Узник

XI

Как обычно принеся своему пленнику поднос с едой, я поставила его на пол. Весь процесс передачи еды был достаточно прост – на его стороне находилась ранее переданная мной посуда, на которую, на безопасном расстоянии, я аккуратно перекладывала еду. Сейчас же я аккуратно накалывала на вилку крупную картошку в мундире и выкладывала её на тарелку по ту сторону решетки.

– У тебя неправильное понятие о ужине.

– Прости? – замерла я. Я не ожидала, что он заговорит со мной, отчего сейчас наверняка выглядела очень глупо. Находясь в позе сэйдза*, я умудрилась лечь грудью на свои ноги, и сейчас, с протянутой рукой, смотря на собеседника снизу вверх округленными глазами и с чуть приоткрытым ртом, я действительно выглядела нелепо (*Японская поза сидения на коленях). Почувствовав, что картошка соскальзывает с моей вилки, я быстро докинула её до пункта назначения, после чего поспешно выпрямилась.

– Ты плотно ешь на ужин, – пояснил парень.

– Это потому, что я лишена нормального обеда.

– Почему во время обеда ты не идешь в кафе или столовую?

– Проблема с деньгами.

– Тогда почему не приходишь обедать домой?

Я не хотела говорить правду о том, что его присутствие меня угнетает, поэтому сначала подумала солгать о том, что работа слишком далеко, но потом решила просто перенаправить вопрос в другое русло.

– Ты что, голодаешь?

– Выпусти меня и не придется заботиться о моем рационе.

– Конечно не придется, ведь твоей пищей стану я, – слегка прищурившись, произнесла я, после чего собеседник многозначительно посмотрел на меня. – Последние десять дней я не расставалась с блогом, посвященному вампирам…

– О нет-нет-нет, только не говори, что ты отсталая.

Подобное замечание меня задело, отчего я немного смутилась.

– Вообще-то, при нашем знакомстве, ты высосал из меня не менее трехсот миллилитров чистой крови.

– Однако сейчас ты кормишь меня обычной едой, и я не загибаюсь от жажды крови, и даже не иссох.

– При том, что именно иссохшим я тебя и нашла.

– Один-один.

– Я не согласна на ничью.

– Хочешь выйти победительницей?

Я быстро перекинула в тарелку собеседника огромную порцию салата и, резко вскочив, отправилась вниз. Уже через минуту я снова стояла перед своим заложником.

– Вот, съешь, – произнесла я, перекинув через решетку зубчик чеснока, который он проглотил не поморщившись.

– Не сегодня, – пожал плечами он.

– Что “не сегодня”? – не поняла я.

– Не сегодня тебе быть победителем.

Я выдохнула с облегчением, после чего пленник вопросительно на меня посмотрел.

– Выкинув из головы всякий мистический подтекст о твоей личности, мне стало легче, – пояснила я, садясь в позу лотоса на безопасном расстоянии от клетки.

– Можешь выкинуть осиновый кол из-под подушки, – криво ухмыльнулся собеседник.

– Не смешно.

– Да, не смешно, – подтвердил он, уже доедая картошку.

– Если ты не вампир, тогда зачем кусал меня?

– В крови содержатся белок, железо, соль…

– Ладно, – остановила пленника я, воспринимая его слова как издевательство. Наверное, из-за теории о вампиризме, он навсегда внес меня в список слабоумных. – Если я тебя выпущу, ты не причинишь мне вреда?

– Не хочу тебе врать – я тебя убью, – снова подтвердил свою целеустремленность в отношении моего благополучия незнакомец, отчего я напряглась и вытянулась в струнку.

– Тогда почему не убил меня сразу? – бурно вырвались слова из моей груди. – Только не говори, что из-за того, что я тебя укусила – не поверю. Я тебя даже прокусить не смогла, в отличии от…

– Я мог бы тебя прикончить даже через решетку, пока ты была в моих руках, – отрешенно прервал меня собеседник. – Достаточно было нажать на твою шею в нужном месте или перервать жилы на твоем запястье. Однако я вовремя осознал, что если не прекращу тебя загрызать – ты погибнешь, и никто меня не выпустит.

– Моё отсутствие первыми заметили бы соседи. Вскоре взломали бы дверь и увидели мой хладный труп. Ты бы дождался, когда они откроют твою решетку и переломал бы им всем хребты – вуаля, и ты свободен.

– Я не серийный маньяк.

– Хочешь сказать, что ты маньяк, который заинтересован в убийстве всего одного человека? – молчание. – За что меня убивать?

– “Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать” – процитировал басню собеседник. – Кстати, почему ты не попросишь помощи у соседей? Давно бы вместе меня открыли. Или ты действительно думаешь, что я всех перебью? У меня даже ножа нет.

Тяжело выдохнув, я молча встала со своего места и отправилась спать, по пути закинув в камин с десяток поленьев. Было ужасно в очередной раз услышать подтверждение того, что он серьезно настроен покончить с моим существованием, при этом не раскрыв мне причин своего жесткого приговора по отношению ко мне. Однако, не смотря на это, я стала меньше его бояться. Ключ от замка у меня, клетка крепкая и, главное, я разозлилась. Я была зла на человека, который критикует мой рацион, при этом уплетает мои припасы и угрожает мне лишением жизни.

И в правду, почему я не попрошу помочь соседей? Я ссылалась на то, что самое безопасное – это держать хищника за морду, нежели бежать от него в ожидании, когда он нагонит меня и разорвет на части. Если я отпущу его на волю или даже сдам в правоохранительные органы, я не смогу контролировать его действия и буду находиться в вечном напряжении, боясь, что он поджидает меня за углом моего дома или придет однажды в пустующую библиотеку…

На этот раз мой сон был крепким – я рано легла спать и проспала до половины восьмого. Отправившись на кухню, я наткнулась на вчерашний яблочный пирог Лидии. Съев четверть от него с тёплым чаем, я разрезала оставшееся и отнесла своему пленнику вместе с травяным чаем, думая о том, что злость делает меня храбрее – первую половину своего выходного дня я хотела провести на пикнике в лесу, в компании приехавшей из большого города на выходные к родителям подруги, и вдоволь насладиться редким солнечным днем осени, а во второй половине дня я решила смело расположиться дома перед камином, за чтением новой книги.

– Вот, – произнесла я и, не теряя бдительности, остановилась в шаге от решетки.

– Обычно ты говоришь “доброе утро”.

– Ты всё еще желаешь меня убить, выйдя за пределы своей клетки?

– Всё еще.

– Тогда ты не заслуживаешь моего “доброго утра”, – произнесла я и уже хотела уйти, но он меня остановил, что-то неразборчиво сказав. – Что? – переспросила я, понимая, что не он тихо говорит, а я вдруг стала слышать хуже. Даже собственный вопрос в моих ушах прозвучал как приближенное эхо.

– Оставь пирог.

Кивнув головой, я поставила пирог перед решеткой и отправилась вниз. Почему-то мне вдруг показалось, что я совсем не выспалась. На плечи упал груз минимум трехдневного недосыпания, и я, еле волоча своё тело, медленно опустилась на успевшую остыть кровать. Укутавшись в одеяло и прикрывшись сверху пледом, я провалилась в глубокий сон, обнимая большую, пышную подушку.

Когда я проснулась в восемь вечера, я подумала, что сейчас всё еще утро, и я пролежала не более десяти минут. Посмотрев же на мерно тикающие часы, я пришла в ужас и хотела быстро встать, но у меня это не получилось. Тело словно выдохлось – легкие отказывались нормально функционировать, а свинцовые ноги еле как передвигались по комнате. Однако мне слишком сильно хотелось в уборную, так что я осилила этот рубеж.

После туалета мне стало гораздо легче, но моё тело всё еще двигалось медленнее, чем мне хотелось бы. В доме было очень холодно, а на улице тихо и мерно моросил осенний дождик, словно пытаясь не досаждать мне своим присутствием. Разведя огонь в камине, я отправилась на кухню и, поставив кастрюлю на плиту, начала ожидать кипения воды, чтобы закинуть упаковку магазинных пельменей.

Казалось, будто вода не собиралась закипать сегодня. Съежившись и подобрав ноги под себя, я обняла свои подрагивающие колени. Сидя на стуле, я смотрела на капающие с крыши небесные слёзы. Наблюдая за их мерным отрыванием от края черепицы, мне вдруг захотелось пить, но я не сдвинулась с места, чтобы не спугнуть то незначительное тепло, которое успела создать вокруг себя в этой холодной комнатке.

Около пяти минут я варила пельмени, после чего залила их кетчупом и отправилась наверх. Впервые я взяла с собой две порции, решив поужинать со своим узником.

– Как ты не сходишь с ума, сидя вот так вот в четырех стенах и ничего не делая? – спросила я своего собеседника после того, как его порция была передана ему через прутья клетки.

– Кто сказал, что я ничего не делаю? – поинтересовался он, заставив меня вопросительно посмотреть на него. – Я собираю вот это, – приглушенно добавил он, после чего показал потертый кубик Рубика.

– Раньше не видела его у тебя, – сдвинула брови я.

– А я раньше не ел пельмени с кетчупом, но не смотря на это решительно убежден, что это ужасно.

– Странно – я была уверена в том, что завернутое в тесто мясо, политое соусом кровавого цвета, тебе придется по душе.

– Мне было бы по душе, если бы начинкой этих пельменей была ты. Но – да, теперь мне действительно приятнее это употреблять.

– Наверное, ты сектант.

– Скорее я жертва сектантов.

– Сложное детство? – спросила я, но он не ответил. – Почему тебя никто не ищет? Ни одной листовки. Нигде. Порешил всех своих знакомых?

– Их порешило время.

– Не уверена, что правильно поняла формулировку твоего ответа, – я не хотела вдаваться в подробности его слов и влезать в душу к тому, кто меня ненавидит, поэтому перевела разговор на более интересующую меня тему. – За что именно я удостоилась твоей ненависти, о, незнакомец, ворвавшийся в мой дом, причем неудачно.

– Почему неудачно?

– По-моему, это очевидно – ты проник через окно в заброшенную комнату в хэллоуинском гриме, с надеждой притаиться, однако дверь изнутри была заперта. Плюс к этому – ты стал пленником. Так почему ты выбрал именно мой дом? Или правильнее говорить – меня?

– Перечитай басню, которую я вчера упомянул.

– Ты непременно хочешь меня прикончить?

– Не пойми меня неправильно, но непременно.

– Как тут вообще можно понять неправильно? – тяжело выдохнула я. – Слушай, я слишком гуманна, чтобы заморить тебя голодом, поэтому ты будешь пока что жить. Однако, если вдруг однажды ты окажешься на свободе и получишь свободный доступ к моей шее, обещай хотя бы, что я не буду мучиться.