер и замечательный поэт. Пушкин Александр Сергеевич — гений! А так же дуэлянт и задира. Есенин Сергей Александрович — талантище, не смотря на то, что выпивоха и дебошир, любящий помахать кулаками. Так вот, талантливые или близкие к этому люди не живут по шаблонам. Они любят экспериментировать… Если заставить поэта пахать землю, то он, конечно, первое время будет неимоверно страдать. Зато, когда свыкнется, подойдёт к занятию земледелием творчески… То есть постарается улучшить данный процесс и, соответственно, облегчить свой труд. А чего от безвыходности не сделаешь? Взять тех же декабристов, сосланных в Сибирь. Кем они были до ссылки? Глупыми мечтателями, превозносящими, как божество, абстрактные понятия свободы, равенства и братства. Интриговали, сочиняли памфлеты и эпиграммы, волочились за прекрасными дамами, проигрывали в карты свои имения и крепостных крестьян, которые вечно пухли с голодухи… А попали ребятки в Сибирь и призадумались… Было от чего — работа в рудниках и обработка земли способствуют мысленному процессу, направляют его, так сказать, в нужное русло. И ведь Сибирь-то расцвела во многом благодаря декабристам. Какой толк рассуждать высокопарными словами о тяжёлом бремени крестьян? Ты для начала сам покрестьянствуй…

Две недели город Конья успешно противостоял осаде. Ни штурм, ни артиллерийский обстрел, бездарно применяемый против его укреплений, не могли сломить город. И вот поэты из свиты принца, которые в своё время хапнули го… мудрости армейской науки, призадумались. Отличиться-то хочется! Тем более не сосунки зелёные, а уже мужчины, на собственной шкуре испытавшие все прелести солдатской жизни. Короче, собрали парни артиллерию в один кулак, а конкретно двадцать осадных мортир калибром триста миллиметров и сорок полевых пушек калибром сто миллиметров. Расставили их на безопасном от городских стен расстоянии, но так, чтобы стрельба была результативной. Пристреляли орудия днём, а ночью отправили к укреплениям группу добровольцев. Те должны были облить стену горючим маслом и поджечь. Делалось это для того, чтобы видеть, куда стрелять. Тем временем конные лучники Касим-бея и Мехмед-бея стали обстреливать горящими стрелами противоположную часть города, отвлекая защитников на себя. Пехоту же собрали недалеко от артиллеристов. Для неё ещё днём заготовили лестницы и деревянные мостки. Сейчас же велели отдыхать, но, не снимая амуниции. Как только небольшой участок укреплений длиною в двадцать метров озарился огнём, начался артиллерийский обстрел. Через час, приняв на себя девять тонн чугунных ядер, стена рухнула. Моментально построенная для атаки пехота устремилась к образовавшемуся проёму. Мало того, впереди неё катили две лёгкие пушки, заряжённые картечью. Не доходя пятидесяти метров до обрушавшейся стены, они произвели почти слитный залп. Защитники города, которые заняли позицию у проёма и приготовились его оборонять, были моментально сметены картечный огнём. Тут же вперёд бросились солдаты, несущие деревянные мостки. С их помощью в считанные минуты поверх рва и битого камня был проложен путь. По нему атакующие устремились в город. Пока одни отряды шли через пролом, другие, чтобы не терять времени, устанавливали лестницы и по ним взбирались на стены. Сопротивление практически не оказывалось. Тех, кто выжил после картечного залпа, очень быстро добили мушкетным огнём и штыками. Новых же защитников присылать никто не спешил. Причина понятна: ночь, грохот выстрелов, горящие стрелы, летящие со всех сторон… Откуда полезет неприятель — неизвестно. Поэтому силы обороняющихся были расставлены на самых уязвимых участках. И что там творится у соседей, хрен его знает. Если только посыльный прибежит и расскажет…

Тем временем проникнувшие в город отряды, стали организовываться в колонны и растекаться по улицам. Впереди, хоть и не везде, катили лёгкие пушки, заряжённые картечью. Данная мера вполне себя оправдала. Всё-таки нашлись те, кто смог сообщить о прорыве и на помощь была послана конница. Только где ей тягаться на узких улицах с артиллерией? Один выстрел картечью моментально сводил атаку на нет, образуя непроходимый завал из тел убитых людей и животных. И ночь тому не помеха. Солдаты принца Джема знали, что в городе только вражеская кавалерия, а поэтому охотно палили по всякому, кто скачет. Вскоре город остался без руководства. Начальники, привыкшие воевать исключительно верхом, были просто перебиты. А как только рассвет окрасил небо, подтянулась и своя кавалерия, моментально заполонив все городские улицы. Как говориться, победа! И в этот самый момент арбалетный болт, выпущенный одним из прятавшихся защитников города, угодил Касим-бею прямо в глаз. Бей умер. Принц Джем, обозлённый этим известием, а так же понукаемый воинами погибшего военачальника, отдал город на разграбление. И тут его бравые африканские парни дорвались до сладенького… Белокожие женщины стали основной их целью. Правда, первыми пострадали не они, а дервиши, решившие усовестить захватчиков. Глядя на их бородатые лица, парни невольно вспомнили арабских торговцев, от которых немало натерпелись на родине. Короче, суфийский орден Мевлеви в Конье перестал существовать. Всех дервишей просто-напросто перебили. Вслед за ними насилию подверглись женщины и затем уже настоящие торговцы. Добычу сносили в один из богатых домов, который принц избрал своей резиденцией. Потом всё будет оценено и каждый получит полагающуюся ему долю. Хотя «победители» и без честного дележа старались себя не обидеть…

Грабёж продолжался три дня. Пожелай кто-нибудь в это время напасть на принца, то лучшего бы момента не нашёл — армия представляла из себя пьяную разгульную толпу, мало способную к сопротивлению. Однако здоровье небесконечно. Уже на третий день уставшие от пьянства и разврата солдаты начали собираться под крыло своих командиров. Воины Касим-бея, оставшиеся без руководителя, обратились к Джему с просьбой взять их под свою руку, выдвинув определённые условия. Условия в основном касались размеров получаемой военной добычи. После небольшого торга соглашение было достигнуто. Затем касимовские «сироты» принесли принцу присягу.

Установив в разграбленном городе свою власть, Джем двинулся на Анкару. В это самое время шехзаде Шахиншах — сын Баязида II, выпросил у отца разрешение выступить против дяди. А другой сын — Селим, уговорил родителя отпустить его в Румелию (историческое название Балкан), чтобы возглавить находящиеся там войска и прогнать из Мореи Андрея Палеолога. И если шехзаде (титул сыновей султана) Шахиншах вполне спокойно следовал к своей цели, то Селим, не успев толком отъехать от Константинополя, попал в засаду и был убил. Его отряд двигался между двух холмов, когда почти одновременно раздались сразу шесть взрывов, по три с каждой стороны. Бочки, начинённые динамитом и крупной галькой, взорвались настолько удачно, что движущуюся колонну просто смешало в фарш. Уцелевшие в этой «мясорубке» люди были настолько дезориентированы и страдали от контузии, что полностью потеряли всякую способность к сопротивлению, чем и воспользовались нападавшие. Две небольшие группки налётчиков спустились с холмов и довершили начатое дело. В живых никого не осталось, а тело Селима лишилось головы. Через день она, насаженная на копьё, появилась возле главной мечети Константинополя. Ниже головы была прикреплена бумага с надписью: «Баязид, готовься, тебя ожидает то же самое». В этой истории Селим уже не займёт место своего отца. Да и отец, не знай, сколько ещё проживёт…

Прийти к Анкаре принц Джем успел раньше своего племянника, хоть и пришлось по дороге немного повоевать. Пару раз конные отряды верных султану беков пытались атаковать авангард его армии. Численность неприятеля в обоих случаях составляла примерно три — пять тысяч всадников. Однако высланные вперёд конные дозоры (приучил товарищ маршал правильно организовывать разведку) своевременно предупреждали о противнике. Принц же, помня, какие ловушки устраивал ему дон Иван, воспользовался полученными уроками. Врага заманивали под картечный и мушкетный обстрел, чем резко сокращали его численность, а после контрактовали конницей. Оба раза победа была практически абсолютной — спасались единицы. Но, можно сказать, повезло. Мехмед-бей не одобрял «затей» принца. Он спешил побыстрее занять любимую его сердцу Анкару, которой управлял, как наместник (санджак-бей). Даже пируя в захваченной Конье, бей сделал всё, чтобы «гулянка» не затянулась. Этой нетерпеливостью воспользовались агенты службы безопасности Южной империи, внедрённые в армию принца… Трофеев в Конье собрали много, а справедливый делёж — дело долгое. Везти же всё с собой — тоже задержка. Уходить далеко от обоза, зная, что там лежит твоя доля, никто не захочет. Самое просто решение — быстро перевести в денежный эквивалент груды ценного барахла и захваченных пленников, после чего выплатить каждому положенную ему долю. Солдаты — не купцы, и в ценах разбираются не очень, а грамотных среди них и вовсе единицы. Короче, афера заключалась в следующем… Парочка купцов, увязавшаяся за принцем с самой Александрии, пообещала ему и Мехмед-бею, что здесь они помогут оценить товар в одну сумму, зато потом продадут раз в сто дороже… Однако на это уйдёт время. Чтобы напрасно не ждать, пусть пока оба высокородных господина заплатят солдатам из своих карманов. Тем более есть чем. Живых денег с города тоже взяли не мало, а доля великославных военачальников на-а-много превышает сумму, причитающуюся простому воину. Как говорится, тут хватит и нашим и вашим. А траты быстро восполнятся, причём с существенным наваром… В общем, уболтали. Мало того, выпросили охрану, которая поможет и пленников стеречь, и груз сохранить, и деньги назад привезти… Караван получился внушительный. Ближайший порт находился в Аланье. Туда и направились. В порту всё добро погрузили на три большие галеры и взяли курс в сторону Александрии… Надо ли говорить, что больше ни торговцев, ни сам товар, ни денег за него никто не видел? Так же пропали сопровождающие. Ну, а что поделаешь? У товарища маршала, конечно, имелись расписки от принца, но когда с него можно будет получить причитающееся, одному Аллаху известно. А вложились в претендента на османский трон солидно…

Как уже говорилось выше, армия принца, не обременённая лишним грузом, подошла к Анкаре. Здесь, в отличие от Коньи, город ворота запирать не стал. Да и некому было. Те два отряда, которые выступили навстречу бунтовщику, благополучно отправились в мир иной. Действуй они сообща или решись Джем распылить свои силы, всё могло бы обернуться иначе. А так — приехал наместник, вместе с ним брат султана… Разве можно их не пускать? Пустили. Солдаты даже успели денёк отдохнуть, прежде чем пришло сообщение о двадцатитысячном войске шехзаде Шахиншаха, которое находится в одном дневном переходе от города. У принца же набиралось не больше тринадцати тысяч. Однако Джем горделиво заявил, что не пристало ему бояться мальчишки, и он намерен выйти навстречу. Свита принца «восторженно» поддержала это заявление, мол, конечно, не за городскими же стенами прятаться славному воину… Но так как придворные поэты — это всё-таки не Михаил Юрьевич Лермонтов, и о собственной безопасности пекутся в первую очередь, то стали прикидывать, что делать? Людьми они были грамотными, историю знали, поэтому предложили расположить войско так, чтобы глупый мальчишка не смог воспользоваться численным превосходством. Значит надо загнать его армию подобно стаду баранов в загон. Такое место нашлось в четырёх километрах на северо-запад от Анкары. Шехзаде Шахиншаху, чтобы дойти до города, предстояло пройти узкий участок, где слева он будет огорожен горным хребтом, со спины рекой Овой, а справа рекой Анкарой. «Загончик» получался шириною примерно в три километра, а в длину — шесть. Обходной манёвр по причине сложного ландшафта не представлялся возможным. Только в лоб. К тому же племяннику придётся двигаться вверх — долина имела уклон в его сторону.

Короче, место подобрали. Затем «полководцы», прошедшие суровую школу армейской жизни под личным присмотром товарища маршала, стали прикидывать, как лучше расположить свою армию? Лёгкая конница Мехмед-бея и бывшая касимовская, насчитывали по пять тысяч всадников. Кирасиры принца — пятьсот человек. Два стрелковых полка — тоже по пятьсот человек, как и артиллеристы, имеющие в наличии шестьдесят орудий. Сорок из них являлись лёгкими полевыми пушками, имеющими калибр в сто миллиметров. Остальные двадцать представляли из себя осадные мортиры калибром в триста миллиметров. Первые метали ядра более чем за километр, а картечь до трёхсот метров. Мортиры же били только ядрами, но при желании могли и россыпью шмальнуть. Правда, после осады Коньи для мортир практически не осталось чугунных ядер. Сейчас на скорую руку делали каменные шары, а для «россыпи» и щебень сойдёт. Главное, порох имелся в достаточном количестве. Итак, подсчитав всю «наличность», решили поступить следующим образом… По двадцать полевых пушек установить ближе к флангам, соорудив для них неприступные для конницы флеши ромбовидной формы. Но на краях флангов должны оставаться проходы шириною по триста метров. Для чего? Во-первых: через них будет «убегать» своя лёгкая конница, заманивая противника под картечный огонь. Во-вторых: это позволит распылить силы неприятеля. Все через узкий участок не полезут, а предпочтут его обойти. Однако атакующие в обоих случаях получат по хорошему заряду в бок. Рассеянного и дезорганизованного врага уже легко может контратаковать «убегающая» конница. Дальше… Оба пехотных полка встанут на пятьсот метров в стороне от флешей, то есть ближе к центру поля, а так же на пятьсот метров вглубь от них. Расстояние выбрано с таким учётом, чтобы случайно не задеть огнём своих воинов. Глядя сверху на флеши и пехотные полки, получалась правильная трапеция, перевёрнутая вверх ногами. Такое расположение позволяло удерживать фланги, особенно при поддержке лёгкой конницы. Открытым оставался лишь центр шириною в километр. Если кто вздумает через него ломиться, то пехотные полки мушкетным огнём слегка пощиплют ему бока, а в лоб будут бить мортиры. Вначале ядрами. Если же враг всё-таки доберётся до них, то придётся гасить его щебнем. В крайнем случае, помогут кирасиры, стоящие прямо за мортирами. Их держали, как стратегический резерв. Когда план был составлен и принят, стали увещать командиров лёгкой конницы, чтобы в случае контратаки они не увлекались. Враг-то ведь тоже может сперва отступить, а затем резко развернуться и так дать по рогам, что мало не покажется. Короче, объяснили им, дальше какой линии продолжать контратаку не стоит, если хотят дожить до победы. Так же обсудили различные сигналы, например, сигнал к общему наступлению, если Аллах предоставит такую возможность…

Армия принца, отправляясь к месту предстоящей битвы, увела из города много местных жителей. Солдатам предстояло воевать. Если они перед боем будут заниматься возведением фортификационных сооружений, то сил для битвы не останется. Поэтому требовалось помочь своим «защитникам». Пришлось помогать. А куда денешься под дулом пистолета? Весь день и часть ночи, бедные людишки, при неусыпном присмотре солдат возводили укрепления, а так же маскировали их (зачем раньше времени обнаруживать себя?). С рассветом же они поспешили уйти в город, так как долина перед ними стала заполняться воинами шехзаде Шахиншаха. Надо сказать, что войско султанского сынка единообразием не отличалось. Янычар, вооружённых примитивными аркебузами, было не больше пятисот человек. Ещё две с половиной тысячи азапов (лёгкая пехота) имели луки и арбалеты. Копейщиков-ополченцев насчитывалось четыре тысячи. Потом шли сипахи в количестве пяти тысяч всадников. И больше всего явилось акынджи (лёгкая иррегулярная конница), аж целых восемь тысяч воинов. Артиллерия отсутствовала. С одной стороны её побоялся давать Баязид II, нежелающий оставлять столицу в такое неспокойное время без весомого аргумента. С другой стороны сам Шахиншах не хотел обременять себя тяжёлым грузом, из-за которого его войско двигалось бы намного медленнее.

И вот племянник, увидев прямо перед собой приготовившуюся к бою конницу своего дяди, тоже стал разворачивать войска для битвы. На дворе стоял четверг 2-ого августа 1483 года от Рождества Христова. Правда, османы вели другой календарь — лунный. Но если календарь отличался, то погода была одна на всех и совсем не соответствовала четвергу. Уже в десять часов утра стало припекать. Дальше — больше. Казалось, что солнце разбилось на миллиарды осколков, которые превратились в маленьких злых ос, озабоченных лишь одной целью: жалить, жалить, жалить. Воины обеих сторон хоть и были привычны к такой погоде, однако ёмкости с водой опорожняли быстро. Сами пили, поили коней, смачивали платки, носимые под головными уборами, и ждали… Ждали, когда закончатся дипломатические «реверансы». Сначала племянник отправил дяде послание, чтобы тот сдался и тогда Великий султан Баязид II помилует его. Мало того, выделит неплохое содержание. Главное, чтобы принц Джем поселился в Иерусалиме и не лез в управление страной. На это дядя ответил, что Баязид слишком жадный и присвоил себе то, что между родственниками делится пополам. Но Аллах наказывает жадных… Зато племянник может перейти на сторону дяди, который не намерен подгребать всё под себя и с удовольствием выделит ему в управление какую-нибудь область. Однако Шахиншах, получивший сообщение, что у дяди войск намного меньше, легко отверг это предложение. Битва, сулившая победу, позволит ему не только прославиться, но и заслужить благорасположение своего отца и тот тоже не пожалеет для него земель. А потому — бой!

И бой начался. Первой в него вступила лёгкая конница. До сшибки дело не доходило. Воины обеих сторон носились туда — сюда по полю, обстреливая друг друга из луков и арбалетов. Но вскоре всадники принца Джема стали одерживать верх. Во-первых: их было больше. Во-вторых: захват Коньи, а затем подряд две победы позволили им не только приобрести более качественное оружие, но и хорошо экипироваться. И в-третьих: полноценный отдых перед битвой тоже сыграл не последнюю роль. Видя это, военачальники Шахиншаха решили заманить противника под огонь янычар и азапов, чтобы затем при помощи сипахов окончательно его разгромить. Поэтому вскоре акынджи начали массово отступать. Однако кавалерия Джема, повинуясь общему сигналу, на провокацию не поддалась, а вдруг резко развернулась и возвратилась на свои позиции. Тогда племянник снова послал вперёд лёгкую кавалерию. И снова ей пришлось отступить, неся существенные потери. А после третьей попытки лёгкая конница и вовсе пустилась в бегство, не желая погибать в бесплодных атаках, когда другие стоят и ничего не делают. Обозлённый этим сообщением, Шахиншах отдал приказ на общее наступление. Вперёд вырвались сипахи. По сравнению с лёгкой конницей их защищали тяжёлые доспехи. Поэтому всадники принца, не вступая в ближний бой, стали потихоньку пятится назад, не забывая огрызаться стрельбой из луков и арбалетов. Почувствовав, что неприятель выдохся и отходит, сипахи устремились за ним, желая поскорее наказать надоедливого шакала, боящегося конной сшибки. И вот наступил момент, когда вся лёгкая конница принца Джема прыснула в стороны, убегая краями поля. Увлечённая погоней тяжёлая кавалерия Шахиншаха не заметила, как стала хорошей мишенью для артиллерии противника, которая до этого момента никак себя не раскрывала. Сокрушительный огонь и клубы дыма возвестили о новом игроке, вступившем в бой. Неся серьёзные потери, сипахи всё же преодолели флеши, правда, взять их не смогли. Волчьи ямы, рвы, заострённые колья и двухметровые валы делали эту попытку невозможной. Поэтому, оставив бесполезное занятие, они двигались дальше. Та часть, которая прошла по краям поля, вдруг натолкнулась на слаженную контратаку убегающего до этого противника и в миг из зверя превратилась в добычу. Те же, кто пошёл ближе к центру, натолкнулись на мушкетные залпы пехотных полков, да и в спину получили не мало. Всё-таки артиллерию устанавливали таким образом, чтобы она могла стрелять во все стороны. Только ей вскоре пришлось перевести весь огонь вперёд. Там наступали копейщики, азапы и янычары. Но стрельба длилась недолго. Союзная конница, преследующая побитых сипахов, перекрыла весь обзор. Но вскоре она сама побежала назад, встреченная слаженной стрельбой янычар и азапов, а затем атакованная копейщиками. Мало того, был убит Мехмед-бей, лично возглавлявший наступление на правом фланге. Началось паническое бегство, усугубляемое серьёзными потерями и накопившейся усталостью. «На плечах» отступающей конницы к флешам подошла пехота Шахиншаха. Закидывая артиллеристов стрелами, арбалетными болтами и свинцовыми блямбами, она прикрывала своих копейщиков, которые лезли вверх. Желание захватить пушки, а так же расправиться с теми, кто причинил им не малый урон, было огромным! Видя это, принц Джем отдал приказ к общему наступлению, и лично возглавив атаку кирасир. Мортиры так и не вступили в дело. Замаскированные на самой дальней позиции, они ждали развязки. И она вскоре наступила. Центр поля боя оказался абсолютно свободным и по нему, как по бульвару на белом коне, возглавляя полк кирасир, понёсся принц Джем. Его целью был лагерь племянника. Тем временем оба стрелковых полка, дав пару залпов по атакующему флеши противнику, потеряли его из вида — всё заволокло дымом. Недолго думая, командиры стрелков выстроили их в колонны и с яростным криком ринулись в штыковую атаку. Пехота противника, неготовая к такому неожиданному повороту и к тому же потерявшая общий строй, была расчленена и обращена в бегство. Бравые африканские парни с удовольствием потчевали усатых и бородатых османов то штыками, то прикладами. А в центре поля произошло следующее… Шехзаде Шахиншах рассуждал примерно так же, как и его дядя. Поэтому собрав вокруг себя остатки конницы, он поспешил к лагерю своего родственника, мечтая поскорее с ним разделаться. За что и поплатился. Кирасиры принца Джема, обученные перед конной сшибкой сначала давать залп из лёгких арбалетов, так и поступили. Первый же болт попал Шахиншаху в рот, раскрытый в боевом кличе, и вышел через затылок. Видя, что их военачальник упал с коня, воины смешались и поддались панике. Кирасиры принца, врубившиеся в порядки растерянного врага, моментально завладели инициативой. Их предводитель, восседавший на великолепном белом скакуне, орудовал булавой так, словно молотобоец в кузнечном цеху, круша направо и налево черепа своих врагов. Кирасиры действовали ему под стать. Вскоре дрогнувший неприятель не выдержал, и его гнали уже по всему полю. Преследование длилось до вечера…

На другой день, собрав трофеи и подсчитав потери с обеих сторон, принц Джем вынужден был признать, что победа досталась дорогой ценой. Лёгкая конница из десяти тысяч воинов потеряла шесть. Артиллеристы недосчитались половины. Стрелковые полки осиротели на десятую часть. И лишь у кирасир погибли единицы. Только это не радовало. К тому же за неполный месяц погибли Касим-бей и Мехмед-бей, то есть люди, на чью поддержку он опирался. Продолжать активные боевые действия с теми силами, которые у него остались, принц не решился. Поэтому, осев в Анкаре, он затеял дипломатическую игру со всеми, с кем только можно и с братом в том числе.

Глава 7 Кто вернёт мне деньги?

— Ваше Святейшество, разрешите? — в комнату вошёл кардинал-священник Рафаэль делла Ровере, поверенный понтифика, а заодно и родственник (сын племянницы).

Страдающий от подагры Сикст IV возлежал на кровати, обложенный мягкими подушками. Незадолго до прихода кардинала-священника он выпил лекарство, которое периодически приносил ему врач посла Южной империи Кондратий Мухоморов. Окончательно от болезни оно не вылечивало, но снимало приступы боли и позволяло более вдумчиво заниматься делами.

— Слушаю тебя, Рафаэль, — благосклонно улыбнулся понтифик, чувствуя, что ему становится лучше.

— За последнее время пришло немало новостей…

— Что же, тогда начни с плохих.

— В Рим прибыл рыцарь Ордена Христа Гарсиа де Монтальво, а с ним некий Антуан Деверс.

— Чем плох их приезд в Рим? — удивился понтифик.

— Они привезли новости, среди которых есть плохие.

— Говори.

— Начну по порядку… Так вот, Андрей Палеолог, благополучно решив с венецианцами вопрос о кораблях, получил их и отправился в какую-то африканскую дыру, где завербованные им офицеры тренировали для него солдат.

— И где конкретно находится эта дыра?

— Где-то на побережье Магриба, но точное место неизвестно.

— Кто сообщил про это?

— Оба приехавших. Но синьор Гарсиа впервые увидел армию Андрея Палеолога только в Сеуте, когда флот, перевозящий её, остановился, чтобы пополнить запасы воды и продовольствия. А вот этот самый Антуан проходил обучение в этой армии.

— И что же, он не знал, где находится?

— Знал, что в Магрибе, а где конкретно — нет. Их содержали в огороженном военном лагере и всё время тренировали. С местными жителями солдаты не общались, поэтому ничего существенного узнать не могли.

— Хорошо, продолжай дальше, — махнул рукой понтифик, показывая, что этот вопрос для него не существенен.

— В Сеуте Андрей Палеолог рассказал рыцарям Ордена Христа, что намерен освободить Морею, и предложил им отправиться туда вместе с ним. Они согласились. Там же в Сеуте Палеолог получил сообщение о пиратах, которые грабили наши корабли, Ваше Святейшество, — кардинал сделал паузу и поглядел на Сикста IV.

— Говори, Рафаэль, я весь внимание.

— Андрей принял решение наказать пиратов, а заодно проверить свою армию в бою…

— И-и?

— Всё прошло удачно, два небольших пиратских городка были захвачены. А размер добычи поражал воображение. Андрей Палеолог принял решение вернуть долг, который у вас брал принц Южной империи дон Руслан, а сверх этого добавил ещё столько же…

— Прекрасная новость! — обрадовался понтифик.

— Не совсем, — замялся кардинал.

— Почему? — ещё больше удивился римский папа.

— Потому, что венецианцы под покровом ночи захватили три корабля, на которых находилась добыча и уплыли…

— Ох! — понтифик схватился за сердце. — И где же они сейчас?

— Увы, Ваше Святейшество, на морском дне, — с тревогой глядя на побледневшее лицо понтифика, ответил кардинал-священник.

— Как же так случилось?!

— Они попали в сильный шторм. Их гибель видел этот самый Антуан Деверс. Его и ещё несколько человек Андрей Палеолог послал в Рим на лёгком паруснике, чтобы известить вас о разгроме пиратского логова. К сожалению, парусник постигла та же печальная участь. Его выбросило на один из островов в Сардинском проливе. Спасся только этот солдат. Но гибель трёх кораблей, на которых находился драгоценный груз, Антуан видел лично. Он ещё удивился, почему те поплыли одни, а не в сопровождении флотилии, как это предполагалось. Бедняга не знал о подлом похищении.

— И что же дальше? — сокрушённо вздохнул понтифик. — Как этот Антуан попал в Рим?

— А дальше было следующее… Солдаты Андрея Палеолога, узнав о похищении кораблей, перебили оставшихся с ними венецианских моряков. Андрей же заявил, что объявляет Венеции войну. Всё это лично видели рыцари Ордена Христа.

— Войну?! Венеции?! А где он сейчас?

— Собрав людей, которые хоть немного понимали в морском деле, Андрей Палеолог погрузился на корабли и поплыл в Морею. По дороге и был подобран это Антуан. Прибыв на полуостров, Палеолог первым делом занялся захватом городов, принадлежащих Венецианской республике, причём весьма успешно. Надо сказать, что армия у него достаточно дисциплинирована и хорошо экипирована. Оба посланца прибыли в Рим из Галинии.

— Что за Галиния?

— Так Андрей Палеолог назвал Наполи-ди-Романию, которую отобрал у венецианцев и сделал своей резиденцией. Там же в плену содержаться граждане Венеции.

— О, Господи, за что наказываешь?! — Сикст IV воздел вверх руки. — Вместо того, чтобы сообща бить османов, христиане дерутся между собой… И всё подлые и жадные венецианцы! Как же они решились на такое? Четыре миллиона дукатов… Ох, наша бедная церковь… С кого теперь требовать деньги? Каждый будет тыкать пальцем в другого, а с утонувших воров уже ничего не спросишь… Может, удалось узнать, с чьего ведома они действовали? — понтифик с надеждой взглянул на кардинала.

— Увы, — развёл тот руками. — Но многие принадлежали к знатным венецианским фамилиям. Может быть, таким образом, хотели наказать Андрея Палеолога? Говорят, что в Венеции он многим попортил кровь… Корабли чуть ли не даром достались ему…

— Ха! У венецианцев и даром? Рафаэль, не смеши меня, а то я и так чувствую себя не очень хорошо…

— Хотя, Ваше Святейшество, у них же сейчас война… Феррара при поддержке Милана действует очень успешно. За последние месяцы Венеция потеряла трёх кондотьеров, которые возглавляли её армию. Больше никто за это дело не берётся. Конечно, желающие есть всегда, только, похоже, что цена на услуги сильно возросла…

— Всё может быть, — немного успокоился понтифик. — Меня другое беспокоит, с кого требовать деньги? Андрей Палеолог взял долг на себя. Даже бумага об этом имеется. А тут такое… Как думаешь, вернёт?

— Не знаю, — пожал кардинал плечами. — Но для чего-то же он держит в плену венецианцев… Может, будет требовать вернуть украденное?

— А кто захочет? Ты представляешь сумму?! Даже в последней войне, которую они проиграли османам, было выплачено всего сто тысяч дукатов.

— Вы забываете про земли, Ваше Святейшество. Венецианцы отдали немало островов в Средиземном море…

— Думаешь, они захотят что-то отдавать Палеологу, который и так отнял у них город?

— Он намерен полностью забрать Морею себе, — ответил кардинал. — Рыцарь Гарсиа де Монтальво, убывая в Рим, слышал о ещё захваченных городах…

— А чьи это города? Надеюсь, не только венецианские?

— Совершенно верно, не только. Османам тоже достаётся…

— Это уже радует! Нужно послать в Морею посольство и узнать о дальнейших планах Палеолога. Я уверен, ему понадобится наша поддержка. Если он не совсем дурак, то постарается выполнить все договорённости… Кстати, а что слышно из Константинополя?

— Ваше Святейшество, вы помните о пропавшем принце Джеме?

— Да, помню.

— Так вот, он неожиданно объявился в Египте с небольшой армией. Оттуда переправился в Левант, где к нему присоединились ещё войска. Самые последние сведения о нём пришли из города Конья, который он взял штурмом. В самом же Константинополе обстановка очень напряжённая.

— Что, Баязид II не рад возвращению брата? — улыбнулся понтифик.

— Не совсем… Там в последнее время действуют неизвестные силы, которые всячески очерняют правление султана. Из-за этого подозрения падают на всех подряд. Редкий день обходится без казней. Окружение Баязида II пребывает в постоянном страхе…

— Это хорошо, — снова улыбнулся Сикст IV. — Невозможно долго жить в страхе. Авось и избавятся от своего султана… Сыновей у него много, все молодые, поэтому каждый постарается стать первым… Да услышит Господь наши молитвы, — перекрестился понтифик, а вслед за ним и кардинал. — Поэтому, Рафаэль, в Венецию тоже нужно отправить кого-нибудь…

— С какой целью?

— Пора ей прекращать воевать с Феррарой и Миланом. Кроме того, она должна помириться с Палеологом. Пусть Морея достанется ему, но Венеция может вернуть то, что недавно сама отдала османам в руки. Нужно воспользоваться моментом, пока у султана столько, хе-хе, неприятностей…

— Я сомневаюсь, что они захотят отступиться от одного ради другого, — ответил кардинал.

— Как бы то ни было, но попытаться мы обязаны. Пусть вместе посольством отправятся рыцарь Ордена Христа Гарсиа де Монтальво и солдат Антуан. Они всё-таки свидетели… Может с их помощью удастся пролить свет на некоторые события, а так же повлиять на правительство Венеции…

— Как вам будет угодно, Ваше Святейшество, — поклонился кардинал-священник.

— Да, именно так. А теперь оставь меня, и передай, чтобы в ближайшее время не тревожили — я хочу немного поспать…