Упрямая. (Не)пара для волка

Глава 59 Эмин. Скоро ХЭ

Я просто не мог поверить, что моя нынешняя жизнь реальна. С появлением в ней Эли всё встало с ног на голову, а потом так удачно вернулось на свои места и даже лучше, что иногда казалось, это лишь счастливый сон, а стоит открыть глаза, как этот мираж исчезнет.

Думал ли я пять лет назад, попав в ловушку людей, с которыми договорился о взаимопомощи, что дочь одного из этих предателей станет моей судьбой? Что на такой долгий срок превращусь в кровожадное чудовище, животное без чувств и разума, а потом обрету самое дорогое, что только можно пожелать – настоящую семью?

Но это того стоило.

Я плохо помнил время, которое провёл в измененном состоянии, будто мутный, давний сон. Отчётливо видел лишь с момента, как обернулся, привычно решив напасть на очередную жертву, и увидел её невероятные глаза. Немного испуганные, но… такие знакомые, такие родные. И меня словно ледяной водой окатили. Эти глаза не должны быть испуганными. И уже тогда я готов был на что угодно, чтобы она больше никогда так на меня не смотрела. Странная красивая девушка, которая в одно лишь мгновение изменила и меня, и всю мою дальнейшую жизнь.

До этого видел Эли только в доме у того, кто меня подставил. Она была боевой крошкой, которая первая смело шла на контакт. Мне она казалась совсем маленькой, общительной девочкой, хотя я и сам тогда едва вышел из подросткового возраста, но уже решал важные вопросы, задачи, задерживаться в детстве было некогда. И потом уже понял, что её мир тоже не был безоблачным и светлым. Но она не озлобилась, не переняла от отца высокомерие и ненависть к тем, кто отличается от них. Смогла сохранить непосредственность и лёгкость вопреки всему.

Я заметил тогда, что малышка тянется ко мне с доверчивостью, граничащей с абсолютным доверием, но считал, что это лишь потому, что ей скучно из-за отсутствия ровесников, а я единственный младше всех. И хотя всегда любил детей, с ней мне хотелось быть особенно участливым и внимательным, будто чувствовал, что ей здесь живётся непросто. Но она была маленькой дочерью нашего партнёра, поэтому старался не лезть в чужую семью, не задумываться, почему она так просто идёт на контакт с чужим.

Хотя сейчас догадывался, что дело было в её крови по рождению. Наверное, она чувствовала во мне оборотня и неосознанно хотела быть ближе. А вот как вышло, что впервые увидев меня после своего взросления в ангаре, Эли не испугалась и не забилась в угол от ужаса, а сразу решила, что я – её, пока не мог объяснить. Но точно решила. Такая необычная, смелая, но нежная лисичка…

Говорят, что девушка с изюминкой – это классно. Так вот, в моей Эли несколько килограммов изюма, кураги, орехов и кажется шоколадной крошки. И что появится следующим никогда не угадаешь заранее.

Теперь, зная, что в ней течёт и горячая звериная кровь я мог объяснить сам себе наконец её темперамент, инстинкты, страстность. Такое сочетание редко встретишь даже среди оборотниц, не говоря уже о людях. Хотя может дело просто в том, что для меня она в любом случае особенная?

Я всё ещё не мог поверить, что Эли мне не пара, но чувствовал к ней гораздо больше влечения, навязанного истинной связью. То, что ощутил к подосланной стаей чёрных волков незнакомке, мне не понравилось. Голые инстинкты. И никакого тепла, нежности, трепета…

Осторожно поправил огненные пряди на подушке, чтобы не лезли ей в лицо, пока спит. Во сне Эли потянулась, перевернулась и прижалась ко мне уже внушительных размеров животом. Она в последние месяцы часто шутила, что носит не волчонка, а целого слоника. Но не страдала, как я слышал, бывает у других, токсикозом, болями в пояснице или странными желаниями (всё же кровь оборотней помогала ей перенести беременность легче), кроме того, что иногда в неё вселялось нечто, заставляющее не выпускать меня из постели. И в этом тоже была она вся.

Отзывчивая, мягкая и сильная одновременно, сводящая меня с ума пусть не своим ароматом, которого я по-прежнему не ощущал, а характером, внешностью, улыбками, объятиями, поцелуями. За свою недолгую до момента заточения жизнь, я так и не успел завести очень серьёзные отношения хоть с кем-то. Понимал, кто я, понимал, как это отразится на девушке, которая решит быть с сыном альфы, поэтому не торопился, надеясь встретить настоящую раз и навсегда. И ведь встретил. Пусть и без истинной связи.

Мой огненный смерч, нежный торнадо, сбивший с ног, закруживший голову, укравший сердце одним своим взглядом. Тогда, в том ангаре, я ещё боролся с собой. Точнее, пытался, уже зная, что проиграю. Отказаться от неё, такой желанной, было невозможно. И даже если бы я отпустил её, то уверен, пришлось бы срочно искать и возвращать себе обратно максимум спустя пару часов. Хоть и цеплялся за мысль, что так неправильно, что нельзя…

Но где Эли и где «нельзя». Она вообще, казалось, игнорирует это слово. А я иду на поводу. И какой же это кайф идти на поводу у любимой женщины! Мне в жизни не было так хорошо, когда вижу, что, уступая ей в чём-то незначительном, дарю улыбку и счастье. На самом деле поднять ей настроение или сделать счастливой можно было как минимум одним, очень приятным для нас обоих способов.

И потом, когда я уже окончательно сдался, взяв на себя ответственность за наше общее будущее, использовать этот способ стало ещё приятнее. Уже без угрызений совести, что совратил невинную девушку. Хотя применять определение «невинная» к Эли было забавно. Да, я видел, как мило она краснеет, смущается, но всё равно прёт напролом, добиваясь своего любой ценой. Тех ласк, которые ей хочется, слов, даже любви.

Мне кажется, если бы я не влюбился в неё сам, то она бы взяла меня за шкирку и заставила это сделать. Она может. Только это бы точно не пригодилось. Потому что нельзя не любить Эли. Ну невозможно.

Я знал это не только по себе, но и по растерянным взглядам членов своей стаи и прайда ирбисов, когда она при всех ляпнет что-то эдакое. Они все смирились, что она – наша часть, и пусть и недоумевали, как смогли допустить подобное, но принимали её такой, какая есть. Иногда смотрели на меня так жалобно, будто о помощи просили, хотя она всего-то пыталась познакомиться с кем-то поближе, узнать лучше. Её побаивались не только из-за её силы, но и из-за меня. Каждый в стае знал, как я отношусь к ней. Мы чувствуем такое, ведь очень сильно связаны. Поэтому опасливо косясь в сторону сотоварищей, тот, кому выпала «честь» обратить на себя её внимание, смиренно отвечал на все вопросы, с радостью, едва ли не вприпрыжку убегая после окончания беседы.

Эли всё было интересно. Вообще всё. А слушать одного меня ей, кажется, было бы скучно. Это же Эли. Ей нужно знать всё, обо всех, разобраться самой, чтобы потом вечерами рассказывать мне что-то про мою же стаю. То есть про нашу стаю.

Снова улыбнулся, вспоминая. Рядом с ней мне вообще всегда хотелось улыбаться. А особенно теперь, когда я чувствовал нашего малыша. Признаться, ещё недавно мне правда было не так уж важно, чья кровь течёт в ребенке, которого она носит. Зато теперь, когда был уверен, что он мой, сердце пело внутри.

Я так и не рассказал ей, что встретился с Атаманом недавно один на один и объяснил ему, почему не следовало обижать и пугать чужую женщину. И даже не сомневался в своей силе против него. Потому что, зная, что дома меня ждёт она, я вообще ни в чём не сомневался.

Зная, что она доверяет мне, желая уберечь от боли, я открыл и конверт, оставленный её отцом сам, но снова не сказал ей, что в нём было, уговорив вернуться к этому после появления малыша. Хотя уже твёрдо решил, что ей необязательно знать всё, но обязательно покажу ей ту часть, которую вынул и спрятал, если она начнёт настаивать. Потому что врать бы ей не стал. Но сделаю всё, чтобы она мне поверила, и сама отказалась знать всю правду. Если понадобится, чтобы убедить и отвлечь, неделю её из постели не выпущу.

Зато теперь сам я знал ответы на все вопросы, кроме того, почему Луна распорядилась так, что даже имея общего ребенка, мы не пара друг другу. Эли говорила порой, что чувствует меня. И я верил ей. Но списывал это на её чувствительность и то, как она настроена на меня по умолчанию будто. А вот сам… лишь замечал всё, что написано и так на её лице. Она была для меня открытой книгой, в которой периодически обнаруживались тайные сложенные вчетверо листочки. Разворачивать их было интересно и увлекательно. Но в серьёзных вопросах я всегда знал, какое решение она примет. Поэтому не сомневался. Ни в чём.

Даже взял на себя право поговорить с её отцом наедине, взяв слово, что пока я не получу прямую просьбу от Эли, он не расскажет ей правду. И он злился, что я лезу не в своё дело, нервничал, но дал обещание, неожиданно поведав откровенно о своих чувствах.

– Я любил её, волк. Умереть за неё был готов, понимаешь? Потом сдохнуть хотел сам, когда всё случилось, а потом когда нашёл её и это письмо, будь оно не ладно. Она умерла один раз, а меня заставила умирать каждый день, глядя на дочь, так сильно на неё похожую. Сначала я ненавидел её, крохотную рыжую малявку, за то что её мать оставила меня в этом мире одного. А потом понял, что тоже начинаю любить. Второй раз любить было страшно, я отталкивал её, старался быть строгим, чтобы держать дистанцию. Был уверен, что когда она узнает правду, то тоже откажется от меня. Не захочет даже видеть. И снова будет больно. Я просто не хотел, чтобы снова было больно…

– Понимаю, – попытался поддержать, а он кинул на меня растерянный взгляд. – Но она выросла другой, вот увидишь, что она поймёт. И примет.

Он покачал головой:

– Она возненавидит меня.

– Нет, потому что это Эли. Она добрая и никогда никого не станет ненавидеть.

Её отец усмехнулся, но так и не поверил мне. И всё ждал, когда я раскрою лисичке тайну, и он лишится дочери, единственной, кто был ему дорог после смерти любимой женщины.

А я правда мог понять его теперь. Потому что даже одна мысль потерять Эли была жуткой. Пусть за его боль расплачивалась моя стая и сотни других оборотней, но кто-то первым должен остановиться, а не отвечать ударом на удар. И как бы мне не было сложно, то решил снова рискнуть, поверить и прекратить вражду первым в память о тех, кого уже не спасти, ради Эли, для будущего, которое невозможно без перемирия между всеми нами.