В изгибе развития

Глава 8 ПУТЬ НАВЕРХ

Первые этажи подъёма Ник Лов преодолевал с трудом. Было непривычно переставлять «обутые» крюками ноги, да к тому же Ник Лов всё время боялся случайно оборвать тряпочную подвязку и уронить крюк.

«Это было бы несчастьем», — подумал Ник Лов. По этому он проявлял осторожность, стараясь двигаться, неторопливо, но верно. Ник Лов избегал звякать крюками, и это тоже замедляло движение.

«Восьмой, девятый, — считал Ник Лов — Десятый».

Этажи сменялись очень медленно, и цифра с номером этажа, написанная на каждой двери, подолгу маячила перед глазами упрямо ползущего вверх Ник Лова. «Дошло ли моё послание до Аберамона? О моём местопребывании знают уже двое. Будут ли они молчать?». И, пролезая мимо каждого этажа, Ник Лов с опаской поглядывал на дверь, ожидая, что она вот-вот раскроется и он увидит за нею зелёные фигуры стражников. Но всё было тихо, и Ник Лов постепенно стал успокаиваться. Да и движение его, по мере приобретения навыка или, может быть, за счёт неуклонного падения силы тяжести, убыстрялось.

«Чтобы долезть до шлюзов, мне надо преодолеть сто двадцать пять этажей. Это всего на пять этажей выше того, где была моя анабиозная кабина, — думал Ник Лов. — Но я туда отсиживаться не пойду, не имею права! — И опять стал отсчитывать этажи: — Тридцать первый, тридцать второй…»

Начинало сказывать напряжение предыдущих дней и не слишком хорошее питание. Да и бесконечно длинный сон, во время которого Ник Лов так похудел, подорвал его силы. Он стал уставать гораздо быстрее.

Чтобы отдохнуть, Ник Лов сунул руку по плечо в петлю третьего крюка, который ранее держал в руках, и на пару минут повис всем телом над колодцем шахты, расслабив мышцы. Однако зиявшая под ним пропасть не располагала к долгому отдыху, а мысль об упавшем в неё шлюзовике заставила Ник Лова крепче уцепиться за крюки и снова двинуться верх.

«Пятьдесят пятый, пятьдесят шестой… Есть я захочу не скоро, могу и до завтра потерпеть, но вот пить захочется. Семьдесят девятый, восьмидесятый…» — медленно считал Ник Лов. И лишь пролезая мимо сто двадцатого этажа, откуда он начал своё путешествие по кораблю, грустно улыбнулся и подумал, как много он узнал с того времени, когда покинул свою анабиозную кабину.

Оставшиеся пять этажей Ник Лов пролез довольно быстро, и вот перед ним в тусклом свете укрепленной в конце шахты люминесцентной лампы обрисовался тупик и последняя дверь самого верхнего, шлюзового, отсека лифта. Выше находилась площадка, на которой располагались электродвигатели подъёмника и куда уходили наматывающиеся на барабан редуктора два троса, страхующие кабину лифта.

Ник Лов сделал ещё несколько движений, которые дались ему совсем легко в ослабевшей силе тяжести, и, перебросив тело за ограждение площадки, позволил себе перевести дух и расслабиться. При этом он поймал себя на мысли, что передышка эта нужна ему не столько для отдыха, сколько для того, чтобы внутренне подготовиться к тому важному шагу, который он намерен сейчас сделать. Ведь если все будет хорошо, то вот сейчас, через несколько минут, он установит контакт с разумными людьми, близкими ему по духу, которые поймут его и которых поймёт он.

«Вот сейчас, — подумал Ник Лов, занося руку с зажатым в ней крюком, — сейчас…» — И, помедлив несколько секунд, сделал первые звонкие удары вызова, по межгалактическому азбучному коду, напоминающему старинную азбуку Морзе. С этой азбуки на заре истории Земли началось развитие её цивилизации, которая на всех разумных планетах отсчитывается со времени передачи первых сигналов по радио.

«Я — Ник Лов. Провёл в анабиозе двести двадцать пять лет. Вызываю разумных людей экипажа Земли XXVI… Я Ник Лов. Провёл в анабиозе двести двадцать пять лет. Вызываю разумных людей.» — размеренно выстукивал Ник Лов, в то время как сердце его в убийственном нетерпении колотилось, а уши в напряжении ждали ответного стука.

«Я — Ник Лов. Провёл в анабиозе. Вызываю…» — металлический стук чётко разносился по всему отсеку, резко оттеняя томительное безмолвие этих частей корабля, не нарушаемое более никакими звуками. Ни легкой вибрации от работы воздуходувок, ни шума вращения каких бы то ни было валов, ни потрескивания электрических разрядов, ни шороха трущихся частей. Ничего. Только размеренные звуки сигналов кода:

«Я — Ник Лов. Провёл в анабиозе… Вызываю…». Передав послание не менее двух десятков раз, Ник Лов сделал остановку и стал внимательно прислушиваться. Всё было тихо. Он начал стучать снова, но в сознание его уже проникла мысль о том, что его надежда на быстрое установление контакта с людьми, населяющими шлюзы, отодвигается на неопределённый срок, что у него ничего не выходит и он пока не в состоянии понять почему.

Предположить, что сигналы его не слышны? Нет, эту мысль Ник Лов вынужден отбросить. Зная конструкцию корабля, он помнил, что за этой стенкой находится огромное цилиндрическое пространство, вдоль оси которого, являющейся осью вращения тороида, в безразличной невесомости расположена длинная, производящая величественное впечатление сигара планетолёта. Удары по стенке должны разноситься по всему шлюзовому пространству и не могут быть не услышаны людьми, если они там есть. «Но может быть, этих людей немного и как раз в данный момент они все находятся внутри планетолёта? Могут даже спать, ибо условное деление времени на день и ночь за двести с лишним лет в двух изолированных частях звездолёта вполне могло разойтись».

«Может быть, и другое, — думал Ник Лов, — люди вышли в космос. Ведь говорил же Сол о том, что видел «летающих шлюзовиков».

И опять Ник Лов заставил себя отбросить эту утешительную мысль, как маловероятную.

«А может быть?.. — От сознания полной реальности этого последнего своего предположения Ник Лов содрогнулся! — Может быть, планетолёт со всем населением шлюзов вообще покинул звездолёт? Хотя бы для того, чтобы раз и навсегда застраховаться от возможности нападения его внутренней и численно превосходящей шлюзовиков цивилизации. Покинуть звездолёт, выйти на самостоятельную орбиту. Может быть, они даже сумели отыскать где-то на расстоянии в несколько десятков миллионов километров планету или осколок её, пригодный дли заселений или, по крайней мере, для того, чтобы причалить к нему планетолёт?».

«Это было бы, — подумал Ник Лов, — крушением всех моих планов». И он с новой энергией начал передачу своего сообщения, теперь уже мало думая о том, что его могут услышать не только в шлюзах, но и на звездолёте. «Пусть слышат. Они здесь, наверное, и не такое слышали!». И Ник Лов вспомнил рассказы Сола и Тида о давних временах.

«Я — Ник Лов, — опять раздались металлические звуки кода. — Провёл в анабиозе двести двадцать пять лет. Вызываю разумных людей…»

«И всё-таки не могли люди, жившие в пространстве шлюзов, покинуть звездолёт. Не могли! Даже если оставить в стороне бессмысленность этого предприятия, ибо, оторвавшись от звездолёта, планетолёт превратится в пушинку, которая не сможет долгое время противостоять превратностям Космоса. Ну десять лет, ну двадцать, а затем?.. Но дело даже не в этом, — утверждался в своей правоте Ник Лов. — Просто люди, сохранившие знания, не могли совершить такого предательства по отношению к своим братьям, населяющим звездолёт. Не могли!».

«Нет, планетолёт не мог улететь», — твёрдо решил Ник Лов. Он нагнулся и в тусклом свете люминесцентной панели, расположенной над площадкой, осмотрел электромотор и барабаны тяги лифта. Всё было в полном порядке. Но человеческие руки, по-видимому, сотни лет не прикасались к двигателю. Ник Лов нашёл распределительную коробку, с трудом отщёлкнул запирающие её барашки и открыл доступ к клеммам электропитания двигателя.

«А нет ли на этих клеммах напряжения? — задал себе вопрос Ник Лов. — Может быть, лифты не работают из-за какой-то неисправности системы управления? А силовое питание не снято?».

«Это было бы странно, — ответил сам себе Ник Лов. — Странно потому, что энергия внутри звездолёта представляет из себя наибольшую ценность, использовать же волновую энергию ламп подсвета люди явно не научились. А значит, доступных космитам источников её внутри звездолёта нет. И наверняка эту энергию искали, как золото в древние времена на Земле. Но искали внутри звездолёта! А может быть, здесь, в такой близости от шлюзов, искать боялись? Чем судьба не шутит? Надо попробовать», — решил Ник Лов.

Он стянул правый рукав комбинезона, обмотал им крюк, которым выстукивал до этого сигналы, и скользящим движением на мгновение замкнул клеммы питания электродвигателя. Раздался сильный треск, проскочила сияющая голубая искра, и в воздухе запахло озоном. Раскалённая капля металла, медленно остывая, повисла на оплавившемся кончике крюка.

— Есть! — радостно воскликнул Ник Лов. — Здесь есть энергия! — И это, конечно, не те жалкие киловатт-часы, которые накручивают своими мизерными силами космиты. Нет. Эти жилы явно соединены с главным источником энергии и по какой-то случайности не оказались отключенными.

«Итак, — думал Ник Лов, я нашёл жилу, мощность которой можно на глаз оценить в сто пятьдесят — двести киловатт. Может быть, обладание ею явится весомым аргументом в переговорах с правящими людьми этого мира. У них можно многое купить за эту энергию. — И Ник Лов невольно усмехнулся своей новой терминологии: — Купить?!».

Ведь в мире, в котором ранее жил Ник Лов, уже более тысячи лет ничего не продавали и не покупали, ибо форма распределения по потребностям отметали всякую нужду в подобных отношениях между людьми. «И тем не менее, если надо будет, придётся покупать, продавать, драться, что я уже начал делать. Сделаю всё, что потребуется. Опускаться на четвереньки-то ведь легче», — подковырнул себя Ник Лов. И опять, обратившись к технике, подумал, что, сделав на двигателе простейшие перемычки, он может его запустить и поднять наверх кабину лифта.

«Ездить в лифте сейчас пока не смогу. Не сумею наладить систему управления. Но использовать лифт, например, в качестве пробки шахты, закрывающей подход к моей площадке снизу, можно». И Ник Лов, не откладывая этого дела, перемкнул в распределительной коробке два ножевых шунта и замкнул, всё тем же крюком, заменившим теперь выключатель, клеммы пуска лифта. Мотор загудел, редуктор тронулся с места, и тросы стали плавно наматываться на барабан.

— Пошёл! — обрадовано воскликнул Ник Лов. Пошёл первый механизм могучего устройства корабля, запущенный его, Ник Лова, руками после столь долгого перерыва. — Идёт, милый! — Перегнувшись через перила, он внимательно вглядывался вниз, ожидая появления крыши кабины. Вот Ник Лов стал замечать погасание редких люминесцентных ламп на стенках шахты, перекрываемых подымающимся лифтом. Когда от кабины до площадки оставалось примерно шесть-семь этажей, он оторвал крюк от клемм, мотор остановился, и кабина повисла уже где-то недалеко.

И Ник Лов опять, размеренно и настойчиво, начал выстукивать свое послание:

«Я — Ник Лов. Провёл в анабиозе… Вызываю…». Затихшие шумы мотора и редуктора ещё более подчеркнули безмерную тишину, окружающую Ник Лова. «Вызываю… Вызываю…»

— звучали призывные стуки межгалактического кода, но ни один звук не давал Ник Лову оснований подумать, что его сигналы услышаны. «Что же могло случиться? Что?» И холодно мыслящий ум его уже подсказывал решение, которое Ник Лов всем своим существом стремился отодвинуть, признать неверным, отбросить. И тем не менее он вынужден был обдумать и этот последний, печальный для него вариант. «Может быть, ни одного живого человека за стеной уже нет? Может быть, тот старый шлюзовик, о котором рассказывал Тид, был последним? Почему так случилось и какая крайняя нужда заставила его отдаться в руки жестоких властей и, не добившись от них, по-видимому, ничего, принять мученическую смерть?» Прошло уже более трёх часов с того момента, как Ник. Лов начал сигнализацию. И хоть Ник Лов продолжал выстукивать, он уже понимал, чувствовал, что ответа не будет. Что он опять один перед лицом враждебных сил, и, исходя из этого, ему и следует строить планы своих действий, рассчитывая в будущем по-прежнему только на себя. И цель останется той же — проникнуть в шлюзовое пространство. Пусть там нет прежних людей — он приведёт новых. Обучит их и найдёт пути, чтобы опрокинуть всю ту несправедливость, которая накопилась здесь за века.

Ник Лов почти перестал посылать вызов. Лишь иногда, уже по инерции, он подымал руку и выстукивал начальные знаки вызова.

«Но задача проникновения в шлюзы, — продолжал размышлять Ник Лов, — стала теперь чисто технической. Нужно просто взломать, вырезать, вскрыть эту стенку, убедившись предварительно, что там нет космического вакуума. И для этого нужен простой автоген. Простой газовый резак, — усмехнулся Ник Лов. — Или сварочный трансформатор, чтобы сделать дуговой резак». И Ник Лов бросил благодарный взгляд на клеммы найденного им источника энергии, с помощью которого он может, при наличии простейших инструментов, вскрыть стенку.

«Придётся обратиться к запасам внутри звездолёта. А что, если?..» И Ник Лов вспомнил рассказ Тида о том, что высокую должность Главного Учётчика, а стало быть, в какой-то степени и распорядителя, всех запасов корабля занимает его брат. «Тел Мар Лос Тид», — вспомнил Ник Лов имя брата, сказанное ему Тидом.

«Так что? Если я обращусь к брату Тида с маленькой просьбой — дать мне либо автоген, либо сварочный трансформатор с электродами, — неужели он откажет?» Правда Ник Лов вспомнил сомнения Тида о том, поймёт ли Ник Лова его брат? Но ведь другого выхода нет.

«Не может брат отказаться помочь брату, — подумал Ник Лов, отбросив сомнения, и стал прикидывать, как ему попасть на двадцать второй этаж, где помещались апартаменты Высших.

— Оранжевых, — с юмором подумал про себя Ник Лов. — Начинаю забывать иерархию.

Ник Лов решил, что по этажам идти было бы неосторожно. Самое надёжное — это спустить кабину и затем через дверь лифта выйти на нужный этаж.

«Брат Тида мог бы мне помочь проникнуть также и в главное хранилище информации и добыть письма Вер Ли. Это было бы идеально, — подумал Ник Лов и, усмехнувшись, добавил:

— Так неужели с помощью таких высоких связей и не добьюсь этих двух простых вещей?».

Окончательно оставив попытки вызвать шлюзовиков, Ник Лов опять открыл распределительную коробку мотора, произвёл переключение обмоток и замкнул клеммы пуска. Барабаны плавно тронулись, и кабина пошла теперь уже вниз.

Когда, по его мнению, прошло времени несколько меньше, чем при подъёме кабины, он отключил клеммы и остановил лифт.

«Можно спускаться. Но уж дудки! Ползти по рельсу я не буду». И тут же прикинул, как, слегка подогнув крюк, он сможет зацепить им трос и использовать в качестве тормоза. Не мешкая, Ник Лов вставил крюк под основание мотора и согнул его. Затем этим согнутым крюком зацепил трос и повис на нём, обхватив ногами. Слегка меняя нажим на рычаг крюка. Ник Лов убедился, что он исправно играет роль регулирующего тормоза.

— Ну, смелее! — приободрил себя Ник Лов, отпустил слегка рычаг и, притормаживая им, заскользил по тросу вниз.

Через некоторое время Ник Лов увидел под собой крышу кабины, притормозил движение и плавно опустился на неё ногами.

— Приехали, — сказал он и прочёл номер: — Двадцать пятый этаж. Ещё три этажа вниз, и я в резиденции высочайшего Тел Мар Тида Оранжевого. — Ник Лов критически оглядел свой жёлтый костюм, потрогал цилиндрик с бичом на поясе, который ему захотелось кинуть подальше, затем с сомнением рассмотрел масляные полосы от соприкосновения с тросом на внутренних поверхностях штанин.

«Для жёлтого начальника я грязноват, — подумал Ник Лов. — Впрочем, пленять жёлтых и оранжевых своим видом я не намерен». Ник Лов снял крюки с ног и, подумав, связал их и повесил себе на шею под комбинезон, третий крюк оставив в руке. «Могут пригодиться». Ещё раз оглядев себя и шахту, Ник Лов решительно нажал собачку замка, вставив крюк в зазор двери. Раздался щелчок — это лопнула, как он понял, проволочка наружной пломбы, и дверь пружинисто подалась, открывая щель. Ник Лов протиснулся в неё, отпустил створки, и дверь за ним сомкнулась. Ненужный теперь крюк он бросил, освободив руки.

Перед Ник Ловом был обыкновенный этаж звездолёта, но в то же время он значительно отличался от того, что Ник Лов когда-то здесь видел. Стены были искусно расписаны цветными картинками, изображающими людей в разных позах. Большинство людей на картинах были одеты в синие комбинезоны. Лишь кое-где виднелись жёлтые группы и отдельные оранжевые фигуры. Жёлтые группировались около оранжевых, синие везде исполняли разные, но всегда подсобные функции. Просмотрев стены коридора, Ник Лом понял, что эта сцена изображает лишь часть процессии. Через десяток шагов были нарисованы носилки с оранжевой фигурой на них и жёлтой свитой. Носилки несли синие, а зелёные с палками их охраняли. Немного дальше большая группа синих склонялась в низком поклоне. Далее все шло в том же стиле: одни восседают и повелевают, другие несут, третьи охраняют, четвёртые кланяются.

Рисунки по духу напоминали фрески египетских гробниц и древнеримских храмов. И Ник Лов вспомнил общеобразовательную экскурсию в Италию, Грецию и Египет, которая входила в обязательный курс обучения на далёкой Земле.

«Но сейчас мне, увы, не до изучения настенных росписей этой карикатурной цивилизации». Ник Лов прервал размышления по поводу увиденных рисунков, подошёл к лестничной клетке, открыл дверь и быстро, без помех, сбежал на три этажа ниже. Далее, не будучи вполне уверенным, куда идти, просто повернул направо. Войдя в новый коридор, Ник Лов вдруг увидел впереди себя фигуры двух идущих ему навстречу людей в жёлтых комбинезонах. Ник Лов подобрался и за пять шагов первым отвесил полупоклон. Один из жёлтых прошёл мимо, не ответив и не обратив на Ник Лова никакого внимания, в то время как второй задержал на Ник Лове, как ему показалось, удивлённый взгляд.

«Нужно быстрее найти помещение Тел Мара», — подумал Ник Лов. Впереди опять показались фигуры людей. На этот раз ему попался оранжевый в окружении нескольких жёлтых.

Метров за двадцать Ник Лов рассмотрел, что в оранжевое одета молодая женщина, которую сопровождали три дамы в жёлтых комбинезонах: две по бокам и одна сзади.

Ник Лов из рассказов Тида помнил, что перед оранжевыми склоняются очень низко. И то ли поклон его был недостаточно низок, то ли он начал кланяться не на том расстоянии, но Ник Лов опять почувствовал удивление в глазах сопровождавших молодую женщину жёлтых матрон.

«Нет, что-то я делаю не так, — мелькнуло в голове Ник Лова. — Мало практики в поклонах и не у кого поучиться».

После нескольких проёмов коридора, стены которых также были украшены росписью, навесными картинами и металлической, как покачалось Ник Лову, чеканкой, он увидел знакомый ему по прежним племенам, вход в каюту звёздного штурмана Тида, который, как женатый человек, и в те времена снимал несколько комнат. Однако сейчас всё изменилось. Вместо простых дверей Ник Лов увидел богато изукрашенную металлическую решётку, явно гнутую вручную и представляющую искусно подобранный орнамент. По обе стороны от двери шли рисунки, суть которых была обычной. Они изображали сначала несколько симметричных жёлтых фигур, согнутых по направлению к двери в почтительном поклоне с опущенной вниз правой рукой, и коленопреклоненные фигуры синих.

Ник Лов толкнул рукой дверь в апартаменты Тида. В первой комнате, не сохранившей ничего из знакомого Ник Лову оборудования и обстановки, не было никого, и Ник Лов смело открыл вторую дверь. В открывшейся его глазам комнате Ник Лов увидел стайку женщин, сидевших и лежащих в разных позах, причём одна из них в возрасте лет тридцати с лишним, была одета в оранжевый комбинезон, две в жёлтый и остальные четыре в синий.

Тот визгливый крик, который обрушился на Ник Лова при его вторжении, он мог сравнить лишь своем тормозных двигателей малой ракетки, совершающей посадку на планету с атмосферой.

«Этого мне ещё не хватало!» — подумал Ник Лов, едва подавив в себе стремление немедленно ретироваться, как это он сделал бы в любой другой обстановке. По мнению Ник Лова, это явно не была спальня, и женщины были одеты. «Стало быть, визг опять из-за нарушения мною этикета», — подумал он и неожиданно нашёл совершенно правильное решение, выручавшее в обращении с дамами поколения мужчин во все времена.

— А ну, тихо! — громко, во весь голос заорал Ник Лов. — Тихо! — Он даже топнул ногой.

«Вой двигателей» оборвался, приземление состоялось. И тут Ник Лова буквально осенило. Он шёл к Тел Мару, младшему брату Ларилена Тида. Оранжевых, как уже усвоил Ник Лов, было немного. Эта женщина жила в апартаментах Тидов, но по возрасту вряд ли была женою Тел Мара. Следовательно, она была женой осуждённого Ларилена Тида. И Ник Лов повелительным голосом обратился к даме в оранжевом:

— Удалите всех! Если хотите, оставьте одну.

Испуганно глядя на вторгшегося мужчину, но невольно подчиняясь его повелительному тону, оранжевая, взяв за руку одну из женщин, сделала другой жест, означающий, что остальные должны покинуть помещение.

— Я не ошибся, — не теряя времени, начал Ник Лов, — вы жена Ларилена Лос Тида? Если вы хотите ему помочь, то прошу вас выслушать меня. — По широко раскрывшимся глазам дамы в оранжевом и её смятению, по испуганно вздрогнувшему лицу напарницы в жёлтом Ник Лов понял, что догадка его правильна. И, не желая ставить себя в зависимость от решения женщины и её эмоций, Ник Лов настойчивым тоном продолжил: — Всё, чего я от вас прошу и что вы должны сделать, это немедленно провести меня к брату Ларилена — Тел Мару.

Краска сошла с лица женщины. Оно выразило переживание столь сильное, что Ник Лов испугался, как бы она не лишилась чувств. Но она сумела пересилить себя, голова её начала отрицательно покачиваться, и потому Ник Лов, сделав шаг вперёд и не сбавляя нажима, произнёс:

— Вы должны, обязаны немедленно свести меня с братом Ларилена Тида Тел Маром. Обязаны!

— Обязана? Кому обязана? Почему? Лицо женщины вспыхнуло, голос окреп и уже готов был сорваться на крик, но Ник Лов прервал её.

— Вставайте! — твёрдо, уже негромким голосом произнёс он. И, уводя её мысли в сторону от необходимого, но почему-то трудновыполнимого для неё действия, спросил:

— Он в соседней комнате?

— Нет, — ответила она, — в его апартаменты надо идти коридором.

Обходной манёвр оказался удачным. Женщина, не дав устного согласия поступить так, как это было нужно Ник Лову, тем не менее была готова ему подчиняться, и поэтому он решил, что чуть потянуть время будет полезно.

«Пожалуй, я могу попросить у неё воды», — подумал он и продолжил вслух:

— Вот что. Скажите кому-нибудь, чтобы мне дали напиться.

Оранжевая взглянула в сторону жёлтой. Та подошла к двери и хлопнула в ладоши. Дверь сейчас же открылась.

— Принесите пить, — приказала жёлтая.

Одетая в синий комбинезон молоденькая служанка с поклоном подала жёлтой кувшин с водой, не упустив возможности окинуть Ник Лова любопытствующим взглядом с ног до головы Приятная, освещающая, чуть подслащённая вода прекрасно утолила жажду. Девушка синем, дождавшись, когда он поставит кувшин на поднос, пятясь, исчезла за дверью.

— Откуда вы и кто вы? — оправившись от неожиданности, уже не столько со страхом, сколько с любопытством спросила бывшая жена Тида-старшего. И, не дождавшись ответа, продолжила: — Вы, наверное, голодны?

— Да, — ответил Ник Лов.

— Делина, — повелительно обратилась оранжевая к своей прислужнице, — проследи, чтобы принесли еду.

Ник Лов сейчас же оценил её хитрость, с помощью которой она сумела остаться с ним наедине. И как только жёлтая вышла, её хозяйка, прямо-таки бросившись к Ник Лову, быстро заговорила:

— Вы видели Тида? Что с ним? Вы говорили, что я могу помочь ему? Как? Ведь я ничего не могу сделать.

Вся её надменность слетела. Перед Ник Ловом была тоскующая и обиженная женщина, которая, несмотря ни на что, любила своего мужа и думала о нём. Ник Лов, по-видимому немыслимо нарушая все правила этикета, подошёл к ней, взял за руку и ласковым голосом, глядя ей прямо в глаза, убеждённо ответил:

— Вы можете сделать многое. И если удастся то, чего я сейчас добиваюсь, а я убеждён, что это удастся, — Ник Лов произнёс последние слова уверенно и с нажимом, ваш муж вернётся к вам невредимым и свободным.

— Свободным? Что вы говорите? Он же осуждён пожизненно!

— Как мне называть вас? Ваше имя?

— Раменина Ту. Впрочем, что я говорю, Вам следует обращаться.

— Раменина, — прервал её Ник Лов, — ваш муж вернётся к вам свободным! Он и расскажет вам, кто я.

Открылась дверь, и в неё вошла Делина в сопровождении прислужниц, которые несли подносы с едой. Низко склонившись, они поставили их на столик в углу комнаты и с поклонами удалились. Делина же опять подошла к своей повелительнице, и потому Ник Лов замолчал, отошёл и принялся за еду.

Еда была вкусная. Она состояла из нескольких хоть и холодных, но хорошо прожаренных, по-видимому без всякой экономии тепла, кусочков биомассы. Была подана также половинка отварной натуральной курицы. Здесь же стояли две чашки с напитками, в одной из которых Ник Лов по запаху узнал сбродивший продукт, подобный пиву, во второй была просто сладкая вода. С хрустом разламывая курицу и жуя обжаренные кусочки биомассы, Ник Лов подумал, что Высшие не жалеют на себя ни еды, ни тепла.

Быстро покончив с едой, выпив из первой чашки с некоторой опаской лишь половину, так как ему нельзя было даже немного захмелеть, Ник Лов вытер руки о предусмотрительно положенную на поднос салфетку и обратился к дамам:

— Пошли. Где мне идти? Сзади вас?

— Да, конечно, — удивлённо ответила она, но Ник Лов, не давая ей опомниться, сказал:

— Возьмите себе в сопровождающие всех женщин, которые здесь были.

— Служанки не нужны мне.

— И всё-таки пусть все сопровождают вас. Не отпускайте никого от себя по крайней мере до позднего вечера, — сказал Ник Лов. «Чтобы как можно позже начали болтать», — это он произнёс уже про себя.

«Раменина Ту, — подумал Ник Лов. — И в её имени явно сохранились корни предка — Рам Ту. Что ж, — молча, но с улыбкой глядя на неё, продолжил он про себя, — __ ты унаследовала и его благородство, и его ум». И как бы отвечая на мысленный приказ, Раменина повелительным жестом головы показала компаньонке, что нужно идти, и первая направилась к двери.

Они прошли первую комнату, следом за ними, подчиняясь указующим жестам, вышли другие пять женщин, уже в коридоре пристроившись к ним, так что образовалась симметричная группа, полностью соответствующая принятой иерархии, оранжевая Раменина и по бокам две жёлтые дамы, за ними Ник Лов в своем жёлтой комбинезоне и сзади четыре девушки в синем. Все двинулись вперёд, Ник Лов на коротком пути до одной из следующих дверей успел подумать о том, что строем космиты ходить обучены хорошо. Строй же обязывает к дисциплине, а дисциплина отметает саму мысль о возможности посягательства на систему, установившую этот строй.

За дверью, в которую они вошли, их встретил очень молодой юноша в жёлтом, вскочивший со стула и склонившийся перед Рамениной. Тем не менее он взирал на вошедших с явным недоумением, но, опережая его вопросы, Раменина повелительно, с надменными нотками в голосе, сказала:

— Доложи Благороднейшему Тел Мару Лос Тиду Всезнающему, что его хочет видеть родственница его и слуга Раменина Ту.

— Но, — склоняясь ещё ниже, возразил юноша, — Благородный и Всезнающий занят важнейшими делами, и я не могу…

— Кто у него? — резко оборвала юношу, по-видимому секретаря, Раменина.

— Благородный и Всезнающий обучает одну из своих учётчиц правилам счёта и хранения запасов в кладовых…

— Чему он обучает своих учётчиц, мне известно, — опять, и на этот раз насмешливо, прервала Раменина. — Пойди доложи!

— Но я не смею, — испуганно вскинулся молодой секретарь.

— Ах да, — понимающе кивнула Раменина. — Тогда я сама. — И, решительно толкнув дверь, вошла в неё, в то время как дамы свиты, склонившись в почтительном поклоне, остались на месте. Ник Лов решительно прошёл следом. Комната, куда они вошли, была пуста. Помещение это уже нельзя было назвать каютой, столь плотно оно было увешано коврами и синтетической нити, плетёнками ручной работы и картинами с изображениями разных людей, вещей и предметов, рисунками женщин в разных позах, очень искусными, но в большинстве своём непристойными.

«По-видимому, на звездолёте за два века было много талантливых художников», — и Ник Лов вспомнил росписи стен коридоров.

Раменина подошла к следующей двери, стукнула в неё и, приоткрыв, произнесла почтительным голосом, в котором, тем не менее, явно сквозила уверенность в себе и насмешка:

— Благородный и Всезнающий Тел Мар! Прерви своё важнейшее дело и выйди к своей родственнице.

— Что?! Ты что? — раздался из-за двери громкий, негодующий мужской крик — Ты забыла, что ко мне запрещено входить, когда я того не хочу?

За дверью послышалась какая-то возня, что-то упало. Но крик не произвёл на Раменину, вероятно, особого впечатления, и она, на этот раз ещё более насмешливо, произнесла:

— Что ты негодуешь, Всёзнающий? Это всего лишь я, слуга твоя Раменина, а не жена, непорочнейшая Беллира, которая, конечно же, никогда бы не осмелилась нарушить твоего запрета.

Диалог приобретал явно скандальный характер. И Ник Лов, понимая, что его присутствие через минуту уже не будет тайной для Тел Мара, решил вмешаться.

— Тел Мар, — сказал он, сознательно опуская возвышающий титул. — Раменина ждёт тебя не одна. Беседовать с тобой хочу я, Ник Лов. Выходи быстрее!

По-видимому, звук незнакомого мужского голоса, да ещё без почтительной дрожи в тоне, произвёл за дверь сенсацию.

— Ник Лов? Какой Ник Лов? — Голос за дверью перешёл прямо-таки в крик, опять что-то упало ещё раз, но зато дверь распахнулась, и перед Ник Ловом предстал высокий мужчина в наспех натянутом и ещё не застёгнутом оранжевом комбинезоне. Белёсые, слегка навыкате глаза смотрели рассерженно, массивная челюсть переходила в явно намечающийся двойной подбородок. Приглаживая правой рукой растрёпанные и обнажающие лысину светлые волосы, мужчина изумлённо и гневно смотрел на Ник Лова. От него густо пахнуло хмельным перегаром какого-то алколоида.

«Одна из начальных форм наркомании, известная в древности под названием «пьянство», — подумал Ник Лов.

Раменина Ту склонилась в поклоне, признавая старшинство и превосходство над собой вышедшего мужчины. Ник Лов же, нарочито повернувшись к нему спиной, наклонился к Раменине, взяв за локоть, поддержал, стремясь остановить поклон, и тихо сказал:

— Огромное спасибо. Всё, что я обещал, — сбудется. Идите! — И, подняв её, подтолкнул к двери.

Обернувшись к Тел Мару, Ник Лов увидел, что тот, вытаращив и без того выпуклые глаза, прямо-таки, поперхнулся от изумления и, втянув воздух, готов был перейти на крик.

— Не надо, Тел Мар, — остановил его Ник Лов. — Нет времени ни на крик, ни на выяснение отношений.

По-видимому, потрясённый невероятной, с его точки зрения, наглостью посетителя. Тел Мар замолк, проглотив слюну. Ник Лов же подумал с огорчением, что перед ним скорее хитрый, нежели умный человек, ибо умный проявил бы в такой ситуации меньше гнева и больше выдержки и любопытства. Но выбирать Ник Лову не приходилось. Ему нужен был трансформатор и письма Вер Ли. И он решился:

— Я, вероятно, последний, кто остался из первого экипажа корабля, в котором вы все живёте. — Ник Лов сделал рукой обводящее движение при слове «корабль», показывая, что он имеет в виду. — Провёл в анабиозе, то есть проспал, двести двадцать пять лет. — При этих словах глаза Тел Мара изумлённо и недоверчиво вскинулись.

— Я опущу подробности того, — продолжал Ник Лов, — как я оказался внизу и вертел ручку рядом с вашим братом, Лариленом Лос Тидом. Я рассказал ему всё о себе, и он меня понял. Затем я бежал.

При упоминании о брате по лицу Тел Мара прошла тень. Чувствовалось, что эта мысль ему неприятна.

— Мне нужна ваша помощь, — продолжал Ник Лов, — и, помогая мне, вы поможете и своему брату, которому угрожает опасность, так как он содействовал моему побегу. — Ник Лов сделал паузу, давая возможность осмыслить сообщение. Но мужчина молчал, и Ник Лов мысленно подсказывал ему слова: «Ну, скажи: «Чем я могу вам помочь?..» «Скажи!..»

— И ты, по совету брата, решил обратить я ко мне? — осуждающе дёрнув бровью, спросил Тел Мар. «Нет, не умён ты! — мысленно охарактеризовал его Ник Лов. — И не добр». И продолжил вслух:

— Да. И мне нужны две вещи. Первое — сварочный трансформатор и к нему несколько электродов. Вы знаете, что это такое? — Тел Мар медленно, но утвердительно кивнул. — Второе — вы проводите меня в то место, что ранее называлось главным хранилищем информации, или библиотекой. Вам известно такое место?

— Нет.

— Весь пятидесятый этаж. Что у вас там сейчас?

— А, это огромное помещение, занятое шкафами с ящичками, в которых хранится множество камешков. Их красят и используют для мозаичных украшений стен.

— Это же кристаллы видеозаписи, а не камешки! — воскликнул Ник Лов, но, видя, что это совершенно непонятно собеседнику, расшифровал: — Их можно заставить говорить и показывать изображения.

— Не говори глупостей, — надменно ответил Тел Мар. — Говорить или показывать можно только с помощью пластинок, да и то не вместе. На одних пластинках записаны звуки, с других, просвечивая их, можно получать изображения. Ты, видно, не так уж и много знаешь… — высокомерно начал было Тел Мар.

Ник Лов понял, что допустил ошибку, позволив разговору уйти в сторону. Нельзя давать инициативу в руки этого истукана.

— Довольно, — переходя «на ты», прервал его Ник Лов. — Будет время, я покажу тебе изображение и речь, полученные из этих, как ты сказал, «камешков». А сейчас мы идём за трансформатором. Сопровождать тебя будут только я и тот дежурный юноша.

Глаза Тел Мара опять стали выпучиваться из орбит, а лицо наливаться кровью.

— Почему это я должен подчиняться тебе? — громко заорал он. — Я сейчас.

Ник Лов сделал шаг вперёд, дёрнул на себя запястье Тел Мара и рубящими ударами по мышцам руки и шеи причинил ему сильнейшую боль. Тел Мар, обмякнув, попытался рухнуть на пол, но Ник Лов, не выпуская запястья, выгнул его руку, не дав этого сделать. Оглушённый болью, Тел Мар сипло завыл, хватая ртом воздух, Ник Лов же очень спокойно сказал ему:

— Лучше будет, уважаемый Тел Мар, если ты будешь меня слушать. Пойдёшь справа от меня. Твой секретарь, — слева.

Не произнеся более ни слова и испуганно косясь на Ник Лова, Тел Мар, ещё не вполне разогнувшись, направился к двери. Перед тем как выйти, оранжевый, морщась от боли, протянул руку, снял с полки у входа и надел на голову богато украшенный золотой тесьмой и шитьём головной убор. Он имел тулью, небольшой козырёк и Ник Лов понял, что его происхождение идёт от довольно скромной капитанской фуражки, составлявшей в былые времена часть парадной формы космонавтов.

— Надо же, какой петух! — качнул головой Ник Лов, пропуская Тел Мара в дверь.

Раменина со своей свитой уже покинула помещение. Тел Мар сделал знак согнувшемуся в поклоне секретарю, и все вышли в коридор.