В катакомбах времени

4. Возвращение капитана

Оно есть «он»… Откуда пришла такая уверенность? Он был неотъемлемой частью того, что его окружало. Работа не могла подождать. Он аккуратно просочился на край Вселенной, ласково обнял распалившийся белый шарик, зашептал что-то, убаюкивая обиженное чем-то космическое дитя… Звездочка успокоилась, и он с облегчением решил, что первая опасность миновала. Не взорвется в ослепительном всплеске доверчивый обормот. Нервно защекотал неосязаемое тело беспокойный лучик. Он метнул сознание на край маленькой галактики, издалека услышав негодующее бульканье желтой звезды. А вот и виновница переполоха. Шаловливая молодая комета виновато поспешила исчезнуть, быстро скользнула над тремя планетами — детьми звезды. Желтая домохозяйка успела крикнуть комете, чтобы та не обижалась и заходила в гости… Он опять замер, охваченный гармонией звездных отношений. Появилась секунда на размышления. Почему он есть «он»? А не «она», например. Нет, все-таки «оно» быть спокойнее.

Где-то в глубине, за черной занавесью пустого пространства, родился новый лучик. Он прислушался: зовет кого-то… Непонятно отчего, он стянул свое сознание в одну точку. Зачем? И понял. Пришло необъяснимое знание. Кто-то звал не просто защитника, друга и товарища. Неведомый зов был направлен именно к нему… Он торопливо раскинулся по пространству — кто? И озадаченно остановился — «не знаю такого…» А не все ли равно? Он прикоснулся к жаркому, довольному вниманием шару, неловко извинился, поняв, что не тот позвал… Новый импульс. Значит, планета? Не понравилось ей что-то в звездном поклоннике. Жизнерадостная толстушка с атмосферой негодующе отвергла его «инс-си-нуации». И тогда он охватил изучающим импульсом поверхность подобревшей вдруг мадам. «Не правда ли, я красива?» — спросила она. Он искренне согласился и вздрогнул… Нашел.

Его звало маленькое существо. Мальчик — вспомнил он. Белобрысый, тонкий, с большими ушами, полными, надутыми отчего-то губами. На круглом лице искрились голубые глаза. Рубашка и шорты салатного цвета и в темно-зеленых пятнах. В оттопыренном кармане рубашки мягко затеплел ответный удивленный импульс. Прозрачно-зеленый камешек с надеждой потянулся к нему, согрев ласковым теплом своей доверчивости. Он добродушно объяснил, что рано еще, не время… Что-то беспокоило его в незнакомом мальчике. Незнакомом? А откуда тогда он вспомнил, что на пятке у пацана шрам от того, что давно тот наступил на острый штырь, неизвестно откуда взявшийся в трюме корабля… Корабль… Непонятное название «Магеллан», бородатый человек с трубкой… Печаль охватила его. Он откуда-то знал, что этот человек закончил свою Дорогу Жизни… Квадратный робот, над которым какие-то двое перебрасываются кусками тонкого картона… «Совсем распоясались, — вдруг всплывает мысль. — Уже до музея добрались…» Он беспокойно зашевелился, оторвался от планеты, одолевая желание вернуться, и вспомнил имя: Александр, Саня, Сашка… Взорвался разум. От его безумного крика в звездном доме начался переполох. А его захлестнули, втянули в себя пестрые волны памяти. Он вспомнил все…

Зуммер разбудил его ровно в одиннадцать. Виктор выдрался из беспокойного сна и сел, уставившись на табло. Бескрайняя пустота охватила его, выметая все сумбурные мысли. Капитан зажмурился, расслабленно лег на колени, свесив руки до пола и так просидел в полном покое две минуты. Встал, надел комбинезон, лежавший на полке в изголовье кровати, и подошел к двери достаточно близко, чтобы мембрана стала из мутной прозрачной, но не настолько близко, чтобы перепонка растеклась по краям. В коридоре маячил Йог. Виктор двинулся вперед, вышел из палаты и сказал дройду, с любопытством подкатившему к нему:

— Кликни Ларочку, самоходка…

Йог помигал огоньками и возразил:

— Не буду. Опять отколете что-нибудь.

Соврать насчет самочувствия Виктор не мог. Не та медтехника, чтобы от нее что-то ускользнуло. Поэтому Виктор просто сказал:

— Не буду я ничего откалывать…

Дройд с сомнением покрутился и сорвался с места. Все-таки приказ есть приказ. Хотя и непонятно, почему капитан не воспользовался линком… Вскоре появилась встревоженная медсестра и с ходу погнала Виктора в постель. Тот улыбнулся, отбиваясь от нее, и сказал:

— Ты можешь устроить мне консилиум? Чтоб здесь были Анафема, ты и Пыхтыч.

— Зачем тебе? — удивилась Ларочка и смутилась, осознав, что стоит, прижавшись к капитану. — Ладно, сейчас позову…

Она подошла к медстенду, набрала код, и когда на экране появилось лицо Фаддея Зосимовича, обстоятельно высказала просьбу Виктора.

Спустя несколько минут в палату вошли хирург и дройд. Фаддей Зосимович неторопливо прошелся по комнате и спросил, уставившись на дисплей-анализатор:

— Что вы хотели нам сказать?

— Сударь, присядьте, — ответил Виктор. — Насколько я понимаю, заключение о моем несоответствии должности уже составлено?

— Да, Виктор Степанович, — выдохнул Фаддей и опустился в выросшее из пола кресло. — Начальник рейда Николай Мох назначен временно исполняющим обязанности капитана…

— Почему он? — удивился Виктор.

— Как третий по старшинству после вас и старпома.

— Диагноз мне поставили на тему буйного помешательства, — усмехнулся Виктор.

— Нет, — покачал головой хирург. — Просто подозрение на некоторые отклонения в психическом состоянии…

— Так вот, — Виктор встал с постели, куда успел снова примоститься, и подошел к стенду. — Так вот… Я позвал всех вас сюда, чтобы без околичностей, при свидетелях, проявить очередной приступ…

Он молниеносно вонзил руку в стенд, вызвав своей выходкой омертвение дисплеев и огней, вырвал кусок внутренностей медаппарата, швырнул его в меддройда, метнулся следом и едва успел вырубить робота, уже собравшегося дистанционно включить сирену корабля. Фаддей обреченно следил за действиями Виктора, а Ларочка с ужасом закрыла себе рот ладонью. Хирург пошевелился:

— Не вижу приступа… Вы проявили хладнокровный расчет. Чего вы добиваетесь?

— Извинитесь за меня перед Пыхтычем, — обронил Виктор. — А я всего лишь хочу, чтобы мне дали возможность уйти с корабля…

Выходя, Виктор пробил пальцем мембрану сенсорного датчика над шлюзодверью, лишив таким образом остальных возможности выйти из палаты. Перепонка сомкнулась за его спиной. Теперь ее можно было открыть только со стороны коридора. Виктор осмотрелся и помчался в жилую часть баркента…

Йог замер, уловив сенсорами быстрые шаги. Мимо него быстро прошел капитан. Дройд озадаченно бибикнул, оценивая ситуацию. Что-то ему не нравилось, но что конкретно, он не знал. Подумав, Йог решил сделать хоть что-то. Раз капитана выпустили из медотсека, то, вроде бы, беспокоиться не о чем. Но, подстраховки ради, дройд решил поделиться своими опасениями с одним человеком и прямым ходом помчался к малому кубрику.

Виктор ворвался в свою каюту и остановился, как от удара о глухую стену. Весь запас сил испарился. Он рухнул в кресло, потер разболевшиеся виски и расслабился. У него еще было время… Мысли вернулись к словам загадочного черного человека. Желание и неизбежность… Реальные шансы умереть по-настоящему. Может, все это большая продуманная ложь? А цель? Убить обычного капитана обычного звездного баркента? А если и так… Виктор отмахнулся. Чушь все эти метания. Он ЗНАЛ, что Санька жив и сейчас где-то нашел новых друзей…

Он глянул на часы: 11:23. Подхватился. Маловато все-таки времени… Рванул на себя дверцу сейфа с ДНК-сканерным замком и вытащил аккуратно сложенный белый парадный китель, фуражку и кобуру с тяжелым именным вакуумпробойником. Капитан с минуту подумал, а стоит ли брать с собой ТУДА такое оружие, из которого можно поразить цель на любом расстоянии, будь она хоть перед тобой, хоть на краю Галактики. Решил: стоит. Быстро переоделся, пристегнул кобуру слева, вынул из толстой книги закладку-кортик, пристегнул его справа и вышел из каюты, держа в руках фуражку и саму книгу. Жаль, он не знал, кто подарил Сане такие вещи. А то, не раздумывая, поблагодарил бы… И в коридоре беспомощно привалился к стене. Охнул, как от удара в поддых. Ведь сегодня Санькин день рождения. Он ведь только вчера… Новый удар по сердцу заставил его судорожно глотнуть воздух. Только вчера…Сегодня сыну исполняется десять лет. Да, именно исполняется. Никаких «бы»… Виктор упрямо стиснул зубы, оторвался от стены и быстро пошел на ботодром, к спецшлюзам.

Высокий гигант в куртке спейсера бежал по коридору. За ним мчался не задававший вопросов Йог, взвизгивая на поворотах своими гирошасси.

Виктор сразу усмотрел ярко-желтый бот системы «Каратель». Он взбежал по ступеням в открытый люк, проскочил пустой десантный отсек, ворвался в рубку, пробежал пальцами по пульту и с облегчением услышал где-то там, сзади, вздох сработавших вакуумзамков люкового щита. На миг расслабился, собрался с силами, унял дрожь в конечностях и запустил прогрев-осмотр реактора. В тот же миг в рубку с грохотом вломился спейсер, за спиной у которого маячил дройд. Виктор хмуро сложил руки на груди, оставив на панели фуражку и книгу, и проговорил:

— Спейсер О'Ронделл, что вы себе позволяете?

Том застыл. Значит, он угадал все, кроме одного. Мчась сюда, он думал, что придется утихомиривать больного человека, а увидел Капитана. Он сглотнул, отдал салют и отчеканил:

— Разрешите доложить, сударь спейс-капитан. Дройд номер 17-альфа-МоСт доложил, что вы… — он замолчал.

— Договаривайте. Что я сошел с ума? — жестко подбил итог Виктор. Кольнула мысль, что Йог может дистанционно поднять тревогу, но память облегченно выдала, что такие модели не имеют в себе нужной цепи. Его лицо обмякло:

— Том, это ты подарил Сане кортик..?

— Да, — угрюмо ответил спейсер.

— Один… человек сказал мне, что Саня жив и где я могу его найти…

И Виктор выложил закаменевшему Томасу все, до мелочей. В повисшее после исповеди молчание вклинился Йог:

— И вы сейчас собираетесь?..

— К нему, — лицо капитана снова затвердело.

— Ну, как вы не понимаете… — Йог повысил тональность голоса. — Он же…

— Молчать! — рявкнул капитан так, что даже на пульте озадаченно мигнули огоньки. — Он жив и я найду его…

Том вдруг повел плечами, шумно вздохнул и твердо отчеканил, глядя в глаза капитана:

— Шанс. Его надо использовать. Вы уверены в том, что хотите сделать?

— Да, — Виктор уронил руки.

— Тогда я с вами, сударь, — негромко добавил Том…

Виктор отвернулся, сгреб с пульта фуражку и твердо насадил на голову, привычно поправив околыш.

А потом были отсчет и взрыв…

Он все вспомнил. Лихорадочно метнулся всем существом. И остановился. Надо найти тело… Да еще ввинтилась осторожная мысль: что случилось с Томасом и Йогом? Он слегка растерялся, но тут же спохватился. Найти их, если они живы, он даже сцепил крестом невидимые пальцы, ему ничего не стоит. Он раскинул ментальную сеть и начал методично прощупывать сопредельное пространство. Вдруг спокойствие космоса лопнуло, и его рвануло куда-то в ослепительное пятно радуги…

Виктор ошарашено осмотрелся. Громкий голос рявкнул над ухом:

— Чего встал? Вперед. Быстро, быстро…

Сработал рефлекс. Надо же, еще с курсантских времен. На бегу Виктор рассмотрел тех, кто бежал рядом с ним, и местность, по которой они продирались, какие-то окультуренные джунгли. Он бежал в растянутой цепи. Справа мелькал высокий сухощавый брюнет, облаченный в черную форму авангардистского покроя, размахивая на бегу неказистым ружьем с тремя стволами. Слева мрачным тараном сквозь заросли ломился темнокожий синеглазый гигант. Черная форма на нем буквально трещала по швам. И такое же ружье. Негр заметил взгляд Виктора и знакомым голосом рявкнул:

— Под ноги смотри!

И вовремя. Виктор запнулся, врезался в сплетение лиан, едва не уронив все той же модели оружие. Выпрямился, продолжая перебирать ногами. Тело начало уставать. Давно уже он не испытывал нагрузки скоростного бега.

Кого же они ловят? Похоже, погоня близилась к концу. Впереди послышались возбужденные крики. Внезапно что-то с легким шумом рассекаемого воздуха пронеслось высоко над головой. Виктор машинально вскинул глаза и увидел высокие опоры ажурного монорельсового пути. Снова промелькнул сверкающий вагон… Не до обозрений, как бы не загреметь. Морщась от попадающих по лицу хлестких ударов зеленых перистых листьев, Виктор с удвоенной скоростью бросился вперед и вылетел на поляну, окруженную черноформенниками. А среди экзотических цветов стояли огромный робот с красно-горящими камерами видеорецепторов на хромированной голове и мальчик в темной одежде, похожей на школьную. Знакомый брюнет с ухмылкой вскинул ружье и выстрелил. Один из глаз робота взорвался осколками, вызвав необыкновенную реакцию машины. Робот раскинул руки и из хромированного тела с хищным шорохом выстрелили гибкие щупальца, задрожали, нацелившись невероятно тонкими концами на людей. Брюнет снова вскинул ружье, и тогда Виктор понял, что на сей раз тот выбрал мишенью не робота, а его маленького спутника. Недолго думая, Виктор выстрелил навскидку, выбив из рук брюнета оружие. И почувствовал холодящее прикосновение к виску, скосил глаза. Негр держал у его головы ружье. Брюнет с презрительной усмешкой посмотрел на Виктора, взял у одного из солдат другое ружье и тщательно прицелился… Виктор нажал курок. И успел заметить, что попал брюнету точно в голову, прежде чем кровавым туманом разлетелась его собственная…

Жгуты боли бросили его в темноту, рванули назад и снова швырнули в радужный туман.

По ушам ударил сильный шум. Виктор ошалело отшатнулся от лезвия меча, свистнувшего в миллиметре от кожаной рубахи, с легкостью отбил второй выпад своим узким узорчатым палашом и в едином порыве бросил вперед все тело, нанизав на клинок, оказавшийся заточенным на конце, неожиданного врага в яркой одежде горожанина. Отдышался, озираясь по площади, наполненной дерущимися людьми, пылью, солнечным светом и оглушающим лязгом оружия. Где-то ржали кони, врывались в небо хриплые ругательства и вопли сраженных… Вспотевший Виктор пронесся вдоль стены дома до какого-то переулка и нырнул в спасительную тень. Теперь можно было осмотреться не торопясь. Город, кипящий такими страстями, был до необычности красив. Белоснежные башни взлетали над разноцветными черепичными крышами, на которых, кстати, тоже попадались дерущиеся парочки. Пестрые флаги туго полоскались над некоторыми башнями. Виктор опустил взгляд на площадь. Глаза цепко выделили группу высоких воинов в кожаных доспехах, дравшихся сплоченно и уверенно продвигавшихся к другой группе отчаянных рубак, защищавших коренастого израненного человека в алом плаще, к которому жался пацаненок в широких штанах на лямке через плечо. Так хорошо было видно, что Виктор понял, что там находится возвышение…

Нападавшие, наконец, прорвались к той группе и моментально вырезали всю охрану, окружив пошатывающегося воина. На бушевавшую только что площадь камнем упала тишина. Высокий мрачный человек с очень знакомым лицом, облаченный в кольчугу, в отличие от других, что говорило о его высоком положении, громко сказал:

— Сломай свой меч сам, светлый князь Ярислав.

— Никогда, — ответил князь и сбросил с плеч красный плащ. — Я вызываю тебя. Заявляю право Яромира…

Площадь взроптала явно одобрительно. Князь же продолжил:

— Или степной воевода Двокич очень сильно хочет разграбить город?

И имя мрачного человека с волосами цвета воронова крыла показалось Виктору знакомым. Воевода вскинул узкий меч в салюте и поклонился князю. Ярислав твердо расставил ноги и ответил на салют… Но даже не очень опытному Виктору было ясно, что бой будет неравным… Спустя две минуты все было кончено. Двокич наклонился, подобрал плащ князя и вытер им лезвие своего меча. Пружинисто выпрямился и сказал:

— Приведите сюда его щенка…

Кто-то втолкнул на постамент мальчишку, спроваженного недавно отцом в толпу. Воевода подошел к нему, положил уверенную руку на тонкое плечо и крикнул:

— Други мои! Вместе мы прошли многие беды и радости. Ваше слово приму, как закон. Ответьте! Жить или не жить семени Ярислава? Угаснет его род или нет?

Площадь загудела. Закричали в основном воины воеводы. И все больше было голосов за то, что надо искоренить поганый род князей Тополевских… Воевода развернул к себе перепуганного мальчугана и качнул мечом. Виктор с ужасом понял, что сейчас совершится непоправимое. Толпа зашумела, пропуская кого-то. На возвышение прорвался еще один мальчишка и подскочил к воеводе с криком:

— Папа, не надо!

Но меч уже взметнулся… Может, у воеводы дрогнула рука, может, еще что, но смертоносное лезвие миновало княжеского сына и воткнулось во второго мальчишку, оросив камни алыми каплями. И показалось Виктору, что площадь опустела — такая гробовая тишина окутала людей. Воевода уронил меч, рухнул на колени, подхватил обмякшее тело ребенка и застыл. Потом осторожно положил мальчика на камни, накрыл княжеским плащом, судорожно схватил меч и встал. Осмотрел безумными глазами площадь и хрипло прошептал, но слова его слышали все:

— Будь проклята моя рука…

Он повысил голос:

— Прекращаем войну, братья.

Никто не дернулся остановить его. Все знали, что за грех взял на себя воевода. Сыноубийца. Двокич взялся за рукоять меча обеими руками, приложился лбом к медному навершию и вскинул руки, поворачивая лезвие к себе острием. Холодная полоса металла, забрызганная кровью ребенка, на миг застыла перед закаменевшим лицом воеводы и в последний раз вонзилась в человеческое тело. Ноги мужчины подломились и он рухнул лицом вперед с клинком, торчащим из спины…

Стоявший недалеко от Виктора воин из армии воеводы вкрадчиво бросил взгляд по сторонам, вытащил тихонько из-за пояса кинжал и размахнулся. Виктор ощутил знание. Знание того, что убийственная полоска металла вырвется из хладнокровной руки и разящей молнией пронесется над площадью, чтобы испить кровь княжича… Тихонько взвизгнул меч, и несостоявшийся детоубийца повалился в пыль с распоротым горлом. Рука его в агонии воткнула кинжал в щель между камнями мощеной площади. Краем глаза Виктор уловил движение и обернулся, чтобы увидеть, как еще один воин вскидывает арбалет с тяжелой стрелой. Он видел все, как в замедленном кино. На бронзовом болте стрелы сверкнул отблеск и гудящая тетива выплюнула смерть к нему. Меч скользит вверх в надежде отразить или встретить ее…

Кипучий океан пространства охватил его, убаюкивая после очередной смерти. Но, видимо, этого было мало…

На сей раз у него не было тела. Необычайная легкость позволяла ему купаться в лучах солнца на высоте. Но он спикировал вниз, к опушке мрачного леса, где что-то происходило.

Человек в черных доспехах и на огромном черном коне возвышался поперек дороги, загораживая путь двум мальчикам и девочке. Ребята настороженно смотрели на всадника. Рыцарь заговорил:

— Вам туда нельзя, дети.

— Но нам надо туда пройти, — звонко ответил один из мальчишек, хлопнув по коленке деревянным мечом. Рыцарь гулко сказал:

— Знаете ли вы, что за лес перед вами?

— Конечно. А за лесом стоит Замок Рыцаря, — сказала девочка. — А может, вы и есть Черный Всадник?

— Нет, я всего лишь его тень, — рыцарь пошевелился в седле. — Я фантом с заданной целью. Моя цель и задача — охранять от непрошенных гостей дорогу к Замку. Вы просто не оставляете мне выбора…

Вдруг Виктор осознал, что он и есть рыцарь, а рука его уже тянется к мечу. Он воспротивился, отдернул руку и поднял черное забрало. Ребята отшатнулись, а он наклонился к ним и прошептал:

— Мальчик… Да, ты, с мечом… Тебе придется драться со мной.

Голос был жутко чужой. Виктор не мог до конца овладеть сознанием странного существа, но он сумел вклиниться и торопливо сказал:

— Ударь меня в лицо…

Испуганные глаза. Взлетающий деревянный меч и снова круговорот пространства… Долгожданный покой. Но некогда отдыхать. Дальше… Вот он, слабый сигнал пришел со стороны. Он перекинулся туда и не смог сразу охарактеризовать то, что ощутил. Что-то бесконечное, прочное и неделимое. Он собрался с силами и пробился туда, за серую пелену неспокойных пространств…

Он стоял на дороге. Памятная легкость в теле и… Он снова был мальчишкой! Тем пацаном, который гонял мяч по пыльным улицам провинциального городка Мало-Сибирск. Он тогда еще боялся прыгать в реку, тихую сонную Сибирку, с Пальца, высокого валуна, намертво вросшего в дно. Но все-таки прыгал. Он вспомнил, как гонял с друзьями на флаинг-великах, распугивая редких прохожих, сунувшихся на расплавленные солнечные улицы. Он снова был Витькой Лебедевым, больше известным как Зеленый… Его прозвали так после того, как он не дал другим мальчишкам вырвать несколько мешавшихся на берегу молодых деревцев…

Он встряхнулся, потер старую ссадину от неловкого приземления с откоса на локте и рассмотрел дорогу повнимательней. Обычная дорога, пыльная, вся в выбоинах, заросшая по кромке подорожником и полынью, смешанными с разнообразным сухостойником. Сзади дорога растворялась в плотной серой дымке. По сторонам тянулись пустыри, перемежающиеся с чахлыми рощицами, и тоже окутанные вдалеке серой дымкой. А впереди ничего серого не было. Там, под синим небом, вздымались далекие башни и шпили какого-то города… Внезапно в овражном сухостойнике хрипло взлаяла собака, серым вихрем промчалась через дорогу, обдав Витьку воздушной волной, и помчалась по пустырю, распугивая с травы бабочек. Чей-то звонкий голос позвал:

— Ковбой, тормози! Куда?!

Снова стало тихо. Витька зашагал по дороге, чувствуя прилив хорошего настроения, а вокруг ощутимо клубилось ожидание ЧЕГО-ТО… И Витьке было все равно, что должно случиться — хорошее или плохое. Он знал: что бы ни случилось — все будет отлично… Больше никаких встреч по дороге не было. Вскоре Виктор вошел в Город. Еще на подходе к домам он понял, что это не просто город, а именно Город.

Дома были каменные, добродушные, они таращились на Витьку полукруглыми от удивления глазами-окнами, а иногда приветливо поскрипывали удивительными вывесками. Вывески были разные. Чугунные, с солидным скрипом, на которых затейливыми буквами были написаны сведения о конторах. Деревянные, раскачивавшиеся с удальскими присвистами, приглашали зайти Витьку то в таверну «Золотой петух», то в сапожную мастерскую, даже остроносый сапог, нарисованный черной краской, задорно раззявил рот. Еще попадались ажурные, сравнимые разве что с облаками. Такие вывески солидно извещали о том, что «приглашают посетить адвокатское бюро Бр. Сивосысоевых»… В трещинах каменной мостовой жизнерадостно пробивались к солнцу желтые головки одуванчиков. Фундаменты домов заросли чахлой полынью, пестро-зелеными травами и подорожником. А тротуарные дорожки часто утопали в тени черемух и акаций, наполнявших воздух приторным ароматом. Пару раз Витька набредал на большие деревянные заборы, покрытые затейливой резьбой. Звери, птицы, сюжеты из сказок, даже один портрет молодой женщины попадались на глаза Витьке. Он бодро шел к четырем высоким башням, обозначавшим центр Города, и разглядывал улицу с ощущением красочного открытия. Встречались, конечно, и люди. Несколько раз мимо неспешно шагавшего Витьки проносились голосистые ребячьи компании, вздымая столбы пыли. Увидел Витька и старика, поливавшего дорогу из шланга, протянутого от деревянного дома со ставнями на окнах и крыльцом с резными перильцами В распушенных струях холодной воды скакали ребята всех возрастов. Они с криками плясали на мокрой пыли, вскинув руки в небо. Витька тоже поскакал под этим душем, даже получил дружеский тумак в спину от одного из веселых мальчишек. Пошел дальше, помахав рукой на призыв приходить еще… Уже совсем близко от башен Витька встретил пожилого мужчину, шедшего за руку с энергично скачущим пацаненком, одетым в белую матроску с синими полосками и в потрепанные шорты, бывшие когда-то лимонно-желтыми. На ногах улыбчивого прыгуна болтались расхлябанные сандалеты, хлопавшие незаправленными ремешками. Внук, наверное, решил Витька… А потом вышел на широкую асфальтированную улицу, укутанную летним маревом. На другой стороне сверкали свежеумытые окна лавок и магазинчиков, неспешно прогуливались парочки с легкими белыми зонтиками. На затененных тентами лотках продавались отпотевшие бутылки с холодными соками, мороженое, сдобные булочки с чаем, смешанным со льдом… А посреди улицы тянулись две сверкающие нити трамвайных рельс. Наверное, кольцевой маршрут. Звонко дребезжа, подкатил запыленный вагон, распахнул складчатые двери. «Вот удача-то», — подумал Витька и, пробежав по мягкому асфальту, запрыгнул в прохладный салон. А когда двери закрылись и трамвай тронулся, распугивая с пути разомлевших голубей, запоздало сообразил, что у него нет денег. К нему уже величественно двигалась по пустому вагону полная женщина с потрепанной сумкой, увешанной тонкими рулончиками разноцветных билетов. На ум пришли из прошлого детства слова старой заклинашки. Витька сунул руку в карман и прошептал:

Сработала… Витька достал из кармана новенький трамвайный талон и заозирался в поисках компостера. Звонко щелкнула пружина и Витька солидно предъявил кондукторше дырявый абонемент. Женщина улыбнулась, с интересом посмотрела на него и спросила:

— Ты не здешний?

— А почему вы так решили? — осторожно поинтересовался Витька.

— У нас все знают, что на трамваях дети ездят бесплатно. Ну-ка дай талон, — она порылась в сумке и достала другой, непробитый. — Держи взамен…

Женщина еще раз глянула на Витьку, вернулась на место и на весь вагон объявила:

— Подъезжаем к площади, господа…

Витька хихикнул, не замечая в вагоне никаких «господ», кроме себя, поймал на себе сердитый взгляд кондукторши и прислонился к поручню. Трамвай шустро вбежал на широкую площадь, остановился и вздохнул, распахивая двери. Витька выскочил на мостовую и окунулся в зной.

Из тени под кирпичным навесом остановки он осмотрел главную площадь Города. На башнях сияли надраенными цифрами огромные часы. Часов, как и башен, было четыре и все они показывали разное время. Одни говорили, что еще раннее утро, другие авторитетно заявляли, что уже вечер, третьи сообщали, что еще только предобеденный час, а четвертые, их-то Витька и решил считать близкими к истине, показывали пятнадцать минут второго…

Асфальтовое кольцо дороги охватывало большой, вымощенный булыжниками круг с большим фонтаном посредине. На камнях белой краской была нарисована огромная стрела, которая входила в один бордюр бассейна, а выходила с другого края, указывая разлапистым наконечником на какую-то тенистую тихую улочку, исчезавшую в скоплении двухэтажных домов. Взгляд Витьки вернулся к фонтану. Посреди мраморного бассейна возвышался веселый медный бородач с большим трезубцем в одной руке и с мальчишкой, запрокинувшим голову в заразительном смехе, на сгибе другой руки. Из короны на голове гиганта и из раскинутых рук медного мальчишки с шумом били прозрачные струи воды. Еще с десяток медных ребятишек отплясывали бесшабашный танец по всему бордюру бассейна, вскинув сцепленные руки к бородачу. Получалось, что они плескали водой в него. Разбивающиеся друг о друга струи воды создавали множество радуг…

А в бассейне с шумным весельем возились двое живых мальчишек, устроившие морскую баталию с помощью пенопластовых поплавков от небольших рыбацких сетей. Витька подошел к фонтану, вздрагивая от холодных брызг, попадавших на кожу, и стал с интересом следить за развитием сражения. Один из мальчишек, помладше возрастом, светлорусый и загорелый до черноты, заметил его, встал с корточек, поддернул синие с якорьком плавки и, вспарывая ногами хрустальную воду, подошел. Внимательно посмотрел на Витьку и улыбнулся:

— Ничего, сойдешь… Пошли с нами играть… У нас еще корабли есть…

Пока он говорил, второй мальчишка, коренастый и темноволосый, добросовестно утопил один из кораблей противника. Первый заметил это и с негодующими воплями погнался за вторым. Они с криками пробежали по бассейну, достигли того места, где стоял Витька, и остановились, шумно отдуваясь и отряхивая с себя воду. Старший деловито пригладил мокрые волосы и сказал:

— Давай разобьем его совместными усилиями. А то у него большая флотилия, а у меня всего три корабля…

— Если не хочешь промокнуть, ложи одежду к нашей, — предложил белобрысый и махнул рукой. Витька увидел там сваленную в кучу одежду и тапочки. Прошел туда, разделся и перепрыгнул через бордюр. Поддернул трусики и, как пароход, с шумом, дошел до сцены морских боев. Они познакомились. Чернявого звали Томом, а младшего, почему-то, Йогом. Они вручили Витьке четыре увесистых корабля, и началось…

Часа через три флотилия кровожадного Одноглазого Пирата Джона была благополучно стерта с лица бассейна, Йог немного подулся, но потом забыл о том, что должен сердиться. Они растянулись на горячих камнях около фонтана, обсыхая после жутких штормов в Бушующих Сороковых, и разговорились. Оказалось, что Том и Йог сами лишь проходили Город по Дороге и решили поиграть в фонтане, а точнее, просто не удержались. Решили какое-то время идти вперед вместе. Они оделись, поеживаясь от прикосновений к коже горячей одежды, а потом с хохотом устроили бедлам по всей площади, играя в «пятнашки»…

Мирная улочка вывела их назад, на Дорогу. Они неторопливо шли по ней, сшибая палками головки репейника, говорили о том, о чем обычно говорят мальчишки. Обследовали по пути огромный дуплистый дуб…

В Витьке нарастало тревожное беспокойство. Что-то было не так…. Тонкая зеленая нить пробилась из глубин пространства, призывая о помощи. Натянулась, как струна. Витька испугался, что она порвется, и ринулся с Дороги на пустырь, к серой пелене, крикнув друзьям:

— Встретимся потом… Мне надо!

Ведь он отлично понял, кого встретил в Городе…

Он ухнул в пустоту космоса, как в колодец. Невесомо скользнул по дрожащему лучу, вляпался во что-то плотное и осязаемо-черное и вывалился на камни, покрытые вековой пылью. Витька встал, морщась и охая. Ободранные колени нудно заныли. Он очутился в какой-то сводчатой галерее, залитой серым светом. А луч звал, постепенно истончаясь. Витька заметался по бесконечным коридорам, наткнулся на светящееся пятно в стене… Там! Он отчаянно врезался в светящиеся камни, чувствуя, как они подаются, расходятся под его давлением. Завяз в чем-то ослепительно желтом, превращаясь во взрослого себя. Раздвигая плотное, как смола, пространство, почувствовал удушье, рванулся и, вздохнув теплый, насыщенный запахами трав, воздух, шагнул на потрескавшиеся от времени кирпичи…

Увидел измученное лицо Саньки, измазанное пылью и его сияющие глаза. Мальчишка, замерший рядом с ним, тоже смотрел во все глаза. Виктор Степанович вскинул правую руку к фуражке и холодно сказал человеку в черном:

— Честь имею снова увидеть вас, сударь.

И тогда Санька с криком бросился к отцу, вжался щекой в китель и, захлебываясь слезами, стал рассказывать. Демухоан Двокич, а это был именно он, со скучающим видом сложил руки на груди и устало прикрыл глаза. Виктор, наконец, понял весь смысл яростно звеневших слов Сани и презрительно отчеканил:

— Я смотрю, вы только и знаете, что покушаетесь на детей.

— Могу с честью поклясться, что ни разу не поднимал оружия на ребенка, — холодно ответил рыцарь. Виктор с выдохом сказал:

— Значит, ваша честь есть мыльный пузырь. Я своими глазами видел, как вы убили собственного сына.

— Прекратите придумывать черт-те что, — невозмутимо отозвался Двокич. Вы сумасшедший. А бред сумасшедших моего внимания не заслуживает…

— Он наврал, что вы умерли! — громко сказал неуловимо знакомый пацаненок в помятом фиолетовом костюмчике с позументами. Рыцарь развел руками:

— Виноват, сударь. Пришлось… Да и как я мог знать, что у вас все получится…

— Зачем вам все это? — спросил Виктор, чувствуя, как внутри жесткой спиралью раскручивается холодный гнев.

— Уж очень силен потенциал вашего сына. Мне захотелось вставить палку в колесо Полуденного Совета… Он им зачем-то понадобился… Ну я и не удержался от соблазна, — рыцарь усмехнулся. — А как вам понравились мои карлики? Знатный мор они вам подкинули… Но случайность с мальчиком ошпарила их. Очень уж они чувствительны к эманациям души. Сбежали, и мне пришлось их наказать…

— Как это? — сумрачно спросил Виктор.

— Как наказал?

— Нет, — капитан поморщился. — При чем здесь падение Сани с башни?

— Крик его души, да и вашей тоже, срезонировал с Меридианом с такой силой, что Кристалл вздрогнул. Даже Катакомбы местами осыпались. Вот Совет и заинтересовался вашим сыном…

— Так сразу? — удивился Виктор.

— Что значит время для Вселенной? — вскинул брови рыцарь. — Работы теперь предстоит немеряно…

— Значит, вы надеетесь уйти отсюда? — Виктор не спеша вытащил из кобуры пробойник и направил на черного человека. Тот невольно отступил:

— Что вы, в самом деле, сударь?.. У нас еще будет возможность выяснить отношения в другое время и в другом месте. А сейчас неподходящий момент. До скорой встречи, сударь…

Лишь пыль взвихрилась там, где только что стоял рыцарь. Виктор опустил оружие и плотнее прижал к себе сына:

— Все, успокойся, Саня… Мы вместе…

Саня запрокинул вверх лицо, оторвался от отца и подошел к Кириллу. Сказал, подтащив друга к Виктору:

— Это Кирилл… Мой друг.

Виктор протянул руку, пожал узкую ладошку темноволосого мальчика:

— Приятно познакомиться, сударь.

Саня вдруг уставился куда-то вверх:

— Ой… Ух, ты…

Виктор и Кирилл тоже посмотрели туда. На башню с шорохом наплыла тень. Огромный величавый парусник парил в небе, закрыв солнце белыми крыльями парусов. На черном борту, около бушприта, ярко белела большая надпись:

На борту, держась за ванты, стояли два человека и размашисто махали руками. Виктор узнал одного из них. Он подхватил Саньку под локтями и поднял над собой:

— Ну что, малыш, пошли?

Он ничем не выдал своих чувств, когда Кирилл обхватил его за талию и прижался к нему щекой. Поставил Саньку на пол и пригладил слегка взъерошенные волосы малознакомому мальчишке. Саня чуть виновато заулыбался и сказал:

— Твой папа тебя найдет, Кирилл… Ведь мой меня нашел. Значит, и у тебя будет все хорошо…

Парусник опустился впритирку к площадке. Виктор передал мальчишек в руки расторопных матросов и лихо перелетел через леера следом. Лохматый гигант с бородкой-шотландкой и с трубкой в зубах отдал салют и сказал:

— Боцман Томас О'Ронделл, сударь капитан. Шхуна «Магеллан» готова к прибытию капитана на борт… Принимайте команду. Наш юнга покажет вам вашу каюту.

К Виктору подошел парень лет шестнадцати, белобрысый, в порванной тельняшке не по размеру и охламонистых штанах. Капитан строго сказал:

— Что за вид, юнга? Доложитесь…

Юноша отдал салют и отрапортовал:

— Бывший дройд номер 17-альфа-МоСт к вашим услугам, сударь капитан.

Виктор не удержался, с довольной улыбкой хлопнул стриженного юнгу по плечу и подмигнул. А над полем, распугивая птиц, разнесся пронзительный перелив боцманского свистка.