Утро под мертвым небом

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ:

К чести Декса, он знал, что мы рискуем упустить шанс, пока возвращаемся за чертовой пленкой. Учитывая его рану на ноге, мы почти бежали весь путь в лагерь, не замирая, чтобы перевести дыхание. В этот раз мы помнили о ямах в грязи, так что обошли их и не провалились.

В груди болело и свистело от бега, после «Твинки» желудок мутило. Когда мы увидели глупый лагерь, мне пришлось уйти в туалет. Я не хотела. Не хотела бросать Декса. Но это нельзя было игнорировать.

— Мне нужно в туалет, — сказала я, когда мы дошли до развилки у лагерей.

— Серьезно?

— Да, серьезно. Зайдешь за мной, когда найдешь пленку?

— Ладно, — согласился он и посмотрел на меня с тревогой. Может, боялся, что я вернусь и ударю его по голове.

Он пошел к палатке, а я побежала к туалету. Желудок часто меня подводил. Можно было понять, что и в этот раз он такое выкинет.

Я поспешила по покрытым мхом камням к туалету и заметила почерневшее кольцо среди бревен. Я видела его раньше, но не думала о нем. Раньше тут был костер.

Это заставило меня задуматься. Может, если мы возьмем всю туалетную бумагу и сунем ее под бревна (перевернув сухой стороной), а потом зажжем, то сможем создать сигнальный костер. Это может привлечь внимание. Не все увидят сквозь туман, но все же. Темный густой дым будет выделяться среди тумана, ближайшие корабли были в двух милях от берега, и они могли это заметить, как и летящие низко самолеты.

Я села над дырой в туалете и смотрела на стопку туалетной бумаги. Рулонов было достаточно. Звучало наивно, но если мы упустим шанс, то можно будет попробовать такой вариант. Может, это был последний шанс на спасение.

Я закончила в туалете и почувствовала себя в миллион раз лучше (внутри, так точно), а потом вышла с охапкой туалетной бумаги. Я начала поднимать обгоревший хворост и пихать рулоны под него под разными углами. Проблемой было, что бревна отсырели.

И я вспомнила, что в других лагерях были ямы для костров. Там мог быть уголь и остальное. Я обрадовалась и пошла туда. Сначала я побежала в наш лагерь. Декс безумно рылся в сумках, разложенных на столе.

— Нашел свою пленку? — спросила я.

Он пронзил меня взглядом и продолжил поиск.

— В любом случае, — продолжила я, — у меня есть идея. Я разожгу на всякий случай сигнальный костер. В другом лагере есть уголь и хворост. Я возьму твою зажигалку?

Он промолчал. Я ожидала, что он мне похлопает. Может, он еще злился за камень. Он полез в карман и вытащил золотую зажигалку. Он сунул ее мне в руку и продолжил поиски.

Я взглянула на него и пошла в лагерь, ботинок все еще хлюпал с каждым шагом. Я хотела сделать все быстро, ведь каждая секунда вдали от Декса звала катастрофу.

Я пошла сразу к яме для костра или барбекю среди травы, убрала металлическую решетку. Я зачерпнула уголь, но он был или влажным, или просто пеплом. Это не подходило.

— Черт! — громко выругалась я. Что теперь? Вот тебе и хорошая идея.

Я чувствовала поражение. Плечи опустились, я развернулась, собираясь идти к Дексу. А потом вспомнила, где до этого видела уголь и хворост. У деревьев в саду Мэри. Некоторые стопки хвороста были под каменной скамейкой, хоть часть могла остаться сухой.

Но… это значило, что придется идти глубже, в ее сад. На ее территорию, еще дальше от Декса. Но нужно попробовать. Она всегда двигалась, был шанс, что ее там не будет.

Я поспешила через заросли и через пару минут уже двигалась среди фруктовых деревьев, согнувшихся, будто забытые старики. Влажная трава задевала мои ноги, я пару раз чуть не поскользнулась, пока не добралась до роз. Я старалась осторожно идти среди колючих кустов, а потом вышла на другую сторону.

Она уже была там.

Мэри сидела на каменной скамейке. Ее руки были сцеплены, словно она молилась. Молилась, глядя на меня. Молилась, чтобы я пришла?

Я застыла между кустами и скамейкой, не желая приближаться к ней. Быстрый взгляд под лавочку показал, что бревна там были. Но даст ли Мэри забрать их? Она была на моей стороне. Но я не знала уже, кому доверять.

Она расцепила ладони и похлопала место рядом с собой.

— Я говорила, что мы еще увидимся. Садись, прошу.

— Я в порядке. Мне нужно немного бревен.

— Ах. Сигнальный костер. Корабли не остановились ради нас. Почему остановятся ради тебя?

— Потому что уже не 1880, - заявила я. — Это национальный парк. Мир меняется, Мэри. Люди взяли ответственность.

— А твой друг — нет.

— Что? — спросила я, вскинув руки. Я не хотела еще один бессмысленный спор с призраком. Надоело.

— Он не может быть отцом. Я не смогла быть матерью. Ничего хорошего не выйдет.

— Это… не мое дело, — выдавила я.

— Будет твое. Он не даст тебе уйти. Разве я не говорила?

Я прикусила губу, стараясь дышать носом. Если я столкну Мэри с лавочки и заберу бревна, она попытается меня остановить?

— Он очень многое скрывает от тебя. Всегда будет скрывать. Он отказывается отвечать за свои поступки, вместо этого он обвиняет тебя.

— Меня?! — я повелась. Не сдержалась.

— А почему он так боится поверить тебе? Он думает, что пойдет по той же тропе. И он завидует, что ты видишь то, чего не видит он, а часть его думает, что если он будет такое видеть, его снова упекут.

— Что, прости? — сердце похолодело. Снова… упекут? Она говорила о Дексе? Куда упекут?

— Он два года был в психиатрической больнице, — сказала Мэри, ее глаза сияли, она наслаждалась тем, что рассказывает мне это.

Я онемела. И покачала головой.

— Вряд ли…

— Это так. Можешь спросить. Это снова его разозлит. То, что ты это знаешь. Его очень темный секрет. Один из них, но и этого хватит.

Я не могла дышать. Руки безумно пытались ослабить шнурок на воротнике толстовки, она меня словно душила.

— Откуда… ты знаешь?

— Просто знаю. Не знаю, как. Я перестала спрашивать у господа. Он перестал слушать. Мы уже привыкли, — она закатила глаза к небесам. Вдруг она посмотрела на меня, взгляд был пронзительным, как у ястреба. Она подняла очки на волосы. Я видела теперь, что она немного косоглазая. Один глаз странно пульсировал.

— Тебе нужно избавиться от него. Пока он не навредил тебе.

— Избавиться?

— Тебе нужно его убить.

Я рассмеялась. Нервно и испуганно. Голова не хотела воспринимать это. Мне нужны были дрова. Потому я была здесь. Нужен был костер. Разжечь костер, чтобы вызвать помощь, вернуться на «Зодиак» с Дексом. С Дексом и дурацкой пленкой, что он никак не найдет. Как удобно. Может, пленки и не было. Может, он помешает мне разжечь костер…

— Ты знаешь, что можешь, — сказала она, язык вырвался из ее рта, как у любопытной змеи. Я оскалилась в ответ.

— Я не могу убить Декса. И не хочу. Это смешно. То есть… я люблю его, — сказала я честно, понимая, что все вместе звучало странно.

На лице Мэри отразилось сочувствие.

— Знаю. Сан меня любил. И Джон, хоть и по-своему. Они убили меня. А Мэдди. Я любила ее. Не поверишь, но я любила. Но убила ее.

— Ты?

— Пришлось. Это было слишком. Я не справилась с ответственностью. Нужно было приглядывать за прокаженными. Жертвами. За собой. А они слишком сильно ее любили. Я утопила ее там, — она указала на бухточку на севере от туалета. Она сделала это так спокойно. Я не знала, можно ли ей верить. Но странная угроза была в ее глазах… это говорило о другом. Каждый раз ее левый глаз дергался, словно тикала бомба. — Когда Сан узнал, он привел всех ко мне. Я не думала, что они смогут. Бедняги ходили на гнилых ногах. Но они гнали меня по лесу, как гончие. Джон нагнал меня первым. Они сунули меня в гроб к телу Мэдди и столкнули в море. Там мы гнили вместе с крысами.

Я лишилась дара речи. Онемела от страха и потрясения. Как она могла убить свою дочь? Я ощутила вину за свои поступки в прошлом, но это было другим. Это был не аборт, а беспомощный ребенок трех лет. Она утопила своего ребенка. Она заслужила смерть.

Мэри знала, о чем я думаю. Ее глаз задергался сильнее. Руки нервно двигались, и движения становились все более быстрыми. Ее кожа начала облезать на пальцах, которые она терла друг о друга. Что-то близилось.

И случилось. Она надавила так сильно, что ее указательный палец отвалился и упал на землю, как сломанная ветка.

Только не снова. Я онемела от ужаса.

Нужно уходить отсюда.

Я хотела двигаться, отвести взгляд, но даже без веревок было сложно сбежать. Ее пальцы начали отлетать. Звук был таким, словно выстреливали пробки шампанского, пальцы падали с кровью на землю. Обломки тела.

Она смотрела на меня пустыми потусторонними глазами. Она была из другого мира. Ее левый глаз задергался, словно что-то под ним толкало глаз. Со шлепком глаз вывалился из глазницы. Он повис на склизкой красной связке. В ее черепе что-то двигалось. Словно под ее кожей был мех.

Голова маленькой крысы выглянула из ее пустой глазницы.

Я завизжала и, несмотря на онемение от ужаса, я смогла сдвинуть себя с места. Я развернулась и помчалась в панике сквозь розовые кусты.

Я почти убежала. Я была на половине пути, и ветки схватили меня. Я закричала и упала на землю. Я оглянулась на Мэри. Она сидела неподвижно на скамейке, крыса вылезла из ее глазницы и забралась на ее голову.

Ветки кустов двигались ко мне. Они ожили и пытались обвиться вокруг моих ног и пояса. Вскоре я уже не видела Мэри, ветки закрыли обзор. Я пыталась развернуться и подняться, но не получалось. Ветки были все ближе, бросались на мои руки, терзая шипами. Я была оглушена, ощущала уколы всем телом.

Одна из веток обвилась вокруг моего левого запястья и вонзила шипы. Потекла кровь. Я смотрела, как красные струйки стекают под рукав, капают на влажную траву, алые пятна на тусклых травинках.

Я полезла в карман свободной рукой и вытащила зажигалку Декса. У меня было только такое оружие. Я попыталась зажечь ее, но в панике не удавалось. Я умру здесь. Меня убьет демонический куст розы. Я не верила в это.

Большой палец задел колесико, и вырвался вспышкой огонь. Я с силой опустила большой палец и направила огонь на ветки. Ближайшая ветка потянулась к этой руке, обвилась вокруг запястья, прорезала в том же месте и пустила кровь. Рана была над смешным браслетом-резинкой, и кровь полилась на лиловый край.

Я глубоко вдохнула и с силой потянула руки. От этого порезы стали длиннее, и меня быстро охватила боль, от которой можно было видеть звезды. Но огонь был близко к ветке, я удерживала его, пока листья не начали съеживаться, а ветка — дымиться и чернеть.

А потом ветка вдруг отпустила мою окровавленную руку. Я проделала такое и с другой веткой, пока она не загорелась и не отпустила меня. Я отбивалась ногами, стараясь не оглядываться на Мэри, мерцающую за розами. Ветки отступили быстро в глубины кустов, как напуганные псы.

Я встала на ноги, поскальзываясь на траве, и поспешила прочь от кустов, от сада. Я не думала, что умею так быстро бежать. Я ни разу не оглянулась.