Утраченный идеал

1

– Что? – прокричала Изабель. – Не смей так пугать меня! Это вредно для ребенка.

– Я же сказал, я знаю, кто такой Озрик! – повторил Бо. – И лорд Роланд тоже знает. Проблема в том, чтобы вовремя застать его. Указ датирован третьим числом. Предположим, Озрик опрометью поскакал из Грандона в Айронхолл.

– Откуда ты знаешь, что он вообще был в Грандоне? Бо одобрительно усмехнулся:

– Он был, но я хочу сказать, что эта дата должна показаться правильной и Великому Магистру. Указ адресован ему, но он же касается и курьера: если король дает вам поручение, это не значит, что вы бросите бумагу в ящик стола и забудете о ней. Нет! Вы приступаете к действиям. Итак, Озрик, вероятно, прибыл в Айронхолл поздно вечером четвертого или пятого. Чтобы начать ритуал, требуется целый день, так что сам процесс соединения Узами может начаться не раньше полуночи пятого или шестого. Он и Суизин уехали рано утром шестого или седьмого. Валиант и Хазард прибыли позже, возможно, после полудня. Сегодня девятое, значит, старому Дюрандалю пришлось постараться, чтобы добраться сюда за два дня. Неплохо для его возраста. Но где же Озрик и Суизин?

Бель совсем запуталась в этих рассуждениях.

– Что ты собираешься делать? Бо рассмеялся от души.

– Я – ничего. Делать будешь ты.

– Я? Ты с ума сошел.

– Нет, любовь моя. Ты наденешь свою лучшую шляпку и отправишься во дворец. Интересно, вернулся ли король?

Она села в растерянности.

– Бо, да объясни наконец, что вызывает у тебя такой энтузиазм?

– Королева, любовь моя. Таша сейчас, как ты знаешь, пользуется большим авторитетом при дворе. Она ждет принца, а может быть, принцессу. Ты можешь посмотреть и сравнить, предаться воспоминаниям о прежних днях. Но необходимо поспешить!

– Бомон! Если ты сейчас же не объяснишь…

И тут Бо распахнул дверь, за которой оказалась мадам Снидер, беззастенчиво подслушивающая. Нисколько не смутившись, старая карга проскрипела:

– А, вот вы где! Разнежились здесь, когда нужно готовить соус! Тащи свою ленивую задницу в конюшню! Немедленно! Эти лошади…

– Присмотрите за лошадьми сами, мадам. – Бо предложил Изабель руку. – А в соус для вкуса добавьте клубники. Моя жена и я больше не работаем у вас. Завтра же мы покидаем этот чердак, больше похожий на крысятник. Пойдем, дорогая.

– О нет! – зашипела старая ведьма. – Вы должны были предупредить заранее.

– Ну так считайте, что вы только что получили предупреждение. Убирайтесь прочь и не нарывайтесь на неприятности!

– Не смейте запугивать меня!

Ее вопли были слышны даже внизу, в самой таверне.

– Э, да вы самая пугливая в Грандоне, – весело сказал Бо. – Если мы сообщим при дворе о том, что творится в вашем «Уголке», смотритель повысит плату втрое за то, что закрывает глаза на происходящее. Буду благодарен вам, если принесете бумагу, чернила, хорошее перо и воск. Дорогая, отправляйся наверх и надень свое лучшее платье.

Любимое платье Бель было из сине-зеленого бархата. Только однажды надевала она его, когда приехала в Грандон и была представлена его величеству в Бастионе. С тех пор платье, переложенное лавандой, лежало на самом дне сундука. Будет ли оно ей впору сейчас?

Платье едва застегнулось, дышать в нем было трудно, Изабель только начала причесываться, когда вошел Бо. У всех Клинков сильные ноги, и Бо мог преодолеть пять пролетов лестницы не запыхавшись. Он взял расческу из ее рук и дал взамен письмо, запечатанное воском.

Затем принялся причесывать жену, медленно водя расческой по волосам. Он знал, что ей это нравится.

– Во имя истины и справедливости, любовь моя, ты отправишься во дворец и передашь королеве это письмо. Если стража не захочет пропустить тебя, настаивай на срочности дела. Скажи, что будешь ждать ответа. Больше ни у одной женщины нет таких густых волос.

– Откуда ты знаешь? А если она пришлет фрейлину?

– Уверен, не пришлет. При ней нет никого из ее подруг из Скиррии, так что она единственная во дворце, кто говорит на этом языке. Она пошлет за тобой.

– Ну, тогда я выцарапаю ей глаза или она мне?

– Не случится ни того, ни другого. Но ты должна быть осторожна, чтобы ей не показалось, что ты собираешься угрожать ей или что ее вовлекают в какое-то темное дело.

– И почему я должна делать это? – сквозь зубы процедила Изабель.

– Да потому, что Дюрандаль велел. Подумай, дорогая! Лорд Роланд сказал, что Валиант и Хазард прибыли в Айронхолл вскоре после отбытия Озрика и его Клинка. Он намекал, что они поехали по той дороге, на Старкмур, Теперь получается, что Хазард, главный сплетник Королевской гвардии, наверняка что-то рассказывал и Великому Магистру. Он скорее всего сказал: «Я думал, он отплыл домой неделю назад». Понимаешь теперь, почему надо спешить? Когда Хазард наконец-то окажется в Грандоне, он разболтает все.

– Кого Хазард узнал?

– Подумай о событиях двухмесячной давности. Вспомни, когда пленники вернулись? Ты должна помнить, тогда еще парад был.

Бо бросил расческу на кровать и принялся разбирать волосы на пряди. Изабель ответила:

– Припоминаю, что ты говорил о необходимости остаться в «Уголке сплетника», чтобы проследить, как идет освобождение пленников, они были счастливо водворены по домам, а мы смогли бы убраться из того ужасного места.

– А я умолял тебя еще немного задержаться, потому что человек, доставивший пленников домой… Ну, помнишь?

– Ну как же его имя? Брат королевы.

– Князь Дмитрий. Он прибыл с официальным визитом. У него еще была борода – длиннющая, похожая на веник, хотя он не забывал подстригать ее, пока был здесь. А помнишь, что Дюрандаль сказал об Озрике?

– О! – только и сказала она.

– Всем в Грандоне известно, в том числе и среди Королевских гвардейцев, какова была первоначальная цена, назначенная царем Игорем за освобождение сэра Диксона и всех остальных. Это возможность получить Клинков, чтобы узнать, что дает им такие способности. Король, должно быть, намеревался отправить меня, но либо Орден оказал на него давление, либо он сам решил, что не должен так поступать. А теперь Великий Магистр заявляет, что один Клинок похищен, а указ у Озрика поддельный. Но печать – подлинная. По форме, конечно.

– Почему?

– Потому что делается оттиск.

Бо считал Изабель иногда медлительной, но никогда не выражал этого вслух.

– Да даже чумазые поварята из грязной забегаловки этой Снидер и то не отказались бы заполучить королевский указ.

А если есть возможность скопировать оригинал, то почему бы и не воспользоваться этим? Итак, любимая, назови трех человек, которые могли бы при случае стащить лист почтовой бумаги с королевского стола. Теперь назови двоих, кто действительно желал бы это сделать. А теперь назови одного, кто мог бы взять кольцо с печатью короля, которое он оставляет на туалетном столике на ночь.

– Что? Ты хочешь сказать, Таша подделала указ?

– Тс-с! Даже Великий Магистр не посмел сказать такое вслух. А это была бы ловкая проделка с ее стороны. Ташу не назовешь открытым человеком, а Дмитрий и того скрытнее.

Если придется, я обвиню его в мошенничестве, а ее в пособничестве, но не смей говорить об этом вслух. Подумать только, какой ужасный скандал разразится, когда все откроется. О духи! Никто никогда и не слыхивал о царе Игоре, пока он не взял в плен Диксона и прочих. Но одно это в одночасье чудовищем сделало его в глазах шивиальцев. А как насчет Суизина? Клинки заседают в Тайном Совете, в Палате Общин, в Палате Лордов, занимают должности шерифов, прочие высокие посты. Да где их только нет! Все они поднимут ужасный шум, как только станет известно, что лояльного шивиальца отдали в руки тирана и убийцы. Толпа будет жечь королевские портреты. Подай мне гребни.

– Что в письме?

– Только намеки. Ничего похожего на измену. Я бы не хотел, чтобы твоя голова полетела с плеч. Это дело нельзя провалить.

– Да я убью тебя!

– Сомневаюсь! Кое-кто пообещал присмотреть за Лэквитом, пока нас не будет. Я провожу тебя до ворот дворца.

– Ты подождешь меня там?

– Нет. Мне нужно поспешить, чтобы встретиться с великим волшебником.

– С кем?

– С твоим давним другом сэром Интрэпидом. Ательгар возложил на него обязанности директора колледжа в прошлом году. Разве ты не слышала? Ты и в самом деле бываешь невнимательна, дорогая. – Он повернул ее лицом к себе, обнял. В глазах Бо сверкнули дьявольские огоньки. – Дорогая, поверь мне. Ательгар не заплатил свои долги, а я собираюсь заставить его поверить в то, что камни, разбросанные у него под самым носом, – алмазы.

– Оставь парочку таких камней и для этой новой королевы.

Бо покачал головой:

– О, Таша вовсе не плохая, она немного избалованна и очень юна. Что бы ни случилось, помни, я все это делаю ради тебя и нашего ребенка. Я не убийца, А если мне придется покинуть тебя на некоторое время, тебе не нужно ни в чем себе отказывать. Я вернусь непременно! Помни об этом!

Изабель чувствовала, как Бо взволнован, видела, как горят его глаза. Но она понимала, что это не связано с их близостью; он предвидел что-то очень значительное. Мучительная пауза закончилась.

– Я буду помнить, – пообещала она. – Я никогда не сомневалась в тебе. И никогда не усомнюсь!

2

Изабель прошла через ворота мимо двух вооруженных стражников, не обративших на нее внимания. Они были высокие и довольно красивые. Металлические нагрудники сияли на солнце. Бо называл их домашней стражей, что звучало в его устах как-то пренебрежительно. Когда она дошла до арки наверху, то обернулась и увидела, что Бо уже нет. «Верь мне!» Так он сказал ей при расставании. «Что бы я ни говорил, что бы я ни делал, верь мне!»

Мимо стражников в блестящих камзолах, стоявших здесь у входа, проходило много людей. Один из них приблизился к Изабель, мрачный как туча.

– Я принесла письмо для королевы.

– Оно будет доставлено, – последовал ответ. Изабель быстро спрятала письмо, и вовремя.

– Я должна лично передать письмо королеве. Оно написано на скиррианском языке, видите? Оно очень срочное.

– Ее величество не принимает никаких посланий в ее нынешнем положении.

И о чем она только думает, разговаривая так строго с молодым человеком? Тут Изабель улыбнулась. Эффект наступил незамедлительно. В глазах парня промелькнул интерес.

– Я и сама сейчас в таком положении, как вы можете видеть. Я чувствую… Можно мне присесть где-нибудь? Благодарю. – Он помог ей сесть. – Вы очень добры, сэр. А теперь, если бы вы просто объяснили ее величеству, что для нее есть срочное письмо на скиррианском языке, я уверена, ее величество…

Ее величество действительно была рада этому вмешательству, ведь конец беременности так утомителен.

Путь в королевские покои охранялся несколькими кордонами Клинков. Их неусыпные глаза пристально изучили посетительницу, но никто не подал и виду, что узнал ее. Да и как они могли? Ведь даже те, кто был в Бастионе в тот день, тогда больше думали о Бо.

Наконец ее привели в отдельные покои королевы. Комната была просторная, пышно обставленная и насквозь пропахшая духами. Там бывали только женщины, и одна из них сейчас наигрывала какую-то грустную и нежную мелодию на спинете.

Таша была укутана целым облаком кружев, шелка и роскошных украшений, сверкающих, как капельки росы. Замужество изменило ее. Срок уже был близок, и в талии она немного напоминала подушку, но вместе с тем в ней появился какой-то особенный свет, свойственный только беременным. Она уже нисколько не походила на прежнюю девочку-принцессу. Теперь она была настоящая королева-триумфатор. Король обожал ее до безумия.

Она протянула пальчики, унизанные кольцами, для поцелуя.

– Леди Бомон? Сколько времени прошло! Как поживаете? А ваш верный муж?

Фрейлины на секунду прекратили вышивание, чтобы рассмотреть неожиданную гостью. Музыка тоже стихла.

– Прекрасно. Мой муж был бы счастлив услышать, что вы помните о нем.

Ее величество улыбнулась:

– Что он делает сейчас? Я ничего не слышала ни о вас, ни о нем с тех пор, как мы встретились в Лавилле.

Это, пожалуй, была правда. Бывший Клинок Бомон вряд ли был излюбленной темой для разговоров у короля. На лицах фрейлин появилось явное неудовольствие при упоминании о том, что было до них. При дворе и это имело значение.

– Он работает здесь, в Грандоне. – Изабель отметила, что ей не предложили сесть. Сейчас она единственная стояла. – Он прислал вам это письмо, но должна предупредить, что в нем говорится об очень серьезных вещах.

Таша взяла письмо. Ее глаза цвета сапфира оценивающе смотрели на Изабель. Бо ошибался. Королева вовсе не была наивной, когда дело касалось ее личных интересов. Она уже доказала, что может быть очень жесткой и стойкой. Ее величество сломала печать и достала прямоугольный листок, исписанный тем ужасным языком, и еще один, треугольный, с напечатанным жирным черным шрифтом текстом. В этом листке королева с ужасом узнала половинку поддельного указа. Листок был разрезан по диагонали. Она-то думала, что этот листок уже на пути домой, в Айронхолл. Разве Бо не просил Великого Магистра забрать и золото, и этот проклятый листок? Да. Он, возможно, так и сделал, а говорил совсем противоположное для любопытных ушей.

Таша читала. Она менялась в лице несколько раз, руки ее еле заметно дрожали, когда она закончила читать.

Она спрятала бумаги в складках платья. Румянец у нее пропал, лицо побелело от гнева, но заговорила она с восхитительным спокойствием:

– Это печально! Леди, принесите стул для леди Бомон.

Все происходило очень мило, но фрейлины были начеку. Интересно, сколько из них были шпионками короля или инквизиции?

Изабель присела и старалась вести себя как преданная подруга, а Таша – как раз наоборот.

– Ну что же, подумаем, – сухо произнесла она. – Я припоминаю, что кое-что слышала об обстоятельствах вашей жизни в последнее время. Вы скребли полы, а ваш муж чистил лошадей. Уж не там ли, в конюшне, он нашел всю эту грязь?

– Нет, ваше величество. Один человек…

– Да?

По дороге Бо втолковал Изабель, как отвечать на такой вопрос.

– Я не знаю того человека. Он не назвал своего имени.

– Но, позволю заметить, он наверняка ждет свою часть от полученного вознаграждения. – Королева презрительно скривила губы. – И сколько они требуют за молчание, тот вор и конюх?

– Бомон просто хочет встретиться с вами, ваше величество. Он хочет служить вам, как и прежде. Я уверена, что в отличие от других вы не сомневаетесь в его лояльности.

Кровь прилила к щекам Таши, и тут Изабель резко добавила:

– Умение молчать, я думаю, тоже не вызывает сомнения. Что это были за слова нежности, симпатии, которые Бо отказался сообщить королю?

Королева сделала несколько глубоких вдохов, что, к сожалению, было невозможно для Изабель, затянутой тугим лифом платья.

– Бо говорит, что может исправить положение с минимальным риском для вас, ваше величество. Он не может приблизиться к вам, но он умоляет о приватной беседе, чтобы объяснить свой план. Вот и все, о чем он просит.

– Ну а если я откажусь, то другая половина отправится к моему мужу?

– Честное слово, я не знаю, ваше величество.

– Так где этот шантажист из конюшни?

– Он сказал, что собирается в Королевский колледж волшебников.

Таша была озадачена.

– Это то здание позади дворца?

– Полагаю, да.

– Роузбад, – обратилась Таша к одной из фрейлин, – сейчас же позовите сюда стражников. Леди Пейшенс?

И все как одна устремили взоры на Ташу и Изабель, желая пронаблюдать, как королева будет представлять свою гостью леди Пейшенс, которая своими размерами напоминала здоровенного мужика. Изабель сделала реверанс, а тем временем грохот сапог сообщил о приближении Клинков. Один из них был весьма привлекательным мужчиной с горящими глазами и приятной улыбкой.

Теперь Таша продемонстрировала свое умение по-королевски отдавать приказы.

– Сэр Модред, вы знаете человека по имени Бомон, бывшего Клинка?

На лице дошедшего отразилось удивление, а после того, как он пристально вгляделся в лицо Изабель, явное сожаление, что не узнал ее сразу.

– Я знаю его, ваше величество.

– Мне известно, что он сейчас скрывается где-то у здания колледжа. Приведите его!

– Он вооружен?

– Леди Бомон?

– Нет, ваша милость. Он просто ждет приглашения. Модред снова заулыбался:

– Тогда мне не нужно посылать за ним копьеносцев. Сэр Танкред, проследите, чтобы его привели в покои, и возвращайтесь сюда.

Один из его людей направился к выходу.

– Как вы добры, – сказала королева. – Пейшенс, дорогая, не могли бы вы предложить леди Бомон прохладительные напитки и развлечь ее в ближайшее время? Вероятно, ей будет приятно увидеть новый зимний сад. Сэр Модред, вы присмотрите за дамами? Не хочу, чтобы они потерялись во дворце.

Она снова стала читать послание. Аудиенция была окончена.

3

Леди Пейшенс угостила Изабель тошнотворным печеньем с молоком, показала какие-то чахлые растения в теплице, и все это под присмотром четырех Клинков. Когда королева снова позвала Изабель, это уже была не та комната, а библиотека. Таша восседала там на казавшейся неудобной скамье. Помещение было очень просторное, полки вдоль стен заставлены книгами, на полу лежали мягкие ковры, но повсюду в абсолютном беспорядке стояли книжные шкафы и массивные скульптуры. Но даже последняя кухарка догадалась бы, что Таша сюда пришла не для литературных изысканий.

Внешний вид Таши, казалось, не соответствовал этой обстановке. Шелка, кружева и сверкающие драгоценности не подходили для такого места. Перед ней на коленях стоял Бо, а четыре Клинка, находившихся здесь же, напоминали воронов, кружащих над полем брани. Бо обернулся, когда вошла жена, и подмигнул ей. Таша невольно скривила губки.

– Можете оставить нас, сэр Модред. Не сердитесь! Я вверяла свою жизнь сэру Бомону и при гораздо более опасных обстоятельствах. Идите!

Клинки в полном молчании удалились. Дверь была закрыта, но кто знал, что творилось с другой стороны? Таша указала на скамью, стоявшую напротив.

– Садитесь там, рядом. Теперь мы можем поговорить. – Королева улыбнулась.

Будь Изабель кошкой, она тут же ощетинилась бы и выгнула спину дугой. Женщина, у которой вот-вот все рухнет, не должна улыбаться. Таша теперь чувствовала себя увереннее.

– Благоволят ли тебе духи?

– Не более, чем я того заслуживаю, ваше высочество. А Бель скоро подарит мне красивую дочку, и тогда мои дела будут еще лучше.

– А может, сына?

– Нет, я просил дочку, и она никогда не ослушается меня. А весь народ, надеюсь, молится за ваше счастливое разрешение от бремени?

– Благодарю. А что там за шумиха вокруг Дмитрия?

– Я пришел, чтобы предупредить вас, ваше величество. Бо встал и вручил ей свиток, а затем снова сел на скамью.

– Это другая половинка указа, как видите. Я бы не хотел, чтобы вы принимали меня за грязного вымогателя.

Таша открыла рот от удивления.

Бо откинулся на спинку скамейки, удобно устроился, скрестив ноги. Поза, конечно, не совсем соответствовала придворному этикету.

– Восемь дней назад здесь, в Грандоне, ваш досточтимый брат сел на гевильский торговый корабль под бодрый марш военного оркестра и при большом скоплении народа, в том числе и Королевских гвардейцев. Приблизительно через неделю его видели несущимся верхом в Старкмуре. Есть несколько способов проделать это – плыть вдоль побережья в Бримиард или отправиться на небольшом судне в Абшерст, а оттуда – верхом, но где-то около Блэкуотера его узнали.

– Неправда, – хрипло произнесла Таша. – Мой брат безумно хотел вернуться домой. Его жена должна вот-вот родить второго ребенка. Он обожает маленькую Бебу и тяжело переносит разлуку с ней. Он очень хотел добраться до Трейдена до наступления зимних бурь. Ну зачем ему менять свои планы и носиться по Старкмуру?

Ее величество была поразительной лгуньей. Ответ Бо последовал четко и без запинки, как будто он неделю репетировал.

– Его узнали два Клинка, которые провели много времени вместе с ним летом. С ним еще был молодой Клинок, сэр Суизин, который как раз накануне был во дворце в качестве первого кандидата, так что его тоже хорошо знают. К несчастью, один из тех Клинков – неисправимый болтун. Он говорил об этом на каждом шагу в Айронхолле и расскажет всем и каждому в Грандоне, как только вернется. Секрет перестал быть секретом, ваше величество. Известно, что князь Дмитрий украл Клинка перед тем, как покинул Шивиаль.

– А если и так, тебе какое дело?

– Несомненно, право его величества передать Клинка, кому он пожелает, – согласился Бо. – Но он не должен путать имя своего шурина ни с каким другим, указанным в этой бумаге.

Королева быстро выхватила документ из складок платья.

– Тогда это фальшивка.

– Именно такой вариант и пришел мне в голову. Густой румянец проступил на щеках королевы. –Я хочу сказать, что эта бумага не имеет никакого отношения к кому бы то ни было, якобы скакавшему по просторам Старкмура.

– Абсолютно надежный человек сообщил, что князь был там.

Вот теперь Изабель смогла полностью оценить изворотливость ума лорда Роланда. Будучи изгнанным и разжалованным, Бо не принимался в расчет, но Великий Магистр был легендой, национальной иконой. Вместе они составляли очень опасную команду. Бо дал понять, что он доверенное лицо Великого Магистра. Он использовал влияние этого могущественного человека, но не упоминал его имени.

– Чего именно ты хочешь от меня? – неуверенно спросила Таша.

Хороший вопрос! Дмитрий никогда не смог бы провернуть трюк с фальшивкой сам, без помощи Таши. Если она до сих пор ничего не знает об Узах, то кто предатель? Несомненно, единственная более опасная вещь, чем шантаж супруги короля, – это шантаж супруги короля на основании ложных улик.

Но Бо, похоже, был уверен в себе.

– Ваша милость, вы только представьте, что может произойти с Суизином? Чтобы служить королю, он пошел на пожизненное рабство: и вот его отдают в лапы чудовищу. Игорь безумен, мы все это знаем. Ваш брат, его жена и дети – все заложники. Даже ваша сестра царица Софья и ее маленький сын тоже заложники его безумия. А теперь и Суизин. Игорь хочет, чтобы у него были свои собственные Клинки. Он не остановится ни перед чем, чтобы заполучить их, но его методы не сработают. От Суизина потребуют показать свои способности. Клинок умрет под пыткой, но не предаст своего подопечного, и наоборот, предаст всех и вся, чтобы спасти подопечного. Даже если Игорь превратит Суизина в кровавое месиво, он не добьется своего.

Таша, не отрываясь, смотрела на Бомона.

– Итак, ты считаешь, что Игорь послал моего брата в Шивиаль, чтобы заполучить Клинка любым способом, угрожая при этом жизням Елены и ее детей? И ты смеешь обвинять меня в краже королевской печати, подделке подписи короля, государственной измене и еще бог знает в чем?

– О нет! – воскликнул Бо. – Я вовсе так не думаю. Я бы никогда не подумал так ужасно о вашем величестве.

Таша в изумлении посмотрела на него, а Изабель обнаружила, что и сама теперь рот открыла от удивления.

Королева рассеянно переводила взгляд с полки на полку, с книги на книгу.

– Тогда я вообще не понимаю, зачем ты пришел сюда.

– Я пришел предупредить вас, что найдется тьма людей, не знающих вас так, как знаю я, и готовых оклеветать в любую минуту.

– Но все обвинения в этом письме! – прокричала Таша. – Подпись в указе, дата!

Бо пожал плечами:

– Его величество написал этот указ, должно быть, до отплытия вашего брата, оставляя при этом достаточно времени для путешествия в Бримиард, если учесть еще попутный ветер и прочие обстоятельства… Он писал очень плохим пером, возможно, под влиянием сиюминутной эмоциональной вспышки. Он должен был принять очень трудное решение, которое нелегко даже представить такому простолюдину, как я. Более тридцати подданных были захвачены в плен каким-то коронованным маньяком, и единственный выход – отдать Клинка, чтобы вернуть пленников. Ходят слухи, что сначала Игорь требовал шестерых, но посол Хаклют уговорил его остановиться на одном. И на меньшее царь не согласился. Ваш высокочтимый муж оказался лицом к лицу с проблемой: отдать одного, чтобы спасти более тридцати человек. Да такое и в ночном кошмаре не приснится! Я не склонен судить моего государя.

– Рада слышать это.

– И другие будут рады. Капризные стихии открыли королевский секрет. Вся страна теперь узнает, что произошло с Суизином. Люди скорее всего решат, что это ужасная несправедливость.

Таша неохотно кивнула, соглашаясь.

– А что мне оставалось делать? – вдруг раздался рев Ательгара, внезапно появившегося из-за книжного шкафа. Он, как будто нарочно, был одет в красное с золотом, цвета пламени и ярости. – Ты не судишь меня, говоришь? А когда Царь потребовал твою голову, как ты думаешь, что я сделал?

Бо встал и поклонился:

– Согласились, сир.

– Потому что гибель Вассайла – твоя вина, помнишь?

Король кивком ответил на реверанс Изабель и нетерпеливым жестом указал на скамью, разрешая снова сесть. Затем отошел к окну.

Бо повернулся к нему:

– Нет, ваше величество. Я точно знаю ситуацию и могу кое-что предпринять. Меня не схватили, и у меня больше свободы действий, чем у Суизина теперь.

– Каковы твои условия?

– Пенсия для моей жены, если я не вернусь. Благосклонность вашего величества, если вернусь.

Изабель до крови закусила губу. Она же обещала верить ему!

Ательгар повернулся к Бомону и велел:

– Говори!

– Я – единственный, кто сможет убедить Суизина в том, какой опасности он подвергается. Он знает меня, он поверит мне. Умоляю позволить мне последовать за ним. Если я захвачу его вовремя, то сумею предостеречь. Свою жизнь он ни во что не ставит. Для него имеет значение только его долг перед вашим величеством. Но он почует угрозу своему подопечному, как я в свое время, когда лорд Вассайл оказался в такой ситуации. Позвольте мне всего десять минут поговорить с Суизином, и я сумею убедить его вырвать князя из лап царя.

Таша едва дышала, ком подкатил к ее горлу. Король посмотрел на Бо свирепо.

– Ты слишком смышлен, конюх. Полагаю, ты прав. А еще я думаю, что мы уже приняли решение о передаче одного Клинка подданному царя, а ты учишь нас, как отступиться от своего королевского слова.

Бо чувствовал всю серьезность своего положения, поэтому немного колебался, но все же ответил:

– Я дерзнул посоветовать вашему величеству выполнить свою часть сделки. Поскольку в указе написано другое имя, я полагаю, что Суизин не знал всей сути дела, когда связал себя Узами для службы вашему величеству. Да простит меня ваше величество за откровенность, но многие будут считать что Суизина просто обманули.

Но Суизин, естественно, будет верить Великому Магистру, поэтому король и намеревался обмануть самого Великого Магистра. Поступая таким образом, он неизбежно навлекал гнев Великого Магистра на королеву. Если он сознается в обмане сейчас, чтобы прояснить все Таше, Великий Магистр сложит с себя свои обязанности и Орден выступит против короля. Возможный скандал станет политическим кризисом.

Бо продолжал:

– И разве это не долг достойного благородного человека предупредить его сейчас, чтобы он взвесил свои поступки? И дать ему возможность найти выход из ситуации? Царь Игорь потребовал Клинка и, конечно же, захочет, чтобы тот продемонстрировал свои способности, а ведь способности заключаются в умении защищать своего подопечного.

Такие вопросы нельзя задавать монарху, вот Ательгар и не отвечал на них.

– Брат королевы сейчас далеко. Как возможно перехватить его?

– Или пан, или пропал, как говорят в Скиррии, сир. – Улыбка Бо свидетельствовала, что он опять чувствовал себя в своей тарелке и ответ у него уже был готов. – У вашего величества есть корабль, способный опередить многие посудины. У вас даже есть команда, способная управлять этим кораблем, хотя некоторые из этих людей сейчас в Бастионе.

– Гром и молния! – прокричал король. – Зиг!

– Вы правы, – подтвердил другой человек, также внезапно появившийся из-за другого книжного шкафа. – Такая наглость недопустима. А это хороший шанс для тебя, Бо.

Вновь пришедший был крупный человек, лет около тридцати, начинающий полнеть. Лицо его имело плотоядный и хитроватый взгляд.

Изабель собралась было встать, но незнакомец жестом остановил ее и улыбнулся вызывающе и развратно.

– Леди Бомон, я – пират, а вы самый лакомый кусочек, какой я когда-либо видел. Мне говорили, что у Бомона самый быстрый клинок, самый острый ум и самая прекрасная жена во всей Эйрании. Пока я сомневаюсь только насчет меча. – Он ухмыльнулся, взглянув на короля. – Ат, парень ходит вокруг да около тебя. Почему ты не отступишься и не дашь ему то, что он просит?

4

Даже ребенком Ат был весьма сдержан. Прошедшие годы не изменили его. Для него впасть в ярость, как это случилось только что, было редким, можно сказать, историческим событием.

Зигфрид, наоборот, считал, что все в жизни нужно завоевывать. Понаблюдав за постоянными заботами своих августейших родителей и мелкими амбициями братцев, он рано пришел к выводу, что вся эта возня с королевством не стоит и ломаного гроша. Зато мало кому из мужчин довелось узнать стольких красоток и иметь столько времени для развлечений.

Часть проблем Ата заключалась в том, что оба его родителя были здравствующими монархами, следовательно, всегда было кому его критиковать и придираться к нему. Другим правителям не нужно было мириться с подобным положением дел и читать всю ту чепуху, которую престарелый король регулярно писал своему неразумному первенцу. Король Радгар правил своей страной Бэльмарком дольше, чем кому-либо когда-либо доводилось. Затем он решил, что Ательгар унаследует Шивиаль, Фирбеорн станет правителем Огненной Земли, а Зигфрид унаследует затем его трон.

Кое-что так и произошло. Ат милостиво принял шивиальский трон.

Второй сын, Фирбеорн, не сумел достичь таких высот. Трон Бэльмарка нужно было заслужить, показав свои достоинства, а первейшим достоинством считалось умение сражаться. Правда, парень сумел метнуть топор, но потом пришлось собирать чьи-то мозги, После этого он еще раз наступил, можно сказать, на те же грабли. Решили сделать его капитаном корабля, но команда, узнав об этом, тут же попросила увольнение на берег, объяснив, что им нужно отправиться на похороны именно в тот день, причем на его, Фирбеорна, похороны. Так слава о Фирбеорне разнеслась повсюду, и после отречения короля Радгара корона перешла к менее знатному роду, к Нирпингам.

Когда старик обратил свой взор на сына номер три, Зигфрид весил примерно центнер и являлся великим ценителем и знатоком вина и красавиц, юных и не очень. К несчастью, человек временами начинает испытывать ностальгию, тогда он отправляется домой, чтобы убедиться, что народ его обожает. Результат такого возвращения в последний раз был ошеломляющим. Перед ревущей толпой экс-король безо всяких обиняков обвинил своего младшего сына в трусости и недостатке мужественности после того, как тот испил до дна чашу крепкого меда. Зиг проснулся на следующий день и смутно припомнил, что накануне он клялся водрузить корону Огненной Земли на ту часть своего тела, которая теперь раскалывалась от боли. В его-то возрасте! Ну, теперь Радгар никогда не простит его.

Вот поэтому-то он и свалился как снег на голову Ату месяц назад, желая увидеть, как тот справляется с королевскими заботами, ну и как-то наладить отношения. На удивление, они прекрасно поладили после стольких лет, проведенных порознь. А однажды Зигфрид даже признал, что его развеселое, неразумное поведение, возможно, и имело воздействие на волнения, предшествовавшие Тенкастерскому заговору. Но эти признания слышали только придворные дамы в приватных беседах, ведь Зиг все еще производил на дам большое впечатление. А затем одно-единственное маленькое происшествие в таверне разрушило все намерения Зига в пух и прах.

Ательгар поспешно умчался, оставив Зига вариться в собственном соку. А теперь Ательгар вернулся, и братья пытались прийти к мирному соглашению, когда Таша вдруг, несколько переваливаясь с ноги на ногу из-за беременности, вошла и начала что-то, как показалось, бессвязно говорить о том, что ее шантажируют, и об отъезде Дмитрия, которому якобы дали Клинка. Ат обожал королеву и преспокойно проглотил всю ее историю. Но, услышав имена преступников, король взорвался от гнева, что очень напомнило старика Радгара, когда тот бывал в неистовом состоянии.

А Бомон в этой истории просто вызывал восхищение. Любой, кто мог так допечь Ата, заслуживал хорошей награды.

Последнее происшествие заставило Зига покраснеть до самых корней волос.

– Вы двое знакомы? Вы приняли участие в этой мерзкой истории?

– Мы невинны как младенцы, – сказал Зиг. – У нас с Бо произошла краткая встреча на прошлой неделе. Он подавал пиво… в одной таверне. И мы только начали обсуждать возможности проведения уроков фехтования, когда нас вдруг прервали.

– Я должен был пойти помочь развести огонь, – пришел на помощь Бо.

– «Уголок сплетника»! – грозно сказал король – Это заговор! Ты мечтаешь об этом, чтобы вызволить своих головорезов.

– Нет, брат, – ответил Зиг. – Но это хорошая идея. Что именно тебе нужно, парень?

– Быстро добраться до Трейдена, ваше высочество, – вежливо ответил Бо. – Немного времени там, чтобы объяснить Суизину, в какие неприятности он ввязался. Затем беспрепятственный путь домой для меня и, возможно, еще двоих человек, если Суизин примет верное решение, а я думаю, он так и поступит.

– Будет легко все осуществить, если я получу обратно своих парней. Как насчет этого, Ат? Поставь печать на помилование, которое мы с тобой обсуждали, и я отбуду завтра. Ты мозолишь мне глаза, а я – тебе.

Зиг наградил брата особой семейной улыбкой. Это был своего рода беззвучный способ общения, понятный только кровным родственникам. Он говорил: попроси хорошо, если хочешь, чтобы этот нахал поскорее убрался восвояси.

Король стиснул зубы. Затем гневно посмотрел на Бомона.

– Думаешь, это удовлетворит Великого Магистра?

– Сир, в Айронхолле меня научили никогда не раздумывать дважды. Клинки хвастают, что рождены для того, чтобы умереть, поэтому они не могут возражать кандидату, получившему опасное задание. Пока Суизин действует, полностью владея ситуацией, я не вижу причин для возражения.

Зиг заметил, что Таша тоже прекрасно поняла суть происходящего и осознала, что Ательгар обманывает и ее или по крайней мере кое-что утаивает. На ее щеках появился румянец.

– Дорогой, я думаю, предложение сэра Бомона – мужественный поступок. Дмитрия тоже надо предупредить. Я сомневаюсь, что он до конца понимает, в какой опасности очутился.

Зиг кивнул, соглашаясь со сказанным. Он тоже сомневался, что Дмитрий в данной ситуации отличит север от юга. А королева между тем продолжала:

– Леди Бомон, я с удовольствием приглашаю вас погостить в моих апартаментах, чтобы не чувствовать себя одинокой. У нас с вами есть о чем поговорить – о материнстве. – Тут она метнула красноречивый взор в сторону короля. Изабель ответила:

– Это невероятно щедро, ваше величество. Понимая, что его загнали в угол, Ательгар проворчал:

– Ну хорошо. Твоя жена будет под присмотром до твоего возвращения, конюх. Зиг, я освобожу твоих головорезов. А ты позаботишься о доставке конюха туда, куда он захочет.

Улыбка его единокровного брата означала: и привяжешь якорь к его ногам.

5

Ранним утром, дрожа от холода, Зиг торчал у причала.

Он был настоящим бэлом и достаточно хорошо разбирался в приливах и отливах. Ночь он провел в постели, даже в нескольких постелях, прощаясь с прекрасными дамами, так что теперь чувствовал себя измученным. К счастью, боцман Плегмунд выполнил свою обычную работу – подготовил «Идигтриду» к выходу в море. Последние бочонки с водой уже грузились на борт, и недоставало только одного пассажира и пятнадцати членов команды, Голова Зига гудела как пивной котел.

– Вот удача!

Бомон появился из мглы с сияющей улыбкой. На боку у него был меч, рядом шел еще один человек. Оба тащили по узлу внушительных размеров.

Зиг проворчал:

– Кто это? – Он подошел ближе, но и вблизи увидел на лице спутника Бомона не больше интеллекта, чем у моллюска. – Я спрашиваю, что это?

– Сэр Аркелл, тоже Клинок. Ему не очень повезло в заварушке в Скиррии. Отзывается на имя «Лэквит».

Искрящийся юмор Бомона рассердил Зига еще больше. Он рассердил Зига настолько, насколько вообще можно рассердить бэла с больной головой после вчерашнего.

– Прости, друг, стоило упомянуть о нем вчера. Ему нужно уделять много внимания, и я вряд ли могу бросить его на Ташу, правда? Но обещаю, он будет нам очень полезен.

– Нам? Полезен в чем?

Прежде чем Бо успел объяснить, они услышали топот и металлическое позвякивание. Это приближались бэлы, которых Зиг вызволил из Бастиона. В цепях! Будь проклят Ательгар! Зиг в ужасе смотрел на последние признаки его последней политической удачи, смываемые холодным дождем.

Скованные одной цепью узники и конвой остановились. Офицер охраны отдал честь Зигу.

– Его величество заверил меня, что у вас на борту найдутся и молоток, и зубило, так что заключенных можно погрузить и так.

У Зига было огромное желание дать ему хорошего пинка и наплевать на все приказы короля. Ат заслуживал хорошей трепки, но эта ехидна небось предусмотрела такой оборот дела и приняла контрмеры. Наверняка на крышах спрятаны лучники и только и ждут приказа.

– Нет, так не пойдет. Освободите их немедленно.

Не обращая никакого внимания на конвой, Зиг прыгнул с причала на палубу корабля. Будь проклят Ательгар! Да чтоб ему в аду гореть!

Оба пассажира уже были на борту. Бо, не дожидаясь вопроса, сам спросил: – Простите мне мое невежество, ваше высочество, пассажирам разрешается иметь при себе меч на бэльском судне?

– Не создавай прецедента, сынок. Все пассажиры, которых я когда-либо перевозил, были вообще связаны и предназначались для продажи на невольничьем рынке.

– Тогда и я уберу свой меч с глаз долой.

– А что это за хлам?

– Личные вещи, друг, и несколько небольших вещичек для заклинаний, которые мой друг спешно собрал для меня.

Они могут оказаться полезными нам. Во второй раз Бо намеренно употребил местоимение «нам», но Зиг не придал этому значения. – Держись подальше, ты и твой друг-моллюск. Зиг резко повернулся на каблуках и отправился осматривать корабль.

«Идигтрида» значительно превосходила по размерам прочие корабли. По тридцать два весла с каждого борта. И хотя это было одномачтовое судно, его небольшая длина позволяла обгонять все, что ходило по морю. Отобрав семьдесят (самых здоровых, свирепых и выносливых парней в качестве танов (воинов), Зиг намеревался начать кампанию по завоеванию короны. Он желал создать себе репутацию морского волка и удачливого пирата. Для начала взял на абордаж пару торговых судов, а затем попросил Ата дать ему совет насчет того, какие прибрежные города Эйрании стоило грабить – к взаимной выгоде, конечно же. Ведь те города-жертвы, несомненно, окажутся коммерческими соперниками шивиальских городов-портов. Зная, что привозить бэлов в иностранные города опасно (из-за тенкастерских событий), Зиг строго-настрого запретил сходить на берег, но правила и запреты для танов – все равно что заборы для псов. В тот судьбоносный вечер в «Уголке сплетника» один из его подручных решил освободить хорошенькую девушку из грубых лап его дружка. Некоторые наблюдавшие весьма неразумно решили возразить. Еще трое сошедших с корабля были достаточно близко, чтобы услышать шум и прибежать туда же; через несколько минут вся таверна была профессионально разнесена в пух и прах. Дело обстояло серьезно: пострадали два бэла, а восемь шивиальцев были убиты и ранены. А потом кто-то решил, что раз уж вся мебель все равно пришла в негодность, то стоит ее сжечь. Так и сделали. Но тут как раз прибыл городской смотритель с полком стражи. К финалу событий насчитали среди потерь сорок человек и пять лошадей.

Небо было хмурым, а дождь полил еще сильнее, когда «Идигтрида» вышла в открытое море. Пятьдесят весел взмывали над водой как одно. Прощай, Грандон, и будь ты проклят! Плегмунд держал одной рукой рулевое весло, в другой была трость. Зиг стоял рядом и размышлял над произошедшим.

Это могло быть не просто его последнее отплытие из Шивиаля, а вообще последний выход хоть куда-нибудь. От него ждали барышей, а не убытков. И если Зиг терял людей, тогда трофеев должна быть целая гора, особенно если он надеялся удовлетворить свои политические амбиции.

Пятеро из его команды были убиты, четверо покалечены в той потасовке в таверне. Еще пятнадцать человек провели две недели в темнице и вернулись в цепях. Да он станет объектом насмешек в Бэльмарке. Ни один уважающий себя тан больше никогда не захочет ступить на палубу корабля Ателинга Зигфрида.

Когда «Идигтрида» вошла в устье реки, Плегмунд велел убрать паруса и поднять весла. Ветер был попутный, да и дождь прекратился. Шивиаль исчез за горизонтом, а вокруг раскинулось сине-зеленое безграничное море. Таны открыли свои рундуки в поисках теплой одежды.

Клинок удобно вытянулся у борта и наблюдал за чайками, а его полоумный дружок, казалось, смотрел в никуда. Зиг прохаживался мимо их багажа и взял меч. Сейчас был очень даже подходящий момент швырнуть его за борт.

Бомон обернулся и посмотрел на него – абсолютно лысый, гладко выбритый, с блестящими глазами и глупой ухмылкой, такой же, как и у его друга.

– Я захватил парочку мечей для упражнений на случай, если у тебя их нет, друг.

– Гм…

– Ты говорил, что хочешь взять парочку уроков фехтования. Не важно, что мы на палубе корабля.

– Я был пьян в тот вечер. Забудь об этом.

Парень презрительно скривил губы. Он наверняка знает, что смерть его близка, но единственное, что выдает в нем напряжение, – глаза. Как он наблюдает за мечом, а голос совершенно спокоен.

– Говорят, Ательгар ненавидит фехтование потому, что отец заставлял его тренироваться день и ночь, и так в течение нескольких лет. Ательгар с тех пор сыт по горло фехтованием.

– И что? – проворчал Зигфрид.

– Наверняка именно тренировки короля Радгара помогли ему выжить в стольких поединках. – Бомон немного помолчал, как будто ждал ответа, но его не последовало. – Тот, кто хочет отточить свое искусство владения клинком, по-видимому, имеет большие политические амбиции. Поздновато немного, но вовсе не недостижимо.

Морской воздух выветрил хмель из головы Зига, и теперь он хорошо представлял, что думает Ат об этом выскочке. Поистине, будет настоящее наслаждение увидеть, как волны поглотят наглеца.

– Сынок, ты сообразителен. Тогда ты, должно быть, знаешь, что твой государь подумал о тебе вчера.

Парень вздохнул:

– Я пытался срубить сорняк.

– Гм?

– Жаргон игроков. Я блефовал. Конечно, Таша непопулярна сейчас, так как она иностранка и племянница Игоря. Но когда она произведет на свет принца или принцессу, народ будет ликовать и радоваться у ворот дворца. И если подумать, ваш брат должен был бы ставить Великого Магистра и меня в пример другим. Мне пришлось немало потрудиться чтобы заставить его так думать.

– И ты сделал это очень хорошо, – признал Зигфрид. Нет, пожалуй, будет очень жалко наблюдать, как волны сомкнутся над его головой. У парня есть нюх, и на убийцу он совсем не похож. – А ты знаешь, каким было наше окончательное решение насчет тебя?

– За борт? – произнес Бо.

– Точно. Он велел привязать тебе камень на шею. Мне пришлось пообещать не продавать тебя на невольничьем рынке, чтобы ты не сбежал как-нибудь. Я поклялся, что ты определенно не доплывешь до Скиррии и не вернешься в Шивиаль и что тело твое не вынесет волна на берег. Я же бэл, сынок, Я безжалостный и жестокий, и мне нужно было выкупить пятнадцать человек. Думаешь, я отказался от его условий?

– Уверен, что нет. А цепи были частью сделки?

– Теперь ты меня хочешь сделать дураком?

– Да, но я тут ни при чем. Вот стыд и срам, что ваш брат такой. Уж не из-за запора ли?

– Шуточки тебя не спасут.

– Не спасут, точно. Придется подкупить тебя, не так ли? Слова ударили по мозгам Зига, как колокольный звон. Он даже не сразу уразумел, правильно ли он понял сказанное.

– Подкупить меня? Ты? Меня? Чем? Бомон секунду полюбовался морем и сказал:

– Ну, я могу сделать тебя повелителем Огненной Земли. Этого достаточно?

6

Обрадовавшись выходу в море, «Биргит» рассекала воды, совершая иногда резкие и непредсказуемые движения, а мачты ее гнулись и скрипели. Суизин радовался, как мальчишка, тому, что его окружают небо и море, хотя арктический ветер, полоскавший паруса, больно хлестал по лицу. Сейчас он мог видеть лоцманскую лодку, маленькое белое пятнышко между свинцовым небом и серо-стальным морем. Скиррия казалась темной и полностью покрытой болотами. Пожалуй, все это не стоило такого долгого путешествия. Кругом только холмы да болото, пересеченное каналами. Это и было устье реки Звон. Он думал, что будет виден Трейден, но единственным строением оказалась четырехугольная башня на берегу. К вечеру на башне зажгли огонь. Это оказался маяк. А весь день моряки наблюдали за кораблями, которым требовался лоцман.

Моряки работали больше и быстрее обычного, готовясь к прибытию и проклиная пассажиров, путавшихся под ногами.

На юте стояли капитан Магнус и рулевой. Они настороженно наблюдали за берегом. Дмитрий проводил много времени, свесившись за борт. Его тело было таким же мягким и уязвимым, как и его мораль. Да, он мог часами болтать о своей жене и ребенке, которые были заложниками царя, но достоинства мужчины – честь и отвага, а Дмитрий не являлся образцом этих качеств.

Суизин всегда был очень деятельным молодым человеком. Он взбирался по рангоуту по многу раз в день, разгоняя кровь. А все последнее время сидел наверху и раздумывал над своей задачей. До палубы далеко, но достаточно ли высоко? Связанного Узами Клинка трудно убить, хотя прецеденты были.

Зимними вечерами, пока младшие забавлялись играми и песнями, Великий Магистр собирал старших в своем кабинете, чтобы обсудить истории с печальным концом. В Айронхолле такая хроника велась на протяжении четырех веков, и в каждом случае указывалось имя Клинка и дата. В большинстве изних говорилось об ошибках и провалах.

Йорик, 337: должен ли он был предвидеть вторжение бэлов?

Один кандидат назначался читать историю, а другому предстояло дать полный анализ, который все остальные должны были разобрать в деталях. Некоторые аргументы обсуждались по многу дней.

Бруно, 304: можно ли было оставлять подопечного без охраны?

Скоро произойдет: Суизин, 402.

Около сотни человек копошились, как муравьи. После восьми недель проведенных в море, Суизин был готов на все, лишь бы освободиться от «Биргит». Следовало бы покинуть борт корабля однажды ночью.

Херон, 271: должны ли Клинки выбрасывать своих подопечных из окна? Но догадки не были целью обучения на занятиях по стратегии. Вопросы типа «а что, если?» считались бессмысленными. Постепенно, неделя за неделей Великий Магистр подталкивал юные умы к тому, чтобы они искали ответы и изучали вопросы, а не строили бесполезные предположения. Не спрашивай, как они могли бы выпутаться из ситуации, а спрашивай, как попали в переплет. Хорошая тактика при плохой стратегии – все равно что полировка медных ручек на тонущем корабле.

То ли это был какой-то особый угол зрения, то ли какое-то особое умение Клинков предчувствовать… Суизин не был моряком, но что-то показалось ему странным в лоцманской лодке. Плыла она очень медленно. Груз был укрыт брезентом, но, к счастью, там оказались свежая вода и провизия для моряков. Суизин сейчас был готов убить за свежее яблоко.

Великий Магистр предупреждал, что было что-то неясное в его быстром посвящении, Озрик вообще ничего не знал, а король Ательгар никогда раньше не давал задания одному Клинку. Роланд даже намекнул, что Суизин может отказаться от задания, но это значило бы провал, исключение, потерю пяти лет трудов. Великий Магистр просто предложил бы следующему кандидату, а потом следующему и так далее, пока кто-нибудь не согласился бы. Суизин никогда не уклонялся от поединка. Ему нравилось, что его считали смельчаком и сорвиголовой. Он назвал свой меч «Внезапность».

Даже после единения Узами, когда подопечный и Клинок вместе скакали на лошадях по Блэкуотеру, Дмитрий все равно отказывался говорить что-либо о себе лично или о своей миссии. И Суизин не беспокоился на этот счет, так как был буквально отравлен предвкушением приключений. Пелена спала с его глаз, когда он заметил двух всадников, приближающихся к ним. Королевские гвардейцы. Дмитрия охватила паника. Он галопом помчался через болото в объезд, чтобы избежать встречи. Суизин должен был следовать за ним, но успел узнать Хазарда и Валианта и был уверен, что они узнали его.

Херон, 392: понимая, что шпионы короля выслеживают его подопечного, он повел преследователей по ложному следу. Правли он был, оставив своего подопечного одного?

Бомон, 400: почему он этого не сделал ?

В Бримиарде Дмитрий потребовал от своего Клинка произнести заклинание, прежде чем отправиться в порт. На корабле Суизин заметил личный штандарт Дмитрия. Он развевался рядом со скиррианским и гевильским флагами. И это неудивительно, ведь груз «Биргит» составляли слуги и телохранители князя, которые все время кланялись, шаркали ножкой перед своим господином.

Так Суизин наконец узнал, что и сам является подарком для брата королевы. Все короли Шивиаля приставляли Клинков к монаршим особам или просто очень знатным господам. Прочь все мечты об опасностях и приключениях. Сейчас он всего лишь медаль, знак королевской благосклонности.

Ну что ж, могло быть и хуже. Дворцы тоже могут быть опасны.

Сэр Уивер, 361: четыре Клинка погибли. Почему они заранее не вывезли тайно из страны королеву Шину?

Скиррия – экзотическая, таинственная, опасная. Бомон, которого Суизин считал героем, пропал в Скиррии года два назад.

После того как на «Биргит» были погружены бочонки с водой и провизия, корабль отправился в долгий путь. И тут Дмитрий сделал неожиданное признание. Суизина не просто отдали, его продали. Он был «Приложение 4, пункт 1» секретного договора. Царь Игорь хотел, чтобы у него были свои собственные Клинки, и для этого требовался образец.

Итак, Суизину предстояло стать материалом для анатомического театра. Вот когда перед ним разверзлась бездна.

Бомон, 400: хотя Великий Магистр обычно знал все, он признавал, что папка о Бомоне была не полной. По большей части она содержала слухи и домыслы. Поначалу Бомон отказался сотрудничать, но потом весной прислал отчет о битве, в которой участвовал сэр Оук. Этот отчет открыл глаза всем на истинного царя Игоря. Из отчета было легко понять, что Клинки сами видели, как опасность приближалась к лорду Вассайлу, их подопечному. Очень похоже на случай «Херон, 392», Зная о неважном здоровье лорда Вассайла, можно ли было оставлять его в Кинске и искать спасения без него? А может, правильный ответ для случая «Херон, 392» был совсем неверным для случая «Бомон, 400»? Почему они не изучили тщательно суть своей миссии и не предвидели опасность вовремя? Может, стоило вообще предотвратить приезд лорда Вассайла в Скиррию?

Долгое путешествие было завершено. Сегодня «Биргит» встанет на якорь в Трейдене. Дмитрий признал, что с этого момента он, Суизин, будет пленником так же, как и его жена и дочь были заложниками, пока он находился в Шивиале.

Суизин, 402: что он сделал неправильно?

Он дал клятву верности бессовестному королю! Вот в чем дело. Княгиня Елена не была заботой Суизина. Стратегия на ближайшее время должна заключаться в следующем: не допустить схода Дмитрия на берег Скиррии. Но один Клинок не может захватить целый корабль и заставить его плыть обратно в Шивиаль. Трое-четверо смогли бы, но не один.

Суизин смог припомнить единственный случай принятия подобного решения в хрониках Айронхолла – «Берл, 356», хотя, несомненно, были и еще примеры, но они просто затерялись в архивах. Каждый раз, взбираясь по рангоуту, он размышлял, пытаясь найти правильное решение. Его подопечный был в опасности, а угроза Дмитрию служила сигналом к действию для Суизина, но угроза жизни Дмитрия исчезнет, если не будет Суизина. Далеко внизу была палуба, которая и казалась тем окончательным решением. Царь Игорь может получить обратно князя, но он не смеет касаться Клинка.

Лодка-буксир была близко. Суизин стал быстро спускаться по вантам.

Буксир покачивался рядом, у борта, спустив парус. Официально Трейден был единственным скиррианским портом, открытым для зарубежной торговли. Дмитрий сказал, что это вообще единственный сколь-нибудь значительный город на этом унылом побережье. Хорошо укреплен. Приблизиться к нему можно только по лабиринту неглубоких, петляющих каналов, так что даже бэлы не могли подобраться незамеченными.

Суизин спрыгнул на палубу и прошел на ют. Он уже почти дошел до мостика, как вдруг кто-то громко окликнул его:

– Старкмур!

Суизин живо обернулся.

К нему шел молодой человек, одетый в просоленную морским ветром и водой робу, а на боку у него виднелась рукоять меча с белым камнем. На его лице появилась добродушная улыбка.

– Бо!

Последнее, что о нем слышал Суизин, так это то, что Бомон подавал пиво в какой-то таверне в Грандоне.

(Суизин, 402: почему он оробел?)

– Вот удача, брат! Клянусь, я здесь, чтобы помочь тебе и твоему подопечному. – Взяв Суизина за руку, Бомон быстро повел его в сторону капитанского мостика. – Итак, будь на нашей стороне, если случится драка. Ваше высочество, путешествие было приятным?

Дмитрий издал истошный вопль. Команда взвыла от ужаса, когда к судну вдруг приблизились рыжебородые люди довольно зловещего вида. Подойдя к капитану Магнусу на расстояние вытянутой руки, Бомон приставил меч прямо к его горлу.

Перспектива спасения поразила Суизина как гром среди ясного неба. Бэлы тем временем толпой валили на борт корабля, все они были с голым торсом, а некоторые и вовсе без одежды. Мачта корабля раскачивалась, как сумасшедшая, когда моряки взбирались по ней. Дмитрий стал пробираться по палубе, но Суизин бросился к нему и резко оттолкнул в угол, подальше от опасности. Боцман примчался на помощь Магнусу. Суизин сильно ударил его по спине, и тот растянулся на палубе во весь рост. Суизин встал прямо перед своим подопечным, держа меч в руке.

– Сдавайтесь! – прокричал Бо, обращаясь к капитану. – Сдавайтесь, и мы пощадим корабль.

Гевилец попытался схватить меч руками, но это было жалкое противодействие мечу.

– Проклятие! – воскликнул Бо и нанес смертельный удар.

Было слишком поздно для бескровной капитуляции. Палуба представляла собой яростную картину: с одной стороны рассвирепевшие бэлы, а с другой – команда, пытающаяся найти хоть какое-то оружие – топоры, кинжалы, абордажные сабли. Рулевой вытащил нож из-за пояса. Бо, как будто у него на затылке были глаза, резко обернулся и нанес сильный удар сплеча, почти полностью отрубив ему руку. Тут появился боцман. Это был здоровяк с кинжалом, и Суизин без всякого удовольствия нанес удар сзади. Да, жалкий способ начинать карьеру.

А затем Суизина и самого кто-то крепко обхватил двумя руками.

– Идиот! – прокричал Дмитрий прямо в ухо Клинку. – Это пираты.

(Суизин, 402: зачем он помог бэлам похитить своего подопечного ?)

К счастью, Дмитрий не был достаточно тренирован. Суизин ударил его сначала ногой под колено, а затем – локтем в солнечное сплетение. Дмитрий повалился на дощатую палубу.

Несмотря на отсутствие одежды и животные крики, бэлы были великолепными воинами, В рукопашной схватке они прекрасно владели топором. Они уже захватили главную палубу и приканчивали остатки обороняющихся. Около двадцати гевильцев сгрудились на носу корабля. Остальные бились на корме, продвигаясь к юту и трапу, по которому пытались взобраться те, кто находился на нижней палубе. Это только привносило еще большую сумятицу. При оружии были и четверо телохранителей Дмитрия. Они намеревались спасти князя.

– Следи за трапом! – скомандовал Бо Суизину и побежал дальше.

Суизин подобрал кинжал боцмана.

(Суизин, 402: разве он не помнил, что разжалованный Клинок заслуживает еще меньше доверия, чем любой другой человек?)

Какой-то вооруженный матрос, держа в руках шкворень, подступил к юту. Он остановился, увидев меч Суизина, направленный прямо на него. С минуту они просто стояли, глядя друг на друга. Суизин сделал ложный выпад, матрос попытался отразить удар, но меч Суизина был очень скор и мгновенно поразил его в руку.

– Назад!

Но остальные продолжали подталкивать гевильца вперед; он попытался нанести удар, но Суизин поразил его резким ударом в глаз и отбросил назад на толпу его товарищей.

– Следующий!

Он должен был охранять трап, а Бо взял на себя весь периметр корабля. В отличие от меча Суизина шпага Бо была такой острой, что он легко мог отрубать пальцы, вцепившиеся в перила. Так он и делал. Те, до кого невозможно было дотянуться, получали удар в лицо. Одновременно он должен был следить, чтобы кто-нибудь не вцепился ему в икры или вообще не отрубил ногу.

Если бы Бо взял на себя лестницу, а Суизину поручил периметр судна, его меч оказался бы бесполезным: им невозможно орудовать так, как шпагой. А шпага – превосходное оружие в поединке один-на-один при условии, что другой не вооружен секирой. Бо предвидел все это.

Какой-то человек попытался взобраться по трапу, но меч Суизина мгновенно вошел ему под мышку. Кто-то метнул нож, и он просвистел над ухом Суизина, как туча москитов. Еще один пытался перелезть через перила прямо рядом с Суизином, но он быстро нанес удар. Здесь шпага годилась так же, как маникюрные ножницы, но в глазах нападавших представляла угрозу.

Смерть и жестокость, крики от боли, кровь. Судно неуклюже поворачивалось, паруса хлопали и издавали звуки, напоминавшие раскаты грома.

Кого-то Суизин сразил в шею. Меч вошел прямо между шейных позвонков. Падающее тело повлекло за собой Суизина, и он чуть не упал на сражающихся внизу. На краткий миг его охватил ужас. Ему показалось, что сломался кончик меча. Но меч просто застрял в теле убитого. Суизин почувствовал, что Бо приближается, чтобы прикрыть его. Ведь он оказался на какое-то время без оружия.

Когда он поднялся, то увидел, что противник сдает оружие. Он выжил в своем первом сражении.

7

Едва поостыв после сражения, два Клинка могли теперь улучить момент, чтобы как следует рассмотреть друг друга. Одновременно они издали радостные возгласы и обнялись. Бомон казался меньше, чем раньше. Суизин подхватил его на руки и закружил. Он будет жить! Его подопечный вне опасности.

– Мои поздравления, – сказал Бомон, когда тот отпустил его наконец. – Ты прекрасно овладел искусством балансировки.

– Спасибо. – И тут Суизин припомнил уроки фехтования, еще до того момента, как Бомон был освящен Узами. Получить Кубок – потрясающе. Все в колледже просто с ума сходили по этому поводу. – А что ты здесь делаешь?

– Кормлю москитов всю последнюю неделю и жду тебя. Великий Магистр послал меня сюда.

– Как мило с его стороны.

– А еще король, хотя он и не совсем в курсе всей программы. Вот тот толстяк – брат короля, Ателинг Зигфрид.

– Какая честь.

– А вот «Идигтрида». – Бо указал рукой на корабль. Алый парус был хорошо виден. Можно было даже рассмотреть дракона с изогнутой шеей на нем.

– Что значит это слово?

– «Идигтрида»? Грубо говоря – третья попытка. – Тут Бо хитро усмехнулся. – Подозреваю, он выбрал такое название, чтобы досадить братцу. Это в духе Зига.

– А мой подопечный, – Суизин оглянулся на Дмитрия, который все еще лежал на палубе, раненный в живот, – теперь предназначен для выкупа?

– Нет, если все пойдет по плану.

– Ты отвезешь нас обратно в Шивиаль?

– Это один вариант. Ты понимаешь, что царь является реальной угрозой и для тебя, и для твоего подопечного?

– Да, – с горечью ответил Суизин. – Я не вижу выхода. Но он будет жить! Жить! Жить!

Бо отер пот со лба:

– Есть несколько выходов, но о большинстве из них лучше и не думать.

Князь Дмитрий был в шоке, он едва мог вынести происходящее. На него напал его же Клинок, чтобы его мог похитить брат короля Ательгара – этот безумный бабник-варвар. А пособничал ему воин, которого он видел на свадьбе сестры два года назад. Такое не должно происходить с князем, который приходится шурином королю и царю!

Моряки и пассажиры собрались внизу, снося раненых. Многие бэлы продолжали метать топоры, но теперь уже в оснастку корабля. Двое по залитым кровью ступенькам поднялись на ют, чтобы утащить убитого рулевого. Затем пришел Ателинг Зигфрид – просто персонаж ночного кошмара: из одежды на нем были сапоги, шлем да рыжие волосы по всему телу. Его боевой топор был в крови. Похоже, он продрог до костей, но старался не показывать этого.

– Нельзя мешкать, – объявил он. – Ты в порядке, Дмитрий?

– Не очень, – простонал князь.

– Мне нужна информация, и поскорее. Мы и так чуть не сели на мель.

Дмитрий снова застонал, а Суизин еще не видел, что пираты совсем близко, на расстоянии выстрела. Они громко горланили на берегу. Ветер зыбко колыхал изумрудно-зеленую траву на холмах. И тут кто-то на верхней палубе задел одного из бэлов, и теперь его зычный голос перекрывал шум прибоя.

– Альф ранен, – сказал Бо. – Но, похоже, язык у него не пострадал. Есть еще жертвы?

– Вроде нет, – прорычал бэл. – Да что могут эти никчемные гевильцы? А теперь, Бомон, закрой рот и помолчи хоть раз. Князь, мы спасли вас из любезности для этого выскочки фехтовальщика.

– Выкуп! Я заплачу выкуп! – стенал Дмитрий.

– Не раздражай меня! Я отпущу тебя, но ты должен сотрудничать с нами. Скажи мне, что ты знаешь о Царицыне?

– Что? А, это загородный дом царя. Охотничий домик, тайное убежище.

– Был когда-нибудь там?

– Нет. И никто не был. Никто не знает, где это. То есть, я хочу сказать, это где-то к северу от Кинска, но это все, что я знаю. Мне сказали, что я… – Голос Дмитрия дрожал.

Появился еще один громадный бэл.

– Пленники надежно спрятаны.

– Приготовиться покинуть корабль! – зычно прокричал Зигфрид. – Продолжай, Дмитрий. Эта посудина разлетится в щепки минут через десять. Если хочешь уйти вместе с нами, внеси и свою долю. Итак, Царицын.

– Что ты хочешь знать? Мне сказали, что в Трейдене меня будут ждать стрельцы. Они и должны были сопроводить меня в Царицын, – бормотал князь. – И сэра Суизина, конечно, тоже. А царь встретит, то есть должен был встретить, нас в Царицыне.

Зигфрид с любопытством поглядел на Бомона, а тот с сомнением произнес:

– Думаю, такое возможно.

– Нет, – возразил Суизин. – Мой подопечный – не заслонная лошадь. Вам нужен какой-то Царицын, так и ищите его сами.

– А тебе нечем торговаться, фехтовальщик, – тут же возразил ему бэл.

– А ты не спеши биться об заклад; на этот счет, – резко отреагировал Суизин.

Пыл сражения еще не остыл в его жилах, но убийство брата короля вряд ли можно назвать дальновидным поступком.

Бэл задорно рассмеялся, а затем продолжил допрос:

– Сколько человек там держит Игорь? Кто охраняет дом?

– Я не знаю, – лепетал Дмитрий. – Откуда мне знать?

– Что делает там Игорь?

Бэл, ломавший румпель, закончил свое дело и ушел. Посудина плыла к берегу, поворачиваясь с боку на бок. Громкие крики ужаса и боли, доносившиеся снизу, свидетельствовали, что пленники догадались, что их ждет. «Идигтрида» ловко подошла к борту, и бэлы стали перепрыгивать на ее палубу.

– Что делает?! – завопил Дмитрий. – Да кто же это может знать? Ходят слухи о пытках, страшном колдовстве и ужасающих оргиях. А еще о собаках. Он держит там большинство своих собак, этих громадных монстров. Он кормит их человечиной.

– И это все? – угрожающе спросил Зигфрид.

– Что… – Тут Дмитрия озарило. – Казна! Он держит казну в Царицыне. Ларцы с драгоценностями, слитки золота.

– Ты просто повторяешь слухи? Ты сам видел что-нибудь?

– Нет, конечно, но этим слухам можно доверять.

Пленники тем временем пытались выбить дверь, ведущую к боковому трапу. «Биргит» содрогалась от ударов, и всех, кто там был, сильно кидало от борта к борту.

– То, что говорят двое, должно быть правдой, – решил Зигфрид. – Пора идти.

Он быстро и легко побежал, что казалось необычным при его грузном теле. Дмитрий поплелся следом, Бо и Суизин замыкали шествие. А корабль снова ударился о дно, на сей раз сильнее. Дерево треснуло.

Тут Суизину представился случай перемолвиться словечком с Бо без свидетелей:

– Ты купил нашу свободу за сокровища царя?

– Кое-что я купил. – Знакомая усмешка озарила лицо Бо. – Но если снова прольется бэльская кровь, мне придется учиться дышать под водой.

Они побежали на главную палубу. «Биргит» снова ударилась. Четыре громадных бэла удерживали оба судна абордажными крюками, но и они не могли удерживать ее на плаву долго.

– А как ты собираешься найти место, о котором никто ничего не знает? – все требовал ответа Суизин.

Он все еще удивлялся тому, насколько его положение сейчас улучшилось по сравнению с тем, что было полчаса назад.

– Верь мне, – ответил Бо. Тут раздался вопль:

– Подождите меня! Подождите! – Дмитрию удалось настигнуть Зигфрида, когда тот уже перебирался через борт. Дмитрий вцепился ему в бороду, так как больше ухватиться было не за что. – Ты не можешь бросить всех этих людей. Они же утонут. Там мои слуги. Они работали на меня из поколения в поколение. Мои телохранители…

Бэл оторвал его руки от своей бороды и с ухмылкой сказал:

– Может, они значат для тебя больше, чем я думал. Не горюй о своих телохранителях, князь.

И тут вдруг дверь с треском распахнулась, и люди повалили к трапу.

Ноя и жалуясь, Дмитрий плелся в сопровождении своего Клинка. Бо тоже присоединился к ним, едва избежав столкновения с разгневанными гевильцами. Два корабля разошлись.

– Вам действительно не стоит беспокоиться о них, – спокойно сказал Бо. – «Биргит» сядет на мель, и ей понадобится несколько дней, чтобы сойти с нее. Они доберутся до берега, когда вода спадет.

– И тогда они погибнут от холода или голода. Бо пожал плечами:

– Я всего лишь стратег. У бэлов своя тактика. Здесь недалеко маяк.

– И что они там найдут? Дюжину мертвых моряков?

– Я отговаривал Зига от этого. Они не найдут подходящего судна – вот что важно. А нам нужно подготовиться. В Трейдене ситуация прояснится. Оттуда в Кинск непременно сообщат о нас.

8

– Плутишка! – сказала она. – Кто у нас большой плутишка? Поймала тебя!

Крепко обняв малыша, она уткнулась лицом в его шею и вдохнула его запах. Ребенок радостно засмеялся.

Софья каждое утро проводила часа два с Борисом, и ничто не должно было нарушать этот ритуал. Он уже мог очень хорошо ходить и даже быстро бегать, так что ловить его было нелегкой задачей для женщины, одетой в длинную юбку, да еще ползать за ребенком по полу, застланному медвежьей шкурой.

– Еще, – сказал маленький царевич.

– Ну, иди! Мамочка поймает тебя.

Борис радостно вскрикнул и бросился обратно в руки матери. Она оглянулась и, увидев клыки собаки, сама чуть не закричала.

– Лежать, Леонид! – скомандовал царь. – Лежать, Андрей!

Когда он вошел в комнату, Софья была в дальнем углу комнаты, крепко обнимая сына. Собаки выполнили команду. Эти были не такими громадными, как Василий, но все же одними из самых крупных в своре.

– Ну, как мой мальчик сегодня? – спросил царь.

Он сильно постарел со дня смерти Федора – борода вся поседела, глаза как будто ввалились. Ходил он ссутулившись, опираясь на слугу, носил с собой меч, хотя раньше редко носил оружие.

Еще трое проследовали за ним в палату к царице – главный боярин Скуратов, маршал Санин и зловещий воевода Стенька. Всегда государственные дела. Иногда Игоря посещала идея посвятить царицу в такие дела, которые ее пугали, потому что его любимым методом устранения неугодных помощников было обвинение в государственной измене, что трудно опровергнуть.

– Собаки напугали его, государь, – сказала Софья. – Дайте ему минутку успокоиться.

На самом деле Борис боялся собак так же, как и своего отца, и всегда истерично кричал, когда тот пытался взять его на руки. Она надеялась, что сейчас при посторонних он не будет пытаться проделать это.

Царь сердито что-то проворчал и уселся на сундук.

– Плохие новости. А может быть, и хорошие. – Он попытался изобразить улыбку. – Расскажи, главный боярин, моей жене, что поведал нам Унковский.

Старик прочистил горло и стал бормотать.

– Почтенный астролог объявил, – сообщил князь Санин, – что приближается время справедливости, час расплаты за преступления. – Он ухмыльнулся в сторону Стеньки. Эти двое ненавидели друг друга, и было просто невероятно, что они еще не поубивали один другого. – А еще он сказал, что защитники будут нападать, а нападающие – защищать. Явное предупреждение о том, что на армию полагаться нельзя.

Игорь проигнорировал сказанное, чтобы не провоцировать ссору.

– Ужасные времена! – повторил он. Коснулся рукояти меча. – Похож на тот, которым убили моего сына. Твой брат мертв, жена, или похищен.

Она взяла на руки Бориса, чей плач перешел во всхлипывание.

– Бэлы! – В злобном оскале показались все зубы царя. – Они взяли на абордаж его корабль в устье Звона. Увели Дмитрия, корабль посадили на мель. Половина команды убита или утоплена. Измена! – бормотал он. – Предательство! Кто знал, когда он должен вернуться? Отвечай, главный боярин!

– Гм… Возможно, многие, государь, – ответил Скуратов.

А если секрет был разглашен, значит, это произошло в Шивиале. Или в Гевиле. Да, вероятно, в Гевиле. Если бэлы…

– Но почему князь? Там были и другие, за кого можно было бы потребовать выкуп. А сокровища, которые можно было украсть? А рабы, которых можно продать? – Глаза царя беспокойно смотрели то на одного, то на другого и все сильнее блестели, даже ярче, чем желтый драгоценный камень на рукояти меча. – Объясните мне, как бэлы смогли похитить человека, у которого есть Клинок?

Упоминание о Клинке испугало и насторожило Софью.

– У Дмитрия был Клинок, государь?

Это звучало неправдоподобно, но она не посмела высказать сомнение вслух. Заговорил Стенька:

– Я чую измену, государь. – Заявить такое было самым верным способом привлечь внимание царя.

– Да? Продолжай.

– Очевидно, князь Дмитрий заодно с бэлами. А иначе его Клинок защитил бы его. Он сам подстроил свое похищение.

– Но зачем? – нетерпеливо спросил Игорь.

– Чтобы сбежать из-под наблюдения тех, кто действительно предан вам, государь.

Конечно же, он имел в виду своих стрельцов-шпионов. Софья хорошо знала, что устраивать заговор не в духе Дмитрия. На это он неспособен. Но возражать царю было бесполезно, когда он начинал искать изменников.

– А что он делает теперь? – требовал царь ответа, брызжа слюной, как голодная собака.

И снова у Стеньки ответ был наготове. И когда он толь– ко успел насочинять весь этот бред?

– А разве он не наследник вашего величества, второй после царевича? Я подозреваю, что ваш племянник находился под дурным влиянием за границей. Очень похоже на то, что он поднимал армию на мятеж. Его войско сейчас наверняка сходит на берег в Трейдене.

Санин фыркнул. Все, что нравилось воеводе, он воспринимал с усмешкой и презрением. И наоборот. Их вражда была основана на традиционном соперничестве между регулярной армией и ополченцами, но было в этой вражде и много личного. Стрельцы были моложе и красивее, как он сам, Санин, считал. Софья не обращала никакого внимания на это соперничество за благосклонность царя.

– Или гонца с вестью о выкупе задержала какая-нибудь девица в трактире. Нет никаких доказательств этой лжи.

– А при чем тут Клинки? – грозно спросил царь. Санин пожал плечами:

– Клинок обратит любую ситуацию в благоприятную. Живой пленник стоит больше, чем мертвый. Его Клинок будет полезнее в качестве пленного.

– Клинки! – бормотал царь, касаясь рукояти меча. Клинки для него были наваждением. – Он вернется. Так говорит колдун. Слышишь меня, жена? Колдуны говорят, что это именно тот меч, который убил Федора, а Клинок, вонзивший его, непременно вернется за ним.

Софья слышала эту чепуху сотню раз.

– Тогда, государь, вы должны быть очень осторожны. Клинки опасны.

Но такие привлекательные! По ночам в темноте и одиночестве она думала о том, что отдала бы все, лишь бы еще раз обнять Бо, снова почувствовать вкус его поцелуев, показать ему сына. Она знала, что он уцелел в той резне, так как Таша написала, что он и еще один Клинок сопровождали ее в Шивиаль. Другой был наверняка Оук, потому что меч Аркелла нашли потом в Мезерске. Несмотря на безумные мечтания Игоря, ни один Клинок никогда не вернется в Скиррию. Они никогда не воссоединятся.

Стенька недовольно посопел и продолжал:

– Его величество забывает, что похищение произошло две недели назад. И как бы ни была прекрасна девица из трактира, почему мы до сих пор не имеем сообщений от воеводы из Трейдена?

– Да! Почему?

– Потому что Трейден тоже захвачен, государь. Предатели сдали ваш город врагам.

Такое заявление ничего не значило бы, скажи это кто-нибудь другой, но в устах Стеньки звучало как обещание кошмара. В своем стремлении отомстить за смерть Федора Игорь уже полностью разрушил Моркуту, Звоноград и дюжину близлежащих деревень. Никто, включая кошек и собак, не выжил, причем многие жертвы умирали страшной мучительной смертью. И в этой кампании отмщения Стенька заслужил царское расположение, вытворяя дьявольски жестокие зверства. А теперь его лицо озарилось в предвкушении очередной мясорубки в Трейдене.

Санин думал, очевидно, то же самое, что и Софья. На его лице отразилось отвращение.

– Государь, но если у вас есть сомнения насчет происходящего, – пошлите меня и моих людей расследовать все это.

– Чтобы кому помочь? – триумфально спросил Стенька. – Звезды предупреждают, что защитники станут врагами! На чьей стороне ты собираешься выступать?

Санин побледнел.

– Да уж! – негромко произнес Игорь. – Пора ребятам отправиться поразмяться. Мы отправляемся в Трейден. Защитники будут нападать!

– Государь! – начала было Софья. – Я умоляю, не подвергайте себя опасности.

– В самом деле, государь, – продолжил маршал. – Ваша жизнь слишком ценна, чтобы ею рисковать.

– Так теперь ты согласен, что опасность есть? Софья встала, протянула маленького Бориса царю:

– Муж мой, подумайте о своих летах. Ваш наследник еще малое дитя, и вы должны жить еще долго и увидеть, как он вырастет, станет сильным, как его отец, и займет трон.

Борис, зная только, что ему не нравится этот дурно пахнущий человек, весь заросший волосами, возобновил плач, но мысли царя теперь потекли в другом направлении.

– Правда. Это так. Хорошо. Я не поеду в Трейден, пока Стенька не сообщит, что стрельцы взяли этот оплот измены. Тебе достаточно, жена? Я буду ждать в Царицыне. Ты, Санин, будешь охранять мой дворец и мою семью. – Он протянул руку к серебристым кудряшкам мальчика. – Заботься о нем, царица! Остерегайся предателей. Помни, как они убили Игоря, Федора, Алексея, Авраамия, Леонида. Береги моего последнего наследника.

С минуту Софья чувствовала жалость к нему:

– Обещаю, государь.

– И себя береги, – проворчал Игорь. – Они убили Меланью. И Людмилу. И Ирину.

В первый раз царь признал, что ее предшественницы мертвы. И ее смерть, конечно, не будет ставиться ему в вину, даже если он задушит ее собственными руками.

Безумный взор остановился на дрожащем Скуратове.

– Главный боярин, ты тоже должен помнить, что безопасность моего сына превыше всего. Ты должен советоваться с царицей и исполнять все ее желания.

Старик согласно склонил голову. Стенька торжествовал в душе.

– Тогда в Трейден, государь? Когда?

– Сейчас! – Игорь направился к двери. – Сперва в Царицын. Андрей, Леонид, идем! Знаю, вам по вкусу изменники.